Борел наморщил лоб, силясь сочинить подходящий ответ. Будучи авантюристом и отнюдь не принадлежа к интеллектуалам, он никогда особо не утруждал себя размышлениями над такими отвлеченными вопросами.
      - Наверное, они боятся, - сказал он наконец, - что воинственные кришняне научатся строить космические корабли и нападут на соседние планеты.
      - Какая странная мысль, - поднял брови Кубанан. - Не так уж много времени утекло с тех пор, как поднялся страшный шум по поводу вопроса о населенности планет. Наша Церковь всегда заверяла, что каждая планета воплощение божества. Еретиков, утверждавших иное, просто распинали. Неудивительно, что мы приветствовали первых астронавтов с Земли и других планет вашей системы как богов!
      Феликс вежливо пробормотал что-то в знак согласия. Эх, будь у членов первой экспедиции хоть капля здравого смысла, они бы согласились со статусом высших существ и не стали развеивать подобных иллюзий. Но сюда прилетела компания прекраснодушных добрячков, жаждущих осчастливить все человечество...
      Между тем собеседник продолжал:
      - Перед Микардандом стоит масса куда более насущных проблем. Мы со всех сторон окружены врагами. За Пичиде располагается империя Гозаштанд, правитель которой в последнее время относится к нам крайне недружественно. А город Маджбур, находящийся на границе двух империй, вообще настоящий рассадник заговоров и коварных замыслов. И если бы кто-нибудь, понимаете, кто-нибудь смог бы доставить нам хотя бы одну земную пушку, то благодарность ордена не знала бы границ. У нас есть великолепные кузнецы, способные скопировать что угодно, поэтому требуется всего одна пушка.
      Теперь Борел догадался, почему старикан так гостеприимен.
      - Я понял вас, Ваше Превосходительство. Вы осознаете, насколько рискованно браться за такое дело?
      - Чем больше риск, тем больше награда.
      - Верно, но все это нуждается в тщательном обдумывании. Я дам вам знать, когда у меня будет время для размышлений.
      - Хорошо, - сказал Кубанан, вставая. - А теперь я вас покину, а то Кария подумает, что я совсем забыл о ней. Вы, конечно, останетесь переночевать?
      - Я... - удивился Феликс. - Спасибо, Ваше Превосходительство. Я только хочу отправить записку своему слуге.
      - Да, да, я пришлю к вам пажа. Шерга Зердая пока составит вам компанию, а если захотите почитать, то на полках стоит множество книг. Ваша спальня - вторая налево.
      Борел пробормотал какую-то дежурную фразу, и казначей удалился.
      Не испытывая ни малейшего интереса к библиотеке Кубанана, Борел присел рядом с девушкой. Та взглянула на него горящими глазами и попросила:
      - Теперь, когда нам незачем больше говорить о финансах, поведайте мне о Земле. Как вы живете? Я имею в виду, какая у вас система личных отношений? У вас собственные дома и семьи, как у простолюдинов, или же все общее, как у нас, хранителей?
      Внимательно выслушав рассказ, она вздохнула и произнесла с мечтательным видом:
      - Ах, если бы я только могла отправиться к вам. Что может быть романтичнее, чем быть земной домохозяйкой, иметь родной дом, мужа, собственных детей! И телефон!
      Борел вспомнил, что многие земные домохозяйки поют совсем иную песню, но вслух лишь мягко спросил:
      - А разве вы не можете выйти из ордена?
      - Теоретически да, но практически... Это значило бы шагнуть совсем в иной мир. Как тебя там встретят простолюдины? Они ведь относятся к нашей касте крайне недоброжелательно, обвиняя нас в высокомерии. А необходимость столкнуться с презрением всех хранителей... Нет, это не годится. Единственный выход - вообще оставить планету, отправившись, например, на Землю...
      - Наверно, это можно устроить, - осторожно произнес Борел. Он готов был пообещать ей луну с неба (лишь бы заручиться ее помощью), а потом бросить. Но существовало опасение ввязаться в большее число афер, чем он мог потянуть.
