* Аннотация: Третья книга из сериала "Гэбрил Сухарь" (вторая только пишется). В ней вас ждёт новая встреча с Сухарём, Лиринной и их друзьями, а начинается всё с пропажи Ган-Ли - родового знака гномов. Герой вернулся с армии и сразу же погружается в очередное расследование. У него есть всего две недели - иначе, жизнь его клиента оборвётся трагическим образом.
       

      В которой я сталкиваюсь с денежными проблемами и щедрым гномом
 
      Кочевников мы разгромили за девять месяцев (время вполне достаточное для того, чтобы обзавестись потомством), ещё два понадобилось полковой канцелярии, дабы составить бумажку о моей демобилизации, месяц ушёл на сбор необходимых подписей, неделю приказ о моём увольнении лежал под сукном полковника Брегеля, пока тот искал повод удержать меня в армии ещё хоть какое-то время. Вероятно, рассчитывал, что кочевники снова возьмутся за старое и тогда приказу грош цена. К моему счастью, степняки, зализывали раны и пока не помышляли о новых вторжениях.
      Ничего не попишешь! Полковник вызвал меня на ковёр и, вздыхая как беременная лошадь, вручил приказ об увольнении. В качестве ответной любезности я передал ему бутылочку хорошего вина, специально припасённого по такому случаю. Правда, на мой взгляд, случай этот несколько подзадержался, но полковник считал совершенно иначе.
      Как бы то ни было - я снова стал штатским человеком. Вот она, свобода!
      По законам королевства мне полагался оплачиваемый двухнедельный отпуск, однако в штабе решили сэкономить на отпускных. В итоге меня просто уволили на полмесяца раньше срока. Я не возражал. Случись, что за эти две недели и прощай гражданка!
      За всё время службы я так и не удосужился получить причитавшееся жалование (солдату деньги не нужны), поэтому, после посещения полковой казны, карманы мои потяжелели. Сумма может, и не была умопомрачительной, но на месяц жизни в столице должно хватить.
      Пассажирский дилижанс доставил меня на центральную станцию. Отсюда до офиса, в котором теперь заправляла Лиринна, было минут сорок ходьбы. Я уже давно не дышал воздухом городских улиц и потому решил прогуляться.
      За год, прошедший с того дня как бравый капрал принёс мне повестку в армию, столица изменилась мало. Война обошла её стороной. Жители города со времён восстания баронов-мятежников успели позабыть о том, что такое осада, голод, падающие навесом мортирные ядра или камни, выпущенные из катапульт, смрад пожаров, котлы с кипящей смолой, приставные лестницы на зубчатых стенах и военные патрули на улицах.
      Я с удовольствием разглядывал весёлые и безмятежные лица встречных прохожих и ощущал прилив сил. Девушки дарили мне свои улыбки (тешу себя надеждой, что им нравился молодцеватый сержант с подобающей выправкой), детишки бежали по дороге с криками: 'мама, посмотри, какой дядя-солдатик идёт!', а мужчины норовили пожать руку.
      Определенно, мне нравилась эта атмосфера праздника. В такие дни хочется дать себе кучу обещаний, а потом их не выполнить.
      Эх, война-война! Она обошлась мне недёшево: я дважды попадал в госпиталь с ранениями средней тяжести и, возможно, потерял свой бизнес.
      Лиринна не раз присылала мне подробные письма-отчёты, в которых сообщала о том, как продвигается то или иное расследование, за которое она бралась. Люди, не знавшие о том, что я был призван в армию, по инерции тянулись в наше агентство, но большинство из них не решалось довериться девушке, пусть даже самой очаровательной на свете. Хотя смельчаки всё же находились, и эльфийка справлялась. Кажется…
      Письма Лиринны были полны оптимизма, но я чувствовал, что она не договаривает. Убедиться в этом мне пришлось буквально через пару минут, после того, как я пересёк холл, в котором привратник со скучающим видом разгадывал газетные кроссворды. Судя по тому, что клеточки для слов за редким исключением были пусты, он не особо преуспевал.
      – О, мистер Гэбрил! Вы демобилизовались?
      – Нет, я дезертировал. Никому не говорите о нашей встрече. Мне придётся отстреливаться, если сюда заявятся парни из военной контрразведки. Подумайте, как это скажется на репутации вашего заведения.
      – На заведение мне плевать. А вы всё шутите, мистер Гэбрил?
      – Угу. Шучу.
      Привратник усмехнулся:
      – Вижу, армия вас не изменила.
      – Я тоже не смог ничего с ней поделать.
      Привратник доверительно склонился ко мне большой как у королевской гончей головой и тихо произнёс:
      – Мистер Гэбрил, я не могу, конечно, знать этого твёрдо, но у миссис Лиринны, похоже, большие неприятности.
      Я насторожился.
      – О каких неприятностях идёт речь?
      – Только что о ней спрашивали ребята Толстого Али, потом они поднялись наверх. Вы с ними немного разминулись.
      – То есть они уже должны быть в меня в офисе?
      – Да, мистер Гэбрил.
      – Спасибо за предупреждение, - поблагодарил я услужливого малого и припустил по лестнице, перелетая через две ступеньки.
      Толстый Али был мне хорошо знаком. В этом нет ничего удивительного. Люди, стоящие по разные стороны закона, вынуждены знать с кем им приходится иметь дело.
      На толстяка работали все ломбарды и ростовщики города. Он и раньше был большой шишкой, а теперь, после бегства Мясника, раздулся от важности как пузырь и не собирался лопать. Если кто-то не мог вернуть взятые в долг деньги, за него принимались парни Толстого Али. Они умели выдоить корову досуха и выжать из камня влагу методами, о которых на ночь лучше не читать.
      Появление этих типов в моём офисе могло означать только одно: у Лиринны нет денег, зато есть долги. Парни пришли трясти её как грушу, однако эльфийка не пустила их дальше дверей. Я уже издали услышал доносившиеся из коридора гулкие отголоски разговора, шедшего на повышенных тонах.
      Бандиты напирали, потому что чувствовали себя хозяевами положения. Никакая полиция не придёт на помощь должнику, особенно если он должен деньги Толстому Али.
      Я осторожно выглянул за угол и увидел, что эльфийку обступили трое плотных ребят в непромокаемых плащах и широкополых шляпах, надвинутых почти до самого носа. Так, по их мнению, должны были выглядеть по-настоящему крутые парни.
      – Ты обещала вернуть деньги ещё на прошлой неделе. Где они?
      Говорил самый длинный из них с грубыми чертами лица, словно высеченными из камня. Остальные пока не вмешивались, но внимательно прислушивались к его словам. Все трое не выпускали рук из глубоких карманов плащей, в которых определённо что-то находилось, и я догадывался, что именно. Эти ребята даже душ без пистолета не принимают.
      – У меня будут деньги, обязательно… на следующей неделе, - пыталась оправдаться эльфийка.
      Даже я на расстоянии в десять шагов понимал, что она сама не верит в то, что говорит. Парни Толстого Али не верили ей тем более.
      – Мы уже в третий раз слышим одну и ту же песню, - презрительно бросил длинный. - Нам нужны деньги, а не оправдания.
      – Но у меня сейчас нет денег, - жалобно произнесла Лиринна.
      – Остроухая, можешь вывернуться на изнанку, но бабки всё равно отдай.
      Я почувствовал, как внутри меня закипает настоящий вулкан. Очевидно, девчонка сама ощущала себя виноватой, поэтому и позволяла этим негодяям так собой помыкать. Иначе эту троицу не спасла бы вся прихваченная с собой карманная артиллерия.
      – В противном случае у тебя будут очень серьёзные проблемы, крошка, - продолжал изгаляться длинный. - Или ты гонишь деньги на бочку, или мы найдём достойное применение твоему красивому личику и телу, остроухая. На таких, как ты всегда полно любителей. Смазливые девчонки пользуются большим спросом в наших борделях.
      Лиринна страшно побледнела. Назревала гроза.
      Я поспешил выйти из-за укрытия, пока не случилось непоправимое. Если эльфийка сейчас отделает этих парней, Толстый Али развяжет против неё (а значит и против меня) войну с известным результатом. Чью сторону примет полиция в лице лейтенанта Морса - к гадалке не ходи. При таком раскладе Лиринна окажется между молотом и наковальней.
      – Привет парни! - улыбка до ушей на моём лице должна была стать свидетельством самых дружелюбных намерений.
      – Тебе чего здесь надо? - недоумённо уставился на меня длинный. - Мы тебя не звали. Проваливай отсюда, пока цел.
      – Ну, зачем же так грубо? Ведь это вы пришли ко мне в гости, а не я к вам.
      – Гвоздь, я, кажется, понял, кто это, - произнёс один из дотоле молчавших молодчиков.
      – Ну? - на лице длинного появился немой вопрос.
      – Это босс эльфийки. Его Сухарём кличут.
      – Откуда он здесь нарисовался? Его же вроде в армию забрали… - удивился Гвоздь.
      – Забрали, - подтвердил я, - а потом отдали. Так чем обязан, господа?
      – Нам нужны деньги, - сообщил Гвоздь.
      – Вы не очень оригинальны, господа. Всем нужны деньги.
      – Нам нужны наши деньги. Разумеется, со всеми причитающимися процентами.
      – О какой же сумме идёт речь?
      Гвоздь назвал. Я невольно присвистнул: Лиринна вляпалась по-крупному.
      – Насколько я понимаю, основную часть составляют проценты?
      – Да, - не стал отпираться Гвоздь. - Девчонка не расплатилась вовремя, и мы поставили её на счётчик.
      Счётчик - страшная штука. Вы возьмёте один золотой рилли и если не отдадите в положенное время, то не успеете моргнуть глазом, как окажетесь должны сотню. В данном случае, Лиринне накрутили на пятьдесят золотых рилли, взятых в долг, почти полштуки. Это - вечная кабала.
      У меня при себе было около семидесяти золотых - сержантская зарплата за год боевых и не очень действий. Я открыл бумажник и пересчитал купюры, потом отложил одну в задний карман брюк (есть и пить надо и мне и Лиринне), оставшиеся деньги отдал Гвоздю.
      – Здесь только часть. Следующую я верну вам в субботу.
      Суббота - это всего через три дня. Я рассчитывал на помощь Гвенни: свободных денег у него почти не водилось, но сотней разжиться вполне реально. Дальше оставалось полагаться на удачу. Вдруг подвернётся хороший клиент, готовый оплатить любые издержки? Правда, в последнее мне слабо верилось, но парни Толстого Али об этом не знали.
      Длинный забрал деньги, присоединив их к толстой пачке купюр, туго стянутых бечёвкой. Лиринна была не первой, кого посетили эти ребята и, скорее всего, не последней.
      – Хорошо, Сухарь, не забудь. Мы придём в субботу. Только попробуй нас обмануть и скрыться из города…
      – Главное, вы не забудьте, - сказал я, захлопывая перед ними дверь. Жаль, что Гвоздь успел убрать свой слишком длинный нос.
      Замок барахлил и нуждался в регулировке. Дверь закрылась неплотно, но это была не самая худшая из проблем
      Эльфийка заплакала. Такой подавленной я не видел её ещё никогда.
      – Прекрати, пожалуйста, Лиринна, - произнёс я, утирая ей слёзы носовым платком. - На улице и без того полно луж.
      Плечи эльфийки тряслись, она содрогалась от рыданий и не могла взять себя в руки. Да, совсем не такой я представлял себе нашу встречу после годичной разлуки.
      – Хватит плакать, детка. Слезами тут не поможешь. Лучше расскажи, зачем ты связалась с этой компашкой?
      – Гэбрил, - жалобно всхлипнув, начала эльфийка, - после твоего ухода, дела пошли наперекосяк. За весь год у меня было очень мало клиентов, к тому же двое из них отказались заплатить, потому что результаты расследования их не удовлетворили.
      – Позже ты мне назовёшь их имена, и я побеспокоюсь о том, чтобы они нанесли визит стоматологу. Продолжай, детка.
      – Владелец здания поднял плату за аренду офиса. На неё пошли практически все деньги из той компенсации, что тебе дали из королевской казны.
      – Замечательно. Если наш владелец раньше был просто жадным ублюдком, то теперь стал очень жадным… До какого срока у тебя заплачено?
      – До понедельника, - снова заплакала Лиринна. - У меня совсем не осталось денег. Что мы будем делать, Гэбрил?
      – Искать другую собачью будку. Эта стала для нас слишком роскошной.
      – Но, Гэбрил, мы тогда совсем растеряем клиентов. Богатые люди доверяют только тем, кто живёт в центре.
      – Детка, они доверяют репутации, а у меня с ней полный порядок. Стоит мне только свистнуть, как за дверями соберётся целая очередь.
      – Честно?
      Я боялся, что меня выдаст голос, поэтому только кивнул. Лиринна чуточку успокоилась.
      – Я стала искать, у кого можно было бы одолжить немного денег, - продолжила она уже не столь унылым голосом. - Мы сами живём бедно, и знакомые нашей семьи тоже не могут позволить себе лишнего.
      – А Гвенни? Ты к нему обращалась?
      – Я постеснялась к нему идти, - призналась Лиринна.
      – Напрасно. Ты ему нравишься.
      Лиринна польщено улыбнулась. Дальше можно было не продолжать. Девчонка набрела на одну из контор, принадлежавших Али. Там ей ссудили немного монет, а когда Лиринна не смогла вернуть долг - взвинтили проценты. История старая как мир.
      В горле у меня пересохло. За время поездке в дилижансе я успел наглотаться пыли и забыть что такое влага.
      – У нас есть кофе? - спросил я.
      – Нет, - потупилась Лиринна. - Чай тоже кончился. Можно заварить немного сушёной земляники, она помогает.
      – Не в нашем случае, - хмыкнул я. - Посиди здесь, я что-нибудь придумаю. Буду скоро, никому кроме меня не открывай.
      – Ладно, - чирикнула Лиринна.
      – Вот и молодец! Ни о чём не переживай, всё будет в порядке!
      Кажется, я давно не видел аквариумных рыбок Гвенни, но, встретиться с ними сегодня, мне было не суждено.
      – Дверь была плохо закрыта, поэтому я не постучал, - этот голос мог принадлежать только одному человеку.
      Адвокат Марсен - мой сосед, стоял на пороге и улыбался, сверкая тридцатью двумя белыми как снег зубами.
      – Привет, дружище, рад тебя видеть, - просиял я.
      – Взаимно!
      Сил у адвоката было хоть отбавляй. Его рукопожатие чуть было не сделало из моей руки блин.
      – Я тут краем уха слышал, что у вас неприятности с парнями Толстого Али, - начал он.
      – Пустяки, - сморщился я.
      Не хватало ещё и Марсена вмешивать в наши дела. Он мог одолжить мне свой смокинг, снять с себя последнюю рубашку, но денег не одалживал никому и никогда. Принципиально.
      – Пятьсот золотых рилли - это, по-вашему, пустяки? - удивился Марсен. - Гэбрил, ты, что прикупил золотой прииск?
      – А что, по мне не видно?
      – По тебе видно только одно: ты увяз по горло в трясине и совсем скоро уйдёшь на самое дно.
      – Можно сказать и так. Если ты здесь не для того, чтобы попрыгать на моей голове и утопить до самой макушки, значит, у тебя есть какие-нибудь идеи…
      – Есть, - кивнул Марсен. - Приходи ко мне через полчасика. Я познакомлю тебя с одним потенциальным клиентом. Если возьмёшься за его дело - появится шанс сбросить с себя удавку Толстого Али. Придёшь?
      – Этот человек при деньгах?
      – Человек… хм! Пусть будет человек. Если тебя интересует его финансовая состоятельность, то у этого парня только в бумажнике лежит больше денег, чем во всей королевской казне, а бумажников у него много.
      – Тогда я приду, - заверил я Марсена.
      Большие деньги ведут к большим неприятностям, но для нас с Лиринной ни количество, ни качество неприятностей уже не играли ни малейшей роли. Я отчаянно нуждался в деньгах и был готов ради них на самые безумные поступки.
      Солдатские тряпки успели мне надоесть хуже горькой редьки. К счастью, Лиринне не пришло в голову выбросить мой старый гардероб, поэтому после небольшой чистки и глажки я был готов к встрече хоть с самим королём или королевой. Лучше с королевой.
      Полчаса пролетели незаметно. В назначенное время я уже был у дверей Марсена, от нетерпения приплясывая джигу. Однако попасть в кабинет адвоката было непросто. В коридоре стоял бритоголовый крепыш и караулил дверь. Очевидно, чтобы она не сбежала.
      Я решительно направился к двери, но крепыш моментально преградил мне путь. Пахло от него потом и желанием устроить хорошую драчку. В другое время я бы помог ему и с тем и с другим, но только не сейчас. Мне ужасно не хотелось опаздывать.
      – Сделайте одолжение, мистер, пропустите меня к моему другу, адвокату Марсену, - я старался быть подчёркнуто вежливым и знал, что крепышу моя манера изъясняться была не по душе.
      – Нельзя, - рявкнул он.
      – Почему?
      Этот вопрос поставил его в тупик. Наконец, он всё же выдавил из себя:
      – Нельзя и всё тут.
      – Мне можно, - заявил я, отодвигая его в сторону.
      Парень взял стойку и приготовился вцепиться мне в горло, при этом нос его сопел как у бульдога.
      – А я сказал нельзя, - закипая, сообщил крепыш, возвращаясь в исходное положение и продолжая оттирать меня от дверей.
      Разрулить ситуацию можно было только одним способом.
      – Ой, кто там? - воскликнул я, указывая куда-то за спину крепыша.
      Он не удержался от соблазна и чисто рефлекторно оглянулся. Я двинул ему рёбрами ладоней по почкам. Получилось чувствительно. Парень ойкнул и присел на корточки.
      – Извини, приятель, слов ты не понимаешь, - сказал я, открывая дверь.
      В глазах крепыша застыл немой укор обиженного оленёнка, но на меня это не подействовало. Я летел на волнующий запах денег.
      В кабинете Марсена сидели трое - сам адвокат, его секретарша Тина и неизвестный мне гном в дорогом костюме, поверх которого лежала причёсанная окладистая борода. Мне показалось, что в бороду были вплетены позолоченные ленточки. Наши невысокие друзья считают бороды непременным атрибутом внешности и символом мужественной натуры, поэтому ухаживают за ними сильнее, чем за жёнами. Увидев меня, гном поправил очки в толстой роговой оправе и удивился:
      – Как вы смогли сюда войти? Там же Дирк!
      – Дирк - это тот парень в коридоре? - уточнил я.
      После того, как гном утвердительно кивнул бородой, я сообщил:
      – Дирк неважно себя чувствует. Тина, солнышко, отнеси ему воды.
      Тина со смешком встала с места и направилась в коридор со стаканом воды, налитым из кувшина с узким горлышком. Стоил этот сосуд прилично. Я слышал, что на него при изготовлении было наложено особое заклятие, делавшее воду в нём всегда свежей и прохладной, вне зависимости от того, когда вы её налили.
      Тина успела на ходу чмокнуть меня в щёку влажными губами. Я вытер рукой следы от поцелуя (хм, я почему-то надеялся, что первой будет всё же Лиринна) и вопросительно посмотрел на Марсена. Он перехватил мой взгляд и улыбнулся.
      – Мистер Таг…
      – Мастер Таг, - поправил его гном. - У вас, людей, мистеры, а у нас, гномов, мастера. Прошу вас впредь не забывать об этом.
      – Простите, мастер Таг. Вот - человек, о котором я вам рассказывал. Думаю, что ему ваше дело будет по плечу.
      Гном смерил меня взглядом сквозь очки с толстыми линзами. Оказывается, этот парень слепой как крот! Я был в два раза выше его ростом, но мастер Таг умудрился смотреть на меня свысока.
      – Это надёжный человек?
      – Надёжней не бывает, - заверил гнома Марсен. - Я знаю его не первый год.
      Гном потянул пальцами кончик ухоженной бороды и задумался. Пока он прокручивал в голове варианты, я разглядывал перстни на его руках. Их было ровно десять - по одному на каждый из пальцев. Я не ювелир, однако, знал, что любой из этих перстней решит наши денежные затруднения.
      Вернулась Тина.
      – Дирк уже пришёл в себя и спрашивает, что ему сделать с этим нахалом? - девчонка стрельнула в меня смеющимися глазами.
      – Ничего, - сообщил гном. - Я не хочу, чтобы из моего лучшего телохранителя сделали котлету. Я плачу Дирку деньги не для того, чтобы он потратил их на лекарства.
      – Ваш Дирк сделал всё что мог, - примирительно произнёс я. - Он просто не ожидал, что я применю несколько подлых приёмчиков.
      – Дирк должен быть готов к любым приёмам, - сверкнув глазами, изрёк гном.
      Он был прав, и я не стал спорить. Тем временем, Марсен взял быка за рога:
      – Так что скажите, мастер Таг, о Гэбриле? Он вам подходит?
      – Думаю да, - поджал губы гном. - Мне придётся поверить вам на слово.
      – Мастер Таг, вы не пожалеете. Гэбрил именно то, что вам надо!
      – А он дорого берёт за свои услуги? - с опаской спросил гном.
      Так, решающий момент. Интересно, какой ответ может устроить мастера Тага? Если Марсен скажет, что я дорогой детектив - это может отпугнуть гнома. С другой стороны, гном, возможно, привык получать самое лучшее, и если Марсен продешевит - мастер Таг откажется.
      – Очень дорого, - наконец, решился адвокат, и гном с облегчением вздохнул.
      Когда вам в последний раз доводилось видеть щедрого гнома? Неужели мне настолько повезло?
      – Я работаю в паре, - сообщил я гному. - У меня есть помощница, поэтому оплата должна быть двойной.
      Гном покусал губы. Он понимал, что его пытаются развести, но видимо отчаянно нуждался в моих услугах. А ведь я до сих пор не знал, что ему нужно, однако пёр нагло как носорог.
      – Не возражаю, - скрепя зубами, произнёс гном.
      – Задаток попрошу вперёд, - я ринулся вперёд, закусив удила, и снова не поинтересовался, что гному нужно. Возможно, зря. Вдруг ему срочно понадобилось чучело частного детектива для частной таксидермической коллекции?
      – Сколько?
      – Пять сотен рилли. Золотых.
      – Ого! - гном уронил свою челюсть до самого пола, а потом с трудом закрыл при помощи рук.
      Скрежет зубов гнома, должно быть, было слышно даже на улице.
      – И ещё полсотни на предварительные расходы, - совсем распоясался я.
      Это окончательно добило гнома. Трясущимися руками, он вытащил из кармана чековую книжку и нарисовал в ней несколько заветных цифр, потом аккуратно отделил чек и протянул его мне. Я рванул с такой силой, что чуть было, не оторвал чек вместе с руками.
      – Только вы отработаете мне всё до последнего медяка, - предупредил мастер Таг.
      За это время он постарел лет на десять.
      – Не сомневайтесь, - заверил я. - Что я буду должен сделать за эти деньги: взорвать королевский дворец?
      – Пусть дворец останется в покое. Мне нужно, чтобы вы нашли одну вещицу.
      – Потерявшуюся или украденную? - поспешил уточнить я.
      – Украденную, - твёрдо заявил гном. - Она дорога мне настолько, что если вы не найдёте её в ближайшие две недели - я умру.
      – Естественной смертью?
      Неужто она ему настолько дорога?
      – Нет, меня убьют, - грустно улыбнулся гном.
      Только тогда до меня дошло, что я вляпался во что-то очень нехорошее. Есть люди, которые придерживаются мнения: лучший гном - мёртвый гном. Я не из таких.
      – О какой вещи идёт речь?
      – Мы гномы называём её Ган-Ли.
      – Впервые слышу об этой штуке.
      – Не называйте Ган-Ли штукой, - рассердился гном.
      – Желание клиента для меня закон, но я всё равно ничего о ней не знаю.
      Марсен приподнялся со своего кресла. За этот год он успел поднакопить жира - очевидно, Тина хорошо готовила. А ведь на его месте мог быть я!
      – Думаю, что вам лучше обсудить дальнейшие детали в твоём офисе, Гэбрил, - предложил адвокат. - Что скажете, мастер Таг?
      Мастер Таг сложил губы трубочкой и что-то пропыхтел. Понимай, как хочешь. Иногда эти гномы бывают такими воображалами, что заткнут за пояс любого самого вздорного эльфа. Уж я-то это знаю!
      – Действительно, мастер Таг. Пройдёмте к нам. Я угощу вас отваром из земляники. Очень помогает, - повторил я слово в слово фразу эльфийки и не удивился, когда услышал в ответ до боли знакомое:
      – Не в нашем случае…
 
