Пролог

Рассвет поднимался над Флоридой, зажигая небеса разноцветными бликами: нежно-розовые мазки напоминали о начале нового дня, золотые переливались обещанием новых свершений, перламутровые воспевали чистоту помыслов, серые грустили о несбывшихся надеждах, голубые сверкали для отважных сердец, а девственно-белые воплощали невинность, трепетно ждущую первого прикосновения.

Мартин Ричланд-третий вышел из машины и устремил взгляд на восток, туда, где солнце лишь для него одного выкинуло сейчас свой победный флаг. Роскошь брызжущей красками небесной палитры обрушилась на него, и он позволил нежной, поэтичной части своей души хоть ненадолго взять над ним верх. При обычных обстоятельствах он прятал от чужих глаз эту свою мягкость и лиричность. Прожитые годы научили, как важно, чтобы самая уязвимая сердцевина его натуры, его жизненные идеалы всегда оставались недоступными для посторонних. Только в такие мгновения полного одиночества он позволял чувствам расправить крылья. Остальное время и для всех окружающих он был циником, человеком несгибаемой воли и такого хладнокровия, что любая, даже самая сложная проблема, нисколько не затрагивая его эмоций, покорялась исключительно его аналитическому уму и четким действиям.

Сказочное утро предвещало прекрасный день, но его губы тронула мрачноватая улыбка. Он представил, что сказали бы его знакомые, если бы увидели, как он, облачившись в старый спортивный костюм, до седьмого пота кружит по беговой дорожке вокруг школы, в то время как благодаря положению в обществе и деньгам для него распахнуты двери любых частных клубов.

Впрочем, они бы, наверное, ничего не сказали, просто недоуменно покачали бы головой, удивляясь его очередной причуде — а вопросы оставили бы при себе. Рич, как его звали близкие друзья, не подчинялся никаким правилам, кроме своих собственных, не признавал никаких интересов, кроме тех, что он сам для себя выбрал, и пока еще не встречался с желаниями, которые нельзя было бы купить. Работал он потому, что терпеть не мог безделье. Официально он считался вице-президентом компании «Лакк энтерпрайзис» и владел тридцатью процентами основного капитала. Но, откровенно говоря, его сотрудничество с неутомимым Джошуа Лакком было куда более сложным, напряженным и многосторонним, чем предполагает обычная деятельность бизнесмена. Потому-то он, собственно, и поддерживал физическую форму, занимаясь каждое утро, хоть в дождь, хоть в холод.

Вытянув руки над головой, он легко наклонился в одну сторону, потом в другую; под бронзовой кожей заиграли мускулы. Выпрямившись, Рич окинул взглядом пустой школьный стадион. Глаза его остановились на бассейне с вышкой для прыжков, и почти одновременно он услышал легкий всплеск.

Рич, удивленный и недовольный тем, что кто-то нарушил его уединение, отступил в тень раскидистого дерева, где он поставил машину. В такой ранний час ему меньше всего хотелось обнаружить еще кого-то здесь, на стадионе, который он уже привык считать своей территорией.

Несколько взмахов незнакомого пловца, и тонкие руки легли на край бассейна.

В следующий миг дыхание застыло у него в груди. Не женщина, а само совершенство, словно бросая вызов законам гравитации, поднялась над сине-зеленой поверхностью воды. Ее фигура казалась грезой из самых сладких мужских снов. Стройные ноги, длину которых еще больше подчеркивал черный купальник во французском стиле, плавной линией переходили в изящные бедра, талию мужчина мог бы обхватить двумя ладонями, а высокие полукружья груди словно вылепила рука Родена. Длинная густая коса перекинута за спину, и ее темный кончик легко касался блестящей ткани купальника там, где талия переходила в идеальные женские формы.

— Откуда ты взялась? — прошептал Рич, даже не заметив, что доверил свои мысли ветерку, ласкавшему ее обнаженную кожу.

