В субботу вечером Френки в одном бельё сидела на краешке кровати. Она уже двадцать минут примеряла всевозможные юбки, блузки и платья и все никак не могла решиться.
      «Можно подумать, собираюсь на первое свидание», — упрекнула она себя. Али давно оделась и дожидалась её внизу.
      Френки понятия не имела, почему ей так трудно выбрать наряд. Судя по рассказам Али, Тони Гаронне довольно простецкий парень. И уж конечно, она не собиралась его обольщать. Но вот никак не решится, а ведь для обеда по-соседски вполне достаточно сменить джинсы и свитерок на что-нибудь чуть более приличное.
      Она задумчиво наворачивала влажные волосы на палец, чтобы, высохнув, они завивались. «Надо было хоть раз повидаться с ним на неделе, — вздохнула она. — Тогда сегодня было бы спокойнее».
      Но, как всегда, сотни мелочей требовали внимания — в доме все ещё царил кавардак, — и не успела она оглянуться, как уже настала суббота. А что отвечать, если он спросит, чем она думает заняться теперь, когда не приходится с восьми до четырех сидеть на работе? Непонятно отчего, ей становилось неловко и стыдно за себя, когда она пыталась объяснить людям, что выигранные деньги позволят наконец разобраться, чего она хочет от жизни. В восьмидесятых годах выражение «найти себя» употреблялось слишком часто по самым разным поводам. Это звучало по-вудстоковски, но она и вправду принадлежала к поколению Вудстока.
      Френки вздохнула. Да, конечно, от этого ещё неуютнее. Али говорила, он лет на десять старше её. А вдруг начнёт ухаживать? А вдруг им окажется не о чем говорить? А вдруг…
      — Мам, ты что тут делаешь?
      Дочь стояла в дверях. Френки жалобно улыбнулась. Будто ребёнок, которого поймали над банкой варенья.
      Али покачала головой:
      — Ну что ты мучаешься? Он нормальный парень.
      — Кто сказал, что я мучаюсь?
      — Я. Посмотри на себя. Так и пойдёшь?
      Френки вскочила и прокрутилась на пятке:
      — А что, нельзя?
      — Ну, впечатление ты точно произведёшь. — Али пригнулась, увернувшись от мелькнувшей в воздухе подушки. — Тебе помочь? — спросила она, выглядывая из-за косяка двери.
      — Хорошо бы.
      Али нырнула в шкаф и вынырнула с чёрным платьем в руках.
      — Это подойдёт?
      «Это» — было скромное вечернее платьице, до середины икры, с облегающим лифом и узенькими лямочками на плечах. Френки покачала головой:
      — Не знаю.
      — Давай! Ты в нем такая хорошенькая. А сверху накинешь жакетик от Сары, если уж тебя тянет на скромность. — Али подала матери накидку и открыла ящик с нижним бельём и колготками. — А где у тебя хрустальное ожерелье с жемчужинкой?
      — Ты меня не сватаешь ли? — покосилась на неё Френки.
      — Ха! Шутишь, мамочка?
      Разглядывая себя в зеркале, Френки пожала плечами. Неплохо. Слишком стильно, но это даже приятно после того, как месяц-другой проходила растрёпой.
      — Теперь туфли, — сказала она. «Хорошо, когда выбирают за тебя», — решила Френки и кинула последний взгляд на своё отражение. Али уже нетерпеливо переминалась на пороге.
      — Ты и сама недурно выглядишь, — заметила Френки, спускаясь следом за дочерью по лестнице.
      — Ну, как-никак, приглашены на обед. Хочу показать Тони, что я умею быть леди.
      — Теперь он в этом не усомнится.
      Али нарядилась в свободное цветастое платьице, собранное пояском. Розовая шаль на плечах подобрана в тон платью. «Она чудесно выглядит, — подумала Френки и тут же привычно забеспокоилась: — Надеюсь, она не влюбилась в этого типа?»
      — Мам, ты идёшь?
      — Уже, уже — а ты где? Али ухмыльнулась.
      — К тебе в сумочку поместится? — В руках она держала кассету.
      — Конечно. А что это?
      — Музыка. Хочу дать Тони послушать.
      Френки положила кассету в сумочку.
      — Ну, мисс Трежур, вы готовы?
      Али закатила глаза и выскочила за дверь.
 

