Магазин на Мэдисон-авеню

Пятая история

Однажды Роберт де Ниро рискнул покинуть Нью-Йорк и отправился в путешествие по сельскохозяйственным районам Америки. Разъезжая по захолустным местам, он как-то зашел в прачечную, где молодая китаянка стирала белье. Меж ними возникла страсть. Вскоре девушка закрыла дверь, сняла с себя одежду, прислонилась спиной к одной из стиральных машин, и они начали заниматься любовью. Большой член де Ниро затвердел, их совместное наслаждение все нарастало. Однако девушка не окончательно потеряла голову и успела натянуть презерватив на пенис партнера. Только он все равно лопнул от мощной струи спермы звезды киноэкрана, и китаянка зачала ребенка.

Поняв, что забеременела, она задумалась о том, что скажет муж, и решила с помощью хитрых уловок скрывать от него свой живот. Когда же родился мальчик, она аккуратно завернула его в тряпицу, положила в коробку, отнесла на стоянку грузовиков и поставила рядом с контейнерами, ожидающими погрузки. Помолилась о том, чтобы сын попал к добрым людям, и ушла домой.

Коробку с младенцем забросили в кузов грузовика «вольво», идущего к аэропорту. Там его поместили на грузовой самолет, который с ревом поднялся в воздух и вскоре приземлился в нью-йоркском аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди. Коробку выгрузили и поставили среди другой всевозможной тары в одном из складов терминала.

Наступила ночь, и к этому месту пришли польские рабочие, которые тайно обитали в укромных уголках аэропорта. Днем они переносили деревянные ящики да металлические контейнеры и отлично изучили местность. Ночами после работы нелегалы жгли костры, пили водку и вели разговоры о Варшаве, Кракове и Квинсе, прежде чем забыться кратким сном на бетонных плитах, которые пьяным не казались такими уж жесткими.

А младенец, почувствовав, что попал в родные отцовские места, начал вытягиваться в своей коробке, не издавая при этом им звука. Рос он стремительно и наконец, подобно пенису отца, которому тесно было в презервативе, выбрался из места заключения и оказался под открытым ночным небом, тяжело нависшим над грузовым терминалом.

Один из поляков встал помочиться, увидел лежащего на бетоне ребенка, осторожно поднял его и понес показать друзьям. Они передавали удивительную находку друг другу, а малыш внимательно заглядывал в глаза каждому из них. Рабочие решили оставить младенца у себя и назвали его Павел. Отцы Павла любили его, как родного, и мальчик рос счастливым ребенком.

Он изучил язык взлетной полосы и мог легко починить грузоподъемник.

Мальчик бродил по огромной территории аэропорта, примечая, какие контейнеры содержат еду, и учился открывать замки.

Он построил себе домик из упаковочной тары и украсил его светящимся оранжевым брезентом, а также безделушками, украденными из чемоданов транзитных пассажиров: компакт-дисками, линзами, страницами, вырванными из разных книг, пузырьками лосьонов после бритья, набором штопоров, мексиканским пончо, пачками сигарет «Мальборо», семейными фотографиями, австралийским бумерангом и сотнями тампонов, которые он подвесил к потолку.

Павел проводил ночи в складах, рассматривая контейнеры с вином, жевательной резинкой, лекарствами, мебелью и хлопчатобумажными рубашками.

Он свободно говорил по-польски и, оставаясь наедине с самим собой, с удовольствием пел польские песни. Однако поляки позаботились о будущем найденыша и научили его английскому, используя для этой цели журналы «Элль», «Плейбой» и старые номера газеты «Дейли ньюс».

Мальчик очень окреп и любил боксировать с приемными отцами ночью у костра. Вскоре никто из них уже не мог победить его. «Какой же силач зачал такого ребенка?» – с удивлением размышляли они.

