Летчица с листа ивы

Тот словно готовился к внезапному нападению и позволил ветру унести его к обломкам центральной башни. Затем грозные вороны бросились вдогонку за одиноким самолетиком. Ни один не удержался от соблазна клюнуть искорку, сверкающую в лучах Луны, словно серебристый фонарик елочной гирлянды. Ветераны настолько уверились в себе, что отказались от призрачных копий. Всего пять врагов летело за Зумки, но каждый стоил десятка обычных воронов. Заложив мертвую петлю, Зумки короткой очередью выбила из креста центрального бойца, который перешел на полет ломаными зигзагами, а потом по широкой дуге устремился к обломкам башни.
      Инга потеряла самолет Зумки из виду, потому что на Райлану набросились сразу три ворона. Стальные клювы застучали по крыльям и фюзеляжу. Спереди попробовал напасть еще один враг, но диск пропеллера в один миг оторвал ему голову. Ингу затопила слепая ярость, превратившая ее на несколько минут в лису, проникшую в курятник. Когда она очнулась, то воронов в небе заметно поубавилось. Райлана что-то благодарно кричала, но Инга не слышала. В ушах стоял звон. То ли ярость полностью заткнула уши, то ли резкая перемена высоты.
      Луна выглянула из-за разрушенных стен главной башни. Там шло нешуточное сражение. Зумки держалась молодцом. Только что она мастерски ушла в сторону, пропустив черную шеренгу вперед, и меткой очередью пропорола бок крайнего ворона.
      - Летим на помощь, - услышала Инга голос Райланы и немедленно повернула штурвал. В перекрестье прицела оказался растрепанный вороненок. Тот самый, что нахально пялился на Ингу со стены второго бастиона. Он и теперь не нападал, просто разевал клюв, словно был очень недоволен Ингой. Палец автоматически лег на кнопку. "За Марию!" - подумала Инга. Вороненок не уворачивался. В круглых глазах блестели холодные огоньки. "Пусть живет", - всплыла странная мыслишка. Девочка отчаянно мотнула головой, так и не нажав кнопку, и повернула штурвал, разом очистив панораму перед собой. Теперь она видела Зумки и только Зумки, мечущуюся в треугольнике, черные точки вершин которого то и дело стремились превратиться в центр.
      Инга и Райлана летели на максимальной скорости. Они были уже совсем близко, когда треугольник начал сжиматься: все три врага решили напасть одновременно. Зумки, решив, что с тремя сразу ей не справиться, выбрала себе самого крупного противника и смело пошла на таран. Очереди сверкали совсем рядом, но ни одна из них не зацепила ворона. Наверное, Зумки волновалась. А потом черный боец нырнул под самолет, а сбоку мощно ударил вожак, смяв и крылатую машину и своего соратника, подбиравшегося с другой стороны и не ожидавшего удара.
      Инга решила, что все вокруг остановилось: и Луна, и стремительный полет, и само время. Беспомощным взглядом она смотрела туда, где веером рассыпались с падающего тела черные перья, и все надеялась, что вот-вот из-под черноты вынырнет серебряная искорка.
      - Инга, очнись, - в шлемофоне звенел голос Райланы. - Инга, они нападают!
      Два оставшихся ворона, выбрав себе по самолету, легли на встречный курс.
      На Ингу летел вожак. Когда прицел перечеркнул золотую цепь, девочка нажала на кнопку. Ничего не произошло.
      - Стреляй, Ингочка, стреляй, - кричала Райлана.
      - Патроны кончились, - догадалась Инга.
      - Как? И у тебя? - севшим голосом спросила маленькая летчица.
      Инга не ответила. Никакой ответ не добавил бы патронов. Враги стремительно приближались. Теперь воронам ничего не грозило. Теперь у них было преимущество: сильные когти и мощные клювы. У летчиц оставался лишь диск пропеллера, способный разорвать любого ворона, но для этого требовался полный контакт. Контакт, после которого не остается шансов ни у атакуемого, ни у атакующего. Инга решила, что ни за что не отвернет.