Рассветное солнце, будто восхищаясь жемчужно-матовым телом, щедро дарило ему свои лучи, и с каждым движением кожа прекрасной незнакомки вспыхивала золотыми бликами, делая эту женщину похожей на драгоценную статую.

Неожиданное и необычайно острое желание накатило на него, поразив глубиной ощущения. В последнее время вместо властного физического влечения Рич испытывал всего лишь необходимую плотскую реакцию на партнершу. Сузив золотисто-карие глаза, он напрягся, чтобы заставить мышцы подчиниться своей воле. Рич пытался отвернуться, хотел уйти, но ее грациозная походка, уверенные движения красивого тела, которыми он мог любоваться, пока она приближалась — к вышке, а потом поднималась по лестнице — все приковывало его взор, и он продолжал смотреть как зачарованный. В ней не было ничего лишнего, в этой удивительной женщине. Точные выверенные жесты не были рассчитаны на внешний эффект, не играли на публику, не щекотали нервы. Ее грация была естественна, как дыхание, фигура прекрасна, как мечта, а поза, когда она замерла на краю трамплина, совершенна.

Она оттолкнулась и взмыла в воздух в «ласточке», а Рич, следя за ее полетом, восхищался безупречной линией тела и мастерством прыгуньи. Негромкий всплеск, по воде разошлись круги, подтверждая, насколько прыжок был близок к идеалу, снова несколько взмахов — и незнакомка выпрямилась на краю бассейна, почти в том же самом месте, что и в первый раз, и с тем же неповторимым изяществом. Под его пристальным взглядом она перекинула свою намокшую косу со спины через плечо и прошлась по всей длине пальцами, выжимая воду. Неосознанная эротичность этого жеста отозвалась в нем дрожью; на лбу у него выступили капельки пота. Вьющийся кончик косы трепетал у ее груди, и Рич закрыл глаза, пытаясь избавиться от мучительных видений прохладных шелковых простынь и ее, обнаженной, под ним. Он глубоко вдохнул, борясь с непреодолимым порывом обнаружить свое присутствие. Он никогда не относился к любителям исподтишка подглядывать за женщинами, но сейчас его словно что-то удерживало на месте в этом укрытии.

Кристиана Дрейк обвела глазами пустынный стадион, пытаясь определить причину своего странного беспокойства. Этого смутного чувства тревоги не было, ни когда она пришла сюда, ни во время первого прыжка. Но в данный момент оно определенно появилось. Она каждой клеточкой ощущала чье-то внимание — напряженное, пристальное. Пожалуй, даже опасное, поскольку в поле ее зрения не было ни души, только чья-то машина стояла чуть поодаль от ее собственной — должно быть, она не заметила ее, когда подъехала к стадиону.

Ее взгляд пробежал по стоянке, остановился на дальних деревьях. Снова и снова ее глаза возвращались к длинной тени, падавшей от дерева на дорогую спортивную машину. Ни малейшего звука, ни малейшего признака жизни — и все же Кристиана никак не могла заставить себя отвести глаза от этого дерева. Она инстинктивно чувствовала, что там, укрытый ветвями, затаился человек. Кристиана замерла, до рези в глазах всматриваясь в подозрительно густую тень, но, несмотря на все усилия, так и не уловила хотя бы намека на какое-либо движение. И тем не менее она знала наверняка — он там, стоит и смотрит.

Кристиана медленно направилась к кабинке у вышки, где оставила одежду и полотенце, удивляясь про себя, что у нее не возникло желания немедленно отсюда уехать. Ведь она уже много лет старательно избегала зрителей во время своих тренировок. Ей претило появляться на публике. В любое другое утро она бы непременно уехала. Но только не сегодня. Сегодня ей так нужна была вода. Так нужно было ощущение свободы полета и сосредоточенность на прыжках.

Приняв решение, Кристиана еще раз оглянулась на деревья у края стоянки. Пусть смотрит. И, забросив косу за спину, уверенно зашагала к вышке. В конце концов, она увидит его раньше, чем он успеет подойти — если он собирается это сделать. Учитывая все ее навыки в искусстве самообороны, она в полной безопасности, насколько вообще можно быть в безопасности в нынешнее время. Кристиана остановилась на краю трамплина, и ее мысли автоматически переключились на предстоящий прыжок.

