— Я этого не делала.

— У вас есть кинжал, не так ли?

— Да, я ношу его за корсажем.

— Вы видели, как Орин делал непристойные предложения, неважно, насколько они одобрялись или даже приветствовались другой стороной, итак, он делал непристойные предложения леди Ровене. Вы знали, что подобное произойдет на приеме, потому что всегда происходило, когда ваш муж и эта дама встречались на любом из праздников. Произошло и в этот раз. Вы приготовили кинжал, сделали его невидимым…

— Да, я сделала это. Да! Я собиралась использовать заклинание. Но не для него! Я его не убивала!

— Нет? Тогда кому предназначалось заклинание?

Леди Рильма указала через комнату.

— Ей! Вот этой женщине!

Леди Ровена побледнела, поднеся руку к горлу.

— Да, ей! Она тоже виновата в моем унижении! Даже больше, потому что она могла бы воспротивиться, а он мог бы её послушать. Но ей надо было заниматься развратом на глазах у мужа! Порочная лисица! Её я хотела убить.

— Но не убили.

— Нет.

— Вы не закончили заклинание. Почему? Леди Рильма покачнулась. Один из лордов помог ей дойти до стула, на который она бессильно опустилась.

— Потому что тогда это чудовище уничтожило бы меня, — тихо заговорила она. — Он был злобен, как животное. Но если бы он заставил меня стать убийцей, он бы взял надо мной верх. Благодаря милости богов я поняла это и не подошла к леди Ровене, чтобы коснуться её там, куда потом полетел бы кинжал. Я отложила кинжал. Я не вытащила его даже тогда, когда Орин бросил в меня крылышко цыпленка, хотя гнев душил меня, как и всегда, когда он поднимал на меня руку.

Такстон покачал головой.

— Но, миледи, ваше заклинание все равно не сработало бы.

Рильма ответила не сразу.

— Нет?

— Нет. В книге написано, что нельзя наложить заклинание летящего дротика на кинжал. Ваше высочество, вы не могли бы объяснить, почему?

— Конечно, — откликнулась Доркас. — Заклинание убийства относится к злой магии, иногда её ещё называют черной, но цвет тут никакого значения не имеет. Эти фокусы, что нам показали, — безобидная магия, её называют белой. Она подразумевает помощь добрых духов, игривых духов. Они станут служить любому достаточно сильному магу. Но черное заклинание требует участия злого духа. Заклинания в этой книге совсем не такие. Вы можете сделать кинжал невидимым, но никого вреда нанести им не сможете. Даже трюк с летящим дротиком не сработает, если дротик будет направлен на человека.

— Благодарю вас, мадам, — кивнул Такстон. — Так что, леди Рильма, вы не смогли бы совершить убийство, если бы только не напали на мужа или леди Ровену старомодным, примитивным способом.

Такстон опять начал ходить внутри мрачного крута свидетелей, подозреваемых и совершенно невинных людей.

— Нужно быть очень хорошим магом, чтобы изобрести новое заклинание, особенно в мире, который содержит совсем мало магического. Для этого потребовались бы некоторые исследования. Исследования, которые вы время от времени проводили… лорд Белгард.

Белгард вынул из глаза монокль, протер его рукавом визитки и вставил на место.

— Не стану подтверждать это.

— Вы читаете много книг, относящихся к магии, не так ли, милорд?

— И что из того?

— К очень опасной магии.

— Иногда. Чисто академический интерес.

— Да? А зачем вы покупали кинжал в Хельвиане? Не стоит отрицать. Сыщики Тайрина определили принадлежность ножа по крохотному клейму владельца на самшитовой ручке. Для дешевого товара нехарактерно, но у ремесленников своя гордость. Торговец продал такие кинжалы нескольким людям, но запомнил ваш монокль. И опять я спрашиваю вас, милорд, зачем вы покупали это оружие?

Белгард вспыхнул от ярости.

— Просто купил один, вот и все.

— Значит, это вас видел граф Дамик на рынке в Хельвиане?

— Да. — Плечи Белгарда поникли.

— И он, большой ценитель оружия, спросил вас, почему вы тратите деньги на такую ерунду.

— Да, это его слова.

— И что вы ему ответили, милорд?

Белгард собрал остатки мужества.

— Я не удостоил его ответом, и черт меня побери, если удостою вас.

— Могло ли так произойти потому, что вы как раз раздумывали над заклинанием, упомянутым её высочеством, заклинанием убийства, которое помогло бы вам разделаться с Орином на празднике, и вы хотели проделать это обычным ножом, который трудно идентифицировать?

— Нет! У меня не было такого намерения.