      Когда мы с гномом вышли из кабинета Марсена, Дирк уже отошёл, однако выглядел так, словно стоял одной ногой в могиле. Мастер Таг укоризненно покачал головой. Этот кивок предназначался нам двоим - мне за то, что я вывел из строя движимое имущество гнома, телохранителю за то, что он оплошал. Подозреваю, что там, в коридоре, я проходил проверку на вшивость или, если хотите, на профпригодность. Вряд ли мастеру Тагу нужен мямля или маменькин сынок. Если бы не прошёл - разговор с гномом просто бы не состоялся.
      Всё что мы с Лиринной могли предложить гному в нашем офисе - детальный разговор и пресловутый земляничный отвар. Мастер Таг не отказался, однако землянику пил гораздо охотней, чем делился крупинками информации. Из него буквально приходилось тащить клещами каждую фразу.
      – Скажите, мастер Таг, что такое Ган-Ли? - я обнаружил, что мой блокнот остался на своём месте в ящике письменного стола и обрадовался так, словно нашёл там купюру в сто рилли.
      – Ган-Ли - это своего рода талисман на удачу и одновременно знак целого рода.
      – А что он собой представляет? - я сделал первые пометки в блокноте.
      – Это глиняная фигурка…
      – Глиняная? - удивились мы с Лиринной.
      Гномы - большие любители повозиться с металлами, но вот глина…
      – Ничего удивительного, - буркнул мастер Таг. - Её сделали не мы, гномы.
      Тут мастер Таг замолчал. Издевается что ли?
      Я не выдержал первым:
      – А кто?
      – Наши Прародители, - гордо ответил гном.
      – Кто, простите?
      – Прародители, - пояснил гном. - Не бабушки и дедушки, как вы могли бы подумать, а те, кто когда-то давно создал наш мир и населил его расами.
      Ага, слышал я о такой теории. Дескать, много-много лет тому назад, мир наш был сотворён из ничего некими сверхмогущественными существами. Очевидно, им совсем нечего было делать, и тогда они слепили из того, что было целый мир, а потом от скуки создали людей, гномов, эльфов и прочих существ, причём по поводу порядка появления на свет каждая раса придерживается собственного мнения.
      – Понятно, а почему людям Ган-Ли не достались?
      – Наверное, потому что мы, гномы, были первыми! - всё ясно, и этот туда же.
      Каждому охота сообщить, что первыми на свет вылупились именно его сородичи. Это же так льстит самолюбию! Хотя я придерживаюсь того мнения, что первый блин всегда выходит комом, а, значит, первыми могли быть только мы - люди.
      Я едва удержал Лиринну, которой не терпелось изложить свою версию (догадываетесь какую?). Не стоило терять хорошего клиента из-за его принадлежности к другой философской школе.
      – Можно узнать о внешнем виде Ган-Ли? Какой он?
      – Вы меня перебили, - заворчал гном, - и я не успел ничего толком вам рассказать. Ган-Ли маленькая глиняная фигурка высотой сантиметров двадцать. Она изображает одного из прародителей. У меня с собой есть рисунок.
      Гном положил перед нами карандашный набросок, и мы с эльфийкой впились в него глазами. Моим первым мнением было, что прародителям стоило больше обращать внимания на собственную внешность, а уж только потом стряпать миры и их обитателей. Очень уж на редкость отталкивающими существами казались те, кто нас создал. Внешне они были чем-то похожи на все основные расы нашего мира и в то же время не похожи ни на кого - туловище с двумя руками и ногами, однако конечности отличались своей непропорциональной длиной; голова в виде яйца (на язык так и просилось слово 'яйцеголовые); уши, опущенные книзу как у спаниелей, и глаза, такие печальные-печальные, как у больной коровы.
      – Скажите, пожалуйста, я могу взять этот рисунок с собой? - спросил я.
      – Да, у меня ещё есть.
      Я люблю искать то, о чём имею хоть какое-то представление. Желательно не только визуальное.
      – Вы сказали, что ваша жизнь в опасности. Почему?
      Гном сморщился. Мы подобрались к теме, которая была ему глубоко неприятна.
      – Ган-Ли - это своего рода полковое знамя. Что происходит у людей, если знамя полка пропадает или достаётся врагу?
      – Полк расформировывается, командир полка попадает под трибунал, приговор которого всегда один - казнь.
      – Так и у нас, гномов. Род, утративший Ган-Ли, свидетельство доверия Прародителей, становится изгоем, проклятым родом, с которым не захочет иметь дело ни один порядочный гном. Тот из хранителей, кто не уберёг Ган-Ли, обязан кончить жизнь самоубийством, иначе его подвергнут пыткам, а потом казнят самой страшной казнью на свете. Он будет гнить заживо, молить о смерти, но его муки продлятся три дня и только потом неудачливого хранителя убьют.
      – Вы рассказываете нам ужасные вещи. Это же дикость, какая-то! - вспыхнула впечатлительная Лиринна.
      – Я говорю вам правду. Поверьте, на гномий взгляд люди и эльфы тоже порой творят невообразимо дикие вещи! - задетый за живое, гном ощетинился как ёжик и приготовился дать отпор дальнейшим нападкам эльфийки.
      – Давайте успокоимся, - предложил я. - Не будем вмешиваться во внутренние дела наших рас. Все мы: люди, гномы и эльфы очень разные. В нас есть и хорошее и плохое.
      – Только в ком-то плохого больше чем хорошего, - не удержался и буркнул гном, косясь на Лиринну.
      Интересно, как эльфы и гномы уживаются в одном Квартале? Эти двое знакомы только пять минут, но уже готовы вцепиться друг в друга.
      Я поступил как рефери на боксёрском ринге - развёл разгоряченных противников по разным углам. Лиринна отправилась в банк обналичивать чек (Зная, какие штуки она вытворяет, я не беспокоился о возможном ограблении. Если бы Лиринну всё же рискнули ограбить - жалеть пришлось бы не её, а налётчиков), а гном выдавил из себя очередную скудную порцию информации.
      Вот, что мне удалось из него выжать: в роду мастера Тага было трое хранителей, каждый из них имел право держать у себя статуэтку не более месяца, потом её забирал другой хранитель и так далее, по кругу. Вчера статуэтка пропала, через две недели за ней должен заявиться следующий по очереди гном, облечённый высоким доверием пялиться на Ган-Ли целый месяц. Время поджимало мастера Тага как тиски, и он решил обратиться за советом к давнему поверенному в делах - адвокату Марсену. Почему не в полицию? Ответ на этот вопрос лежал на поверхности. Во-первых, копы редко когда держат язык за зубами, стоило бы Тагу к ним сунуться, и совсем скоро гномы всей столицы были бы в курсе неприятностей мастера Тага. Во-вторых, в полиции служат люди, а уж как они относятся к Другим - не мне вам рассказывать.
      Адвокат узнал, что я отслужил своё и вновь вернулся к профессии частного детектива и вечным финансовым затруднениям, поэтому быстро нашёл подходящее решение. Я скучал по деньгам, гном по статуэтке. Мы были хорошей парой и нуждались друг в друге сильнее, чем сиамские близнецы. Отсюда и аттракцион невиданной щедрости, проявленный мастером Тагом. Он согласился на мои грабительские расценки, лишь бы я разыскал столь драгоценную его сердцу статуэтку Ган-Ли.
      Мы не стали дожидаться эльфийки. Я оставил для неё на письменном столе клочок бумаги, на котором написал следующее: 'Заплати за аренду, скоро вернусь, Гэбрил'. Перед словом Гэбрил расплылась большая клякса. Она маскировала неосторожно написанное желание 'целую'. Впрочем, Лиринна девочка уже большая и вполне способна догадаться, чем я хотел заняться по возвращению.
      Гном приехал на собственной карете. Богачи могут себе это позволить. На козлах сидел кучер, я не удивился тому, что он был человеком. Когда у тебя хорошая зарплата, какая разница кто твой наниматель: гном, человек или эльф?
      Дирк хотел было сунуться к нам в кабину, но мастер Таг отправил его на запятки. Я думал, что гном хотел со мной поговорить без лишней пары ушей, но мастер Таг всю дорогу молчал, словно набрал в рот воды и не хотел расплескать. Так мы и ехали: гном смотрел в своё окно, а я в противоположное.
      Жил мой наниматель в Туземном Квартале. Иного я и не ожидал. После неоднократных волнений и массовых беспорядков всех Других селили только на этом острове, отделенном от материка разводным мостом. Даже не верится, что год тому назад я был среди защитников моста, не пускавших озверевших молодчиков в Туземный Квартал. Вот был ли на мосту мастер Таг, мне что-то не припоминалось. Когда я спросил его об этом в упор, гном пробурчал неразборчиво:
      'Меня в тот день не было в столице'.
      На этом наш разговор окончился.
      Карета прикатила к особняку гнома. Он выглядел так, словно был высечен из скалы, как выяснилось позднее - я не ошибался. Вся прислуга у мастера Тага тоже была набрана из людей. Я слышал, что гномы терпеть не могут служить, а теперь в этом убедился собственными глазами. Бородатые карлики предпочитают вкалывать до седьмого пота в мастерских и каменоломнях или биться стенка на стенку с врагами. Они принципиально не признают над собой хозяев, однако предпочитают оставаться лояльными к их монаршему величеству, нашему королю. Думаю, потому что считают это наименьшим из зол.
      Внутри особняка было светло - работящие гномы пробуравили скалу как черви яблоко и проделали массу оконных отверстий и высоких (в первую очередь для гномов) коридоров, поэтому я успел пересчитать головой почти все пороги.
      – Где вы хранили вашу статуэтку? - спросил я Тага, пока он вёл меня по одному из на редкость запутанных проходов.
      Архитектор, строивший этот дом, должно быть, провёл остаток дней в психушке.
      – В самом надёжном месте, - вздохнул гном. - Во всяком случае, до вчерашнего дня я именно так и думал.
      – И что это за место?
      – Я называю его сейфом, хотя на самом деле это выдолбленная в скальной породе комната, похожая на каменный мешок, с одним единственным выходом, на который наложено охранное заклятие.
      – Очень смахивает на королевское хранилище, - усмехнулся я.
      – Да, такое же надёжное, - доверительно сообщил гном.
      Действительно, такое же 'надёжное'. Никто до сих пор не знает, что в прошлом году королевская казна была ограблена и из неё вынесли очень ценный артефакт. Тогда я вляпался в эту историю с похищением Ключа от Портала по полной программе. Вот и в этом случае, пропала какая-то глиняная свистулька, а голова Гэбрила Сухаря уже торчит здесь по самые уши.
      – Охрана у входа есть?
      – Да, - лаконично ответил гном.
      Мне что - уронить его на холодный пол и пинать до тех пор, пока он не научится разговаривать?
      – 'Да' - это ответ недостаточный. Мне нужны подробности.
      – Вход охраняют двое. Охранники меняются через каждые три часа. Ни один из них не может проникнуть внутрь: сожжёт на месте.
      Знакомая схема. Вместо того, чтобы обездвижить воришку, дабы потом допросить как следует (вдруг удастся выйти на наводчика и раскрутить всю шайку), заклинание просто его испепелит и перед вами останется лежать обыкновенная кучка пепла, расспрашивать которую - самое бесполезное занятие на свете. С другой стороны, такое защитное устройство играет огромную воспитательную роль: отпугивает многих потенциальных воров и грабителей.
      – Я смогу попасть в ваш сейф?
      – Сможете. Сейчас я произнесу кодовое слово и деактивирую ловушку, - пояснил гном.
      – Скажите, а кто-то другой мог узнать кодовое слово и им воспользоваться? - спросил я.
      – Его и так здесь каждая собака знает, - ухмыльнулся гном. - Но это ничего не даёт. Заклинание срабатывает только на мой голос. Любой, кто попытается его подделать, обречён.
      А я как раз собирался спросить его о пародистах!
      Дверь, ведущая в комнату, откуда испарился Ган-Ли, смахивала на огромный канализационный люк, поставленный вертикально. Однако, в отличие от городской канализации, за ней водились совсем иные сокровища. И пахли эти сокровища совсем по иному. Именно так пахнут все деньги мира, собранные в одном месте.
      Я никогда в своей жизни не видел так много золота, серебра, драгоценных камней и прочих дорогих вещей, хранившихся в столь восхитительном беспорядке. Должно быть, у гнома имелась какая-то система хранения всего этого добра, но человеку со стороны эти залежи напоминали обычную мусорную кучу, в которой вперемешку лежали картофельные очистки и обрывки старых обоев.
      Здесь было темно. Единственным источником света служила небольшая нещадно чадившая масляная лампа, висевшая на крюке, вделанном в потолок.
      Гном хорошо ориентировался и моментально подвёл меня к пустовавшей нише, расположенной на высоте в полметра от уровня пола.
      – Статуэтка стояла здесь, - с горечью сообщил гном, вытирая украдкой слёзы.
      – Не очень уютное местечко, - я обвёл глазами своды каменного мешка и почти сразу поёжился. Невесть откуда взявшийся сквозняк промораживал до самых костей. - Может, вашей статуэтке здесь надоело, и она отправилась искать более тёплое местечко? Скажем, на юг…
      – Я плачу вам не за сомнительные шуточки, - процедил сквозь зубы мастер Таг.
      – Они не более чем бесплатное приложение к моим услугам.
      – Всё равно, я нанимал частного сыщика, а не циркового шута, - упрямо протвердил гном.
      – Вам придётся принимать меня таким, каким я есть, - парировал я, разглядываю осиротевшую нишу.
      Интересно, каким образом сюда мог проникнуть воришка? Может быть, не обошлось без магии? Какой-нибудь волшебник вроде Алура телепортировался сюда, взял, что ему надо и смылся обратно? Да нет, вряд ли. Здесь очень ограниченное пространство, а при телепортации маг не может рассчитать точку своего перемещения с точностью до одного метра (это я слышал от Алура), значит, он рискует угодить прямиком в гранитную породу скалы и остаться в ней навеки.
      – Почему вы не заперли столь драгоценную для вас вещь под замок?
      – Какой ещё замок? Единственный вход защищён заклятием, снаружи стоит охрана. Если кто-то вздумает продолбиться сквозь скальную породу - я буду первым, кто это услышит. Сюда и мышь не проскочит, - разъярился гном.
      – Стоп, что вы сказали? - я подскочил как ужаленный. Его фраза навела меня на одну идею.
      – Сюда и мышь не проскочит, - повторил удивлённый гном.
      Знал бы он, как сейчас ошибался.
      – Я чувствую, что воздух здесь не затхлый. Время от времени откуда-то дует сквозняк, - я закинул первую удочку.
      – Разумеется, мы сделали здесь вентиляцию, - не без гордости произнёс гном. - Иначе тут было бы сыро и многие вещи попортились.
      – Я могу взглянуть на вентиляционное отверстие? - попросил я, чувствуя, что хватаю удачу за хвост.
      – Без проблем, - гном вновь потеребил себя за бороду.
      Он показал мне отверстие, расположенное на противоположной от пустовавшей нише стороне. Из него действительно поступал свежий морской воздух, пахнувший солью.
      Я присел на корточки и стал разглядывать чёрный провал с непритворным интересом. Неужели, я знаю разгадку?
      – Дайте, пожалуйста, фонарик, - попросил я гнома.
      Он снова что-то пробурчал, но всё же согласился. В конце концов, я ведь действую именно в его интересах, не так ли?
      Оказывается, масляный фонарь, освещавший комнату, может опускаться на специальной веревочке почти до самого пола. Скудного освещения вполне хватало для того, чтобы мне удалось проверить свою теорию.
      Я направил свет от фонаря на вентиляционное отверстие и обнаружил то, что рассчитывал найти: две короткие шерстинки белого цвета, зацепившиеся за зазубренные края плохо обработанного отверстия, и маленькие точки-отпечатки на пыльной поверхности вентиляционной шахты, оставленные коготками небольшого существа. Теперь я точно знал, кто тут побывал.
      – Нам здесь больше нечего делать, - сообщил я. - Давайте поднимемся наверх.