      - Правда? - загорелась девушка. - Я бы сделала все, что угодно, для...
      "Все они так говорят в надежде получить желаемое", - подумал Борел, а вслух сказал:
      - Скорее всего, мне понадобится содействие в некоторых проектах. Могу я рассчитывать на вас?
      - Всей душой!
      - Хорошо. Я позабочусь, чтобы вы не пожалели об этом. Из нас получится чудесная команда, вам не кажется? С помощью вашей красоты и моего опыта мы преодолеем любые препятствия. Представляете, какой трезвон пойдет по всей галактике?
      Зердая приникла к нему, учащенно дыша:
      - Ты чудо!
      - Да вообще-то, нет, - улыбнулся Борел. - Вот ты - да.
      - Нет, ты.
      - Нет, ты. У тебя есть красота, ум, храбрость... Ну да ладно, у меня будет уйма возможностей сказать тебе все это позже, после лотереи.
      Последние слова, казалось, вернули ее с небес на Кришну. Девушка взглянула на полосатую свечу, отмеряющую время, и погасила сигару.
      - Великие звезды, я и не думала, что уже так поздно! Мне давно пора спать. Зер Феликс Рыжий, вы не проводите меня в мою опочивальню?
      III
      - Слава звездам, - сказал Кубанан за завтраком, - Большой Совет собирается нынче утром. Я вынесу на заседание ваше предложение о лотерее, и, если Совет одобрит, мы сможем сегодня же приступить к делу. Так почему бы вам прямо сейчас не заняться организационным планированием?
      - Великолепная мысль, Ваше Превосходительство, - согласился Борел.
      Сразу после трапезы он отправился разрабатывать макет лотерейных билетов и рекламных плакатов. Зердая вертелась вокруг, ежеминутно предлагала помощь и пыталась прижаться к нему, заглядывая в бумаги. Она смотрела на Борела с таким неприкрытым обожанием, что даже он, обычно подверженный смущению ничуть не более носорога, несколько робел под ее взглядом.
      Однако с этим стоило мириться по весьма уважительной причине, а именно по причине большого куша, ждавшего Феликса Этьена Борела.
      К середине дня вернулся торжествующий Кубанан:
      - Они одобрили! Великий Магистр сперва немного сомневался: ему претило допускать в тайны ордена лицо, к ордену не принадлежащее. Но я его уломал! Ну, как продвигаются наши дела?
      Борел показал ему проекты.
      - Чудесно! Чудесно! - восхитился казначей. - Продолжай, мой мальчик, и обращайся ко мне, если тебе что-либо понадобится.
      - Обязательно. Сегодня вечером я договорюсь, чтобы эти материалы напечатали, а потом нам понадобится киоск. Предлагаю установить его в нижнем конце той улочки, что подымается к воротам цитадели. И нужна пара человек для продажи билетов и еще несколько - для охраны денег.
      - Все будет сделано. Послушай, а почему бы тебе не переехать сюда? Места у меня много. Это сбережет время и упростит переговоры, таким образом, мы убьем двух унх одной стрелой.
      - Переезжай, - вздохнула Зердая.
      - Ладно. Найдется ли в вашем доме место для моего слуги, а в ваших стойлах - угол для моего айи?
      - Конечно.
      Остаток дня Борел потратил, договариваясь с печатниками. В Мише таковых имелось всего два, и у каждого - лишь маленький ручной печатный пресс, следовательно, на работу уйдет, как минимум, дней двадцать.
      За ужином он доложил об этом Кубанану, добавив:
      - Выпишите мне чек в казначейство ордена на пятнадцать сотен кардов, чтобы покрыть первоначальные расходы.
      Это больше, чем на пятнадцать процентов превышало цены, затребованные печатниками, но казначей согласился без всяких вопросов.
