— И собираюсь… прос-с-стите, ещё больше на них не стоять.
— Ты прямо как огнедышащий дракон! Так и быть, я тебя угощу, но это приличное заведение, и когда они будут закрываться, придется уйти.
— Я не из тех девушек.
— Да, что касается девушек, — сказал Бобби, тихонько постукивая по ягодицам Велмы своей тростью. — Это Велма?
— У неё деревянная нога, только поэтому она прямо и стояла, — отвечал Карни.
— Клер, а теперь серьезно, — сказал Бобби. — Когда меня выпустят из этой увешанной коврами выгребной ямы?
— Бобби, не могу сказать, — отвечал Твил, обнимая Велму. — Денги и меня удерживают.
— Они что, собираются нажиться на тебе? Ну так зажарь побольше этих свиней.
— Боюсь, они сами тут всех зажарят, — отозвался Твил. — Что тебе сказать, Бобби? Ничего не могу поделать.
— Они тут держат уже половину городского совета. Ещё немного, соберется кворум, и можно будет посылать за пиццей.
— Бобби, этот город никогда не был твоим.
— Да, я знаю. Но, черт возьми, быть мэром тоже кое-что значит.
— Разве тебя не приглашали перерезать ленточку, когда открывали новый завод по переработке мусора?
— Да, до сих пор не могу забыть, но я серьезно…
— Это их город, Бобби, — сказал Твил уходя.
— Да пусть забирают! Лишь бы отпустили меня домой, принять душ! — проговорил Бобби им вслед. — Я тебе говорю, это просто ужас какой-то. Я расскажу обо всем своему юристу. Ему надо посмеяться.
Насвистывая и поигрывая тростью, Сперанца прогулочной походкой двинулся по широкому, роскошно отделанному коридору в другую сторону.
— И как его выбрали мэром? — недоумевал Твил. — Не могу понять.
— Разве не ты платил за последние выборы?
— Да, знать бы ещё, зачем я это делал…
Они повернули за угол; денг, стоявший, прислонясь к багровой стене, выпрямился и вытащил изо рта зубочистку.
— Босс хочет вас видеть.
— Скажи Аштароту, что у меня с ним свидание в полночь, а никак не раньше.
Денг оскалился:
— У тебя осталось мало времени, так что бросай девку.
— Отвали, — огрызнулся Твил.
— И ты. — Денг посмотрел на Карни.
— У меня дела, спасибо.
— Перестань. Вам надо переговорить с ним.
— Ну, если ты настаиваешь. А кто такой этот Аштарот?
— Босс.
— Идем, — сказал Твил. — Он оккупировал мой кабинет.
Кабинет Твила был застелен голубовато-золотистым пушистым ковром и заставлен красной кожаной мебелью. За полированным столом орехового дерева сидел безупречно одетый денг. Его глаза были чернее сажи, а галстук — белее ангельского крыла.
— Входите, гости дорогие, — приветствовал их Аштарот, закуривая сигарету.
Твил уложил Велму на кушетку.
— Джон, рад видеть тебя. — Демон лучезарно улыбался.
Карни подошел к столу.
— А мы разве встречались?
— У нас общие друзья, — ответил денг. — Выпьешь чего-нибудь?
— Да, не помешает, прежде чем я засуну твою задницу в вонючую дыру, из которой она появилась.
— Это так ты отвечаешь на гостеприимство?
— Ну ты, денг, давай поспорим, чью задницу мы раньше поджарим!
Аштарот равнодушно фыркнул:
— Да ты пьян.
— Как знать… Мне надо, чтобы ты и твои ублюдки-подручные убрались отсюда прямо сейчас. Даю вам одну минуту.
Аштарот выплюнул сигарету.
— Эй, ты с кем, по-твоему, разговариваешь?
Карни потянулся через стол, схватил денга за лацкан пиджака, выволок огромное тело из-за стола, взялся за другой лацкан, притянув лицо Аштарота вплотную к своему. Между ними проскочила искра.
— А С КЕМ, ПО-ТВОЕМУ, Я РАЗГОВАРИВАЮ, МАТЬ ТВОЮ? С ОКНОМ, МАТЬ ЕГО?
