Спрэг де Камп
      Вечный двигатель
      I
      - Любезный сеньор, - поинтересовался Абреу, - где, черт возьми, вы раздобыли все это богатство? Ограбили половину земных ломбардов?
      Он нагнулся, чтобы поближе разглядеть награды, украшавшие грудь Феликса Борела, и продолжил:
      - Тевтонский орден, французский орден Почетного легиона, орден Третьей мировой войны, североамериканская медаль "За службу обществу", орден Рыцарей святого Стефана четвертой степени, датский орден Слона, что-то такое-разэтакое из Японии... И спортивные заслуги: значок межуниверситетского чемпионата по баскетболу, значок чемпионата полиции Рио-де-Жанейро по стрельбе из пистолета... Таматеш, какая коллекция!
      Борел свысока взглянул на маленького толстяка - офицера службы безопасности - и язвительно улыбнулся:
      - А откуда вам знать? Вдруг я и правда чемпион-баскетболист.
      - Ну и зачем вам все эти побрякушки? Собираетесь загнать их бедным невежественным кришнянам?
      - Возможно, если окажусь на мели. Либо просто настолько ослеплю туземцев, что они сами отдадут мне все, чего ни пожелаю.
      - Гм. Должен признать, что в этом мундире, да с подобными украшениями, вы и впрямь внушаете благоговейный трепет.
      Феликс веселился в душе, глядя на кипящего от злости Абреу. Офицер был сильно раздражен потому, что не находил ни малейшего предлога задержать сидящего перед ним авантюриста в Новуресифи. "Слава богу, наша вселенная пока не так хорошо организована, чтобы нельзя было провернуть в ней фокус-другой", - подумал Борел. Он с удовольствием подложил бы Абреу хорошенькую свинью, так как таил в душе иррациональное предубеждение против всех бразильцев, хотя чиновник и не виноват в том, что именно его страна стала ведущей земной державой. С откровенной насмешкой Борел ответил:
      - Вы бы здорово удивились, расскажи я вам, сколь полезен бывает этот... э... этот маскарад. Служащие космопортов принимают тебя, как минимум, за начальника штаба Всемирной Федерации и кричат: "Сюда, сеньор! Без очереди, сеньор!" Это забавнее цирка.
      - Ну, я не могу вас остановить, - вздохнул Абреу. - Однако по-прежнему считаю, что у вас будет больше шансов уцелеть, замаскировавшись под кришнянина.
      - И надеть зеленый парик и фальшивые антенны на лоб?! Нет уж, спасибо.
      - Дело ваше. Не забудьте только про Положение № 368 правил Межпланетного Совета. Вы знакомы с ним?
      - Естественно. "Запрещается передавать какому-либо туземному жителю планеты Кришна любое устройство, приспособление, машину, инструмент, оружие или другое изобретение, грозящее прогрессом уже существующей на данной планете науке и технике". Продолжить?
      - Hay [Нет (порт.)], вижу, что знаете. Имейте в виду: компания ни перед чем не остановится, чтобы предотвратить и покарать любое нарушение этого закона. Ранее "Виажейш Интерпланетариаш" мало следила за землянами, покидавшими Новуресифи, но теперь таков приказ Совета.
      - Понятно, - зевнул Борел. - Если этот тип закончил просвечивать мой багаж, то я отчаливаю. Как удобнее добраться до Мише?
      - Кратчайший путь лежит через Колофтские болота, но тамошние дикие племена иногда нападают на путешественников с целью ограбления. Поэтому вам лучше спуститься на плоту по Пичиде до Коу и следовать оттуда дорогой на юг. Обригаду [Благодарю (порт.)]. В республике Микарданд действует золотой стандарт, не так ли?
      - Поиш сим [Конечно (порт.)].
      - И какова долларовая стоимость здешнего золота?
      - О Деуш меу! [О Боже мой! (порт.)] Для подобных вычислений требуется математик классом повыше, нежели я, ведь надо принять в расчет и фрахт, и проценты, и торговый баланс.
      - Хотя бы приблизительно.
      - Ну, по-моему, около двухсот долларов за грамм.
