Глава 1

— Мяса, кусок! — распорядился Гарольд Ши.

— Филе, вырезку?.. — осведомилась официантка.

— А все равно — какой побольше, и не очень прожаренный!

— Гарольд, — вмешалась Гертруда Маглер, — что бы там ни случилось, пожалуйста, придерживайся рационального питания. Когда человек, не занимающийся физическим трудом, потребляет излишнее количество протеина...

— Физическим трудом?! — рявкнул Ши. — Да уж целые сутки прошли, как я чего-либо ел! И то это была крошечная тарелочка овсянки, прокисшей к тому же. А с той поры я подрался на дуэли с парочкой великанов, занимался акробатикой верхом на помеле, прокатился на волшебном першероне одного знакомого бога... Вот так-то: я жарился на солнце и замерзал, трясло меня и мотало, и пугали меня чуть не до смерти, и, клянусь молотом Тора, я просто хочу есть!

— Гарольд, ты... ты хорошо себя чувствуешь?

— Замечательно, куколка! И буду чувствовать себя еще лучше, если получу хоть немного жратвы. — Он снова обернулся к официантке. — Скоро там? Мяса!

— Послушай, Гарольд, — не отставала Гертруда. — Кончай! Ты выскакиваешь неизвестно откуда, наряженный в какие-то дурацкие лохмотья, рассказываешь дикие вещи, которым никто в жизни не поверит...

— Можешь не верить, что я выскочил неизвестно откуда, — заметил Ши. — Дело твое.

— В таком случае, не мог бы ты мне объяснить, что стряслось?

— Абсолютно ничего! Я не собираюсь это обсуждать, пока не проконсультируюсь с доктором Чалмерсом.

— Ну что ж, — проговорила Гертруда, — если ты занимаешь такую позицию... Уолтер, пошли в кино?

— Но... — опешил Уолтер Байярд. — Но я хочу послушать...

— Ты можешь хоть раз в жизни побыть джентльменом?

— Ох! Ну ладно, Герт. — Уходя, он бросил на Ши косой взгляд. — По крайней мере, ты не притащил с собой толпу девушек своей мечты.

Ши ухмыльнулся им вслед.

— Вот идет парень, который вечно меня подкусывал насчет какой-то там психологической атаки со стороны Герт, — заметил он, обращаясь к Чалмерсу. — Надеюсь, она теперь за него самого возьмется.

На лице Рида Чалмерса появилась слабая улыбка.

— Вы забываете... гм... что у Уолтера совершенно безотказно работают защитные механизмы.

— Это вы о чем?

— Когда давление становится слишком сильным, он может просто плюнуть и уйти.

Ши, не сдержавшись, фыркнул.

— Вы просто не представляете, что вы за... Ах, еда! — Он атаковал тарелку и с усердием змеи, заглатывающей жабу, запихнул в рот кусок мяса, которым подавилась бы и лошадь. По мере того как он работал челюстями, на лице его расплывалось выражение полнейшего блаженства. Чалмерс отметил, что при этом его коллега полностью игнорирует тот факт, что по меньшей мере половина посетителей ресторана, выпучив глаза, таращится на невиданное зрелище, которое являл собой молодой человек с длинной физиономией, наряженный в диковинные скандинавские одеяния.

— Несколько более... э-э... тщательное прожевывание пищи... — начал было Чалмерс.

Ши погрозил ему пальцем, с трудом проглотил очередной гигантский кусок и выговорил:

— За меня не волнуйтесь.

Время от времени набивая рот основательными порциями пищи, он постепенно поведал собеседнику историю своих похождений.

Чем больше Рид Чалмерс разглядывал и слушал своего молодого друга, тем большее замешательство выражалось в его кротких глазах.

— Боже ты мой! Это ведь уже третья порция! По-моему, они не совсем адекватно именуются здесь половинками. Вам... гм... плохо не будет?

— Это последняя. Эй, девушка! Будьте добры — яблочный пирог. Только не какой-то там кусочек! Я хочу целый. — Он повернулся к Чалмерсу. — В общем, этот призрак говорит: «Проваливай туда, откуда пришел» — и вот я здесь.

Чалмерс задумчиво произнес:

— Насколько я знаю вас, Гарольд, за вами действительно водится грешок преувеличения. Вы имеете склонность несколько приукрашивать факты, что несовместимо с истинно научной точностью. Однако я знаю также, что умышленная фальсификация вам несвойственна, поэтому я вам верю. Кроме того, весьма убедительным доказательством являются заметные перемены в вашей наружности и поведении.

— Я и вправду изменился? — спросил Ши.

— Ваша внешность свидетельствует о перенесенных физических испытаниях, а также о воздействии солнца и ветра.

— И это все?

Чалмерс задумался.

— Насколько я понимаю, вы наверняка желаете услышать, что присущий вам дух застенчивого нахальства превратился в подлинное чувство уверенности в себе?

— Ну... в общем...

— Люди, сознающие свои недостатки, всегда жаждут услышать о том, что в них произошли радикальные изменения, — продолжал Чалмерс. — На самом же деле такие изменения если и происходят со взрослыми людьми, то довольно медленно. За две недели всяк не случится такое сказочное чудо.

Подмигнув смущенному Ши, он добавил:

— Но не могу не признать, что какие-то перемены в структуре личности действительно произошли, и полагаю, в нужном направлении.

Ши рассмеялся.

— По крайней мере, теперь я научился понимать ценность теоретических выкладок. Если бы и вы туда угодили, мы б тогда точно раскрутили все эти несчастные законы скандинавских мифов по полной программе!

— Я... — начал было Чалмерс и умолк.

— Что?

— Ничего.

— Правда, — заметил Ши, — вы бы вряд ли выдержали такое путешествие с физической точки зрения.

— Думаю, что да, — вздохнул Чалмерс.

— А ваша парафизическая теория будь здоров как подтвердилась, продолжал Ши. — В том мире и впрямь действуют законы подобия и распространения — по крайней мере, магические заклинания, которые я составил на их основе, сработали.

Чалмерс откинул с глаз седую прядь волос.

— Поразительно! Да, я и в самом деле был почти уверен, что перемещение физического объекта в иную пространственно-временную структуру при помощи формальной логики — как вы там это прозвали? А, силлогизмобиль! — вполне возможно. Но все же это значительное потрясение — получить подтверждение столь... гм... вольных рассуждений экспериментальным путем!

— Конечно, кое-что и впрямь у нас есть, — согласился Ши. — Другой вопрос — что со всем этим делать?

Чалмерс нахмурился.

— Пока еще неясно. Совершенно иначе предстает вся картина мира. Это ни на что не похоже — разве что на некоторые восточные религии. Бесконечное множество миров, движущихся по параллельным, но совершенно различным пространственно-временным векторам... Но, как вы справедливо заметили, что со всем этим делать? Если я и опубликую результаты вашего эксперимента, все просто скажут, что у старого бедного Чалмерса... гм... просто крыша поехала.

И кроме того, стоит психологу-экспериментатору влезть в сферу физики...

Вспомните Оливера Лоджа? — Он поежился. — Для того чтобы представить удовлетворительные доказательства, остается разве что отправить оппонентов в какой-нибудь из параллельных миров. К сожалению, вряд ли приходится рассчитывать на то, что они там повстречают какую-нибудь Грую с горстью заколдованного снега в руке. Тогда вернуться они не смогут, а оставшиеся оппоненты только уверятся в своей правоте. Представляете, в чем сложность?

— Угу. Интересно, чем же кончилась битва? Может, стоило бы вернуться и узнать?

— Я бы не советовал. Рагнарек только начинался, когда вы покинули тот мир. Не исключено, что, вернувшись, вы обнаружите, что великаны победили и теперь заправляют там всеми делами. Раз уж вы так ищете приключений, есть множество других, и куда менее... — Голос Чалмерса прервался.

— Других — чего?

— Да так, я просто вслух рассуждаю. Я хотел сказать — теоретически достижимых миров. Пока вас не было, я как раз, и довольно небезуспешно, занимался разработкой структурной теории космологии множественных миров, и...

— Послушайте-ка, доктор Чалмерс, — прервал его Ши. — Мы оба слишком сведущи в психологии, чтобы с успехом водить друг друга за нос! У вас явно и еще что-то на уме — помимо всей этой парафизической математики.

— Гарольд... — вздохнул Чалмерс. — Я всегда считал, что лучше бы вам было пойти... гм... в коммерсанты там или политики, чем заниматься психологией. В теории вы позорно слабы, а как с ходу высосать из пальца диагноз поведенческой модели — так вы первый.

— Не увиливайте, доктор.

— Ну хорошо. Вы, наверное, уже подумываете вскоре отправиться в новое путешествие?

— Ну почему же, я ведь только вернулся, у меня не было еще времени строить планы... Минуточку! Уж не намекаете ли вы, что хотели бы присоединиться, а?

Рид Чалмерс скатал из хлебного мякиша аккуратный серый шарик.

— По сути дела, именно на это и намекаю, Гарольд. Вот он я — мне уже пятьдесят шесть, а ни семьи, ни близких друзей — за исключением вас, молодых людей из Гарейденского института. Я сделал — во всяком случае, я верю в то, что сделал — величайшее космологическое открытие со времен Коперника, однако же природа этого открытия такова, что его нельзя доказать, и никто в него не поверит. — Он слегка пожал плечами. — Работа завершена, но результат ее не принесет мне признания в этом мире. Так разве не могу я... гм... не могу позволить себе слабость попытать счастья в каком-нибудь другом?

Вернувшись вместе с Ши к нему домой и устроившись в его лучшем кресле, Чалмерс вытянул ноги и задумчиво потягивал хайбол.

— Боюсь, что ваш выбор Ирландии времен Кухулина* [1] не встретит моей полной поддержки. Жизнь там полна приключений, это верно — но варварская культура, сложная система всякого рода табу, нарушение которых влечет за собой наказание путем усекновения головы...

— А девушки? — запротестовал Ши. — Эти древнескандинавские блондинки с ножками, как у рояля — все они настолько напоминали мне Гертруду...

— Для человека моего возраста амурные приключения не особо привлекательны. Как партнеру в данном предприятии я вынужден напомнить вам, что, в то время как вы обладаете... гм... определенными физическими навыками, которые могут быть применимы где угодно, моя собственная значимость ограничивается областями, где интеллектуальные достижения способны оценить более достойно, нежели в древней Ирландии. Единственные люди, которые не были воинами и могли свободно передвигаться в те времена это менестрели, а я не умею ни слагать вирши, ни играть на арфе.

Ши едко ухмыльнулся.

— Договорились, девушек вы предоставляете мне. Но, наверное, все же вы правы — ну их к бесу, эту королеву Медб с Оссианом. — Он порылся среди книг на полках. — А как насчет этого?

Чалмерс посмотрел на протянутый ему том.

— «Царица фей» Спенсера? М-мм... — «Одна картина сменяется другой под звуки изменчивой мелодии» — так, по-моему, говаривал доктор Джонсон?

Безусловно, прекрасный и интересный мир, и лично я вполне мог бы занять там какое-то место. Однако боюсь, было бы не совсем уютно приземлиться во второй части книги, где рыцарям царицы Глорианы уже приходится довольно туго — словно то ли сам Спенсер охладел тогда к своим героям, то ли сюжет вырвался из-под его опеки и зажил своей собственной жизнью, как сплошь и рядом и случается. А я не уверен, что нам удастся достичь такой степени избирательности, чтобы попасть в строго рассчитанный эпизод сюжета. Взять хотя бы ваш недавний опыт — хотели попасть в Ирландию, а оказались в мире скандинавских мифов.

— Но, — запротестовал Ши, — когда отправляешься на поиски приключений, нельзя совсем избежать...

Тут он умолк, позабыв закрыть рот.

— По-моему, вы собирались сказать «опасностей», если я правильно понял, — произнес Чалмерс с улыбкой. — Честно признаться...

Ши вскочил на ноги.

— Доктор... Док! — выпалил он. — Слушайте: а почему бы и в самом деле не высадиться прямо в той заключительной части «Царицы фей» и не помочь рыцарям Глорианы вылезти из передряги? Вы же сказали, что разработали какие-то новые положения? Так мы там в самом выгодном положении будем! Вы только посмотрите, что я там понаделал перед Рагнареком с той ерундой, которой располагал!

— Экий неугомонный вы, Гарольд, — отозвался Чалмерс, правда, заинтересованно наклоняясь вперед. — И все ж таки это довольно... гм... заманчивый замысел — совершить в другом мире деяние, отвергнутое в этом. Не наполните ли еще разок мой стаканчик, покуда мы будем обсуждать детали?

— Ну, первая деталь, которую мне хотелось бы узнать, это что за новые теории вы там напридумывали.

Чалмерс приосанился и в манере лектора, выступающего перед большой аудиторией, начал:

— Насколько я себе это представляю, взаимоотношения между рассматриваемыми мирами можно проиллюстрировать на примере карандаша с параллельными гранями. Эти грани моделируют векторы, представляющие собой, разумеется, время. В результате мы получаем некую вселенную, некий универсум, который имеет шесть измерений — три в пространстве, один во времени и еще два, выражающие некие связи между одним миром данного универсума и другим. Вы должны достаточно разбираться в математике, чтобы быть в курсе, что так называемое «четвертое измерение» можно отнести к таковым лишь с той точки зрения, что время обладает поддающейся измерению характеристикой — подобно цвету или, скажем, плотности. То же самое можно отнести и к межмировым измерениям. И я готов утверждать...

— Тпр-ру! — перебил Ши. — А количество миров безгранично?

— Кхе-гм. Надеюсь, когда-нибудь вы все же избавитесь от привычки перебивать где надо и где не надо, Гарольд. Лично я не оставляю такой надежды. В данный момент мне представляется, что такое количество все же ограничено, хотя и весьма велико. А теперь разрешите мне продолжить. Итак, я готов утверждать, что та вещь, которую мы именуем «магией», представляет собой попросту... физику в некоторых из этих иных миров. И законы подобной физики должны распространяться и на то, что мы назвали межмировыми измерениями...

— Понятно, — опять перебил Ши. — Тот же случай, что и со светом, который способен распространяться в межпланетном пространстве, в то время как тому же звуку обязательно требуется посредник в виде воздуха или воды.

— Сравнение далеко не безупречно. Позвольте мне все же продолжить. Вам должно быть известно, насколько часто в тех же сказках описываются появляющиеся или исчезающие волшебным образом те или иные предметы. Подобный феномен легко поддается объяснению, если мы допустим, что так называемый колдун просто переносит эти предметы из другого мира или отправляет туда.

Ши сказал:

— Я сразу вижу одно возражение. Ежели законы магии на наш мир не распространяются, откуда же тогда о них узнали? Я имею в виду, как они попали в те же сказки?

— Вопрос вполне очевидный. Вы помните мое замечание о том, что галлюцинации душевнобольных могут объясняться раздвоением их личности между нашим миром и каким-то другим? То же самое в равной мере можно отнести и к составителям сказок, разве что в чуть меньшей степени. Естественно, касается это и любого писателя-фантаста — такого, скажем, как Дансени или Хоббард.

Когда он описывает какой-то странный несуществующий мир, то дает несколько искаженный вариант настоящего со своим собственным набором измерений, независимых от нашего.

В наступившей тишине Ши приложился к своему стакану. Наконец он спросил:

— А почему и мы не можем что-нибудь перемещать из своего мира и обратно в него?

— Как это не можем? Вы уже сами довольно успешно сумели переместиться из этого мира. Но, вероятно, определенное число этих параллельных миров просто более легко достижимы, нежели остальные. И как раз наш...

— Скорее всего, из крепких орешков?

— Кхе-гм. Да не перебивайте же, прошу вас! Да! Что касается такого измерения, как время, то я склонен считать, что мы способны путешествовать между мирами только под прямым углом к грани карандаша, представляющего собой пучок пространственно-временных векторов, если вас не коробит такая... несколько вольная аналогия. Однако очень похоже на то, что наши векторы имеют некоторую кривизну. И ход времени на внутренней кривой, откладываясь на внешней, должен оказаться другим — а именно, время там будет течь быстрее. Вспомните распространенную сюжетную линию многих сказок — герой прибывает в волшебную страну, проводит там три дня, возвращается и узнает, что отсутствовал три минуты или три года. Тем же явлением можно было бы объяснить и возможность перемещения в придуманный кем-то образ будущего. Это как раз тот случай, когда некое сознание перемещается по наружному искривленному вектору со скоростью, превосходящей ход времени по нашему собственному, внутреннему, вектору. В результате... Гарольд, вы успеваете следить за ходом моих рассуждений?

Стакан Ши с легким «пум» покатился по ковру, а из кресла послышалось подозрительное похрапывание. Усталость, наконец, все-таки взяла свое.

На следующие выходные Ши поехал в Кливленд. Близящийся старт второго путешествия во времени вызывал у него определенные опасения. Чалмерс старикан с мозгами, тут и сомневаться нечего. Теоретик он классный. Но увы — похоже, его больше интересует погоня за самой теорией, нежели ее практические результаты. Как-то покажет он себя в роли напарника, оказавшись в круговерти непредсказуемых опасных приключений — человек пятидесяти шести лет, с детства ведущий сидячий образ жизни и, как следствие, явно предпочитающий рассуждение опыту?..

Ладно, теперь уже так и так поздно что-то менять, — твердил себе Ши, входя в магазин готового платья компании «Монтроуз». Там он спросил чего-нибудь в средневековом стиле. Продавец, который, судя по всему, решил, что слово «средневековый» каким-то образом связано с пиратами, притащил целую охапку камзолов, штанов в обтяжку, разукрашенных перьями шляп и сапог с отворотами из тонкой желтой кожи. Ши в итоге выбрал костюм, который когда-то носил исполнитель главной роли в «Робин Гуде» Де Ковена. Правда, у того не оказалось ни единого кармана, но на такие случаи и существовали портные. Для Чалмерса он приобрел похожее обмундирование, хотя и несколько попроще и поскромней, а также монашескую сутану с привязным капюшоном.

Чалмерсу предстояло изображать кого-то вроде паломника или пилигрима персонаж, в роли которого, как они оба решили, он будет чувствовать себя наиболее уверенно.

Из предложенного магазином готового платья ассортимента оружия и доспехов ничего выбрать не удалось — все предметы оказались откровенно бутафорскими и кроме маскарада ни на что большее не годились. Цепная кольчуга, например, была связана из шерсти и покрашена потом алюминиевой краской, а пластинчатая составлена из кусочков жести не толще, чем от консервной банки. Мечи не обладали ни заточкой, ни закалкой, ни должным балансом. В антикварных лавках повезло ничуть не больше — здесь, в основном, торговали кавалерийскими саблями времен Гражданской войны. Ши решил остановиться на собственной фехтовальной шпаге. Клинок у нее был довольно жесткий, и если открутить защитный колпачок да как следует наточить кончик, то на первое время должно сойти, пока он не раздобудет чего-нибудь поприличней.

Но самая серьезная проблема, как поведал он Чалмерсу по возвращении, была связана с магическими формулами, которые они намеревались использовать, прибыв на место.

— Вы что, рассчитываете читать в Царстве Фей по-английски? У меня в Скандинавии это не прошло, — предостерег он.

— Я это предусмотрел, — отозвался Чалмерс. — Не забывайте, что математика — это... это язык универсальный, от слов не зависящий.

— Все это хорошо, только вот будут ли ваши математические символы обозначать то же, что и здесь?

— Взгляните на эту бумажку, Гарольд. Зная начала формальной логики и посмотрев на это своеобразно проиллюстрированное уравнение, где слева изображено одно яблоко, а справа — несколько яблок, я сразу могу понять, что оно означает, а именно: «Яблоко относится к множеству, или классу, яблок». Таким образом, мне сразу становится ясным значение символа в форме подковы, стоящего посередине: «То-то является элементом такого-то класса».

— Вы и впрямь думаете, что это сработает? Но скажите: откуда нам знать, что мы окажемся в той самой части мира Царства Фей?

Чалмерс пожал плечами.

— Раз уж на то пошло, откуда нам знать, что мы не попадем на территорию легенд и мифов Древней Греции? Законы, которые лежат в основе данного метода перемещения, еще только предстоит выработать. Пока же нам остается лишь покрепче взяться за руки, хором зачитать формулы и надеяться на лучшее.

Ши ухмыльнулся.

— А если и не сработает, то и черт с ними! Ну, по-моему, мы готовы.

Он сделал глубокий вдох.

— Если Р равно не-Q, Q включает в себя не-P, что равносильно либо утверждению Р, либо Q, но не обоим одновременно, но если не-Р не является частью не — Q... Войдите, миссис Лэд.

Домохозяйка Ши открыла дверь и заодно открыла было рот, собираясь что-то сказать. Но это «что-то» так и не последовало. С разинутым ртом она уставилась на парочку респектабельных психологов, стоящих бок о бок посреди комнаты в средневековых нарядах с рюкзаками за спиной. Взявшись за руки, в свободных руках они держали какие-то бумажки. Чалмерс зарделся от смущения.

Ши как ни в чем не бывало поклонился.

— Мы проводим один эксперимент, миссис Лэд. Некоторое время нас, скорее всего, не будет. Если мистер Байярд станет нас спрашивать, впустите его и передайте, что он может просмотреть бумаги в правом верхнем ящике. И отправьте, пожалуйста, вот это письмо. Спасибо.

Чалмерсу он объяснил:

— Это Герт. Пишу, чтоб не тратила зря деньги, посылая на наши розыски Джонсона.

— Но, мистер Ши... — начала было домохозяйка.

— Прошу вас, миссис Лэд. Можете посидеть и посмотреть, если хочется. Поехали, доктор — вывод, связанный с отношениями между двумя классами, может быть извлечен даже в том случае, если доказательство относится лишь к части некоего третьего класса, с которым связаны оба предыдущих. Вне зависимости от того, истинные или ложные суждения относятся к некоему классу, он может рассматриваться аналогично всему тому, что, по некоему утверждению, содержится в том классе...

Обширный бюст наблюдавшей за происходящим миссис Лэд взволнованно колыхался, глаза все больше вылезали на лоб. Материала для пересудов со знакомыми кумушками набрала она уже на месяц, вперед.

Пуф-ф! Произошло некое движение воздуха, от которого затрепыхались бумаги на столе и из пепельниц полетел пепел. Испуганно подобравшись, миссис Лэд протянула трясущуюся руку туда, где только что находились оба ее дико вырядившихся постояльца.

Рука ее провалилась в пустоту.

Глава 2

Чалмерс заговорил первым.

— Потрясающе! Честное слово, не думал, что это так просто!

— Угу. — Ши огляделся, подняв голову и принюхиваясь. — По-моему, очень похоже на самый обычный лес. Слава богу, хоть не такой дубак, как в прошлый раз.

— По-моему... по-моему, тоже. Хотя я, скажем, далеко не уверен, что могу с уверенностью сказать, какой породы вон то дерево.

— Я бы его определил, как что-то вроде эвкалипта, — отозвался Ши. — Значит, климат должен быть сухой и теплый. Но взгляните, где расположено солнце. Дело, похоже, к вечеру, так что лучше бы нам пошевеливаться.

— Голубчик вы мой, да разве я против? В какую сторону вы полагаете направиться?

— Понятия не имею, но попробую выяснить.

Ши сбросил рюкзак и полез на ближайшее дерево. Вскоре сверху послышался его голос:

— Особо ничего не видать. Хотя минуточку — вон там какой-то склон.

Чуть не оступившись, он махнул рукой и, осыпаемый дождем из ободранной коры и листьев, соскользнул вниз.

Они быстро направились в сторону неведомого, склона в надежде обнаружить речную ложбину, вдоль которой вполне могли повстречаться какие-нибудь признаки человеческого жилья. Где-то через полмили их внезапно остановил некий скребущий звук. Осторожно, на цыпочках, прокравшись вперед, они выглянули из-за листвы. О дерево терся рогами огромных размеров пятнистый олень. Заслышав их, он вздернул голову, то ли чихнул, то ли фыркнул, и грациозно ускакал прочь.

— Если он только сбрасывает кожицу с рогов, то, должно быть, сейчас либо конец лета, либо начало осени, — заметил Ши.

— А я и не знал, Гарольд, что вы настолько разбираетесь в лесных премудростях!

— Да ладно вам, док... Доктор, у меня и вправду есть кое-какой опыт. А это еще что?

«Оу-воу!» — донеслось до них откуда-то издали, какое-то странное, чуть ли не музыкальное ворчание, будто кто-то случайно зацепил струну «до» на виолончели.

Чалмерс поскреб подбородок.

— Весьма похоже на льва. Как-то я не рассчитывал столкнуться в здешних краях со львами.

Рык послышался снова, на сей раз несколько громче.

— Не зарекайтесь, доктор, — сказал Ши. — Если вы как следует читали Спенсера, то должны знать, что львов тут как собак нерезаных, не считая всяких верблюдов, медведей, волков и зубров, равно как и таких представителей человеческой фауны, как великаны и сарацины. Не говоря уже о Звере-Крикуне, который и сам по себе страшилище, каких свет не видал, да еще и забалтывает людей до смерти. Меня сейчас больше заботит, что львы умеют лазить по деревьям.

— Господи помилуй! Не знаю уж, как там львы, но боюсь, что сам-то я в этом деле не мастак. Давайте-ка поспешим.

Они быстро зашагали через лес — лес, который то и дело перемежался открытыми полянами, поросшими низким кустарником, и был изрезан неведомо куда ведущими тропинками. Под порывом легкого ветерка у них над головами зашелестели листья. Вновь донесся кашляющий рык льва, и Ши с Чалмерсом, не сговариваясь, помчались рысью. Вскоре, обменявшись взглядами, они опять перешли на шаг.

— Вообще-то полезно в моем возрасте, — отдувался Чалмерс, малость... уф-ф... поупражняться подобным образом.

Ши ухмыльнулся уголком рта. Они вышли на край луга, который простирался на полсотни ярдов вниз по склону холма. За деревьями на дне ложбины, судя по всему, и скрывалась речка. Ши еще раз вскарабкался на дерево, дабы обозреть окрестности. За рекой, за ее широкими, отмелыми берегами стоял замок, издали казавшийся совсем маленьким и ярко-желтым в лучах заходящего солнца. Над крошечными башенками лениво трепыхались флажки. Ши громко известил об этом стоящего внизу Чалмерса.

— Вы можете разобрать, что там изображено на флажках? — задрав голову, крикнул Чалмерс. — Я раньше... я не так уж плохо разбираюсь в геральдике? Было бы разумней сначала хоть что-нибудь выяснить о характере этого заведения.

— Ни черта не разобрать, — ответил Ши и полез вниз. — Ветра почти нет, а они слишком далеко. Как бы там ни было, лучше попытать счастья в замке, чем угодить льву на ужин. Пошли.

С теми же интонациями, с какими диктор на вокзале объявляет, что скорый поезд на Ист-Чикаго, Лапорте и Саут-Бенд прибывает на восемнадцатый путь, чей-то голос провозгласил:

— Кто вступить желает в замок Колтрокский?

Никого не было видно, но глаза путешественников уловили на одном из выступающих балкончиков, где цепи подъемного моста уходили в стену, какое-то металлическое поблескивание. Ши провопил заранее отрепетированный ответ:

— Путники, а именно Гарольд Ши, джентльмен и сквайр, и Рид Чалмерс, паломник!

Интересно, что бы они сказали насчет «джентльмена», — подумал Ши, если бы узнали, что мой папа служил главным бухгалтером на консервной фабрике?

Назад прилетел ответ:

— Для героев и дам лишь сей замок! Паломник святой может войти именем божьим, джентльмен же не будет допущен сюда, ежели не сопровождает его прекрасная дама, ибо таков обычай сего замка!

Ши с Чалмерсом обменялись взглядами. Последний счастливо улыбался.

— Потрясающая избирательность! — пробормотал он. — Попали в самую точку — как раз в самое начало четвертой книги Спенсера...

Тут голос его увял, а лицо вытянулось.

— Я не совсем представляю, как поступить с вами, если...

— Валяйте входите. Мне приходилось ночевать под открытым небом.

— Но...

В этот самый момент сдвижная решетка ворот замка заскрипела, и оттуда кубарем вылетел какой-то человек в доспехах, судя по всему, получивший увесистого пинка под зад. Прогремел издевательский хохот. Вслед за ним в открытый проем ворот пропихнули лошадь. Подобрав поводья, человек направился к ним. Ростом он был невысок, с коротко подстриженными волосами. Шрам, пересекающий угол рта, скорбно вытянулся.

— Привет, — сказал Ши. — Тебя что, вышибли?

— Зовусь я Хардимур. Увы! Уж ночь на дворе, а будучи без дамы, выставлен я с пира веселого на произвол судьбы. — Он криво улыбнулся. — А как зовешься ты? О нет, поведай мне об этом немного погодя, ибо узрел я, что приближается сюда мой обед и ночлег, восседая на спине скакуна резвого!

Путешественники вслед за Хардимуром обернулись в направлении его взгляда. Через ровный луг скакали две лошади, неся на себе рыцаря в доспехах и его даму. Дама, бочком восседающая в седле, была разодета в пышные, со множеством хвостов, и довольно непрактичные на вид наряды.

Коротышка-рыцарь взлетел в седло с легкостью довольно удивительной, если учесть вес понавешанных на него скобяных изделий.

— Защищайся, о рыцарь, или сразу откажись от своей дамы! — завопил он, с лязгом захлопывая забрало.

Лошадка поменьше, та, что с дамой, шарахнулась в сторону. Ши аж присвистнул, когда получше разглядел всадницу — стройную, бледную девушку, нежный изгиб бровей и вообще все черты лица которой были столь безупречны, будто сошли со старинной камеи. Второй всадник, не произнеся ни слова, сорвал со своего щита матерчатый чехол, открыв черное поле, на котором яркими серебряными точками выделялись наконечники сломанных копий. Вперед он выставил длинную черную пику.

Зубцы замковых башен облепили головы зевак. Ши почувствовал, что Чалмерс тянет его за рукав.

— Этот сэр Хардимур сейчас заработает по первое число, — зашептал пожилой психоаналитик. — Чернь, усыпанная обломками копий, — герб Бритомарты!

Ши наблюдал за рыцарями, пустившими своих коней в тяжелый галоп.

Ба-бам! — грохнули копья о щиты, рассыпая в сумерках искры. Голова выставленного из замка коротышки резко откинулась назад, ноги взлетели вверх и, перекувырнувшись в воздухе, он воткнулся головой в землю и покатился по ней со звоном, какой производит тридцатифутовая цепь, сброшенная на чугунную крышку канализационного люка.

Приезжий рыцарь натянул поводья, развернул лошадь и шагом поехал назад.

Ши с Чалмерсом бросились туда, где распластался сэр Хардимур. Вид у того был крайне плачевный, но коротышка, похоже, подавал признаки жизни. Пока Ши неловкими пальцами возился с застежками шлема, он с обалдевшим видом приподнялся и помог их расстегнуть, после чего глубоко вздохнул.

— Пречистая дева! — заметил он с унылой ухмылкой. — Стаивал я в сече и перед самим Бландамуром Железной Рукой, но удара столь жестокого в жизни еще не получал!

Он поднял взгляд на сразившего его рыцаря, который тем временем приблизился к ним.

— Не рассчитал я, как видно, своих амбиций! Так кому же обязан я удовольствием ночь провести под пение сверчков?

Его противник откинул забрало, открыв свежее юное лицо.

— Могу заверить тебя, — произнес он звонким высоким голосом, — что столь знатному и благородному рыцарю, как ты, о юный сэр, не придется ночевать среди сверчков и прочих страшилищ, ибо в силах моих помочь тебе. Эй, стражник!

Из-за решетки ворот высунулась голова охранника.

— Ваша милость!

— По-честному ли завоевано мною право вступить в замок Колтрокский в качестве рыцаря вон той дамы?

— Истинная правда!

Рыцарь поломанных копий на аспидном поле обеими руками ухватился за свой шлем и сдернул его с головы. Словно брызнувшие из-за тучи солнечные лучи, рассыпались из-под него длинные золотистые локоны, струясь до самого его... то есть ее пояса.

Ши услышал за спиной кудахтанье Чалмерса:

— Я же говорил, что это Бритомарта!

Теперь он и сам вспомнил, что Бритомарта была в «Царице Фей» той самой юной воительницей, которая могла запросто побить львиную долю противников мужеского пола.

А она тем временем продолжала:

— А теперь заявляю я, что являюсь дамой того доброго рыцаря, который потерпел пораженье, и поскольку есть теперь у него дама, имеет он право войти.

Стражник озадаченно поскреб подбородок.

— Момент, без сомненья, весьма тонкий! Ежели являешься ты ее рыцарем и при этом его дамой — то как она может быть твоей дамой, а он твоим рыцарем? Подумать только! Голову даю на отсечение, что случай этот из тех, что и сам сэр Артегаль не распутал бы до скончанья дней своих! Входите же, все трое!

— Пардон, мисс, — вмешался Ши, — а нельзя ли и мне к вам присоседиться — скажем, в качестве кавалера вашей подруги?

— Не можно, сэр, поступить тебе так, — ответила она довольно надменно. — Ничьей не будет она дамою, покуда не верну я ее законному супругу, ибо она — та самая леди Аморета, что похищена была коварно из супружеских объятий колдуном Базираном. Ежели желаешь ты стать ее рыцарем, испробуй на себе судьбу сэра Хардимура!

— Хм-м, — задумался Ши. — Но вы-то сами собираетесь войти в качестве дамы Хардимура?

Все закивали. Он обернулся к упомянутому.

— Будь у меня лошадь и все причиндалы, сэр рыцарь, я бы с тобой по полной программе сразился за право стать кавалером мисс Бритомарты. Но при таком раскладе вызываю тебя на поединок пешим ходом — на мечах и безо всяких там доспехов.

На иссеченной шрамами физиономии Хардимура отразилось изумление, сменившееся чем-то вроде удовольствия.

— Вообще-то вызов сей из странных... — начал он.

— Хотя и не из неслыханных, — перебила его величавая Бритомарта. — Помнится мне, сэр Артегаль бился раз таким же манером с тремя разбойниками.

Чалмерс опять тянул Ши за рукав.

— Гарольд, я полагаю, что более неразумного...

— Ш-ш! Я знаю, что делаю. Ну так как, сэр рыцарь?

— Годится!

Сэр Хардимур торопливо выбрался из своего стального кокона и шагнул вперед, неуверенно нащупывая ногами мягкую траву, по которой привык разгуливать исключительно в металлических ботинках.

Топнув ногой, Хардимур пару раз взмахнул мечом, держа его обеими руками. Потом он перебросил его в одну и двинулся к Ши. Тот спокойно поджидал, балансируя в фехтовальной стойке. Хардимур нанес пару пробных ударов, которые Ши легко парировал, после чего, почувствовав, что держится на ногах достаточно уверенно, взмахнул мечом уже с куда более серьезными намерениями. Ши подобрался и сделал резкий выпад, метясь в открытую правую руку Хардимура. Промахнувшись, он отскочил назад, прежде чем меч рыцаря успел опуститься, сверкая красными бликами закатного солнца.

Как только клинок оказался внизу, Ши отбил его в сторону, внимательно следя, чтобы тяжелый меч не сошелся с его тонкой шпагой под прямым углом.

Хардимур опять пошел в атаку, намереваясь с размаху обрушить меч прямо на голову Ши, но тот быстро поднырнул под него и кольнул Хардимура в руку прежде, чем тот успел отпрянуть. Ши услышал взволнованное сопение Чалмерса и подбадривающее замечание Бритомарты: «Ловко проделано, ох и ловко!»

Хардимур снова попер вперед, размахивая мечом. Ши парировал, сделал выпад, промазал еще раз, но стойку сохранил и, отступая, как следует продырявил рыцарю руку. Тонкий, как игла, клинок вошел в мышцы, словно в масло. Бритомарта захлопала в ладоши.