Денг, изумленный силой Карни, отчаянно пытался высвободиться. Джон оттолкнул его, и тот рухнул в дорогое кожаное кресло.
Потом денг поднялся, прибивая язычки пламени, которые побежали по лацканам его габардинового костюма.
— Ты покойник. Не знаю, что там у тебя за фокусы, мне все равно. Ты покойник, парень.
Карни направил на него палец.
— Убирайся отсюда, из этого города прямо в свою преисподнюю, да поживее, а не то пожалеешь.
Денг обошел письменный стол и направился к двери.
— Отвянь. Твои приказы мне до лампочки. Хорошо, в этот раз мы не получим навара, но вот этого мы заберем с собой, и ничего ты не поделаешь. У нас договор!
Аштарот вышел, хлопнув дверью.
— Кажется, вам не удалось подружиться, — заметил Твил.
— У нас, знаешь ли, разный генетический код.
— Вот дьявол, что мне теперь делать? — Твил сел и запустил мясистую ладонь в блестящую черную шевелюру.
— Это твои проблемы. Двадцать четыре года назад ты так не переживал.
— Что я могу сказать? Был глуп. Слава, власть, вагоны первого класса — все это ослепляет.
— Меня тошнит от тебя. У тебя были мозги, почему ты ими тогда не воспользовался? Ты же понимал, что не сможешь выиграть.
Твил обхватил голову руками.
— Знаю, знаю. Иисус Христос всемогущий…
— Поздно причитать. В этот раз, парень, тебя взяли за яйца.
— Карми, что я могу сказать? Я в полной заднице.
— Я бы сказал, что ты в анальном отверстии первой степени. В заднице всех задниц. Кроме того, ты не откликнулся на приглашение Доркас.
— Черт, совсем забыл. Передай маме, что мне очень жаль.
— Сам ей об этом скажешь, когда вернешься в Опасный.
— Шутишь?
— Да не беспокойся. Это просто местные мелкие демоны.
— Я слышал, их преисподняя — одна из лучших среди всех вселенных. Все по высшему разряду. Они хорошо знают, что делают.
— Рад за них.
— Дядя Карми, что мне делать?
— Не знаю. Я бы сначала помочился, а там…
— Ладно, хватит ныть. — Твил поднялся. — Я хочу повидать Хелен прежде, чем они заберут меня. — И он снова подхватил Велму.
— А ванная найдется по дороге? — поинтересовался Карни.
Хелен смотрела на огонь, держа в руке пустой стакан, когда услышала, что дверь открывается.
— Джон!
— Привет, Хелен! Мне нужно выпить и найти место, где можно сделать пи-пи, или и то и другое, в любом порядке.
Она поднялась и обняла его.
— Как я рада тебя видеть!
— И я рад. Они тебя насильно здесь держат?
— Вроде того. Хотя я сама пришла. Я знала, что он в беде.
— Ещё в какой.
— С Велмой все в порядке?
— Да, стаканчик красного вина, и она отключилась.
— Джон, зачем ты здесь?
— Чтобы спасти задницу этого идиота.
— А ты можешь это сделать?
— Не знаю. Кажется, могу.
Она присмотрелась.
— Джон, вокруг твоей головы что-то такое, похожее на пламя. — Она отошла назад. — Да и вокруг всего тела тоже.
— Аура. Ты понимаешь в аурах?
— Нет. А что все это значит?
— Это значит, что я готовлю на газу. Не знаю я, что это значит, но чувствую себя замечательно. Ощущаю вибрации. И получаю больше клетчатки в рационе. У тебя есть чего-нибудь выпить? — Вон там вино. Карни взял бутылку и отпил из горлышка. — Извините, — сказал он, вытирая рот рукавом, — но мне нужно держать определенную концентрацию.
— Джон, ты в запое? Ты же никогда много не пил.
— Просто пьяный кураж.
— Тут будет драка?
— Будет битва эпического масштаба. Дионис встречается с Годзиллой и ещё несколькими отборными бойцами. Хорошо бы, чтоб тебя при этом не было.