Она расслабилась, затем собралась, чуть приподняв голову и развернув плечи, с силой оттолкнулась вперед и вверх. Натянутое струной тело устремилось под небеса. Двойное сальто с пируэтом — и вот она уже летит к синеющей внизу поверхности. Грация и мощь. Красота и отвага. Вода приняла прыгунью с едва слышным всплеском.

Рич прислонился к дереву, не спуская с незнакомки глаз. Он знал, что она почувствовала его присутствие. В ее походке появился вызов; поднимаясь по лестнице, она упрямо вскинула голову, и в этом жесте так и читалось «плевать мне, кто там на меня смотрит».

Улыбка тронула уголки его губ. Немного иронии — и над собой, и над ней — сгладило остроту желания. Что ж, по крайней мере один зритель у нее есть. Причем очень внимательный. Расстояние не позволяло ему разглядеть выражение ее лица, но он точно знал, что ему не забыть ни ее фигуры, ни потрясающего мастерства. Пока и этого достаточно. В прошлом жизнь так часто приносила ему разочарования. Пусть хоть этот мираж останется с ним.

Глава первая

Кристиана стянула с себя мокрый купальник, все еще думая о прошедшей, тренировке. Она занималась целый час — а внимание ее невидимого зрителя не ослабло ни на минуту. Она знала, что он следит за каждым ее движением, но все равно снова и снова поднималась на вышку и совершала один прыжок за другим. Пожалуй, сегодня тренировка получилась даже, более напряженной, чем обычно, и она добилась-таки нужного результата.

Войдя в душевую, где зеркальные стены многократно повторяли ее отражение, Кристиана нахмурилась. Остановилась в центре, всматриваясь в свою фигуру. Эти безукоризненные формы стоили ей слишком многих проблем, о которых хотелось бы забыть, и слишком многих решений, которые забывать не следовало. Мужчины реагировали только на ее внешность, ее человеческие качества никого из них не интересовали. Вечная неловкость от их беззастенчивого разглядывания, постоянная борьба с алчными мужскими руками оставили след если не на ее теле, то у нее в душе. Теперь ей отлично известна ценность просторной, все скрывающей одежды и умения одним твердым взглядом останавливать любые нескромные попытки. Ну а для выхода из более сложных житейских ситуаций она постепенно выучила кое-какие интересные приемы.

Кристиана улыбнулась воспоминаниям. Когда-то внешность доставляла ей массу хлопот, но, перевалив за тридцать, она, похоже, почти избавилась от постоянной нервозности и напряжения по этому поводу. С годами она научилась покорно принимать свою участь, и иногда ее даже веселил этот неослабевающий мужской интерес к ее особе. Не то чтобы она находила удовольствие в том внимании, которое неизменно привлекала, просто старалась смотреть на сложившуюся ситуацию с юмором.

Всматриваясь в зеркало, Кристиана решила, что во всем нужно искать положительные стороны. Ей пошел четвертый десяток, но никто бы столько не дал. Морщин на лице почти нет, и в длинных каштановых прядях пока не блестит серебро. Прыжки в воду помогали поддерживать в идеальной форме тело, а работа в Европе с ее духом космополитизма и многообразием культурных традиций тренировала разум. Так что, если все взвесить, жизнь у нее сложилась прекрасно — она сама себе хозяйка, ни перед кем, кроме как перед собой, не в ответе, и может позволить себе выбирать из многочисленных предложений, а такое немногим доступно.

