- Кто вы? - Илье почему-то нужно было знать ответ на этот вопрос.
      - Повернись к нам, - попросил человек в белом одеянии.
      - Я не могу, - прошептал Илья.
      - Просто ты думаешь, что у тебя есть тело. Но твое тело - только иллюзия, оно смертно. Пойми это, и ты сможешь двигаться, - сказал человек с черными волосами.
      Илья сосредоточился: "Я думаю, что у меня есть тело. Но оно смертно, следовательно - его нет. Все дело в моих мыслях, - Илья повторил про себя слова незнакомца. - Но что тогда я? Моя душа?!" И как только он подумал об этом, оживляющее тепло волной пробежало по его телу. Он освободился от сковавшего его спазма и повернулся.
      - Вот видишь, это просто, - улыбнулся человек в длинном, черном сюртуке.
      - Но кто вы? Где я? - выкрикнул Илья, как кричит иногда человек, только что снявший наушники, в которых звучала громкая музыка.
      Он еще не понял, что уже свободен и может пользоваться своим телом, как ему заблагорассудится. Прежнее напряжение грудных мышц и голосовых связок превратило его вопрос в крик.
      Два незнакомца переглянулись. Они словно бы спрашивали друг друга о чем-то.
      - Илья, - начал белокурый человек, - меня зовут Данила, а это - Анхель.
      Анхель едва заметно кивнул.
      - Где я? Кто звал меня идти по этой дороге? - Илья вспомнил об ужасном, раскатистом голосе из башни, и снова напрягся.
      - Это дорога к твоей смерти, - ответил Данила. - Самый конец пути...
      - Но мне только тридцать! Почему я должен умирать?! - Илья испугался и не верил своим ушам.
      - Ты совершил свою последнюю ошибку, - сказал Анхель и отвел взгляд.
      - Что это значит?! Какую?!
      - Каждая душа, - начал Анхель, - много раз проходит путь от рождения к смерти. Все мы приходим в этот мир равными, в первый раз никто не рождается мудрецом или пророком. Но в каждой новой жизни, допуская ошибки и исправляя их, мы очищаем свою душу. Мы становимся лучше, мы получаем больше возможностей и большую силу, мы движемся к Свету...
      У тебя старая душа, Илья. Она прожила уже много жизней - сотни, а может быть, тысячи жизней. Все возможные ошибки уже были тобою допущены, и ты исправил их в своих прежних воплощениях. Осталась одна, самая страшная ошибка, и ты сделал ее. Тьма торопится отнять твою жизнь, Она не может позволить тебе исправить эту ошибку. Сейчас у Нее так много силы, что всякое сопротивление Ей почти бессмысленно.
      У Ильи похолодело внутри: "Господи, о чем говорит этот странный человек?!"
      - ИДИ КО МНЕ! - и снова этот ужасный зовущий его голос.
      Илья ощутил, как вдруг стало каменеть и поворачиваться в сторону Башни его "несуществующее" тело.
      - Черт! - прошипел Илья.
      - Смотри мне в глаза! - крикнул Данила.
      Илья перехватил его взгляд, и напряжение в теле снова ослабло.
      - Вы пугаете меня, - сказал Илья.
      Послушай, Илья, - начал Данила. - Не важно, сколько у Тьмы силы, и есть ли Она вообще. Ты один на один со своей жизнью, и все зависит от твоего поступка, от твоей готовности быть верным самому себе. Поверь мне, не важно, одна у тебя жизнь или у тебя их сотни. Каждую надо проживать как единственную, как последнюю. В противном случае все бессмысленно.
      - Но почему он говорит, что сопротивляться Тьме бесполезно? - спросил Илья, бросив взгляд на Анхеля.
      - Я так не думаю... - протянул Данила.
      - Так вы что, не согласны друг с другом?
      - Да, мы не согласны, - ответил Данила.
      *******
      Последовала долгая, тяжелая пауза. Все трое по очереди смотрели друг на друга. Илья переводил испуганный взгляд то на Анхеля, то на Данилу. Данила смотрел на Анхеля с какой-то внутренней решимостью. В глазах Анхеля читалось отчаяние, он выглядел почти сломленным. На Илью они оба смотрели с великой скорбью. Казалось, что в этот миг они решали для себя какой-то очень сложный вопрос.
