ГЛАВА 24

Элизабет лежала в теплой ванне, большой, из белого мрамора, и наслаждалась покоем. От воды с ароматом лаванды поднимался легкий пар. Еще совсем недавно Элизабет не знала, сколько нежности и страсти может подарить мужчина. Но теперь ее представления круто изменил самый бестолковый человек на свете – ее муж.

Когда она находилась рядом с Эшем Макгрегором, все тело отзывалось любовью. И как жаль, что он откровенно смеялся над всеми ее попытками сделать из него респектабельного джентльмена, и не воспринимал чувств всерьез.

Но он не унизил ее перед Дуайтом, более того, ему вполне удалась роль влюбленного супруга. А вот ревновал Эш по-настоящему. Подлинным, к сожалению, был и его гнев. Эш считал Элизабет предательницей и хотел, чтобы она за это платила.

Сегодня этот невозможный человек приказал прийти к нему в спальню вечером. «Ты должна быть у меня в постели в десять часов. Обнаженной».

От этих слов ее начинает охватывать возбуждение. Вспомнив жадные ласки мужа, Элизабет зарделась от удовольствия. И все же она не собирается бросаться ему на шею, словно влюбленная дурочка.

Его Светлость очень скоро поймет, что Ее Светлость не станет плясать под его дудку.

Элизабет представила, как отнесется к непослушанию муж, и по телу побежали мурашки. «Он может делать все, что захочет, – пыталась успокоить себя, – но этой войны ему никогда не выиграть.

Она – жена, а не рабыня. Ей придется преподать ему урок, как бы сильно он ни сопротивлялся».

– Похоже, ты не знаешь, сколько сейчас времени?

Низкий баритон Эша гулким эхом прозвучал в ванной комнате. Вздрогнув от неожиданности, Элизабет оглянулась и увидела мужа. Он стоял, прислонившись плечом к дверному проему. На Эше был темно-синий шелковый халат, который Элизабет купила для него в Нью-Йорке. Он недавно принял ванну, и мокрые волосы падали на лицо тяжелыми прядями.

Выбирая халат, Элизабет представляла, как выгодно подчеркнет густой синий цвет невероятную красоту его глаз. Тогда она и подумать не могла, как красиво обтянет широкие плечи и грудь Эша мягкий шелк. Простого покроя, с запахом, он приоткрывал ложбинку на шее мужа, загорелый треугольник на груди и волнистые волоски.

Эш улыбнулся, хищно сверкнув голубыми глазами.

– Уже половина одиннадцатого, принцесса, – напомнил он.

– Твоя жена принимает ванну, – ответила Элизабет и отвернулась, стараясь придать лицу спокойное и невозмутимое выражение. Она взяла губку и принялась ее намыливать. – У меня был сегодня утомительный день. Я выбилась из сил, стараясь помочь своему упрямому и неблагодарному супругу привыкнуть к его новому дому.

– Бедная моя принцесса измучена битвой с ужасным зверем, – усмехнулся Эш. – И теперь она зализывает свои раны?

Элизабет бросила на мужа холодный взгляд.

– Я просто получаю удовольствие от ванны, – возразила она. – Точнее, получала до тех пор, пока ты не нарушил мой покой. Потом собираюсь залечь в постель с романом и постараюсь забыть о тебе, лучше всего – навсегда.

– А у меня есть более интересное предложение. – Мягко шурша шелком, Эш направился к ванне, держа под мышкой коробку шоколадных конфет.

Намылив губку, Элизабет провела ею по руке, оставляя на ней густую душистую пену.

– Мне нет никакого дела до твоих предложений. По крайней мере, до тех пор, пока не станешь обращаться со мной как с женой, а не как с рабыней, купленной на аукционе.

Эш развязал пояс на халате.

– Ты продала себя, как проститутка. С какой стати я должен относиться к тебе по-другому? – удивился Эш.