      - А теперь, - продолжил Борел, - давайте займемся другими делами. Кстати, если Зердая - ваша доверенная секретарша, то, полагаю, вы не против ее присутствия?
      - Ничуть. Итак, нашли вы способ обойти технологическую блокаду Кришны, установленную землянами?
      - Ну... и да, и нет. Уверяю вас, что бессмысленно ехать в Новуресифи и пытаться контрабандой вывезти пушку или ее чертежи. У них там есть такая машина, которая видит тебя насквозь, и все обязаны пройти осмотр.
      - Неужели у них нет никакого уважения к личным тайнам?
      - Только не в этом вопросе. Более того, даже если б удалось обмануть машину, был бы немедленно выслан специальный агент, чтобы доставить преступника живым или мертвым.
      - Об этих агентах я слыхал, - чуть вздрогнул Кубанан.
      - К тому же я не инженер (это ремесло простолюдинов) и не смогу просто запомнить ряд чертежей, по которым работали бы ваши люди. Пушка - слишком сложный механизм.
      - И что же вы предлагаете?
      - Думаю, единственный способ - это взаимовыгодная сделка. Мы должны заинтересовать их чем-то ценным, чтобы взамен получить послабление блокады.
      - Но что у нас есть ценного для землян? Практически все изготовляемые нами вещи они способны сделать сами, и значительно дешевле. Даше наше золото, с их точки зрения, чересчур тяжелый груз, чтобы прибыльно вывозить его за миллиарды миль. Мне ведь доводилось обсуждать эту тему с сотрудниками "Виажейш" в Новуресифи. Хоть я и рыцарь ордена, должность требует от меня быть в курсе низменных торговых дел. К сожалению, Кришна ничего не может предложить Земле.
      - Земляне - изобретательный народ, - заметил, затянувшись сигарой, Борел, - они постоянно выдумывают всякие новые штуковины.
      - Страшное, наверно, местечко эта Земля, - содрогнулся казначей. Никакой стабильности.
      - Так вот, заинтересовать их способно только какое-то изобретение, намного опережающее их последние разработки. Тогда они могут пойти на сделку. Понимаете?
      - Да, но что же мы придумаем? Мы-то здесь отнюдь не специалисты по части нововведений. Никакой дворянин не опустится до возни с машинами, а у простонародья недостает ума.
      - А если я владею секретом подобного изобретения? - улыбнулся Борел.
      - Ну это другое дело! Что за секрет?
      - Одна идея, которую подарил мне некий умирающий старец. Земляне презирали этого ученого, говоря, что его изобретение противоречит законам природы, но штука работала! Я знаю это, потому что он показывал мне модель.
      - Но что же это за изобретение такое? - воскликнул Кубанан.
      - О! Оно не только представляет огромный интерес для Земли, но и сделает Микарданд могущественнейшим государством Кришны.
      - Не мучайте нас, зер Феликс! - взмолилась Зердая.
      - Это вечный двигатель!
      - А что это такое? - спросил казначей.
      - Машина, которая работает вечно или, по крайней мере, до полного износа.
      Кубанан нахмурился и сдвинул антенны:
      - Не уверен, что понимаю. У нас есть водяные колеса для зерновых мельниц, которые работают до полного износа.
      - Это не совсем то, что я имею в виду, - сказал Борел и задумался над формулировкой. Излагать научное открытие профанам - дело чрезвычайно трудное, к тому же и сам Феликс был весьма и весьма далек от науки. - Я имею в виду, что эта машина выдаст больше силы, чем в нее вложено.
      - И в чем же выгода?
      - Как в чем! Земляне превыше всего ценят силу и мощь. Это называется энергией. Энергия приводит в действие их автомобили и космические корабли, благодаря ей работают все средства связи и фабрики. Энергия освещает их дома, доит их коров... Извините, забыл, что вы ничего не знаете о коровах. И где же они добывают энергию? Из угля, урана и тому подобных полезных ископаемых. Кое-что дает солнце и всякие приливы-отливы, но этого недостаточно, и они сильно обеспокоены истощением своих минеральных ресурсов. Так вот, мое устройство извлекает энергию из силы тяжести, которая является фундаментальным свойством материи, - сподобившись на такую лекцию, Борел в волнении мерил шагами комнату. - Рано или поздно на Кришне, как и на Земле в свое время, произойдет научный переворот. Ни вы, ни "Виажейш Интерпланетариаш" не сможете вечно сдерживать его. И когда...