Ши выдернул клинок и отскочил, по-прежнему держа перед собой подрагивающую шпагу.

— Ну что, довольно? — поинтересовался он.

— Клянусь стигмами Христа, нет! — проскрежетал Хардимур. Рукав его рубахи окрасился алым, сам он обливался потом, но выглядел еще вполне угрожающе.

Слегка поморщившись, он взмахнул мечом, держа его обеими руками. Шпага тут же метнулась вперед, распоров уже основательно набухший от крови рукав.

На мгновенье он нерешительно замер, а потом выставил меч перед собой, пытаясь перенять фехтовальную стойку Ши. Пару раз Ши со звоном отбивал неприятельский клинок вбок, а затем, связав его приемом, известным под названием «октава», сделал быстрый выпад. Хардимура спасло только то, что как раз в этот момент он оступился, чуть не упав на спину. Ши последовал за ним. «Фик-фик-фик!» — посвистывал тонкий клинок. Глаза перепуганного Хардимура бегали за ним, как зачарованные. Он попытался было отразить повторный укол, но был уже неспособен управляться со своим тяжеленным клинком. Ши заставил его беспорядочно отступить, спровоцировал открыться и выбросил руку со шпагой вперед. Он едва успел остановить наверняка смертельный удар, так что острие клинка лишь слегка коснулось груди коротышки. Хардимур шагнул назад, но нога его не встретила никакой опоры.

Руки его взметнулись вверх, а меч, крутясь в воздухе, полетел назад и плюхнулся в ров. Вслед за ним, подняв тучу брызг и разведя огромную волну, последовал и сам сэр Хардимур.

Когда его физиономия, вся облепленная тиной, показалась на поверхности.

Ши уже стоял на коленях у края рва.

— Бульп... пуф-ф... уф!.. помогите! — завопил Хардимур. — Я плавать не умею!

Ши протянул ему посох Чалмерса. Вцепившись в него, Хардимур выбрался на сушу. Едва поднявшись на ноги, он обнаружил, что неугомонная шпага опять подрагивает прямо у него перед носом.

— Ну так как, сдаешься? — поинтересовался Ши.

Хардимур подслеповато моргнул, выплюнул изо рта воду и преклонил колено.

— Прошу пощады, — неохотно выдавил он, тут же добавив:

— Проклятье! В следующий раз я обязательно сражу тебя, мастер Гарольд!

— Но сейчас-то победил я, — заметил Ши. — В конце концов, я тоже не большой любитель спать со сверчками!

— Очень рад я, что не придется тебе ночевать подобным манером, — совершенно искренне отозвался Хардимур, ощупывая поврежденную руку. — Дважды повержен был я с позором на глазах благородных дам и господ из замка Колтрокского, и горечь разлилась на сердце моем. А потом, лишился я дамы!

К разговору присоединился Чалмерс:

— А нет ли в замке каких-нибудь особых правил впуска для инвалидов или вообще терпящих бедствие?

— Представляется мне, что это как раз для меня. Хворые или увечные рыцари могут войти в него и оставаться до тех пор, покуда полностью не оправятся.

— А это мысль! — сказал Ши. — У тебя рука и за пару месяцев не заживет.

— Не исключено, что в результате купания вы еще и подхватили насморк, — внес предложение Чалмерс.

— Благодарствую, о почтенный паломник! Не исключено, что и подхватил.

В порядке эксперимента Хардимур чихнул.

— Побольше чувства! — посоветовал Ши.

Хардимур последовал этому совету, разразившись надсадным кашлем.

— Горе мне, иссушает меня лихорадка! — завыл он, подмигивая. — О добрые люди из замка, бросьте мне хоть какие-нибудь лохмотья завернуться, ибо погибаю я окончательно! О-о-оу!

При этом он весьма натурально рухнул на землю. Они дружно подхватили его и, поддерживая со всех сторон, поволокли к подъемному мосту. На сей раз у стражника возражений не возникло.

Глава 3

Как только они миновали сдвинутую наверх решетку ворот, послышалось дудение трубы. Она испустила четыре ноты, на последнюю из которых у трубача, видно, не хватило воздуху в легких. Когда путники вступили в мощеный двор замка, их сразу облепил целый рой мальчишек-пажей, наряженных в яркие разноцветные костюмы. Болтали они без передышки, но дело свое, похоже, знали. Разбившись на пары, они тут же присоединились к каждому из гостей и повели их ко входу в высокое, сложенное из серого камня здание, которое возвышалось на противоположной стороне двора.

Ши тоже взяла на буксир пара юнцов, глазевших на него с полнейшим восхищением. На каждом из них были средневекового кроя штаны в обтяжку, с одной штаниной красной, а другой белой. Когда под их руководством он принялся взбираться по винтовой лестнице, один из мальчуганов пропищал:

— Так вы всего лишь оруженосец* [2], сэр?

— Ш-ш! — вмешался другой. — Где твои манеры, Бевис? Сам лорд еще и слова не вымолвил!

— Да-да, верно, — откликнулся Ши. — Да, я всего лишь оруженосец. А почему, кстати?

— Потому что Вы так здорово фехтуете, почтенный сэр. — Вид у мальчишки стал задумчивый. — А вы мне как-нибудь покажете тот фокус, как выбить вражеский клинок, почтенный сэр? Я мечтаю зарубить какого-нибудь колдуна.

Наконец они добрались до входа в длинную комнату с высоким потолком, в углу которой стояла огромных размеров кровать с пологом на четырех столбиках. Один из пажей забежал вперед и, опустившись на колени перед креслом со скрещенными ножками, торопливо протер его, дабы Ши мог усесться.

Когда Ши расположился в кресле, другой отстегнул его пояс со шпагой, а первый выбежал из комнаты. Через мгновенье он уже вернулся, таща большой медный таз, над которым поднимался пар, и перекинув через руку полотенце.

Ши догадался, что ему предлагают вымыть руки. Они и впрямь в этом здорово нуждались.

— От имени Колтрокского замка, — произнес маленький Бевис, — приношу вашей светлости глубочайшие извинения за то, что не могу предложить ей ванну. Но обеденный час уж столь близок...

Тут его прервал ужасающий рев множества труб, большей частью фальшивящих и дудящих, что называется, кто в лес, кто по дрова. Подобная какофония могла по меньшей мере возвещать о наступлении нового года.

— Трубят на обед! — переполошился паж, к некоторому смущению Ши вытирая ему руки. — Пойдем!

За стенами замка уже стемнело. На винтовой лестнице, по которой они совсем недавно поднимались, было темно, как в сундуке. К счастью, паж вел его за руку. Мальчуган уверенно спустился вниз и пересек небольшой зальчик, на стене которого из железного гнезда торчал один-единственный факел.

Распахнув двери, он тонким голоском объявил:

— Мастер Гарольд де Ши!

Помещение, которое открылось их взорам, оказалось просторным — по меньшей мере пятидесяти футов в длину и примерно столько же в ширину, и было довольно неважно — конечно, по американским меркам — освещено вперемежку понатыканными по стенам факелами и тонкими свечками. Ши, который совсем недавно побывал в куда более мрачно иллюминированном обиталище посредника Сверра, счел освещение достаточным, чтобы разглядеть заполнивших комнату кавалеров и дам. Те, оживленно болтая, через высокую арку в дальнем ее конце по очереди выходили в обеденный зал.

Чалмерса видно не было. Бритомарту он углядел в нескольких футах от себя. За исключением его самого, в помещении она оказалась самой высокой, и вполне могла потягаться с его собственными пятью футами одиннадцатью дюймами.

Он направился к ней.

— Ну-с, благородный сквайр, — поприветствовала она его неулыбчиво, — коли уж пришлось мне стать твоею дамой, полагалось бы тебе сопроводить меня к столу по крайней мере. Разрешаю политесный поцелуй, только без всяких там вольностей, ясно?

Она подставила ему щеку, и поскольку, судя по всему, это от него и требовалось, он ее поцеловал. Сделать это было нетрудно. Чуть-чуть макияжа, и она вполне могла бы послужить моделью тому же Джорджу Пети* [3].

Направляемые маленьким Бевисом, они вступили в высокий обеденный зал, где их подвели к средней изогнутой части огромного подковообразного стола.

Ши с удовлетворением отметил, что Чалмерс уже занял свое место всего в двух стульях от него. На одном из них пристроилась похожая на камею Аморета, которая, к очевидному смущению Чалмерса, выпаливала ему в ухо историю своих терзаний прямо-таки с быстротой пулемета.

— О, каким только мученьям не подвергал меня коварный изверг Базиран! — трещала она. — Стены темницы, в коей я томилась, озаряли похабные картины и образы. Он твердил, что милый мой Скадамур неверен мне, он обещал мне несметные сокровища в обмен на мою добродетель...

— А сколько раз в день он это требовал? — деловито поинтересовался сидящий напротив рыцарь, перегибаясь через стол.

— Ни разу не меньше шести, — гордо ответствовала Аморета, — а бывало, и целых двенадцать! И когда я отказывала ему, негодованьем кипя благородным, жуткие страсти, за границы человеческого разумения выходящие...

Ши только и слышал, как Чалмерс односложно бормочет:

— Скажите пожалуйста! Ай-яй-яй. Да неужели? Ой, и в самом деле?..

Рыцарь заметил:

— Сэр Скадамур по праву гордиться может такой супругою, столь благородною дамой, которая столько ради него вынесла!

— А на что еще она годится? — послышалась холодная реплика Бритомарты.

— Сказал бы я, на что она вполне годится, — присоединился к беседе Ши.

Девушка с полотна Петти резко повернулась к нему, голубые глаза ее ярко вспыхнули:

— Мастер оруженосец, инсинуации твои низки, и с рыцарскою честью несовместимы! Выскажи их ты за воротами замка, доказала бы я их низость на тебе самом, мечом и пикою!

Как он не без некоторого изумления отметил, она и впрямь здорово разозлилась.

— Извини. Я просто пошутил, — заверил он.

— Целомудрие, сэр, не есть предмет для дурацких насмешек! — рявкнула она.

Прежде чем беседа успела потечь дальше. Ши аж подскочил при очередном ужасающем реве труб. В зал торжественно вступила колонна пажей, несущих серебряные тарелки. Ши заметил, что им с Бритомартой поставили одну на двоих. Оглядев стол, он обнаружил, что и каждую пару — рыцаря с дамой обслужили подобным же образом. Очевидно, это тоже предусматривалось понятием «быть дамой» некоего рыцаря. Ши был бы не прочь поинтересоваться, не входит ли туда и еще чего, но после совершенно непредсказуемой реакции Бритомарты на довольно невинную шуточку в отношении Амореты попросту не осмелился.

Трубы протрубили снова, на сей раз возвещая о появлении колонны слуг, нагруженных подносами с яствами. То, что положили Ши с Бритомартой, оказалось огромным тортом, изысканно оформленным в виде пузатого средневекового парусника, на который, вооружившись разделочным ножом, тут же накинулся Бевис. Покуда он трудился, Чалмерс перегнулся через спину Амореты, дернул Ши за рукав и заговорщицки заметил:

— Все идет по плану!

— Чего это вы имеете в виду?

— Логические уравнения! Я посмотрел на них у себя в комнате. Поначалу вышла небольшая заминка но стоило мне применить к ним заранее разработанный ключ, как все сразу стало на место.

— Выходите вы и впрямь можете учинить какое-нибудь волшебство?

— Уже на практике убедился. Я попробовал для начала заколдовать кошку, которая там крутилась. Раздобыл несколько перьев и прочел заклинание, чтобы у нее выросли крылья. — Он хихикнул. — Осмелюсь предположить, что среди птиц в соседнем лесу сегодня будет небольшой переполох. Она вылетела в окно.

Ши почувствовал, что с другого бока его толкают локтем, и повернулся лицом к Бритомарте.

— Будет ли милорд, по праву своему, угощаться первым? — поинтересовалась она, указывая на тарелку.

При этом на лице ее совершенно ясно была написана надежда на то, чтобы всякий, кто решился бы воспользоваться этим правом, подавился первым же куском. Ши секунду ее разглядывал.

— Ни в коем случае, — ответил он. — Ешь первая. В конце концов, рыцарь-то ты получше, чем я. Если б ты не насадила Хардимура на пику и не подорвала его силы и дух, я бы в жизни его не одолел!

Улыбка Бритомарты ясно сказала ему, что психологию ее он вычислил правильно.

— Благодарю, — произнесла она с чувством, протягивая руку к груде мяса, показавшейся из-под кондитерского парусника, и запихивая в рот приличных размеров кусок. Ши последовал ее примеру, но подскочил чуть ли не до потолка и тут же схватился за стоящий перед ним кубок с вином.

Вкус у мяса оказался просто-таки непередаваемым. Оно и пересоленное было, и до приторности сладкое, и смешались в нем чуть ли не все существующие вкусы и запахи, которые, тем не менее, крепко забивал ужасающей остроты чесночный дух. Когда Ши припал к кубку, на глаза его навернулись две крупные страдальческие слезы.

Вино жутко отдавало корицей. Слезы покатились дальше по щекам.

— Ах, добрый сквайр Гарольд, — донесся до него голос Амореты. — Не удивляет меня, что рыдаешь ты над рассказом о страданьях, кои я перенесла! Мыслимо ли дело, чтобы честная дама столь страшным мученьям и низким домогательствам подвергалась?

— Что же до меня, — заметил сидящий за ними рыцарь, — то думается мне, что Базиран этот — подлый и трусливый негодяй, и с удовольствием великим и желанием страстным взялся бы я положить конец его пакостям!

Бритомарта жестко усмехнулась.

— Не столь проста сия задача, сэр Эриван. Во-первых, следует знать тебе, что укрылся Базиран в дремучих лесах, где обитают лозели, кои ужаснейшие создания хоть наполовину и на людей похожи, но, тем не менее, человеческой плотью питаются. Очень трудно одолеть их. Во-вторых, Базиран этот ловко упрятал свой замок искусством магическим, так что найти его нелегко. А в-третьих, стойкий боец он и воин могучий, и устоять перед ним лишь немногие смогут. Во всем Царстве Фей знаю лишь двоих я, кто сумел бы его сразить.

— И кто же они? — спросил сэр Эриван.

— Первый — сэр Кэмбелл. Рыцарь он и сам великой доблести, а кроме того, супруга его Камбина — искусница великая в магии белой, что одолеть способна и лозелей, и Базирана чары. Другой — собственный милый мой лорд и обрученный жених сэр Артегаль, юстициарий царицы нашей.

— Куда смотрела ты! — жалобно воскликнула Аморета. — Он тоже проходу не давал мне вниманьем своим! О, как страдаю я! О, как я всегда...

— Ш-ш, Аморета! — принялся успокаивать ее Чалмерс. — Гляди, детка, еда стынет.

— Как верно глаголешь ты, добрый паломник!

С бледной прекрасной щечки Амореты скатилась слеза, а сама она, ухватив с блюда кусок потолще, мигом запихнула его в рот. Работая челюстями, она еще пыталась восклицать:

— О, что бы делала я без добрых друзей, что поддерживают меня во всем!

Отсутствием аппетита эта хрупкая на вид барышня, как видно, не страдала.

Трубы возвестили перемену блюд, и как только одни слуги унесли пустые тарелки, другие тут же возникли с новыми. К каждой из пар подбежали пажи с металлическими чашами и полотенцами. Сидевший за Чалмерсом сэр Эриван поднял свой кубок, но тут же поставил его обратно.

— Эй, прислужник! — прогремел он. — Мой кубок пуст! Или в обычаях это замка Колтрокского, чтобы гости погибали от жажды?

Слуга дал сигнал другому, и к сэру Эривану, отвесив поклон, тут же подлетел крошечный морщинистый человечек в отороченной мехом ливрее.

— О милосердный лорд, — с ходу затараторил он, — молю тебя о прощенье! Увы — диковинная напасть поразила вино, и все оно скисло — все вино в Колтрокском замке! Добрый отец Монтелиус прочитал над ним экзорсизм* [4], да совсем без толку. Должно быть, тяготеют над ним слишком уж могущественные злые чары!

— Что?! — взревел сэр Эриван. — Семь тысяч демонов из геенны огненной, неужели ты полагаешь, что теперь мы должны пить воду?

Пожимая плечами, он тут же повернулся к Чалмерсу.

— Сам видишь, каково это, почтенный сэр! С каждым днем вокруг нас, рыцарей Царства Фей, все тесней сжимается кольцо черного колдовства, и не ведаем мы, что нам делать. Нет сомнений у меня, что и предстоящий турнир отметит оно знаком беды.

— Какой еще турнир? — заинтересовался Ши.

— Турнир, который устраивает Сатиран, лесной рыцарь, в своем стоящем среди лесов замке, в трех днях пути отсюда. Принять участие в нем — большая честь и добрая забава. Состоятся боевые поединки там, кои завершатся всеобщей боевой потехою, на званье лучшего из рыцарей, а потом — турнир красоты среди дам. Слыхал я, что наградою первой красавице станет пояс леди Флоримели, что лишь истинное целомудрие опоясывать может.

— О, как напугал ты меня! — воскликнула Аморета. — Понимаешь ли, похищена была я как раз во время турнира. И теперь вряд ли отважусь я посетить предстоящий, если ожидаются там колдуны. Подумать только — ведь кто-то из них может одолеть других храбрецов, и отдана я ему буду по праву!

— Среди претендующих на тебя обязательно буду я, — не без высокомерия заметила Бритомарта.

Ши спросил:

— А что, победитель среди мужчин в качестве приза получает победительницу конкурса красоты?

Сэр Эриван поглядел на него с некоторым изумлением.

— Изволишь шутить ты, о... Нет, видно, и впрямь чужестранец ты, и порядков наших не знаешь. Да — таков обычай в Царстве Фей. Равно, как, увы мне, и все эти колдуны с их злыми чарами.

Он уныло покачал головой. Ши продолжал:

— Слушай, а мы с моим другом Чалмерсом вполне сумели бы вас тут слегка выручить.

— Каким же это образом?

Чалмерс делал титанические попытки заставить его умолкнуть, но Ши не обращал на них внимания.

— Мы и сами малость сечем в магии. Да не переживай — магия белая, безо всяких там примесей, вроде как у той Камбины, про которую вы тут говорили. Вот, скажем... Док, как, по-вашему: можем мы тут чего придумать с этим вином?

— Ну... кхе-гм... в общем... Полагаю, что можем, Гарольд. Но не кажется ли вам...

Ши не стал дожидаться возражений.

— Если вы все наберетесь терпения, — объявил он, — мой друг паломник малость поколдует. Что вам потребуется, док?

Чалмерс наморщил брови.

— Так: где-то галлон или чуть больше простой воды, раз. Пожалуй, несколько капель хорошего вина — это два. Немного винограда и лаврового листа...

Кто-то перебил его:

— Легче луну достать с небосклона, чем винограду раздобыть в Колтроке! На прошлой неделе налетели на виноградники тучи прожорливых птиц, и не осталось там ни ягодки, ни листочка! Ясно дело — злых чародеев была работа, уж очень они нас не любят.

— Какой кошмар! А бочонок тут какой-нибудь найдется?

— Чего-чего, а их-то здесь навалом. Эй, Рудигер — пустой бочонок!

Бочонок выкатили на середину стола. Завидев приготовления, гости загомонили. Было запрошено и отвергнуто еще несколько исходных ингредиентов, пока на столе не возникла груда кусков засахарившегося меда, плохо очищенного и явно не предназначенного для стандартной фасовки.

— Думаю, что вместо сахара сойдет, раз уж ничего другого нет, — бросил Чалмерс, обращаясь к Ши.

В качестве карандаша Чалмерсу послужил уголек из печи. На каждый из ломтей засахарившегося меда он нанес по букве — О, С или Н* [5]. В центре образованной столами подковы прямо на каменном полу развели небольшой костер. Часть меда Чалмерс растворил в небольшом количестве воды, воду вылил в бочонок и бросил туда же несколько соломинок. Оставшиеся ломти меда он принялся раскладывать перед собой на столе, будто играя сам с собой в домино, и при этом декламировал:

Произнеся эти слова, он сдвинул вместе несколько кусочков меда, расположив их таким образом:

— Силы небесные! — воскликнул какой-то рыцарь с короткой бородкой, вскочив и сунув нос в бочонок. — У паломника получилось!

Чалмерс опустил туда кубок, разогнал плавающую на поверхности солому, зачерпнул и отпил.

— Господи благослови! — пробормотал он.

— Что это, док? — спросил Ши.

— Отведайте, — сказал Чалмерс, протягивая ему кубок.

Ши отведал, и второй раз чуть не опрокинул стол. Жидкость в кубке оказалась лучшим шотландским виски, которое он когда-либо пробовал.

Томимый жаждой сэр Эриван забеспокоился:

— Уж не беда ли какая приключилась с вашим волшебным вином?

— Все в порядке, — заверил его Чалмерс, — за тем исключением, что оно довольно... гм... крепкое.

— Можно ли отведать его, сэр паломник?

— Запросто, — отозвался Ши, передавая кубок дальше.

Сэр Эриван действительно запросто приложился к кубку, но тут же разразился надсадным кашлем.

— Вот это да! Напиток богов олимпийских! Да и то если у богов тех глотки луженые! Однако, как бы ни было там, желал бы я еще!

Следующую порцию виски Ши разбавил водой и только потом передал слуге, который обнес ею стол. Попробовав напиток, рыцарь с короткой бородкой недовольно скорчил рожу.

— Насколько разумею я, по вкусу не вино это вовсе.

— Правдиво отмечено, — откликнулся Эриван. — Настоящий это нектар, и чюссьтвуешь себя потом ну просто з-замечательно! Дайте еще, заклинаю вас!

— Можно и мне чуть-чуть попробовать? — застенчиво попросила Аморета.

Чалмерс с несчастным видом огляделся. Вмешалась Бритомарта:

— Прежде, чем выпьешь ты диковинного этого напитка, сама я его отведаю!

Подхватив кубок, который у них с Ши был один на двоих, она поспешно сделала порядочный глоток. Глаза у нее при этом вылезли на лоб и наполнились слезами, но в целом держалась она неплохо.

— М-м... крепковат для маленькой моей наперсницы, — выговорила она, когда сумела отдышаться.

— Но, леди Бритомарта...

— Нет! Не бывать тому... Нет, я сказала!

Слуги сбились с ног, разнося по столу виски. Там, где они уже успели побывать, разговоры становились громче, все чаще звучали довольно смелые шуточки и слышался хохот. Дальше вдоль стола уже начались танцы, если, конечно, можно назвать танцем занятие, когда постоянно держишь партнера за руку и кланяешься как заведенный. Ши и сам принял уже достаточно, чтобы его природная неугомонность начала выплескиваться наружу.

— Не желает ли дама моя пойти потанцевать? — отвесил он шутовской поклон Бритомарте.

— Нет, — молвила она важно. — Я не танцую. Не можешь и представить ты, какая ответственность лежит на плечах моих! Подлей мне еще, будь добр.

— Ой, да пошли! Я тоже не танцую — по крайней мере, как тут принято. Но попробовать-то можно!

— Нет, — повторила она. — Бедняжка Бритомарта никогда не предается беззаботным увеселеньям! Всегда-то в делах, всегда борется с несправедливостью, являет собой высший образец целомудрия и порядочности а вовсе не на это все привыкли обращать свои взоры!

Ши заметил, как Чалмерс наливает Аморете изрядную дозу виски. Красотка опрокинула ее одним махом и тут же с удвоенной скоростью принялась трещать про всякие жертвы, на которые ей пришлось пойти ради сохранения своей чистоты для супруга. Чалмерс вскоре начал оглядываться в поисках поддержки.

Так доку и надо, — подумал Ши. Бритомарта тем временем тянула его за рукав.

— Какой позор! — вздохнула она. — Твердят все они, что Бритомарта, мол, не нуждается в мужской симпатии! Девушка, мол, она из тех, что и сами способны за себя постоять!

— Разве это так плохо?

— Жухе некуда. То-ись я хотела сказать, хуже некуда. Твердят они все — нету, мол, у Бритомарты чувства юмора! А все потому, что я просто исполняю свой долг. Добросовестно. Вот в чем вся штука. А вот ты — ты вот считаешь, что у меня есть чувство юмора, а, мастер Гарольд де Ши?

Она обличающе посмотрела на него. В глубине души Ши полагал, что «они все» абсолютно правы, но, тем не менее, поспешно ответил:

— Ну, конечно, считаю, об чем речь.

— Ве-ли-ко-леп-но! Смягчается сердце мое от мысли, что хоть кто-то меня понимает! Ты мне нравишься, мастер Гарольд. Ты такой высокий — не то, что все эти, мелкие свиньи, а не мужики. Слушай, а ты не думаешь, что я слишком высокая, а? Ты бы не сказал, что я просто здоровая белая кобыла?

— Да что ты, бог с тобой!

— А ты бы не сказал, что я даже симпатичная?

— И еще как! — Ши гадал, наступит ли всему этому конец.

— Правда, действительно симпатичная, даже при моем росте?

— Конечно, честное слово, чтоб мне лопнуть.

Ши заметил, что Бритомарта готова в любой момент разразиться рыданиями.

Чалмерс из последних сил пытался перекрыть словесный понос Амореты и помочь был явно не в состоянии.

— Уззасно славно! Я ну такая радостная, что хоть кому-то ндравлюсь как зенщина! Они вот все восщихяются, восщихяются, а за бабу никто не держит. Пример добродетели, мол, знамя ты наше! Щас шекрет тебе расскажу.

Она шарахнулась к нему в столь вызывающей манере, что Ши даже оглянулся посмотреть, не привлекают ли они чьего-нибудь внимания.

Внимания они не привлекали. Сэр Эриван с физиономией Гарно Маркса* [6] гонялся между колонн за какой-то пухленькой, тоненько визжащей дамочкой.

Танцоры уже отплясывали нечто вроде шейка. Из одного угла доносился бешеный рев — там шла оживленная игра в расшибалочку, и отдельные рыцари уже ставили на кон последние рубахи.

— Шекрет расскажу, — продолжала она, возвысив голос. Ос-то-чер-тело мне быть примером добродетели, вот что! Хочу хоть разок побыть обычной зенщиной. Хоть разок. Вот так.

Она моментально сгребла Ши с его места, словно малого щенка завалила к себе на колени и поцеловала со всей нежностью взбесившегося торнадо.

С той же удивительной легкостью она приподняла его с колена и пихнула обратно на стул.

— Нет, — вымолвила она мрачно. — Нет. Отвесьтвенность! Приходится о ней помнить.

Крупная слеза скатилась у нее по щеке.

— Пошли, Аморета. Спать пора.

Лучи раннего солнца не добрались еще до мощеного двора замка, когда Ши вернулся, улыбаясь до ушей. Он тут же поделился с Чалмерсом новостью:

— Надо же, док, серебро здесь обладает всеми видами стоимости! Лошадь с ослом впридачу стоит всего четыре доллара шестьдесят центов!

— Колоссально! А я опасался, что в обращении может быть какой-нибудь другой металл или что у них вообще не существует денег. А осел... э-э... ручной?

— Самое смирное и смышленое животное, которое я когда-либо встречал. А-а, привет, девчонки!

Приветствие было адресовано Бритомарте с Аморетой, которые только что вышли из своих покоев. Бритомарта уже нацепила доспехи, и из-под шлема на Ши глянула суровая, воинственная физиономия.

— Ну как вы после вчерашнего? — поинтересовался молодой человек, нимало этим не смутившись.

— В голове моей будто молотом по наковальне молотят, чтоб ты знал.

Она повернулась к нему спиной.

— Пойдем, Аморета, лучшего нет бальзама, чем просто свежий воздух, и если отправимся мы немедля, то попадем в замок Сатирана вместе с теми, кто поскачет позже и быстрее, лошадей изнуряя и себя.

— Мы тоже туда собираемся, — сказал Ши. — Может, нам лучше поехать вместе?

— Ради нашей защиты, хотел ты сказать? Ха! Мало проку будет от шпильки твоей переросшей, случись нам ввязаться в настоящую битву. Или желаешь ты путешествовать под защитой моей руки? — Она потрясла ею с металлическим лязгом.

Ши ухмыльнулся.

— В конце концов, при нашей теперешней большой любви...

Он увернулся от грозящей оплеухи и быстро отскочил на безопасное расстояние. Подала голос Аморета:

— Ах, Бритомарта, окажи мне такую любезность — позволь им ехать с нами! Этот старый волшебник такой симпатичный!

Ши заметил, как Чалмерс испуганно вздрогнул. Но отступать уже было поздно. Когда женщины уселись на лошадей, за ворота они выехали все вместе.

Ши двигался впереди рядом с погруженной в угрюмое молчание Бритомартой.

Сзади до него доносились жизнерадостное щебетание Амореты и односложные реплики Чалмерса.

Дорога, которая представляла собой разве что верховую тропу, не носившую ни единого следа колес, шла параллельно речке. Поляны, которые то и дело попадались им на глаза поблизости от Колтрокского замка, встречаться постепенно перестали. Деревья все теснее обступали их со всех сторон и становились все выше и выше, и вскоре путешественники оказались в бесконечном полумраке, лишь кое-где тронутом яркими солнечными пятнами.

Часа через два Бритомарта натянула поводья. Когда подъехала Аморета, воительница объявила:

— Я купаться. Ты со мной, Аморета?

Девушка покраснела и глуповато улыбнулась.

— Но эти джентльмены...

— Будут джентльменами, — закончила Бритомарта, одарив Ши взглядом, в котором совершенно ясно читалось, что вести себя по-джентльменски ему стоит хотя бы в интересах собственной жизни и здоровья. — Мы покричим.

Протиснувшись меж двух замшелых стволов, она направилась вниз.

Мужчины отошли в сторонку и присели. Ши повернулся к Чалмерсу.

— Как продвигаются дела с магией?

— Кхе-гм. Похоже, мы как раз застали тот самый момент общего ухудшения обстановки, — отозвался профессор. — Судя по всему, остальные это тоже сознают, но никому не понятно, в чем причина и что в связи со всем этим делать.

— А вам?

Чалмерс пощипал подбородок.

— На мой взгляд, можно было бы вполне... гм... обоснованно подозревать деятельность целой организации темных сил, заметную роль в которой играют всевозможные колдуны вроде упомянутого вчера вечером Базирана. На эту мысль меня навели случаи с разом прокисшим вином и потравой виноградников. Я ничуть бы не удивился, узнай, что затевается какой-нибудь тщательно законспирированный переворот. А цели и задачи такой подрывной деятельности, как бы они там не декларировались, должны несомненно относиться к области морали и опираться на комплекс эмоциональных представлений, который немецкие философы окрестили громоздким по обыкновению термином «Weltansicht»* [7]. Следовательно, они практически не поддаются научному...

— Все это замечательно, — перебил его Ши. — Только вот мы-то что тут могли бы сделать?

— Пока точно не знаю. Очевидным шагом было бы понаблюдать за этой публикой в деле и перенять кое-что из их техники. Предстоящий турнир... Господи милосердный, что это?

С реки донесся истошный визг. Ши секунды три ошарашено пялился на Чалмерса, а потом вскочил и бросился на, шум.

Продравшись сквозь плотные заросли кустарника, он увидел, что обе женщины по шею в воде сидят посреди небольшого речного плеса. А к ним, шлепая и поднимая брызги, спинами к Ши направляются две какие-то дикарского вида полуобнаженные личности в шотландских клетчатых юбочках. Личности что-то с хохотом орали.

И тут Ши сделал глупость. Выхватив шпагу, он съехал на заду с шестифутового берега и с воплями кинулся за пришельцами в воду. Те резко обернулись, выдернули из сыромятных перевязей палаши и в туче брызг бросились к нему. Тут он и понял свою ошибку: по колено в воде фехтовальные отскоки да выпады особо не поделаешь. В лучшем случае с одним бы справиться.

А их двое...

Гарда шпаги громко и чисто зазвенела, принимая на себя первый удар.

Ответный выпад прошел мимо цели, но тип в юбке слегка отпрянул. Уголком глаза Ши заметил, что второй забегает сбоку, чтобы напасть на него со спины.

Он парировал, кольнул, и вновь парировал.

«Ул-лю-лю!» — завопил дикарь, замахиваясь еще раз. Ши на шаг отступил, чтобы второй оказался в поле зрения. На мгновенье его сковал холодный страх, когда нога скользнула по невидимому под водой камню. Второй тут же набросился на него, обеими руками взметнув палаш для смертельного удара.

«Ул-лю-лю!» — завопил он, как и первый. Ши с ужасом понял, что защититься уже не успевает...

Бамп! Внезапно от башки дикаря со стуком отскочил камень. Тот так и сел. Ши опять обернулся к первому и едва успел отразить удар, который чуть не снес ему голову. Первый «шотландец» разошелся не на шутку. Ши отпрянул еще на шаг, поскользнулся, скакнул вперед и вновь отступил. Вода вязко сковывала ему ноги. Отражать неистовые удары палаша напрямую он не решался, опасаясь сломать свой тонкий клинок. Еще один шаг назад, потом еще, и под ногами осталось не больше дюйма воды. Наконец-то! Отскок, петля, раз-два, выпад! — и острый как игла кончик шпаги прошил грудь противника насквозь.

Ши выдернул свой клинок и увидел, как у того подломились колени. Дикарь повалился в воду.

Другой тем временем уже выбирался из воды чуть ниже по течению. Стоило Ши сделать по направлению к нему всего несколько шагов, как он торопливо вскарабкался на обрывистый берег и с быстротою лани помчался прочь. Пустая перевязь колотилась у него на спине.

— Можете выходить, джентльмены, — послышался голос Амореты.

Ши с Чалмерсом вернулись к реке и застали обеих девушек за просушкой волос, которые они распяливали на пальцах под лучами солнца.

— Это ведь ты бросила камень? — спросил Ши у Бритомарты.

— Да, это так. Не знаю, как выразить благодарность тебе, сквайр Гарольд. Милосердно прости меня, что назвала я смертоносный клинок твой детской игрушкой!

— Да ладно. Этот второй придурок зарезал бы меня как курицу, если бы ты не запустила ему камнем в башку. Слушай, а чего вы застряли посреди этого плеса? Пара шагов — и вы на глубокой воде. Вы что, плавать не умеете?

— Плавать-то мы умеем, — отозвалась она, — но пришлось бы открыться нам во всем нашем целомудрии не перед коми иными, как дикарями Да Дерга!

Ши не стал доказывать, что перед лицом смерти или участи, которая той же Бритомарте показалась бы еще хуже смерти, заботиться о сокрытии девичьих прелестей было просто глупо. Но золотоволосая красавица начала выказывать к нему более дружеское расположение, и подвергать его риску, обсуждая столь скользкие темы, ему ничуть не хотелось.

Когда они поехали дальше, Бритомарта оставила Аморету пытать Чалмерса бесконечной историей своих страданий и поскакала бок о бок с Ши. Тот воспользовался этим, чтобы задать несколько наиболее интересовавших его вопросов, стараясь особо не демонстрировать своего полного незнания местных условий и обстановки.

Бритомарта, как выяснилось, была одним из «кавалеров», а проще говоря, высших офицеров царицы Глорианы — в общем, из тех, кого принято называть старым франкийским термином «конт». Всего их было двенадцать, и в обязанности каждого входила борьба с несправедливостью в какой-то своей специальной области на территории Царства Фей.

Так ты, выходит, вроде как в полиции служишь, — подумал Ши. Он поинтересовался, существуют ли какие-то градации положения кавалеров и как они подразделяют сферы влияния.

— Зависит все от того, с чем приходится дело иметь, — рассказывала Бритомарта. — В вопросах, отношения между людьми включающих, более сильны столь доблестные и галантные рыцари, как сэр Кэмбелл и сэр Триамонд. Опять-таки, будь дело в правосудии и справедливости, последнее слово — за сэром Артегалем.

