Поле боя

Квип распластался на траве. Артиллерия продолжала лупить по лужайке, снаряды рвались совсем неподалеку. Раз или два в жизни ему приходилось бывать под огнем, но по-настоящему он никогда не понимал, насколько это на самом деле ужасно. Взрывы буравили уши, в голове шумело, и он едва не потерял сознание.

Все же, по счастью, этого не случилось.

Наконец все стихло.

Решив, что опасность миновала, он медленно встал. Теперь надо как можно быстрее найти портал.

Квип не сомневался, что магические ворота где-то поблизости. По его предположениям они находились на другой стороне лужайки прямо напротив того места, где он спрятался за кустами, спасаясь ото льва — который так и не появился. Квип как раз пересекал лужайку, когда бомбардировка началась.

Однако портала почему-то не было.

Может, Квип незаметно для себя самого свернул? Тогда, наверно, портал находится прямо напротив того места, где он стоит сейчас. Хотя… Кто знает? Разве вспомнить теперь, каким в точности путем он бежал?

На овальной лужайке не нашлось ничего, что бы показалось ему знакомым. Во время обстрела он полностью утратил ориентацию. Может, стоит ещё раз пересечь лужайку… Нет, страшно — а вдруг снова начнется бомбардировка? Лучше держаться под деревьями, предлагающими хоть какую-то защиту.

Квип вытащил меч.

И полез напролом через кусты, стараясь не удаляться от края лужайки. Подныривал под низкие ветки, продирался сквозь путаницу высоких сорняков и ползучих растений. Здесь, похоже, стояла поздняя весна. Ноздри щекотал запах лесных цветов, хотя каких именно, он затруднился бы сказать. Не до того было.

Споткнувшись о торчащий корень, он выругался. Потом, остановившись, прислушался. Все тихо. Даже птицы, похоже, боялись снова запеть, даже насекомые не жужжали. Квип присел на корточки и выглянул на лужайку. От взрывов образовались глубокие кратеры, вокруг которых валялись комья вывороченной красной глины. Если он все же решится снова пересечь поляну, нужно будет внимательно смотреть под ноги.

Он пошел дальше, но вскоре снова остановился, полностью сбитый с толку. Куда, черт подери, подевался проклятый портал?

И тут его ушей коснулся странный жужжащий звук. Что или кто может издавать его? В жизни не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Как будто огромная металлическая птица летит, подумал Квип.

И что же? Именно такое создание и приземлилось на лужайке. Квип от изумления даже рот раскрыл. Хотя «создание» ли — это ещё как сказать. Оно летало, у него были коротко обрубленные крылья и длинные, тонкие ноги или подпорки. И сделано оно было из металла с пятнистой коричнево-зеленой раскраской. Да, очень странная тварь; однако Квип просто нутром чувствовал, что это — не живой организм, а дьявольская машина, созданная для разрушения. Вон как ощетинилась всякими стержнями и выступами; оружием, надо полагать.

Издавая свое «шшаш-шшаш», эта штука опустилась на лужайку; быстро вращающиеся лопасти остановились. Двигатель негромко взвыл и смолк. Квипу доводилось видеть в библиотеке замка изображение похожего летательного аппарата. Правда, этот образчик был повыше и в одних местах потолще, а в других потоньше. И крылья у него были короче, а двигатели могли поворачиваться и в вертикальном, и в горизонтальном направлении. Видимо, то судно, изображение которого когда-то видел Квип, приходилось этому прародителем.

В боку металлической птицы открылся люк, и оттуда начали выпрыгивать люди в металлических доспехах, явно военные.

И снова Квип в изумлении разинул рот. Что это — действительно люди или механические существа? С головы до ног упакованные в металл, такой же пятнистый, как корпус судна. Двигались они, как люди, но каждое движение сопровождалось легким посвистыванием. Шестеро тут же развернулись веером, образовали вокруг судна защитную цепочку и замерли, держа оружие наготове. Квип живо представил себе их холодные глаза, скрывающиеся за темными стеклами. Если у них вообще есть глаза.

Вокруг первого защитного круга тут же начал образовываться второй. Один из солдат двинулся прямо в сторону Квипа. Опять нужно выбирать. Если Квип уберется отсюда подальше, то окажется в совершенно незнакомой местности, где к тому же идет война. А если продолжит поиски портала, его наверняка обнаружат и, возможно, застрелят.