Павла восхищали такси, которые колоннами собирались к аэропорту и отъезжали от него, как многочисленные желтые муравьи. Мальчику казалось, что водители этих машин очень хорошо знают жизнь и видели весь мир. «Когда вырасту, стану таксистом», – говорил он полякам. На день рождения они подарили ему карту Нью-Йорка.

Павел досконально изучил все улицы, авеню и дороги пяти районов города. Он держал в памяти все дорожки, ведущие через Центральный парк, каждый мост и тоннель. Знал назубок все маршруты с односторонним движением и станции метро. Бродя по бетонированным огороженным пространствам аэропорта ДФК, он представлял, как ведет машину по разнообразным маршрутам от Коламбас-серка до Бэттери-парк. Наконец, достигнув взрослого возраста, он собрал свои вещи и вместе с двумя «отцами» пошел наниматься в таксомоторную компанию «Братья Синх» на Двадцать второй авеню в районе Квинс. Во время поездки Павел впервые в жизни увидел контур неба на Манхэттене. Вертикальные линии поразили мальчика – доселе он видел остров лишь издали.

В центре бетонированного двора, заставленного корпусами старых такси, стоял небольшой домик с фирменным знаком компании «Братья Синх» на крыше. А на прилегавшей к нему улице гордо выстроились в ряд желтые новенькие сверкающие авто.

За письменным столом под выцветшим плакатом с изображением шоколада «Ганеш» сидел один из братьев Синх. Он приветливо улыбался.

– Хочешь порулить на меня? – спросил он.

– Да, – ответил Павел.

– Тогда ответь: какого человека можно считать хорошим?

– Хороший человек тот, который любит свою семью.

– Разве любовь к семье единственная добродетель хорошего человека?

– О нет. Он также платит налоги и уважает законы.

– А как он относится к своей работе?

– Он усердно трудится, его характерная черта – ответственность, и он всегда справедлив к коллегам.

– Вижу, ты совестливый молодой человек. Буду рад принять тебя в компанию «Братья Синх». Уверен, что из тебя выйдет замечательный водитель. Однако многому придется научиться. Возможно, улицы Нью-Йорка сами научат тебя.

Отношения Павла с улицами основывались на чистой интуиции, подобно отношениям посылаемой информации к проводам. Вскоре он уже ориентировался в городе лучше других таксистов. Ночью Павел спускался на Бродвей со 178-й улицы и выезжал в Бэттери-парк, не прикасаясь к тормозам, любуясь сверкающими в темноте рекламами: «Превратите ваши мечты в золото! Пришло время перемен!» В свободные от работы дни Павел посещал отдаленные участки города, стремясь понять, что происходит на окраине.

Как-то раз он решил посетить Аквариум в Бруклине. Ходил среди изобилующих морскими существами резервуаров, заглядывал в глаза различным рыбам и морским свинкам. Видел отражение своего лица в бледном аквамариновом цвете подводного освещения. Наконец Павел подошел к большому аквариуму, возле которого собралось много народа. Протиснулся сквозь толпу и понял, что рассматривают зеваки. Там плавали по кругу, неожиданно совершая резкие повороты, зловещие акулы, спроектированные природой куда совершеннее, чем те самолеты, которых он насмотрелся в аэропорту ДФК в пору своего детства. А когда Павел прижался лицом к стеклу иллюминатора, подобно тому, как его мать много лет назад прижалась спиной к стеклу стиральной машине, он увидел глаза женщины, устремленные прямо на него. Красивое лицо находилось под водой, волосы поднимались и всплывали вверх, а из ноздрей сыпались бусинки воздуха, похожие на серебро от Тиффани. Они долго смотрел и друг на друга. Казалось, она взглядом просит его о чем-то. Затем женщина всплыла на поверхность и исчезла из вида.

Покидая Аквариум, Павел задержался у таблички с надписью: «Посмотрите на бесстрашную Франсину, плавающую с акулами!» и тотчас услышал шаги за своей спиной.

– Привет, – обратилась к нему женщина, которую он видел в резервуаре. её волосы еще не высохли.