В которой я нахожу неожиданную улику

 
      Я не стал говорить мастеру Тагу о своих догадках. Ему это не понравилось. Как же, деньги и большие заплачены, а тебя держат в неведении! Слово за слово, и в результате страсти так накалились, что я едва не остался без клиента, однако, гном, всё же сумел взять себя в руки.
      – Хорошо, Гэбрил, - проворчал он. - Теперь я знаю, почему у вас такое прозвище - Сухарь. Вы, на самом деле, очёнь чёрствый человек.
      – Я тот человек, что пытается спасти вашу шкуру. Мне больше подойдёт прозвище Последняя Надежда.
      – Или Облегчитель Карманов, - хмыкнул гном, намекая на взятую плату.
      Я пожал плечами и оставил особняк, выдолбленный в скале, для того чтобы повстречаться с Трещоткой. Если кто-то и мог посоперничать с Гвенни по степени информированности - то только этот парень. Кроме того, после общения со сварливым гномом, я отчаянно нуждался в человеческом обществе.
      Трещотка знал всё: начиная с расписания дилижансов и заканчивая тем, что сегодня подадут на обед нашему дражайшему монарху. При этом Трещотка, в отличие от Гвенни, обладал весьма ценным свойством - он продавал информацию, но никогда не спрашивал, как ей собираются воспользоваться.
      Найти его можно было только в одном месте - на базарной площади, где у него имелась сапожная будка. Да-да, Трещотка был сапожником, однако настоящие деньги ему приносило совсем другое занятие. Для меня у него был открыт практически неограниченный кредит - дело в том, что мы росли в одном приюте, и я частенько спасал его от кулаков более старших и жестоких воспитанников. Потом он вырос в высокого нескладного малого с головой похожей на облетевший одуванчик, служившей вместилищем самых обширных сведений обо всём и вся.
      Народу на базаре всегда было полно. Сегодняшний день не стал исключением. Мне пришлось пристроиться в хвост длиннющей очереди, передвигавшейся со скоростью контуженой улитки, иначе попасть на территорию торговых рядов не представлялось возможным. Сзади напирали, пихались локтями и наступали на пятки, я поневоле делал то же самое. До будки Трещотки я добрался помятым как постель новобрачных.
      Краска на будке высохла и облепилась. Я испытал жгучее желание поковырять ногтем выступившие бугорки, но потом решил, что мастер Таг не одобрил бы траты высокооплачиваемого (из его кармана) времени на подобные пустяки.
      Будка у Трещотки работала по принципу 'входите, люди добрые'. Я указательным пальцем отодвинул фанерный лист, заменявший дверь, и зашёл внутрь.
      Трещотка сидел на табуретке, положенной на бок и ковырял шилом в подошве огромного башмака. На мой взгляд, обувь таких размеров должна принадлежать ограм, ни как ни меньше.
      – Привет Сухарь! Значит ты уже всё, отстрелялся, или, может, того…, - в зубах сапожник держал иголку с ниткой, поэтому о смысле сказанной фразы можно было только догадываться, но я всё понял как надо.
      – Привет Трещотка. Интересно, почему все принимают меня за дезертира? У меня настолько испуганный вид: бледное лицо, бегающие глазки и всё такое?
      Трещотка выплюнул иголку и предложил мне другой табурет.
      – Извини, я привык к тому, что ко мне редко приходят люди, не имеющие неприятностей с законом.
      – Неприятностей у меня полно, но закон тут не при чём.
      – Я слышал насчёт неприятностей, - кивнул Трещотка. - Твоя остроухая на крючок ребятам Толстого Али подсела, скоро её подсекут.
      – У тебя устаревшие новости, - заметил я, пытаясь устроиться на треклятом табурете как можно удобнее. - В субботу мы с крючка снимемся, и, кстати, Лиринна - не остроухая, она эльфийка.
      – Эльфийка, так эльфийка. Я ведь не со зла. Интересно, у них, эльфов, для нас тоже какое-нибудь прозвище придумано?
      – Вряд ли. Мы недостойны. Для некоторых из этой братии мы слишком мелки, чтобы они соизволили придумать для нас прозвище.
      – Я тоже так думаю, - глубокомысленно произнёс Трещотка. Иногда его тянуло на философию. На губах у него появилась самодовольная улыбка:
      – Тебя когда уволили?
      – Сегодня. Ты ещё не в курсе?
      – Как видишь - нет. А ты я вижу, не успел увольнение обмыть и уже носишься по городу с высунутым языком.
      – Выпивка никуда не денется.
      – Если только другие не выпьют, - вскинул и опустил взгляд он.
      Мы посмеялись. Трещотка мог быть компанейским парнем, когда хотел.
      – Так зачем ты пожаловал? - отсмеявшись, спросил он.
      – Мне нужна информация.
      – Я понимаю, что не починка обуви.
      – Я ищу Болванчика.
      – Это того, с крысой?
      – А что, есть ещё один? - удивился я.
      За год службы в армии можно пропустить многое, но Трещотка развеял мои опасения:
      – Да нет, конечно. Просто к слову пришлось. Он у нас уникальный тип.
      – Да, болванов полно - Болванчик один.
      Трещотка стал покусывать большой палец левой руки - характерный признак того, что сапожник задумался. О его вредной привычке знали многие. На базаре ходила шутка, что свою информацию Трещотка высасывает из пальца, однако в этой шутке была только доля шутки. Непроверенных сведений сапожник не давал.
      – Болванчик говорил, что отходит от дел. Его крыса заработала достаточно, чтобы обеспечить старику приличный пансион до самой смерти.
      – Я сам не раз давал себе такие обещания, однако у меня ничего не вышло. Болванчик, скорее всего, врал, или получил предложение, от которого не смог отказаться.
      – Тогда ищи его на набережной. У Болванчика там свой дом.
      – На новой набережной или старой? - спросил я.
      – Ты что, с Луны свалился? - засмеялся Трещотка. - Конечно, на старой. На новой набережной теперь живут только жирные коты, нашему брату там делать нечего. Всю шушеру оттуда выгребли месяца три тому назад - спасибо мэру! Впрочем, ты же был в армии и ничего об этом не знаешь.
      – Не скаль зубы! - буркнул я. - Значит на старой набережной… А улицу, номер дома не подскажешь?
      – Что ты! Какая улица, какой номер дома?!! Гэбрил, что с тобой сделала армия?
      Я даже обиделся.
      – Трещотка, я был там в последний раз ещё в детстве. Если быть честным, ничего не помню, никаких деталей.
      – Улица, номер! Эх, темнота! Там, на набережной, отродясь не было ни того, ни другого, - зашёлся в очередном приступе смеха Трещотка. - Там просто дома без всяких улиц и номеров. Ты топай туда смело, мимо дома Болванчика всё равно не пройдёшь. Он намалевал во всю стену крысиную рожу. Её, наверное, с того берега моря видно.
      – Спасибо, друг, - поблагодарил я сапожника. - Сколько с меня?
      – А, - махнул рукой тот. - Тебе по старой памяти бесплатно. Вот только обувь мне на починку не приноси - не советую!
      – Договорились. Надеюсь этот совет тоже бесплатный?
      Шутка Трещотке понравилась, он чуть было не захлебнулся от смеха. Расстались мы, как и полагается двум хорошим знакомым: с лёгким чувством на сердце и желанием встречаться как можно реже. У него была своя жизнь, у меня своя. Мы редко пересекались: один-два раза в году.
      На старой набережной я бывал ещё реже. Можно прожить тридцать с хвостиком лет в одном городе и никогда не побывать на всех его улочках и закоулках.
      Набережных в городе у нас действительно было две. К каждой из них примыкал небольшой жилой райончик. Старую набережную неоднократно размывало во время чересчур сильных приливов, и утлые домишки рыбаков, ремесленников и мелких торговцев уносило прямо в открытое море. Новую набережную строили гораздо основательней, с учётом уроков прошлых лет. Её заковали в гранит как рыцаря в панцирь и обсадили деревьями. Считалось, что корневая система растений упрочнит береговую полосу. В результате получился довольно милый уголок, который быстро облюбовали богачи, а уж они-то постарались напеть мэру, чтобы он помог избавить квартал от бедноты.
      Я давно уже не катался на кэбе, поэтому решил себя побаловать. Сразу за базаром располагалась стоянка для кэбов, очевидно, на тот случай, если кто-то накупит столько, что не рискнёт унести на своём горбу. На стоянке скучал одинокий кэб, и я прибавил ходу, пока его никто не увёл. Увы, удача повернулась ко мне не лицом, а совсем даже противоположной частью. Пока я только набирал ход, этот кэб перехватил дородный усатый дядечка, заскочивший в него с ловкостью циркового акробата, вытворяя при этом такие кульбиты, каким меня даже в армии не учили. Толстячок плюхнулся на сиденье, назвал кэбмену адрес, достал из кармана пиджачка газету и промчался мимо, бросая по сторонам торжествующие взгляды. Один из них, несомненно, предназначался мне.
      Я не стал махать усачу рукой на прощанье, вместо этого присел на скамеечку, откинулся на спинку и стал ждать. Кэбы, что тараканы: там, где завёлся один, непременно объявится и второй.
      Сидеть и просто скучать я не умею, поэтому в голову сразу полезли мысли, в основном о Лиринне. Время - лучшая проверка для чувств. За год, отданный его королевскому величеству, я понял, что могу назвать свои чувства к Лиринне любовью. Нет, мне прекрасно известно, что о любви не принято говорить громко, потому что тогда это слово теряет блеск и становится похожим на фальшивую монету. Но, наедине с самим собой, я мог признаться, что скорее расстанусь с любой частью тела, чем с Лиринной. Эльфийка стала мне дороже всех на этом, а может быть и на другом свете. Однако есть ли у нас двоих будущее?
      Я - человек, она - эльфийка. Межрасовые браки между людьми и эльфами не поощряются, но ведь и не запрещаются, значит, какой-то шанс узаконить наши отношения всё же имеется. Хотя, я не уверен в том, что эльфийка захочет выйти за меня замуж. Да что уж там говорить: я вообще ни в чём не уверен! Любит ли она меня? Согласна ли променять молодость на сомнительное счастье просыпаться в одной постели с вечно угрюмым частным сыщиком, которого воротит даже от собственного отражения в зеркале?
      А дом? Где мы будем жить? Я уже год не ступал на порог того дома, в котором когда-то прожил несколько не особенно счастливых лет с бывшей женой. Выглядит глупо, но я не мог пробыть в нём после развода больше пяти минут. Можно, конечно, его продать, но он пришёл в такое запустение, что больших денег не выручить. В лучшем случае полученной суммы хватит на съёмную комнатушку в самом захолустье столицы.
      Деньги, деньги. Очень больная тема. Жене никогда не нравились мои заработки, хотя я зарабатывал вполне прилично. Герцог Монтойский, у которого мне довелось служить телохранителем, был скупым в меру и знал, когда эта мера идёт ему во вред. Время от времени он подбрасывал нам премиальные, а после того, как я заслонил его от арбалетной стрелы, увеличил мне жалованье в два раза. Но денег нам почему-то вечно не хватало. Увы, они самым загадочным образом испарялись уже через неделю. Я ходил с пустыми карманами, а жена в новых нарядах. Так продолжалось много лет.
      Жена считала, что была рождена выйти замуж за миллионера и лишь по досадному недоразумению, выскочила за такого неудачника, каким в её глазах был я. Она не любила заниматься домашним хозяйством, а на кухню заходила лишь по большим праздникам, потому что блюла фигуру. Мои друзья ей не нравились, она относила их к той же породе неудачников, что и я, и советовала мне сменить круг общения. Любой мой поступок вызывал у неё раздражение. Когда мне надоедало в очередной раз доказывать, что я не верблюд - мы ругались так, что начинали лаять соседские собаки. Ночью они выли на Луну, и я порой хотел к ним присоединиться. Ирония судьбы заключалась в том, что три с половиной года тому назад супруга сбежала от меня не к миллионеру, а к обычному бродячему комедианту, колесившему по дорогам королевства на повозке с матерчатой крышей и перебивавшемуся случайными заработками.
      Лиринна не походила на мою бывшую. Она другая и не только внешне. В ней есть внутренний свет и искренность, доброта и ласка, хотя при желании Лиринна способна стереть меня в порошок - папа Лигрель научил её многим штукам. Иногда она кажется мне наивной, иногда я поражаюсь, насколько глубоки её мысли. Она и неопытна, как любая девятнадцатилетняя девушка, и в то же время полна особой женской мудрости, позволяющей женщинам смотреть на нас, мужчин, свысока.
      И самое главное: я старше её на четырнадцать лет, это большая разница в возрасте. Когда мне стукнет шестьдесят лет, и я обзаведусь вставной челюстью, она будет всё ещё молода, прекрасна и полна сил. Буду ли я ей тогда нужен?
      Плевать! Мне тридцать три года, я мужчина в самом соку и готов свернуть челюсть любому, кто встанет на нашем пути. Мы будем счастливы - год, два, три, десяток или вечность. Я не собираюсь загадывать на будущее, но сдаваться не буду.
      Я так погрузился в размышления, что даже не заметил кэба, остановившегося прямо напротив занятой мною скамейки.
      – Мистер, вы собираетесь прокатиться или сидите здесь просто так? - вкрадчивый голос возницы вывел меня из заторможенного состояния.
      – Да нет, - усмехнулся я. - Вас дожидаюсь, чуть было не заснул в ожидании.
      Кэбмен виновато вздохнул:
      – Что делать? От клиентов сегодня просто отбоя нет.
      – У меня тоже, - сказал я, забираясь на кэб.
      Рессора под моей ногой жалобно скрипнула.
      – Надеюсь, твоя коляска не рассыплется по дороге?
      – Что вы, мистер! На ней можно возить хоть бегемотов. Прокачу с ветерком.
      – Хорошо, только помни, что я человек, а не бегемот, и вези аккуратней.
      – Всё будет в порядке. Держитесь крепче.
      Совет держаться покрепче был дан неспроста - до старой набережной мы не ехали, мы пусть низко, но всё же летели. Раза два-три я приложился к потолку многострадальной макушкой, которой и так пришлось несладко в низких сводах особняка мастера Тага. Моё счастье, что я не страдал морской болезнью, иначе кэбмену пришлось бы после меня на часок позабыть о клиентах и вооружиться ведром и тряпкой.
      Жители квартала, через который я проезжал на кэбе, пытались создать хотя бы иллюзию благополучия, поэтому фасады домов, выходящих на центральный проспект ещё могли похвастаться свежей побелкой, быстро выгоравшей на солнце. Сами дома походили один на другой как близнецы-братья: фантазия тех, кто их строил, не отличалась богатством. Они смахивали на большие пирамидки в два-три этажа, составленные из кубиков, причем, чем выше был этаж, тем всё меньшей становилась грань кубического яруса, который его образовывал. Площадки, созданные плоской крышей, являлись основанием для следующего этажа и служили двориком для тех, кто жил на этом ярусе. Некоторые из двориков были превращены в курятники, оттуда раздавалось заливистое 'кукареку' петухов и радостное квохтанье наседок.
      Для удобства, между длинными и узкими деревянными балкончиками, увитыми виноградной лозой, были перекинуты приставные лестницы. Пустые окна зияли чернотой провалов. Кое-где можно было увидеть лепные карнизы и прочие украшения. Но, как часто бывает в жизни, стоило только нырнуть в арки, между домами, и глазам открывалась совсем другая картина, не похожая на показной лоск выбеленных фасадов.
      Кэбмен наотрез отказался везти меня дальше. Он притормозил кэб и с виноватой миной произнёс:
      – Простите, мистер, я бы рискнул туда въехать только на плечах королевской гвардии. Здесь очень опасное место.
      Я не стал заставлять его рисковать жизнью и покинул нагретое место в кэбе без лишней ругани и споров.
      Основной город располагался на возвышении, а район, который в народе окрестили старой набережной, находился в низине. Мне пришлось спускаться по пыльной разбитой дороге. Палящее солнце напекало голову и наводило на мрачные мысли о здоровье. Я завидовал идущим навстречу рыбакам в широкополых рыбацких шляпах. Этим парням не грозил солнечный удар и его последствия.
      Дом Болванчика я увидел где-то на полпути. Его действительно было невозможно спутать с остальными настолько же ветхими и старыми сооружениями, которые, впрочем, в этих краях считались, чуть ли не верхом роскоши.
      В столице много опасных районов. Старая набережная входит в их число. Нет, не Трущобы, конечно, но на пришлых здесь привыкли смотреть искоса. Хорошо хоть до сумерек было ещё далеко, иначе желающих проверить содержимое моего бумажника было бы больше чем звёзд на небе.
      Не успел я ступить и двух шагов по мосткам, перекинутым через многочисленные, ещё не успевшие высохнуть после последнего шторма лужи, как за мной уже замаячили две фигуры. Ещё двое вышли впереди, вынырнув из тени большого навеса, под которым рыбаки обычно складывали свой улов, перед тем как его рассортировать. Кажется, я угодил в самую обычную мышеловку, однако окружившие меня типы не догадывались, что в их ловушку попала дичь гораздо серьёзней, чем им представлялось.
      Бандиты нагло ухмылялись. Они видели, что я безоружен и рассчитывали на лёгкую добычу. В таких случаях надо брать инициативу на себя. Я прекрасно понимал, чем закончится наша встреча, поэтому, не тратя время на лишние разговоры с известным результатом, налетел как коршун на парочку, перерезавшую мне дальнейший путь вперёд.
      Эти ребята никогда не служили в армии. Они были хороши в уличной потасовке, где им противостояли точно такие же неотёсанные дурни, умевшие махать кулаками в воздухе или лупить дрекольем беззащитных противников. Но никто из них не продержался бы больше трёх секунд в спарринге с самым дохлым из громил беглого Мясника, а, значит, я мог рассчитывать на победу.
      У меня было немного времени. Четверо, пусть даже не обученных врагов, всё равно представляли собой серьёзную угрозу, поэтому я бил наверняка, так, чтобы вывести противника из строя с одного удара. Эта пара не захватила с собой ножей или кинжалов и прогадала: я не опасался нарваться на лезвие и мог позволить лёгкую небрежность движений, за которую любой из моих прежних сержантов-инструкторов устроил бы хорошую выволочку. Но они, инструктора, остались там, в прошлом, и я мог не опасаться того, что меня заставят сделать лишнюю сотню-другую отжиманий и приседаний. Жаль, мне так и не удалось взять у Лиринны дополнительных уроков клеста, однако того, что я умел благодаря армии, оказалось вполне достаточным, чтобы вырубить сразу обоих.
      Если враг превосходит тебя в количестве, то спасение твоё в быстроте движений. Эти парни физически не успевали реагировать на мои удары, а я не ведал пощады и не стеснялся грязных приёмов. Удар ногой в пах, противник сгибается вдвое, и тогда я сильнейшим ударом колена отправляю его в нокаут. Сперва одного, потом другого. Быстро и эффективно.
      Покончив с ними, я резко обернулся и с самым угрожающим видом стал наступать на двух молодчиков, дотоле напиравших сзади. Они сразу потеряли ко мне интерес, даже забыли о том, что держали в руках большие разделочные ножи, словно я был куском говядины, а не живым, мыслящим человеком.
      – Постойте, господин, - взмолился один из них. - Мы не собирались причинить вам вреда.
      – Я не верю в сказки с самого детства, однако у меня сегодня хорошее настроение и мне не хотелось бы его портить. Проваливайте отсюда, пока я не передумал.
      Парней не пришлось уговаривать дважды. Они исчезли быстрее, чем я досчитал до трёх. Путь до дома Болванчика оказался свободным. Больше никого содержимое моего бумажника не интересовало.
      Я не успел рассказать о Болванчике, хотя он достоин отдельного упоминания и вот почему: люди и крысы часто живут вместе, но очень плохо уживаются. Мы искренне ненавидим друг друга. Я насмотрелся и в мирной жизни и на войне много отвратительных вещей, однако до сих пор не могу глядеть на крыс без внутреннего содрогания. Нет, это не значит, что при виде крысы я запрыгну на ближайшую возвышенность и примусь истошно орать как зарезанный, но спокойно смотреть на этих флегматичных тварей с умными глазками-бусинками выше моих сил. Возможно, тому виной одно из старых воспоминаний, когда во время боя нам пришлось оставить раненного солдата в подвале дома, переполненного кишащими тварями. Когда мы вернулись, крысы успел выгрызть обессиленному солдату правый глаз, а он не мог ничего с ними поделать. Так и лежал с окровавленным лицом и плакал, а потом умер у меня на руках.
      Крысы очень умные твари. Умные и плодовитые. Одна крыса приносит помёт из семи-пятнадцати детёнышей и способна рожать до восьми раз в году, а первые роды у самок вообще могут произойти в четырёхмесячном возрасте. Наше счастье, что у крыс существуют неведомые нам механизмы регуляции численности, иначе эти серые создания заполонили бы собой весь мир.
      Мы, люди, ненавидим крыс, они платят нам той же монетой. Крысы не раз приносили в наш мир страшные болезни, от которых умирали тысячи несчастных людей. Эти твари часто опустошали хлебные амбары и закрома, обрекая на голодную смерть население нескольких городов. Наша история - история войны с орками, с эльфами, с такими же, как мы, людьми, и с крысами.
      Но Болванчик относился к крысам совершенно иначе. Вот уже лет пятнадцать его кормили и поили крысы, вернее всего одна крыса-альбинос. Вы удивлены такой продолжительности жизни этого грызуна? Действительно, в среднем крыса живёт до трёх лет, но альбиносы исключение. Некоторые из них способны протянуть до четверти века, так что Болванчик мог рассчитывать ещё лет на десять беспечной жизни за счёт белого короткошерстого напарника.
      Эльфы умеют ладить практически с любым животным, но против крыс их ухищрения бесплодны. Не помогают ни заговоры, ни особые слова. Крысы их просто не слушают. Возможно, эти животные такие же гордые и независимые, как эльфы.
      Болванчик принадлежал к человеческому роду-племени, не наделённому особыми способностями, но всё же сумел найти общий язык с крысёнышем, которого нашёл в полуобморочном от голода состоянии, спас, а затем выходил. Эта крыса оказалось на редкость смышлёной, гораздо умнее и без того не отличающихся особой глупостью серых собратьев.
      Каким-то образом Болванчик научился с ней разговаривать и даже сделал своей помощницей. Его крыса могла пролезть в любую дыру и утащить для любимого хозяина всё, что он прикажет. Она слушалась его беспрекословно. Услугами дрессированного зверька пользовались многие воры. Они платили деньги Болванчику, а тот науськивал своего партнёра и ждал результатов.
      Уверен, что в случае с похищением Ган-Ли из сокровищницы гнома не обошлось без Болванчика и его хитрого крысёныша-альбиноса. И у меня были доказательства. Кто, как не крыса, мог пролезть в вентиляционную шахту незамеченным и выкрасть статуэтку? Об этом явственно говорили оставленные белые шерстинки и следки крысиных коготков.
      О талантах Болванчика и его напарника в крысиной шкурке знали очень немногие. Воры умеют беречь свои секреты. Если бы не моё шальное детство, проведённое среди домушников, вряд ли я сумел бы сделать то предположение, о котором сейчас говорю. Но мне в какой-то степени повезло. Я видел Болванчика и крысу в работе и знал, на что они способны.
      Это случилось давно, в не самые лучшие дни в моей жизни. Я сбежал из сиротского приюта, потому что не смог больше терпеть издевательств от воспитателей, половине из которых самое место было на каторге, и оказался на улице. Шла зима, голодная и холодная. Выбор у меня был простой - сдохнуть, как бездомная собака или примкнуть к ворам. Я выбрал второе. Гильдия воров присматривала за беспризорниками лучше, чем королевская власть и благотворительные фонды вместе взятые. Во всяком случае, я не голодал. Моим учителем стал Косой, он и сейчас большой авторитет у воровской братии. С его помощью я стал домушником и научился обчищать чужие жилища, вынося оттуда деньги, драгоценности и ценные предметы. До сих пор помню своё удивление, когда наставник сообщил мне, что есть картины, которые стоят бешеных бабок. Я долго не верил его словам.
      Однажды нам с Косым надо было проникнуть в очень богатый дом аристократа. Мы проведали, что этот тип не имел дела с магией. Это нам подходило. Нет ничего хуже магических ловушек, доставшихся дворянам и богатым купцам в наследство от древних магов. Деньги обещали немалые и мы не смогли устоять, однако быстро столкнулись с трудностями. Понятно, почему хозяева дома не стали тратиться на услуги волшебников: замок на двери оказался слишком сложной конструкции, его не брала ни одна отмычка. Руки у нас опустились.
      Однако наш наниматель непременно настаивал на том, чтобы мы обчистили именно этот особняк. Тогда Косой привёл Болванчика. Этот парень сразу показался мне не от мира сего. Он разговаривал со своим крысюком как с человеком, гладил его по короткой дрожащей шерстке и что-то нашёптывал на ушко. Потом мы запустили крысу в открытое окно. Она проникла в особняк, разыскала связку ключей и притащила её к нам, дальнейшее было делом техники. Наниматель получил то, что искал, а мы свои денежки, правда, нам пришлось поделить сумму на три части. Болванчик за оказанные услуги брал немало.
      Если бы крыса в хранилище гнома была аккуратней, никто бы даже не догадался о гостье, пробравшейся в тщательно охраняемое помещение и утащившей оттуда талисман гномов.
      Я понимал, что, скорее всего, Болванчика в очередной раз наняли, но он мог вывести меня на заказчика. Если бы захотел, конечно. Я терпеть не могу пытки, хотя знаю, что в умелых руках они могут оказаться весьма действенными. Ни контрразведка, ни полиция ими не брезговали, а вот я не мог.
      Однако если Болванчик заартачится, на него всегда можно навести гномов, а уж они найдут способ разговорить даже каменную статую, не то, что упёртого крысиного дрессировщика. Но мне бы хотелось добиться от него признания совсем иными методами.
      Если у Болванчика есть голова на плечах, он должен понимать, что ссориться с гномами ему не с руки. Вспыльчивых ребят на коротких ножках не удержит никто, особенно в тех случаях, когда речь заходит о семейных реликвиях. Гномы очень щепетильны, щепетильней даже чем закостеневшие в заскорузлых привычках и традициях эльфы. Что тогда будет с Болванчиком и его ручной крысой лучше не спрашивать.
      На улице было пусто. Нестерпимая жара загнала всех по домам. Должно быть тем парням, которых я отправил в нокаут, не сладко сейчас под палящим солнцем. Вряд ли о них кто-то позаботится, разве что карманы вывернут.
      Я вытер пот с лица и постучал в дверь. В ответ тишина. Я попробовал ещё раз.
      – Эй, хозяин, есть кто дома?
      Молчание.
      Может быть, Болванчик выгуливает крысу на улице? Я слышал, что она порой бегает у него на поводке как собачка. Но почему тогда дверь не заперта? Этот квартал не славится честностью обитателей, здесь вор на воре сидит и вором погоняет. Местные любители того, что плохо лежит, конечно, могут вынести дверь даже с рамой, но облегчать им старания и оставлять дом открытым - верх глупости. Болванчик ещё не успел впасть в старческий маразм, значит, здесь что-то не так.
      Я оглянулся по сторонам и убедился в том, что до меня никому нет дела, затем шагнул за порог и почти сразу же остановился как вкопанный.
      Ставни окна, выходящего на двор, были распахнуты, а по пустой комнате гулял ветер, гоняя накопившийся мусор из угла в угол. Хотя насчёт пустой комнаты я погорячился. Её хозяин лежал на топчане, сделанном из корабельной сосны, поверх которого стопочкой были сложены тюфяки, набитые соломой. Тюфяки пропитались кровью, вытекавшей из раны на горле Болванчика. Дрессировщику перерезали горло, почерк свидетельствовал о том, что бедняга пострадал от руки наемного убийцы. Они любят расправляться со своими жертвами таким кровавым и эффектным способом. Кто-то заметал следы и убрал Болванчика как отслужившего своё. Вот так оно в жизни и бывает - был человек, и весь вышел.
      Похоже, многообещающая ниточка прервалась. Горячий след привёл меня к трупу. Я вновь был отброшен в расследовании к тому месту, с которого начинал. Что делать дальше? Опрашивать мастера Тага о его врагах? А вдруг у него их миллион?
      Я присел на краешек топчана и внимательно посмотрел на лицо Болванчика. Оно не выражало ничего - ни страха, ни испуга, сплошное спокойствие, ставшее теперь вечным. Очевидно, дрессировщика зарезал тот, кого он знал и кому доверял. Болванчик был стреляным воробьём и не позволил бы убить себя первому встречному.
      Я накрыл тело одеялом, сшитым из лоскутков, встал и собрался к выходу. Больше здесь делать было нечего. Моё внимание привлёк негромкий писк и шебуршание. Кто-то хватал меня за штанину брюк чем-то похожим на рыболовные крючки. Я посмотрел вниз и столкнулся с умным взглядом крысы альбиноса. Мне инстинктивно захотелось отбросить её от себя носком башмака, но я всё же сумел с собой совладать и справился со страхами.
      – Что тебе нужно? - мой голос дрожал, хотя я знал, что передо мной всего лишь грызун, с которым я справлюсь в два счёта. В памяти снова всплыл образ того солдата, которого загрызли серые твари. Я даже передёрнулся.
      Крыса смотрела на меня с таким умоляющим выражением на мордочке, как будто я мог ей чем-то помочь. Мне показалось, что она что-то держала во рту маленькими острыми зубками.
      – Извини, - я развёл руками, - твой хозяин мёртв. Я опоздал: его убили. Перерезали горло и оставили истекать кровью.
      Крыса снова пропищала, потом аккуратно положила к моим ногам предмет, бывший у неё в зубах. Что бы это значило? Тварь гораздо умней, чем мне кажется.
      – Ты хочешь, чтобы я его взял? - спросил я.
      Крыса, как мне показалось, утвердительно пискнула. Тогда я наклонился и поднял предмет. Им оказался маленький кусочек ткани с рваными краями. Крыса явно отхватила его зубами, но от чего? В голове мелькнула шальная мысль:
      – Эта вещь принадлежала убийце?
      В ответ снова раздался утверждающий писк. Кажется, умное существо дало понять, что я держу в руках улику. Но что мне может дать эта изжёванная полоска ткани? Разве она каким-то образом подскажет имя убийцы или поможет на него выйти?
      Я повертел клочок со всех сторон. Самая обычная тряпка, вероятно, кусочек одежды.
      – Ты дралась с тем, кто убил твоего хозяина, и вырвала этот клочок из его одежды.
      Снова писк. Я брежу или действительно понимаю, что мне хочет сказать белая крыса?
      – Молодец, ты храбро сражалась! - похвалил я её. - Я частный сыщик. Хотел встретиться с твоим хозяином, но не успел. Теперь придётся искать убийцу.
      Крыса махнула длинным хвостом и скрылась в расщелине между досками, на секунду мне показалось, что в глазах её стояли слёзы.
      Я остался наедине с собой и клочком ткани. Чем он может мне помочь?
      Я поднёс тряпку поближе к глазам, потом осторожно понюхал. В нос ударил приятный, почти неуловимый запах женских духов. Здесь была женщина?
      Я аккуратно сложил пахнувшую тряпицу в карман, затем тихонько, не оставляя лишних следов, вышел из дома Болванчика и поспешил исчезнуть из этого района как можно скорее, пока сюда не заявилась полиция или не в меру любопытные соседи. А если кто меня и видел, надеюсь, ему не пришло в голову за мной увязаться. Так думал я в тот момент и ещё не знал, насколько сильно ошибался.
      Теперь мне была нужна Лиринна. Я знал, с какой стороны можно сделать ещё один заход, и эльфийка могла в этом помочь. Кроме того, я соскучился по её губам, влажным и нежным.

      В которой я хожу по парфюмерным лавочкам, а затем затеваю авантюру
 
      Я появился в здании, в котором снимал офис, уже под вечер. Было тепло, пришлось снять плащ и пиджак и идти в одной рубашке. На улицах фонарщики зажигали факелами, приделанными к длинным жердям, масляные фонари. Люди спешили по домам, магазинам или барам.
      Большинство контор давно уже закрылось и только в окнах нашей всё ещё горел тусклый огонёк - это Лиринна ждала моего возвращения, экономя на освещении. К сожалению, ждала не только она одна.
      В центральном холле возле фикусов в кадках нетерпеливой походкой, заложив руки за спину, прохаживался лейтенант Морс. Проскочить мимо него незамеченным не представлялось возможным, разве что стать невидимкой.
      Я вздохнул. После года нашей разлуки мне меньше всего хотелось снова возобновлять и без того непростые отношения с давним злопыхателем. В армии я очень рассчитывал на то, что Морса переведут на какой-нибудь другой участок, пускай даже с повышением, но, видать, напрасно. Интересно, какая муха укусила его на сей раз? Единственной причиной, побудившей Морса сунуться сюда, мог только я. Не скажу, чтобы мне это было по душе.
      Меня увидели. Полное лицо лейтенанта искривилось в угрюмой гримасе. Он издал что-то вроде фырканья и обратился ко мне с убийственной иронией в голосе:
      – Надо же, Сухарь, ты выжил! Очень жаль, я надеялся, что тебя разорвёт ядром в первом же бою.
      Я растянул губы в ответной улыбке:
      – Что вы, лейтенант, я не мог позволить себе такой роскоши, иначе эпитафия, заготовленная мною для ваших похорон, пропала бы впустую.
      Морс сплюнул на пол. Он мог себе позволить проделать такое на глазах администрации: ему не приходилось снимать себе офис в дорогущем здании, владелец которого повышал плату за каждый лишний чих в сверкающих чистотой стенах.
      – На тебя в участок пришли бумаги, - сообщил Морс. - В них пишут, что ты у нас герой. Куча устных и письменных благодарностей от командования, представление к наградам и всё такое…
      – Благодарности не стоят и той бумаги, на которой они написаны, а награды мне так и не удосужились вручить. Впереди стояла большая очередь из дворян, я в неё как-то не вписывался.
      – Зато у меня ты сразу вписался в чёрный список. Я больше не намерен видеть твою гнусную рожу на моём участке. Сворачивай свою лавочку и уматывай отсюда вместе с остроухой.
      – Интересно, почему это я должен отсюда убираться? Что ты со мной сделаешь, Морс?
      – Спущу всех собак, натравлю кучу инспекций, лишу лицензии, - стал перечислять Морс. Список был таким обширным, что копу могло не хватить пальцев на руках и ногах. Наконец, Морс закончил:
      – … и засажу тебя за решётку до конца твоих дней.
      – Спасибо, - кисло произнёс я. - Жаль, что не предупредил меня заранее, я бы записал в блокнот, чтобы потом перечитывать на досуге.
      – Опять дурачишься? А зря! Я предупредил тебя, Сухарь, второго предупреждения не будет, - сухо сказал Морс.
      На этом он посчитал миссию выполненной, развернулся и ушёл. Я посмотрел ему вслед.
      Вот так! И это только в первый день жизни на гражданке! Я грустно покачал головой и поплёлся наверх, к Лиринне.
      Девчонка спала на раскладушке, свернувшись клубочком. Намаялась, бедная. Я, стараясь не шуметь, добрался со своего стула и осторожно присел. Стул предательски скрипнул. Эльфийка приоткрыла глаза, протёрла их кулачком и улыбнулась.
      – Шеф, тебя долго не было, вот я и…
      – Хватит оправдываться, - усмехнулся я, - Трудный год прошёл, теперь мы вместе.
      – Навсегда? - спросила Лиринна.
      Я знал самый лучший ответ на этот вопрос. Наши губы нашли друг друга и не хотели отпускать. До самого утра…
      Я отстранился. На самом деле прошло минут пять-семь, не больше.
      – Извини, Лиринна, уже поздно, тебе пора домой. Через час разводной мост поднимут, и ты не попадёшь в Туземный Квартал.
      – Разве я не могу остаться с тобой? На всю ночь?
      Я опустил глаза. Может ли она остаться со мной? На всю ночь! Это была моя заветная мечта, я бредил ею в те дни, когда у меня оставалась хотя бы чуточка времени для воспоминаний и грёз. Да что уж там говорить, благодаря этой мечте, я вернулся живым из всех схваток и битв.
      – Прости меня, Лиринна, я не могу тебя оставить здесь со мной ночевать…
      – Да, но в наш первый день знакомства, мы с тобой провели целую ночь под одной крышей. Ничего не случилось.
      – Тогда я мог сдержать себя в руках, а сейчас не смогу, я это знаю точно…
      – А может не стоит держать себя в руках? - в глазах Лиринны плясали озорные смешинки.
      Она расстегнула верхнюю пуговичку на своей блузке и одарила меня обжигающим взглядом. Что со мной делается? Я закипаю как паровой котёл, ещё немного и крышку сорвёт напрочь.
      – Давай дождёмся свадьбы, - умоляюще попросил я. - Тогда тебе придётся просить у меня пощады.
      – Это мы ещё посмотрим: кто из нас запросит пощады, - улыбнулась эльфийка. - Неужели ты согласен терпеть ещё год?
      По эльфийским обычаям, если юноша и девушка хотят сочетаться законным браком, они должны сообщить об этом главе Дерева. Если у него нет возражений, молодой паре даётся год для того, чтобы проверить свои отношения. Наши правила гораздо проще, но эльфы не признают браки, совершённые человеческим законам. Традиции незыблемы.
      – Если ты снова застегнёшь пуговку, то год-не год, но до завтра я потерплю.
      – Ты меня проводишь?
      – Конечно, - я расцвёл как роза летом.
      Знали бы вы, какое это счастье гулять с любимой девушкой по ночным улицам города! Обратно в офис я вернулся ошалевшим как мартовский кот. Удивительно, как меня не занесло на ближайшую крышу с которой хорошо видно звёздное небо с пролетающими кометами.
 
