— Аминь! — пробормотала Мэгги.
      — Что скажете, док? — спросил Байкер.
      — Согласен, не похоже, что наш пациент вдруг соберется бежать. Только уж, пожалуйста, немедленно зовите нас, если в его состоянии наметится какая-то перемена.
      — Справишься, малышка? — спросил Байкер.
      Салли кивнула.
      — Я тоже останусь, — проговорила Мэгги. — Скажите только Джону, чтобы сразу поднялся сюда, когда совещание кончится.
      — Будет сделано! — пообещал Байкер.
 
      — Так, — начал Такер, когда все расселись вокруг стола в кухне. — Прежде всего определимся. — Он повернулся к Гэннону. — Кто вы и зачем сюда явились? Джеми! Байкер! Кто-нибудь из вас его знает?
      Не дожидаясь их ответа, Гэннон поднял руку, призывая к тишине.
      — Прежде чем заниматься установлением личностей, — сказал он, — мы, может быть, лучше оценим положение вещей: какое у нас имеется оружие, провиант и прочее необходимое.
      «Занятный парень, — подумал Такер. — Свободно переходит от уличного жаргона к культурной речи. Ну, значит, он не желает раскрывать причины, приведшие его в Дом Тэмсонов». Однако и Такер не собирался отступать. Парень — профессионал, и оба его уцелевших обормота-помощника — тоже. Они залезли сюда не просто ради кражи со взломом. Они знают о Томе и собирались похитить его. Такер хотел знать, от кого Гэннон получил такое задание. И почему.
      Но его опередил Тропман, предвидевший неминуемую вспышку со стороны Такера.
      — Да, по-моему, тоже следовало бы начать с этих подсчетов, — поддержал он Гэннона.
      — Минуточку, — вступил Байкер. — Инспектор требует прямого ответа. Мы имеем право знать, откуда здесь появились эти типы и зачем.
      — Всему свое время, — возразил Джеми.
      Он понимал беспокойство Тропмана. Они здесь в западне — все вместе. Если они хотят выстоять, им надо держаться друг за друга. Сам он не меньше Такера желал узнать, что здесь делает этот Гэннон, но рисковать нельзя, нельзя сейчас затевать распри. Ни в коем случае, пока дверь осаждают эти твари, и вообще сам Дом неизвестно куда попал.
      — Как у нас обстоит с едой, водой и электричеством? — спросил он.
      Байкер вздохнул. Джеми последние дни все чаще стремится выступать в роли третейского судьи — примирять противоречия, что довольно забавно, ведь обычно они все старались успокаивать именно его. Исчезновение Сары сильно на него подействовало. Байкер глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и кивнул. Что ж! Дом принадлежит Джеми. Надо играть по его правилам. Но пусть Гэннон пеняет на себя, если попробует что-нибудь затеять сейчас, когда они все должны действовать сообща.
      — Топлива у нас достаточно, — сказал Байкер, — на месяц хватит. То есть в течение этого времени мы можем спокойно пользоваться освещением и всеми электроприборами. Если будем экономить, сможем протянуть и дольше. Если погода испортится, можно часть помещений отключить, это позволит сохранить топливо. А как с дровами, Фред?
      — У нас около десяти кордов дров, — ответил Фред. — Но могут возникнуть проблемы с водой. В шестидесятых годах нас прикрепили к городскому водоснабжению. Колодцы все еще действуют, но притом что мы оказались неизвестно где, я не уверен, что мы получим воду.
      — А сейчас вода есть? — спросил Такер.
      Байкер отошел от стола и повернул кран. В трубах заклокотало, потом кран выплюнул грязноватую жижу, но она быстро стала прозрачной. Байкер осторожно сделал глоток.
      — Вода, как в деревне, — объявил он. — Нехлорированная.
      — А что насчет еды? — спросил Гэннон.
      — Можем армию прокормить, — отозвался Фред. — Этой осенью мы набили подвал всякими запасами, а в кухне полно заготовок. Может, какие-то продукты у нас и кончатся, но основных нам хватит надолго.
      — Ну ладно! — сказал Тропман. — Мы убедились, что не замерзнем и не умрем от голода и жажды. Так что, пожалуй, теперь пора остановиться на других проблемах.
