Лорд Дансени
      Потерянная шелковая шляпа
      Перевод - Виктор Вербицкий
      Действующие лица:
      Гость
      Рабочий
      Клерк
      Поэт
      Полисмен
      Место действия: фешенебельная лондонская улица.
      {Гость стоит на крыльце, "безупречно одетый", но без шляпы. Вначале он выказывает отчаяние, затем ему в голову приходит новая мысль.
      Входит Рабочий}
      Г о с т ь :
      Простите, мистер. Простите... но... я бы был вам весьма обязан, если... если бы вы смогли... на самом деле, вы оказали бы мне неоценимую услугу, если бы...
      Р а б о ч и й :
      Рад буду помочь, чем смогу, сэр.
      Г о с т ь :
      В общем-то, я всего лишь хочу, чтобы вы позвонили в этот колокольчик, зашли и сказали... э... сказали, что пришли чинить трубы - или что-нибудь подобное, придумаете сами - и вынесли мне мою шляпу...
      Рабочий:
      Вынес вам вашу шляпу...!
      Г о с т ь :
      Да. Видите ли, к превеликому сожалению, я оставил в доме свою шляпу. Она в гостиной {указывает на окно}, вот той комнате, наполовину закатилась под длинный диван - тот, что вдали от двери. И, если бы смогли пойти и взять ее, что ж, я бы... {Выражение лица Рабочего меняется} Что такое...?
      Р а б о ч и й : {т в е р д о}
      Не нравится мне эта работа.
      Г о с т ь :
      Не нравится! Прошу вас... Что может приключиться...?
      Р а б о ч и й :
      Именно... Этого-то я и не знаю.
      Г о с т ь :
      Но к чему может привести такая простая просьба? К чему, по-вашему...?
      Р а б о ч и й :
      Я не вижу в ней ничего дурного.
      Г о с т ь :
      Вот и славно.
      Р а б о ч и й :
      Все грязные работы таковы - на первый взгляд ничего дурного.
      Г о с т ь :
      Я же не прошу вас ограбить этот дом!
      Р а б о ч и й :
      Да, действительно, не похоже на то - но мне эта работа не нравится; что, если я не смогу что-то не взять, когда зайду?
      Г о с т ь :
      Мне нужна только шляпа...Эй, послушайте, не уходите, прошу - вот соверен; это займет всего лишь минуту.
      Р а б о ч и й :
      Что я хотел бы узнать...
      Г о с т ь :
      Да?
      Р а б о ч и й :
      ...Что внутри шляпы?
      Г о с т ь :
      Что внутри шляпы?
      Р а б о ч и й :
      Да, именно это я хотел бы узнать.
      Г о с т ь :
      Что внутри шляпы?
      Р а б о ч и й :
      Да, ведь не дадите же вы соверен...
      Г о с т ь :
      Я дам вам два соверена.
      Р а б о ч и й :
      Не решите же вы дать мне соверен, и не увеличите затем плату в два раза, из-за пустой шляпы?
      Г о с т ь :
      Но я должен вернуть себе шляпу. Я не могу ходить без нее по улицам. Нет ничего внутри шляпы. Что, по-вашему, внутри?
      Р а б о ч и й :
      Я не настолько умен, чтобы быть уверенным, но, кажется мне, в шляпе были бумаги.
      Г о с т ь :
      Бумаги...?
      Р а б о ч и й :
      Да, бумаги - они докажут, если вы сможете их заполучить, что этот большой дом перешел к вам по наследству, а какая-нибудь бедная, невинная душа его лишится.
      Г о с т ь :
      Поверьте, шляпа совершенно пуста! Я должен вернуть себе шляпу. Если внутри нее что-нибудь есть, вы можете взять его себе, как и два фунта только верните мне шляпу...
      Р а б о ч и й :
      Что ж, кажется, ничего страшного.
      Г о с т ь :
      Да, верно. Теперь зайдете, принесете ее?
      Р а б о ч и й :
      Ничего страшного - для меня и для вас. Но нам с вами следует думать о полиции. Согласятся ли они с нами?
      Г о с т ь :
      Ради Бога...
      Р а б о ч и й :
      Ага!
      Г о с т ь :
      Вы безнадежный глупец!
      Р а б о ч и й :
      Ага!
      Г о с т ь :
      Послушайте...
      Р а б о ч и й :
      Ага, попались, мистер!
      Г о с т ь :
      Послушайте, Господом Богом молю, не уходите!
