Глава тринадцатая

Рейд смотрел на дверь ванной, понимая, что его жена просто от него отгородилась. Дверь только служила тому наглядным примером, а то, что Джина морально и эмоционально отдалилась от него, он заметил еще раньше. Он видел и чувствовал это, и упорное отрицание Джиной очевидного только подтверждало его наблюдения.

Но больше всего его шокировала собственная реакция.

Неделю назад он бы даже не задумался над ее поведением. Скорее всего, просто пожал бы плечами и отнес случившееся на счет плохого настроения, которое скоро пройдет, ничем его не затронув. Он вообще преуспел в умении не позволять неприятностям задевать его. Он решил для себя, что это намного проще, чем мучиться из-за того, что все равно нельзя изменить.

Но все изменилось. И для него внезапно стало очень важно, чтобы между ним и женой не возникало никаких преград. Теперь, когда они наконец пали, он не позволит им возникнуть вновь. Ни за что.

Внутри у него все сжималось, а мысли бессвязно метались. Почему Джина вдруг так внезапно его оттолкнула? Что произошло? Она отстранилась от него, словно он был какой-то мерзкой тварью, вызывавшей у нее только отвращение.

Могильный холод пронизал его насквозь. Он должен не допустить, чтобы то, что начала Джина, окончилось. Все его существо протестовало против этого. Что бы ни было не так, оно должно быть исправлено. Пейдж что-то натворила, решил Рейд, хотя Джина это и отрицает. С Пейдж и «Дьюрли-Хаус» все началось, и они приехали в этот отель вместе с Пейдж, и две женщины оставались некоторое время наедине в гостиной до его прихода. Такая резкая перемена настроения должна иметь серьезную причину, и Пейдж вполне могла оказаться этой причиной.

Конечно, Джина может и преувеличить значение ее слов, но все равно Рейд очень хотел бы знать, о чем они говорили. Он посмотрел на часы, с нетерпением ожидая, когда подойдет его помощница, чтобы с ней поговорить. Она уже должна быть готова. Завтрак подадут через пять минут.

Он отнес кофе, приготовленный Джиной, обратно в кухню. Пить не хотелось. Даже кофе был отравлен отрицательными эмоциями. Воспоминания о произошедшей с ней первой перемене делали их еще более отчетливыми.

Дорога из аэропорта была восхитительной. Рейд посадил Пейдж на переднее сиденье «мерседеса», чтобы остаться с Джиной наедине сзади. Она вся сияла от радостного восторга.

Ему было хорошо просто сидеть рядом с ней, сжимать ее руку и видеть, как она предвкушает предстоящие две недели. Между ними исчезли все барьеры, она могла свободно касаться его, сплетала свои пальцы с его, отчего обоих пронизывало сладостное чувство.

Рейд посмотрел на свою руку, которую совсем недавно сжимала и поглаживала Джина. Еще осталось ощущение, что он держит в руке что-то очень дорогое, что ни в коем случае нельзя выпустить. Осознание, что это настоящий шанс для их брака, было очень сильно. И Рейд всей душой желал его использовать, желал этого больше всего на свете.

Ему необходимо было узнать, что случилось с Джиной, чтобы потом исправить явное недоразумение. Он припомнил, что, входя в гостиную, был погружен в мысли о работе и ничего не заметил. Казалось, Джина с Пейдж мирно разговаривают.

Он попытался восстановить в памяти всю сцену. Джина сидела на софе с раскрытым на коленях журналом, а Пейдж в купальном халате стояла у кресла, с другой стороны кофейного столика. Он расслышал, как Пейдж предлагала Джине помощь, если понадобится, и в ее тоне не было решительно ничего обидного или оскорбительного, ничего, что могло бы спровоцировать негативную реакцию Джины на его просьбу приготовить ему кофе, к тому же Джина уже это предлагала.

Взгляд, которым она его наградила…

Даже от воспоминания о нем у Рейда по спине пробегал озноб. Казалось, что она видит перед собой не его, а чужого человека, которого не знает, знать не желает и хочет поскорее от него избавиться. Что она и сделала, захлопнув перед его носом дверь ванной.

