Джо Бродвей не сразу признал посетителя. Когда в распахнувшейся двери кабинета возник человек, Джо на минуту остолбенел. Однако он разглядел смуглое загорелое лицо с двухдневной щетиной на подбородке, гладкие волосы и длинный дождевик. Телохранителей Джо, оставшихся за его спиной, можно было уже списать со счета. Фредди распростёрся на ковре, Дэн, скрючившись, привалился к стене. Когда человек извлёк из-под плаща автомат «Инграм» и направил его дуло на соп sigliere,на Джо наконец снизошло понимание.
      — Господи Иисусе, — вскрикнул он, — что за дурацкую игру ты затеял, Марио?!
      — Скажи своему мальчику, чтоб даже не думал.
      Джо Бродвей взглянул ему через плечо и увидел, что Дэн распрямляется, сунув руку за отворот спортивной куртки, под которой держал револьвер. «Инграм» ни на дюйм не отклонился от лица Джо. С трудом сглотнув, consigliereкрикнул телохранителю:
      — Не надо! — Руки он положил перед собой на стол, ладонями вниз.
      — Ещё мне хотелось бы услышать стук пистолета, падающего на ковёр, — проговорил Марио, — а потом пусть твой паренёк затащит сюда своего дружка и они посидят в уголке, тихо и спокойно, идёт?
      — Конечно, Марио, конечно, нет вопросов. Ты не хочешь убрать эту штуку?
      Марио покачал головой и прошёл глубже в комнату, так, чтоб держать под прицелом и стол, и дверь. Дэн Барбоза с несчастным лицом извлёк «магнум-44» из наплечной кобуры, поднял его двумя пальцами и уронил на пол. Подхватив под мышки Фредди, он втащил его в кабинет Бродвея, плюхнул возле дивана у дальней стены и сам сел рядом, прожигая Марио взглядом.
      — Вот и хорошо, — сказал Марио. — Теперь о том, как мы будем играть. Я хочу, чтобы ты взял бумагу и ручку, Джо, достал все тихо и аккуратно и написал мне маленькое признание, capito?
       —Ты меня за психа считаешь? — огрызнулся Джо. — Не буду ничего писать!
      — Тогда ты покойник.
      Джо бросил взгляд на своего телохранителя: «Тебе конец», — ясно сказал Дэну этот взгляд, — и снова на Марио.
      — Послушай, Марио, давай поговорим разумно. В чем дело?
      — Обращаться к разуму я уже пробовал. Но ты нарушил слово, Джо. Я никому не даю второго шанса, понимаешь меня?
      — Я не мог их отозвать. Господи, ты думаешь, я не хотел?Но padroneхочет убрать Валенти, и что я могу поделать?
      — Тебе надо было вчера мне это сказать, Джо.
      — Эй, вчера я был уверен, что сумею уломать Рикку. А когда понял, что не выходит, уже не мог с тобой связаться.
      Марио покачал головой:
      — Не пойдёт, Джо. — Он сделал лёгкое движение автоматом. — Перо и бумагу — и за дело.
      — Что я должен написать? Что бы ты ни выбил из меня, суд этого не примет, ты же знаешь. Показания, данные под давлением…
      — А это не для суда, — сказал Марио. — Это для других семей и для тех, кого мне вздумается оставить из Магаддино, capito?
       —Что ты со мной делаешь, Марио?
      — Перо и бумагу. Доставай. — Он смотрел, как consigliereнеуклюже готовил листок и ручку. — Тебе бы следовало быть умней. Я ради семьи взял на себя убийство и позволил выслать меня в изгнание. Это я мог понять. Я видел, как идут дела. Видел, что приходит молодая кровь и все меняется. Но тебе следовало помнить, что я никому не позволю лить на себя дерьмо, Джо. Мы же с тобой работали.
      — Что мне было делать, Марио? Дон сказал…
      — Какой из Рикки дон — мелкий подонок. Начинай писать. Выкладывай, кто заказал старого дона. Напиши, что Тони подставили. Отзывай на него контракт. Все просто.
      — Никто не заказывал старого дона, Марио. Тони просто…
      — Тони не изменял, и ты это знаешь. Так что, либо ты пишешь, либо я начинаю разбирать тебя на кусочки этой штукой. — Внезапным быстрым движением он придвинулся к Джо, так что дуло «Инграма» упёрлось тому в бок. Джо невольно ахнул. Дэн привстал было с кушетки, но Марио уже отшагнул назад и взял телохранителя на прицел.