      Р а б о ч и й :
      Ага! {Уходит}
      {Входит Клерк }
      Г о с т ь :
      Простите, пожалуйста, сэр. Извините меня за то, что обращаюсь к вам, но, как вы видите, у меня нет шляпы. Я буду невероятно благодарен вам, если вы будете добры и принесете ее мне. Представьте все так, словно вы пришли завести часы, и все будет в порядке... Я оставил ее в гостиной, она наполовину закатилась под длинный диван, вдали от двери.
      К л е р к :
      О, э... хорошо, вот только...
      Г о с т ь :
      Огромное вам спасибог, я - навек ваш должник. Представьте все так, словно пришли завести часы, и все будет в порядке.
      К л е р к :
      Я... э... видите ли, я, в общем-то, плохо умею заводить часы.
      Г о с т ь :
      Ничего страшного! Встаньте перед часами, поиграйтесь с ними. Все так делают... Должен вас предупредить - в комнате дама
      К л е р к :
      А!
      Г о с т ь :
      Ничего страшного, поверьте. Просто пройдите мимо нее к часам
      Клерк
      Но, думаю- если вы, конечно, не против - раз там кто-то есть...
      Г о с т ь :
      Она молода и весьма, весьма красива, да и...
      К л е р к :
      А почему вы сами не можете войти?
      Г о с т ь :
      Это невозможно.
      Клерк
      Невозможно?
      Г о с т ь :
      Да. Я растянул лодыжку.
      К л е р к :
      А! Сильно болит?
      Г о с т ь :
      Да, очень.
      К л е р к :
      Я могу попробовать занести вас.
      Г о с т ь :
      Нет - будет только хуже. Нога должна стоять на земле.
      Г о с т ь :
      Но как же вы доберетесь до дома?
      Г о с т ь :
      Когда нет подъемов, идти нетрудно.
      К л е р к :
      Боюсь, мне пора. Сейчас позднее, чем я думал.
      Г о с т ь :
      Нет, ради Бога, не оставляйте меня! Вы же не можете меня оставить - в таком виде, без шляпы...
      К л е р к :
      Боюсь, я должен уйти - сейчас позднее, чем я думал.
      {Уходит}
      {Входит Поэт}
      Г о с т ь :
      Простите, пожалуйста, сэр. Извините меня за то, что я вас остановил. Я буду невероятно благодарен вам, если вы окажете мне серьезнейшую услугу. Я, к несчастью, забыл свою шляпу в этом доме - где был в гостях. Она наполовину закатилась под длинный диван вдали от двери. Если бы вы были так добры, притворились, что пришли настроить пианино, и достали для меня мою шляпу, я был бы вам так обязан!
      П о э т :
      Но почему вы не можете сходить сами?
      Г о с т ь :
      Не могу.
      П о э т :
      Если бы вы сказали мне причину, возможно, я попробовал бы помочь вам.
      Г о с т ь :
      Не могу. Никогда больше не смогу войти в этот дом.
      П о э т :
      Если вы совершили убийство, умоляю, скажите мне об этом. Мне не настолько интересна этика, чтобы я пожелал вашего повешения из-за него.
      Г о с т ь :
      Я похож на убийцу?
      П о э т :
      Конечно же, нет! Я просто хочу сказать, что вы можете не волноваться и довериться мне, ибо не только книга, полная законов, и ее наказания усыпляют меня, но и само убийство меня всегда интересовало. Я пишу изысканные и тонкие стихи, но - хотя это и покажется странным - я читаю заметки обо всяком суде, связанном с убийством, и мои симпатии всегда на стороне узника.
      Г о с т ь :
      Говорю вам - я не убийца!
      П о э т :
      Тогда что же вы сделали?
      Г о с т ь :
      Я поссорился с хозяйкой этого дома, после чего поклялся присоединиться к Боснийцам и умереть в Африке
      П о э т :
      Это так прекраснр!
      Г о с т ь :
      К несчастью, я забыл в доме шляпу.
      П о э т :
      Мы собираетесь умереть, ибо не надеетесь добиться любви, и в далекой стране - так всегда делали трубадуры...
      Г о с т ь :
      Так вы принесете мне шляпу?
      П о э т :
      Это я сделаю с радостью. Но мы должны найти разумную причину, благодаря которой я войду в дом.
      Г о с т ь :
      Вы скажете, что пришли настроить фортепиано.