– Я сошла с ума настолько, что подарила свое сердце упрямому зверю, но не настолько, чтобы женить его на себе. – Элизабет опустила намыленную руку в ванну, стараясь не обращать внимания на распахнутый халат мужа.

Розовое от теплой воды, тело стало приобретать красный оттенок: ей становилось все жарче и жарче.

– Конечно, гораздо проще обвинить во всем меня, – сказала Элизабет, окунув губку. – В этом случае не надо пытаться превратить брак во что-то более прочное, чем просто фарс, который тебя, похоже, устраивает.

Сбросив халат, Эш небрежно бросил его на кресло. Элизабет подняла глаза: сильное обнаженное тело мужа было верхом совершенства.

– Ты навязала мне этот брак в надежде помочь Марлоу и герцогине. В это я верю. Но не могу понять одного: как ты, – само совершенство и гордыня – пала так низко, что влюбилась в полуобразованного дикаря, – отозвался, наконец, Эш. Он опустился рядом с ванной на колени. Элизабет повернулась к нему и посмотрела в его глаза. Она была убеждена: за этим холодом скрывается болезненная ранимость. Она нужна этому человеку. Когда же, наконец, он откроет свое сердце и доверится ей до конца?!

– Я не один раз говорила тебе и повторяю снова: я потеряла рассудок, – снова и снова внушала она мужу.

Эш самодовольно ухмыльнулся. Протянув руку, он повел пальцем по ключице Элизабет, пробуждая в ее теле сладкую дрожь.

– Значит, ты меня любишь, – насмешливо сказал он. – И хочешь, чтобы я в это поверил?

– Должна сказать, мне порядком надоело повторять одно и то же. Ты же не испытываешь ко мне никаких чувств, – с досадой сказала она.

– Вот, значит, чего ты хочешь, принцесса? – Открыв коробку с конфетами, Эш бросил крышку на туалетный столик. – Хочешь, чтобы я ел у тебя с руки? Был настолько увлечен красавицей-женой, что ни о чем другом и не смог бы думать.

– Нет. – Элизабет прикоснулась к груди мужа. – Я хочу только, чтобы ты, наконец, понял правду. Она у тебя прямо под носом.

Глаза Эша выдавали внутреннее смятение. Он поспешно отвернулся от жены. Потом посмотрел на коробку с конфетами.

– Хедли передал мне твой подарок, – сказал он. – Ты хочешь таким образом заключить перемирие с дикарем, принцесса?

– Просто мне хотелось, чтобы ты знал: здесь, в Англии тоже есть хорошие шоколадные конфеты, – ответила Элизабет. – Такие же, вкусные, как и у вас в Америке.

Эш пристально посмотрел на жену.

– И это будет еще одна причина оставить меня здесь, да? – вопрос прозвучал явно насмешливо.

Эш осторожно обвил рукой нежную шею Элизабет и вкрадчиво спросил:

– Что бы ты сказала, если б я попросил тебя поехать жить вместе со мной на ранчо в Калифорнии?

Не ожидавшая, такого вопроса, Элизабет посмотрела на него изумленно.

– Я спросила бы тебя, почему ты хочешь уехать из своего дома? – немного подумав, ответила она.

– Знаешь, я никак не могу понять, кого ты все-таки любишь: Пейтона Тревелиана или Эша Макгрегора? Кого, принцесса?

– Но и тот, и другой это – ты, – нахмурилась Элизабет.

– Увы, – развел руками Эш. – Место Эша Макгрегора на ранчо, где он будет разводить лошадей, а не в этом сказочном замке.

– Но к тебе ведь начинает возвращаться память, – воскликнула Элизабет. – В глубине души ты считаешь себя Пейтоном!

Лицо Эша помрачнело.

– Я уже говорил тебе: я все равно здесь не останусь, – упрямо повторил он.

Он был серьезен, как никогда.

– Неужели ты можешь вот так просто повернуться спиной к Марлоу и герцогине? – спросила она.

Эш осторожно прикоснулся своими влажными пальцами к мочке ее уха.