      Он посмотрел на Такера, как бы давая понять, что теперь наступила очередь инспектора. Только не надо действовать сгоряча.
      — А оружие? — спросил Гэннон.
      — Об этом мы еще поговорим, — отмахнулся Такер. — А теперь давайте больше не увиливать, Гэннон. Все мы тут застряли надолго. Или будем работать вместе, или вы со своими парнями убираетесь из Дома и налаживаете дружеские контакты с нашими милыми чудищами. Либо — либо. Ясно?
      Гэннон медленно кивнул.
      — Ну давайте выкладывайте, — сказал Такер.
      Гэннон понимал, что инспектор — крепкий орешек, каким ему и положено быть; живое напоминание об эпохе крутых полицейских, считавшихся грозой уличных бандитов. И судя по отчетам, попадавшим на стол к Уолтерсу, все, за что берется Такер, он доводит до конца. Слов на ветер не бросает.
      Гэннон уже приготовился, что будет по возможности сотрудничать с Такером, хотя ему это было не по нутру. Он просто не мог решить, сколько следует открывать. С одной стороны, Уолтерс вряд ли будет в восторге, если он расскажет о его планах полицейским, с другой стороны, Уолтерс не заперт тут, в этом проклятом месте. Гэннон понимал, что, откажись он сотрудничать с Такером, вряд ли он вернется в свой привычный мир, где его может разносить Уолтерс.
      — Что вас интересует? — спросил он.
      — Зачем вы и ваши люди очутились в Доме Тэмсонов?
      — Вы же уже догадались, инспектор. Чтобы захватить Томаса Хенгуэра, если он здесь окажется. — Сообщать о том, что велено было захватить также и Джеми Тэмса и убрать самого инспектора, Гэннон, разумеется, не стал.
      — Так, — сказал Такер. — Теперь главный вопрос: зачем?
      — Мой начальник хотел иметь с ним частную беседу.
      — Кто же ваш начальник?
      Гэннон поколебался и вздохнул.
      — Уолтерс, — сказал он.
      — Уолтерс? Хью Уолтерс?
      — Он.
      — Господи помилуй! Что вы болтаете? Ведь это же он назначил Хога возглавить проект!
      — Именно! И выдвинул этот проект сам Уолтерс.
      — Но зачем ему это понадобилось? Зачем было затевать такие сложности? Ведь, как я понимаю, весь огород городился лишь для того, чтобы заполучить Хенгуэра, верно? Да при тех ресурсах, которые имеются у Уолтерса, на кой черт ему потребовались мы?
      — Но ваши люди ведь уже и так занимались этими явлениями, — заметил Гэннон. — А мистер Уолтерс — человек тщеславный. Зачем ему было дублировать уже проводившиеся кем-то работы? Потому он и поставил во главе проекта своего человека — хотел быть уверенным, что это будут серьезные исследования, а не какие-то махинации шарлатанов и жуликов, которые обычно занимаются подобными вопросами.
      — А откуда он знал, что Хенгуэр — действительно существующая фигура?
      — В молодости мистер Уолтерс был знаком с Томасом Хенгуэром. Хенгуэр был тогда пожилым человеком. Потом, много лет спустя, Уолтерс снова встретился с Хенгуэром, но если теперь пожилым был сам Уолтерс, то Хенгуэр, казалось, не стал ни на год старше. При дальнейших расследованиях выяснилось, что человек, отвечающий описанию Хенгуэра, время от времени всплывал то тут, то там последние несколько веков, но существование его не подтверждается документально — никаких данных о нем нигде не зафиксировано, не нашли следов ни его паспорта, ни метрики, ничего. Но из тех записей, которые мы все же раскопали, стало ясно, что Томас Хенгуэр, по всей видимости, владеет тайной вечной жизни. Мистера Уолтерса очень беспокоит приближение старости, поэтому он хочет узнать у Хенгуэра секрет долголетия. Все предполагаемые паранормальные способности, которыми якобы владеет Хенгуэр, явятся лишь десертом к основному блюду.
