— В этом он не уверен.

И все же Сару не покидало какое-то дурное предчувствие. Не отпускал ее и ночной кошмар. Она вспомнила, как долго падали диски, падали друг на друга. Странное совпадение, что Сара видела этот сон накануне, как раз в тот день, когда она впервые увидела один из этих дисков, а сегодня услышала, что их еще шестьдесят. Она вспомнила про лоскут с кельтским крестом и орнаментом. Шаман, или медведь, бросал на лоскут диски так, словно гадал на них, а может быть, что-то предсказывал…

После ухода Джеми Сара никак не могла вернуться к своему роману. Она просто сидела, курила одну сигарету за другой, пила кофе, мысленно перебирая в уме странные события последних двух дней. По спине у нее каждый раз пробегал холодок, стоило ей представить себе разверстую пасть непонятного чудовища и ужас, от которого она проснулась. Сон, страшный сам по себе, был похож на своего рода предостережение, только о чем? О том, что ей нельзя ввязываться в эту историю? Или о том, что если она в нее не ввяжется, с ней случится что-то ужасное?

«Ну, это уж я хватила!» — подумала Сара. Ей вспомнились фотографии, которые показал Такер. Она забыла спросить у него фамилии этих людей. Хотя вряд ли он назвал бы их ей. А сама она не знала фамилию старика, хотя раньше он довольно часто приходил в лавку. Несмотря на все свое дружелюбие, он держался так, что расспрашивать его не приходило ей в голову.

А что до молодого парня… Сара попыталась сообразить, кто мог его знать. Кто еще играл в том оркестре? Может быть, Джули знает?

Сара набрала номер и стала ждать, когда ответят.

— Алло?

— Привет, Джули. Ты занята?

— Да нет. Ты звонишь насчет субботы? Я выяснила, кто играет в «Лицах». Коббли Грей.

— Кто?

— Это новый оркестр Тоби Финнегана. Помнишь его? Это тот, кто играл на скрипке. По нему еще сходила с ума Линда. Раньше он играл в «Шутниках».

Что-то щелкнуло в мозгу у Сары. Шансы на то, что все это сплошное совпадение, упали еще на несколько процентов. Так оно и бывает. Синхронность. Вы и думать не думали о ком-то, но стоило вам о нем вспомнить, и вы начинаете натыкаться на него повсюду.

— Они играют там всю неделю? — спросила Сара.

— Предполагается, что да. И начали вчера. Бет была там, видела их и говорит, ей понравилось. И как раз в твоем вкусе — джиги, рил и все такое.

— Джули, а ты не помнишь гитариста из старого оркестра Тоби, такого спокойного парня, черноволосого?

— Смутно. А что?

— Не помнишь, как его звали?

— Нет. А это важно? Наверное, Линда знает. А можно спросить Тоби в субботу. У тебя есть номер телефона Линды?

— Нет. Но это неважно.

— Я понимаю, меня это не касается, но, извини, зачем тебе его имя?

— Долгая история. Ты завтра работаешь?

— Да, с четырех.

— Загляни ко мне перед работой, и я все тебе расскажу.

Сара положила трубку и несколько минут задумчиво смотрела на нее. Вытащила свои часы и проверила, сколько времени. Без пяти пять. Интересно, Тоби уже в клубе? Может быть, устанавливает инструменты или проверяет звук? Вряд ли. Все это было сделано еще вчера. Ага, значит, остается Линда.

Сара задала себе вопрос: «Зачем мне это? Даже если я узнаю фамилию парня, что это даст? Ничего», — ответила она сама себе. Но надо же что-то делать. Все началось с того, что она нашла в чулане пакет. Значит, теперь она связана с этим делом и обязана что-то предпринять.

Сара вытащила телефонную книгу и отыскала номер телефона Линды Деверелл. Наверное, она уже пришла с работы. Свернув очередную сигарету и набрав номер, Сара стала ждать ответа.

Джонни Хуже Некуда слушал новый альбом любимой группы, звуки регги вырывались из двух мощных динамиков, басы звучали в такт наркотику, гудевшему у него в голове. Джонни Хуже Некуда был тощий, гибкий чернокожий парень с красновато-коричневыми волосами, заплетенными во множество мелких косичек, и с большими карими глазами. Свое прозвище он позаимствовал из старой песенки. Перед ним на полу стояли весы, и он развешивал марихуану на унции. Гашиш, травка, марихуана — называй ее, как тебе нравится. Джа [62] заготавливает ее для народа, чтобы народ веселился. А продавать ее Джа велел Джонни Хуже Некуда.