      Лиринна пришла к девяти утра. Я уже успел к этому времени вскипятить чайник и предложил ей позавтракать вместе.
      – Мы опять пойдём к Лу? - спросила сияющая эльфийка, подставляя щёку для поцелуя.
      Я прикоснулся к щеке губами, потом осмелел и легонько укусил за кончик самого лучшего ушка на свете. Эльфийка довольно замурлыкала.
      – К Лу мы заглянем как-нибудь на днях, - пообещал я. - Сейчас просто подкрепимся. Я зашёл в кондитерскую, они как раз открылись. Угощайся.
      Я положил на стол тарелку до верха наполненную пирожными с шоколадным кремом - эльфийка обожала их больше всего на свете.
      – Это всё мне? Босс, ты что, я же растолстею и смогу проходить в дверь кабинета только боком, - засмеялась Лиринна, но зубки её уже впились в бочок кремового пирожного. - Умм, какая вкуснятина!
      – Ничего, шоколад полезен для умственной деятельности, - добродушно улыбнулся я. - А лишние калории мы сгоним быстро. Нам придётся с тобой обойти целую кучу парфюмерных магазинов. Я хочу найти духи.
      Эльфийка на секунду оторвалась от пирожного.
      – Духи?!! Ты это серьёзно? Босс, у тебя всё в порядке с ориентацией?
      – Что за вопрос? Разве у тебя вчера вечером были сомнения? - возмутился я.
      Лиринна подмигнула:
      – Ну, в тот момент, когда ты не захотел оставлять меня на ночь, каюсь, были, но, потом, перед дверями моего дома, когда мы так горячо попрощались, они развеялись как дым.
      – То-то, - строго произнёс я. - Поход по парфюмерным магазинам нужен для нашего расследования. Мы ведь всё ещё работаем для мастера Тага, не так ли?
      – Так это значит у мастера Тага не всё в порядке с ориентацией? - надев на личико гримасу вредины, захихикала эльфийка.
      – А нам, какое дело?
      – Да никакого, собственно.
      – Вот то-то и оно! А теперь навостри свои ушки и слушай меня внимательно.
      – Я вся во внимании, босс.
      Я рассказал эльфийке о вчерашнем посещении хранилища мастера Тага, о найденных шерстинках, о своих оправдавшихся подозрениях, об убийстве Болванчика и о его ручной крысе, подарившей мне в высшей степени странную улику. Показал Лиринне клочок материи, вырванный крысой из одежды убийцы. Я держал его в закупоренной банке из стекла, легко умещавшейся в кармане.
      Моя напарница не стала смеяться, когда я рассказал ей о том, как разговаривал с дрессированной крысой. Лиринна была эльфийкой, этим всё сказано.
      – И каким образом ты хочешь использовать эту улику? - спросила она, истребляя очередное пирожное.
      – У меня есть одна бредовая идея. Надежда на неё, конечно, слабая, но вдруг сработает? - я вздохнул. - Сколько времени эта тряпка может сохранять запах духов?
      – Я не знаю, - пожала плечами Лиринна. - Парфюмерия - настоящая наука. В ней масса тонкостей, о которых знают только специалисты. Эта ткань похожа на бархат, он хорошо 'держит' аромат духов. Думаю, что в ближайшее время точно не выветрится.
      – Лишь бы хватило на сегодня-завтра. Мне почему-то кажется, что это дорогие духи, а, значит, круг их покупательниц узок. Нам надо выйти на магазины, в которых продают эти духи, расспросить персонал.
      – А дальше? - нахмурилась Лиринна. - Допустим, мы установим имена покупателей, составим список. Что если он получится слишком обширным?
      – Тогда мы покажем его мастеру Тагу. Если он найдёт в нём знакомые имена, то начнём отрабатывать список с них. Я уверен, что гному хотел досадить кто-то из знакомых, но не обязательно из числа явных врагов.
      – Понятно, - протянула эльфийка. - А если нам не удастся найти этот магазин?
      – Лучше не спрашивай, - попросил я, а потом на всякий случай уточнил:
      – К тебе вчера не приходил Морс?
      – Нет, а что?
      – Да так, - отмахнулся я. - Просто спросил.
      Это было не похоже на обычные повадки лейтенанта. Очевидно, Морс всерьёз опасался нарваться на какой-нибудь из приёмов Лиринны (уж он-то должен был о них знать) и побоялся вломиться к ней незваным гостем. Мне это настолько понравилось, что я не преминул крепко поцеловать эльфийку. Сперва один раз, потом второй, третий…
 
      Мы начали наш обход с ближайших парфюмерных лавок. Только на нашей улице таких было три. Пока безрезультатно. Продавцы разводили руками и сообщали, что не могут определить марку духов. Сложная композиция или что-то в этом роде. Я в духах практически не разбираюсь.
      – Может быть, вы можете кого-то нам посоветовать? - спрашивал я каждый раз. - Какого-нибудь специалиста?
      Нас отправляли в самые разные места. Десятки носов, похожих на собачьи, обнюхали ткань, но всё, что нам удалось услышать, сводилось к одному:
      – Извините, но мы ничем не можем вам помочь.
      В одном магазинчике нам даже предложили заплатить, если мы разыщем поставщиков этих духов и дадим наводку, обещали приличные комиссионные. Я вежливо отказался.
      Наконец, кто-то посоветовал нам найти крохотную лавчонку, занимающуюся продажей редкой парфюмерии.
      – Если уж и там вам не помогут, значит, не помогут нигде.
      – Спасибо, - поблагодарил я. - Скажите, пожалуйста, адрес этой лавки.
      – Вторая Торговая улица. Она располагается в одном комплексе с галантерейным универмагом и цветочным магазином. Надеюсь, что вам повезёт.
      Нам действительно повезло.
      Лавочка оказалась совсем крохотной. Вход в неё вёл прямо с улицы. Мы поднялись по нескольким гранитным ступенькам, сбоку которых для удобства был приделаны изящные металлические перила, отполированные руками посетителей почти до блеска. Толкнули дверь и вошли одновременно с переливами звонких колокольчиков.
      Я едва не чихнул. На мой нос обрушилась целая гамма дотоле неведомых ароматов, смешиваясь, они создавали причудливое сочетание. Одновременно пахло полевыми цветами, корицей, мускусом, миндалём, ещё чем-то, запах чего я не мог определить.
      Товар был разложен по двум стеллажам, занимавшим основное пространство магазинчика. Покупатели вынуждены были топтаться на двух квадратных метрах свободной площади. Глаза просто разбегались: баночки с кремами, туалетная вода, душистое мыло, помада, наборы косметики, благовония, ароматные свечи, непонятные колбочки с разноцветной жидкостью - всё это было представлено в неимоверном количестве и ассортименте.
      Всем хозяйством заправляла миловидная девушка, скорее всего владелица. Когда мы вошли, она стояла на стремянке и пыталась поставить на верхний ряд склянку с мыльными шариками. Перед моими глазами мелькнули симпатичные ножки, обтянутые тонкими чулочками телесного цвета, и край юбки с бахромой. Картина была волнующей. Я загляделся, и Лиринна чувствительно ущипнула меня чуть повыше локтя.
      Других покупателей, кроме нас, здесь не было. Девушка как заправская гимнастка ловко соскочила со стремянки и обратила к нам улыбчивое лицо. Оказалось, что она доставала головой мне по плечо.
      – Здравствуйте. Извините, пожалуйста, мне тут пришлось навести порядок на полках…
      Мне понравилась её причёска - я люблю длинные ухоженные волосы с выступающей вперёд чёлкой. Носик у девушки был вздёрнут.
      – Ничего страшного, - заверил я. - Мы с женой хотим подобрать для неё духи. Нам посоветовали обратиться к вам.
      На щеках девушки появился лёгкий румянец.
      – Очень приятно слышать. Вам посоветовали правильное место. Я с удовольствием помогу подобрать духи. Какие ароматы предпочитает ваша жена?
      – Я… - начала было эльфийка, но я тут же выступил вперёд и протянул девушке кусочек ткани, вырванный из одежды убийцы.
      – Нам нужна ваша помощь. Мы хотим приобрести духи, которыми была надушена эта ткань. Вы - наша последняя надежда.
      – Спасибо, я очень польщена, - улыбнулась девушка. - Меня зовут Дебби. Всё, что вы здесь видите, - она обвела рукой стеллажи, - принадлежит мне. Располагайте моим временем, как вам заблагорассудится.
      – Дебби, помогите, пожалуйста, определить марку духов, - я передал ей тряпку.
      Девушка взяла её и осторожно поднесла к носу, потом несколько раз помахала над ней открытой ладонью, нагоняя воздух.
      – Вы не будете возражать, если я ненадолго выйду в подсобное помещение? - спросила Дебби. - Там не так сильно пахнет.
      – Да, пожалуйста!
      Пока её не было, Лиринна с интересом рассматривала содержимое ближайших полок. Я скосил глаза и обнаружил, что самая крохотная склянка стоила не меньше сотни золотых рилли. Воевать целый год и заработать на крохотный пузырёк с розовой пахучей водичкой!
      Дебби отсутствовала ровно две минуты.
      – Вынуждена вас разочаровать, - сходу сообщила она.
      – Вы не смогли определить марку духов? - испугался я.
      – Почему не смогла? - обиделась Дебби. - Мне эти духи хорошо знакомы, я ими торговала, но, увы, вашей жене не повезло. Последняя партия закончилась полгода тому назад. Эти духи изготавливал известный парфюмер Жак Рив и продавал только в моём магазине. У меня были эксклюзивные права на продажу этих духов. Стоили они баснословно дорого.
      – Больше ста золотых рилли? - ужаснулся я.
      – Сто золотых рилли! - усмехнулась Дебби. - Берите выше. Пузырёк на пять миллилитров обошёлся бы вам в триста золотых.
      – Ого! - я был сражён наповал. - Триста рилли! Да на эти деньги можно содержать целую армию.
      – Мужчины всегда думают о войне? - произнесла Дебби, обращаясь к Лиринне.
      – Ннет, - заикаясь, произнесла эльфийка, которая тоже была ошарашена стоимостью духов. - Ещё они думают о женщинах, еде и выпивке, только не знаю в какой последовательности. А почему этот Жак Рив не изготовит вам ещё партию? Мы бы купили…
      – Увы, - Дебби горестно вздохнула. - Жака нет с нами уже несколько лет. Он умер. Второго такого парфюмера не найти во всём королевстве. Он был настоящим гением. После его смерти мой бизнес пошатнулся. Люди приходили в мой магазин специально, чтобы купить его духи и насладиться изысканными ароматами. Теперь я распродала последние запасы…
      – Скажите, пожалуйста, а кто у вас покупал эти духи? - поинтересовался я. - Может быть, мы сможем у них выкупить, то, что осталось. Моя жена без ума от аромата духов вашего Жака…
      – Да-да, - поспешно подтвердила Лиринна. - Я просто влюбилась в эти духи. Мне всегда хотелось пользоваться именно таким букетом.
      – О, покупателей было очень мало, всего несколько человек, но они были постоянными клиентами, которыми я всегда дорожила и продолжаю дорожить. Благодаря им мой бутик процветал. Кого-то отпугивала дороговизна, кто-то предпочитал другие марки… эти клиенты всегда приобретали духи Жака, потому что разбирались в парфюмерии и не были стеснены в средствах. Но я не имею права сообщать вам информацию о своих клиентах и клиентках. Они очень уважаемые люди, и я рассчитываю увидеть их снова на пороге моего магазина. Боюсь, им не понравится, если я стану отправлять к ним всех встречных, - сурово сдвинула брови Дебби.
      – Да, но… - начал я, но владелица меня перебила:
      – Если вы хотите, я подберу вам другой аромат. У меня хороший выбор. Вот к примеру духи из коллекции, присланной нам из Бихара, - Дебби потянулась к одной из полок.
      – Что скажешь, дорогая? - я обернулся к Лиринне, при этом бешено вращая глазами как белка колесом.
      Она поняла намёк сразу:
      – Я хочу только эти духи, - капризно поджав губки, сообщила эльфийка. Даже топнула ножкой в подтверждение своих слов.
      – Но Дебби предлагает тебе ничуть не хуже…
      – Других мне не надо, - эльфийка так увлеклась ролью капризной стервы, что едва не закатила форменную истерику. Ей стоит подумать о карьере на театральных подмостках. Я сделал вид, что сдался и безвольно опустил руки. Дебби сочувственно покачала головой.
      – Вот видите! - сказал я ей. - Моя жена хочет именно эти духи, а я стараюсь исполнять любые её прихоти. Помогите нам, пожалуйста, я за ценой не постою.
      – Я бы рада вам помочь, но не могу, - развела руками владелица лавки.
      Потом она посмотрела на большие настенные часы и испуганно охнула.
      – Что такое? - удивился я. - Я сказал что-то не то?
      – Простите меня, пожалуйста, но я вынуждена попросить вас покинуть магазин. Срочно. Я закрываюсь, - сообщила Дебби, энергично подталкивая нас к выходу.
      – Да, но…
      Мелодичный перезвон колокольчика за нашими спинами сообщил, что разговор окончен. За стеклом двери появилась табличка с надписью 'Закрыто'.
      – М-да, - удивился я, почёсывая себя за ухом. - Что с ней случилось?
      – Если верить вывеске, то лавка работает до восьми вечера. Неужели уже так поздно? - ужаснулась Лиринна.
      Я извлёк из кармана ручной хронометр на цепочке.
      – Да нет, только пятнадцать минут пятого. Ещё почти четыре часа до закрытия.
      – Странно, - нахмурилась эльфийка. - Мы могли её чем-то напугать?
      – Вряд ли. Думаю, что Дебби кого-то ждала - вспомни, какой у неё был вид, когда она посмотрела на часы.
      – Что будем делать?
      Я оглянулся по сторонам. Поблизости располагалось маленькое кафе под открытым небом. Маленькие уютные столики стояли под раскинутыми зонтиками, между ними сновала официантка с подносами.
      – Может, посидим в кафе, выпьем кофе и подумаем? - предложил я.
      – Хорошо, - согласилась эльфийка. - Я уже успела нагулять аппетит и не прочь перекусить.
      Мы заняли свободный столик, расположенный так, что с него хорошо просматривался вход в парфюмерную лавку, сделали заказ. Я выбрал кофе и немного хрустящего печенья, Лиринна заказала себе свежевыжатый сок и фруктовый салат. Спустя несколько минут мы узнали, почему нас так поспешно вытолкали из лавки.
      – Посмотри, - воскликнула эльфийка, завидев человека уверенной походкой направлявшегося к парфюмерному магазинчику Дебби. - Узнаешь его?
      – Да, - тихо произнёс я. - Мир тесен. Это наш вчерашний знакомый - Гвоздь, парень Толстого Али. Вряд ли он пришёл за флаконом туалетной воды.
      Гвоздь подошёл к магазину, поднялся по крыльцу, не обращая внимания на табличку, постучал. Дверь открылась. Из неё выглянула испуганная Дебби. Они перекинулись парой слов, причём, как мне показалось, в голосе Гвоздя слышались угрожающие нотки, а владелица магазина оправдывалась. Всё точь-в-точь как вчера с Лиринной. В итоге девушка всё же решилась впустить Гвоздя за порог, и он скрылся за дверью с таким видом, словно ему здесь принадлежало всё.
      – Судя по ужасу на лице Дебби, у неё тоже денежные затруднения, - резюмировал я, отпивая маленький глоток кофе.
      Эльфийка сочувственно вздохнула. Она прекрасно понимала состояние Дебби и знала, что та сейчас испытывает.
      – Итак, у нас есть неразговорчивая владелица парфюмерной лавки, у которой проблемы с финансами, парни Толстого Али, пропавший талисман гномов и всего две недели на его поиски. Чего нам не хватает? - спросил я.
      – Списка клиентов, - ответила Лиринна.
      – Совершенно верно, списка клиентов и…
      – И?
      – И благородного рыцаря, который на всех парах помчится утешать даму, - пояснил я.
      Лиринна сделала круглые глаза.
      – Гэбрил, только не говори, что после того, что между нами было, ты отправишься утешать эту дамочку! - чуть не задыхаясь от возмущения, произнесла она.
      – Что ты! - я поспешил её успокоить. - У меня есть ты, больше мне никого не надо. На роль рыцаря подойдёт… скажем, Гвенни.
      – Гвенни?!! - эльфийка удивилась во второй раз.
      – Гвенни, - кивнул я. - Почему бы нет? Дебби в его вкусе, пускай с ней встретится, пригреет на своей груди и выудит адреса и имена клиентов. Нам больше ничего не надо.
      – А он согласится?
      – Спрашиваешь! Дебби - красотка хоть куда. У него слюнки ручьями потекут.
      – Ох уж мне эти мужики! Готовы за каждой юбкой бегать.
      – Да ладно тебе, Лиринна, я ведь не такой.
      – Я знаю, - улыбнулась эльфийка. - Но если ты положишь глаз на другую женщину, я тебе все руки переломаю.
      Хм, это она может, я знаю. Если эльфийка разъярится, мне придётся спасаться от её гнева где-то на северном полюсе. Я добродушно улыбнулся:
      – Не волнуйся, я одинаково дорожу и тобой и руками. Гвенни ещё ничего не знает, но мы его обрадуем прямо сейчас. Поспешим?
      Лиринна улыбнулась и ответила мне поцелуем, таким жарким, что я удивился, как не расплавился вместе с ботинками.
      Ближе к вечеру Гвенни покидал редакцию своей газеты и отправлялся домой. Там его ждали покой, таблетка аспирина, бокал вина и растопленный камин. Сегодня к этому списку добавились ещё два незваных гостя.
      Дворецкий Гвенни хорошо знал меня и совсем не знал Лиринну, поэтому у него сразу возникли затруднения. Приятель слишком хорошо вышколил слугу. Дворецкий долго решал стоит ли допустить нас внутрь дома, пока хозяин задерживался по пути, но улыбка эльфийки могла растопить даже айсберг. В результате, когда Гвенни оказался на пороге своего кабинета, мы уже успели добраться до его запасов спиртного и еды. Я доедал жареную курицу, а Лиринна запустила руки в столь любимый Гвенни коктейль из разных сортов орехов.
      – Так-так, что я вижу, - покачал головой Гвенни. - Пир на весь мир. Гэбрил, тебя что, в армии не кормили.
      – Почему? Кормили как на убой, вот я и привык. Ты, не стой, присаживайся, а не то останешься голодным, - заметил я с полным ртом.
      – Ну, спасибо. Надо же, хозяину разрешили сесть, перекусить после напряжённого трудового дня. Приятного аппетита, Лиринна.
      – Умм, умм… спасибо умм.
      – Пожалуйста.
      Мы очень быстро умяли курицу, потом перешли к другим блюдам. Кухарке Гвенни так и не удалось присесть ни разу за всё время нашего небольшого банкета. Когда мы насытились до потери пульса, я решил изложить Гвенни цель нашего визита. Сперва он не поверил своим ушам.
      – Ты хочешь, чтобы я окрутил эту дамочку до такой степени, что она забыла бы об осторожности и выложила мне всю подноготную?
      – Ну да. А что здесь такого?
      – Это как-то некрасиво.
      – А у меня нет другого выбора. Речь идёт о жизни и смерти. Мой клиент может умереть через две недели.
      – Может быть, ты сам попробуешь за ней приударить?
      Лиринна многозначительно засопела.
      – Понял, - спохватился Гвенни. - Вопрос снимается. Но почему я?
      – А кто ещё? Где мне найти второго такого красавца и отчаянного сердцееда? Разве не за тобой тянется длинный шлейф из покорённых женщин?
      – Гэбрил, я знаю, что ты врёшь, но мне твой трёп нравится. Продолжай.
      – Про разбитые сердца женщин?
      – О них позже. Лучше расскажи, в какую историю ты умудрился влипнуть на сей раз? Кто твой клиент?
      – Извини, служебная тайна. Когда раскрою дело, то посвящу тебя в некоторые детали.
      – То есть мне придётся ждать две недели?
      – Это уж как получится. Хотелось бы завершить расследование раньше этого срока.
      – Ладно, я займусь вашей красоткой, но что я буду с этого иметь?
      – Ничего себе заявочки! Это я должен бы брать с тебя деньги за наводку, поэтому отработаешь за спасибо.
      – Приятно слышать слова настоящего друга.
      По нашему сценарию охмурёж должен был начаться перед закрытием магазина. Мы планировали, что Гвенни посетит лавочку Дебби под видом случайного покупателя, купит какую-нибудь безделушку (тут я прошипел сквозь зубы, чтобы он не тратил на покупку большую сумму. Мы потом её, конечно, включим в раздел служебных расходов, но злить клиента понапрасну не стоит), завяжет беседу, а потом под каким-нибудь благовидным предлогом утянет красивую хозяйку в ресторан или ночной клуб (ещё одно предупреждение по поводу расходов - деньгами не сорить, гулять на свои).
      – Вот это да! Я что ради вас буду тратить собственные наличные? - поразился до глубины души Гвенни.
      – Они вернуться к тебе сторицей, - заверил его я.
      Гвенни нарядился как настоящий франт. Пускай ростом он не вышел, но ума и породы ему не занимать.
      – Ну, как я выгляжу? - спросил он, красуясь перед большим зеркалом.
      – На все сто, - откликнулся я.
      – Знаешь что, Гвенни, - сообщила Лиринна, - я ещё могу передумать и выйти замуж за тебя, а не за Гэбрила. Ты такой красавчик!
      – Чего! - я состроил самую свирепую рожу, на которую только оказался способен. - Гвенни, у тебя есть охотничье ружьё?
      – Нет, зато у меня есть прекрасная коллекция кинжалов.
      – Неси её сюда. Сейчас я что-нибудь подберу для этой неверной.
      Мы ещё долго шутили примерно в таком духе, пока Гвенни не убедился в том, что готов приступить к выполнению нашего поручения. Встретиться договорились утром в моей конторе. Я поймал для него кэб, и приятель укатил на романтическое свидание, благоухая, как чайная роза.
      Больше на сегодня у меня не оставалось никаких планов. Я спросил Лиринну, когда она в последний раз видела призрака барона Отто фон Бомма.
      – Очень давно. Ему надоело сидеть на одном месте, и он отправился побродить по королевству. Обещал навестить по возвращению.
      – Ясно. А Алур, как поживает наш волшебник?
      – Он купил себе дом в пригороде, живёт в нём вместе с Милой, правнучкой и одновременно ученицей. В городе бывает очень редко. Я слышала, что власти хотели привлечь его для своих нужд, но он категорически отказался. Пригрозил устроить кучу неприятностей, если они снова к нему сунутся.
      – Молодец, старик! Может быть, мы его навестим как-нибудь при случае? - спросил я.
      – Давай закончим дело и навестим. Я испеку пирог. Алур очень любит ягодные пироги.
      – А уж как я их люблю, - произнёс я, привлекая к себе эльфийку.
      – Сильнее чем меня?
      – Ответ отрицательный.
      Этот вечер пролетел настолько незаметно, что я не понял, когда на небе успели загореться звёзды. Мы вновь гуляли с Лиринной по вечерним улицам столицы и снова целовались как сумасшедшие на лужайке возле дома Лигреля.
      – Может быть, ты зайдёшь? - спросила эльфийка, высвобождаясь из моих объятий. - Папа о тебе спрашивал.
      – Я чувствую себя перед ним неловко, - признался я. - Он догадывается о наших отношениях?
      – Папа обо всём догадывается, - засмеялась эльфийка. - Про наше вчерашнее прощание под окнами дома ему уже успели напеть все соседи.
      – И что он говорит?
      – Ему интересно, сумеешь ли ты называть его папой?
      – Это хороший вопрос, - признался я, ломая в руках шляпу.
      Я едва успел проскочить через мост до того, как его развели.
      Дома мне почему-то снова приснилась бывшая жена. Мы с ней сидели на веранде старого дома и разговаривали. Она как будто хотела мне сказать что-то важное, но не могла решиться. Проснулся я с первыми лучами солнца, бодрый и… голодный как волк. До прихода Лиринны мне удалось умять банку с тушёнкой, купленную в одном из круглосуточных магазинчиков.
      Эльфийка появилась как по расписанию - в девять часов. В отличие от многих знакомых мне женщин, она отличалась пунктуальностью, но жениться на ней я хотел по совсем другим причинам. Я бы не стал рвать на голове волосы, опоздай она хоть на несколько часов. Я был готов простить ей всё, что угодно.
      Мы снова пили кофе и разговаривали о совершенно посторонних вещах. Она рассказывала о том, как прожила этот год и сколько ей пришлось всего натерпеться, а я… я испытал чувство растерянности. Все мои воспоминания за время службы в армии сводились к унылым однообразным армейским будням, к потасовкам и схваткам, из которых мне удавалось с трудом уносить ноги, к тупости большого начальства и к смертельной скуке, бравшей меня в плен в редкие минуты свободы. Неужели эти темы могут заинтересовать мою Лиринну? Поэтому я всё больше молчал и слушал её ласковый и нежный голос.
      Гвенни пришёл к десяти. Я сразу понял, что этой ночью ему так и не удалось сомкнуть глаз, но приятель похоже был этому только рад.
      – Привет Гэбрил, салют Лиринна! Полкоролевста за кофе, - громогласно провозгласил он, усаживаясь с нами за один стол.
      – Королевство можешь оставить себе, - сообщил я, наливая ему в чашку кофе из кофейника с высоким носиком. - Нас интересует список клиентов.
      – Сейчас, сделаю только один глоток и расскажу вам всё, что мне удалось узнать, - произнёс Гвенни, зажмурившись на один глаз.
      – Тогда пей побыстрее, - я подвинул ему чашку с напитком.
      Гвенни не успокоился, пока не осушил её до дна, но мы терпеливо дожидались, когда же он, наконец, соизволит сообщить детали.
      – Значит так, - решительно начал мой друг. - Позволь мне поблагодарить вас с Лиринной: Дебби оказалась настоящим сокровищем. Я увидел её и сразу потерял голову.
      – Так-так, - нахмурился я. - Ты потерял голову. Это меня настораживает.
      – Мы провели с ней незабываемый вечер…
      – Твоё помятое лицо наводит на мысль, что и ночь тоже, - ввернул я.
      – Фу, Гэбрил, как это пошло…
      – Знаешь что, Гвенни, оставь романтические воспоминания себе, лучше расскажи нам, что тебе удалось из неё вытянуть.
      – Ну, она уже успела побывать замужем, муж погиб на войне. Живёт одна в небольшой квартире. У неё воспитанная кошка и говорящий попугай.
      – Гвенни, я тебе сейчас дам по шее. Хватит издеваться. Что ты узнал о клиентах?
      – Ничего!
      – Что?!! - вскричали мы с Лиринной.
      – Ни-че-го! - по складам повторил Гвенни. - Но у вас есть шанс получить эту информацию от неё, правда при одном условии.
      – Постой, Гвенни, она что, тебя раскусила?
      – Конечно, раскусила! - взорвался мой друг. - На что вы рассчитывали? Она же не набитая дура, чтобы не суметь сложить в уме два и два.
      – И что она от нас хочет?
      – Чтобы вы ей помогли, - теперь уже спокойно отозвался Гвенни. - Её магазин раньше принадлежал мужу, он успел наделать долгов перед тем, как его призвали в армию, а потом погиб на войне. Теперь Дебби расплачивается по старым долгам мужа, а их набралось немало. Кредиторы накрутили немыслимые проценты.
      – Да, эти сволочи умеют вешать ярмо на шею, - согласился я. - Особенно Толстый Али.
      – Без него здесь тоже не обошлось. Сегодня она передаёт одному из парней Толстого Али крупную сумму денег. Это последняя часть её долга. Однако сумма настолько велика, что Дебби приходится подумывать о продаже своего дела. Магазин прогорает.
      – У нас нет денег, - признался я. - Мы тоже отдаём долги.
      Но Гвенни меня не слушал.
      – Если вам удастся каким-то образом заполучить обратно эти деньги, то Дебби назовёт вам все имена и адреса.
      – Ты толкаешь нас на преступление?
      – Нет, на небольшую авантюру. Гэбрил, ты же умный малый, придумай, как ей помочь, - умоляюще попросил Гвенни.
      Я задумался. Мне очень не нравилось то, на что нас толкает Гвенни.
      – Может быть, я поговорю со своим нанимателем, и он согласится заплатить за список клиентов некую разумную сумму?
      – Ты не знаешь, Дебби, - безапелляционно заявил друг. - Она хочет вернуть свои деньги и, вдобавок, наказать парней Толстого Али. Ты не находишь, что они слишком уж распоясались?
      – Я нахожу, что у Дебби чересчур богатая фантазия. Возможно, девушка просто не в ладах с реальным миром.
      – Думай, что хочешь, Гэбрил. Я передал тебе её слова. Либо вы возвращаете Дебби её деньги, наказав Толстого Али, либо ищете информацию в другом месте. Всё, я умываю руки.
      – М-да. Задал же ты нам задачку, Гвенни. Если я рискну ограбить Толстого Али, мне придётся радоваться, если удастся дожить до следующего рассвета. Он шуток не понимает.
      – Придумай что-нибудь, Гэбрил. Зачем у тебя голова - ведь не только для того, чтобы шляпу носить.
      – Но и не для того, чтобы её отрезали, - огрызнулся я. - Зря мы, наверное, связались с тобой, Гвенни. Ты провалил всё дело.
      – Я нашёл для вас выход и что слышу вместо благодарностей?
      – Хорошо, я подумаю. Во сколько Дебби должна передать деньги.
      – В шесть часов вечера. К ней придут прямо в магазин. Скорее всего, будет только один типчик по кличке Гвоздь. Ребята его сорта не боятся таскаться по городу в одиночку с крупными суммами денег. К тому же за его спиной стоит Толстый Али, так что никто не посмеет Гвоздя даже пальцем тронуть.
      – Ладно, - сказал я, - у меня есть одна идея. Но нам потребуется помощь Алура. Сколько добираться до той дыры, куда он себя законопатил?
      – Часов пять, может быть, шесть, - ответила Лиринна.
      – Тогда этот вариант отпадает. Другого у меня нет.
      – А его внучка, Мила? Она не может тебе помочь? - спросил Гвенни.
      – Мила? А что, разве она здесь, в городе? - удивился я.
      – Да, вырвалась за покупками. Старик не боится отпускать её одну. Каждый раз она останавливается в моём доме, вот и сегодня пришла утром и нас разбудила, - Гвенни даже не заметил, как проговорился, упоминая слово 'нас'. Я прав, ему сегодня действительно было не до сна.
      – И как ей Дебби?
      – Дебби… кхм. Я думаю, они нашли общий язык.
      – Мила всё ещё у тебя?
      Гвенни посмотрел на часы.
      – Сейчас её кормят завтраком, так что минут сорок у нас ещё есть.
      – Тогда полетели, - решительно произнёс я, хватая с вешалки плащ. - Надо успеть её застать, во что бы то ни стало.
      Судьба сегодня к нам благоволила: мы поймали кэб почти сразу после того, как вышли на улицу. Кэбмен был не прочь получить премию за скорость и гнал лошадей как сумасшедший. Мы успели.

