Зеленые волосы, темное море

Три сотни морских миль отделяли Каэрмелор от небольшого острова на полпути от бушующего пролива Домджаггер к северу от Мыса Бурь и к югу от Мыса Ветров. Здесь находился район, который морские корабли обычно не посещали. Его земли всегда укутывали густые облака. Казалось, здесь царили сумерки, когда везде светило солнце и день был в самом разгаре.

Боцман свистнул. Над головой заскрипели снасти. С моря, наполняя паруса, подул легкий бриз.

Неожиданно в тумане образовалась брешь, в которую, словно сквозь замерзшее стекло, можно было увидеть землю. О челюсти рифов, обрамляющих ее, разбивались волны, образуя высокие шапки пены. Дальше, едва заметная в тумане, высилась гора, коронованная бледными облаками. Под ними по морю плыл остров.

— Выпусти птицу, — приказал Торн своему оруженосцу.

Тот бросил в небо что-то похожее на снежок или скомканную бумагу. Но в воздухе сверток расправил крылья и оказался голубем, сразу взявшим курс на остров. Все смотрели, как летающий курьер исчезает из виду. Жалобно скрипело дерево, ветер приносил с собой крики чаек.

Потом что-то блеснуло — медная пуговица на темном полотне земли.

— Вот он! — воскликнуло сразу несколько голосов. — Маяк!

По этому сигналу команда начала действовать. Рулевой повернул штурвал, паруса наполнились ветром, и корабль стал набирать скорость, заскользив по небу к острову.

Ориентируясь на маяк, деревянная птица пролетела по узкому проходу между рифами. Над гаванью возвышались базальтовые террасы, карабкающиеся по скалам к вершине, доминировавшей над всем островом. Пик отбрасывал на воду чернильно-черную тень. Судно казалось маленьким пятнышком света на темном пруду. У берега на якоре стояли красные птички рыболовецких суденышек, направив носы на запад. Некоторые из них отправились навстречу кораблю. На борт были подняты сумки с письмами и клетки с белыми голубями. Хотя это был не купеческий корабль, большинство островитян пришли посмотреть на Короля-Императора — его давно не было на острове, — а также поприветствовать принца Эдварда и леди Рохейн, слухи о которой опередили Летучий корабль.

Волосы Торна смешались с тяжелыми золотыми прядями, когда он прижал Рохейн к себе. Пока на воду с клипера спускали шлюпки, влюбленная пара прощалась, тихо разговаривая на полубаке. Остальные учтиво отошли в сторону. Когда они в последний раз разжали руки, Рохейн почувствовала страшное отчаяние, как будто она срослась с любимым, а теперь их оторвали друг от друга.

— Охраняй ее, Томас, — попросил Торн. — Очень хорошо охраняй.

Впрочем, Рохейн считала, что именно он нуждается в защите и охране, потому что отправляется на войну.

Подул попутный ветер. Силдроновый подъемник опустил Рохейн вниз. Она закуталась в накидку из розовой парчи и села на корме. Рулевой отдал приказ, и их лодка в окружении красных рыбачьих суденышек направилась к берегу, напоминая насекомых с веслами вместо ножек, ползущих по нагретой солнцем тропинке.

Рыбацкие семьи встретили принца, леди Рохейн, герцога Эрсилдоуна и герцогиню Роксбург с детьми песнями, цветами и цветными бумажными фонариками на веревочках. Они дарили им разные безделушки, инкрустированные жемчугом или вырезанные из коралла, моржового клыка, морских раковин или китового уса. Гостей поразили искусно выполненные букеты из раковин, где каждая подбиралась по цвету и форме, напоминающей определенный листок или цветок. Более богатые островитяне преподносили жемчужные ожерелья, браслеты и пояса, украшенные гранатами, оливинами и цеолитом. Кроме этого, янтарные и агатовые табакерки и еще много симпатичных, забавных вещиц и вдобавок вазу, в которой были заточены три трогательных морских конька, которых Рохейн потом выпустила в море.