      Такер изумленно потряс головой. Услышь он такое неделей раньше, посмеялся бы, и только. Но сейчас, когда он воочию убедился, каковы способности Хенгуэра, он похолодел от мысли, что будет, если таким секретом овладеет Уолтерс или кто-то вроде него. Уолтерс был хорошо известен во многих странах мира, а не только в Канаде. Он вращался в высших политических, промышленных и академических кругах. Газеты ежедневно писали о том, как он приобрел то или поддержал это.
      Но для Такера главное заключалось в другом, он знал, что Уолтерс — человек беспринципный и беспощадный, он плюет на всех, его внимание сосредоточено только на себе самом, на том, что ему выгодно. Людям, мало с ним знакомым, это не бросалось в глаза, другое дело Такер — он умеет приглядываться к человеку, ему Уолтерс был ясен. Если дать такому, как он, бессмертие… и паранормальные способности — что тогда сможет остановить его? Если отыщутся такие, кого он не сумеет одолеть, он их просто-напросто переживет.
      Хенгуэр, по крайней мере, сидел тихо. Из его довольно беспорядочного досье Такер не мог сделать вывода, что старик представляет собой некую угрозу. Такера волновало только то, что Том, по-видимому, обладает еще какими-то неизвестными магическими возможностями. И волновало его это не потому, что он опасался самого Хенгуэра, а потому, что этими возможностями воспользуется кто-то другой. Кто-то вроде Уолтерса.
      — Итак, — громко сказал Тропман и начал загибать пальцы, — зачем появились в Доме мистер Гэннон и его помощники, мы выяснили. Установили, что запасами продовольствия мы располагаем и что Дом дает нам не только приют, но и защиту.
      — Вот на защиту не очень-то надейтесь, — возразил Байкер. — Мы же до сих пор не знаем, что такого особенного в этом Доме. Каким образом он не дает доступа нечисти? Это же может в любую минуту кончиться.
      — Безусловно, — кивнул Тропман. — Но все это только часть наших проблем. Главное же, как найти способ вернуться в наш мир.
      — А если мы его не найдем? — спросил Гэннон.
      Но никто даже мысли такой допускать не хотел.
      «На худой конец у нас есть Том Хенгуэр, — подумал Байкер. — Мы прежде всего должны привести его в чувство. Потому что иначе…»
      — Надо бы произвести небольшую рекогносцировку на местности, — подумал он вслух.
      Гэннон согласился:
      — Вдруг удастся встретить кого-нибудь из туземцев и узнать, что и как, хотя, если кроме этих чудищ, что воют за окнами, здесь никого нет…
      — Нет, ни о каких разведках не может быть и речи, — возразил Джеми. — Как только эти твари учуют человека, он и пяти минут не продержится.
      — Хоть в одном нам повезло, — вмешался Такер. — Спасибо, что мы можем обойтись без серебряных пуль, чтобы уничтожать этих чудищ. Слава богу, их берут и обычные. Сможем бить их, пока хватит патронов.
      — А что будет потом? — спросил Джеми. — Что мы станем делать, когда у нас иссякнут боеприпасы, а чудища все будут прибывать?
      — Томас Хенгуэр, — медленно произнес Тропман, повторяя недавно проскользнувшую у Байкера мысль. — Все сводится к нему. Необходимо привести его в чувство.
      Гэннон потряс головой. Он не стал бы возлагать больших надежд на этого старикашку после того, как мельком увидел его по дороге на кухню. Он был поражен, как жалко выглядел лежащий под одеялами Том — прозрачная кожа обтягивала лицо, изуродованное шрамами. Гэннон даже не мог себе представить, что это тот самый бессмертный волшебник, про которого столько толкует Уолтерс. Не похоже было, что он сможет когда-либо встать на ноги.
      — Значит, старик — наша единственная надежда? — спросил он у Тропмана.
      — Ну, если у вас в запасе есть что-то лучшее…
      — Нет, ничего. Я, правда, в этих вопросах мало смыслю, но неужели старика ничем нельзя привести в чувство? А что с ним, собственно говоря?
