– Представь… Садовников! Говорю же – блеск! Ты иди, я тебе потом все расскажу.

Она пожала плечами и вышла из кабинета, но в коридоре, конечно же, встретилась с Садовниковым. Высокий, молодой, с ироничным лицом, во всем черном. Голубые глаза раздевают на ходу. И она поняла странную посетительницу, женщину, которой понравилась роль жены этого роскошного мужчины. Здесь действительно было над чем подумать и что выбрать.

Садовников скрылся в кабинете Крымова. «Интересно, Женя успел вставить в магнитофон новую кассету?»

– Не расстраивайся, – сказала ей Надя, которой ничего не надо было объяснять. – Я понимаю, как тебе хотелось присутствовать при разговоре, но зато Садовникову бы не понравилось, если бы его слушала и женщина. Люди все такие разные и одновременно одинаковые, что иногда не составляет никакого труда угадать, кто и зачем пришел.

– Вот и я тоже так думала, когда появилась эта Лора. Я просто была уверена, что она хочет проследить за своим мужем, а она выложила мне эту странную историю.

– Насчет Лоры ничего не скажу, а вот что касается Садовникова, то здесь ты можешь не сомневаться – он действительно пришел, чтобы поручить нам выяснить, есть ли у его жены любовник. Это было написано на его лице. Красивый, сукин сын, скажи?

Юля кивнула головой.

– У тебя такой кислый вид, что так и хочется угостить тебя пирожными. Я же сказала тебе – не расстраивайся, тем более что тебе только что звонил твой поклонник.

– Опять ЭТОТ?

– Этот! – хохотнула Надя. – Мне только непонятно, почему он тебя так раздражает?

– А тебе бы понравилось, если бы за тобой ездила большая черная машина с каким-нибудь монстром за рулем? Ведь я ни разу не видела его и не представляю, кто этот человек. И что толку от его цветов, если я даже не знаю, сколько ему лет?

– Ты упрямая девица. Я же предлагала тебе выяснить, кому принадлежит этот «мере», но ты сама отказалась.

– Можно подумать, что вас с Крымовым это остановило. Да я больше чем уверена, что вам уже давно известно имя этого человека и вы только и ждете, когда я сама начну интересоваться им. Играем в какие-то детские игры. Ладно, Щукина, выкладывай, кто это?

– Ломов.

– Поконкретнее, пожалуйста.

– Наши услуги дорого стоят.

– И все же?..

– Не последний человек в городе, скажем так.

– Надя, если он не последний человек, как ты говоришь, в городе, значит, он стар и лыс. Или же просто бандит. Все, больше мне пока ничего не говори. Я слышу голоса, это у Крымова открылась дверь, пойду-ка я еще разок взгляну на Садовникова. Вот если бы ОН присылал мне цветы и гонял за мной на машине, тогда бы я не торчала здесь с вами в ожидании клиентов.

Она видела, как Крымов провожал клиента до выхода, и, дождавшись, пока за Садовниковым закроется дверь, направилась к шефу.

– Могу поспорить, что ты ничего не рассказал ему о визите его жены, так? – спросила она, удобно устраиваясь на высоком черном стуле.

Крымов вернулся за свой стол и посмотрел на Юлю подозрительно серьезно.

– Ты знаешь, я ему действительно ничего не рассказал о визите жены. Я вдруг подумал, а что, если та женщина не имеет к Садовникову никакого отношения? Но потом, когда он попросил меня проследить за его женой и дал мне несколько ее фотографий, я подумал, что дело еще интереснее, чем могло показаться в самом начале. Вот, взгляни, это она?

Юля держала в руках цветные снимки, на которых была изображена красивая блондинка в черном облегающем трико и балетной юбке, явно и с удовольствием позирующая невидимому фотографу.

– Да, это она… В этом трико она выглядит просто потрясающе. Думаю, что снимки сделаны несколько лет назад.

– Правильно. Умница. Этим фотографиям больше пяти лет. Ну и как, она сильно изменилась?