      В которой мы одурачиваем Толстого Али в первый, но не в последний раз
 
      Могу сказать с ответственностью за каждое слово - этот год не прошёл для Милы впустую. Девушка выросла и в прямом и переносном смысле. Она похорошела, избавилась от подростковой угловатости, слегка пополнела, приобрела плавность форм и присущую этому возрасту лёгкую задумчивость. Стоит отметить ещё один важный момент: Мила много времени проводила на свежем деревенском воздухе и была свежей как персик.
      Она сидела на летней веранде дома Гвенни и хрустела яблоком. Мы свалились на неё как снег на голову. Увидев нас, девушка вежливо привстала и сделала книксен.
      – Мила, солнышко, ты узнаёшь Гэбрила и Лиринну? - произнёс мой друг, обнимая девушку за плечи.
      – Конечно, Гвенни, - проворковала внучка волшебника. - Здравствуйте друзья! Я очень рада встретиться с вами снова. Гэбрил, вам было очень трудно на войне?
      – Да как тебе сказать, Мила. Точно так же как здесь. Я уже несколько дней в столице, но большой разницы не заметил. Кстати, можешь обращаться ко мне на 'ты'.
      – Договорились, - улыбнулась Мила. - У вас такой вид, словно за вами гнались. Что-то стряслось?
      – Стряслось. Нам нужна твоя помощь, - сообщил я.
      – Какая помощь?
      – Магическая.
      Лицо Милы вмиг стало серьёзным.
      – Магическая? Вряд ли я сумею вам помочь. Боюсь, это будет мне не по силам. Я всего лишь ученица мага, не больше… - растерянно произнесла девушка.
      – Значит, у тебя будет возможность попрактиковаться.
      – А как же дедушка? Он не будет возражать?
      – Дедушку я возьму на себя. После.
      Мила задумалась. Девушки её возраста любят проявить самостоятельность, однако это как раз тот случай, когда и хочется и колется. Мила разрывалась на части, но я знал, что любопытство в итоге перевесит осторожность. Такова человеческая природа, будь ты хоть трижды волшебница.
      – А что мне надо сделать? - наконец решилась девушка.
      Я изложил ей свой план в общих деталях. Он был чистой воды авантюрой, но ничего лучшего в голову не пришло. Разумеется, по ходу рассказа я добавил несколько новых штрихов, но в целом план пока был сырой и нуждался в тщательной проработке. Выслушав меня, Мила отрицательно покачала головой.
      – Гэбрил, я не могу. Это, наверное, противозаконно.
      – А что такое закон? Противозаконно обирать других людей, пользуясь тем, что они оказались в критической ситуации.
      – Я согласно, но… - Мила попробовала встрять в мой монолог, но темперамента ей недоставало. Пока. Вот годиков через пять или шесть…
      – Не перебивай меня, пожалуйста, Мила. Я лично сомневаюсь в том, что Толстый Али платит королю налоги со своих доходов - значит, он преступник. Толстяк, как паук, раскинул свою сеть по всему городу и ловит в неё жертв, чтобы потом высосать из них все соки. Неужели тебе не жалко Дебби? Она будет сегодня разорена и всё благодаря Толстому Али. Ей, скорее всего, придётся продать магазин, а другого источника доходов у Дебби нет. Что скажешь, Мила? Гвенни говорил, что ты с Дебби успела подружиться.
      – Да, Дебби очень милая женщина. Мне будет жаль, если с ней что-то произойдёт.
      – Вот видишь. А совсем недавно люди Али угрожали Лиринне, грозились отдать её в бордель!
      – В бордель?!! - ужаснулась внучка волшебника.
      Лиринна хмуро кивнула. Ей совсем не нравилось вспоминать о недавних событиях, но она понимала, к чему я веду.
      – Да, в бордель, - подтвердил я. - Ну, как: ты с нами?
      – Да, - согласилась Мила, - Я с вами. Надо наказать этих мерзавцев так, чтобы они до конца жизни об этом помнили.
 
      На часах было пять минут седьмого вечера. Я стоял неподалёку от магазинчика Дебби и рассматривал своё отражение в зеркальной витрине галантерейного универмага. Оттуда на меня пялилась… толстая и противная рожа лейтенанта Морса. Как он с такой живёт-то?
      Мила предупредила, что заклятие личины будет держаться только два часа, потом оно развеется, и я вновь стану самим собой - частным сыщиком Гэбрилом. Со слов юной волшебницы, у дедушки могло получиться на более долгий срок, но где тот дедушка?
      Ещё девушка рассказывала о том, что на человека нельзя накладывать это заклятие больше трёх раз, потому что после четвёртого раза запросто можно превратиться в отвратительного урода и прозябать в таком облике до конца дней. Я невольно поёжился, представив в воспалённом воображении эту картину. Впрочем, моя бывшая жена часто утверждала, что я похож на страшное чудовище, за которого она вышла замуж из жалости, значит, последствия чётвертого заклинания не смогут мне сильно повредить.
      Гвоздь уже скрылся в недрах парфюмерной лавки. На двери снова появилась табличка с лаконичной надписью 'Закрыто'. Он действительно пришёл один, ничего и никого не боясь. Я намеревался сбить с него эту спесь.
      Прежде чем сделать из меня этого ублюдка Морса, Мила попросила, чтобы я постарался и представил в уме его образ во всех деталях. Особого труда это не составило. Разбудите меня ночью, и я вам составлю тщательнейший словесный портрет лейтенанта в фас, анфас и профиль. Так что проблем с этим не возникло. Лейтенант Морс стоял у меня перед глазами как живой.
      Потом Мила погрузила меня в полудремотное состояние, а уж из него я выбрался совсем другим человеком. Во всяком случае, внешне. Мало того, что я выглядел абсолютной копией Морса, девчонка даже смогла превратить мой костюм в лейтенантский мундир. Точь-в-точь такой, какой был на Морсе позавчера вечером, когда он подстерёг меня в холле.
      Дебби не тянула и спровадила Гвоздя восвояси, как только тот получил и пересчитал причитавшиеся деньги. Нагло улыбающийся субъект, держа в руках увесистый баул в котором лежала вся сумма, спустился по крыльцу, сделал несколько шагов и почти сразу наткнулся на меня. Малый сразу смекнул, что я не представляю для него никакой опасности: подумаешь какой-то жирный коп, которому вздумалось совершить вечерний моцион! Гвоздь приветливо подмигнул и хотел продолжить путь. Не тут-то было. Я преградил ему дорогу и громко приказал:
      – Стоять!
      Мила предупреждала, что голос изменениям не поддаётся, но Гвоздь забыл манеру разговора Морса или оказался полностью выбит из колеи моим грозным окриком, поэтому не сумел уловить разницу.
      – Морс, ты чего? Совсем обурел? - бандит не мог поверить своим ушам.
      – Я тебе приказываю остановиться.
      – Да что с тобой? Тебе что - платят мало?
      Ага, вот оно прямое подтверждение продажности Морса. Лейтенант-то наш оказался прикормленным копом. Впрочем, я не удивился, так как давно сомневался в его честности, а про порядочность вообще молчу.
      – Какое тебе дело, сколько мне платят? Покажи, что у тебя в сумке.
      – Морс, отвянь. Не буду я тебе ничего показывать. Хочешь неприятностей, так толстяк тебе их враз обеспечит, только скажи.
      Глазки Гвоздя настороженно перебегали с места на место. Я скривил губы в подобие усмешки.
      – Говорю тебе, покажи, что в бауле.
      Гвоздь разозлился:
      – А если я не покажу, то что?
      – Ничего, - сказал я, доставая из кобуры пистолет (Гвенни держал у себя в квартире превосходную имитацию боевого оружия, сделанную из окрашенного особым составом дерева. Пока не подержишь в руках, в жизни не догадаешься, что перед тобой игрушка). - Дыркой больше, дыркой меньше. Тебе решать, Гвоздь.
      – Морс, ну ты и дурак, - испуганно возопил бандит. - Брось свою пушку, у меня не хуже есть.
      Он потянулся рукой в карман, выудил оттуда пистолет, но я ударил по его пальцам рукояткой игрушки. Должно было быть больно, по себе знаю. Гвоздь ойкнул и уронил пушку на мостовую. Я спокойно подобрал пистолет и засунул себе за ремень.
      – Так будет лучше.
      – Ну, ты и сволочь, Морс, - Гвоздь не придумал ничего лучше, как ударить меня по носу. Вижу, что особого пиетета по отношению к полицейской форме он не испытывал. Что же, зарвавшегося субъекта стоило хорошенько поучить. Я легко уклонился от удара и врезал Гвоздю в область солнечного сплетения. Парень сложился пополам. Для того чтобы восстановить дыхалку, ему понадобилось минут пять, не меньше. Надеюсь, теперь он меня зауважал, однако, почти сразу я убедился в поспешности сделанного вывода:
      – Пошёл ты, Морс! - бандит попробовал удрать, но я успел сбить его с ног подсечкой, и Гвоздь растянулся на земле во весь рост, напоминая дождевого червяка на мокрой брусчатке.
      – Ещё одна попытка и я буду вынужден стрелять, - предупредил я длинного, проведя дулом по его позвоночнику. Бандиту мой массаж не понравился, но он терпеливо молчал. Я убрал оружие и приказал Гвоздю встать.
      Гвоздь поднялся. Сейчас он уже смотрел на меня исподлобья. Я чувствовал его страх и удивление. Он считал меня сумасшедшим: продажный коп взбунтовался и осмелился укусить кормившую руку.
      – Давай сюда баул.
      На этот раз Гвоздь не стал спорить и отдал мне сумку. Увесистая - как она ему руку-то не оттянула? Я открыл замок и увидел то, о чём знал наверняка. Сумка почти до верху была набита купюрами самого разного достоинства. Внизу позвякивала разносортная мелочь - где Дебби её только насобирала?
      – Откуда у тебя столько денег?
      – Не пори чушь, Морс. Если я тебе скажу, что получил в наследство от бабушки, ты ведь не поверишь.
      – Не поверю. Твоя бабушка не могла дожить до этого дня. Она наверняка скончалась как только ей показали внука.
      – Прости, Морс. Другого ответа у меня для тебя нет. Лучше скажи, что ты собираешься с этими деньгами делать?
      Я усмехнулся:
      – Не твоё собачье дело. Давай вали отсюда, пока я не передумал и не переломал тебе все кости. Привет толстяку. Передай, что ему пора садиться на диету.
      Гвоздь стал пятиться задом как рак, не спуская с меня испуганных глаз. Отойдя на безопасное расстояние, он не сдержался и крикнул:
      – Какой же ты идиот, Морс! Али скормит тебя акулам.
      – Чего?!! - вскинулся я, нацеливая пистолет на уровень груди бандита.
      Гвоздь бросился бежать. Случайные прохожие старались не вылезать из щелей или стремительно пробегали, боясь оказаться свидетелем очень опасной для здоровья разборки. Я дождался, пока Гвоздь скроется в ближайшем переулке, а потом отправился к Гвенни. Там меня ждали остальные.
      Обратная метаморфоза произошла по дороге к его дому. Я едва успел сесть на ближайшую лавочку, потому что вмиг почувствовал себя выжатым словно лимон. По лицу пробежала судорога, мышцы тела свело и почти сразу отпустило. Вот и всё. Я снова стал самим собой. Какое это приятное ощущение, словно заново родился.
      Мне хотелось убедиться, что со мной всё порядке. Для этого я на минутку заскочил в ближайшую цирюльню и покрутился минуту перед большим зеркалом как невеста, примеряющая подвенечное платье за неделю до свадебной церемонии. И цирюльник, и его клиент с намыленной до ушей физиономией смотрели на меня с недоумением.
      – Всё в порядке, - улыбнулся я им. - Просто забыл, как выгляжу, пришлось напомнить самому себе. Простите за беспокойство.
      – Да ничего, - протянул цирюльник. - Забудете ещё раз - приходите смело. Милости просим.
      – Спасибо! Теперь бы ещё вспомнить, как меня зовут, - рассмеялся я и вышел из цирюльни.
      Кажется, цирюльник и его клиент посмотрели друг на друга одновременно и так же одновременно покрутили у виска указательными пальцами.
      На лицах Лиринны, Гвенни и Милы явственно читалось нетерпение. Друзья набросились на меня как бездомные собаки на сахарную косточку. Я сгрёб их в охапку, и чуть было не задушил.
      – Как всё прошло, Гэбрил? - спросила эльфийка, на миг, ускользая из объятий.
      – Прекрасно, как по маслу, - я торжественно помахал в воздухе баулом с деньгами. - Примите и распишитесь.
      – Ты молодчина, Гэбрил, - Гвенни повис у меня на плечах как девчонка, - Они не догадались?
      – Не они, а он. Там был только один из парней Али по прозвищу Гвоздь. Я думаю, сейчас он сейчас в красках живописует толстяку о том, что Морс слетел с катушек и отобрал деньги.
      – Значит, скоро у Морса будет куча проблем? - обрадовалась Лиринна.
      – Нехорошо желать зла ближнему своему, но Морс заслужил. Хотя этот парень скользкий как угорь, должен выкрутиться.
      – Жаль, - вздохнула Лиринна.
      – Подними носик повыше, детка. Морсу будет несладко, это я тебе гарантирую. Толстый Али не из тех, кто даст обидчикам спуску.
      Затем я повернулся к довольному как слон Гвенни:
      – Мы своё дело выполнили, переходим ко второй части нашего уговора. Пора отправляться к Дебби. Вернём ей деньги и узнаем имена клиентов.
      Гвенни улыбнулся.
      – Это ни к чему, Гэбрил. Деньги я ей отвезу один, а имена ты получишь прямо сейчас, не сходя с этого места. Будешь записывать или так запомнишь?
      Я ахнул:
      – Так ты всё знал с самого начала?!!
      – Да, Гэбрил, - потупился он. - Дебби мне всё вчера рассказала. Неужели ты думаешь, что она смогла бы устоять после двух бокалов игристого вина и страстного танца при лунном свете? Впрочем, среди нас дети…
      – Это вы про меня, дядя Гвенни? - спросила Мила.
      – Про тебя деточка. Мы с тётей Дебби завтра возьмём тебя на прогулку по лучшим магазинам.
      – Спасибо, дядя Гвенни.
      – Пожалуйста, Мила, - сказал Гвенни, а потом снова обратился ко мне:
      – Каюсь, это была моя инициатива попросить тебя помочь Дебби. Девушка даже не в курсе…
      – Ах, ты! - я едва не задохнулся от возмущения, но Гвенни протянул мне свою руку и виновато произнёс:
      – Прости друг. Я знал, что ты нам поможешь!
      – Нам?!!
      – Да, нам. Сдаётся мне, что мы с Дебби поженимся гораздо раньше, чем вы с Лиринной. Спорим?
      – Нееет, - протянул я, качая головой. - Если только твоя родня по гномьей лини не начнёт вам палки в колёса вставлять…
      – Мне с роднёй повезло, - засмеялся Гвенни. - Правда, они подсовывали несколько раз гномих, засидевшихся в девках, в расчёте, что я на них клюну, но дальше этого дело не продвинулось. Я ведь могу быть таким упрямым…
      – Угу, можешь. У меня порой на язык напрашиваются сравнения с ослиной породой, но тут, брат, эльфы дадут гномам сто очков вперёд. Считай этот баул свадебным подарком от нас с Лиринной. Кстати, а ты даму-то предупредил о своих планах?
      – Нееет, - спародировал меня смеющийся Гвенни. - Я скрытная особа.
      – Это я вижу. Гони имена, мы с Лиринной их запомним.
      Пока Гвенни называл имена клиентов, я старался намотать на ус полученную информацию. Духи приобретали трое, все женщины, люди. Больше всего духов закупала баронесса фон Борменталь, возможно, она в них купалась или поливала ими комнатные растения. Следующей шла графиня Де Сток (сплошные аристократки, как я погляжу). Третья клиентка пожелала остаться инкогнито. Дебби знала только адрес съёмной квартиры, куда её посыльные относили духи. Заказов с этой квартирки не поступало уже больше двух месяцев.
      М-да, белое пятно с личностью третьей клиентки вызывало у меня беспокойство. Интересно, пустует ли сейчас эта квартира? Я решил не распылять наши усилия и заняться ею в последнюю очередь. Для себя я выбрал баронессу, Лиринне поручил заняться графиней. Нам предстояло собрать об этих женщинах как можно больше информации. Кое-что удалось выжать из Гвенни, хотя тот норовил отвязаться от нас и поскорее улететь на крыльях любви к своей ненаглядной Дебби. Я припугнул его тем, что подброшу баул с деньгами к дому толстяка Али, только тогда Гвенни согласился смирить пыл и ответить на все вопросы.
      – Если честно, то мои сведения об этих женщинах укладываются в две-три строчки. И графиня, и баронесса никогда не стремились к публичной известности, поэтому старались держаться в тени. Может, так воспитаны, а может, по своей натуре обычные серые мышки, пусть даже самых голубых кровей. В скандалах не замечены, на светские вечеринки не ходят, балы не посещают. Прессе они не интересны.
      – А что скажешь, по поводу семейного положения этих дам?
      – У баронессы муж из каких-то захудалых мелкопоместных дворянчиков. Она даже фамилию оставила девичью. Детей у них нет. Графиня не замужем. Обе примерно одного возраста: лет сорок-сорок пять.
      – Они богаты?
      – Очень!
      – Спасибо Гвенни! Если вспомнишь ещё что-нибудь, то обязательно дай мне знать.
      – Ха! Если свидание с Дебби пройдет, как запланировано, то времени для воспоминаний у меня не останется, - ухмыльнулся Гвенни.
      Всё это время Мила стояла в сторонке, стараясь не вмешиваться в наш разговор. Я подошёл к ней и искренне поблагодарил.
      – За что? - удивилась она. - Я не сделала ничего особого.
      – Ты нам очень помогла. Благодаря тебе у меня появились шансы поймать вора и убийцу, а Дебби выпуталась из серьёзной передряги. Дедушка должен тобой гордиться.
      – Дедушка… - вздохнула Мила. - Я боюсь, что если он обо всём узнает, то мне несдобровать. В последнее время дедушка стал таким правильным!
      – Не переживай. Если Алур начнёт докучать - позови меня. Нам с ним есть о чём вспомнить.
      – Спасибо, - просияла Мила.
      – А как он поживает?
      – Нормально. Ему надоел шумный и пыльный город, захотелось покоя. В том местечке, где мы поселились, много зелени. Рядышком чудесный пруд. Алур ходит туда рыбачить. Никто из местных даже не догадывается, что дедушка настоящий волшебник. Все считают его очень милым и безобидным чудаком.
      – А королевские власти или служба безопасности не беспокоят?
      – Пока не трогают. Дедушка их хорошо припугнул.
      – Слушай, Мила, - вдруг сказала Лиринна. - А ещё разочек ты нам не поможешь?
      – А что мне надо сделать?
      – Да у нас Дебби проблемы-то одинаковые, - замялась Лиринна. - В субботу к нам тоже заявятся люди Толстого Али за деньгами. Может, опять провернём что-нибудь с личинами? Превратишь Гэбрила в Морса…
      – Мысль здравая, - признал я. - Но повторяться не стоит. Если Мила не будет возражать…
      – Конечно, не буду! - девчонка от радости запрыгала как мячик. Для неё это было ещё одно приключение, интересное и чуточку запретное.
      – То я перевоплощусь не в лейтенанта Морса, а в другого человека, - закончил я.
      – Запросто, - воскликнула волшебница. - В кого угодно - хоть в суслика!
      – Нет, в суслика, пожалуй, не надо. Это перебор.
      Мы распрощались с друзьями и отправились к себе в контору. Было уже слишком поздно для того, чтобы навестить двух аристократок, одна из которых вполне могла оказаться убийцей.
      На этот раз я сумел переступить порог дома Лигреля, чтобы повстречать старого боевого товарища.
      – Эх, Гэбрил-Гэбрил, - хозяин маленького, но такого уютного дома, едва не превратил моё тело в кусок студня. - Что же ты раньше к нам не зашёл?
      – Дела, Лигрель, дела… - прошептал я, задыхаясь в его крепких объятиях. - Да отпусти же ты меня, наконец. Мне только не хватало пройти всю войну и умереть, потому что у кого-то разыгрался приступ дружеского усердия.
      Лигрель рассмеялся. Стальные кольца захвата ослабили натиск, и я перестал чувствовать себя бочкой, стянутой по диаметру обручами.
      Меня усадили за стол. После того, как я чудом избежал смерти в объятиях Лигреля, мне предстояло лопнуть от обжорства. Столько еды, сколько положила на мою тарелку жена Лигреля - Мелина, я мог съесть только во сне. Но вы можете мною гордиться - у меня хватило наглости попросить добавки… дважды.
      На плотный желудок спалось плохо, поэтому мне пришлось часик повозиться на раскладушке, прежде чем сон показал кто тут главный. Я не стал останавливаться на ночь в доме Лигреля, хотя хозяева на этом очень сильно настаивали. Мысль о том, что в соседней комнате спит Лиринна, свела бы меня с ума. Я предпочёл не рисковать.
      Разбудил меня страшный крик - за стенкой отчаянно ругался Марсен. Интересно, кто сумел разозлить обычно очень сдержанного адвоката? Хлопнула дверь, кто-то пробормотал невнятным голосом дежурную фразу вроде 'простите, пожалуйста', затем наступила тишина.
      Я встал с раскладушку, сложил её так, чтобы она не мешалась, поставил в угол за этажерку с деловыми бумагами и собрался выйти в туалет. Послышался напористый стук в дверь. Лиринна? Да нет, мы договорились встретиться с ней в обед, незадолго до прихода людей Толстого Али. Может быть, это новый клиент? Я выглянул в щёлку. В коридоре топтался типчик в клетчатом костюмчике с улыбкой до ушей на простоватом лице, покрытом конопушками. Похоже, этот конопатый только что навлёк на себя гнев адвоката.
      Я только приоткрыл дверь сантиметра на два-три, но типчику и этого хватило, чтобы взять меня в оборот.
      – Здравствуйте, мистер. Сегодня такое чудесное утро! - бодрым тоном затараторил он, пытаясь вклиниться в мой кабинет и поставить носок ботинка в щель, чтобы я не смог захлопнуть дверь.
      Чудесное утро? Я бросил взгляд на окно. За ним почти ничего не было видно: густой утренний туман заволок всю округу. Обычное явление в это время года.
      – Угу, чудесное. Лучше не бывает… Особенно если у вас жгучее желание расквасить себе нос о ближайший фонарь или налететь на стену соседнего дома.
      – У вас плохое настроение? Не беда - я знаю, как его исправить! - уверенно сообщил типчик.
      – Бросьте!
      Я уже понял, что сейчас будет. На пороге моего кабинета появилась самая худшая разновидность особей человеческого рода - коммивояжер. Жаль, пистолета под рукой не оказалось.
      – Наша фирма 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший' предлагает вам уникальный шанс стать счастливым обладателем потрясающего набора для пикника на лоне природы. Мы предлагаем вам пять комплектов очень простых по функциональности, но совершенно незаменимых в любых условиях. В эти комплекты входят…
      – А Бумберы старшие выходят из моего кабинета и идут на…
      – Младшие, сэр, - прервал меня коммивояжер.
      – Что младшие? - не понял я.
      – Бумберы, сэр, - вытер пот с лица коммивояжер. - Это я - Бумбер младший, партнёр фирмы, образованной почти двести пятьдесят лет тому назад…
      – Двести пятьдесят лет? Столько не живут…
      – Что вы, сэр. Мы Бумберы сотрудничаем с Гюнтерами только пять лет, но уже успели добиться таких успехов в коммерции, что совет директоров включил нас в свой состав.
      – Не уверен, что могу назвать вашу фирму солидной, потому что впервые вижу у себя на пороге члена совета директоров, пытающегося мне всучить корзинки для пикника.
      – Это не просто корзинки, мистер, - заученно забормотал коммивояжер, не забывая об обязательной улыбке, которой грош цена в торговый день. - Это настоящее произведение искусства, обладающее совершенными формами и дизайнерским изыском. Мы предлагаем вам пять цветовых гамм на выбор: красную, синюю, зелёную, розовую и жёлтую.
      С этими словами он предъявил мне образец товара - большую прямоугольную коробку розового цвета.
      – Для удобства мы снабдили наши изделия очень прочными складными ручками. Смотрите, я нажимаю на кнопку и опля тут же выскочили ручки. Видите, как всё просто и удобно? Мы продумали до мелочей. Возьмите набор, в который входит высокопрочная посуда, ложки, вилки…
      – Отстань от меня. Я ничего не покупаю.
      – Подумайте, сэр. Если вы возьмёте любой из наборов, то получите хорошую скидку на второй экземпляр. Более того - купите у нас на складе три набора, и мы подарим вам ещё два совершенно бесплатно!
      – Что я буду с ними делать? Я же сказал, что не собираюсь у тебя ничего брать, даже если ты голышом спляшешь на моём столе.
      – Постойте, сэр, я предложу вам в дополнение к заказу эксклюзивный кухонный нож элегантной формы. И заметьте, совершенно бесплатно. Это будет подарок от фирмы.
      Он протянул мне нож. Я бросил один взгляд на лезвие и с усмешкой спросил:
      – Нож из Бихара?
      – Совершенно верно. Тонкая работа самых известных мастеров Бихара, с которыми наша фирма поддерживает давние партнерские отношения!
      Тогда я изрёк с видом самодовольного умника:
      – В Бихаре делают две разновидности ножей: лучшие в мире и самые дерьмовые. Этот нож второго типа. Им даже зарезаться невозможно.
      Бумбер младший печально вздохнул:
      – Хорошо, мистер. Вас не устраивает наш товар, но, возможно, вы измените решение со временем. Возьмите рекламный плакат. В нём указаны достоинства товара, который предлагает фирма 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший', там есть наш адрес. Вдруг вы передумаете…
      Я взял листовку только чтобы отвязаться от чересчур назойливого коммивояжера, и он весьма довольный собой отправился искать в коридоре новых жертв. Теперь я понимал причину гнева адвоката.
      В конце коридора располагался офис бывшего пехотного полковника. Больше всего на свете полковник не любил свою жену и коммивояжеров. Жена его частенько поколачивала, а накопившуюся злость полковник срывал на забредавших к нему от случая к случаю торговых агентах. У него был именной пистолет, надеюсь, он пристрелит этого Бумбера. Если не хватит патронов, я лично сбегаю в оружейную лавку.
      Меня ждала баронесса фон Борменталь. Я доехал на кэбе до бульвара, за которым находилась территория её владений, и последние сто метров преодолел пешком. Туман не успел рассеяться, и мне удалось подойти к дому баронессы вплотную. Однако вскоре я был вынужден остановиться и перевести дух: возле парадного входа стояли две кареты - полицейская и 'Скорая помощь'. Туда-сюда сновали несколько человек, среди них я углядел знакомого мне филера по имени Димсон. Он разговаривал с полицейским невысокого роста, в котором я узнал Питкина, выполнявшего в полиции роль эксперта по отпечаткам пальцев. Когда-то с его помощью меня чуть было не упекли за решётку по ложному обвинению. В руках у Питкин держал свой знаменитый саквояж из крокодильей кожи. Я даже знал, что находится в этом саквояже: подушечка с чернилами, чистые листы бумаги, увеличительное стекло, порошок, которым посыпают место предполагаемого нахождения отпечатков и специальная кисточка.
      Димсон закончил беседу и направился в мою сторону. Меня он пока не видел. Я дождался, когда филер отойдёт на приличное расстояние, и нагнал его в два прыжка.
      – О, мистер Гэбрил, - удивился Димсон. - Что вы здесь делаете?
      – Гуляю. Я люблю пройтись по утренним улицам. В это время в голову приходит масса интересных мыслей.
      – Да? А у меня по утрам голова гудит как чугунный колокол. Наверное, мне пора в отпуск. Вам везёт: вы работаете на себя, делаете, что хотите и когда хотите. А мне вот пришлось выехать на место преступления…
      – Да что вы говорите? На место преступления!
      – Да. Не успел смениться с дежурства и тут - на тебе! Полицейские сообщили, что в доме баронессы произошло убийство, пришлось срочно выехать. Нашу службу всегда вызывают, если убьют кого-то из аристократов.
      – Неужели здесь произошло убийство? - заинтригованно произнёс я. - И кто жертва?
      – Баронесса фон Борменталь. Ей перерезали горло и знаете кто?
      – Откуда?
      – Действительно: откуда? Дело раскрыто. Баронессу зарезал её муж - барон Игорь фон Глерн.
      – Муж?!! А зачем это он сделал? - удивился я.
      – Думаю из ревности. Баронесса была представительной женщиной, и у неё хватало поклонников. В бумагах Игоря нашли любовные письма от одного из них. Это указывает на то, что барон узнал о проделках баронессы, вышел из себя и решил ей отомстить таким вот способом. Как вам мотив?
      – Мотив, конечно, хороший…
      – То-то и оно!
      Интересно. Убийство из ревности не такая уж редкость. По статистике половину преступлений в столице совершают ревнивые мужья или жёны, но вот перерезать горло, как обычно делают наёмные убийцы… Здесь что-то не так.
      – А сам убийца? Он сознался?
      – Какое там! - махнул рукой Димсон. - Жуткий псих. Кричит, что невиновен, хотя все улики указывают на него. Мы нашли в его секретере любовную переписку баронессы. Это свидетельствует о том, что барон знал об интрижках жены. Два дня тому назад он с ней страшно ругался. Горничные слышали, как барон грозился убить баронессу, если она не прекратит наставлять ему рога.
      – Ну, как правило, между словами и делами очень большое расстояние, - неуверенно протянул я.
      – Мы бы так и подумали, но полиции очень повезло. Кроме мотивов нашлись и улики, указывающие на личность убийцы. После того, как барон зарезал свою жену, он, стал спускаться по лестнице со второго этажа, где находилась спальня баронессы, случайно поскользнулся на ступеньке и упал, да так сильно, что потерял сознание. Таким его и обнаружили слуги. Возле барона лежал окровавленный нож - видимо выпал во время падения. Мы установили, что баронесса была зарезана именно этим ножом. На ноже нашли отпечатки пальцев фон Глерна. Этого вполне достаточно для того, чтобы обвинить барона в убийстве: преступников казнили и с меньшим набором улик. В общем, обычный криминал, семейная ссора на почве ревности. Служба безопасности умывает руки. Нам тут делать нечего, пускай полиция доводит дело до суда. Будь барон хоть трижды аристократом, от виселицы ему не отвертеться, это уж как пить дать!
      – Понятно, - протянул я. - А кто из полицейских занимается убийством?
      – Я ждал приезда лейтенанта Морса, но его никак не могут найти. Обыскали и дом и места, в которых он любил бывать, но без успеха. Морс как в воду канул. Придётся писать рапорт на имя полицейского суперинтенданта - пускай наведёт в своём хозяйстве порядок, - на физиономии Димсона появилась довольная улыбка. Служба безопасности и полиция находились в постоянных трениях и при каждой подходящей возможности стремились уесть друг друга.
      – Ну, счастливо, Димсон. Удачи вам и роста в карьере.
      – Спасибо. Кстати, насчёт карьеры - я теперь младший следователь. Это означает прибавку в жаловании на два золотых рилли в месяц, правда и со службы теперь можно вылететь в два раза быстрее. Господин Брутс лентяев и дураков не терпит, - улыбнулся довольный тем, что ему не пришлось влезать в расследование убийства, Димсон и ушёл к стоянке кэбов. Служебная карета ему видимо не полагалась.
      Я почесал в затылке. Убийство баронессы не выглядело случайным, особенно учитывая характер его совершения. Мне почему-то показалось, что смерть Болванчика и гибель баронессы являются звеньями одной цепи. Я не имел доказательств, но интуитивно чувствовал, что, скорее всего, эти люди погибли от рук одного убийцы. Тогда круг подозреваемых сужается до графини Де Сток и таинственной незнакомки. Посмотрим, что принесёт мне Лиринна по поводу графини. Если эльфийка вытянет пустышку, тогда придётся вплотную заниматься третьей клиенткой. Я обязан проверить все варианты.
      Димсон выложил кучу полезной информации. Я не удивился его словоохотливости: он, скорее всего, связывал меня со своим непосредственным начальником старшим следователем королевской службы безопасности Ангером Брутсом и поэтому не считал нужным себя сдерживать. К тому же убийство проходило не по его ведомству.
      Послышался цокот конских копыт по мостовой. Я прижался к ближайшему дереву и услышал, как в нескольких шагах остановился экипаж. Из него доносилось чьё-то невнятное бормотание. Потом распахнулась дверь, и из экипажа кубарем вылетел человек. Он приземлился на вытянутые вперёд руки, ругнулся и, жалобно причитая, встал.
      Из экипажа послышался громкий презрительный голос:
      – Получил?
      – За что ты так со мной, Али? Разве я мало сделал тебе добра?
      – Скажи спасибо, что я тебя не убил. Ты жив, только потому, что не отработал и десятой доли тех средств, что я вложил в твои погоны. Делай что хочешь, но чтобы завтра деньги были у меня.
      Человек распрямился. Я сквозь туман разглядел, что на нём был полицейский мундир с эполетами лейтенанта.
      – Али, я клянусь тебе - это был не я. Проверь своего человека - он лжёт.
      – Я с ним переговорю по возвращению, - пообещал Толстый Али (а это действительно был он). - Но я верю ему больше чем лживому полицейскому. Ищи деньги, Морс, ищи, где хочешь.
      – Али, я найду и убью скотину, ограбившую тебя. Дай мне допросить этого Гвоздя. Ты же знаешь, как я умею это делать.
      – У меня есть специалисты ничуть не хуже тебя. Пока, Морс. Топай на службу и никому не говори, где провёл эту ночь, иначе пожалеешь о том, что родился на свет. Ты меня понял, Морс?
      – Понял, - зло бросил лейтенант и, пошатываясь, побрёл дальше.
      Дверца захлопнулась, экипаж укатил.
      Морс выругался и в сердцах пнул урну, стоявшую возле бордюра. Та со страшным шумом отлетела в сторону и, громыхая, исчезла в тумане.
      – Проклятье, ну что за жизнь! Пашешь как проклятый на толстого ублюдка, не разгибаясь, а вместо благодарностей получаешь побои! Ну и сволочь, этот Али, - ожесточённо бормотал Морс. - Сам деньги прошляпил, а на меня свалить хочет. Погоди, толстая морда, я придумаю, как с тобой сладить. Ты у меня в ногах ещё валяться будешь.
      На шум прибежал один из копов, стоявших возле особняка баронессы. При виде Морса он поразился:
      – Лейтенант, сэр, что с вами случилось? У вас синяк во весь глаз…
      – Заткнись, - противно взвизгнул Морс. - Почему своевременно не доложили о происшествии? Убили аристократку, а я обо всём узнаю последним. Почему, я тебя спрашиваю…
      – Сэр… - испуганно пролепетал коп.
      – Что сэр? - взъярился Морс. - Развели тут бардак! Мало вас лупцевали. Вы меня вчера о премии спрашивали. Вот вам премия! - лейтенант показал напуганному копу кулак и пошёл к особняку.
      Меня они не видели.
      До визита людей Толстого Али оставалось меньше двух часов, я снова поехал к дому Гвенни. Мне предстояло второе перевоплощение в совершенно другого человека. Надеюсь, Мила снова окажется на высоте. Что она там говорила про суслика?

