Трикси Трейдер

— Полагаю, это скорее их девиз! — Он смеется. Омерзительный человек. — Серьезно, в телефонной книге полно таких объявлений. Правда, я думаю, ты найдешь девочек самого высокого класса, если просто позвонишь из любого телефона-автомата в Сити. Может, всякие там Клариссы-Мелиссы окажутся получше, чем Бетти из Бутла с вот этакими сиськами.

— Гляди-ка! Ты все-таки в этом сечешь.

— Иногда этого не избежать, — признает он. — Ты видела телефонные книги на Мургейт? Мне пришлось принести словарь, чтобы понять, что написано в некоторых объявлениях.

— Может, ты еще раз съездишь и поищешь что-нибудь для меня? — Я придаю своему лицу выражение, обозначающее примерно: «пожалуйста-пожалуйста, помоги мне, ведь я всего лишь слабая женщина». Но, кажется, Бладхаунд не попался. — Может, позвонишь кому-нибудь… сделаешь заказ… проверишь, ну, как они вообще?..

— Нет!!! (Несколько голов поворачиваются в нашу сторону, но в лихорадочной активности офисного пространства для большинства подобные вопли проходят незамеченными.) Ни за что. А если кто-нибудь узнает? Как я стану это объяснять? «О, прости меня, Джим. Трикси задумала нанять проститутку, но постеснялась сделать это сама, так что я предложил ей свои услуги». Ты так себе это представляешь? (Я легкой улыбкой даю понять, что оценила шутку.) Это твоя идея. Это тебе позарез нужно впечатлить доктора Норико. И полагаю, ты знаешь банковские правила относительно подобных вещей. Это вопрос этики, и вряд ли тебе удастся включить их в графу расходов.

Поверить не могу. Бладхаунд показал свое истинное лицо. Он говорит строго и предостерегающе.

— Да знаю я, знаю. Но проблемы надо решать по мере их поступления.

Бладхаунду нет нужды напоминать мне, что я могу потерять работу. Черт, черт и черт! Я могу с тем же успехом потерять работу, если не сделаю этого… Наш банк занимает до ужаса пуританскую позицию в отношении секса и — как следствие — не станет оплачивать проституток. То есть такой статьи расходов у нас не предусмотрено. Еда, выпивка, путешествия — это да, но ни слова насчет развлечений клиентов.

— Слушай, доктор Норико вряд ли станет рассказывать об этом Джиму, верно? И я тебе гарантирую, что Джим останется доволен конечным результатом. Ты точно знаешь, что он приезжает в среду?

Я не имею права на ошибку. Доктор Норико может спасти мою карьеру — и только тогда в моем гардеробе появится весенняя коллекция и прочие приятные вещицы.

— Да, так мне сказали. Это твой шанс, Трикси. Его компания вкладывает миллиарды каждый год, так что он едва успевает поворачиваться. Ион славится тем, что умеет отблагодарить банкиров, которые блюдут его интересы. — Бладхаунд выразительно смотрит на меня.

— Хм. Не уверена, что хочу заслужить его благодарность. Ладно. Оставим это пока. Может, в другой раз.

Я встаю, беру сумочку и поворачиваюсь, намереваясь уйти. Но Сэм перегораживает мне путь.

— Трикси, дорогая, не выпьешь ли со мной сегодня вечером? — Он великолепно выглядит, как, впрочем, и всегда. Разница только в том, что теперь я знаю, что скрывается за привлекательной внешностью. — Новый костюм? Отлично смотрится. — Он переводит взгляд в район моего бюста. Я скрещиваю руки на груди, что вызывает у него взрыв смеха.

— Я лучше посмотрю «Звездный путь», Сэм. Герои там более реалистичны.

