Позже, когда он говорил по телефону с мисс Мейпл, проверяя, кто ему звонил, он жестом показало Фло, что ему нужна записная книжка, которую он всегда носил в левом кармане пиджака. Он прикрыл трубку рукой и сказал:
      – Пиджак на софе в гостиной.
      Войдя в гостиную, Фло услышала, как Жюль говорил по телефону:
      – Позвоните домой. Передайте Дадли, чтобы он послал Джима встретить самолет. Скажите, чтобы Джим был на аэродроме за полчаса до прилета самолета, чтобы не произошло путаницы. Подождите у телефона, я сейчас дам вам номер телефона Фридриха Гессе-Дармштатского.
      Из разговора Жюля с мисс Мейпл Фло поняла, что Паулина возвращается домой, и что уже завтра Жюль опять взвалит на свои плечи тяжелые светские обязанности, которым он и Паулина привычно следовали. Как всегда, она почувствовала ревность к Паулине за то, что та занимала большую часть жизни Жюля. Она услышала, что гости на соседнем участке начали расходиться, некоторые из них были подвыпившие. «Пока, Фей», – слышала она голоса гостей, прощавшихся с хозяйкой.
      Фло засунула руку в левый карман пиджака и нашла записную книжку. Однажды он сказал ей: «Вся моя жизнь в этой книжке. Все нужные мне телефоны. Все назначенные встречи». Вынимая книжку, она почувствовала рукой лежащую рядом бархатную коробочку. Вынула и то, и другое. Вернувшись в спальню, она протянула книжку Жюлю. Затем открыла коробочку. Внутри лежали серьги с желтыми бриллиантами, которые Жюль подарил Паулине и которые Паулина вернула ему на следующее утро. Он намеревался отдать их мисс Мейпл, чтобы она отослала их обратно, на аукцион «Бутбис», но забыл об этом, вернувшись утром из кафе «Baй-срой».
      Фло подумала, что Жюль купил серьги для нее. В полном экстазе она взвизгнула от восхищения и тут же прикрыла рот рукой, потому что Жюль все еще разговаривал по телефону и в такие моменты не любил, чтобы она заговаривала с ним. Когда он повесил трубку, она подбежала к нему, обняла за шею и поцеловала.
      – Ты великолепен, Жюль, – сказала она. – В жизни не видела ничего прекраснее.
      – О чем ты? – спросил Жюль, сконфуженный излияниями ее чувств.
      – «О чем ты?» – передразнила она его и, быстро вставив серьги в мочки ушей, откинула волосы. – Об этом.
      Жюль посмотрел на нее озадаченно. Увидев серьги, которые он купил для жены и которые она отвергла, в ушах любовницы, он вздрогнул. Восторженная реакция Фло на красивое украшение тронула его. Именно такую реакцию он ожидал от Паулины, когда дарил ей серьги неделю назад. У него не хватило мужества сказать Фло, что эти серьги предназначались не ей, и что он только что попросил мисс Мейпл связаться с князем Фридрихом Гессе-Дармштатским, возглавляющим отдел драгоценностей аукциона «Бутбис» в Лондоне, чтобы сообщить ему, что он хочет продать серьги.
      – Почему ты смотришь на меня так странно? – спросила Фло.
      – Совсем не странно, – сказал Жюль. Его голос звучал устало и безрадостно. – Я просто наслаждаюсь видом, вот и все. Они очень красиво смотрятся на тебе.
      – Как ты думаешь, хорошо ли носить кольцо с голубым сапфиром и серьги с желтыми бриллиантами одновременно?
      – Я думаю, это вполне прилично.
      Мало что приводило Фло в такое отличное настроение, как красивые подарки. Она включила радио и под музыку медленно сняла халат. Оставшись только в атласных домашних туфлях на высоком каблуке, она начала танцевать, двигаясь по комнате. Она знала, что в таком виде нравится Жюлю. Он лежал на кровати, наблюдая за ней, и ее эротический и экзотический танец снова вызвал у него прилив страсти. Он был зачарован ее молодым телом, ее красивой матовой кожей, ее превосходной грудью с нежными сосками, ее рыжими волосами на лобке, которыми он никогда не мог до конца насладиться, как бы часто он ни гладил их, ни целовал, ни вдыхал их запах, ни погружал в них лицо. Танцуя, Фло направилась из спальни в гостиную. Он последовал за ней. Она приблизилась к нему и потянула его к недавно обитому серым атласом дивану. Четко следуя ритму музыки, она пятясь дотанцевала до дивана и опустилась спиной на него, расставив ноги так, что они раскрылись в ожидании его ласк. С первого раза он вошел в нее и начал двигаться вперед-назад, ненасытно стремясь к взаимному наслаждению, и в этот момент забыл обо всех неприятностях дня.