– Нет, почти не изменилась. Не располнела, такая же холеная. Словом, эта особа выглядит так, словно за ее телом присматривает добрый десяток массажистов, косметологов и тому подобных. Садовников подозревает свою жену в измене?

– В общем-то, да. Доказательств никаких, она практически все время проводит дома, занимается хозяйством, собой, много читает. Развлекается очень просто – организовала маленький женский клуб, состоящий из нескольких подруг. Они собираются раз в две недели, пьют чай и пытаются инсценировать пьесы. Совершенно невинное на первый взгляд развлечение.

– А почему только на первый взгляд? Ты предполагаешь, что это клуб лесбиянок?

– Юля, я что-то не узнаю тебя. Да мне это бы даже в голову не пришло! Какое испорченное воображение.

– Может быть. И что же дальше? На каком основании он строит свои подозрения?

– На.., билетах. Точнее, на авиабилетах. А если быть еще более точным, то на обрывках билетов. Он наткнулся на них совершенно случайно, когда рылся в мусорном ведре, куда по ошибке выбросил обручальное кольцо.

– И где эти обрывки?

– Они у меня. Он догадался положить их в целлофановый пакет.

– Он подозревает, что к Лоре кто-то прилетал на самолете?

– Прилетал или она сама летала к кому-нибудь. Но почему-то тайно.

– Вы разговаривали не больше сорока минут. Неужели за это время успели поговорить обо всех родственниках, знакомых, соседях и прочем?

– Он деловой человек и пришел ко мне с уже готовым списком всех знакомых, с адресами и телефонами, фотографиями и даже видеокассетой.

– Надеюсь, ты догадался расспросить его о здоровье его жены? А что, если она, почувствовав, что с нею творится что-то неладное, решила сама найти хорошего специалиста и показаться, скажем, в одной из московских клиник. Не знаю уж почему, но это первое, что пришло мне в голову.

– Вполне возможно. Но Садовников сказал, что его жена внешне выглядит совершенно здоровым человеком, и на мой вопрос, не страдает ли она каким-либо психическим заболеванием и нет ли в ее роду шизофреников, он покраснел и заявил, что в этом плане в их семье все в порядке.

– Что ж, тем лучше. Ты будешь работать самостоятельно или поручишь мне заняться Лорой?

– Мне надо все обдумать, В первую очередь я хочу тебя спросить: ты готова к тому, чтобы сесть за руль? Я знаю, что твоя машина уже давно стоит на приколе и ты за все лето ни разу не открывала гараж. Сколько тебе потребуется времени, чтобы привести машину в порядок?..

– Нисколько. Она и так в полном порядке. Неужели ты хочешь поручить мне последить за Лорой? Или мне это только снится?

– Уже пора. Я сейчас сделаю копию записей Садовникова, из которых ты почерпнешь всю информацию относительно его жены и всего, что с ней связано, начиная с адреса и телефона, а я тем временем займусь самим Садовниковым. Интересная парочка, ничего не скажешь. Ты довольна?

– Конечно. Мне только непонятно, почему ты раньше не позволял мне следить за клиентами на машине? Боялся, что я нахожусь не в том психологическом состоянии?

– И да и нет. Понимаешь, просто раньше я не видел в твоих глазах того блеска, который обычно бывает у охотничьих собак. Видела бы ты себя, когда ты рассказывала о Лоре! Я уже говорил тебе, что работа у нас необыкновенная, она требует страсти. Мне кажется, что как раз сейчас наступил момент, когда ты сможешь уже сама, без моей помощи взяться за это дело. Ты ведь понимаешь, что оно не такое уж сложное, это тебе не убийство какое-нибудь.

– Ты хочешь поставить меня на место? Зачем ты так разговариваешь со мной?

– Чтобы ты правильно оценила мой жест. Ну что ты смотришь на меня так своими огромными глазищами? Собираешься расцарапать мою физиономию?

– Знаешь, иногда я жалею, что пришла работать в твое агентство. Думаешь, приятно, когда к тебе относятся как к больному ребенку? И я сама не понимаю, почему я еще не ушла отсюда. Возможно, просто не настало время.