Мелькнула мысль отойти, но не слишком далеко, и дождаться, пока солдаты вернутся на судно и улетят. Но это тоже было достаточно рискованно. А что, если они застрянут тут надолго? Может, подыскивают место для лагеря?

Квип расстроился. Если он будет отрезан от портала, то может застрять здесь навсегда.

Нет, остается одно: броситься напролом через поляну. Солдаты, конечно, обстреляют его, но Квип имел все основания гордиться быстротой своих ног. Риск большой, но шанс все же есть.

Внезапно на дальней стороне поляны с шипящим звуком полыхнуло — словно молния вырвалась у одного солдата из дула аркебузы (или как там называется их оружие). Разряд угодил в деревья, которые тут же вспыхнули.

Квип с трудом сглотнул. Возможно, у него нет вообще ни малейшего шанса.

И все же он был полон решимости попытаться.

Но в каком направлении рвануть? Где он находится сейчас по отношению к порталу? Он снова обежал взглядом лужайку, но без толку. Никаких признаков портала — неуловимой двери в замок, в относительную безопасность (если лев не сожрет его в тот же миг, как он вернется!).

Солдат продолжал приближаться к Квипу — самое время принять решение. Он лихорадочно пытался сообразить, что же делать.

Нет, видимо, разумнее все же отступить. Если портал не исчез, скорее всего, он находится прямо позади странного судна. В любом случае безумный рывок через лужайку — ужасная глупость. По правде говоря, не зная точно, где находится портал, бросаться на его поиски вообще глупо.

Квип повернулся, чтобы отойти подальше, и обнаружил, что стоит на узкой тропе, скорее всего заячьей. Опустившись на четвереньки, он попытался так и двигаться вперед.

Тут где-то в вышине зазвучал голос, по-видимому каким-то образом усиленный. Внезапно спину обожгло, точно огнем.

Они стреляют в него! Деревья по краю поляны вспыхнули.

Квип вскочил и побежал, задаваясь вопросом, насколько хорошо его видно. Хотя… Кто знает, на какие колдовские ухищрения способны эти демоны, чтобы усилить свою нечеловеческую восприимчивость?

Внезапно краешком глаза он заметил каменный коридор и резко остановился.

Портал! Все это время он был здесь, позади него. И тут Квип вспомнил, что, прежде чем выскочить на поляну, какое-то время бежал через лес. Вот остолоп!

Он понесся по заячьей тропе. Из-за деревьев вышел солдат и прицелился в беглеца. Квип сделал дикий рывок и…

…пролетел сквозь портал. Он снова был в замке, лежал на каменном полу. Вскочил, бросился к ближайшему пересечению коридоров и спрятался за углом.

Потом выглянул оттуда.

В проеме портала выделялась фигура солдата. Он стоял с оружием наготове, недоуменно покачивая головой. Потом исчез, но тут же появился снова. Чувствовалось, что он сбит с толку. К огромному облегчению Квипа, солдат — или дьявольский робот в облике солдата — по-видимому, вообще не видел портала.

Квип был в безопасности.

Что-то ткнуло его в спину. Он подскочил и резко повернулся, вскинув меч.

— Ты что, брось оружие, ненормальный!

Это оказались чернокожая Дина Вильяме и тип, с которым она спала время от времени, Барнаби Уэлш. Квип с облегчением спрятал меч в ножны.

— Нервы сдали? — спросила Дина.

— А что тут удивительного, когда такое творится? — огрызнулся Квип.

— Там что-то опасное? — спросил Барнаби.

Квип оглянулся на портал. Солдат снова прошел мимо, по-прежнему не понимая, что перед ним находится дверь в другой мир.

Квип кивнул.

— Не советую вам заходить туда.

— Последние несколько часов мы только и делаем, что уходим в разные миры и возвращаемся из них, — сказала Дина. — Прячемся от здешней неразберихи. Квип кивнул.

— И я тоже.

Внезапно он вспомнил о своем рассыпанном сокровище и с диким видом начал озираться по сторонам.

Вон там, за спиной Барнаби… что-то блеснуло! Квип бросился туда.

Это оказался золотой кубок; поднимая его, он заметил на полу неподалеку золотое ожерелье.

Драгоценности были разбросаны повсюду; по ним ходили танцовщицы, их обнюхивали львы. В любой момент кто-нибудь мог заметить и подобрать их.