      - Надеюсь, я до этого не доживу, - с чувством произнес Кубанан.
      -... когда это произойдет, то разве вы первый не захотите, чтобы планету возглавил Микарданд? Конечно же! И вам не потребуется отказываться от привычной социальной системы. При правильном ведении дел техническая революция не только укрепит власть ордена в Микарданде, но и распространит его влияние на всю Кришну!
      Казначей начинал понемногу заражаться энтузиазмом Борела.
      - Как вы предполагаете этого добиться?
      - Вы когда-нибудь слышали о корпорации?
      - Дайте-ка подумать... это случайно не какая-то пошлая система, используемая землянами в торговле и производстве?
      - Да, но куда шире. Нет пределов тому, что можно сделать при помощи корпорации. "Виажейш", например, тоже корпорация, хотя все ее акции принадлежат нескольким государствам, - и Феликс дотошно объяснил все возможности подобного объединения, напоследок добавив: - И, конечно, учредитель получает, учитывая его заслуги, пятьдесят один процент акций.
      - И кто же будет в нашем случае учредителем?
      - Я, естественно. Мы можем образовать корпорацию для финансирования строительства вечного двигателя. Первоначальный капитал предоставит орден Карара, зато позже деньги потекут рекой...
      - Погодите-погодите. Как же члены ордена смогут купить акции, когда у них нет собственных денег?
      - М-да. Тяжко. Полагаю, акции должно держать на хранении казначейство. А далее оно извлечет прибыль либо от сдачи двигателей в аренду, либо от продажи котирующихся акций...
      - Зер Феликс, - прервал его Кубанан. - От ваших слов у меня голова идет кругом. Повремените немного, иначе моя голова расколется, как арбуз на чурбане (я правильно сказал?). Ваш план очень соблазнителен, но есть одно неустранимое препятствие.
      - Какое?
      - Ни Великий Магистр, ни другие высокопоставленные лица никогда не допустят (не в обиду вам будет сказано), чтобы какой-то чужак приобрел такую власть над орденом. Мне с трудом удалось добиться согласия Совета на лотерею, но этот ваш проект покажется им столь же неуместным, как второй нос на лице.
      - Хорошо, мы еще обсудим это, - решил сменить тему Борел. - А сейчас не расскажете ли вы мне историю ордена?
      Казначей любезно согласился, поведав во всех подробностях о героических деяниях Карара, легендарного основателя ордена, поубивавшего множество различных великанов и чудовищ. Покуда он болтал, Феликс размышлял над создавшимся положением. Сомнительно, что карарума примут в свои ряды существо с другой планеты. Но, даже если это произойдет, их правила действительно запрещают частную собственность, что идет в разрез с его привычным стилем.
      - А каким образом микардандума становятся членами ордена? - наконец спросил он. - Просто потому, что... э... вылупились в официальном инкубаторе?
      - Не обязательно. Каждый ребенок из карарумского инкубатора подвергается различным испытаниям. Если он проваливает хотя бы одно из них, его отдают в подходящую семью простолюдинов. С другой стороны, когда число членов ордена сильно снижается, в него могут быть приняты родные дети тех же простолюдинов, проявившие какие-либо исключительные качества.
      Кубанан еще какое-то время толковал о различных степенях рыцарей ордена, но затем его начало клонить в сон и он откланялся.
      После его ухода Борел спросил у Зердаи:
      - Любишь меня?
      - Ты же знаешь, что люблю, мой повелитель!
      - Тогда у меня есть для тебя одно поручение.