      Внизу простирались влажные камни дворцовой площади. По ним перетекала лунная дорожка. Вожак и его товарищ парили в центре площади над разверзнутым люком.
      Глава двадцать четвертая
      Прощание
      В этот миг с упавшим во тьму драконом случилось что-то нехорошее. Над площадью взметнулся огненный гейзер, превратив воронов в пылающие факелы. Ветер унес их прочь, словно две горящих тряпки. В следующую секунду огонь коснулся зеленых самолетов. Боевые машины с честью выдержали испытание, вытащив своих хозяек из адских глубин. Однако, стекла заволокло черной копотью. Инга полностью потеряла ориентацию. Стрелки приборов таинственно сияли зеленоватым фосфорным светом. Тревожно мигал красный квадратик, предупреждая, что горючего почти не осталось.
      - Ничего не вижу! - пожаловалась Инга.
      Молчание. Что с Райланой? Не сгорела ли она в этом ужасном пламени? А может Райлана жива и здорова, просто шлемофон испортился? А может жива и Мария? И Зумки! Просто они не могут докричаться до Инги через сломанное радио.
      - Ничего не вижу! - на сей раз Инга уже не обращалась ни к кому.
      В шлемофоне раздался треск. Эфир проснулся.
      - Не волнуйся, Ингочка! - отозвалась Райлана. - Я тебя посажу.
      Инга не сумела сдержать улыбку. Мир не оставил ее.
      - Сбрасывай высоту, сбрасывай высоту, - взволнованно сообщала Райлана. Теперь поворачивай влево. Влево, я сказала!
      Руки почти не слушались. Инга безвольно подправила штурвал. Силы стремительно покидали уставшую девочку.
      - Молодец! - восхитилась Райлана. - Заходишь точно на крыльцо. Сбрасывай высоту. Сбрасывай высоту!
      Инга не видела показаний высотомера. Циферблат помутнел и расплывался, пряча стрелки. Тьма, закрывшая беспросветным покрывалом стекла, просочилась в кабину и теперь концентрировалась черным туманом.
      - Эх, пролетела! - расстроилась Райлана. - Забирай влево. Разворачивайся!
      Руки соскользнули со штурвала. Сияние приборов разлилось светом болотных огней. Мокрая от пота одежда остыла, и каждое ее прикосновение было сущим мучением.
      - Разворачивайся! - испугалась Райлана. - Ингочка, ты что? Инга! Не сдавайся! Ведь если ты разобьешься, значит Мария и Зумки... - голос задрожал. - Значит Мария и Зумки...
      Понятно. Никакое сломанное радио уже не починится, чтобы снова услышать веселый говорок обладательницы алой шкурки и ледяной тон той, что не умела плавать.
      Руки снова легли на штурвал. Самолет тряхнуло, но он вписался в поворот. Красная лампочка отчаянно мигала. Инге было неведомо, где она парила. Может до обломков главной башни оставались считанные миллиметры, а может крылатая машина сейчас врежется в карниз над крыльцом. Впрочем, крыльцо мы кажется пролетели. Райлана только испуганно восклицала, но наконец снова взяла себя в руки.
      - Влево, Ингочка, влево! - руки поворачивали штурвал, глаза слезились. То ли машина горела, то ли горел уже весь мир.
      - Снижайся! - скомандовала Райлана.
      Медленно, медленно тянула рукоятку Инга. Медленно терял высоту маленький самолет.
      - Шасси! - взревела Райлана.
      Толчок, когда выпущенные шасси соприкоснулись с твердой поверхностью, показался Инге волшебным мигом. Уже без команд она остановила машину, открыла кабину и из последних сил выбралась из самолета, с ног до головы перепачкавшись в саже. Крылатая машина остановилась у самых дверей дворца. Двери были открыты. Где-то в глубине длинного коридора виднелся факел с холодным, синим огнем. Только сейчас Инга поняла, какая холодная ночь у ворот Замка Черных Облаков. И только потом, что краски вернулись.
      Рокот двигателя ознаменовал прибытие самолета Райланы. Инга перепугалась, увидев вмятины, полосы содранной краски, борозды от гигантских когтей, изувечивших плавные очертания корпуса. Но сама летчица ничуть не пострадала.