На этом последнем имени голос ее слегка дрогнул. Ши вспомнил, что Артегаля она уже упоминала прошлым вечером.

— А какой он из себя?

— О, уверяю тебя — отважен он и величествен, но негодяй, каких свет не видывал! — Она так пырнула коня шпорами, что он взвился на дыбы, и ей пришлось успокаивать его словами: «Тихо, Бертран!»

— Да неужели? — подначил Ши.

— На вид, ежели описать его, темен он волосом и суров лицом. Высок и силен он, и не выдержать натиска пики его ни Рыцарю Красного Креста, ни самому принцу Артуру. Вот как познакомились мы с ним — сражались мы, и хоть с копьем была я удачливей, в поединке на мечах поверг он меня оземь и совсем уж собрался прикончить, как вдруг понял, что я женщина. Я тут же в него влюбилась, — закончила она запросто.

Довольно своеобразный метод завоевания девичьей благосклонности, подумал Ши, — хотя чего там — и в том мире, откуда я сам, полным-полно девушек, которые только на такое обращение и клюют. Вслух он сказал:

— Надеюсь, он в тебя тоже влюбился?

Бритомарта несколько удивила его, тяжело вздохнув.

— Увы, о честный сквайр, признать я вынуждена, что не ведаю этого! Да, дал он зарок, что женится на мне, но столь часто то турнир у него, то подвиг очередной, что не знаю я даже, когда того события и ждать. Должны пожениться мы, когда вернется он назад, но стоит появиться ему в родных краях, так только и слышатся похвалы лишь отваге моей да силе, и ни слова о том, что относится он ко мне, как к женщине. Похлопает только по спине да вымолвите «Молодчина, Бритомарта, так и знал, что на тебя можно положиться! Есть у меня для тебя очередная задача — дракон на сей раз?»

— Хм-м, — задумчиво протянул Ши. — Насколько я понимаю, о психологии тебе слышать не приходилось?

— О нет, в жизни о таком не слыхивала!

— Ты вообще-то хоть когда-нибудь наряжаешься? Я имею в виду — как все эти дамы в Колтрокском замке?

— Кой толк мне в мишуре подобной? Как исполнять смогу я обязанности свои кавалерские в сих пышных нарядах?

— А приходилось ли тебе закатывать глазки и говорить Артегалю, какой он хороший?

— Нет, спаси меня господь! Да что решит он при виде столь нецеломудренной и нескромной выходки?

— Вот в том-то вся и штука — этого он как раз от тебя и ждет! Знаешь, в моих краях девушки в этом плане подкованы довольно неплохо, так что большинство таких фокусов я уже изучил. Я тебе кое-что покажу, а практиковаться можешь на мне. Я не возражаю.

Пообедали они в тот день не сказать чтобы особо плотно — подан был только бурого цвета хлеб и кусок сыра, которые Бритомарта извлекла из притороченного к седлу мешка. На ночлег они устроились в постелях из мягко пружинящих папоротниковых лап, наваленных на землю слоем дюйма в три. На следующий день они отправились в путь в том же порядке. Чалмерс, как ни странно, ничуть не возражал, объяснив это так:

— Юная леди, вне всяких сомнений, излишне... гм... многословна, но ухитрилась дать мне массу полезной информации, связанной с методикой этого Базирана. Я, конечно, предпочел бы продолжить нашу беседу.

Как только они выехали на дорогу, Бритомарта подняла повыше забрало и, наклонившись к Ши, выпучила глаза.

— Ты, должно быть, ужасно устал, о дражайший милорд, — завыла она, после битвы своей с великанами! Присядь ко мне, и поболтаем мы немного. Люблю я слушать...

Ши ухмыльнулся.

— Перебарщиваешь, старушка. Давай-ка еще разок.

— Ты, должно быть, устал... Боже, а это еще что?

Тропа тем временем повернула и вывела их на просторный плоский луг. Как только они оказались среди сияния солнца, дважды пронзительно пропела труба.

На противоположной стороне луга блеснул металл. Ши увидел, как некий рыцарь, на щите которого змеились извилистые зеленые полосы, опустил копье и понесся к ним.

— Сэр Париделл, чтоб его! — рявкнула Бритомарта своим полицейским голосом. — Известный грубиян, пакостник и развратник! Ха! На ловца и зверь бежит. Глориана!

Последний выкрик уже глухо прогундел из-под шлема, поскольку она резко захлопнула забрало. Ее огромная вороная лошадь с торчащим над мордой копьем тяжело поскакала навстречу нежданному оппоненту. Они с грохотом сшиблись.

Париделлу удалось усидеть в седле, но ноги его коня подкосились, и скакун вместе со всадником покатились по земле в клубах пыли.

Ши с Чалмерсом подбежали к нему практически одновременно и попытались сдвинуть лошадь в сторону. Когда они освободили Париделла от шлема, он дышал, но изо рта у него вытекала тоненькая струйка крови. Он был без сознания.

Ши мгновенье не сводил с него глаз, охваченный внезапной идеей.

— Слушай, Бритомарта, — сказал он, — а нет ли каких-нибудь правил насчет доспехов этого малого? Мы не можем взять их себе?

Бритомарта безо всякого сострадания оглядела поверженного противника.

— Поскольку коварный прохвост сей напал на нас первым, полагаю я, что принадлежат они мне.

— Прослышал видать он, что путешествую я с тобой, — пропищала Аморета. — Какой страшной опасности я избежала!

Ши было не так-то просто сбить с намеченной линии.

— Я вот думаю, нельзя ли мне как-то приспособить все это обмундирование.

Оруженосец Париделла, нескладный юнец с пушком на подбородке и закинутым за плечо рогом, уже успел к ним присоединиться и, склонившись над хозяином, пытался привести его в чувство, вливая в его стиснутый рот содержимое крошечной фляжки. Заслышав эти переговоры, он поднял взгляд.

— Нет, добрый сэр, — проговорил он, обращаясь к Бритомарте, — не суди его столько строго! Лишь мельком разглядел он вас, и по ошибке принял даму эту за леди Флоримель.

Лицо Бритомарты вспыхнуло гневом.

— Вот оно как?! — взревела она. — Ну теперь если и не было у меня мыслей о трофеях, то заберу я даже то, что не нужно мне! Сэр, я Бритомарта, рыцарь из кавалеров, а этот Париделл твой — исключительнейший негодяй. А ну-ка рассупонивай латы!

— А как там насчет меня? — настойчиво напомнил Ши. — Этот турнир...

— Не можешь прибыть ты на турнир в рыцарских доспехах, рыцарем не будучи, о честный сквайр.

— Кхе-гм! — подал голос Чалмерс. — По-моему, мой юный друг послужил бы неплохим добавлением к рыцарскому двору вашей царицы Глорианы.

— Верно это, о почтенный сэр, — согласилась Бритомарта, — но не так-то легко и просто принять на себя долг рыцарский, как это кажется.

Отстоять должен он бдение всенощное в часовне с оружием всем и доспехами, и поручиться за него при этом должны по меньшей мере двое уважаемых рыцарей.

Или свершить он обязан доблестное и славное деянье на поле бранном. А сейчас не имеем мы ни того, ни другого, ни третьего.

— Вот, помню, Скадамур мой... — затянула Аморета. Но ее тут же перебил Чалмерс:

— А разве нельзя привести его к присяге, скажем, в качестве вашего заместителя или кого-нибудь в этом роде?

— Не существует... — начала было Бритомарта, но тут же запнулась. — А и верно — сейчас нет у меня оруженосца. И если ты, мастер Гарольд, готов дать клятву соответствующую и продолжить со мной путь в этом качестве только без креста на шлеме, то можно это устроить.

Клятва оказалась довольно незатейливой — что-то там насчет верности царице Глориане и от ее имени Бритомарте, обещание давить злодеев, защищать слабых и все в том же духе.

Ши с Чалмерсом на пару стащили с сэра Париделла доспехи. В ходе этого процесса оруженосец того что-то обиженно кудахтал. Когда полдела было сделано, Париделл успел очухаться, и Чалмерсу пришлось сесть ему на голову и сидеть там, пока они не закончили.

Ши выяснил, что костюм из брони на самом деле гораздо тяжелей, чем кажется на первый взгляд. Кроме того, он немного жал под мышками. К счастью, у Париделла — рыхлого молодого человека с мешками под глазами — голова была большая, так что проблем со шлемом, обитым изнутри мягкими прокладками, не возникло. Крест со шлема Бритомарта лично сбила рукоятью своего меча.

Одолжила она Ши и свой чехол для щита, объяснив, что рыцари, жаждущие смертельной дуэли, будут слетаться на извилистые зеленые полоски Париделла, как мухи на банку с вареньем.

Остатки провизии они доели за обедом. Ши заметил Чалмерсу, что и приключений по горло, и еды, как правило, в один и тот же день не бывает.

Так что вид замка Сатирана — суровой, неприступной на вид громады с грубыми отвесными стенами, которая высилась прямо посреди леса, — сулил им прежде всего ужин и крышу над головой. Не в пример Колтрокскому замку, и решетка, и сами ворота в необъятных размеров двор были широко распахнуты. На краю двора плотники спешно сколачивали временные трибуны.

Внутри просто кишмя кишели всевозможные рыцари со своими дамами, с большинством из которых Бритомарта с Аморетой были хорошо знакомы. Ши вскоре окончательно запутался в именах и титулах — столь часто повторялась церемония представления. В большом зале перед самым обеденным сигналом он столкнулся с тем, кого все-таки запомнил, — с Сатираном собственной персоной, толстым, похожим на медведя типом с окладистой бородой и громовым голосом.

— Друзья Бритомарты — мои друзья! — проревел он. — Давайте за стол, ребята, рассаживайтесь, куда глаз ляжет!

Он хохотнул.

— Лопай, не стесняйся, добрый оруженосец, — завтра тебе силы ох как понадобятся! Самые здоровяки собираются. Бландамур Железная Рука уже приехал, да и Кэмбелл с Триамондом тоже.

На следующее утро часов около десяти Ши вышел из темного, как склеп, замка, щурясь на яркий солнечный свет. Доспехи впивались в тело в самых неожиданных местах. У бедра болтался тяжеленный, словно кувалда, палаш.

Готовые трибуны уже заполняла шумная толпа джентльменов и леди в ярких нарядах. В центре трибун возвышалась накрытая балдахином будка, в которой важно восседал какой-то старик со снежно белыми шевелюрой и бородой. Старик держал в руке пучок желтых палочек.

— Кто это такой? — спросил Ши у Бритомарты, которая шла на шаг впереди него, направляясь к выстроившимся в ряд шатрам на противоположной стороне необъятного двора.

— Ш-ш! Это почетный судья турнира. Когда кто-то из рыцарей зарабатывает очко за отвагу, он делает на его палочке зарубку, и в конце таким образом победитель выявляется.

Тем временем они добрались до шатров, за которыми грумы держали под уздцы лошадей. Труба пропела три чистые ноты, и прямо перед ними проскакал верховой герольд. Вслед за ним на огромной белой лошади показался Сатиран.

Шлем он снял, а сам ухмылялся и тряс головой, словно добродушный неуклюжий мишка. В руках он держал богато изукрашенный резьбой ларец. Подъехав к трибунам, он открыл его и извлек какой-то длинный кушак, затейливо вышитый и весь сверкающий драгоценными каменьями. Трубач протрубил снова и во всю мочь закричал:

— Вот он — пояс Флоримели, носить который лишь истинная целомудренница может! Будет наградою он той даме, что самой красивой признана будет на этом турнире; и станет дамою она рыцарю тому, кто большую отвагу проявит и лучшее искусство воинское! Таковы правила.

— А на вид так просто драная тряпка, а, ребятки? — прогремел в публику Сатиран, ухмыляясь во весь рот.

Ши услышал, как расположившаяся по соседству Бритомарта буркнула что-то вроде: «Ну и манеры».

Лесной рыцарь завершил свой круг почета и остановился у трибун поблизости от Ши с Бритомартой. Оруженосец подал ему шлем. С противоположной стороны арены выехал какой-то рыцарь, вооруженный длинной тонкой пикой, которой он легонько стукнул по щиту Сатирана, после чего поскакал обратно на свое место.

— Ты этого знаешь? — спросил Ши, чтобы как-то завязать разговор.

— Нет, не знакома я с ним, — отозвалась Бритомарта. — Видать, из сарацинов он — взгляни, какой шлем остроконечный у него, полумесяцем украшенный. Да и латы плечевые наружу выдаются, будто крылья.

Труба прозвучала снова, испустив две тревожные ноты. Противники сшиблись. Послышался лязг, словно разом рассыпалась целая дюжина кастрюль и сковородок. Копья разлетелось в щепки. Оба удержались в седлах, но когда сарацин приблизился к тому краю арены, у которого стоял Ши, тот заметил, что лошадь его прихрамывает, а сам он обалдело покачивается в седле, вцепившись в поводья.

Под плеск аплодисментов победителем был признан Сатиран. Ши мельком увидел на трибунах Чалмерса, который орал и хлопал в ладоши вместе с остальными. Рядом с ним расположилась укутанная густой вуалью юная блондинка, стянутая тесным платьем фигурка которой смотрелась очень даже ничего.

Место на противоположной стороне арены занял следующий рыцарь. По толпе пронесся ропот.

— Бландамур Железная Рука, — прокомментировала Бритомарта под пение трубы.

Опять последовала стремительная атака и лязг металла. На сей раз Сатиран прицелился потщательней. Бландамур подскочил в седле, шмякнулся на лошадиный круп и под гром аплодисментов соскользнул с него на землю. Прежде чем его успели оттащить в сторону, место его занял следующий рыцарь. Сатиран и того завалил вместе с лошадью, хотя из этой стычки он вышел с поднятым забралом, призывно выкликая: «Гиворс!» и тряся головой, словно в ухо ему попала вода.

Мимо промчался оруженосец с кубком вина. Бритомарта спросила его:

— Мне еще не пора?

— Нет, благородная леди, — отозвался тот на бегу, — следующий круг взял на себя сэр Феррамонт!

Ши увидел, как какой-то низкорослый темноволосый тип с черным треугольником на позолоченном щите влезает на лошадь и занимает место Сатирана. Все быстрей зацокали копыта. После двух успешных выступлений Феррамонта на противоположной стороне арены появились сразу два рыцаря. Мимо протолкался паж, призывая, как послышалось Ши, кого-то по имени сэр Кайфолом присоединиться к Феррамонту.

На сей раз послышался сдвоенный грохот, и арену заволокло пылью. Сэр Кайфолом, или как там его звали, шмякнулся оземь. Правда, он тут же вскочил, лязгая и брякая подбежал к лошади и отцепил от седла притороченный к нему палаш. Палашом он погрозил вслед опрокинувшему его рыцарю, яростно бубня что-то из-под шлема. Тот повернул назад, выбрасывая сломанную пику, вытащил свой собственный меч и, поднявшись в стременах, нанес удар, способный разрубить пополам слона. Удар был легко отбит высоко поднятым щитом. Пеший и конный закружились друг вокруг друга, удаляясь с невыразимым шумом и трезвоном. Феррамонт уже поверг своего противника, подняв огромную тучу пыли, и на противоположной стороне арены уже готовились к выходу следующие рыцари.

Ши повернулся к Бритомарте.

— А ты что, не участвуешь?

Она улыбнулась и покачала головой.

— На той стороне — рыцари не из великих, — сказала она. — Следует знать тебе, добрый оруженосец, что обычай таков на турнирах: один-два рыцаря, о коих давно идет молва добрая, бьются в самом начале, как бился ныне Сатиран за нас, а Бландамур — за тех. А уже после юнцам тем дается возможность завоевать славу, в то время как мы, кавалеры, стоим в стороне, покуда нужда не приспеет.

Ши собрался было поинтересоваться, каким образом выбираются стороны, но Бритомарта вдруг стиснула его локоть.

— Хо! Смотри! Да на того вон — с ветряком черно-серебряным!

На другом конце арены Ши усмотрел светловолосого здоровяка, надевающего шлем. Шит его состоял из перемещающихся черных и серебряных треугольных полей, и впрямь немного похожих на мельничный ветряк.

— Никто иной это, как сэр Кэмбелл, — внушительно объявила Бритомарта.

Пока она произносила эти слова, здоровяк вихрем врезался в толчею сражающихся. Кто-то из пеших рыцарей — что «не из великих» — попытался было его остановить, но был сбит, как кегля, и кубарем покатился прямо под копыта. Ши очень надеялся, что при этом ему не проломило череп.

Феррамонт, вооружившись пикой, поскакал навстречу Кэмбеллу. За секунду до того, как черное с серебром и черное с золотом успели сойтись, Кэмбелл отшвырнул свою пику. Единственным точным, выверенным движением он поднырнул под наконечник копья Феррамонта, выхватил булаву и с ходу нанес тому страшенный удар по затылку. Бездыханный Феррамонт тяжело повалился с седла.

На трибунах царил полный бедлам. Бритомарта вопила: «Ух, хорош удар! Ух, хорош!» — нетерпеливо переступая при этом с ноги на ногу.

Поблизости Ши углядел физиономию Сатирана, которая злобно исказилась.

Лязгнуло забрало. Кэмбелл тем временем вломился в самую гущу свалки, кося своей булавой направо и налево и каждым ударом выводя из строя по рыцарю.

Вопли толпы оповестили его о приближении Сатирана. Он тут же повернул ему навстречу и, резко отвернув лошадь, врезал булавой по наконечнику неприятельского копья. Но Сатиран тоже оказался не промах. Едва Кэмбелл успел вновь занести руку, как копье Сатирана вместо щита нацелилось ему в левое плечо. Наконечник воткнулся точно в сустав, а само копье разлетелось в щепки. Кэмбелл с торчащим из плеча обломком рухнул на землю.

С криками восторга представители защищающейся стороны бросились к Кэмбеллу, дабы взять его в плен. Вызывающая же сторона, воспользовавшись численным преимуществом, окружила поверженного рыцаря плотным кольцом и принялась приводить его в чувство. Те, кому удалось пока усидеть в седле, бились по краям этой грандиозной свалки.

Перекрывая шум и гам, пронзительно пропела труба. Ши увидел, что на арену с вызывающей стороны выезжает новый претендент. Это был крупный, дородный детина, каждая деталь доспехов которого была затейливо украшена отчеканенными из меди дубовыми листьями, а самый большой такой лист с загнутыми краями заменял собою крест. Безо всяких иных предупреждений он резко опустил копье в боевую позицию и атаковал Сатирана, который только что получил на своей стороне новое копье. Банг! Пика Сатирана разлетелась в щепки, а незнакомца — выдержала. Предводитель «защитников» на миг завис в воздухе футах в шести позади хвоста собственной лошади и приземлился уже в полном беспамятстве. Пришелец развернул коня и бросился в новую атаку. Оземь брякнулся еще один из обороняющихся.

Бритомарта повернулась к Ши.

— Явно воин сей вниманья заслуживает, — сказала она, — теперь и я могу вступить. Хорошенько следи за мною, добрый оруженосец, и ежели спешат меня, придется тебе меня вытаскивать из свалки всеобщей!

Она ушла. Покалеченного Кэмбелла, тут же позабытого за суматохой вокруг нового чемпиона, под шумок волокли к спасительным шатрам на стороне вызывающих. Теперь все сгрудились вокруг Сатирана, который с обалделым видом пытался подняться.

Позади Ши прозвучала труба. Обернувшись, он увидел, что Бритомарта уже готова. Дубоволистый тоже это заметил и покатил ей навстречу.

Его копье треснуло, а пика Бритомарты устояла. Хоть ему и удалось немного ослабить мощь удара, крутнувшись так, что пика скользнула по плечу, лошадь его все же споткнулась. Рыцаря подбросило в седле и, потеряв равновесие, он с жестяным хрустом и клацаньем рухнул.

Воительница развернулась у края арены и поскакала назад, подняв руку в ответ на бешеный шквал аплодисментов. Место увешанного дубовыми листьями рыцаря занял другой претендент. Бритомарта взяла копье наперевес, готовая его встретить.

Вдруг один из рыцарей — по трем скрещенным стрелам на щите и плаще Ши признал в нем Бландамура — вырвался из колышущейся вокруг Сатирана толпы. В два прыжка конь донес его до Бритомарты, оказавшись практически у нее за спиной. Слишком поздно донесся до нее предостерегающий рев трибун — меч его уже описывал стремительную дугу. Удар пришелся в основание шлема. Она упала.

Бландамур спрыгнул с коня с мечом в руке. «Жульничество!» — донесся чей-то истошный вопль. Сам того не сознавая, Ши помчался к ним, вытаскивая на ходу тяжеленный меч.

Бландамур уже занес клинок, чтобы зарубить Бритомарту, но, завидев приближение Ши, тут же развернулся и замахнулся на него. Ши неуклюже парировал удар своим громоздкими неповоротливым палашом, краем глаза заметив, что Бритомарта уже стоит на коленях и отстегивает от пояса палицу.

Бландамур замахнулся еще раз. Проклятый лом, — промелькнуло у Ши, на что тут рассчитывать? Он попытался увернуться, но вдруг на голову ему откуда-то ниоткуда обрушился страшенный удар. Он пошатнулся, глаза от боли наполнились слезами. Больше озабоченный тем, чтобы удержаться на ногах, а не поразить врага, он наобум махнул мечом вокруг себя, как метатель молота перед броском.

Меч зацепил Бландамура за плечо.

Ши почувствовал, как подались при ударе доспехи. Обливаясь ярко-красной кровью, здоровяк рухнул. В этот момент вдруг дико взревели все трубы одновременно. Вооруженные алебардами латники бросились разнимать драчунов, разделяя их по принадлежности к тому или иному лагерю. Бритомарта откинула забрало и ткнула рукой в какого-то типа в доспехах, который подергивался у ее ног, словно обезглавленный цыпленок.

— Услуга за услугу, — заметила она. — Коварный прохвост ударил тебя со спины и собрался было повторить, да подвернулся под мою палицу.

На плаще распластанного врага она вдруг углядела зеленые полоски сэра Париделла.

— И все же обязана я поблагодарить тебя, добрый оруженосец! Без помощи твоей не успела бы я увернуться от удара подлого, что замыслил Бландамур.

— Да чего там, — скромно отозвался Ши. — А у нас что, обеденный перерыв?

— Нет, турнир окончен.

Ши поднял взгляд и с удивлением обнаружил, сколько, оказывается, прошло уже времени. Дело было здорово к вечеру. Герольд, который открыл мероприятие, уже проскакал по двору к балагану, где восседал главный судья.

Он снова дуднул пару раз в трубу и закричал:

— Решено, что славы наибольшей в турнире прошедшем удостоилась благородная наша и могущественная дама, княжна Бритомарта! — Послышались одобрительные выкрики. — Но признается также, что и рыцарь дубовых листьев достойным весьма проявил себя воином, и тоже получит он лавровый венок победителя!

Но когда Бритомарта взошла на судейскую трибуну, рыцаря дубовых листьев так нигде и не отыскали.

Трибуны медленно пустели, как после окончания футбольного матча.

Некоторые из болельщиков проводили вынос побитых Бландамура с Париделлом издевательским улюлюканьем. Ши мельком заметил Чалмерса, спешащего вдогонку за дамой в вуали, бывшей своей соседкой по трибуне.

Двигалась она не спеша, широкими грациозными шагами, и догнал он ее у самого входа в здание замка. Кто-то, пробегая мимо, врезался в него так, что они столкнулись друг с другом. Из-под длинной вуали Чалмерса смерил напряженный взгляд.

— О, да это добрый паломник! Привет тебе, почтенный сэр! — произнесла она совершенно бесцветным голосом.

— Кхе-гм, — начал Чалмерс, лихорадочно соображая, что бы такое сказать. — Неправда ли... гм... это довольно необычно для женщины... гм... выиграть подобный турнир?

— И впрямь удивительно сне событие. — Голос ее по-прежнему не отличался выразительностью.

Чалмерс испугался, что сморозил какую-то глупость, но она продолжала спокойно идти рядом с ним по огромных размеров залу, пока от камина, который только что растопил слуга, до них не донеслась душная волна тепла.

— Какая жара! — выговорила она придушенно. — Невыносимо мне это! Выведи на воздух меня, святой человек!

Пошатнувшись, она крепко вцепилась в руку психоаналитика. Тот подхватил девушку и отвел к высокому стрельчатому окну, где она, судорожно хватая ртом воздух, откинулась на разбросанные по широкому подоконнику подушки. Черты лица, обозначившиеся за тонкой вуалью, были правильны и прекрасны, а глаза прикрыты.

Чалмерс дважды открывал было рот, чтобы заговорить с этой удивительно отрешившейся от всего красавицей, но оба раза закрывал его снова. В голову ему почему-то не приходило ничего иного, кроме как «Прекрасная погода, не правда ли?» и «Как вас зовут?» Оба замечания представлялись доктору не только совершенно несоответствующими случаю, но и попросту абсурдными. Он тупо разглядывал свои шишковатые пальцы со смутным ощущением, будто руки и ноги у него всемеро крупней, чем полагается. В своей мышиной, похожей на женский халат сутане и маске фальшивой набожности он чувствовал себя круглым дураком.

Д-р Рид Чалмерс, пусть даже и не сознавая окончательно этого невероятного факта, просто-напросто влюбился. Веки девушки дрогнули. Повернув голову, она обвела его долгим, медлительным взором. Вдруг что-то в этом пристальном взоре пробудило его профессиональную настороженность. С ней и впрямь творилось что-то не то.

К слабоумным она наверняка не относилась. Скорее всего, поведение ее определяло некое постороннее влияние... Может, постгипнотическое внушение?..

Колдовство!

Он наклонился вперед и в этот самый момент чуть не слетел со стула от могучего хлопка по спине.

— Чертовски удачно вышло, паломничек! — проревел хриплый голосина.

Вперед выступил смуглый Бландамур, одна рука которого была прибинтована к туловищу, — Спасибочки, что приглядел за моим маленьким бутончиком!

Здоровой рукой он со знанием дела стащил девушку с подоконника и смачно поцеловал, оставив на вуали слюнявую отметину.

Чалмерс внутренне содрогнулся. Все с тем же отсутствующим видом девушка скользнула обратно на подушки, а Чалмерс бессильно сосредоточился на выдумывании какого-нибудь ужасного конца для игривого грубияна чего-нибудь помедленней и позабавней, вроде кипящего масла или расплавленного свинца.

— Привет, док. Как мы вам показались? — Это был Ши. — Здоров, сэр Бландамур. Зла, надеюсь, не держишь? Черные брови рыцаря сошлись домиком.

— Это на тебя-то, деревенщина?! — взревел он. — Ну смотри, повстречаемся за воротами замка — отшлепаю я тебя мечом по заднице!

Ши смерил его взглядом из-под своего длинного носа и ткнул пальцем в забинтованное плечо Бландамура.

— Смотри, как бы твоя железная рука не проржавела, пока ты за ворота выползешь, — заметил он и повернулся к Чалмерсу:

— Пошли, док, нам забронировали места на конкурсе красоты. Там уже начинается.

Когда они отошли, Чалмерс сказал:

— Знаете, Гарольд, мне очень нужно переговорить с этой девушкой... гм... с глазу на глаз. Я уверен, что она может оказаться... гм... ключом ко всему тому, что мы ищем.

— Правда? — отозвался Ши. — Она вроде как дама Бландамура, точно? Тогда если я с ним сражусь и побью, она будет моя.

— Нет-нет, Гарольд, убедительно прошу вас больше не затевать никаких сражений. Наше превосходство над подобными людьми должно в первую очередь базироваться... гм... на интеллектуальных положениях.

— Ладно. Хотя, знаете, это чертовски забавно, как они передают женщин по кругу, будто бутыль с виски. А женщины, видно, ничуть не против.

— Обычай! — отозвался Чалмерс. — И больше того — глубоко укоренившаяся психология. Здешние нормы заметно отличаются от тех, к каким мы привыкли, но они достаточно просты и прямолинейны. Наверняка предполагается, чтобы дама сохраняла верность своему рыцарю, пока она его не поменяет.

— И все же, — стоял на своем Ши, — будь у меня дама, я вряд ли пожелал бы выставлять ее на этот конкурс красоты, если б знал, что она может перейти к победителю турнира.

— Опять-таки обычай. Лишать надежды других рыцарей из опасений расстаться с миловидной дамой считается... э-э... неспортивным поведением.

Обмениваясь поклонами со знакомыми, они вступили в нечто вроде тронного зала, у одной из стен которого был возведен высокий помост. На краю помоста в удобном кресле развалился медведеподобный Сатиран. Шестеро музыкантов, вооруженных трубами, рожками и чем-то вроде гавайских гитар с чрезвычайно длинными грифами, производили некую комбинацию звуков, которая не походила ни на какую когда-либо слышанную Ши с Чалмерсом музыку. Однако собравшиеся рыцари с дамами, очевидно, находили эти музыкальные опыты восхитительными.

На лицах присутствующих ясно читался неподдельный экстаз. Наконец кваканье и трезвон умолкли.

Сатиран поднялся, помахивая уже известным поясом.

— Чего там долго рассусоливать, ребята, — громогласно объявил он, вы и так знаете, что теперь у нас начинается турнир любви, красоты и нарядов. Вот этот пояс перейдет той даме, которая победит. Вообще-то Флоримель его нашивала, да потом потеряла, да и сама она неизвестно где, так что, как говорится, чья потеря — моя находка.

Он примолк и огляделся.

— Короче, хочу сказать, что и даме, и рыцарю ее такая штуковина в хозяйстве пригодится. Не говоря уже о том, что тут драгоценностей до беса, на нем лежит двойное заклятье. Что касается дам, то стоит его надеть, как становишься вдесятеро красивей и прелестней, чем раньше, да еще и неуязвимой для того, кому вздумается распустить лапы. Но должен сразу предупредить, что на талии дамы, которая не блюла себя должным образом, он попросту не держится. Рыцарей это тоже касаемо! Как видишь, что с дамочки поясочек валится, так сразу за ухо ее — с кем гуляла?

Это вступление он завершил оглушительным хохотом. Подхватили его лишь немногие. Остальные недовольно зароптали, возмущаясь неотесанностью ведущего).

Сатиран замахал руками, призывая к порядку, и продолжил:

— Что же касаемо того, кто победил, то почтенные судьи лишь сократили число претенденток до четырех, но уверяют, что среди этих четырех ну никак не могут выбрать лучшую. Так что они просят вас, господа и дамы, самих сделать выбор.

Сатиран обернулся к противоположной стороне помоста, где сидели четыре укутанные вуалями женщины, и объявил:

— Дуэсса! Дама сэра Париделла!

Одна из девушек поднялась и подошла к краю помоста. Сатиран сдернул с нее вуаль. Волосы у нее оказались почти такими же алыми, как и густо намазанные помадой губы. Брови косо сбегали к переносице. С прямо-таки королевским презрительным высокомерием обвела она взглядом собравшихся.

Зрители вполголоса обменивались впечатлениями. Сатиран отступил на шаг и назвал следующую участницу:

— Камбина! Дама и супруга сэра Кэмбелла! Та неторопливо выступила вперед — светловолосая, почти такая же высокая, как и сам Кэмбелл, красивая зрелой, античной красотой, впечатление от которой, однако, несколько блекло на фоне вызывающего блеска огневолосой соперницы.

— По мне так малость толстовата, — шепнул Ши Чалмерсу.

В этот самый момент лязгнула брошенная на пол железная перчатка и прогремел голос Кэмбелла:

— Мой вызов тому, кто попытается отобрать ее у меня!

Никакой реакции не последовало. Сатиран и глазом не моргнул. С воплем «Леди Аморета!» он сорвал очередную вуаль. Названная отважно выступила вперед, поворачивая головку, дабы получше продемонстрировать свой безупречный профиль, но когда Сатиран объявил: «Дама и супруга сэра Скадамура!» — тонкие ноздри ее дрогнули, и тут же, оставив любые попытки взять себя в руки, бедняжка разразилась потоком слез по отсутствующему Скадамуру. На лице леди Дуэссы отразилось гневное презрение. Камбина попыталась успокоить Аморету, но всхлипывания становились все громче, перемежаясь с восклицаниями вроде: «... как подумаю о том, что ради него вынесла...»

Сатиран беспомощно развел руками и отступил к четвертой участнице. Ши увидал, как один из судей принялся ему что-то нашептывать. «Чего?!» театральным шепотом недоверчиво откликнулся лесной рыцарь. Снова пожав плечами, он повернулся к зрителям.

— Дама сэра Бландамура, леди Флоримель! — объявил он, сбрасывая вуаль с той самой женщины, с которой совсем недавно общался Чалмерс.

Ши услышал, как у того перехватило дыхание. Девушка с широко раскрытыми глазами, которая медлительной походкой лунатика приблизилась к краю помоста, оказалась самой потрясающей красавицей, которую Ши когда-либо видел. Хлопки и восторженные восклицания ясно предопределили судьбу первого места.

Но при этом почему-то послышался и недоуменный ропот. До Ши донеслась реплика Бритомарты, обращенная к Чалмерсу:

— Добрый паломник! Ты, что в суевериях да магии искусен, запомни ее хорошенько!

— А почему... почему, мисс Бритомарта?

— Потому что многое здесь весьма странно. Похожа она на ту Флоримель Морскую, коей пояс принадлежит, как две капли воды, но все же поклясться я готова, что не та это женщина, и смотри же! — такого же мненья и остальные.

И в самом деле — хоть весь зал и кричал, что победила Флоримель, все называли ее при этом «Флоримель Бландамура», словно подчеркнуто отделяя от истинной обладательницы пояса. Сатиран с поклоном подал ей драгоценную безделицу.

Со словами благодарности она приняла кушак и обвила его вокруг талии.

Похоже, что у нее возникли какие-то трудности с застежкой. Немного повозившись, она крепко стянула его, подняла руки, и... заколдованный пояс, не расстегиваясь, скользнул по ее бедрам и свалился на пол.

По залу пробежали приглушенные смешки. Все уставились на Бландамура, который медленно покрывался красными пятнами. Флоримель выступила из лежащего кольцом пояса и, недоуменно нахмурясь, подобрала его с пола.

— А ну-ка, позволь-ка мне его надеть! — потребовала рыжеволосая Дуэсса, выхватывая пояс и подкрепляя слово делом.

Но как только она его застегнула, он тут же раскрылся и скользнул вниз.

Подхватив его на лету, она сделала вторую попытку — все с тем же результатом. Ши заметил, что губы у нее при этом шевелились, словно произнося заклинание.

— Уж я-то надену его, будьте покойны, — заверила Камбина, и Дуэсса гневно швырнула ей пояс. Но на Камбине он не держался точно таким же образом.

Ничего не получилось и у остальных присутствовавших в зале дам, когда они одна за другой пробовали его на себя нацепить. С каждой новой попыткой шуточки рыцарей становились все громче и откровенней. Сатиран с беспомощным видом озирался по сторонам. Ши стало его жалко. Лесной рыцарь из кожи лез вон, чтобы провести оба турнира на должном уровне, но мужской был испорчен подлой выходкой Бландамура, а женский оказался под угрозой провала из-за какого-то несчастного ремешка.

Но Сатиран все же не сдавался.

— Милые дамы! — завопил он. — Уймитесь, заклинаю вас! Правила гласят лишь, что сей пояс следует вручить победительнице, а насчет того, что его следует надевать, там ничего не сказано! А победила у нас Флоримель, и теперь она становится дамой победителя рыцарского турнира, коим — клянусь семью тысячами девственниц Колона — является княжна Бритомарта!

Высокая блондинка выступила вперед и, бросив несколько слов Сатирану, повернулась к собравшимся.