      В которой Толстый Али снова лишился денег, а я приступил к поискам загадочной третьей клиентки Дебби
 
      Гвенни и его спутницы как раз вернулись из пробежки по магазинам. Теперь можно смело вести вашу девушку за покупками - в лавках всей округи будет пусто, хоть шаром покати. Я уже успел дважды сосчитать, сколько фонарных столбов на улице и постриженных кустов на лужайке перед домом Гвенни, а мой приятель всё ещё бегал как заведённый, снимая очередной узел с просевшей до самого низа грузовой повозки. Сдаётся мне, что по дороге сюда, эта повозка выворотила осевшим днищем кучу камней из мостовой. Теперь мэрии придётся в очередной раз раскошелиться на ямочный ремонт дорог.
      – Гэбрил, чего ты пялишься, лучше помоги, - раздражённо пробурчал Гвенни, сгибаясь под чем-то очень тяжёлым.
      – Ты хочешь, чтобы я сорвал себе поясницу?
      – Нет, просто мне противен твой праздный вид.
      – Ладно, Гвенни, я помогу тебе, только не говори потом, что я не предупреждал.
      С этими словами я отобрал у него узел и пошёл в дом. Там уже вовсю хлопотали девушки, командуя дворецким и кухаркой. Дебби и Мила настолько вошли во вкус, что не заметили, как быстро стали противоречить друг другу и отдавать взаимоисключающие распоряжения. Сбитая с толку, прислуга не знала, за что хвататься в первую очередь.
      – Привет девчонки, - поздоровался я, скидывая груз на пол. - Не знаю, что вы тут затеяли, но когда Гвенни это увидит, мы можем его потерять.
      – Думаю, что обойдётся. Гвенни крепкий мужик - он стойко перенёс на ногах известие о том, что мои животные переедут сюда вместе со мной, - сообщила Дебби.
      – Даже так? - удивился я. - Вы собрались жить вместе?
      – Да.
      – И чья это была инициатива?
      – Гвенни думает, что его.
      – А на самом деле?
      – Моя, конечно.
      – Понятно. А как же ваши зверушки? Гвенни любит рыбок; ваша кошка, уверен тоже, но вряд ли платонически.
      – У меня очень умная кошка.
      – Значит, она будет ловить аквариумных рыбок удочкой?
      – Гэбрил, вы хотите со мной поссориться? - сурово спросила Дебби. - Не советую.
      – Что вы, Дебби! Мы ведь будем дружить домами?
      – Возможно, - без особой уверенности в голосе произнесла девушка.
      В комнате появился нагруженный как верблюд Гвенни. Он сбросил узел и тяжело вздохнул. В воздухе запахло терпким мужским потом. Дамы сморщили носики.
      – Что у тебя там такое в узле? - поинтересовался я, чтобы сменить тему.
      Гвенни вопросительно посмотрел на подружку. Дебби задумчиво вскинула голову кверху.
      – Я точно не помню, но, кажется, что-то жизненно необходимое.
      – Там медные подсвечники и подносы для посуды, - сообщила Мила, заглядывая в какую-то бумажку. - Дедушка просил купить.
      – Зачем вам столько этого барахла? - удивился я. - Алур собрался открыть ночную забегаловку?
      – Да нет, - замялась волшебница. - Вообще-то он просил купить один подсвечник и один поднос, но я решила, что запас карман не тянет.
      – То есть всё, что старик заказывал в одном экземпляре, ты купила в нескольких?
      – Да, а что? - Мила недоумённо округлила глаза.
      – Собственно ничего. Старик никогда не отличался скупостью, но побурчать - хлебом не корми, а ты ему подкинула отличный повод.
      – Я знаю. Когда он в очередной раз читает мне нотацию, я делаю вид, что слушаю, а сама в это время, думаю о посторонних вещах.
      – Знакомая привычка. Надеюсь, что ты подхватила её не от меня.
      – Что ты: сама догадалась, - фыркнула Мила.
      – Получается, что мы мыслим с тобой одинаково.
      – Здорово! Я тоже могу стать частным сыщиком? - осведомилась девушка.
      – А разве ремесло волшебницы хуже?
      – Не знаю, мне не с чем сравнивать, - потупилась Мила.
      – Тогда и не стоит, - произнёс я таким тоном, словно только что сделал важное открытие.
      В это время Гвенни и его подружка затеяли шумную возню на середине комнаты. Они стали растаскивать мебель по углам, освобождая пространство.
      – Чем это вы занимаетесь, ребята? - изумлённо пробормотал я.
      Это же, как надо было влюбиться, чтобы позволить делать перестановки в собственном жилище, где у Гвенни облюбован каждый уголок?
      – Не видишь, что ли - место высвобождаем, - заявил мой приятель.
      – Здесь и так достаточно места, чтобы разместить королевский оркестр в полном составе.
      В королевском оркестре около двухсот музыкантов. Когда они играют - слышно даже в Бихаре, а во время внеплановых ночных репетиций перед ответственными концертами не спит весь город.
      – Оркестр - не оркестр, но рояль мы поставим, - гордо отозвался Гвенни.
      – Ты же и так в опере бываешь чаще, чем на работе, зачем тебе дома рояль?
      – Гэбрил, в отличие от тебя, Дебби просто обожает музыку, - с нежностью произнёс Гвенни. - Мы будем музицировать вместе.
      Я с горечью покачал головой:
      – Музицировать они будут. Бедные соседи… Смотри, чтобы они вас ненароком не побили.
      – Пусть только попробуют. Я думаю, что Гвенни сумеет нас защитить, - не без гордости произнесла Дебби, взлохматив прическу моего приятеля. Сейчас голова Гвенни походила на пучок торчащей в разные стороны соломы.
      Я догадался, откуда взялась эта гордость в голосе Дебби: вряд ли её жених упомянул о моём вкладе в возвращение денег. Но я был не в обиде на Гвенни: иногда мужикам приходится распушать перья.
      – Слушай, Мила, а как ты повезёшь всё это добро домой? - спросил я, оглядев кучу узлов, раскиданных по комнате.
      – У меня на завтра заказан фургон из агентства доставки. Гэбрил, тебе не кажется, что мы теряем время?
      – Ещё как кажется, но вам было не до меня.
      Пришла пора приступать к следующей фазе одурачивания Толстого Али. Итак, мне снова предстояло перевоплотиться. Я придумал трюк, который совсем собьёт с толку парней толстого ростовщика. Сложно загадывать, чем закончится эта авантюра, но скучать никому не придётся.
      Гвенни увёл улыбающуюся до ушей Дебби на второй этаж, вряд ли для того, чтобы показать ей коллекцию гобеленов. Дворецкий и кухарка отправились зализывать душевные раны, нанесённые им чересчур энергичными дамами. Мы с Милой остались вдвоём на первом этаже.
      – Чью личину ты выбрал на этот раз, Гэбрил?
      – Ты его всё равно не знаешь. Мила, постарайся передать всё, что у меня появится в голове, до мельчайших подробностей.
      Я закрыл глаза, сконцентрировался на выбранном образе. Последний раз я видел этого типа полтора года тому назад. Он мог измениться, но вряд ли радикально. Для начала мне пришлось визуально уменьшиться в росте сантиметров на пятнадцать, затем добрать семьдесят килограммов весу, отрастить складки тройного подбородка, огромные щёки, расположившиеся на плечах как эполеты у офицера, мясистый нос картошкой. Руки превратились в дряблые студни, ноги оформились в слоновьи лапы. Живот свесился за поясной ремень. Фигурой я теперь напоминал грушу, поставленную кверху кисточкой. Не мужик, а самый жуткий ночной кошмар женщин!
      Красный как рак Гвенни, спустился с лестницы между этажами, как раз вовремя, чтобы оценить труды ученицы старого мага.
      – Гэбрил, что она с тобой сделала? В кого ты превратился?
      – В Толстого Али собственной персоной. Разве вы незнакомы?
      – Знакомы, но ты упустил несколько важных деталей.
      Раз, и мои уши заколыхались лопухами, два, и на лбу кляксой расплылась обширная лысина. Я взглянул на себя в зеркало, и чуть было не отшатнулся.
      – Про уши, спасибо, не учёл, а когда толстяк успел облысеть? Я его таким не помню.
      – Это ему, говорят, новая жена плешь проела. Он уже полгода с лысиной ходит, париками демонстративно не пользуется. С его деньгами можно позволить себе и такую фигуру, и такую причёску, вернее её отсутствие - всё равно женщины вокруг него как бабочки роятся.
      – А одевается он как?
      – Сейчас расскажу. Держись крепче, Гэбрил.
      Выяснилось, что одевался толстяк в двубортные костюмы свободного покроя красного цвета с белыми крупными горошинами.
      – Слушай, Гвенни, я в таком наряде на жука похожу…
      – Да ты сам тот ещё жук.
      – Ну, спасибо…
      – Не обижайся, Гэбрил. Я хочу, чтобы ты выглядел как можно достовернее. Что поделать, если у Али настолько дурной вкус.
      После того, как перевоплощение было закончено, мне предстояло ещё выбраться без свидетелей из дома Гвенни. Здесь нам пригодился запасной выход, ведущий на почти пустынную улицу с редкими домами. Я выбрался на неё и побрёл (а со стороны, наверное, казалось, что покатился как колобок) к стоянке для кэбов. Чтобы как следует замести следы, мне пришлось трижды менять кэбы, кружась по всему городу. Разумеется, с моей новой внешностью и с более чем заметным нарядом я был повсюду виден как на ладони. Однако если кто-то взялся бы проследить маршрут моего передвижение, его ожидало бы большое разочарование - я не зря ел свой хлеб частного сыщика.
      Третий кэбмен вёз меня из такого глухого уголка города, что там могло затеряться стадо мамонтов.
      Сегодня Толстый Али прислал сразу пятерых громил. Очевидно, его уважение к персоне Лиринны росло с каждым днём. Возглавлял процессию ходоков за чужими деньгами всё тот же вездесущий Гвоздь. В этот день он выглядел как близкий родственник лейтенанта Морса: и того и другого роднил одинаковый, огромный, на пол лица синяк под глазом. Очевидно, парочка побывала в руках одного специалиста.
      Пятеро бандитов исчезли в чреве нашего офисного здания. Я разглядывал парадный вход через мутное окошко кабины кэба. Туда-сюда сновали люди, погружённые в мирки личных проблем. Кое-кто с надеждой поглядывал на наш кэб, надеясь, что он пустует.
      Кэбмен, за большие деньги смирившийся с экстравагантным пассажиром, терпеливо сносил мои дурацкие капризы и постоянные изменения в маршруте. До этого ему пришлось постоять десять минут возле морской школы, пока я делал вид, что очень интересуюсь голубями, клевавшими крошки возле памятника в виде гигантского якоря. По традиции, сложившейся у выпускников училища, каждый новоиспечённый мореход обязан был проделать с этим якорем какую-нибудь выдающуюся пакость, однако руководство учебного заведения и полиция относились к мелким пачкунам снисходительно. В конце-концов каждый второй выпускник мореходки происходил из знатного дворянского рода, и у перестаравшихся копов могли возникнуть неприятности самого разного характера.
      В голову пришла забавная мысль: согласился бы я променять бурную жизнь на суше на морские приключения? Будь я помоложе, то кто его знает, однако сейчас бросаться из крайности в крайность, пожалуй, не стоило.
      Из прохода показалась вся пятёрка. Бандиты с подозрением посмотрели на проходивший мимо полицейский наряд, но копам не было до них никакого дела. Преступники и полиция давно научились жить в симбиозе, потому что зависели друг от друга как акулы и рыбы-прилипалы.
      Эти пятеро прикатили сюда на наёмном фургончике. Я дождался, пока они поравняются с моим кэбом, а потом приоткрыл дверцу и стал с кряхтением спускаться. При виде колыхающихся жирных телес, облачённых в до боли знакомый жучиный наряд, бандиты оцепенели.
      Я с трудом выбрался из кэба. Если бы на моём месте оказался настоящий толстяк Али, кабинка должна была бы подпрыгнуть кверху, как снаряд, выпущенный из рогатки. Но этого не произошло. Поставьте меня на весы, и грузики укажут мои стандартные семьдесят девять килограммов, хотя, благодаря заклятию личины, в настоящий момент внешне я мало чем отличался от жиртресса Али. Так что паралич, сковавший его людей, был легко объяснимым.
      Первым пришёл в себя Гвоздь. Видимо умение здраво соображать у него ещё не отбили.
      – Шеф, что вы тут делаете? - его нижняя челюсть отплясывала чечётку.
      – Разве я обязан перед тобой отчитываться? - мой взгляд едва не превратил Гвоздя в муху.
      – Что вы, шеф, конечно, нет, - нервно сглотнув, сообщил тот.
      – Деньги взяли? - насупив брови, спросил я.
      Должно быть, при этом мне случайно удалось принять одну из самых гневных поз толстяка, потому что все пятеро чуть было не упали как подкошенные. Чего мне здесь только не хватало, так это пятерых громил в обмороке. Я, на всякий пожарный, похлопал их по щекам, чтобы привести в чувство. Представляю, как это выглядело со стороны - пять шкафов, каждый из которых ростом в метр восемьдесят - метр восемьдесят пять, стоят словно истуканы, пока коротконогий толстячок в пронзительно красном костюме в белый горошек, смешно подпрыгивая, тычет в них ладошкой.
      – Взяли, шеф. Всё как вы приказали, до последнего медяка выгребли, - рапортовал Гвоздь, не спуская с меня глаз, полных ужаса. - Собирались вам отвезти.
      – Врёшь и не краснеешь.
      – Это чистая правда, шеф. Ребята подтвердят.
      – За деньги эти ребята подтвердят, что ты переводишь слепых старушек через дорогу.
      – Шеф!!! - взмолились остальные громилы.
      – Всё на себя брать приходится, абсолютно всё, - запричитал я. - Никакого доверия к людям не стало. Небось, хотели эти бабки себе зажилить как в прошлый раз? Думаете, что Али слабину дал, если вчера не прикончил?
      – Что вы, шеф, - испуганно пролепетал Гвоздь. - Ваши деньги с нами в целости и сохранности. Мы бы их мигом вам доставили. С ветерком…
      – Ветерок у вас в головах гуляет, а к деньгам совсем другое отношение подобает, - срифмовал я. - Давайте их сюда.
      – Да-да, сейчас отдам, - Гвоздь передал мне брата-близнеца вчерашнего баула.
      Я щёлкнул замками, пробежался глазами по сложенным в ряд купюрам. Получилось гораздо больше нашего долга. Очевидно, люди толстяка успели побывать ещё у нескольких должников. Кажется, я стал входить во вкус. По самым скромным прикидкам операция отъёма кровно заработанных денег принесла ещё и дополнительные барыши где-то в совокупности на триста-четыреста золотых рилли.
      – Ладно, молодцы. Я забираю эти деньги себе, а вы продолжайте следовать по маршруту.
      – Шеф, у нас на сегодня больше никого нет, - растерянно сообщил Гвоздь. - Эти лохи были последними.
      Лохи?!! Сейчас я тебе покажу лохов. Пощёчина, которая я нанёс Гвоздю, была способна оторвать ему голову.
      – Я и без тебя знаю, что они последние. Валите отсюда, и чтобы три дня духу вашего здесь не было. Узнаю, что вы где-то засветились - лично в землю закопаю.
      – Но зачем нам надо прятаться, шеф?
      Действительно зачем? Если я скажу им, что мне хочется убрать их из города на несколько дней, чтобы совсем запутать толстяка - это будет немного опрометчиво с моей стороны.
      – Чтобы перед полицией лишний раз не светиться. Лейтенант Морс воду мутит.
      – Всё понятно, шеф, - затрясли головами бандиты. - На самое дно заляжем. Нас там никто не найдёт.
      Неожиданно Гвоздь выпалил:
      – Шеф, а с голосом то у вас что?
      Началось! Я знал, что рано или поздно он сообразит.
      – Чем тебе голос мой не нравится? - взъярился я на него.
      – Да нет, нравится, - стушевался бандит. - Только какой-то он странный, не похож на ваш обычный.
      – Это у меня зубы болят, - пояснил я, - поэтому так разговариваю. Ещё что хочешь узнать: каким порошком я чищу зубы и сколько раз хожу на горшок?
      – Нет-нет, шеф, - если у кого-то и могли заболеть зубы на самом деле, так это у Гвоздя, поскольку его челюсти непрерывно клацали друг об друга, выбивая барабанный бой.
      – Тогда брысь отсюда, - приказал я, поворачиваясь к бандитам крупногабаритным задом.
      Это означало одно - разговор закончен.
      Кэб отвёз меня к новой набережной. Я выбрался из него, рассчитался с кэбменом и отправился к небольшому общественному парку, где немного посидел на скамейке возле пруда, в котором среди кувшинок плавали лебеди с изящно изогнутыми шеями. На спуске к берегу стояли двое - девочка лет пяти и её мама. Они отламывали и бросали птицам куски от сдобной булки, и птицы с королевским достоинством скользили по водяной глади, чтобы принять подношение. Лица этих двоих, кормивших величественных лебедей, светились таким счастьем, что я на миг почувствовал, как завидую им белой завистью размером с пятиэтажный дом. Вот она, формула вечной жизни - дети. Жаль, что мой род пока не нашёл своего продолжения. Когда мы с Лиринной поженимся, у нас будет целая куча детей. Нет, не куча - орава! Я буду приходить с работы, чтобы с радостью смотреть, как они гурьбой мчатся ко мне со всех ног. У меня всегда найдётся доброе слово и скромный гостинец для каждого.
      Я опустил взгляд к долу и обнаружил, что уже несколько минут прибываю в естественном облике. Мама с дочкой были слишком увлечены лебедями, чтобы видеть случившиеся со мной метаморфозы, значит, я могу совершенно спокойно возвращаться в офис. Пора услышать от Лиринны отчёт, о том, как она провела утро, и поделиться деньгами. Во время прошлого посещения дома Лигреля я с прискорбием обнаружил, что мой друг-эльф с трудом сводит концы с концами. Деньги Лиринны будут весьма кстати.
      Я вошёл в контору, когда на часах было двадцать минут третьего. Эльфийка уже успела порядком известись, поэтому я сразу же сгрёб её в объятия. На мой взгляд, это лучший способ успокоить женщину, правда, в том случае, если она к вам хорошо относится.
      Объятия подействовали сразу. Лиринна по моему сияющему виду поняла, что я был в полном порядке, и операция по возврату наших денег прошла без сучка и задоринки. Эльфийка обмякла и позволила мне слегка попортить ей причёску.
      Как я люблю эти пахнущие весенним лугом длинные волосы, спускающиеся до плеч. Почему мне хочется целовать их без остановки?
      Нам потребовалось полчаса, чтобы утолить хотя бы малую часть нашей жажды друг друга. Только после этого мы смогли обменяться докладами.
      Первым начал я. Мне пришлось перечислить всё, что я узнал от Димсона об убийстве баронессы фон Борменталь.
      – Гэбрил, ты действительно веришь в то, что её убил ревнивый муж? - спросила Лиринна, делая записи в ставшем теперь общим блокноте. Когда она успела научиться стенографировать?
      – Я могу опираться только на слова Димсона. Полиция считает, что дело в шляпе. Их интересует только раскрываемость. Они вряд ли будут проверять другие версии.
      – Значит, барон попадёт на виселицу?
      – Сложно сказать. Всё зависит от того, какой у него адвокат.
      – Мы будем копать в этом направлении?
      – Пока нет. Не хочу перебегать копам дорогу. Теперь расскажи, что ты узнала о графине.
      – Гэбрил, мы ведь ищем убийцу? - спросила Лиринна.
      – Да. Я считаю, что убийца связан с похитителем Ган-Ли. Возможно, это одно и тоже лицо.
      – Тогда графиню можно вычеркнуть, - сообщила эльфийка.
      – Почему? Её что, тоже убили?
      – Почти. Представь себе сорокалетнюю женщину, у которой нет обеих ног по самое колено. Её возят на коляске. Самостоятельно графиня передвигается только при помощи костылей.