      — Как я уже говорил Джеми, — начал объяснять Тропман, — похоже, что у него была какая-то серьезная травма — какая, мы можем только гадать. Познакомившись теперь с этими осаждающими нас чудовищами, я просто содрогаюсь, представляя себе, чему он подвергся.
      — Выходит, надо ждать? — спросил Гэннон и обвел взглядом сидящих за столом. Ясно было, что эта перспектива никого не радует, но так же, как и он, никто из присутствующих не мог предложить ничего другого.
      — Что ж, — сказал Гэннон. — Давайте крепить оборону. Не хотелось бы мне проснуться оттого, что эти гады снова ухитрились прорваться в Дом.
      Байкер кивнул:
      — Придется обходить нижний этаж. Наверное, этого будет достаточно.
      — Но наружу никого не выставлять, — подчеркнул Джеми.
      — Наружу — никого, — согласился Байкер.
      Хотя рано или поздно кому-то придется выйти из Дома на разведку. У него самого не хватит терпения сидеть в Доме и ждать, что еще придумает их враг. Пусть только наступит утро, он серьезно подумает, как выяснить, что лежит за полями, окружающими Дом.
      — Первая вахта моя, — сказал Такер, взглянув на часы. — Сейчас около девяти. Давайте сменять друг друга через каждые три часа.
      — Дом большой, — заметил Байкер. — Может, лучше иметь по крайней мере двух дежурных — один патрулирует южное и восточное крыло, другой — северное и западное.
      — Правильно, — сказал Гэннон. — Я составлю компанию инспектору.
      — Ладно, а я выйду на вторую вахту, — предложил Байкер, — вместе с… — Он оглядел сидящих за столом и остановился на одном из помощников Гэннона.
      — Мерсье, — подсказал Гэннон. — А Шевье с вашим Фредом могут дежурить с трех до шести, тогда мы с инспектором их сменим.
      — А мы что же? — спросил Джеми.
      — Вы с доком должны быть здесь, рядом с Хенгуэром, в полной боевой готовности, — объяснил Такер.
      — А я? — спросил Сэм.
      — Ты можешь дежурить на рассвете с Шевье и Фредом, — сказал Байкер.
      После этого все долго сидели молча, глядя друг на друга, еще до конца не осознавая, что с ними произошло. Мысленно они уже приготовились к тому, что должны будут встретиться с врагом Хенгуэра, ставшего теперь и их врагом. Сейчас, когда они сидели все вместе, им легче было смириться с тем, что ирреальная опасность вдруг стала реальной. Вот позже, когда они разойдутся и одни постараются заснуть, а другие начнут расхаживать по длинным пустым коридорам, — вот тогда каждому из них придется туго.
      Они оказались в ситуации, к которой нельзя было применять логические решения, в ситуации, для которой жизненный опыт каждого из них ничего не значил. Они не знали правил этой новой игры, если, конечно, такие правила вообще существуют.
 
      — Ну что? — спросил Шевье, сойдясь с Гэнноном и Мерсье в парадном холле.
      — Шел бы ты спать, — ответил Гэннон. — Тебе же досталась вахта на рассвете.
      — Ну да, это ясно. — Шевье забросил в рот жвачку. — Но я не о том, Фил. Что будем делать?
      — Будем играть с ними в одной команде… Что нам еще остается? Положение у нас безвыходное.
      — А что скажет Уолтерс?
      Гэннон пожал плечами:
      — Об этом будем беспокоиться, когда и если вернемся обратно. Ну а если вернемся, схватим этого Хенгуэра и дадим деру.
      — Такера оставьте мне, — заявил Мерсье.
      — Да? А с чего это ты на него так взъелся?
      — Ну хотя бы за то, что он угробил Сержа.
      Гэннон кивнул. Он не забыл, как сам разъярился на Байкера тогда в холле, за минуту до того, как Сержа убили. Его приводило в бешенство, что непрофессионал так легко обошел его.
      — Ладно, — согласился он, — уступаю тебе инспектора. А я займусь этим Байкером. — Он осклабился. — Ну а ты, Майк? Кого бы ты предпочел?
      — Понимаю, что ты решил не оставлять свидетелей, — прохрипел Шевье. — А раз так, то их на всех нас хватит. Что останется, будет мое.