      - Все, что скажешь, дражайший господин.
      - Я хочу добиться почетного членства.
      - Но, Феликс, оно же только для таких выдающихся деятелей, как, например, король Гозаштанда! Ума не приложу, что тут сделать...
      - Ты предложишь это Кубанану, понимаешь? И будешь донимать его, пока он сам не предложит мне искомого статуса. Он тебе доверяет.
      - Попробую, драгоценный мой. Надеюсь, что Шургез никогда не вернется.
      При обычных обстоятельствах Борел постарался бы добиться ясности с этим последним загадочным замечанием, но в данный момент голова у него была слишком забита честолюбивыми планами.
      - И еще одно. Кто в Мише лучше всех умеет работать по металлу? Мне нужен кто-то, кто способен сделать действующую модель вечного двигателя.
      - Для тебя я разузнаю все, мой рыцарь!
      Зердая направила Борела к некому Хенджаре бад-Кавао по прозвищу Медник. Этого смахивавшего на гнома микарданду Феликс сперва ослепил своим фасадом, а затем взял с него обязательство хранить тайну, произнося жуткие клятвы своего собственного изобретения.
      Только после этого он представил ремесленнику грубый набросок колеса со множеством стержней с подвижными грузиками на концах, которые при вращении, достигая верхней точки, свешивались вниз, якобы придавая колесу дополнительный импульс.
      Затем особое устройство возвращало стержни в исходное положение, и так, по идее автора, могло продолжаться до бесконечности.
      Борел был сведущ в науках ровно настолько, чтобы понимать: данное устройство работать не будет, хотя и не понимал - почему. Но так как здешние болваны знали еще меньше, то втюхать им эту идею казалось ему делом совсем не трудным.
      Вечером Кубанан обратился к гостю:
      - Зер Феликс, мне пришла в голову блестящая мысль. Не согласитесь ли вы стать почетным членом нашего гордого ордена? Поистине, вы найдете это весьма выгодным, пребываете ли вы в Микарданде или в иных краях.
      - Я? - деланно удивился Борел. - Покорнейше благодарю, Ваше Превосходительство, но достоин ли такой чести чужак вроде меня?
      Одновременно Феликс подумал: "Дружище Зердая! Будь я из тех, кто женится..." - и даже на миг заколебался в своей решимости бросить девушку, когда та исполнит свое назначение.
      - Чепуха, мой мальчик; конечно же, ты достоин. Я предложил бы тебе полное членство, но устав предоставляет его лишь урожденным микардандума. Но звание почетного карару даст тебе практически все привилегии и, конечно, некоторые обязанности.
      - Я вне себя от счастья.
      - Остался маленький вопрос с посвящением.
      - Какой? - справился со своим голосом Борел.
      - Ну, это действительно мелочь: масса церемоний и ночное бдение. Я наставлю тебя по части ритуала. Приобретешь церемониальные одежды по моему списку, ты ведь действительно не король.
      Феликс пожалел, что не поднял расходы на печатанье материалов для лотереи еще на пятьдесят процентов.
      Посвящение оказалось делом не только дорогим, но вдобавок еще и вселенски скучным. Братья по ордену стояли кругом в фантастических нарядах и диковинных масках, бормоча какие-то мистические речитативы.
      Перед Борелом возвышался Великий Магистр, лицо которого было столь выразительно, что словно вырезано из дерева. Феликс отвечал на его бесконечные вопросы, задаваемые на архаичном гозаштандоу, и, естественно, понимал лишь половину того, о чем его спрашивают. Ему прочли целую лекцию о славном прошлом, могущественном настоящем и безграничном будущем ордена Карара, интересы которого посвящаемый теперь обязан охранять. Вслед за этим Борел добровольно призвал на свою голову всякого рода сложные астрологические несчастья в качестве наказания за нарушение клятвы.
      - Сейчас ты готов к бдению! - провозгласил Магистр. - И я приказываю тебе разоблачиться!