Словно обезумев, Квип кидался от одной вещи к другой. Ожерелье, сапфировое кольцо… браслет… чаша…

— Ух ты, это все твое? — спросила Дина.

— Да, — бросил Квип через плечо.

Послышались звуки музыки: явно приближался духовой оркестр. Квип выругался. Недолго удалось передохнуть, все начиналось заново.

— Держись с нами, — сказал Барнаби. — Мы хотим найти мир поспокойнее и пересидеть в нем.

— Я должен собрать свои драгоценности! — закричал Квип и кинулся к бриллиантовой подвеске.

Вообще-то он просто глазам своим не поверил, увидев, сколько всего уцелело.

— Вот псих! — воскликнула Дина. — Давай убираться отсюда, — добавила она, обращаясь к Барнаби.

— Не возражаю, — ответил тот и крикнул Квипу: — Ну что, идешь с нами?

— Отвалите! Ничего со мной не случится!

— Удачи тебе.

Парочка оставила Квипа наедине с его драгоценностями и идиотской жадностью.

Из-за угла крадучись вышли два льва, втягивая носами запах добычи.

Равнина

От палатки открывался хороший вид на цитадель. Красивая крепость Троя с высокими, труднопреодолимыми каменными стенами вздымалась на холме над равниной. С северной стороны над крепостным валом поднимались высокие башни. Со стен и башен обрушивался на нападающих шквал копий, стрел, камней, лилось кипящее масло, летели мешки с дерьмом, сопровождаемые глумливыми выкриками. Казалось, у дарданайцев поистине бесконечный запас военных припасов и, сколько бы ни продолжалась осада, склады не опустеют.

Уже целых два долгих года осаждающие пытались проломить эти стены, взобраться на них по лестницам, сделать под них подкоп. Глаза устали смотреть на башни, а расстроенное сознание рисовало картины того, как эти башни, эти стены лежат в обломках, охваченные пламенем, и смертоносный град больше не сыплется с них.

Но нет. Осада тянулась бесконечно, как и единичные стычки. Бесстрашные герои с обеих сторон то и дело сходились в смертельной схватке один на один. Побеждала то одна сторона, то другая, счет был примерно равный. Однако дарданайцы выигрывали осаду, с завидной легкостью отбрасывая от стен Трои нападающих. У аркадийцев с припасами дело обстояло неважно. Маленькие прибрежные городки и деревеньки были уже обобраны до нитки, да и много ли с них возьмешь?

Вообще-то эго даже осадой нельзя было назвать, поскольку дарданайская армия по-прежнему имела доступ к морю. Троя все ещё получала припасы по воде, хотя с каждым днем этот ручеек мелел все больше. Аркадийцы бдительно и отнюдь не безрезультатно подкарауливали суда противника.

Два долгих года. Два мучительно долгих года.

Трент откинулся на койке, попивая захваченное у дарданайцев вино. Он был ещё не пьян, но уже под хмельком. Надежда вернуться в замок, к Шейле, почти угасла. Он оказался на мели. С Карми не было никакой связи, от него не поступило ни одного сообщения. Трент чувствовал себя покинутым и одиноким.

И потерпевшим поражение. Против дарданайцев его стратегия и тактика практически не срабатывали. Враги оказались сильнее, чем можно было представить, и дьявольски изобретательны в придачу. Превосходя аркадийцев численно, они просто загнали их в тупик. Башни Трои как стояли, так и стоят. С некоторым усилием Трент поднялся, подошел к выходу, откинул клапан палатки и выглянул наружу. Сегодня у цитадели ничего не происходило, зато в лагере аркадийцев разыгралось целое сражение. Точнее говоря, стычка из-за дележки оружия и снаряжения погибших солдат. Небо над цитаделью было ясное, лишь немногочисленные облака быстро проносились мимо. Переведя взгляд налево, Трент долго разглядывал далекую вершину горы. Эта, потом снова посмотрел в сторону лагеря. Только что кто-то насадил кого-то на копье. Стычка явно разрасталась.

Эти постоянные потасовки выводили Трента из себя. Он опустил клапан и вернулся на койку, к своему меху с вином.

Он дошел до точки. Так или иначе, необходимо довести до конца этот фарс, вернуться в Аркадию и уйти через портал (неподалеку от Микоса), надеясь на то, что эффект сжатия времени окажется достаточным, чтобы его двухлетнее — по субъективному времени — отсутствие вылилось во что-то объективно приемлемое. Но даже при этом условии.