* * *

      Тони Гаронне превзошёл ожидания Френки. В нем было своеобразное европейское обаяние, странно сочетавшееся с непринуждённой простотой речи. Он встретил их в строгом костюме — Френки в душе порадовалась, что согласилась на вечернее платье, — и с широкой улыбкой на лице.
      — Дамы, — воскликнул он, — грандиозный вид! Входите и будьте как дома.
      Теперь пришёл черёд Али краснеть от волнения. Френки протянула руку.
      — Френки Трежур, — представилась она. — Али много говорила о вас.
      — И ручаюсь, ничего хорошего, — усмехнулся он, пожимая ей руку. — Тони Гаронне. Не хотите перед обедом осмотреть дом?
      — С удовольствием. У вас очень красивый дом.
      — Да, у меня только он и есть, так что я много им занимаюсь. Эй, что с тобой, Али? Даже поздороваться со мной сегодня не хочешь?
      Али кивнула:
      — Привет, Тони.
      Валенти подмигнул Френки и провёл их в дом. Первый этаж представлял собой большую комнату. Одну стену занимал обложенный камнями камин, другую — венецианское окно, выходящее на лужайку с клумбами. Простая, но дорогая мебель: два диванчика под углом к окну и кофейный столик между ними. На паркетном полу яркие ковры работы мастеров племени навахо. У третьей стены стояли стереосистема и телевизор с настенным экраном. Шкафчик внизу был полон аудио — и видеокассет. Длинный стол-прилавок отделял кухонный уголок со столиком и четырьмя стульями.
      — Наверху спальня, комната для гостей и ванная, — рассказывал Валенти. — Если хотите, поднимитесь посмотреть. А мне остались последние приготовления на кухне.
      — Чудесно, — восхитилась Френки, проходя через комнату, чтобы рассмотреть висевшую над колонками акварель. Лесная дорога в тени густых зелёных деревьев. Очень ланаркский пейзаж. Френки с первого взгляда влюбилась в картину.
      — Работа парня по имени Дэвид Армстронг, — пояснил Валенти. — Купил в галерее в Оттаве. Он вроде бы местный. А эту, — он кивнул на другую акварель, с зимним видом, — рисовала одна дама, что живёт по дороге к Калабоги: Томилин Дуглас.
      — Красиво.
      — Да, у меня наверху есть ещё пара картинок. Посмотрите, пока я нарезаю сыр.
      Френки оглянулась на Али, зачарованную огромным экраном телевизора.
      — Гляди, какой огромный, — прошептала девочка. — Наверно, все равно что в кино сидишь!
      — Можно потом что-нибудь посмотреть, — отозвался Валенти.
      — Вот здорово! — обрадовалась Али. Приступ застенчивости у неё прошёл. — Пойдём, мам, посмотрим, что наверху.
      Френки вздохнула, поднимаясь с Али по лесенке. На площадке второго этажа стояло керамическое дерево работы Ричарда Гилла и висела ещё одна акварель Дуглас — сценка на току в коричневых, серых и зеленоватых тонах. Обе комнаты второго этажа оказались просторными и обставлены были тоже со вкусом. «А вот книг не видно», — заметила Френки. Зато вокруг валялось множество журналов: «Пипл», «Лайф», «Ньюсуик»…
      — Вот это дом, да, мам? Ух ты, смотри-ка!
      Френки отвела взгляд от офорта Бэйтмана, чтобы рассмотреть маленького резного гномика на полке в гостевой комнате. Рядом стояла картонная табличка с надписью: «Художественная мастерская Мэри Энн Гаррис». Выражение деревянной рожицы заставило Френки улыбнуться.
      — Купил у Эндрю Диксона, — появился в дверях Валенти. — Их делают в маленькой мастерской в Пакенхэме. Вы там уже побывали?
      Френки покачала головой.
      — Загляните как-нибудь. У них своя галерея, и каждый месяц выставки художников или резчиков.
      — Вот устроимся, Али разделается с экзаменами — тогда все осмотрим, — обещала Френки. — Пока у нас все вверх дном. Но потихоньку налаживается.
      — Нужно время.
      — И не говорите. У вас чудесный дом, мистер Гаронне.
      — Тони.
      — Тони, — повторила Френки. — Здесь столько красивых вещей.
      — Ну, сам я ничего такого не умею, так что стараюсь поддерживать тех, кто умеет. Вроде как patrono , понимаете?
      Френки кивнула. Дом и в самом деле напоминал художественную галерею. Так все чисто и аккуратно, так профессионально размещены произведения искусства, вплоть до карточки при гноме. И она чувствовала, что хозяину действительно нравятся эти работы. Это не напоказ. А если и напоказ, так самому себе. Теперь, когда у неё появились деньги, она с удовольствием обставила бы дом в таком же стиле. Только тут главное не зарываться. Деньги ведь когда-нибудь кончатся.
      — Кто готов обедать? — спросил Валенти.
 