      - Ну ты даешь, - пихнула она Ингу острым локотком. - Посадить самолет вслепую! Это ж высший пилотаж! Видел бы тебя наш препод!
      Взгляд ее упал на двери.
      - Ух ты! - восхитилась она. - Открыты! Пойдем, а?
      Но девочки не успели и шагу ступить. На крыльцо опустился еще один самолет. Вдоль фюзеляжа протянулся листок ивы.
      "Зумки! - вздрогнула Инга. - А может Мария!"
      Носом она шумно втянула воздух, надеясь учуять знакомый аромат дезодоранта. Но весь воздух в округе пропитала горючая смесь паров бензина и чего-то отвратительно паленого.
      Открывшаяся кабина явила Инге совершенно незнакомую летчицу. А на посадку заходили четвертая и пятая машины.
      - Наши прилетели, - прошептала Райлана и почему-то спряталась у Инги за спиной.
      Высокая летчица с густыми, длинными, золотистыми волосами взяла Ингу за плечо и куда-то повела. Но вела не как провинившуюся школьницу, а бережно, словно раненую. Остальные летчицы вместе с Райланой безмолвно шли следом. Путь был неблизкий. Просто удивительно, как быстро можно долететь от дворца до развалин башни, и как долго к ним шагать пешком. Когда летчица остановилась, то меж разбросанных обломков закопченных блоков Инга увидела огненный шар, каплю расплавленного металла.
      "Мария", - прозвучало в самых отдаленных глубинах. Все молчали. Слова не нужны. Не нужны пламенные речи, перечисление подвигов и успехов, клятвы верности. Когда идет прощание достаточно просто помолчать, отдавая дань тем, кого уже нет рядом. Казалось, минута молчания растянется на целую вечность. Ветер играл обрывками обгорелой материи и опаленными перьями. Инге показалось, что возле ее ног случайный порыв протащил кисточку от Зумкиного уха. Но так ли оно было на самом деле, Инга сказать не могла.
      - Иди, Ингочка, - шепот Райланы обжег ухо горячим дыханием. - Теперь иди к дверям.
      Обратный путь был ничуть не короче. Пронизывающе дул ветер. Холодила кожу непросохшая одежда. Беспросветная тоска заполонила душу. Но Инга знала, что никто не остановит ее. Она все равно войдет в раскрывшиеся двери. Путь был долгим, но он пришел, тот миг, когда створки дверей вновь появились перед девочкой. Медные кольца блеснули у пояса. Волшебство заканчивалось, Инга снова выросла, летчицы ивовой эскадрильи остались в сказке за дверью, створки которой медленно захлопывались за спиной.
      Глава двадцать пятая
      Последний разговор
      За дверями не оказалось коридора. Более того, за дверями не оказалось и самого дворца. Инга стояла у ручья среди ивовых зарослей. В том самом месте, где сразу можно чувствовать себя и подземной, и полярной, и звездной летчицами. Над головой качались ветки ивы. В просветах мерцали разноцветные звезды. Пространство над родником озарялось дрожащим зеленоватым сиянием. Рядом с темным отверстием трубы, откуда вытекал родник, стоял мальчик со стеклянными глазами.
      - Тридцать пять - два в твою пользу, - сказал он, увидев девочку.
      "Тридцать три ворона и два дракона", - подумала Инга и отчего-то вспомнила вороненка, в которого так и не выстрелила.
      - А все началось с самолета, - поджал он губы, словно был чем-то недоволен.
      - Но ведь... - начала Инга. - Но ведь самолет потеряла Райлана. Ведь я согласилась заплатить.
      - И ты заплатила, - кивнул мальчик. - И даже отыграла свои краски обратно.
      Он погрузил руку в блестящую струю, и ручей изменил мелодию. Сотни капель падали молоточками на гладь воды, как на клавиши металлофона. Получилась грустная музыка, зовущая вдаль, но не обещающая ничего хорошего.
      - А Мария и Зумки... Они-то ни при чем. Это моя ошибка.