– Я не могу быть тем, кем не являюсь на самом деле, – вздохнул он.

– Но ведь ты – Пейтон. Он убрал руку с шеи жены.

– Вот, значит, каков ответ на мой вопрос, – сухо произнес он.

Заметив, какими холодными снова стали глаза мужа, Элизабет поняла, что сделала большой шаг назад в попытках завоевать его сердце.

– Я хочу называть тебя твоим настоящим именем. Что в этом плохого? – удивленно спросила она.

Положив коробку с конфетами на кресло, Эш ответил:

– Дело не в имени, принцесса.

– Да, ты прав, – согласилась Элизабет. – Куда сложнее научиться признавать своих родных или занять свое место в жизни.

Эш вытащил конфету из коробки. Опершись о спинку ванны, Элизабет наблюдала за ним с любопытством.

– Когда-нибудь я покажу тебе, что мне хочется делать с растаявшим шоколадом. Сегодня мы ограничимся этим. – Улыбнувшись, Эш поднес конфету к губам жены и попросил: – Открой рот.

Губы приоткрылись, позволяя Эшу положить конфету. Но он не убрал своей руки, продолжая дразнить Элизабет, то проводя лакомством по языку, и губам, то убирая.

– Лизни ее, – снова попросил Эш и, приподняв шоколад над губами, заставил Элизабет потянуться за ним.

Запрокинув голову, она целиком отдалась волнующей игре. Она тянулась за конфетой, облизывая пальцы Эша. Горьковато-сладкий вкус смешивался с солоноватым привкусом его кожи. Она ощущала, как грудь и низ живота начинает охватывать чувственная истома.

Эш положил остаток конфеты в рот Элизабет и жадно припал к ее сладким губам. Под настойчивым натиском жаркого языка ее губы приоткрылись.

– Как вкусно, – прошептал Эш чуть слышно. Наклонившись вперед, он взял из золотой мыльницы кусок мыла и намылил руки. Теплые и скользкие ладони в следующее мгновение уже были на хрупких и влажных плечах Элизабет.

– Есть вещи, которые ты должна для себя уяснить, принцесса, – сказал он охрипшим от возбуждения голосом. – И, прежде всего, ты не должна забывать, за кого вышла замуж.

– Я знаю, за кого вышла замуж, – ответила она, тихо вздохнув. – Но вот знает ли об этом мой муж?

Голубые глаза сверкнули гневом, но страсть, овладевшая всем его существом, одержала верх. Подавшись к жене, он тихо спросил:

– Не слишком ли много ты говоришь?

Эш жадно припал к губам, которые с готовностью раскрылись, встречая необычайной нежностью. Элизабет знала, что бороться с Эшем его оружием – гневом – бесполезно. Усмирить этого дикаря она могла только одним способом – отдавшись ему. И когда большие теплые ладони опустились на ее грудь, она подумала, что этот плен удивительно сладок.

Захватив сосок жены кончиками пальцев, Эш осторожно сжал его, чувствуя, как мягкий бутончик начинает твердеть. Элизабет негромко вскрикнула и, обхватив плечи мужа мокрыми руками, стала неистово его ласкать.

– Тебе ведь это нравится, принцесса? – Поглаживая напряженный сосок, Эш доставлял ей невыразимое наслаждение.

Элизабет накрыла руку мужа ладонью и призналась:

– Мне хорошо, когда меня ласкают твои руки.

– Ты чертовски красива. – Соскользнув со щеки Элизабет на шею, губы Эша замерли.

– И ты тоже, – прошептала она, гладя мужа по сильной мускулистой спине.

Рука мужа, минуя грудь и живот, опускалась все ниже. Дразня ее, стала перебирать шелковистые завитки. Элизабет изогнулась всем телом и подалась навстречу наслаждению, которое мог дать ей только муж.

– Какая ты нежная и мягкая. – Припав щекой к плечу жены, Эш осторожно раздвинул лепестки заветного цветка. Он нашел точку, – источник возбуждения – и стал нежно ее массировать.