— Отвергаю я этот дар, — объявила она, — ибо поклялась сопровождать Аморету, покуда не разыщет она своего Скадамура.

Чалмерс прошептал:

— Гарольд, мне нужно поговорить с этой девушкой. По... гм... научным соображениям. Не могли бы вы убедить Бритомарту взять ее с собой для...

— А я говорю, что мне!!! — В вопле Бландамура потонули все остальные звуки. — Ежели победителю она не нужна, значит, она моя по праву предыдущего собственника!

Задумчиво чешущий в затылке Сатиран стоял среди столпившихся рыцарей.

— Чепуха! — орал сэр Кэмбелл. — Ежели не нужна она победителю, то перейти должна к сильнейшему с противоположной стороны, а это, чтоб ты знал — я!

— Да я сразил сегодня рыцарей куда больше тебя! — завопил сэр Феррамонт. — Если уж речь зашла о втором месте...

— Добрые рыцари и господа, — произнесла Бритомарта ледяным тоном. Я передумала и заявляю о правах своих на сию девицу!

— Нету никаких прав у тебя, клянусь гробом господним! — взревел Бландамур. — Раз уж ты от нее отказалась, значит, кукиш — она моя!

— Алле, — встрял Ши. — Мало я тебе врезал? Опять выдрючиваешься? Тогда не будешь ли ты...

Бландамур злобно сплюнул.

— Вот тебе, сопляк! Пошли вы все в задницу со своими юридическими тонкостями! Все равно по-моему будет!

Он бросился через зал, ухватил Флоримель за руку и поволок за собой, что-то невнятно ворча в усы. Флоримель захныкала от боли.

Ши кинулся вслед за ними, и, развернув Бландамура к себе, отвесил ему звонкую затрещину. Отскочив, он вовремя выхватил шпагу.

— Остановитесь, почтенные господа! — запричитал Сатиран. Ответом ему был звон стали.

Гости дружно повскакали со своих мест, опрокидывая стулья. По общему мнению, останавливать хорошую драку было совсем не в правилах местного гостеприимства.

Ши вспомнил, что, имея дело против палаша, надо побольше двигаться.

Если подпустить противника ближе, чем следует, можно сломать свой клинок, отражая слишком сильный удар. Он скорее почувствовал, чем увидел, что его загоняют в угол, и, чтобы избежать этого, резко перешел в контрнаступление.

До него донесся чей-то голос:

— Нет, да разнимите же их! Бландамур может лишь одной рукой действовать!

— Второй тоже, — послышался ответ, — да и клинок у него полегче. Пускай себе дерутся.

Они быстро перекатывались то вперед, то назад. Фить, блям, дзинь! Ши удалось перехватить свирепый удар слева парирующим «сиксте», но замах был столь могуч, что тонкий клинок прогнулся назад, и лезвие меча распороло ему рукав, едва не коснувшись кожи. Бландамур захохотал. Ши, лихорадочно просчитывая тактические комбинации, отпрянул и выронил шпагу. Правда, в ту же секунду он перехватил ее левой рукой, и как только Бландамур метнулся вперед, нанес ему точнейший укол в ногу прямо над коленом. Клинок рыцаря со свистом описал полукруг и отхватил кончик пера со шляпы Ши, но проткнутая нога Бландамура тут же подкосилась, и он обрушился на пол.

— Довольно! — взревел Сатиран, вклиниваясь между ними. — Будет когда-то конец этому смертоубийству? В общем, я постановляю: сэр Бландамур получил по заслугам за свое несовместимое с рыцарским званьем поведение как здесь, так и на турнире. Ежели кто-то желает это оспорить, пущай имеет дело со мной! Сквайр Гарольд, выиграл ты Флоримель, и амуры можешь крутить с ней теперь по закону... Э, язви ее в корень, да где ж она?

Флоримель, прекрасная игрушка, из-за которой, собственно говоря, и разгорелся весь этот рыцарский сыр-бор, тем временем бесследно исчезла.

Глава 4

— Меня уже тошнит от однообразия этой страны, — жаловался Ши. — Тут хоть дождь-то когда-нибудь бывает?

С этими словами он уселся на спину белого мерина, приобретенного в Колтрокском замке, придерживая увязанные в пакет доспехи сэра Париделла. Он честно пытался их носить, но жара делала пребывание в них совершенно невозможным.

Чалмерс как раз пытался сориентироваться в деталях сыромятной сбруи, которую они с Ши только что пытались зачинить на скорую руку. Он заметил;

— Гарольд, вы просто-таки неисправимый сторонник разнообразия! Будь здесь непроходимые скалы и ливень, вы наверняка бурчали бы и по этому поводу.

Ши ухмыльнулся.

— Что есть, то есть, док. Только меня и впрямь это уже достало. Ради небольшого развлечения я сейчас и льву бы обрадовался.

Чалмерс вскарабкался обратно на осла.

— Н-но, Густавус! — прикрикнул он, после чего продолжил:

— Осмелюсь предположить, что развлечений у вас будет еще просто по горло, если в сих лесных пределах действительно столько колдунов, как рассказывают. Хотя мне не очень-то хотелось бы, чтобы вы цеплялись к каждому... гм... отрицательному персонажу, полагаясь на свое фехтовальное искусство.

— Да елки-палки, я уже столько раз попадал в такие переделки, и каждый раз...

— Не сомневаюсь. Но в то же самое время нет абсолютно никаких гарантий, что в очередной раз не случится что-нибудь действительно серьезное. Мне очень не хотелось бы остаться тут в одиночестве.

— А-а, так вы, выходит, за себя беспокоитесь? Это эгоизм, док. Слушайте, правда, чертовски жалко, что девчонки с нами не поехали? Рядом с Бритомартой и ее черной пикой я чувствовал твердую уверенность в завтрашнем дне.

— Уж не хотите ли вы сказать, что испытываете... гм... более чем дружеские чувства к этой мускулистой леди?

— Упаси господь, только не это! Она слишком напоминает мне Герт. Просто я знакомил ее с теорией и некоторыми практическими приемами дамского кокетства, выступая в качестве учебного объекта, чтоб ей легче было потом заарканить своего дружка. Знаете, если уж тут кто и ходок по девицам, так это вы! Я-то видел вашу физиономию, когда Сатиран предположил, будто Флоримель увели при помощи колдовства!

— Ну... кхе-гм... ничего такого... подобного, уверяю вас! — Чалмерс положительно растерялся. — М-да, основное неудобство совместного путешествия с коллегой-психологом заключается в том, что ничего ровным счетом не скроешь. Однако должен заметить, что и манера поведения Флоримели сразу заставила меня насторожиться. А когда тот пояс отказался держаться абсолютно на всех присутствующих девушках, я окончательно уверился, что без какого-то колдовства не обошлось. Согласно теории вероятности, среди столь большого количества должна была найтись хотя бы одна честная.

Чалмерс вздохнул.

— Полагаю, что Флоримель представляет собой лишь иллюзию. А вообще все это оказалось как нельзя кстати. Теперь у нас появился хороший предлог поинтересоваться, где искать колдунов. Иначе нас наверняка заподозрили бы в том, что мы задумали... гм... пособничать противнику. Рыцари Царства Фей, видно, убеждены, что все чародеи действуют против них. Возможно, в чем-то они и правы.

Некоторое время они ехали в молчании. Наконец Ши произнес:

— Похоже, начинается тот самый лес. Прямо перед ними тропу пересекал ручеек, за которым редко разбросанные там и сям деревца уступали место густой непролазной чащобе.

Они спешились, спутали Густавуса и лошадь, которую окрестили Адольфусом, и вытащили провизию.

Оба молча жевали, пока не подал голос Чалмерс:

— Гарольд, мне все-таки хотелось бы получить от вас окончательное обещание не ввязываться ни в какие драки и битвы, если на то...

— Ого! — воскликнул Ши, вскакивая на ноги.

Откуда-то из гущи деревьев выпрыгнула пара голых, волосатых, обезьяноподобных существ футов по семи росту. У них были огромных размеров уши, заросшие пучками спутанных клочковатых волос, и горловые мешки, как у орангутангов. В руках они держали дубины. На миг они застыли, всматриваясь в путешественников, после чего галопом бросились к ним, шлепая по воде ручейка и поднимая тучи брызг.

Чалмерс кинулся распутывать лошадь с ослом, но те уже неуклюже скакали прочь, охваченные ужасом. Бросив взгляд им вслед, Ши понял, что меча сэра Париделла ему не видать, как собственных ушей. Оставалось лишь использовать шпагу, которая по сравнению со здоровенными дубинами казалась не толще зубочистки.

Первый из человекообразных с ревом набросился на него. Ши так и не понял, то ли он совершил тактическую ошибку, то ли просто сдали нервы, но первые мгновенья они с Чалмерсом только и делали, что бестолково гоняли вокруг спутанных животных, преследуемые взмыленными, оскалившими клыки существами.

Вдруг одно из них что-то проревело другому. На очередном круге беглецов ждал неприятный сюрприз: они лоб в лоб налетели на одного из человекообразных, который остановился и преспокойно их поджидал. Ши оказался впереди. Он увидел, как в волосатых лапищах взметнулась дубина, и успел сделать лишь одну возможную вещь — выставил шпагу и скакнул вперед в совершенно невероятном выпаде.

Уткнувшись лицом в шерсть, он крепко вцепился в нее, чтобы удержаться на ногах. Рукоять шпаги вырвалась у него из руки, и чудище с пронзительным визгом бросилось прочь, насквозь проткнутое тонким клинком.

Ши и сам бросился бежать, обернувшись на бегу, он через плечо увидел, что Чалмерс тоже мчится со всех ног, настигаемый оставшейся тварью, которая уже занесла дубину для удара. Ши иглой пронзил ужас и какая-то удивительная отстраненность — бедный старый док, не избегнуть ему теперь страшной участи, когда сам он помочь уже ничем не может...

Банг!

В боку существа возникло, словно проклюнулось изнутри, оперение стрелы.

Дубина просвистела мимо головы Чалмерса, а чудище оступилось и повернуло голову. Банг! Вторая стрела вонзилась ему точно в горло, и оно рухнуло в кусты папоротника, хрипя и конвульсивно подергиваясь. Ши попытался было остановиться, но в него врезался набежавший сзади Чалмерс, и оба шмякнулись на землю.

Ши сел и отлепил от физиономии приставший сухой листок. Послышались чьи-то шаги, и они увидели высокую, стройную девушку в короткой тунике и мягких кожаных сапожках. В одной руке держала она лук, а в другой охотничий дротик и двигалась к ним такой стремительной пружинистой поступью, словно ходить по-другому просто не умела. Украшенная перышком шляпа, почти такая же, как и у самого Ши, увенчивала ярко-рыжие, чуть ли не золотые волосы, убранные в развевающийся у нее за спиной хвост.

Ши поднялся.

— Спасибо, юная леди. Ты спасла по крайней мере одну человеческую жизнь. Я-то думал, что нам уже каюк.

— Не сомневаюсь. Лозели не знают жалости, — откликнулась девушка.

Углубившись в папоротники, она резко ткнула куда-то вниз дротиком.

Когда она вытащила его обратно и вытерла наконечник пучком мха, вид у нее был весьма довольный.

— Ранен ли старик?

Чалмерсу наконец удалось перевести дыхание настолько, чтобы сесть.

— Просто... уф-ф... запыхался. Я все-таки... гм... уже в возрасте. Кому мы обязаны своим спасением?

Девушка приподняла брови, причем Ши заметил, что они у нее весьма приятной масти.

— Не изволишь ты знать меня? Прозываюсь я Бельфеба.

— Ну... — замялся Ши. — А я... э-э... прозываюсь Гарольд Ши, сквайр, а мой друг прозывается Рид Чалмерс, паломник, как у вас тут принято изъясняться.

— Должно быть, твой это клинок остался в другом лозеле?

— Угу. Так получилось.

— Могу тебе даже показать. Чудище испустило дух прежде, чем увидела я его.

Лозели. Ши припомнил сцену за столом в Колтрокском замке, когда Бритомарта предостерегала сэра Эривана, чтоб тот не рассчитывал запросто добраться до колдуна Базирана, поскольку замок того «в лесах, где обитают лозели».

— Мы на верном пути, док! — бросил он Чалмерсу, помогая тому подняться и устремляясь за Бельфебой.

Чалмерс лишь лукаво оглядел его и тихонько пропел:

Ши ухмыльнулся.

— Это вы про меня? Я просто решил задать вам темп. А вот и первый лозельчик!

Он выдернул шпагу из отвратительной бездыханной груды.

Бельфеба с интересом уставилась на незнакомый инструмент.

— Надо же, до чего чудной клинок! Нельзя ли прикинуть мне его в руке?

Ши показал ей, как держать шпагу, и сделал несколько выпадов, упиваясь первой настоящей возможностью предстать перед привлекательной девушкой во всем своем блеске.

Бельфеба тоже попробовала.

— Ай! Позы твои, сквайр Гарольд, неуклюжи и потешны — прямо мусульманин на молитве!

Она рассмеялась и бросила ему обратно шпагу.

— Как-нибудь покажешь чего-нибудь еще?

— Только рад буду, — отозвался Ши. — Послушайте-ка, док, по-моему, мы как раз вкушали свой скромный обед, когда началась вся эта заваруха. Может, юная леди пожелает помочь нам с ним управиться?

Чалмерс поперхнулся.

— Я уже... Это жуткое происшествие, честно говоря, совершенно отбило мне аппетит, Гарольд. Но если мисс Бельфеба испытывает желание... Какие проблемы...

— Только при том условии, если раздобуду я чего-нибудь к столу, заявила она. — Тише!

Вытащив стрелу, она принялась медленно красться вперед, напряженно всматриваясь в зелень. Ши попытался проследить направление ее взгляда, но не разглядел ничего, кроме листвы.

Вдруг Бельфеба вскинула лук, прицелилась, натянула и отпустила тетиву — все одним-единственным стремительным движением. Ши показалось, что выстрелила она совершенно наобум. Он услышал, как стрела во что-то вонзилась. Где-то среди древесных стволов мелькнула огромная зеленая птица, похожая на попугая-какаду. Она глухо стукнулась об усыпанную листвой землю, а вслед за ней мягко опустилась пара зеленых перьев.

Густавус с Адольфусом все еще дрожали, пугливо переступая спутанными ногами, когда все трое приблизились к ним. Ши успокоил их и повел к ручью напоить, пока Чалмерс разводил костер, а Бельфеба ощипывала попугая. Птицу она сразу насадила на вертел. У нее чувствовался такой опыт приготовления пищи на открытом воздухе, что, несмотря на свои скаутские достижения, Ши не чувствовал желания с ней в этом соревноваться.

Чалмерс, как он не без изумления обнаружил, держал пальцы правой руки на своем левом запястье.

— Что это вы там делаете, док? — спросил Ши. — Щупаете пульс?

— Угу, — угрюмо подтвердил Чалмерс. — Сердце, похоже... гм... пока выдерживает. Но боюсь, что подобный образ жизни когда-нибудь обязательно даст о себе знать. Если бы не чисто научный интерес к изучению проблем...

— Да ладно, выше нос! Слушайте, а как там ваша магия поживает? Парочка добрых заклинаний порой куда полезней, чем куча всего этого металлолома.

Чалмерс расцвел.

— Ну, теперь... кхе-гм... по-моему, я могу с уверенностью заявить, что достиг некоторого прогресса. Взять хотя бы тот эксперимент с кошкой, которая улетела. Я выяснил, что вполне могу поднимать в воздух объекты небольшого размера, и достиг уже значительных успехов в вызывании мышей посредством колдовства. Должен признаться, что в замке Сатирана я их развел целую ораву.

Правда, я не поленился создать и соответственное количество кошек, так что дела там не должны быть особо плохи.

— Все это замечательно, но как же насчет основополагающих принципов?

— Ну, здесь в первую очередь приходится говорить о законах подобия и распространения. Похоже, что в области магии они обладают той же фундаментальностью, что у нас закон Ньютона. Совершенно очевидный очередной шаг — это раскрыть математическую систему, вытекающую из этих основ. Боюсь, что придется мне разрабатывать свою собственную, подобно тому, как Эйнштейн был вынужден приспосабливать тензорное исчисление для уравнений, иллюстрирующих теорию относительности. Правда, я подозреваю, что такая система уже имеется в готовом виде, а именно в исчислении множеств, кое представляет собой часть формальной логики. Сейчас попробую это продемонстрировать.

Чалмерс пошарил в складках своего балахона в поисках чего-нибудь пишущего.

— Как вам должно быть известно, одним из основополагающих уравнений исчисления множеств — которое, по мнению одного моего наивного коллеги, имеет какое-то отношение к марксизму — является вот такое:

Означает это следующее: множество, или класс «альфа» плюс множество «не-альфа», равняется вселенной. Но в области магии, очевидно, соответствующее уравнение должно выглядеть так:

То есть множество «альфа» плюс множество «не-альфа» включает в себя вселенную. И при этом они могут быть, а могут и не быть ограничены. Причина тут, насколько мне представляется, в том, что в области магии приходится иметь дело с неким множеством вселенных или миров. Магия, таким образом, нисколько не отвергает закона сохранения энергии. Действует она вдоль межмировых векторов, в известном смысле, перпендикулярно измерениям пространства и времени. В результате энергию для своих спецэффектов она способна черпать в каких-то других мирах.

Это мнимое различие никоим образом не отражает соответствующей разницы фундаментальных законов, управляющих той или иной магией.

— Вполне очевидно, — продолжал Чалмерс, — что исследователь вполне может столкнуться со случаем, когда двое волшебников, каждый из которых пользуется энергией одной и той же вселенной, применяют ее в совершенно противоположных целях. Таким образом, вам должно быть понятно, каким образом очаровательная леди Дуэсса — боюсь, что при этом еще и порядочная стерва пыталась создать какие-то собственные чары, дабы пересилить те, что уже лежали на поясе. То, что это у нее не вышло...

— Дичь готова, джентльмены, — объявила Бельфеба.

— Хочешь, разделаю? — предложил Ши.

— Конечно, разделай, если желаешь, мастер Гарольд!

Ши сорвал с дерева, похожего на катальпу* [8], несколько крупных листьев, устлал ими землю, положил посередине попугая и вонзил в птицу нож. Пока он с хрустом разламывал скелет, его все больше и больше терзали сомнения относительно рациональности такого способа питания, как попугаефагия.

Бельфебе он вручил большую часть грудки. Им с Чалмерсом досталось по ножке.

Бельфеба сказала:

— Насколько расслышала я, беседовали вы о магии и чародействах. Уж не живете ли вы ремеслом этим?

Чалмерс отозвался:

— Ну... гм... я не стал бы выражаться столь сильно, но...

— Да так — знаем парочку фокусов, — перебил Ши.

— Белых или черных? — резко спросила Бельфеба.

— Белых, как первый снег, — заверил ее Ши.

Бельфеба обвела обоих довольно жестким взглядом. Откусив порядочный кус от своей порции попугая, она без труда с ним управилась. Ши же нашел, что его кусок по консистенции скорее напоминает набор пружин от матраса.

— Лишь немногие белою магией занимаются в Царстве Фей, — заметила Бельфеба, — и все они наперечет. Возникни прибавленье в их рядах, лорд Артегаль обязательно известил бы меня об этом при нашей последней встрече.

— О господи, — выдохнул Ши с екнувшим сердцем, — ты что, тоже из полиции?

— Из... чего?

— Ну из этих, из кавалеров.

— Нет, никакого не имею я к ним отношенья. Странствую я, где только душа моя пожелает. Единственные повелители мои — честность моя собственная, целомудрие и сила. Я... Но постой, не ответил ты на вопрос мой даже наполовину.

— Какой вопрос? — не понял Чалмерс.

— Как получилось, что неизвестны вы мне, хоть уверяете, что владеете магией белой?

— О, — скромно отозвался Ши, — по-моему, не такие уж мы мастера, чтоб о нас повсюду гремела слава.

— Возможно, — согласилась Бельфеба. — И сама владею я тем, что окрестил ты «парочкой фокусов», хоть и нескромным было бы с моей стороны с той же Камбиной себя равнять.

— Как бы там ни было, милая моя юная леди, — заметил Чалмерс, — но я уже убедился, на основе своих собственных изучений данного предмета, что различие между черной и белой магиями существует исключительно на словах.

— Добрый паломник! — вскричала Бельфеба. — Да что же молвишь ты нет разницы между «черной» и «белой»! Большей ереси...

— Абсолютно никакой, — подтвердил Чалмерс, не замечая, что Ши пытается остановить его громким «тс-с!». — Жители данной страны просто договорились считать магию белой, когда ее применяют облеченные доверием представители власти для каких-то законных целей, и черной, если используется она всякими проходимцами для решения криминальных задач. Причем никак не скажешь, что сами принципы данной науки — или искусства — в том и другом случае не являются абсолютно одинаковыми. Вам следует применять термины «черная» и «белая» исключительно по отношению к субъектам и объектам магии, но никак не к самой науке как таковой, которая, подобно любой отрасли знания, с точки зрения морали совершенно нейтральна...

— Но, — возразила Бельфеба, — разве заклинание, которое читают, скажем, чтобы похитить некоего благородного и зажиточного обывателя, не отличается от того, какое помогает изловить негодяя?

— Вербально, но никак не структурально! — стоял на своем Чалмерс.

После нескольких минут оживленного спора Чалмерс воздел вверх обглоданную попугайную кость.

— По-моему, я вполне в состоянии, к примеру, располагая лишь одной вот этой костью, воссоздать живого попугая — или, по крайней мере, жареного вместо того, которого мы съели. Вы не станете возражать, юная леди, что это было бы достаточно безобидной демонстрацией данного искусства?

— Нет, но только в этом случае, — согласилась она. — Знаю я вас, ученых мудрецов — стоит только согласиться с вами, как сразу в ловушку угодишь!

— Следовательно, это можно было бы отнести к так называемой «белой» магии. Но предположим, что попугай мне потребовался для каких-то... гм... низменных целей...

— Для какого, к примеру, злодеянья, добрый сэр? — уточнила Бельфеба.

— Я... гм... в настоящий момент просто не в состоянии выдумать. Предположим, это мне удалось. Так вот: чары и в том, и в другом случае будут совершенно одними и теми же...

— О, да неужели! — вскричала Бельфеба. — Тогда, покажи, как создашь ты этих попугаев — одного для честных целей, а другого для нечестных, и тогда и впрямь соглашусь я с тобой.

Чалмерс нахмурился.

— Гарольд, какая может быть вполне законная цель для производства попугая посредством колдовства?

Ши пожал плечами.

— Если вам действительно нужен ответ, то отсутствие цели ничуть не противозаконней всего остального, если нет каких-то особых правил игры. По мне так более дурацкого аргумента...

— Попугай без цели — это годится, — пробормотал Чалмерс.

Собрав в кучку исходные материалы — объедки, несколько лап папоротника, ножницы из своего набора и одну из стрел Бельфебы — он раздул огонь, подбросил в него травы, чтобы образовалось побольше дыма, и принялся косолапо расхаживать взад и вперед, раскинув руки и декламируя:

Тресь! Из леса вырвалось какое-то чудище, которое оказалось перед ними прежде, чем они успели вскочить на ноги. Издав ужасающий рык, одной из чешуйчатых передних лап оно прихлопнуло Чалмерса. Ши поднялся было на колени и до половины уже выдернул шпагу из ножен, когда лапа пришлепнула и его тоже...

Нажим на спину Ши ослаб. Он перевернулся и сел. Чалмерс с Бельфебой сделали то же самое. Оказались они перед самой грудью чудовища. Окружавшие их передние лапы монстра возвышались стеной. Тот восседал, придерживая свою добычу лапами, словно огромный кот. Ши уставился в его гигантские глазищи со зрачками-щелками. Существо лебедем выгнуло шею, дабы получше их рассмотреть.

— Зверь-Крикун! — вскричала Бельфеба. — Теперь мы и впрямь пропали!

— Это ты о чем? — прорычало чудовище. — Звали вы меня, аль нет? Тогда чего вы так обалдели, когда удостоил я жалких смертных своим ответом!

— На самом-то деле... — нечленораздельно пролепетал Чалмерс. — У меня и мысли не было... По-моему, я вызывал птицу...

— И что? — взревел монстр.

— Н-но вы же рептилия...

— А что такое птица, как не рептилия в перьях? Эй ты, сопляк бесчешуйный, оставь-ка в покое свой задрипанный меч! — рявкнул он на Ши. — Смерти захотелось? Гляди!

Чудовище откашлялось, втянуло в себя воздух... Птьфу! Зеленая слюна забрызгала окружающую листву, которая тут же съежилась и почернела.

— Вот так-то, ежли не дадите за себя выкупа, разделаюсь я с вами прежде, чем вы «Мамочка!» успеете сказать!

— Что за выкуп желаешь ты, почтенный монстр? — спросила Бельфеба, белая, как простыня.

— Конечно, слова! Единственная ценность, которую способны произвести задохлики вроде вас!

Бельфеба повернулась к своим спутникам.

— Знайте же, добрые сэры, что монстр сей гордится своим даром слова и коллекционирует все виды литературного выражения — как в прозе, так и в стихах. Боюсь, что, если не удовлетворим мы его желанья, он и впрямь нас погубит.

Ши нерешительно начал:

— Вообще-то я знаю парочку неплохих анекдотов про Гитлера...

— Нет! — взревело чудовище. — Все эти шуточки — сплошное дерьмо. Желаю эпическую поэму.

— Э... эпическую поэму? — дрожащим голосом переспросил Чалмерс.

— Точно, — подтвердил Зверь-Крикун. — Понимаешь, чего-нибудь вроде этого:

— Ну как, сможете, доктор? — спросил Ши у Чалмерса. — Как насчет «Беовульфа»?

— Господь с вами, — отозвался Чалмерс. — Я наверняка не сумею воспроизвести ее по памяти.

— Это вам все равно не поможет, — гадко усмехнулся монстр. — Я ее знаю:

Это не пойдет. Давайте чего-нибудь другое. А ну-ка по-быстрому: эпос, или трепещите, несчастные!

Ши прошептал:

— Почитайте ему что-нибудь из ваших Джильберта с Сулливаном* [10], док.

— По-моему... гм... по-моему, вряд ли он...

— Читайте же!

Чалмерс откашлялся и дрожащим голосом затянул:

Дальше никак! Ни строчки не припомнить! А не могли бы вы что-нибудь почитать, Гарольд?

— Я вообще ничего не знаю.

— А следовало бы! Как насчет «Барбары Фретчи»?

— Такую не знаю.

— Или «Лепанто» Честертона?

— Да я не... Стойте, а я ведь и вправду знаю одну длинную поэму. Только вот...

— Так читайте же ее! — взвизгнул Чалмерс.

Ши глянул на Бельфебу.

— Дело в том, что она не совсем подходит для смешанной компании. Слушай, монстр, если ты позволишь даме отойти в сторонку...

— Еще чего! — взревел Зверь-Крикун. — Стихи давай, мелочь пузатая!

Ши с убитым видом повернулся к Чалмерсу.

— Это «Баллада про Эскимоску Нэль». Что делать будем?

— Читать, что же еще делать!

— О господи!

Чалмерс был, конечно, совершенно прав. Но при всем этом Ши начинал уже испытывать к рыжеволосой охотнице нечто большее, чем просто дружеские чувства. Он сделал глубокий вдох и приступил:

Он очень надеялся, что сумеет припомнить несколько адаптированный вариант, поскольку пытаться менять текст на ходу попросту не осмеливался.

Он продолжал, все больше и больше краснея:

Уголком глаза он увидел лицо Бельфебы, которое выражало неподдельное изумление.

Ши бубнил все быстрее и быстрее, желая поскорей разделаться с ужасным эпосом. Наконец, он закончил, испустив вздох облегчения, и поднял взгляд на Зверя-Крикуна, дабы посмотреть, как он его воспринял.

Чудище медленно поднялось на ноги. Не вымолвив ни слова и даже не посмотрев на своих пленников, оно с треском углубилось в лес, покачивая рептильей башкой.

Ши тут же перевел взгляд на Бельфебу. Она произнесла:

— Ну что ж, услуга за услугу! С этого момента должны мы стать настоящими друзьями, и случилось бы это намного раньше, оцени я вовремя ваше магическое искусство. Не станешь отрицать ты, что магию, коя способна управляться с таким монстром, лишь белою считать можно. А поэма твоя...

Половину слов не уразумела я, хоть и поняла, что повествовалось в ней о битве между воительницей отважной и рыцарем трусливым.

— Гм! Можно, наверно, трактовать и так, — согласился Ши.

— Растолкуй мне некоторые слова, сквайр Гарольд. Вот, скажем...

— Как-нибудь в следующий раз, мисс Бельфеба, если не возражаешь, поспешно перебил ее Ши. — Сейчас нам в первую очередь надо сориентироваться. Это случайно не тот самый лес, про который говорят «где обитают лозели»?

— Этот. Говорят еще, будто бы колдуны нарочно вывели сию отвратительную породу себе на службу — вроде скота.

— Тут и самих колдунов, небось, что грязи? — невинно поинтересовался Ши.

— Ой, просто кишмя кишат! Смотрите не провалитесь в какую-нибудь их западню.

К разговору присоединился Чалмерс:

— Кхе-гм... А не расскажете ли вы нам, где конкретно можно тут отыскать каких-нибудь... гм... магов и чародеев?

Ши бросил на своего напарника сердитый взгляд. Выражение лица Бельфебы заметно переменилось.

— К чему бы это вам такие подробности?

— Дело в том, что мы хотим выручить из беды одного человека, который, по нашему разумению, попал к ним, и считаем, что если бы нам удалось... гм... втереться в доверие к кому-нибудь из...

— Представляется мне замысел сей странным и не слишком-то хорошо продуманным, — холодно заметила девушка. — И все же, коли таково желание ваше, идите прямо, и могу вас заверить, что повстречаете вы предостаточно отвратительных сих негодяев.

Она махнула рукой.

— А теперь, добрые господа, ежели не возражаете вы, должна я отсечь уши подстреленному мною лозелю...

— Чего-чего ты должна? — обалдело переспросил Ши.

— Отсечь лозелю уши. На память. Есть у меня уже две сотни, да два десятка, да два. Всего доброго, господа.

— Вот это, я считаю, — сказал Ши, когда они тронулись в путь, — и есть настоящая девчонка! А вы влезли со своими чародеями и все испортили!

— Девушка действительно славная, если исходить из того, что она и в вас не всадила стрелу, и не отрезала уши на память. Должен признаться, что лично я больше склоняюсь к более домовитым представительницам прекрасного пола. Сомневаюсь, что сумею выдержать еще какие-нибудь развлечения в этом духе.

— Да уж представляю, каково вам, — отозвался Ши. — Путешествие по Царству Фей — это просто-таки череда всевозможных переделок одна поганей другой.

— Что вполне логично, — задумчиво пробормотал Чалмерс. — Текст «Царицы Фей» свидетельствует, что бесконечная череда бессмысленных и бестолковых столкновений, сражений, переделок и передряг является здесь частью нормальной структуры развития событий... Боже всемилостивый, опять двадцать пять! Что это?

«Это» оказалось крупным черным леопардом, который внезапно выпрыгнул на тропу прямо перед ними и со звуком рвущегося кровельного железа зарычал. Оба скакуна поднялись на дыбы, закусив удила и мотая головами.

— Стойте, док! — завопил Ши, разворачивая Адольфуса и нашаривая за спиной палаш. — Если вы поскачете, он наверняка бросится!

Сам он соскочил с коня, набросил поводья на подходящий пенек и встретил леопарда с палашом в одной руке и со шпагой в другой. Все это становилось таким же нудным и однообразным, как в Гарейденском институте. Если я останусь на месте, — размышлял он, — нападать он, скорее всего, не станет, а если нападет... Помнится, читал он одну книгу — как там она называлась? — про одного литовца, который охотился на ягуаров с копьем. Если зверь прыгнет, надо ловить его на шпагу; если будет подкрадываться и цапать лапой — рубить палашом...

Леопард опять зарычал. Похоже, он пребывал в нерешительности. Затем, к полному изумлению Ши, леопард вдруг раздулся и превратился в огромного льва.

Ши почувствовал укол страха. Со стопятидесятифунтовым леопардом справиться еще можно, а вот с шестисотфунтовым львом... Он и смертельно раненный успеет его в клочки порвать, если войдет в клинч. Плохо дело...

— Гарольд! — прозвучал с некоторого отдаления голос Чалмерса. — Все в порядке!

«Ни хрена себе в порядке», — подумал Ши, стоя на месте и лихорадочно выдумывая, что бы такое предпринять.

Лев не прыгнул. Вместо этого он скорчил жуткую рожу. Клыкастая пасть превратилась в клюв, из лопаток проклюнулись крылья, и получился грифон.

Правда, несколько нетипичный и нетрадиционный грифон. Грифоны никогда не...

— Вот его-то мы и ищем! — крикнул Чалмерс уже с несколько более близкого расстояния.

Ши расслабился.

— Отцепляй накладную бороду, мистер Чародей. Мы тебя узнали, — сказал он.

Грифон стал бледнеть, понемногу тая в воздухе. Ши повернулся к Чалмерсу, который боролся с явно заупрямившимся Густавусом.

— А почему вы не цитируете чего-нибудь типа, когда бегом бежал весь полк, он первый мчался споро, о...

— Мне не удалось справиться с этим обалдевшим зверем. А потом первым мчался, а не первый. Как поживаете, сэр?

Эта фраза адресовалась уже экс-грифону, обернувшемуся коренастым, смуглым, плешивым типом, который стоял, сердито пялясь на них и уперев руки в боки.

— Неплохо поживаю, — ответил тип. — Чего вы тут оба забыли? А? Ищете неприятностей? Тогда верной дорогой идете, товарищи!

Ши ухмыльнулся.

— Верно подмечено, ищем, если ты только самого себя считаешь неприятностью.

— А-а, так вам понадобились услуги мои профессиональные? Ясненько. Только смотрите, всякой там мелочевкой вроде прокисшего молока или приворотных зелий я не занимаюсь. Этим пусть бабы забавляются. Я — магистр колдовских дел.

— Тогда мы очень рады...

— Кхе-гм, — перебил Чалмерс. — Прошу прощенья, Гарольд. Мне хотелось бы объяснить этому джентльмену, что интерес у нас чисто профессиональный и лежит в области обмена информацией, могущей оказаться взаимовыгодной.

— Хо! — вскричал чародей. — Так вы, выходит, тоже колдуны? А откуда мне знать, что вы не врете? С ваших слов, что ли?

— Ну... гм...

— Поколдуйте ему, док, — шепнул Ши.

— Господи спаси. Не думаю, что его удовлетворят мыши... или кошки. Единственно, что мне сейчас идет на ум, так это заклятье, которое я приготовил для вызывания дракона.

— Блин, да это просто класс! Давайте сюда своего дракона!

Уши чародея уловили последнее слово.

— Дракона?! Вы чего, и впрямь рассчитываете сделать дракона? Ну посмотрим-посмотрим, как это у вас выйдет!

— А это... гм... не опасно? — Это был Чалмерс.

— Не боись! Обратное заклятье всегда наготове. Долон тебя защитит. Тот самый Долон!

Он гордо напыжился.

— Покажите ему, док!

Чалмерс с обреченным видом «где наша не пропадала» принялся составлять перечень необходимого реквизита. Крошечная красная ящерка обнаружилась под одним из камней. Большая часть остальных предметов у них уже имелась, но затребованных цветков драконьего зева поблизости не нашлось* [11].

— Дело большое, возьмите да наколдуйте, — прохладно предложил Ши.

Несчастного психоаналитика охватило самое настоящее раздражение, но, в конце концов, при помощи сорванного на обочине тропы сорняка ему удалось произвести куст драконьего зева размером с дерево. Тот самый Долон хрюкнул.