Глава деревни произнес речь.

С королевского корабля, зависшего над водой, донеслись громкие звуки матросской песни. Поднятый якорь со скрежетом встал на место.

Рохейн надолго запомнит Торна в тот момент, такого красивого, что у нее перехватывало дыхание. Облокотившись на борт, он не махал ей рукой, а просто смотрел, пока расстояние сначала не истончило последнюю ниточку, связывающую их, а потом и совсем не порвало. Подобно приливу, в девушке поднялась ужасная тоска и желание быть рядом с ним. Рохейн не могла говорить, она опять на время стала немой.

Это был секретный остров Тамхания, который иногда еще называли Таваал. Сотни лет он был личным убежищем королей из рода Д'Арманкортов. Специальное морское заклятие охраняло его от нежити. Кроме того, остров скрывал из виду особый туман. Ходили слухи, что происходит это из-за травы дуиллеаг неоил, растущей на склонах гор, чей эффект поддерживается испарениями множества горячих источников. Если даже издалека пускать в сторону берега горящие стрелы, остров можно увидеть лишь на мгновение, а проход между рифами без маяка не найдет ни один корабль. Но свет в этой серой башне зажигается только в случае приказа Короля-Императора или руны, доставленной почтовым голубем.

В Каэрмелоре Рохейн попрощалась с Сианадом. Он сел на купеческий Летучий корабль, чтобы отправиться в Финварну. Ей было одновременно и грустно, и радостно.

— Не надо плакать, шерна — сказал эрт, хотя и его глаза были полны слез. — Мы ведь не навсегда прощаемся и скоро обязательно встретимся. Война закончится, и Королева-Императрица может проехать по Империи, познакомиться со своими владениями. Начни с лучшей земли — страны огромных лосей, длинных скалистых берегов и таверн, полных музыки и веселья. Не забывай меня!

Он весело помахал ей шляпой, поднимаясь по трапу. То был последний раз, когда Рохейн видела его.

Процессия карет и всадников двинулась по ухабистой дороге из рыбацкой деревушки в горы. Пришлось миновать множество базальтовых мостов, ручейков, стекающих с гор, проехать мимо деревьев, причудливо изогнутых солеными ветрами, прежде чем они добрались до королевского поместья Тана. Замок возвышался над деревушкой в гавани, где в чистых зеленых водах прыгала летающая рыба.

Возле поместья их встретил сенешаль Таны Роланд Авенель.

Весь остров принадлежал короне: Жили здесь несколько феоркайндцев, получивших в награду право обосноваться на Тамхании, какое-то количество потомков островитян, рыбаки, фермеры и садоводы, платившие десятину товарами или драгоценными камнями, добытыми в разломах гор. Некоторые из них родились на острове и продолжали здесь жить, другие вырастали и покидали его туманные берега, чтобы больше никогда не вернуться. Иногда на Тамханию приезжали мужчины и женщины, получившие разрешение от властей, представляющих корону. По-видимому, считалось, что они владеют мастерством или умением, которое может пригодиться островному обществу. А может, этим людям просто захотелось мира и уединения.

Поместье Тана, королевская резиденция, выглядело гораздо более изысканно, чем массивный замок Каэрмелора, и скорее походило на дворец из легенды. Остроконечные башенки и ряды окон ярус за ярусом поднимались из увитого плющом цоколя, почти такого же высокого, как само здание. Он представлял собой остатки древней крепости, на руинах которой был воздвигнут современный дворец. Внешние стены украшала исключительно красивая кладка. В нишах, покрытых створками гигантских раковин, прятались скульптурные изображения русалок, дельфинов и китов. Над массивными центральными дверями красовался королевский герб, а над каждым окном первого этажа были вырезаны девизы старых, благородных семей.

Дворец окружали парки с тенистыми полянами и рощами из искривленных ветром деревьев, любующихся своим отражением в неподвижных прудах. С одной стороны все это великолепие упиралось в горы, с другой — смотрело на море.

