- Какую ещё тайну? - недовольно спросила Лена, но глазёнки её вспыхнули. И в самом деле, какая настоящая девочка сумеет устоять перед тайной?
      - Самую-самую, - пообещал гном. - Волшебную. Трудную, новую, непонятную.
      - Хорошо, - смилостивилась девочка и достала из блюда самый маленький мандарин.
      - Не тот! - замахал руками гном. - Больше, больше. Сам себе удивляюсь. Продаю тайну за один единственный мандарин. Всего один. Но хотя бы не самый маленький.
      Лена достала мандарин побольше и положила его перед гномом. Картина напоминала натюрморт с золотистой мухой, прильнувшей к оранжевому фрукту. Мандарин по высоте был в два раза больше его нового хозяина. А уж насколько больше в объёме, Коля сказать затруднялся. Но гномик совершенно не смущался. Он уверенно обхватил подарок ручками, насколько у него получилось, и придвинул себя к его оранжевой кожуре.
      - Я забыла почистить! - спохватилась Лена.
      - Ни в коем случае, - испугался гном. - Это же варварство - чистить мандарины! Я и не подозревал, что у вас всё ещё царят такие дикие нравы.
      - Говори тайну, - потребовала Лена.
      - Э, нет, - не согласился гном. - Я тебе расскажу, а ты мандарин обратно заберёшь. За столь короткое знакомство с тобой я уже неоднократно успел убедиться, что ты способна на такие поступки.
      - И вовсе нет, - обиделась Лена. - я ведь обещала.
      - Маме тоже обещала, - напомнил гном, - а что получилось?
      - Заберу! - пригрозила Лена.
      - Не узнаешь тайну, - пригрозил гном. - Сначала я его съем, а потом уж допрашивай меня по полной программе.
      - А может и нет у тебя никакой тайны? - зловеще спросила Лена.
      - Гномы не врут! - гордо возвестил гном.
      Лица Коли и Вени приняли скептическое выражение.
      - И вообще, не мешайте мне есть, - сказал гном. - Уйдите отсюда. Может, я стесняюсь есть в чьём-либо присутствии.
      - Хорошо, - грозно сказала Лена. - Десять минут тебе будет достаточно?
      - Вполне, - гном по-хозяйски ощупывал поверхность своего приобретения.
      - Смотри, через десять минут мы вернёмся, но если ты и тогда нам ничего не скажешь...
      Гном беспечно отмахнулся и выразительно посмотрел на ребят, предлагая им покинуть помещение как можно быстрее.
      Лена вытащила из под художественных альбомов длинную картонную коробку и вышла на кухню. Мальчишки последовали за ней.
      - Глядите, - сказала она и достала лист белого плотного картона, сложенный пополам.
      Девочка развернула лист, превратив его в квадрат, и на его поверхности как по мановению палочки вырос бумажный домик. На плоскости вокруг него были нарисованы кусты, деревья и белые кружки, соединённые чёрной линией.
      - Настольная игра! - обрадовался Коля. Он невероятно любил настольные игры.
      - Почему мы раньше её не видели? - спросил Веня. Слишком уж много удивительного происходило за этот день.
      - Правила потерялись, - сказала Лена, - а без правил в неё играть невозможно. Здесь не просто кубик кидать. Тут играют четыре команды, в каждой из которых по четыре фишки.
      - Смотри-ка, а на домике гномы нарисованы! - заметил Веня.
      - Поэтому я и хотела вам её показать, - объяснила Лена.
      Коля всмотрелся в рисунок. На домике с трёх сторон были нарисованы светлые окошки. На последней значилась дубовая дверь с трёхступенчатым крылечком. На свободном месте танцевали парочки гномов и весёлых маленьких ребят с красными звёздочками на груди.
      - Похожи на твоего гнома? - спросила Лена.
      - Не знаю, - пожал плечами Коля, - я к своему не присматривался. Он светится весь. Как нам его разглядеть?
      Веню больше заинтересовали ребята.
      - А зачем у них звёздочки? - удивился он.