      Сильнейший сердечный приступ произошел одновременно с эрекцией, и Фло ошибочно приняла содрогание его тела и стон от боли за выражение страсти. Только когда его истощенный пенис выскользнул из нее, и Жюль упал на ковер, она поняла, что случилось. Она соскочила с дивана и нагнулась над ним. Его лицо стало серым. Изо рта шла пена. Она подумала, что он умер.
      Вопль, сорвавшийся с губ Фло, был таким страшным, каким она никогда не кричала. Его звук эхом отозвался по всему каньону, и люди, жившие в домах рядом, услышали его, хотя не могли точно понять, из какого дома он исходит. Этот вопль услышали и во внутреннем дворике дома Фей Конверс.
      Все гости, собравшиеся у нее на вечеринке, разошлись. Остался один, Сирил Рэтбоун, автор колонки сплетен в журнале «Малхоллэнд». Он никак не мог покинуть великую кинозвезду и продолжал развлекать ее разговором, хотя Фей Конверс до смерти надоел и он сам, и его восхищенная болтовня. Он знал содержание всех ее пятидесяти семи фильмов.
      – Как удивительно, Сирил, что вы помните «Башню», – сказала вежливо Фей, подавляя зевок. Меньше всего ей хотелось обсуждать содержание «Башни», самого ее неудачного фильма, в котором она сыграла Марию, королеву Шотландии, несмотря на то, что все ее отговаривали. Она пожалела, что отослала Глицерию с поручением, потому что только она знала, как избавиться от восхищенных гостей, не отдающих себе отчета, что прием окончен.
      В этот момент раздался вопль Фло Марч в соседнем доме за высокой живой изгородью и пронзил воздух каньона.
      – Что это? – спросил Сирил и вскочил с шезлонга.
      – Почему бы вам не сходить проверить? – ответила Фей, намериваясь исчезнуть, как только Сирил отправится узнавать.
      – Вы думаете, это убийство? – Глаза Сирила были широко раскрыты от волнения.
      – О, нет, мне не кажется, что так кричат, когда убивают.
      – Кто живет в соседнем доме?
      – Представления не имею. Дом принадлежит Тренту Малдуну, но он его кому-то сдал.
      – Пожалуй, я вызову полицию, – сказал Сирил.
      – Вы лучше пойдите и проверьте сначала. Может быть, это звук от телевизора. Я бы послала Глицерию, мою горничную, но она проводит дезинфекцию в дамской комнате.
      – Сквозь кусты можно пройти?
      – Не думаю, вам надо идти сначала по моей подъездной дорожке, потом по дорожке к соседнему дому. – Фей встала, ожидая, когда он уйдет. – Мне было приятно, что вы пришли, Сирил. Когда будете описывать мой прием, не упоминайте, что Пеппер Бельканто выпила слишком много текилы и испачкала все стены в дамской комнате, когда ее тошнило. Хорошо? Вы же знаете, как Дом это воспримет. А я с ног валюсь. До свидания, Сирил.
      – Я сразу вернусь и расскажу, что случилось у соседей, – сказал он.
      – О, нет, не надо. В этом нет необходимости.
      Фей повернулась и пошла по направлению к дому. Сирил не ожидал, что от него избавятся таким образом, но его любопытство было настолько сильным, что ему не терпелось выяснить источник крика. Он вышел на Азалиа Уэй. Со стороны улицы соседний дом было почти не виден из-за разросшихся кустов и деревьев. Сирил медленно прошел по подъездной дорожке к дому. Во дворе он увидел темно-голубой «бентли», загородивший вход в гараж, где стоял «мерседес» Фло. Из дома доносился истерический плач женщины. Входная дверь была закрыта. Сирил обошел дом и вышел к бассейну. Вокруг никого не было видно. Он подошел к стеклянной раздвижной двери и приложил лицо к стеклу, загородив его руками от света. Заглянув вовнутрь, он увидел лежавшего на полу грузного мужчину, совершенно голого. Красивая рыжеволосая молодая женщина, тоже голая, оказывала первую помощь, делая дыхание изо рта в рот.