      Феликс встал, забирая свои документы, характерным жестом откинул назад рыжие волосы и улыбнулся:
      - Адеуш [До свидания (порт.)], сеньор Кристовау. Вы мне очень помогли.
      Эта улыбка говорила о прекрасном понимании ситуации. Разумеется, Абреу менее всего хотел оказать ему какую-либо помощь и до сих пор кипятился оттого, что остановить вторжение Борела на Кришну не удалось.
      На следующий день Феликс Борел уже дрейфовал на плоту из сплавляемого леса вниз по Пичиде и рядом с ним сидел нанятый в Новуресифи слуга-колофтянин, хвостатый и чудовищно безобразный. Шел сильный ливень, заставляя обоих путешественников горбиться и ежиться.
      Наконец дождь прекратился и на зеленоватом небе Кришны показалось солнце. Едва появились первые лучи, Борел встал и встряхнул плащ. Еревац последовал его примеру, ворча на ломаном гозаштандоу:
      - Если б господина слушать, что я говорить, и не надеть одежда бедный человек, он мог бы ехать на баржа и держаться рядом с берег. А когда лить с неба вода, мог бы натягивать просмоленный парусина. Не промокать и не бояться разбойники.
      - Я знаю, что делаю, - бросил Феликс, разминаясь, чтобы восстановить кровообращение, и осматриваясь. Низкий правый берег реки сплошь порос камышом.
      - Что там?
      - Колофтский болота, - уведомил слуга.
      - Твои сородичи живут здесь?
      - Нет, не у река. Подальше. У река сплошь уджеро. - Так по-колофтянски назывались жители планеты, которых большинство землян мысленно именовало просто кришнянами, так как те являлись преобладающим видом. - Сущая разбойника! - добавил он.
      Глядя на темную линию камышей, Борел гадал, правильно ли он поступил, отвергнув совет Ереваца купить полное облачение гарма, то есть рыцаря. (Наверняка слуга надеялся и сам заполучить на дармовщинку шикарные латы. ) Феликс отверг эту идею из-за дороговизны и тяжести доспехов. А ну как упадешь в таком железном гробу в Пичиде? Повлияло, конечно, и предубеждение цивилизованного человека против атрибутов кришнянско-го средневековья, ведь одна лишь земная бомба могла с легкостью стереть в порошок любой здешний город, а пушка - выкосить целую армию. Теперь же он по-новому осознавал тот факт, что с ним нет и не будет ни бомб, ни пушек.
      Впрочем, уже слишком поздно сожалеть об упущенных возможностях, и Борел решил проверить имеющееся вооружение. В новуресифийской лавке он приобрел себе меч (больше для поддержания реноме, чем для защиты), а слуге - недорогую палицу со звездообразным железным набалдашником. Кроме того, у обоих были упрятанные в ножны ножи универсального назначения. Но главная ставка делалась на арбалет. Феликс отнюдь не обладал воинственным характером и надеялся, если придется драться, избежать хотя бы ближнего боя. Сперва он положил глаз на лук, но тетива оказалась слишком тугой, и тот дрожал в его неумелых руках. Времени на тренировку не оставалось, и он купил арбалет.
      Борел положил свернутый плащ на вещмешок и уселся сверху, желая еще раз мысленно пробежаться по своим планам. Единственная сложность заключалась в том, каким образом проникнуть в орден Карара по прибытию в Мише. Как только он обзаведется друзьями в Братстве, считай - полдела сделано. По всем слухам, эти микардандума были прирожденными лохами. Но как вступить в орден? Вероятно, придется импровизировать на месте.
      А когда он преодолеет первое препятствие, то многолетний опыт в подобных аферах и тщательная подготовка помогут легко справиться с остальными. И самое приятное во всем этом - посмеяться над стариной Абреу, который не сможет противостоять его планам. Борел считал честность признаком глупости, но Кристовау, при всей его напыщенности, был далеко не глуп, следовательно - обычный ловкач. А все его разговоры о принципах одно лицемерие.