      "О чем они думают?!" - спрашивал себя Илья и не находил ответа.
      Данила прервал воцарившееся молчание:
      - "У нас нет на это времени, Анхель. В конце концов есть только один шанс. Даже если его нет... Давай скажем Илье, он вправе знать.
      Анхель согласился, хотя было видно, что это далось ему с большим трудом.
      - Илья, ты сегодня умрешь, - сказал Анхель.
      - Умру?!
      - Да, - подтвердил Анхель. - То, что я смог увидеть, не предполагает другого поворота событий. Критическая точка пройдена, пути назад нет. Впереди только смерть. Я думаю, что это известие сломает тебя. Но на тебе лежит миссия... Ты о ней не знаешь, но ты должен ее выполнить. И я боюсь, что если у тебя не будет личного интереса, а у тебя теперь его просто не может быть, ты не выполнишь своего предназначения...
      Илью затрясло, он взглянул на Данилу. Данила оставался спокойным и, кажется, не был согласен со своим спутником.
      - Мы создаем обстоятельства, заложниками которых оказываемся. Ты сам создал все те обстоятельства, которые и станут сегодня причиной твоей смерти. Поступи ты иначе хотя бы однажды, и все было бы по-другому. Но никто не знает последствий своих поступков. Не вини себя, сейчас тебе нужно думать о другом...
      На Илью накатило отчаяние, он ощутил себя беспомощным, раздавленным, потерянным.
      - Я не видел того, что видел Анхель, и не знаю, о какой критической точке он говорит, - продолжил Данила. - Но я доверяю ему и, признаюсь, не могу не верить его словам. С другой стороны, я думаю, что в любых обстоятельствах нужно сохранять верность себе. И пока у тебя есть возможность совершать поступки - ты должен действовать. Ошибка совершена, и надо ее исправлять, даже если тебе кажется, что время упущено и шансов уже нет. Надо попытаться...
      - Господи, - Илье казалось, что сейчас он просто не выдержит, - но что за ошибка?! О чем вы говорите?! Почему я должен умереть?!!
      Данила оборвал его:
      - Слишком много вопросов, Илья. Давай по порядку и начистоту. Во-первых, что за ошибка? Ты помнишь последний грех Заратустры?
      Илья напрягся:
      - Сострадание...
      - Что ты думаешь об этом?
      На фоне происходящего этот вопрос показался Илье нелепым и даже глупым. Но он взял себя в руки и решил не противоречить этим странным людям:
      - Что я думаю?.. Я думаю, что это последний шаг, который нужно сделать, чтобы преодолеть путь от человека к сверхчеловеку.
      - Ты не ответил, - сказал Данила.
      - Я не ответил... - Илья задумался. - До тех пор пока человек способен на сострадание, он находится среди других людей, в плену человеческого. Бог умер, но человек может стать сверхчеловеком, то есть по-настоящему высшим существом. Для этого он должен победить в себе человека.
      Твоя ошибка, Илья, - продолжил Данила, - в твоей ненависти к человеку. Ты ненавидишь других людей, но ведь ты и сам - человек. Своим чувством ненависти ты разрушаешь не кого-то постороннего, а самого себя. Своими действиями и поступками ты создаешь обстоятельства, которые ведут тебя прямой дорогой к смерти.
      Тебе стыдно и неловко быть человечным. Ты не смог принять свою человечность, Илья, ты испугался ее. И чтобы спрятать свою подлинную сущность поглубже, ты стал ненавидеть других людей. Но твоя ненависть к ним разрушает тебя самого. Ты так и не понял, что твое счастье заключено в их счастье. Именно поэтому последний твой грех - сострадание.
      - Сострадание?.. - Илья не понял этих слов Данилы.
      - Да, сострадание к другим людям. Именно оно создает у тебя иллюзию, что ты сильнее их, что они зависят от тебя, что им что-то от тебя нужно. Но на самом деле все наоборот - это тебе от них нужно, Илья. И это ты зависишь от них, поскольку подлинная твоя сила - не в агрессии, а в помощи, в потребности помогать. Ты ненавидишь тех, кто тебе нужен. Именно потому твоя ненависть к человеку - твоя ошибка.