– Здравствуйте. Вы Франсина?

– Меня зовут Изабелла. А прозвали Франсиной, так как это имя больше подходит храброй женщине. Может быть, прогуляемся? – её улыбка хранила аромат духов «Eau d'Issey».

Он отвез Изабеллу на своем такси к дому в Ист-Виллидж. В квартире фирменную мебель скромного цвета компенсировала яркая драпировка от Версаче. По телевизору шел порнофильм. Павел посмотрел на свою новую знакомую.

– Кто вы такая?

– Я не совсем обыкновенная женщина. Я дочь актрисы Изабеллы Росселини и кинорежиссера Мартина Скорсезе. Мало кому известно, что в тот момент, когда они расстались, моя мать была беременна, Я остаюсь тайной для всего мира. Об этом знают только моя мать и вот теперь – вы.

– Но почему вы доверяете мне свою тайну?

– Потому что вы тоже не простои человек.

– Но я вырос в аэропорту. Меня усыновили рабочие-иммигранты.

– Тем не менее я вижу в вас признаки необычного человека. Мы станем друзьями. Давайте я научу вас искусству кун-фу.

Первый вечер у Изабеллы закончился для Павла занятиями боевой восточной борьбой. В полутемной квартире их тени метались по стенам и потолку, лишь экран телевизора светился мягким розовым светом. Шел порнофильм.

Вскоре после этого мистер Синх пригласил его и остальных водителей такси на вечеринку. Павел привел с собой Изабеллу. Вечеринка проходила на покинутой площадке, огороженной бетонными стенами, у въезда в Нью-Джерси. Прибыло множество такси, в каждом из которых сидели по шесть-семь веселых служащих компании «Братья Синх». По такому случаю пригласили музыканта, играющего на барабанах табла, и певца, а кое-кто из водителей, поставивших на площадке палатки и расположившихся там как дома, предлагали гостям виски. Павел смеялся и шутил с друзьями, Изабелла безмятежно улыбалась. Мистер Синх рассказывал волнующие истории о былых временах: о дорогах, которые навеки исчезли, о скрипучих башнях, которые чудесным образом вырастали на месте пришедших в упадок зданий.

К площадке подъехали четыре черных лимузина. Шоферы-китайцы в черных костюмах и темных очках выскочили и открыли дверцы. Из авто вышли тринадцать китаянок в черных вечерних платьях.

– Вот теперь начнется настоящее веселье! – взревел мистер Синх.

Тринадцать дам стали в круг и начали медленный танец под звуки индийских барабанов и протяжное чувственнее завывание певца. При этом танцовщицы то и дело бросали кокетливые взгляды на зрителей и хихикали. Гости потягивали виски и с удовольствием смотрели на выступавших. Один молодой водитель сел рядом с Павлом.

– Китайские танцовщицы – дочери криминального авторитета по имени Чу Ю Танг. Он владеет казино и строительными компаниями по всему городу, а также самой крупной американской фабрикой по производству фейерверков. А дочери танцуют на вечеринках. Говорят, от этих дамочек ничего не скроешь, и информированность отца зависит от выступлений девочек. Но мы ведь всего лишь таксисты – что нам скрывать?

Звуки табла и завывания певца становились все более страстными, и танцовщицы стали извиваться словно одержимые. Гости разожгли костер и начали играть в карты. С наступлением ночи стал смолкать шум на заставе. Изабелла встала и принялась танцевать, не присоединяясь к китаянкам. Четыре шофера-китайца так и стояли наготове возле лимузинов, а компанейский мистер Синх болтал и шутил с ними. Павел опьянел и чувствовал себя превосходно.

«Поистине жизнь чудесна, – размышлял он. – Живя в аэропорту и изучая карту города, я и представить себе не мог, что судьба свяжет меня с мистером Синхом, Изабеллой, Чу Ю Тангом и его тринадцатью танцующими дочками. Надеюсь, мои отцы-поляки так же счастливы сегодня ночью».