      Сирил открыл дверь.
      – Могу я чем-то помочь? – спросил он.
      – Вызовите «скорую помощь» – крикнула Фло, продолжая дышать в рот Жюля. Не поднимая голову, она указала на телефон, стоявший на баре.
      – Какой у вас адрес?
      – Азалиа Уэй, 844. Скажите им, что это рядом с домом Фей Конверс.
      Сирил набрал номер 911. Ожидая ответа, он обратил внимание, что на полках бара стоит целый набор стаканов и бокалов «Штаубен». Он внимательно оглядел комнату. Заметив серую атласную обивку дивана, он узнал работу Нелли Поттс, которая в нынешнем сезоне отдавала предпочтение этому материалу по 95 долларов за ярд. Ему очень захотелось узнать, в чьем доме он находится.
      – Алло? 911? О, да, слава Богу. Нужна «скорая» по адресу Азалиа Уэй, 844. На полдороге по каньону Коулдуотер. Правый поворот на Чероки. Второй или третий дом налево, не знаю точно. Рядом с домом Фей Конверс. У человека не то удар, не то сердечный приступ. Точно не могу сказать, жив он или нет. – Он повернулся к Фло. – Он умер?
      Фло, не прерывая процедуру дыхания рот в рот, отрицательно покачала головой.
      – Поторопитесь, – сказал Сирил в трубку. – Он не умер.
      Повесив трубку, он подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть драматическую сцену борьбы жизни и смерти.
      – Они выслали машину, – сказал он.
      Женщина, продолжая дышать в рот мужчине, кивнула головой. Даже в такой критический момент Сирил не преминул отметить, что интимная часть тела лежавшего без сознания человека, которую он за глаза называл «отделом материального снабжения», вполне могла соперничать с соответствующей частью тела Лонни Эджа. Когда красивая молодая женщина подняла голову, чтобы набрать побольше воздуха, он впервые увидел лицо мужчины.
      – Бог мой, – прошептал он, поняв, что перед ним лежит Жюль Мендельсон, миллиардер, коллекционер произведений искусства, выдвинутый Президентом Соединенных Штатов кандидатом на пост главы американской делегации в Брюсселе на годичные государственные переговоры в Европе, и муж изысканной Паулины Мендельсон. Не многим более недели назад на отвратительно организованном приеме у Каспера Стиглица Жюль Мендельсон и его высокомерная жена с таким пренебрежением отнеслись к нему.
      – Бог мой, – повторил он шепотом, мгновенно поняв, что голая рыжеволосая женщина, которая пыталась спасти жизнь Жюлю Мендельсону, – не кто иная, как та девушка, чью фотографию из парижской газеты, где она была изображена на фоне Жюля во время бегства от пожара в отеле «Мерис», он послал Гектору Парадизо. Позже такую же вырезку из газеты он анонимно отослал Паулине.
      – Бог мой, – сказал он в третий раз.
      Сирил Рэтбоун принадлежал, в конце-концов, к представителям службы новостей и быстро понял, что оказался первым свидетелем происшествия, которое, несомненно, будет главным в сводках новостей, если он поторопится и сделает все необходимое до того, как. вмешаются властные силы, чтобы переиначить факты случившегося, как это было в случае со смертью Гектора Парадизо.
      – Послушайте, мисс, я позвонил в «скорую помощь», и они уже едут сюда, а я вынужден уйти, – сказал Сирил.
      Фло продолжала дышать в рот Жюля. Только на несколько секунд она оторвала голову и сказала:
      – Подайте мне, пожалуйста, халат. Он на моей кровати. Вон там. – Набирая воздух, она указала в сторону спальни. – И принесите его брюки, – крикнула она ему вдогонку.
