Зато с левой стороны пронёсся малыш и вдруг замер, восторженно глядя на самолёт, высовывающийся из сумки.
      - Красивый! - сообщил он Вене.
      Веня не отреагировал. Беседовать с малышнёй было ниже его уровня. Но помимо воли всё же глянул в сторону сумки. Да, самолёт притягивал внимание. Стремительный и изящный. Кто-то из представителей семейства "Фантомов".
      - А можно... можно мне его подержать?
      - Можно, - снисходительно разрешил Веня. Малышня, что с неё возьмёшь.
      Малыш осторожно прикоснулся к крылу, а затем вытащил самолёт из сумки. Затем мальчик загудел, подражая двигателю, и начал выписывать самолётом мёртвые петли. Вене хотелось домой, но не бросать же такое сокровище просто так.
      - Мне такой не купят, - пожаловался малыш. - Такой наверное миллион стоит или три тысячи сто сорок семь рублей.
      - Бери, - услышал Веня свой голос.
      - Насовсем? - удивился малыш.
      - Насовсем, - кивнул Веня.
      - За так? - подозрительно спросил малыш.
      - Угу, - снова кивнул Веня и в свою очередь спросил малыша. - У тебя нет трёх тысяч ста сорока семи рублей?
      - Нет, - испугался малыш.
      - Значит, за так, - подтвердил Веня своё решение.
      Малыш держал в руках самолёт и не уходил. Он, похоже, не мог поверить наступившему счастью.
      Веня ободряюще кивнул ему.
      Малыш сорвался с места и унесся, задрав руку с самолётом к небу и крича на ходу что-то неразборчивое. Из кустов уже высовывалась другая голова, а из сумки торчало крыло "Стеллса", американского самолёта-невидимки, сбитого весной в небе Югославии.
      - Иди сюда, - позвал Веня и, выкладывая самолёты на асфальт, спросил. - Тебе какой больше нравится?
      До вечера Веня дарил самолёты. И когда с последним экземпляром убежал розовощёкий первоклассник, а за ним все остальные, кому уже ничего не досталось, Веня почувствовал себя безудержно счастливым. Он вдруг понял, что если бы у него дома оставались другие модели, его, личные, то он и их вынес бы во двор, чтобы вот так же раздать за просто так. У Вени больше не было самолётов, но он чувствовал, что вечер сегодня очень удачный. Просто на диво замечательный выдался вечер для Вени.
      Глава 11,
      в которой Коля убеждается, что удивительные существа встречаются и в реальной жизни
      Ко второй половине дня Коля успокоился и пришёл в норму. Палочки уже не вернутся, так не вешаться же теперь. Всё равно Коля оставался волшебником. Пусть послабже, чем накануне, но всё же волшебником. А волшебником быть, это вам не баран чихнул.
      С этими, почти что радостными мыслями Коля забрёл в тенистый сквер и уселся на лавочку. Всё-таки хорошо, что в далёкие-далёкие времена люди додумались устроить скверы посреди города, иначе шёл бы сейчас Коля мимо бесконечных однообразных подъездов, у которых-то и самой обыкновенной скамейки не сыскать.
      Практически любой человек, столкнувшись с трудноразрешимыми или вообще непреодолимыми проблемами, хоть один раз в жизни задумается над тем, как хорошо всё-таки быть волшебником. А, задумавшись, неизменно замечтается, какой лёгкой была бы его жизнь, окажись в его руках волшебная палочка. Детские книги пестрят тут и там историями об удивительных событиях, где лодыри и лентяи использовали волшебство во вред себе и людям, а умным мальчикам и девочкам взрослые дяди, тёти али даже профессора терпеливо объясняли словом и делом, что самое лучшее волшебство - это то, которое творят человеческие руки и мысль. И, странное дело, умные мальчики и девочки неизменно соглашались и ни капельки не расстраивались, когда волшебство заканчивалось. Может они были не совсем умными? Нет, что-то не сходилось в этих книгах. Лентяи и лодыри радовались, ведь теперь им можно совсем не работать. А Коля? Коля тоже обрадовался. Но разве он лентяй? Нет! Конечно же нет. И не лодырь. Почему же потеря палочек так огорчила Колю, ведь и руки и голова пока оставались при нём? Либо книги были неправильными, либо неправильным оказывался сам Коля. Но как он мог быть неправильным? Ведь он учится и неплохо учится. По русскому языку, скажем, у него четвёрка. Следовательно, лентяем его не назвать. Но разве отказался бы Коля мгновенно выучить все правила русского языка, чтобы всегда их помнить и правильно применять в любых жизненных ситуациях? Ни за что не отказался бы.