      — Не разыгрывай героя, — посоветовал ему Марио. — Не твоя весовая категория. — Он снова взглянул на Джо. — Пиши.
      — Этим ты ничего не добьёшься, — сказал Джо. — Рикка все равно останется доном, и другим семьям придётся с этим смириться. Думаешь, ты им нужен, Марио? Думаешь, они тебя поддержат? Да, Иисусе, очнись.
      — Рикка заказал собственного старика, правда? А кто исполнял? Луи?
      — Это уже не важно. Старого дона больше нет, и…
      — Кто его убрал?
      — Слушай, Марио, это вопрос дела. Старый дон переводил все в легальный бизнес. Он размяк. Надо было что-то делать.
      — Чья была идея?
      — Рикки, — поспешно отозвался Джо. Ещё бы, подумал Марио.
      — А как насчёт подставить Тони? Тоже идея Рикки?
      Джо Бродвей кивнул:
      — Старик стал чтить законы, но мы знали, что сумеем достать его через Эдди, который трахал его подружку. И к кому, как не к Тони, мог обратиться старый дон? Так все сложилось, да ещё у Тони с Эдди были старые счёты, и все знали, что дон велел ему выждать.
      — И вы взяли парня, который вам отдал всю жизнь, — и утопили его, Иисусе!
      — Чисто деловой вопрос, Марио.
      — К черту. Здесь речь о верности. Думаешь, старая гвардия останется с вами, если узнает о ваших проделках?
      — Я понимаю, Марио. Потому нам и приходится забыть о старом дерьме, чтобы все дело не развалилось.
      Марио покосился на телохранителей. Фредди уже сидел, но, как видно, ничего не соображал. Дэн развалился на кушетке. Он явно не рвался в бой после всего, что услышал.
      — Выход ещё есть, — сказал Марио.
      — Какой?
      — Это как с гангреной, — пояснил Марио. — Надо просто отрезать больную часть, понимаешь меня?
      — Мы же говорим о главе семейства. Никто не заменит…
      — Пиши, — приказал ему Марио. В его голосе прозвенел лёд. Джо Бродвей побледнел и опустил перо на бумагу. — Все пиши, — добавил Марио, — прямо как мне тут рассказал, и предоставь мне беспокоиться, что из этого выйдет.
      Тяжёлое молчание повисло в комнате, когда consigliereначал писать.
      — Ты давно в деле? — обратился Марио к Дэну.
      Телохранитель вскинулся от неожиданности, затем передёрнул плечами:
      — Меня ввёл отец — лет девять или даже десять назад.
      — Как тебя зовут? — Услышав ответ, Марио кивнул. — Джимми Барбоза — твой старик? Мне случалось с ним работать… Господи, как же давно это было. Хороший был человек. Гвиччионе прихватили его на том деле с товарным складом, да? — Марио покачал головой. — Никогда не видел, чтоб так швырялись людьми.
      Джо Бродвей отложил ручку и подтолкнул листок к Марио. Тот быстро просмотрел, ни разу не выпустив consigliereиз виду больше чем на пару секунд.
      — Замечательно, — сказал он. — Что скажешь, Дэн? Засвидетельствуешь для меня?
      Дэн в нерешительности покосился на Бродвея.
      — В полицию не попадёт, — пояснил Марио. — Это только для других семей, capito?He хочешь подписывать, не надо.
      Дэн снова взглянул на consigliere.
       —Это дерьмо — всё правда? — спросил он. — Вы действительно подставили Тони?
      Бродвей не пожелал отвечать. Марио снова шагнул к нему, подтолкнул стволом:
      — Человек задал тебе вопрос…
      — Да, — проговорил Джо, — все правда. Но подумай хорошенько, Дэн. Если ты подписываешь, значит, выступаешь против своей семьи. Старый дон хотел перед смертью быть чистеньким. А нам куда? В безработные податься? Думаешь, ты бы заработал, сколько сейчас имеешь, за баранкой грузовика или вкалывая на фабрике?
      — Мой старик вбил мне в голову: «Держись семьи, и семья о тебе позаботится», — отозвался Дэн. Он взглянул на Марио. — Ясное дело, я подпишу.
