Некрополис

В переулке позади клуба «Пеликан» было темно; одинокая голая лампочка освещала заднюю дверь ресторана восточной кухни, расположенного по соседству. Вентиляторы выдували из кухни запахи еды, смешивая их с вонью отбросов. По разбитому бетону просеменила крыса, понюхала маслянистую лужицу и побежала дальше.

Карни и Велма постояли в тени; она держала его под руку. На нем были легкие пальто и шляпа; она куталась в темное котиковое манто. Было прохладно, но безветренно.

Рядом с ними затормозила машина — длинный седан кремового цвета с широко расставленными крыльями над колесами, с белыми шинами и массивной решеткой из сияющего хрома. Крышку радиатора украшала фигурка крылатой Ники.

За рулем сидел Монтанаро. Карни помог Велме устроиться на переднем сиденье, сам сел на заднее и захлопнул дверь.

— Куда едем, босс? — осведомился Тони.

— К Велме. Велма, где ты живешь?

— В Твилери.

Тони ухмыльнулся:

— Босс, или вы с ума сошли, или вам помогает какой-нибудь могущественный колдун.

— Ни то ни другое. Но, сдается мне, прямая атака — лучше всего.

— Вы что, хотите его вызвать?

— Нет, просто заглянуть к нему. Твил любит поговорить.

— Он любит говорить сам. Босс, мне эта идея не нравится.

— И мне тоже, но нам не отвертеться. Что-то затевается, и мне надо узнать, что его гложет. Велма, ты знаешь?

— Клера ничего не гложет, — ответила Велма. — Он сам сгложет, кого хочешь.

— Это жестокий мир.

— Да… — Она достала сигарету. — Можно здесь курить?

— Конечно, — ответил Тони, выдвигая из приборной доски пепельницу. — В этой тачке все есть. — Он вытащил из гнезда прикуриватель и щелкнул им. Заплясавшее пламя осветило нарумяненные щеки и накрашенные губы Велмы.

Она глубоко затянулась и выпустила дым, который расплылся вдоль ветрового стекла.

— Да, жестокий. Одни едят, других самих поедают. Клер — из тех, кто ест. — Она глянула на Карни. — Ты тоже из таких.

— А я, крошка? — заинтересовался Тони.

— Ты необразованный, но умный.

— Ну-ка посмотрим, правильно ли я понял, — начал Карни. — Есть ублюдки и простофили, едоки и те, кого едят. Верно?

— Да.

— А ты к каким относишься?

— А я просто плыву по течению. Просто плыву.

— Так, теперь в ход пошли морские метафоры. Большая рыба, маленькая рыба…

— Большая рыба с большими зубами, маленькая рыба с присосками. Примерно так.

Они свернули на бульвар Уайтвей, смешавшись с потоком машин. Из театров выходили толпы, пары разгуливали по темным улицам, смеясь, напевая, останавливаясь перед витринами. Пьяные прокладывали в толпе свои зигзаги. За каменными стенами многоногий и многоликий город шевелился в ночном неоновом тумане, словно монстр, ворочающийся во сне.

— Они где-то у нас на хвосте, — сказал Тони.

Карни оглянулся.

— Пока никого не вижу.

— Погодите, сейчас повернем. Босс, это же самоубийство. Во-первых, они попытаются прикончить нас, пока мы едем через мост, во-вторых, если мы и доберемся до Врат Ада, то пропадем, не успев проехать и квартал, ну а если вы доберетесь до Твилери… Они либо подставят вас на посту дорожной полиции, либо просто схватят и замочат, может быть, на глазах у Твила.

— Поезжай сначала к гаражу Мэнни, — велел Карни.

Тони задумчиво кивнул:

— Понял. Поменяем тачки, да? — Он нахмурился. — Но они просто дождутся, пока мы выедем оттуда.

— Внутри высадишь меня, потом возьмешь новую машину и выедешь с Велмой. За тобой они не будут следить. А я пройду через дверь для почетных гостей в подвал. Потом поднимусь в ресторан Лаки и выйду через главный вход. Там ты меня и подберешь.

— Отлично, босс.

— Никто, кроме Лаки и его особо приближенных гостей, не знает об этой двери. Только Мэнни. Да я, раз уж мне принадлежит половина этой забегаловки. Да служащие Мэнни. — Карни усмехнулся. — Кажется, не такой уж это и секрет. Все же, я думаю, сработает.

— Рискованно, но мне нравится. — Тони пожал плечами. — Эй, да вы там и стаканчик пропустить можете, а?

— Сам плачу, сам пью, сам буяню…

— А мы так их и обманем, — рассмеялся Тони. — Пусть думают, что вы валяетесь на заднем сиденье, поэтому вас не видно.

