Глава 12

Сьюзен не стала ждать ответа от Лейта. Она шагнула в комнату, предоставляя ему принять решение. Мужчины — романтики, в горестном смятении думала она. Принимать трудные практические, земные решения — это дело женщин. Вчера такое решение приняла Даника.

«Я поступаю честно, Даника. Я соблюдаю женскую солидарность. Пусть выяснится наконец правда! Что связывает меня с Лейтом, мечта или реальность?»

Щелчок дверного замка у нее за спиной означал, что ответ — каким бы он ни был — станет известен сегодня. Прикосновение рук Лейта, нежно обнявшего ее за плечи, заставило Сьюзен мгновенно забыть о Данике.

На что она напросилась?

До сих пор в ее жизни был лишь один мужчина — Брендан!

Она затрепетала от страха — или от возбуждения? — когда ладони Лейта медленно спустились с ее плеч вдоль рук, до самых пальцев. Правильно ли она поступает? Не передумать ли, пока не поздно? Лейт видит ее в волшебном свете мечты — сможет ли она исполнить роль сказочной волшебницы? Но разве не это они как раз и собираются выяснить?

Он переплел ее пальцы со своими. Тепло и сила исходили от него. Не выпуская ее рук, он обнял Сьюзен за талию — ее руки при этом скрестились — и привлек к себе.

Сьюзен чувствовала, как щека Лейта трется о ее голову — так нежно, что все сомнения вдруг разом растаяли. Ей ведь хотелось узнать все об этом человеке, который так сильно волновал ее. Она обмякла, все мысли куда-то исчезли, и ей осталось лишь прислушиваться к голосу сердца.

Рядом с тобой человек, на которого можно положиться, говорило ей сердце. Он будет всегда защищать тебя, заботиться, утешать и любить. Никакое зло не коснется ее, пока она окружена теплым кольцом ласково обнимающих рук. Это надежная гавань. «Твое место здесь», — успокоительно и сладко шептало ей сердце. Но, может быть, все это только несбыточная мечта?

— Так хорошо держать тебя в объятьях, — прошептал Лейт. — Скажи, что тебе тоже хорошо!

— Да, — шепнула она.

Вздох наслаждения, слетевший с его губ, заставил затрепетать и Сьюзен.

— Эта ночь создана для нас, — произнес он с уверенностью, заставившей еще сильней забиться ее сердце, и она вспомнила его самонадеянное предсказание, сделанное в день их первой встречи:

«Придет наш день и час». Но сейчас в его голосе не было ни капли самонадеянности. Голос Лейта дрожал от сознания того, что судьба наконец привела их к неизбежному финалу. Или к началу.

Сьюзен повернулась, чтобы рассмотреть его, заново узнать в этот счастливый миг, когда они наконец могут быть вместе, не чувствуя себя виноватыми. Она изо всех сил, до самого конца старалась выполнить обет, данный Брендану, но теперь ее первый брак в прошлом. Да и Даника тоже освободила Лейта от обязательств перед ней.

Больше ничто не мешает им полностью выразить то, что каждый из них так долго сдерживал в глубине души. Сьюзен ощутила острое чувство облегчения оттого, что наконец-то выбрала определенный путь и сможет теперь узнать, что так упорно влекло ее к нему.

Она медленно, осторожно начала расстегивать пуговицы его рубашки, услышала, как он коротко вдохнул, и почувствовала, как под ее рукой поднялась его грудь, наполняясь воздухом. Она бросила взгляд вверх и увидела его глаза, в которых полыхал огонь желания.

— Ты даже представить не можешь, что это для меня значит — быть наконец с тобой, Сьюзен, — дрожащим голосом проговорил Лейт. — Вчера утром, когда ты взяла на руки Эми, от тебя исходил такой свет любви, что я не сомневался — ты вызволишь Эми из мрака. Но я едва смел надеяться, что сам смогу выбраться из него.

Сердце ее сбилось с ритма, когда она вспомнила слова Тома о мраке, окружающем Лейта.

— Ты такая красивая. Телом и душой, — продолжал он. — Своим сиянием ты по-новому озарила для меня мир.

У Сьюзен внезапно возникло ощущение, что Лейт возлагает на нее слишком большие надежды, слишком многого ждет. И она сразу забеспокоилась — куда это их заведет? — пальцы, расстегивавшие пуговицы, тотчас перестали слушаться ее.