      Марио улыбнулся:
      — Осталось ещё одно. Давай на телефон и назначай Рикке встречу, прямо здесь. Сфальшивишь — ты покойник.
      — А если не сфальшивлю? Так и так я покойник.
      — У тебя ещё остаётся шанс.
      — Дай слово, что я выйду из этого живым. Марио покачал головой:
      — Не могу, Джо. Никаких сделок между нами — после того как ты меня надул.
      — Тогда пошёл к черту. Марио пожал плечами:
      — Ты покойник. — Он начал целиться в голову consigliere,но Джо уже схватился за телефон.
      — Остаётся решить, — заметил Марио, когда разговор закончился, — кому мы передадим семью после кончины Рикки.
 

* * *

      Рикка явился с одним телохранителем. Оба не успели опомниться, как Марио уже запер за ними дверь и взмахом «Инграма» пригласил занять места на кушетке. Дэн, получивший обратно свой «магнум», подошёл избавить коллегу от тяжести пушки. Телохранителя — высокого шведа — звали Ларе Андерссон. Такие, как Рикка, судят людей по себе и не склонны доверять своим.
      — Какого черта?..
      Увидев направленный на него ствол «Инграма», Рикка замолчал.
      — Этот парень не поймёт, — заметил Дэн, отобрав у шведа пистолет. — Он не из семьи, знаешь ли.
      Марио согласился.
      — Знаю эту породу: работают ради денег, а не по зову крови. Ладно, Дэн. Вы с Фредди можете линять.
      — Подождём снаружи, — ответил Дэн, — кто-то должен связать тебя с правильными людьми.
      Марио выждал, пока за парнями закроется дверь, и принялся изучать пленных. Рикка, Джо и швед рядком сидели на диванчике. Джо забился в угол: он уже сдался. Рикка глядел на него со страхом, и Марио недовольно покачал головой: неужели этот подонок одной крови со старым доном? Единственный, кто не казался ни испуганным, ни сломленным, был швед. «Просто слишком туп», — подумал Марио, встретив его взгляд. В злобных глазах не наблюдалось признаков высокого интеллекта.
      — Слушай, — Рикка облизнул губы, — может договоримся? У меня…
      Марио покачал головой:
      — Никаких сделок, — и открыл огонь. Швед умер последним. Ему удалось добраться до Марио и свалиться ему прямо под ноги. Марио оглядел трупы. Он ничего не чувствовал. Никакого удовлетворения. Только лёгкое сожаление, что дело повернулось именно так.
      Он убрал «Инграм» под дождевик, закрепив на ремне через плечо, и подобрал написанную consigliereбумагу. Теперь надо было её размножить. Когда за спиной открылась дверь, он мгновенно развернулся, и «Инграм» снова показался из-под плаща, но это был всего лишь Дэн, выставивший перед собой пустые руки.
      — Пора расходиться, — заметил он. Марио кивнул.
      — Нет предложений, кому это лучше всего отправить? — спросил он, вертя в руках признание.
      — Бенни Ла Фата.
      Марио обдумал предложение. Он помнил Бенни: тот был capoещё до того, как Марио депортировали. Хороший человек и знает, что такое верность, вот только…
      — Думаешь, он подойдёт? — спросил Марио.
      — Он станет слушать.
      — О большем и просить не приходится.
      «Дела ещё много», — размышлял Марио, вместе с Дэном покидая кабинет. Когда они добрались до лифта, взволнованные голоса уже спрашивали, что случилось. Очень скоро все здание будет кишеть лучшими представителями нью-йоркской полиции. Перед лифтом Марио задержался и оглянулся. Надо будет послать Тони вырезку — когда все это попадёт в газеты. Оставалось только надеяться, что с сынком Джо Бродвея Тони разберётся сам, потому что до завтра Марио никак не поспеть в Канаду.
      — Надо двигаться, — напомнил Дэн. Он придерживал двери лифта.
      Марио шагнул в кабину. Некогда думать о Тони. Если не сосредоточиться на собственных делах, через несколько часов все рванёт прямо ему в лицо. К тому времени, как лифт спустился на первый этаж и они вышли на улицу, он уже расставил все по местам. Тревога о Тони отошла на задний план, уступив место заботам насущным.