Чалмерс аккуратно разложил реквизит, разжег огонь, ударив кремнем о кресало, и принялся заклинать:

Ши торопливо замотал поводья лошади с ослом вокруг дерева. Если дракон окажется с крыльями, да еще и голодный... Теперь он проклинал свою опрометчивую импульсивность, из-за которой заварилась вся эта каша. Если обратное заклятье того самого Долона не сработает...

Поднимающийся над костром белесый дымок сгустился и потемнел. Чалмерс запнулся на середине четверостишья и поспешно попятился назад. Из клубов дыма стремительно высунулась змеиная голова по меньшей мере в ярд длиной.

Вслед за головой показалась чешуйчатая шея. Чешуя действительно блестела. Потом одна передняя лапа, за ней другая. Дракон словно протискивался сквозь некое невидимое отверстие внутри пламени, раздуваясь по мере своего продвижения. Наконец он вылез целиком, вплоть до длинного, увенчанного острым жалом хвоста, и уставился на них желтыми кошачьими глазками.

Ши еле слышно прошептал, опасаясь лишним движением привлечь внимание чудища:

— Док, если он попрет на вас, прыгайте на Густавуса, а я обрежу поводья!

Физиономия Долона скривилась, будто он чем-то подавился. Дракон проковылял несколько шагов — но не к ним, а куда-то вбок — распахнул ужасающих размеров пасть, издал присвистывающее «бип!» и принялся безмятежно пощипывать травку.

— Господи благослови! — воскликнул Чалмерс.

— Да уж пожалуй, — согласился Ши. — Смотрите!

Из клубов дыма высунулась вторая драконья башка. Этому удалось выбраться за какие-то секунды. Он оглядел троих людей, после чего вперевалку потрюхал к зарослям ярких цветов, шумно принюхался и принялся их объедать. А тем временем показались уже третья и четвертая головы. Как только эти драконы вылезли целиком, за ними тут же последовали другие. На поляне, ограниченной древесными стволами, царило уже настоящее столпотворение.

Прибывающие драконы распихивали остальных, толкались и терлись боками о деревья. Ши обалдело считал:

— Тридцать три, тридцать четыре... нам лучше отвязать лошадь с ослом и сматывать, не то нас тут затопчут. Тридцать шесть, тридцать семь...

— Боже ты мой! — заметил Чалмерс, почесывая подбородок. — Чего-то подобного я как раз и опасался. С мышами тогда то же самое вышло.

— Пятьдесят два, пятьдесят три... — продолжал Ши. — Господи, да они тут все заполонят!

Драконы уже не умещались на поляне и теперь, неуклюже переваливаясь, разбредались между деревьями, чавкая любой оказавшейся на виду зеленью и мыча друг на друга, словно автомобили в пробке.

— Девяносто восемь, девяносто девять, сто! Мамочки мои!

Огонь внезапно потух, и извержение драконов-вегетарианцев прекратилось.

— Господи! — едва выговорил Ши. — Сто штук ящеров!

По голосу Долона было ясно, что тот потрясен до глубины души.

— И сущая правда, на мелочи вы не размениваетесь! Помню, я как-то тоже сварганил целый мешок отборных жемчужин. — Долон щелкнул пальцами. Клянусь когтями Ахримана* [13], уж не вы ли совсем недавно задали перцу Зверю-Крикуну?

— Мы, — подтвердил Ши. — А откуда ты знаешь?

— Зверь повстречался мне несколько часов назад и предупредил, что тут болтается какая-то компания. Он сказал, что когда по своему обыкновению потребовал малую толику поэзии, вы ему выдали такой... хм... перл, что он его и повторить-то со стыдухи не решается. Такого с ним еще в жизни не случалось, бедолага как в воду опущенный. Но с вами еще кто-то должен быть? Крикун говорил о троих.

Чалмерс было откашлялся, но Ши его опередил:

— Нет, он нас еще с какой-нибудь шайкой перепутал.

— Вполне возможная вещь. Крикун у нас не великий математик, по-моему, он дальше двух и считать-то не умеет.

Долон шутливо погрозил им пальцем и с хитрецой поинтересовался:

— А теперь насчет ваших драконов: не вышло ли, коллеги какой ошибочки, что они траву жрут? А? Какие в нашем ремесле секреты!

— Кхе-гм. К чему был излишний риск? — ответил Чалмерс, все еще находясь в некоторой прострации.

— Вне всякого сомнения, — заметил Долон, бросив на Ши многозначительный взгляд, — вы и извести их сумеете столь же быстро.

— Могли бы, — отозвался Ши, прежде чем его спутник успел открыть рот.

— Только, понимаешь, для колдовства по изведению драконов нужен комптометр-анероид* [14], а свой мы где-то посеяли. У тебя, случайно, с собой нету?

— А... ах да — комбомпетр-амероид! Увы! Нынешней весной жуткий мороз побил все грядки, на коих комбомпетры-амероиды произрастали. — Он с сожалением развел руками. — Однако мне представляется, что дракончики эти тут весьма кстати, и друзьям нашим и слугам добрая будет забава и еда. Это я о лозелях. А теперь, сэры чародеи, коих я еще не видывал, поведайте мне о цели своего пребывания в Лесу Лозелей.

Заговорил Чалмерс:

— Гм... Мы разыскиваем леди по имени Флоримель, и нам посоветовали искать ее здесь. Известна ли вам указанная юная личность?

Долон хихикнул.

— Настоящая Флоримель или поддельная?

— Настоящая или... Та, что была недавно на турнире у Сатирана.

— Тогда поддельная. Ее Рифейская Ведьма сработала. Получилось неплохо, хотя не сильно-то я уважаю всех этих ведьм. Разве что Дуэсса более-менее достойна входить в Орден... Кстати, хорошо что вспомнил, сэры чародеи — не являетесь ли вы членами какого-нибудь подобного заграничного ордена? Память у меня хорошая, но я что-то не припомню, чтоб вы показывались на наших сборищах.

— Мы... гм... в общем... — запинаясь, пробормотал Чалмерс. — А не могли бы вы рассказать про Флоримель несколько поподробнее? Про ту... поддельную. Долон отмахнулся.

— А-а, обычная ведьминская продукция — существо из снега, ничего особенного. Вы бы лучше поинтересовались, какого шахматного игрока я тут создал — пальчики оближешь! А каких бесенят чудесных для мучительств? Вот это действительно достижения. А эту поддельную Флоримель наш архимаг Базиран наверняка отозвал на проверку.

Он особо выделил последнее слово и хихикнул.

— Но вы, преволшебнейшие сэры, так и не ответили на мой вопрос.

— Дело в том, — собравшись с духом, ответствовал Ши, — что мы хотели бы к вам присоединиться.

— Ты хочешь сказать, что вы работали сами по себе, а мы про это не знали? — Долон подозрительно сдвинул брови. — Хотя... Базиран основал Орден лишь год тому назад, и вы вполне могли ускользнуть от нашего внимания.

Уж поверьте мне — от его приглашения вы отказываться не станете. Наш архимаг не из тех, кто долго рассусоливает с колдунами без лицензии. Для таких у него особое заклятье есть — в пауков превращать. Остроумный мужик, ничего не, скажешь, а?

— Боже ты мой! — проговорил Чалмерс. — А как же получить лицензию?

— Все зависит от самого просителя. В основе нашего Ордена, по идее, должен находиться круг из двадцати одного магистра колдовских дел — число, как известно, магическое. Существуют также кланы мастеровых, выполняющих обыденную работу, и подмастерьев. Возможно, у тебя хватит таланту, чтобы попасть в магистры. Насколько мне известно, три или четыре места там пока вакантны. Очередное собрание через пять дней, так что при моей поддержке твое избрание, считай, дело решенное.

Глава 5

Долон, принявший облик породистого рысака, трусил впереди. Ши откинулся в седле и, внимательно поглядывая на уши рысака, пробормотал:

— А мы молодцы, правда, док?

— Я тоже так считаю, но должен признаться, что меня терзают нехорошие предчувствия. Представляете, что будет, если или кавалеры, или Орден Чародеев прознают, что мы якшаемся с противником? Как бы такое... э-э... хождение по канату не довело нас до беды.

— Это уж точно, — согласился Ши, после чего они поехали в молчании.

Раз из-за деревьев прямо перед ними выскользнул тигр. Густавус с Адольфусом, у которых, естественно, не выдержали нервы, тут же сделали попытку ломануть в лес, не разбирая дороги. Долон сразу превратился из коня в громадного буйвола, и тигр, рыча, убрался с дороги.

Солнце опустилось уже совсем низко, когда тропа неожиданно повернула под прямым углом и привела их к подножию крутого откоса. Прямо в его земляной стенке вырисовывалась огромная дубовая дверь.

Долон, вновь принявший нормальный облик, взмахнул рукой, и дверь отворилась.

— За скакунов своих не беспокойтесь, — сказал он. — Место это окружает невидимая стена, и без моего разрешения никто сюда не пролезет.

Ши спешился и заметил:

— Было бы неплохо, если бы она и комаров не пускала.

Долон послушно рассмеялся, после чего покачал головой.

— Эх, добрый подмастерье, твоими бы устами да мед пить! Ну разве не печально, что человек, венец созданья, вынужден терпеть этих зудящих и кусающихся тварей?

Воздух внутри оказался довольно спертым. Первым, что попалось Ши на глаза, была груда грязных тарелок. Долон явно не относился к холостякам-аккуратистам. А дальше обнаружилось еще кое-что, от чего на голове у Ши зашевелились волосы. Это была статуя, изображавшая задушенного молодого человека в натуральную величину, светящаяся слабым голубоватым светом. В руке она держала светильник, который Долон тут же зажег.

Колдун перехватил вопросительный взгляд Ши.

— Мой бывший подмастерье, — бросил он. — Я выяснил, что он шпионил в пользу двора царицы Глорианы. У них там кое-кто из этих великосветских выскочек балуется магией, которую они именуют «белой». Вот так вот и стоит, все органы чувств работают, а сам мертвяк мертвяком. А, Роджер? — похлопал он игриво статую по спине и расхохотался. — Когда я в ударе, другого такого юмориста, как я, во всем Ордене не сыщешь? Хотите взглянуть на мою коллекцию Маллами?

— Какого еще Маллами? — не понял Чалмерс.

Долон недоверчиво уставился на него, но решил, что это было что-то вроде шутки и расхохотался. Снимая со шкафа какие-то бутылки, он подносил их к свету. Внутри каждой размещалась человеческая фигурка не больше дюйма ростом.

— Гомункулы руки великого мастера, самого Маллами, — пояснил он. — Он специализировался на этом искусстве, и никому пока еще не удавалось съеживать людишек до такого крошечного размера. Даже я, Долон, не в состоянии сотворить что-нибудь подобное. Перед вами лучшая существующая коллекция его фигурок. Не хватает только светловолосого сарацина. У Базирана такая есть, да он не отдает, даже в обмен на водяную фею — ему как раз такая нужна. Все твердит, мол, водяная фея — штука непостоянная, вот она есть, а вот ее и нет, попади ненароком вода в бутылку — и кранты, фея сама сработает заклинание и смоется.

Он вздохнул.

— Видите, что творят увлечения даже с величайшими из нас? Но ладно входите в кабинет, добрые сэры, устраивайтесь. Да, аккуратней с василиском* [15], когда пойдете по коридору.

— С василиском?! — переспросил Ши.

— Угу. Здорово все-таки Базиран придумал. У нас в Ордене уже все магистры ими обзавелись. Их ставят обычно прямо у входа во внутренние помещения. На членов Ордена и их друзей они ноль внимания, но стоит войти кому-нибудь из людей Глорианы... Как глянет — и готово, сразу в камень превращаешься.

Долон распахнул дверь и повел их по довольно неважно освещенному коридору. С одной стороны за прутьями решетки нервно металась какая-то зверюга, щелкая чешуйчатым хвостом и вертя во все стороны башкой очевидно, тот самый василиск. Ши чуть не вырвало от ужасающей вони.

Обернувшись через плечо, он заметил, что у Чалмерса шевелятся губы, и понадеялся, что это противодействующее заклинание, а не молитва. Вновь всплыл голос Долона:

— ...пришлось отправить их следить за Камбиной, одной из этих специалисток по «белой магии», а его самого тащить в кабинет к Маллами и топить в бадье с универсальным алхимическим растворителем. Слава Люциферу, что она вышла за этого придурка, сэра Кэмбелла, и брак стоил ей изрядной доли волшебного могущества...

Дверь с лязгом захлопнулась за ними. Ши так энергично глотал воздух, словно вынырнул со дна океана. Стол был уже накрыт, а еда — слава те господи, подумал Ши — оказалась не слишком приперченной. Отрезая себе еще порцию, он поинтересовался:

— А что это за мясо? Вкуснота!

— Жареный лозель, — запросто ответил чародей.

Ши увидел, как Чалмерс напряженно застыл с набитым ртом. Он и сам почувствовал небольшой приступ тошноты: это же в полный рост граничило с каннибализмом, а после встречи с василиском... Сделав невероятное усилие, он заставил себя вернуться к еде. Давать волю желудку в подобной ситуации было бы просто-таки непростительной роскошью.

Долон отхлебнул винца, откинулся в кресле и, к некоторому изумлению путешественников, извлек и раскурил глиняную трубку.

— Да, — заметил он глубокомысленно, — соперничество — бич нашего бизнеса. Один подсиживает другого, а эти поганые Кавалеры Глорианы пакостят всем сразу — вот потому-то Базиран и основал Орден. Слушайте, какая со мной как-то хреновина приключилась. Короче, нахожу одного состоятельного мужика, которому нужно приворотное зелье. Ну я, как полагается, честь по чести, все намешал, вручил — а он, гадюка, платить отказывается! Поскольку этим он доказал, что является самым натуральным ослом, я и говорю: теперь уши у тебя будут расти по дюйму в сутки. С каждым дюймом цена возрастает вдвое. Надоест, говорю, приходи. Вылечим. — Долон расхохотался, окутавшись клубами дыма. — В общем, повеселился я от души, точно тебе говорю. А что же эта падла делает? Преспокойненько шлепает к Малинго, и тот за полцены снимает мои чары! Ну надо же, а? Теперь такого не бывает.

У Ши возник вопрос:

— Послушай-ка! Если вы, колдуны, так здорово скооперировались, отчего же на турнире-то у Сатирана такая осечка вышла? Пояс-то не держался ни на Флоримели, ни на Дуэссе, раз уж на то пошло. Интересно, как Базирану это понравится.

Долон хихикнул.

— Смотри-ка — малец, а соображает! Трюк с поясом явно был делом рук Дуэссы. Это в ее духе. Она попыталась было снять те чары, которые на нем уже были, а когда поняла, что ни фига у нее не выходит, наложила поверх свои собственные, так что он со всех начал спадать. Но очень боюсь, что с Флоримель и впрямь ошибочка вышла. — Он покачал головой. — Особенно если действительно сам Базиран вызвал ее к себе. Ничто так не бесит всех этих благородненьких рыцарей и дам двора, как тот факт, что одна из их королев красоты, прошедшая проверку на невинность поясом, вынуждена жить с колдуном. Но сейчас, увы, это уже сомнительно.

Ши заметил, как Чалмерс содрогнулся и провел языком по пересохшим губам при упоминании о связи Флоримели с Базираном. Чтобы дать Чалмерсу возможность малость оправиться, он принялся бомбардировать Долона всевозможными вопросами, касающимися деятельности Ордена. Но тот внезапно замкнулся, словно моллюск в раковине, подозрительно поглядывая на гостей. Ши с трепетом вспомнил про василиска и окаменелого шпиона в соседней комнате.

Наконец чародей поднялся.

— Не пора ли нам отойти ко сну, преволшебнейшие сэры? Было бы разумно попасть к Базирану не позднее завтрашнего дня. Если мы прибудем заранее, до созыва собрания, то могу вас заверить, что мои связи и искусство интриги, в коем я столь знаменит, будут полной гарантией вашего избрания.

Шепот:

— Эй, док, вы не спите?

Другой:

— Спаси Христос, нет! Только не здесь. А он?

— Если он не спит, то это чертовски добротный магический храп. Слушайте, а мы ничем не можем помочь тому бедолаге, которого он превратил в статую?

— Такая попытка может нам слишком дорого обойтись, Гарольд. И кроме того, я далеко не уверен, что знаю, как это сделать. Под угрозой может оказаться весь план операции.

— Надо же, я и не знал, что такой есть. Поедем с ним?

— Я считаю, что нам следует ехать, если мы всерьез намереваемся помочь царице Глориане и кавалерам. Лично я могу сослаться на Флоримель. Долон обмолвился, что она изготовлена... создана из снега. По-моему, это ужасно, хоть и поверить до сих пор не могу. Боюсь, что нам следует вступить в этот Орден и... гм... подтачивать его изнутри, так сказать.

— Я уверен, — задумчиво проговорил Ши, — что этот Орден и объясняет, почему все в Царстве Фей пошло наперекосяк.

— Да. Колдуны лишь открыли...

— Слушайте, док! — Ши уже не шептал, а говорил чуть ли не в полный голос. — Если Орден образовался год назад по времени «Царицы Фей», и уже действовал, когда Спенсер писал свою поэму — а именно четыре века тому назад по земному времени, то время в Царстве Фей должно течь значительно медленней, чем у нас. Если мы вернемся, то угодим куда-нибудь в двадцать пятый век... к черту на рога!

— Если мы только вернемся. А также если искривления пространственно-временных векторов являются обычными. Понимаете, они могут еще оказаться синусоидальными.

— Никогда об этом не думал. Слушайте, а как вышло, что вы добились такого потрясного успеха с драконами?

Чалмерс испустил еле слышный смешок.

— Таково уж свойство магической математики. Поскольку она основывается на исчислении классов, на передний план выдвигаются качественные, а не количественные характеристики. Таким образом, количественная сторона эффекта ничем не детерминирована. Так что вы не в состоянии... по крайней мере, лично я при моем нынешнем уровне подготовки не в состоянии установить разделительную запятую туда, где ей следует находиться. В данном случае она отъехала далеко вправо, и я получил сотню драконов вместо одного. А могла быть и тысяча.

Ши некоторое время лежал, переваривая сказанное. Наконец, он подал голос:

— И что, ничего нельзя с этим поделать?

— Не знаю. Очевидно, к профессионалам это приходит с опытом. Пожалуй, это скорее искусство, нежели наука. Если мне удастся разрешить количественную проблему, я действительно смогу подвести под магию строго научный базис. Мне хотелось бы, Гарольд, чтобы завтра вы сумели... гм... отвлечь внимание Долона на достаточный промежуток времени, дабы предоставить мне возможность завладеть его записями. У него тут такой кавардак, что он наверняка не заметит пропажи.

Трое всадников — Долон выколдовал себе коня, объяснив, что самому пребывать в подобном виде долгое время слишком утомительно — уже на многие мили углубились в Лес Лозелей. Один раз они видели оленя, но никаких других живых существ больше не попадалось. Разговоры шли довольно вяло, пока они не выехали на дорогу, некогда широкую и ровную, а ныне густо поросшую травой.

Ши отметил, что это еще один признак того, что колдуны берут верх над рыцарями Царства Фей.

Пришпорив своего коня, он поехал бок о бок с чародеем.

— Вообще-то меня удивляет, Долон, почему главой Ордена выбрали Базирана, а не тебя с твоим потрясающим могуществом.

Долон пожал плечами.

— Хо-хо, я мог бы запросто занять этот пост! Но не собираюсь даже пальцем о палец на этот счет ударить. Я неплохо разбираюсь в людях, поэтому ничуть не возражал против избрания Базирана, зная, что он вполне справится.

— У тебя, наверное, практически нет недостатков, — заметил Ши.

— «Практически», мой юный неопытный друг — это еще слабо сказано. Я и в самом деле лишен недостатков. Я ничуть не сомневаюсь в том, что спустя века люди начнут отсчитывать историю истинного чародейства с момента моего появления на этой сцене.

— А скромный какой! — добавил Ши, перехватывая быстрый взгляд Чалмерса.

Долон потупил взор.

— Мне иногда кажется, что слишком уж скромный. Хотя я всегда строго борюсь с лестью и пустыми славословиями... Опа! Ща будет дело!

На дальнем конце просеки, по которой они двигались, показался облаченный в доспехи всадник. Опустив копье, он пришпорил коня.

— Десять тысяч дьяволов, Артегаль собственной персоной! Сматываемся, пока нам конец не пришел!

С таким видом, будто ему уже и впрямь конец пришел, чародей резко развернул коня, подняв его на дыбы.

Откуда-то сзади раздался пронзительный женский крик:

— Всем стоять!

На одном из камней у обочины высилась вооруженная луком Бельфеба, полностью перекрывая им путь к отступлению.

— В воздух! — проскрежетал Долон.

Остальные его слова уже было не разобрать, поскольку он тут же обернулся ястребом и, хлопая крыльями, принялся набирать высоту. Щелкнула тетива, свистнула стрела, и в воздухе облаком разлетелись перья. Ястреб перекувырнулся и, падая, превратился обратно в Долона с торчащей из ноги стрелой. Хлоп! — рухнул он в мягкий дерн. Ши отметил, что по части ругани здешняя публика действительно подкована неплохо, но в этот момент и сам получил тычок копьем от Артегаля.

— Спешивайтесь, бродяги! — прорычал рыцарь.

Похоже, лучше было именно так и поступить. Рыцарь оказался таким же здоровяком, как Кэмбелл, и, несмотря на понавешанное на него железо, двигался чрезвычайно проворно. А кроме того, Бельфеба успела приготовить следующую стрелу.

Артегаль откинул забрало, открыв свирепую, смуглую физиономию с перебитым носом. Вытащив пару цепей с ошейниками, он нацепил их на пленников, затянул и застегнул.

— Вы арестованы! — молвил он.

— С какой это стати? — поинтересовался Ши.

— А с такой, чтобы предстать перед судом высшей инстанции двора Ее Величества царицы Глорианы!

Чалмерс издал стон.

— Высшая инстанция, — пояснил он, понизив голос — означает смертный приговор, если нас признают виновными!

— Тогда я предпочитаю низшую, — тут же отозвался Ши.

— Лучше на этом не настаивать. Наверняка он и сам облечен полномочиями суда низшей инстанции, а следовательно, имеет право на месте приговорить вас к лишению свободы сроком до пяти лет. Наверняка он так и поступит.

Бельфеба спрыгнула с камня и приблизилась.

— Силы небесные, никак Долон! — воскликнула она. — Свидетельствую, сэр Артегаль, что не далее как вчера уже встречала я эту парочку в Лесу Лозелей, и искали они встречи с чародеями. Тот, что помоложе, — ловкий боец. Владеет клинком он чудесной силы, и не сомневаюсь я, что лежат на нем некие волшебные чары.

— Да что ты говоришь! — заметил Артегаль, выражение лица которого явно ничего хорошего не сулило. — Клянусь всеми святыми, тогда удачно я с ними повстречался! Неплохой подарочек правосудию царицы? А ну-ка поглядим, что тут у него за меч!

Он сдернул с Ши перевязь, чуть не оторвав ему ухо, и вскарабкался обратно в седло, держа в руке цепи. Пленникам ничего не оставалось, как покорно потрусить вслед за ним.

Чалмерс на ходу пытался шептать:

— И не думайте объяснять им, на чьей мы стороне. В случае чего Бритомарта нас выручит. Нам следует... ух... сохранить доверие Долона!

Пыхтя, они продвигались вслед за рыцарем. Чем больше Чалмерс обдумывал сложившуюся ситуацию, тем меньше ему нравилось тащиться на буксире ко двору царицы для отправления правосудия. Если они освободятся при помощи Бритомарты, первый же встречный колдун наверняка поинтересуется, как им удалось удрать, если даже Долон не сумел избегнуть своей участи.

Относительно приговора, который ожидал магистра магических дел, особых сомнений не возникало. Артегаль поглядывал на того с неприкрытой ненавистью.

Бельфеба, которая пружинисто выступала сбоку, развлекалась тем, что время от времени дергала чародея за ухо и, ухватив себя за горло, издавала придушенные звуки. Великому Долону все это явно не прибавляло оптимизма.

Ши? Тот только и делал, что восторгался легкой поступью Бельфебы. Во всем, что бы ни задумал Чалмерс, ему приходилось полагаться только на себя.

К счастью, утром ему все-таки удалось стянуть и даже наскоро пролистать одну из записных книжек Долона. Там описывались простенькие чары, навевающие слабость — чары так себе, которые держались от силы несколько часов и легко устранялись тем, кто знал об их предстоящем применении. Но положительная сторона заключалась в том, что, кроме двенадцати травинок, клочка бумаги и небольшого количества воды, никаких приспособлений больше не требовалось.

Наклонившись, Чалмерс на ходу сорвал несколько травинок и тут же запихал в рот, будто ему просто захотелось чего-нибудь пожевать. Сунув руку под свой балахон — якобы почесаться — он потихоньку оторвал от книжки Долона уголок странички. Бумажка тоже сразу отправилась в рот; воду вполне должна была заменить слюна. Чалмерс забормотал слова заклинания. Если оно сработает, Артегаля с Бельфебой сразит такая слабость, что пленники без труда освободятся.

Ши окончательно пришел к мысли, что россыпь веснушек на лице Бельфебы ей очень идет, хотя далеко не каждый способен в полной мере восхищаться девушкой, которая в любой момент готова всадить ему стрелу в почки. Он был бы не прочь пообщаться с ней в несколько более непринужденной обстановке.

Обладала она решительно всем, включая любовь к приключениям, которая мало чем отличалась от его собственной...

А какого это дьявола, интересно, он так устал? Он едва переставлял ноги. В такой момент наоборот следовало бы ощутить прилив сил и энергии.

Бельфеба тоже еле плелась — куда только девалась ее летящая поступь! Даже лошадь повесила голову.

Артегаль раскачивался в седле, словно маятник. Сделав очередное титаническое усилие сохранить равновесие, он качнулся в противоположную сторону я медленно обвалился на дорогу с величием рушащейся фабричной трубы.

В результате этой аварии процессия остановилась. Лошадь села на круп и растянулась рядом со своим хозяином, вывалив наружу язык. Чалмерс с Долоном, гремя цепями, последовали вслед за ними.

Артегаль с трудом приподнялся на локте.

— Колдовство! — вяло пролепетал он. — Эти пройдохи нас надули! Стреляй в них, Бельфеба!

Девушка неловко подняла лук. Чалмерс откатился вбок и встал на четвереньки.

— Давайте, Гарольд! Поднимайте Долона! — воззвал он и, еле подавив зевак, пополз в сторону. — О боже, а я-то рассчитывал, что сумею удержать это волшебство в рамках!

Ши сделал попытку скакнуть к Долону, но потерял равновесие и рухнул прямо на него. Долон недовольно буркнул, когда в него вонзились коленки Ши, но тоже, пошатываясь, поднялся на четвереньки. В таком виде вся троица дружно поползла прочь с дороги.

Ши оглянулся. Бельфеба была еще на ногах и пыталась натянуть лук, но силенок у нее осталось лишь на то, чтобы сдвинуть тетиву на какую-то пару дюймов. Наобум прицелившись, она выпустила стрелу, которая со свистом описала вялую параболу и бессильно ткнулась в зад Долону, отскочив от туго натянутых штанов и не проделав в них даже дырки. Чародей вякнул и увеличил скорость чуть ли не до целой мили в час.

— Скорей, — пропыхтел Ши. — Они за нами гонятся.

Бельфеба с довольно порядочной скоростью ползла вслед за ними, не обращая внимания на сбитые в кровь голые коленки. Позади нее, замыкая диковинное шествие, волокся Артегаль, похожий на страшноватого бесхвостого ящера. Он в своих доспехах и вовсе едва мог двигаться.

— Бельфеба настигает, — прокомментировал Ши где-то через минуту.

— Это меня не печалит, — отозвался Долон с довольно мерзким выражением на физиономии, вытаскивая из сапога нож.

— Алле, — испугался Ши, — только не это!

— С чего это вдруг!

Пока Ши пытался выдумать достаточно убедительный аргумент, на обочине показался какой-то тип в клетчатой юбочке. Мгновенье он изумленно таращился на удивительную процессию, после чего сунул в рот ивовую свистульку и дунул.

— Да Дерга! — У Долона перехватило дыхание. — Горе нам, если они нас схватят!

В этот момент из лесу вырвался целый рой дикарей, все в клетчатых юбочках. Сопровождало их несколько поджарых, клочковатых псов. Всех пятерых безо всяких церемоний повалили на землю и обезоружили. Перед Ши возникла безобразная рыжебородая харя какого-то гиганта, который, словно пилой, водил заржавленным палашом взад-вперед у самого горла пленника. Рыжебородый, видно, находил это занятие весьма забавным.

— Ну рази не странная штука, что они в таком виде? — заметил некто седобородый, весьма благообразного и добродушного вида. — Ребята, видать, натрескались какой-то дури, что совсем окосели!

— Их как, целиком тащить? — деловито осведомился другой. — Или только головы, для прихожей?

— И не срамно тебе, Шавн? Седни уж месяц, как наши боги имели должную жертву. Не достает, ох не достает тебе благолепия!

Ши пришли в голову несколько слов, которые куда лучше характеризовали ситуацию, нежели нехватка благолепия. Но с ним почему-то не проконсультировались. Он был крепко связан и подвешен за руки-за ноги на длинный шест. В течение последующего часа с небольшим, когда носильщики немилосердно трясли и дергали шест, неся его на плечах, боль в запястьях и лодыжках отбила у него всякую способность мыслить более-менее связно.

Двигаясь звериными тропами, в конечном счете они вышли на широкую поляну, уставленную по краям шатрами. Очевидно, племя Да Дерга находилось в экспедиции или боевом рейде, поскольку ни женщин, ни детей видно не было.

Пленников аккуратно сложили рядком поблизости от грубо сколоченного деревянного алтаря, заляпанного по бокам бурыми пятнами вполне очевидного происхождения.

Ши прошептал:

— Слышь, Долон, а ты можешь их заколдовать?

— Угу. Как только от этой поганой слабости оправлюсь. Проклятье тому сапожнику, который нас ею наградил!

— Боюсь... гм... боюсь, что это я должен нести ответственность, — робко признался Чалмерс.

— Чтоб Вельзевул тебя забрал! Занимайся лучше своими фокусами с драконами, а истинную магию оставь великому Долону! Это, часом, не заклятье травы с бумажкой?

— Да.

— Так я и знал — знакомые симптомы. Вот зараза! Это пройдет не раньше, чем через несколько часов, а к тому сроку мы будем мертвей Иуды Искариота! О, какая чудовищная несправедливость, что величайшего из магов мира ждет такая участь! Поймали, как карася в сети! Эта трагедия сейчас доведет меня до слез!

Он погрузился в угрюмое молчание. Ши лихорадочно соображал, что еще можно предпринять. Если ни пройдоха Долон, ни силач Артегаль ничем помочь не способны, выходит и впрямь дело труба. Надежда на подоспеющую в последний момент помощь со стороны была столь мизерной, что ее вообще не стоило принимать в расчет.

А тем временем из одной из палаток вышли трое дикарей в длинных белых одеяниях и совершенно идиотского вида венках из листьев. Один из них задумчиво заправлял длинный тесак. Звук, который тот производил при соприкосновении с камнем, вынести было тяжеловато.

Тот, что с ножом, приблизился и сверху вниз оглядел пленников.

Благообразный предводитель при этом заметил:

— Видал? Цельная куча!

— В самый раз, — отозвался жрец. — Для такого неожиданного подарка — в самый раз. Вот эти двое молоденьких — вроде покрасивше. Их первыми пустим. Но ежли они такие слабенькие — как они на алтарь-то взойдут?

— Кто-нибудь из ребят их поддержит. Эй, Мураху! Волынку приготовил?

Племя Да Дерга образовало вокруг поляны круг. Один из жрецов, что-то напевая, поднял лицо к солнцу и раскинул руки, пока другой делал над алтарем какие-то символические жесты. Третий замаршировал вокруг поляны в сопровождении волынщика. Тот в полном экстазе наяривал на своем инструменте, словно тысяча взбесившихся ульев. Ши показалось, будто за этой важно выступавшей парой тянется целая процессия каких-то призрачных фигур, плавая в неярком радужном мареве, которое скрадывало силуэты и вообще ставило под сомнение их существование. Народ Да Дерга низко кланялся шествующим мимо священнику с волынщиком и оставался согбенным до тех пор, пока не миновал влекомый теми призрачный хвост.

Все это было дико интересно, хотя Ши очень хотелось бы смотреть на столь диковинное зрелище в несколько ином статусе, в котором его не глодала бы мысль, что все это, скорее всего, его последние ощущения и впечатления в этом мире. Интересно, размышлял он, — не имеют ли божества Да Дерга чего-нибудь общего с идолами древних кельтов... Черт побори, идея!

Один из варваров перерезал его путы. Двое других поставили их с Бельфебой на ноги, поддерживая за бока. На физиономиях их был написан полнейший экстаз. Ши уголком рта пробормотал:

— Слышь, Бельфеба! Если я помогу тебе выпутаться, обещаешь не лезть к нам, пока мы не сможем объясниться?

Девушка кивнула. Жрец с ножом занял свое место у алтаря. Другой приблизился к пленникам, повернулся кругом и повел их за собой. Собрав остатки сил. Ши гаркнул:

— Эй, мистер священник!

Жрец обернулся. Выражение лица было у него самое что ни на есть умильное.

— Ну-ну, парнишка, — молвил он, — а вот кричать нехорошо, ой как нехорошо! Это ж такая честь — первым отправиться к богам!

— Знаю. Но вам не кажется, что богам вряд ли понравится снулая рыба вроде нас?

— Соображаешь, что к чему! Но боги благосклонны, когда человек отдает им лучшее, чем владеет — а это вы и есть.

— Но вам вполне под силу придать нам товарный вид! Мы околдованы. А вы наверняка и сами неплохой чародей — так почему бы вам не снять с нас эту волшебную слабость?

Физиономия жреца выражала понимающее недоверие.

— По-моему, говоришь ты это для какой-то своей выгоды, а не для нашей. Но должен заметить, мальчик мой, что в твоих словах немало здравого смыслу.

Он поглядел сначала на Ши, потом на Бельфебу и, бубня себе что-то под нос, взмахнул руками. Ши почувствовал, как в него вливаются прежние силы.

Старый священник обратился к молодым громилам:

— Теперь держите их покрепче, ребятки! Будет это совсем, ну совсем ни к чему, если они применят обретенные силы, чтобы удрать.

Грубые лапищи дикарей вцепились в руки Ши с такой силой, что он вздрогнул. Он заметил, что и Бельфебе пришлась не по вкусу такая хватка. Он заставил себя расслабиться и безвольно повиснуть в их клешнях.

Процессия достигла алтаря. Физиономия волынщика побагровела, но, судя по всему, он был еще в форме — благодаря присущей всем волынщикам удивительной выносливости, которая позволяет им преспокойно шагать, поддувая в меха, когда обычный человек давно бы запыхался и свалился. Ши еле тащил ноги. Жрец с ножом поджидал их с таким умильным выражением на лице, будто все его личное благополучие и спокойствие души целиком и полностью зависели от предстоящего великого и благородного акта. До алтаря оставалось каких-то четыре шага. Ши бросил взгляд на Бельфебу. Три. Она обеспокоенно глядела на него, словно ожидая некоего сигнала. Два. Он почувствовал то, чего так ждал — хватка подуставших, потных ручищ здоровяков немного ослабла. Один. Сейчас или никогда!