      – И давно у неё нет ног?
      – Больше десяти лет.
      – Хм, Гвенни мне ничего тебе такого не рассказывал. Очевидно, графиня действительно не представляет для газетчиков особого интереса. А где она потеряла ноги, при каких обстоятельствах?
      – Я не стала этим интересоваться, как только поняла, что графиня не могла быть убийцей.
      – Допустим, но что если она с кем-то поделилась своими духами?
      – Эх, Гэбрил, плохо ты знаешь женщин.
      – Ты права - плохо знаю. Сейчас попробую узнать получше, - я усадил эльфийку на колени и поцеловал за ушком. Есть там одно местечко…
      Вернуться к обсуждению мы смогли не сразу. Понадобилось время привести в порядок потрёпанную одежду и растрёпанные мысли. Кроме того, я страшно проголодался, и Лиринна быстро организовала огромный бутерброд, в котором между двумя слоями булки находились копчёная колбаса, огурцы и дольки томата. Я щедро приправил всё это богатство майонезом. Получилось очень вкусно. Я стал есть с одного конца, а Лиринна с другого. Примерно на середине наши перепачканные рты встретились. Это сделало процесс поглощения еды весьма пикантным.
      – Я попробую отработать третью клиентку по списку, - сказал я, вытирая бумажными салфетками губы и руки. - Правда, мы про неё ничего не знаем, но у меня появились кое-какие идеи. Есть пара старых трюков из арсенала уважающего себя детектива, и я намерен к ним прибегнуть.
      – А что делать мне?
      – Для начала поцеловать босса… нет, не в щёку. И не туда, я ведь не железный…
      Думаю, что вы понимаете, почему инструктаж эльфийки отнял так много времени.
      – Лиринна…
      Чмок!
      – Что, милый?
      – Тебе придётся побыть в офисе…
      Чмок!
      – Почему?
      – Потому что (Чмок! Чмок! Чмок!) я прекрасно справлюсь один. Если к нам придёт клиент, ты ему ничего не говори.
      – К чему такая таинственность, мы ведь тратим его деньги?
      – Это не означает, что он может тратить наши нервы. Я сталкивался с разными клиентами. Некоторые из них, получив предварительные доклад, спешили влезть в расследование своими неумелыми ручками. В итоге мои труды были загублены на корню.
      – А что мне говорить, если снова придут люди Толстого Али?
      – Говори, что ничего не знаешь. Деньги ты отдала, а остальное это уже не твоя забота.
      Эльфийка взглянула на часы.
      – Гэбрил, уже четыре вечера. Тебе не пора?
      – Ты так хочешь меня выпроводить?
      – Нет, я бы тебя оставила со мной. Ты бы делал мне массаж, - мечтательно произнесла эльфийка.
      – Э, нет, массажем я бы не ограничился. Ты такая аппетитная, что я съел бы тебя с ног до головы.
      – Никогда бы не подумала, что мой босс страдает каннибализмом.
      – Я не страдаю, я наслаждаюсь, - сказал я, шутливо кусая её за кончик носа. - Больно?
      – Щекотно. Скажи спасибо, что у меня нет насморка.
      Мне внезапно вспомнилась сцена в парке. Внутри тренькнула пружина, вмиг превратив меня в сентиментального парня, тайком, чтобы никто не увидел, утирающего слёзы во время просмотра мелодраматической театральной постановки.
      – Ты знаешь, - мечтательно произнёс я, - я сегодня увидел в парке женщину с пятилетней дочкой, кормивших лебедей, и мне так захотелось заиметь детей…
      – Прямо сейчас? - усмехнулась эльфийка. - Милый, тебе придётся обождать минимум девять месяцев и то, если ты хочешь заняться этим до свадьбы. А вообще я с тобой согласна. Ты знаешь, что у меня большая семья, целая куча братьев и сестёр, мал мала меньше. Малыши такие забавные! Вчера кормила младшего братишку: ему годик и три месяца. Так просто ты его не накормишь: он любит во время еды книжки рассматривать с картинками. Что-то ему не понравилось, стал капризничать. Я спрашиваю: 'Что тебе, солнышко, надо?', а он начинает лопотать: 'Няботи, няботи'. Что за 'няботи' такие - непонятно. Мы с мамой с ног сбились, все книжки перерыли, пока 'няботей' искали. В итоге всё же выяснили, - Лиринна улыбнулась. - Знаешь, кто такие 'няботи'?
      – Нет.
      – Кабанята! - засмеялась эльфийка. - Там, в одной книжке про лесных зверей, были нарисованы маленькие кабанята. Вот он и запомнил их как 'няботей'.
      – Да, - протянул я. - Нарочно не придумаешь. Ладно, я побежал. Если не вернусь часам к девяти - запирай контору и отправляйся домой. И кстати, это тебе, - я протянул ей пухлую пачку купюр. - Зарплата за прошедший год. Извини, я запоздал.
      На глазах эльфийки выступили слёзы. Она не решалась взять предложенные деньги, тогда я почти силком всучил их ей.
      – Бери, не бойся. Ты честно заработала…
      – Гэбрил, но тут ведь очень крупная сумма.
      – Я предпочитаю, чтобы на меня работали квалифицированные и высокооплачиваемые специалисты. Бери, пока я не повысил тебе жалованье. За каждую минуту промедления буду накидывать золотой рилли.
      – Хорошо, возьму, - улыбнулась Лиринна. - Я ведь не хочу, чтобы мой босс стал банкротом.
      – Умница, - похвалил я её на прощанье.
      Дом, в котором когда-то снимала квартиру третья женщина, не представлял собой ничего особенного. Обычная меблирашка без особых изысков. Если у вас с деньгами всё в порядке - вам предложат на выбор первый и второй этажи, если не очень - к вашим услугам уютные полуподвальные помещения с сырыми стенами и маленькими оконцами почти у самого потолка. Если вы залезете на стул или табурет, то сможете из окошка разглядеть, какую обувь носят случайные прохожие.
      Я быстро нашёл квартиру, которую искал, однако массивная дверь, обитая кожей, была заперта. Можно было барабанить в неё до конца дней - никто мне так и не открыл, тогда я вышел во двор и осмотрелся.
      Неподалёку от меблирашек стояли мусорные контейнеры, в них рылись в поисках корма тощие и облезлые коты и кошки. Из форточки, открытой на первом этаже выпрыгнула ещё одна киска - по виду домашняя и ухоженная. У неё была пушистая рыжая шёрстка и большой бантик на шее. Уличные коты не обращали на неё внимания до той поры, пока домашняя кошка не издала призывное мурлыканье. Тотчас же из мусорок показались несколько любопытных усатых мордочек. Однако первым подвалить к прекрасной даме решился одноглазый котяра с обрубленным хвостом. Он вынырнул откуда-то из подворотни и, не тратя время на ухаживания, принялся приставать к даме с самыми недвусмысленными намерениями. Кошка моментально изогнула спинку.
      – Мурлыка, кисонька моя, - раздался немного визгливый женский голос из форточки, - не подпускай к себе этого дрянного котищу. Сейчас, я спущусь и приду к тебе на помощь. Продержись минуточку, дорогая.
      Если обладательница визгливого голоса не уложится в обещанную минуту, совсем скоро ей придётся решать непростую проблему - куда девать котят своей любимицы. Я спугнул кота, и он отбежал в сторону. Остановившись, укоризненно посмотрел на меня единственным глазом, а потом снова исчез в той подворотне, откуда выбрался.
      К нам уже спешила женщина в необъятном халате, наспех накинутом на располневшее тело, и пёстрыми тапочками с пушистыми помпончиками на ногах. Кошка признала в ней хозяйку и мгновенно запрыгнула на руки.
      – Спасибо вам, добрый человек, - с благодарностью в голосе произнесла женщина. - Сразу видно, что вы воспитанный мужчина.
      – Всегда готов услужит даме, особенно, такой как вы, - сказал я, подпуская комплимент.
      Женщине это понравилось. Думаю, она сразу прониклась ко мне доверием.
      – Ах, если бы вы знали, как это трудно - жить без опоры на мужское плечо, - кокетливо сообщила женщина, не забывая при этом поглаживать блаженно мурлыкающую кошку.
      – Что вы говорите, мисс? - делано изумился я. - Признайтесь честно: у вас отбоя нет от кавалеров.
      – Ох, шалунишка, - засмеялась женщина. - Это только у моей Мурлыки кавалеров больше чем надо, а я живу одна. Вы-то, какими судьбами к нам забрели? Я вас здесь впервые вижу.
      – Сестру ищу, - сообщил я. - Она говорила, что живёт в вашем доме, квартира номер одиннадцать. Стучал, стучал - никто не открывает. Даже не знаю, что теперь делать…
      – Ой, так вы опоздали, ваша сестра уже месяц как съехала. Неужели, она вас не поставила в известность?
      – В том-то и дело, что нет, - грустно произнёс я. - Мы с ней были в неладах и редко общались. Я даже забыл, как она выглядит.
      – Ай-яй-яй, - покачала головой женщина. - Что же вы так с сестрой-то?
      – Что поделаешь - такова жизнь. Пришёл сегодня, чтобы помириться, а она адрес сменила. Может, вы знаете, куда сестра могла переехать?
      Женщина вздохнула:
      – К сожалению, нет. Мы с ней почти не разговаривали. Ваша сестра жила очень замкнуто. Мужчин к себе не приводила. Иногда исчезала на недельку-другую, потом снова возвращалась.
      – Ну, а как она, не поправилась? - спросил я, пытаясь узнать хоть какие-нибудь приметы внешности мнимой сестры.
      – Да нет, - засмеялась хозяйка кошки. - Как была худой словно спичка, так спичкой и осталась. Что она у вас кушала-то?
      – Да почитай почти ничего не ела, всё голодом себя морила. Вычитала из модных газет и журналов о том, что современная женщина должна быть стройной и постоянно сидела на диетах.
      – Бедненькая, - с жалостью протянула собеседница. - Так ведь и ноги с голодухи протянуть недолго.
      – Что поделаешь: мода диктует свои правила, а кто-то слишком серьёзно их воспринимает, - вздохнул я.
      – Ой, мы с вами столько разговариваем, а я ведь даже не знаю, как вас зовут, - спохватилась женщина.
      – Гэбрил, - представился я.
      – Очень приятно, Гэбрил. Я - Гортензия, - сообщила дама.
      – У вас красивое имя, Гортензия, - снова сподхалимничал я. - Ваши родители, безусловно, обладали тонким вкусом.
      – Ой, вы совсем меня в краску вгоняете, - вспыхнула женщина. - Мне право неудобно. Знаете что, а ведь я могу вам помочь, - вдруг изрекла она.
      – Честно? - обрадовано произнёс я. - Будьте так добры, помогите, пожалуйста.
      – Мне будет приятно помочь такому обаятельному и понимающему мужчине, - подмигнула Гортензия. - Этот дом принадлежит Якобу Глассу. Мистер Гласс сдаёт квартиры жильцам и сам взимает плату, однако, вам придётся найти его офис, потому что мы заплатили за жильё дней десять тому назад, и он тут не появится до начала следующего месяца. Якоб может знать, куда переехала ваша сестра, правда, вам придётся несладко.
      – Почему? - удивился я.
      – О, наш домовладелец жуткий старикашка с вздорным характером. Он долго не хотел сдать мне квартиру из-за моей Мурлыки. Видите ли, у некоторых жильцов может быть аллергия на кошек! Поэтому я плачу на один золотой в месяц больше, чем остальные жильцы, хотя если кто-то и страдает здесь аллергией, то только не на мою бедную кисюлю, а на жадного и сварливого мистера Гласса.
      – О, ваш домовладелец имеет так много общего с моим, - участливо протянул я. - Порой у меня возникает впечатление, что он страдает из-за того, что у его постояльцев после платы за жильё остаётся ещё немного наличных. Будь его воля, он бы нас по миру пустил. Где, кстати, находится офис мистера Гласса?
      – Да здесь, неподалёку, - стала объяснять женщина. - Пройдёте вниз по улице, через один квартал увидите серую трёхэтажную коробку. Привратник вам подскажет, где найти контору Гласса.
      – Спасибо вам большое, - поблагодарил я добрую женщину. - Было очень приятно с вами познакомиться. Берегите вашу Мурлыку.
      Мне всю дорогу казалось, что Гортензия не сводит с моей спины заинтересованного и чуточку расстроенного взгляда. Возможно, наш разговор скрасил её не очень насыщенную и весёлую жизнь.
      Я миновал перекрёсток и сразу увидел коробку, о которой говорила Гортензия. Жить в такой можно, а вот смотреть на неё снаружи - нет. Такой же 'шедевр' современного искусства, как и картина 'Зеленый квадрат', подаренная мне Гвенни в прошлом году.
      Внутри стояла кладбищенская тишина, словно вместо офисов тут разместились могилы. Единственный звук, доносившийся откуда-то из глубины бесконечного коридора, принадлежал высоким женским каблучкам, но, увы, спешили эти каблучки в противоположную от меня сторону.
      Привратник, без всякого зазрения спавший в стеклянном аквариуме, встрепенулся, протёр глаза и увидел мою цветущую физиономию.
      – Здравствуйте, - сказал я. - Где я могу найти офис мистера Гласса?
      – Там, - буркнул привратник, указывая рукой. - Дойдите до конца коридора, предпоследняя дверь направо.
      Я поблагодарил привратника и зашагал в указанном направлении. Стук каблучков затих, и теперь ничто не сбивало меня с намеченного курса.
      На двери Гласса висела табличка 'Риэлтерская контора, сдача жилья в найм', украшенная позолоченными вензелями и завитками. Судя по возбуждённым голосам, раздававшимся за стеной, жизнь в конторе риэлтора бурлила как вода в котелке.
      Я вошёл без стука и сразу наткнулся на скучный взгляд женщины за столом, судя по всему секретарши мистера Гласса. Она старательно обрабатывала пилочкой длинные и ухоженные ногти, не обращая внимания на перепалку двух мужчин в небольшом помещении, отгороженном перегородкой, настолько тонкой, что сквозь неё просвечивали силуэты спорщиков.
      – Здравствуйте, - бесцветным, как вода голосом произнесла секретарша. - Если вы к мистеру Глассу, то вам придётся немного обождать.
      Я понимающе улыбнулся:
      – Что, недовольные клиенты допекают?
      – Нет, служащие. Это он на менеджера нашего кричит.
      – Где я могу пересидеть то время, пока мистер Гласс будет ликвидировать бунт на корабле?
      – Посидите со мной в приёмной. Если хотите, я могу предложить вам чай или кофе.
      – Чашечка кофе была бы в самый раз, - мечтательно произнёс я, прислушиваясь к тому, как за перегородкой сыплются искры и угрозы.
      Я едва успел сделать пару глотков не самого лучшего кофе, как мимо меня выскочил взволнованный мужчина в помятом клетчатом пиджаке. Вслед ему донеслось грозное:
      – Чтоб духу твоего тут больше не было! Уволен без выходного пособия.
      – За что его так? - поинтересовался я у секретарши.
      – Да сдал тут квартирку одной семейке. Он думал, что их всего четверо - муж, жена и двое детей, а они перевезли к себе целую ораву родственников из деревни. Там теперь человек тридцать живут, остальным квартиросъёмщикам не дают покоя: шум, гам на весь дом, ребятишек уйма носится. И главное, денег с этой семейки не содрать и выгнать невозможно - у них договор на год вперёд подписан.
      – Да, не повезло парню, - сочувственно протянул я.
      – А с ним вечно какая-нибудь несуразица происходит, - отмахнулась секретарша. - Не человек, а ходячее недоразумение. Если бы я вам рассказала обо всём, что этот типчик учудил за время работы на мистера Гласса - книгу написать можно.
      – Тогда я знаю, к кому мне обратится, если я решу стать писателем, - улыбнулся я. - Мне можно идти к вашему начальнику?
      – Думаю, что да. Мистер Гласс вспыльчивый как порох, но очень быстро остывает. Правда остыв, он превращается в глыбу льда.
      – Тогда я пошёл. Скрестите ваши прелестные пальчики на удачу.
      – Скажите тоже, - фыркнула секретарша, - Не хватало ещё маникюр испортить.
      Мистер Гласс выглядел так, словно страдал несварением желудка. Моё появление не прибавило ему настроения.
      – Вы, по какому вопросу? - деловито осведомился он, роясь среди папок, коими были заставлены несколько высоких стеллажей.
      – Я ищу свою сестру, - начал я.
      – У меня риэлтерская контора, а не бюро находок.
      – Спасибо, но я умею читать, что написано на вывесках. Моя сестра снимала квартиру в одном из ваших домов, - я назвал адрес. - Теперь она съехала. Может быть, вы знаете куда?
      – Не знаю, и знать не хочу, - раздражённо буркнул Гласс. - Молодой человек, не тратьте ваше время. От меня вы ничего не узнаете.
      – Я заплачу за информацию, - произнёс я, вынимая бумажник из внутреннего кармана пиджака.
      – Я вам ничего не скажу, - уже со злостью бросил риэлтор. - Если вам больше ничего не нужно, то, пожалуйста, покиньте помещение, иначе я вызову полицию.
      – Не стоит звать полицию: они могут принять вас за жулика и арестовать, - сказал я и, хлопнув дверью, вышел из офиса.
      Мне удалось догнать уволенного менеджера уже на улице. Бедняга брёл с видом побитой собаки, не разбирая пути.
      – Мне кажется, что у вас сегодня появился замечательный повод, чтобы пропустить стаканчик, - сообщил я ему.
      – Какой повод? - хмуро ответил менеджер. - Меня выперли с работы. Спиртное тут не поможет.
      – Зато у вас есть шанс заработать парочку золотых. Они помогут вам продержаться на плаву ближайшие несколько дней, пока вы будете искать себе новую работу.
      – Звучит заманчиво, - усмехнулся бедолага. - За два золотых рилли я готов на всё. Хотите, я сниму для вас скальп с мистера Гласса?
      – Идея неплохая, но так далеко мои намерения не заходят. Где здесь можно промочить горло и не отравиться?
      – Идите за мной, я знаю одно хорошее местечко, - потирая руки в предвкушении даровой выпивки, сообщил уволенный менеджер.
      – Всецело полагаюсь на вас, - сказал я.
      Пить в такую погоду мне не хотелось, но работа есть работа. Иногда приходится идти наперекор своему организму.
      Тренированный нос уволенного риэлтора привёл нас к пабу, вид которого вызывал у меня стойкое желание развернуться и уйти восвояси. Так низко мне ещё не приходилось падать. Располагался паб в подвале. Чтобы в него попасть нам пришлось спуститься по нескольким скользким ступенькам, рискуя оступиться и переломать себе всё что можно.
      Внутри было ещё хуже, чем снаружи. Если бы вы попросили меня найти пять отличий между этим пабом и выгребной ямой, я бы даже не нашёлся, что вам ответить. А если бы Мила увидела меня сейчас в этой забегаловке, она бы точно растеряла последние романтические представления о профессии частного сыщика.
      Мы присели за столик, залитый пивом. Других свободных в округе не наблюдалось, но я сомневаюсь, что они были бы чище. К нам подошёл бармен, протёр столешницу грязной тряпкой.
      – Что будете заказывать? - хмуро спросил он, принимая угрожающую стойку.
      Очевидно, в каждом из клиентов этот нелюдимый человек видел потенциальных недоброжелателей и врагов. А их у него должно быть накопилось немало, включая с сегодняшнего вечера и меня.
      – Как обычно, Ронни, - изрёк мой спутник. - А тебе что…
      – Гэбрил, - мы ведь так и не познакомились. - Мне того же, что хочет этот господин…
      – Фирт, - представился спутник.
      – Того же, что заказал себе господин Фирт.
      Надеюсь, что это не цианистый калий или синильная кислота.
      – Будет сделано, - заверил нас бармен и исчез.
      – Ну, и каким образом я отработаю обещанные золотые? - улыбнулся Фирт.