      Илья тяжело выдохнул. Словно бы какой-то камень свалился сейчас с его плеч. Эти, такие, в сущности, простые слова Данилы все вдруг поставили на свои места.
      Илья думал прежде, что он - заложник своего сострадания. Что именно его сострадание к другим людям не позволяет ему быть человеком с плетью сверхчеловеком. Но внутри Илья всегда ощущал во всем этом какой-то подвох. На самом деле, он не хотел быть человеком с плетью, но ему казалось, что иначе просто нельзя, что другого и быть не может. Теперь Данила помог ему решить эту задачку.
      Да, сострадание - это грех, странный, даже парадоксальный грех. Если ты сострадаешь, ты думаешь, что нуждаются в тебе, что своим сочувствием ты оказываешь помощь. Но, на самом деле, это ты нуждаешься в других людях, ведь именно они делают тебя человеком. Мы нуждаемся в других людях - в этом правда. Все прочее - ложь, и ты лжешь себе, если думаешь иначе.
      Другие люди вполне могут обойтись без тебя, ведь их много, но сможешь ли ты обойтись без них? Глупо ненавидеть других людей, абсурдно считать их обузой или бременем. А ведь именно эти мысли одолевали Илью столько лет! Он пытался избавиться, спрятаться от других людей. А на самом деле, он просто страшился своей открытости и своей искренности.
      Илья боялся быть таким, каким он в действительности хотел быть. Он прятал свою искренность, защищаясь состраданием. И ненавидел людей, потому что не мог не сострадать им. Он вытеснял свое сострадание ненавистью, а в действительности просто запирал себя в казематах собственного одиночества и мучился.
      "Ницше - это дерево на горе, одинокое дерево, - Илья вдруг вспомнил эту фразу из сожженной им сегодня книги. - Много таких гор, много таких деревьев в мире, где каждый только хочет быть, но никто не является тем, что он есть".
      Господи, зачем же он сжег ее?!
      *******
      - Теперь дальше, Илья, продолжал Данила. - Какую миссию мы имеем в виду? Если ты исправишь свою ошибку, то мы узнаем вторую Скрижаль Завета. Полагаю, тебе это мало о чем это говорит. Но поверь: то, что сейчас скрыто в тебе, тебе не принадлежит. Оно принадлежит всему миру, всем людям, оно принадлежит Источнику Света...
      - ИДИ КО МНЕ! - неистовый вопль заставил землю ходить ходуном.
      Неведомая сила развернула Илью, как легкий алюминиевый флюгер, и ноги сами понесли его вперед, в сторону Башни.
      - Илья, дай себе время! - закричал Данила, глядя ему вслед. - Времени тоже не существует!
      "Дай себе время!" - эта фраза буквально пронзила Илью. Если времени не существует, то он может дать себе время. Это не физическая проблема, это проблема мысли. Правильно, он просто может дать себе время! И тут его бег вдруг замедлился. Еще через секунду он смог остановиться.
      Илья сосредоточился и попытался снова понять, что его тела не существует. Подумав об этом, он смог повернуться спиной к Башне, и увидел, что Анхель и Данила стоят рядом - чуть-чуть позади него.
      - И последнее, Илья, - сказал Данила. - У тебя в мозгу кровотечение, хотя ты его и не чувствуешь. Врачи называют такое кровотечение "немой гематомой". Когда ты ударился виском о спинку кресла во время аварии, сосуд в противоположной части твоей головы лопнул от рикошетного удара мозга о стенку черепа. Вот почему ты должен умереть.
      Сейчас ты спишь. По идее, ты уже не должен проснуться. Этой ночью тебе предписано "тихо и спокойно" умереть. Утром охранник должен найти в твоей одиночной камере остывающее тело. И если так, то ты не выполнишь той миссии, о которой я тебе сказал, и не поможешь себе. Неисправленная ошибка последней жизни станет причиной твоего вечного заточения в Башне... "До Конца Времен.