Внутри дворец поражал количеством помещений. Огромные сводчатые подвалы занимали почти все основание здания. От центрального входа широкая лестница вела в большой салон, оклеенный красочными обоями, где на стенах висело множество портретов в тяжелых рамах. Резная мебель была обита бархатом и тисненым шелком. Ткань украшала великолепная вышивка. На этом этаже размещалась также библиотека и Обеденный зал с мраморной музыкальной галереей. Выше можно было обнаружить множество небольших салонов и спален, каждая из которых была оформлена в соответствии с определенной морской темой. Там же располагался Зал стражи — галерея в сто метров длиной и такой ширины, что десять человек, выстроившись в ряд, могли проехать по ней верхом. Ее стены украшали арабески в голубых, красных и коричневых тонах. Во всем дворце потолки были расписаны сотнями рисунков на мифологические темы, выполненные с необыкновенным мастерством.

В роскошном уединении острова дни летели быстро.

Рохейн стала понемногу привыкать к новому окружению. Но это нельзя было назвать жизнью — скорее ожиданием. Итак, она ждала вместе с принцем Эдвардом, таким же сильным и решительным, как Торн, рыжеволосым Томасом Эрсилдоуном, герцогиней Эллис, Вивианой, Кейтри и Джорджианой Гриффит, которую освободили от службы у Дайанеллы и добавили к все увеличивающемуся штату слуг Рохейн. С ними также прилетел Джолли Дейн Пенниригиз Башни Исс. Он стал конюхом, но любимец девушки, Фиринн, не был доставлен на остров, потому что крутые склоны мало подходили для верховой езды.

Под облачным одеялом климат на острове был очень мягкий. Малахитового цвета черепахи плавали под нефритовыми волнами. Точно крошечные пуговички повсюду ползали и летали божьи коровки.

Рыбаки забрасывали сети в спокойную воду между берегом и рифами, не приближаясь к ним, так как вернуться оттуда без света маяка было невозможно. Без спасительного огня любому судну грозила в скалах гибель. Это было частью заклятия, наложенного на остров в целях его защиты. Когда судно отплывало, капитану следовало не забыть взять с собой клетку с почтовым голубем из голубятни на маяке. Возвращаясь, надо было только потратить несколько минут, чтобы написать руну и привязать ее к ноге птицы. Так аэронавты находили дорогу домой, потому что когда туман рассекал мощный луч света, остров становился видимым. Если кто-то забыл голубя и не мог вернуться, ему на помощь могли выслать лодку. Весь процесс казался достаточно сложным, но местные жители привыкли. Кроме того, магия сохраняла в проливе между рифами спокойные воды, и если маяк зажигался, то можно было не сомневаться в безопасности даже в самый сильный шторм.

Время шло, но для Рохейн оно не было слишком тоскливым — она проводила его, обучаясь игре на флейте. Томас Эрсилдоун показал ей, что надо делать, чтобы инструмент запел. Девушка училась писать и читать руны, узнавала названия звезд. Ей не было известно, умела ли она это делать до того, как потеряла память. Но все науки давались ей легко. Когда с полей сражений от Торна приходили письма, Рохейн никому не разрешала их читать и усердно писала ответы.

От рыбаков девушка научилась управлять маленькими суденышками, которые они называли геолами.

— На каком языке говорят островитяне? — спрашивала она.

— На старом. Его величество хорошо владеет им, — отвечали они.

Но так же, как чтению, письму и урокам музыки, пришло время научиться защищаться.

Рохейн пригласила сенешаля Таны Рональда Авенеля, бесстрашного легионера в прошлом, а сейчас приятного седого мужчину пятидесяти лет. Она сказала:

— Я поняла, что знания и ум — самое мощное оружие. Любой отважный воин пропадет в диком лесу, если не будет знать, как развести огонь и найти пищу. Тем не менее умелая быстрая рука с мечом может не раз спасти жизнь. Научите меня обращаться с оружием, пожалуйста.

