Вот оно. Древний автомобиль, припаркованный возле магазина. Мотор был включен.

В нем был ключ! Не электронный сигнал-радар-радио, как ключ от Сэма, а ключ, господи помилуй, кусок металла, который подходил к механическому отверстию, к замку. Я подивился интерьеру машины, металлической решетке приборной доски, голубому меху на сиденьях, розовым мохнатым коврам на полу, парочке мохнатых побрякушек, которые висели на зеркальце заднего обзора... и руль-то, руль! Настоящая баранка. Матерь божья, руль, а на нем какая-то блестящая кнопка. Что же это такое? Так, это переключатель скоростей, который торчит из примечательного горба в полу и разделяет нутро машины на две части, старый большой переключатель скоростей, украшенный ручкой с луковицеобразным наконечником, на котором было выгравировано какое-то изображение.

Вот оно:

Переключатель скоростей? Рулевое колесо? Окна, которые приходится открывать вручную? И к тому же кажется, что их сделали из стекла. Это была машина, которая не стоила космострады. Погодите минуту. Ну да, вот они, под приборной доской, датчики. Не такое забавное фуфло вроде давления масла или температуры воды, а настоящие приборы, просто спрятанные от глаз: температура плазмы, дельта потока, все, что надо. Это была машинка, которая ездила на плазменном топливе. Разумеется, внешний вид был просто имитацией, а не настоящим древним автомобилем. Но все-таки: где она включается? А это что такое? Батюшки, сцепление! Как раз как в книжках. Не может такого быть, но я не видел никакого другого способа воздействовать на эту штуку.

Давайте-ка попробуем... если я правильно помню... выжать педаль сцепления – выпустить сцепление, – и оно должно быть в нейтральном положении. Где ты, буква "н"? Нет буквы. Ладно, хорошо, линия, которая соединяет две вертикальные на ручке. Нейтральное положение. Так, перевести туда. Теперь повернуть на 1. Первая скорость. Правильно... теперь...

Машина рванулась вперед, и я почувствовал, как мотор заглох. Я снова прижал педаль к полу, и машина остановилась, но что-то словно напрягалось, чтобы удержать ее на месте. А это что, ручка у меня рядом? Ах, механический тормоз. Я правильно догадался. Ну конечно. Я порылся в нем до тех пор, пока ручка не отскочила назад, в дырку, где ей и положено быть, под приборной панелью. Машина медленно покатилась вперед, разгоняясь на легком наклоне улицы. Я наконец поставил машину на скорость, и мы начали двигаться. Дарла лежала на сиденье рядом со мной, лицом вверх, проявляя некоторые знаки того, что просыпается. Она слабо стонала и мотала головой из стороны в сторону.

Когда мы отъезжали прочь, молодой человек со странной прической выскочил из магазинчика с воплем:

– Эй! Что вы, черт возьми... Эй!!! Вернитесь!!!!! Вернитесь!!!

Я нажал педаль газа, и машина рванулась вперед с пугающей скоростью, а звук мотора поднялся до высокого визга.

– Ах вы, вшивые ублюдки! – вопил парень, пока мы, ревя, удалялись по улице прочь.

Вшивые? Я многие годы не слышал такого выражения. Оно было явно американским и архаичным.

Мотор, протестуя, завыл, требуя от меня сменить скорость. Я отпустил сцепление, и мотор бешено заработал вхолостую, пока я не сообразил, что хорошо бы убрать ногу с газа. Я боролся с переключателем скоростей, пока не нашел то углубление, куда должен соскальзывать переключатель, и потом осторожно отпустил педаль. Машина слегка встряхнулась и полетела вперед на второй скорости. Владелец перестал бежать за нами следом и стоял, уперся руки в боки, посередине улицы. Я помахал ему рукой.

Машина обладала поразительной силой. Самое примечательное было то, что нутро машины было переделано, чтобы она могла работать так, как если бы действительно была колымагой с мотором внутреннего сгорания и механической трансмиссией. Я повернул за угол влево.

– Джейк! – это Дарла пришла в себя.

