Меня ждало разочарование. Увы, баронесса обладала стопроцентным алиби, придраться к которому не представлялось возможным. Пришлось отступиться.
Однако наш разговор имел определённый психологический успех. Мы обнадёжили барона до такой степени, что он расправил потрёпанные пёрышки и стал похож на человека. Теперь стало понятно, как ему удалось женить на себе деньги баронессы.
Граль любезно проводил нас до выхода из тюрьмы, должно быть, опасался, что нас примут за беглых преступников и засунут в первую, подвернувшуюся под руку камеру.
– Похоже, мы банкроты, - сообщил я Лиринне, когда солнечные лучи, больше не сдерживаемые никакими искусственными преградами, смогли добраться до моих, успевших отвыкнуть от естественного освещения, глаз. - У нас на руках два пустых билета. Я не знаю, что нам теперь делать.
– Мне непривычно слышать такие слова от мужчины, - усмехнулась Лиринна. - Ты рановато сдался, любимый.
– Увы, но моя голова принципиально отказывается подкинуть пару-тройку свежих идей.
– Тебе нужен стимул, - снова улыбнулась эльфийка.
– Какой?
– А такой, - Лиринна наградила меня поцелуем, прямо напротив окон здания, в котором мы только что побывали.
– Боюсь, что твой стимул направляет мои мысли только в одну сторону, - засмеялся я. - И ты прекрасно понимаешь, в какую именно.
– Давай сделаем так, - предложила Лиринна. - Если расследование кражи Ган-Ли привело нас в тупик, мы займёмся убийством баронессы. Ты снова придёшь в форму и живо раскрутишь оба преступления.
– Ты редкостная оптимистка, Лиринна. Мне бы твою уверенность…
– Её хватит на нас двоих. Я поделюсь.
– Тогда отправимся к дому покойной. Возможно, нам удастся найти то, что полиция пропустила или посчитала неважным.
– Теперь я снова вижу перед собой человека, за которого собралась выйти замуж, - обрадовано заявила Лиринна.
Надеюсь, что наш, покуда ещё несостоявшийся брак, не распадётся, когда я почувствую очередной приступ уныния, а со мной такое случается гораздо чаще, чем мне бы того хотелось.
Особняк семейства фон Борменталей был закрыт. На парадном входе висел пудовый замок, на чёрном - чуточку полегче. Кроме того двери были опечатаны полицией. Об этом свидетельствовали жёлтые ленточки с сургучными печатями на обоих входах.
– Здорово, - протянула Лиринна. - А куда слуги подевались?
– Хозяйка мертва, хозяин под арестом. Слугам здесь делать нечего.
– Как мы туда попадём?
– Я же не зря проходил практику у лучших домушников города, - ухмыльнулся я, перед тем как приступить к осмотру замков.
С парадным входом решено было не связываться - я не хотел, чтобы мои манипуляции видел кто-то из посторонних, хотя замочек, который там висел, несмотря на свой внушительный внешний вид, открывался ногтем. Для того, чтобы вскрыть чёрный вход, мне пришлось одолжить у Лиринны заколку для волос и аккуратно поковыряться ею в механизме замка. Он был хитрой конструкции, но пять минут страха и литр выступившего на мне пота, сделали своё дело. А уж как обходить полицейские печати знает каждый мальчишка в округе, тем более я.
Внутри было тихо. Окна плотно закупорены - дом уже несколько дней не проветривался, поэтому затхлый запах преследовал нас всё время, пока мы шарили по особняку.
Я быстро отыскал спальню, в которой произошло убийство. Никто не потрудился сменить залитое кровью бельё, поэтому комната была полна мух, надсадно жужжащих над ушами. Мне тут не нравилось, эльфийка испытывала схожие чувства.
Кровать с некогда белоснежным балдахином впечатляла поистине исполинскими размерами. Здесь можно было потеряться даже такому далеко не хилому парню как я, что уж говорить о хрупкой женщине вроде убитой баронессы. Тосковали ли она грустными и одинокими ночами по своему лютанскому красавчику, пока её муж храпел в другой комнате? Этого мы уже никогда не узнаем.