      - Это - октябрята, - солидно объяснил Коля. Его папа в своё время был и октябрёнком, и пионером, и комсомольцем. Поэтому теперь он имел право по праздникам за длинным столом вместе с друзьями, положив руки на плечи соседям, медленно и тихонько напевать: "Работа у нас такая..."
      Мама успела побывать только пионеркой и, наверное, поэтому вместе с ними не пела, а только слушала, подперев руками подбородок.
      - Что за октябрята? - недовольно спросил Веня. Он не любил, когда кто-то знает что-нибудь такое, что неизвестно ему.
      - Они раньше были, - продолжил Коля свой рассказ. - Говорят, почти все раньше были октябрятами, чтобы потом стать пионерами. И вдруг октябрята кончились. Поэтому потом пионеры тоже кончились, а вслед за ними и комсомольцы. Настоящий комсомолец никогда не получается, если он в своё время не был октябрёнком и пионером.
      - Про пионеров я слышал, - обрадовался Веня. - Они ещё красные галстуки носили. Говорят, в каком-то городе пионеры ещё остались.
      - А октябрята? - спросила Лена.
      - Про октябрят не слышал.
      - Значит, это не настоящие пионеры, - сказал Коля.
      - Почему это не настоящие? - заспорил Веня. Пионеры были в далёком и неведомом городе и даже не подозревали о существовании Вени, но сам Веня чувствовал невероятно сильную потребность вступиться за них.
      - Мы бы могли стать пионерами, - не захотел спорить Коля. - Но без октябрятства стать пионером ни у кого не получится.
      - Трудно что ли звёздочку на груди таскать? - рассердился Веня. Пионеры ему почему-то нравились больше, чем октябрята.
      - Тут не в звёздочке дело, - сказала Лена. - По-моему я что-то про них читала, про этих октябрят.
      Она выскочила в комнату, откуда сразу же раздалось пронзительное "Уйди!!!" и торопливое "Я не смотрю! Не смотрю!", и Лена вернулась с книгой. Картинка на обложке стёрлась, но чёрные буквы названия были вполне различимы. "Родная речь" - так называлась принесённая книга.
      - Счас найду, - Лена пролистнула несколько страниц и принялась читать с выражением:
      "- Вот ты можешь ходить за продуктами, подметать пол, ухаживать за младшими братьями и сёстрами? - спросил меня Вовка.
      - Конечно, могу, - с обидой ответил я.
      - Но ты можешь этого и не делать. А мне нельзя! Я - октябрёнок!
      Я завидовал Вовке. Какой же он счастливый..."
      - Погоди, - оборвал чтение Веня, - Чё это он Вовке-то завидует? Ведь классно же не подметать, не ходить по магазинам, не ухаживать за малолетками! Какая уж тут зависть!
      - Я бы тоже не стал завидовать, - подтвердил Коля.
      - В этом-то всё и дело! - загадочно сощурилась Лена. - Октябрята - это те, кому за счастье подметать, бегать по магазинам и проворачивать работу по дому, вместо того, чтобы заняться чем-нибудь действительно потрясающим.
      - Мы - другие! - догадался Коля. - Сейчас все другие. Поэтому октябрята и перевелись на белом свете. Я бы не смог стать октябрёнком.
      - Я бы тоже, - подтвердила Лена. - Когда вырасту, никогда не стану закручивать огурцы и помидоры в стеклянные банки. Просто представить себя такой не могу.
      - Вот о чём говорят старики в трамвае, - заорал Веня. - Мы, говорят, в ваши годы были совсем другими. Мы уступали старшим место, а вам только жвачку жевать.
      - А мой папа был октябрёнком, - поделился соображениями Коля. - Поэтому он до сих пор помогает маме. Не может иначе. Говорят, нормальные папы вечерами читают газеты, да телевизор смотрят.
      - Угу, - подтвердил Веня. - Мой отец как раз такой и есть. И никаких тебе октябрятских замашек. Но пионером он, наверное, был. Потому как на участке вкалывает за четверых. Так мать говорит.
      - Наверное, поэтому гномы с ними и общались, с октябрятами-то, - завершила цепочку рассуждений Лена. - А как октябрят не стало, гномы сразу заскучали и ушли. Десять минут прошло, давайте в комнату.