— Три минуты, — сказал Твил, глядя на часы. Он выглядел очень встревоженным.
— Джон, сделай что-нибудь, — попросила Хелен.
— Не беспокойся. Хочешь выпить?
— Нет. — Она села на кушетку. — Он просил меня выйти за него замуж.
— И что ты ответила?
— Я сказала «да». Хотя это было условное «да».
— Ты любишь его?
— Это вечный вопрос, правда? Я никогда не могу ответить на него. Не знаю, могу ли я любить кого-нибудь.
— Можешь, если любишь саму жизнь. Существование.
— Может, и не люблю, — произнесла она. — Иногда я боюсь жизни.
— Все мы иногда боимся. А сейчас?
— Наверное, я не люблю жизнь.
— Ну, научишься. Хотя время сейчас мало подходящее для заумных дискуссий. — Карни хлебнул ещё и взглянул на Хелен. — О чем ты думаешь?
— О том, как вернусь домой, в Иллинойс. Иногда ужасно скучаю по дому.
— А чем ты там зарабатываешь на жизнь?
— Работала на фабрике чипсов. По ночам пела в ресторанах. Во всяких притонах. В одном, например, танцевала с голой грудью.
— Фабрика чипсов?
— Да. Чипсы, сухарики в пакетиках, всякое такое.
— И что ты там делала?
— Работала дегустатором. Но все бросила, чтобы попасть сюда.
Он взял её за подбородок.
— Неужели это лицо девушки, которая пережевала тысячи чипсов и перепела во всех стрип-барах Иллинойса?
— Представь себе.
— Все, что не связано с тобой, Хелен, все вульгарно.
— Джон. — Она нежно его поцеловала.
— Ещё один поцелуй, — сказал он, — и я стану долгожителем, как Мафусаил.
— Две минуты, — произнес Твил, не отрывая взгляда от часов на стене. На лбу его выступили капельки пота — свидетельство беспокойства и страха.
Дом завибрировал.
— Держись покрепче и постарайся не бояться. — Карни похлопал Хелен по руке.
Он встал и начал мерить шагами комнату, то и дело поднося бутылку ко рту. Осмотрел картины, дорогие вазы, статуэтки и всякие безделушки.
— Одна минута. Жить всего минуту. О боги! Дядя Кармин, спаси меня!
— Спокойно, малыш!
Дом дрогнул, как от землетрясения. Картины попадали со стен, вазы закачались, витрина рухнула, бесценные раритеты разлетелись |по всей комнате. Мебель заплясала, съезжая с мест.
Карни поднял Велму с кушетки и перенес её в угол, к Хелен, потом поманил Хелен и усадил её возле Велмы. Перед ними он водрузил высокий комод в стиле «Чиппендейл».
— Тридцать секунд! Боги, спасите меня! Я не хочу умирать! Не хочу вечно гореть в аду!
Твил стоял на коленях перед часами, прижав к вискам сжатые кулаки, закрыв глаза, чтобы не видеть наступающего ужасного момента.
Раздался треск ломающегося, крошащегося дерева, и пол в центре комнаты провалился; в эту пропасть полетели лампы, мебель, ковры. Из бездны вырвались языки пламени. Яма достигла подвала и пошла дальше, глубже; из недр вырывался огонь. Запахло дымом и серой.
Карни бросил в отверстую бездну бутылку. Потом встал на краю и расстегнул ширинку.
Твил все ещё не поднялся с колен. Приоткрыв рот, он смотрел на яму. Пламя ослепляло его, но он не мог отвести взгляда от того, что поднималось из бездны.
— О, это жутко! Закройте, закройте! Дым и пламя сложились в фигуру, которую невозможно описать. Все, что можно было понять, — что она напоминала человеческую.
Чудовище уставило на Твила палец с длинным когтем.
— Ты, вонючая куча! Давай сюда, живее! Возле лица призрака появилась бледно-желтая дугообразная струйка.
— Эй, это что ещё…
Карни, блаженно улыбаясь, опорожнял мочевой пузырь прямо в адское пламя.