Я поворачиваюсь на каблуках и шагаю к лифтам. Образ: «деловая женщина». Я помню те дни, когда Сэмовы приглашения заставляли мое сердце бешено колотиться. Еще до того, как мы начали встречаться. Когда я испытывала неземной восторг, просто сидя рядом с ним в баре. Ну а потом пришлось спуститься с небес на землю…

Сэм тогда раскаивался. Может быть, он ив самом деле хотел сохранить наши отношения, но я была непреклонна. Такие вещи женщин действительно глубоко ранят. Ив любом случае, он был обручен со своей гонконгской возлюбленной. Я не собиралась оставаться на вторых ролях. Четыре недели он пытался вымолить мое прощение. Заваливал меня букетами красных роз, приглашениями в Париж и прочая, и прочая… Ко мне ходили делегации его коллег из валютного отдела, в один голос твердившие, какой он замечательный. Даже его мама звонила мне и пыталась убедить, что это было всего лишь «ужасное недоразумение». Сэм наплел ей, что доставал соринку из глаза своей коллеги в Гонконге. Очень забавно. Никогда бы не подумала, что разница в анатомическом строении людей в Европе и в Азии столь огромна.

Впрочем, Сэм сразу прекратил домогательства, как только я установила на всех компьютерах банковской сети заставку с надписью: «У Сэма не стоит». Просто поразительно, что может сделать холодная погода с некоторыми частями тела…

Вдобавок он был не слишком-то счастлив, когда я вернула ему вечерний костюм, который он оставил в моем шкафу. Портной великолепно выполнил заказ, отрезав по три дюйма от рукавов и штанин. «Невидимый шов», как он это назвал: ничего не заметишь, пока не наденешь. Сэм был очень благодарен, что я вернула его костюм в целости и сохранности. Во всяком случае, до того вечера, когда переоделся в офисе, собираясь на ужин с клиентом.

С тех пор наши с Сэмом отношения перешли в фазу «холодной войны». Он спал со всем, что движется, чтобы развеять слухи. Ну а я… я спала в обнимку с плюшевым медвежонком. Хотя в одну прекрасную ночь мне приснился волнующий сон с участием Киарана и стиральной машины. Пришлось вспомнить о «Боевой стратегии». Никаких безумств, даже если они кажутся такими привлекательными.

Похоже, охранники вычислили, что я задумала нечто преступное. Когда я прохожу через металлоискатели, они глаз с меня не сводят. Спокойно, спокойно. Они ничего не могут знать. Выхожу на улицу. Ни в коем случае не оглядываться. Идти прямо к телефонной будке. Медленно. Без резких движений. Очень естественно. М-да, видимо, к лучшему, что Бладхаунд мне отказал. Осталось всего несколько метров… О, боже мой, здесь очередь. Что, они все за девочками?..

— Трикси? Что ты здесь делаешь? (Я вздрагиваю: это голос Джима. Он стоит в очереди прямо передо мной. Интересно, а он какой тип предпочитает?) Собираешься звонить в кадровое агентство? Так у тебя еще пять недель. — И он разражается смехом.

— Что? Это ты об ультиматуме? — Я одаряю его обаятельнейшей своей улыбкой. — Не беспокойся. Все под контролем. Скоро сообщу о результатах. Нет, Джим, я просто шла мимо и заметила тебя в очереди. Решила спросить, не одолжить ли тебе мобильник? Последняя модель. Впервые увидела ее на прошлой неделе, ну и решила купить…

Среда, 11 октября

(до «Дня X» 34 дня — не всякий сюрприз порадует жену)

Три часа пополудни. Я стою в зале ожидания аэропорта Хитроу. В руках у меня плакатик с именем доктора Норико. Мне пришлось сказать Джиму, что я не явлюсь нынче в офис по причине женских проблем. К счастью, он уже отошел и бушевал не сильно. У нас не очень-то приветствуется практика встречать клиентов в аэропорту — особенно если они еще не изъявили согласия заключить сделку. Иные старые бюрократы из отдела контроля торговли, пожалуй, сочтут такой шаг своего рода взяткой. Ну, а если принять во внимание заказанное мною сопровождение… да… мою карьеру можно считать конченой, если Джим или кто другой узнает. Верните назад старые добрые деньки коричневых конвертов с наличностью! Вот о чем я думаю…

Джим объявил, что он вовсе даже и не стоял в очереди, а просто на минутку подошел, чтобы выручить кого-то там мелочью. Что, однако, не помешало ему воспользоваться-таки моим телефоном.. Я полагаю, это было для него последней возможностью связаться с японским офисом. И с гонконгским. Надеюсь, мне удастся внести эти звонки в статьи расходов. В конце концов, я почти что безработная…