Согнув ногу в колене. Ши резко ударил назад пяткой. Завизжав от боли, дикарь отпустил его руку и полетел на землю. Ши тут же крутнулся на другом каблуке и погрузил колено в живот второго охранника, одновременно врезав ему по кадыку. Тот, никак не ожидая столь дьявольски энергичного взрыва, отлетел в сторону и упал, хрипя и корчась.

Последующее заняло какие-то секунды. Двое других охранников не поняли друг друга и, вместо того чтобы оставить одного держать Бельфебу, отпустили ее одновременно, чтобы броситься к Ши. Охотница тут же вцепилась в жреца с ножом, запустив ему в руку зубы.

Охранники были ребятами крепкими и, видно, знали толк в драках, но их сдерживала необходимость задержать беглецов в максимально неповрежденном виде. Ши же в этом плане абсолютно ничего не останавливало. Одного он ткнул растопыренной пятерней в глаза, другого как следует пнул ногой в подлых.

Раздался чей-то визг. Мимо промчалась Бельфеба с окровавленным ножом, на ходу увлекая за собой Ши.

Остальные дикари были слишком ошарашены учиненным святотатством, чтобы всерьез им помешать. Ши с Бельфебой пронеслись сквозь строй воинов как раз в тот самый момент, когда те только потянулись за своими палашами.

Вскоре они оказались среди деревьев, по-прежнему мчась с бешеной скоростью. Бельфеба легко бежала впереди, даже не запыхавшись. Ши понял, что она запросто сумела бы оторваться, если б только пожелала. В лесу, видно, ее вел инстинкт. Вдруг она резко свернула вправо, проскользнула между двумя толстыми стволами, сбежала к крошечному ручейку и, прошлепав по его руслу с полсотни ярдов, снова углубилась в лес.

— Наверх! — внезапно крикнула Бельфеба и, с легкостью мальчугана вскарабкавшись на дерево, протянула Ши руку. Они тесно прижались друг к другу в листве и прислушались.

Отрывочные звуки погони то приближались, то слышались где-то вдалеке.

Рассыпавшись цепью, дикари прочесывали лес. Ши с Бельфебой неподвижно застыли, затаив дыхание. Послышался треск ломающихся веток, и в нескольких ярдах от их дерева прошли двое, ведя на веревке огромного пса.

— Ужас какой, — говорил один из них, — аж троих покрошили! И святого не пожалели!

— Омерзительная жестокость! Бедняга Фион, сломали ему его прекрасную шею, совсем сломали! Кровавые нелюди эти двое, вот кто!

Голоса отдалились. Они еще немного выждали, и Ши шепотом поведал Бельфебе свой с Чалмерсом план.

Бельфеба обвела Ши ровным взглядом и, видно, окончательно уверившись в его искренности, спросила:

— Почему не сказал ты этого раньше, добрый сквайр?

— Не мог при Долоне — тогда бы уж точно все накрылось. Если не веришь, спроси у Бритомарты. Она наверняка выдаст нам хорошие характеристики. Честно!

— И хочешь сказать ты, что собираешься и впредь следовать безумному плану своему?

— Конечно, если только получится выручить наших.

— Уж не рассчитываешь ли ты, что Артегаль отпустит Долона?

Ши задумался.

— Артегаля я, конечно, не знаю. Но, наверное, ты права: он из тех, кто если и вобьет себе что в башку, так хоть топи его, хоть жги — на своем стоять будет.

Бельфеба испустила короткий переливчатый смешок.

— Следовало быть бы тебе придворным шутом, сквайр Гарольд! Но и в проницательности не откажешь тебе — Артегаля описал ты в точности.

— В общем, придется как-то так сделать, чтоб он не смог помешать, пока мы не исчезнем.

— Нет! Клянусь честью, в жизни не стану я на сторону колдуна коварного...

— Ну послушай, Бельфеба! Подумай головой как следует. Рыцари Царства Фей годами пытаются извести всех этих колдунов, так или нет?

— Сущая правда.

— И ничего-то у них не выходит, верно?

— Благородный сквайр, вещаешь ты, словно доктор! Но боюсь, что совершенно прав ты.

— Отлично. Все эти разъезды в железной амуниции с целью прижать к ногтю одного-другого отбившегося колдуна к большому успеху вас все равно не приведут. А у меня с моим боссом есть план, как пролезть в их организацию и взорвать весь этот клоповник одним махом. Так почему бы не попытаться?

— Но как смогу я...

— Дело большое! Скажешь Артегалю, что ради побега от Да Дерга мы заключили временное перемирие, одним из условий которого было, чтобы мы могли уйти прежде...

Тут он умолк и прислушался. До них донеслось едва слышное зудение волынки.

— Церемония началась снова! — вскричала Бельфеба. — Поспешим, иначе друзья наши пропали!

Она торопливо полезла вниз. Ши попутно спросил:

— А что мы сможем сделать?

— Лично я ничего не смогла бы без знания леса и потайных его тропинок!

Она спрыгнула на землю и принялась насвистывать какой-то чудной коротенький мотивчик. Как только оборвалась последняя пронзительная нота, из лесу выбежал самый настоящий сказочный единорог. Он по-собачьи ткнулся в нее пофыркивающим носом, роя копытом землю. Одним махом она взлетела ему на спину.

— А как же я? — только и успел ахнуть Ши.

Бельфеба нахмурилась.

— И впрямь была бы я не прочь, чтобы скакал ты со мною вместе, но сомневаюсь, что скакун сей вынесет двоих. А звери они ревнивые, находиться не любят в обществе себе подобных. Впрочем, можешь держаться за хвост.

Подобное решение представлялось Ши, мягко говоря, неудовлетворительным.

Но в конце-то концов. — подумал он, — разве не разбираюсь я теперь в магии достаточно, чтобы и себе сотворить подобный транспорт? Может, добытый посредством колдовства единорог и не вызовет возражений у этого.

— Если ты покажешь дорогу к тому ручейку, я и сам попробую чего-нибудь придумать, — сказал он. По пути к ручью он сочинил соответствующее заклинание. Оказавшись на берегу, из мокрого песка он в меру своих способностей слепил подобие головы сказочного зверя и воткнул в нее палочку, долженствующую изображать рог. После этого он произнес:

Посередине ручья с быстротой взрыва возникла какая-то гора, окруженная тучей разлетевшихся брызг. Ши подскочил и смахнул с глаз угодившие на них капли — а потом еще и протер их, чтобы лишний раз удостовериться.

Доморощенная магия путешественников в очередной раз увенчалась практически полным успехом.

Посреди ручья стоял превосходный индийский носорог, здоровенный, как буйвол.

Глава 6

Ши на мгновенье охватила паника. Но потом ему вспомнилось, что своей нехорошей репутацией носорожье племя обязано, в основном, сварливому характеру двурогих черных носорогов, обитающих в Африке. Но как бы то ни было, на возню с созданием каких-то других животных времени уже не оставалось. Раз уж он просил послушного, значит, так оно и должно быть. И он уселся на носорога верхом.

Может, этот зверь и впрямь был послушным и покладистым, но к седокам явно привычки не имел. Едва оправившись от шока, связанного с прибытием в незнакомый пространственно-временной сектор, он выбрался из ручья и галопом поскакал по лесу совершенно не в том направлении. Ши вцепился пальцами в складки брони и повис мешком, вопя Бельфебе:

— Эй! Слушай... ух!.. ты не могла бы... ух!.. как-то завернуть эту тварь?

Носорог, углядев справа от себя единорога, негодующе хрюкнул и обнажил здоровенные зубищи. Единорог отпрянул и как следует боднул того под ребра, когда тот нелепыми скачками проносился мимо. Носорог, явно расстроенный подобной выходкой, сделал попытку улизнуть, но Бельфеба с мастерством опытного загонщика быстренько развернула его в сторону лагеря Да Дерга.

Волынка стала слышней. Носорог, который уже боялся единорога куда сильней каких-то там незнакомых шумов, ломанулся прямиком на звук. Ши впился в его спину, от всей души надеясь, что тому не взбредет в голову протаранить по дороге какое-нибудь дерево. Стволы впереди внезапно расступились, и перед ними раскинулся лагерь. Двое охранников уже повалили Чалмерса на алтарь и крепко держали. Жрецы раздобыли где-то другой нож.

— Йя-я-я-я! — завизжал Ши. Все головы резко повернулись к ним.

Занесенный нож повис в воздухе. Перед Ши промелькнула смазанная картина лагеря, украшенная спинами дикарей, которые в вихрях клетчатой материи улепетывали во все пятки. Визжали и орали они что надо.

За алтарем Ши кувырком скатился со своего скакуна и вернулся назад пешком. Бельфеба уже перерезала остальным путы, но, затекшие и по-прежнему слабые, двигаться самостоятельно они не могли.

— Полагаю, — расслабленно промямлил Чалмерс, — что теперь вы... гм... окончательно убедились в нецелесообразности посещения мира ирландских легенд* [16], Гарольд.

Ши ухмыльнулся.

— Раз уж на то пошло, то да. — Он обернулся к Долону. — Я, конечно, могу снять с тебя эту слабость. Но я просто-таки уверен, что у такого классного специалиста, как ты, есть куда лучший метод, чем у меня. Если растолкуешь, что там к чему, я применю его вместо своего собственного.

— Об чем речь, конечно растолкую! Нонешняя молодежь так редко уважает знания истинных мастеров колдовского дела... Наклонись поближе, и я...

Артегаль немощной рукой потянулся к Бельфебе.

— Что с тобой, подруга? Бей негодяев! Срази их!

— Мы со сквайром заключили перемирие.

— Перемирие?! — прорычал он. — Заключай перемирия с самим дьяволом, с Да Дерга, наконец, но только не с этими чудищами в облике человечьем! Ее царское величество еще узнает об этом!

Ши поколдовал над Чалмерсом. Поднявшись, тот буркнул:

— Благодарю вас, Гарольд. Если вы всерьез задумали продолжать...

— А ну-ка тихо, доктор, — цыкнул Ши. В его намерения вовсе не входило ставить свой хитроумный план под угрозу в самом что ни на есть начале.

Чародею, видно, пришлось не по вкусу, что Чалмерса обслужили первым, но сделано это было как нельзя более правильно. Едва поднявшись на ноги, Долон цапнул один из валявшихся на земле жертвенных ножей и кинулся к беспомощному Артегалю. Бельфеба ловко подставила ему ножку, когда он пробегал мимо.

Прежде чем он успел встать. Ши повис у него на спине, одной рукой обхватив за шею, а другой вцепившись в запястье.

— Брось нож! — завопил он при этом.

Пузатое тулово чародея конвульсивно дернулось, и Ши вдруг обнаружил, что стискивает шею какой-то огромной змеюги вроде питона. Он с ужасом ощутил силищу упругой, словно резина, твари, когда та резко подтянулась и сделала попытку обвиться вокруг него.

Но поскольку рук, как известно, у змей нет, Долону пришлось бросить нож. Ши тут же подхватил его и приставил лезвие к чешуйчатой глотке.

— Превращайся обратно, — пропыхтел он, — не то в момент башку отхвачу!

Долон снова обернулся самим собой.

— Ты что, совсем трюхнутый? — прошипел он, брызгая слюной. — Послал черт дураков-помощничков — сейчас бы раз-два, и избавились от главного врага! Козел ты, вот ты кто! Все испортил!

— Нисколько, магистр, — отозвался Ши, слегка ослабляя захват. — Ты забыл про перемирие. Мы с Бельфебой договорились не пакостить друг другу, покуда мирно не разойдемся в разные стороны.

— Ты что, хочешь сказать, что перед ними слово держишь? Ну, это уже вообще ни в какие ворота не лезет!

Ши опять стиснул пальцы и повернулся к Артегалю.

— Если я тебя освобожу от волшебной слабости, дашь слово чести, что пустишься в погоню не раньше, как часа через два?

— Придурок! Ну придурок! — возмущался Долон. Но Артегаль сам уладил этот вопрос:

— Договариваться с колдунами? Только не я! Прикончи меня, если желаешь, но не рассчитывай так же легко избавиться и от всех рыцарей Глорианы!

Перед лицом столь очевидной непонятливости и упрямства Ши только вздохнул.

— Док, приглядите минутку за Долоном, ладно? — Он поднялся и обратился к Бельфебе:

— Позаботишься о нем, когда мы уйдем.

И чуть мягче прибавил:

— Слушай, а как мне в случае чего с тобой снова связаться?

Она задумалась.

— Если не выйдешь ты за пределы сего великого леса и будешь знать лишь, как вызвать моего единорога из чащи — говорю я не про того неуклюжего зверя, коего ты...

— Насвисти тот мотивчик — потихоньку, а?

Она так и сделала, а он повторял за ней до тех пор, пока не сумел воспроизвести его более-менее точно. Но закончила она с улыбкой:

— Очень сомневаюсь я, правда, что удастся тебе приманить его достаточно близко. Дам и девиц единороги не особо боятся, но к мужчинам с великою опаской относятся.

Ши ненадолго погрузился в размышления, после чего оттащил Чалмерса в сторонку, оставив Бельфебу охранять Артегаля от Долона.

— Док, вы в состоянии выколдовать кусочек сахару?

— Гарольд, вы не устаете меня изумлять? Хотя, по чести сказать, я чувствую себя просто-таки как выжатый лимон. Я уже даже не способен достаточно связно...

Ши встряхнул его за плечи.

— Да послушайте же, док! — свирепо прорычал он. — Я и сам уже готов взорваться, но если вы по-прежнему рассчитываете когда-либо увидеть Флоримель, то без меня вы никуда не денетесь. Успокойтесь, смотрите на это просто как на небольшой эксперимент в прикладной психологии, а именно внедрение в либидо самки единорога андрофилической установки* [17]. Ну давайте, док, ничего-ничего!

Вода, уголек из брошенного Да Дерга костра и заклинание произвели на свет две полные пригоршни аккуратных брусочков кленового сахара, на действие которого Ши возлагал определенные надежды. Единорог издалека подозрительно принюхался и, подбадриваемый Бельфебой, нерешительно приблизился, дабы попробовать диковинку. Сосредоточенно почмокав, он прянул ушами и потянулся за добавкой. Ши скормил ему еще один кусочек, а остальные демонстративно упрятал в карман.

— Порядок, — объявил он. — Ну, мы пошли. Кстати, Бельфеба, тебе, наверное, лучше привязать этого Д. Эдгара Гувера* [18] за ноги к единорогу и отбуксировать отсюда, пока Да Дерга не вернулись поглядеть, что тут стряслось.

Понемногу темнело. Когда они добрались до дороги. Долон пробормотал заклинание и произвел на свет коня, на которого тут же взгромоздился.

— Эй! — возмутился Ши. — А как же мы?

— Чирей тебе на задницу, подмастерье, за того железного болвана! Пешком прогуляешься! Узнаешь тогда, каково глумиться над великим Долоном!

Ши нацепил на физиономию льстивую улыбочку.

— Ты меня не так понял, магистр. Тебе не кажется, что Ордену очень пригодится человек, про которого оппозиция думает, что он человек чести? Я просто готовил почву для такого дела. Вот когда мы действительно прижмем хвост всей этой компании и наловим их целую кучу вместо тех двоих, тогда мне вообще цены не будет!

Долон мгновенье размышлял, после чего его красные, пухлые губы растянула улыбка.

— Ого! Держишь, выходит, нос по ветру? Да еще на рыженькую, небось, глаз положил? Ладно, так и быть — когда ее изловим, можешь позабавиться, пока не отправим ее в камеру пыток — если, конечно, Орден тебя примет. Честно признаться, мне довольно сомнительно, что искусен ты в более практических формах магии.

— Кхе-гм, — подал голос Чалмерс. — Вы как-то заметили, Долон, что у вас в Ордене время от времени... гм... работают на пересекающихся направлениях.

— Угу. Такова уж природа вещей. Видишь ли, магия — искусство не из особо упорядоченных.

— Но ведь это совсем не так! Мы можем показать, как все это в корне изменить.

— Диковинная до чего доктрина! Шутишь?

— Нисколько. Вы обратили внимание на колдовские методы жрецов?

— Священников Да Дерга, что ли? Чего там говорить — колдовство у них и верно есть, да такое жалкое, что любой чурбан по сравнению с ними просто мастер.

— Не в том дело. Вопрос не в том, что они делают, а в том, как они это делают. Один у них вызывает богов, другой превращает алтарь из деревянного в каменный и так далее. У каждого — строго своя функция, и все приучены работать совместно. Вот это настоящая организация! В общем, если... гм... ваш Орден организовать подобным образом...

Вмешался Ши:

— Вы же пытаетесь свергнуть правительство Глорианы и поставить у власти чародейский совет, насколько я понимаю?

Никто ему такого не говорил, но это просто-таки само собой подразумевалось.

— Пытаемся. Но многие работают сами по себе, и нету у них такого предводителя, как я, дабы их направить.

— Но даже ты, великий магистр, не в состоянии один охватить все сразу и оказаться в нескольких местах одновременно. Все складывается так, что этот ваш Орден — нечто вроде профессиональной гильдии. Он не позволяет вам перегрызть друг другу глотки из-за конкуренции, и только. Ничего вы никогда не добьетесь, время от времени изводя одного-другого отбившегося рыцаря. А мы можем показать, как превратить ваш Орден в настоящую организацию, все детали которой крутятся столь же четко и плавно, как у действующих совместно рыцарей Царства Фей. Прелесть подобной организации в том, что, когда у руля оказывается столь гениальный человека как, скажем, ты, каждый из ее членов становится как бы зеркальным отображением предводителя. Получается, что ваш Орден как бы состоит из двадцати одного Долона. Правительству Глорианы в жизни перед таким не устоять!

— Хо-хо! — вскричал Долон. — Короче, все это лишний раз подтверждает, что я, как говорят отдельные здравомыслящие граждане, действительно великий Долон и практически безошибочно разбираюсь в людях! Я с самого начала знал, что ваши головы содержат некий благородный и ценный план, способный продвинуть развитие Ордена и всего магического дела в целом.

Но мне пришлось подвергнуть вас испытанию, чтобы вы его выложили. В общем... мы снова друзья, и скреплю я наши узы, доставив сюда ваших зверей и пожитки.

Пришпорив лошадь, он заехал за дерево и учинил какое-то колдовство, которое немедленно вызвало появление столба дыма, пробившегося сквозь ветви деревьев к небу и ухватившего последние лучи закатного солнца. Откуда-то из-под него рысцой выбежали Адольфус с Густавусом и замерли в сумерках перед своими хозяевами. У седла Адольфуса по-прежнему болталась шпага. Долон вернулся назад, ухмыляясь словно каким-то собственным мыслям.

— Я представлю вас Ордену, как специалистов по диковинным зверям, любезно сообщил он. — То чудище, на коем ты прискакал к нам на подмогу, оказалось пострашней любого гоблина, которого я хоть когда-либо видел, дружище Гарольд! Понимаешь, есть у меня свойство, не сильно-то распространенное среди великих мира сего, отдавать должное и молодежи.

Меж стволами сгустилась самая настоящая тьма, и лошади стали то и дело спотыкаться на разбитой дороге. А еще через час они выехали на широкую поляну. Посреди ее у самой дороги в призрачном лунном свете стояла крытая соломой невзрачная хижина. Одно окошко ее светилось.

— Замок Базирана! — объявил Долон.

— Выглядит довольно... гм... непрезентабельно, — нерешительно заметил Чалмерс.

— Хо-хо! Не знаешь ты еще нашего архимага, мастера зрелищ и иллюзий, который расставляет такие ловушки, чтобы обманывать доверчивых простаков. Смотри же!

Пока Долон произносил эти слова, луна скрылась за тучами. Ши услыхал хлопанье крыльев. Что-то задело его по лицу. По левой руке вдруг что-то неприятно проползло, словно какое-то насекомое — он даже отпустил поводья.

Откуда-то из темноты донесся протяжный, глухой вой. Конь под ним неуверенно дрогнул, копыта его зацокали по камням в густой, как бархат, тьме. Внизу, на уровне стремени, возникла чья-то физиономия — огромных размеров, с висячими ушами и неровными зубами, торчащими в вечной ухмылке над выкаченной нижней губой. Никакого источника света, который позволял бы разглядеть окружающее, поблизости не было — за исключением, разве что, этой самой физиономии, что плавала во тьме сама по себе.

— Хозяин приветствует вас и приглашает спешиться! — нечленораздельно протявкала физиономия.

К Ши протянулась когтистая лапа, дабы помочь ему слезть с седла. Хоть и попривыкший уже ко всякого рода неожиданностям, на сей раз он не сумел справиться с дрожью при этом липком леденящем прикосновении. Долон у него за спиной хихикнул. Стряхнув прочь страхи, он двинулся вдоль по коридору, в котором оказалось еще темней, чем снаружи, подчиняясь ведущим его трупоподобным пальцам. Послышалось какое-то шуршание, и он ощутил тошнотворную вонь василиска. Дверь затворилась. Вместе со своими спутниками он стоял в какой-то обширной комнате, щурясь от падающего потоком света.

Навстречу им двинулся пожилой, почтенного вида человек, одетый в такую же паломническую сутану, что и у Чалмерса. Он любезно улыбнулся:

— Добро пожаловать, добрый Долон! Какому же счастливому случаю обязаны мы твоим прибытием до начала собранья?

— Да тому самому случаю, что привел меня сюда с этими вот славными ребятами, коих я не далее, как вчера вытащил из лап этого поганца Артегаля.

Подобная версия оказалась несколько неожиданной, но Ши предпочел помалкивать, покуда Долон расписывал леденящие кровь подробности чудесного спасения Ши с Чалмерсом.

— О благороднейший архимаг, — продолжал он, — пришел мне в голову один план. Как известно тебе, люди настолько добры, что говорят, будто владею я талантом составлять планы, граничащие попросту с гениальными.

Вне всякого сомненья, благороднейший архимаг, не можешь не признать ты факта, что ты лишь один и не можешь оказаться в разных местах одновременно.

Хорошо ты Орденом правишь, но выходит так, что он всего лишь профессиональная гильдия. Не дает он нам перерезать друг другу глотки из-за конкуренции, и только. То, что нам нужно — это организация, где все работают сообща, как рыцари Царства Фей. Получится, словно Орден будет состоять из двадцати одного Базирана. Правительству Глорианы в жизни такого не пережить, верно?

Счастливый случай свел меня с этими вот двумя, которые желают вступить в наш Орден. Благодаря искусству разбираться в людях, в коем я так знаменит, я сразу догадался, что специалисты они как раз по тем организациям, коя нам потребна. В общем, рад представить тебе Рида Чалмерса, чародея, и Гарольда де Ши, подмастерья, как будущих ценных членов нашего сообщества. В области магии искусство их заключается в создании невиданных и неслыханных зверей.

Сам Зверь-Крикун ударился в бегство перед их чарами!

— Доброго колдовства вам, преволшебнейшие сэры! — произнес Базиран с любезным поклоном. — Заявленье ваше рассмотрено будет с самым серьезным вниманьем. Полагаем мы, Долон, что слыхал ты уже известия горькие?

— Не, не слыхал.

— Погиб бедняга Мальвиген — пронзен стрелою, что послала эта дьяволица Бельфеба!

— Вот сволочная баба! — Долон обернулся к Ши с Чалмерсом. Спрашивается, ну разве не безобразие это, преволшебнейшие сэры? Вот вам человек, который всю жизнь угробил на изученье теории и практики колдовства — Мальвиген. Стал крупнейшим специалистом в области эротических сновидений, превзойдя в этом искусстве даже великого Долона. И что же? Теперь его закололи, словно дикого кабана — а за что? За то, что достиженья его противоречили тому, что придворные слюнтяи именуют моралью!

Ши пробудился в несколько растрепанных чувствах, поскольку ему приснилось, будто он превратился в статуэтку дюймового роста и был проглочен змеей. Одежда его лежала рядом на стуле. Очевидно, она подверглась магической стирке и глажке, поскольку выглядела совершенно как новая по сравнению с тем потрепанным и засаленным состоянием, в котором пребывала прошлым вечером.

Вошел Чалмерс. Одеяния его тоже блистали чистотой, и даже выглядел он моложе, чем Ши всегда его помнил.

— Я нашел Флоримель! — выпалил он.

— Ш-ш! Ради бога, не так громко. Рассказывайте.

— Она прогуливалась по стене замка. На самом деле это сооружение куда основательней, когда смотришь при дневном свете. Базиран был чрезвычайно любезен. Похоже, он намеревается использовать ее с целью — совершенно с его стороны оправданной — вызвать раскол...

— Ладно, док. Ладно. Понял. Вы в полном восторге. А что, вам действительно удалось выяснить? Кто эта Флоримель, для начала?

— Она... гм... изготовлена из снега личностью, известной как Рифейская Ведьма, в качестве дубликата или двойника настоящей Флоримели, которая, похоже, бесследно исчезла. Базиран считает, что теоретически вполне вероятно подобрать соответствующее волшебное заклятье, чтобы снабдить ее настоящим человеческим телом. Он был весьма, весьма любезен. Боюсь, мы могли составить не совсем правильное суждение...

— Вот как? Насколько я понял, он пообещал вам привести ее в порядок.

Чалмерс неожиданно приосанился.

— По сути дела, пообещал. Но я не вижу, как это способно помешать...

Ши подскочил.

— О боже! Еще немного — и вы окончательно продадитесь колдунам и предоставите ребятам Глорианы выпутываться самостоятельно, пока будете наводить марафет на свою снежную бабу!

— Неправда, Гарольд! В конце концов, ведь именно вы настаивали на продолжении операции, тогда как мне хотелось...

— Да ну? А у кого, интересно, первого появилась светлая идея набиваться в друзья колдунам? Кто разработал дивный план...

— Молодой человек, позвольте вам заметить, что вы столь же непомерно самонадеянны, как и опрометчивы в поступках! Ведь это из-за вас мы постоянно попадаем из одной неприятности в другую, поскольку вы постоянно ввязываетесь в драки безо всякой видимой причины. Вы понуждаете меня применять заклятья, которые я еще не имел возможности подвергнуть серьезной проверке. И вот теперь, когда я намереваюсь провести действительно важный научный эксперимент...

— По-моему, вам и не приходило в голову, что Базиран просто хочет использовать вас в своих целях, заманивая этой девицей. Она у него под контролем, так что...

— Ш-ш! Не надо кричать.

— А я и не кричу! — взревел Ши.

Стук в дверь заставил обоих умолкнуть.

— М-м... кхе-гм... войдите! — отозвался Чалмерс.

На пороге, потирая руки, стоял Базиран.

— Утро доброе, преволшебнейшие сэры! Заслышали мы беседу вашу и пришло нам на ум, что, может, потребно вам что-либо, что отыщется в хозяйстве нашем скромном или создать возможно силами нашими невеликими?

Чалмерс оправился первым.

— Мы тут как раз размышляли... Понимаете ли, дело создания организации требует... гм... довольно специфической методологии. Научная основа комбинационной магии... гм... гм...

Инициативу перехватил Ши:

— Короче, мы хотели узнать, нельзя ли взять напрокат кое-какое лабораторное оборудование.

— О, конечно, лежит это в пределах возможностей наших! Можем предоставить вам даже нескольких узников, чтоб ставили вы на них свои опыты. Будем рады также снабдить вас и василиском. Если светлости ваши соблаговолят проследовать за нашей ничтожной персоной...

Когда, наконец, предводитель колдунов их оставил, Ши с Чалмерсом шумно перевели дух. Оба внимательно искали в нем хоть малейшие признаки подозрительности, но ничего такого он не проявил — по крайней мере, пока.

Чалмерс проговорил:

— Разрешите мне принести вам извинения за мою... гм... излишнюю вспыльчивость.

— Все в порядке, док. Мне и самому не следовало сходить с катушек. И простите, что так расстраиваю вас своей безрассудностью.

Они обменялись рукопожатием, словно пристыженные мальчуганы.

— Итак, в чем будет заключаться наша программа? — поинтересовался Ши.

— Ну... кхе-гм... Для начала мне хотелось бы восстановить Флоримель... то есть снабдить ее нормальным человеческим телом. Кроме того, она вполне может счесть человека моего возраста не совсем подходящей парой. А я заметил, что Базиран способен варьировать свой возраст так, как только пожелает.

— Ха... — захохотал было Ши, но тут же осекся, как только Чалмерс бросил на него глубоко обиженный взгляд.

— Послушайте, Гарольд, что в конце концов такого ужасного в желании стать молодым?

— Да не в том дело, док! Просто мне вспомнились одни ваши слова насчет того, что для человека вашего возраста амурные похождения малопривлекательны.

Чалмерс не без некоторого торжества улыбнулся.

— Не забывайте, что если я добьюсь успеха в процессе омоложения, то больше не буду человеком своего возраста!

Глава 7

— Господи! — простонал Чалмерс. — Вы уже второй раз запинаетесь в заклинании! Гарольд, чем у вас голова занята?

Ши отсутствующим взглядом уставился на огромную стальную клетку, которая занимала чуть ли не половину лаборатории. Внутри клетки при помощи горшка с углями они пытались сотворить дракона — только одного дракона.

— Да так, ничего особенного, — отозвался он. — За исключением, разве, толпы всяких страшилищ, которая заявится завтра на собрание.

Тут Ши немного покривил душой. Он так и не оставил идеи великого штурма логова колдунов и пленения всех его обитателей одним махом. Предыдущим вечером, ничего не сказав Чалмерсу, он выходил осматривать местность.

В том самом месте, где ворота замка пропали из виду, а сквозь его стены проглянули расположенные за ними леса и скалы, он остановился и сделал тщательную привязку к ближайшим ориентирам. Он даже хихикнул про себя при мысли, что от всех этих невидимых замков давно бы не было никакого проку, если б жители Царства Фей хоть немного разбирались в топографии. Затем он подложил под створку ворот камешек, чтобы она не закрылась, и скользнул в чащу.

Углубившись в лес, он осторожно просвистел мотивчик, которому научила его Бельфеба. Без толку. Он попытался второй раз, и третий, гадая про себя, как скоро могут хватиться его отсутствия. Он был уже готов вернуться, когда наконец-то увидел, что единорог — очевидно, тот же самый, на котором скакала тогда Бельфеба — осторожно выглядывает из-за деревьев. Зверь подозрительно принюхался, прежде чем подойти и схрумкать кусочек кленового сахара.

Ши написал:

Записку он наколол единорогу на рог и отвесил зверю легкого шлепка.

Теперь, — подумал он тогда, — если мне придется срочно сматывать из замка, у меня будет провожатый. А если нет, то, по крайней мере, еще разок с ней повидаюсь...

Было это прошлым вечером. В течение всего утра он все больше и больше нервничал и поддавался рассеянности, и именно тогда ухитрился вторично запутаться в тексте заклинания, которое они с Чалмерсом пытались пустить в ход. «Ничего особенного», — ответил он на вопрос Чалмерса. Чалмерс лукаво поглядел на него и прогудел:

Ой-ей-ей, ой-ей-ей, Что случилось со мной? Не глотну ни глотка, не кусну ни куска, Лишь печально вздыхаю порой!

Ши пристально посмотрел на своего напарника, но, кроме заботливого внимания, ничего в его лице не углядел. Что он может подозревать?

Но Чалмерс был слишком поглощен нерешенной задачей.

— Ну, — объявил он, — попытаемся еще разок. «Фафниром с Питоном, и Змеем Мидгардским...»

Заклинание покатилось дальше. Выходящий из горшка дым сгустился, и доморощенные колдуны продолжали, готовые в любой момент выкрикнуть обратное заклятье, заранее составленное Чалмерсом на тот случай, если ситуация каким-то образом выйдет из-под контроля.

Это был один из вариантов первоначального драконьего колдовства с несколько измененными словами и приготовлениями. Внезапно послышалось леденящее металлическое шипение, и дым едва заметно колыхнулся. Заклинание увяло. Заклинатели застыли, разинув рты.

Дракона они сработали что надо. Одного дракона, не сотню. Но оказался он каких-нибудь дюймов десяти в длину, с крыльями, как у летучей мыши, и торчащим на кончике хвоста жалом. Вдобавок, он выдыхал огонь.

Прутья решетки были достаточно прочными, чтобы удержать дракона обычных размеров. Но этот крошечный ужастик захлопал крыльями, протиснулся наружу и устремился прямо на экспериментаторов.

«Уау!» — взвыл Ши, когда вылетевший из челюстей твари язычок пламени напрочь спалил ему волоски на руке. «В-вай!» — вякнул Чалмерс, когда жало вонзилось ему в лодыжку. Столкнувшись лбами, они заметались по лаборатории.

Ши схватился за шпагу, а Чалмерс замахнулся пестиком. Дракончик проскользнул между ними и через открытую дверь вылетел в коридор. Оттуда послышалось шуршание и глухой стук.

Ши вышел в коридор и вернулся обратно, вид имея довольно бледный.

— Он попался на глаза василиску, — сообщил он, протягивая замечательного каменного дракона десяти дюймов в длину.

— Бросьте его в мусорное ведро, — угрюмо распорядился Чалмерс, поглядывая, чего бы приложить к ужаленной лодыжке. — Проклятье, Гарольд, если только и существовал какой-то способ регулировать количественную сторону...

— То, наверное, это он и был, — подхватил Ши. — В чем мы напороли с этой ожившей сварочной горелкой?

— Не знаю. Могу только... гм... предположить, что мы опять упустили эту десятичную запятую. Теперь вместо сотни мы получили ноль целых, ноль ноль ноль одну десятитысячную дракона. Должен признаться, что решение по-прежнему от меня ускользает. В исчислении классов не содержится аспекта количественной точности...

Остаток дня принес им морского конька трехфутовой длины и, после некоторых усилий, тазик, в который его удалось пристроить, шесть совиных чучел с голубыми стеклянными глазами, а под самый, занавес — здоровенного добродушного кота с девятью хвостами. В ходе последнего эксперимента в окно замка уже заглядывала луна, так что они решили свернуться и отправились спать. Чалмерс горько пробурчал, что если бы он попытался снабдить Флоримель человеческим телом при его нынешнем уровне знаний, то скорее всего превратил бы ее в набор миловидных, но совершенно одинаковых сиамских тройняшек.

В течение всей ночи в замке был какой-то шум. Спали оба плохо. Наутро, когда они встали, кто-то постучал в дверь.

Это оказался длинноухий, пузатый чертенок, который вручил им лист пергамента, ухмыльнулся и унесся по коридору прочь. Ши с Чалмерсом прочли:

— Похожее нам здорово повезло, — заметил Ши. — Пошли скорей в большой зал! Может, кого встретим.

Они без труда отыскали дорогу в действительно огромных размеров зал, окна которого были забраны витражами из цветного стекла, рисующими всевозможные магические мучительства рыцарей в окружении таинственных значков и фигурок. В одном конце его уже собрались пятеро собеседников, которые с весьма серьезным видом что-то обсуждали. Ши узнал Базирана, Долона и Дуэссу. Он уловил обрывок истории, которую рассказывал Долон:

— ...а я говорю, он был просто сапожник, чего бы там про него ни говорили! Представляете, собирается вызывать дьявола и оставляет один угол Пентагона* [20] открытым! Получил, что и заслуживал, хо-хо! — башку ему раскаленными щипцами оторвало. Ха, никак моя парочка? Базиран, представь их!

Архимаг поклонился — сначала Дуэссе, а потом новичкам:

— Мы имеем честь, — объявил он, — представить собравшимся чародея Рида Чалмерса, который изъявил желание вступить в наш Орден и занять приличествующее его искусству почетное положенье магистра. Великий специалист он по созданью невиданных чудищ, а также человек, полный идей, могущих принести нашему делу немалую выгоду. А это помощник его подмастерье Гарольд Ши.

Изменился ли слегка его голос при этой последней фразе? Ши так до конца этого и не понял, а Дуэсса сделала реверанс и чарующим контральто произнесла:

— Доброго колдовства вам, преволшебнейшие сэры! Огненная прическа делала ее настоящей красавицей, особенно когда она желала казаться любезной. Если только...