      А ведь он может! И прямо сейчас! Коля бешено завертел палочки, представляя себя если уж не академиком русского языка, то уж профессором точно. Через полминуты он призадумался, проверяя свои знания. Так, "жи", "ши" пиши с буквой "и". Ну это он с первого класса знает. "Не" с глаголом пишется отдельно. И это правило он и раньше не забывал. А причастия? Что там с причастиями, вернее с причастными оборотами? Их Коля ещё не проходил, но знал, что где-то там ставится запятая. А где? Непонятно. Так профессор он по русскому языку или нет? Коля поднапрягся, собрал все мысли и стал думать исключительно о запятых и причастных оборотах. Ничего не выходило. Не появилось в Колиной голове новых знаний.
      У Коли похолодело внутри. Палочки перестали работать! Ну конечно, всё повернулось как в сказке, где козлик... вернее, ослик... да, точно, ослик нашёл волшебный гребешок. Пока ослик ценил и берёг удивительную вещичку, та выполняла все его желания. Но потом ослик возгордился, стал воспринимать их как должное, пожелал себе новый гребешок, и гребешок обиделся и исчез, оставив ослика с носом. И ослику ещё повезло. Такой гребешок вполне мог оставить ослика и без носа, и без ушей. Может, палочки тоже обиделись на Колю за то, что он не уберёг их братьев и сестёр. Обиделись, но с запозданием. И сидит сейчас на лавочке не волшебник, а самый обыкновенный школьник, которому ещё учиться и учиться.
      Нет! Коля чуть не завопил. Не приснилось же ему мгновенное перемещение с остановки в центр города. А если приснилось? Может тогда и гнома-то никакого не было?!
      Колины руки зачесались проверить истинность данного предположения. Сказано сделано. Палочки повернулись всего один раз, и рядом с Колей, на самом краю бетонного основания лавочки появилась жёлтая фигурка, отливавшая золотистыми отблесками. Гном ошалело оглядывался по сторонам. Любой недотёпа понял с первого же взгляда, что гном не рассчитывал на столь молниеносную перемену обстановки. Гном тоже не претендовал на роль недотёпы. Уставив гневный взгляд своих колючих маленьких глаз на Колю, он мгновенно опознал в мальчике источник всех своих бед.
      - Ты чего? - хоть и пискляво, но грозно спросил Колин подопечный.
      Коля не знал, что ответить. Гном почувствовал своё превосходство и начал разнос.
      - А известно ли тебе, от каких дел ты меня оторвал? Да где уж такому. Развертелся палочками-то. А зачем они тебе даны? Молчишь? Не знаешь? Да уж не затем, чтобы в самый ответственный момент перетаскивать бедного несчастного путешественника невесть куда. Эх, Коля, видел бы ты мандарин, который ещё минуту назад находился в совершеннейшей близости от меня. Я уже тянулся к нему, тянулся, почти касаясь кончиками пальцев, тянулся... И вот я здесь! А где же, позвольте спросить, сей сказочный фрукт? Где? Остался на прежнем месте без всякого, заметьте, присмотра. И наверняка... да я стопроцентно уверен, что этот фрукт исчезнет в неизвестном направлении до моего возвращения. Но конечно, тебе нет никакого дела. Ты большой, а гном маленький. Что может сделать такая кроха? Так почему бы не поиздеваться над ним в полной мере возможностей своего скудоумия. Я сижу тут в холоде и голоде, но Коле нет никакого дела до страданий гостя другого мира...