      Напоследок она прихватила из коробки горсть чего-то невидимого.
      Мандарин выглядел нетронутым, а гном - совершенно довольным. Но простое нажатие пальца убедило Колю, что под оранжевой кожурой более ничего нет.
      - Съел, - восхитился Коля. - и не растолстел совсем. Как это в тебя столько умещается?
      - Мы едим совершенно иначе, - наставительно сказал гном. - Такие как вы, вечно жуют, чавкают, сглатывают, сплёвывают. То ли дело мы! Всё чисто, чинно, благопристойно.
      - Сравнивай, - сказала Лена, вытащила из кулака зелёную фигурку и поставила её вместе с гномом на стол в круг света от настольной лампы.
      При электрическом свете собственное сияние гнома потухло и ребята смогли рассмотреть его круглое лицо. Бороды у него не было совсем, а голову венчала остроконечная шляпа с длинными круглыми полями. Точно такой же оказалась и фигурка, принесённая Леной.
      - Уберите от меня эту безвкусную поделку! - завозмущался гном.
      - Подделку? - спросил Коля.
      - И поделку, и подделку! Уберите! Мне не нравится!
      Но у Лены были другие планы. Раз, и на столе появилась точно такая же фигурка, только не зелёного, а красного цвета. Длинный кафтан, узкие штанишки, острая шляпа и лицо-шарик.
      - Это из той игры, - пояснила Лена. - Я же говорила, что там четыре команды.
      - Наверное, создатель игры тоже водил личное знакомство с гномами, предположил Веня.
      - А остальные две команды были фигурками октябрят? - не утерпел Коля.
      - Нет. Все четыре команды были гномиками. Зелёная и красная сохранились целиком. Синих я не видела никогда, а из жёлтых гномов оставался только один. И тоже без подставки, как и твой. Поэтому я и говорила, что уже видела такого.
      Услышав "жёлтые гномы", Веня заволновался. Что-то неприятное просыпалось в его памяти. Что-то такое, о чём хотелось забыть немедленно и навсегда.
      - Я - не игрушка, - надул гном свои крошечные губы. - Я - настоящий!
      - Ну-ну, обиделся, - не дала ему Лена разреветься. - Давай, рассказывай свою тайну. Ты обещал.
      - Хорошо, - не стал спорить гном. - Слушайте все! У мальчика, который меня нашёл, есть дома волшебные палочки!
      - Волшебных палочек не бывает! - недоверчиво воскликнул Веня.
      - А гномы бывают? - прервал его Коля.
      - Если были гномы, если были октябрята, то почему бы не быть волшебным палочкам, - рассудила Лена.
      - Но что они делают у меня дома? - Коля ещё не мог придти в себя от такой ошеломляющей новости.
      - А я знаю? - язвительно отозвался гном.
      - Ты хоть можешь сказать, где они лежат? - спросил Коля.
      - Легко, - скривился гном.
      - Так скажи!
      - Давай мандарин, - потребовал упрямый хранитель тайны.
      - Дай ему ещё, - взмолился Коля.
      Лена взяла мандарин с блюда и направилась к двери.
      - Получишь, когда палочки будут у нас в руках.
      Гном кивнул и с самым серьёзным видом начал собираться в дорогу.
      Глава 7,
      которая повествует о том, как начались первые чудеса
      Ключ искать было долго и поэтому Коля просто позвонил, поднявшись на цыпочки. Дверь открыл папа.
      - А, Николя! - обрадовался он. - И не один. Проходите, проходите.
      Папа стал звать Колю так после того, как он с мамой смотрел в кино какую-то там Анжелику. В этом фильме и снимался тот самый Николя. Папа сказал, что он высокий, сильный и удивительно смелый. А потом добавил, что Коле неплохо бы на него походить. Коля не возражал. Ему тогда было года три, и он большей частью вообще не разговаривал. Но, наверное, чтобы Коля не забывал, папа его с тех пор стал звать "Николя".