      П о э т :
      К моему прискорбию, это невозможно. Звук неумелого обращения с фортепиано заставляет меня чувствовать то, что, говорят, чувствуют жертвы постоянного капания на голову холодной воды - в тех странах, где применяют эту любопытную пытку. Есть...
      Г о с т ь :
      Что же нам делать...?
      П о э т :
      Есть дом, где мои добрые друзья даровали мне спокойствие и удобства без чего поэт не может жить. Но были там домоправительница и фортепиано. Прошло множество лет, прежде чем я смог видеть лица этих друзей без душевного содрогания.
      Г о с т ь :
      Что ж, придется придумать что-то еще.
      П о э т :
      Вы возвращаете в наши несчастные дни романтику того века, в котором, как говорят нам баллады, короли части бились без всяких доспехов - лишь в ночной рубашке любимой.
      Г о с т ь :
      Да, но, как вам известно, первым делом я должен получить свою шляпу.
      П о э т :
      Зачем...?
      Г о с т ь :
      Я никак не могу ходить по улицам без шляпы.
      П о э т :
      Почему?
      Г о с т ь :
      Так нельзя.
      П о э т :
      Вы путаете прикрасы с важнейшим.
      Г о с т ь :
      Не знаю, что вы называете важнейшим, но ходить по Лондону прилично одетым, кажется мне, очень даже важно.
      П о э т :
      Шляпа не относится к важнейшим в жизни вещам.
      Г о с т ь :
      Не хочу грубить, но моя шляпа совсем не похожа на вашу...
      П о э т :
      Давайте сядем, поговорим о том, что важно, что будут помнить через сотню лет. {Они садятся } Если посмотреть с этой стороны, банальность шляп видна сразу... Но умереть, и умереть красиво из-за безнадежности любви - об этом можно написать стих. Это проверка важности вещи -- попробовать представить стих о ней. Невозможно написать стих о шляпе.
      Г о с т ь :
      Мне неинтересно, можете вы написать стих о моей шляпе или нет... Я знаю вот что - я не собираюсь превращать себя в посмешище, ходя по Лондону без шляпы. Принесете вы ее или нет?
      П о э т :
      Я никоим образом не могу участвовать в настройке фортепиано.
      Г о с т ь :
      Что ж, изобразите все так, словно вы пришли осмотреть батарею. Она стоит у них под окном, и, как мне известно, протекает.
      П о э т :
      Полагаю, на ней есть художественное украшение.
      Г о с т ь :
      Да, насколько я помню.
      П о э т :
      Тогда я отказываюсь смотреть на нее - или подходить близко. Я знаю эти выплавленные из железа украшения. Однажды я видал толстопузого египетского бога по имени Бес, он был намеренно создан уродом, но был не так уродлив, как эти украшения, создаваемые в двадцатом веке машинами. Какое отношение водопроводчик имеет к искусству, почему он смеет создавать украшения...?
      Г о с т ь :
      Стало быть, вы мне не поможете
      П о э т :
      Я не буду глядеть на уродливые вещи и слушать уродливые звуки, но я не прочь помочь вам, если вы сможете придумать разумный план.
      Г о с т ь :
      Больше ничего в голову не приходит. Вы не похожи на водопроводчика или заводящего часы. Больше ничего придумать не могу... Я пережил ужасное событие и не способен спокойно размышлять.
      П о э т :
      Тогда придется вам оставить свою шляпу ее новой судьбе.
      Г о с т ь :
      Почему вы не можете придумать план? Если вы поэт, размышления для вас привычны.
      П о э т :
      Если бы я мог заставить свой мозг хоть на какое-то время опуститься до размышлений о столь абсурдном предмете, как шляпа, несомненно, я смог бы что-либо придумать, но банальность темы не дает приблизиться к ней.
      Г о с т ь : {в с т а в а я}
      Значит, придется мне самому за ней пойти.
      П о э т :
      Ради Христа, не надо! Подумайте, к чему это приведет!
      Г о с т ь :
      Знаю, покажется абсурдным - но не настолько, насколько прогулка без шляпы по Лондону.
      П о э т :
      Я не это имел в виду... Вы помиритесь. Вы простите друг друга, вы женитесь на ней, у вас появится семья с множеством шумных, пухлых детей как у всех остальных - а Романтика ляжет в гроб. Нет, не звоните в колокольчик. Идите, купите штык - или что там обычно покупают - и присоединитесь к Боснийцам.