Шейла наверняка разобьет о его голову ночной горшок.

Если бы только он мог нарушить данное обещание не использовать крупномасштабную магию!

Сотворить, скажем, немножко ядерного оружия, сугубо тактического…

Нет. По множеству причин — причем едва ли не самая существенная из них та, что в различных вселенных действуют различные физические законы, — этого вообще не следовало делать. Так, что ещё? Огненные заклинания, смертоносные заклинания… На самом деле все это предназначалось не столько для нападения, сколько для защиты. Разве он знает — во всех необходимых деталях, — как построить осадные машины? Нет, для этого нужно провести хотя бы небольшое исследование. А как насчет того, чтобы соорудить парочку кремневых ружей? Тоже нельзя — здешняя техника ещё не дошла до такого уровня.

Насекомые или какие-то другие твари, которые обрушатся на дарданайцев, точно полчища мух. Таинственный мор. Биологическое оружие!

Проклятье, это тоже отпадает. Такие заклинания ему никогда как следует не удавались. Кроме того, сколь бы аморальным он себя ни считал, не учитывать этические последствия такого решения просто невозможно.

Кроме того, перед ним была поставлена чисто военная задача. Согласно инструкциям Карми Тренту позволялось прибегать только к той сверхъестественной помощи, которую можно почерпнуть из природы.

Разведка. Вот тут он добился некоторого успеха. Знание точного расположения вражеских сил облегчало аркадийцам возможность захватить и удерживать стратегически важные болотистые равнины, пусть даже насквозь пропитанные влагой.

Правда, высоты все ещё оставались у врага. Но дарданайцы с самого начала захватили их, что же тут поделаешь?

Он хлебнул ещё сладкого дарданайского вина. Вкусное, только слегка густовато. Ну, как бы то ни было, оно пьянит, а больше ничего и не требовалось.

Тактическая магия отпадала. Он пытался придумать кое-какие стратегические трюки, вроде того эффектного выступления на каменном алтаре. Даже снова вызвал молнии, обрушив на город яростную грозу. Молнии били, как и положено, кое-где вспыхнули пожары. Но в итоге Троя все равно устояла. Пожары, конечно, встревожили защитников, но не более того.

Зато сам чародей потом около недели пролежал в полукоматозном состоянии. Заклинание отняло у него слишком много сил.

Что касается использования, так сказать, природных ресурсов, Трент предложил сделать подкоп. Поначалу казалось, что такой ход открывает перед ними огромные возможности — пока троянцы не сообразили, что происходит, и не затопили туннель, пустив в него воду своих горячих ручьев. В результате погибли двести человек.

Воспоминание об этом заставило Трента содрогнуться. Оказаться сваренным заживо, словно какой-нибудь омар! Ужасно.

И он сам тогда едва не поплатился жизнью. Что стало бы с Шейлой, если…

Он негромко рассмеялся. Наверно, он в самом деле любит эту женщину. Безусловно, любит. Он должен вернуться к ней. У неё великолепные рыжие волосы и белая, усыпанная веснушками кожа. И для такой стройной женщины очень большая, пышная грудь…

— Трент!

— А?

Перед ним стоял Теламон.

— Задремал, наверно.

— Извини, что разбудил.

Трент сел, чувствуя себя усталым и тупым.

— Ничего. Что-то случилось?

— Нет. Просто я хочу, чтобы ты знал — мне снова пришлось отговаривать короля от того, чтобы арестовать тебя.

Трент усмехнулся.

— Очень мило с твоей стороны. Почему ты делаешь это? Кстати, хочешь вина?

— Нет, спасибо.

— Ну, тогда сооруди себе какое-нибудь сиденье.

— Большое спасибо. — Теламон сложил грудой овечьи шкуры и уселся на них, скрестив ноги. — Почему я делаю это? Потому что восхищаюсь тобой. Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже. — Трент отпил вина. — Что терзало Антемиона на сей раз?

— Ничего конкретно. Просто ему нужен козел отпущения. К тому же он думает, что у тебя борода длиннее.

Трент оглянулся по сторонам.

— Лучше попридержи язык, друг мой.

— Здесь никого нет, кроме нас с тобой, а ты меня не выдашь.

— Не выдам. Продолжай.

Теламон пожал плечами.

— В общем, все. Кончится тем, что он подошлет убийц или прикончит тебя сам. Но пока он побаивается. Ты колдун. О тебе ходит столько слухов…

— Слухов? Каких слухов?