      Папа вернулся к толстенной книге и, улёгшись на диван, продолжил её читать. К книгам такого размера Коля всегда относился с почтением. Из них получался невероятно устойчивый фундамент для крепостей, сложенных из кубиков и деталей трёх конструкторов. В последнее время строительство крепостей Коля забросил, но воспоминания остались. Сейчас Коле было не до книг, и ребята тихонько проскользнули в Колину комнату.
      - Ну, показывай, где они, твои палочки? - сказал Коля, раскрывая ладонь и предлагая гному перебраться на стол.
      - Мандарин, - напомнил гном.
      - Только ты сразу скажи, - потребовала Лена, не убирая пальцы с оранжевой поверхности. - А то опять ждать десять минут.
      Гном только отмахнулся, показывая, мол, что вы всё со своими пустяками, когда мне предстоит по-настоящему важное дело. Коля даже испугался, а не стал ли гном взрослым. Может он подхватит сейчас маленькую сумочку-визитку, сядет в крохотную модель "Мерседеса" из Колиной коллекции, да уедет по своим непонятным делам. Но гном остался. Он только непрестанно стукал кулачками по мандарину, проверяя упругость кожуры.
      - Подойдёт, - принял решение гном и подобоченился. - Слушайте все. Волшебные палочки лежат вон в той коробочке.
      Крохотная ручонка указывала на приткнувшийся к лампе розовый цилиндрик. Коля немедленно раскрыл его. Раскрыл так быстро и неловко, что содержимое круглого пенала высыпалось на самый край стола. Теперь на гладкой поверхности лежала горка палочек для счёта. Они достались Коле от папы. Раньше первоклассники в школах совершенно не смыслили в числах и им покупали такие палочки. Сейчас же любой первоклассник уж точно умеет считать, а если и не умеет, то цифры уж знает наверняка. Поэтому теперь такие палочки не продают. Но Коля всё равно их любил. Когда задачки не поддавались, он засовывал кончик палочки себе в рот и начинал перекатывать его языком, время от времени подправляя зубами. И, странное дело, решение приходило. Хоть медленно, иногда минут через двадцать, но оно возникало в Колиной голове. То самое, что значилось на последних страницах учебника. Поэтому ему не было нужды одевать ботинки и бежать через двор к самому умному мальчику в классе Петьке Зелёнкину. Или к той же вреднючей Светке, которая непременно напомнит, что настоящие мужчины обязаны решать задачки самостоятельно.
      Палочки служили для Коли талисманом удачи. Талисманы были у многих. Та же Светка таскала в волосах заколку с красной рыбкой и хвасталась, что эта рыбка помогала ей быстрее всех бегать на физре. Хотя каждому дураку ясно, что с такими длинными ногами медленно мог бегать только самый распоследний идиот. Может и у Коли имелись способности к математике, просто ему приятно было думать, что это палочки подталкивают его к верному решению. Но ведь от этого они не становились волшебными.
      Веня уже потянул палочки к себе и Коля испугался. Но потом испуг прошёл, ведь Веня - это друг. Даже если палочки волшебные, то Веня вернёт их Коле, а не заберёт навсегда. Наверное. Что-то не давало Коле успокоиться и он немедленно завладел тремя из оставшихся. Ничего удивительного не происходило.
      - По виду так самые обыкновенные, - разочарованно сказала Лена, вертя в руках одну оранжевую и одну белую. - Ну и изгрыз же ты их.
      - А я ручки грызу, - похвастался Веня. - Мне одной ручки на неделю хватает, тут он засмущался и поправился. - Нет, на десять дней. Сейчас пластмасса чересчур твёрдая пошла.
      Колю захлёстнула обида. Гном наврал.
      - Как ими пользоваться-то? - Лена тоже переставала верить.
      - Ваши палочки, людские, - язвительно заметил гном. - Вы и должны знать, как ими пользоваться. Моё дело - показать. Если бы здесь были гномьи волшебные палочки, я бы объяснил. А теперь думайте сами.