Она уселась, опершись одной рукой о приборную доску, а другой на сиденье. Она смотрела то на меня, то на машину, и лицо ее выражало изумление.

Наконец она ахнула.

– Джейк, что произошло?

– Доброе утро. Понятия не имею, но мы выбрались из одного безобразия и попали в другое.

– А где ты?.. – до нее дошло то, на какой странной машине мы едем. – Что это за штуковина?

– Это чье-то представление об истории на колесах. Я украл ее, если хочешь знать. Но сперва скажи мне, почему ты не превратилась в хорошо прожаренный бифштекс с корочкой там, на ранчо.

– А? – она нахмурила лицо, протерла кулаками глаза и откинулась обратно на сиденье. – Извини, я все еще чувствую себя немножко странно. Как я что?.. Ах, да.

Она резко повернулась ко мне.

– А они тебе не сказали? Ты хочешь мне сказать, что все это время ты думал, что я умерла?

– Я думал, что ты – кусок горелого мяса.

– О, Джейк. Извини, пожалуйста.

– Неважно. Так ты мне лучше скажи, как у тебя все это получилось. Молния попала прямо в цель, – я неодобрительно цокнул языком. – Довольно глупо стрелять в упор в милицейский флиттер, тебе не кажется, дурочка?

Она смущенно усмехнулась.

– Глупая, но гордая, мне кажется.

Выражение ее лица переменилось.

– Черт побери, Джейк, я не хотела, чтобы они тебя забрали. Я стреляла в панель управления, думала, что они на миг потеряют контроль над флиттером, чтобы ты мог убежать из полосы света.

Я свернул на боковую улочку, убравшись с главной аллеи. Шины завизжали. Они не трещали, как роллеры, они вопили, как щенок, которому отдавили лапу.

– Это не сыграло бы никакой роли. С их приборами ночного видения для них всюду был ясный день. Поисковые прожекторы были включены для нас, чтобы произвести впечатление. Человеческая жертва инстинктивно думает, что темнота ее прячет.

– Я об этом и не подумала, – она прикусила губу и задумалась, потом пожала плечами.

– Как бы там ни было, – продолжала она, – у их флиттера была дополнительная броня, поэтому глупо спорить по теоретическим вопросам. Я выстрелила, потом немедленно бросилась на землю и покатилась по ней. Даже при такой уловке я едва избежала поражения.

Она оттянула широкий воротник комбинезона, чтобы показать мне мягкое обнаженное плечо, обожженное красными горящими следами.

– Мне уже помазали их чем-то. Да и не такие они страшные. Второй степени.

– И все же, – сказал я, – это было глупо, но я тебя за это люблю.

Я наклонился вбок и поцеловал ее плечо.

Она улыбнулась и обняла меня.

– Джейк, дорогой, я так рада!

– Фу-у-у! Я же должен вести эту штуковину. – Она тем не менее не обратила на мои слова никакого внимания, просто накрыла мой рот своим и закрыла от меня всякую видимость на дороге. Руки мои были прижаты к телу ее объятиями, и мы вильнули вправо к тяжеловозу, который как раз разгружал каркас надувного дюропенного домика на пустынном участке.

– Эй! – проорал я, когда мой рот наконец был свободен, схватился за блестящую кнопку на рулевом колесе и передвинул ее вправо. Женщина, которая разгружала тяжеловоз, отскочила с дороги, потом выругала нас очень старательно на, как мне показалось, нидерландском языке.

– Ух ты! Извини! – Дарла слезла с меня. Она снова привела себя в порядок – это превратилось почти в ритуал. Потом она посмотрела на меня.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Если бы я знал, где Сэм, я наверняка быстро убрался бы из города. У меня такое ощущение, что эта штука могла бы перегнать любую машину милиции, даже перехватчик. Но...

– О господи, я совсем забыла, – перебила она меня и, сунув руку в правый боковой карман, протянула мне ключ от Сэма.

– Петровски пытался убедить меня вызвать Сэма, выманить его из укрытия, чтобы они смогли обездвижить его и обыскать. Из-за карты, как мне кажется. Я сумела сунуть ключ в карман, прежде чем вырубилась.