– Не кипятись. Я не сказал тебе главного – господин Садовников заплатил нам пять тысяч баксов наличными.

– Сколько?.. – вырвалось у Юли, поскольку она знала, что за такие деньги они месяц тому назад искали похищенную новорожденную девочку, да и то им тогда показалось, что это слишком большая сумма. – Пять тысяч долларов?

– И это только аванс.

– Ты что-то скрываешь от меня.

– Правильно. Он попросил меня заснять свидание его жены с предполагаемым любовником"

– Но если она чиста, тогда что мы будем делать? Возвращать деньги назад?

– Нет. Если она не изменяла мужу и эти билеты оказались в мусорном ведре СЛУЧАЙНО, то он даже и не вспомнит об авансе. Ты просто еще не поняла, с кем имеешь дело.

– Он бизнесмен, насколько мне известно.

– Казино «Плаза», ресторан «Тиль» и закусочные на набережной, «Радио-Архипелаг» – это все Садовников.

– В таком случае ты продешевил, – пожала плечами Юля. – Но все равно, у нас появился шанс получить зарплату, не так ли? Жаль, что Игорек сейчас далеко. В Балтийске, говоришь?

Получив от Крымова необходимые инструкции, сведения и деньги. Юля первым делом отправилась в гараж. Крымов не знал, что она все лето гоняла ночами по городу, чтобы не отвыкнуть от машины. Когда-то Юля почти жила в ней и даже иногда ночевала. Это было во время ее супружеской жизни, когда ей просто необходимо было побыть одной. Как ни уговаривал ее Земцов не дурить и ночевать дома, она роскошной мягкой кровати предпочла жесткие сиденья своего скромного белого «Форда», подаренного ей отчимом на двадцатилетие. Помнится, чувство свободы перемещения в пространстве тогда захлестнуло ее настолько, что она чуть было не укатила путешествовать в одиночку по Крыму, но вовремя опомнилась и, испортив себе желудок пиццами, шашлыками и копчеными цыплятами, вернулась домой.

В Театральном переулке Юля оказалась ближе к вечеру. Пока выстояла очередь на заправочной станции, пока перекусила в пельменной, время и прошло. И вот теперь, разглядывая из окна автомобиля старый, красного кирпича, четырехэтажный «сталинский» дом, половину третьего этажа которого занимала квартира Садовниковых, она решила не спеша продумать свои дальнейшие действия. Итак, Лора. Что ей нужно от жизни? Либо всех запутать и в конечном счете обмануть мужа, либо разобраться в самой себе. И что это за авиабилеты, обрывки которых нашел Садовников? Что все это означает?

В десять вечера Юля, как проинструктировал ее Крымов, связалась с Садовниковым по сотовому теле фону.

– Добрый вечер, это из агентства, – проговорила она, почему-то волнуясь.

– Я понял, – услышала она осторожный и тихий голос Садовникова. – Лора легла спать.

– Спасибо, – она отключилась и поехала домой.

Поднимаясь по лестнице, Юля услышала шорох и остановилась. «Трусиха, – отругала она себя и, вздохнув, поднялась еще на один лестничный пролет. – Это же кошки».

Но эта были не кошки. Это была женщина.

– Вы меня не узнаете? Юлия смотрела на нее и никак не могла припомнить, где она видела ее раньше. И вдруг на какое-то мгновение все вокруг поплыло и превратилось в душный и пряный мирок Эльвиры Басе – ее учительницы музыки, и Юля словно услышала ее низкий грудной голос, гортанный, чуточку сорванный. Копна седых вьющихся волос, чистое бледное лицо с тонким носом и полными губами, черными влажными глазами и впалыми матовыми щеками. Никто из учеников Басе не предполагал, что после выпускного вечера в музыкальной школе Эльвира Борисовна пригласит их всех к себе на чай. Она готовилась к приходу гостей и напекла много медовых пирожных, ореховых трубочек и сырных печений с ванилью и миндалем, поэтому в квартире было жарко и пахло горячим ароматным тестом. Эльвира Борисовна играла на маленьком кабинетном рояле, время от времени прикладываясь к хрустальному бокалу с черносмородиновым вином, после которого на крышке рояля оставались липкие круги. Сколько же ей было лет? Никто не знал. Женщина без возраста, она носила красивые вязаные и кружевные блузки, темные юбки и дорогую французскую обувь, которую ей привозил из Израиля ее сын. Как же давно это было!