Итак, сенешаль стал обучать ее приемам сражения на легком мече.

В свободное от учебы время Рохейн с принцем Эдвардом и всей компанией каталась верхом. Они скакали по длинному берегу, покрытому черной галькой и осколками скальной породы, напоминающей шлак. Из-под копыт лошадей взметались в воздух фонтаны черных брызг. Сочные листья растений так плотно покрывали поверхность маленьких горных озер, что возникало сомнение, есть ли под ними вода. На дюнах серебрились колокольчики и трава, похожая на кошачьи хвостики, а чайное дерево наполняло воздух ароматом своих восковых цветов. После заката они сворачивались в бутоны, мерцая в сумерках волшебным светом.

Шум морского бриза звучал в ушах Рохейн, напоминая голос Торна.

— Пока ты будешь находиться здесь, — сказал он, — я всегда буду рядом.

Неужели сильное, настойчивое желание может сократить расстояние? Рохейн представила себе, как любимый касается ее каждым дуновением ветра, рвущего в клочья туман, волнующего ее юбки и играющего прядями волос. А легкие теплые капли дождя на ее запрокинутом лице — его поцелуи. По ночам в полусне Рохейн слышала шепот волн, разбивающихся о гальку, похожий на дыхание кого-то, лежащего рядом с ней в постели. Казалось, только протяни руку, и пальцы коснутся любимого. Но там были только лунный свет и тень вместо волос.

И все же ее охватывало ощущение, что Торн рядом. Девушка старалась убедить себя, что это не фантазии, а все происходит наяву, и находила в этом хоть какое-то успокоение.

Что касалось Охоты и самого дьявола, они были далеко, по ту сторону магического барьера, окружавшего остров, и оттуда не могли ей угрожать. С каждым днем она все реже и реже вспоминала о них и в конце концов полностью перестала думать об опасности.

Остров Тамхания-Таваал был полон секретов; некоторые из них Рохейн узнала, когда дни образовали цепочку недель. Катаясь верхом или гуляя вдоль берега, она часто встречала детей рыбаков, плещущихся в горных озерках. Они ловили крабов, плели венки из цветов, растущих рядом, или просто со смехом играли в воде.

Среди них Рохейн заметила маленькую девочку, у которой на шее всегда было ожерелье из прекрасных жемчужин, мерцающих бледным зеленоватым светом. Драгоценности, достойные принцессы. Рохейн показалось любопытным, что рыбацкий ребенок так небрежно носит на шее бесценное сокровище, как будто это не больше чем нитка с нанизанными на нее ракушками.

Это был первый из нескольких любопытных фактов, с которыми она столкнулась.

Однажды, поднявшись рано после очередной бессонной ночи, Рохейн еще до рассвета выехала из дома с одним из слуг. Проезжая по берегу, они увидели женщину, сидящую на обломке скалы. Та их не заметила, потому что не отводила глаз от моря. Как только первые лучи солнца окрасили воду, к скале подплыл большой тюлень.

Он поднял голову и заговорил с женщиной.

Женщина ответила ему.

Тюлень вышел из моря, отряхнулся и снял шкуру. К женщине он подошел уже в образе человека.

Всадники быстро развернули лошадей и поспешили прочь, оставив влюбленных на берегу, купающемся в сиянии утреннего света.

Когда Рохейн рассказала Роланду Авенелю о происшествии, тот кивнул.

— Я тоже раз или два видел Урсиллу ранним утром на камнях. Но, пожалуйста, предостерегите слугу от разговоров насчет этого случая.

— Да, конечно, если вы говорите, что это надо сохранить в тайне. Но кто она, эта Урсилла?

— Жена одного фермера, здесь, на острове. Это гордая красивая женщина, прекрасно управляющаяся с хозяйством, фермой, любящая мужа. На первый взгляд у нее есть все, что можно пожелать. Но, боюсь, Урсилла не очень счастлива.