Так или иначе своим эскортом я весьма и весьма довольна. Виктория («страстная и ненасытная» ) и Ванда («тигрица станет кошечкой в руках мужчины») должны понравиться доктору Норико. К сожалению, с девушками невозможно расплатиться ни карточками «Америкэн экспресс», ни тем более векселями. Ума не приложу, как я смогу протащить их мимо Бренды Орлиный Глаз из отдела расходов. Однажды она поймала меня, когда я пыталась заказать ланч на четверых, в то время как нас было трое…

Иногда я просто не понимаю Бренду. На прошлой неделе, к примеру, она позвонила мне по поводу счета за ланч. И долго пытала, выясняя, какого дьявола мне понадобилось тратить семьдесят фунтов на бутылку «Шато Феран» урожая 1985 года. Я тогда, помнится, сказала, что она, несомненно, права. Следовало заказать «Бейшевель» 1989-го за Сто пятьдесят. Из ее прямого и честного ответа следовало, что Бренда имела в виду нечто совершенно иное. Надо думать, она терпеть не может вина…

Длинный белый лимузин ждет нас на стоянке. Паркер, наш шофер, был так занят созерцанием Виктории и Ванды, что мне пришлось напомнить ему, чтоб выключил кондиционер. Иначе они рискуют простудиться до смерти. Я загрузила в холодильник три бутылки шампанского (спасибо тебе, Лили, ты святая), прихватила коробку шоколадных конфет и упаковку презервативов. Хватит. В конце концов, до отеля «Тауэр» всего час езды.

По радио объявляют, что самолет приземлился и что багаж будет выдаваться в зале, так что доктор Норико потратит некоторое время на то, чтобы найти свои манатки в этом бедламе. Я проталкиваюсь прямо к барьеру, поднимая над головой белый плакат сего именем. Я должна быть уверена, что он увидит меня первым, просто на тот случай, если еще какой-нибудь банкир из Сити заявился сюда, чтобы перехватить его. Я оставила в лимузине письмо с предложением сделки и свое резюме. Впрочем, думаю, у доктора Норико не будет времени прочитать их по дороге, так что копию я послала в отель. Ее принесут ему завтра утром вместе с завтраком. Уверена, это более увлекательное чтиво, чем «Файненшл тайме». Никакой зауми.

Раздвигаются автоматические двери, и люди начинают выходить. Я вижу наклейки на чемоданах. Да. Это японский рейс. Я вижу доктора Норико. Он выглядит несколько сонно. Поднимаю повыше свой плакат и размахиваю им что есть силы.

— Доктор Норико, добро пожаловать в Лондон!

Он оборачивается и некоторое время рассматривает плакат, а потом толкает свою багажную тележку в мою сторону. М-да, он тяжело нагружен для приезжего бизнесмена.

— Это я. Трикси Трейдер. Вас ждет машина до Лондона.

Доктор Норико наконец-то добрался до меня. Припоминаю японский этикет и почтительно склоняю голову. Вынимаю визитную карточку и протягиваю ему, держа двумя пальцами за уголок. Доктор Норико, спешно вспомнив о хороших манерах, вынимает свою и подает мне. Я улыбаюсь и беру ее также, за уголок. Сколько там, говорил Бладхаунд, мне надо ее рассматривать? Минуту? Две? Останавливаюсь на девяноста секундах истою столбом, пялясь в карточку доктора Норико и мысленно отсчитывая время. Потом убираю в портмоне и опять улыбаюсь. Этот человек может спасти мою карьеру.

— Мисс Трейдер? — Доктор Норико смотрит на меня сконфуженно. — Не ожидал вас здесь встретить. — Он незаметно потирает локоть, что недвусмысленно свидетельствует о том, что он не забыл нашу последнюю встречу. — Что вы здесь делаете? — продолжает он и закладывает обе руки за спину. — Кого вы встречаете?

— Вас! Я услышала, что вы приезжаете, и решила подготовить для вас транспорт и небольшое развлечение. — Взмахиваю ресницами. — Небольшой подарок от нашего банка. У меня есть несколько предложений насчет сделки для вашей компании. Вдобавок я взяла на себя смелость послать вам письмо в отель. — Я улыбаюсь и добавляю заговорщическим тоном. — Поскольку навряд ли у вас будет время читать его в лимузине.