      - Ао! - ворвался в раздумья Феликса крик одного из сплавщиков. Кришнянин показывал в сторону правого берега, где из гущи камышей выплывала лодка.
      Еревац вскочил на ноги, волосатой ручищей прикрывая глаза от солнца, и прохрипел:
      - Разбойники!
      - Как же ты можешь определить это отсюда? - усомнился Борел, но тошнотворный страх уже заставлял гулко стучать его сердце.
      - Ты сам увидеть, - предрек колофтянин, нервно подергивая хвостом, и с надеждой добавил: - Храбрый господина убивать разбойники? Не позволять им трогать нас?
      - Раз-зумеется, - пообещал "храбрый господина". До половины обнажив меч, он посмотрел на клинок и со стуком загнал его обратно в ножны. Это действие выдавало скорее нервозность, чем что-либо другое.
      - Охе! - испугался кто-то из сплавщиков. - Вы думаете драться с разбойниками?
      - Полагаю, да, - ответствовал Борел.
      - Ни в коем случае! Не сопротивляйтесь, и они убьют только вас, а нас, простых бедняков, не тронут.
      - Вот как?! - повысил голос Феликс, содержание адреналина в крови которого начинало превышать норму. - Значит, вы ожидаете, что я спокойненько дам перерезать себе глотку, лишь бы ваши остались целы, да? Я вам покажу, баггана! - его меч молнией выскочил из ножен и плашмя опустился на голову дерзкого кришнянина, заставив того пошатнуться. - Мы будем драться, нравится вам это или нет! Первого же труса я убью сам! Немедленно соорудить из багажа заслоны по краям плота! Печку передвинуть вперед! заорал Борел на двух других плотогонов.
      Он кричал и размахивал мечом, пока все указания по обороне не были исполнены, и только после этого перешел на более спокойный тон:
      - Теперь возьмите свои шесты и пригнитесь. Ты тоже, Еревац. Я постараюсь отбиться из арбалета, но если нас все же возьмут на абордаж, то вы выскакиваете из засады и мы вместе бросаемся на разбойников по моему сигналу. Понятно?
      Лодка шла по касательной на перехват плота. Осторожно выглядывая из-за прикрытия, Феликс уже различал лица нападавших. Один сидел на носу, один на корме, остальные гребли. Всего, наверное, человек двадцать.
      Сплавщики оглядывались на левый берег, словно раздумывая, не предлагает ли река шанс уцелеть. Вид их стал еще более несчастным, когда Борел насмешливо отсоветовал пускаться вплавь, напомнив о чудовищах Пичиде.
      - Пора арбалета взводить, - прошептал слуга.
      Феликс сунул ногу в стремя у дульного конца арбалета, крякнув, обеими руками взвел механизм и вложил стрелу в желоб. Стрела представляла собой железный штырь в пядь длиной, а сплющенный ромбовидный наконечник, сделанный с закрутом, позволял ей вращаться во время полета.
      Лодка подходила все ближе к плоту, и пират, сидевший на носу, прокричал через разделявшее их водное пространство:
      - Сдавайтесь!
      Борел шепотом велел спутникам проглотить язык. К этому времени он уже настолько раззадорился, что почти наслаждался экстремальностью ситуации.
      С лодки повторили:
      - Сдавайтесь, и мы вас не тронем! Нам нужно только ваше добро!
      Плот ответил молчанием.
      - В последний раз предлагаем сдаться, иначе вас ждет мучительная смерть!
      Феликс чуть сместил арбалет, наводя его на крикуна. Проклятье! Ну почему эти болваны не поставят на оружие прицелы? Днем раньше он немного потренировался в стрельбе по мишени и счел результат неплохим. Однако сейчас его цель отнюдь не была неподвижной, а плот почему-то ходил ходуном, заставляя руку дрожать.
      Гребцы, подбадривая себя криками, налегли на весла, а тип на носу лодки достал что-то вроде небольшого якоря, привязанного к канату. Когда расстояние между противниками сократилось, он принялся раскручивать якорь над головой.
      "Абордажная кошка", - догадался Борел, зажмурился и дернул за спуск. Громко щелкнула тетива, прикладом при отдаче ударило в плечо, а затем кто-то из сплавщиков радостно завопил.