Кристиана отошла от зеркала и стала под душ. Да, все так, но теперь настало время возвратиться на родную землю. Пора подумать о будущем, а значит — обрести, наконец, прочную почву под ногами. Наслаждаясь горячей водой, струящейся по ее телу, Кристиана продолжала размышлять о завтрашнем дне и о днях, что придут за ним. Она еще'не совсем свыклась с новой мыслью, у нее еще даже не было твердой уверенности, что она сможет отказаться от тренировок, оставить позади все, чего она достигла в жизни — ради того, чтобы осесть на одном месте. Но попытаться она должна, это Кристиана знала точно. Она выключила воду и вышла из кабинки в тот самый момент, когда раздался телефонный звонок. На ходу заворачиваясь в полотенце, она поспешила в спальню.

— Мари, что ты в такую рань делаешь в офисе? Я заглянула к тебе, когда вернулась, но ты уже ушла. Что-нибудь случилось? — удивленно спросила Кристиана, услышав в трубке голос подруги, у которой поселилась на время.

— Случилось или нет — зависит от твоего ответа, — кисло отозвалась Мари. — Я понимаю, ты устала, и помню, что ты хотела отдохнуть хоть месяц, прежде чем окунуться в нашу рабочую суету… Но мне нужна твоя помощь.

Кристиана пристроилась на краешке двуспальной постели, озадаченно нахмурившись. Такое отчаяние совсем не в духе жизнерадостной смешливой Мари.

— Ты же знаешь, я готова ради тебя на многое. Кроме того, я перед тобой в долгу за то, что ты мне предоставила комнату, пока я тут не устроюсь. Так что от меня требуется? Подменить тебя?

— Если бы все было так просто. — Мари тяжко вздохнула и, наконец, решилась: — У меня для тебя работа. С жильем, на полный день.

Первым порывом Кристианы было не задумываясь отказаться. Во-первых, ее до предела утомил перелет через Атлантику, а во-вторых, вовсе не прельщала перспектива жить в какой-нибудь семье и постоянно находиться на виду. Но ее связывала с Мари многолетняя дружба, которую не смогли поколебать ни долгие разлуки, ни огромные расстояния, ни жизненные сложности.

— Давай выкладывай, — сдалась она.

Мари опять вздохнула, на этот раз с облегчением.

— Понимаю, что слишком многого требую, но это так важно для моего «дитяти».

Кристиана улыбнулась. Мари действительно носилась со своим новым детищем — агентством по найму прислуги — как с ребенком.

— Хватит ходить вокруг да около. Я умру от любопытства.

— Ладно. Итак, одному из самых влиятельных семейств Джексонвилла срочно требуется няня. У них обаятельнейшие близнецы — мальчик и девочка — четырех лет. Дом восхитительный, расположен на Сент-Джонс. Жалованье в два раза выше обычного, приступать к работе надо немедленно. Няне будут предоставлены личные апартаменты с отдельным входом. Два выходных в неделю. По ночам — как получится, можно договориться.

— Такие «теплые» местечки не преподносят на тарелочке с голубой каемочкой. Какой-нибудь подвох да есть, — недоверчиво сказала Кристиана. Десять лет работы в этом бизнесе убедили ее, что не стоит доверять клиентам, где няням сулят золотые горы. — Я права? Наверняка либо дети сущие монстры, либо их отец — отъявленный бабник, считающий, что вся прислуга легкодоступна.

— Ни то и ни другое. Как ты могла подумать, что я тебе такое предложу? — возмущенно фыркнула Мари.

— Извини, — пробормотала Кристиана, легонько массируя висок. — Считай, что это во мне говорит усталость.

— Это необычная семья, особенная. Уверена, они тебе понравятся. А ты… Да что говорить, тебе в любом доме предложили бы все условия, лишь бы ты согласилась взять на себя заботу о детях.

— Подлиза. Но что поделаешь, похоже, ты действительно в отчаянном положении.

Мари пропустила ее замечание мимо ушей.