Плоп... Отвратительный голошеий гриф шумно влетел в окно и опустился рядом с ними, после чего обернулся крючконосым типом в длинной монашеской сутане.

— Добрый Фрипон! — воскликнул Долон. — Как делишки?

— С тех пор, как мы расстались, ничего хорошего, — проквакал добрый Фрипон довольно уныло. — Так и не поймал я эту паскуду Бельфебу. А ведь прямо-таки в руках была! Оказывается, она знает обратное заклятье — Камбина научила, да еще вдобавок залепила стрелой в моего лучшего эльфа. Где я теперь такого достану? Чтоб ей сдохнуть! Она и лозелей настреляла уже почем зря.

— Живу я только ради того дня, когда сумею наконец запустить ей иголки под ногти, — злобно проскрежетала Дуэсса.

У Ши зашевелились волосы на голове. Тут в окно, бешено кружась, ворвался пыльный вихрь, отчего все закашлялись, и превратился в низенького толстячка, почесывающего бровь.

— Ф-фух! — выдохнул он. — Утомилси. И все ж это получше, чем пешком, при моей-то комплекции! Надеюсь на плотный обед, Базиран. Дадите пожрать от пуза — и Воландур завсегда к вашим услугам. О, никак прекрасная Дуэсса! И добрый Фрипон! Все дуришь головы гробокопателям, мой мрачный друг?

Он хулигански ткнул Фрипона под ребра. С этого момента всевозможные маги и чародеи буквально хлынули в зал через окна и двери в таком количестве, что вскоре Ши уже не мог разобраться, как кого зовут. Сигнал на обед застал его за тщетными попытками протолкаться к Чалмерсу и тут же отделил от него, поскольку старого психоаналитика увлекли к столу для магистров.

Ши оказался рядом с каким-то лохматым юнцом, который робко обратился к нему со словами:

— Умоляю, великодушный сэр, нельзя ли взглянуть мне на заколдованный клинок твой?

— А? — встрепенулся Ши. — Но он же...

Но тут ему пришло в голову, что вряд ли стоит разрушать иллюзии, которые сложились у здешней публики относительно его шпаги, поэтому он вытащил ее и протянул соседу. Лохматый молодой человек взмахнул ею над столом, вызвав одобрительный гомон.

— Заметного прилива сил я не чувствую, — заметил он. — Чары, должно быть, не из мощных. Или, наверное, помогают они только тебе и никому больше — хотя нет, быть того не может, магия Камбины не позволила бы использовать волшебство на турнире. Эй, Гримбальд! — Он перегнулся через стол и тронул за плечо какого-то типа с синим подбородком, сидевшего напротив от Ши. — Он двоих самых крутых рыцарей во всем Царстве Фей этой зубочисткой отделал!

— Угу, — отозвался тот, выглядывая из-за своей тарелки, — в том числе и одного из наших. Он обратился непосредственно к Ши.

— Ты что, не знаешь, что Бландамур с Париделлом хоть и носят рыцарские наряды, на самом деле служат Ордену? Хотя откуда — ты ж пока не в членах. Но на будущее от обоих держись подальше.

Это очень многое объяснило, — подумал Ши: во-первых, поведение этих двух рыцарей, а во-вторых, почему чародеи относятся к нему так уважительно, хотя по здешнему рейтингу он не более чем подмастерье. Современная техника фехтования, видно, представлялась этой публике чем-то совершенно сверхъестественным.

Базиран пригладил волосы, так что падавший из оконных витражей свет образовал вокруг них нечто вроде нимба. Похожий на какого-то добродушного святого, он начал:

— Преволшебнейшие сэры и леди! Многие удовольствия выпадали на долю нашу, но ни одно не сравнится с радостью видеть всех вас, собравшихся под этой скромной крышей ради поддержанья доброго имени и высокого назначенья колдовства! О, насколько светлее и лучше был бы мир, если б всякому в нем дано было иметь всех вас в числе добрых своих знакомых! Друзья мои...

Вечер был теплым, обед — плотным, а у Ши появилось чувство, будто нечто подобное он уже не раз слышал. Веки его стали тяжелеть. Ровный голос продолжал монотонно вещать:

— ...во времена царя Хаона, оставившего о себе славную и благословенную память, когда жили мы куда более насыщенной жизнью...

Ши почувствовал, что у него чешется то тут, то там, а то и везде сразу.

Он сделал еще одно титаническое усилие проснуться, после чего бессовестно погрузился в дремоту.

Пробудил его довольно жидкий всплеск аплодисментов. Место Базирана занял хранитель архивов Корромонт — тонкогубый, бескровный на вид тип, который, читая по бумажке, едва открывал рот.

— На совете Ордена Чародеев имевшем быть первого августа сего года согласно обращенью почитаемого нашего архимага шестеро членов переведены были из разряда подмастерьев в разряд мастеровых и одному представителю мастеровых а именно уважаемому Сурнею присвоен был высший разряд магистра магии кроме чего решено было увеличить сумму ежегодного членского взноса с семи с половиною до десяти эльфаров а на практической конференции прозвучали доклады магии магистров Мальвигена и Денферо осветившие различные аспекты магической доблести обсуждение коих дальнейшее развитие нашло на заседанье исполнительного совета в плане наделения специального комитета дополнительными полномочиями на решительные действия по отношению к определенным представителям Старого Ордена деятельность коих в последнее время стала особенно угрожающей а именно рыцаря сэра Кэмбелла, княжны Бритомарты и Бельфебы Лесной в связи с коими рыцарям Ордена Бландамуру и Париделлу отданы были...

Ши встрепенулся, но никаких подробностей не последовало. Базиран просто спросил, нет ли возражений принять протокол и регламент за основу.

Возражений ни у кого не возникло.

Блеснула лоснящаяся от жары физиономия Воландура. Пробубнив ряд цифр, он призвал присутствующих вовремя уплачивать членские взносы.

Что это могли быть за решительные действия? Что они задумали? Скорее всего, упомянутый Мальвиген и пытался предпринять нечто в этом плане, когда его настигла стрела Бельфебы, но что еще?

Он снова вздрогнул и прислушался, поскольку Базиран упомянул его имя.

— ...поступило предложенье принять чародеев Рида Чалмерса и Гарольда де Ши в разряды магистров и подмастерий соответственно. Если названные джентльмены будут так добры ненадолго покинуть помещение...

Уже за дверями Ши негромко спросил:

— Вы слышали, что они говорили насчет Бельфебы?

— Господи, да конечно! Дуэсса, по-моему, в некотором роде зациклена на этом вопросе. Говоря о ней, она применила один чрезвычайно вульгарный термин, который обычно имеет отношение... гм... к размножению собак. Когда...

— А делать-то что они собираются? Конкретно? — В голосе Ши прозвучала настойчивость.

Тут дверь распахнулась и чей-то голос провозгласил:

— Магистр Рид де Чалмерс!

Ши еще минут пять беспокойно топтался в коридоре, пока и его тоже, наконец, не пригласили войти. Базиран прямо в дверях ухватил его за руку и увлек к первым рядам.

— Представляем вам подмастерье Гарольда де Ши уже в качестве члена данного ордена, — объявил он. — С магической точки зрения личность это чрезвычайно ценная. Специальные знания по сотворению диковинных чудищ он успешно сочетает с профессиональной боевой подготовкой. Подмастерье Гарольд де Ши! — С этими словами он повернулся к новому члену Ордена. — Являясь членами высокоинтеллектуального сообщества, презираем мы идиотские церемонии, коими при дворе сопровождают посвященье в рыцари. Таким образом, мы просто тебя поздравляем и желаем самого наилучшего. Но вне всякого сомненья, у других подмастерьев наверняка найдется, что сказать тебе завтра вечером, после Черной Мессы!

Базирана сменил Воландур, который стиснул ладонь Ши своей пухлой, мокрой ручкой.

— Поздравляю, преволшебнейшие сэры! — Он понизил голос. — Позвольте мне напомнить о такой вещи, как членские взносы...

— Кхе-гм, — подал голос Чалмерс, успевший уже к ним присоединиться.

— Сколько?

— Пятьдесят эльфаров с тебя, магистр магии Рид, и двадцать пять с подмастерья Гарольда.

Чалмерса, похоже, охватила легкая паника. Он выудил кошель. На лице его отразилось облегчение, правда, не очень сильное, когда он обнаружил, что содержимое его тютелька в тютельку соответствует требуемой сумме.

— А я думал, — заметил он при этом, — что при таком количестве превосходных колдунов вы не должны испытывать сложностей с выколдовыванием... гм... любых необходимых фондов.

— Увы, преволшебнейший сэр, сие одна из величайших наших проблем! Целый отдел занимался у нас ее решеньем, философский камень применяя и кровь невинных младенцев. Но исследованья наши прерваны были происками этого поганого двора и кавалеров, и боюсь, не добиться нам ощутимых успехов, покуда мы от них не избавимся.

— Точно, — подтвердил Долон. — Ближе всех к решению этого вопроса подошла колдунья Акрасия. Ей и в самом деле удалось создать образцы золота, кои обладали всеми качествами, кроме постоянства — успешно проходили любые проверки, но тут же превращались в пепел, стоило кому-нибудь поблизости прочесть «Отче наш». Но где сейчас Акрасия? А? Мертва-мертвешенька поймана и утоплена кем-то из кавалеров Глорианы, чтоб им всем провалиться!

— Добрый магистр Долон! — Это был уже Базиран. — Начинается практическая конференция, и не сомневаюсь я, что и остальные магистры не меньше нашего горят желаньем ознакомиться с докладом твоим.

Ши почувствовал, что все тот же лохматый юнец трогает его за локоть.

— А ты в шахи играешь? Покуда магистры жуют свою научную резину, мы, подмастерья, предоставлены сами себе.

— Шахи?

— Ну да, знаешь, наверно — король, королева, рыцарь, шут, пешка, шах и мат. Я тут на короткой ноге с одним чертенком Базирана, так он притащит нам кувшинчик-другой кислого эля, чтоб время за игрой побыстрей летело.

Звучала эта программа довольно заманчиво. Но Ши этот шахматный сеанс запомнился надолго. Лохматый подмастерье вовсе не представлялся хорошим игроком. Ши с легкостью разбил его в первых двух партиях, выиграв небольшие суммы, на которых юнец настоял, «чтоб придать игре больший интерес». А потом то ли кислый эль, то ли колдовство юнца — слишком поздно Ши вспомнил, в каком ремесле тот считался подмастерьем — придали матчу совершенно непонятный оборот. Фигуры лохматого вдруг оказывались в самых неожиданных местах, разыгрывая невиданные гамбиты и комбинации. С каждым новым проигрышем Ши чувствовал все большее раздражение. И то ли от этого раздражения, то ли опять-таки под воздействием кислого эля он принялся с каждой игрой вдвое увеличивать ставки.

Когда двери в дальнем конце зала распахнулись и появились магистры, лохматый юнец жизнерадостно объявил:

— Итого выходит восемьдесят шесть эльфаров — с тебя еще шестнадцать. Ха, вот чего вспомнил! Я тебе не рассказывал про мастерового Сигона, который хозяину моему, Воландуру, шестьдесят эльфаров задолжал? В кости продул. Так вот, платить он все отказывался — нету, говорит, денег — даже когда Воландур чирьями его всего обкидал. Ну и что же? Представляешь, играет он как-то со своим котом, и вдруг бах! — превращается в рыбу. Смехота! Знаешь, по мне так хороший чародей никогда не будет сидеть без денег, пока не перевелись люди, которых можно похитить и потребовать выкупа. Согласен?

— Это уж точно, — отозвался Ши с искренностью, которая, как он надеялся, не прозвучала откровенно дутой. Он поднялся, чтобы присоединиться к Чалмерсу.

Старый психолог был, похоже, очень сам собой доволен.

— Конференция оказалась несколько утомительной, но чрезвычайно информативной, — сообщил он, когда они направились в свои покои. По-моему, мне действительно удалось кое-что выяснить относительно контроля над количественной стороной. Короче говоря, я просто-таки убежден, что за несколько месяцев исследований выясню достаточно, чтобы не только трансформировать Флоримель и омолодиться самому, но также и... гм... революционизировать прикладную магию Царства Фей в целом, сделав ее достижения доступными каждому ее жителю.

— Да, но... — забеспокоился Ши. — Вам удалось узнать, что они затевают против Бельфебы?

— Полагаю, что этот вопрос будет рассматриваться на... гм... исполнительном совете, то есть завтра. Но насколько я понял основные положения данного плана, он не связан с попытками непосредственного колдовского воздействия на нее лично. Сама она от такого воздействия защищена. Скорее, они намереваются заколдовать два-три места, где она обычно ночует — с тем, чтобы она впала в столь глубокий сон, который позволил бы захватить ее врасплох.

На пороге комнаты Чалмерса они остановились. Тот добавил:

— Однако я не стал бы особо переживать... гм... за безопасность юной особы, Гарольд. Насколько я себе представляю, ее обязательно доставят сюда, и я, как член Ордена, наверняка сумею убедить остальных не наносить ей вреда. На самом деле...

— Господи, док, либо вы окончательно спелись со всей этой публикой, либо попросту спятили! Вы что, не слышали, как Дуэсса грозилась запустить Бельфебе иголки под ногти, как только произойдет революция? Как Долон упоминал камеру пыток? Очнитесь! Вы превращаетесь в старого маразматика!

— Гарольд, я вынужден напомнить вам о недопустимости использования столь невоздержанной лексики. В конце концов, я в некотором роде старше вас, и в деле постановки данного вопроса на научные рельсы рассчитываю не только на беспрепятственное пользование имеющимися здесь условиями и оборудованием, но и на ваше искреннее участие. В считанные месяцы я сумею вызвать подлинную промышленную революцию в области магии...

— Теории! Месяцы! Следовало бы мне заранее догадаться, во что вы превратитесь? Вы что, не понимаете, что человек в опасности?

— Я обязательно уделю самое серьезнейшее внимание убеждению остальных членов Ордена в том, что молодая особа, к коей вы столь привязаны, ни в чем не повинна, и...

— О боже! Ладно, забыли! Спокойной ночи!

Ши ринулся прочь, злясь на Чалмерса как никогда. Поэтому он не услышал, как в комнате Чалмерса тихо щелкнула крышка замаскированного глазка. Не слышал он и двух приглушенных голосов в потайном ходе, который вел к этому глазку.

Базиран был по-прежнему сама любезность.

— Мы настолько добры, что хотим предостеречь тебя, добрый Долон! Сей молодой человек — весьма подозрительная личность и наверняка как-то замешан в делишках двора Глорианы.

— Неужели уменье мое разбираться в людях, всегда столь безупречное, на сей раз дало осечку? — недоумевал Долон.

— О, со стариком ты не ошибся! Чародей он истинный, и Ордену предан. А вот юнец... С ним надо держаться настороже. Дружок Бельфебы, иначе и быть не может!

Глава 8

Ши повалился на кровать, уставившись в черный потолок. Упрашивать дока чего-нибудь предпринять — совершенно без толку. Человек он, конечно, хороший, но, разрываясь между тягой к Флоримели и тягой к теории, он просто не в состоянии осознать, что все эти чародеи, которые столь велеречиво толкуют о всяких интеллектуальных достижениях, на самом деле настоящие кровожадные бандиты, готовые в любой момент обречь Бельфебу, Бритомарту и множество других людей на медленную и мучительную смерть.

При этой мысли Ши содрогнулся. Что бы ни следовало предпринять для их спасения, надо действовать, и действовать быстро. И ни в коем случае не позволить этим негодяям воспользоваться тем, что способна произвести светлая голова помешанного на науке Чалмерса.

Дверь отворилась совершенно бесшумно. Света в коридоре не было.

Каменный пол под ногами у Ши казался жутко холодным. Мягкие кожаные сапоги позволяли двигаться практически беззвучно. Если держаться рукой за стену, подумал он, — можно выбраться сначала в большой зал, а оттуда наружу. Шаг, еще один — и рука, которой он нащупывал стену, провалилась в пустоту.

Ноздрей его коснулась тошнотворная вонь василиска. Очевидно, вход в чью-то лабораторию. Опустившись на четвереньки, он осторожно, дюйм за дюймом прокрался мимо, надеясь, что тварь не проснется.

Так. Вот и верхняя ступенька лестницы. Он сделал вниз один шаг, потом другой и вдруг почувствовал, как лодыжек его коснулось что-то мягкое. Еще одна ступенька, и это «что-то» поднялось до груди, сковав движения. На ощупь было оно какое-то вязкое и клейкое, похожее на перепутанный липкий клубок... паутина! На мгновенье Ши охватила безотчетная паника, поскольку и двигаться дальше, и возвращаться казалось одинаково опасным. Потом до него дошло, что скорее всего это просто какие-то чары Базирана, являющиеся частью штатной охранной системы замка, которые вряд ли грозят какой-то особенной опасностью.

И все же чем бы разрезать или разорвать паутину? Огонь! Огня у него не было. Но во время его предыдущих похождений в мире скандинавских мифов великаны Сурта с успехом пользовались огненными мечами, а при нем была шпага. При помощи какого-нибудь заклятья, опираясь на закон подобия, вполне можно превратить ее в огненный меч. Вряд ли вероятно, чтобы кто-то посторонний сумел углядеть свет в этом тесном, спиралью спускающемся вниз лестничном пролете с глухими каменными стенами.

Цепко удерживаемый за ноги отвратительными призрачными пальцами, Ши стоял на ступеньке и лихорадочно выдумывал заклинание.

Он почувствовал, что рукоять шпаги ощутимо нагрелась.

Стишки получились просто аховые, но рукоять стала такой горячей, что он чуть не выпустил ее из руки. Вдоль клинка сбежало окутанное дымком красноватое пламя, которое вырвалось из острия и открыло, что весь лестничный пролет от стены до стены и до высоты, на которой стоял Ши, плотно заполнен мерзкой серой массой. Любой угодивший в нее с головой был бы моментально задушен. Базиран не оставил незваным гостям ни единого шанса.

Ши хлестнул эту дрянь охваченной пламенем шпагой. По серым космам с шипением побежали огненные язычки, завоняло паленым. Масса съеживалась и расступалась по стенам. Медленно, расчищая ступеньку за ступенькой, спускался он вниз. Когда он добрался до последней, где паутина кончалась, пламя на клинке погасло. Он оказался в большом зале. Преодолев его в несколько прыжков, он пересек двор и вышел к воротам.

С безоблачного ночного неба смотрела луна. Ши тихо выругался, размышляя, стоит ли пытаться пересечь открытое пространство между воротами и спасительной сенью деревьев, пока она не скроется. В конце концов он решил рискнуть.

Низко согнувшись, он понесся вперед. Полы камзола развевались у него за спиной, словно крылья вампира. Ухитрившись ни разу не споткнуться, он достиг цели и оглянулся. Замок исчез. На виду не осталось ничего, кроме каменистой плоскости со стоящей посередине хижиной.

Оказавшись среди деревьев, он двинулся вдоль края поляны, то и дело насвистывая призывный мотивчик и прислушиваясь. Он прошел уже почти четверть круга, когда его остановил напряженный шепот:

— Остановись, сэр!

— Бельфеба!

— Да, это я. — Она выступила из-за своего укрытия, нацелив ему в голову стрелу. — Истинная правда, что выглядишь ты в точности, как Гарольд де Ши. Но покажи мне, как держишь ты меч этот тонкий!

Ши вытащил все еще теплую шпагу и продемонстрировал.

— Что ж, тогда и впрямь ты — это он. Опасалась я, как бы не подослали чародеи фантома, дабы сбить меня с толку. Очень рада я встрече с тобой, сквайр Гарольд!

— Да я... — аж поперхнулся Ши. — Я тоже чертовски рад тебя видеть. Так и знал, что могу положиться...

— Оставь изысканные речи свои для другого часа. Мы в опасности. Что случилось?

Ши объяснил. Бельфеба заметила:

— За себя не боюсь я, хоть и спасибо тебе за предостереженье. С Бритомартой же несколько иначе обстоят дела, ибо нет у нее столь тесного покровительства лесов, как у меня. И впрямь срамно упускать возможность такую захватить весь Орден одним махом! Дай мне подумать. Артегаля оставила я в хижине дровосека, что на дальнем краю Леса Лозелей. Человек его Талус отправился за Камбиной, дабы исцелила она его шишки и охладила ум.

— Стало быть, Камбина тоже психолог! А зачем ему ум-то охлаждать?

— Ну как же, сэр, ведь он верховный юстициарий всего Царства Фей! Не имея ума холодного, как сохранит он равновесие душевное и чувство справедливости? Давай же отправимся туда и поведаем ему обо всем. Уверяю тебя, вдвоем не одолеть нам столь несметное число чародеев!

Часа через два пешей ходьбы Ши начал откровенно позевывать. Луна скрылась. Среди едва черневших деревьев даже опытная Бельфеба чувствовала себя довольно неуютно. Она с готовностью выслушала предложение устроить привал и вздремнуть.

— Сон все еще не бежит ко мне, — сообщила она. — Если желаешь, могу покараулить я первый час, покуда звезды Большой Медведицы не скроются за верхушкою вон того дерева.

Она указала рукой куда-то вверх. Ши, уже слишком одуревший, чтобы интересоваться хронометрическими вопросами, устроился на отдых.

А следующим более-менее осознанным ощущением его было, что его трясут за плечо среди потоков яркого света.

— Эй, юная леди, — проговорил он сквозь зевак, — по-моему, ты собиралась разбудить меня через час?

— По-моему, тоже. Но устроился ты так уютно и так сладко спал, что решила я не будить тебя. Хватает мне и совсем короткого сна.

— Это просто свинство. А как же моя мужская гордость?

Она скорчила ему рожу.

— Надо же, совсем забыла! У мужчин это и впрямь больное место.

Приплясывая, она отбежала в сторонку.

— Тюр-лю-лю, какой прекрасный денек! Вперед, поищем чего-нибудь на завтрак!

Когда они шли по лесу, Бельфеба — всматривалась в чащу на предмет какой-нибудь съедобной цели, а Ши — волоча ноги от недосыпа — спросил:

— Как по-твоему, Камбина уже достаточно охладила мозги Артегалю, чтоб он выслушал мои объяснения, не хватаясь за острые предметы?

— Нашел, о чем печалиться! Разве не можешь ты спрятаться, покуда не растолкую я ему, что к чему?

— Да ладно, я его в случае чего и сам приткну.

Ши вовсе не хотелось, чтобы девушка его мечты в подобный момент заподозрила его в трусости. Он был убежден, что в случае чего попросту удерет от перегруженного амуницией юстициария.

— Надо же, ужель необходимость была в ответе подобном? — Она улыбнулась ему, и он почувствовал себя попросту окрыленным.

Она продолжала, внимательно вглядываясь в его лицо:

— Многих рыцарей, оруженосцев и йоменов встречала я, мастер Гарольд, но тебе подобных... Говоришь ты красиво, хотя большей частью и словами, коих никогда я не слыхивала. Кстати, обещал растолковать ты значенье тех, коими Зверя-Крикуна в бегство обратил.

— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — отозвался Ши.

— Ха-ха! Готова даже носом пожертвовать!

— Правда, не могу, Бельфеба. По волшебным соображениям.

— О! Ну тогда поведай мне, что это за диковина, коей недавно обозвал ты Камбину.

— Психолог, что ли?

— Да!

Ши вкратце описал, что представляет из себя наука психология, и поведал о некоторых собственных достижениях в этой области. Перед лицом восхищенного внимания девушки он окончательно разошелся и, прежде чем сам это понял, уже рассказывал ей про всю свою жизнь в целом. Осознав этот факт, он быстренько свернул изложение автобиографических подробностей, не желая оставлять ей какие-либо объекты для любопытства в дальнейшем.

— До чего же диковинная история, Гарольд, — проговорила Бельфеба. Если поведал ты правду, края твои стоят того, чтоб на них посмотреть.

Она тихонько вздохнула.

— Леса дикие Царства Фей знаю я, как свои пять пальцев. Поскольку скучен мне чопорный двор Глорианы, не остается мне ничего иного, кроме как охотиться на лозелей и сих подлых... Ш-ш!

Она примолкла, медленно отступила на пару шагов в сторону и выпустила стрелу. Та угодила в кролика.

Пока они готовили завтрак и накрывали на стол, Ши размышлял. Наконец он отважился:

— Знаешь, детка, ведь когда-то, как я полагаю, наступит все же день, когда мы с доком соберемся вернуться домой. Как бы ты посмотрела на то, чтобы отправиться вместе с нами?

Бельфеба подняла брови.

— Довольно дерзкая мысль! Но погоди — разве смогу я жить там среди лесов, как привыкла здесь?

— Уф-ф! — Ши сразу представил, сколько совершенно диких проблем возникнет, если Бельфеба попытается вести прежний образ жизни среди перегороженных бесчисленными заборами сельскохозяйственных предместий Огайо.

— Боюсь, это не совсем осуществимо. Но там можно еще очень много чем заниматься.

— Чем, например? И как обитать я буду в каком-нибудь из огромных ваших селений?

Такая проблема в голову Ши как-то не приходила. Ему пришлось в очередной раз пересмотреть свои взгляды на Бельфебу. На вид так вроде типичная героиня какого-нибудь средневекового романа, а чувство здравого смысла просто-таки чертовски развито! Единственное занятие, которое он сумел для нее придумать — это преподавание стрельбы из лука, хотя и сознавал, что на профессию лучника вряд ли такой уж высокий спрос.

— Ой, да чего-нибудь придумаем! — отмахнулся он рассеянно. — Мы с доком, исходя из того, что ты была... гм... гм...

— Гарольд! — резко произнесла она. — Это что же ты там предлагаешь? Ты не думай, что ежели веду я свободную бродячую жизнь, то я...

— Нет-нет, я вовсе не имел в виду... гм...

— А что же тогда?

Он снова задумался. Одно вполне очевидное решение так и вертелось у него на языке, но высказывать его было вроде пока рановато, чтобы все не испортить. И все же, кто не рискует...

Он набрал побольше воздуху и выпалил:

— Ты можешь выйти за меня замуж!

У Бельфебы отвалилась челюсть. Ответить она сумела только через несколько секунд:

— Шутишь, добрый сквайр?!

— Ни капельки! Люди в моих краях делают это точно так же, как и в ваших.

— Но... разве не знаешь ты, что уже обручена я с оруженосцем Тимиасом?

На сей раз Ши вытаращил глаза. Бельфеба продолжала:

— Нет, добрый мой друг, не принимай это столь близко к сердцу! Мыслила я, что раз известно это уже целому миру, то и тебе знать следует. Моя это оплошность.

— Нет... я просто хотел сказать... Это не... Да ладно, фиг с ним!

— Фиг?.. — изумленно переспросила Бельфеба.

Ши впился зубами в кроличью ножку, пробурчав что-то насчет того, что еда очень удалась.

— Не сердись же, Гарольд, — произнесла Бельфеба. — Не со зла расстроила я тебя, ибо нравишься ты мне очень. Узнай мы друг друга чуть раньше... Но дала я слово!

— Надо думать, — мрачно отозвался Ши. — А что за человек этот твой приятель Тимиас?

Он и сам не понял, преследовал ли этот вопрос некую практическую цель, или же в нем просто пробудился легкий мазохизм, который и не позволял расстаться с болезненной темой.

Черты лица Бельфебы разгладились.

— О, славный он малый, застенчивый и скромный — не то что шумные все эти головорезы-рыцари!

— В этом и заключаются его положительные качества? — поинтересовался Ши.

— Ну... э-э... умеет мадригалы он петь куда искусней остальных.

— И все? — произнес Ши с некоторым сарказмом.

Бельфеба насупилась.

— Не пойму, что в виду ты имеешь. Суть дела в том, видно, что не такой же он самоуверенный и безрассудный авантюрист, как ты сам!

— Лично мне не кажется, что это очень уж серьезное основание для замужества. У меня таких клинических случаев уже до черта было — как правило, через некоторое время женщины начинают горько раскаиваться.

Бельфеба гневно подскочила.

— Итак, сквайр, вызнал ты личные дела мои затем только, чтобы жалить меня своим язычком змеиным? Постыдись! Не твое это дело, за кого я выхожу и зачем!

Ши оскорбительно ухмыльнулся.

— Я просто позволил себе ряд замечаний общего характера. Если ты сразу принимаешь их на чей-то счет, дело твое. Я же по-прежнему считаю, что у женщины, которая выходит за кролика в человеческом облике в надежде со временем сделать из него льва, шансы аховые.

— Да провались ты со своими общими замечаньями! — горячо воскликнула Бельфеба. — Если желаешь ты сопровождать меня, убедительно прошу тебя держать длинный язык свой за зубами! Лучше уж кролик, чем хитрый лис, ловко пытающийся женить на себе...

— Это как еще — ловко пытающийся?! — гаркнул Ши. — По-моему, я заявил об этом достаточно прямо! Хотя теперь мне кажется, что это была не такая уж удачная мысль...

— О, вот как? Быстро же ты передумал! Представляется мне, что и во всех делах своих поступаешь ты точно так же!

Ши первым взял себя в руки:

— Давай не будем заходить слишком далеко, Бельфеба. Прости, что наговорил гадостей про твоего приятеля. Больше и словом о нем не обмолвлюсь, Будем друзьями.

Гнев Бельфебы понемногу улетучился.

— И ты прости меня также, что обошлась так с предложеньем твоим, сквайр Гарольд — было это с моей стороны крайне невежливо.

Ши с удивлением углядел в уголках ее глаз поблескивающую влагу. Она торопливо заморгала и улыбнулась.

— Итак, мы снова друзья, и завтрак наш съеден. Пора снова в путь!

Утреннее солнце пробивалось сквозь листву, отбрасывая на землю яркие оранжевые пятна. Набредя на неширокую тихую речку, они долго продирались сквозь заросли вдоль ее берега.

Вскоре земля стала посуше, крошечные полянки уступили место обширному лугу, а лес, наоборот, разбился на отдельные рощицы. Они как раз вышли из одной такой рощицы и преодолевали высокую густую траву, когда некое кожаное шуршание заставило их поглядеть вверх.

Прямо на их головы стремительно падала какая-то кошмарная рептилия размером с легкомоторный самолет. У нее было две ноги и пара огромных перепончатых крыльев. На спине у нее восседал Базиран, весь закованный в броню — за исключением лица, на котором тут же появилась любезная улыбочка.

— Какая встреча, дорогие друзья! — крикнул он вниз. — Вот это повезло! Сразу двое!

Панг! — щелкнула тетива лука Бельфебы. Стрела навылет пробила перепонку одного из крыльев. Зверь негодующе зашипел и заложил вираж.

— Скорей в лес! — крикнула Бельфеба, первой подавая пример. — Крылатый дракон не может летать среди деревьев!

— Как ты его назвала? По мне так это какой-то длиннохвостый птеродактиль!

Ши вытянул шею, разглядывая мелькающую над кронами зловещую тень.

Бельфеба направилась к противоположному краю рощицы. Пока Базиран кружил где-то в стороне, они быстро преодолели открытое пространство и нырнули в следующую рощу. Леденящее шипение, которое донеслось сверху и сзади, возвестило, что этот маневр не остался незамеченным.

Они торопливо пересекли и это скопление деревьев. Из-под спасительных ветвей им был хорошо виден вырисовывающийся на фоне неба силуэт Базирана, в то время как сам он их не видел.

— Давай! — крикнула Бельфеба и, как антилопа, бросилась в высокую траву. Эта перебежка оказалась длиннее предыдущей ярдов на сто или даже побольше. Уже на полпути он услышал позади свист рассекаемого воздуха и рванул вперед, из последних сил надрывая и без того горящие легкие. Тень чудища растаяла где-то впереди. Слишком, слишком далеко оно оказалось — и он быстро юркнул в спасительную чащу. Краем глаза он заметил мелькнувшую сзади рептилию, которая тормозила растопыренными крыльями, дабы избежать столкновения с ветвями. Ши прислонился к стволу, тяжело отдуваясь.

— Сколько тут еще таких рощиц?

Бельфеба нахмурилась.

— Горе мне! Боюсь, что лес не становится гуще! Но давай посмотрим.

Они обошли рощицу по периметру. Оказалась она совсем крошечной и лежала явно на недоступном расстоянии от других — исключая разве что ту, из которой они перебежали.

— Похоже, придется возвращаться, — заметил Ши.

— Да. Не по нраву мне это. Наверняка не преследует он нас в одиночку.

— Верно говоришь. По-моему, там что-то виднеется. — Он указал рукой на группу далеких фигурок, розовых в лучах восходящего солнца.

Бельфеба испуганно вскрикнула.

— Увы, теперь мы беспомощны, ибо слишком их много! Если останемся мы здесь, нас окружат. Если бежать попытаемся, Базиран догонит нас на скакуне своем зловещем... Что это ты делаешь?

Ши вытащил нож и торопливо строгал комель высокого молодого деревца.

— Сейчас увидишь, — отозвался он. — Один раз это уже сработало, так что должно и теперь. Ты хорошо лазаешь по деревьям — взгляни, не найдешь ли где птичье гнездо. Мне понадобится пригоршня перьев.

Она удалилась, явно изумленная, но не задавая лишних вопросов. Когда она вернулась с перьями, Ши уже заканчивал оснащение своего чуда техники, крепко перевязывая ствол деревца и пучок прутьев побегами плюща, надеясь, что плющ не окажется ядовитым. Получилось некое подобие огромной метлы.

Приматывая к ручке две поперечины, он пояснил:

— Та, которая у меня когда-то была, была одноместная. А эта — тандем. Давай сюда перья, детка.

Одно из них он подбросил в воздух, бормоча полузабытое уже заклинание, и засунул перо между прутьев.

— В общем, так, — объявил он. — Я — пилот, ты — стрелок. Садись верхом, вот сюда. Ну как, справишься с луком, сидя на этой штуковине?

— А что это нам даст? — поинтересовалась она, глядя на Ши с еще большим уважением.

— Будем бить Базирана на его собственной территории. Эй, посмотри-ка на эту гопу! Лучше нам сматывать!

Когда преследователи приблизились, треща ветками уже в самых соседних рощицах. Ши узрел великолепнейшую коллекцию всевозможных чудищ и монстров: людей со звериными головами, страшилищ с тремя и четырьмя руками и человеческими туловищами, которые вырастали из безногих змеиных хвостов.

Они оседлали метлу. Ши нараспев продекламировал:

Метла резко взяла с места, полого забирая вверх. Когда они пулей вылетели из рощицы и пронеслись над головами переднего края преследователей, те разразились многоголосыми криками, воплями, лаем, рычанием, мяуканьем, визгом, шипением, ревом, чириканьем, кваканьем, тявканьем, свистом, ржанием, ворчанием и бурчанием. Словом, эффект они произвели просто-таки невообразимый.

Но Ши был слишком занят, чтобы обращать на это внимание. Он удовлетворенно отметил, что самодельная метла оказалась удивительно устойчивой, хотя и не столь быстроходной, как та, на которой он осваивал ведьминское пилотирование в мире скандинавских мифов. Ему смутно припомнилось, что первой заповедью тактики воздушного боя является превосходство в высоте.

Они полезли вверх, двигаясь по спирали. Вскоре показался Базиран на своем драконе, который тут же устремился к ним. Чародей уже приготовил меч, но когда дракон вслед за ними стал набирать высоту. Ши с облегчением заметил, что тот отстает.

В паре сотен футов над противником он развернул метлу и через плечо бросил:

— Приготовься, сейчас будем на них пикировать!

Тут он обнаружил, что Бельфеба обеими руками вцепилась в ручку метлы — так, что даже пальцы побелели.

— Ты что, раньше никогда не летала? — крикнул он.