      Открыв глаза, Феликс обнаружил, что картина изменилась. Разбойник на носу лодки больше не раскручивал свой дрек, а уставился на корму. Рулевого не было! Гребцы сушили весла и взволнованно тараторили.
      - Великая господина попадать в капитан! - обрадовался Еревац. - Лучше снова взводить арбалет.
      Борел встал и перезарядил оружие. Итак, целясь в одного, он попал в другого, но не собирался теперь разрушать иллюзии слуги по поводу снайперской меткости хозяина.
      На лодке перестроились и снова двинулись вперед. Место убитого занял другой разбойник, а к типу с дреком присоединился лучник.
      - Не высовываться, - приказал Борел и выстрелил в лучника. Стрела пролетела слишком высоко. Надо вновь перезаряжать арбалет, но подниматься сейчас было бы опасно. Нельзя ли сидя взводить эту треклятую штуку? Одна вражеская стрела с пугающим свистом пронеслась над его головой, другая вонзилась в багаж. Феликс живо ощутил, что может справиться с оружием, не вставая.
      Затем он снял фуражку, как слишком соблазнительную мишень, и прицелился в рулевого. Новый промах, а пираты все ближе. Лучник, прикрывая их подход, выпускал по три стрелы на каждый выстрел Борела.
      Наконец арбалетная стрела врезалась в дощатую обшивку лодки, в ответ один из разбойников опять начал раскручивать свой дрек.
      - Эй, - окликнул Феликс одного из сплавщиков. - Ты, с топориком! Когда кошка перелетит к нам, выскакивай и руби канат. А вы двое приготовьтесь отталкивать лодку шестами.
      - Но стрелы... - пролепетал первый плотогон.
      - Это моя забота.
      Как только плот оказался в пределах досягаемости троса, метальщик моментально выпустил свой снаряд. Тот с глухим звуком вонзился в бревно, и пират принялся подтягивать канат, наматывая его на руку. Тем временем лучник держал плот под прицелом, не позволяя никому приблизиться к дреку.
      Требовалось немедленно отвлечь его. Борел лихорадочно огляделся, схватил фуражку и поднял ее над прикрытием. Тут же просвистела выпущенная с лодки стрела.
      - К кошке! - пронзительно приказал Феликс, но его экипаж колебался. Разбойник уже тянулся к висевшему за спиной колчану за новой стрелой, когда Борел, с трудом сдерживая нервную дрожь в руках, нажал на спуск арбалета.
      Лучник издал громкий звериный вопль и согнулся пополам.
      - Ну же! - снова заорал Борел и замахнулся на плотогонов. Те мигом ожили. Один перерубил канат, а двое других шестами оттолкнули лодку.
      Пират, оставшийся без дрека, отшвырнул бесполезный трос, что-то крикнул своим гребцам и схватил багор. Феликс выстрелил в него, но на этот раз не сумел сдержать волнения и промахнулся, хотя враг находился практически на расстоянии плевка.
      Разбойнику удалось зацепить плот крюком, и теперь он подтягивал лодку поближе, а некоторые из гребцов оставили весла и толпились на носу с оружием наготове.
      В отчаянии Борел отбросил арбалет, выдрал конец багра из бревна и рванул на себя. Пират, не успевший выпустить древко из рук, полетел в воду. Борел тянул крюк к себе, пытаясь завладеть багром и проткнуть им пирата, но тот не уступал и оказался подтянут к краю плота, куда уже хотел влезть.
      Это напряженное единоборство прервал Еревац, обрушивший свою палицу на голову разбойника. Шапка зеленых волос ушла под воду.
      Тем временем сплавщики снова оттолкнули шестами вражескую лодку и теперь что-то победно орали на своем диалекте.
      Оставшиеся без предводителя пираты раздумали пока идти на абордаж, но один из них подобрал со дна лодки лук и уже возился со стрелой. Пришлось Феликсу снова браться за арбалет. На этот раз он не промахнулся, и новоявленный лучник, ругаясь, схватился за плечо.