— Я знакома с обоими родителями. Миссис Лакк — писательница, кажется, это ее сексуальные романы наделали столько шуму. А сам Лакк — бизнесмен, динамичный и преуспевающий. На нашей бренной земле его определенно интересует только одна женщина, его собственная жена. Жизнь у них очень напряженная, и в общественном, и в деловом смысле, но. похоже, им нелегко совмещать обязанности любящих родителей с уймой других забот. Кроме того, если я правильно поняла, Джош и его друзья для женщин — самый настоящий динамит. Каждая из восьми твоих предшественниц буквально вешалась им на шею. Зная твое отношение к липким взглядам и тисканью по углам, я решила, что для тебя этот вариант идеален. И условия просто великолепные. Функции телохранителя детей тебе исполнять не придется. В доме отличная охранная система, весь участок обнесен высоким забором и собак предостаточно.

Кристиана только пожала плечами, выслушав подругу.

— Что ж, ладно. Я встречусь с миссис Лакк. Только заранее ничего не обещаю.

— Ничего, я не волнуюсь. Как только ты познакомишься с Пеппой, уверена, ты без колебаний примешь их предложение. — Мари замолкла, видимо, пролистала свой ежедневник. — Сейчас позвоню ей и договорюсь о встрече, а потом сразу же перезвоню тебе.

— Можно встретиться прямо сегодня утром, — предложила Кристиана, мельком взглянув на свои нераспакованные чемоданы. — Чего тянуть. По крайней мере, если я соглашусь, не придется распаковывать чемоданы. Зачем делать лишнюю работу?

— Теперь я у тебя в долгу, — отозвалась Мари и повесила трубку.

— Та-ак, маленькие чудовища, сегодня я попытаюсь заполучить для вас новую няню, так что уж, будьте любезны, ведите себя прилично хотя бы несколько минут. Иначе ваш папуля запишется в Иностранный легион, да и меня с собой прихватит.

Пеппа опустила глаза на детей и в ответ на свою тираду получила две потрясающе лукавые усмешки. Боже, кто бы мог представить, что ее жизнь будет настолько наполнена любовью и счастьем. Или хаосом, со вздохом мысленно добавила она.

— Хорошо, мамочка, — нараспев согласилась Лори, кинув на брата быстрый взгляд.

— Мы не будем баловаться, — добавил Джошуа-младший с таким ангельским видом, что Пеппа мгновенно поняла: дети задумали нечто грандиозное.

Несколько минут Пеппа внимательно изучала неугомонную парочку. Выпытывать их планы — дело абсолютно бесполезное. Она нисколько не сомневалась, что когда близнецы появились на свет Божий, дьявол, радостно потирая руки, опустошил свой заветный мешок с кознями и проказами в обе маленькие головки, а уж там, на благодатной почве, все его шалости и трюки расцвели пышным цветом. Если фантазия иссякала у одного, то второй тут же спешил на выручку.

— Вот что я вам скажу, ребята, вы ходите по лезвию ножа, — строго произнесла она, но ее голубые глаза искрились смехом.

Лори поднялась на ноги и сунула ладошку в карман своих розовых джинсов.

— Мы тебе приготовили подарок, мамочка, — нежным голосом сказала она и покрутила заманчиво сжатым кулачком.

Пеппа, очарованная прелестным жестом и очаровательной улыбкой дочки, опустилась на корточки и протянула руку.

— Но ты должна закрыть глаза, — моментально подключился к игре Джош-младший.

Пеппа опустила ресницы, но тут же снова распахнула глаза, вспомнив, что за подарок получила от них в последний раз.

— Надеюсь, это не змея, нет? — с подозрением поинтересовалась она.

Две головки как по команде отрицательно закачались.

— Тебе понравится. Обещаем, — в один голос заявили близнецы.

Она оглядела обоих, немножко успокоенная чистым сиянием их глазенок. Каков бы там ни был этот подарок, он не может быть слишком ужасным, ведь у них такие невинные рожицы!

— Ладно. Но предупреждаю — если это что-то плохое, я так закричу, что вы оба на месяц оглохнете!

Кристиана направлялась на встречу, горя нетерпением поскорее увидеть дом, который, возможно, станет и ее домом на долгие месяцы, если не годы. Мари сообщила достаточно, чтобы разжечь ее любопытство. «Весьма хитрый шаг», — решила Кристиана, сворачивая на узкую дорожку, заканчивающуюся воротами с будкой охранника перед ними.