Я схватил черную продолговатую коробочку и нажал кнопку вызова.

– Джейк! Господи Иисусе, где ты?!

– Разъезжаю по Максвеллвиллю, ищу тебя. А ты где, черт побери?

– Да в кустах неподалеку от Космострады на Семь Солнц и портала на эту планету. Ищу это проклятое ранчо, или Джона, или Дарлу, или любого, кто сможет... (треск)... да что, черт побери, происходит?

– Все в городе. Можешь назвать мне свое местоположение более точно?

– Не совсем. Вокруг Голиафа нет навигационного сателлита. Но я примерно в двадцати кликах к северу от Космострады... (кр-р-р-рак!)...

Остальная часть передачи безнадежно проглочена статическим электричеством.

– Сэм, ты у меня пропадаешь. Повтори.

– ...В десяти кликах от дороги... используй луч...

– Сэм, я тебя не могу понять, ничего не слышно, но ты оставайся там, где ты есть, и включи луч. Повтори, остановись и включи луч. Подтверди прием.

– ...Включить луч, понятно. Я хорошо тебя слышу и...

– Джейк, – сказала Дарла. Она смотрела назад, в овальное окно заднего обзора. – Милицейская машина только что пересекла тот перекресток, через который мы проехали, направляется вправо от нас. Не знаю, увидели они нас или нет.

– Хорошо. Ну что же, они и так тут ползают в округе, кроме того, тот парень наверняка уже доложил, что у него украли лошадку с коляской.

– Мне бы надо было тебе прямо сразу отдать ключ, но я была совершенно заморочена, ничего не соображала.

– Это не имеет значения, – сказал я. – Для того, чтобы выбраться из города, нам нужен неприметный транспорт. Самое скверное, что если мы украдем другую машину...

В этот момент мы увидели Джона и всю компанию, когда они выезжали на своем «шмеле» в противоположном направлении. С ними была Винни. Я опустил окно и заорал в их сторону, но безрезультатно. Потом вспомнил про сигнальный гудок. Где он может быть? Кнопка? Нет, вот, как раз тут, мягко обитая кнопка в центре рулевого колеса. Клаксон пропел свой нелепый смешной сигнальчик, и в зеркале заднего обзора я увидел, как Джон выглянул из окошка возле водительского сиденья, оглядываясь назад. Я резко развернулся, подъехал к ним и снова нажал сигнал. Они подкатили к пустому месту возле обочины тротуара. Дарла вытащила свой пистолет, и я огляделся кругом. Максвеллвилль напомнил мне маленькие городки штата Джерси, где мы отдыхали, когда времена были неплохие – равнина, низкие пастельных тонов здания, но здесь были многочисленные свободные, незастроенные участки и много открытого пространства. Я надеялся, что пройдет не так много времени, прежде чем городишко застроится.

Винни выбралась из «шмеля» и бросилась к нам. Я выскочил из машины, и она обняла мои ноги, потом подпрыгнула, чтобы обнять Дарлу. Я велел Дарле внимательно следить за тем, что происходит вокруг, а потом подошел к «шмелю».

– Джейк? – радостно приветствовал меня Джон. – Вас выпустили!

– Ненадолго, если я не уберусь из города.

Улыбка его пропала.

– О-о-о... мы чем-нибудь можем помочь?

– Да, одолжите мне свою машину.

– Э-э-э... – его лицо помрачнело.

– Я знаю, что прошу слишком многого, – сказал я, быстро заполняя паузу в разговоре. – Я вам вот что скажу. Почему бы вам не зайти в эту маленькую забегаловку, якобы на завтрак, оставить ключ в «шмеле». Я его украду. Дайте мне примерно полчаса, потом сообщите об этом в полицию. Я оставлю машину на Космостраде, и не будет никаких проблем.

Сьюзен сидела на заднем сиденье. Она наклонилась вперед и заговорила на ухо Джону, так, чтобы я вроде бы не мог подслушать, но мне все равно было все слышно.