      Борел еще раз взвел арбалет, но стрелять не стал, а просто целился то в одного, то в другого разбойника. Те по очереди пытались укрыться, и организованная гребля сделалась невозможной.
      - Эй, хватит с вас? - крикнул Феликс. На лодке посовещались, поспорили, и наконец один крикнул в ответ:
      - Ладно, не стреляйте. Мы вас отпускаем.
      Пиратские весла вновь заработали в постоянном ритме, лодка развернулась и направилась к болоту. Отойдя на безопасное расстояние, лихие вояки заорали какие-то угрозы и оскорбления, которых Борел из-за дальности не понял.
      Еревац бормотал что-то о своем чудесном господине, а плотогоны хлопали друг друга по спинам и громко радовались наперебой:
      - Мы молодцы! Разве не говорил я, что мы сможем одолеть хоть сто разбойников!
      Внезапно Феликс ощутил страшную слабость. Если бы сейчас на плоту оказалась мышь (или что там на Кришне водится похожее), и эта мышь пискнула на него, он наверняка прыгнул бы в Пичиде от ужаса. Однако следовало скрыть от подчиненных навалившийся страх. Дрожащими руками Борел вставил в длинный изукрашенный мундштук сигарету, закурил и обратился к слуге:
      - Похоже, моим проклятым сапогам здорово досталось. Наведи на них глянец, ладно?
      II
      Поздно вечером отважные мореплаватели добрались до Коу. Здесь Феликс расплатился со сплавщиками и, отправляясь спать, услышал, как те рассказывают хозяину постоялого двора свои байки. Мол, они (при незначительной поддержке одного землянина) смогли отбиться от сотни речных пиратов и убили десятки.
      На следующее утро плотогоны пришли проститься с бывшим попутчиком. Они отчаливали вниз по реке, к Маджбуру, где собирались продать свой лес и отправиться на какой-нибудь барже Домой.
      А через четыре долгих кришнянских дня Борел уже расхаживал по Мише. Столица Микарданда оказалась больше, нежели он ожидал. В центре города высился холм (типичная американская столовая гора), на котором находилась могучая цитадель ордена Карара.
      Твердыня хмуро смотрела на Борела, а тот хмурился ей в ответ. Он прикидывал способы проникновения не столько в крепость, сколько в саму касту.
      - Еревац!
      - Да, господина?
      - Насколько я знаю, гармы не занимаются ни хлебопашеством, ни ремеслами, не так ли?
      - Хранители работать? Конечно, нет, зер! Они управлять страной, защищать народ от врагов. Этого же достаточно?
      - Может быть, но меня интересует не это. Как хранители обеспечивают себе средства к существованию?
      - Собирать налоги с простонародье.
      - Так я и думал. И кто же собирает эти налоги?
      - Оруженосцы работать на казначей.
      - А кто казначей ордена?
      - Благороднейший гарм Кубанан.
      - И где я могу увидеть этого благороднейшего зера?
      - Если он в цитадель, нельзя видеть. Если в казначейство, можно.
      - А где находится казначейство?
      - Там, - слуга неопределенно махнул рукой. - Господина хотеть ехать?
      - Да. Готовь коляску, хорошо?
      Еревац исчез, и вскоре купленный еще в Коу легкий четырехколесный экипаж катил по булыжной мостовой. Во время поездки Борелу пришло в голову, что доблестного рыцаря обычно представляют верхом на горячем скакуне, нежели с комфортом восседающим в коляске. Однако последнее было значительно удобнее, поэтому он пошел на риск вызвать предубеждение со стороны микардандума.
      Казначейство располагалось в одном из тех неуклюже громоздких зданий из неотесанного камня, которые являлись образцом официального архитектурного стиля карарума. По обе стороны массивной двери высились каменные екии, стоящие на задних лапах. Эти плотоядные, преобладающие в здешних местах, представляли из себя что-то вроде шестиногой норки размером с тигра. По дороге из Коу Феликс потерял голову от страха, услышав отдаленный рык такого зверя.