— Н-нет! О, сквайр Гарольд, все это внове мне, и что-то мне страшновато! Стоит мне глянуть вниз... — Она содрогнулась и зажмурила глаза.

— Не поддавайся акрофобии!* [22] Ничего страшного! Смотри на свою цель, а не на землю.

— Попытаюсь!

— Вот и молодец девчонка!

Ши перевел метлу в пикирование. Дракон вытаращил глазищи и распахнул клыкастую пасть. Ши правил прямо в этот красный мешок. В самый последний момент он резко отвернул в сторону, услышав, как тщетно клацнули челюсти и щелкнула тетива.

— Промахнулась! — объявила Бельфеба. Под веснушками она была положительно зеленой. Ши, и сам не великий любитель подобных аттракционов, вполне мог представить, каково ей приходится.

— Держись! — крикнул он, задирая нос метлы вверх и тут же уворачиваясь, поскольку дракон, хлопая крыльями, уже налетел на них с довольно неожиданной прытью.

Ши пришлось снова пойти вниз. Дракон тоже повернул. Ши недостаточно накренил метлу на вираже и чуть было не улетел прямо в разверстую пасть под действием центробежной силы своего собственного разворота. Пасть с лязгом сомкнулась в каком-нибудь ярде от хвоста из прутьев.

— Эй! — крикнул Ши, забирая вверх. — Попала куда-нибудь?

— В Базирана, но не ранила его нисколько! Надежные у него доспехи, да еще и заколдованная сорочка наверняка имеется!

— Попробуй тогда дракона подбить!

Они пулей пронеслись мимо чудища чуть в стороне от открывшейся чешуйчатой шеи. Панг! Стрела застряла между роговыми пластинками сразу у него за головой. Но дракон как ни в чем не бывало снова наддал, и Ши под улюлюканье Базирана едва успел резко задрать метлу ввысь.

Бельфебе наконец удалось окончательно справиться со своей акрофобией.

Свесившись вбок, она с удивительным проворством выпустила еще три стрелы.

Одна отскочила от твердой чешуи на спине рептилии. Другая пронзила перепонку крыла. Третья застряла в хвосте. Но ни одна из стрел, похоже, не доставила ей особого беспокойства.

— Понятно! — крикнул Ши. — С такого расстояния нам броню не пробить. Погоди пока стрелять, сейчас попробую один фокус!

Они полезли вверх и, набрав подходящую высоту, камнем спикировали совсем рядом с драконом. Тот попытался их цапнуть, промазал и свалился в пике вслед за ними.

Ветер бешено свистел в ушах у Ши, глаза застилали слезы. Внизу открылся лес и прогалина. Крошечные точки стремительно превращались в фигурки пеших преследователей. Ши бросил взгляд назад. Дракон висел у них на хвосте, почти сложив крылья. Ши выровнял метлу и резко взял вверх. Вселенная совершила колоссальное сальто-мортале, и они снова выровнялись уже над драконом. В те секунды, пока они делали петлю, зверюга потеряла их из виду. Ши пошел на снижение, и они тихо скользнули под правое крыло, так близко, что слышали громкое «ф-фух!», когда оно опускалось.

Ши мельком увидел изумленную физиономию Базирана, прежде чем его закрыло крылом. Под чешуйчатой кожей перекатывались мощные мускулы.

— Ну же! — гаркнул он. Панг! Панг! Бельфеба как следует натянула тетиву, и обе стрелы глубоко вонзились страшилищу в грудь.

Послышался шипящий визг, за которым тут же последовала катастрофа.

Широченное крыло судорожно хлопнуло над авиаторами, чуть не выбив Ши из седла. Дальше они уже не летели, а беспорядочно падали, кувыркаясь в воздухе. Верхушка какого-то дерева больно хлестнула Ши по лицу. Он услышал треск рухнувшего на землю дракона и сделал попытку выровнять метлу. От раздавшегося позади удаляющегося крика по коже его продрал мороз. Он увидел, как Бельфеба упала в траву футах в двадцати под ним, и над ней тут же сомкнулось кольцо набежавших монстров.

Ши резко развернул метлу, страстно желая, чтоб она была поманевреней больше подходила для перехвата. К тому моменту, когда ему удалось нацелить ее в то место, где он последний раз видел Бельфебу, там уже не было ни единого признака ни ее самой, ни Базирана. Подбитый дракон раскорячился в траве, а вокруг него сотнями толпились чародейские союзники.

Выхватив шпагу, Ши устремился в самую их гущу. Послышался нестройный визг, многие повытаскивали неуклюжие кривые луки. Когда те защелкали, Ши уже налетал на какого-то монстра с крокодильей головой. Стрелы промелькнули далеко позади, но стоило Ши покрепче стиснуть свое оружие для удара, как крокодилоголовый тут же превратился в клуб тумана. Шпага не встретила никакого сопротивления. Пролетая на бреющем полете параллельно земле. Ши обнаружил, что все оказавшиеся у него на пути чудища сразу исчезают. Он уменьшил скорость и оглянулся. Позади они снова материализовывались. Мимо свистело все больше стрел.

Он развернулся и вновь прочесал исчезающую толпу. Бельфеба не показывалась.

На третьем заходе в одежду его угодила стрела. Кремневый наконечник другой проткнул голенище сапога и на четверть дюйма вонзился в икру.

Гоблины, судя по всему, знали толк в противовоздушной обороне. Но Бельфебы он по-прежнему не видел, а призрачная публика валила к нему из-за деревьев со всех мыслимых сторон. Повсюду подскакивали, вопили и натягивали свои кривые луки эти невообразимые твари.

Он набрал безопасную высоту и заложил вираж, всматриваясь вниз.

Неудача. Придется пытаться как-то по-другому. Он почувствовал легкую дурноту.

Он поднялся еще выше, пока перед ним не раскинулось обширное зеленое пространство Леса Лозелей. Солнце было уже высоко. Где-то внизу он рассчитывал найти район, в котором они наткнулись на Да Дерга. А вдали скрывался край леса, где они с Чалмерсом повстречали первых лозелей.

Глава 9

Где-то через час безостановочного полета показалась широкая поляна. Ши углядел крошечный садик, домик под соломенной крышей и палисад из заостренных кольев, который кольцом окружал все это хозяйство. Он заложил вираж и потихоньку пошел на снижение.

Из леса появился какой-то человек и через ворота прошел за ограду. Ши успел мельком заметить багровую физиономию и черную бороду, прежде чем скользящая по траве его собственная тень не заставила того поднять взгляд.

Человек тут же кинулся в домик, словно за ним гнались все силы ада. В тот же момент оттуда выскочили две закованные в доспехи фигуры. Щит одной из них был украшен черно-серебряным ветряком сэра Кэмбелла.

Тут Ши понял, что избрал далеко не лучший способ снижения. Метла опускалась и впрямь достаточно медленно, но требование изображать опадающий сухой листок поняла чересчур уж буквально, принявшись бестолково кружиться и переворачиваться в воздухе. Домик, лес и поджидающие рыцари слились в одну размытую вращающуюся кляксу.

Наконец Ши почувствовал под ногами землю и обалдело пошатнулся.

Артегаль взревел:

— Пресвятая дева, тот самый чародейский прислужник!

Вжик! — вылетел из ножен его меч.

— Вот ты-то мне и нужен... — начал было Ши.

— Не сомневаюсь! — Его жестокий смех больше напоминал собачий лай. Но не рассчитывай больше применить на мне волшебные свои фокусы! Есть у меня защита, и посильней она всего, на что ты способен!

Он потряс мечом и занес его над головой.

— Да погоди ты минутку! — завопил Ши. — Сейчас я все объясню, честно...

— Объясняй дьяволам в аду, где ты вскоре окажешься!

В этот момент из хижины вышли Бритомарта с Камбиной. Ши лихорадочно соображал — то ли мчаться к ним, то ли пытаться раскочегарить метлу, то ли... А это еще что? На грудном панцире Артегаля, когда он повернулся к утреннему солнцу, проступили какие-то смутные очертания. Подобные следы могли оставить припаянные дубовые листья из меди — после того, как их сорвали с металла доспехов.

— Эй! — воскликнул он. — Это не ты показался на турнире у Сатирана в дубовых листьях и выиграл второй приз — но не остался, чтоб его забрать?

— А! А откуда знать тебе... Что ты там мелешь, прохвост?

— Что слышал. Ты дрался на вызывающей стороне, а Бритомарта вышибла тебя из седла, точно?

— Сказано это... э-э... — Артегаль нацелил свой мрачный взгляд на Бритомарту. Та не без вызова ответила ему тем же.

— А ну-ка, добрые друзья, — вмешалась Камбина, — только без размолвок! Я подтверждаю, что и впрямь то был сэр Артегаль, поскольку проникла я за маскарадную его личину. Давай, Артегаль, признавайся — не укрыть тебе солнца на дне ведерка!

— Очевидно, придется, — проворчал Артегаль. — Желал я только лишний раз убедиться, так ли силен я, как думаю, и поглядеть, действительно ли полетят с коней рыцари, противостоять вздумавшие юстициарию царицы!

Он повернулся к Бритомарте.

— Хорошо же обошлась ты со своим будущим мужем, миледи!

Ши перехватил взгляд Бритомарты и принялся неистово подмигивать. Та перевела на Артегаля взор, способный расплавить гранит.

— О милый мой лорд, если б я только знала! И все же можешь не стыдиться ты этого единственного поражения, ибо сразу две вещи были тому причиной — заколдованное черное копье мое и то, что лошадь твоя споткнулась. Ни одна из них в отдельности не сыграла бы столь роковой роли! — Она потянулась к его закованной в броню ручище. — Когда сыграем мы свадьбу, оставлю я тебе все эти драки да турниры!

Кэмбелл с Камбиной ошарашено уставились сначала на Бритомарту, а потом друг на друга. Взгляды их ясно говорили, что такого за ней раньше не водилось. Ши с трудом подавил ухмылку. Мускулистая блондинка училась на удивление быстро.

Артегаль стыдливо улыбнулся.

— Право же, дражайшая моя дама, истинно великую жертву принести ты желаешь! Не ведал я, что таковы твои намеренья. — Голос его внезапно окреп.

— Но что делать будем с сим юным негодяем?

— Никакой он не негодяй, — отозвалась Бритомарта, — а честный и верный оруженосец, который верой и правдой присягнул служить мне и царице.

— Тогда что же он парит в небесах, словно жук какой или ведьма? Нет, из племени он колдунов...

— Ничего подобного, — вмешалась Камбина. — Магия у него белая, равно как и моя, и искусство мое говорит, что поведает он правду, ежели ты позволишь.

Артегаль нахмурился, но спросил:

— Что за правду может он поведать?

Ши быстро выложил свою историю, пока не возникли новые аргументы.

— Гарантирую я, что все это сущая истина, — подтвердила Камбина, — и грозит Бельфебе смертельная опасность.

— Тогда чего ж мы стоим здесь и треплем языками? — взорвался Артегаль. — Хо, дровосек! Мы уезжаем. Провизии и коней для всех нас, да пошевеливайся!

Ши пришлись несколько не по вкусу подобные манеры кавалера, но он чувствовал, что любые комментарии окажутся здесь не к месту, поэтому просто спросил:

— Собираешься созывать войско?

— Нет, не собираюсь. Слишком уж время поджимает. Придется полагаться нам лишь на доброе свое оружие да на магию Камбины. Струхнул, что ли?

— Еще чего!

— Да ты крепкий молодчик! — Морщины на лбу Артегаля слегка разгладились. — Справедливости ради признать я должен, что был не прав я.

Луна в этом мире, как обнаружил Ши, заходила с каждой ночью только на двадцать или тридцать минут позже — вместо пятидесяти в его собственном.

Вместе со своими четырьмя спутниками он притаился на краю поляны, на которой располагался невидимый замок Базирана. Из леса они не вышли, пока луна не скрылась.

Когда они пересекали открытое пространство. Ши прошептал:

— Боюсь, что мне не найти ворот. Слишком темно, чтоб разглядеть ориентиры.

— Невелика потеря, — бросила Камбина. Ши в полумраке углядел, как она делает какие-то движения своей волшебной палочкой. Откуда-то ниоткуда само собой возникло слабое свечение, которое постепенно превратилось в ряды толстых прутьев.

Камбина протянула по направлению к ним свою палочку. Та стала удлиняться, извиваясь, словно какой-то диковинный червяк. Кончик ее нащупал замок и мягко заполз в скважину для ключа. Послышался слабый щелчок.

Палочка вылезла из скважины и просунулась между прутьями решетки.

Раздался тихий скрип, едва различимый на фоне ночного треска цикад, и засов скользнул в сторону. Ворота распахнулись.

Когда они на цыпочках прокрались внутрь, еле слышное позвякиванье рыцарских доспехов показалось Ши едва ли не громче тех звуков, которые способно произвести землетрясение на посудной фабрике. Камбина вдруг указала куда-то рукой. На вершине стены у них над головами показались плащ и капюшон часового, светясь таким слабым неверным светом, что их было еле видно.

Черная пустота капюшона склонилась в их сторону. Камбина нацелилась в него палочкой, и часовой немедля застыл в той же позе.

Из окон большого зала лился свет вперемешку с музыкой. Ши, который двигался впереди по причине своего знания замка и из тех соображений, что обувь у него была практически бесшумной, уже направлялся к дверям, когда вдруг споткнулся о чью-то огромную волосатую ногу.

Одновременно всхрапнув, двое лозелей, которые растянулись на ступеньках, вскочили на ноги. Пока один из них, оказавшийся ближе, нашаривал в темноте дубину. Ши пронзил ему горло шпагой. И тут же услышал, как позади него со свистом взлетела в воздух вторая дубина...

Но опуститься ей было не суждено. Он оглянулся и увидел, что лозель с занесенной для удара рукой застыл, подобно часовому превратившись в статую.

Другой, испуская негромкое бульканье, уже испускал дух.

Камбина взмахнула волшебной палочкой, и двери, которые вели в главное здание, распахнулись. Внутри было светло и шумно, но никто их не заметил. В противоположной стороне коридора, в котором они оказались, располагался вход в большой зал. Дверь была слегка приоткрыта. Бражники внутри слишком увлеклись своим гранд-балом, чтобы следить за дверями.

Ши приблизил к себе головы четырех своих спутников и едва слышно прошептал:

— Этот коридор огибает зал и ведет к служебному входу.

— За этими есть еще двери? — поинтересовался Артегаль и, когда Ши помотал головой, продолжил:

— Тогда ты, сквайр, с Кэмбеллом и Камбиной берите на себя тот выход. Мы с Бритомартой останемся здесь, поскольку именно сюда они скорей всего бросятся, а мы, думается мне, и вооружены получше, и бойцы поискусней.

Остальные закивали. Ши с двумя спутниками осторожно двинулись по коридору. И буквально в двух шагах от служебного входа в коридор прямо перед ними внезапно выскочил из кухни чертенок с подносом в руках.

Он их увидел. Кэмбелл скакнул вперед и разрубил его надвое. Нижняя половина чертенка тут же умчалась обратно в кухню. Оттуда донесся бешеный рев.

Все трое бегом преодолели оставшиеся несколько футов и рывком распахнули двери служебного входа.

Перед Ши на мгновенье предстала застывшая картина зала, битком набитого колдунами и красногубыми девицами, которые все уставились прямо на него.

Многие поразевали рты. Базиран восседал на конце подковообразного стола лицом к нему, и ему показалось, что он узнал Чалмерса. Прежде чем ему удалось в этом убедиться, эта групповая фотография неистово пришла в движение.

Шум за спиной заставил его резко обернуться. Из кухни вываливалась масса чертенят и домовых, вооруженных вертелами, ножами и скалками. Ши аккуратно насадил на шпагу первого, увернувшись от встречного удара.

Чертенок дернулся назад, освободившись от клинка, и напал снова. Позади Ши слышал рев членов Ордена, громовой боевой клич Кэмбелла и лязг мечей о его щит.

— С этими, я управлюсь, — пропыхтела Камбина. Ее волшебная палочка так и летала во все стороны, замораживая одного чертенка за другим.

Остальные ударились в бегство. Ши снова развернулся в сторону зала — как раз вовремя, чтобы проткнуть глотку какому-то колдуну, который пытался подкатиться под ноги Кэмбеллу с ножом, пока остальные отвлекали внимание рыцаря.

От дикого шума и гама закладывало уши. Кэмбелл заткнул собой дверь служебного входа, а на противоположной стороне зала Бритомарта сделала то же самое. Артегаль запрыгнул внутрь, обеими руками размахивая своим огромным мечом. Характерец мог быть у него и не из лучших, но в качестве спутника для похода в подобный притон человеком он оказался подходящим.

Светильники внезапно все разом потухли, едва проглядывая крошечными красными искорками. Камбина выкрикнула заклинание и взмахнула волшебной палочкой, отчего все колдуны засветились в темноте голубоватым фосфоресцирующим светом. Сцена стала похожа на фотографический негатив какой-то совершенно дикий оживший негатив, где одни колдуны превращались во всевозможных крылатых тварей, дабы вылететь из зала через окна, а другие яростно наседали на бойцов, высекая искры. Внезапно все как один навалились на Кэмбелла. Ши видел, как летят с плеч светящиеся головы, и сам поднырнул под его щит, дабы пронзить нечто, так и совавшееся под шпагу. Таким образом он вдруг оказался в глубине зала. На него тут же налетел какой-то бешено крутящийся зеленоватый смерч с рваными краями. Розовая вспышка — и он столь же внезапно исчез.

Прямо перед ним один из колдунов превратился в чудовищных размеров краба. Ши увернулся от него и схватился с каким-то типом, пока еще сохранившим человеческий облик. Его он проткнул насквозь, но тут же рухнул сам, поскольку упавший тип сграбастал его за ноги. Четыре раза он безуспешно пытался подняться, пока, отчаянно лягаясь, не освободился от захвата.

Разноцветные искры и вспышки света так и плясали по залу.

Впереди озверевшая толпа бурлила вокруг Артегаля. Ши сделал туда шаг и нос к носу столкнулся с Базираном. Глаза у того были вдвое больше нормального размерам с узкими вертикальными зрачками, как у кота. При всей своей почтенной наружности чародей вовсю размахивал гигантским мечом, словно то была простая линейка.

Ши отпрянул, чуть не поскользнувшись в луже крови. Базиран проворно скакнул следом, полосуя мечом направо и налево. Огромный клинок, едва различимый, слился в жуткую размазанную восьмерку. Ши парировал, парировал, отступал и снова парировал, пока не уперся спиной в стену.

Дьявольская атака не оставляла времени даже на ответные выпады. Ши прибег к последнему козырю загнанного в угол фехтовальщика — прыгнул вперед, вошел в клинч и свободной рукой обхватил Базирана за пояс.

Чародей, казалось, был сделан из резины с рояльными струнами. Одна его рука клешней нацелилась Ши в глаза. Тот поднырнул и спрятал лицо в рясе Базирана, пытаясь свалить его подсечкой. Чародей нащупывал кинжал. У Ши промелькнула мысль, что оружие наверняка отравлено.

Но в этот самый момент Базиран отдернулся назад, увлекая за собой Ши.

Тот сильно оттолкнулся и сумел удержаться на ногах. Тут-то он и увидел, что стряслось с Базираном. Вокруг шеи архимага стиснулись какие-то крупные руки с шишковатыми пальцами. Только руки, безо всякого тела. Вдобавок, по всему помещению порхало еще с дюжину таких же ни к чему не приделанных рук, вцепляясь колдунам в глотки.

Ши ткнул шпагой. Но Базиран оказался довольно жестким. Освободив руки и замахнувшись мечом, он снова попытался нанести удар. Ши сделал еще один выпад. У чародея, почти придушенного неумолимым захватом, сил оставалось лишь на то, чтобы кое-как отбиваться от уколов Ши. Сделав еще пару выпадов, тот почувствовал, что попал, куда надо. Из той же стойки он нанес еще серию удачных ударов.

Базиран рухнул. Ши огляделся. Летучие мыши, филины и прочие твари, в которых попревращались чародеи, устроили в окнах зала настоящую давку.

Но это им мало помогло. Шишковатые ручищи с удивительным хладнокровием хватали их, отрывая крылья и сворачивая шеи.

Вновь вспыхнул свет. Все было кончено. Мертвые и умирающие монстры по всему залу превращались обратно в людей. Кэмбелл, Артегаль и Бритомарта медленно, с трудом поднялись с пола. Близкая к обмороку Камбина прислонилась к двери служебного входа. Громыхнул голосина Артегаля:

— Ха! Никак еще один живой!

Обернувшись, Ши увидел, как тот пинком опрокинул стол и замахнулся окровавленным мечом. Сделав сумасшедший прыжок, он вовремя перехватил занесенную руку.

— Благодарю вас, Гарольд, — произнес Чалмерс с того места на полу, на котором только что располагался стол.

Флоримель была с ним. В каждой руке он держал за горлышко по бутылке.

Крупные суставы этих рук казались жутко знакомыми. Наконец до Ши дошло, что бестелесные ручищи, устроившие в стане колдунов такой хаос, были просто-напросто увеличенными копиями рук его напарника.

— Классно сработано, док, — заметил Ши.

Артегалю он бросил:

— Не надо. Это наш.

Чалмерс подал руку Флоримели.

— Надо же, никак вы отдали должное достижениям моей техники, слава те господи! — проговорил он. — Честно говоря, я и сам не ожидал, что эти руки окажутся столь действенным средством!

Он обвел глазами зал, в котором по меньшей мере половина тел носила признаки смерти от удушения.

Кэмбелл, заботливо поддерживая свою супругу, усадил ее на стул.

— Это пройдет, — пояснил он. — Слишком много сил отняла у нее борьба с чарами колдунов, но не будь этого, давно бы мертвы мы были!

Артегаль буркнул:

— Мастер Гарольд сразил Базирана. Слишком уж, хорош конец для такого негодяя — просто испустить дух. А мастер Рид сразил даже больше, чем любые двое из нас — магией своею.

— Разве не говорила я, что верные они и благородные джентльмены? — воскликнула Бритомарта.

— Верно, дорогая.

Он вытер свой меч полой балахона кого-то из колдунов.

— Преклоните колени, господа!

Ши с Чалмерсом опустились было на колени, но Кэмбелл потянул их за рукава.

— Нет, только на одно.

Артегаль похлопал обоих по плечам плоской стороной меча.

— Посвящаю вас в рыцари! Будьте отважными, честными и верными имени милосердной нашей царицы! Подымайся, сэр Гарольд; подымайся, сэр Рид.

Поднявшись на ноги, Ши наконец позволил себе ухмыльнуться.

— Ну как вы, док, чувствуете себя в официальном статусе борца с рэкетирами?

— Довольно... гм... неплохо, уверяю вас! Действительно же важный итог моей деятельности нынешним вечером заключается в том, что мне удалось наконец раскрыть секрет управления количеством! Совместно с исчислением классов эту проблему, оказывается, решает фрейговское определение количества!

— Количество вещей в данном классе является классом всех классов, которые подобны данному!

— Точно. Подходя к количеству, как к классу — то есть к двум, как к классу всех пар, к трем, как к классу всех троек, мы можем...

— Слушайте! — вдруг завопил Ши. — А где же Бельфеба?

— Что-то я не припомню, чтобы видел здесь эту юную особу. Итак, как я только что говорил, стоило проблеме представления количественного элемента...

— Но я же Бельфебу искать пришел! Базиран поймал ее сегодня утром и наверняка приволок сюда!

Остальные ее тоже не видели. Флоримель заметила:

— Внизу здесь ужасные имеются подземные темницы. Может быть...

— Как туда пройти?

Вмешался Чалмерс:

— Прежде чем вы отправитесь на поиски, Гарольд, мне хотелось бы поставить вас в известность, что теперь я располагаю специальным заклятьем против колдунов, с которым вам обязательно следует ознакомиться.

— К черту заклятье! Ее в любой момент прикончат!

— Понимаю. Но Дуэсса с Долоном наверняка избежали... гм... всеобщей катастрофы, да и другие могли остаться.

— Имей в виду, — громыхнул Артегаль, — спешка при ловле лишь блох потребна, сэр Гарольд! В пределах сих нужна нам вся, и более чем вся защита!

Вмешался Кэмбелл:

— Камбина, как весьма опасаюсь я, ни на что не способна сейчас, благородные сэры.

— Ладно, ладно, — простонал Ши. — Где же вы, док, раньше-то были со своим заклятьем?

— Ну, — пояснил Чалмерс с совершенно невинным видом, — дело в том, что оно могло забросить меня обратно в наш мир! А мне обязательно нужно хоть немного пожить здесь.

Чалмерс и Флоримель обменялись понимающими взглядами.

— Понимаете ли, Гарольд, колдовство производит как на самого колдуна, так и на... гм... заколдовываемого эффект, аналогичный электростатическому заряду. Как правило, это не вызывает каких-то из ряда вон выходящих последствий, и энергия заряда успевает рассеяться. Но когда некая личность или предмет переносится с одного пространственно-временного вектора на другой, то неизбежно оказывает определенное воздействие на межвекторную траекторию, формируя в ней постоянный... гм... слабый канал. Таким образом, данная траектория становится для нее или для него более легко достижимой. И если во мне единовременно накопится слишком большой магикостатический заряд, то возникнет — поскольку данный заряд не уравновешен по той причине, что я нахожусь на противоположном конце этой межвекторной траектории... гм... возникнет движущая сила...

— О боже! Давайте заклинание сейчас, а лекцию потом!

— Ну хорошо, хорошо!

Чалмерс познакомил Ши с изобретенными им чарами, где довольно простенькое заклинание, тем не менее, сопровождалось довольно сложными пассами, выполняемыми левой рукой.

— Только помните, что, поскольку вы не так давно оперировали другими заклятьями, заряд у вас уже наверняка значительный!

Они оставили Флоримель и Камбину с Кэмбеллом и разделились на две поисковые партии. Артегаль отправился с Ши.

Когда они спустились вниз, гладкие камни кладки уступили место грубым, едва отесанным обломкам скал. Факела их дымили, отбрасывая длинные тени.

Проход беспрестанно поворачивал и петлял, и Ши вскоре окончательно потерял представление, где они находятся. То и дело они останавливались, чтобы прислушаться — в основном, к своему собственному дыханию. Один раз им показалось, что действительно что-то слышно, и они осторожно прокрались вперед и выглянули из-за угла.

Шум производила капающая со стены вода. Они двинулись дальше. От взглядов, которые Ши то и дело бросал через плечо, толку все равно не было.

Вскоре Артегаль, лязгнув своими железными башмаками, остановился и произнес:

— Не по нраву мне все это! Уж целых полчаса бредем мы по этому проходу, а ни конца ему нет, ни края!

На этом месте в сторону ответвлялся боковой туннель. Ши предложил:

— Давай ты пройдешь сто шагов вперед, а я столько же вон туда. Потом сразу вернемся и обменяемся впечатлениями.

Артегаль согласно буркнул и двинулся дальше. Ши, вытащив шпагу, углубился в боковой проход.

На протяжении всех ста шагов уходящий в темноту туннель нисколько не менялся.

Ши вернулся к Т-образной развилке. При этом ему вполне определенно показалось, что обратный путь занял чуть ли не вдвое меньше времени, Артегаль не показывался — только черная пустота сомкнулась на грубо отесанных камнях.

— Артегаль! — позвал он. Ответа не последовало.

— Артегаль!!! — завопил он во всю мочь. Туннели отозвались эхом, и наступила тишина. Ши почувствовал, что покрывается потом. Он ощупал камни перед собой. Хоть и скреплены они между собой были достаточно крепко, теперь он был уверен, что развилка это новая, и возникла где-то посередине прохода, пока он по нему ходил.

Он устремился вправо. Если Артегаль ушел в ту сторону, они наверняка должны встретиться, Какой-то неосознанный импульс заставил его замереть и оглянуться. Ножка буквы «Т» уже исчезла.

Он бросился назад. На месте бокового туннеля не было ничего, кроме твердого монолитного камня.

По спине его продрал озноб, будто по ней проползли тысячи отвратительных пауков. Он бежал до тех пор, пока не начал задыхаться. Проход едва заметно изгибался то в ту, то в другую сторону. Конца ему не было.

Когда, завернув за угол, он неожиданно наткнулся на живое существо, нервы у него чуть не взорвались все одновременно.

Неизвестная личность вскрикнула. Ши узнал Бельфебу.

— Гарольд! — всхлипнула она.

— Милая!

Ши раскинул руки — с факелом, шпагой и со всем прочим — и она бросилась ему в объятья.

Но почти сразу же вырвалась.

— Боже, я всего лишь слабая женщина, и позабыла о данном мною слове! Нет, милый Гарольд, не спорь. Что сделано, то сделано!

И она решительно отвернулась. Ши поник. Внезапно он почувствовал себя чертовски уставшим.

— Ну ладно, — объявил он с бодренькой улыбочкой, — главное сейчас это как-то выбраться из этой проклятой дыры. Как ты здесь оказалась?

— Подвернула я ногу, когда падала. А прислужники Базирана...

— Ха, ха, ха! — Откуда-то прямо из стены перед ними возник Долон собственной персоной. — А вот и две мышки, что возжелали перебить всех кошек!

Ши встал было в боевую стойку, но Долон проворно сделал в его сторону несколько пассов, и что-то вдруг облепило его ноги подобно невидимому осьминогу. Он стегнул понизу шпагой, но не встретил никакого сопротивления.

— Ну уж нет, будет все же другой Орден! — продолжал Долон. — С несравненным моим присутствием в качестве архимага! И первым делом испытаю я могущество свое на ваших жалких телах — дело стоит моего гения, нет у меня сомнений!

Ши рванулся в невидимых путах, которые уже полезли выше по телу. Одно из щупалец коснулось руки со шпагой.

Он быстро отдернул руку, перехватил рукоять и швырнул клинок острием в Делана, вложив в этот бросок все свои силы. Но шпага плавно остановилась на полпути до него и с лязгом упала на пол.

Руки его были по-прежнему свободны. Если Бельфеба окончательно решила выходить за своего Тимиаса, что мешает ему немедля свалить отсюда при помощи ракетного эффекта магикостатического разряда?

Он отшвырнул факел и торопливо выкрикнул заклинание. Долона, который только что открыл рот для очередного глубокомысленного изречения, внезапно обуял ужас. Он взвизгнул пронзительным бабьим визгом, и тут же превратился во взметнувшийся вверх столб желтого пламени. Правой рукой Ши ухватил Бельфебу за запястье, чтобы оттащить ее от жаркого огня...

Пуф-ф!

Уолтер Байярд с Гертрудой Маглер подскочили чуть ли не на фут. Всего минуту провели они вдвоем в комнате Гарольда Ши, пока первый листал записи Гарольда Ши, а последняя наблюдала, как тот это делает.

И вдруг, сопровождаемый сильным потрясением воздуха, перед ними предстал сам Ши в потрепанном робингудовском наряде, а вместе с ним какая-то рыжеволосая девушка, облаченная в не менее нелепый костюм.

— А г-где док? — пролепетал Байярд.

— Остался! Ему там понравилось.

— А кто...

Ши ухмыльнулся.

— Девушка моей мечты! Бельфеба, это доктор Байярд. А это мисс Маглер. От черт!

Он случайно бросил взгляд на свои руки, сплошь покрытые волдырями.

— По-моему, придется мне несколько деньков поболеть!

Гертруда уже выказывала признаки возвращения дара речи и даже открыла было рот.

Ши предвосхитил ее усилия словами:

— Нет, Герт, сиделка мне не понадобится. Разве что кварта цинкового лосьона. Понимаешь, мы с Бельфебой решили пожениться при первой же возможности.

По физиономии Гертруды пробежала целая гамма всевозможных выражений, которая завершилась воинственной враждебностью. Она обратилась к Бельфебе:

— Но... вы...

— Поведал он ничто иное, как сущую правду, — произнесла Бельфеба не без некоторого вызова в голосе. — Находишь ли ты в этом что-либо дурное?

Поскольку Гертруда не ответила, она повернулась к Ши.

— Что говорил ты о болезни, возлюбленный мой?

Ши испустил вздох облегчения.

— Ничего серьезного, дорогая. Понимаешь, тот плющ, которым я связывал метлу, и впрямь оказался ядовитым!

Бельфеба добавила:

— Милый мой Гарольд, теперь, когда принадлежу я тебе безраздельно, не окажешь ли мне ты одну лишь услугу?

— Какую угодно, — нежно отозвался Ши.

— Все жду толкованья я тех диковинных слов в поэме, коей одолел ты Зверя-Крикуна!

1

Кухулин, королева Медб, Оссиан — персонажи ирландского эпоса; Эдмунд Спенсер (ок. 1552—99) — классик английской поэзии; «Царица фей» аллегорическая поэма, одно из основных его произведений.

2

...вы всего лишь оруженосец?.. — дело в том, что титул «сквайр», которым Ши представился стражнику замка, имеет и значение «оруженосец».

3

Джордж Петти — живописец-портретист начала века.

4

Экзорсизм — молитва или целый ритуал, призванные изгнать темные силы или устранить последствия их влияния.

5

...на каждый из ломтей... нанес по букве — «О», «C» или «H». — При помощи кусков меда Чалмерс изобразил формулу этилового спирта.

6

Гарно Маркс — один из братьев Маркс, американских актеров немого кино, мастеров комической пантомимы.

7

Weltansicht — «представление о мире» (нем.) Когда бегом бежал весь полк... — куплет из одного из мюзиклов Джильберта и Сулливана (см. примечание к стр. 87). Чалмерс время от времени напевает отрывки из их произведений.

8

Катальпа — южное дерево с очень крупными листьями.

9

Внимайте скорее мне, добрые люди... — начало староанглийской (первоначально французской) эпической поэмы про Хавелока-Голландца.

10

Джильберт и Сулливан — авторы многочисленных мюзиклов и оперетт, популярных в США в конце XIX — начала XX в.

11

...затребованных цветков драконьего зева... — у нас это растение больше известно как львиный зев, но, поскольку Чалмерсу они понадобились для производства дракона, пришлось перевести это название в «английском варианте».

12

Фафниром и Гидрой... — в своем заклинании Чалмерс взывает к мифическим чудищам разных веков и народов: Фафнир и Нидхегг — дракон и змей из скандинавской мифологии и эпоса, Гидра — чудовище из древнегреческих мифов, Тиамата — семиголовый монстр из шумеро-аккадской мифологии, Апоп огромный змей из египетской мифологии; древнегреческий герой Триптолем, по преданию, разъезжал на колеснице с золотыми драконами; героя англосаксонского эпоса Беовульфа погубил дракон («Беовульфа беда»); египетская богиня Уто обычно воплощалась в образе огромной кобры.

13

Ахриман — в иранской мифологии верховное божество зла.

14

Комптометр-анероид — шуточка в стиле Ши. Комптометр — счетная машина, используемая в бухгалтерском деле, а анероид — разновидность барометра.

15

Василиск — мифическое существо, взгляд которого способен превращать живые существа в камень.

16

...окончательно убедились в нецелесообразности посещения мира ирландских легенд. — Племя Да Дерга было позаимствовано Спенсером как раз из ирландского эпоса.

17

Андрофилическая установка — психологическая установка на хорошее отношение к мужскому полу.

18

Д. Эдгар Гувер — на протяжении нескольких десятков лет директор ФБР, тоже в некотором роде «верховный юстициарий».

19

Суккубы — бесы женского пола, навевающие эротические сновидения; эльфы — нечто вроде гномов, служащих как светлым, так и темным силам.

20

Пентагон — (или пентаграмма), магическая фигура для защиты колдунов от воздействия темных сил. Представляет собой правильный пятиугольник, на сторонах которого построены равнобедренные треугольники одинаковой высоты.

21

Дюрандаль — меч Роланда.

22

Акрофобия — боязнь высоты (мед.).