Элизабет приподняла бедра, готовая, к любви. Каждое ее движение сопровождалось тихим всплеском воды. Она не могла уже сдерживать стонов, рвавшихся изнутри.

Эш поднял жену из воды и прижал к своему горячему телу. Тугие завитки на груди мужа приятно щекотали. Доверчиво прильнув к нему, она обхватила его за шею и прижалась губами к уху.

– Что ты делаешь? – шепотом спросила она, когда Эш постаивл ее на пол.

– Ставлю тебя на ноги, принцесса, – спокойно ответил он.

Элизабет это совсем не понравилось. Она ожидала, что муж отнесет ее в постель и завершит то, что так искусно начал. Остановиться сейчас было бы слишком жестоко даже для зверя. Ноги Элизабет коснулись холодного пола.

– А я думала, ты хочешь увидеть меня в кровати, – разочарованно протянула она, не заботясь о неприличии быть слишком откровенной. – Обнаженной.

– Не могу же я оставить тебя мокрой, – ответил Эш и легонько поцеловал в лоб. – Ты ведь можешь простудиться.

– Если ты будешь рядом, этого не произойдет, – сказала Элизабет и обняла мужа за плечи.

– Дотронься до меня, принцесса, – попросил он.

Хриплый голос Эша был полон безудержного желания. Руки жены опустились на грудь, пробрались сквозь густую поросль темных завитков и, прикоснувшись к соскам, заставили его тихонько вскрикнуть от удовольствия. Поколебавшись, какое-то мгновение, Элизабет пробежалась кончиками пальцев по твердому «копью» мужа, сорвав с его губ прерывистый вздох. От нежного прикосновения напряженная плоть Эша зашевелилась.

– Как хорошо, принцесса, – набросив на жену полотенце, он вытирал ей спину, плечи, ноги. Все это время он покрывал тело поцелуями, собирая капельки воды с груди, живота, рук. Едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Элизабет и не овладеть ею прямо в ванной, Эш опустился перед ней на одно колено.

Она смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Казалось, что все происходящее – сон, красивый и романтический сон, в котором благородный рыцарь отдает дань восхищения и любви даме своего сердца.

Когда Эш припал губами к влажным завиткам, украшавшим основание бедер, Элизабет не выдержала и схватила его за плечи. Откинув голову, она хрипло простонала. Спустя, несколько минут, когда накатила очередная волна удовольствия, Эш поднялся с колена, подхватил ее на руки и понес в спальню.

– Ты хочешь меня, принцесса? – спросил он, опуская жену на шелковые простыни.

– Сейчас и всегда, – коротко ответила она.

Эш овладел ею, войдя одним быстрым движением. Вся дрожа, от наслаждения, Элизабет двигалась в такт мужу, жадно улавливая страстный ритм. Она упивалась сильным телом мужа. Припав к губам Эша, она соединилась с ним в долгом неистовом поцелуе. Он длился до тех пор, пока на них не обрушился настоящий ураган наслаждения, заставивший забыть обо всем на свете.

Насладившись оргазмом, Элизабет продолжала крепко прижимать к себе мужа, словно боялась, что он слишком быстро встанет и уйдет, оставив ее одинокой и забытой в большой постели.

Эш, осторожно отстраняясь от жены, почувствовал, как не хочет она разжимать своих объятий. Он повернулся на бок и притянул ее к себе.

Элизабет тихо лежала в обнимку с мужем, не решаясь ни заговорить, ни шевельнуться, боясь нарушить хрупкий покой. Еще будет время, и поговорить, и поспорить. Она успеет помочь своему нежному и ласковому зверю обрести дом и близких ему людей.

ГЛАВА 25

Эшу казалось, что с каждым днем голова распухает все больше и больше от правил, которые заставляла запоминать Элизабет. Целыми днями она читала ему нотации, делала замечания, поправляла, пытаясь поскорее сделать из него светского аристократа. В постели строгая учительница превращалась в свободную, раскованную, неутомимую и ненасытную любовницу. Каждую ночь, забывая обо всем на свете, Эш наслаждался близостью жены.