— Тех самых, которые распространяются среди солдат. К примеру, что по ночам ты оборачиваешься зверем и бродишь в окрестностях. Ещё говорят, что ты превращаешься в огромную летучую мышь и пожираешь людей… Скажи, ты действительно можешь это делать?

— Что именно?

— Превращаться в зверей.

Трент фыркнул.

— Любой чародей, стоящий той соли, которую ест, способен превращаться в зверя. Правда, я не придерживаюсь этой традиции. Ребенком я как-то раз превратился в орла. Парил, парил… — Трент помолчал, глядя в пространство, вспоминая. Потом снова перевел взгляд на своего гостя. — Ведь Антемион все ещё надеется, что я выиграю для него эту войну?

— Боюсь, что да.

— Ну, а я не могу.

— Он думает, что фактически ты против него.

— Что же, его можно понять.

— А на самом деле?

— Ты-то сам уверен, что не выдашь меня?

Теламон выглядел задетым.

— Я причислял себя к твоим доверенным лицам. По-видимому, это было слишком смело с моей стороны.

— Нет, так и есть. Хочешь знать мое мнение об Антемионе? — спросил Трент. — Он большой дурак. — Теламон не смог сдержать улыбки. — И вот тебе ещё одно мнение. Меня тошнит от этой банды идиотов, которую вы называете армией. Головорезы — вот кто они такие. Пираты. У байкеров и то больше принципов.

— Прошу прощения…

— Это такие самодовольные забияки на мото… Неважно. А что касается доблестей ваших вояк, то ни один из них понятия не имеет о дисциплине, о том, что существует такая вещь, как приказ, которому нужно повиноваться. Они мало чем отличаются от сброда, сколько бы ни важничали. — Трент фыркнул. — Герои! Эти ничтожества даже понятия не имеют, что такое подлинный героизм.

Теламон задумался на мгновение, но потом вынужден был признать:

— Боюсь, во многом ты прав.

— Прости, я ни в чем не упрекаю тебя лично, ты исключение из общего правила. Ведь ты человек в какой-то степени воспитанный и имеешь голову на плечах.

— Покорно благодарю. — Теламон поклонился.

— Но остальные…

Трент покачал головой. Протянул руку, порылся среди разбросанных вокруг вещёй и в конце концов нашел деревянную чашку. Налил в неё вина, положил на землю мех и выпил.

— Но не торчать же нам тут вечно, — нахмурился Теламон.

— Если бы мог, я бросил это дело, — признался Трент. — Однако… Я потенциальный дезертир, но не предатель. Если уж я подписываю контракт, то моя преданность является частью сделки.

— Именно в этом я и пытался убедить короля.

— Да, так оно и есть. К тому же я дал слово брату. Мое слово, слово принца, чего-нибудь да стоит, знаешь ли. Я серьезно отношусь ко всему, за что берусь.

На лице Теламона промелькнуло смятение. Он вскочил и отвесил Тренту низкий поклон.

Сбитый с толку, тот спросил:

— Что такое?

— Прошу прощения за то, что сидел в твоем присутствии. Я не знал…

— Ах, это… Сядь, старина. Здесь я всего лишь придворный, причем явно не в чести. В моем мире — дело другое.

— В твоем… Не понимаю.

— Пожалуйста, сядь.

С явной робостью Теламон снова уселся.

— Нелегко это объяснить, — продолжал Трент, — но мы… мой брат и я… из места, расположенного столь далеко, что его трудно назвать иначе как «другой мир». Невообразимо далеко.

— Понимаю.

— Фактически… Ладно, забудь.

— Твоя магия, наверно, сродни мощи богов.

— Э… дьявол. — Трент отхлебнул ещё вина. — Возможно. Если захочу, то смогу… Ах, черт бы побрал все это!

— От вина только больше мучаешься.

— Да я не мучаюсь, я просто зол как черт. В основном на брата. За то, что он послал меня сюда.

— Могу себе представить.

— Я должен, должен найти выход. — Трент налил себе ещё для укрепления духа, отпил глоток и посмотрел на Теламона. — Есть какие-нибудь идеи?

— Так, появилась одна.

— Выкладывай. У меня самого в голове пусто.

Теламон снова задумчиво помолчал.