Лейт, похоже, не ведал подобных сомнений. Медленно собрав в горсть мягкую ткань, он стянул майку со Сьюзен. Девушка слегка поежилась, когда он снял с нее лифчик. Теперь уже поздно, мелькнула у нее отчаянная мысль. Придется идти до конца, куда бы их ни завело ее решение.

— Как красиво, — прошептал он и, не отрывая от Сьюзен глаз, сбросил с себя рубашку. Сьюзен невольно почувствовала волнение при виде его хорошо сложенного тела. Нет никаких сомнений, что найдется немало женщин, которые были бы не прочь оказаться в его постели просто ради приобретения любовного опыта.

Он сорвал с себя оставшуюся одежду с быстротой и ловкостью, побудившей Сьюзен сделать то же. Как ни поразительно, но она совершенно не нервничала, стоя обнаженной перед ним, уверенная, что он не станет сравнивать ее с другими женщинами, которых знал раньше. Для Лейта она была особенной. Ее тело не имело значения. Тем не менее ей было приятно видеть, как сильно взволновал Лейта ее вид.

— Такой я тебя и представлял, — хрипло сказал он. — Идеальной женщиной.

Смущенный смешок вырвался из ее горла:

— Я далеко не идеальна, Лейт.

— Для меня — да, Сьюзен.

Взгляд, которым он смотрел на нее, заставил Сьюзен почувствовать себя столь бесконечно желанной, что она не стала больше медлить. Казалось, ее легким требовалось больше воздуха, чем они могли вместить. Сердце дико, беспорядочно колотилось о стенки грудной клетки. Сьюзен не могла больше вынести ни минуты ожидания. Она шагнула вперед и обвила шею Лейта руками.

Обнаженное тело — оголенный провод. Сьюзен будто потряс электрический разряд. Все чувства разом обострились; ей показалось, что горячие волны омывают ее. Лейт изогнулся, как туго натянутый лук. Воздух с шумом вырвался из его легких, и он вдруг прижал Сьюзен к себе в яростном припадке страсти, впечатав ее тело в свое с такой дикой силой, будто стремился присвоить его, сделать частью самого себя.

— Сьюзен… — стон нестерпимого желания сорвался с его уст. Лейт склонился к ней, требуя ее губ. И такой опустошительной оказалась его жажда, что Сьюзен почудилось — он выпил ее всю, без остатка. Она ощутила слабость и пустоту внутри и томительное желание быть заполненной им.

Никогда раньше не испытывала она такой непреодолимой потребности в немедленном удовлетворении. Весь ее прежний опыт ограничивался нежной любовной игрой, завершавшейся радостным соединением. Но с Лейтом все было по-другому. Она чувствовала, что умрет, если не ощутит его сию же минуту внутри себя, если он не насытит ее своей силой, не вернет то, что с такой жадностью брал.

Она с трудом оторвалась от него, удивляясь собственному безумию: почему она совсем не думает о последствиях?

— Я хочу тебя, Лейт, немедленно, — проговорила она, не веря своим ушам, неужели это она произносит столь бесстыдные слова.

Но Лейт, не медля ни секунды, швырнул ее на постель, и в следующее мгновенье ее пронзил такой сильный и глубокий удар, что все тело конвульсивно изогнулось. Как будто раскат грома прокатился сквозь нее. Новый удар довел ее до исступления.

— Еще, еще! — закричала она в восторге. Ее руки задавали ему ритм: удар — отступление, дрожь предвкушения — трепет наслаждения. Дразнящий танец, сладкая мука, экстаз. Все ее тело горело в ожидании, затоплялось волнами ликования и наконец словно поплыло по волнам, когда все завершилось и Лейт стал баюкать ее в объятиях, стараясь продлить сладкие минуты единения.

— Не могу насытиться тобою, Сьюзен, — выдохнул он сквозь ее спутанные волосы.