      Придерживая меч, Борел вылез из коляски, принял самое высокомерное выражение лица и спросил у привратника:
      - Где мне найти сборщика налогов, любезный?
      Выслушав подробные указания, он проследовал по коридору к окошку, за которым сидел человек в невзрачной одежде простолюдина.
      - Я желаю знать, не задолжал ли я республике каких-либо налогов, бросил Борел чиновнику. - Но с тобой я обсуждать это не собираюсь, вызови своего патрона.
      Негодование и страх отражались на лице служащего, когда он рванул за начальством. Вскоре в окошке появились иное лицо и торс. Торс этот был облачен в пестрый мундир ордена Карара, но малая величина эмблемы в виде дракона у него на груди свидетельствовала о том, что хозяин мундира - всего лишь оруженосец.
      - Нет, я желаю видеть начальника отделения. Парень нахмурился так, что антенны, выступавшие у него между бровей, скрестились.
      - А кто вы, собственно, такой? - осведомился он. - Сборщик налогов перед вами, и если вы хотите заплатить...
      - Любезный, - перебил Борел. - я не хочу вас унизить, но, как бывший Великий Магистр Земного ордена и член многих других, я не привык иметь дело с подчиненными. Извольте сообщить вашему начальнику, что здесь находится гарм Феликс Борел.
      Оруженосец ушел, недоуменно покачивая головой. Вскоре дверь в коридоре открылась, и появился новый сотрудник казначейства с рыцарскими знаками различия. Он двинулся навстречу посетителю, протягивая руку в приветствии.
      - Мой дорогой зер! Заходите, прошу вас. Необыкновенно приятно встретить рыцаря истинной веры, прилетевшего с Земли. Я и не подозревал, что там есть такие. Все землума, какие посещали Микарданд, толковали про странные бунтарские доктрины, касающиеся свободы и равенства для простонародья. Все, даже те, кто претендовал на высокое положение, вроде зера Эрика Коскелайнена. Но вы, сразу видно, человек действительно знатный.
      - Спасибо, - поблагодарил Борел, входя в кабинет. - Я знал, что любой из гармов карарума сразу почувствует нашу духовную связь, хоть я и принадлежу к другой расе.
      Рыцарь поклонился и продолжил:
      - Что вы говорили касательно своего желания утатить налоги? Признаюсь: когда я услышал об этом, то сперва просто не поверил собственным ушам. За всю историю республики ни один человек не предлагал заплатить налоги по собственной воле.
      - Я не сказал, что хочу уплатить их, но, будучи в Микарданде впервые, хотел бы знать свои права и обязанности. Вот и все. Лучше разобраться с самого начала, не так ли?
      - Конечно. Но... скажите, вы ведь только-только приехали из Коу?
      - Да.
      - Тогда... не вы ли тот храбрец, который убил пирата Ушьяриана и одного из его сподручных в битве на реке Пичиде?
      - Пустяки, - протестующе взмахнул рукой Борел. - Нельзя же позволять таким негодяям бегать на воле. Я перебил бы всю шайку, но на дрейфующем плоту за злодеями не погоняешься.
      Карару так и подскочил:
      - Вам положено вознаграждение!
      - Вознаграждение?
      - Как, разве вы не знаете? За голову Ушьяриана уже не один год, как объявлена награда в десять тысяч кардов! Я должен немедленно проверить истинность ваших слов и...
      - Не трудитесь, - прервал его Феликс, у которого появилась одна мыслишка. - Мне, в общем-то, не требуется награды.
      - Как? Вы не желаете получить десять тысяч кардов? - тупо уставился собеседник.
      - Да. Я всего лишь выполнил свой долг дворянина и не нуждаюсь ни в каком вознаграждении.
      - Но... это ведь такая сумма...
      - Что ж, передайте ее на какое-нибудь достойное дело. Разве у вас в Мише нет благотворительности? Рыцарь сумел наконец овладеть собой:
      - Поразительно. Вы должны встретиться с самим казначеем. Что касается налогов, то... дайте-ка подумать... чужеземцам полагается платить налог за проживание. Хотя у нас существует договоренность с Гозаштандом и некоторыми другими странами, освобождающая дворян этих государств от налогообложения. Не знаю, будет ли это распространяться на вашу персону. Я улажу этот вопрос с казначеем. Вы не могли бы подождать?