      - Я понял! - вскричал Веня невероятно разочарованным голосом. - Когда взрослые хотят нам почитать мораль, то обязательно называют волшебными самые обыкновенные вещи. Как, например, рубанок. С помощью рубанка можно выстругать табуретку и без волшебной палочки. Детишки читают и радуются. Только никогда почему-то не обращают внимание на то, что волшебная палочка делает табуретку за одну секунду, а рубанком строгать и строгать. Да ещё неизвестно, получится ли. Строгать-то надо умело.
      - Причём тут рубанок? - спросил Коля, чуть не плача. Если бы рядом не стояла Ленка, он бы наверняка разревелся.
      - Сейчас объясню, - предложила Лена. - С помощью палочек можно научиться считать. Искусство счёта для первобытных людей выглядело самым настоящим волшебством. Поэтому гном и назвал счётные палочки волшебными.
      Коля горько вздохнул. Он хотел быть волшебником не для первобытных людей, а для тех, кто живёт с ним в одно время.
      - Не спорьте, - заметил молчавший до этого гном. - Палочки что ни на есть волшебные. ПО-НАСТОЯЩЕМУ волшебные. Я всегда вижу волшебные вещи, хоть и не могу с ними управляться.
      После этих слов он снова уткнулся в мандарин.
      - Что с ними делать, с такими волшебными-то? - недовольно протянул Веня. Он уже успел взмахнуть три раза палочкой над головой, приговаривая: "Хочу кассету с Джекки Чаном". Но желанная кассета продолжала оставаться в магазине.
      - Ты белой машешь, - догадался Коля. - Попробуй оранжевой.
      - Бесполезняк, - угрюмо сказал Веня после пятой попытки.
      - Угу, - подтвердила Лена. - Я и белой пробовала, и оранжевой, и обеими вместе. Ничего не получается. Ничего! Может, они не все волшебные?
      - Все, - возразил гном. - Абсолютно все. Только надо уметь ими пользоваться. Не научились, нечего на гномов пенять. Ладно, не мешайте мне подкрепляться. У меня, между прочим, заслуженный отдых.
      Он проткнул в кожуре дырку, присосался к отверстию и с тонким свистом принялся втягивать в себя внутренности южного фрукта. Наступила тоскливая пауза. Сказка не пришла и даже совершенно невероятный в обычном мире гном, светящийся золотым сиянием, не радовал глаз.
      - Ой, - испуганно воскликнула Лена.
      В её руках появилась белая книга. На обложке её стоял улыбающийся толстячок, над которым распростёрся чёрный дракон. "Хоббит" значилось на ней.
      - Моя книга! - объявила Лена. - Видите, пятно чернильное. Это ещё моя мама в своё время поставила.
      - Про пятно потом, - перебил её Веня. - Ты лучше скажи, как твоя книга здесь очутилась. Может эта... как её... телелепортация?
      - Телепортация, - поправил друга Коля. Но Веня, уставившись на таинственно объявившуюся книгу, не обратил на Колино замечание никакого внимания.
      - Ума не приложу, - удивлялась Лена. - Я просто сидела и думала, раз уж мы всё равно ничего не делаем, так хорошо хотя бы про хоббита дочитать. Ведь на таком интересном месте остановилась. А потом раз, и книга в руках.
      - Подожди, подожди, - забормотал Веня. - Жарко здесь, хорошо бы мороженого съесть. Порцию, а лучше две. Мороженого! Мороженого! Ну? Где оно, твоё мороженое, бесполезная палка?!
      Веня как сидел, так и продолжал сидеть с совершенно пустыми руками. Однако, в одном он был совершенно прав. В комнате становилось душно. Срочно требовалось либо открыть форточку, либо съесть то самое, недосягаемое мороженое.
      Коля представил его во всех подробностях. "Опал Фрутс". Несколько лет назад они с мамой часто гуляли по жарким летним улицам и неизменно покупали две порции. Апельсиновую - для Коли. А для мамы - чёрную смородину. Почему-то мама предпочитала именно её. Но Коля не переживал. Дело в том, что мама ела свою порцию очень медленно. У неё всегда оставалась чуть ли не половина в то время, когда в Колиной руке была только начисто вылизанная круглая палочка. Коля не любил чёрную смородину и поэтому ему было не завидно. Он просто радовался за маму, и они шли дальше, чтобы на какой-нибудь улочке им достали из морозилки следующие две порции.