Дом стоял на вершине небольшого холма, и на пути к нему Кристиана заметила двух поджарых доберманов, рыскавших по округе. Да, на безопасность здесь явно денег не жалеют, однако если все, что во время второго звонка Мари сообщила о компании Джошуа Лакка, хоть наполовину соответствует действительности, то эти меры абсолютно необходимы. Высокая железная ограда огораживала дом вместе со спускающейся прямо к реке изумрудно-зеленой лужайкой. Снаружи здание выглядело восхитительно, а внутри, опять же по словам Мари, поражало размерами, удобством и роскошью.

Выйдя из машины, Кристиана помедлила, разглядывая окрестности. Вид был потрясающий; особенно внушительной казалась возвышающаяся за рекой бетонно-стальная громада Джексоивилла. Мосты, словно изящные паутинки, соединяли один берег с другим, а катера и пароходики сновали по реке как игрушечные на радость какому-нибудь малышу. Улыбнувшись собственному сравнению, Кристиана подошла к парадному входу и нажала звонок.

Через секунду дверь распахнулась. Более сурового лица, чем предстало сейчас перед ней, Кристиана в жизни не видела. Не иначе как та самая экономка Эльза, о которой ее предупреждала Мари. В этот миг из глубины дома до них донесся сдавленный крик.

Многолетняя практика общения с неугомонными и непредсказуемыми детьми разных возрастов выработала в ней безошибочный рефлекс, и Кристиана не стала раздумывать. Протиснувшись мимо экономки, она ринулась вверх по лестнице. На площадке второго этажа дорогу ей подсказал женский голос, процедивший едва слышно крепкое ругательство. Кристиана вихрем влетела в дверь и остановилась как вкопанная.

Посреди комнаты, упираясь коленями в пушистый ковер, сидела тоненькая женщина, а двое малышей не сводили с нее широко распахнутых глаз. На ладони у женщины, как пуховка для лица, мирно покоилась упитанная лягушка в серо-зеленую крапинку.

— Мне следовало бы нанять для вас тюремного надзирателя, а не няню, — сверкнув прозрачно-голубыми глазами в сторону своих отпрысков, заявила Пеппа.

Прекрасно зная, насколько ранимыми бывают дети, Кристиана всегда выступала на их стороне. Вот и сейчас она сделала было шаг вперед с намерением тут же вмешаться. Но не успела, потому что женщина схватила мальчугана и, не обращая внимания на его крики о помощи, засунула ему лягушку за шиворот.

— Так вы, значит, продолжаете свои гнусные игры?! — Пеппа поймала дочь прежде, чем та успела исчезнуть из комнаты. — Ку-уда, птичка моя? — страшным голосом, копируя жестокого надсмотрщика из «Хижины дяди Тома», протянула она.

Лори захихикала, ужом выскользнула из объятий матери и повернулась, чтобы дать стрекача, пока ее брат выуживал из-за пазухи скользкое создание.

Эльза, задыхаясь после подъема по лестнице, сурово оглядела троицу и подбоченилась.

— Я привела новую няню. Впрочем, это был лишний труд. Она сию же секунду уйдет, поскольку увидела этих двух дьяволят и их мамочку в действии.

Пеппа кинула взгляд через плечо, затем подняла его выше, выше, еще выше — пока, наконец, не встретилась с глазами такой чистоты и безмятежности, что ее внимание мгновенно переключилось с детей на гостью. Лицо Кристианы Дрейк не было красивым в обычном смысле этого слова, и все же в нем было что-то притягательное. Пеппа всматривалась в девушку, не торопясь изучала ее, пытаясь своим острым писательским глазом определить, что та за человек.