Музыка зазвучала громче. Музыкант метался и стучал по всем барабанам чуть ли не одновременно. Певец уже не беспокоился о словах песен, лишь издавал экстатические крики и завывания. Тринадцать танцовщиц раскачивались, превратившись в одну большую блаженную улыбку. А когда музыка умолкла, передав весь спектр меняющихся настроении до малейших нюансов, раздался громовой финальный барабанный аккорд. В этот миг бальные платья вдруг улетели вверх, тринадцать смеющихся китаянок в одних бикини бросились к своим лимузинам и исчезли.

Когда гости стали разъезжаться по домам, мистер Синх с суровым видом подошел к Павлу, чтобы попрощаться с ним.

– Скажи-ка мне, кто такая Изабелла?

– Моя знакомая.

– Мне кажется, она тебе очень нравится.

– Она чудесная девушка. – Даже в темноте было видно, как покраснело его лицо.

– Павел, остерегайся. Китайские водители очень интересовались ею… да и тобой тоже. Не знаю, что будет, только предчувствия у меня нехорошие. Никогда не жадничай, Павел. Иначе потеряешь все, что у тебя есть.

– Я учту ваш совет, мистер Синх.

– Благослови тебя Господь, Павел.

По дороге к спящему Манхэттену Изабелла впала в задумчивость.

– Знаешь, когда-то мой отец снял фильм под названием «Таксист». Водителя играл Роберт де Ниро. Порой, когда я смотрю, как ты ведешь машину, я вспоминаю эту картину.

– Там счастливый конец?

– Нет.

Вставало солнце, и черная скоростная дорога окрашивалась в коричневый цвет.

– Представляешь, какие кровавые у меня предки? Моя мать долго красовалась на рекламном щите фирмы «Ланком» в Нью-Йорке. Блестящая и умиротворенная. Однако на её счету есть и иные перевоплощения. Просто ужасные. В «Темном бархате» она играет отвратительную, испорченную женщину. Чья же я дочь, в конце концов?

Они петляли по магистрали, направляясь к туннелю Линкольна. Впереди мерцал огнями Манхэттен. Дорога расширилась, словно река в дельту, втекая на Толл-Плаза. Остановившись возле поста, где взимается плата за проезд, Павел увидел внутри помещения крупного человека в больших тяжелых роговых очках серо-зеленого цвета. Глаза его под толстыми линзами представали в весьма странной укрупненной, удаленной и искаженной перспективе. Ридом с ним на прилавке сидел горностай.

– Три доллара пятьдесят центов.

Павел стал шарить по карманам в поисках денег.

– Провели ночь за городом?

– Да.

Три долларовые купюры и два четвертака легли на прилавок.

– Хорошо развлекаться в вашем возрасте, верно? Теперь возвращаетесь домой после вечеринки. Посмотри, как устала твоя девушка. А какая она хорошенькая. И принарядилась по такому случаю. Вы, молодежь, считаете, что вам можно ездить куда угодно и делать все, что вам нравится. Думаете, что всегда будете молодыми и здоровыми. Ошибаетесь, ребята.

Он оторвал квитанцию и протянул её в шершавой ладони Павлу.

– А теперь проваливайте отсюда, чтоб я вас не видел.

Павел взял квитанцию и включил мотор. Он слишком устал и не мог думать о странных вещах, происходящих с ним. Когда утреннее солнце ярко светило прямо в глаза, он припарковал машину у дома в Ист-Виллидж, где и уснул вместе с Изабеллой на простынях фирмы «Келвин Клайн».

Проснувшись, Павел увидел, что деревянный пол комнаты залит солнечным светом.

– Наконец-то ты проснулся, мой таксист! Я уже успела навести порядок в квартире и сходила в магазин. На улице очень хорошо!