— В лимузине?

Что-то доктор Норико сегодня несколько тормозит. Должно быть, перелет выбил его из равновесия.

— Да, Норико-сан. Всё — как вы любите. Он ждет вас на стоянке. — Указываю в сторону выхода и берусь за тележку. — Пойдемте.

— Нет! Постойте! — Доктор Норико выхватывает тележку из моих рук. — Я здесь не ради бизнеса. И я не хочу никаких развлечений. — Он делает рукой широкий жест. — Я просто отдыхаю с семьей. Дети остались в комнате отдыха. Они будут здесь с минуты на минуту. Вам лучше уйти.

И он начинает отпихивать меня от тележки, а к нам приближается миниатюрная японка с младенцем на руках и еще двумя малышами на буксире. Они явно устали и капризничают.

— Добрый день. — Она улыбается мне. — Вы из авиакомпании? Я видела у вас плакат с именем моего мужа. Вы подготовили транспорт до Лондона? Дети ужасно устали. Им давно пора быть в постели. Идемте. — Она жестом приказывает мне взять тележку и передает младенца мужу. — В машине есть какая-нибудь еда?

Это что, все взаправду? И что, черт возьми, мне теперь делать? Думай, Трикси, думай.

— Ну… э-э… там есть кое-что, чтобы э-э… удовлетворить аппетит вашего мужа. — Плакала моя работа. Доктор Норико обеспокоен. — Но я не знала, что он приедет с семьей, и потому, боюсь, в машине не найдется ничего подходящего для детей. Может быть, вам лучше взять такси до Лондона? Ни одному туристу не стоит упускать шанс прокатиться в настоящем лондонском такси.

— Чушь. — Миссис Норико твердой рукой берет тележку и толкает ее к выходу. — Я уверена, что все будет в порядке. Мы сможем остановиться, если детям что-нибудь понадобится.

Что же, например? Подгузники? Доктор Норико смотрит на меня в священном ужасе. Могу поклясться: в этот момент вся его жизнь проносится у него перед глазами.

Я забираю тележку у миссис Норико и медленно бреду к стоянке, делая вид, что неровная мостовая мешает мне передвигаться быстрее. Семейство Норико идет за мной по пятам. Миссис Норико что-то быстро говорит своему мужу по-японски, но он сохраняет молчание.

Паника становится почти материальной. Что делать? Боже, что же делать? Я уже вижу лимузин. Шофер стоит, облокотившись о капот, и ждет доктора Норико. Его глаза чуть не выскакивают из орбит при виде миссис Норико и ее отпрысков.

Доктор Норико поддерживает меня под локоть, когда я в четвертый раз спотыкаюсь, прикидываясь, что колесо угодило в трещину. Он наклоняется поближе и шипит мне на ухо:

— Хочу надеяться, что в этом проклятом лимузине нет ничего такого, что могло бы смутить мою семью. Они впервые в Лондоне. Все, я повторяю, все должно быть в лучшем виде. Если вы не в курсе, на выходных я играю в гольф вместе с вашим управляющим. Он старый друг моей семьи. Мы вместе учились в Гарварде.

Ох. Видимо, так оно и было. Вот и все. Прости-прощай моя работа. Может быть, мне не ехать в Лондон, а просто сесть на ближайший самолет? Давно мечтала побывать в Непале. Или заглянуть на Галапагосские острова? Создам там офшорный банковский центр…

Паркер неторопливо идет открывать дверцу. Он надвинул свою форменную кепку на самые глаза. Он не хочет участвовать в этом скандале. Он уже берется за дверную ручку, когда я подскакиваю к нему.

— Минутку, Паркер. Я хочу э… убедиться, что для путешествия в Лондон все готово.

Я открываю дверцу осторожно и медленно, не позволяя миссис Норико углядеть, что творится внутри. Виктория и Ванда вольготно расположились на сиденьях, оголив ноги и приветственно подняв бокалы с шампанским. Я шепотом приказываю им сесть прямо и ноги убрать. Ванда улыбается, кубик льда блестит у нее в зубах. Она принимает умопомрачительную позу, выгнувшись так, как и пантере не снилось. Я отхожу от машины показываюсь нос к носу с миссис Норико.