      — Зря мы согласились ждать, — сказал Мерсье. — Они ведь считают, что до возвращения в Оттаву мы пальцем их не тронем.
      — Это точно, — согласился Шевье.
      — Нет, будем ждать, — отрезал Гэннон. — Чую я, что пока мы отсюда не выберемся, нам потребуется каждый умеющий стрелять.
 
      — Как я жалею, что ты за мной приехала, — сказал Такер Мэгги, которая вместе с ним совершала обход южного крыла Дома.
      — Иногда я просто ненавижу тебя за эту твою установку: «Опекать беззащитных женщин». Ты это чувствуешь?
      — М-м…
      — М-м… — передразнила его Мэгги и вздохнула. — Но сейчас дело не в этом. Я тогда не стала звонить тебе просто потому, что знала, как ты мне ответишь: скажешь, чтобы я ехала домой и ждала там.
      — Понимаю. На твоем месте и я бы так поступил.
      — Мое место было бы тебе слишком тесно, Такер!
      Впервые за эти долгие часы инспектор улыбнулся и, обняв Мэгги, притянул ее к себе.
      — Я полагала, что мы занимаемся патрулированием, — сказала, прижимаясь к нему, Мэгги.
      — А как же! Одно другому не мешает. Такая работа!
      — Вот как? Жаль, я не пошла служить в полицию.
      — Да? А как же ты разыгрывала бы тогда роль Перри Мейсона?
 
      Впервые за долгое время оставшись один, Джеми ходил взад и вперед по кабинету, то и дело бросая взгляд на пустой экран компьютера. В нем таилось решение их проблемы. Он был в этом уверен. Ведь в компьютере много лет хранилась программа Тома. Что еще заложил Том в память машины? И какой код доступа открывает его программу? Наверняка какой-то простой. Настолько простой, что наткнись на него — и не догадаешься, что это ключ. Черт бы побрал Тома за его легкомыслие! Не имел он права так играть судьбами людей!
      Отойдя от стола, Джеми сел в кресло напротив камина. Вынул трубку, набил ее и пошарил по столу в поисках спичек. На столе все еще лежала рукопись его статьи для журнала «Дикая природа», а сверху карандаш Сары. Отложив незажженную трубку, Джеми уставился в пустой камин.
      «Сара!» — подумал он, и грудь у него сдавило. Он чувствовал, как стены Дома отозвались на его тревогу. При всем том, что произошло, исчезновение Сары было для него главной проблемой — острой болью, которую не удавалось заглушить ничем. Куда отправил ее Том? В Иной Мир? В безопасности ли она с этим учеником Тома? А что, если чудовище Мал-ек-а схватило ее? А вдруг она сейчас как раз за силовым поясом, который окружает Дом, и не может пройти из-за этих тварей? Боже, если они заметили ее, то Сары, наверное, уже нет в живых.
      От этой мысли Джеми обдало ледяным холодом. В который раз проклиная Тома, он поднялся и подошел к столу. Включил «Меморию» и занес руку над клавиатурой. С чего начать? Искать наобум? Попробовать угадать пароль? Он знал, что надо экономить электроэнергию на случай, если они застрянут здесь надолго, но сейчас ему было наплевать на это. Надо немедленно, прямо сейчас выяснить, что им делать! Может быть, никаких «потом» уже не будет.
      Вздохнув, Джеми открыл картотеку с описанием виэрдина. Одно за другим он просматривал на экране изображения костяных дисков. Он напрягал мозг, пытаясь уловить что-то, надеясь на какой-то всплеск интуиции, которая может помочь там, где логика бессильна.
 
      Салли хотела сопровождать Байкера во время его дежурства, и притом что он не отказался от мысли вырваться утром на разведку, он не стал с ней спорить. Байкер собирался ехать на мотоцикле, но даже с винтовкой и на мотоцикле он здорово рискует — Байкер понимал это. Однако нельзя же просто сидеть сложа руки и ждать — вдруг выход из положения свалится на них с неба. Надо скорей выбираться отсюда! Возвращаться в Оттаву.