— Эй, ты! Ты что это делаешь, а?
— Когда тебе надо… — начал Карни.
Снизу стали подниматься густые клубы пара. Они всплыли к потолку и заполнили комнату.
— Ты что! Ты же не можешь вытаскивать где попало и мочиться, где захочешь. Там, внизу, люди живут!
— Да, им мое пи-пи не очень понравится. Испорчу им настроение.
— Не в этом дело. Дело в том, что никому не позволено мочиться на чужую собственность. Что, если я приду к тебе в бильярдную и навалю кучу на столе?
Карни довольно закряхтел.
— Знаешь, когда долго терпишь, потом кайф, как при оргазме. Ты меня понимаешь?
Пар поднимался белыми облаками, заволакивая все вокруг. Карни продолжал свое «мокрое дело», выписывая струей кренделя.
Наконец он изверг все, что накопилось. Ещё немного капелек, и он заправился и застегнул штаны.
Через некоторое время пар рассеялся. Пламя погасло. В яме обнаружился закопченный черный камень, нестерпимо воняющий.
Призрак отчасти рассеялся, но голос ещё звучал:
— Сукин сын! Мне теперь тысяча лет потребуется, чтобы снова запалить эту печь! Если она вообще загорится! А то придется новую ставить!
— Вам сделают скидку.
— Хорошо, парень, мы знаем, как тебя зовут и где ты живешь. Думаешь, такой крутой?
Не задавайся. Это не последний раз, когда перед тобой раскрывается бездна.
— Без дна и без покрышки.
Адское существо исчезло. Из пропасти поднялся легкий дымок, пахнувший, как кошачий туалет, если бы он был шириной в четыре мили.
Твил, шатаясь, поднялся на ноги, подошел к краю и глянул вниз.
— Они ушли. Ушли! — Он поднял взгляд. — Джон, ты их сделал. Ты описал пламя ада. Это просто эпично. Гомерично!
— А вино осталось?
Город на краю времени
Появилась необъятная, похожая на гусеницу машина и извергла из своих люков сотни машин поменьше: роботы, автоматические механизмы и всякие прочие устройства. Большие и маленькие, они подобрались к «Страннику», влезли внутрь, заползали по корпусу, там и сям прилаживая щупы и контакты, что-то замеряя. Потом, выяснив причины неисправности, мастера взялись за починку. На кончиках механических рук появились инструменты; теперь с корпуса искореженного корабля и из-под него слышался стук и лязг. Земля вокруг «Странника» кишела похожими на муравьев механизмами-помощниками, они, казалось, танцевали под аккомпанемент попискивающих измерительных приборов.
Джин, Линда и Снеголап проснулись от лая Гуфуса и общего шума и теперь зачарованно наблюдали за происходящим.
Абломабель тоже очнулся. Выдвинув антенну, умирающий контролировал работу механизмов.
— Говорят, что починить можно, — сообщил морской житель.
— Это обнадеживает, — отозвался Джин. — Они уже встречались с чем-либо подобным «Страннику»?
— Пожалуй, все машины в чем-то похожи, — сказал Абломабель. — Принадлежат к одному классу.
— Ну да, если видел хоть одну, значит, видел их все. Что касается техобслуживания, эти ребята переплюнут все сервисные станции. Отличная организация. А что они делают, если не надо помогать странникам из иных измерений?
— У них теперь мало работы, — отвечал Абломабель. — Давно прошло то время, когда они были нужны.
Ремонт продолжался. То и дело под челноком что-то мигало и вспыхивало.
Чтобы занять время, Абломабель поведал историю своей жизни, рассказал о морской цивилизации, последним представителем которой он стал, а также описал историю своей расы, её культурное, общественное и техническое развитие, попытался передать своим гостям атмосферу последних дней заката этой культуры. Ещё он рассказал об истории и судьбе других видов разумной жизни на планете. Одно время здесь мирно сосуществовали тысячи, если не десятки тысяч рас и народностей — кажется, все они были продуктом технологий, которые способствовали процветанию искусственных и полуискусственных форм жизни.