      - Что значит "по идее"?! По какой "идее"?! - закричал Илья, терзаемый ужасом предстоящей смерти и неопределенностью слов Данилы.
      Илья, - оборвал его Анхель. - "По идее", значит, что ты все равно умрешь. Но я могу отсрочить этот момент. Совсем чуть-чуть, но Данила считает, что тебе хватит этого времени, чтобы доделать свои дела...
      - Доделать свои дела?.. - непонимающе протянул Илья.
      - Да, - подтвердил Данила.
      - Как ты собираешься отсрочить мою смерть? - Илья с растерянностью посмотрел на Анхеля.
      - Я останусь с тобой в твоем сне, - ответил Анхель.
      - В моем сне?! - не понял Илья.
      - Да, в твоем сне. Мы сейчас находимся в твоем сне. Я буду говорить с тобой, и этот разговор на какое-то время удержит тебя вдали от Башни. Но ты все равно будешь двигаться к ней - каждый твой страх, каждый твой испуг будет очередным шагом к смерти. Я буду следовать за тобой, пока это будет возможно. Потом - всё...
      - Считай, что у тебя теперь есть время, - "пояснил" Данила.
      - Совсем чуть-чуть! - предупредил Анхель, глядя на Данилу.
      - Хорошо-хорошо! - ответил ему тот. - Совсем чуть-чуть!
      - Но как же я смогу исправить что-то в своей жизни, находясь во сне?! Илье показалось, что в подобных обстоятельствах этот "выигрыш по времени" ничего не меняет.
      Несколько часов мы можем помогать тебе существовать в этих двух параллельных мирах, - пояснил Анхель. - Данила будет сопровождать тебя в том, я - в этом. Так что у тебя будет возможность, хотя я думаю, что шансов нет никаких. Впрочем, Данила верит, а я верю Даниле...
      - Мы должны попробовать, - Данила посмотрел Анхелю в глаза, и на этот раз в его взгляде уже не было прежней решительности, была только просьба просьба быть сильным.
      - Ты все понял? - спросил Анхель Илью. - Ты принял решение?
      - Понял?.. - задумался Илья. - Нет, не понял. Но, кажется, у меня нет выбора?
      - Нет. За то у тебя есть шанс, - ответил Данила.
      ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      Илья подскочил на своем матрасе. Встревоженный, напряженный, он
      не сразу понял, где находится.
      Потом сообразил, что это камера, и оптимизма у него не
      прибавилось.
      Какой странный и страшный ему приснился сегодня сон!
      Он шел по столбовой дороге к своей смерти.
      От этого воспоминания Илью бросило в пот, руки задрожали, а
      душа похолодела.
      Черт возьми, ему же сегодня тридцать лет!
      Что ж, тогда все понятно - страх перед этой датой и стал
      причиной его ночного кошмара. Все понятно.
      Игры спящего разума...
      Но что это были за люди, эти двое?
      Кажется, они назвались Анхелем и Данилой...
      Нужно исправить ошибку,
      нужно найти какую-то Скрижаль...
      "Сегодня ты умрешь!" - прозвучало в его голове.
      *******
      Илья начал неистово колотить в железную дверь. Через пару минут окошко в ней распахнулось, и понурый охранник уставился на Илью своими пустыми глазами:
      - Что случилось? Горим?
      - Нет, не горим. Позови кого-нибудь, а? - просил Илья.
      - Кого? - удивился охранник.
      - Ну я не знаю, следователя какого-нибудь, или кто там у вас... Мне обещали адвоката...
      - Следователя? - переспросил охранник. - Сегодня же суббота!
      - И что, что суббота?! - Илья опешил.
      - Суббота - это выходной.
      - Выходной?! - Илья вдруг понял, что одним днем дело не кончится, и запаниковал.
      - Конечно, - охранник никак не мог взять в толк, чего от него хочет этот "гражданин". - Дежурному могу сказать...
      - Скажи дежурному, - попросил Илья.
      Окошко захлопнулось, звук шагов удаляющегося охранника гулким эхом отразился от стен тюремного коридора. Илья заходил по камере. Что он сейчас скажет этому дежурному? Что он ему предложит? О чем попросит? В сущности, ему нужно сделать только один звонок, а там уж им займутся...