— Если они разделятся, чтобы следить за тобой, ты…

— Босс, вы думаете, я больной на голову? Если они потащатся за мной, я буду колесить по улицам, пока их не укачает. Собью их со следа и подъеду за вами.

— Да, мозги-то ещё есть.

Тони хмыкнул и глянул в зеркало заднего вида.

— Черт, вот они. Вон «Дюран Роудмастер» Симуса Риордана. Узнаю его по решетке.

— Симус получит первым, — сказал Карни, — но сейчас у нас нет времени.

Тони свернул направо, на Сорок третью улицу, проехал полквартала и поднялся по крутому пандусу с вывеской «Парковка».

В гараже Карни вышел из машины возле застекленного офиса.

— Припаркуйся, возьми другую машину и вали отсюда побыстрее. Если задержишься, то, когда подъедешь к ресторану, помигай фарами. Швейцар позовет меня, чтобы я не торчал на улице.

— Понял, босс.

— Мэнни или кто там сегодня дежурит, позаботится о тебе.

— Ясно.

Он закрыл дверь и вошел в офис. Дежурил Билли Пинск. Карни заказал какую-нибудь неприметную машинку напрокат.

— Как раз есть такая, какая вам нужна, мистер Карни. «Леланд-седан», серый, без всяких примочек.

— Там Тони Монтанаро. С ним и договоришься. А сейчас проводи меня к Лаки.

— Дверь открыта, мистер Карни. Всегда. Вы знаете, где она?

— Это там вот, сзади, а потом направо?

— Да, мистер Карни. Прямо до конца коридора — мимо не пройдете.

— Хорошо, спасибо.

— Там темно, мистер Карни. Поосторожнее, пожалуйста.

— Хорошо.

Он прошел в глубь гаража, открыл стальную дверь и вошел. По ту сторону было тихо. Он повернул направо, прошагал в темноте до следующей двери, приоткрытой, войдя в неё, двинулся вперед по недлинному коридору, обогнул всякие бойлеры и трубы и поднялся по деревянной лестнице.

Толкнув дверь на верхней площадке, Карни оказался на кухне ресторана Лаки. Большое помещение было полно людей в белых передниках и колпаках, они в поте лица трудились у разделочного стола и над плитой. Пар, как гриб ядерного взрыва, разрастался до самого потолка. Тысячи разных ароматов перебивал запах свеженарезанного лука.

Никто даже не взглянул на вошедшего, и он без помех пробрался через кухню, миновал вращающуюся дверь и прошел мимо мужского туалета. Мельком подумал — не облегчиться ли, так, для порядка, просто чтобы дать Тони побольше времени. Но беспокойство подгоняло его.

К главному входу он прошел через меньший из двух ресторанных залов, не увидев по пути ни одного знакомого лица.

Очутившись на улице, он посмотрел по сторонам. Тони не было. Портье спросил, не нужна ли ему машина, но он отрицательно покачал головой, вернулся под навес над тротуаром и постоял там минуты три, ожидая увидеть «Леланд» Тони или «Дюран» Риордана.

Ни та, ни другая машины не появлялись. Он подозвал портье, проинструктировал его и выдал пятерку.

— Конечно, мистер Карни.

— Просто позови Альфонсо. Я буду за своим столиком.

— Да, сэр.

В холле, где он сдал в гардероб пальто и шляпу, Альфонсо приветствовал его улыбкой:

— Накрыть ваш столик, мистер Карни?

— Нет. Я, наверное, ненадолго. Просто вы пью чего-нибудь.

— Как скажете, мистер Карни. Официант проводил его. По пути он увидел столик, занятый тройняшками Бакуниными — Грампо, Сиско и Хеппо и двумя хористками, — все они сидели за поздним ужином поел очередного представления своего мюзикле Шоу «Ну, погоди!» шло давно, но пользовалось неизменным успехом. Карни подошел к столику артистов.

Сиско оторвался от расписания скачек.

— Джонни, друг мой! — Его истинный голос, не приправленный латинским акцентом сценического персонажа, всегда немного удивлял. — Как дела?

Грампо улыбнулся своей крокодильей улыбкой:

— Убил кого-нибудь только что?

— Никого. Уж скоро год, как никого я тронул.

— Ну, ты даешь! Этак мы скоро услышим, что ты подбираешь брошенных котят.

Детская улыбка Хеппо была такой же широкой, как его лысина, простиравшаяся от лба почти до основания затылка. Без парика и грима он походил на местного денди, а может быть, на чиновника, но никак не на блистательного комика, каковым являлся.