Изабелла устроила настоящий пир: плод манго, козий сыр, сушеные финики, кофе и мороженое со вкусом «кока-колы». На голову повязала бандану.

– Ты сделал меня счастливой, поэтому я купила гостинцев. – Она вспрыгнула на кровать и радостно показала коробку печенья «Орио». – Ты только посмотри. «Праздничное предложение. Вы можете стать обладателем волшебного приза. Откройте коробку и…» Ну как? Хочешь открыть?

– Но ты самая счастливая на свете. Сама и открывай.

– Хорошо.

Изабелла медленно сняла обертку, слегка подняла брови, с некоторой долей надежды ожидая свершения чуда. Осторожно открыла крышку, запустила руку внутрь коробки и извлекла целлофановый цилиндрический пакет с печеньем «Орио». Оно выглядело вполне обычно. Больше там ничего не было.

– Ну что ж, – вздохнула она и с притворным разочарованием встряхнула коробку. Однако в тот момент, когда девушка уже хотела отбросить её в сторону, из упаковки выпала золотистая бумажка.

– Что это такое? – вскрикнула она и начала разворачивать. Затем прочитала надпись, сделанную блестящими тиснеными буквами:

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

Вы стали обладателем самого необыкновенного и очаровательного приза! Это настоящее чудо! Не поверите, что приготовили для вас волшебники из «Набиско»!

Наслаждайтесь и выигрывайте!

Следуйте указаниям, приведенным ниже. И не забудьте попробовать печенье «Орио» с новым необычным вкусом.

– Не может быть, – проговорила Изабелла. – Они всегда проделывают такой фокус. Прочитав инструкции, понимаешь, что ты ничего не выиграла, однако если будешь впредь покупать печенье «Орио», то…

Они стали читать дальше.

Вы купили не простое, а волшебное печенье. Мы впервые произвели подобный продукт. Следуйте нашим указаниям, и вы будете изумлены. Перед тем как есть печенье, внимательно прочитайте вкладыш. Компания «Набиско» не несет ответственности за утраты, вред, физические и психологические травмы, причиненные вам при неправильном пользовании печеньем. Если у вас возникнут проблемы, звоните на нашу горячую линию по телефону 1-800 673-6949.

I. Вы должны найти друга, который поможет вам выполнить инструкции. Не пытайтесь заниматься этим водиночку. Если вам нет еще 18 лет, позаботьтесь о том чтобы вам помогал взрослый.

2. Возьмите одно волшебное шоколадное печенье «Орио» и раскрошите его в одной пинте (568 мл) молока.

3. Попросите друга, чтобы он медленно и осторожно вылил на вас эту смесь так, чтобы все ваше тело покрылось ею.

4. С вами произойдет волшебное изменение. Веселитесь на здоровье!

5. Когда вы захотите приостановить превращение, произнесите; «Орио, Орио, верни мне прежний облик!» Тогда ваш друг должен раскрошить еще одно печенье в пинте молока и осторожно вылить его у ваших ног. Вы обретете ваше прежнее обличье.

6. В пачке находятся 20 печений «Орио». Каждое из них производит одно превращение. Когда пачка закончится, вы уже никогда не сможете прибегнуть к волшебству.

7. Наконец, расскажите нам о вашем опыте превращений. Мы всегда рады слушать истории о печенье «Орио», и ваш рассказ определенно превратит вас в звезду.

– Это обман? – спросила Изабелла, Она осмотрела пачку на предмет других подсказок, однако ничего больше не нашла.

– Давай попробуем и посмотрим, что получится, – предложил Павел.

Изабелла задумалась.

– Хорошо.

Они вскрыли пачку, вынули одно печенье и раскрошили его в молоке, налитом в кувшин. Павел держал его над головой Изабеллы, и вдруг его охватил приступ смеха.

– Ну, давай же!