— Странное дело. В машине ужасный запах. Такое впечатление, что в выхлопной трубе что-то сдохло. Боюсь, детишкам будет трудновато. Может быть, все-таки такси? — И я качу тележку в сторону ближайшей свободной машины.

— Глупости! Как это «сдохло»? И как оно могло попасть в выхлопную трубу? Я уверена, это просто некачественное топливо. В конце концов, мы можем открыть окна. Мы летели несколько часов, и я хочу поскорее добраться до отеля. Момоко, Такуми, идите сюда. Прекратите бегать. Момоко, я велела тебе вытереть нос. Он же грязный. — Она хватает маленькую девочку за руку и повторяет. — Грязный.

— А как насчет детского сиденья? Для младенца? Лимузин им не оборудован. Это может оказаться опасным. Я не уверена, что он приспособлен для маленьких детей.

Доктор Норико согласно кивает. Он уже чувствует, куда ветер дует.

— Может быть, действительно возьмем такси? — отважно говорит он. — Лондонский трафик — опасная штука. Я не хочу, чтобы что-то случилось с детьми.

— Дорогой, посмотри-ка, что там на самом верху? — Миссис Норико указывает на гору чемоданов. Венчая собой эту гору, там лежит детское сиденье. — Ты велел мне взять его с собой. Или забыл? (Ну почему, почему я не заметила его раньше?) Момоко, иди сюда, я тебя уже звала. — Она роется в своей сумочке и достает пачку бумажных носовых платков. Укутывает одним нос дочери и как следует дергает.

— Стойте, — говорю я миссис Норико, которая уже принялась объяснять Паркеру, куда класть багаж, а куда ставить детское сиденье. — Я должна вас кое о чем предупредить. Там э… наши гиды, которых я наняла… там… в машине очень жарко. Кондиционер не работает, видите ли… Так что они оделись по-летнему. Лично я думаю, что вещи им немного тесноваты, но, очевидно, такая одежда пошла на пользу бизнесу. Конечно, некоторые клиенты жалуются. Они полагают, что летние костюмы придают девушкам вид… как бы это сказать половчее… женщин легкого поведения. Но такая образованная дама, как вы, конечно, не попадется на эту удочку.

— Это очень мило с вашей стороны. — Миссис Норико оценила мой комплимент. — Увы, несмотря на мой хороший английский, я не так уж хорошо образована. Просто у меня была няня-англичанка. На самом-то деле я впервые уехала из Японии, хотя мне кажется, что я великолепно знаю Англию. «Короткая встреча»-мой любимый фильм. Я смотрела его тридцать раз. И потом, мой муж столько рассказывал мне о своих путешествиях, что мне тоже захотелось попробовать.

Не пришлось бы ей пожалеть о своем желании.

Я слышу «чпок» и «пш-ш» — Виктория и Ванда открыли новую бутылку шампанского.

— Ах, — говорит миссис Норико, — шампанское. Я так его люблю. В Токио оно слишком дорогое. Но сегодня явно знаменательный день. (Да уж, знаменательнее просто некуда.) Вы так любезны…

Она вновь берет младенца на руки, наклоняется к лимузину и начинает запихивать его в детское сиденье. Беги, Трикси. Мчись как ветер. Скорее прочь отсюда. Но я не могу. Ужас сковал меня, и ноги отказываются повиноваться. Внезапно я слышу вскрик, и миссис Норико отскакивает от машины, едва не стукнувшись головой о дверцу.

— Вы видели… — Она запинается. — Что… — Новая пауза. — На них надето… — Она тыкает дрожащим пальцем в сторону лимузина. Туда уже лезут детишки, но она хватает их и оттаскивает прочь.

— Я же предупреждала вас, что не всем нравится униформа наших гидов, — лепечу я, едва шевеля дрожащими губами.

— Гиды?! Гиды! Это шлюхи, а вовсе не гиды! — Миссис Норико дрожит от ярости, так что трудно разобрать ее слова. — Ваша фирма за это заплатит. — Она тыкает обвиняющим перстом в сторону мужа. — Ты знал об этом?

Доктор Норико заглядывает в лимузин. Он отрицательно качает головой, и я вижу на его лице легкое сожаление об утраченных возможностях. Но тут же он превращается веерного мужа, возмущенного самим существованием подобных женщин.