      Только один звонок. Сколько это может стоить? Пять тысяч, десять, двадцать, сто? Какая, в сущности, этому несчастному дежурному разница? Ну позвонит Илья. Об этом даже никто не узнает. А ему - этому милому дежурному - зарплата на всю оставшуюся жизнь, причем сразу.
      Илья фантазировал о возможных вариантах своего освобождения. Но его голова словно отекла, мысли путались. Время тянулось и тянулось. Успели уже принести завтрак - овсяную кашу с куском хлеба и чай. Он взял миску и кружку, но есть не стал. Спустя какое-то время он снова стал барабанить в дверь, но на сей раз ему никто не ответил.
      - А может быть, это розыгрыш? - шальная мысль озадачила Илью. - За десяточку такое легко можно было устроить... Кому это пришло в голову? Кириллу...
      Воспоминания о Кирилле снова заставили Илью содрогнуться. Зачем Кирилл объявился в его жизни, и надолго ли? Нет, в этот раз Илья будет стоек. Он не позволит Кириллу играть на своих чувствах. Все, нет больше никаких чувств. Да и не было никогда.
      Зря Илья вообще тогда с ним связался. "Возьми с собой плеть... Возьми с собой плеть..." Что за глупость! Бред! Ведь все не так, все это бравада, маскарад, бутафория. И с женщинами, и с людьми, и с жизнью. Чушь!
      Сегодняшний сон, конечно, был не из приятных. Но Илья правильно установил в нем эту закономерность, эту связь своего страха перед искренностью с состраданием, а сострадания - с ненавистью. Все так и есть! И страх смерти, о котором он вычитал в этой книге...
      А в целом неплохая была книга. Страх смерти действительно серьезная шутка. Забавно, что она попалась ему накануне тридцатилетия. Он ведь боится смерти - это правда. Но и не верит ей - это тоже так. Иначе, почему бы он думал во сне о том множестве жизней, которые ему довелось пережить?..
      Несмотря на свою сложно организованную религиозность, Илья был материалистом до мозга костей. Он не верил ни в пророческие сны, ни в сны-откровения. Во сне человек видит пережитые им события жизни, но в неожиданной комбинации. А все, что он думает в своих снах, это его собственные мысли.
      Как в мозгу вообще может быть какая-то мистика?..
      *******
      За дверью камеры раздалось долгожданное бряканье ключей. Илья вскочил с матраса и сделал шаг вперед. Дверь распахнулась, и Илья не поверил своим глазам. Перед ним стояла Катя - та самая, та, что когда-то признавалась ему в своих чувствах, та, которой он не ответил взаимностью, та, которую добивался и так и не добился Кирилл.
      - Ты?! - Илья опешил.
      - А что вы, собственно, фамильярничаете?! - спросил начальник отделения, выступивший из-за Кати. - То, что я приехал в нерабочий день организовывать вам адвоката, еще не значит, что мы перешли с вами на "ты"!
      Он, видимо, решил, что удивленное обращение Ильи было адресовано ему. И вообще сегодня этот субъект держался достаточно странно - значительно увереннее, чем вчера, и даже с наглостью.
      - Адвоката? - Илья не понял, что именно начальник отделения имеет в виду.
      - Да, мы предоставляем вам государственного адвоката. Впрочем, я думаю, что теперь он вам не поможет. Так что можете прямо сейчас дать ему отвод...
      - Кому?
      Вот! - начальник отделения показал на Катю.
      Катя будет его государственным адвокатом? Господи, она же училась на юридическом... Точно! Вот это совпадение! Как же хорошо она выглядит совсем взрослая стала! Сколько ей сейчас? Двадцать... Двадцать четыре, наверное?..
      - Ну что? Даете отвод? - нетерпеливо спросил начальник отделения.
      - От чего же? Пусть будет этот. "Официальное лицо" скривило физиономию:
      - Нет? Ну тогда пожалуйста... Занимайтесь, - начальник отделения удалился, дверь захлопнулась.