Но сейчас перед Юлей стояла не Эльвира Басе, а точная ее копия, разве что потоньше и поизысканнее одетая.

– Вы похожи на Эльвиру Борисовну.

– Я ее дочь, Марта.

Но это Юле ни о чем не говорило. Ей всегда казалось, что в доме Эльвиры Борисовны жили только ее вещи и воспоминания о сыне.

– Вы ко мне?

– Да, я прождала вас на лестнице больше трех часов, но я была уверена, что вы в городе и никуда не уехали. Так мне, во всяком случае, сказала ваша соседка.

– Больше трех часов. Проходите, пожалуйста. – Юля поспешила открыть квартиру и впустила туда Марту. «Пожалуй, она будет чуть повыше своей матери». – Мне очень стыдно, но «Подражание народному» Хачатуряна мне так и не вернули… Вы ведь за нотами?

Она почему-то была уверена, что от Эльвиры могут приходить только за нотами.

– Нет, я пришла к вам только потому, что вы теперь работаете в детективном агентстве. Я знаю это от вашей матери, с которой пару месяцев тому назад ехала в одном вагоне в Москву. У нас беда.

У Марты были совершенно изумительные зеленые глаза, прозрачные и чистые, словно изумруды. Но всего в ней было слишком: слишком большие глаза, слишком полные губы, слишком бледная кожа, слишком крутые кудри на висках.

– Но почему вы не пришли прямо в агентство?

– Я бы хотела иметь дело с конкретным человеком, с которого можно было бы потом спросить за работу. Наша семья собрала деньги, и мы решили обратиться за помощью именно к вам.

– Но у меня еще мало опыта.

– Думаю, что он вам и не понадобится. Здесь самое главное – не спугнуть. Понимаете, у нас пропала Рита, моя дочь. Ей тринадцать лет. Хорошая тихая девочка. Замкнутая и сложная, как все подростки. Ее нужно найти. Если она мертва – то никакие деньги не помогут ее воскресить, если жива – то никаких денег не жалко, чтобы увидеть ее снова.

– Я ничего не поняла. Вы хотите, чтобы я искала ее САМА, не подключая к этому остальных сотрудников нашего агентства?

– Это ваше дело. Но мы знаем вас и потому обращаемся только к вам. В милиции нам уже отказали, это уж как водится. Сказали, что прошло всего два дня, что девочка «сама отыщется». Но Рита не такая, и если бы у нее была возможность позвонить, она бы непременно позвонила, она же знает, как мы переживаем, как волнуется ее бабушка.

– Я не могу действовать в одиночку, у меня есть начальство. Крымов – опытный следователь, и если чисто внешне он мог показаться вам слишком молодым или просто недостойным вашего доверия, то вы ошибаетесь.

– Мы не интересовались Крымовым… – перебила ее Марта. – Скажите, вы беретесь найти Риту? У вас есть возможности, связи. Если вы будете действовать не одна, мы не против, но деньги мы передадим только вам.

«Ну и денек».

Она смотрела на Марту и пыталась понять, почему во всем городе выбор семьи Басе остановился именно на ней, на Юле Земцовой? И вдруг ее бросило в жар: она все поняла. «Зименков! Они откуда-то узнали о том, что я защищала Зименкова». Все местные газеты писали тогда об этом процессе, и как всегда бывает в таких случаях, статьи, написанные разными авторами, заканчивались традиционным: имеет ли право такой зверь, как Зименков, вообще на защиту? Ведь, казалось бы, и так все ясно: око за око, зуб за зуб. О самой же Юле писали осторожно, отдавая дань ее усердию в подготовке к процессу и одновременно предлагая читателям самим разобраться в самой этике защиты убийцы.