— Вы вполне могли читать книгу Бальдора.

— Даже не видел её.

— Свидетелей, опровергающих или подтверждающих ваше заявление, у нас нет, милорд. Но в библиотеке Опасного содержатся записи о десятках книг по магии, которые вы брали.

— Ну и что? Многие интересуются магией, — фыркнул Белгард. — Даже горничные.

— Да, но не у всех есть мотив для убийства. А у вас был. Вы годами копили ненависть. Да и Орин был совершенно отвратителен — злодей, мерзавец и подлец. Уже не говоря о том, что имел связь с вашей женой…

— Ублюдок! — Белгард замахнулся на Такстона своей малаккской тростью; тот изящно уклонился, трость вылетела из руки графа и с грохотом упала на каменный пол.

— Извините, — тихо сказал Такстон.

— Да! — взвизгнул Белгард. — Да, я ненавидел его и убил бы, если б мне удалось хорошо подготовить заклинание. Это и впрямь заклинание, наводящее кинжал на цель, но вовсе не те детские забавы, которыми, как вам кажется, я занимался. Нет, я годами работал над ним. Оно должно было пробить все его защиты, всю броню. Оно действует на больших расстояниях. Я могу произнести его в своем мире и послать невидимый кинжал через замок в мир Орина. Это шедевр магии, и он бы сработал, если бы у меня было время поработать с ним. Но метать кинжал здесь? Чушь! Зачем? Я и не видел никогда эту вашу книгу. Плевать мне, как долго она была в замке. Я даже не подозревал о ней!

— И я так думаю, милорд, — отвечал ему Такстон, отходя от него. Он остановился перед Трентом, который стоял, держа жену за руку.

Принц усмехнулся:

— В этой мизансцене убийца должен во всем признаться. Правильно? Правильно. Что из этого следует? Вы смотрите сейчас на одного из лучших магов во всех мирах, если не будет слишком нескромно так говорить о себе. Мотив? Я бы убил сукина сына рано или поздно, на дуэли или по-другому, за оскорбление моей жены и попытку изнасилования в извращенной форме. Этот человек вел себя как бешеная собака, и его надо было избавить от столь мучительного существования ещё много лет назад. Немало несчастных служанок — а он особенно любил совсем молоденьких горничных — согласились бы со мной. И он не ограничивался просто изнасилованием или «принуждением к вступлению в извращенную связь», как это классифицируют, нет, он ещё добавлял к этому побои. Возможность? Я мог бы выпустить на него всех демонов, в любое время, независимо от того, чем он там защищался, и люди Тайрина нашли бы части его тела красиво разложенными по бильярдной комнате в его замке. Но Кармин стал бы презирать меня после этого. Так что, поскольку мы тут ищем убийцу, кто бы это ни был, я могу сказать, что, хвала богам, это не я. Да, я признаю намерение. Но я не убивал его. Кто-то меня опередил.

Такстон двинулся дальше по кругу.

— Пусть будет так. В книге регистрации посетителей есть ещё одно имя. Его почти не обсуждали, а может, и вообще не вносили в список подозреваемых. Почему бы это… лорд Эрл?

— Потому что ничто не связывает меня с убийством, — мягко ответил лорд Эрл.

— О, прошу прощения, милорд, но у вас репутация очень опытного мага.

— Ну, с Трентом мне не тягаться.

— Тем не менее. И, как известно, вы много времени проводите в библиотеке.

Эрл рассмеялся:

— Должен заметить, все это превращается в милую охоту на ведьм. Неужели меня подозревают только из-за моей начитанности? Вам не нравятся интеллектуалы, а?

— Очень хороший ответ, милорд, вы мастерски переводите тему разговора. Но так уж вышло, что это преступление тесно связано с книгами. Вы немало времени провели в закрытых фондах, где содержатся, как любит выражаться Осмирик, «жуткие и пагубные тома». Разве не так?

— Не я один — и Белгард, и Трент, и кто угодно. В конце концов, опасные книги очень интересны.

— Ещё бы, но так случилось, что вы обратили пристальное внимание на некую книгу по черной магии под названием «Цветы забвения». На самом деле эта книга о том, как убивать людей, не так ли? Книга убийственных заклинаний.

— Никогда её не видел, так что не могу сказать.

— Никогда не читали?

— Разумеется, не читал.

— Ясно. Но разве не интересно, что именно эта книга содержит заклинание летящего кинжала, очень похожее на заклинание заколдованного дротика?

— Неужели? Действительно интересно.

— Да. И применить его несложно. Если использующий его маг достаточно могуществен, он легко может объединить его с заклинанием дротика и заставить работать в Садовом мире.