      Илья с Катей остались вдвоем.
      *******
      - Катя, как я рад тебя видеть!
      Илья действительно был рад, если не сказать - счастлив.
      Конечно, а как иначе?! Вдруг во всем этом безумии, в бесконечности этого безумия увидеть замечательного человека, которому ты небезразличен. По крайней мере, был небезразличен... Илья попытался обнять Катю, но та остановила его. Он растерялся и не знал, как реагировать.
      - Илья, пожалуйста, не надо, - тихо, но четко сказала Катя. - Я здесь выступаю как адвокат. И ты должен дать мне отвод.
      - Но почему?! - Илья никак не мог поверить, понять, что все это происходит с ним на самом деле.
      - Во-первых, я буду рассматриваться как заинтересованное лицо. А во-вторых, у меня мало опыта для такого дела.
      - Катюша, какое "лицо"?! Какое "дело"?! Ты что, с ума сошла? Надо просто сопоставить анализы крови - той, что на мне нашли, мальчика того, которого сбила моя машина, и этой девушки... Делов-то!
      - А ты что, еще не знаешь? - Катя посмотрела на Илью с недоверием.
      - Не знаю чего? - не понял Илья.
      - Кирилл дал против тебя показания...
      - Какие показания? - Илья окончательно запутался.
      - Кирилл дал против тебя показания. Рассказал, что он был свидетелем того, как ты убил эту девушку... - Катя выдержала паузу, переборола внутреннее смятение и добавила:
      - Изнасиловал и убил...
      - Я?! Кирилл дал такие показания?.. - Илья был настолько шокирован, что, казалось, потерял дар речи.
      "Мы создаем обстоятельства, заложниками которых оказываемся", пронеслось в его голове.
      - Да, Илья. Да! - Катя напряженно вглядывалась в глаза Ильи, словно бы спрашивала его о чем-то.
      Нет, Катя, нет! Не смотри на меня так! Я ничего этого не делал! Я и Кирилла-то первый раз за четыре года увидел перед самым арестом! Я вообще ничего не понимаю... - Илья пошатнулся, буквально осел на пол, обхватил голову руками и забормотал. - Бред какой-то... Нет, этого не может быть. Ах, вот почему этот мент так стал со мной разговаривать. У него теперь показания на меня есть. Ерунда какая-то... Этого просто не может быть...
      Катя опустилась перед Ильей на корточки и внимательно посмотрела ему в глаза.
      - Ты ни разу не виделся с ним за эти четыре года? - ее голос дрогнул.
      - Да, четыре. Как все узнал, так и не виделся...
      - Что, "всё"? - Катя, кажется, все понимала, но хотела, чтобы Илья сам ей это сказал.
      - Ну про то, что у вас произошло, - пояснил Илья.
      - А что у нас произошло? - Катя настаивала, она ждала услышать от Ильи что-то очень важное для себя.
      - Ну... Он же хотел тебя добиться... Или мне больно сделать. Не знаю. Наплел тебе всякое...
      - Наплел... - Катя, не отрываясь, смотрела на Илью.
      Глаза ее становились влажными от слез, голос дрожал.
      - Пустое все. Глупо как вышло. Как глупо все вышло... - тут Илья опомнился и посмотрел на Катю. - Ты меня прости, что я тебя тогда не искал. Замотался, дела... Впрочем нет, не так. Неловко было сначала, а потом, действительно, замотался.
      - Илья, скажи честно, ты какое имеешь отношение к этому делу? - Катя перевела разговор на другую тему.
      - К какому? - не понял Илья.
      - К убийству? - сухо сказала Катя.
      - Да я же тебе говорю - никакого! - Илья взбесился: "Неужели же это не очевидно?!" - звучало в его голове.
      И тут только он понял, что Катя, как бы она к нему ни относилась прежде, не верит в его невиновность.
      - Ты что, мне не веришь! ты что, думаешь, я мог такое сделать?! Как ты вообще можешь обо мне такое думать?!! - Илья орал на нее во всю мощь своего голоса.
      Катя заплакала, тихо, еле слышно. Полное отчаяние и абсолютная растерянность читались на ее лице.