      - Разумеется. Вы не против, если я закурю?
      - Отнюдь. Разрешите угостить вас, - и карару достал из ящика письменного стола коробку кришнянских сигар.
      Вернувшись через несколько минут, рыцарь пригласил Борела проследовать в кабинет патрона. Казначей ордена оказался (что редкость среди кришнян) весьма дородным пожилым мужчиной, смахивающим на Сайта-Клауса, только без бороды.
      Предыдущий разговор более или менее повторился, за исключением того, что старик был болтлив и склонен перескакивать с одной темы на другую. Особенно заворожили его медали Феликса.
      - Это? - переспросил Борел, показывая на значок участника чемпионата по баскетболу. - О, это вторая степень тайного ордена Лихачей. Очень тайного и очень могущественного. Туда принимаются только люди, обвиненные в убийстве, но оправданные судом. А это...
      Наконец Кубанан удовлетворил свое любопытство и сказал:
      - Чудесно, чудесно. Мой дорогой зер, не бойтесь, мы найдем способ обойти вопрос с налогом. Пусть наш орден сильно стеснен в средствах, но нельзя допустить, чтобы такой благородный человек, как вы, платил словно обыкновенный простолюдин.
      Намек на бедность карарума! Именно этого и дожидался Борел. Он тут же вцепился в благоприятную возможность:
      - Ордену хотелось бы иметь дополнительные источники дохода?
      - Ну, разумеется, - воскликнул казначей, с любовью разглядывая золотые перстни, коими были усеяны его пухлые пальцы. - Конечно, все мы давали обет нищеты и послушания. И все у нас общее, даже наши женщины и дети. Тем не менее оборона республики ложится на нас тяжелым бременем.
      - А вы не думали о лотерее?
      - А что это такое?
      Феликс объяснил, отбарабанив детали с той быстротой, какую позволяло его приличное владение языком.
      - Чудесно, - восхитился Кубанан. - Хотя, боюсь, я не все уловил в вашем описании: вы же говорите с акцентом. Не могли бы вы изложить все вышесказанное в письменном виде?
      - Само собой разумеется. Фактически я могу сделать кое-что получше.
      - Что вы имеете в виду?
      - Ну, к примеру, намного легче объяснить, как ездить на айе, чем действительно научиться этому, не так ли?
      - Да.
      - Точно так же объяснить, как действует лотерея, легко, но Для ее проведения требуется практический навык.
      - Что же делать?
      - Я могу организовать вашу первую лотерею.
      - Зер Феликс, вы меня совершенно поражаете. А какие суммы фигурируют в этом плане?
      Борел набросал приблизительную смету, возможную в городе такой величины.
      - А что это за десять процентов директору? - нахмурился казначей.
      - Это поощрительная оплата. Если вы собираетесь и после моего отъезда проводить подобное мероприятие, то нам лучше сразу организовать его по-деловому. И руководитель должен получать комиссионные. На первый раз директором, естественно, буду я.
      - Понимаю. Это кажется разумным. Но членам ордена не позволяется иметь никаких частных средств, кроме разве что малой толики карманных денег. Как же быть с комиссионным вознаграждением?
      - Вам придется что-нибудь придумать, - пожал плечами Борел. Возможно, стоит нанять в качестве директора кого-то из банкиров или купцов.
      - Возможно. Мы должны обсудить это поподробней. Не зайдете ли вы сегодня вечером ко мне на ужин? Я приглашаю вас в цитадель.
      - Теперь моя очередь быть ошеломленным, Ваше Превосходительство! воскликнул Феликс, пытаясь скрыть торжествующую усмешку. Вот он, заветный миг удачи!