      Гадая, во что же теперь он вляпался, Феликс исполнил приказ.
      - Ступай за мной, - распорядился Великий Магистр, зер Джувейн.
      Путь вел глубоко вниз, по лестницам и различным коридорам, что становились все уже и уже, все темнее и темнее, все неприятнее и неприятнее. Пара братьев в капюшонах несла фонари, которые вскоре стали необходимыми, чтобы видеть дорогу. Наверное, они находились уже много ниже наземного уровня цитадели, подумал Борел, спотыкаясь и чувствуя себя крайне стесненно и неуютно.
      Наконец они спустились в самые недра земли.
      - Ты останешься здесь на всю ночь, о соискатель, - молвил зер Джувейн. - Опасность будет наистрашнейшей, и все зависит от того, как ты ее встретишь!
      Кто-то из братьев вымерил длинную полосатую свечу и установил ее на небольшом карнизе в неотесанной стенке туннеля. Другой брат вручил Борелу охотничье копье с вытянутым широким наконечником.
      И Феликс остался один.
      До сих пор он играл свою роль не моргнув глазом, уверенный, что все это типичный блеф и эффектная чушь. Однако, когда шаги братьев стихли, его уверенность сильно приуменыпилась. Разумеется, ничего серьезного затеваться не могло. Только проклятая свеча освещала пространство всего на метр кругом, а дальше туннель погружался в полнейшую черноту.
      Что-то зашуршало, и волосы соискателя встали дыбом. Он ткнул копьем в сторону звука - какая-то крысоподобная тварь шмыгнула прочь. Борел принялся нервно расхаживать взад-вперед. Если б только этот чертов дурень Абреу позволил ему взять с собой часы! Тогда, по крайней мере, он имел бы представление о ходе времени. Сейчас же возникала иллюзия, что прошло уже много часов.
      Борел почувствовал под ногами какую-то непонятную щербину и, нагнувшись, ощупал ее. По туннелю тянулась пара параллельных канавок в два-три сантиметра глубиной. В свете свечи он попытался изучить их тщетно. И все же: зачем на полу две параллельные канавки, подобные рельсам?
      Он расхаживал, пока ноги не заболели от усталости, а потом уселся прямо на пол, прислонясь спиной к стене. Глаза начали закрываться, и пришлось снова встать, чтобы члены ордена не нашли его спящим.
      Свеча сгорала очень медленно, пламя ее много минут кряду оставалось совершенно неподвижным и лишь изредка колебалось, когда его задевал какой-нибудь слабенький ток воздуха. Неподвижная тишина и мрак.
      Скоро свеча догорит. И что тогда? Не ожидают же они, что он останется здесь в полной темноте?
      Внезапно раздавшийся звук заставил Феликса сильно подпрыгнуть. Природу звука он определить не мог: просто слабый шум впереди по туннелю.
      А затем началось такое, что действительно, без преувеличения подняло дыбом его волосы. Издалека донесся низкий гортанный рык, какой раздается в зоопарке из клеток плотоядных животных перед кормежкой. Урчание крупной кошки. Рык приближался.
      Угасающее пламя свечи выхватило из мрака тело огромного екия, вскинувшееся в прыжке. Глаза зверя сверкали, с клыков стекала пена. На секунду (она показалась часом) Феликс Борел застыл с беспомощно поднятым копьем и отвисшей челюстью.
      Но именно в эту секунду мозг авантюриста вдруг заработал со скоростью захлопывающейся мышеловки. Что-то неуловимо странное было в движениях нападающего зверя. Приплюсовав к этому наблюдению необъясненные дотоле параллельные канавки, мозг выдал результат: перед ним лишь чучело на колесиках.
      Борел стремительно нагнулся и положил копье поперек туннеля. Через мгновение хитрый муляж с грохотом врезался в стену, наткнувшись на препятствие.