      В спальне Сирил быстро набрал номер редактора «Малхоллэнд» и попросил немедленно прислать фотографа к отделению «скорой помощи» в больнице Седар-Синай.
      – Не могу говорить, – прошипел он в трубку. – Но верьте мне.
      Многие годы Сирил Рэтбоун мечтал о событии, которое бы, как катапульта, выбросило его со страницы с колонкой сплетен на страницы «гвоздевых» материалов журнала, чтобы его статью обсуждала вся страна. Его время пришло.

* * *

      – Вы делали процедуру оживления рот в рот, леди? – спросил один из пяти санитаров прибывшей «скорой помощи». В это время другой санитар делал ручной массаж сердца Жюлю. Третий пытался нащупать пульс.
      – Да, – ответила Фло, не отрывая глаз от Жюля. – Разве не это делают в подобных случаях?
      – Вы все делали совершено правильно. Хорошая работа. Где вы этому научились? Большинство людей не знают, как это делается правильно. – Санитар перестал записывать что-то в блокнот и собирался задать ей еще несколько вопросов. В это время еще два санитара принесли тележку, чтобы переложить на нее Жюля.
      – У себя на работе. Нас этому учили на тот случай, если у кого-то из посетителей случится сердечный приступ или что-то другое. Но я впервые проделала это, – сказала Фло рассеянно, продолжая наблюдать, как санитары перекладывают Жюля на тележку и пристегивают ремнями. До приезда «скорой» она умудрилась натянуть на него брюки, хотя у нее не было времени надеть ему трусы или рубашку. Услышав подъезжающую к дому машину «скорой» и ее сирену, она второпях надела тот костюм, в котором была, когда наблюдала за пикником у Фей Конверс.
      – Он ваш муж? – спросил санитар.
      – Нет.
      – Имя?
      – Мое или его? – Его.
      – Жюль Мендельсон.
      – Как в названии «Крыло Жюля Мендельсона для членов семьи» в Седар-Синай? – спросил санитар, записывая имя в блокнот.
      – Да.
      – Ничего себе, – сказал он, посмотрев на нее. – Возраст?
      – Пятьдесят шесть, думаю, а может быть, пятьдесят семь. Точно не знаю.
      – Вы сказали, что вы не миссис Мендельсон?
      – Вы правы, я не миссис Мендельсон.
      – Это ваш дом?
      – Да.
      – Значит, вы не миссис Мендельсон?
      – Да.
      – Миссис Мендельсон уже сообщили?
      – Нет, только вам, – сказала Фло. – Это случилось двадцать минут назад, ну, может быть, тридцать. Он неожиданно упал. Какой-то парень пришел сюда с приема в соседнем доме и вызвал «скорую». Я не разглядела его, так как все время дышала в рот. С ним все будет в порядке?
      – Мне нужно сообщить миссис Мендельсон?
      – Она летит на самолете, на личном самолете, возвращается из Северо-Восточной гавани, что в Мэне, будет сегодня вечером. Я спросила вас, с ним все будет в порядке?
      – Мы поместим его в отделение реанимации, как только доставим в больницу.
      Другие санитары выкатили тележку с Жюлем во двор и поместили ее в машину.
      – Все в порядке, Чарли! – крикнул один из них.
      – Вы хотите поехать с нами в машине? Я могу закончить с вопросами по дороге в больницу.
      – Хорошо, – сказала Фло. Чарли помог ей сесть в машину.
      – Какая это марка машины, Чарли? – спросил водитель. – Вот той, голубой?
      – «Бентли» девяностого года, – ответил Чарли. – Красивая, да? Обошлась бы тебе в сто пятьдесят тысяч. Ты знаешь, кто этот парень?
      – Кто?
      – Жюль Мендельсон, миллиардер. Знаешь, как в названии отделения больницы «Крыло Жюля Мендельсона для членов семьи», – сказал Чарли. – Так что поторопись, а то мы все лишимся работы.
      – Не шутишь? Это Жюль Мендельсон? Теперь неудивительно, что центральная сказала, что у больницы нас ждут фотографы. Здесь узкая дорога и крутая. Я едва ли смогу обратно ехать на большой скорости.
      – Он сказал, что у больницы ждут фотографы? – спросила Фло у Чарли встревоженно.
      – Так ему сказала центральная по телефону, что в машине.