Между указательным и средним пальцами правой руки Джонни держал длинную сигарету с марихуаной и, пока взвешивал травку и запаковывал ее в маленькие пластиковые мешочки, время от времени делал глубокие затяжки.

В комнате мебели не было, только стереосистема да две большие коробки из-под молока, забитые альбомами с записями ямайских песен. И еще несколько подушек на полу. На одной из стен висела афиша с фотографией Боба Марли. [63] С другой стены на вас смотрели фотографии еще двух певцов. Третью стену украшали туристские плакаты, приглашающие посетить «солнечную Ямайку». Окно было слегка приоткрыто, и закрыться ему не давал штабель пакетов с бумагой для сигарет.

Когда в дверь постучали, Джонни Хуже Некуда даже не услышал стука из-за гремящей музыки. Во время короткой паузы перед следующей песней стук повторился, и Джонни, подняв голову, уставился на дверь.

— Слышь, кто там? — крикнул он.

Он взглянул на кучу марихуаны, часть ее уже заняла свое место в маленьких пакетиках, другая коричневой горкой возвышалась на расстеленной газете. Джонни поднес сигарету ко рту и скорбно подумал, уж не последняя ли это его затяжка.

— Это Киеран Фой.

Джонни Хуже Некуда вздохнул с облегчением, глубоко затянулся, подошел к двери и приоткрыл ее. Пока он всматривался в Киерана, тот почувствовал запах марихуаны.

— Слышь, что тебе?

— Поговорить можно? — Киеран улыбнулся при виде сигареты и расширенных зрачков Джонни.

— Факт. Времени навалом. А как ты нашел Джонни?

— Встретил Ларри на улице Ридо.

— Слышь, пусть этот парень чему-нибудь научится. Он же знал, что я занят.

— Да я ненадолго. Мне нужна небольшая помощь, только и всего.

Джонни шагнул в сторону, и Киерану удалось войти, а Джонни запер дверь и предложил Киерану сигарету.

— Нет, спасибо!

— Слышь, курево — первый сорт. Прямо с Я-май-ки, понял? Там есть мужик, мы с ним действуем вместе. Так что у Джонни нет проблем. Проблемы здесь, в этом Вавилоне.

Киеран подтянул к себе подушку и сел напротив Джонни. Растаман перевернул доигравшую пластинку, и из динамиков снова загремела музыка.

— Слышь, у тебя проблемы с полицией? Что ты хочешь от Джонни?

— Две вещи. Ты не видел Тома? Тома Хенгуэра?

Джонни покачал головой:

— С ним дело дрянь, слышь, дрянь дело. Полиция ищет. И тебя ищет. Какой-то шорох идет, слышь? Джонни не хочет неприятностей. А еще чего тебе нужно?

— Нужно место, где можно пожить. Безопасное.

— Слышь, это много стоит. — Джонни потер пальцы. — Много стоит, понял? А тебя тоже ищут.

— Денег у меня нет, совсем нет. Я… — Киеран вздохнул и встал. — Ну ладно, извини, Джонни.

— Слышь, погоди, — сказал Джонни Хуже Некуда, полез в карман, вытащил пачку денег, отсчитал три двадцатки и протянул Киерану.

— Джонни помог бы тебе, но вот… — Он пожал плечами, показав на марихуану. — Вот что скажу, слышь, Джонни знает, что ты в городе, что в беду попал, понял? И Джонни жалко, но не могу помочь, слышь, не могу. Очень плохо. Хуже некуда. — Он усмехнулся. — Но с Джонни тоже плохо. Полиция одолела, следит за Джонни, очень следит. Джонни дал тебе эти деньги, а другое, что ты просишь, очень большой риск, очень. Слышь, ты меня понял?

Киеран кивнул.

— Спасибо, — сказал он, пряча деньги в карман. — Верну, как только смогу. Я… Будь спокоен, mon ami…

— Я спокоен. Всегда спокоен. Ты бери мои деньги. Джа знает, что мы друзья. А деньги, слышь, что? Тоже Вавилон. Бедный, богатый — какая разница. Джонни все равно счастливый. Было бы что курнуть, да регги послушать. Пусть придурки радуются в этом Вавилоне.

