Теперь как на наше отделение заходишь – большой фикус. Листья мясистые, аппетитные.
      В остальном как обычно: две клизмы, пять капельниц, совещание, клейка этикеток, переклейка этикеток.
      Дмитрий Алексеевич, наш новый. Молодой, но очень перспективный. Строгий. Светку не взлюбил, а меня отнюдь, хи-хи.
      Купила вкусный сыр. Засыпала долго. Мечтала всё. Хотелось необыкновенного.

      О! Кто у нас в девятой! Знаменитость! Теперь уже, правда, без желчного пузыря. На экране он моложе, но все равно хорош. Просил посидеть с ним, руку брал, щекотал ладошку. Чуть не возбудилась.
      Вечер. Испытание соседями.
      Перед сном смотрела «Скорую помощь». Смеялась.

      Весь день сидела на диете. Потом съела ватрушку, потом еще одну (очень есть хотела).
      Выдавали спецодежду. Кто и зачем придумал прозрачные халаты?
      Заходил Дмитрий Алексеевич. Был минут десять. Чего-то хотел, но не сказал. У нас с ним странным образом совпали все ночные дежурства.
      Люська Ивановна опять недовольна. Долго ее выслушивала. Искала рифму к слову «сука».
      Ничего не хотелось. Только спать.

      Борис Аркадьевич развлекал нас рассказом про дисфункцию.
      После обеда долго икала. Меня жалели и пытались напугать.
      На ночь пересматривала «Город ангелов». Снова слёзы.

      Столько проблем с самого утра, столько проблем… Апельсины осыпаются прямо в бассейн, прислуга не справляется. Конюх волосами на груди зацепился за кактус – на работу не вышел.
      Вечером прием. Два десятка мужчин в смокингах, многие мачо, а я одна, а мне еще обнову не подвезли. Опоздают или не подойдет чего – отменять? Надо ж было так похудеть – двадцать восемь платьев и все висят.
      Себастьян обещал Моне, опять цену заломит, негодяй. А что делать? Я на натуральное море больше смотреть не могу – глаза слезятся.
      Власти острова собираются запрещать загорать на яхтах без купальника. Какая наглость, мои яхты, как хочу, так и загораю!
      Вертолетная площадка опять заросла киви. Вот папараццам раздолье!
      Одно радует – Светке еще тяжелей. У неё то домище на 15 спален против моих 8!
      Журнал «Недвижимость в Испании» Кто-то на тумбочке забыл.

      Ночное. Д.А. читал стихи. Видимо, свои собственные, бедняжка. Делала вид, что мне грустно от его стихов. Просила в следующий раз что-нибудь веселое.
      Воскресенье
      У Мишки на станции каталась на аквабайке. Класс! Ка-а-к разгонишься, та-а-к… ну, короче, мужчины не нужны!
      Был там и мой ББЛ (Бывшая Большая Любовь) с какой-то шваброй. Загорел, выглядит на миллион. Меня увидел, швабру забыл, глаза посоловели. Знаем мы эти взгляды. Нет уж, дружище. Упустил счастье? Кусай локти, грызи когти.
      Уснула быстро, спала крепко.

      14 клизм до обеда. Обед. Приятного аппетита, Даша! Спасибо, Борис Аркадьевич!
      Фикус вянет. Кто-то в него сливает.
      Сон снился. Детский утренник. Я в костюме редиски. Выхожу, а в зале одни мужики. С маслом её, – кричат, – с маслом!

      С утра опять мотоциклист. Молодой, красивый, на Брэда Пита похож. К обеду умер. Я разревелась чего-то. Дураки-мальчишки.
      Борис Аркадьевич: «Даша, работайте вдумчиво. Вы же хотите стать врачом».
      Не хочу я врачом. И медсестрой не хочу. Я…я…я поэтесса!
      Долго сидела в чате.

      Вот получу зарплату да как пойду косметику покупать! Запахи, запахи…Очарование моё. Напоите меня вином, подкрепите меня яблоками, очаруйте меня запахами, ибо я изнемогаю…хи-хи…без любви.
      Домовой приходил. Похож на мужчину, только мелкий очень. Схожу-ка я на дискотеку.

      О виртуальных романах. Стихи, нежные письма. Первый чат, второй чат, чат с приватом, приват с приветом. «Буду в субботу в Питере». Доигралась, старушка. Волнительно, блин. Свидание назначено на мосту. Между четырех грифонов. Будет мокруха – как говаривал сильный женский образ в «Интервенции».
      Очень хочется необыкновенного.

      Грядет комиссия. Даша! Спасайте фикус! Подвязала, прополола, расправила, веток понатыкала. Старалась, даже язык высовывала. Получилось икебанисто!
      Д.А. поймал меня на обеде и увлеченно рассказывал, сколько возможностей дает интернет современной медицине. А еще говорит, я там такой стих нашел про гинеколога, я вас буду смешить в ночном. Уже смешно.
      Но это же надо, столько знать и так скучно рассказывать!
      Читала В. Павлову. Весь вечер была как не своя. Как В. Павловой.

      Выходной. Готовность 5 секунд. Зеркало, присела, встала, пошла.