— Да что вы говорите?

— Представьте. Кроме того, заклинание в книге «Цветы забвения» объясняет ещё один загадочный момент. Например, кто вытащил нож из тела и бросил его? Ответ: он сам себя вынул. Не хотите ли узнать как, милорд?

— Хотелось бы.

— Дело в том, что заклинание летящего кинжала предполагает возвращение оружия к владельцу после того, как дело сделано. Очень изящно. Орудие убийства не найти. Кинжал незаметно летит в цель, поражает её, проворачивается, чтобы нанести ещё большую рану, выскакивает и так же незаметно возвращается обратно. Но в случае с виконтом колдовство сработало не полностью. Ваше высочество, не могли бы вы дать пояснения?

— Конечно, мистер Такстон, — отвечала Доркас. — Когда, что бывает довольно часто, объединяется несколько заклинаний, части заклинаний могут взаимно отменять друг друга. Похоже, подобное произошло и в этом случае. Кинжал извлек сам себя из тела жертвы, но в этот момент магия дала сбой, и кинжал просто упал на землю, освободив духа, исполнявшего заклинание, от необходимости возвращать оружие владельцу.

Эрл холодно разглядывал Такстона.

— Почему вы решили, что мне ничего не известно о нестыковке заклинаний?

— Прошу прощения, милорд. Просто пытаюсь быть точным.

— В любом случае это ничего не меняет, — сказал Эрл, — потому что я не читал книгу и не пользовался заклинанием.

— Давайте вернемся к этому позже. Незадолго до того, как я нашел кинжал, я чуть не налетел на вас. Не его ли вы разыскивали?

— Представьте, нет.

— Вы решили, что заклинание не сработало, когда кинжал к вам не вернулся. Он должен был упасть у ваших ног. Даже несмотря на то, что такой кинжал опознать очень трудно, вы бы почувствовали себя в большей безопасности, если бы смогли подобрать его, пока он опять не стал видимым. Так?

— Нет.

— Но вы не смогли его найти. Он ещё оставался невидимым. Сначала вы не поняли, что случилось. Когда вы последовали за Орином к выходу из сада, вы вообще не могли понять, сработало ли заклинание, верно?

— Я просто решил уйти с приема, только и всего.

— Вы увидели, как Орин поднялся и вышел, но вы не видели ни кинжала, ни следов на спине виконта; вне себя от беспокойства вы последовали за братом и обнаружили его в нише и меня рядом. Вы поняли, что добились успеха, но не могли понять, почему нет кинжала. Наверное, потом вы сообразили, что нож выбрался из раны, но упал, и, когда я чуть не налетел на вас, вы его искали. И нашли бы, если бы мне не повезло и я не увидел его первым. Может быть, и вы его видели, но решили не привлекать к себе внимания. Насколько это соответствует истине, милорд?

— Нисколько не соответствует.

— Тогда зачем, милорд, вы касались спины своего брата?

— Когда?

— Незадолго до того, как он был убит кинжалом.

— Не помню.

— Зато леди Рильма помнит очень ясно.

— Она не в себе, как обычно.

— Все же я ей верю. Вы также коснулись спины принцессы Доркас, незадолго до того, как выпустили второй кинжал в неё. Разве это не так, милорд?

— Нет! Это ложь!

— «Где пальцем я коснулся», — произнес Такстон. — Часть заклинания. Смертоносного заклинания. Мне кажется, что заклинание лорда Белгарда намного более совершенно. И касаться никого не надо. Совершенно иная система наведения. Верно, милорд?

— Совершенно верно, — ответил Белгард.

— Ваше заклинание, лорд Эрл, в техническом смысле более отсталое, вы взяли его из очень старой книги. Оно действовало на расстоянии не более пятидесяти ярдов. Но в Садовом мире это было неважно. Здесь немало потайных мест. Например, в кустах сирени по ту сторону пруда.

— Ложь! Он лжет! Это сфабриковано!

— В любом случае, — продолжал Такстон, — вы пытались убить принцессу просто потому, что она знала, вы — убийца. Мы не станем докапываться, как она узнала. Скажем, у неё было сильное подозрение, о котором вы догадались. Вам надо было избавиться от неё, но тут вам опять не повезло. В решающий момент у неё за спиной оказался Дамик, и нож попал в него. Он ведь был вашим другом.

— Да.

— И вы убили его, сами того не желая.

— Вы сумасшедший, Тайрин! Все, с меня хватит!