Раздумья Рейда над сложной загадкой были прерваны звонком в дверь: принесли второй завтрак. Первый был в самолете, но это было три часа назад. Рейд с удовольствием съел бы заказанные Пейдж булочки, если бы желудок так не сводило судорогой от волнения.

Как только Рейд открыл дверь, впуская официанта, Пейдж выглянула из гостиной, снова принимая на себя роль хозяйки. Она уже сделала то же самое в аэропорту, может быть тем и обидев Джину, которая тогда ничем этого не выдала. И все-таки ему придется серьезно поговорить с Пейдж и попросить ее умерить свое рвение, особенно на глазах у его жены.

Дверь ванной была по-прежнему плотно закрыта. Из-за нее доносился шум воды.

Официант прошел в гостиную, где Пейдж указала ему, куда поставить поднос с завтраком. Рейд постучал в дверь ванной.

— Джина, принесли завтрак, и булочки еще теплые. Ванна может немного подождать…

— Нет, — раздался из-за двери нервный вскрик, а потом на той же высокой ноте: — Я не хочу есть. Спасибо.

Исчерпывающий ответ. Рейд хотел спросить, все ли в порядке, но, подумав, что получит такой же краткий ответ, промолчал. Разговор через дверь ни к чему не приведет. Он дернул ручку. Дверь оказалась запертой.

Пока он стоял и думал, что это может означать — явно ничего хорошего, — Пейдж проводила официанта до двери. Поскольку только она могла объяснить ему, в чем дело, Рейд прошел в гостиную, приготовившись сесть за стол, как только Пейдж вернется.

— Твоя жена не будет с нами завтракать? — спросила вошедшая Пейдж.

— Нет. Она не хочет есть.

— Что ж, она сможет позавтракать, когда захочет.

В отличие от нас, добавили ее глаза.

Рейд мысленно возмутился из-за объединения себя с ней, хотя в их ситуации это было вполне нормально. По поведению Пейдж было сразу видно, насколько ей не нравится присутствие здесь Джины. Этакий балласт, без которого вполне можно обойтись…

Не из-за нее ли Джина так повела себя сегодня?

Чувство вины пронизало Рейда, когда он отодвигал стул для Пейдж. Может быть, он сам виноват в происходящем, потому что настаивал на сугубо деловой цели этой поездки, и Джина подчеркнуто не забывала об этом, отказавшись поменяться с Пейдж местами в самолете. И все равно Рейду не нравилось, что Пейдж ставит себя выше Джины. Пейдж Колдер для него ничто — ничто! — в сравнении с Джиной.

Рейд смотрел на свою помощницу, сидевшую напротив него, и в нос ему бил запах ее духов. Слишком экзотических и вызывающих, на его вкус, и Рейду отчаянно хотелось подойти к окну и вдохнуть свежего воздуха, чтобы избавиться от раздражающего аромата. Ему вдруг пришло и голову, что Пейдж вообще слишком вызывающе себя ведет.

Он сел, салфетку повязывать не стал и, выбрав баночку английского джема, разрезал булочку, думая, что же ему делать дальше.

— Налить тебе чаю?

Рейд едва удержался, чтобы не бросить Пейдж обвинение в том, что она явно зарвалась: ее никто не просил брать на себя обязанности хозяйки.

— Нет, уже слишком поздно, — только и сказал он.

Может быть, он слишком остро все воспринимает… Нет, черт возьми! А если даже и так! Ему не нужно, чтобы Пейдж исполняла при нем роль второй жены. Первой его ошибкой было согласиться на этот отель. Им вполне хватило бы общения в рабочее время. Было сущим идиотством размышлять о чем-то большем. Удивительная глупость.

— Ты права, тебе не следует жить с нами в одном номере, Пейдж, — сказал он. — Сейчас я позвоню управляющему отелем и узнаю, не будет ли у него для тебя свободного номера.

Удивление… радость… триумф?

Рейд только мимоходом увидел ее реакцию, прежде чем повернуться к стоящему на столе позади него телефону, но ему было совершенно все равно, что она подумала. Он всегда считал Пейдж блестящим игроком. Теперь ему показалось, что она и нечестный игрок.