      Ничего его не интересует, кроме моих восторгов по поводу его же стихов. Не хочу его больше видеть. Плакала. Вот вам и мокруха.
      Мама обижается, что не приехала на выходные. Мама не горюй. И, пожалуйста, не болей. Я буду, буду хорошей девочкой, только не болей.

      Утром думаешь: где я? И просыпаешься.
      У Люськи Ивановны перерасход шприцов. Так, а я причем?
      А жалко все это бросить. А может и не жалко. Москва, как много в этом звуке, в этом шуме, в этом гуме…
      Вечером час трепалась с Иришкой по телефону. Мне от этого стало лучше, а ей, боюсь, хуже. Ничего, переклеим этикетки, нам не привыкать.

      Мясо сегодня в столовке какое-то странное. И эти придурки из анатомички зубы скалят: «Колян, ты жмура вчерашнего не видел? Пропал куда-то». Ржут, собою жутко довольные.
      Ходила на бесплатный этаж. Старики на койках в коридорах. К концу месяца, когда пенсия кончается, их больше всего.
      Заснула легко. Спала и получала удовольствие. Проснулась от шипения. Прорвало трубу. Кухня и коридор залиты. В квартире как назло одна я. Вот ведь! Как гость ко мне – так весь дом в соседях, как гейзер лупит – так никого. Вызывала аварийку. Мочила тряпки. Крутила грязный кран. Сломала ноготь. Ругалась с аварийщиками, когда те, наконец, приехали. Соседей снизу просила не орать.
      Хочу, чтобы кто-нибудь за меня всё решал и всё делал.

      Зарплата! Денжищи! Парфюм! Ура!
      Так-с…
 
      L`OREAL
 
      CLINIQUE
 
      LANCOME
 
      ESTEE LAUDER
 
      GUERLAIN
 
      CHANEL
 
      PURENESS
 
      ELSEVE
 
      Calvin Klein
      LacVert
      Салфетки
      Нет…
 
      L`OREAL
 
      CLINIQUE
 
      ESTEE LAUDER
 
      GUERLAIN
 
      Calvin Klein
      Салфетки
      Не получается…
 
      CLINIQUE
 
      Calvin Klein
      Салфетки
      Хны-хны…
      САЛФЕТКИ
      Ну почему так мало денег!!!!

      Сегодня как-то тихо. Долго стояла у окна и вдаль глядела. Можно город построить, можно и на болоте. В городе медсанчасть, а в медсанчасти – всё правильно!
      Д.А. водил меня в кино и кормил пирожками. Не люблю дублированное кино. На экране демонический Аль Пачино, а в ушах мерзкоголосый бездарный дублер. Дублятор, вот он кто. Ну, а на очереди филармония. Это случится в воскресенье. Что случится в воскресенье?
      Читала Давыдову. Эта Давыдова еще та штучка!

      В песне поется: «И сама не понимаю почему». Как тонко подмечено!
      Подошла подруга Света:
      – Дашунь, пошли пить с патологоанатомами, а то мне одной страшно.
      – Гм…ну, пошли.

      Даша! В твоей жизни случится еще много плохого, наверняка будет и полное дерьмо, но только никогда, никогда больше не пей с патологоанатомами. А то утром очнешься в морге, в простыне с чужого плеча и будешь гадать, была ли у тебя ночью личная жизнь или как-то обошлось.
      Воскресенье
      Боже, как мне плохо. Только в филармонию и идти. Может оттянет. Что в программе? Японские барабаны? Мама родная…

      – Даша бросайте курить!
      – А я только чтобы запах водки перебить.
      – Даша, что вы с собой делаете!
      Ну почему, почему я такая талантливая? Что же мне теперь так и жить всю жизнь без семьи, без любви, без денег, без, понимаешь, простого человеческого счастья.
      Читала хвалебные рецки. Потом резвилась, как могла.

      Привезли мальчика-наркомана. Вены вскрыты, лицо разбито. Выхожу в коридор, а там Ольга Петровна, Генкина мама. Бледная, глаза мертвые. Меня как током ударило, рванулась обратно в палату – так и есть, Генка! Лучший наш Чацкий, Хлестаков, Ромео. Господи, господи… столько лет и на тебе, где встретились…

      В шкафчике, причем рядом с… не важно чем, обнаружена гвоздика. Ох, уж этот мне Дима, милый, очень милый, но чужой.
      Когда Ольга Петровна ненадолго отлучается, сижу у Гены. Он в сознании, дышит сам.
      – Помнишь, – спрашиваю – я была Катарина, а ты Петруччио? Как ты играл! Я же всякий раз в тебя заново влюблялась!
      – Помню, – отвечает еле слышно.
      Он мог быть лучше всех.

      В Москву, в Москву… Там слава, деньги, любовь – все там…
      А Борис Аркадьевич только головой качает.
      Долго не спала. Хотелось необыкновенного. Где же ты, мой необыкновенный?

      Прилетали пришельцы. Хотели меня выкрасть, да тарелка мала. Полетели за тазиком. Парсек за парсеком. Вернутся, а я уже старенькая совсем.