– Джон, не делай этого, – умоляла она, – мы и так попали в страшные передряги. Полковник Петровски сказал, – тут она остановилась и виновато посмотрела на меня, – прости, Джейк, но нам бы не хотелось больше в это вмешиваться.

– Я могу понять, – сказал я, размышляя, хватит ли у меня жестокости и наглости вытащить Джона силой с водительского сиденья, выгнать из машины Роланда и Сьюзен... или просто выгнать их под дулом пистолета. Но, черт побери, с друзьями таких штучек просто не делают.

Джон угнетенно посмотрел на меня.

– Ей-богу, не знаю, что делать, – сказал он, устало покачивая головой.

В моральном тупике ничто так не поднимает ваш дух, как вид ретикулянцев. Они, словно призраки, промчались мимо в своем низко посаженном ярком синевато-зеленом спортивном автомобиле. Это была крупная для своего класса машина, а за собой она тащила еще и домик на колесах, который был прикреплен к машине с помощью соединения-гармошки. Трейлер этот был очень большим для самой машинежки. Но машинка все-таки была целой поэмой аэродинамического дизайна, она чувственно изгибалась в нужных местах, сияла лаком, изобиловала кнопками, крохотными башенками, прозрачными капсулами и прочими штучками.

Инопланетяне на меня не смотрели – этим я просто хочу сказать, что голов они не поворачивали, – но я знал, что глаза их, похожие на линзы, были повернуты под самым крайним углом.

Неужели они следили за мной с самого участка? Как? Я их не видел. Незаурядно – услышал я мысленно голос Петровски. Но кто может понять инопланетян? И где бы ни были ретикулянцы, милиция будет за ними неподалеку.

– Джейк, мы бы действительно очень хотели тебе помочь, – говорил в это время Джон.

Мне кажется, никто из них не заметил ретикулянцев.

Я повернулся к нему.

– Джон, для меня это может означать мою жизнь.

– Но я... о господи... – Джон выглядел совершенно растерянным.

– Сделаем так, как он просит, – сказал с нажимом Роланд, – с точки зрения морали, у нас нет выбора.

– Но власти, – колебался Джон, – какова будет наша ответственность...

– Мне кажется, вопросы морали тут вполне ясны, – сказала Сьюзен. – Джейк помог нам, прошлой ночью мы помогли ему. По крайней мере, пытались помочь.

– А ты что, ведешь счета в отношении того, кто кому сколько должен с точки зрения морали и долга? – оскорбился Роланд. – Это с каких же пор этические вопросы стали заменяться понятиями дебета и кредита?

– Я не занимаюсь бухгалтерией, – огрызнулась обиженная Сьюзен. – Мне просто думается, что неразумно вмешиваться во все эти дела больше, чем мы уже влипли. Мы собираемся жить на этой планете...

– Джейк, насколько это касается меня, – сказал мне Роланд, высовываясь в окошко возле Джона, – ты можешь забирать «шмеля».

– Ты мне не дал закончить того, что я говорила, – сказала оскорбленно и гневно Сьюзен.

– Тогда, мне кажется, вопрос должен решать я, – жалобно сказал Джон, потому что решения в такой демократической обстановке давались ему с трудом.

– Джейк, неужели ты действительно считаешь, что это справедливо, – воззвала камне Сьюзен, – вот так просить нас рисковать и быть втянутыми в какое-то темное дело, куда уже влип ты?

– А? Что? – я смотрел на ретикулянцев.

Они завернули налево за угол и остановились, задний конец трейлера торчал из-за угла хозяйственного строения какого-то склада сельскохозяйственных орудий. Меня они в данный момент не очень интересовали. Ретикулянцы явно отчаянно рисковали, путешествуя открыто по земному городу. Дарла уже нацелила свой страхолюдный мушкет где-то в их сторону. А она сперва выпалит, а потом спросит, что именно случилось. Я одним глазом посматривал в сторону складского здания.

– Прости, Сьюзен, что ты сказала?

– Сьюзен высказала свое мнение, – сказал Роланд. – Джон, как насчет тебя?