      — Так надо бы устроить встречу с Ла Фата, — сказал он.
      — Я знаю подходящее место, — сказал Дэн. И тут Марио в упор взглянул на Фредди:
      — Ты с нами? — Когда тот кивнул в ответ. Марио хлопнул Дэна по плечу: — Так чего же мы ждём?
      Дэн вышел на край тротуара, чтобы поймать такси. Отъезжая, они услышали, как улицу наполнил вой сирены.

      Весь день Френки твердила про себя: «Олень мне приснился. Приснилось, что он был в комнате у Али. Не могло этого быть на самом деле. И того, о чем рассказывал сегодня Тони, тоже быть не могло».
      Она все сочла бы за розыгрыш, если бы он говорил не так буднично и серьёзно. И он сам видел оленя. И маленькую дикарку видел.
      — Но Али… это может быть опасно!
      — Надо признать, все там вертится вокруг неё, но не думаю, чтобы ей что-то угрожало.
      Френки хотела не откладывая пуститься на поиски — в лес, в деревню, к камню, — но Валенти её отговорил.
      — Она уже большая девочка, — сказал он. — Дай ей возможность разобраться самой.
      — Тони, ей всего четырнадцать.
      — И скоро исполнится тридцать пять. Френки улыбнулась, вспоминая шутку. Тони прав. Но тут перед глазами снова встала картина: олень в спальне дочери. Улыбка исчезла.
      — О чем задумалась? — спросил Тони.
      Френки повернулась к нему. Они сидели в садовых шезлонгах позади его дома. На ручке кресла у каждого стояли стаканы с прохладительным, и с виду казалось, что парочка просто греется на солнышке: мирная семейная сцена, в которой только внимательный глаз заметил бы «ошибки художника». У Френки на поясе пистолет в кобуре. На другом боку для равновесия — кожаный чехол с запасными патронами. У Валенти в наплечной кобуре «тридцать восьмой», а с ручки кресла на ремешке свешивается «Узи». И у него тоже запас обойм для автомата и патронов для револьвера.
      Закончив разговор и ланч, они зашли к Френки подобрать ей костюм, пригодный для лазанья через кусты. Валенти решил на ночь обосноваться в лесу около дома, а не ждать внутри, где их могли закупорить, как в бутылке, если Луи привезёт достаточно людей. А снаружи преимущество переходило к Валенти с Френки. Вернувшись, они несколько раз обошли заросли около дома, чтоЈы прочувствовать местность. Теперь они знали каждую кочку, между тем как Луи побывал здесь всего однажды, притом ночью. А его людям придётся обойтись одними его рассказами.
      — Извини, — спохватилась Френки, — что ты сказал?
      — Ты то улыбаешься, то хмуришься, то снова улыбаешься — вот я и гадал, о чем думаешь.
      Френки вздохнула.
      — Да обо всем. — Она потрогала кобуру. — Все как будто ненастоящее… или, наоборот, слишком настоящее, сама не знаю. Вот мы сидим тут, вооружившись до зубов, дожидаясь то ли Эрла, то ли персонажей из «Крёстного отца», а моя дочка бегает по лесам с оленем и подружкой, у которой на голове растут рожки. Ну не сумасшествие ли, Тони?
      — Что касается твоего бывшего и Луи — они самые что ни на есть настоящие. А насчёт остального: кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Нереально и в то же время слишком реально, все так. Но скажу тебе: когда музыка доносится из леса или когда я слышу её вблизи, как прошлой ночью, я чувствую, что совсем близок к чему-то… понимаешь меня? Это как ответ на все вопросы, не только о том, что происходит сейчас, а обо всем вообще, что скрыто от взгляда, словно стоит продержаться ещё секунду — и все откроется.
      — Я очень боюсь за Али, — сказала Френки.
      — Да, я знаю.
      — Я хочу сказать, я понимаю, о чем ты говоришь, но только поверить не так легко.
      — Слушай, — Валенти взглянул на часы, — сейчас около четырех. Давай дадим ей время до полпятого или до пяти и, если она до тех пор не вернётся, пойдём искать, хорошо?
      Френки бросилась бы искать Али сейчас же, однако послушно кивнула. Она никогда не держала дочь на коротком поводке, тем более что та не злоупотребляла свободой. Чем бы ни занималась сейчас Али, она имела право поступать по-своему. Помешать ей означало бы нарушить установившееся между ними доверие. Но, господи, как это трудно. Если бы хоть знать, а не сидеть так…
      — Внимание, — тихо проговорил Валенти.