* * *

      Обед удался на славу: закуски, спагетти под креветочным соусом и чесночный хлеб — все под белое итальянское вино. Френки постепенно успокоилась — сосед не проявлял неуместного любопытства, и застольная беседа текла легко и приятно. Только потом Френки сообразила, что Тони, не задавший ни одного неловкого вопроса, и сам не много рассказывал о себе. «Кажется, не только у меня в шкафу скелет», — подумала она. Ей вовсе не хотелось вытаскивать на свет старые кости.
      Они вернулись в гостиную. Френки захватила с собой четвёртый бокал вина, в голове сладко гудело. Валенти и думать запретил дамам мыть посуду. «Будет чем заняться утром, понимаете?»
      Али с Френки устроились на одном из диванчиков, оставив другой хозяину дома. Тот в задумчивости остановился перед стереосистемой.
      — Как насчёт музыки?
      — С удовольствием, — сказала Френки. Али вскочила.
      — Я принесла запись, — объяснила она, открывая мамину сумочку.
      — Что там? — спросил Валенти, принимая у неё кассету.
      — Сюрприз. Я вчера вечером записала. Ну, поставьте же!
      Солнце уже зашло, и комнату освещала напольная лампа, стоявшая у проигрывателя. В окнах стояла темнота, какая бывает только за городом. Из колонки слышалось шипение ленты. Потом проявились звуки — стрекот кузнечиков, урчание лягушек, жужжание мошкары.
      Френки повернулась к дочери:
      — Али, зачем?..
      — Ш-ш-ш! Слушай.
      И они услышали шёпот из микрофона. Френки вопросительно посмотрела на дочь, но та глядела только на Валенти. При первых звуках флейты он застыл в изумлении. Али почудилось, будто он хотел что-то сказать, но передумал, откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и заложил руки за голову.
      «Что-то он знает», — думала Али. Ей не терпелось накинуться на Тони с вопросами: что это, кто играет, где играет? — но она сдержалась, твёрдо решив быть терпеливой. Поговорить можно, когда запись кончится.
      Френки недоумевала. Странное действие произвели эти звуки на Тони и на Али. Вообще-то, кассета похожа на «голоса природы», что были так популярны в семидесятых годах. Шорох дождевых струй, закат на озере, утро в пустыне. Потом Френки расслышала музыку и вспомнила «Инсайд» Пола Хорна. Только это не обычная флейта. В мелодии явственно слышится дыхание. И звучит словно из другого мира…
      Она тоже откинулась. Немного кружилась голова. Стоило закрыть глаза, под веками заплясали искорки. Френки плохо переносила алкоголь, но сейчас было совсем другое ощущение. «Словно грибочков попробовала», — подумала она, удивляясь, как отчётливо всплыло воспоминание о нескольких экспериментах с психоделиками. А ведь дело было в славных шестидесятых, семнадцать лет прошло. Мескалин, MDA — хотя тогда приход был круче. Нынешнее ощущение легче, словно уплываешь куда-то, словно…
      Она едва не подскочила на месте, когда раздался щелчок докрутившейся кассеты. Рука потянулась за бокалом вина, но Френки остановила себя. И без того в голове гудит.
      — Вот это запись… — негромко проговорил Валенти.
      — Вы уже слышали это, ведь правда? — спросила Али. — То есть не запись, а музыку?
      — Точно. И не раз.
      — Где это играют? Валенти махнул рукой:
      — Где-то в лесу. Чаще всего играют весной и летом, так что, сдаётся мне, кто-то из местных упражняется на дудочке. Приятная музыка, да?
      Али покачала головой:
      — Нет, не просто приятная. Она волшебная. В ней что-то… что-то неземное. Что-то совсем дикое.
      Френки невольно кивнула и тут же подозрительно взглянула на дочь. Уж не пробовала ли та наркотики? Господи, только не это!
      — Ну да, — признал Валенти. — Музыка необычная, это точно. Вот насчёт волшебства не скажу. — Однако ему тут же вспомнилась странная девчонка, свалившаяся на него с дерева. И как её глазища на узеньком личике попросту схватили его и заставили сидеть тихо, пока ей не заблагорассудилось его отпустить. И тот олень… и что он чувствовал, вслушиваясь в мелодию. Волшебство не волшебство, но что-то в ней было.
      — Разве вы ничего не чувствуете, когда слушаете? — спросила Али.
      Валенти пожал плечами:
      — Кажется…
      — Кажется, нам пора идти, — перебила Френки. — Уже половина одиннадцатого.
      Али перевела взгляд с матери снова на Валенти и покорно кивнула:
      — Ладно.
      — Поговорим в другой раз — когда вы снова придёте, — предложил Валенти.
      Это утешило девочку. Валенти вынул кассету и протянул ей, но Али покачала головой.
      — Не надо. Оставьте пока у себя — если хотите.
      Валенти улыбнулся, и что-то странное мелькнуло в его глазах.
      — Очень даже хочу, — сказал он. — Слушайте, может, вас проводить?
      — Разве что полпути, — отозвалась Френки. — Чтоб никакой оборотень не уволок.
      — Согласен, — кивнул Валенти. — Только куртку накину.
 