Джон начал было что-то говорить, когда Сьюзен выпалила:

– Вы двое меня всерьез разозлили! – щеки ее пылали, и она была на грани слез. – На меня здесь никто не обращает внимания, и каждый раз, когда я что-нибудь говорю...

– Никто тебя не обижал, – резко сказал Роланд.

Сьюзен совсем вышла из себя.

– Вот ты опять начинаешь!

– Люди, люди, вы что... – попытался урезонить их Джон.

Дарла снова смотрела на меня, словно спрашивая: как дела?

Хороший вопрос. Мне надо было принять собственное моральное решение, а времени оставалось в обрез. Я потрогал рукоять пистолета Петровски в кармане куртки.

– Мы, как всегда, должны подойти к этому рационально, – сказал Джон своей пастве. – Ей-богу, нам незачем спешить возвращаться обратно на ранчо. Я предлагаю вам пойти в закусочную... и не оставлять ключа, поскольку Джейк весьма хитроумный, предприимчивый и изобретательный человек... – он посмотрел на меня, ища поддержки.

– Это было бы прекрасно, – сказал я. Но это значило бы, что потребуется больше времени, времени на то, чтобы обойти систему безопасности, а микросхема таких систем достаточно сложна. И как насчет инструментов? Где я их возьму?

– Одно-единственное, – сказал я, – они вам дали набор инструментов к этой штуковине? Для поломок и аварий?

Роланд открыл ящик – багажник под сиденьем – и стал копаться в нем.

– Таким образом, – продолжал Джон, – мы можем доказать, что у нас не было ни малейшего намерения помогать Джейку скрыться. Насчет укрывательства преступника и тому подобного не возникнет и тени подозрения. – Он с надеждой повернулся к Сьюзен. – Для тебя это приемлемо?

– Тут куча мусора, – сказал Роланд, бешено роясь в ящике. – Не могу, кажется, найти... а это еще что? – Он вытащил замасленную штуковину, из которой торчала проволока.

– Старая часть от мотора, – сказал я ему.

– Нет, это неприемлемо, Джон, и ты это знаешь, – сказала сердито Сьюзен. – Они нам никогда не поверят. Я немедленно выхожу из этой машины.

– Ну погоди минутку, пожалуйста, – сказал Джон.

Роланд поднял глаза.

– Да никуда она не пойдет, – сказал он презрительно.

– Сам увидишь, – ледяным тоном сказала Сьюзен и передвинулась по сиденью к той двери, которая примыкала к тротуару.

Джон протянул руку назад и схватил ее.

– Ну пожалуйста, Сьюзен, – стал умолять он.

Я же схватил за руку Джона.

– Люди, честное слово, на это у меня нет времени.

Джон повернулся ко мне с раздражением.

– Э-э-э... погоди минуточку, ладно? – Сьюзен попыталась вырвать свою руку, но Джон держал ее крепко.

– Роланд, поговори с ней!

– Инструментов нет, – сказал мне Роланд.

Я крякнул. Что же, выбора практически не оставалось...

Сьюзен уже открыла дверь и одну ногу свесила наружу, пытаясь оторвать пальцы Джона от своего плеча.

– Пусти меня! – сказала она сквозь стиснутые зубы.

– Роланд, пожалуйста, поговори с ней!

– Перестань вести себя как ребенок, – рявкнул Роланд, подняв на нее взгляд, пока он все еще пытался найти что-нибудь полезное в ящике с инструментами.

– Иди к черту! Джон, пусти меня!

– Сьюзи, пожалуйста, – сказал Джон, голос его был тихий и умоляющий. – Мы разберемся в этом. Просто подожди минутку, прежде чем ты...

– Ох, да пусть идет, – сказал с отвращением Роланд. – Куда она пойдет-то?

– Куда угодно! Если только смогу выбраться отсюда. Я тебя предупреждаю, если ты...

– Сьюзен, иногда ты бываешь таким абсолютным дерьмом... Ты это знаешь?

Она перестала сопротивляться Джону и яростно посмотрела на Роланда.