      Коля увидел свою порцию. В ярко-оранжевой обёртке с половинкой апельсина. Через обёртку он нащупывал палочку и чувствовал прохладу, исходящую от сладкого лакомства. Потом он удивился тому, что прохлада не исчезла. Потом он понял, что стоит не на улице, а сидит на собственной кровати. И в руках у него самая настоящая порция мороженого.
      - Почему у меня-то не получается!!! - взвыл Веня от обиды.
      - Ты не кричи, - попробовал объяснить Коля. - Не зови её, а попробуй представить.
      - У тебя получится, - серьёзно сказала Лена. - Представить, это... ну как нарисовать.
      Веня похолодел и без всякого мороженого. Сейчас его секрет про тетрадку выплывет наружу. Но Лена промолчала.
      У Вени отлегло от сердца. А ведь и верно. Представить - это всё равно, что нарисовать. Ведь самолёты он никогда не срисовывал. Картинка просто возникала у него в голове, и Веня быстро переносил её на листок бумаги. А без картинки самолёты всегда получались плоскими и скособоченными. Он задумался. Представил хрустящий вафельный стаканчик, разделённый на квадратики, и небольшую горку мороженного над ним. Горка была уже не гладкой, а ноздреватой, оплывающей под натиском жары. Ещё немного и она потечёт на пальцы, которые сразу станут сладкими и липкими. Веня зажмурился и лизнул наугад. Язык подхватил сладкую массу, приятно расползшуюся по всему рту. У него получилось!
      Раздались шаги и в комнату вошёл папа.
      Коля перепугался. Что скажет папа, увидев гнома. Папа заметил испуг Коли и внимательно осмотрел комнату. Взгляд прошёлся по столу, упёрся в оранжевый мандарин, рядом с которым сидел гном, остановился... и перескочил на мороженое.
      - Проголодались! - понял папа. - Николя, надо было сразу сказать. Ну-ка все на кухню! А почему с дамой никто не поделился мороженым? Ну Веня-то ладно, а ты, Николя! С таким-то именем...
      - А что с именем, - проворчал Веня. - У меня тоже имя хорошее.
      - Совершенно верно, - кивнул папа и подмигнул специально для Вени, - раз уж так получилось, что и у тебя имя хорошее, то почему бы и тебе не предложить графине половинку своей порции.
      Веня был человеком невредным, и к Лене протянулись сразу две мороженки.
      Она замотала головой:
      - Не хочу, пока не хочу.
      - Всё равно на кухню, - распорядился папа. - Ну-ка, ну-ка, - его крайне заинтересовала Ленина книга. Девочка протянула её навстречу, чтобы Колиному папе было виднее.
      - Хорошая книженция у тебя, - обрадовался папа. - Сам от неё был в полном восторге. Что же я за неё в книгообмен утащил?.. - папа хлопнул себя по лбу два раза, но память не просыпалась. - Забыл! Но книга замечательная! Я своему её тоже подсовывал. Но ему лишь бы бегать. Ничего, ещё успеет прочитать. Что стоите? Марш вперёд. Пока я поищу что-нибудь вкусненькое, обладателям хороших имён будет не вредно помыть руки.
      И он ушёл, прихватив с собой обе порции, от которых отказалась Лена. На кухне он положит их в морозилку, чтобы они до конца ужина не превратились в сладкое месиво.
      - Я у тебя на кухне сливы видел, - сказал гном, отодвигаясь от опустевшей кожуры. - Не забудь принести мне парочку.
      - А почему мой папа тебя не заметил? - удивился Коля.
      - Он в меня не верит, - пояснил гном. - Когда ты вырастешь, твой мозг будет устроен так, что перестанет видеть предметы, в которые ты не веришь. Это сложно объяснять. Не забудь про сливы, а ещё лучше - возьми меня с собой. Я выберу самые для меня подходящие. Такой тонкий процесс нельзя поручать никому.
      - Коля, ты дашь мне одну палочку? - спросила Лена.