– Гэбрил, как думаешь, если барон действительно никого не убивал, мог ли сюда проникнуть кто-то из посторонних? - вдруг спросила Лиринна, до сего момента с опаской прижимавшаяся ко мне. Ей было страшно и неуютно.
Я окинул помещение беглым взором, подошёл к большому окну, напоминавшему по форме арку с закруглённым верхом, и выглянул из него наружу. Рядышком проходила пожарная лестница.
– Запросто. Для этого даже не надо лазать по стенам. Хозяева дома оказались поразительно беспечны. Убийца мог подняться по пожарной лестнице. Если окно в спальне было открыто, то проникнуть сюда пара пустяков. Теперь представь себе следующую картину: слуг дома нет, барон валяется пьяным в стельку, а баронесса давно уже забылась сладким сном. Убийца незаметно подкрадывается к кровати, отдёргивает балдахин и перерезает несчастной женщине горло. Затем слышит шум по соседству - это проснулся барон, который решил спуститься на первый этаж. Убийца достаточно хладнокровен, он не бросается к окну, а осторожно выходит из спальни и крадётся за пьяным бароном, который настолько невменяем, что не видит и не слышит ничего, что творится вокруг. Убийцу осеняет идея - свалить убийство на барона. Удар по голове, несчастная жертва падает вниз и теряет сознание. Убийца кладёт барону в руки нож и исчезает тем же путём, откуда пришёл.
– Ужасно, Гэбрил, - пробормотала эльфийка, стуча зубами. - Если всё обстояло так, как ты говоришь, нам просто необходимо найти и покарать убийцу, пока не пострадал невинный человек.
– Тогда займёмся поиском улик. В доме такой идеальный порядок, что это наводит на мысль о том, что полиция если и проводила здесь обыск, то делала это спустя рукава. И мне кажется, я знаю, что нам надо найти в первую очередь.
– Да? - удивилась эльфийка. - И что именно?
Вместо ответа я предложил ей посмотреть по сторонам. Терпение у эльфийки быстро иссякло.
– Гэбрил, я не понимаю, что ты имеешь в виду, - взмолилась она.
– Обрати внимание на прикроватный столик, - посоветовал я. - Что большинство из нас могут на нём держать? Чего здесь не хватает?
Эльфийка хлопнула себя по лбу.
– Как же я раньше-то не догадалась. Подсвечник…
– Или светильник, - кивнул я. - Ночи сейчас светлые, но без дополнительного освещения на ночь не почитать, а баронесса, судя по той стопочке книг на столике, читать любила.
Мы быстро нашли то, что искали. Убийца не потрудился вернуть медный подсвечник на место, а оставил его на маленькой полочке у спуска на лестницу. Кроме подсвечника там стояли ещё несколько ночных фонарей. Я, не притрагиваясь, осмотрел его со всех сторон и отыскал на нём вмятину - след от удара по затылку барона.
– Думаю, что над этой штуковиной стоит поработать полицейским экспертам, - сообщил я. - Возможно, убийца оставил на ней свои пальчики.
– Ты думаешь, что они согласятся провести повторный обыск? - спросила Лиринна.
– Если попрошу я, то они вряд ли пойдут мне навстречу. А вот Марсен - другое дело. Как адвокат он может хорошенько поджарить им пятки. А уж мы-то подскажем ему, на что стоит обратить внимание.
– Мы будем ещё осматривать дом?
– Я бы с удовольствием порылся в переписке баронессы с парфюмером, но эти материалы, скорее всего, хранятся в полиции как улика. Пойдём к выходу. Я постараюсь обстряпать дело так, что ни одна зараза не догадается о нашем визите.