— Если бы мы придумали какую-нибудь хитрость вместо того, чтобы применять только грубую силу…

— Что значит «хитрость»? Я уже исчерпал в этом смысле все свои возможности.

— Недавно мне приснился сон. Огромный конь…

— Ох, нет!

Теламон нахмурился.

— Эта твоя идея не в том ли состоит, чтобы спрятать кое-кого из ваших парней внутри огромного деревянного коня? — продолжал Трент.

Теламон изумленно открыл рот. Потом, охваченный благоговейным ужасом, покачал головой.

— Неужели даже сон не укроется от чародея?

Трент усмехнулся.

— Не думай, я не заглядывал тебе в голову. Просто… Впрочем, неважно. Нет, деревянный конь — глупость. Прости меня, но неужели ты и в самом деле считаешь троянцев настолько тупыми, чтобы попасться на такую уловку? Сначала они наверняка разведут у него под брюхом костер, чтобы посмотреть, не закричит ли кто-нибудь. Потом я бы на их месте просверлил несколько дыр и потыкал сквозь них копьем. А ты поступил бы иначе?

Теламон засмеялся.

— Нет, наверно.

— Кое-какой шанс, конечно, есть. — Трент снова выпил. — Нет, беру свои слова обратно. Это все равно что…

Внезапно он замолчал, глядя в пространство.

Теламон внимательно вглядывался в его лицо. Потом сказал, так и не дождавшись продолжения:

— У тебя, кажется, есть идея.

Наконец Трент снова вернулся на землю. Выплеснул остаток вина на землю, зашвырнул чашку в угол и улыбнулся.

— Есть! Что герои в кино говорят за мгновение до затемнения? «Ну, вот мой план…»

Высоко в воздухе

Умирать вовсе не страшно, стоит только справиться с первоначальной паникой.

Эта мысль пришла в голову летящему вниз Далтону. Поначалу он буквально оцепенел от ужаса. Потом… ничего. Его просто не станет, вот и все.

А что сейчас? Спокойствие. Ощущение удивительного спокойствия. Его жизнь окончена. Она была хорошая, как признавали все. Конечно, случались кое-какие моменты, о которых он сожалел, но без этого не проживешь. Но в общем и целом в его жизни было много радостей. И он не уставал благодарить судьбу за замок. Да, в особенности за замок. Ему была дарована привилегия прожить в Опасном несколько лет; одного этого вполне достаточно, чтобы все обрело смысл.

Чудесное место, даже несмотря на то, что в конце концов именно оно его и прикончило. Мелькнула другая мысль: что-то уж больно долго длится падение. Слишком долго. Может, он уже мертв?

Далтон открыл глаза. Наверху небо. Он посмотрел вниз и увидел землю, к которой его по-прежнему несло. Но в происходящем чувствовалась какая-то неправильность. Наверное, исказилось его ощущение времени. Говорят, перед смертью перед глазами человека мелькает вся его жизнь. А у него? Ну, в каком-то смысле так оно и было. Может, перед смертью время сжимается, и кажется, что процесс умирания продолжается целую вечность. Если и так, ничего неприятного в этом нет.

Падение все длилось и длилось. Он слышал свист рассекаемого его же собственным телом воздуха, но падал… не очень быстро. Какая там формула? Фут в секунду на время в квадрате на гравитационную постоянную… что-то в этом роде. Он должен был бы лететь вниз, как свинцовый груз, а между тем почти парил в воздухе. Странно.

Наклонив голову, Далтон снова посмотрел на землю. Вот так так! Она стала ближе, но в гораздо меньшей степени, чем можно было ожидать.

Чертовски странно. Так он умрет или не умрет? Он, можно сказать, уже привык к этой мысли, дошел в своих рассуждениях до понимания того, что, может быть, это не так уж скверно, до благоговейного ощущения, что завершение жизненного пути может быть даже желанным, — и пожалуйста: теперь появились некоторые сомнения. Когда падаешь с высокой стены, то предполагается, что ты непременно разобьешься насмерть. Что ещё может быть?

Он медленно развернулся лицом вниз, как во время затяжного прыжка с парашютом. Да, он действительно опускался очень медленно. Скорее плыл. Плыл? А это ещё что? Какие-то голубые вспышки…

В воздухе зазвучал знакомый голос:

— Привет! Сегодня у тебя счастливый день. Ты пробудил к жизни одно из охранительных заклинаний замка. Оно предназначено для того, чтобы подхватывать людей, вывалившихся из окна или упавших с зубчатой стены — из героических соображений или просто по неосторожности. Только тебе ведомо, к какой категории себя отнести! Во всех случаях ты в полной безопасности. Заклинание левитации опустит тебя на землю в целости и сохранности. Не волнуйся. Если ты герой, слава тебе! Если нет… в будущем постарайся быть повнимательней. Приятного дня!