– Хорошо, я согласна, – Юля собралась выслушать Марту до конца. – Расскажите мне поподробнее о Рите. Если не возражаете, я принесу диктофон. Не беспокойтесь, он останется при мне. Никто из посторонних ничего не узнает.

Ее уже стало нервировать то, что окружающие ее люди панически боятся диктофонов, фотоаппаратов и прочей техники. Пусть все остается в воздухе, а не на бумаге. Дикари.

– Понимаете, как я уже говорила, Рита – девочка замкнутая и неразговорчивая. Учится хорошо, нас с мамой слушается. Но теперь об этом можно смело говорить в прошедшем времени. Потому что вот уже два месяца как мы просто не узнаем Риту. И хотя внешне она держалась по-прежнему тихо, я чувствовала, что с ней что-то происходит. Во-первых, надо начать с того, что она стала куда-то отлучаться днем. Мы были уверены, что она ходит на английский, на улицу Некрасова, к Альбине Георгиевне, и представьте себе мое удивление, когда Альбина звонит мне и спрашивает, почему это наша Риточка перестала брать уроки. Мы с мамой дождались Риту вечером и спрашиваем, где она была, и что, вы думаете, она ответила?

– У Альбины.

– Правильно. Она ОБМАНУЛА. А ведь раньше она никогда нас не обманывала.

– У нее появился мальчик?

– Вот и мы с мамой тоже так подумали.

– Но что же в этом плохого?

– Мы думаем, что они и сбежали вместе. Рита в последнее время читала знаете кого?

– Вальтера Скотта, – сказала Юля первое, что пришло в голову.

– Представьте себе – да! Но как вы догадались?

– Да потому что я тоже в ее возрасте читала Вальтера Скотта, но, по-моему, это самое безобидное чтение, какое только можно себе представить. «Айвенго», «Пертская красавица».

– Но потом Риточка резко перешла на Шарля Нодье, а это уже, знаете ли, французский классический роман. Это сплошные любовники.

– Но это тоже нормальное чтиво. Это же не Генри Миллер, в конце-то концов. У девочки началось половое созревание, она встретила мальчика, влюбилась в него. Может быть, все не так трагично, как вам кажется?

– Как бы мы хотели на это надеяться. Мой муж умер год тому назад, и я чувствую себя ответственной за судьбу Риточки.

– Если вы хотите, чтобы я вам помогла, вы должны написать мне все ваши координаты, фамилии Ритиных подружек, учителей, адреса, телефоны, как обычно.

– Я все приготовила.

– Вот и отлично. А когда вы видели Риту в последний раз?

– 25 сентября, ровно два дня тому назад.., и больше она дома не ночевала.

– Она не оставила записки?

– Нет, ничего. Она взяла с собой теплые вещи, – вдруг сказала Марта и растерянно посмотрела на Юлю.

– Что же вы молчали? Теплые вещи? И вы так переполошились?! Девочка пустилась в любовное приключение. Это не смертельно. Это даже нормально. Сейчас другое время. Многие подростки…

Но она вдруг поняла, что и так хватила лишнего: осталось только продолжить фразу, сказать, что «многие подростки живут половой жизнью», и она тотчас потеряет клиентку.

– Многие подростки пытаются доказать родителям и в первую очередь себе, что они самостоятельны. Если ваша девочка взяла теплые вещи, значит, ее не украли, а она ушла САМА. То есть СОЗНАТЕЛЬНО. И будьте уверены – она позвонит. Переболеет независимостью и вернется.

– Так вы раздумали искать ее?

– Ни в коем случае. У вас есть описание ее вещей?

– Нет.

– Тогда напишите, я вам сейчас принесу бумагу и ручку и тем временем согрею чай. Если хотите, я угощу вас мартини.

– Коньяк, если можно, – неожиданно совсем по-деловому произнесла Марта и, получив от Юли бумагу и ручку, принялась сосредоточенно вспоминать детали одежды своей дочери.

После ее ухода в квартире пахло почему-то эвкалиптовым маслом, нафталином и приторными цветочными духами.