      Френки повернула голову к нему, тут же краем глаза уловила какое-то движение и поняла, что его насторожило. Выступив из леса, к ним приближалось оборванное чучело. Дикарка, догадалась Френки, когда явление оказалось рядом. Малли. Она разглядела остренькое личико, густые космы волос с запутавшимися в них веточками и листьями, старую, заплатанную и оборванную одежду не по росту и надо лбом, чуть выше линии волос — пару маленьких рожек.
      Френки с трудом сглотнула. Если это на самом деле, почему бы и остальному не оказаться реальностью? Олень…
      Дикарка остановилась в нескольких шагах от них и преспокойно уселась на траву. «Похожа на кошку», — подумала Френки, заглянув в немигающие глаза и любуюсь плавными свободными движениями: ни одного лишнего!
      С минуту они с Френки разглядывали друг друга, после чего Малли выложила на траву между ними сброшенный олений рог. С его развилок, на кожаных ремешках свисали бусинки и пучки перьев, поверхность была украшена резным витым узором.
      — Глянь-ка, — сказала Малли, улыбаясь, как чеширский кот.
      — Где Али? — спросил Валенти.
      — В лесу, — отозвалась Малли, мотнув головой назад. Кудряшки у неё сегодня так свалялись, что почти не шевельнулись при этом движении. — Но она послала меня с сообщением, чтобы вы не беспокоились. Сообщение такое: «Не беспокойтесь — вернусь поздно ночью».
      — Чем она там занимается? — вырвалось у Френки.
      — Она собирается ночью вызвать к себе Старого Рогача — то есть тайну, но мне ещё думается, заодно она сама научится, как стать секретом вроде меня.
      — Не очень-то вразумительно ты объясняешь, — заметила Френки.
      — Она такая, — пробормотал себе под нос Валенти.
      — Прошу тебя, Тони… — Френки снова обратилась к дикарке: — Малли, я мама Али, и я очень за неё беспокоюсь. Зачем ей вызывать к себе эту тайну? Что происходит?
      — И почему она сама не доставила своё сообщение? — добавил Валенти.
      — Ну, в лесу я бегаю быстрей неё, — ответила Малли, начав с вопроса Валенти, — а что касается того, что и зачем она делает, придётся ей самой вам объяснить, раз уж вы не догадываетесь. А я не буду, потому что некоторые вещи невозможно объяснить, другие не нужно объяснять, а третьи от объяснений теряют сердце.
      — Ей грозит опасность? — добивалась Френки. — Хоть это ты мне можешь сказать?
      Малли встретила её взгляд и долго не отводила глаз, а потом вытянула руку и провела ногтем по развилкам оленьего рога. Линия начиналась у основания и кружила вокруг ствола до самого острия, пока её палец не повис в воздухе. То же повторилось во второй раз, а в третий Малли подняла рог и легонько встряхнула. Бусинки чуть слышно забарабанили по кости, когда она протянула рог Френки.
      — Это тебе.
      Френки робко приняла подарок.
      — Это?..
      — … непростая вещь, — сказала Малли. — Он, тайна, сбросил рога год или два назад, и с тех пор я их хранила. Один нам нужен, чтоб его вызвать, но Али хотела, чтоб другой был у тебя.
      — Но как он действует?.. Для чего он?
      Малли пожала плечами:
      — Она сказала, тебе понравится. Я сама вырезала узоры и украшала.
      Френки бросила взгляд на Валенти и снова повернулась к дикарке. Малли, очевидно, очень гордилась своей работой, и в ней действительно было своеобразное первобытное очарование. В самом деле, решила Френки, разглядывая рог, он точно излучает добрые чувства. Её рука непроизвольно сжала подарок.
      — Пожалуйста, Малли, — наконец заговорила она, — скажи, с моей дочкой все будет хорошо? Для меня это не шутка… я ужасно беспокоюсь. Мне необходимо знать, что она не попадёт в беду, играя с… занимаясь тем, чем вы с ней занимаетесь.