Перекатившись на спину, Лейт поднял ее наверх, поддерживая могучими бедрами. Она потянулась вперед, заскользила руками по его блестящей от пота мускулистой груди. Он гладил ее по спине, царапал острыми ногтями. Сьюзен задрожала от удовольствия, когда он, поймав губами ее тугой сосок, вновь задвигался в опьяняющем ритме. Ее тело отвечало ему с необузданной дикостью; она билась о его грудь, смакуя ощущения, наслаждаясь, с безумной жадностью отдаваясь буйному ритму нарастающей чувственности. Наступил момент, когда ей показалось, что каждая клетка ее тела переходит в какую-то иную форму жизни. Она почувствовала, как дрожь пробежала по телу Лейта, и поняла: он ощущает то же, что и она.

Потом Сьюзен лежала на спине, а Лейт, склонившись над ней, нежно целовал, унимая ее дрожь ласками и изливая любовь в страстных словах. Она едва смогла поднять руку к его лицу. И казалось, что она медленно кружится в каком-то водовороте. Ей трудно было сфокусировать взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. Ее пальцы нашли его губы.

— Лейт, — шепнула она со вздохом недоверчивого изумления и ахнула, когда он вдруг схватил ее пальцы зубами, глядя на нее все еще горящими желанием глазами. — Это не сон? — спросила она.

Он отпустил ее пальцы, поцеловал ей ладонь, запястье, внутреннюю сторону локтя. Лениво бившееся сердце Сьюзен застучало быстрее.

Он улыбнулся.

— Если это сон, Сьюзен, то я не хочу просыпаться.

Он прижал ее руку к своему сердцу:

— Это достаточно реально для тебя? Его могучая жизненная сила вливалась в нее с каждым ударом пульса, соединяя их так же несомненно, как все, что было перед тем.

— Со мной никогда не было ничего подобного, — призналась она.

— Со мной тоже.

Наверно, безумием было верить ему, но она верила. Сколько бы женщин ни было у него в прошлом, она верила, что и он никогда не ведал ничего подобного тому, что они вместе познали сегодня ночью. Иначе просто и быть не могло. Но что это значит? И есть ли в этом вообще хоть какой-то смысл помимо того экстатического наслаждения, которое они подарили друг другу?

— Где же мы теперь оказались? — спросила она. Лейт слегка коснулся ее губ своими, дразня ее, и прошептал:

— По уши в любви.

Сьюзен покачала головой. Неужели все так просто? И есть лишь факт, что они предназначены друг для друга, а все остальное как-нибудь устроится само собой? Как ни была Сьюзен потрясена бурей чувств, вызванной в ней Лейтом, она опасалась принимать на веру что бы то ни было при таком странном стечении обстоятельств.

— Я имела в виду, где мы теперь оказались в житейском смысле, Лейт?

Уныние промелькнуло на его лице.

— Ну, мне пришлось кое-что пообещать Данике.

Я счел ее требования разумными, хотя они создают определенные трудности для нас.

— Например?

Она не могла отказать себе в удовольствии поиграть шелковистыми золотыми завитками на его груди. Ее пьянила возможность касаться его, как ей только захочется. Несколько секунд она не замечала, что Лейт не отвечает. Потом вопросительно подняла на него глаза. И обнаружила, что он улыбается ей, а глаза светятся блаженством.

— И какие же трудности? — напомнила она ему, не в силах удержаться от довольной улыбки.

— Мы не должны делать публичного объявления в течение шести месяцев, — ответил он, самонадеянно предполагая, что им будет о чем объявить. — Это вопрос гордости. Даника не хочет, чтобы дело выглядело так, будто я сбежал от нее к тебе в одну минуту, едва только тебя увидел.

— А другие условия?

— Касаются только меня. Я должен соблюдать осторожность в разговорах с общими светскими знакомыми; правильно распорядиться подарками, которые нам дарили; уладить некоторые дела, связанные с бизнесом.

Он заглянул ей в глаза, желая увидеть в них ту же уверенность в их общем будущем, какая была у него самого.

— Ты это выдержишь, Сьюзен? Шесть месяцев ожидания?

— По крайней мере, Лейт, это дает некоторую гарантию, что мы не бросаемся очертя голову во что-то такое, что может оказаться ошибкой, — медленно произнесла она, гадая, не на это ли надеялась Даника, когда ставила условие о полугодовой отсрочке. Может быть, она все еще рассчитывает вернуть Лейта?