      Бурчание гнома становилось всё монотоннее. И тут Коля просиял. Нет, никто не мог назвать его недогадливым! Изящный поворот палочек, и два больших оранжевых шара мгновенно прервали стенания гнома. Тот недоверчиво покосился на Колю, словно проверяя, не продолжаются ли над ним издевательства. А ручонки уже лапали пористые бока, предвкушая сладкое пиршество. Коля благосклонно кивнул и гном занялся делами.
      Коля тоже занялся делами. Он снова извлёк треугольник, надеясь отыскать следующую подсказку. Надпись не замедлила явиться. "Молодец," - гласила она. И через некоторую паузу: "Без свидетелей." После в серебряном дыму проскакивали лишь чёрточки, словно свои сообщения треугольник кодировал в азбуке Морзе. Но её Коля выучить ещё не успел. "Без свидетелей," - повторил он. Может треугольник намекал на гнома?
      Не медля, Коля вознамерился отправить и гнома, и два сладких фрукта обратно. Но палочки замерли. С другой стороны от Коли кто-то сидел. Коля сжался, приготовившись к худшему, но тут же от сердца отлегло. Кто бы ни присел на лавочку, гнома он или она увидеть бы не смогли в силу своего взрослого неверия, по крайней мере так утверждал сам гном. Коля осторожно повернул голову и скосил глаза на непрошенного гостя. Так и есть, слева уселась совершенно взрослая тётенька. Ну не совсем, чтобы тётенька, но уж девушка без всякого сомнения. И Коля знал совершенно точно, что думал он о гноме, а не о девушке.
      Их взоры встретились на мгновение. Коля в торопливом испуге отвёл глаза, уставившись на значок, приколотый к бледно-сиреневому джемперу девушки. Там сияла маленькая, чуть изогнутая золотая капелька. Коля уже видел раньше такие значки. Один из них валялся в ящике папиного стола. Ну не совсем такой, но очень похожий. Тоже капелька, только не золотая, а красная. С выдавленными крестом и полумесяцем. Располагал ли этими символами значок незнакомки Коля не мог разглядеть из-за бесконечных переливов. Папа говорил, что такие значки вручают только донорам, то есть людям, сдающим свою кровь в больницы тем, кому её по каким-то причинам не хватает. Так что значок Колиного удивления не вызвал. Его цвет тоже. Кто знает, может среди доноров проводятся олимпиады, и эта девушка выиграла одну из них.
      Девушка оказалась хоть и взрослой, но весьма симпатичной. Её лицо располагало к себе. Коля успокоился. Он любил, когда в автобусе или трамвае на двойное сиденье рядом с ним садилась такая вот девушка. По крайней мере, ей не надо уступать место. А ещё Коле нравилось подсматривать за девушками с балкона. Девушки шли весёлыми стайками, быстро переговаривались, то и дело подсмеиваясь, и совершенно не подозревали, что за ними кто-то наблюдает. Только Коля очень уж не любил моменты, когда к девушкам на ходу пристраивались парни. Он считал, что девушки хороши сами по себе, без всяческих сопровождающих. Но парни почему-то неизменно портили Коле жизнь, наверное они придерживались противоположного мнения.
      Девушка, однако, на Колю внимания не обращала. Она смотрела на бетонный краешек, где гном осваивал второй мандарин. Колю пронзил мгновенный ужас. Выходило так, что девушка видела гнома. Но это ведь невозможно!!!
      В следующий миг Коля снова поймал взгляд девушки. Та поощрительно улыбнулась. На всякий случай Коля придвинулся к гному и заслонил его ногой. Гном не заметил перемещений. Мандарин полностью занимал его внимание. А девушка не отпускала Колин взгляд.
      - Привет, ёршик! - весело подмигнула она.
      - Почему, ёршик? - обиделся Коля.
      - Взъерошенный уж очень. Но не тигр. До тигра пока далеко. И до дикобраза тоже не дорос. Можешь быть ёжиком. В эту минуту всё равно кто ты есть такой: ёршик или ёжик. Выбирай сам.