Мы вышли из особняка, соблюдая все меры предосторожности. Я аккуратно защёлкнул замок, вернул ленточку с печатью в исходное состояние и подвёл эльфийку к пожарной лестнице. Кто-то, несомненно, по ней поднимался и спускался. На земле виднелись отпечатки ног, а к ступенькам прилипло несколько комочков грязи.
– Ещё несколько свидетельств в пользу нашей гипотезы, - заметил я. - Жаль, что полиция их проглядела. Впрочем, я знаю, чем эти парни руководствовались.
– Ты поставишь Марсена в известность? - спросила Лиринна.
– Разумеется, - подтвердил я.
Потом внимательно осмотрел отпечатки. Такой размер ступни мог принадлежать женщине невысокого роста, ребёнку или гному - это ограничивает круг подозреваемых какими-то жалкими двумя сотнями тысяч кандидатур из числа жителей столицы.
– Ладно, хватит, - вздохнул я. - Нам здесь больше делать нечего. Отправляйся к Марсену, расскажи ему обо всём, не упуская не единой подробности. Добейся того, чтобы он взялся за это убийство, Скажи, что мы поможем ему выгородить клиента.
– А ты? - озабоченно спросила эльфийка.
– А я займусь самой противной работой на свете - бумажной. Отправлюсь в городской архив. Постараюсь нарыть там как можно больше информации.
Мы распрощались с эльфийкой, и я двинулся к городскому архиву. При мысли о том, сколько мне придётся перелопатить документов, волосы мои зашевелились и встали дыбом, однако заморосивший дождик вернул их в исходное положение.
Глава 9
В которой я посещаю городской архив, а потом с приключениями добираюсь до Капача
Я не кривил душой, когда сказал Лиринне, что терпеть не могу бумажную работу. Есть люди, которые питают маниакальную страсть к возне с бумажками, тоннами скупают канцелярские принадлежности, заводят под любую ерунду толстую папочку со скоросшивателем, но я могу жить только в том бардаке, что окружает меня со всех сторон. Редкие попытки хоть как-то упорядочить накопившиеся залежи приводят только к тому, что я начинаю путаться и забывать в какой укромный уголок засунул тот или иной документ, хотя обычно трачу едва ли не доли секунды на поиски.
Лиринна - моя полная противоположность, а противоположности притягиваются, поэтому мы и вместе.
Дождик приударил, и я пожалел, что не взял с собой зонтик. Лило как из бездонной бочки. На улице потемнело: небеса затянуло сплошной завесой туч, не пропускавших редкие лучи солнца. Я моментально промок до нитки, намокшая одежда прилипала к телу и мешала двигаться. Холодные струйки стекали за шиворот рубашки, ботинки противно хлюпали. Перед входом в городской архив я снял башмаки и вылил из каждого по литру воды, носки пришлось отжать - эффект получился аналогичный: под козырьком образовалась солидная лужа, Я опустил воротник пиджака, стряхнул с брюк невидимую пушинку и потянул за ручку мощной двери, сделанной из морёного дуба. Дверь распахнулась без всякого скрипа - её смазывали чаще, чем глотку алкоголика.
Городской архив располагался в самом древнем здании города. Должно быть, эти бурые стены многого насмотрелись на своём веку: войну с орками, конфликт с эльфами, восстание баронов-мятежников, волнения, направленные против Других - всего и не перечислить. Я смотрел на бесчисленные стеллажи, уходящие в высь под облака и теряющиеся за горизонтом, с чувством благоговения.
На каждой полке приютился кусочек истории человечества и иных рас: чьи-то деяния, подвиги, проступки, преступления. Жизни миллионов существ укладывались в несколько строк архивных документов. Это наводило на философские размышления. Надеюсь, что от меня в итоге останется не только скупая строчка: родился в таком-то году и умер в таком-то. Возможно, между этими датами будут ещё два-три предложения. Хотя, мне скорее всего, будет ужё всё равно.