– Ах ты, сволочь! Да как ты смеешь так со мной разговаривать!

– Тогда скажи мне, как это мы сможем основать тут колонию, когда люди разбегаются, как тараканы, при первом же признаке неприятностей!

– Первом же признаке... – ярость Сьюзен превратилась в изумление. – Как будто эта экспедиция не была катастрофой с первого же дня, как мы покинули Хадиджу! Трое из нас уже мертвы, господи помилуй.

– Да, знаю, – сказал Роланд. – Но мы и раньше теряли людей. Новая планета, новые опасности...

– А ты когда-нибудь слышал о том, что к ним полагается готовиться? Сперва эта идиотская поломка... А чья идея была потревожить и разворошить те гнезда или как они там называются? Разве не является первейшим правилом на неизвестной планете...

– Да, первое правило гласит «никогда не полагайся на свое представление о том, что может быть опасно», – сказал Джон, – я же его нарушил. Я беру на себя полную ответственность за это.

– А кому от этого легче? Кого это может воскресить?

– Никого...

– Отпусти ее, – Роланд был сыт по горло. Джон вздохнул.

Сьюзен воспользовалась тем, что беседа затихла, и вырвала свою руку прочь. Роланд немедленно протянул руку назад и схватил ее за запястье.

Дарла глазами говорила мне: что эти идиоты теперь вытворяют? Я беспомощно пожал плечами.

– Слушай, прекрати, перестаньте вы все меня хватать... сию секунду прекрати! – Сьюзен ударила кулаком по руке Роланда.

Ситуация совершенно выходила из-под контроля. Кроме того, по мне снова начинали как бы бегать мурашки. Я повел плечами. Что это такое? Нервы? Вши?

– Сьюзен, пожалуйста, успокойся, – говорил Джон.

– Пустите меня.

– Роланд, пусти ее.

– И куда ты собираешься, как тебе кажется? – спросил ее Роланд.

– В мотель, где находятся Роджер и Шарп.

– Мы тебя туда отвезем, ладно?

– Нет, спасибо, предпочитаю дойти туда пешком.

– Сьюзен, будь же разумна. Пусти ее, Роланд.

– Не будь идиоткой, – сказал Роланд.

– Да убери свои подлые лапы, говорят тебе!

– Нет, не уберу, пока ты не прислушаешься к умным словам хотя бы на минуту.

– Я ТЕБЕ СКАЗАЛА УБРАТЬ С МЕНЯ СВОИ ПОДЛЫЕ ЛАПЫ!!!

– Джейк! – это Дарла, которая стояла возле нашего автомобиля с открытой дверцей, показывала на что-то важное и срочное у меня за спиной. Я резко повернулся и увидел перед патрульной машины, который торчал из-за кучи мусора на пустом участке через улицу.

– Всем ложиться, – я нырнул за моторный капот «шмеля», скользя по лакировке, аккуратно скользнул к другому концу машины и присел поближе к земле. Телеологисты смотрели на меня так, будто я потерял разум. Я прополз дальше и открыл дверцу, где сидел Роланд.

– Ложись! Ложись!

Роланд первым сообразил, в чем дело, схватил воротник смешной серой рясы Джона и стащил его вниз на пол. Я как раз пытался проделать то же самое с Сьюзен, когда ударил первый залп. Аэростекло «шмеля» превратилось в расколотый лед. Сьюзен все еще сидела, как сидела, – чудом не раненая, – покачивая головой и ничего не понимая.

– Почему... почему они в нас стреляют? Мы же не...

Я выволок ее из машины и бросил на асфальт как раз в тот момент, когда следующий залп пропорол «шмеля». Воздух был полон пулями высокой плотности, и сверхзвуковой треск отдавался громче, чем тот выстрел, который их послал. «Шмель» трепетал, как лимонное желе, пока в него впивались заряды аж с трех направлений. Джон и Роланд вывалились из передней двери на улицу.

– Лежите пониже, – приказал я им. – Тихо!

Оглянувшись вокруг, я так и не увидел места, где можно было бы укрыться. Участок на этой стороне улицы не мог ничего предложить, кроме сухого кустарника и нескольких вурлитцеровских деревьев.