Главной проблемой для Джина, Линды и Снеголапа (и, похоже, для Гуфуса, так как ему, кажется, тоже было интересно) оказалось понять детали истории, которую рассказывал им Абломабель.
— …это было, когда Ивлем издал законы Ниа Лие, а Виим выразили протест, однако они не были столь упрямы, чтобы сменить парадигмы на манер Минап-Тева, в конце концов они достигли Йоу-Негарах. В то же самое время фракции в Хуменатилатуиопухтем заявили свое несогласие, стремясь задать взбучку Ивлему и в то же время не желая принимать ответственность Слагг-Гефина…
Наконец Абломабель тяжело вздохнул и замолчал.
— Было очень интересно, — учтиво сказала Линда. — Спасибо.
— Рад был услужить вам, — отвечал Абломабель; его речь за последние полчаса стала значительно лучше.
— А есть ли шанс для вашей расы вернуть былое? — спросила Линда.
— Боюсь, что репродуктивные машины Хблутмена не в состоянии заняться
вохметом,и задача эта мне не по силам.
— А помощь машин?
— Их вмешательство может нарушить этико-философское равновесие. Тогда последует Директива о Сериальном Парафразе, если я правильно выражаюсь.
— Да, я понимаю, — вежливо соврала Линда.
Они молчали, наблюдая, как море, освещаемое красным солнцем, то накатывает на берег, то отступает.
Наконец машины прислали отчет.
— Они сообщают, что аппарат работает, — объявил Абломабель. — И считают, что процент вероятности ещё одного сбоя не выходит за пределы приемлемого риска.
— То есть жутко опасно, — перевел Джин. — Ну что ж, будем собираться.
— Абломабель… — начала Линда.
— Да, — ответило морское создание. — Печаль — в моем главном насосе.
— Мы же не можем вот просто так оставить тебя здесь. Ты помог нам. Спас нам жизнь.
— А разве разумное существо могло бы поступить в подобных обстоятельствах иначе?
— Ещё как. Но ты спас нас.
— Был очень рад. Очень рад, — только и смог сказать умирающий.
Линда обняла огромную голову существа.
— Прощай, Абломабель.
— Прощай, Линда Барклай. Прощайте, Джин Ферраро, Снеголап и Гуфус. Да будет дарована вам долгая жизнь, чтобы вы увидели, как космос возродится в грядущем веке святого Бунья Врии-Джель.
— И тебе того же, — ответил Джин. — Прощай. Поблагодари за нас машины.
— Они тоже были рады помочь вам.
И Абломабель был оставлен мирно заканчивать дни свои у кромки моря.
Индикаторы на панели управления светились зеленым. Механизмы ободряюще гудели.
Джин попереключал тумблеры, понажимал кнопки. Огоньки на панели замигали, и начали завывать двигатели.
За окном опять завертелся калейдоскоп — тысячи вселенных появлялись на миг и пропадали. Джин кое-как завесил иллюминатор, чтобы избавиться от мигания, бившего по глазам.
Шло время. Гуфус бодрствовал, а Снеголап мирно посапывал в своем кресле. Джин и Линда играли на компьютере сначала в крестики-нолики, потом в шахматы, потом в супербратьев Марио (изобретение Джина).
— Очень забавно, — сказал Джин, — но эта музыка сводит с ума.
— Берегись вот этих ползунов. Они… о-оп! Тебя убили.
— К черту. Знаешь…
Внезапно Гуфус взвыл.
— Гуф! Что случилось?
Что-то пронзительно зазвенело.
— Сигнал! — крикнул Джин. — Заклинание сработало!
Мелькание за окном прекратилось. Под челноком расстилался зеленый мир — сплошной лес.
— Она в этой вселенной! — воскликнула Линда.
— Да, но где именно — вот вопрос.
Гуфус возбужденно лаял, просунув морду между Линдой и Джином.
— Гуф, потише, а?
Пес, похоже, был готов выпрыгнуть в иллюминатор.
— Думаю, мы на верном пути, — обрадовался Джин.