Я стоял и вертел головой - глаза разбегались одновременно по тысяче направлений. Старичок, седой как лунь, заметил моё замешательство и слез с этажерки; он уже битых пять минут пытался пристроить на узкую полку толстенный фолиант размером с чемодан опытного путешественника, пока без особой удачи. Моё появление спасло старика от полного физического истощения.
– Вам помочь? - ему самому не помешала бы помощь. Старик дышал на ладан. Если бы мне удалось дожить до его лет, я не стал бы поднимать вещи тяжелее вставной челюсти.
– О да, было бы неплохо, - признался я. - Тут столько всего, что даже не знаешь, как подступиться.
– Глаза боятся, руки делают. Скажите, что вас интересует, и я попробую это отыскать.
– Если вас не затруднит… - неуверенно протянул я.
– Что вы, это моя работа, - старичок был сама любезность и говорил голосом сладким как медовый пряник.
Архивариус скучал или рассчитывал на денежное вознаграждение. Я помог ему развеять скуку и улучшить материальное благосостояние, однако сразу наткнулся на первое препятствие: к некоторым материалам требовался особый доступ. У меня его, разумеется, не было.
Я показал значок частного детектива. Старик оглядел его и заметил, что это не даёт мне особых прав.
– Частный сыщик не является официальным лицом. Нужно получить специальное разрешение от властей, - заявил архивариус, возвратив мне значок.
Логично, личная жизнь граждан должна хоть как-то охраняться от посторонних посягательств, даже если на страже стоят вот такие замшелые старички-мухоморы.
Я сослался на Ангера Брутса. Архивариус связался с кем-то по трубке, вделанной в стену (между целым рядом зданий существует такой нехитрый способ связи) и быстро получил ответ. Очевидно, Брутс пребывал в хорошем расположении духа. Не знаю, что он велел передать насчёт меня, но старичок всё же получил возможность отработать чаевые.
– Итак, что вас интересует?
Я искал всё, что касалось четырёх человек: трёх женщин, пользовавшихся одной маркой духов, и одного ловкого парфюмера.
Прошёл час. На выделенном персонально для меня столе лежала обширная кипа пожелтевших бумаг: журналы регистраций, учётные книги; реестры, подписки старых газет, метрики, справки и куча прочей полезной макулатуры. Будь в моём распоряжении месяц - я бы смог пропустить через себя весь объём информации и отсеять ненужное, но его у меня не было. Максимум, на что я мог рассчитывать - всего один вечер. Время поджимало, поэтому я перелистывал страницы с бешеной скоростью, доверив глазам самую сложную работу: как только они за что-то цеплялись, я притормаживал, находил интересующий момент и выписывал его в блокнот. Дело продвигалось ни шатко, ни валко.
Удивительно, но легче всего было найти информацию о парфюмере. Блокнот постепенно заполнялся корявыми строчками - почерк у меня тот ещё. Лиринне не раз приходилось гадать, что же я накарябал.
Вот, что у меня получилось:
Жак Рив - отпрыск благородной семьи лютанских аристократов. Ему сорок три года. Архивы, как и Дебби, считают его мертвецом, однако я недавно нашёл живое подтверждение тому, что Жака рановато записали в покойники, и не стал принимать на веру официальную версию. Четверть века тому назад семья Ривов бежала к нам из Лютании, когда там свергнули очередного короля. Лютания вновь стала республикой, и оставалась ей вплоть до середины позапрошлого года. Погожим летним деньком произошёл государственный переворот, вдохновляемый партией роялистов. Парламент обстреляли из пушек и в полном составе повесили на центральной площади. Кровь лилась рекой.
Теперь у лютанцев король - не хуже и не лучше предыдущих. В истории нашего королевства было немало монархов, которые на фоне нового правителя Лютании кажутся бледнее моли. К сожалению, каждое потрясение приводит к новой волне эмиграции. Поставившие не на ту карту, стремглав мчатся до государственной границы, надеясь, что их не поймают и не водворят обратно. Родителям парфюмера повезло.