— Нет! — Он трясет головой так, что на миг я пугаюсь: вдруг отвалится. Потом указывает на меня. — Я даже не знал, что она здесь будет. Мы с ней однажды уже встречались. Она была подружкой этого парня, Сэма. Я вообще не знаю, что она здесь делает. — Он успокаивающе похлопывает жену по руке. — Все будет хорошо, кто-нибудь за это ответит, — и переводит на меня мрачный взгляд.

Боже, Боже! Что же я наделала?

Четверг, 12 октября

(до «Дня X» 33 дня — если я заключу эту чертову сделку, то не стану козлом отпущения)

Охранники изумленно пялятся на меня, когда я вхожу в банк ровнехонько в четверть седьмого. Один из них даже подносит к уху часы и встряхивает их, чтобы убедиться, что они идут. Я гордо прохожу мимо. Пусть себе думают что хотят.

Мне непременно нужно перехватить Бладхаунда до утренней летучки и серьезно с ним побеседовать. Миссис Норико распекала меня невесть сколько времени — я думаю, бедные дети устали, — а ее супруг сообщил, что подаст официальную жалобу. Одним словом, можно собирать манатки и проваливать.

Ну ив довершение всего Виктория и Ванда заставили меня оплатить им дорогу до Лондона после того, как миссис Норико вышвырнула их из лимузина.

Бладхаунд за это ответит. Он-то знает, чего мне стоило подготовиться к этой встрече. И в понедельник, и во вторник я допоздна торчала в офисе — и ради чего? Мое письмо к доктору Норико можно выкинуть в мусорную корзину — на пару с моей карьерой.

Я выскакиваю из лифта и вихрем несусь к своему столу, игнорируя приветствия коллег. Бладхаунд ошарашенно смотрит на меня. И правильно делает. Чувствует, подлец, свою вину.

— Трикси… что…

Закончить ему не удается: я отвешиваю ему звонкую пощечину. На щеке у него вспухает красное пятно, он вскидывает руку к лицу и озадаченно хлопает глазами. Ублюдок. Коллеги, привлеченные звуком шлепка, недоуменно поворачиваются в нашу сторону.

— Черт возьми! Больно же, Трикси. Ты что, рехнулась?

— Больно? И прекрасно. Так тебе и надо. — Во мне все бурлит. Мне наплевать на изумленные взгляды коллег, которые даже оторвались от своих мониторов ради такого дела. — Какого черта? Какого черта, я тебя спрашиваю?! Что это ты творишь? Ты, видно, забыл сообщить мне одну только мелкую подробность относительно приезда доктора Норико!

Бладхаунд хлопает глазами. Ах, какой в нем погибает актер!

— Да? Я все тебе сказал. Четвертый терминал. Британские авиалинии. Прибытие в три часа. Что еще тебе надо?

— Ну, может, стоило предупредить, что он прилетает с женой и детишками?!

Лицо его каменеет.

— О… Боже… мой… — Он выдавливает слова одно за другим. На лице его отражается священный ужас, когда он наконец-то осознает всю глубину своего предательства. — Но ты наняла лимузин и…

— Да!

— Нет! Что он сказал?

— Он сказал: «Великолепно, Трикси. Огромное тебе спасибо. Моя жена обожает сюрпризы и секс втроем. Не могла бы ты чем-нибудь занять лишнюю девушку, пока мы будем развлекаться?» — Я с трудом сдерживаю желание двинуть его еще раз.

— Да? Но он не мог такого сказать.

— Болван! Он и не сказал, разумеется! Можешь представить себе, что он сказал.

— Боже. Какой кошмар. Нет, не представляю. А что сказала жена? — мямлит Бладхаунд, опасливо поглядывая на мою руку, которая уже сжата в кулак в преддверии второго раунда.

Сукин сын! (Он начинает дрожать.) Я развращаю юные умы и пользуюсь своим положением, чтобы заманить бедную ни в чем не повинную женщину на путь зла. С какой стати? — ору я на него. — Как ты мог так со мной поступить?! Ты же знаешь, как для меня было важно произвести хорошее впечатление. Все пропало. Доктор Норико собирается подать официальную жалобу нашему управляющему. Ты, кстати, знаешь, что они близкие друзья?