Аппарат планировал на высоте примерно в сотню метров, внизу виднелась извилистая речка. Нежно зеленеющие там и сям пшеничные поля выдавали присутствие разумных и, может быть, человекообразных существ.
Гуфус повернул голову направо и гавкнул. Джин направил челнок в ту сторону.
— Видишь что-нибудь? — спросил он Линду.
— Нет. Погоди-ка! Вон там какие-то люди… Вон! Джин! Я её вижу! Ох!
— Что?
— Кажется, она в беде. Приземляйся скорее!
— Хорошо, только я не очень умею.
Джин послал аппарат в пике и выровнял у самой земли. «Странник» мягко приземлился посреди поляны.
— Совсем неплохо для первого раза, — похвалил себя пилот.
— Бежим быстрее!
Не без труда они вылезли из челнока.
— Куда? — спросил Джин. — Я потерял ориентировку.
— Идем за Гуфусом.
— Конечно!
Гуфус стремительно несся по лесу, вниз по склону, потом вверх по холму, следуя по натоптанной тропе. В конце концов он намного опередил своих спутников, скрывшись в густой растительности.
— Джин, скорее!
— Иду, иду.
Они выскочили из леса на дорогу с глубокими колеями и увидели странную сцену. Гуфус навалился на рыцаря в кольчуге, пытаясь откусить ему правую руку. Оба катались по земле рядом с обнаженной Мелани, которая, оторопев, смотрела на происходящее. Рядом валялись двое мертвых рыцарей, а третий, с мечом в руке, стоял в стороне, с любопытством наблюдая за схваткой.
Линда оттащила Гуфуса от его добычи. Рыцарь застонал, поднимая изувеченную руку.
— Поставим на «оглушить», — сказал Джин, наводя свое футуристическое оружие на мужчину. Пистолет сказал «вуумп», и человек упал на землю, потеряв сознание. На тунике, покрывающей его кольчугу, стал виден вышитый зеленый крест.
— Просто на всякий случай, пока мы не поймем, что здесь происходит, — сказал Джин. — Сначала стреляй, потом спрашивай, кто тут христианин, — таков мой девиз.
Линда принесла Мелани её одежду.
— Эй, — крикнул Джин мужчине, стоявшему в стороне. — Конечно, есть международный пакт о невмешательстве, но уж наплюй на него.
— Он спас мне жизнь, — проговорила Мелани, торопливо одеваясь. — По крайней мере пытался. А ведь он меня и не знает.
— Поэтому и стоит тут в сторонке?
— Мелани, что случилось? — Линде не терпелось расспросить подругу.
— Кажется, я попала во времена отважных рыцарей, и они хотели меня изнасиловать, а вон тот вообще попытался убить. А чья это собака?
— Это Гуфус, он тебя нашел, — объяснила Линда.
— Спасибо, Гуфус.
— У-ур-р-р-ф-ф!
— Я боялась, что никогда больше тебя не увижу, — призналась Мелани.
— Ты боялась! А уж я как переживала! Я же за тебя отвечаю!
— Наверное, глупо было заходить в этот мир, да?
— Ты не знала, а мне следовало приглядывать за тобой, пока ты не освоилась.
— Ого, у этого парня голова расколота, как арбуз! — удивился Снеголап.
— Это я сделала, — скромно сказала Мелани.
— Ты? — удивилась Линда.
— Ни за что бы не поверила, что могу убить человека. Но смогла.
— Ну, у тебя отлично получилось, — заверил её Снеголап.
— Теперь мне придется жить с этим всю жизнь.
Одевшись, Мелани подошла к мужчине.
— Тебе не следовало возвращаться. Ты же рисковал своей жизнью.
В этот раз он её понял.
— Да. Но я вытворял глупости и похлеще, — он убрал меч в ножны. — Но все хорошо, что хорошо кончается. Надеюсь, твои друзья отвезут тебя домой. Не стану спрашивать, из какой далекой страны вы приехали. Все это слишком странно.
Она поцеловала его в щеку.
— Спасибо тебе.
Он улыбнулся.