Ривы нашли пристанище в Капаче - пригороде столицы. Жака отдали в университет, там он учился на одном курсе со всеми тремя женщинами - графиней, баронессой и Леди Разбойницей. Вот такая любопытная зацепка, которая пока что мне ничего не давала. У нас в столице всего один университет - это самое престижное учебное заведение королевства. Все дворяне стремятся его закончить, тем более, что принимают их без вступительных экзаменов. Если бы мне в голову пришла блажь стать студентом, то меня экзаменовали бы по пяти-шести дисциплинам самые суровые преподаватели, считающие завалить тебя личным делом, а проходной балл был бы выше шпилей королевского дворца. Гвенни рассказывал, с каким трудом ему удалось преодолеть предвзятость университетских профессоров и поступить на учёбу, но его путь не для меня. Я отношусь с уважением к умникам, но, будучи жутким лентяем, не способен на такие самопожертвования. Фантастический роман для меня интересней учебника химии. Гвенни говорит, что я разжижаю себе мозги, но по мне это гораздо лучше, чем чахнуть над длиннющими формулами или зубрить, сколько позвонков в скелете птеродактиля.
В университетской летописи обнаружился дагерротип, на котором был запечатлён курс Жака в полном составе. Парфюмер стоял в первом ряду, крайний справа. Молодой парнишка, на чьих губах ещё не высохло молоко. В его возрасте я уже ходил в атаку и убил первого в своей жизни человека. Меня до сих пор мутило от этих воспоминаний и попытка спрятаться за мысль о том, что убитый был вражеским солдатом, который сотворил бы со мной то же самое, не успей я опередить его на какое-то мгновение, не успокаивала мою совесть.
Поскольку под дагерротипом шло подробное описание всех запечатлённых персон с указанием их месторасположения на снимке, я быстро нашёл и трёх женщин, повязанных любовью к одной и той же марке духов. В молодости Леди Разбойница была куда привлекательней той высохшей женщины, с которой мне довелось утром встретиться в стенах городской тюрьмы.
Баронесса оказалась настоящей красавицей. Немного полновата на мой вкус, но ей это шло. Глядя на весёлое, полное энергии личико, не верилось, что она уже несколько дней как мертва.
Графиня Де Сток олицетворяла собой холодную аристократическую красоту. Мраморная статуя, от одного взгляда которой кровь сворачивается и превращается в лёд. Похоже, что все, кто стоял в момент снимка рядом с ней чувствовали то же, что и я. Люди инстинктивно стремились от неё удалиться. В результате вокруг прекрасной ледышки образовался вакуум. Чтобы дотянуться рукой до ближайшего соседа ей бы пришлось сделать шаг в его сторону, но я искренне сомневаюсь в том, что она бы до этого снизошла.
Стоит отметить, что преподаватели, комплектовавшие курс, отличались редкой толерантностью - среди студентов были представители практически всех рас, населяющих королевство, даже парочка илонов, редко питавших интерес к наукам.
Я обратился к архивариусу с просьбой одолжить мне дагерротип на пару-тройку дней. Не знаю, что мной двигало, но я проявил лишнюю настойчивость. Архивариус был не в восторге. Он возмущённо покачал головой.
– Извините, но мы не разрешаем посетителям выносить с собой материалы. Если вам придёт в голову идея сделать это тайком, то хочу вас предупредить о том, что на выходе всех посетителей ждёт тщательный обыск, - заявил он.
– К чему все эти строгости? - удивился я.
– Мы обнаружили, что за этот год лишились многих материалов, представляющих историческую или культурную ценность, доступ к которым был ограничен или полностью запрещён. Кто-то повадился воровать секретные документы. Надеюсь, что нам удастся изловить и наказать этого субчика.
– Очень жаль, - вздохнул я.
И тут старичок меня удивил.
– Кстати, вам совсем не обязательно брать с собой оригиналы документов. Мы можем изготовить копию.
– Как это?