      - Я не ёршик и не ёжик, - торопливо объяснил ничего не понявший Коля. - Моя фамилия Коноплёв, а звать - Коля.
      - Я не пользуюсь именами, - улыбнулась девушка, и улыбка получилась такой тёплой и открытой, что Коля невольно улыбнулся в ответ. - У меня, например, совершенно нет имени.
      - Так не бывает, - наставительно заметил Коля. - Я вот уже давно замечаю, что взрослые постоянно норовят разыграть тех, кого они считают малышами. Думают, мы ничего не соображаем.
      - Я не из таких, - заверила его девушка. - Но у меня, действительно, нет имени. Ты когда-нибудь слыхал понятие "Красавица! Комсомолка! Спортсменка!"?
      - А то, - согласился Коля, - слышал, конечно, но где - не помню. Кажется, папа когда-то говорил. Или в фильме каком старом...
      - Неважно где, - примирительно махнула рукой девушка. - Важно, что когда кто-нибудь, без разницы кто, практически любой человек, произносит эти слова, то он мысленно представляет меня. Поэтому мне и не требуется имя. Во мне воплотились качества всех трёх вышеупомянутых особ. Можно сказать, я едина в трёх лицах.
      - Как бог? - удивился Коля.
      - А ты откуда знаешь? - подозрительно прищурилась девушка.
      - Кто сейчас про бога не знает, - сказал Коля покровительственным тоном.
      - Я не знаю, - весело сказала девушка. - Комсомолкам про бога знать не положено.
      - Не положено, - кивнул Коля. - Мой папа тоже был комсомольцем и в бога не верит.
      - А ты веришь в бога?
      Коля пожал плечами. Он никогда не задумывался над такими вопросами.
      - А в меня веришь?
      - В вас-то верю. В вас и верить не надо. На скамейке сидите, причём тут вера-то?
      - Вера - это то, что объединяет меня с богом.
      - Да ну! - восхитился Коля и тут же его начали грызть сомнения. - Это как?
      - Есть личности, что верят в меня, даже не увидев ни разу. Шагают в толпе хорошие люди, навстречу им спешат девушки. И верится этим людям, что среди девушек, идущих навстречу, когда-нибудь встречусь и я. И встречусь, может быть, очень скоро.
      Коле не было дела до посторонних людей, пусть даже верующих и очень хороших.
      - Почему вы гнома видите? - шёпотом перевёл он разговор на действительно важную тему.
      - Знаешь такое выражение "до всего есть дело". Слыхал?
      Коля кивнул, хотя и обиделся немного. Кто любит, когда указывают на такую вредную чёрточку характера, как любопытство? Но девушка оказалась не такой вредной.
      - Оно тоже про меня. И для меня. Поэтому все дела я могу видеть. Даже участвовать в них. Даже если эти дела представляют собой нечто удивительное и для большинства нереальное. А гном, как ты понимаешь, не вписывается в понятия обыденной реальности.
      Здесь Коля не всё понял, но спорить не стал.
      - Но хочу тебя, Коля, предупредить, - серьёзно заметила девушка. - Увидеть гнома могу не только я. Поэтому ему, а, значит, и тебе, угрожает опасность. Ведь не все существа, умеющие видеть необычное, приятные и добрые.
      Мозги у Коли работали с устрашающей быстротой, но всё равно Коля не догонял. Оставалось только прервать разговор и повернуть его на более понятный путь.
      - А его спрячу, - храбро заявил он. - Тогда никто не увидит.
      - Пряталками гнома не спасти, - вздохнула девушка. - Многие уже в курсе, что гном прорвался сюда. Многие уже идут по его невидимым следам. Когда ты, Коля, взял ответственность за гнома на себя, то следы оборвались. Но те, кто шёл по следу, обязательно найдут гнома, как нашла я. И увидят.
      - Да как увидят то?
      - Очень просто, Коля, они смотрят иначе, чем вы, люди. У них другой взгляд на вещи. Сейчас я тебе постараюсь объяснить. Взять, к примеру, прямую линию. Только не говори, что ты не знаешь о ней.