Киеран подумал, что и он ушел из городов на восток, «из Вавилона» к простой жизни. Он крепко пожал руку Джонни.

Тот расплылся в улыбке и снова затянулся.

— Слышь, ты помнишь своего друга То-би? — спросил он.

— Еще бы! Как он?

— Он тоже в городе, слышь. Бацает музыку. — Джонни изобразил, как играют на скрипке.

— Где он играет?

— Клуб «Лица». На Банковской улице, понял? Вдруг он поможет, а Джонни никак.

— Это мысль.

Киеран давно не видел Тоби. Не видел с тех дней, когда они играли в группе «Шутники» с Эмоном и Джоном Сандерсоном.

— Слышь, желаю повеселиться!

Киеран улыбнулся.

— Salut [64], — проговорил он, выходя в прихожую.

Музыка из двух стереоколонок, гремевшая в квартире Джонни Хуже Некуда, неотступно преследовала Киерана, пока он спускался по лестнице.

«Киеран Фой», — все время повторяла про себя Сара после разговора с Линдой. Было уже 5.30, и она запирала лавку. Что ж, теперь она знает имя, и она видела фотографию, но и это не слишком большая помощь. Она не очень представляла себе, что даст ей его имя. Может быть, стоит сегодня же пойти в клуб «Лица» и попытаться что-нибудь выяснить о Киеране у Тоби. Но и самого Тоби она не слишком хорошо знала. Только здоровалась с ним, и все. Однако какие у него могут быть причины отказаться поговорить с ней?

Она решила пообедать в итальянском ресторанчике напротив клуба. Оттуда она увидит Тоби сразу, как только он там появится. Лучше поговорить с ним до того, как начнется концерт.

Сара направилась вниз по Банковской улице. Идти было недалеко — через парк Лансдаун, потом через мост. На углу Пятой авеню и Банковской улицы она задержалась, ее остановило привычное сомнение — заперла ли она лавку, когда уходила. Оглянувшись, она не заметила одетого в штатское офицера Конной полиции, который заскочил в какой-то магазин и ждал там, когда Сара перейдет через дорогу, чтобы снова последовать за ней.

Констебль Пол Томпсон был полон решимости выполнить свой долг до конца. Он до сих пор не мог прийти в себя после того, какую шутку сыграл с ним накануне Фой. Надо было им поставить кого-нибудь у черного хода… Томпсон пожал плечами. Что ж, то было тогда, а это теперь. Он шел медленно, давая возможность объекту слежки отойти от него подальше. Она от него не уйдет.

18.30, вечер среды.

Такер сидел у себя в кабинете. Он снял пластмассовую крышку с кофейника и развернул сандвичи с ветчиной и сыром. Но едва он приступил к ним, как в кабинет вошел Хог.

— Не помешаю, инспектор?

«Ты мне всегда мешаешь», — подумал Такер. Движением руки он предложил Хогу сесть и откусил кусочек сандвича.

— Я насчет вашего отчета, — сказал Хог. — Насколько точно вы записали беседу?

Такер нахмурился:

— Для чего это вам понадобилось?

— Не стоит сразу вставать на дыбы, инспектор. Мы работаем с вами в одной группе.

«Черта с два», — подумал Такер и попытался улыбнуться:

— Так в чем дело, Хог?

— Когда вы беседовали с мисс Кенделл, она упомянула о каком-то сне. О страшном сне. «Что-то заставило меня вспомнить об этом сне именно сейчас» — так вы записали. А вы не помните, что именно заставило ее вспомнить? Какие-то ваши слова?

— Да какая разница?

Хог вздохнул:

— Разница в том, что мы ищем людей, обладающих особыми способностями. Очевидно, вы посчитали ее замечание о дурном сне настолько важным, что включили его в свой отчет. Я тоже считаю его важным. Вспомните Фоя с его «ощущением».

— Вряд ли это как-то связано, Хог. Я так подробно составляю свои отчеты, чтобы мне было о чем подумать. Если бы я стремился к настоящей точности, я должен был бы попросить собеседника подписать протокол, понимаете?

Хог постучал отчетом по колену:

— Я хочу вызвать сюда эту девушку.

— Нет.