Он чувствовал себя таким счастливым, когда бережно прижимал к груди Элизабет.

Входя за женой в огромную комнату на третьем этаже, Эш ощущал себя жеребцом, обхаживающим кобылу. Элизабет была как магнит, к которому его постоянно тянуло. Чем больше времени они проводили вдвоем, тем больше хотели друг друга.

– Когда ты был маленьким, то играл в этой комнате большую часть своего времени, – объяснила жена, останавливаясь возле большого письменного стола из красного дерева.

Эш прошелся, оглядываясь по сторонам. Ему не хотелось, чтобы Элизабет заметила волнение, неожиданно его охватившее. В дальнем конце комнаты стоял длинный стол. Слабые утренние лучи освещали устроенное на нем игрушечное поле боя.

Остановившись, он стал рассматривать миниатюрный пейзаж из холмов и равнин. С одного конца стола к другому направлялись солдаты в синих мундирах, чтобы захватить неприятеля, расположившегося лагерем на противоположном конце поля.

У некоторых деревьев были сломаны ветви. Эш провел пальцем по небольшой вмятине. Она образовалась, должно быть, оттого, что увлеченный игрой ребенок протащил солдатика и разворошил мох. Взяв фигурку, Эш с интересом рассматривал резную безделушку. Он впервые видел игрушечных солдатиков, так похожих на настоящих. Повернув игрушку другой стороной, Эш осторожно прикоснулся к синему мундиру с отвалившимся кусочком краски.

Не переживай, сынок. Какая же война без потерь?

Словно наяву услышал он эти слова и невольно содрогнулся.

– Ты что-то вспомнил? – спросила Элизабет. Обернувшись через плечо, он увидел, с какой надеждой смотрят серые глаза жены.

– Вот почему ты решила провести наш урок именно здесь. Надеешься, что я что-нибудь вспомню?

–Я думала, игрушки помогут тебе. В этой комнате все осталось так же, как в те времена, когда здесь играл Пейтон. – Элизабет провела рукой по крышке стола, отливающей на солнце красноватым золотом. – Ничего здесь не трогали. За этим столом сидел учитель, а тот – был твоим. – Она показала на маленькую копию письменного стола около окна. – Обои, мебель и все остальное сохранилось таким же, каким было у тебя в детстве. Я уверена, ты что-нибудь вспомнишь.

Эш провел пальцем по винтовке в руках деревянного солдатика. Он подумал о том, с какой настойчивостью Элизабет хотела поскорее превратить его в Пейтона Тревелиана. Он никак не мог разобраться в своих чувствах и ненавидел в себе слабость, которая заставляла тянуться к этой женщине и душой, и телом.

– Ты проводил в этой комнате много времени, – снова заговорила Элизабет. Она подошла к книжным полкам, висящим на стене. На них стояли не только книги, но и игрушки. Бледно-желтые, в узкую белую полоску шелковые обои красиво гармонировали с панелями красного дерева.

– Ты узнаешь эту комнату? – с надеждой снова спросила жена.

Что мог он ей ответить? Как объяснить странное чувство, которое им владело? Все здесь казалось Эшу настолько знакомым, словно когда-то во сне уже видел это место.

Последние несколько дней память играла с ним в прятки. Воспоминания приближались к нему настолько, что он мог до них дотронуться. Поначалу Эш не обращал на это никакого внимания. Он считал свои воображаемые картины обрывками из всего увиденного и услышанного. Это были и лица со старых полотен, и образы из историй, рассказанных учительницей. Со временем Эш понял: спрятаться от действительности ему не удастся. Рано или поздно, но он все равно с ней встретится.

Элизабет подошла к дивану, который вместе с парой высоких кресел стоял возле камина. Опустив руку на мягкую спинку, она с нежностью погладила шелковую обивку.