      - Знаю! - обиделся Коля. - У меня по геометрии твёрдая четвёрка.
      - Тогда всё проще. Представь её.
      - Представил, - перед Колиными глазами возникла линия, выходящая из туманного ниоткуда и исчезающая в запредельной бесконечности. Словно ниточка. Словно гитарная струна. Словно провод, чернеющий на фоне пасмурного неба.
      - А теперь пускай на ней появится зубец.
      Зубец появился. Его острый угол взмыл в сторону и уполз за пределы Колиного восприятия.
      - Ну не такой большой.
      Зубец значительно поубавил свои размеры.
      - А теперь постарайся не смотреть на него.
      Коля старался, но мысленный взор то и дело возвращался к одинокой вершине и никак не мог от неё отцепиться.
      - Получается?
      Коля не ответил. Он собрал всю свою волю, но коварный зубец неизменно стоял перед глазами. Взор скользил по ничем не примечательной прямой и приковывался к тому, что отличалось от неё.
      - Получается или нет?
      Коля расстроенно махнул головой.
      - Вот такие дела, Коля, - печально продолжила объяснения девушка. - Взгляд охотников не замечает прямую, потому что имя ей - обыденность. Но они никогда не пропустят, как не пропустил и ты, всё то, что не лежит на этой прямой. Мы можем перевести доказательство в плоскости, но по-моему прямой вполне достаточно. И мне остаётся задать последний вопрос: так смогут ли они НЕ увидеть твоего гнома среди обыденности окружающего мира?
      - Увидят, - мрачно согласился Коля.
      - А когда увидят, то найти его будет проще простого, как тебе проще простого найти на прямой этот единственный пик.
      - Но почему тогда они ещё не нашли?
      - Потому что кроме твоего гнома существует ещё множество вещичек, которые разительно отличаются от обыденности. Гнома пока скрывают деревья невидимого леса, но те, кто занят его поисками, терпеливо прочёсывают квадрат за квадратом, а данный лес, смею тебя заверить, вовсе не бесконечен, в отличии от нашей прямой.
      - А те существа, на кого они похожи? - спросил Коля, рассчитывая подробнее узнать про хозяина.
      - Ой, Коля, ты даже не представляешь, насколько они все разные. Слыхал, например, о Злом Отражении?
      - Не-а.
      - Представь, появляется перед тобой девушка, точно такая же, как я. И говорит похоже. И улыбается так же. Но как только ты расслабляешься, наружу выходит то, что стоит за ней. Ты ведь не можешь увидеть в зеркале то, что находится за твоим отражением.
      - Ничего там нет, - хмуро произнёс Коля, окончательно запутавшийся в надмировых сущностях.
      - Это тебе только кажется. Ты ведь читал сказки про то, как кто-то проходил за зеркало.
      - Читал, - согласился Коля. - Алису читал и это... Королевство кривых зеркал. Но там всего лишь сказки.
      - Да, Коля, сказки. Но их пишут те, кто там побывал. Физически или мысленно. Особой разницы нет.
      Но Колю уже не заботили сказки.
      - А как отличить Злое Отражение от вас? Может это и не вы сидите сейчас здесь, а оно.
      Коля устроился на лавочке поудобнее и приготовился слушать оправдания.
      - Никак, Коля. Вернее способ один есть...
      - Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Коля, по-деловому надувая щёки.
      - Я могу больше никогда не встречаться с тобой. Значит, если ты увидишь меня снова, то перед тобой буду не я, а Отражение, которое пришло за гномом.
      Нельзя сказать, что Колю устроил данный способ, но раз уж он отвечал за гнома, значит пришла пора побеспокоиться о своём подопечном.
      - И что будет с гномом, когда за ним придут?
      - А это уже от тебя зависит, Коля, - решительно кивнула девушка, - насколько мне помнится, за гнома отвечаешь именно ты.