      Победитель подобрал копье и внимательно изучил сошедшего с рельсов екия. Голову и шею зверя крест-накрест пересекали швы: именно тут вспарывали и вновь зашивали шкуру. Вообще, образчик таксидермии оказался весьма потрепан на вид. Очевидно, это чучело использовалось в церемонии посвящения давно. Некоторые из соискателей ранили его, защищаясь, остальные с позором бежали, и были признаны недостойными.
      Свеча на карнизе окончательно оплыла, когда в коридоре послышались шаги и забрезжил свет фонарей.
      Появился Великий Магистр, а за ним Борела окружило множество братьев в масках, включая и одного брата с рогом (рог имитировал рычание екия). Все хлопали его по плечам и шумно восхищались им.
      По множеству лестничных маршей испытуемого доставили обратно в главный зал, где и позволили снова облачиться в свои одежды. После этого зер Джувейн повесил ему на шею усыпанный самоцветами орден, изображающий дракона, и произнес цветистую речь в старинном стиле:
      - О зер Феликс! Ты принимаешься ныне в самый благородный, самый древний, самый почтенный, самый тайный, самый могущественный, самый рыцарственный и самый братский орден. Тебе дарованы отселе все права и привилегии, звания и льготы, обязанности и атрибуты рыцаря сего наиблагороднейшего, наидревнейшего, наипочтеннейшего...
      Долгая кришнянская ночь прошла уже на две трети, когда рыцари закончили жать ему руку и пить за его здоровье. К утру Борел и Кубанан, пьяно выписывая кривые, в обнимку доплелись до казначейских апартаментов. По пути неофит пытался горланить какие-то куплеты старой песни о короле Английском и королеве Испанской, пока сотрапезник не утихомирил его словами:
      - Разве ты не знаешь, что поэзия в Микарданде запрещена?
      - Нет. Почему?
      - Орден счел, что она дурно влияет на наш... ик... боевой дух. Кроме того, ети клятые поеты слишком много врут. А што там в следусчей строфе?
      IV
      Проснувшись на следующий день, зер Феликс (теперь он дал себе слово называться так даже мысленно) сразу же перешел к насущным делам. Он добился вечернего приема у Великого Магистра и изложил там проект вечного двигателя. Зер Джувейн пришел в некоторое затруднение, тогда Борел призвал на помощь Кубанана.
      Последний смог убедить Магистра, и тот наконец решил:
      - Хорошо, брат Феликс. Вы сообщите мне, когда все предварительные разработки будут закончены, и я вынесу ваше предложение на общее собрание.
      Оставалось дождаться изготовления рабочей модели, и Борел пару дней понукал Хенджаре Медника. Одновременно он присматривал за строительством киоска для продажи лотерейных билетов, печатание которых почти завершилось.
      Требовалось убить время, и Феликс свистнул Ереваца помочь поупражняться в езде на коляске. Через пару часов он довольно неплохо овладел трудным искусством попятного движения и разворота кругом на ограниченном пространстве.
      - После обеда приготовишь коляску.
      - Господина ехать кататься?
      - Да. Но ты мне не понадобишься, я буду править сам.
      - Уй. Нехорошо. Господина попадать в беда.
      - Это уж моя забота.
      - Ручаться: господина брать катать девушка. Плохой дело.
      - Не лезь куда не просят! - прикрикнул Борел на слугу.
      "Теперь Еревац будет целый день дуться, и мне придется умащивать его, иначе не видать мне приличной службы", - подумалось Феликсу. Черт возьми, ну почему не существует механических слуг, абсолютно бесчувственных и не доставляющих хозяевам дополнительной мороки! На Земле, правда, кто-то попытался сотворить такого, но образец взбесился и уничтожил создателя.
      Послеполуденное солнце застало Борела разъезжающим в экипаже по главному проспекту Мише. Рядом сидела Зердая и поедала спутника обожающими глазами.
      - А если чья-нибудь коляска появится из-за поворота, то кто кого должен пропускать? - поинтересовался Борел.