– Эмори и Ребекка часто приходили сюда и смотрели, как ты играешь, – сказала она.

– Когда Пейтон уехал из этого дома, ему было пять лет, – заметил Эш. – Я не знаю, может ли взрослый человек вспомнить что-нибудь из такого раннего детства?

– Но ты должен постараться, – попросила жена и подошла к книжному шкафу с игрушками. – Вот уже двадцать три года никто с ними не играл. Что-нибудь здесь кажется тебе знакомым?

Эш подошел к шкафу и стал рассматривать расставленные деревянные экипажи, резных лошадок, мягких, набитых ватой зверюшек, оловянные ружья. Все это богатство принадлежало одному маленькому принцу.

– Нет, ничего, – коротко ответил он. Элизабет взяла с полки коньки, блеснувшие на солнце ярким металлом лезвий, и показала их мужу.

– Ты очень любил кататься на них.

Эш покачал головой и отвернулся. Подойдя к столу с панорамой сражения, он поставил солдатика, которого все еще держал в руке, на поле боя. Эш видел настоящую войну своими глазами, с кровью и страданиями. Его отец из племени, желая показать свой миролюбивый настрой, поднял руки вверх, когда в деревню вошли американские солдаты. Помнил Эш и ту минуту, когда один из бойцов вскинул ружье и Лайтинг Уолкер упал на землю с изувеченным лицом.

Не мог забыть убитых женщин и детей. Цвет их кожи был не таким, как у белых людей. Сам он просто чудом уцелел. Разве может тот несчастный мальчик быть маленьким принцем, играющим когда-то в этой комнате много-много лет назад?

Вот уже несколько дней Эшу не давало покоя ощущение, что Четсвик был его домом.

– Я уверена, со временем память непременно к тебе вернется, – сказала Элизабет.

Обернувшись, Эш посмотрел на жену, и сердце больно сжалось в груди. Элизабет стояла у стола.

Солнечные лучи играли яркими бликами в роскошных золотисто-каштановых прядях. Эшу показалось, что свет исходит именно от нее. В этой удивительной женщине, ставшей ему женой, заключены были нежность, тепло и ласка, которых так недоставало в жизни. Но все это предназначалось не Эшу Мак-грегору, а Пейтону Тревелиану.

– Неужели ты веришь, что возвращение памяти магическим образом превратит меня в Пейтона? Ведь это его, ты ожидала видеть на моем месте? – спросил он.

Элизабет нахмурилась, и меж тонких бровей пролегла морщинка.

– Но кое-что ты все же припоминаешь? – растерянно произнесла она.

– Ну и что из того? – упрямо возразил Эш, глядя на поле боя. – Если я и в самом деле тот мальчик, который жил в этом доме двадцать три года назад, неужели так необходимо снова в него превращаться?

– Но это избавило бы тебя от сомнений, – заметила жена.

– Я нисколько не сомневаюсь в том, кем я был, – резко ответил он. – Но не в том, кто я есть сейчас.

– Ты – Пейтон Тревелиан, – повторила Элизабет, начиная терять терпение. – Здесь твой дом, твоя семья. Но ты слишком упрям, чтобы это признать.

– Это ты слишком упряма, если не хочешь понять: я не могу назвать это место своим домом, каким бы ни было мое имя, – воскликнул Эш.

Глаза Элизабет сверкнули гневным блеском.

– Если бы ты перестал искать причины, по которым не можешь этого сделать, до твоей упрямой головы давно дошло бы, что Четсвик – твой дом.

Эш с угрожающим видом направился к жене, чувствуя в себе пробуждающегося зверя. Ей давно пора показать, за какого хищника она вышла замуж; тогда у нее, наконец, отпадет охота превращать его в ручного домашнего котенка.

Глаза Элизабет широко раскрылись. Эшу даже показалось, что он слышит, как внутренний голос Элизабет, голос разума, подсказывает ей, что надо повернуться и бежать от него со всех ног. Стремясь сильнее напугать жену, Эш зло прищурился. «Она должна убежать, – твердил он себе.– Должна убежать от меня, как можно подальше, пока есть такая возможность».