      Всё-то она знала. И у Коли засосало под ложечкой от неприятного ощущения собственной ответственности. Вернее, от боязни эту ответственность не оправдать. В эту секунду мелькнули и развернулись во всей красе где-то в глубине Колиного сознания прекрасные, добрые, бесконечно-яркие миры, и Коле захотелось унестись туда, где не придётся ни за кого отвечать. А может эта девушка заберёт Колю с собой?
      - Нет, Коля, - холодно возразила девушка. - Ты можешь не верить, но я не из другого мира. Я живу здесь. И никогда не хотела наш мир покидать. Так уж сложилась моя судьба, что позабытой-позаброшенной я не была. Про меня постоянно кто-то помнит. Хоть на маленькую секунду. Но эта секунда превращается в секунду МОЕЙ жизни. Так что если хочешь уйти, то я тебе не попутчица.
      И мысли-то она читать умела. Как это по научному называется?
      - Телепатия, - подсказала девушка.
      - Угу, - невесело согласился Коля и покосился на гнома.
      Тот закончил свой полдник и заинтересованно озирался по сторонам в поисках чего-нибудь, достойного его гномьего внимания. Самое удивительное: он в упор не замечал девушку.
      - Ну что, Коля, сумеешь защитить его? - подмигнула Красавица-Комсомолка-Спортсменка.
      - Не знаю.
      - А кто знает?
      И этого Коля тоже не знал, что было заметно без всякой телепатии.
      - Меня зовут, - забеспокоилась девушка. - Решай, Коля. Ты сейчас на перекрёстке судьбы.
      Коля встревожено огляделся, ожидая увидеть четыре огненные дороги, сходящиеся в одну точку под Колиными кроссовками. Но вокруг шумели поредевшей листвой деревья всё того же сквера.
      - Решай, как будешь защищать. Справишься в одиночку? Или тебе нужен кто-то ещё?
      - А как это?
      - Объясняю по-быстрому. Есть три пути. Если перевести на язык понятных тебе слов, то они носят имена... вот ведь, не могу подобрать... ну, скажем, октябрятский, пионерский и комсомольский. Какая самая известная песня у октябрят.
      Коля напряг мозги, вспоминая старые книги на антресолях.
      - Пять концов у звёздочки, - неуверенно промямлил он.
      - Вот именно, - согласилась девушка. - Значит, кроме себя, ты можешь привлечь ещё четырёх защитников. А сколько концов у галстука?
      - Три, - попробовал угадать Коля.
      - Отлично, значит кроме тебя ещё двое. И самый трудный путь - комсомольский. Там тебе придётся действовать в одиночку. Об этом я тебя уже спрашивала. Итак, что ты решил?
      Коля не искал трудных путей.
      - Звёздочку, - рубанул он рукой воздух, в самый последний момент отказавшись от варианта, где действовали только он сам, да Венька с Ленкой. Но сам Коля не был в себе уверен, а в своих друзьях был уверен и того меньше.
      - Ищи остальных, - сказала девушка странным бесстрастным тоном и растворилась в воздухе.
      - А зачем он им нужен, гном-то? - задал Коля глупый вопрос в пустоту. Единственным существом, кто прореагировал на Колины слова, был сам гном.
      - Гном-то зачем? Эх, Коленька, маловат ты пока. Гном-то, он всем как раз нужен.
      Колины глаза безмолвно повторили вопрос.
      - Расскажу, - кивнул гном, - за ужином и расскажу. Давай, тащи меня обратно к Леночке. Может не пропали ещё мои мандарины.
      - Хорошо, - согласился Коля, посадив гнома в ладонь. - только сначала завернём в штаб.
      - А мандарины-то, - испугался гном. - Мандарины!
      - Обойдёшься, - оборвал Коля ненужные споры. Он всё ещё чувствовал себя волшебником, а волшебники, как известно, никогда не меняют своих решений.
      Глава 12,
      в которой Лена готовится писать сочинение
      Подперев щёки кулачками, Лена смотрела на совершенно чистый лист совершенно новой тетради. К вечеру там должно появиться сочинение минимум на трёх страницах.