— Нет. Разумеется, нет. Но он не станет жаловаться, не глупи. Что, по-твоему, он должен сказать? — Бладхаунд смотрит на меня, не обращая внимания на телефон, который звонит не переставая. — Как ты себе это представляешь? «Кстати, Роберт, хочу пожаловаться на одну из твоих сотрудниц. Она прислала в аэропорт лимузин с проститутками. Что ты об этом думаешь? Зачем она это сделала? Взгляни на меня. Не знаю, с чего она взяла, что мне это понравится. Я женатый человек, в конце-то концов». Так?

— Ничего он такого не скажет. Он японец! Японский бизнесмен, который приехал на отдых с семьей и получил такой сюрприз от банковского служащего, может проститься с репутацией.

— Именно. Так что ничего он не скажет. — Бладхаунд разводит руками. — Знаешь, как у них в Японии с этим строго? Если он станет жаловаться, то потеряет работу. Поскольку официальное расследование вскроет много неприятных фактиков. А я кое-что добавлю от себя. Расскажу, чего он требовал в свои предыдущие посещения. У него забавные вкусы, знаешь ли.

Мне наплевать на предыдущие посещения. Я не имела к ним никакого отношения. Нынешнее его посещение — единственное, что меня волнует. А ты подставил меня. Ты погубил мою карьеру. Зачем ты это сделал?

Тем временем приближается утреннее собрание. Коллеги уходят неохотно, оглядываются через плечо и посматривают на нас через стеклянные стены начальственных кабинетов. Бладхаунд собирается встать, но потом явственно отставляет эту идею. Ну что ж, значит, я пропустила очередную утреннюю летучку. Тоже мне, новость! Да и какая, в сущности, разница? Считай, работу я потеряла.

Сэм оглядывается на нас.

— Эй, что такое? Милые бранятся? — кричит он нам. — Поцелуйтесь и помиритесь. — Он корчит рожу. Вот кому я с удовольствием бы врезала.

— Пошел ты в задницу, козел. — Я сопровождаю слова соответствующим жестом. — Вали к своим шлюхам!

Он хихикает и закрывает за собой дверь.

— Зачем ты это сделал? Почему, Бладхаунд? Как ты мог так меня подставить? — Я чувствую, что сейчас разревусь.

Все мои надежды, все старания-все впустую. Ну да, мы с Бладхаундом были не особенно дружны, с тех пор как я разругалась с Сэмом. Но я думала, что могу по крайней мере верить ему. В конце концов, он должен помнить, каково мне было после его прошлого предательства.

— Я не знал, Трикси, клянусь.

— Да ну? Так же, как ты не знал насчет мисс Чанг из Гонконга? — Возможно, не стоило копаться в прошлом, но Бладхаунд должен за это ответить.

— Брось, Трикси, мы сто раз об этом говорили. Я же во всем признался.

— Признался! Только тогда, когда все уже выплыло наружу. Точно так же, как и сейчас — не сказал мне, что Норико путешествует с семьей.

— Но я и правда не знал, Трикси. Я услышал, что доктор Норико приезжает в Лондон, и решил, что для тебя это может оказаться отличной возможностью поправить дела.

— Ха! Об этом я тоже думала. Интересно, почему ты не оставил подобную возможность для себя?

— Но меня же не выгоняют с работы. Я надеялся таким образом с тобой помириться. Попросить прощения… за то… — он делает паузу, — что не сказал тебе насчет Сэма. Я опоздал на год, это верно, но я надеялся, что ты оценишь мои устремления.

— Оценю, как же! Это было так мило с твоей стороны, только вот разрушило мою карьеру. Атак все прекрасно.

Слушай, успокойся. Давай мыслить логично. Если ты будешь орать и бить меня, это ничему не поможет. (В самом деле? Не уверена. Я уже чувствую себя несколько лучше.) Независимо от того, что случилось вчера, ты предложила его компании неплохую сделку. Доктор Норико — хитрый делец, он не упустит такую возможность.

— Не будь идиотом. Он наверняка провел незабываемый вечер, пытаясь объяснить жене, почему банковский служащий решил подсунуть ему лимузин с проститутками. Теперь он и слушать меня не станет. Так что, ты правда не знал?