— Всего хорошего, девочка. И не выходи больше из дома без мужа или мужчины, который присмотрит за тобой.
Он повернулся и пошел вверх по холму. Мелани смотрела ему вслед.
— Как тебя зовут? — крикнула она ему.
— Бальдор. Бальдор из клана Каирн. Прощай, прекрасная дева!
Линда увидела, что Джин направляет пистолет на дерево. Он щелкнул переключателем и прицелился ещё раз.
— Джин, — окликнула его девушка. — Ты что задумал?
— Хочу посмотреть, что будет, если поставить на «испарить».
— Не порти дерево просто из-за…
Из дула оружия вылетела тонкая струя пара, превратилась в облачко и быстро растаяла.
— Что за черт?
— Хотел пару? Вот и получил, — засмеялась Линда.
— Это, наверное, лак для волос. Или дезодорант. — Он убрал оружие в кобуру. — Давай уже сматываться отсюда.
— Есть, капитан.
Замок Опасный. Аптека
В мятом смокинге, с черным галстуком набекрень, король Королевства Опасного вошел в кабинет, прижимая к макушке пузырь со льдом.
— Рамон!
Ответа не последовало. Он крикнул ещё раз, морщась:
— Рамон!
Аптекарь вышел из задней комнаты.
— Что случилось? О, ваше величество, чем могу помочь?
— Застрели меня или дай что-нибудь от головной боли. Она меня убивает.
— Разве вы не можете подобрать заклинание?
— Если бы я знал какие-нибудь лечебные заклинания, я бы ими воспользовался, но ты же видишь — сейчас я ничего не могу. Кроме того, у меня такое похмелье, что никакой магией не возьмешь. Ну, поможешь?
— Кричать вовсе не обязательно, — приподнял бледные брови Рамон.
— Скорее, Рамон.
— Да, ваше королевское величество. — Аптекарь вернулся в свой кабинет, позвякал там бутылочками и ретортами, потолок что-то пестиком в ступке, потом налил чего-то, что запузырилось и зашипело, и вышел, неся мензурку с пузырящейся жидкостью.
— Выпейте это, — предложил он. Король взял мензурку и выпил.
— О боже, какая гадость!
— Зато поможет.
Король вернул мензурку аптекарю.
— Спасибо, Рамон. Увидимся.
— Я запишу вам в счет.
— Хорошо.
Всю дорогу до конторы замка он прижимал к голове пузырь со льдом.
Когда он вошел, секретарша что-то печатала. Увидев его, она вскочила:
— Сир, вы вернулись! Тут столько дел…
— Давай самое важное, Тремейн. Я умираю.
— Что случилось, сир?
Король прошел к двери своего кабинета.
— Голова раскалывается. Что там у тебя?
— Мы должны пересмотреть дело главного адвоката против лорда Эрла. Это самое важное. Потом…
— Погоди.
Король сел за стол. Из полукруглого окна за его спиной открывалась панорама огромного современного города.
— Сначала самое главное. Составь благодарственное письмо Тайрину и его детективам, Они проделали неплохую работу. И вот ещё что… да, Такстон.
— Это он раскрыл дело, сир.
— Да, так мне сказали. Я подозревал Эрла, но не был уверен, потому что, когда осмотрел место убийства магическим зрением, то ничего не нашел. Я чувствовал, что без магии тут не обошлось, но не ожидал, что Эрл мог её применить. Да, Такстон меня удивил. Давай дадим ему звание пэра.
— Что? Сир, я хочу сказать, мы не можем…
— Почему? Сделаем его герцогом.
— Герцогом?
— Ну да.
— Герцогом чего?
— Герцогом… герцогом… Герцогом графства.
— Герцогом… чего? — пролепетала Тремейн.
— Герцогом графства, — повторил король.
— Сир, боюсь у нас нет лишней вакансии для герцога.
— Нет? Ну и ладно, я дам ему просто почетный титул. Ну… сделаю его лордом.
— Очень хорошо, сир.
Король развернулся в кресле, чтобы выглянуть в окно.