– Ну, раз вы связаны со службой безопасности, я могу приоткрыть вам одну из наших тайн. Пройдёмте со мной, - старичок отвёл меня в маленькое помещение, в котором на столике с изогнутыми ножками покоился ящик, вроде тех, какие обычно используют богатые женщины, для хранения драгоценностей. Я их повидал немало во времена криминальной юности.
– Это Дубликатор, - сообщил архивариус, поднимая крышку ящика.
– Что-что, простите? - не понял я.
– Дубликатор. Устройство, позволяющее нам получать копии важных бумаг. Подарок наших магов, преподнесённый ими незадолго до гибели, - пояснил старичок.
Люди думают, что маги погибли во время войны с эльфами. Я поддерживаю это заблуждение уже второй год.
– Хотите, продемонстрирую его работу? - предложил старичок.
Я был заинтригован. Никогда не слышал о Дубликаторе. И Алур не распинался на эту тему. Впрочем, он мог и не знать.
– Конечно. Я прямо горю от нетерпения.
Старичок приподнял крышку ящика, положил на синее бархатное дно дагерротип, который я хотел взять с собой, закрыл Дубликатор так, чтобы не было никаких щелей. Сбоку ящика располагался механизм, похожий на часовой: пружинки, шестерёнки. Транк! Старичок повернул позолоченную ручку механизма. Я почувствовал непонятный гул, исходивший от странного устройства, пол под нами завибрировал. Внезапно гул стих. Что-то внутри механизма щёлкнуло и стало проворачиваться. Поскрипывая салазками, из ящика выехал лоток, изготовленный из покрытого лаком дерева. На лотке лежал дагерротип.
– Стоило устраивать всю эту церемонию, чтобы эффектно вручить мне ту же самую штуковину, что вы засунули в ящик? - усмехнулся я, взяв снимок.
– Вы думаете, что это один и тот же предмет? - старичок вернул мне усмешку. - Ошибаетесь.
Он поднял крышку и достал оттуда точно такой же дагерротип, что был у меня в руках.
– У меня оригинал, у вас копия, - сообщил довольный архивариус.
Я сличил оба дагерротипа. Сомнения быть не могло - они ничем не отличались.
– Здорово! - восхитился я.
В голову пришло ещё одно практическое применение прибора.
– А деньги на нём тоже можно размножать?
Старичок рассмеялся:
– Маги, создавшие Дубликатор, позаботились о многом, в том числе и о том, как не навредить королевству. Давайте проверим. У вас есть при себе купюра в один золотой рилли?
Я открыл бумажник, нашёл деньги и протянул их старичку, проклиная себя в душе за неосмотрительность.
– Обратите внимание, - сказал старичок, - я кладу ваши деньги в Дубликатор, закрываю крышкой и завожу механизм, - ящик снова затрясся, потом раздался звонкий щелчок выскочившего лотка; на нём лежала моя купюра. - А теперь посмотрим, что у нас внутри.
На бархатной подушке не было ничего, кроме горстки пепла. Это всё, что осталось от моего рилли.
– Однако!
– Мы же не хотим, чтобы нас судили как фальшивомонетчиков, - пояснил архивариус. - Вы можете делать дубликаты любых документов, но печатание денег - это прерогатива Монетного Двора его величества.
– Здорово. Значит, я могу взять себе копию снимка?
– Пожалуйста. Оставьте его себе на память, - разрешил архивариус. - И ещё, - старичок замялся, - никому, пожалуйста, не рассказывайте о Дубликаторе. Мы держим его существование в секрете.
– Не беспокойтесь. Я умею хранить чужие тайны.
Я засунул снимок во внутренний карман пиджака и вернулся к раскопкам. После окончания университета пути Жака и трёх женщин разошлись. Рив добился успехов в качестве парфюмера, творившего элитные духи, Леди Разбойница начинала оправдать своё прозвище, а остальные аристократки надолго выпали из поля зрения официальных источников. Чем занимались баронесса и графиня в этот период - оставалось загадкой.