      Г о с т ь :
      Говорю я вам, не могу я сделать этого без шляпы!
      П о э т :
      Что есть шляпа? Пожертвуете ли вы ей во имя прекрасной гибели? Подумайте о своиз костях, заброшенных и забытых, лежащих, одиноко лежащих на бесконечных золотых песках из-за безнадежной любви. "Лежат одиноко", как писал Китс. Какое слово! Одиноко, в Африке. Беззаботны бедуины мимо днем идут, ночью ж львы ревут - печален глас пустыни...
      Г о с т ь :
      На самом деле, по-моему, вы зря говорите о пустыне. Боснийцы, как я понимаю, только потому воюют за эту землю, что она - самая плодородная в мире.
      П о э т :
      И что с того...? О вас вспоминать будут не география и статистика, но златоязыкая Романтика. А именно такой Романтика видит Африку...
      Г о с т ь :
      Что ж, я иду за шляпой.
      П о э т :
      Подумайте! Подумайте! Коли вы войдете в эту дверь, вы никогда не падете на землю среди первых Боснийцев. Вы никогда не умрете в далекой, пустынной стране у широкой Сахары. И не прольет она слез по красивому вашему концу, и не назовет себя жестокой без причины.
      Г о с т ь :
      Тише! Она играет на фортепиано! Кажется мне, она годы будет жалеть о произошедшем. Не вижу в этом ничего хорошего.
      П о э т :
      Нет. Я ее успокою.
      Г о с т ь :
      Будь я проклят, если вы это сделаете! Слушайте...! Я не прочь это сказать - будь я проклят, если вы это сделаете!
      П о э т :
      Успокойтесь. Успокойтесь. Я не это имел в виду.
      Г о с т ь :
      Тогда что же вы имели в виду?!
      П о э т :
      Я напишу песни о вашей красивой гибели, веселые песни и печальные... Они будут веселы, ибо вновь расскажут о благородных трубадурских традициях, и печальны, ибо расскажут о вашей печальной гибели и безнадежной любви. Я создам легенды о ваших одиноких костях, говоря... быть может, о том, как некие арабы, найдя их в пустыне у оазиса, прославленного войной, раздумывают, кто любил их. А затем, когда я прочту эти легенды ей, она, быть может, немного порыдает, и тогда я прочту вместо них слова о солдатской славе, о том, насколько она выше нашей мимолетной жизни...
      Г о с т ь :
      Слушайте, я не знал, что вас ей представили.
      П о э т :
      Пустяк, пустяк.
      Г о с т ь :
      Кажется мне, вам чересчур сильно хочется, чтобы в меня вонзилось копье араба... Но вначале я вынесу свою шляпу.
      П о э т :
      Я вас заклинаю! Заклинаю именем красивых боев, великих дел, неудач, любовных рассказов, поведанных жестоким девам, поведанных зря. Именем больных сердец, разбитых, как прекрасные струны арфы, заклинаю я вас. Заклинаю древним, священным именем Романтики; не звоните в этот колокольчик...
      {Гость звонит в колокольчик.}
      П о э т : {с а д и т с я , ж а л к и й}
      Вы поженитесь. Иногда будете покупать билет и ездить с женой в Париж. А возможно, и до самих Канн. Затем появится судьба, огромная семья, раскинувшаяся так далеко, что края не видит глаз (я употребляю гиперболу). Вы заработаете денег, будете кормить их, будете подобны всем остальным. Не будет возвигнуто монументов в вашу честь, но... {Слуга отвечает на звонок. Гость говорит что-то неслышное. Уходит через дверь}
      П о э т : {п о д н я в ш и с ь, в о з д е в а е т р у к у к н е б у}
      Да воздигнется медный идол над домом сим, Романтика вновь родилась здесь - да невовремя, и рано скончалась она. {Он садится}
      {Входят Рабочий, Клерк и Полисмен. Музыка стихает}
      П о л и с м е н:
      Что здесь не так?
      П о э т :
      Все не так. Здесь убивают Романтику.
      П о л и с м е н: {Р а б о ч е м у}
      Какой-то этот господин странный...
      Р а б о ч и й :
      Сегодня все странные.
      {Вновь начинает звучать музыка}
      П о э т :
      О Боже!Дуэт...
      П о л и с м е н:
      Какой-то он странный.
      Р а б о ч и й :
      Это еще что! Вы второго не видели...
      {Занавес}
      Конец.