      — Все ли будет хорошо? — повторила Малли. — Не знаю. Она вызывает к себе тайну. Если он придёт, она… станет другой. Но она и так уже немножко изменилась. Ночью она побывала в сердце тайны, и если олень заговорит с ней сегодня… — Её узкие плечики поднялись и упали. — Все опасно. Физическая опасность ей не грозит, насколько я знаю, но ей понадобится сила сердца, чтобы волшебство, с которым она встретится, не увлекло её за собой.
      Валенти вспомнились псы, похожие на людей. Или люди-псы?
      — А как насчёт стаи? — спросил он. Малли повернулась к Валенти, но её взгляд был устремлён сквозь него, будто она смотрела на что-то в дальней дали.
      — Не знаю, — тихо сказала она. — Я знаю только, что огонь горит ярко и в тебе, и в ней — но в ней он чище. Если кто-то и может освободить тайну — от обрядов, от поклонения, даже от псов, — то лишь такая, как она.
      Её взгляд вдруг сосредоточился на «Узи».
      — Кроме того, вам самим здесь грозит опасность, разве не так? Как ты думаешь, где ей будет безопаснее? В лесу Али оберегают его секреты, а с вами?
      — О господи, — пробормотала Френки. — Не знаю. Но то, что она хочет сделать… по твоим словам — это пугает меня.
      — Только потому, что ты не понимаешь. Неизвестное вовсе не всегда мрачно.
      Валенти представил, что будет твориться здесь ночью. Хватит с него одного дилетанта рядом. Заботиться о двоих будет вдвое труднее.
      — По-моему, надо позволить Али продолжать начатое, — обратился он к Френки. — Это твоя дочь, так что решать тебе, но мне так кажется. Здесь сегодня неподходящее место для ребёнка.
      — Может, мне следовало бы взять её и уехать, — сказала Френки.
      — Снова бегство?
      — Я понимаю, Тони. Но, может, я просто не из того теста, чтобы держаться. Я вернулась сюда, чтобы изгнать старых демонов, а не для участия в гангстерской перестрелке.
      Валенти кивнул:
      — Что ж, тебе решать, Френки. В любом случае я тебя поддержу. Поступай, как считаешь нужным.
      — Но я не знаю!
       —Что ни говори, — вставила Малли, — а все дороги ведут к одному концу. Дело не столько в том, какую дорогу выбрать, сколько в том, как по ней идти.
      «Звучит разумно, — подумал Валенти. — Всем когда-то приходится умирать. Вопрос, какую жизнь ты оставляешь позади».
      — Передай Али, я желаю ей удачи, — сказала Френки.
      — И она — тебе, — кивнула Малли. — Я думаю, ты сделала сильный выбор. Правильный или нет, будет видно позже, но сильный — точно.
      Френки поймала себя на том, что улыбается.
      — Слушай, — спросил Тони, — как ты думаешь, нельзя ли Али сегодня переночевать у Льюиса? Я хочу сказать, неизвестно, сколько все это продлится, но мне не хотелось бы опасаться, что она вдруг выскочит прямо на линию огня, понимаешь меня? Предпочёл бы знать наверняка, что если кто подбирается по лесу к этому дому, то он не из наших.
      — Она могла бы побыть со мной, — заметила Малли.
      — Я думал, у тебя нет дома? — удивился Валенти.
      — Зато у меня есть весь лес! — Малли вскочила на ноги и, ухмыляясь, весело помахала им рукой. Они не успели и слова сказать, а она уже проскочила лужайку. Лес поглотил девочку, и Френки с Валенти остались одни.
      — Я правильно сделала? — вслух подумала Френки.
      Валенти не отозвался, понимая, что она не ждёт ответа.
      — Господи, знать бы, что там будет этой ночью, — добавила Френки.
      — Я тебя понимаю, — заметил Валенти, — но мне в данный момент больше хотелось бы знать, что будет делать Луи. Слишком уж осторожно он ведёт игру.
      — Может, он больше не появится, — сказала Френки. — Твой друг Марио мог убедить кого-то, кто у них главный.
      Валенти пожал плечами. Могло быть и так, что Марио открыл охоту на семейство Магаддино, и тогда платить придётся чертовскидорого.
      — Разумеется, — продолжала Френки, — есть ещё мой бывший супруг… — Она осеклась.
      — Что-нибудь всегда есть, — согласился Валенти. — Cosi fan tutti— так устроен мир.