      - Феликс, да в любом случае у тебя право приоритетного проезда! Ведь ты теперь член ордена, пусть даже и не настоящий хранитель!
      - О! - ограничился он восклицанием, поскольку подобное обстоятельство мало возбуждало его тщеславие. Очевидно, демократические институты Земли сделали свое дело, и здешние классовые различия пришлись Борелу не по вкусу. С легкой иронией он добавил: - Иными словами, поскольку я теперь почетный рыцарь, то могу мчаться по городу полным галопом, выкрикивая "баянт-хао!", а если кто-то попадет под колеса, то тем хуже для него?
      - Естественно. А ты как думал? Ах да, ты же с другой планеты! Наверное, это и придает твоему облику неповторимые черты. За суровой внешностью искателя приключений скрывается самый нежный и внимательный мужчина, которого я когда-либо видела!
      Борел скрыл улыбку. Как его только ни называли: и вором, и мошенником, и гнусным, подлым обманщиком, а вот нежным и внимательным - никогда. Может быть, это и есть пример проявления той относительности, о которой талдычат все волосатики-ученые?
      - Куда бы тебе хотелось сейчас отправиться? - спросил он спутницу.
      - На Землю! - отозвалась та, кладя голову ему на плечо.
      На какой-то миг Феликс едва не поддался искушению послать к черту все свои планы и действительно взять девушку с собой. Но тут же на выручку ему поспешил холодный эгоизм, бывший главной чертой данного авантюриста. Эгоизм напомнил, что когда быстро сваливаешь, то чем меньше багажа, тем лучше. Люби прекрасных дев и вовремя бросай их. Да и разве не счастливей будет сама Зердая, если они расстанутся до того, как она узнает, что он, в конце концов, никакой не добрый дядя?
      - Давай съездим на турнирное поле за Северными воротами. Сегодня будет бой между зером Волхаджем и зером Шуспом.
      - Что это за бой? Я о нем не слышал.
      - Зер Шусп вызвал на поединок зера Волхаджа: у них какая-то ссора из-за дамы. Шусп уже трех рыцарей убил в подобных схватках.
      Борел пришел в недоумение:
      - Но ведь у хранителей, по идее, все общее, как у коммунистов, которые когда-то водились у нас на Земле. Так разве рыцарь имеет право быть ревнивым? Почему они не могли ухаживать за этой дамой одновременно?
      - Все дело в традициях. Деве полагается отвергнуть одного возлюбленного, прежде чем принимать ухаживание другого. Поступить иначе бестактно.
      Они добрались до Северной заставы и неторопливо покатили по проселочной дороге.
      - А куда она ведет? - спросил Феликс.
      - Разве ты не знаешь? В Колофт и Новуресифи.
      За последними домами, там, где начинались возделываемые поля, и находилась площадка для турниров. Борелу она напомнила футбольное поле какой-нибудь североамериканской средней школы: та же разноголосая толпа зрителей, те же маленькие деревянные трибуны, только вместо ворот - шатры. Центральный сектор одной из трибун представлял из себя ложу, предназначенную для высших чинов ордена.
      В толпе сновали лоточники, и крик одного перекрывал общий шум:
      - Цветы! Цветы! Красные цветы для сторонников Волхаджа, белые - для тех, кто за Шуспа! Купите цветочек вашего рыцаря-фаворита!
      Судя по преобладанию белых цветов на шляпах, большинство зрителей составляли болельщики Шуспа.
      Трибуны были заполнены, но Борел проигнорировал предложение Зердаи прогнать каких-нибудь простолюдинов и усесться на их места. Вместо этого он отвел девушку в тот конец поля, где стояли опоздавшие. Феликс немного досадовал на себя за то, что не приехал вовремя и не успел сделать несколько ставок. Ожидаемое зрелище обещало оказаться куда более азартным, чем лошадиные скачки на Земле. А если бы он поставил на обоих претендентов, уравняв шансы на выигрыш, то получил бы прибыль вне зависимости от победителя.