— Это я и сама поняла, — заметила Рохейн.

Авенель помолчал, задумчиво почесав подбородок, как будто подбирал слова.

— Все ее трое детей имеют перепонки на руках и ногах. Кожа между пальцами такая нежная и тонкая, что сквозь нее проникает свет. А волосы у них мягкие, шелковые, цвета воды, освещенной первыми рассветными лучами.

— А ее любовник — одна из тайн острова, — сделала заключение Рохейн. Вдруг она вспомнила про маленькую девочку с жемчужным ожерельем. — Простите, мастер Авенель, я еще хотела спросить, почему дети рыбаков носят такие великолепные драгоценности во время игры? Я думала, они бедный народ.

— Думаю, вы видели маленькую Салли, — сказал Авенель со смехом. — Только один из рыбаков имеет такое сокровище. Но никто не завидует девочке и даже не попытается отнять у нее ожерелье. Нет-нет.

— Но почему?

— Из-за того, как она его получила. Говорят, прошлым летом Салли играла с куклой около пруда, а когда отвернулась, ребенок русалки украл игрушку. Девочка разрыдалась. На следующий день, когда она опять пошла искать куклу, из моря, в том месте, где образуется больше всего пены, поднялась дочь русалки.

— Ребенок русалки? — переспросила изумленная Рохейн. — Сэр, вы когда-нибудь видели этот народ? На кого они похожи?

Авенель улыбнулся и откашлялся. Сенешаль Таны был прекрасным рассказчиком. Рохейн очень нравилось его слушать. По описанию она представила себе молодых женщин с густыми волосами, похожими на морские водоросли, нижняя половина тел у них выглядела как мозаика, сложенная из позеленевших медных монет. Кожа у них цвета морской пены, а продолговатые глаза имеют огуречный оттенок. Авенель рассказал, как дочь русалки протянула Салли жемчужное ожерелье в обмен на украденную куклу. Ребенок говорил со странным акцентом и поведал, что мама велела ей так сделать. Потом девочка посмотрела на Салли зелеными глазами и моментально исчезла в глубине.

— То был последний раз, когда видели русалок, — сказал сенешаль. — Должен заметить, что это был только ребенок, не способный вызвать шторм, то есть пока не угрожающий бедой человеку.

— А часто их видят?

— Совсем нет, миледи. Русалки — большая редкость. За всю свою жизнь на Таваале мне ни разу не приходилось увидеть ни одну из них даже мельком, хотя не могу сказать, что я сожалею об этом. Другие морские обитатели время от времени попадаются жителям на глаза, но тоже не слишком часто. Никто из них не позволяет людям шпионить за собой.

— У кого еще из людей есть драгоценности, подаренные морскими жителями?

— У старосты деревушки внизу! В молодости, около тридцати лет назад, когда его отец ловил в море рыбу, один из его товарищей поймал на крючок русалку. Она пообещала, что, если мужчины отпустят ее, им всегда будет сопутствовать удача. Шкипер бросил морскую жительницу через планшир. Девушка поплыла домой и запела что-то вроде того, что рыба им принесет удачу.

Шесть рыбаков подумали, что их обманули. Только паренек, который впоследствии стал отцом главы деревушки, внимательно выслушал, что пела русалка. Он разрезал свою рыбу и в одной из рыбин нашел прекрасную жемчужину, которая с тех пор хранится в его семье.

— Судьба справедлива! — заявила Рохейн, которой очень понравились истории. — Я вам очень благодарна за то, что вы рассказали мне так много интересного, мастер Авенель, но прошу вас, откройте еще один секрет, который нас очень интригует. На прошлой неделе мы ехали к заливу Бенварри и по дороге увидели на скале старую яблоню, склонившуюся над самой водой. На ее ветвях висят спелые красивые яблоки, но их никто не собирает. Когда подул сильный ветер, в море с дерева упало несколько штук. Почему бедные рыбаки не собрали урожай с этой яблони?