— Господи, как болит голова. Оставьте меня ненадолго. — Он посмотрел на скопление машин внизу. — Да, Тремейн!
— Сир? — уже от двери спросила девушка.
— Клер, этот мальчишка Доркас вернулся. Отправь-ка его на конюшни на полгода. В наказание.
— Да, сир.
— Пусть поразгребает дерьмо с полгодика — глядишь, поможет. О-о-о, голова.
— Очень хорошо, сир.
Тремейн прикрыла дверь, шепотом повторяя:
— Герцог графства?
Комната для игр
Компания была в сборе — все смеялись, болтали, играли.
В окна виднелся «реальный» мир вокруг замка; стеклянные двери вели на балкон, откуда открывался живописный вид на равнины Баранты, залитые сейчас светом полной луны.
Такстон и Далтон играли в шахматы. Тем же занимались и Джин с Гуфусом, правда, Гуфусу не удавалось брать зубами шахматные фигуры — они были великоваты.
Джин сделал рокировку. Гуфус вывел слона со стороны ферзя в отчаянный гамбит.
Дюквиз с изумлением следил за ними.
— Ну и разумный же зверь!
— Не знаю, не знаю, — отозвался Джин. — Он всего раз у меня и выиграл.
Далтон глянул на своего партнера.
— Ты ведь заподозрил Эрла с самого начала, правда?
— Да. Первое, что он спросил, когда увидел тело: «Ты знаешь, что тут произошло?» Не «Что случилось?» или «Как он умер?» Разница небольшая, и мне сначала казалось, что я просто придумываю, но потом вдруг понял, что он знает гораздо больше, чем говорит.
— Удивительно. Что с ним теперь будет?
— Повесят, я думаю.
— Правда?
— Если только не наградят. Орин был просто чудовищем. По такому мерзавцу никто долго скорбеть не будет.
— Все же убийство есть убийство.
— Про него все забудут. «Исчезни, мерзкое пятно…» и все такое.
— Ты уж как-то очень весело к этому относишься.
— А что, мы неплохо провели время, здорово порезвились. Вообще, старина, я тебе этим обязан.
— Почему?
— Если бы не Доркас Багби, я бы не обнаружил Бальдора из Каирна рядом с ней на полке.
— Письмо мистеру Такстону!
Юный паж вручил Такстону конверт, запечатанный воском.
— Спасибо. — Такстон посмотрел на печать. — Печать короля. Интересно…
Пока он читал письмо, все остальные собрались вокруг него.
Далтон барабанил пальцами по столу.
— Ну, что там?
— Кажется, меня перевели в знатное сословие, — сказал Такстон.
— Неужели?
— Здорово. — Линда поцеловала его в щеку.
— Поздравляю, — сказал Джин. — Какое звание?
— Лорд.
— Это высоко?
— Да не знаю. Кажется, это и не звание. Скорее, общий титул. Поместье при этом не жалуется, так что это просто для почета.
— Ты хочешь сказать, что мне теперь придется обращаться к тебе «лорд Такстон»? — спросил Далтон.
— Ну, раз это не наследуемый титул и землю я не получил, обычно в таких случаях используют имя.
— Знаешь, — заметил Далтон, — странно, но я не знаю твоего имени. Если ты и говорил, я забыл.
— Питер.
— Значит, тебя надо называть «лорд Питер»?
— Правильно, старик. Но не думай, что ты всегда обязан это делать. Я не из тех, кто выпендривается.
Далтон искоса глянул на него.
— А с чего ты вдруг перешел на такие словечки?
— Да? И сам не заметил.
Далтон сделал ход конем.
— Шах. И, похоже, мат.
Такстон посмотрел на доску.
— Так и есть. Молодец, старичок.
— Как обычно, ваше лордство, вы рассердились.
— Прости, мне надо подышать свежим воздухом.
Выйдя на балкон, Такстон глубоко вдохнул свежий, прохладный, чистый воздух. Стояла благоуханная весенняя ночь. Луна — больше, чем земная, и с другими отметинами — висела в небе, как доброе улыбающееся лицо. Внизу в лунном свете простирался замок — огромный и загадочный.