      Название сочинения оказалось банальным. Естественно, "Как я провела лето". Поэтому оно всё ещё не появилось наяву, чтобы разбавить разлинованное белоснежье тетради. Тема из года в год совершенно не менялась. А вот учительница пришла новая. Милка Суворова сказала по секрету, что Анна Дмитриевна только-только выучилась на психолога, но психологов нынче пруд пруди, вот и отправилась работать в школу. Мало кто мог похвастать, что видел живого психолога, поэтому все ожидали появление новой учительницы с нетерпением.
      Литераторша, действительно, оказалась молодой и нестрашной. Правда, на психолога не походила. Но психолог на то и психолог, чтобы прятать свои способности от вредных глаз. Закончив перекличку, Анна Дмитриевна бегло рассказала про русские народные сказки и былины. Лена заскучала. Сказки, включённые в программу для пятиклассников, она прочитала ещё до школы, а былины изучила в свои первые зимние каникулы. Не по программе, а самостоятельно. Лена никак не думала, что сказки придётся разбирать на уроках. Хотя на рисовании им рассказывали про картину Васнецова "Три богатыря". Да и в учебнике по русскому языку то и дело встречались строчки из былин. По крайней мере, о Добрыне Никитиче и змее точно. Надо только постараться вспомнить: какое правило ими проверялось. Лена задумалась, но так и не вспомнила. Мысли поскучнели и вернулись к сочинению, а затем к минувшему школьному дню.
      Когда Анна Дмитриевна объявила тему, по классу пронёсся гул недовольных голосов.
      - Не нравится? - удивилась Анна Дмитриевна.
      Класс молчал. Если можно не ввязываться в неприятности, то почему бы не использовать свой шанс на тихую и спокойную жизнь?
      - Значит, не нравится.
      - Не-а, - торопливо сказанул кто-то сзади и затерялся среди шёпотов и перелистывания страниц нового, ещё неисследованного учебника.
      - Почему не нравится? Разве лето - это плохо?
      - Лето - хорошо, - сказал круглый отличник Песков, бессменный редактор классной стенгазеты, единственной на всю школу, - но ведь писать надо не об этом. Писать надо о том, с какой пользой ты это лето провёл.
      - Во! - согласился Михалёв, у которого по русскому выше тройки никогда не поднималось. - А если я его на улице провёл? Если я грядки не вскапывал и там... ну, деревья не сажал ещё. Носовой вон повезло, её в Кипр возили.
      Носова гордо выпрямилась. Большая часть класса посмотрела на неё с уважением.
      - На Кипр, - поправила учительница.
      - Да пускай на Кипр, - не стал спорить Михалёв. - Но ей-то сейчас есть о чём писать, а нам нет.
      - Почему? - спросила Анна Дмитриевна.
      - Потому что Кипр - это круто, а наш двор - нет, - подсказал Песков. - На Кипре можно хоть всё лето на пляже пролежать, уткнувшись носом в песок, а потом написать, что столица Кипра - Никосия. А Никосия - это город контрастов. И сочинение готово.
      - И ты считаешь, что это будет хорошое сочинение?
      - А чё? - не сдавался Михалёв.
      - Но тебе было бы интересно читать про то, как Носова побывала на Кипре?
      - Не, - сморщил нос Михалёв. - Вот если бы меня туда свозили, а так пусть сама читает.
      Носова обиженно показала средний палец. Михалёв в ответ погрозил всеми пятью, сжатыми в увесистый кулак. Учительница тяжело вздохнула.
      - Я вижу, вам главное, чтобы три страницы были чем-то заполнены и на них в конце ясно виднелась мораль, что ваше лето пролетело не зря.
      - Ну, - в запале согласился Михалёв. Осторожный Песков промолчал. Класс затаил дыхание.
      - Ты считаешь, Михалёв, что твоё лето прошло зря?
      - Да не, - замотал головой Михалёв. - Потянет, хотя и маловато.
      - А почему оно прошло не зря?
      - Ну... - загрузился Михалёв.
      - Всё равно на три страницы не хватает, - выручила его Боровкина.