— С этим деревом связана одна история, — ответил Авенель. — Много лет назад на Таваале жила большая рыбацкая семья Сейлисов. У них был ухоженный сад и достаток. Старый Сейлис был большой любитель яблок и в сезон обязательно брал несколько штук с собой в лодку. Но когда он стал слишком стар для рыбной ловли, доходы семьи стали снижаться. Один за другим его сыновья покинули остров. Остался только самый младший, чтобы присматривать за родителями и за фермой. Его звали Эван.

Однажды юноша поставил ловушки на лобстеров и стал карабкаться на скалу, чтобы поискать яйца в птичьих гнездах. Вдруг он услышал нежный голос, окликающий его, и спустился вниз. Там Эван увидел девушку-бенварри. Говорят, она была очень красива, с перламутровой кожей, глазами цвета анемона и тонкой талией. Парень разрывался между страхом и желанием подойти к красавице поближе. Девушка спросила, где его отец. И юноша рассказал о проблемах в своей семье. Когда он пришел домой и сообщил родителям, что произошло, его отец очень обрадовался. «В следующий раз, когда отправишься на рыбалку, — сказал он, — возьми с собой несколько яблок».

Белоснежная дочь моря очень обрадовалась «сладким земным яйцам», и опять удача вернулась в дом Сейлисов. Но все это отразилось на Эване. Он стал проводить много времени в лодке, беседуя с ней или надеясь, что она появится, если девушка отсутствовала. В конце концов люди стали говорить, что он сошел с ума. Когда парень услышал эти сплетни, он очень расстроился и решил покинуть остров, но перед отъездом посадил яблоню, а дочери моря сказал, что когда дерево вырастет, с него будут падать «сладкие земные яйца» прямо ей в руки. Хотя он уехал, достаток в семье остался, но морская красавица затосковала и уплыла его искать. В конце концов яблоки выросли и созрели, но ни девушка, ни Эван так и не появились, чтобы попробовать их. А так как дерево было посажено для магического существа, ни один смертный не дотронется до яблок.

Выслушав эту историю, Рохейн проговорила:

— Я сегодня так много узнала. Вы говорите, что девушка была бенварри, магическим существом, но у них тоже рыбьи хвосты, как у русалок. Как же Эван определил, что она бенварри? И сколько еще есть видов морских существ?

— Что касается вашего первого вопроса, — ответил Авенель, — то человеку, который всю жизнь работал в море, не составляет труда отличить одно хвостатое существо от другого. Ну а всего их пять видов. Русалки, бенварри, морганы, мерры и дочери волн. Бенварри обычно хорошо относятся к людям, а среди остальных есть явные и неявные существа. Не бойтесь, вокруг Королевского острова не может быть опасности. Неявная нежить изгнана от его берегов. На самом деле русалки Тавааля помогают нам.

— Каким образом?

— Когда островитяне отправляются на рыбалку в море, они предупреждают о надвигающемся шторме криком «плыви к берегу». Если рыбак услышит предупреждение, он сразу разворачивает лодку и плывет в укрытие, в противном случае лишается судна или жизни. Рыбаки очень внимательно вглядываются в море, чтобы не пропустить русалку, потому что они показываются на поверхности, только когда надвигается очень сильный шторм, как, например, в 1079 году. Тогда погибло много островитян. Как вы уже знаете, миледи, морские жители любого вида не любят показываться смертным на глаза. Очень небольшому количеству людей удалось увидеть их, так что все эти случаи являются частью истории острова.

Интересно, — подумала девушка, — могут ли среди нас жить магические морские существа?

— Что ж, — заметила она, — я видела не русалку, а, думаю, шелкуна. Надеюсь, что увижу еще кого-нибудь.