— Привет, Джон, — сказал он, — Давно не видел тебя в «Пенобскоте».

— Мне тяжело состязаться в остроумии с народом из «Пенобскот форума». Я же не могу не спать ночами, готовя экспромты.

— Представь, как я себя чувствую, общаясь с умниками? — вздохнул Хеппо. — Со своими восемью классами образования?

— Они тебя любят, Хеппо.

— Дара Портер говорит, что я как неограненный алмаз. Фальшивый.

— Она разбирается в драгоценностях?

— Фальшивые бриллианты — лучшие друзья девушек, — вставил Грампо.

— Я бы лучше взял деньгами, — заметил Сиско. — Джон, как ты думаешь? Я поставил двадцать к одному в общем заезде на молодую кобылку в пятом круге на Виа Аппиа на завтра. Она ни разу ничего не выиграла, но я слышал, что в тренировочных заездах она летит как ветер. Как думаешь, это лажа или все же рискнуть?

Карни немного подумал.

— Со временем норов её поуспокоится. Ставь все на выигрыш, Сиско.

— Спасибо, так и сделаю.

— Грампо, как новое шоу? — спросил Карни.

— Паршиво.

— Как, с таким сценарием и такой музыкой?

— Чтобы его поставить, потребуется чертова уйма денег, а это значит, что нам будут платить столько же, сколько и сейчас. А я только что купил дом. Мне нужна прибавка.

— Вы же только что сняли фильм по мюзиклу.

— Да, с этих денег я как раз и сделал взнос за дом.

— Ничего себе домище, наверное.

— Да меня ограбили. Они просто украли мои деньги.

— Джон, присядь, — предложил Хеппо.

— Вообще-то я жду своего водителя. Что-то он опаздывает. Наверное, шину проколол.

— Значит, есть время выпить. Садись же. Карни отпустил официанта и придвинул стул. Хористки улыбнулись ему, и он улыбнулся им в ответ.

— Слышал, у тебя какие-то проблемы? — осторожно спросил Грампо.

— А, ерунда, просто мы не поняли друг друга, — отвечал Карни.

— «Дэйли Таймс» заявляет, что это самая большая война банд, которую Некрополис видел на своем веку. Фото напечатали. Веселого мало.

— Не спорю. Но газеты опять все раздувают сверх меры.

— Ну да, им приходится думать о рейтинге, — сказал Грампо, флегматично пожевывая кончик сигары.

— Странные вещи происходят, — произнес Сиско. — У меня есть приятель в администрации мэра, так он говорит, что его не видно уже два дня.

— Кого? — спросил Карни. — Мэра?

— Да. Никто не знает, где его честь. Ни звонка от него, ничего. И газеты молчат.

— Интересно. Но может быть, он опять уехал на Пальмовый Берег и телефон выключил?

— Один знакомый репортер говорит, что он в Твилери.

— Они с Клером приятели. Или были приятелями.

— Да, но это не кажется мне дружеским жестом.

Подали еду — сэндвичи и салат из капусты. Напиток, который заказал Карни, принесли ещё раньше.

— Хочешь половину сэндвича? — предложил Хеппо. — Никогда не могу доесть.

— Спасибо, Хеп. — Карни посмотрел на часы. — Не представляю, куда делся мой шофер.

— Тебе куда ехать? — спросил Сиско.

— А ты на машине?

— Нет, — усмехнулся Сиско. — Я просто спросил, куда тебе ехать.

— Всегда думай, прежде чем сказать. А то прозвучало как приглашение.

— Приглашения делаются, чтобы от них отказывались, — парировал Грампо. — Джон, у меня есть машина. Она твоя, если сумеешь выцарапать её у финансовой компании.

— Он вечно жалуется, как ему тяжело. Фигня — он на самом деле богатый.

— Фигня. Я богатый.

— Перестань, ты любишь пожаловаться. Это над моей историей надо плакать. Я пятьдесят тысяч в прошлом году потерял.

— И это — после уплаты налогов, — прибавил Грампо. — Знаешь, Морис…

Братья (однояйцевые близнецы) всегда называли друг друга настоящими именами.

— …тут как раз на днях кто-то сказал, что ты тупой.

— Да? И что ты ответил?

— Обозвал его дерьмом.

— Ну спасибо, — произнес Сиско.

— Если ты не можешь защитить своего брата, кого ты вообще можешь защитить?

— Только свою задницу.

Карни ещё раз посмотрел на часы и оглянулся на стол метрдотеля.

— Джон, ты что, нервничаешь? — удивился Хеппо.

— Кажется, да.

— Перестань. Ты среди друзей.

— С такими друзьями, как мы, — заметил Грампо, — ему понадобятся все его враги.