      - Наверное, в предыдущих классах вам забыли объяснить, что объём сочинения не так уж и важен. Или объясняли, да вы слушали невнимательно. Знаете, что такое теорема?
      - Знаем, - сказал Песков. - Утверждение, которое надо доказывать.
      - Сочинение - это такая же теорема. Там, где вы пишете "Дано", ставится тема сочинения, а следом своими мыслями вы доказываете выбранную тему. Понятно?
      Класс послушно кивнул. Только умный Песков криво улыбнулся.
      - Чего тут доказывать? - сказал Воробьёв с третьей парты. - Лето прошло, это всякому понятно. А раз оно прошло, значит, как-то я его провёл. Вот и всё, безо всяких там доказательств.
      - А оно прошло для тебя интересно?
      Воробьёв задумался.
      - Нормально прошло. На Кипр, правда, не возили, - и он с вызовом поглядел на Носову.
      У той дёрнулась верхняя губа.
      - Тогда изменим тему домашнего сочинения, - предложила Анна Дмитриевна. Теперь она будет звучать так: "Почему моё лето прошло интересно."
      - А если я не считаю, что оно получилось интересным? - хитро спросил Песков и по классу раскатились довольные смешки.
      - Кто ещё считает, что у него лето прошло неинтересно? - строго спросила Анна Дмитриевна.
      Смешки разом стихли. Дополнительные руки над партами не взвились. Даже Песков заметно посуровел в предвкушении неприятностей.
      - Тогда для тебя, Песков, задание усложняется. Твоя тема будет такой: "Чего я не сделал, чтобы лето получилось интересным". Понятно?
      - Угу, - согласился Песков, - только название не слишком литературное.
      - Поработай и над названием. Или ты считаешь свою голову неподходящей для такого рода работ?
      - Подойдёт, - мирно кивнул Песков и принялся записывать свою личную тему в тетрадь. Народ последовал его примеру, и класс заполнил тот неописуемый звук, который создаёт бумага тихонько кряхтящая под давлением трёх десятков ручек.
      - Только помните, для меня важны не столько события, сколько чувства. Умело описанное чувство привлекает читателей. И если бы Носова сумела бы выразить свои чувства на достойном уровне, то её сочинение захотел бы прочитать даже Михалёв.
      Михалёв не отреагировал.
      - И не надо буквальностей, старайтесь мыслить образно, - добавила Анна Дмитриевна. - А то у меня на практике один ученик, характеризуя Евгения Онегина, написал, что тот был ужасно экономной личностью. А в подтверждение привёл цитату: "Зато читал Адама Смита и был глубокий эконом."
      Лена оторвалась от воспоминаний. А как это - мыслить образно? Может за образами что-то скрывается? Может там зашифрована вся тайна произведения?
      Взволнованная, она соскочила со стула и перебежала к книжной полке, где быстро отыскала "Евгения Онегина" малого формата, подаренного ещё бабушке. Она раскрыла наугад и прочла:
      "Но Ленский, не имев, конечно,
      Охоты узы брака несть,
      С Онегиным желал сердечно
      Знакомство покороче свесть.
      Они сошлись. Волна и камень,
      Стихи и проза. Лёд и пламень..."
      - Достаточно, - сказала Лена самой себе и закрыла книгу. Образов перед глазами стояло более чем требовалось. Оставалось понять, что Пушкин спрятал за ними. Льдом он, конечно, назвал Онегина. Ледяной. Холодный. Бесстрастный. В пушкинский год трудно не знать "Евгения Онегина", тем более, что его весной три раза в день читали по первому каналу. Значит, Онегин - лёд. Хотя... постойте-постойте, тщательнее надо изучать отечественных классиков, ведь буквально перед этим значилось "Стихи и проза". А уж стихами мог быть только Ленский, зря он что ли стихи писал. Лена заулыбалась, довольная своими дедуктивными способностями. Следовательно, для Пушкина Ленский представал в образе волны, стихов и льда. Тогда, как Онегину отводилась роль камня, прозы и огня. Стоп! Не надо мыслить буквально.