Одежда на Кристиане явно служила для того, чтобы скрыть как можно больше, но Пеппа, не колеблясь, поставила бы свою последнюю книгу на то, что формы под просторными складками стоили внимания. Уж слишком красиво были вылеплены ее руки и слишком изящно очерчены лодыжки, чтобы фигура соответствовала тому, на что намекала одежда. Удивленная и одновременно восхищенная самообладанием девушки, Пеппа не отрывала взгляда от глаз Кристианы. С тех самых пор, как она познакомилась с Джоем, братом Джоша, ей не доводилось видеть человека, обладающего большим самоконтролем и хладнокровием.

Все еще всматриваясь в ее лицо, Пеппа медленно поднялась и протянула руку. Она уже знала, что хотела бы видеть именно Кристиану Дрейк няней своих детей.

— Меня зовут Пеппа Лакк, а вот это и есть наша дьявольская парочка, Джош-младший и Лори. Только скажите, что мы вас не напугали до смерти — и вы приняты.

Кристиана прекрасно понимала, что ее прощупывали и изучали. Уголки ее губ дрогнули и чуть приподнялись, когда она еще раз обвела взглядом белокурую и светлоглазую троицу. Она понятия не имела, как выглядит Джошуа Лакк, но дета определенно унаследовали не только внешность матери, но, судя по одинаково задорному блеску во всех трех парах глаз, и основные черты характера Пеппы.

— Никогда не умела уклоняться от вызова, — пробормотала Кристиана и со смехом приняла протянутую руку.

Она посмотрела на лягушку в руке у Джоша-младшего, потом перевела взгляд на хитрющую мордочку мальчугана.

— А лягушки, кстати, мои самые лучшие друзья. А еще змеи. И мыши.

Пеппу передернуло.

— Вот этих последних, пожалуйста, не надо! Иначе без нюхательной соли не обойтись.

Внимание Кристианы вновь переключилось на ее возможную хозяйку, и она решила, что ей совсем несложно было бы поладить с этой женщиной. Поведение Пеппы отличалось естественностью и непринужденностью, а ее красота не только бросалась в глаза, но и казалась настолько притягательной, что любой собеседник забывал о ней, зачарованный умом и энергией светло-голубого взгляда. Ее узкое и, мягко говоря, сильно декольтированное мини-платье вызывающе подчеркивало даже то, что призвано было скрывать, но ни в этом наряде, ни в поведении Пеппы не было и намека на скрытое женское желание поразить и уничтожить потенциальную соперницу. Кристиана готова была съесть свой лучший купальник, если Пеппа Лакк хоть раз в жизни проявила ревность или мстительность по отношению к другому человеку.

— Эльза, вы не попросите свою племянницу ненадолго подняться сюда? — спросила Пеппа, обернувшись к экономке, все еще маячившей в дверном проеме.

Эльза что-то пробурчала себе под нос, а потом с недовольным видом зашагала к лестнице.

Пеппа рассмеялась.

— Она вовсе не так страшна, — пояснила она Кристиане. — Просто никак не привыкнет к моему присутствию здесь, а мои подарочные издания ее и вовсе приводят в ужас.

— Никакие мы не издания, мамочка, — протянула Лори. — И Эльза нас очень любит. Она нам печет разные смешные прянички, только не разрешает вам с папой про это говорить. Потому что папа все сразу съест, если после тебя что-нибудь останется.

Пеппа зашлась в восторженном хохоте. В комнату, запыхавшись, влетела девочка.

— Тетя сказала, что вы меня звали, — воскликнула она.

Пеппа легонько потрепала ее по руке.

— Ну, сколько раз я тебя просила не лететь сломя голову по этой лестнице? Честное слово, Нелли, я не буду ругаться, если ты придешь на пять минут позже. — Она познакомила девочку с Кристианой и добавила: — Нам нужно поговорить. Мы спустимся с Кристианой в кабинет, а потом я вернусь и сменю тебя.

Глаза у Нелли восторженно загорелись, она с жаром кивнула.

— Ничего, ничего, не торопитесь. Я обожаю играть с малышами, — заверила она Пеппу.

— И у тебя это здорово получается, — тепло отозвалась Пеппа и позвала Кристиану за собой.