* * *

      — Али?
      Френки заглянула к девочке в спальню. Али сидела на кровати в длинной майке, которая по летнему времени сходила за ночнушку. Она подняла глаза.
      — А, мам? Что такое?
      — Просто подумалось насчёт той записи…
      — Понимаешь, я ведь знала, что ты не слышала музыки в ту ночь, когда во двор приходил олень. А прошлой ночью снова начали играть, вот я и записала. Мне хотелось посмотреть, будет ли у тебя и Тони такое же чувство, как у меня, когда я её слышу. Понимаешь… не думай, что я сошла с ума… но в этой музыке есть какая-то тайна, только я не знаю какая. — Девочка пожала плечами. — Я от неё чувствую себя… ой, не знаю, как сказать! Вроде как живой. Я понятно говорю?
      — Наверно. — Френки собралась вернуться к себе, но задержалась. — Ты ведь никогда не пробовала наркотиков, Али? Знаешь, марихуану или…
      Али вздёрнула подбородок:
      — Слушай, мамочка, может, у меня бывают странные мысли, но уж не такая я тупая!
      «Какой была я», — усмехнулась про себя Френки.
      — А что это ты вспомнила про наркотики? — заинтересовалась Али.
      — Да так, — смутилась Френки. — Матери всегда беспокоятся о таких вещах, понимаешь?
      — Меня не одурачишь. И потом, по-моему, тебе просто нравится беспокоиться.
      — Вот спасибо!
      Али проводила взглядом уходящую к себе в спальню мать и снова уселась на одеяло. За окном была ночь. «Кто там, в ночи? — подумалось ей. — Что там происходит, когда мне не видно? Или просто я начиталась фэнтези?»
      Она не знала ответа, но твёрдо решила отыскать его.
 

* * *

      Примерно тем же путём текли мысли возвращавшегося домой Валенти. Ему никогда не приходило в голову попробовать записать музыку. Зато он видел маленькую дикарку за домом Али — видел её совсем близко. «Если сложить вместе, что знает каждый из нас, может, что-нибудь да выйдет», — думал Тони.
      А может, дикарочка и теперь следит за ним из-за деревьев. Никакое предчувствие не отзывалось у него в спине, но Валенти догадывался, что странная девочка может стоять в двух шагах от него, а он и не будет подозревать о её присутствии, пока та не захочет.
      — Все равно я тебя найду, — тихонько проговорил он, прежде чем войти в дом и запереть дверь. — Вот увидишь.
 

* * *

      В тени дома невидимкой двигалась маленькая фигурка. На лисьей мордочке играла улыбка. Её тянуло к девочке, что поселилась в доме Тёмного Человека, но и к этому мужчине тоже тянуло. В обоих горел огонь. Оба слышали музыку, и та возвращалась от них отражённым эхом, вдвое сильнее прежнего. А сегодня… Подумать только, музыка Томми слышалась одновременно с Волдова холма и из дома!
      Та машинка, с которой иногда ходит девочка… Она решительно тряхнула головой, и кудряшки выбились из-под шляпы. Надо добыть такую машинку и научиться ею пользоваться. Вот удивится Льюис, заранее радовалась она, когда услышит этого волшебного пересмешника. То-то сделает большие глаза!
      Последний раз заглянув в окно Валенти, она скользнула прочь, в сторону дома Тёмного Человека.