— Давайте на секунду вернемся к книге. В смысле магии вы были менее искусны, чем Белгард, но интриги вам удавались куда лучше. Белгард брал книги под залог. Вы нет. Вы не хотели, чтобы в библиотеке остались какие-нибудь сведения о вас. И вы читали все прямо на месте.

— Ну и что?

— Но книги хранились в закрытом фонде, и, чтобы получить их, вам надо было выписать заявку, на которой указываются заглавие, автор и номер заказа. У нас есть такая заявка на «Цветы забвения», написанная вашей рукой.

— Чепуха. Они возвращаются ко мне, когда я получаю книгу, и я их тут же выбрасываю.

— Да, это верно. Но тут вы дали промашку. Этой полоской бумаги вы воспользовались как закладкой и вернули её вместе с книгой. Она у нас, милорд.

— Это ничего не доказывает! У вас нет ничего, кроме косвенных доказательств! Это неслыханно, и я более такое обращение терпеть не намерен.

— Но у нас есть свидетель.

— Что? Что вы сказали?

— Свидетель, который слышал, как вы, сидя в кустах сирени, распевали: «Лети и попади туда, где пальцем я коснулся» — заклинание для дротика. Это молодой слуга, который там курил украдкой, и, конечно, он затаился, как мог, чтобы не быть наказанным за то, что прохлаждается в рабочее время. А когда вы выходили из зарослей сирени, он вас увидел. Так он утверждает.

Эрл смертельно побледнел, потом краска постепенно вернулась на его лицо, и лорд тяжело вздохнул.

— Да, это я сделал. Я составил заклинание. Оно поначалу не действовало, и я пошел за Орином, чтобы понять, что, черт побери, не так; увидел всю картину и понял, что мое заклинание сработало.

— И вы пришли в ужас от того, что сделали, не так ли?

— Да, в первый момент. Вид человека, павшего от моей руки, потряс меня. Но мерзавец заслуживал смерти. Все это знают.

— Но почему вы убили его, милорд? Мы этого не знали и не знаем до сих пор. Каков был мотив?

— Я сделал это для моего сына, — улыбнулся Эрл.

— Вашего сына?

— Да. У Орина не было детей, не было наследника, которому достался бы титул пэра. Но недавно я услышал, как он жаловался, что жена его бесплодна. После того как Рильма напала на него, у него появился удобный повод развестись с ней. Такая перспектива меня напугала. Вообще-то я всегда удивлялся, почему он не избавился от неё раньше. Наконец, после нескольких лет мучительного беспокойства, я решил действовать, пока не стало слишком поздно, пока у него не появился законный сын. После смерти Орина титул виконта перешел бы ко мне, а значит, к моему старшему сыну после моей смерти. Это все, что я мог бы оставить сыну в наследство. Как все здесь знают, я потерял почти все свое и так не слишком большое состояние на неразумных вложениях, когда мы вели дела вместе с Дамиком. Звание пэра могло бы стать для сына неплохим наследством — оно дало бы ему явные преимущества перед остальными. Вот почему я сделал то, что сделал. Никакого эгоизма.

— Но вы ведь были готовы и даже сделали попытку убить совсем постороннего человека — принцессу, — заметил ему Такстон.

— Да. Я чувствовал, что она знает. Если бы меня обвинили, конечно, ни мне, ни моему сыну звания пэра уже не видать.

— Ясно.

Тайрин уже вызвал двоих стражников.

— Милорд, вам придется пройти с нами, — сказал он.

— Да, конечно.

Такстон тронул Эрла за плечо.

— Извините, милорд. Вот что… Вы знаете, вы были совершенно правы. Все обвинения против вас — косвенные. Хороший адвокат запросто вытащил бы вас.

— Что же меня подвело?

— Ваше собственное признание, милорд.

— Да? А юный слуга?

Такстон, извиняясь, пожал плечами.

— Это был блеф, милорд. Просто блеф. Да и вся процедура — полный блеф. У нас не было серьезных обвинений против кого-либо. Улики против вас были самые серьезные, но все равно косвенные. Мы устроили небольшое представление в надежде, что виновный не выдержит и признается. Ни по какой другой причине мы не стали бы подвергать Трента, Белгарда и леди Рильму такой пытке.

— И я раскололся, — с вымученной улыбкой сказал Эрл. — Очень умно, мистер Такстон. Очень. Вас следует поздравить.

— Благодарю вас, милорд. — Такстон склонил голову.

Лорда увели.

Потрясенные аристократы покинули зал в полном молчании.

Далтон смотрел на приятеля просто с благоговением.

— Такстон, старичок, — сказал он, подойдя поближе. — Никогда больше не буду заставлять тебя играть в гольф. Теперь только теннис.