      Байкер не слишком-то верил, что Том Хенгуэр — даже если он очнется — сможет им чем-то помочь. Во-первых, именно из-за него все они угодили в эту неразбериху! И кроме того, было еще одно обстоятельство. Как бы перекликаясь мыслями с Джеми, Байкер тоже тревожился, что Сара где-то здесь, за стенами Дома. Вдруг она пробирается сейчас через кусты, не может найти дороги, надеется, что они ее отыщут. Эти твари не знают, что означает рев мотоцикла, а она-то сразу догадается. Если она где-то здесь неподалеку и может двигаться, она прибежит к нему.
      — Что с нами будет, Байкер? — спросила Салли.
      Байкер вздохнул:
      — Должны вывернуться наизнанку, но рвануть из этой трясины — вот что с нами будет. Пусть эти твари у дверей не воображают, что мы сложим лапки и подохнем им на радость.
      — Я даже не о них говорю, — сказала Салли. — На меня нагоняют страх этот Гэннон и двое других.
      — Они, конечно, мерзавцы, — согласился Байкер. — Я и насчет этого Такера не уверен. Все они одним миром мазаны — Такер, Гэннон и прочие.
      — Ну, по-моему, равнять инспектора с этими парнями не стоит. Он хоть с виду и суровый, но, мне кажется, честный.
      Ответить Байкер не успел. Они как раз завернули за угол и вышли в коридор, ведущий из восточного крыла в южное. Из третьей комнаты справа раздался грохот разбитого стекла. Взведя на бегу курок, Байкер ворвался в комнату, Салли за ним. Она направила фонарь в окно, а он поднял винтовку. На полу лежал камень, на ковре вокруг — осколки стекла. В дыру просунулась не то лапа, не то рука. Байкер готов был спустить курок, но не успел — вспыхнул яркий голубой свет, и тот, кто пытался проникнуть в Дом, исчез.
      Салли подошла ближе.
      — Стой на месте! — крикнул Байкер. Он продолжал целиться в окно. Оба с удивлением и страхом наблюдали, как стекло постепенно само восстановилось.
      — Байкер!
      — Не похоже, что это была лапа, — сказал Байкер. — По-моему, скорее рука.
      — А окно, Байкер! Подумай!
      — Да! Не знаю, что и сказать.
      Каким бы образом Дом ни защищал их, эта защита еще работала. Качая головой, Байкер опустил винтовку. Дом всегда казался ему странноватым, но это уж было чересчур.
      — Дай-ка мне фонарь, детка, — сказал он. — Надо выскочить, посмотреть, что там делается.
      — Я… я с тобой, — заявила Салли.
      — Не сходи с ума, — начал было он, но увидев, каким решительным стало ее лицо, замолчал.
      Она напугана. Черт побери, он и сам напуган. Но своего решения она не изменит. Отчасти поэтому его сразу и потянуло к ней, когда они познакомились. Чувствовалось, что не в ее привычках отступаться от того, что она решила. Вся эта катавасия ее немного вышибла из седла — а кого, впрочем, нет? Но теперь она взяла себя в руки.
      — Ладно, — согласился Байкер. — Пошли!
      Они нашли ближайшую дверь на улицу, открыли ее и вышли на крыльцо. Салли держала фонарь. Они долго стояли молча, приглядываясь и прислушиваясь. Убедившись, что, по крайней мере поблизости, нет никого, Байкер, а за ним и Салли направились к окну. Подойдя к нему, они еще раз внимательно огляделись, готовые мгновенно реагировать на малейшие признаки опасности. Но ночь вокруг была спокойной. Пахло травой и полевыми цветами. Слышно было только их собственное учащенное дыхание да вздохи ветра.
      — Осмотри как следует окно, — распорядился Байкер, а сам повернулся спиной к Дому, переводя взгляд слева направо и всматриваясь в раскинувшееся перед ним поле.
      — Что надо искать?
      — Какие-нибудь признаки того, что в окно кто-то лез, например следы рук, ног, да все, что попадется на глаза.
      — Ничего здесь нет, — через минуту доложила Салли. — Может, это не то окно?
      — А какая под ним земля?
      — Мягкая.