      Прошло уже два месяца с того вечера, когда ему попалась на глаза заметка в «Стар», а Шоу только теперь выдался случай поискать свою бывшую супружницу. Время ушло на устройство дела между парнями из Колумбии и Майами. Шоу всегда знал, на чем можно заработать, хотя предпочёл бы сам раздавать куски.
      Вообще-то он был не против крутить чужие деньги. Так даже безопасней, только вот ребята, с которыми он спутался на этот раз, были со связями. Слишком уж большие проценты запросили. Они были при делах в своём Нью-Йорке — старинное предприятие, — а вот наркотиками занялись недавно. Шоу вовсе не улыбалось встревать между ними и прежними хозяевами рынка, но что поделаешь. Уж больно выгодное подвернулось дельце.
      Выигрыш Френки для Эрла оказался вроде новой дозы в нужную минуту. Проще простого выжать из неё кусок, расплатиться с парнями из Нью-Йорка, а уж потом отыграть своё у колумбийцев.
      В Нью-Йорке дело оказалось тягомотным. Сколько раз Эрл встречался с consigliere Магаддино, с этим Джо Фуччери Бродвеем, пока наконец-то уломал его. Черт побери, кто ещё предложил бы им такую выгодную сделку, тем более теперь, когда у парней с наличными туговато! К середине июня, устроив дела, Шоу вылетел в Оттаву, и тут вышла первая заминка. Френки и след простыл.
      Эрл до сих пор не сумел её найти. За несколько месяцев до того, как они разбежались, жёнушку словно подменили, и Шоу все ещё не мог понять, в чем тут дело. Черт возьми, поначалу она не меньше его любила хорошую тусовку! И что с ней стряслось?
      В общем, её уже не радовала толпа народу в их квартирке, а потом до неё ещё и дошло, что его ночная работёнка не имеет никакого отношения к мытью лестниц. Он по уши увяз в сбыте порошка. Да провались оно — надо же зарабатывать на хлеб с маслом! Чтоб Эрл Шоу махал метлой в какой-нибудь занюханной конторе — нет, это не жизнь. И что такого в том, чтобы доставлять людям лекарство? Жить становилось опасно, и приходилось прикрывать задницу, чтоб тебя не растоптали большие парни. И ведь он всегда тащил навар домой!
      Но Френки хоть кол на голове тёши. Напустилась на него. А потом и разговаривать перестала. И как-то утром приходит он домой — никого. Смылась на запад и подала на развод. Надо было её изловить — просто чтоб знала своё место, — но тут как раз подвернулось дельце и пришлось смотаться в Колумбию. Ну а потом его носило… Майами, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Ван, Торонто… Он нарастил мясца и уже не выглядел тощим хиппи, каким был, когда ввязался в этот бизнес. За эти годы Эрл не раз поднимался, случалось и падать, и никогда он не вспоминал ни о малышке, ни о Френки, пока не наткнулся на ту фотку в «Стар». Вроде как судьба, рассуждал Эрл. Долгонько ему не везло, но теперь-то он снова приподнимется.
      И все бы хорошо, да только прошло уже две недели, как он должен был вылететь в Боготу, а они с Хови все тыркаются без толку. И только часов в десять субботнего вечера, который они убивали за пивом в забегаловке на Уильям-стрит, во мраке невезухи наконец показался просвет.
      — Эрл? Эрл Шоу?
      Эрл взглянул в нависшее над ним пьяное незнакомое лицо. Ну и шут! Длинная морда, оттопыренные уши, большие очки в роговой оправе, аккуратный кримпленовый костюмчик — надо же, кто-то их ещё носит!
      — Мы с тобой знакомы? — спросил Эрл.
      — Да я же Боб. Боб Гольдман, Эрл! Жил прямо над вами году в семьдесят третьем — помнишь?
      Эрл примерил парню волосы подлиннее, заменил роговые очки дешёвой проволочной оправой… Есть!
      — Точно, — сказал он. — Я тебя помню. Выпьешь?
      — Не прочь, Эрл, не прочь. Такой денёк выдался, знаешь ли. Такой денёк, когда все, аб-со-лют-но все идёт прахом.
      Эрл сочувственно кивнул:
      — Чем ты нынче живёшь?
      — Да вот, перебрался сюда из Торонто пару лет назад. Занялся компьютерами. Консультантом работаю.
      — Хорошо платят?
      — Да, платят неплохо. Не жалуюсь. Квартирка на западном конце города, и женился, знаешь ли. Джой ждёт нашего первого.
      Эрл нацепил на лицо радостную улыбочку.
      — Эй, так это ж здорово! Что может быть лучше сём…
      Гольдман недослушал.
      — Ну вот, понимаешь, — продолжал он, — пришлось сегодня выйти на работу, да ещё задержаться, а Джой, видишь ли, против. Ну и что мне делать? Кого слушать — её или начальство? Ну я и сказал себе, хрен с ней, пошло оно все, и не вернусь домой, пока не упьюсь в стельку. Раз уж все равно будет скандал, так уж дам ей настоящий повод.
      — Ну, не знаю, — проговорил Эрл. — Слушай, я сам когда-то все испортил, и, знаешь, мне до сих пор не хватает Френки и Алисы. Все бы отдал, чтобы у нас снова наладилось.
      Он тяжело вздохнул, тут же обдумывая, правильно ли разыграл карту. Этот Гольдман жил прямо над ними, он, должно быть, помнит скандалы у соседей внизу. К тому же он тогда заглядывался на Френки — всегда держал её сторону. А может, она и переспала с ним разок-другой.
      Эрл придал лицу самое чистосердечное выражение и взглянул Гольдману в глаза.
      — Ты с ними не сталкивался? — спросил он. — Я слышал, они перебрались в Оттаву.
      Гольдман заёрзал и поспешно отвёл взгляд. «Слишком поспешно», — решил Эрл. Похоже, припомнил, как оно было в Торонто. А кстати, и то, что с Эрлом Шоу крутить не стоит.
      — Я, э-э, не видал их с тех пор, как вы разбежались, — промямлил Гольдман. — А ты её ищешь?
      «Ага, — отметил Эрл, — знает!»
      — Да, я не прочь бы повидаться, — небрежно проговорил он. — Особенно с Алисой, только, боюсь, Френки не горит желанием меня видеть. Пожалуй, лучше нам с ней не встречаться.
      Гольдман кивнул:
      — Да, люди меняются…
      — Что правда, то правда. Так что будешь пить, Боб?
      Гольдман взглянул на часы:
      — По правде сказать, уже поздновато. Надо бежать. Рад был с тобой повидаться, Эрл.
      — Ещё бы! А может, все-таки выпьешь? Гольдман уже встал и, качая головой, попятился от их столика.
      — Сядь ему на хвост, — велел Эрл Хови, когда Гольдман, пошатываясь, скрылся за дверью. — Я раздобуду колёса. Встречаемся через десять минут на углу Йорк и Уильям-стрит, понял?
      Хови выскользнул из-за столика и смешался с толпой. «Мало толку от Хови, — рассуждал Эрл, выходя за машиной, — но одно можно сказать в его пользу: если уж сядет кому на хвост, так присосётся, как пиявка».
 