Он стал лить на нее смесь. Лил, пока кувшин не опустел, а Изабелла стояла вся в молоке. По её волосам и одежде сбегали вниз молочные ручейки. Они пристально смотрели друг на друга, ожидая, что же произойдет дальше. И вот на глазах изумленного Павла лицо Изабеллы становится плоским и постепенно сереет; он видит тревожное выражение её лица, которое тотчас застывает в неподвижной маске. её тело резко раскрывается и расширяется по горизонтали и вертикали. Куски хрома и стекла стремительно проносятся сквозь нее, видно, как крепнут её внутренности, превращаясь в винтовые лестницы и канделябры, которые заполняют все свободное пространство, метастазами распространяясь за пределы квартиры, поедая близлежащую улицу, разрушая город и превращая его в мрачное ущелье. Неведомая сила выносит их из дома. Изабелла становится огромной, как дорическая колонна. Она вписывается в линейный интерьер улиц Манхэттена. её последние человеческие черты застывают в острых углах. Вдруг наступает полная тишина, и девушка водворяется в городской пейзаж, будто всегда являлась его частью. А Павел стоит перед ней и смотрит уже не на её лицо и волосы, повязанные банданой, а на собственное отражение в витрине.

Изабелла прекратилась в магазин на Мэдисон-авеню.

Никто из прохожих, заполняющих тротуары улицы, не заметил, что произошли какие-то перемены. Люди спокойно входили в магазин и выходили из него, как будто он был один из многих в районе. Павел пытался понять, следует ли все еще доверять своим ощущениям. Не подводят ли его чувства, искажающие окружающий мир. Он стал изучать магазин, появившийся прямо на его глазах: роскошный трехэтажный бутик с большими окнами на первом этаже, за стеклами стоят манекены, одетые в нестандартную, многослойную одежду, которую, казалось, много раз перешивали вручную. За массивной дверью виднелся интерьер из стекла и стали, где висели такие же рукотворные создания в электронных ореолах, словно мощи святых. А над главным входом – Павел просто не мог понять, как такое возможно, – красовалась вывеска с названием магазина: «Изабелла».

Все еще не придя в себя от изумления, Павел вошел в бутик. На столешницах матового стекла лежали волокнистые рубашки, словно древние пергаментные свитки, а выше, со стальных тросов, поднимавшихся вверх и вниз и создающих иллюзию танца, свисали дорогие газовые платья. Широкая лестница, извиваясь, вела наверх, и повсюду мелькали вежливые длинноногие продавщицы, которые, казалось, принадлежали к новой расе сверхлюдей. Павел стоял и с удивлением смотрел по сторонам, а бутик тем временем наполнялся людьми, которым не терпелось прикоснуться к одежде оригинального покроя, сшитой из удивительной ткани. Возле касс образовались очереди. На экранах мониторов то и дело появлялись четырех– и пятизначные цифры; покупки аккуратно заворачивали, укладывали в пакеты наподобие оригами, и счастливые пары выходили на широкие тротуары Мэдисон-авеню.

Павел не знал, что предпринять. Осталась ли Изабелла самой собой? Помнит ли она инструкции о том, как следует перевоплощаться? И как ему узнать, когда придет нужный час?

Павел оставался неподвижным, как правый угол Мэдисон-авеню и Шестьдесят пятой улицы, а день набирал силу, толпы народа все увеличивались. Наконец, когда заходящее солнце светило уже прямо вдоль улицы и тени прохожих тянулись на несколько кварталов к востоку от их усталых ног, Павел услышал в голове голос, определенно принадлежащий Изабелле: «Орио, Орио, верни мне мой прежний облик!»

Он внимательно посматривал по сторонам, приближаясь к магазину с кувшином молока в руках, однако никто не обращал на него никакого внимания. С большой осторожностью юноша вылил всю пинту на порог. И в тот же миг монументальная постройка задрожала и зашаталась, окна раздвинулись, она снялась с места и галопом помчалась прочь. Павел лишь успел окинуть взглядом пролом между прилегавшими к магазину зданиями, а через мгновение находился уже за много миль от этого места. Бутик на его глазах превращался в двуногое существо, последние остатки бетона втягивались в живую плоть. И вот они с Изабеллой вновь стоят в квартире и смотрят друг другу в глаза.