Обе молчали, спускаясь по лестнице и проходя по длинному коридору в глубь дома. Пеппа провела Кристиану в просторную комнату с окнами во всю стену и панелями светлого кипариса.

— Это единственное место во всем доме, где я могу гарантировать, что нас не прервут. Хотите кофе или еще чего-нибудь?

Кристиана, усаживаясь в кресло напротив Пеппы, покачала головой.

— Я просила Мари предупредить вас, к чему вы должны быть готовы, если решите принять наше предложение. Буду говорить прямо, без обиняков. Мы с Джошем очень требовательны. Джош — человек деловой. Я тоже. Когда я работаю над книгой, то обычно забываю обо всем и вся на земле, уж не говоря о собственном доме. У нас довольно насыщенная жизнь, не только в деловом, но и в общественном смысле. А еще мы много путешествуем. — Она улыбнулась в ответ на напряженно-внимательное выражение лица Кристианы. — Все, что я сказала, не слишком-то говорит в нашу пользу как родителей, а?

Кристиана всегда была сильна в дипломатии, какие бы чувства ни вызывал в ней собеседник.

— Вы оба сделали успешную карьеру. И это накладывает на вас множество обязательств.

— Но и дети тоже. Мы сознательно шли на этот шаг, и сейчас не жалеем о тех новых трудностях, что возникли с появлением близнецов. Мы с Джошем обожаем наших малышей. Это обстоятельство может вас очень устроить, но именно оно и стало камнем преткновения для всех ваших предшественниц. Мы хотим проводить с детьми каждую свободную минуту. А потому мы хотим выбрать няню, которая стала бы членом семьи, любила бы близнецов как своих собственных детей — и тем не менее отдавала бы их нам, как только у нас появится такая возможность; а все эти идиотские правила и распорядки дня пусть катятся ко всем чертям.

Пеппа испытующе взглянула на соискательницу места няни.

— Нам нужна стабильность… и гибкость одновременно. До сих пор нам попадались либо какие-то церберы, либо дамы, увивающиеся за Джошем. У моей невестки Лайлы есть друзья, которым ваше агентство предложило нянь — или, если предпочитаете, гувернанток. И все оказались превосходными. Я встречалась с Мари и решила, что она профессионал высшего класса, а вот те агентства, с которыми я имела дело в прошлом, меня нисколько не удовлетворяли. Мне ведь нужна особенная няня. И Мари утверждает, что вы — лучше всех.

Пеппа замолчала, вглядываясь в лицо Кристианы.

— Это правда? — спокойно поинтересовалась она.

Кристиана мгновенно уловила вызов в ее словах, но ничем этого не показала.

— Трудно соответствовать определению лучше всех. Да и вообще — с кем сравнивать? Лучше ли я Эльзы или маленькой Нелли? Да, лучше. Я получила неплохое образование и была лучшей в выпуске. Но… лучше ли я любой другой няни на свете? Понятия не имею. К тому же я, как правило, слишком занята, чтобы задумываться над этим вопросом. Могу только сказать, что от места мне никогда не отказывали.

Кристиана достала из сумочки листки с рекомендациями и протянула Пеппе.

— Вы вправе связаться с любым из этих семейств. Все они постоянно живут в Европе, но, думаю, у вас не будет проблем, если вы захотите разыскать их.

— Вы очень откровенны.

Кристиана слегка улыбнулась.

— Уверена, что вы на меньшее и не согласились бы.

Несколько мгновений они изучали друг друга, словно испытывая на прочность. Наконец Пеппа прервала молчание.

— Почему вы решили вернуться в Штата?

— Я начала замечать в себе европейские черты. А мне бы не хотелось терять свои корни, — тут же отозвалась Кристиана.

Пеппа развернула листки и пробежала глазами внушительный перечень рекомендаций. Чем больше она узнавала об этой полной внутреннего достоинства женщине, тем большее любопытство ее разбирало. Но, когда она вновь подняла глаза на Кристиану, у нее на лице не отразился ни один из копошившихся в ее голове вопросов.