      Коля заволновался. Почему-то ему было жалко расставаться с палочками. Ведь он к ним так привык. Но друзья... Им тоже хотелось быть хоть маленькими, но самыми настоящими волшебниками. И Коля протянул одну белую палочку Лене, а оранжевую Вене.
      Глава 8,
      в которой к Вене приходит хозяин Тёмных Стёкол
      Вене не спалось. Палочка волновала его, будоражила внимание и не давала успокоиться. Он поэкспериментировал бы и сейчас, но побаивался.
      Веня и сам не смог бы объяснить, чего он страшился. Ведь, как ни крути, а он стал гораздо сильнее с этой, подаренной Колей волшебной вещичкой. Теперь не нужно каждый день экономить и копить деньги. Просто представил вещь, крутанул разок палочку, и вот она уже в руках.
      Пальцы в очередной раз полезли под подушку, чтобы убедиться в том, что палочка пока на месте, что она вовсе не выдумка, а реальность. Хоть в реальности таких вещей случаться и не должно.
      Папа и мама спокойно спали в соседней комнате, а Веня никак не мог ухватить сон. Он и глаза закрывал, и старался ни о чём не думать, и считал. Но когда добрался до шестьсот двенадцати, счёт ему окончательно опротивел. Погрузиться в дрёму мешали и шорохи.
      Веня всегда поражался, сколько шорохов живёт в ночи. Это не какой-нибудь грузовик за окном проехал или поезд прогремел. Шорохи жили в его квартире. Днём они благоразумно отдыхали в недостижимых глубинах шкафов и сундука, а ночью выходили наружу.
      Сегодня шорохи слышались со всех сторон, словно у них проводили общешороховое собрание. Веня пытался представить облик существ, порождающих шорохи, и каждый раз у него получалось что-то противное. То разъярённый мамонт с маленькими злющими глазками, светящимися багровым пламенем, то непонятное трёхглазое существо, прибывшее с чужой планеты, чтобы сожрать как можно больше людей, то чёрный всадник, скачущий во тьме и выжигающий души взглядом холодных серебряных глаз.
      Чтобы отвлечься, Веня принялся разглядывать мебель. Шкаф теперь походил на вместительный ангар. Он угрюмо чернел, словно злился, что никто никогда не раздвинет его створки затем, чтобы выпустить в голубое небо серебристый корпус самолёта. Этажерка днём неуловимо напоминала древний биплан "Россия-А", накренившийся на одно крыло, да так и замерший в лихом вираже. Но теперь, если она и казалась самолётом, то самолётом, угодившим в авиакатастрофу. Мёртвые души гнездились в обломках и подрагивали в злобном ожидании какого-нибудь незадачливого изыскателя. Разумеется, трагическая роль изыскателя предназначалась для Вени.
      Веня уже скомкал всю постель, но так и не смог заснуть. С обеих сторон возвышались высокие бортики, так как днём Венина кровать превращалась в обыкновенное кресло. Вене нравились эти бортики. Они отгораживали Веню от сумеречного мира, в котором возились неразличимые во тьме хозяева шорохов.
      Наверное, если Веня увидит хоть одного из обитателей ночи, то сразу умрёт от страха. Лучше сразу, чем смотреть как тянутся к тебе когтистые холодные пальцы, как раскрывается пасть, утыканная острыми иголками зубов, полускрытых противной слизью. Ночные существа видели Веню, знали об его страхах, но не нападали, а только шуршали во тьме. Наверное, они ждали. Но чего именно?
      Шорохи приближались. Веня зажмурил глаза. Шуршало почти под кроватью. Сердце учащённо забилось. Нет, совершенно невозможно лежать с закрытыми глазами. Может враг совсем рядом. Надо срочно открыть глаза и убедиться в собственной безопасности. Замирая от страха, Веня раскрыл глаза. Призрачный силуэт реял под потолком. Веня чуть не застонал в ужасе, но двойное мигание глаз, прогнало сумрачное видение. Ну почему нельзя встать и включить свет? Почему? Почему нормальные люди спят как положено и только Веня трясётся, не в силах забыться. А может враг не ушёл, а может он только притаился, чтобы напасть, когда Веня снова закроет глаза. Можно встать и отправиться в ванную комнату, чтобы хоть немного посидеть при свете и успокоиться. Но потом ведь придётся возвращаться обратно. И если сейчас ещё оставалась крохотная надежда уснуть, то после прогулки придётся мучаться до утра.