Элизабет стало страшно. Она поняла, что разбудила спящего свирепого льва. Он надвигался на нее, сжав губы и зло поглядывая. Любая женщина давно подхватила бы юбки и пулей выскочила из комнаты. Но Элизабет даже не сдвинулась с места. Она не хотела показать, как просто ее напугать. А он продолжал наступать медленной и грациозной поступью хищника, от которой кожу пробирал мороз.

– Не забывай, я не один из твоих утонченных джентльменов, – прошипел Эш. – И каким бы, черт побери, ни было мое имя, сам я не изменюсь.

Элизабет попятилась, прижавшись к письменному столу. Она вскинула голову, не желая выглядеть в его глазах трусихой.

– Даже у льва есть дом и семья, – решительно сопротивлялась она.

– Его собственные дома и семья, – уточнил Эш.

– Но ведь ты родился в этом доме, – горячо воскликнула Элизабет. – И здесь сейчас живет твоя семья.

– Я никогда не стану тем блестящим джентльменом, которым вы все хотите меня сделать, – гневно сказал он.

Элизабет старалась сохранить спокойствие.

– Никто не хочет делать из тебя того, кем ты не являешься, – устало возразила она.

– Черта с два, вы все этого только и ждете! – С этими словами он опустил руку на шею жены и пощекотал длинными пальцами.

Прикосновение вызвало во всем его теле приятную дрожь и напомнило о жарких ласках. Эш любил ее каждую ночь, но объяснял это себе только похотью. Он по-прежнему хотел, чтобы Элизабет чувствовала себя проституткой, продающейся очередному клиенту.

Но что бы он ни говорил и каким бы равнодушным ни казался, его настоящие чувства к ней ощущались в каждом прикосновении, ласках и поцелуях. Возможно, он пока ее не любил. Но он хотел ее и страстно желал взаимности, когда овладевал ею.

– С первого дня нашей встречи ты упорно стараешься сделать из меня того человека, чей образ не выходит у тебя из головы вот уже двадцать лет, – холодно бросил Эш.

– Нет, это не так. Я только пытаюсь помочь тебе найти дорогу домой. – Элизабет знала, как стремится все нутро этого человека к добру и нежности, хотя он ни за что в этом не хотел признаваться.

Она успокоится только тогда, когда дикий зверь, за которого она вышла замуж, станет совсем ручным.

Теплое дыхание мужа коснулось ее щеки.

– Если бы ты только знала, через что мне пришлось пройти, то молила бы Бога, чтобы на ближайшем корабле я уплыл отсюда и как можно дальше.

– Но ведь ты хотел только одного: выжить, – не соглашалась с мужем Элизабет.

Уголки губ Эша дернулись в усмешке:

– Мое уродливое прошлое никуда от меня не уйдет. Оно будет скрываться под изысканной одеждой и за утонченными манерами.

– Если бы ты не был таким упрямым, то...

Не дав жене договорить, Эш закрыл рот жадным поцелуем. Он подался вперед и, прижав Элизабет к столу, дал почувствовать ей всю мощь своей окрепшей мужской плоти. Но ей хотелось большего. Она с радостью ответила на поцелуй мужа, но ощутила в нем гнев. Эш решил на этот раз, как следует ее попугать и показать, какую совершила ошибку, выйдя за него замуж. Но каким бы злым ни был поцелуй, она уловила желание.

Мужчина, обнимавший ее, безусловно, был опасен. Он способен одним взмахом своих страшных лап разорвать сердце в клочья.

Элизабет уже по опыту знала, как опасно выражать свое недовольство. Но он должен понять: она нисколько не боится притаившегося в нем зверя. Элизабет положила руки на плечи мужа, но он тут же отвернулся. Его дыхание было резким и прерывистым.