Юля посмотрела на часы: половина первого ночи. «Ничего себе денек».

Она решила позвонить Крымову, но вместо его голоса услышала лишь длинные тоскливые гудки. Стоило ей положить трубку, как зазвенел теперь уже ее телефон.

– Да, я слушаю.

– Добрый вечер, – услышала она низкий и чуть хрипловатый голос своего таинственного поклонника и почему-то обрадовалась ему, как старому знакомому. С его первого звонка прошло уже целых две недели.

– Добрый, – ответила она. – Скажите, а почему вы ведете себя так глупо? Звоните по ночам, ездите за мной на машине, присылаете цветы, вернее, оставляете нежные белые розы прямо на пороге. Чего вы хотите?

– Я хотел бы познакомиться с вами, но я значительно старше вас и боюсь вам не понравиться.

– Мне кажется, что вы занимаетесь всем этим просто от скуки. День закончился, и вам нечем заполнить свой вечер, вы выбрали жертву и теперь медленно, но верно идете к цели. Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей? Или дочкой? Или внучкой?

– Вы такая же несерьезная, как я, – вздохнул на другом конце провода ее собеседник и, как показалось Юле, даже улыбнулся с облегчением.

– Мне сказали, что ваша фамилия Ломов. Это так?

– Так. Но кто вам сказал? Крымов?

– Вы и его знаете?

– Я знаю многих. И мне нравится то, что вы дали ему от ворот поворот.

– Он вам не по душе?

– Да нет, пусть живет.

– Сколько вам лет?

– Много.

– Не хотите – не говорите. А мне уже пора спать. Спасибо, конечно, за цветы. Только не оставляйте их больше на пороге, по-моему, это просто кощунственно.

– Но вы позволите мне и дальше делать вам подарки?

– Только в том случае, если вы не будете настаивать на нашем близком знакомстве. Остановимся пока на варианте телефонного романа.

– Как вам будет угодно. Тогда не забудьте перед тем, как лечь спать, выглянуть из квартиры, чтобы забрать цветы. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Она положила трубку. Подошла к двери и посмотрела в «глазок» – на лестничной площадке как будто никого. И только после этого открыла и увидела у себя под ногами большой букет роз, завернутый в коричневую плотную бумагу. Она взяла букет в охапку и с удивлением и удовольствием обнаружила в нем белую картонную коробку, перевязанную красной лентой. Кто бы ей ни говорил, что принимать подарки от незнакомых людей неприлично, Юля все равно этому не верила. Получать подарки – всегда приятно, если только в коробке, понятное дело, не бомба. Кроме того, это весьма романтично.

«А почему бы и нет?..» – подумала Юля, закрывая за собой дверь и замерев перед зеркалом в прихожей с розами, прижатыми к груди. В этой фразе было все: а почему бы не позволить себе пофлиртовать с еще незнакомым Ломовым? А почему бы не позволить себе роман, и даже не телефонный? А почему бы не покататься на роскошной машине с престарелым любовником перед носом красавца Крымова? А почему бы…

Что в коробке? Она открыла ее и увидела прозрачную коробочку с вышитыми, ручной работы, английскими носовыми платками. Подарок был, безусловно, оригинальным и свидетельствовал о неординарности ее поклонника. Но вот как бы узнать, что именно он имел в виду, посылая ей носовые платки? Может, он думает, что она плакса? Чушь. Скорее всего он знает толк в таких вот шикарных и дорогих вещах. Это Крымов подарил бы коробку немецких безвкусных конфет, пошловатые духи «Мадам Роша» и букет революционных гвоздик. Ломов не таков. Но все же: кто он?

Вспомнив о Крымове, она снова набрала его номер. На этот раз трубку взяли.

– Женя, это я.

– Привет. Что, снова не спится?

– Я хотела тебе рассказать о Рите Басе.

– А кто это?

– Ты один? – она затаила дыхание и услышала даже, как тикает будильник в его спальне.

– Один, – горестно вздохнул Крымов.

– Вот и отлично, тогда слушай.