      - За совершенные нами ошибки, как правило, платят другие, - за бутылочным стеклом посветлело. В сумрачных глазах снова разгорались миллионы крошечных зеленых молний.
      - И ничего нельзя изменить? - чувство вины давило на плечи Инги, словно главная башня обрушилась не на дракона, а на нее.
      - А смысл? - пожал плечами мальчик.
      Инга почувствовала, как жарко стало ее лицу, словно она снова летела сквозь огонь.
      - Если бы я только могла, то убила бы тебя. Насовсем.
      - А ты могла, - немедленно отозвался мальчик. - Целых два раза. Только не захотела. Но можешь попробовать еще разок. Обычно дается три попытки, - он криво усмехнулся и исчез.
      На утоптанной тропинке сидел взъерошенный вороненок.
      Инга решительно подняла ногу. Она даже представила, как вдавит вороненка в землю, словно резиновый мячик, как сплющится тело, как треснут крылья, как захрустят маленькие косточки. А потом она поставила ногу обратно.
      - Не смогла, - сказал мальчик. - Несмотря на все, так и не смогла.
      Он почему-то не обрадовался, словно ждал, что Инга добьет последнего защитника Черного Замка, да так и не дождался.
      - Ты выиграла, - бесстрастно сказал мальчик. - Замок Черных Облаков снова разрушен. Если б ты знала, сколько обменов утратило свою силу.
      - Каких обменов?
      - Всяких разных. Впрочем, о них не будем. Явно не твоя история. Есть вещи, которые лучше не видеть, про них лучше не слышать, о них лучше не знать. Вот и не знай себе. Я тоже про них забуду. Когда забываешь, то легче начинать сначала.
      Мальчик выглядел так, словно ему было не впервой начинать свои обмены заново.
      - Зумки нет, - вздохнула Инга. - Она так любила косметику.
      Рассказывать мальчику про Зумки не стоило, да и вообще кому бы то ни было. Жизнь продолжалась даже после того, как мир покинула неунывающая летчица, покрытая пушистой алой шерсткой.
      - Она и сейчас ее любит, - заметил стеклянноглазый.
      - Зумки? - встрепенулась Инга. - Сейчас?
      - Смотри, - мальчик нагнулся над родником. Его ладонь сложилась чашечкой, струя родника уходила в нее и беззвучно исчезала. Наступило безмолвие. Гладь ручья превратилась в застывшее стекло.
      Инга шагнула вперед. Сандалии чуть-чуть не коснулись воды. Дно родника посветлело. Теперь в нем отражалось голубое небо. Оно вздрогнуло и поплыло, а по правому краю мелькнули верхушки елок. Там, куда заглядывала Инга, был безветренный солнечный день. Теплый, не то, что здесь. Показался холм, густо заросший травой. Раздвигая зеленые стебли, к горизонту спешила команда пушистых существ, нагруженная приборами, словно они решили махнуть в геодезическую экспедицию. Замыкала строй Зумки. Только сейчас она нарядилась в модные брюки из блестящей черной ткани и ослепительно-белую блузку. Уши задорно топорщились кисточками. Алый мех сверкал победным флагом. Она выглядела птицей, случайно залетевшей сюда из тропиков. На боку покачивалась косметичка устрашающих размеров.
      - Видишь, Зумки ничуть не изменилась.
      - Но как она там оказалась? - недоуменно хлопнула ресницами Инга.
      - Помнишь, я говорил тебе, что подвиг дорого стоит? Она совершила подвиг, который открыл для нее дверь к следующим приключениям. По крайней мере, друзей она там уже нашла.
      Зумки обернулась. Инга наклонилась низко-низко, ей почудилось, что пушистая красавица заметит ее и хотя бы взмахнет лапкой. Но дыхание девочки разогнало воду кругами, свет померк, и на воде снова качались темные отражения веток ивы. Отражения заметались зигзагами. В маленькое озерцо обрушился целый водопад.
      - Но там она не летчица! - возмутилась Инга наглой подменой и повернулась к собеседнику.
      - Еще станет, - голос звучал в пустоте, потому что мальчик исчез.