— А теперь, — сказал сенешаль, изменив тон, — у меня есть к вам вопрос, миледи. Не можете ли вы прийти сегодня вечером на берег? Там будет праздник, много музыки и танцев. Тюлени подойдут близко к берегу. Настоящие тюлени, животные, которые живут в скалах вокруг острова.

— Почему они приплывут?

— Их привлекает любая музыка, даже свист.

— Мне такое зрелище доставит большое удовольствие!

К исходу дня островитяне собрали большое количество дерева, прибитого к берегу, и разожгли костры, а потом заиграли на дудках и запели. Из-за скал появились тюлени. Высунув из воды головы, они стали прислушиваться. Мягкий мех красиво переливался в свете костров. Высокий, убеленный сединами Роланд Авенель взял волынку и пошел вдоль берега, наигрывая традиционные мелодии и пританцовывая босыми ногами по морской пене, похожей на лепестки цветов грушевого дерева.

Тюленей это привело в восторг. Они встали в воде вертикально. Рохейн не верила, что все происходит наяву. Около двадцати животных собрались послушать музыку, а Авенель играл для них.

Среди островитян находилась и Энни, девушка, прислуживающая в Тане. Она легонько тронула Рохейн за локоть и проговорила:

— Большинство из этих животных лорральные, но не все.

— Не лорральные! — воскликнула Рохейн и с интересом стала смотреть на тюленей. — Значит, среди них есть шелкуны?

— Да!

Шелкуны относились к самым добрым морским существам. Они плавали в образе тюленей, но в образе человека могли ходить по земле и никогда не причиняли смертным вреда, постоянно демонстрируя доброжелательность.

На следующий день Роланд Авенель, знающий довольно много о шелкунах, повел Рохейн, принца Эдварда, Томаса Эрсилдоуна и Кейтри на берег, который они называли Ронмара. День приближался к завершению. Последние розовые лучи освещали спокойное море. Ветер был не сильный, недавно закончился прилив. Недалеко от берега из воды поднимались многочисленные скалы. Глубины в этих местах были очень большие, но кое-где сквозь чистую, прозрачную воду просвечивали отмели.

Там резвились люди-тюлени.

Шелкуны появились в виде группы обнаженных загорелых людей: женщин, мужчин и детей. Некоторые просто грелись на солнце, другие танцевали. Рядом с ними лежала кожа шелкунов. Неожиданно кто-то из них заметил, что за ними подглядывают. В одно мгновение они прыгнули в море. Отплыв на некоторое расстояние от берега, шелкуны — теперь уже тюлени — высунули из воды головы и уставились на нарушителей спокойствия.

— Они действительно великолепны! — воскликнул принц.

— Да, — эхом откликнулась Кейтри.

— Некоторые смертные влюбляются в них, — заметил Бард.

— Правда?

Девочка посмотрела на него с удивлением.

— Так и есть, — подтвердила Рохейн. — Но такая любовь гибельна для них. Один живет в море, другой на земле. Когда влюбленные принадлежат двум разным мирам, как они могут быть счастливы вместе?

— Они и не будут, — резко сказал Эдвард.

Авенель с серьезным видом согласно кивнул.

Трижды в неделю в Тану приходила жена рыбака со старшей дочерью, чтобы доставить к столу рыбу. Ее муж обладал большим мастерством и ловил лучшую рыбу, чем остальные. Имя женщины было Рона Вейд, и с ней было связано что-то странное.

Рохейн нравилось разговаривать с этой нежной, немногословной островитянкой. Девушка не могла не обратить внимания на перепонки между пальцами детей Роны и Хью Вейдов. Они были очень похожи на детей Урсиллы, тем не менее люди мудро отказывались от комментариев на эту тему. А дети им даже завидовали. С перепонками между пальцами удобнее плавать.

Было очевидно, что любовь Хью к жене очень сильна, но она возвращала ему только благодарность и приветливость. Так же, как Урсилла, она выходила одна на берег, бросала в воду раковину или камень. По этому сигналу из моря появлялся крупный тюлень, и она разговаривала с ним на незнакомом языке.