      В назначенный час Борел предъявил часовому свой пропуск и был взят на буксир проводником в форме оруженосца. Изнутри этот мишейский кремль сильно напоминал разросшийся муравейник. Огромные каменные дома, арсеналы, официальные учреждения и прочее перемежались со смотровыми плацами и площадками для игр. Броско разодетые хранители обоих полов фланировали по улицам, бросая на чужака острые взгляды, но не пытаясь его остановить. Феликс внимательно смотрел по сторонам, запоминая путь на случай, если потребуется спешно удалиться по причине какого-либо промаха. Именно из-за несоблюдения этой меры предосторожности он однажды провел шесть месяцев в качестве гостя французской республики.
      Казначейские апартаменты выглядели безусловно роскошными для жилища человека, давшего обет бедности. Кроме хозяина, гостя встречала молодая женщина, при виде которой у Борела захватило дух. Если не обращать внимания на зеленые волосы и перистые антенны, это была самая соблазнительная штучка, какую он видел с тех пор, как покинул Землю. Особенно учитывая тот факт, что микардандское вечернее платье оставляло грудь полностью обнаженной.
      - Зер Феликс - шерга Зердая, моя доверенная секретарша, - представил Кубанан и понизил голос, имитируя конфиденциальность: - Я думаю, что она моя родная дочь, хотя, естественно, этого никто и никогда не может знать наверняка.
      - Значит, среди хранителей существуют-таки сердечные чувства? удивился Феликс.
      - Да, к сожалению, вы правы. Это постыдная слабость, но зато какая приятная. О-хо-хо, временами я завидую простолюдинам. Да ведь и сама Зердая не так давно дала взятку инкубаторской прислуге, чтобы узнать, какое яйцо принадлежит ей.
      - Я только сегодня спускалась туда, - оживилась девушка. - Служанки говорят, что младенец вылупится дней через пятнадцать.
      - Хм, - смущенно кашлянул гость. - Не будет ли вопрос об отцовстве противоречить правилам хорошего тона? Извините, если я иной раз совершаю какой-то промах, я еще не вполне сориентировался в местных обычаях.
      - Никаких обид. Отец ребенка - зер Сарду, предшественник зера Шургеза, не так ли, Зердая?
      - Так. Но, боюсь, наши повседневные дела кажутся скучными такому бывалому галактическому путешественнику. Зер Феликс, поведайте нам о Земле. Я давно мечтаю отправиться туда! Меня зачаровывают рассказы про Московский Художественный театр и шанхайские ночные клубы. А как, наверное, чудесно ехать на мощной машине! Или говорить с кем-то во многих милях от тебя! И все эти потрясающие изобретения и фабрики...
      - Иногда я думаю, что шерга Зердая проявляет неподобающее отсутствие гордости за свой орден. Возможно, это извиняется ее молодостью, - сухо произнес Кубанан. - Перейдем к лотерее. Вы позаботитесь о том, чтобы отпечатали сертификаты?
      - Конечно, - пообещал Борел. - Но я и не подозревал, что у вас есть печатный станок.
      - Есть, мы получили его от землян, хотя предпочли бы получить ваше оружие, чтобы уничтожить врагов. Но нет, землума ограничиваются лишь устройствами, способными внести смуту в наше общество. Ведь если простолюдины научатся читать, то кто знает, какие безумные мысли поможет распространить среди них эта злосчастная машина?
      Борелу пришлось задействовать все свое обаяние, чтобы уйти от скользкой темы. По счастью, ужин состоял из наиболее приемлемых кришнянских блюд (на этой планете существовала большая возможность, что тебя угостят чем-нибудь похожим на гигантского таракана). После трапезы все трое закурили сигары и продолжили беседу, потягивая спиртное.
      - Зер Феликс, - сказал казначей, - вы достаточно опытны в сфере человеческих взаимоотношений. Вы понимаете, что зачастую истинная причина поступка скрывается за ложной мотивацией. Земляне отказываются посвящать нас в свои научные открытия, объясняя это незрелостью кришнянской культуры. Они имеют в виду наши гладиаторские игры, судебные поединки, общественное неравенство, войны и тому подобное. Я не говорю, что они не правы, более того, лично я был бы рад никогда не видеть даже пресловутого печатного станка. Но вот какой вопрос вертится в моей голове: а в чем истинная причина их отказа?