,* * *

В шесть утра она была уже возле дома Садовниковых. Сидя в машине, Юля с трудом сдерживалась, чтобы не заснуть, не спасал даже прихваченный в термосе кофе. Она понимала, что такие «домашние» женщины, как Лора Садовникова, вряд ли встают раньше восьми-девяти часов, однако Крымов настоял на том, чтобы она установила наблюдение за их домом начиная с шести. И вот теперь, дрожа от утреннего озноба, Юля до ломоты в глазах вглядывалась в людей, выходящих и входящих в подъезд, где жили Садовниковы, и даже иногда фотографировала их, если находила интересное лицо. Откуда ей знать, а вдруг любовник Лоры живет на одной лестничной клетке с ней или, что вполне вероятно, у самого Сергея Садовникова рыльце в пуху. Ведь это только мужчины думают, что им, женатым, позволено ходить на сторону и это является чуть ли не нормой, но стоит женщине завести любовника, как подобное уже считается развратом.

Прошел час, другой, солнце осветило весь двор с детской площадкой, кустами акации и дикой смородины, а Садовниковы, похоже, еще крепко спали в своей постели или же завтракали.

…Юля вздрогнула, как будто ее кто-то окликнул. Так и есть – она задремала. Часы в машине показывали четверть девятого. Широко раскрытыми глазами она смотрела на дверь подъезда. Двор между тем заполонили собачники. Старушка гуляла с черным карликовым пуделем, парень в спортивном костюме, напоминающем расцветкой пижаму, держал на поводке раскормленного ротвейлера, мальчик тянул за собой огромного серого дога, который, несмотря на свои большие размеры, был еще явно щенком и не понимал, куда его тянут и зачем. Девушка в розовом сарафане вытирала о траву туфельки, словно случайно испачкала их, возясь с симпатичным рыженьким коккер-спаниелем, пытающимся уткнуться мордочкой в колени хозяйки.

Спустя полчаса двор и вовсе опустел. Дверь подъезда почти не открывалась. Юля, осушив еще пару стаканчиков кофе, вдруг поняла, что сделала это совершенно напрасно. Туалета в машине не было предусмотрено, а потому не оставалось ничего другого, как покинуть место наблюдения и искать общественный туалет. А ведь Крымов ее предупреждал, что перед тем как отправляться «на работу», нужно, чтобы желудок был почти пуст и чтобы из-за таких вот дурацких причин, как лишняя чашка кофе, не пропустить самого главного.

Наконец Юля осмелилась выйти из машины, чтобы попытаться решить свою проблему, не отходя далеко, тем более что поблизости манили сочной зеленью густые кусты. Это рядом с ним с полчасика тому назад гуляла по газону девица с коккер-спаниелем. Юле повезло – за те несколько минут, что она провела за кустами акации, во дворе не появилось ни одного человека. Вдруг ее внимание привлекла странная окраска травы под ногами. Она наклонилась и увидела, что трава в нескольких местах как будто измазана кровью. Создавалось впечатление, словно о траву вытирали обувь, настолько она была примята и растерзана. Здесь полчаса назад девушка в розовом сарафане действительно пыталась очистить о траву туфельки. А откуда вообще взялась эта девушка? Она вышла из подъезда, того самого, где жили Садовниковы.

Юля быстрым шагом направилась к подъезду и, остановившись возле двери, стала внимательно вглядываться в серые ступеньки. Никакой крови. Все чисто. Но девушка явно вытирала ноги в нескольких метрах отсюда.

Когда Юля, повернувшись на шорох, увидела прямо перед собой симпатичную мордочку коккер-спаниеля, прыгающего уже возле ее ног, ей стало и вовсе не по себе. Коккер гулял без поводка, возможно, он не имел никакого отношения к девушке в розовом сарафане. Влажный нос щенка обнюхивал Юдины сандалии, веселые глаза смотрели с надеждой. Солнце играло в рыжей блестящей шерсти. Во дворе было по-утреннему тихо и только откуда-то сверху, из окон, доносилась эстрадная музыка.