      Потом и голос утих. Осталось только журчание ручья, да ветер в ивах, да вездесущие ночные шорохи, нестрашные и неопасные. Тропинка убегала от ручья вверх по склону. Там, за глиняным гребнем и порослью кустов начинались жилые кварталы.
      Инга поняла, что про Марию она спросить так и не успела.
      Заключение
      На экране возникли двухэтажные казармы летного городка. Камера то приближалась к ним, то стремилась охватить весь городок. Бодрый голос диктора отрывисто рапортовал:
      - Уже год, как в училище занимается экспериментальный взвод, состоящий из девушек, мечтающих стать летчицами. Не возникает ли с ними особых проблем?
      Экран заполнился усачом в фуражке с голубым околышем. Такого же цвета полоса пролегла и на погонах, где тускло отсвечивали четыре маленьких звездочки.
      - Совсем наоборот, - капитан похоже обиделся за недоверие к своим подопечным. - С девушками даже легче. За все время учебы ни одной самоволки.
      На экране замелькали кадры, где девушки в спортивных костюмах крутили подъем переворотом на перекладине.
      - Новости? - в комнату вошла мама. - Поверить не могу, Инга смотрит новости. Взрослеешь, девочка. Да и в школе одни пятерки.
      - Ничего удивительного, - вступил папа. - Время сейчас такое, что дети быстро взрослеют. Впрочем, это тебе подойдет больше. В твоем возрасте надо смотреть мультфильмы.
      Он щелкнул по кнопке пульта, сменив канал. Инга не возражала. Начинался ее мультфильм. В узком просвете меж двух мрачных скал вел свой самолет отважный Балу, за ним на летучей доске скользил Малыш, ловко уворачиваясь от острых камней, и все так же непрестанно волновалась Ребекка на месте второго пилота. Красочные картинки сменяли друг друга, открывая все новые грани мира, куда Ингу ненароком занесло, когда отчаянная Райлана бросилась спасать подземный город. Но мысли оставались в ролике новостей.
      Теперь Инга знала, каким способом она сможет вернуть аванс. Если уже есть летное училище, куда берут девушек, значит и она сможет поступить туда. Или хотя бы попробовать. Осталось ждать целых девять лет. Неужели она передумает за эти годы? Неужели волшебник окажется прав? Почему люди никогда не хотят возвращать долги, если их об этом не просят? А вдруг каждому человеку когда-то давался аванс, чтобы вернув его, тот шагнул в яркий и удивительный мир? Как Зумки. Наверное, легче забыть, чем возвращать долгие-долгие годы.
      Инга поджала колени к подбородку. Что заставит ее забыть про долг? Вот бы знать! Ведь почему-то все остальные отказались. И живут сейчас самой обыкновенной жизнью, в которой нет места эскадрильям, прячущимся в листах ивы, тяжелым люкам, под которым скрываются скобы, мерцающие голубоватым сиянием, волшебникам, которые еще только учатся. И бетонная полоса бордюра уводит не к светящимся окнам, а просто отделяет газон от дороги, по которой ходят люди. Что заставляет забыть? Подозревать, что есть где-то Замок Черных Облаков, но не думать про него. Меняться со стеклянноглазым и тут же выкидывать встречу из головы. Не замечать ничего, кроме обыденных и безрадостных вещей.
      За окном, кружась, падали желтые и багряные листья осени. По воздуху тянулись бледные, почти незаметные полосы, словно паутинки без конца и без края. Эскадрильи маленьких летчиц вслед за птицами перебазировались на юг.
      А высоко-высоко, где температура за бортом пятьдесят градусов ниже нуля, скользили невидимые серебряные самолеты, летящие за звездой, сияющей в рукоятке ковша Малой Медведицы. Очередной выпуск полярных летчиц спешил к месту прохождения службы.
      Через сутки их скроет ночь, которая длится полгода. А потом, перед самой посадкой на затерянном во льдах аэродроме, когда стрелка компаса замечется в бешеном танце, широко раскрытые глаза впервые увидят, как прекрасно оно Северное Сияние.
      Ноябрь 2000 г.