Перелистнув очередную кипу документов, я нашёл упоминание об экспедиции, в которой принимали участие все трое женщин. Очевидно, они обладали авантюрным складом ума, поэтому рискнули отправиться на поиски мифических сокровищ, якобы брошенных одним из легендарных бихарских купцов, когда на принадлежавший ему караван напали кочевники. Грабителям удалось хорошо поживиться, но, как считалось, самое ценное купцу всё же удалось спрятать в развалинах древнего храма, построенного лет пятьсот тому назад неведомыми создателями. Эта экспедиция состоялась одиннадцать лет тому назад. Именно во время её графиня и лишилась обеих ног. Женщина угодила в хитроумную ловушку, придуманную строителями храма, и превратилась в калеку на всю жизнь. Не удивительно, что с тех пор графиня стала добровольной затворницей.
Что самое обидное - все поиски оказались тщетными. Легенда на поверку оказалась просто легендой; обычным вымыслом, в котором на одно слово правды приходится дюжина фраз вранья. Кладоискатели вернулись с пустыми руками.
Пожалуй, всё. Больше мне тут ничего нарыть не удастся, и я решил покинуть архив, унося с собой заполненный блокнот и снимок. Меня, как и предупреждал архивариус, действительно самым тщательным образом обыскали на выходе, однако я перенёс обыск спокойно. Не впервой.
Дождь прекратился, однако за несколько часов на улицы города вылилась месячная норма осадков, и теперь на другую сторону можно было перебраться только вплавь. Я проводил взглядом бурные потоки воды, вмиг превратившие городские кварталы в острова и тяжело вздохнул.
– Не всё так плохо, Гэбрил.
Я вздрогнул и обернулся на голос, раздавшийся откуда-то сзади. По логике вещей там должна была быть только кирпичная кладка, которую мне пришлось подпирать спиной, дабы она не упала от старости, однако, вместо сплошной выложенной из кирпичей стены на меня пялилась довольная физиономия призрака барона Отто фон Бомма.
– Кого я вижу! Барон, вы вернулись?
– Да, - кивнул призрак. - За минувший год я побывал во многих местах и теперь жажду перевести дух в родных пенатах. Хотя я всего лишь бесплотное привидение, но даже оно нуждается в отдыхе.
– Как вы меня нашли, барон?
– Очень просто. Оказавшись в городе, я первым делом посетил ваш офис, и Лиринна сказала, где я смогу вас разыскать. Дождь для меня не помеха, так что пока люди отсиживались по домам, я преспокойно добрался до архива, заглянул внутрь и увидел, что вы очень заняты, поэтому не стал вам мешать, и подождал снаружи. Чем вы сейчас занимаетесь, Гэбрил?
– В настоящее время раздумываю над тем, где бы мне достать лодку, - пошутил я.
– Вы не хотите ввести меня в курс дела? - поник барон. - Жаль, я бы мог вам пригодиться. Давно хотел заняться чем-нибудь полезным.
– Думаю, что мы найдём применение вашим талантам, - заверил я призрака. - Кстати, как там Лиринна?
– О, она ужасно занята. Ей пришлось выдержать нелёгкий разговор с вашим соседом - адвокатом. Он не хотел брать на себя ответственность и заниматься клиентом, чья вина считается практически доказанной, однако девушка проявила поистине недюжинную настойчивость, и господин Марсен сдался.
– Лучше бы он не сдавался. Всё равно всех денег нам не заработать, а разрываться на части я не умею, - пробурчал я.
– Мне так и передать миссис Лиринне? - ехидно спросил призрак.
– Не стоит, лучше передайте ей, что меня сегодня в городе не будет. Я поеду в Капач, хочу узнать, почему одному парфюмеру захотелось, чтобы его посчитали мертвецом. Вернусь завтра. Если хотите, можете остаться на ночь в моём кабинете - вам никто не помешает, - предложил я.