— Это не ошибка, — убежденно сказал Лейт, горящим взглядом словно стремясь выжечь все сомнения, которые еще могли у нее остаться. — Мы созданы друг для друга, Сьюзен.

Он снова целовал ее со страстью, не признающей никаких границ. У Сьюзен закружилась голова; она вынуждена была признать, что тоже никак не может им насытиться. Если она по-новому осветила для Лейта жизнь, то он, несомненно, сделал то же самое для нее, когда увлек ее с собой в мир неведомых прежде ощущений.

Сьюзен упивалась исследованием собственной чувственности, разбуженной Лейтом, и была совершенно очарована тем, как он реагировал на все проявления инициативы с ее стороны. Ничего из того, что делала она, не могло быть плохо. Все было восхитительно хорошо, опьяняюще хорошо, изумительно хорошо.

Неужели это продлится шесть месяцев? — думала Сьюзен, пребывая в туманном мире абсолютного насыщения. Неужели так будет всегда? Вдруг, когда пушистый мягкий сон уже подкрался к ней, другой вопрос проскользнул в ее сознании.

— Лейт…

— Ммм?

— Есть еще один маленький вопрос, о котором мы, похоже, забыли.

— Какой вопрос?

— Эми. Что будет с Эми?

Лейт крепко обнял Сьюзен и медленно провел рукой по ее спине.

— Для Эми ты уже мама, Сьюзен.

— Но эти шесть месяцев?

— Мы что-нибудь придумаем. Если Эми будет знать, что ее ждет через полгода, она с радостью потерпит. Не беспокойся об этом.

Но Сьюзен не могла не беспокоиться. Вряд ли она сможет остаться в доме Кэрью на шесть месяцев, если они с Лейтом намерены выполнить условие, поставленное Даникой. Значит, Эми останется с Рольфом и Мэделин, ведь Лейт не может быть с ней все время. Не бросит же он на полгода свою работу. Но будет ли с Эми все в порядке, если она останется с Мэделин?

Потом Сьюзен вспомнила, что завтра должен приехать Том. Том сообразит, что делать, с облегчением подумала она. Он почувствовал, что ей нужна его помощь, и, как всегда, оказался прав. Она улыбнулась, сладко потянулась и снова стала засыпать. Том, может быть, и видит чересчур много, но Сьюзен рада, что он ее брат. И завтра он приедет.

Глава 13

Мэделин и Рольф сидели за завтраком, когда сверху спустились Лейт и Сьюзен вместе с Эми. Рольф сердито взглянул на сына, но, сделав над собой усилие, приветствовал Эми как любящий дедушка и Сьюзен — как гостеприимный хозяин. Мэделин в своей обычной спокойной, радушной манере осведомилась, кто что хочет на завтрак, и отправилась к Гертруде.

— Нам вчера очень не хватало вас с Даникой, — обратился Рольф к Лейту, как только они уселись. — Что-нибудь случилось?

— Даника больше не моя невеста, — невозмутимо ответил Лейт, — хотя из уважения к ее пожеланиям я не могу пока объявить об этом публично, так что, пожалуйста, не говори никому из знакомых.

Рольф нахмурился, потом бросил быстрый испытующий взгляд на Сьюзен, прежде чем снова задумчиво посмотрел на сына.

— Ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Тебе надо думать об Эми. Или здесь тоже произошли изменения?

К удивлению отца, Лейт расплылся в широкой улыбке:

— Я от всей души забочусь прежде всего об Эми. Здесь тебе не о чем беспокоиться. Рольф поднял брови:

— Я, конечно, не смею спрашивать тебя, как ты собираешься обеспечить ее интересы теперь, когда раздумал жениться.

— Я что-нибудь придумаю. — Лейт с улыбкой обернулся к Сьюзен. — Тем более что у меня есть прекрасный помощник.

Рольф бросил на Сьюзен оценивающий взгляд. Она старалась усилием воли остановить горячую волну, поднимавшуюся к лицу, но ей это не удалось — щеки начинали разгораться. Рольф не мог знать, что Лейт провел большую часть ночи в ее постели и ушел только на заре, чтобы Эми, проснувшись, не увидела их вместе. Но, судя по всему, Рольф не забыл реакцию Лейта на известие о смерти мужа Сьюзен.

— Понятно, — пробормотал он. Потом с иронической улыбкой обернулся к сыну: