– Ну, что там? - задыхаясь от волнения, спросил мастер Таг. - Не тяните, Фирг. Вы нашли?
      Профессор с удвоенными усилиями раскидал обломки по сторонам, потом встал, отряхнул запачканные брюки и с опустошением произнёс:
      – Ничего, - он вздохнул. - Ничего… Обычные глиняные черепки.
      – Этого и стоило ожидать, - буркнул Гром, закатывая рукава.
      Похоже, он собирался набить кому-то морду. Надеюсь, не мне.
      Мастер Таг застонал и схватился руками за голову.
      – Ах, я дурак, какой же я дурак, - из его груди вырвался стон, похожий на плач раненого зверя. - Всё пропало, я погиб, мой род обесчещен. Что подумают обо мне порядочные гномы?
      Он зашатался, на лице его выступили крупные капли пота. Гром схватил Тага за плечи, чтобы тот не свалился на пол без чувств. Я поискал глазами кувшин с водой. И тут Лиринна громко ойкнула. Мы как один обернулись на её возглас.
      – Смотрите, смотрите! - закричала она, судорожно хватая ртом воздух.
      Смотреть было на что. Пока наше внимание отвлекала истерика мастера Тага, с частями разбитой статуэтки стало твориться что-то неладное. Пол засиял и стал переливаться разными цветами: красный, фиолетовый, синий, жёлтый… Цвета меняли друг друга, причудливо сочетаясь как в калейдоскопе, образуя сложные и завораживающие узоры, порой складывающиеся в знакомые образы. Я видел фигуры непонятных животных, бредущих по аллее, выложенной из звёзд. Через мгновение её сменили геометрически правильные каналы, только затем, чтобы раствориться в хаотическом нагромождении смутных образов и ярких бликов.
      – Это магия? - с изумлением спросил мастер Таг.
      – Волшебство Прародителей, - пояснил Фирг.
      – Оно опасно?
      – Нет, если мистер Гэбрил действительно тот, кто родился раньше.
      Я впервые видел подобные вещи, хотя Алур не раз вытворял перед мной различные волшебные фокусы. Однако сейчас действовало волшебство более высокого порядка. Магия в чистом виде.
      Раздался мелодичный перезвон. После него сразу, как по команде, пылинки и осколки разбитой статуэтки вздрогнули, оторвались от пола, поднялись в воздух до самого потолка и закружились в стремительном вихре, ускорявшемся с каждой секундой. В гигантскую воронку втягивались всё новые и новые предметы, но мы, удивительным образом оказались нетронуты.
      Я смотрел на это представление, открыв рот, и наблюдал, как невидимый режиссёр ставил перед нами потрясающий воображение спектакль, где каждый акт был непохож на предыдущий.
      Бешеная пляска закончилась так же внезапно, как и началась. Сверкнула вспышка, похожая на изогнутую дугу грозы. Она оказалась ослепительно яркой, я на мгновение лишился зрения и оказался в кромешной тьме. Мне стало страшно - вдруг это навсегда? Я потерял всякое представление о времени и пространстве. Повеяло холодом. Зубы заклацали сами по себе. Я словно превратился в ледяную сосульку. Неведомая сила стиснула меня тисками. От нестерпимого холода бросило в жар. Загорелись щёки, я попытался добраться до них руками и не смог: миллионы булавочных иголок вонзились в моё тело. Я закричал от боли и услышал эхо моего крика, отражённое от невидимых стен. Казалось, что кричит сама темнота. Потом боль прошла.
      Когда я унял дрожь, то обнаружил, что слепота исчезла, но очертания окружающих предметов стали смутными и размазанными, как будто отстоящими от меня за давно не мытым стеклом. Я протёр глаза, чтобы избавиться от мириад прыгающих солнечных зайчиков, и увидел, что гномы обступили непонятный предмет, висевший в воздухе, и смотрят на него с благоговением. До меня доносился их робкий шёпот. Судя по всему гномы легко отделались и быстро пришли в себя. Я стал вслушиваться в доносившиеся обрывки разговора.
      – Что это такое? - я не различал лиц, но по голосу догадался, что говорившим был мастер Таг.
      – Позвольте, - взмолился профессор. - Посторонитесь, пожалуйста. Дайте мне пройти.
      Он склонился над предметом.
      Мне стало интересно, и я подошёл поближе. Лиринна отклеилась от стены напротив и тут же прильнула ко мне. Девчонке досталось. Она едва держалась на ногах и шаталась. Я почувствовал её прерывистое дыхание на моей груди.
      – Милая моя, как ты? С тобой всё в порядке?
      – Гэбрил, я не знаю. Мне было так плохо… Что случилось?
      Внутри меня что-то ёкнуло. Захотелось стиснуть Лиринну, покрыть её поцелуями, пожалеть.
      – Фирг сказал, что это была магия. Очень древняя. Дряхлая как мир. Ты не испугалась?
      – Я испугалась… за себя, за тебя, Гэбрил. Было жутко больно, я ничего не видела. Не знала, что с тобой происходит.
      – Кажется, всё обошлось, - ободряюще произнёс я. - Мы живы и здоровы.
      Эльфийка всхлипнула.
      – Гэбрил, мне показалось, что я умерла.
      Я поцеловал её в губы.
      – Да нет, с тобой всё в порядке. Хочешь, ущипну?
      – Лучше поцелуй меня снова.
      – С удовольствием.
      Желание любимой для меня закон. Я коснулся её губ. Они были солёными как слёзы. Лиринна расслаблено улыбнулась и ответила на мой поцелуй нежно и робко, потом она стряхнула с себя оцепенение и стала целоваться всё сильнее и сильнее. Прошла целая вечность, ставшая для нас единением сердец.
      – Чем вы тут занимаетесь, мистер Гэбрил? - послышался недовольный возглас Тага.
      – А вы не видите? - раздражённо спросил я, отстраняясь от эльфийки.
      – Мне кажется, вы выбрали неподходящее время для телячьих нежностей, - раздражённо произнёс гном.
      – А в чём дело? Я нашёл вам статуэтку и теперь могу делать, что хочу и когда хочу. Я свободен как ветер.
      Гном огорчился - с формальной точки зрения я был полностью прав. Он снял очки, протёр стёкла, затем водрузил их на место и с робкой надеждой спросил:
      – Вам нужны деньги? Вы хотите заработать премию?
      Я посмотрел на Лиринну. Она кивнула, тогда я осторожно прощупал почву:
      – Деньги нам не помешают. А что вы от нас хотите?
      – В статуэтке находилась карта. Она приведёт нас к одному из самых удивительных артефактов в истории нашего мира.
      – Поздравляю. Значит, я не зря разбил статуэтку на кусочки.
      – Да, мы рады, что нашли в себе силы преодолеть страх и смятение. Мы вам очень благодарны.
      – Учтите это, когда будете подписывать для нас чек.
      – Безусловно, мистер Гэбрил. Вы получите обещанную сумму. Но у вас есть шанс заработать ещё больше. Скажем, тысячу золотых рилли. Как вам такое предложение, мистер Гэбрил?
      Я нахмурился:
      – У вас опять что-то пропало, мастер Таг?
      Гном засмеялся.
      – Да нет. Моё имущество в целости и сохранности.
      – Тогда в чём дело? Я ведь не специалист широкого профиля.
      – Помните, я говорил вам о карте? Мы отправимся на поиски артефакта и хотим взять вас с собой.
      – Что это за артефакт? - заинтересовался я.
      – Не всё сразу, мистер Гэбрил. У нас пока ещё нет полной уверенности.
      – Не хотите говорить - не надо. Я не обижусь. Продолжайте.
      – Чем меньше народу будет знать о цели нашей экспедиции, тем лучше. Путь предстоит не очень близкий. Артефакт находится в развалинах древнего храма.
      – Уж не этого ли? - я назвал храм, где графиня Де Сток потеряла обе ноги.
      Гном посмотрел на меня с удивлением:
      – Вы поразительно осведомлены, мистер Гэбрил. Ума не приложу, как вы догадались?!!
      Я робко потупился, а гном тем временем продолжил:
      – Отдаю восхищение вашим аналитическим способностям, мистер Гэбрил. Да, мы собираемся посетить именно это место. Но нам троим это путешествие будет не под силу. Я стар, наш уважаемый профессор тоже, увы, не молод, мастер Гром излишне прямолинеен. Я не стал бы на него полагаться в тех ситуациях, когда нужен тонкий и деликатный подход. Вы нужны нам, Гэбрил.
      – Один?
      – Нет, мы охотно возьмём с собой и вашу напарницу. Она может быть нам очень полезной.
      Я обратился к эльфийке:
      – Что скажешь, милая?
      – Мне надоел город, - сказала она.
      – Это означает, что ты согласна?
      – Да, - смеясь над моей недогадливостью, ответила Лиринна.
      – Тогда по рукам, мастер Таг. Полторы штуки золотом и мы в полном вашем распоряжении.
      – Тысяча двести, - попробовал поторговаться гном.
      – Полторы тысячи и не меньше, иначе мы с места не сдвинемся, - предупредил я.
      – Всё-таки я был прав, когда назвал вас Облегчителем Карманов, - иронически хмыкнул гном. - Вы любого пустите по миру.
      – Можете нанять кого-то другого, - пожал плечами я. - Мы не настаиваем. Клиентов у нас хоть отбавляй.
      Я отчаянно блефовал, но мастер Таг об этом не знал.
      – Хорошо, - сдался гном. - Я расплачусь с вами по возвращению в город.
      – Вот это по-настоящему деловой разговор, - заключил я. - Когда выезжаем?
      – Завтра утром. Лошадей и всё необходимое мы берём на себя.
      Гномы на лошадях? Интересное будет зрелище.
      Мы договорились встретиться на следующий день в восемь утра у особняка мастера Тага. Я отправил эльфийку домой, чтобы она собрала все необходимые и вещи, а главное - получила у родителей разрешение отправиться в эту поездку. Лично мне на сборы хватит и трёх минут.
      Я вернулся в офис, крепко-накрепко заперся на все замки, разложил раскладушку и завалился спать. В последнее время отдых превратился в роскошь, и я намеревался шиковать до самого утра, предаваясь сну и ничегонеделанию. Любимое занятие.
      Меня моментально сморило, я провалился в глубокий сон, лишённый сновидений. Зря расслаблялся: у судьбы на меня были другие планы. В девять вечера какой-то идиот принял мою дверь за боксёрскую грушу и колотил в неё, пока я не проснулся.
      – Убирайтесь. Никого нет дома, - настроение у меня было, как у типа всю ночь страдавшего от зубной боли.
      – Откройте, полиция!
      – Что, вся? - ужаснулся я, представив картину, как весь личный состав полицейских участков города выстраивается перед моей дверью.
      – Я капрал Хиггинс. Откройте немедленно.
      – Знавал я одного капрала по фамилии Хиггинс, - задумчиво произнёс я. - В прошлом году он меня арестовывал. У него ещё были чудные рыжие усы. Это не вы случаем?
      – Я, - раздражённо сообщил коп.
      – А ваши усы? Они на месте?
      – На месте, - заорал коп. - Откройте немедленно. Меня за вами послал лейтенант Колман.
      – А чего он сам не приехал? Лень?
      Должно быть, капрала чуть удар не хватил от моей наглости.
      – Да как вы смеете? - задыхаясь, завопил он.
      В его представлении главнее Колмана в нашем мире был разве что король.
      – Хорошо. Отставьте мою дверь в покое. Я уже выхожу, - устало сказал я.
      Мои слова прозвучали вовремя: капрал уже приготовился брать кабинет штурмом. В качестве тарана вполне мог сойти болтавшийся по близости любопытный сосед, который работал на сахарную кампанию и любил ошиваться в самых неподходящих местах.
      Я открыл дверь. Ну да, старый знакомый - капрал Хиггинс. По его милости я когда-то упустил беглую эльфийку-хиджи по имени Жозефина.
      – Ничего, что я не переоделся?
      – Колману всё равно, какие на вас шмотки, - капрал облегчённо вздохнул и убрал саблю. Он что, хотел порубить мою дверь как капусту?
      – Что же вам не спится? - буркнул я, и пошёл за копом, рискнувшим повернуться ко мне спиной. Он не боялся, что я буду наступать на его роскошные рыжие усы.
      К Колману меня доставили на знакомой чёрной карете. С прошлой встречи прошло так мало времени, что она, должно быть, сохранила тепло моей пятой точки.
      Лейтенант занимал кабинет, когда-то принадлежавший Морсу. На стене висел портрет короля в деревянной рамке, покрытой лаком. Я слышал, что чем выше начальство, тем больше портреты. Этот был раза в три меньше, чем у Брутса, значит, Колману ещё расти и расти.
      – Здравствуйте Гэбрил, - произнёс лейтенант, не вставая с места.
      Он сидел, откинувшись на спинку стула и закинув руки за голову. Его трость стояла в углу рядом с корзиной для мусора.
      – Добрый вечер, лейтенант, - я сел напротив него, не спрашивая разрешения. - Зачем вызывали?
      – Не догадываетесь? - ухмыльнулся Колман.
      – Разве я гадалка?
      – Дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос, - в сердцах воскликнул Колман. - Кто учил вас этому?
      – Вы первым начали, - справедливо заметил я. - Попробуем ещё раз?
      – Разве трудно догадаться, что я вызвал вас касательно нашего последнего разговора?
      – Ваш предшественник имел дурную привычку таскать меня в участок по поводу и без повода. Я ещё не перестроился. Кстати, как там старина Морс? Скучает по мне?
      – У Морса нет времени предаваться скуке. Его разжаловали в сержанты и отправили на крайний север. Нашли какой-то отдалённый полицейский участок, чуть ли не на дрейфующей льдине и перевели. Морс должен радоваться, что с ним столь мягко обошлись.
      – Это была самая приятная новость за месяц. Спасибо вам, Колман. Дайте мне адрес этой льдины: я вышлю Морсу посылку с тёплыми носками.
      – Рано радуетесь, Гэбрил. Я могу осложнить вашу жизнь ничуть не хуже Морса.
      – Извините меня, лейтенант, но вам что, больше заниматься нечем? Сдался вам одинокий несчастный частный сыщик…
      – Хотите меня разжалобить, Гэбрил? Предупреждаю заранее - эмоций во мне не больше чем в камне.
      – Ну, хоть это нас объединяет.
      – Вы намекаете на ваше прозвище Сухарь?
      – Да.
      – Вы пытаетесь казаться круче, чем на самом деле, - уверено заявил Колман. - Внутри вы мягкий как воск.
      – Только не в тех случаях, когда речь заходит о моих гонорарах. Тогда я становлюсь твёрдым как кремень.
      – Никогда не слышал, чтобы вы страдали патологической жадностью.
      – Вы просто встречали не тех людей. Хотите назову вам пару-тройку фамилий?
      – Возможно, в будущем, - Колман бросил взгляд на часы. - Собирайтесь, Гэбрил.
      – Куда? - удивился я. - Разве мы уже закончили столь увлекательную беседу?
      Перспектива мчаться куда-то на сон грядущий меня не прельщала.
      – Узнаете позже, на месте. Мне хочется выяснить степень вашей причастности к одному крайне неприятному происшествию, - туманно пояснил Колман.
      – Вы говорите загадками, лейтенант.
      – Я не хочу выкладывать свои козыри. Давайте, Гэбрил, пошевеливайтесь. Там скоро появятся парни из службы безопасности, возможно, даже сам Брутс. Я хочу, чтобы вы всё увидели ещё до их приезда.
      – Значит, вы вызвали меня не потому, что соскучились?
      – Точно.
      Мы спустились к карете. Начался дождь. Крупные капли барабанили по крыше. Я пожалел, что не догадался взять зонтик. Эх, пропала моя одежда.
      Ливневые потоки разогнали с улиц всех прохожих. Мы ехали по темным, не освещённым и пустынным проспектам. Вода и грязь летели по разным сторонам. Водостоки не справлялись. На дорогах моментально образовывались огромные лужи.
      – Ну и мерзкая же погодка, - поёжился Колман, глядя в запотевающее окно.
      Словно в подтверждение его слов, ещё сильнее потемнело, тучи разверзлись, и начался град. Крупные как горошины градины с шумом запрыгали по мостовой. Нам под крышей кареты было ещё нечего, но коням и кучеру должно быть доставалось.
      – Этого ещё не хватало, - буркнул лейтенант.
      Мы переехали через скрипучий деревянный мостик и подкатили к мрачному зданию, похожему на тюрьму.
      – Куда вы меня везёте? - забеспокоился я.
      – Неужели не узнали? Это заброшенные мастерские, принадлежавшие ранее Гильдии ремесленников, - удивился Колман. - Им лет двести. Излюбленное место для игр местной детворы.
      – Я здесь впервые. Моё детство прошло на улице.
      – Угу, и в богатых домах, которые вы вскрывали и обносили. Не так ли, Гэбрил?
      – Вижу, вы неплохо изучили мою биографию. Если я решу засесть за мемуары, то возьму вас в помощники.
      Карета остановилась у широко распахнутых ворот. Возле них топтался полицейский в непромокаемом плаще. Должно быть, у него на плечах была чугунная голова, поскольку градин он не боялся.
      – Господа из службы безопасности уже прибыли? - осведомился Колман у полицейского.
      – Никак нет, сэр, - доложил полицейский. - Тут только Диксон, эксперт.
      – А репортёры или газетчики были?
      – Никого не было, сэр. В такую погоду кто будет по улицам шастать. Одни мы, полицейские, сэр.
      – Отлично, - Колман улыбнулся. - Чего стесняетесь, Гэбрил, проходите внутрь. Вас ждёт любопытное зрелище.
      Здесь побывала смерть. Я понял это, как только переступил порог.
      На холодном зацементированном полу возле верстаков лежали два тела, укрытых белым саванном. Рядом с ними на складном стульчике сидел капрал Диксон. Он что-то писал на планшете, покоившемся на коленях. Увидев начальство, эксперт встал и отдал честь.
      – Работайте, Диксон. Мы не станем вас отвлекать, - отмахнулся Колман.
      Он подошёл к одному из тел и отдёрнул саванн. Я увидел вытянувшееся тело со страдальческой гримасой на лице и глазами навыкате. У покойника из приоткрытого рта вывалился опухший шершавый язык.
      – Узнаёте? - спросил меня Колман.
      – Нет, - солгал я.
      На самом деле это был Рив. Я узнал его сразу, как только увидел. Вывалившийся язык наводил на мысли об удушье. Я вспомнил слова Броско, сказанные им в Капаче:
      'Дворяне пользуются ножичками, а нам достаточно простой верёвки, чтобы соорудить удавку. С её помощью мы мстим обидчикам'.
      Лейтенант недоверчиво хмыкнул и откинул второе покрывало. Под ним находилось окоченевшее тело графини.
      – А эту женщину вы знаете?
      – Впервые вижу. Зачем вы показываете мне эти трупы? Я за годы войны насмотрелся их предостаточно.
      – Взгляните внимательнее, Гэбрил, - сурово сказал Колман.
      – Зачем? Я и так себе глаза намозолил на них глядючи, - сказал я с отвращением. - Или вы подобно Морсу тоже тщитесь повесить на меня всех жмуриков?
      – Не кипятитесь, Гэбрил. Никто вас ни в чём не обвиняет. Эти люди связаны с убийством Болванчика.
      – Да? - недоверчиво протянул я. - И каким образом?
      – Самым непосредственным. Их тела обнаружили здесь сегодня вечером мальчишки. Помните, я рассказывал вам, что детвора любит тут играть?
      – Помню. Представляю, как они обрадовались, когда обнаружили здесь трупы, - я кивнул на покойников.
      – Да, бедные детишки. Наткнулись сразу на двух висельников. Сообщили родителям, родители обратились к нам. Мы приехали, сняли трупы и до сих пор гадаем: сами они повесились или их повесили. С нашими возможностями установить это в точности сложно. Скорее всего - невозможно, - Колман вздохнул. - Начальство склоняется к версии о самоубийстве: при мертвецах нашли посмертную записку, - пояснил он.
      – Это была большая любезность со стороны покойников, - усмехнулся я. - И что было в той записке?
      – Чистосердечное признание в убийстве сразу нескольких человек. Мужчина, его зовут Ривом, - эмигрант из Лютании. Он хотел выкрасть регалии императорского дома из музея и нанял для этого Болванчика. После кражи зарезал как лишнего свидетеля.
      – Значит теперь я вне всяких подозрений?
      Колман посмотрел на меня косо:
      – Пока мы придерживаемся версии о самоубийстве - да. Но меня смутил тот факт, что Рив долго проживал в Капаче, а вы совсем недавно туда наведывались. Припоминаете?
      – Было что-то, - неуверенно протянул я, догадываясь, к чему клонит Колман.
      – Более того, вы умудрились по дороге в этот городишко перестрелять целую кучу разбойников, - продолжил лейтенант.
      – Что в этом плохого?
      – Ничего. Я читал о ваших подвигах в газетах.
      – И как это у вас при такой нагрузке хватает времени на газеты? - искренне изумился я. - Вы рискуете перетрудиться.
      – Это вы рискуете угодить в кутузку, если не объясните мне причин вашей поездки в Капач, - рявкнул Колман.
      – Я расследовал одно дело, которое и привело меня в этот город. Клянусь, что оно не имеет никакого отношения к вашим жмурикам, - пожалуй, скоро я научусь лгать как настоящий политик. - Извините, не могу посвятить в вас в детали.
      – Кажется, я понимаю Морса и начинаю разделять его ненависть к вашей персоне. Речь идёт об убийстве.
      – Каком? Вы же сами сказали, что перед нами двойное самоубийство.
      – Это начальство так считает.
      – А вы попрёте против мнения начальства? - уточнил я.
      Колман с хмурым видом промолчал. Это говорило лучше всяких слов.
      – Эти двое, они что - настолько раскаялись, что решили наложить на себя руки? - спросил я, меняя тему.
      – Да, они решили, что зашли слишком далеко. На совести у Рива жизнь какого-то парня из Лютании, убитого им в Капаче и труп Болванчика.
      – А женщина? Кто она?
      – О её личности мы поговорим потом. Она была подружкой Рива и в порыве ревности прикончила свою соперницу - баронессу…
      – Договаривайте Колман. Чего вы замолчали? - удивился я.
      – Меня настораживает ещё одно сходство… - лейтенант принял какое-то решение, но взгляд его остался беспристрастным. - Ладно, я вам скажу, кто здесь лежит вместе с Ривом. Это - графиня Де Сток. Она калека. У неё нет ног, и графиня заменила их протезами. Она давно вынашивала планы мести к баронессе фон Борменталь (видите, Гэбрил, я ничего от вас не скрываю). Тут замешаны и любовь, и ревность и мотивы давней мести. Вот, что написано в посмертной записке.
      Лейтенант зачитал мне отрывок о трёх коротких спичках. Выяснилось, что графиня давно жаждала отомстить обидчице. Ради этого разыскала отошедшего от дел заплечных дел мастера и стала брать у него уроки владения холодным оружием, добившись в итоге потрясающих результатов. Ножом она овладела не хуже любого парня из Гильдии Убийц, правда в отличие от неё наёмные убийцы не были калеками на обе ноги. Таким образом, обиженная женщина превратилась в машину для убийства. Последнюю часть я выслушал с нескрываемым интересом. Об этом Рив мне не рассказывал.
      – Вижу, что перед нами два сапога пара, - заметил я.
      – Разумеется, они стоили друг друга, - согласился Колман. - И вот теперь о том сходстве, с которого я начал. В убийстве баронессы обвинили её мужа - барона Игоря фон Глерна. Я слышал, что он нанял вашего соседа по офису адвоката Марсена, а тот в свою очередь привлёк к расследованию вас в качестве частного детектива. Это правда?
      Я почувствовал, как под моими ногами раскаляется земля.
      – Это правда, но я так и не сумел приступить к расследованию. У меня были обязательства перед другими клиентами.
      – Вы темните, Гэбрил. Мне это не нравится.
      – Ну что вы, разве я осмелюсь лгать в вашем присутствии, Колман.
      – Ещё как. Соврёте глазом не моргнув.
      – Вы слишком плохо обо мне думаете, лейтенант.
      – Нет, это вы слишком хорошо обо мне думаете, Гэбрил. Думаете, я не опущусь до того, чтобы выбить из вас правду силой?
      – Колман, скажите: вы случайно с Морсом не родственники?
      Я нарывался, и знал каким будет его ответ. Лейтенант ударил меня. Не очень сильно, но всё же чувствительно. Он разбил мне губу.
      – Браво, браво, - послышался позади нас знакомый голос.
      Это был Брутс. Он смотрел на нас с издёвкой:
      – Лейтенант Колман, я вижу, что вы умеете налаживать диалог. Вас этому учили?
      – Нет, господин старший следователь. Меня учили другому, но этот тип сам напрашивался.
      – Держите себя в руках, Колман, если дорожите новым назначением. Мистер Гэбрил не раз помогал правоохранительным органам. У нас нет оснований подозревать его в нечестной игре.
      Брутс подошёл к трупам и стал рассматривать их тела без особого интереса, скорее для проформы.
      – Кто тут у нас? - осведомился он после беглого осмотра.
      Колман сообщил, даже отдал следователю посмертную записку. Брутс погрузился в чтение.
      – Что же, всё замечательно, - ответил он, спустя некоторое время. - Записка всё объясняет. Она даёт вам ключ к расследованию сразу двух убийств, совершённых на вашем участке. О лучшем даже не стоит мечтать. Зачем вам сдался Гэбрил?
      – Здесь что-то нечисто, - медленно начал лейтенант. - Этот Гэбрил замешан практически везде. Я натыкаюсь на его след на каждом шагу.
      Брутс посмотрел на него с сочувствием:
      – Похоже паранойя лейтенанта Морса в отношении к Гэбрилу заразна. Не ожидал, что она и вас коснётся, господин лейтенант. Вы производили впечатление здравомыслящего человека. Оставьте в покое мистера Гэбрила. Оформите всё как двойное самоубийство, получите причитающуюся премию. Я позабочусь о награде у вашего начальства. Вы были молодцом. Суперинтендант не преминет отметить ваши заслуги, лейтенант, в раскрытии последних преступлений. Чем плох такой вариант, Колман?
      – С каждой минутой он нравится мне всё больше, господин старший следователь. Но за Гэбрилом нужен глаз да глаз.
      – Безусловно. Мы за ним присмотрим. Если разрешите, я заберу у вас Гэбрила.
      – Он ваш, господин Брутс. Делайте с ним всё, что заблагорассудится.
      Брутс вывел меня из мастерских на свежий воздух. К этому времени и дождь, и град закончились.
      – А теперь мне нужна вся правда, Гэбрил, - настоятельно потребовал следователь.
      Я рассказал ему о Броско, постаравшись сделать это так, чтобы не задеть мастера Тага и его интересы.
      – Ты хочешь сказать, что этот Броско взял на себя грязную сторону дела? - осведомился Брутс, когда я выложил ему всё, что мне стало известно.
      – Да. Он обещал и сдержал слово. Сфабриковал двойное самоубийство, заставил графиню и Рива написать посмертную записку. Хоть я её не читал, но, думаю, что в ней чистая правда… кроме мотивов для самоубийства, конечно.
      – Эти двое получили по заслугам, - согласился Брутс. - Но на твоём месте я бы не стал впредь водить компанию с Броско. Эти наглые парни из Лютании давно у нас на прицеле.
      – Что вы намереваетесь с ними сделать?
      – Пока ничего. Они нам нужны. С их помощью мы ставим Лютании палки в колёса. Они помогают нам вести игру с лютанской верхушкой. Насколько я понял: регалии императорского дома пропали? Их не нашли при обыске мастерских.
      – Вряд ли Броско избежал соблазна забрать их себе.
      – Отлично. Пускай у него и остаются. Сдаётся мне, что у Броско они будут под надёжной охраной. Этот парень любит монархию, установившуюся у него на родине, как собака палку, и приложит все усилия, чтобы нынешняя власть не добралась до регалий. Зато мы всегда будем знать у кого они под рукой.
      Я вспомнил о беглом Мяснике.
      – Брутс, послушайте. Это правда, что лорд Риторн бежал?
      Следователь нахмурился.
      – К сожалению, да. Морс, заступивший в тот день на дежурство по тюрьме, проявил поразительное головотяпство. Я удивляюсь, почему смыться удалось только одному Риторну? Морс создал все условия: любой из арестантов имел шанс очутиться на свободе.
      – Хотите, я поделюсь с вами некоторыми соображениями?
      – Валяйте, Гэбрил. Котелок у вас варит.
      – Бегство Мясника не случайно, - сообщил я и рассказал о подслушанном возле особняка убитой баронессы разговоре между Толстым Али и Морсом.
      – Хм, - задумался Брутс. - Думаете, что Толстый Али помог организовать этот побег?
      – Конечно. Уж больно всё сходится. Вряд ли бы Морс пошёл на должностное преступление, не имея серьёзных оснований. На лейтенанта надавили, причём сильно, возможно, угрожали его жизни. Али это умеет.
      – Интересная гипотеза. Над ней стоит подумать, - задумчиво произнёс Брутс. -Кстати, о Толстяке. Вы не поверите, но Толстый Али сегодня утром обратился в полицию с заявлением.
      – Вы шутите?
      – Ни в коей мере. Он заявил, что городе появился его двойник, и этот двойник крадёт у Али деньги. Можете себе такое представить?
      – Двух Толстых Али сразу? По-моему и один - это уже слишком.
      – Полицейские подумали то же самое, тогда Али притащил в участок трёх парней. У одного из них кличка Гвоздь, рангом он чуть выше шестёрки. Остальные - шушера помельче. На них места живого не было: видимо, костоправы Али постарались, но ничего путного не добились. Так вот, эти трое утверждают, что передали Толстяку лично крупную сумму денег, хотя сам Али в это самое время находился в совершенно другом месте и знать ничего не знал.
      Я хмыкнул. Брутс истолковал это по-своему.
      – Вот и мы так решили. Засадили всю троицу в холодную, чтобы они там подумали над показаниями и впредь не пытались дурить хозяина с помощью мифических двойников. Хотя…, - Брутс выпятил губы вперёд, как телёнок, который тянется к матери. Его осенила мысль:
      – Знаете, Гэбрил, поймите меня правильно, но я слышал, что у вашей помощницы были крупные неприятности, связанные с Толстяком, причём совсем недавно.
      – У неё всё в порядке.
      – Я и не сомневаюсь. Я думаю, что вы их решили.
      – Совершенно верно.
      – Однако, после того как вы вернулись из армии, уже у самого Али проблемы пошли косяками. Меня это почему-то совсем не удивляет.
      Я печально вздохнул. И этот туда же.
      Брутс задумчиво произнёс:
      – Боюсь, что ещё немного и у меня появятся те же симптомы, что у Морса. Вы удивительный человек, Гэбрил. У вас редкое умение оказываться замешанным в любой маломальской заварушке.
      – Я похож на двойника Толстого Али?
      – Нет, - ответил Брутс. - Но я помню, с кем вы водили дружбу, Гэбрил. Этот ваш приятель - маг-неудачник Алур… давно вы с ним не встречались?
      Однако в интуиции Брутсу не откажешь.
      – Больше года, - честно признался я.
      – Чувствую, что вы мне не врёте, - согласился Брутс. - У вас глаза честного человека. Всё равно странно…
      На этом мы с ним расстались. Я отправился досыпать, а он ловить очередного государственного изменника.

Глава 14