— Не слушайте его. Мама всегда говорила, что язык доведет его до вершины, а оттуда он с грохотом свалится вниз.

— У мамы не было молчаливых детей, разве что ты.

— Я знаю свой предел, не могу трепаться задаром. Изобразить Муги… — и он скорчил жуткую рожу, — вот и все, что я могу. Когда мы ещё были детьми, рядом с нами жил один мужик, он держал мастерскую. Когда он работал, то делал вот такое лицо. — Хеппо изобразил гримасу снова. — Имя его было Морт, но все почему-то звали его Муги. Ну вот, я на нем зарабатываю много лет.

— Художник всегда использует материал самой жизни, — отвечал ему Карни.

— А комик покупает свои шутки у хорошего писателя-юмориста, — прибавил Грампо.

— Грампо, — сказал Карни, — лучшие твои шутки — твои же собственные. Остроумные ответы можно называть твоим именем — грампизмы.

Грампо опечалился.

— Жаль, что я не хирург или не мойщик посуды. Кто угодно, только не профессиональный клоун.

Кажется, он говорил всерьез.

Ужин продолжался, и разговор постепенно перешел на шоу-бизнес. Карни решил пока остаться: ему не хотелось в одиночку брать такси. Не потому, что он боялся засады — если таковая обнаружится, можно будет не сомневаться, чем закончится этот вечер; нет, ему было жалко водителя, который мог пострадать.

В какой-то момент Сиско отложил недоеденный сэндвич.

— Поехали отсюда. Поздно уж, и я устал.

— Театрально сказал, — отозвался Грампо. — Действительно, давайте валить отсюда. Джон, поехали с нами.

— Да, спасибо.

Грампо взял счет и посмотрел на сумму.

— Это просто невозможно. Джон, я бы на твоем месте…

Карни уже кинул на поднос полтинник, испортив очередную шутку Грампо. Тому ничего не оставалось, как неловко улыбнуться:

— Очень любезно с твоей стороны.

На улице Сиско усадил девушек в такси и помахал им на прощание.

— Я перебрал, — сказал он. — Кроме того, мне кажется, они обе — девственницы. Они откуда-то со Среднего Запада.

— Ну да, из Виргинии.

— Нет, из какого-то сельскохозяйственного штата.

— А они разве не все сельскохозяйственные? И девственницы — главные фрукты на вывоз. Их отправляют прямиком на восток, на бульвар.

Возле них остановилось такси. Карни тем временем тщетно обшаривал глазами улицу.

— Джон, едешь?

— Да. — Он сел вместе с братьями. Машина тронулась, а Карни задумался, что же ему теперь делать.

— Ты куда едешь, Джон? — спросил Грампс.

— К Адским Вратам.

— Водитель, — крикнул Грампо, — угол Восточной Семидесятой и Беннигтон, а потом отвезешь через реку вот этого джентльмена. — Он поерзал на своем крохотном откидном сиденье. — Теперь платить нам, раз уж ты неосмотрительно оплатил счет.

— Перестань. До Адских Врат далеко.

— Ну, если ты настаиваешь… — любезно отозвался Грампо. — Люблю спорить с этим парнем. С ним всегда проигрываешь к собственной выгоде.

Сиско вернул разговор к девственности и как раз добрался до середины истории с одним из сотрудников какого-то фитнес-центра в Айндховене, чьей обязанностью было фрукты раскладывать, что ли, когда Карни увидел на одной из улиц серый «Леланд».

— …Ну, берет она эти ломтики ананаса, — увлеченно повествовал Сиско.

— Остановите здесь! — крикнул Карни.

— Ты так рассказываешь, что я есть захотел, — заметил в этот момент Грампо и спохватился: — Джон, ты выходишь?

— Пока, ребята!

— Будь осторожен, Джон, — напутствовал его Хеппо.

Карни вышел, посмотрел вслед отъезжающему такси и подошел к седану, одиноко торчащему на пустынной улице.

Тони и Велма как-то замысловато переплелись; его рука терялась под её платьем.

Карни постучал в окно.

Тони подскочил и опустил стекло.

— Босс! Они сели нам на хвост и никак не отставали, так что я решил остановиться и переждать.

Карни ещё раз оглядел улицу.

— Похоже, ты их убедил. Можешь перестать притворяться.

Пока Карни усаживался, Велма подкрашивала губы, а Тони вытирал помаду с лица.

— Извините, босс.

— Мог бы позвонить.

— Я не хотел оставлять Велму.

— Ладно. Но сотню из зарплаты вычту.