* * *

      — Эй, Боб!
      Обернувшись, Гольдман увидел, что его догоняет приятель Эрла. Маленький человечек размахивал над головой бумажником, зажатым в левой руке. Правая рука прячется в кармане.
      И что его дёрнуло заговорить с Шоу? Френки не раз рассказывала, во что он превратился. И о его жестокости, и о том, с какими людьми он водил компанию. Ясно, зачем он ищет бывшую жену. Узнал о выигрыше.
      — Вы, кажется, забыли, — выпалил Хови, подбегая к нему.
      — Не думаю… — начал Гольдман.
      Хови придвинулся вплотную и ткнул скрытым в кармане дулом Гольдману в бок.
      — Знаешь, что это такое? — прошипел Хови. Гольдман безмолвно кивнул.
      — Тогда поджидаем Эрла на углу, и никаких проблем, порядок?
      — Слушайте, что бы… Хови покачал головой:
      — Не стоит тратить на меня слова. Ждём Эрла, и все тут. Игра идёт по его правилам.
      Они как раз вышли на угол, когда у тротуара затормозил Эрл на новёхоньком синем «шевви». Хови затолкал Гольдмана на заднее сиденье и устроился рядом.
      — Слушайте, — начал Гольдман. Эрл обернулся к нему.
      — Не спеши, — проговорил он, — мы сейчас прокатимся в тихое местечко, где можно спокойно побеседовать, и ты расскажешь мне все о Френки. Согласен?
      Гольдман проглотил слюну и кивнул.
      — Вот и умница, — сказал Эрл. Он через спинку сиденья похлопал Гольдмана по щеке и взялся за руль. Завёл машину и влился в поток движения.