Для того чтобы договориться, понадобилось всего несколько минут. Ему повезло. Одноместный номер должен был сегодня к вечеру освободиться. Тогда в него перенесут багаж мисс Колдер.

От этой новости Пейдж пришла в восторг. Так ли уж ее обрадует, что она будет предоставлена самой себе в нерабочие часы, Рейда не волновало. У Пейдж Колдер нет никаких прав на его личную жизнь.

Она заверила его, что снова уложить вещи для нее не составит никакого труда: вещей у нее мало, брать с собой большой багаж не в ее правилах. В отличие от Джины, услышал в подтексте Рейд, потому что его жена взяла с собой такое количество вещей, что хватило бы на целый год.

Ну и что? — подумал Рейд. Джина не обязана ограничивать себя в одежде, если она того не хочет, и если ей нравится брать с собой много вещей, то пусть так и будет. Второй медовый месяц не требует ограничений.

— Вы с моей женой что-то планировали сегодня утром? — спросил он, надеясь, что Пейдж выдаст ему нужную информацию.

— Нет. Да и как я могла? Я занята с тобой, Рейд, — нотка самодовольства проскользнула в ее голосе.

— Мне показалось, что я слышал, как ты предлагаешь свою помощь, — напомнил Рейд.

— О, это только в общем, — небрежно отмахнулась Пейдж. — Джина ведь здесь впервые, — добавила она пренебрежительно.

— И это все, о чем вы говорили?

— А о чем еще? — Пейдж посмотрела на него невинным взглядом. — Еще я сказала, что ванная свободна. Джина выглядела уставшей после долгого перелета.

Нет, его жену расстроил не этот разговор. Может быть, отчасти и он, но главное в чем-то другом.

Рейд посмотрел на кроткое выражение лица Пейдж и почувствовал, что не доверяет ей.

Эта новость тоже его удивила.

Внезапно он осознал, что безграничное доверие этой женщине может принести ему огромный вред, если он не будет очень, очень осторожен. Одному Богу известно, сколько вреда она уже принесла Джине.

Весь остаток завтрака они обсуждали предстоящие деловые встречи. Когда Пейдж пошла в свою спальню укладывать вещи, он вернулся к двери ванной. Без сомнения, Пейдж дала Джине почувствовать себя здесь лишней, и Джина решила не вмешиваться в их дела таким образом — закрывшись от обоих. Рейда очень угнетало подобное положение. Он чувствовал неодолимое желание переубедить Джину, прежде чем уедет «на встречу.

Он постучал.

— Ты там в порядке?

Пауза, потом спокойное:

— Да. Отличная просторная ванна.

— Джина, не возражаешь, если я на минутку войду? Я скоро ухожу.

Долгое молчание.

— Я как раз намылила голову. Рейд, и не могу выйти. Удачного тебе дня.

Звучало вполне резонно. Рейду очень хотелось ей поверить. Дверь была заперта, и открывать ее Джина не собиралась, а минутный порыв Рейда выломать дверь ни к чему бы не привел. Продолжать ломиться было бесполезно. Прибежала бы Пейдж, а Джина охотнее бы согласилась умереть, чем выяснять с ним отношения в ее присутствии.

Рейду до смерти не хотелось оставлять Джину в плохом настроении в первый же день в Лондоне. Он безумно желал остаться в отеле, отправив Пейдж на встречу одну. Но с другой стороны, время может сгладить проблему.

— Джина, Пейдж переезжает в другой номер, — сказал он, надеясь, что ей будет приятно услышать это. — Портье заберет ее вещи примерно после полудня, когда один из постояльцев уедет. Весь этот номер будет только в нашем с тобой распоряжении. Хорошо?

Из-за двери донесся какой-то шум.

Может быть, она на самом деле мыла голову.

Он позвонит ей позже, чтобы Джина видела, что он волнуется. Рейд хотел дать ей понять, что он на самом деле думает о ней, что она для него на первом месте. Всегда!