      - Катя, что ты? Не реви. Прости меня, я не хотел... - Илья взял ее за плечи, попытался успокоить. - Сорвался. Такая глупость, право. Я не понимаю, что происходит.
      - Илья, ты меня спрашиваешь? Спрашиваешь, что я могла о тебе думать?.. - ее голос пропадал в беззвучных всхлипываниях. - А что я могла о тебе думать, Илья? Что мне думать? Что? Ты скажи мне... Мне только что показывали фотографии этой девочки... Страшные, страшные... Что мне думать?.. "Возьми с собой плеть"... Твоя ориентация, Кирилл...
      - Да блин! Какая ориентация?! Это же он тебе специально сказал! Наплел! Слышишь меня - специально! Чтобы тебя... чтобы меня... - Илья вдруг запутался. - Господи, так ведь он на меня теперь и показания дал!
      И только сейчас Илья осознал это. Его затрясло. Лютая злоба, испепеляющая ненависть к Кириллу и боль - надсадная, сжимающая сердце боль рвали душу Ильи на мелкие части. Он заметался по камере, словно раненый зверь, издавая истовый, отчаянный крик.
      Яркая вспышка света, острая боль в затылке... И пустота.
      *******
      Путь до Башни по черной, вымощенной камнем дороге значительно сократился. Уже можно было разглядеть отдельные ее детали - вздымающиеся вверх готические шпили, множество заостренных куполов. Эти игольчатые конструкции образовывали жерло, из которого исходило дыхание темного, багрового пламени.
      Илья залюбовался пугающей величественностью этого сооружения. Что это за странные, мерцающие холодным светом огни у основания?
      - Илья, не смотри туда! - прозвучал сзади голос Анхеля.
      - Почему? - не понял Илья, зачарованный открывшимся ему зрелищем.
      - Илья, обернись! - Анхель настаивал.
      - Ну чего еще? - Илья стал поворачиваться, недовольный и даже раздосадованный этой утомительной для него настойчивостью своего непрошенного попутчика.
      - Ты так ничего и не понял, Илья, - сказал Анхель, встретившись с остекленевшим взглядом Ильи. - Очнись! Это не шутки. И это не просто сон! Ты умираешь, Илья! Слышишь меня!
      Илья озадачился:
      - Умираю?.. Почему?
      - Смерти не нужны причины, ей достаточно просто повода, - ответил Анхель. - Смерть - это пустота. Разве может быть причина у пустоты?
      - Причина у пустоты? - Илья задумался. - Нет, не может. Постой, но ведь это ты говорил мне, что душа проживает многие жизни?
      - Да, - ответил ему Анхель.
      - Так что же тогда смерть?
      - Пустота.
      - Получается, что мы приходим из пустоты и уходим в пустоту? А что тогда там? - Илья напрягал свое воображение, не в силах найти разгадку этого парадокса. - Пустота? Какой-то замкнутый круг... Бессмыслица.
      - В этом-то все и дело, Илья, - протянул Анхель. - В этом-то все и дело.
      - Так что же, нет, значит, смысла? Никакого?! - этот вывод испугал Илью.
      - Смысл есть, Илья, - ответил Анхель. - Трудом своей души человек преображает мир. И каждый такой шаг человека служит Источнику Света. Мы обязаны служить ему и выполнять свое предназначение.
      - Источнику Света? Что это? - Илья стал понемногу приходить в себя.
      - Это то, частицами чего мы являемся, - объяснил Анхель. - Это, если тебе так будет понятнее, Бог.
      - Бог? - Илья посмотрел на Анхеля с недоверием. - Но я не верю... Что мы можем знать о Боге? Что о Нем знают люди? Они просто верят... Боятся и верят. А так, Он лишь иллюзия, придумка, успокоительное средство.
      - А разве твоя жизнь вымысел?
      - А разве не ты сказал, что смерть вымысел? Коли так, то и жизнь -, блеф, - Илья вдруг задумался. - Вот, например, моя жизнь - это блеф. В ней ничего не было по-настоящему. Нечего вспомнить, не за что ухватиться... Уже и умирать зовут, а откуда зовут - непонятно. Из ничего...