Так: они стояли довольно долго.

Потом Изабелла бросилась к Павлу и крепко обняла его, смеясь от радости.

– Поразительно! Ты представить себе не можешь, как весело быть магазином!

– Я беспокоился за тебя.

– Понимаю. Просто я не могла сказать, что со мной все в порядке. Извини. Но я так здорово провела время.

Павел попытался улыбнуться.

– Ты знаешь, сколько денег мы сегодня заработали? Сотни тысяч долларов! Мы разбогатели, Павел!

Он же только теперь понял, как сильно страдал весь день от дурного предчувствия, и, к их общему удивлению, начал безудержно рыдать.

Магазин «Изабелла» на Мэдисон-авеню стал любимым местом нью-йоркской элиты. В журнале «Ньюйоркер» вскоре появилась статья о его «изначальном шике». Сюда приходили все представители культурного авангарда, с гордостью демонстрировавшие штопаную одежду в залах Музея современного искусства или Метрополитен. Казалось, никто не замечал, что магазин не всегда оставался на прежнем месте. Порой люди начинали искать бутик, прогуливаясь вечером по Мэдисон-авеню, удивляясь тому, как они могли пропустить его. Газета «Нью-ЙоркТаймс» описывала колоссальное здание как «скрытое». Похоже, у журналиста возникли какие-то подозрения.

Павел все реже водил такси. Внезапно они с Изабеллой стали обладателями такого количества денег, о каком разве что могли мечтать. Он привык носить костюмы фирмы «Армани», подбирал их по цвету и развешивал рядами в квартире Изабеллы. По вечерам они отправлялись в ресторан отеля «Четыре сезона» и для начала заказывали шампанское с лобстерами. Они купили «мерседес» с откидывающимся верхом и частенько наезжали в казино Лас-Вегаса. Обоим постоянно везло.

Время от времени Изабелла на одни день становилась магазином. Павел постоянно находился рядом, глазея на одежду, наблюдая за покупателями и практикуя перед зеркалом приемы кун-фу, если вдруг оказывался в одиночестве. Как бы он хотел разделить свою нежданную радость с близким другом. Постепенно печенья «Орио» подходили к концу.

Однажды утром, когда Павел раскрошил семнадцатое печенье, дабы произвести волшебное превращение в предпоследний раз, и роскошный бутик замял свое почетное место среди других магазинов на Мэдисон-авеню, молодой человек заметил, что неподалеку остановились четыре черных лимузина. Еще до того как магазин полностью оформился, дверцы автомобилей распахнулись, и на улицу высыпали тринадцать дочерей Чу Ю Танга. Хихикая и толкаясь, они вбежали в бутик взглянуть на модную одежду, о которой так много говорили в последнее время. Они осмотрели все представленные образцы, вскрикивая при этом от радости и восторга. Каждая отдельная фактура ткани, каждый шов был исследован тринадцатью парами рук, радужные юбки и фантастические платья примерили все девушки, чтобы определить, кому из них они подходят лучше всего. Возле кассы уже скопилась огромная груда покупок, однако они намеревались купить еще больше одежды и осмотреть буквально все товары. Только в поддень китаянкам удалось добраться до второго этажа, а к концу дня они продолжали позировать в шляпках и пальто перед зеркальными стенами третьего этажа. На улице покорно ждали шоферы лимузинов. Пробило семь часов, затеи восемь. Закрылись близлежащие магазины. Павел с нетерпением ждал привычного сигнала от Изабеллы. Однако тринадцать танцовщиц не подавали признаков того, что теряют интерес к вещам, и продолжали веселиться. Наконец юноша услышал голос Изабеллы: «Орио, Орио, верни мне прежний облик!»