– Отличная идея, - согласился призрак. - Думаю, что я непременно воспользуюсь вашим предложением. Обещаю, что смогу удержать моё природное любопытство в узде и не стану читать вашу деловую переписку.
Другой у меня не было, поэтому я отпустил его с лёгким сердцем. Прежде чем отправиться в Капач, мне пришлось заглянуть на огонёк к Подкове. На самом деле этого парня звали Джоном или Джимом, но какой вариант являлся правильным, не помнила даже его мать.
Подкова был частным сыщиком, как и я. Город у нас достаточно большой для того, чтобы в нём могли работать сразу несколько представителей моей профессии, не рискуя стукнуться лбами. Но между нами была одна существенная разница - если у меня за те несколько лет, что я подвизался на ниве частных расследований, сложилась определённая репутация, преимущественно положительная, то у моего коллеги с этим возникли проблемы. Два года тому назад он попросту 'сдал' клиента, случайно подставив его полиции. С тех пор Подкове не везло катастрофически. Любой из нас может оступиться и сделать осечку, но в его случае ошибка оказалась фатальной. Он перебивался с хлеба на воду, оказывая за скромную плату разовые услуги другим детективным агентствам, которые нанимали его для слежки и прочей 'чёрновой' работы. Клиенты к нему не шли.
Я хотел нанять его и поручить работёнку, которая ему будет вполне по силам. Офиса у Подковы уже давно не имелось. Если он не вкалывал на субподрядчиков, то найти его можно было только в одном месте - в баре 'Сухая ветка' моего старого знакомого Лу. Туда я и направился в расчёте застать Подкову.
Вечером у Лу всегда было многолюдно. Люди приходили в его заведение, чтобы отдохнуть после трудного дня, коротая время за стаканчиком горячительного, и, завязывая новые знакомства. Кроме того, Лу держал очень хороших поваров, способных угодить всем, за исключением разве что чересчур привередливых гурманов. А самое главное - Лу имел совесть и не задирал цены до безоблачных высот.
Он заметил меня, как только я переступил порог его заведения, и сделал приветственный знак рукой. Я ответил ему лёгким кивком и стал разыскивать Подкову. Парень скучал за кружкой пива, и я составил ему компанию, подсев за столик. Девчонка в коротенькой юбке колокольчиком и накрахмаленном передничке, так и не сумевшая полностью заменить Тину, ставшую секретаршей адвоката Марсена, принесла мне меню. Пока я бегло пробегал по его строчкам, глаза Подковы должно быть успели просверлить во мне кучу дырок. Он догадывался, что я нахожусь тут неспроста и ждал, когда же мой язык развяжется. Очевидно, парень оказался на мели, поскольку пиво на его столе давно приобрело комнатную температуру.
– Как дела, Подкова?
– Неважно. Уже дней десять сижу без работы, - он не лгал и не пытался набить себе цену. Мы оба знали, сколько стоят его услуги.
Он был одет в темный костюм в узенькую полоску, смятый кончик снятого галстука торчал из бокового кармана. Подкова поседел раньше, чем родился, а в последнее время стал лысеть. В его волосах зияли глубокие залысины прямо над густыми бровями. Лицо приобрело бурый оттенок как у пьяницы, но я знал, что Подкова редко напивается. Он не хотел сделать ещё один шаг по лестнице, ведущей вниз.
Если Подкова возьмётся за то, что я ему предложу - мне удастся сэкономить немного времени.
– Могу тебе подбросить одно дельце. Ничего экстраординарного, обычная рутина.
Подкова бросил на меня недоверчивый взгляд:
– А сам чего не берёшься? Неужто не справляешься. У тебя к тому же помощница есть, эльфийка.
Недоверчивость у нас, сыщиков, в крови. Однако я действительно не собирался подкладывать Подкове свинью.
– У меня мало времени. Дело горит. Моя помощница слишком неопытная, а тебе работы на день. К тому же я хорошо заплачу.