Я услышал, как Дарла завела автомобильный мотор. Шины завыли, когда она выжала сцепление и подскочила на краю тротуара. Она подъехала к нам, бешено виляя. Очень трудно привыкнуть к рулевому колесу. Она пересекла дорогу, загнала машину в рыхлую песчаную почву, срезала боком вурлитцеровское дерево, потом выправила машину на дороге и подлетела к нам, шины выбрасывали фонтаны грязи и пыли. Она остановила машину возле «шмеля» и не выключала мотор. Потом она чуть было не стала переключать скорости, не выжав сцепления, чем едва не убила мотор. Но все же она держала машину на ходу. Когда она стала открывать дверь со стороны водителя, пуля высокой плотности отлетела от «шевроле», завизжав от рикошета. У меня не было времени удивиться, почему это старинная машина не пропускает пуль. Теперь дверь успешно блокировала угол обстрела полиции, и мы были в относительной безопасности. Я помог Джону пролезть, потом пришла очередь Роланда.

– Всем в машину! – сказал я. – И будьте пониже!

Я пропихнул Сьюзен в дверь, Дарла помогала мне изнутри. Теперь подделка под старину притягивала на себя большую часть огня, но нас частично защищал еще и «шмель», который теперь просто разлетался на куски под ураганным огнем. Как раз в этот момент еще один выстрел попал в дверь, отрезав ее, словно бритвой, так что удар почти сбил меня в сторону. Роланд пролез в машину, потом Джон протащил на сиденье свое тощее тело. Я подтолкнул худую задницу Джона, чтобы он поскорее пролез в то, что я теперь понял, было пуленепробиваемым транспортным средством, то есть чудом из чудес. Ей-богу, пулю высокой плотности трудно остановить.

На переднем сиденье была мешанина тел. Я втянулся внутрь, пытаясь найти себе местечко и одновременно пробраться ногой сквозь змеиное гнездо рук и ног к педали газа. Я до нее наконец добрался и нажал. Мотор завыл, но телега не двинулась с места. Мне надо было переключить на первую скорость, но я не мог дотянуться до переключателя скоростей. Моя левая нога застряла между дверью и передним сиденьем. Я нагнул голову и сунул ее под рулевое колесо, мучительно извиваясь, чтобы дотянуться до переключателя и педалей руками. Кто-то вогнал локоть мне в ухо.

– Дарла! Переключатель! Поставь эту чертову рукоятку на номер один.

Я почувствовал, как переключатель зашевелился и огрел меня по шее. Я дал возможность сцеплению выскользнуть у меня из руки и прижал акселератор предплечьем. Мотор завыл, и сила гравитации прижала мою шею к переключателю скоростей. Мы двигались.

– Веди! – завопил я. Краем глаза я увидел, что Дарла наклонилась через спинку переднего сиденья, чтобы схватиться за руль.

Внезапная вспышка и взрыв. Они притащили в подмогу зажигательную пушку. «Шмеля» больше не существовало. Это еще к тому же означало, что у нас не было шансов. Секундой позже нас обволокло раскаленным добела облаком сияния. И тут же мы из него выехали. В нас ударил прямо в яблочко зажигательный снаряд, а мы были целехоньки.

Колымага содрогалась от попадания за попаданием, снаряды отскакивали от нас, как камни от стальной стены.

Дарла свернула влево, и мы во что-то врезались, но это нас не остановило. Мотор вопил и требовал второй скорости, но я не хотел рисковать и пробовать ее сменить.

Потом до меня вдруг дошло, что у нас все-таки было время. Мы приняли на себя все худшие удары, которые они могли нам причинить.

– Всем слезть с меня! – завопил я довольно-таки глупо, потому что я и был на самом верху.

Я выпустил акселератор и выпутался из мешанины рук и ног.

– Ух! – раздался голос Роланда.

Чья-то рука попыталась ухватиться за мою физиономию.