— Я оставлю в спальне на столике около телефона записку с номерами, по которым ты сможешь меня найти, — сказал он через дверь. — Звони без стеснения, если я тебе понадоблюсь, в любое время. Просто позови меня. Я предупрежу, чтобы тебя сразу же со мной соединили.

Молчание.

— Джина?

— Да? — неохотно отозвалась она.

Рейд с отвращением ощущал свою беспомощность.

— Поговорим вечером, — сказал он решительным тоном.

Рейд был уверен, что если обо всем поговорить начистоту, то большинство проблем разрешится. Теперь, когда Пейдж переедет в другой номер, все будет проще. Они будут наедине, без риска, что им помешают, и Джина согласится на его предложение не прекращать начатого.

За дверью по-прежнему царило молчание. Рейду оставалось только надеяться, что вечером Джина будет поразговорчивее. Ожидая, пока Пейдж выйдет из своей комнаты, Рейд размышлял, что еще можно сделать. В голову не приходило ничего, пока они уже не вошли в лифт, чтобы спуститься.

— Могу я заказать букет цветов? — спросил он у женщины-администратора, сидевшей внизу.

— Конечно, мистер Тайсон, — последовал вежливый ответ.

— Корзину красных роз. Три дюжины. Я хочу, чтобы их принесли и поставили на стол в большой спальне в моем номере.

— Конечно. Я прослежу за этим, — ответила женщина, делая запись в блокноте.

— И еще я оставлю вам записку, которую надо вложить в корзину.

— Вы ее напишете сами, мистер Тайсон? — она открыла шкаф, достала оттуда открытку с конвертом и с улыбкой протянула ему.

— Спасибо.

Минуту поразмыслив. Рейд написал:» С нетерпением жду предстоящего вечера с тобой. С любовью. Рейд «.

Глава четырнадцатая

Джина отчаянно хотела вернуться домой.

Выбравшись из ванны, она заставила себя найти что-нибудь из вещей и одеться, затем изо всех сил попыталась сосредоточиться на том, чтобы уложить обратно в чемодан те вещи, которые уже распаковала. Все это время она не переставала думать, что будет, если она на самом деле сейчас возьмет такси до аэропорта и первым же рейсом вернется домой, какие это вызовет вопросы, какой мукой для нее будет объяснение, какое огорчение она доставит всем.

Она не готова к этому. Не сейчас. Пока что она должна решить, каким будет ее следующий шаг.

Здесь оставаться она тоже не может. Джина нервно вздрогнула. К серьезному разговору с Рейдом она не готова. Надо подождать, пока утихнет боль.

Возвращение домой сопряжено с невыносимой болью, которая утихнет очень не скоро. В ее уставшей и затуманенной памяти всплыло название единственного знакомого ей в этом городе отеля. Там Рейд останавливался раньше, до того, как поставить крест на их браке. По крайней мере хоть что-то знакомое. В» Меридиане» было около двухсот номеров, и для Джины как раз нашелся один.

Получив убежище, хотя и временное. Джина закончила собирать чемодан и подтащила его к дверям номера, готовая выходить. Проверяя напоследок, не забыла ли что-нибудь из своих вещей, она остановилась взглядом на тумбочке с телефоном, где Рейд оставил ей записку.

Беспокоится ли он о ней?

Или его беспокоит только то, что будет с его детьми?

У Джины на глаза навернулись слезы. Ей не стоило приезжать сюда. Это была ужасная ошибка. Наивная надежда, что их брак можно возродить, превратить в настоящие близкие отношения. Она чувствовала, как Рейд все больше и больше отдаляется от нее. Он ее просто бросает.

Теперь приобрело свой смысл и его недоверие к ее попыткам возродить их отношения. Для него это просто отошло в прошлое. Он даже прямо сказал ей, что уже слишком поздно. Когда они были в самолете, Рейд, конечно, уже не в силах помешать ее поездке, сделал хорошую мину при плохой игре, а она оказалась такой дурой, что приняла его заботу за чистую монету.

Но теперь она прозрела. Больше она не станет это безропотно глотать. Довольно. Она устала. Теперь Джина жалела, что обнаружила все это, что не осталась дома, что… Но какой толк в этих сожалениях? Сделанного не воротишь.