      – Послушайте, остановитесь и дайте мне выйти, – сказала Фло. – Пожалуйста, это очень важно.
      – Что случилось?
      – Послушайте, Чарли. Я правильно называю вас Чарли? Я его подруга, а не жена. Понимаете? Я лучше поеду за вами в своей машине.
      Чарли не сказал ей: «Я так и представлял», но Фло по выражению его лица все поняла. Как это всегда бывало с Фло, она нравилась людям, и Чарли тоже.
      – Притормози, Педро, – крикнул он водителю. – Дама выходит.
      Машина остановилась у начала подъездной дорожки к дому Фло. Чарли открыл дверь.
      – Жюль, голубчик, – сказала Фло, наклоняясь к лицу безжизненно лежавшего Жюля. Его рот прикрывала кислородная маска. – Я доберусь до больницы на своей машине. Я буду с тобой через несколько минут. Ты в хороших руках. Я люблю тебя, детка.
      – Вы знаете, как добраться до отделения «скорой» в Седаре? – спросил ее Чарли.
      – Да. Моя мама умерла в Седаре.
      Торопясь выскочить из задней дверцы «скорой», она споткнулась и упала на дорогу, порвав юбку и разбив колено.
      – Черт возьми! – закричала она.
      – С вами все в порядке? – окликнул ее Чарли из машины.
      – Все нормально! – крикнула Фло, показывая рукой, чтобы машина больше не задерживалась. Загудела сирена, и машина «скорой» свернула с Азалиа Уэй. С трудом пытаясь встать, Фло услышала лай Астрид. От Глицерии она знала, что во время приемов у Фей Конверс собаку запирают в ванной комнате, так как со дня смерти Гектора Парадизо за ней была слава, что она набрасывается на людей, а Фей не хотелось подвергать своих гостей риску быть покусанными собакой.
      Выбежав из-за угла дома, собака бросилась к ней навстречу. Увидев, что Фло идет по дороге, она подбежала к ней и начала подпрыгивать, пытаясь лизнуть ее лицо.
      – Нет, нет, Астрид, не сейчас. Мне некогда заниматься тобой, – сказала Фло. – Беги домой, дорогая. Возвращайся через свою дырку в ограде. Ты должна идти домой, Астрид, тебе нельзя оставаться здесь. Беги. Глицерия ждет тебя. А ну, домой!
      Фло, прихрамывая из-за разбитого колена, побежала по дороге к гаражу. Тут она увидела, что «бентли» Жюля загородил вход в гараж, и поняла, что свою машину она не сможет вывести.
      – О, Боже! – со слезами в голосе вскричала Фло. Она чувствовала, что слезы, которые она сдерживала до сих пор, готовы брызнуть, но не расплакалась. Она подбежала к машине Жюля, открыла дверцу. – Слава Богу! – сказала она, увидев, что ключ от зажигания на месте. Она села в машину, включила зажигание. Радио в машине было настроено на волну последних новостей, которые Жюль обычно слушал по дороге. Астрид попыталась залезть в машину вслед за Фло. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга.
      – О, нет, выходи! – крикнула она на собаку, выталкивая ее из машины. – Мне надо ехать в больницу, – объяснила она, как будто собака могла ее понять. Но Астрид не понимала ее. Отвергнутая человеком, которого она больше всего любила, собака побежала по подъездной дорожке по направлению к Азалиа Уэй.
      Фло никогда не ездила за рулем «бентли» и не была готова к огромной мощности машины. С силой нажав на педаль газа, она почувствовала, как машина рванула вперед. Проехав половину подъездной дорожки до того, как она смогла сбросить скорость, Фло ощутила глухой удар, а затем услышала громкий визг. Маленькое белое пушистое тельце Астрид подбросило в воздух от удара о решетку радиатора машины, и она упала на капот перед ветровым стеклом. Фло закричала, как безумная. Тело собаки скользнуло с капота на дорогу. Фло резко нажала на тормоз, остановила машину и открыла дверцу.
      – О, нет, – простонала она, не в силах осознать реальность того, что сделала. – О, нет.
      Она вышла из машины, подобрала с дороги сбитое животное. И тут слезы, которые она столько времени сдерживала, ручьями потекли из ее глаз.