— Почему «нет»? У меня появилось ощущение, что она…

— Ах, ощущение, Хог? Так производите свои проклятые опыты над собой. У вас было достаточно подконтрольных объектов, чтобы заполнить их досье десятки ящиков. Больше вам никто не нужен.

— Она не нужна мне в качестве подконтрольного объекта. Я хочу, чтобы она пришла, так как, может быть, она…

— Послушайте, Хог. Она ведь не входит в число вашей «нечисти», верно? Я говорил с ней. И с Тэмсоном тоже. Может быть, они и скрывают что-то. Гарантирую вам, что так и есть, но это мое дело. Не ваше. Сидите у себя в лаборатории. Вы и так достаточно наломали дров.

— Я говорил с суперинтендантом, — сказал Хог. — Он со мной согласился. Очевидно…

— Ах, вот как! — Такер бросил на стол сандвич и, яростно тыча кнопки, стал набирать телефон Мэдисона, желая, чтобы вместо кнопок перед ним было лицо Хога. — Уолли? — спросил он, когда ему ответили. — Кого ты хочешь видеть во главе проекта? Меня или этого востроглазого лабораторного кролика?

— О чем ты, Джон? У Хога возникла неплохая идейка. Министр нервничает, рычит, а появление этой девушки, похоже, может его успокоить. Все-таки это что-то реальное, понимаешь? Послужит оправданием нашего бюджета.

— Черт с ним, с министром! И с бюджетом тоже! Мы проводили эту операцию, как того хотелось Хогу. Вот и оказались в таком положении. А если вы задержите эту Сару Кенделл, вы испортите все, над чем я сейчас работаю.

Мэдисон на другом конце провода вздохнул, и Такер понял, о чем тот сейчас думает. Мэдисон взвешивает проблему нынешних отношений с министром, сравнивая ее с теми прошлыми проблемами, из которых Такер помог ему выпутаться. О результатах Такер не беспокоился, он слишком хорошо знал Мэдисона.

— Ладно, Джон, — наконец заговорил суперинтендант, — даю тебе двадцать четыре часа.

— А мне нужны дни, оставшиеся до конца недели.

— Я не могу столько ждать.

— До конца недели.

— А что я скажу Уильямсу?

— До конца недели, Уолли.

Мэдисон снова вздохнул:

— Ладно, Джон. Твоя взяла. Только не подведи меня.

— Не подведу. — Такер повесил трубку и уставился на Хога. — Вон из моего кабинета, кретин!

Хог вспыхнул:

— Как вы смеете, инспектор! Я сыт вашими оскорблениями по горло!

— Ну так пишите жалобу. Только оставьте меня в покое.

У Хога сделался такой вид, будто он готов был сказать что-то еще, но под взглядом Такера поспешно удалился из кабинета.

Такер покачал головой.

Возможно, идея выразить в словах свое отношение к Хогу была не слишком удачна, но после этого Такер, несомненно, почувствовал себя лучше. Хотя, по-видимому, его слова для этого ничтожества не были сюрпризом. Однако хватит играть и забавляться. Теперь ему предстоит добиться определенных результатов. Подхватив сандвич, он отправился в комнату радиосвязи узнать, не звонил ли кто-нибудь из его людей. Под мышкой он нес пухлую папку с досье, содержавшими все сведения, которые имелись в Управлении Канадской Королевской конной полиции о Джеймсе Стюарте Тэмсоне (известном также как Джеми Тэмс), о его отце, деде и о Доме Тэмсонов.

В кругу, находившемся под влиянием Тэмсона, крутились большие деньги: Коммуникационная система Кенделла, деньги, принадлежащие самому Тэмсону. И еще этот Дом. Бегло просмотрев досье, Такер обнаружил, что Дом является пристанищем для всех чудаков и психов, попадающих в Оттаву. Проведенные расследования показали, что ничего особенного там не происходит, но Такера это не убедило. Может быть, прежние следователи искали какие-то противоправные действия. А для Такера Дом Тэмсонов представлялся прекрасным убежищем для людей типа Хенгуэра или Фоя — здесь им было легко спрятаться. А если понадобится, то и прятаться до бесконечности. Но прежде чем взяться за этот Дом, Такер хотел получить побольше информации о самом Тэмсоне. И о его племяннице Саре Кенделл.

В комнате радиосвязи ничего нового для него не было. Положив досье на стол в углу комнаты, Такер стал снова внимательно вчитываться в них.