– Вот я какой, – грубо сказал он. – И вся эта модная одежда и манеры меня не изменят.

– Но я и не хочу, чтобы ты менялся, – мягко возразила Элизабет.

– Тебе нужен человек, которого уже нет, – сказал Эш, не скрывая своего презрения.

– Мне нужен человек, который окажется достаточно смелым и поступится своей гордостью, чтобы найти, наконец, дорогу домой, – в тон ему стветила жена.

Эш покачал головой.

– Тот мальчик, который очень давно жил в этом доме, умер в возрасте пяти лет, – выдавил он из себя.

Элизабет положила руку на грудь мужа, на сердце, пока никак не завоеванное ею.

– Нет, – произнесла она тихо. – Тот мальчик просто выбрал другую дорогу в жизни, гораздо более трудную. И теперь он снова вернулся в свое родное гнездо.

– Посмотри на меня как следует, – упорствовал Эш. – Я не тот человек, мечты о котором ты лелеяла всю жизнь, и не кусок глины, из которого можно вылепить все что угодно. – Эш прикоснулся пальцами к щеке жены. – Я тот человек, которого впервые ты увидела у мисс Хэтти. Конечно, сейчас я намного лучше говорю, ем горох без ножа и одет по-другому, но в душе я остался тем же Эшем Макгрегором. Как бы сильно ты ни старалась превратить меня в Пейтона Тревелиана, я им никогда не стану. В твоем мире я всегда буду чувствовать себя белой вороной.

– Но ты даже не хочешь меняться! – воскликнула Элизабет.

Эш улыбнулся, но глаза остались тревожными.

– Ты хотела сказать, что я смог бы стать таким, каким ты хочешь видеть меня?

Этот человек для Элизабет был всем. Она подняла на него глаза:

– А разве есть в моем мире такое, чего бы ты не хотел?

Выражение его лица снова стало суровым. Он подавил в себе нежность и мягкость, которую успела уловить жена.

– Независимо от того, насколько хочу тебя как женщину, я не могу притворяться и лгать.

Слова мужа больно задели Элизабет. Неужели она обманулась в нем? Неужели нужна ему только для одной цели?

– И это все, что тебе надо от меня? – тихо спросила она.

Эш смотрел на нее, и красивое лицо было абсолютно бесстрастным. Ей хотелось его обнять, но сейчас он просто оттолкнет ее.

– Мне нужно больше, чем ты готова мне дать, принцесса, – ответил он тихим и каким-то тоскливым голосом.

Элизабет с трудом сдерживала слезы.

– Я готова дать тебе все, что ты захочешь, – прошептала она.

Эш закрыл глаза, его плечи, словно под тяжелым грузом, поникли.

– При условии, если я соглашусь стать лордом Энджелстоуном, блестящим английским аристократом, – закончил он за жену.

Она осторожно дотронулась до него и попросила:

– Эш, не упрямься и вернись домой. Тебя здесь очень давно ждут.

– Это не так просто, – ответил он. – Я не хочу сидеть в золотой клетке.

– Я никогда не пыталась поставить тебе западню, – искренне призналась Элизабет. – И никогда этого не сделаю.

Эш посмотрел на жену, пытаясь отыскать в глазах то, в чем хотела она уверить. Но у него оставалось сомнение. Он пока не решил, кто его жена: прекрасная сирена, увлекающая на погибель, или одержимое фантазией дитя?

– В этом мире нет ничего более важного, чем семья, друзья и люди, которым мы могли бы дарить свою любовь и нежность. – В бездонных голубых глазах мужа Элизабет увидела смятение.

ГЛАВА 26

С трудом, справившись с приступом внезапно охватившей слабости, Эш отвернулся от жены. Еще немного, и он упал бы перед ней на колени, умоляя подарить хоть капельку нежности. Но больше Эш не собирался клевать на эту наживку. Он подошел к окну и с наслаждением, полной грудью вдохнул прохладный воздух раннего утра, наполненный пряными запахами трав и цветов.