      – О, Астрид, моя маленькая, дорогая Астрид, я так люблю тебя. Не умирай, Астрид, не умирай. Пожалуйста, ну, пожалуйста.
      Она посмотрела в глаза собаки, и собака посмотрела на нее. Их взгляды встретились. Она почувствовала, что тельце собаки расслабилось. Астрид издала тихий стон и умерла. Фло стояла, держа Астрид на руках. Из кабины машины она услышала радио. «Мы прерываем нашу передачу. Финансист и миллиардер Жюль Мендельсон доставлен в больницу Седар-Синай на «скорой помощи» после сильного сердечного приступа, случившегося в доме одного из друзей в Беверли-Хиллз. Жена Мендельсона, известная фигура в обществе, Паулина Мендельсон находится на борту семейного самолета, возвращаясь из Мэна. Оставайтесь с нами».
      Фло уложила маленького терьера на обочину дороги и поцеловала.
      – Я вернусь, – шепнула она собаке. Села в машину. Слезы катились по щекам, но она даже не пыталась сдерживать рыдания. Выехав с Азалиа Уэй, она направила машину к Чероки Лейн и каньону Коулдуотер. Не обращая внимания на движение транспорта, она промчалась по каньону, игнорируя сигналившие ей машины, доехала до Беверли-Драйв, обгоняя машины, пока не добралась до бульвара Сансет. Проехав на красный свет на перекрестке бульвара и Беверли-Драйв, она устремилась по бульвару Санта-Моника, нажимая на сигнал каждый раз, когда ехавшая впереди машина не пропускала ее. Свернув налево с бульвара Санта-Моника, опять не остановившись на красный свет, сделала поворот, направо на бульвар Беверли и по прямой доехала до медицинского центра Седар-Синай. Она сбросила скорость, подыскивая, где остановиться, но на улице не было свободного места для парковки. Вспомнив, что не захватила с собой денег, поняла, что не сможет воспользоваться гаражом для посетителей больницы. На стоянке для машин врачей и обслуживающего персонала нужна была специальная пластиковая карточка, которую вставляют в устройство, автоматически открывающее ворота для проезда машин. Такой карточки у нее не было. В отчаянии, что не может добраться до Жюля, она направила машину на деревянные ворога и пробила их. Раздался свисток охранника стоянки. В то же время вслед за ее автомобилем на стоянку въехала полицейская машина, преследовавшая ее с тех пор, как она проехала на красный свет на перекрестке Беверли-Драйв и бульвара Санта-Моника. Она открыла дверцу «бентли» и вышла, не обращая внимания на произведенные ею разрушения.
      – Где вход в отделение «скорой помощи»? – крикнула она двум медицинском сестрам, курившим у одной из припаркованных машин. Они жестом указали вход, и она побежала по направлению к нему.
      – Остановитесь! – крикнул ей вслед полицейский.
      – Сам остановись! – в ответ крикнула она и вбежала в здание больницы.

* * *

      Роуз Кливеден, не выключавшая радио весь день, слышала то же сообщение о сердечном приступе Жюля, что и Фло, стоявшая у машины с умирающей Астрид на руках. Роуз сняла очки и преисполнилась желанием действовать. Но никак не могла сначала решить, кому позвонить первому: Камилле Ибери, мисс Мейпл или дворецкому Дадли. Она разговаривала несколько раз по телефону с Паулиной с тех пор, как та уехала в Северо-Восточную гавань, и знала, что сегодня она возвращается домой, но она также слышала, что в Мэне штормовая погода, и самолет либо отменили, либо отложили на несколько часов. Паулина ничего не рассказала Роуз о причине своего отъезда на Северо-Восток, только сообщила, что едет навестить отца, который плохо себя чувствует.
      Роуз решила все-таки сначала позвонить Дадли.
      – Самолет миссис Мендельсон еще не прилетел, Дадли?
      – Он прибудет в восемь, миссис Кливеден.
      – Как ты думаешь, она знает?
      – Извините? – Дадли явно не понял вопроса Роуз. Уж он-то, кажется, все знал о Мендельсонах.
      – Ты думаешь, она слышала новость?
      – Какую новость? О шторме в Мэне?