      Значит, на ней должен был остаться отпечаток. Кто бы ни пытался пролезть в дом, он не мог не оставить следов.
      — Подержи-ка винтовку! — сказал Байкер.
      Он взял фонарь и присел, вглядываясь в землю. Салли была права. Никаких следов. Ничем не потревоженная земля. Проклятие! Кто же это пытался залезть в окно? Кого вспугнул огненной вспышкой Дом?
      — Давай-ка еще попроверяем, — сказал он Салли.
      Они тщательно оглядели землю под ближайшими тремя окнами, потом, возвращаясь к двери, опять внимательно смотрели под ноги. Всюду одно и то же — никаких следов. Ни одной вмятинки. Байкер с размаху надавил землю ногой — остался отпечаток сапога. Попробовала запечатлеть свой след и Салли — она весила сто два фунта, — результат был налицо.
      — Пошли в Дом, — вдруг сказала она. — Что-то мне не по себе. Будто на нас смотрят.
      — Вполне возможно, — ответил Байкер и подтолкнул ее к двери.
      Сам он долго, сжав губы, всматривался в темноту, потом тоже вошел в Дом.
      — Как ты считаешь, что это было? — спросил он, снова задвигая засов.
      — Понятия не имею, — пожала плечами Салли. — Тут всякое творится — разве догадаешься? Может, призрак?
      — Знаешь, что мне кажется? Мне кажется, в Дом хотел забраться кто-то из нашего мира.
      — Что?
      — Если верить в чудеса, похоже, что это именно так и было. Ведь здесь все перемешано, может быть что угодно. Вдруг этот Дом одновременно находится в двух мирах? А то, что внутри Дома, так и скачет из одного мира в другой! Помнишь первую атаку утром в Оттаве? Когда мы потом вышли на улицу, ни на стенах, ни на дверях никаких следов нападения не было. Ни царапинки! А когда к вечеру мы очутились здесь… Ну, ты же помнишь, как выглядел Дом после последней атаки этой нечисти? Все доски разодраны когтями чуть не в лохмотья. Ужас, какой вид! Такой, впрочем, и должен был быть еще после первой атаки.
      — Наверное, ты прав, — кивнула Салли. — Но что все это значит? И могут ли быть сразу два таких странных дома?
      — Не знаю. Дом построил дед Джеми. Может, в его старых дневниках о странностях что-нибудь и сказано. Джеми знает, где это надо искать.
      — Он, наверное, уже и сам додумался бы, что надо посмотреть в дневниках, если в этом был бы смысл.
      — Вряд ли он станет искать. Все Тэмсоны — заядлые писаки. О чем только они не пишут, все — от дедушки Джеми до Сары. Так что сейчас просто времени нет ворошить все эти горы записей.
      — Нет, давай все-таки спросим Джеми.
      — Ну, когда закончим дежурство.
      — Вдруг в этих дневниках есть какие-то указания, как нам вернуться в наш мир?
      — Точно! — согласился Байкер.
      А если ничего в этих дневниках не найдется, то тем более ему надо завтра идти на разведку. Ведь если этот Дом может выходить и в тот, и в другой мир, вдруг здесь есть и еще такие же? И если он набредет на них, вдруг там окажется кто-нибудь, кто сможет им помочь? Конечно, это опасный замысел, но он будет действовать осмотрительно.
      Байкер перебросил винтовку за плечо, примостив так, чтобы можно было пустить ее в ход в любую минуту. Если надо кого-то наставить на ум, его оружие умеет быть очень убедительным.
 
      Тропман дремал в кресле, время от времени просыпаясь, чтобы проверить, как его пациент. За ночь дыхание Тома выровнялось, и хотя кожа оставалась бледной, она уже не была такой прозрачной. Тропман силился представить себе, что же такое сотворили с Томом и что за чудовище этот Мал-ек-а.