      - Илья, ты всю свою жизнь боялся смерти, - прошептал Анхель. - А того, что твоя жизнь пуста, и не заметил.
      И только прозвучали эти слова, Илью, словно молнией, пронзил ужас. Но он испугался не из-за предстоящей смерти. А из-за того, что он ведь и не жил толком, только имитировал жизнь.
      В этот миг зачарованность башней, оцепенение, сковавшее душу, исчезли. Он почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение, словно кто-то провел рукой перед его глазами и снял застлавшую их пелену.
      - Анхель, я, что, действительно умираю? - спросил Илья.
      И Анхель заметил, как в одно мгновение изменился, пробудился голос его собеседника. Как вдруг, словно бы по какому-то указанию свыше, снова засветились его глаза.
      - Да, Илья, да!
      *******
      Катя сидела на холодном полу камеры и раскачивалась из стороны в сторону. Слезы двумя ручейками сбегали по ее щекам и падали Илье на лицо. Прижимая к своей груди его голову, прикрыв рукой его распластавшееся на полу тело, она, как заговоренная, повторяла и повторяла странную, непонятную ей самой фразу:
      - Смерти нет... Смерти нет... Смерти нет...
      Откуда взялась эта фраза? Что она для нее значила? Зачем она ее повторяла? Этого Катя не знала. Но она знала только одно - это правда. Правда, в которую она верит, даже если все вокруг нее будет свидетельствовать об обратном.
      - Что... Что ты говоришь? - прошептал Илья, медленно приходя в сознание.
      - Я тебя не могу потерять, - ответила Катя, глядя на Илью. - Ты моя кровь, Илья. Моя кровь. Не люби меня, не надо. Ты только живи, ладно? Мне бы знать только, что ты живешь...
      Мне такой странный сон снится, Катя. Второй раз уже... Такой странный... - шептал Илья. - Будто бы я стою на дороге к своей смерти. И она зовет меня, манит, а кто-то держит меня, не пускает. Я бы уже и хотел умереть, а держит что-то.
      - Ты, Илюшенька, прими жизнь, как я это делаю. Просто решила для себя приму ее такой, какая есть. И стало мне легко на сердце, Илюшенька. Ты тоже прими...
      - Катя, выручи меня. Страшно мне... Позвони в офис, скажи им, где я. Пусть разберутся. Что-то нехорошо мне... Совсем нехорошо...
      - А ты не обманываешь меня, Илья? Ты прости, что я так говорю. Сердцем знаю, что не обманываешь, но ты-то и отучил меня сердцем жить...
      - Катя, иди. Слышишь? Иди, позвони. Скажи, что я здесь.
      Катя встала, помогла Илье лечь на матрас и позвала охранника.
      Дверь открылась, Катя направилась к выходу. На пороге камеры она вдруг остановилась и повернулась к Илье. Тот смотрел на нее уставшими, больными глазами.
      - Не я это, Катя. Не я, - прошептал он.
      - Я о другом.
      - Что?
      Катя попросила, чтобы охранник подождал минуту за дверью.
      - Там к тебе человек один просится... Чудной.
      - Какой человек? - Илья не понял, о чем она говорит.
      - Я его не знаю, - ответила Катя. - Просил, чтобы я тебе сказала. Говорит важно. Данилой его зовут. Откуда он? Может, журналист какой? Я сказала, что ничего не знаю и что говорить ничего не буду.
      - Данилой?! - Илья напряженно пытался вспомнить, где он слышал это имя совсем недавно.
      - Да, вроде бы Данилой. Просил, чтобы я имя его тебе назвала. Сказал, ты все поймешь.
      - Нет, не может быть, - Илья покачал головой.
      - Чего не может быть?
      - Да ерунда. Не может быть. Во сне это... Привиделось. Будто бы Данила какой-то держит меня на той дороге...
      В глазах Кати словно бы промелькнуло что-то.
      - Хочешь, я договорюсь, чтобы пустили его?
      - А сможешь? - усомнился Илья.
      - Придумаю что-нибудь.
      Ну давай, иди. Главное в офис позвонить, - поторопил ее Илья.