Я пристально изучаю лицо Бладхаунда, выискивая малейшие признаки неискренности. Он трясет головой.

— Правда. Я понимаю твои чувства и понимаю, что ты имеешь полное право мне не поверить. Но, честное слово, я не знал, что он приезжает в Лондон вместе с семьей. Клянусь.

— Ладно, допустим. Но откуда ты сам узнал, что он приезжает?

Бладхаунд ерзает в кресле. Он явно колеблется.

— Сэм мне сказал.

— Что? Ох. Ты что же это, рассказал Сэму о моих проблемах?

Ехидна. Подлец. Змея подколодная. Сквозь стеклянную стену я вижу Сэма, он оживленно жестикулирует. Наверное, рассказывает коллегам о своих расчудесных клиентах. И о том, как много он делает для банка. Дерьмо!

— Нет, конечно же. Но в тот день, когда ты перебила нашу беседу по интеркому, ну, я… — он снова делает паузу, — я забыл его выключить. Сэм слышал весь наш разговор.

— И, надо думать, потом он отозвал тебя в сторону и сказал, что хочет помочь.

— Ну, что-то в этом роде. Да.

— А ты и купился! Скажи-ка: хоть раз за последний год сделал ли он для меня хоть что-нибудь хорошее? Он отпускал непристойные замечания, перетрахал половину женщин в банке и постоянно втыкал эти дурацкие флажки — мне назло. И вот в один прекрасный день он внезапно решил проявить участие. Неужто это не навело тебя ни на какие мысли?

— Вообще-то нет. Послушай, Трикси, видишь ли, я решил, что он тоже хочет загладить свою вину — особенно учитывая его просьбу не ссылаться на него.

Господи, ну почему же Ты выделил Бладхаунду так мало мозгов? Ежу понятно, что Сэм подстроил это нарочно.

Утренняя летучка закончилась. Люди постепенно выходят и разбредаются по своим местам. А я иду к Сэму. Он мне за все заплатит. Вы только гляньте на него. Самодовольный индюк. Ненавижу.

Я делаю шаг в сторону Сэмова стола и тут слышу, как Джим зовет меня по имени.

— Трикси. — Он стоит в дверях своего кабинета. — На пару слов.

Вот оно! У меня внутри все сжимается. Бладхаунд обеспокоенно смотрит на меня и делает ободряющий жест. Я глубоко вдыхаю и направляюсь к кабинету. Полагаю, Мэри уже подготовила черные списки; мое имя там на первом месте.

— Входи. Садись.

Джим пропускает меня внутрь, кивает на кресло перед столом и закрывает дверь. Дурной знак. Он тоже усаживается, бросает быстрый взгляд на свои мониторы и приступает.

— Мне только что звонил управляющий… — Я могу все объяснить. Это ужасная ошибка.

— Ошибка? Надеюсь, что нет. Доктор Норико говорил с управляющим. Он приехал вчера вместе с семьей — ты это знаешь, не так ли? (Не тяни, Джим. Зови охрану, пусть уж выведут меня вон.) Ну, видимо, у него какие-то семейные проблемы в Токио. Его жена и дети отправились обратно… (Семейные проблемы! Уж я думаю!) Ну, да неважно. Так или иначе он остался один и в результате прочитал письмо, которое ты оставила в отеле. Хвалю за проявленную инициативу. Доктору Норико это нравится. (Боже, что происходит?) Я думаю, из этого может выйти недурственная сделка. Предложи ему пообедать вместе и обсудить все детали. Захвати с собой парочку друзей. Ну, в общем, договоритесь между собой. Доктор Норико будет в отеле весь день.

Должно быть, мои эмоции недвусмысленно отражаются на лице, поскольку Джим прибавляет:

— Брось, Трикси, не прикидывайся удивленной. Я никогда не сомневался, что ты можешь. Тебе всего-то и нужно было, что маленький дружеский пинок. Да, вот еще что. — Он наклоняется поближе ко мне. — О докторе Норико ходят разные слухи. Говорят, что иногда он требует, как бы это сказать, требует от людей, с которыми ведет дела… гм… странных вещей. Может быть, тебе стоит взять с собой Криса. Нам ведь не нужны никакие проблемы… э… морального плана, правда?