      – Значит, ты не слышал ничего? – спросила Роуз, преисполнившись важности от сознания того, что только ей известна такая новость.
      – Что я должен был слышать?
      – О мистере Мендельсоне.
      – Что случилось? – спросил Дадли.
      – У него сердечный приступ. Они отвезли его в Седар. Я только что услышала об этом в новостях.
      – О, нет. – Он помолчал. – Не могу понять, почему мисс Мейпл не позвонила сюда.
      – Возможно, она тоже не слышала.
      – Как она может не знать?
      – Приступ случился не в офисе. В новостях сказали, что он навещал друга.
      – Как так? – спросил Дадли.
      – Не знаю. Они больше ничего не сказали. Кто поедет встречать миссис Мендельсон?
      – Шофер Джим поедет в аэропорт в семь. Мистер Мендельсон хотел, чтобы он был там за полчаса до прилета самолета, – сказал Дадли.
      Роуз, словно выполняя возложенную на нее обязанность, начала давать распоряжения:
      – Пусть Джим вначале заедет за мной, Дадли. Думаю, я обязана быть в аэропорту, когда прилетит самолет. Она должна узнать эту новость от друга, то есть от меня, поскольку я ее лучшая подруга. Потом я поеду с ней в больницу.
      – Да, миссис Кливеден.
      Повесив трубку, он позвал горничную Блонделл, находившуюся на верхнем этаже, затем вызвал из кухни повара Джерти, сторожа Смитти, кормившего собак, Джима из гаража, где тот надраивал до блеска машины.
      – У мистера М. сердечный приступ, – сказал Дадли, когда все слуги собрались в главном холле «Облаков». Всех присутствующих охватило тревожное молчание, словно их жизни находились в опасности. Дадли дольше всех проработал у Мендельсонов, и все знали, что у него были самые близкие отношения с Жюлем. Блонделл подумала, что он сейчас расплачется. В это время зазвонил телефон. Звонила мисс Мейпл.
      Мисс Мейпл узнала новость от сестры, которая услышала сообщение по радио в машине и специально остановилась у заправочной станции, чтобы позвонить ей по телефону-автомату. Мисс Мейпл немедленно позвонила в «Облака», чтобы рассказать об услышанном Дадли, но тот сказал, что ему уже все известно, и что он собирался сам сообщить ей, когда узнал новость от миссис Кливеден. Дадли рассказал также мисс Мейпл, что миссис Кливеден собирается ехать в аэропорт с Джимом.
      – Уж в чем в данную минуту миссис Мендельсон нуждается меньше всего, так это в Роуз Кливеден.
      – Я тоже так думаю.
      – Я попытаюсь связаться с пилотом на борту самолета, чтобы он сообщил миссис Мендельсон, – сказала мисс Мейпл.
      – Буду ждать, – заметил Дадли. – Но пока она в воздухе, то вряд ли может что-либо сделать.
      Пока Роуз ждала шофера Паулины, она позвонила Камилле Ибери.
      – Не могу поверить, – сказала Камилла.
      – Но это правда. Об этом сообщили в новостях.
      – Бедная Паулина.
      – Не могу долго разговаривать по телефону, – сказала Роуз, демонстрируя свою занятость. – Шофер Паулины заедет за мной и отвезет в аэропорт, чтобы я могла сообщить ей новость. Она обожает Жюля.
      Камилла позвонила Филиппу Квиннеллу в «Шато Мармон».
      – Где это случилось? – спросил Филипп.
      – Роуз говорит, что в новостях сказали, что это случилось в доме какого-то друга.
      Филипп тут же понял, что это был дом Фло, но Камилле ничего не сказал. Он не рассказывал Камилле, что девушка, которую она встретила у него в номере и которая понравилась ей, была любовницей Жюля Мендельсона.
      Он позвонил Фло, но ответил автоответчик. Филипп сначала хотел положить трубку, но затем все-таки сказал, не называя своего имени: «Фло, если я тебе понадоблюсь, то звони мне в «Шато».