      Нет, когда Веня вырастет, он обязательно будет спать только при включённом свете. И никак иначе. Вене хотелось плакать от того, что нельзя зажечь свет прямо сейчас. Свет разбудит родителей, они придут и будут долго выговаривать Вене за напрасную трату электричества. А про то, что электричество всё время повышалось и повышалось, Вене было известно. И чем больше повышалось электричество, тем сильнее ругали Веню, когда он забывал выключать свет. И Вене ничего не оставалось, как лежать, плавая в страхе, и вглядываться в ночь, искренне надеясь, что оттуда не вылезет нечто отвратительное.
      Над правым бортиком зажглись два красных огонька, словно две магнитофонные лампочки. Веня мгновенно повернулся на другой бок. Показалось, всего только показалось. Когда-нибудь Веня обязательно повернётся обратно и проверит свою догадку, но не сейчас. Сейчас легче лежать и думать о том, что над правым бортиком никого нет. Немного подумать, а потом осмелиться и повернуться.
      Пара красных огоньков вспыхнула над левым бортиком. Веня тут же развернулся и с ужасом обнаружил, что красные огоньки с правого бортика никуда не исчезли. Наоборот, их теперь стало больше. Целых шесть.
      Веня бухнулся на спину. Ряды красных огоньков по обеим сторонам множились с каждой, исчезающей в ночи секундой. Наверное, он спит. Ведь во сне тоже бывает иногда удивительное чувство реальности. Зато когда проснёшься, то сразу понимаешь, что это был всего лишь сон. Но как трудно проснуться, находясь в кошмаре. Самыми счастливыми минутами кошмара для Вени были те, когда он понимал, что это не по-настоящему. У него был свой собственный, неоднократно проверенный способ избавления от кошмаров. Надо было всего лишь кинуться в разверзнувшуюся пасть чудовища. И тогда Веня благополучно проваливался в другой сон. Может быть скучный, зато совершенно не страшный.
      Но сейчас понимание не приходило. Сейчас властвовало ужасающее чувство, что Веня находился в самой настоящей реальности. Снаружи любого сна. И красные огоньки немигающих глаз неумолимо смотрели на несчастного и испуганного Веню.
      Он хотел закричать, но звуки застряли в горле. Он хотел закрыть глаза, но те отказывались закрываться. Веня лежал и смотрел на красные огоньки, вспыхивающие и не угасающие вокруг всей его постели.
      У его вытянутых ног, там, где обрывалась развёрнутая спинка кресла, появилась тёмная фигура. Комната теперь не была погружена во мрак, её окутывало едва различимое сумрачно-серебристое сияние. Чёрный высокий силуэт выделялся в этом призрачном свете. Он был одет в длинный плащ. На бледном лице с глубокими чёрными морщинами покоились тёмные стёкла очков.
      Веня сжался, но ничего не мог сделать. Ни спрятаться, ни убежать, ни просто встать и включить свет, несмотря на родительские запреты. Оставалось лежать и не отводить взор от тёмных стёкол. А они были ещё страшнее, чем неведомые красные огоньки.
      - Зздравсствуй, мальчик, - произнёс хозяин Тёмных Стёкол, - в прошлый разз ты ззабыл ссказзать мне адрессс.
      - Какой адрес? - прошептал Веня. Он так надеялся, что дребезжание хозяина Тёмных Стёкол разбудит родителей. В комнату зайдёт папа и вышвырнет постороннее страшилище прямо с пятого этажа. Но папа спал далеко-далеко. Даже всхрапывание не слышалось, словно соседняя комната провалилась в другой мир.
      - Не дури, - мягко продолжил хозяин Тёмных Стёкол. - Ты ззнаешь, какой адресс. Адресс мальчика Коли.
      Веня молчал. Он хотел сжать зубами кончик простыни, но побоялся пошевелиться.