Голос принадлежал Кармину.

— Будь я проклят, — пробормотал Далтон.

С нечеловеческим усилием Такстон сумел подтянуться.

Перевалился на дорожку и лег на спину, даже не помышляя о том, что в любой момент его могут сожрать львы. Ему было так невыносимо грустно, что хотелось умереть самому. Лучше бы уж он свалился вместо Далтона.

Странное действо над замком все ещё продолжалось, хотя самодовольно ухмыляющееся лицо различить теперь было невозможно. В воздухе над парапетом, среди неестественно пестрых радуг, летали какие-то яркие штуки.

Наверно, теперь он сможет встать. Такстон сел и огляделся.

Никаких львов.

Хорошо. Он встал, на что потребовались едва ли не все его силы. Подошел к парапету и посмотрел через край.

Лететь вниз так долго! Различить что-либо на земле представлялось совершенно невозможным, да на самом деле у него и желания такого не было. Далтон не мог уцелеть, не было даже крошечного шанса, и Такстон не стремился увидеть то, что подтвердило бы этот факт.

Лучше спуститься вниз. Нужно рассказать остальным об ужасной потере.

Ужасная обязанность. Просто невыносимая.

Он зашагал в сторону башни.

Словно Кролик Роджер с антигравитационным поясом (он все ещё помнил эти старые мультсериалы!), Далтон мягко опустился на землю, ногами вперед.

Его слегка пошатывало, но в остальном самочувствие было нормальное. Он стоял посреди огороженного высокими стенами двора. Справа виднелась арка, он пошел туда и оказался в другом дворе. Пересек его, пройдя ещё через одну арку.

Поплутав по лабиринту крытых аркад, дворов и навесных башен, он в конце концов добрался до того, что, по его мнению, было внешней стеной замка, и пошел вдоль неё направо.

И в итоге оказался перед огромной бронзовой дверью без намека на ручку; зато рядом с ней из каменной стены торчала кнопка, похожая на кнопку дверного звонка. Такстон нажал на неё. Изнутри послышался низкий перезвон.

Больше никакой реакции не последовало. Выждав некоторое время, он надавил снова и только собрался сделать это в третий раз, как в правой створке двери открылось маленькое окошко, и выглянул стражник довольно странного вида.

— Кто там?

— Э… меня зовут Далтон, и я…

Странник, чем-то удивительно напоминавший ожившую мультяшку, раздраженно перебил его.

— Вы что, читать не умеете?

— Я упал с… Что? Ах это…

Только тут Далтон заметил на стене справа от себя написанную от руки витиеватую вывеску:

«ДВЕРНОЙ ЗВОНОК НЕ РАБОТАЕТ — ПОЖАЛУЙСТА, СТУЧИТЕ».

— Интересно.

Голова стражника исчезла, окошко захлопнулось.

Далтон постучал. Звук громким эхом отдавался внутри.

Выждав некоторое время, он постучал ещё раз. И — просто на всякий случай — снова надавил на кнопку звонка.

В конце концов изнутри послышались клацающие звуки. Дверь со скрипом отворилась.

Оттуда выглянул второй стражник, самый обычный человек, не имеющий ни малейшего сходства с героями старых мультиков. Более того, судя по выражению лица, он узнал Далтона.

— Мистер… Далтон, насколько я припоминаю?

— Да. Мне немного стыдно, но я свалился с башни замка.

— Боги! С вами все в порядке, сэр?

— Прекрасно. Меня спасло охранительное заклинание.

— Хвала небесам! Входите, сэр, входите. Стражник впустил его.

Оказавшись внутри, Далтон внимательно осмотрел дверь, но не заметил ни окошка, ни каких бы то ни было намеков на него.

— Очень интересно.

— Сэр?

Далтон усмехнулся.

— Ничего. Здесь не соскучишься, правда? Ни за что не соскучишься.

Стражник грустно покачал головой.

— Вот уж не сказал бы, сэр. Нет, не сказал бы.

Между вселенными

— Ну, куда мы теперь летим? — спросила Мелани.