* * *

      Самолет опаздывал, и Роуз успела за это время выпить несколько рюмок в зале ожидания аэропорта для встречающих частные самолеты. Шофер Джим дважды поддерживал ее, когда она запиналась о свои костыли. Когда наконец самолет приземлился, на час позже запланированного времени, Роуз уже была в таком состоянии, что бессвязно бормотала, всхлипывая, о том, что ей приходится сообщать столь неприятную новость своей самой лучшей и любимой подруге. Паулина, сойдя с самолета и увидев, в каком состоянии Роуз, поняла, что случилось что-то страшное. Ее первая мысль была о Киппи. Она была уверена, что сейчас ей скажут, что Киппи мертв.
      – О, Господи, – сказала она. – Киппи? Это Киппи?
      – Не Киппи, дорогая, Жюль, – сказала Роуз, обнимая Паулину.
      Паулина побледнела.
      – Жюль? – спросила она. Она решила последовать совету отца и вернуться к Жюлю. В последние дни в Северо-Восточной гавани и во время полета она раздумывала над тем, что надо покончить с прошлым и начать новую жизнь с Жюлем. Она сделала вывод, что муж поступил необдуманно. При этом она понимала, какие преимущества дает ей жизнь с ним: красивый дом, ее цветы, ее друзья, путешествия, забота мужа о том, чтобы создать ей полный комфорт. Мысленно она забегала вперед, обдумывая, как она проведет год в Брюсселе, какие развлечения сулит ей пребывание там. И самое главное, она знала, что, несмотря на свою любовную связь, Жюль нуждается в ней и любит ее по-прежнему. Она не могла поверить, что он умер.
      Шофер Джим, заметив выражение страдания на лице миссис Мендельсон, понял, что Роуз Кливеден дала ей понять, что мистер Мендельсон умер.
      – Нет, нет, миссис Мендельсон, – сказал он, – у мистера Мендельсона сердечный приступ. Об этом сейчас сообщили по радио. Он в больнице Седар-Синай, и я сейчас же отвезу вас туда.
      – В каком он состоянии? – спросила Паулина.
      – Мы не знаем, – ответил Джим.
      – Мы не знаем, – повторила Роуз, рыдая.
      Приехав в больницу, Паулина не позволила Роуз пойти с собой.
      – Отвезите миссис Кливеден домой, Джим, а затем возвращайтесь сюда, пожалуйста.
      – Но я хочу быть с тобой, Паулина, – сказала Роуз. – Я нужна тебе.
      – Нет, Роуз. Ты должна понять. Я хочу побыть одна с мужем. Ты была замечательна, дорогая. Спасибо тебе. Я буду всегда благодарна тебе за это.
      – Вам нужно что-нибудь из багажа, миссис Мендельсон? – спросил Джим.
      – Только этот маленький чемоданчик, Джим. И ради Бога, увезите ее отсюда, не поддавайтесь на ее уговоры вернуться сюда.
      – Да, мэм. Миссис Мендельсон?
      – Да?
      – Передайте мистеру Мендельсону, что мы переживаем за него.
      – Правильно, Паулина. Передай Жюлю, что мы переживаем за него! – крикнула Роуз из окна лимузина.
      Молодая рыжеволосая женщина в порванном костюме от «Шанель», с разбитым и кровоточащим коленом вбежала в отделение «скорой помощи» Медицинского центра Седар-Синай в высшей степени возбужденном состоянии. Она направилась в отдел пропусков, преследуемая полицейским, который на ходу выписывал квитанцию на штраф за превышение скорости, за проезд на «красный свет», за умышленное повреждение общественной собственности и пренебрежение к этому ущербу. Женщина повернулась к своему преследователю и сердито спросила:
      – Я ведь никого не убила, не так ли? Полицейский продолжал писать.
      – И не ранила? – продолжала Фло.
      – Но могли, – ответил полицейский.
      – Тогда в этой квитанции нет крайней необходимости. А причина, по которой я ехала с такой скоростью, действительно очень важная. Поэтому я возьму квитанцию, если вы наконец кончите ее писать, и выполню все, что от меня требуется, и предстану перед судом, если в этом будет необходимость, и оплачу штраф или отправлюсь в тюрьму, и заплачу за ворота, которые я сбила, но только все это я сделаю потом. А сейчас я нахожусь здесь, потому что речь идет о жизни и смерти, и очень учтиво прошу вас не задерживать меня ни секундой дольше.