Дарла сняла руки с руля и помогла вытащить меня из кучи телеологистов. Сьюзен выпуталась сама и заползла на заднее сиденье, оставив меня, Джона и Роланда разбираться, кому принадлежит та или иная рука и нога. Мы наконец разобрались с этим, и я выбрался наверх глотнуть воздуха, приоткрыл дверь, чтобы высвободить ногу, потом снова ее захлопнул. Мы мчались сквозь кустарник на другой стороне свободного участка. Мы добрались до тротуара, отлетели от бордюра, но к тому времени я загнал трансмиссию на вторую скорость. Я прижал педаль до самого пола, и мы вынеслись с ревом на улицу, а шины визжали, как гончие собаки, выследившие жертву.

– Куда нам ехать на Космостраду? – спросил я, но ответа не получил. Две патрульные машины, которые высунулись из-за угла на улицу, представляли собой куда более неотложную проблему. Мой собственный ответ на события был совершенно безмятежный. Со всей уверенностью в мире я направил наш анахронизм на колесах прямо в острие треугольника, который образовали полицейские машины, попытавшиеся блокировать нам дорогу.

– Держитесь, люди!

Выстрелы отскакивали от стекла, которое вовсе не было стеклом, и перекрестные зажигательные лучи играли на крутых блестящих боках автомобиля. Непроницаемый. Мы ударились в патрульные машины с громким лязгом, но внутри толчок был едва ощутим, небрежно отмели патрульные машины в сторону и помчались дальше по дороге. Мы проехали остальные полицейские машины, бронированный транспортер, потом прорвались через оцепление, устроенное милицией. Их вторая линия обороны была совершенно достойна презрения: деревянные барьерчики. Я превратил несколько штук в зубочистки, проревел, сворачивая вправо за угол, потом свернул влево, потом снова вправо, и наконец, повиливая задом, вывалился на широкую аллею, которая, казалось, вела из города вон.

Поразительная, пугающая мощь дрожала под педалью акселератора. Я никогда еще не водил ничего подобного, что было бы способно на такую отдачу. И по-прежнему машина шла всего лишь на третьей скорости. «Спидометр» показывал что-то девяносто в час. Девяносто миль? Наверное. Подходяще для стиля машины.

В течение следующих нескольких минут – примерно двадцати – я вел машину, а передо мной не было ничего, кроме чистого воздуха. Максвеллвилль разредился до пригородов, потом пошли строительные подходы и дороги, потом ничего уже кругом не было, кроме дороги, а с обеих ее сторон только голая земля. Никаких заградительных патрулей на дороге – у них просто не было на это времени. Все сидели в ошеломленном молчании. Телеологисты были ошеломлены, пустые лица тупо глядели, как мимо катится столбовая равнина.

Впереди мигающие барьеры, новая секция колониальной автострады. Потом знак.

К КОСМОСТРАДЕ И ПЕРЕКРЕСТКУ

С КОСМОСТРАДОЙ НА СЕМЬ СОЛНЦ -

МАРШРУТЫ 85, 14НАПРАВЛЕНИЕ ВНУТРЬ ПО СПИРАЛИ

Я каким-то образом сумел не задеть барьеры. Мы промчались через ограждение дороги и выскочили на новую маклитовую поверхность шоссе шириной в шесть рядов. Я вызвал Сэма.

– Теперь я тебя нашел, парень.

– Это здорово, – сказал я. – Ты где?

– В кустах возле звездной тропки. Но ты не волнуйся, я тебя подберу. Ты на чем едешь?

– Ты не поверишь, но ты узнаешь в тот же миг, как только увидишь. Старый земной автомобиль. Разумеется, подделка. Но Сэм, мне же надо знать, где ты. Нам придется быстро пересаживаться, но где-нибудь не на дороге, там, где нас никто не увидит. Все силы в Галактике бегут по моему следу.

– Вот как? Держись! – пауза. – Ага, теперь они у меня нарисовались. Они слишком далеко, не могу тебе сказать, сколько их... Эй, ты что делаешь? Пытаешься сжечь поверхность дороги?

– Примерно такая общая идея.

– Какая у тебя скорость?