Тони сокрушенно вздохнул:

— Босс, мне прямо не знаю как неудобно. Конечно, я мог бы догадаться позвонить.

— Да ладно, хватит. Главное, что они отстали. Поехали.

Тони завел машину.

Велма послала Карни загадочную улыбку, словно сообщая, что она хотела напроказить и, к её радости, это ей удалось. А может быть, и нет.

— Давай в Нижний город, — сказал Карни.

— В Нижний город? Я думал, мы поедем через реку.

— Потом. Мне надо немного развлечься.

— Заметано.

Машина затерялась в ночи.

Вилль-де-Мор

Улица была темна и пустынна; в это время суток порядочные горожане спали — или не спали — в своих постелях. Однако лунный серп не переставал тускло освещать камни мостовой.

Линда, Джин и Снеголап пробирались по улицам, держась теневой стороны.

Им повстречались несколько одиноких прохожих, а пару раз — группы каких-то хулиганов. От хулиганов они прятались, но в обоих случаях не заподозрили в них личных гвардейцев Рагенау.

Сейчас они шли по старому городу.

— Можно спуститься под землю, — предложил Джин.

— Ничего себе, — сказала Линда. — Ты что, и там дорогу знаешь?

— Нет, но подумал, что это было бы ещё романтичнее.

— Ну да.

— Погоди. — Джин, вытянув руку, остановил Линду.

Снеголап замер.

Впереди слышались голоса. Джин указал на вход в темную аллею. Они на цыпочках двинулись туда.

Другой конец аллеи выходил на извилистую улицу. Они свернули налево и шли, пока опять не услышали голоса — теперь слева. Постепенно прибавляя шаг, теперь они почти бежали.

Залетев за угол, они оказались прямо на виду у трех мужчин, беседовавших среди улицы. Беглецы застыли на месте.

Один из троих двинулся к ним.

— Эй, вы! Дайте-ка ваши бумаги. — Как и у его спутников, на рукаве его была прикреплена пурпурная повязка — знак принадлежности к наемникам Рагенау.

— Бумаги? — невинно переспросил Снеголап.

Мужчина приближался.

— Идиот! Документы.

— Не стоит переходить на личности.

— Твое имя? — Рука мужчины легла на эфес шпаги.

— Хосе Феррер. И никакие вонючие бумаги мы тебе не покажем. — Джин вытащил свою шпагу.

Противник вытянул свое оружие одновременно, но отступил, дожидаясь, пока подойдут остальные двое. Джин и Снеголап шагнули им навстречу. Джин вступил в бой с первым, а Снеголап, без оружия, оказался лицом к лицу с двумя другими.

Они не знали, что с ним делать. Беловолосый гигант целеустремленно шагал прямо на них, и они, на миг испугавшись его роста и непонятного поведения, опешили. Потом один из них атаковал, целя в массивную грудь Снеголапа. Кончик шпаги уперся в грудь, тонкое лезвие согнулось дугой, и изумленный мужчина отступил.

— Ой, — сказал Снеголап, останавливаясь. Он расстегнул рубашку и посмотрел на правую половину груди. — Черт, он меня поцарапал. — Он прыгнул к виновнику. — Ну, сейчас ты у меня получишь!

Оба наемника кинулись прочь.

Джин сражался довольно искусно. Снеголап остановился, невозмутимо наблюдая за схваткой, но Линда негромко вскрикнула, когда Джину пришлось отступить, уворачиваясь от смертоносного удара.

Когда противник Джина осознал, что остался один, боевой дух его покинул. Он попятился, оглянулся через плечо, слабо, как-то смущенно улыбнулся, потом повернулся и побежал.

— Вы просто молодцы, — восхитилась Линда.

— Снеговичок, ты не ранен? — спросил Джин.

— Нет, конечно. У меня есть всего пара точек, где меня можно проткнуть этими острыми штуками, но ребята их не нашли.

— Потрясающе. — Линда округлила глаза. Джин ткнул Снеголапа в живот.

— У него что-то типа хрящевого слоя под кожей. По крайней мере, я так себе…

Из-за угла послышался топот бегущих людей.

Троица кинулась вниз по улице. На следующем перекрестке они повернули налево и побежали по другой улице, узкой, тесно застроенной домами. Погоня не отставала. Они нырнули в переулок. Снеголап налетел на кучу каких-то обломков, раздался грохот. Линда ушибла ногу и, подавив желание ругнуться, хромая, поковыляла дальше. Джин первым добрался до перекрестка и глянул направо. Из одного двора выскочили пятеро приспешников Рагенау. Джин отпрыгнул назад в переулок, схватил Снеголапа за локоть, прежде чем тот вылетел на улицу, и притормозил Линду.