      Ситуация, в которой они очутились, крайне беспокоила Тропмана. «Вот, пожалуйста, — думал он, снова закрывая глаза, — все эти годы я писал романы ужасов, изучал „запрещенный“, „темный“ фольклор, но ни во что это не верил». Тропман всегда мыслил трезво и здраво, и потому в статьях, которые он писал, не чувствовалось того пустого энтузиазма, который был характерен для большинства исследований, посвященных паранормальным явлениям. Только в романах он давал себе волю. Но в то, о чем писал, сам он никогда не верил. Просто это была игра мрачной стороны его воображения, естественная реакция на страх смерти, нараставший по мере того, как жизнь шла на убыль. Ведь он старел. Для всей нынешней истории он был уже слишком стар. Слишком стар, чтобы наблюдать, как обернулись реальностью его выдумки.
      Шаги у дверей вывели его из задумчивости. Он увидел, что на дверной косяк опирается Филлип Гэннон.
      — Как ваш пациент, доктор Тропман?
      — Все еще без сознания, но дышит уже лучше.
      — Можно рассчитывать, что завтра мы от него добьемся хоть пары слов?
      — Надеюсь.
      — Ну и фрукт он, — процедил сквозь зубы Гэннон. — С виду обычный старикашка — встретишь его на улице, даже и не заметишь, — а устроил черт-те что! Ну, не переутомляйтесь, доктор Тропман. Завтра нас ждет тяжелый день.
      Он говорил любезно, но взгляд у него был как у мертвеца. «Опасный человек этот Гэннон», — вдруг осознал Тропман. Он долго смотрел на дверь после того, как тот ушел. «Очень опасный», — повторил он про себя. Тропман надеялся, что, если они вырвутся из здешней западни, инспектор сумеет справиться с этим субъектом и его подручными.
 
      Там, где тьма сгущалась, ждал Мал-ек-а.
      Его не волновало течение времени. Рано или поздно его терпение будет вознаграждено. Его трагг-и рыскали в прошлом и настоящем, в обоих мирах, искали безрогую малышку, у которой было сокровище барда, так нужное Мал-ек-е. Скоро ее отыщут. И тогда трагг-и доставят Мал-ек-е кольцо. А как поступят с девчонкой, ему все равно. Ему нужно только кольцо, тогда он вскроет Дом Тэмсонов и вытащит оттуда свою законную добычу — друида.
      Как они ни пытались проникнуть в этот треклятый Дом, все заканчивалось плачевно. Мал-ек-е хотелось завладеть умом кого-нибудь из тех, кто был в Доме, но там подобрались сильные люди, да и Дом еще больше укрепил свою оборону.
      Ничего. Времени довольно. Целая вечность. Надо только набраться терпения. Он и так вытерпел уже целое тысячелетие во тьме, прежде чем вырвался на свободу. А сколько он ждал, пока наращивал тело, пока склонял на свою сторону детей Тьмы. Подождет еще. Это смертные живут и умирают. А такие, как он и друид, существуют вечно. Пока их не уничтожат.
      Когда Мал-ек-а представил себе гибель своего врага, глаза его так и запылали. Не видать этому друиду Страны Лета! Плавать в такой же ледяной пустоте, какая царит в сердце Мал-ек-и, — вот его удел!
 
      — Вы оба это видели? — спросил Джеми.
      Он пристально смотрел на Салли и Байкера. Салли кивнула.
      — И это действительно была рука? Не лапа, а именно рука?
      — Все случилось очень быстро, — ответил Байкер. — Но я уверен, что это была рука. Сколько мы потом ни осматривали все под окнами, ничего не нашли. Говорю вам, похоже, это были наши.
      — Не знаю. — Джеми потер глаза, воспалившиеся от долгих часов, проведенных за компьютером. — Не удивлюсь, если и это возможно.
      — Где у вас дневники деда, Джеми? Там должны быть какие-то объяснения, почему Дом так странно ведет себя. Ведь он же сам его строил.
      — Да я уже просматривал их, — сказал Джеми.
      — Но вы же не искали тогда именно это, — возразила Салли.
      Сам Джеми в дневниках ничего не нашел. Искал впустую. Всегда в его жизни всё оказывалось впустую. Это ощущение постоянно мучило его. Он знал, что ответ где-то здесь, близко. Он только никак не мог найти его. Предположение Байкера заставляло перечитать записи деда внимательней, но у Джеми не было сил. Ему надо было хоть немного поспать, иначе он просто забудется сном там, где сидит.