      — Мам, — крикнула, сбегая вниз, Али, — ты не видела мой «Сони»? Точно помню, утром оставила на кровати, а теперь…
      Она мгновенно умолкла, заглянув в кухню и обнаружив, что мать прижимает к уху телефонную трубку и слушает с очень серьёзным лицом. Присев за кухонный столик, Али стала вспоминать, сколько же времени прошло с тех пор, как она слышала звонок телефона. Если судить по маминому лицу, новости были не из весёлых.
      — Кто это был? — спросила она, когда Френки наконец повесила трубку.
      — Джой. Она… Ох, Али, Боба вчера нашли убитым.
      — Что?!
      — Застрелили, — продолжала Френки, которая сама ещё не опомнилась от услышанного. — Полиция нашла тело за каким-то складом. В бумажнике оказались его документы, но Джой все равно пришлось… пришлось опознавать тело.
      — Ох, мамочка! Какой ужас!
      Френки молча кивнула. Спроси её кто, она не назвала бы Гольдманов близкими друзьями. Виделась с ними больше по старой памяти. Боб очень поддержал её в то трудное время в Торонто. Да, их мало что связывало, но когда Джой выложила страшные новости, она вдруг показалась Френки очень близкой. Бедняжка на пятом месяце, а родители у неё скончались этой зимой…
      — Я обещала, что побуду с ней, — сказала Френки. — Хотя бы пока не приедут из Калгари родители Боба. Они вылетают девятичасовым рейсом.
      — Мне ведь не надо с тобой ехать, правда? — Меньше всего Али хотелось принимать участие в этой горестной суматохе.
      — Но не могу же я оставить тебя одну?
      — Ну, мам, я уже не маленькая!
      Френки покачала головой:
      — В городе другое дело, но в такой глуши…
      — Здесь даже безопаснее, чем в городе!
      — Ну…
      — И я всегда могу пойти к Тони. Может, он разрешит посмотреть у него телевизор или заняться чем-нибудь, пока ты не вернёшься.
      Френки взглянула на часы. Пять минут второго. Она обещала Джой быть не позднее полчетвёртого, а надо ещё переодеться.
      — Ну мам!
      — Ладно, — решилась Френки. — Только позвони ему, пока я переодеваюсь.
      Али кивнула.
      — Спрошу, можно ли зайти к нему ближе к вечеру, а то надо ещё учить и прибраться.
      — Отлично, — отозвалась Френки уже из коридора.
      Когда она спустилась вниз, Али ждала её у парадной двери с ключами и сумочкой в руках.
      — Тони разрешил, — сообщила она. — Пойду туда к ужину.
      — Смотри не надоедай ему, — предупредила Френки, забирая ключи от машины.
      — Мама!
      Френки моргнула и посмотрела на дочь.
      — Извини, Али. Все забываю, что ты уже большая. Слушай, я постараюсь вернуться пораньше, но все может затянуться, имей это в виду.
      — Когда мне возвращаться домой?
      — Ну, если он не будет возражать, подожди меня там. — Френки не хотела, чтобы Али возвращалась одна поздно вечером. — Договорились?
      — Конечно. За меня не волнуйся. Если что, вздремну у него на диванчике.
      Френки кивнула. Слава богу, что она успела вчера познакомиться с Тони. Сперва ей не слишком понравилось, что дочь увлеклась взрослым мужчиной, но при встрече парень показался надёжным. Такому можно доверить девочку. Она прижала к себе Али.
      — Будь умницей.
      — Буду. А ты не гони слишком, а то попадёшь в аварию.
      Френки улыбнулась:
      — Хорошо, мамочка.
      — Ну, иди, — сказала Али, — а то опоздаешь.