      В которой меня доставали трое мангалорцев и столько же эльфов
 
      Бармен поставил перед нами два мутных бокала. Я сдул пену и попробовал жидкость. По вкусу это была смесь на три четверти состоявшая из воды и на четверть из пива.
      – Это что - детское кафе? - спросил я у Фирта.
      – Почему ты так решил? - изумился он.
      – Для того чтобы упиться, нам придётся осушить ведро этого пойла, - пояснил я.
      – Я не столь привередлив, - пожал плечами Фирт. - Порой мне приходилось довольствоваться худшим.
      – Мне тоже, но подавать водопроводную воду под видом пива - это чересчур.
      На нас уже стали коситься с соседних столиков, и Фирт приложил палец к губам.
      – Не стоит привлекать к себе лишнего внимания.
      – Хорошо, - согласился я. - Поговорим о деле. Мне нужна информация об одной женщине…
      Фирт выслушал меня внимательно, не забывая прикладываться к пиву.
      – Зря ты её ищешь, - сказал он, после того, как я закончил. - Могу дать тебе бесплатный совет: плюнь на эту бабу и поищи себе другую цыпочку.
      – Я не романтически настроенный влюблённый, - усмехнулся я. - Мне платят за другое.
      – Тогда слушай, хотя я не уверен, что смогу наговорить тебе на пару золотых рилли. Я с ней знаком, потому что именно со мной она заключала договор о найме квартиры. Это было больше года тому назад. Она назвалась Элизабет, но я почти сразу понял, что это имя пришло ей в голову минут за пять до нашей встречи.
      – Как она выглядела?
      – Как стерва, заморившая двух мужей миллионеров и теперь искавшая третью жертву побогаче.
      – Хм, ёмкая характеристика. Может, поможешь составить словесный портрет?
      – Ты говоришь как коп.
      – Что, приходилось иметь с ними дело?
      – Конечно. Такая уж у меня работа… была.
      – Плюнь ты на эту работу. В столице всегда найдётся применение для ловкого парня.
      – Да я тоже так думаю, просто как-то непривычно: работать, работать, а потом бац и вылететь на улицу.
      – Всё, что ни делается - к лучшему.
      Фирт усмехнулся.
      – Ты что - психоаналитик? Если думаешь, что я сейчас расплачусь тебе в жилетку, а потом позволю содрать с меня деньги за консультацию, то можешь сразу закатать губу обратно.
      – И в мыслях не было. У меня другой подход к работе. Я ставлю два золотых против твоей информации. Опишешь мне эту Элизабет и подскажешь, как я могу её найти - ты выиграл, монеты твои.
      – Я тебе уже сказал - эта баба сущая стерва, сухая как вобла и страшная как смертный грех. По виду мешок с костями - мечта любой собаки. Выглядит одновременно и на тридцать и на пятьдесят. Блондинка, но, скорее всего крашенная. Сейчас она может быть брюнеткой, шатенкой, рыженькой или фиолетовой с проседью в зависимости от того, какая краска ей попалась под руку. Не разговаривает, а шипит как змея. Про цвет глаз не спрашивай - хоть убей, не помню. Чего тебя ещё интересует?
      – Рост какой?
      – Метр семьдесят, не меньше. Шея длинная, фигура доска доскою. Этого тебе хватит?
      – Она не говорила, куда собиралась съехать?
      – Нет, но она подсказала, как с ней можно будет связаться в случае чего. Очевидно, кого-то ждала, однако не хотела, чтобы новый адрес знали посторонние.
      – И как с ней можно связаться?
      – Она арендовала на центральном почтамте ячейку номер сто девяносто пять. Если вы хотите с ней связаться - оставьте в ячейку записку с координатами, Элизабет вас найдёт.
      – Странная тётка.
      – Не то слово, - согласился Фирт. - Ну, как - я заработал свои золотые.
      – Безусловно, - сказал я, передавая ему деньги под столом, так, чтобы никто не заметил.
      Мы расстались с Фиртом и я снова оказался на поверхности. Первыми мыслями, посетившими мою голову, были мысли о душе или горячей ванной. Хотелось смыть с себя омерзительный запах гадюшника, в котором я только что побывал, однако мне предстояло провернуть ещё одно дельце.
      Я вытащил из кармана рекламную листовку, подаренную представителем фирмы 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший', нашёл адрес их склада и направился в его сторону. Склад работал до семи вечера, сейчас около шести: я вполне ещё мог успеть.
      Эта фирмочка арендовала один из пакгаузов неподалёку от городского вокзала. Вокруг сновали десятки пассажирских и грузовых дилижансов, шли толпы людей, сновали носильщики с тележками.
      Сзади послышался грозный окрик:
      – Поберегись!
      Я едва успел отпрыгнуть, и мимо меня с грохотом промчалась повозка, гружённая жестяными бочками с керосином. Ей управлял гном с залихватски сдвинутым набок колпаком на голове.
      Я подошёл к газетному киоску, купил вечерние выпуски основных городских газет. Из вредности не стал брать последний номер 'Столичной жизни', принадлежавшей Гвенни.
      В суматохе и толчее, царившей на вокзале, было очень сложно разобраться, и я подошёл к окошку справочной. Пришлось отстоять небольшую очередь, прежде чем мне удалось оказаться напротив женщины с пустыми рыбьими глазами.
      – Слушаю вас.
      – Я ищу пятый пакгауз. Где это?
      – Как и полагается, на своём месте. Сразу после третьего пакгауза перед восьмым. Вы что, считать не умеете?
      – Я не умею?!!
      – Молодой человек, разговор окончен. Следующий, пожалуйста… - рыбьи глаза переключились на типа, стоявшего за моей спиной.
      Справочная не лгала - пятый пакгауз располагался между третьим и восьмым. Логика тех, кто присваивал им номера, не поддавалась человеческому пониманию. Я нашёл склад фирмы 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший' по вывеске, соседствующей с объявлениями других мелкооптовых компаний.
      Возле раскрытых нараспах ворот разгружались три фургона. Похоже, разорение фирмочке пока не грозило. Парни в синих комбинезонах носили картонные коробки и укладывали их в несколько ярусов. Счетовод с чёрными нарукавниками уныло подсчитывал общее количество коробок, щёлкая костяшками счётов.
      Я обратился к нему:
      – Здравствуйте, мне бы хотелось приобрести несколько наборов для пикника.
      – Пройдите, пожалуйста, внутрь: кладовщица поможет вам оформить заказ.
      – Спасибо.
      Кладовщица оказалась весёлой разбитной девицей лет тридцати. Она долго не хотела верить, что я действительно собираюсь приобрести у неё целых пять наборов для пикника, причём обязательно разного цвета. Ей почему-то казалось, что её разыгрывают, а я впервые столкнулся с абсолютным нежеланием торговца продать мне товар. Даже за деньги…
      После десяти минут уговоров, фирма 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший' всё же доверила мне пять корзинок для пикника (две бесплатно) и подарила кухонный нож из самой отвратительной в мире стали. Нож я выбросил в корзину для мусора, а коробки отвёз в офис на кэбе. Кроме того, я прихватил с собой целую кипу рекламных листовок. Кладовщица не возражала. Вечером в графе служебные расходы появилась загадочная надпись: 'наборы для пикника - пять штук'. Если бы её прочитал кто-то из посторонних, у него бы сложилось превратное представление о моём ремесле.
      Лиринна оставила мне записку и два бутерброда. В записке говорилось, что ей надо срочно поспешить домой: завтра к Лигрелю приезжают лесные эльфы и Лиринне надо помочь матери приготовить праздничный стол. Я догадался, что визит лесной родни связан с нашими планами на будущее. Почему бы и нет? Я готов жениться на Лиринне хоть сейчас.
      В конце записки была приписка: 'Приходи к одиннадцати часам. Оденься получше'. У меня отпали последние сомнения: речь пойдёт о нашей свадьбе.
      Чайник закипел. Я заварил себе кофе и пил его мелкими глотками, не забывая при этом ворошить страницы газет и оставлять на них жирные следы. Убийство баронессы оказалось на первых полосах. Неприметная при жизни, она стала сенсацией после смерти. Бывает и так.
      Следующей громкой новостью стало опубликование результатов последней переписи населения. Если верить статистикам, в королевстве проживает больше 12 миллионов верноподданных его величества, преимущественно человеческой расы, причём каждый двадцатый из нас выбрал местом своего обитания столицу. Таким образом, за минувшие десять лет в столице наблюдался резкий прирост населения. Если эта тенденция продолжится, скоро на улице шагу нельзя будет ступить без того, чтобы не наступить на чей-то ботинок, причём шансы на то, что будет ботинок человека, а не гнома или эльфа с каждым годом уменьшаются.
      Я разложил раскладушку, закрыл глаза и мысленно стал считать до десяти. На девяти с половиной меня вырубило.
      Утром я встал раньше, чем обычно. Соорудил лёгкий завтрак, перекусил и выбежал на улицу, чтобы поймать кэб.
      На этот раз утреннего тумана не было и в помине. Солнышко, не спеша, продолжало движение по небесной траектории. Мои застарелые раны заныли, значит, дождя не избежать.
      Я стоял на улице и пытался разглядеть в транспортном потоке свободный кэб и настолько этим увлёкся, что не заметил трёх плотных ребят, приблизившихся ко мне на слишком близкое расстояние.
      – Ты Сухарь?
      – Я.
      – Получай!
      Я не успел среагировать. Какое там, даже моргнуть не успел. Кулак одного из них отбросил меня к шершавой кирпичной стене. Удар оказался такой силы, что я едва не выплюнул из себя внутренности.
      – В чём дело, парни? - мне пришлось сделать огромное усилие, чтобы выдавить из себя эту фразу.
      – Это тебе предупреждение, - ответил за всех ударивший меня верзила.
      Я встал. В правом боку что-то болело и нестерпимо кололо.
      – Отстань от этого дела, Сухарь. Брось его…
      – Какого дела?
      Бац. Из рассеченной губы струйкой потекла кровь. Я почувствовал, как во рту появился знакомый солоноватый привкус.
      – Ты сам знаешь, Сухарь.
      – Тебе лень сказать?
      На этот раз я не сплоховал. Верзила хотел пнуть меня ногой, но я успел схватить его за пятку и резко дёрнул на себя. Подонок не умел садиться на шпагат, поэтому ему было больно, очень больно. Однако это была моя первая и последняя победа. Двое его приятелей не сплоховали. Один умело сшиб меня с ног, а второй присел на корточки и нанёс мощный хук в височную долю. Этого мне хватило, чтобы потерять сознание.
      Очнулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо.
      – Мистер, вам плохо?
      – Мне очень хорошо, - из разбитого рта вырвалось что-то похожее на гусиное шипение. - Я на седьмом небе от счастья.
      Прохожий, проявивший участие, отпрянул.
      – Вы сможете сами дойти до дома? - говорил он с практически незаметным акцентом.
      – Я попробую.
      Мне удалось встать на ноги с третьей попытки. Голова кружилась как заведённая юла. Было такое чувство, словно я лечу на карусели, и мимо меня проносятся дома, деревья, конные экипажи и лица. На одном из лиц я постарался сфокусироваться.
      – Может быть, вызвать полицию? - пока что это лицо было похоже на размазанную кляксу. Его обладатель был чёрен как вакса. Я слышал о людях с чёрным цветом кожи, но перед собой видел впервые. Мне довелось насмотреться на эльфов, гномов, илонов, даже на орков, теперь к моей коллекции впечатлений добавился негр. Будет о чём рассказать детям.
      – Что скажете насчёт полиции? - повторил он вопрос.
      Я отрицательно мотнул головой.
      – Спасибо, не надо. После их вмешательства, я буду выглядеть ещё плачевней.
      'Особенно если по закону подлости попаду в лапы лейтенанта Морса', - про себя подумал я.
      – Как пожелаете, мистер, - белоснежная улыбка заняла половину лица негра.
      Какие мы вежливые!
      Он оставил меня в покое и ушёл. А я, держась за стену, доплёлся до ближайшей аптеки. Старичок провизор, взвешивавший на аптекарских весах одинаковые мешочки синего цвета, быстро понял, что от него хотят. Он вызвал из подсобки медсестру, вдвоём они закатали мне рукав рубашки и вкололи лошадиную дозу обезболивающего. Медсестра обработала многочисленные ссадины и царапины на моём лице и наклеила полоски пластыря. Благодаря ним я теперь выглядел как зебра.
      – Вам необходим постельный режим, - строгим голосом сообщил аптекарь.
      Я об этом знал не хуже него, но вот последовать столь благоразумному совету не мог - просто не хватало времени. Маховик расследования запущен, я не имею права подвести клиента. Каждая потраченная впустую секунда приближает смерть мастера Тага.
      – Пожалуйста, обратитесь к специалисту, - голос аптекаря доносился как из другой Вселенной. - У вас многочисленные ушибы, вам нужно немедленно показаться врачу.
      – Обязательно, - произнёс я и распрощался с встревоженным аптекарем.
      Очевидно, я всё же сумел наступить на чью-то больную мозоль. Теперь осталось найти её обладателя. Кто-то не хотел, чтобы я продолжил расследование. Это мог быть похититель талисмана гномов или тот, кому я мог помешать своим расследованием (мало ли на какой скелет в шкафу можно напасть в ходе поисков), однако работали его ребята слишком топорно. Парни, по чьей милости, я выложил в аптеке серебряный рилли и два медяка, не были профессионалами. Более того, я даже догадывался, каким-образом сумею их отыскать. Ребята не потрудились прикрыть наколки на руках, свидетельствовавшие о том, что их обладатели отдавали воинский долг в самой безбашенной части королевской армии - в полке Мангалорских Отморозков, а я знал, где обретаются вышедшие в отставку ветераны мангалорцы, но вот соваться туда одному не стоило. Между Дикими Псами, к коим относился и ваш покорный слуга, и мангалорцами неоднократно вспыхивали стычки во время редких увольнений, да и на гражданке редкая встреча проходила гладко.
      Я вернулся в офис, снял измятый и попорченный кровавыми разводами костюм, попробовал отстирать пятна холодной водой. Получилось не очень: кровь впиталась в ткань, а подкладка дрянного качества пошла пузырями. Если я приду в таком виде, любой уважающий себя эльф спустит меня с крыльца, будь он даже трижды другом. Дела…
      Найти достойную замену безвозвратной погибшей одежде так и не удалось. Я отыскал кучу старого, никуда не годного барахла, едва в него влез и выглядел в нём как полный придурок. Добавьте к моему портрету ещё белые полоски пластыря на лице, и вы поймете, почему у меня возникло жгучее желание провалиться сквозь землю.
 
      Накрапывал дождик, который в сельской местности принято называть грибным. В городе от такого растёт только количество луж на мостовой. Даже на самых ухоженных улочках Туземного Квартала.
      Почти каждый встреченный на пути случайный прохожий, улыбался с таким видом, словно знал, какое на мне нижнее бельё. Похоже, что наши ночные прогулки с Лиринной скрасили скучную и размеренную жизнь обитателей Квартала. Два скалящихся гнома сняли передо мной колпаки. Такая известность начинала уже тяготить.
      Возле дома Лигреля, у коновязи, прядя ушами, щипали травку три ухоженных лошади. Не нужно быть детективом, чтобы понять: приехали гости из леса. Я взглянул на своё отражение в бочке, в которую стекала дождевая вода, и понял, что мне неудобно даже перед лошадьми.
      Я дёрнул за серебристый шнурок звонка. Мне открыла Лиринна. На ней была традиционная одежда эльфийских женщин - очень длинная светлая рубашка, доходившая почти до самых щиколоток. Красивая и страшно неудобная. Лиринна придерживалась такого же мнения, но традиции остаются незыблемыми. Особенно, когда в вашем доме лесные эльфы.
      – Ой, Гэбрил, - всплеснула руками она. - Что у тебя с лицом? Ты выглядишь так, словно угодил под колеса дилижанса.
      – Почти, только в нём ещё сидели трое мангалорцев. Я могу войти?
      – Конечно. Поторапливайся, тебя все ждут.
      Однако - я ведь прибыл на четверть часа раньше назначенных одиннадцати.
      Гости Лигреля собрались на открытой веранде его дома, где сидели за ломящимся от еды столом и чинно вкушали из тарелок размером со щит королевского гвардейца. Выглядели гости так, как обычно выглядят лесные эльфы, то есть напыщенно и сдержанно. Если бы учёные разработали прибор сродни термометру, определяющий уровень гордыни, то ртутный столбик выскочил бы за пределы стеклянной колбы.
      Среди эльфов резко выделялся старец с седыми волосами по эльфийской моде, связанными в хвостик. Такая причёска демонстративно показывала окружающим остроконечные уши их обладателя. В отличие от городских эльфов, наученных горьким опытом стихийных беспорядков, когда людская масса убивала всех Других, их лесные сородичи не скрывали предметы собственной гордости. Довольно интересно, что, гордясь остроконечными ушами, эльфы принимают за страшнейшее оскорбление выражение 'остроухий', хотя оно только констатирует общеизвестный факт. Если не верите, то произнесите это слово в компании эльфов, и вы гарантировано получите массу новых впечатлений.
      Ещё одно резкое отличие лесных эльфов от городских - редкая самодовольность первых. Но и тут были свои чемпионы. По чванству и напыщенности, привлекший моё внимание старик, мог переплюнуть своих спутников, по крайней мере, дважды.
      Лигрель приветствовал меня крепким рукопожатием, лесные эльфы лишь чуточку склонили головы - на сантиметр, не больше. Это означало одно - я пользуюсь среди них определённым уважением, иначе бы не удостоился даже кивка.
      – Вот человек, о котором я вам рассказывал, - представил меня Лигрель.
      – Мы уже догадались, - высоко вздёрнув подбородок, уведомил старец. - Я Сильмер - глава Дерева Зимы. Мои спутники - уважаемые старейшины нашего рода.
      Он назвал их имена, но я пропустил их мимо ушей. Если здесь кто-то и обладал решающим голосом, то только глава Дерева, остальные являлись солидным, но не более того приложением.
      – Очень приятно, меня зовут Гэбрил.
      – Вы странно выглядите. Вас избили?
      – Да.
      Три пары глаз посмотрели на меня с осуждением, лишь во взоре Лигреля чувствовалось понимание.
      Я прокашлялся.
      – Ничего страшного - специфика работы. Я не барышня на выданье, и мне платят не за красивое лицо.
      – Лиринна работает на вас?
      Говорил Сильмер, его спутники молчали. А ведь меня пока даже не посадили за стол, и я переминался с ноги на ногу как нашкодивший школьник перед учителями.
      – Да, она моя компаньонка.
      – У вас опасная работа. Вас не тревожит дальнейшая судьба девушки, если она рискнёт связать своё будущее с вами?
      Эти эльфы умеют выбирать выражения. Я на их месте не был бы столь деликатным
      – Мне многое внушает тревогу, даже то, что с виду белое, пушистое и безобидное. Никто из нас не знает, каким будет завтрашний день. Можно умереть от бандитского ножа, упасть с балкона или погибнуть от удара молнии. Мы не застрахованы.
      Эльфы закивали. Я говорил чистую правду, и они это чувствовали.
      – Однако при вашем роде занятий девушка подвергается очень большому числу опасностей, ей придётся иметь дело с массой неприятных типов, посещать бандитские притоны, драться. Здесь, в Туземном Квартале, с родителями ей будет гораздо безопасней..
      – В лесах она чуть было не погибла во время Гона у илонов; перебравшись в столицу, ей пришлось звать на подмогу армейские части, чтобы спасти Квартал от разъяренных погромщиков. Разве можно назвать такую жизнь мирной? Во всяком случае, мне будет гораздо спокойнее за Лиринну, когда она окажется у меня под боком.
      – Вы очень самонадеянны, мистер Гэбрил.
      – Нет, просто я привык полагаться только на себя. Я хочу жениться на Лиринне, она горит желанием выйти за меня замуж. Любовь это или судьба, не важно.
      – Молодой человек, а почему вы решили связать свою жизнь с эльфийкой? - Сильмер сверлил меня большущими глазами, отчего в моей голове сразу возникли ассоциации с совой - старой, мудрой, но абсолютно слепой при дневном свете. - Разве среди представительниц вашей расы нет достойных женщин?
      – Почему реки не меняют своего направления? Почему Солнце совершает свой поход с востока на запад? У меня есть тысячи вопросов, на которые я не знаю ответов. Я хочу, чтобы Лиринна стала моей женой. Остальное меня волнует мало.
      – А вы знаете, что по нашим законам разводы запрещены? Вы ведь уже однажды были разведены, не так ли?
      – Да, - согласился я. - У меня был печальный опыт супружеской жизни. Поверьте, что я приложу все усилия, чтобы наш с Лиринной брак не распался.
      – А почему вы развелись? Где гарантии того, что это не повторится? Извините нас за столь личные вопросы, но мы обязаны их задать: речь идёт о нашей соплеменнице, которая выходит замуж за человека.
      Я перевёл взгляд на Лигреля. Он дружески подмигнул мне. Его поддержка оказалась весьма кстати. Я набрал в грудь воздуха и продолжил:
      – Прошлый брак был моей ошибкой. Я понял это в тот момент, когда оказался на пороге пустого дома и узнал о том, что от меня сбежала жена. Она бросила всё ради другого, абсолютно незнакомого мне человека. Я не был идеальным супругом, но мне никогда бы не пришло в голову поступить с женой подобным образом. Дом для меня - это самое святое; то, чего я был лишён сразу после рождения. Теперь у меня появился шанс наверстать упущенное. Я буду очень стараться. Если вы выступите против нашего брака, мы с Лиринной поженимся сами, не спрашивая разрешения у совета вашего Дерева.
      Укол уже перестал действовать, но я не ощущал боли. Мне хотелось прошибить, воздвигнутую этой троицей лесных эльфов стену, между мной и Лиринной. Какая боль? Я забыл о том, что на свете есть что-то, кроме нас с эльфийкой.
      Сильмер принял решение. Я понял это по лихорадочному блеску его глаз.
      – Хорошо, Гэбрил. Признаюсь, что я довольно скептически относился к возможности вашего брака. Не считайте меня ретроградом, который привык жить в неменяющемся мире, но я думаю, что каждая раса должна идти своим собственным путём. Люди и эльфы имеют много общего, но эта общность обманчивая. У нас разные культуры, мы смотрим на одинаковые вещи под диаметрально противоположные углами, и расходимся во многом. Но сейчас, я готов забыть о своей позиции. Вы меня убедили - я благословляю ваш брак, дети мои.
      На веранде появилась заплаканная эльфийка. Она ничего не видела, но прекрасно всё слышала из крохотной комнатки, примыкающей к веранде.
      – Более того, - торжественно произнёс Сильмер. - имеющимся у меня правом, я уменьшаю испытательный срок на…
      Я замер в ожидании. Месяц, два, полгода…
      – … две недели, - закончил глава Дерева.
      – Спасибо, - произнёс я.
      Две недели это тоже неплохо.
      Гости удалились быстро, даже не остались на обед. Лесные эльфы не любят городскую сутолоку.
      – А теперь рассказывай, кто тебе физиономию раскрасил, зятёк? - спросил меня Лигрель.
      Я усмехнулся услышанному 'зятьку'.
      – Три мангалорца.
      – Звучит неплохо. Хочешь с ними посчитаться?
      – Не только. Мне нужно узнать, кто их натравил.
      – Думаешь, скажут?
      – Смотря как спросим. Ты поможешь?
      – Обижаешь, - протянул Лигрель. - Мы же с тобой теперь вроде как родственники.
      – Тогда пошли.
      Лиринна просилась с нами, но Лигрель строгим голосом приказал, чтобы она не путалась у нас под ногами. Я бы так не сумел.
      Мангалорцы шумели и били посуду в скверной таверне самого низкого пошиба неподалёку от пирсов. Я заглянул в закопчённое окошко и увидел тех трёх, что хотели меня запугать. Чтобы пробиться до их столика, нам бы пришлось выдержать схватку с двумя дюжинами здоровых и потных мужиков, чьи мозги работали только в одном направлении: кому бы проломить голову. Поскольку посторонних в таверне не наблюдалось, им приходилось использовать то, что оказывалось под рукой. За пять минут в тесном зальчике уже вспыхнули две драки, закончившиеся тем, что победители, изрядно отмутузив побеждённых, пили вместе с ними на брудершафт.
      – М-да, весело ребята проводят время, - глубокомысленно заметил эльф. - Я думаю, что они проторчат здесь до самой ночи. Подождём?
      – У меня есть занятия и поважней.
      – Тогда какие будут предложения? Если ты хочешь добраться до той троицы, нам придётся расчищать дорогу, стреляя из пушки.
      У меня появилась одна идея. Мелькнула и оформилась.
      – Обойдёмся без пушки. Мы их оттуда выкурим.
      – Чем?
      – А вот чем.
      Я показал Лигрелю на бочки с бихарской смолой, применяемой для изготовления водостойких красок. Эта смола обладала способностью при горении выделять на редкость большой объём плотного и вонючего дыма, белого как молоко. Для того, чтобы снизить горючесть материала, в красу добавляют массу других веществ, но в чистом виде бихарская смола идеально подходила для воплощения моего замысла.
      Бочки были сгружены одна на другую. Некоторые из них протекали, и струйки липкой смолы стекали на деревянные мостки. Нам не придётся вышибать плотно закупоренные пробки.
      Ещё одна удача - рядом с бочками расположились тюки, содержащие ветошь. Если её просмолить, а потом зажечь - получится чадящий факел. Для таверны хватит двух.
      – А ты не боишься устроить тут пожар? - поинтересовался Лигрель, сразу поняв, куда я клоню.
      – Здесь пожары по три раза на день. К тому же, совсем не обязательно бросать горящую ветошь. Если дать ей разгореться, а потом сразу затушить - дыму всё равно будет предостаточно.
      – Как скажешь… алхимик, - усмехнулся Лигрель.
      Охраны поблизости не наблюдалось. Я смело отщипнул от тюка здоровый кусок ветоши, смочил его в вытекавшей смоле и достал из кармана спички. Жизнь давно уже научила меня таскать с собой кучу вещей самого разного назначения.
      Ветошь моментально превратилась в огромный, пышущий жаром шар. Я растоптал ногами огонь (эх, плакали мои брюки и башмаки), дождался, когда он стал распространять вокруг себя клубы белого дыма и подбежал к таверне. Лигрель услужливо распахнул передо мной дверь, и я со всего размаха бросил чадящую тряпку поближе к столам, где пировали мангалорцы, и отбежал в сторону. Таверна укуталась дымом как ватным одеялом. Он повалил из всех щелей.
      Светопреставление началось практически сразу. Кашляющие и чихающие мангалорцы, держась за горло или зажимая носы, пытались пробиться наружу, выскакивая из окон и ломясь в двери. Смятённые и паникующие люди потеряли представление о времени и пространстве, и мы с Лигрелем тщательно фильтровали их, чтобы не упустить искомую троицу. Тех, кто пытался оказать сопротивление, эльф укладывал на травку при помощи хитроумных приёмчиков клеста. Особо ретивых стукал между собой лбами. Через пять минут пространство перед таверной напоминало поле битвы, из которого победителями вышли только мы двое. Владельцу таверны не повезло, он угодил под горячую руку Лигреля и теперь лежал в одном из штабелей. Убытки он начнёт считать не раньше, чем придёт в себя. Зная моего друга, я бы предположил, что это произойдёт часа через три-четыре, не раньше.
      Чтобы привести в чувство трёх поработавших надо мною дюжих мангалорцев, понадобилось девять ведёр холодной морской воды. Вёдра отыскались в опустевшей таверне, а к морю мы с Лигрелем бегали по очереди.
      Эти парни узнали меня сразу.
      – Сухарь, - начал старший из них, - ты что, в обиде? Ничего личного, только деньги. Нам заплатили за то, чтобы мы тебя немного попугали.
      – Это называется 'немного попугали'? - спросил я, склонившись к нему разбитой физиономией.
      – Плюнь, братан. Ты же в армии служил, мы это сразу просекли, когда ты сдачи нам решил дать. Там ведь куда сильней доставалось.
      – Я уже неделю как уволился из армии и не хочу жить на гражданке по её законам. Кто вам заплатил?
      Мангалорец замолчал. Он не знал, как ему поступить, но угрожающий вид эльфа подтолкнул его мысли в нужную сторону.
      – Какой-то лысый парень. Прикинь, братан, у него башка, что биллиардный шар.
      Лысых парней на улице пруд пруди. Мода на стриженные макушки среди столичной молодёжи удерживается уже третий год.
      – Он назвал себя.
      – Не-а, - отрицательно мотнул мангалорец. - Да мы и не спрашивали. Он дал нам хрустов, сказал, чтобы мы разыскали парня по кличке Сухарь. Назвал твой адрес. Остальное сам знаешь…
      Хрусты - на мангалорском жаргоне деньги.
      – И сколько вам за меня заплатили?
      – По золотому на брата. Знали бы, что ты такой мстительный, запросили бы в несколько раз дороже, - вздохнул мангалорец.
      Я прервал лирическое отступление очередным вопросом:
      – Где вас нашёл этот парень?
      – Да здесь, неподалёку. Мы у порта постоянно околачиваемся, грузчиками подрабатываем.
      В подтверждение своих слов мангалорец продемонстрировал свою внушительную мускулатуру. Если бы не наша хитрость, он бы просто порвал меня на куски голыми руками.
      – Какие-нибудь особые приметы у этого парня имеются?
      – Только то, что он лыс как коленка. Извини, братан, больше тебе ничем помочь не могу.
      Я понял, что больше ничего из него вытряхнуть не удастся. Продолжать расспросы было бесполезно.
      – Я вам верю парни. Погрейтесь ещё немного на солнышке, позагорайте и постарайтесь обходить меня стороной. В следующий раз мы не будем столь гуманными.
      Мангалорец улыбнулся щербатым ртом.
      – Будь спок, Сухарь. Мы тебя после сегодняшнего, - он оглядел кучу малу из других мангалорцев, разложенную по сторонам, - зауважали больше чем ротного, а за него любой из нас душу бы отдал не задумываясь. Если возникнут какие-нибудь проблемы - дай нам знать. Спроси Крена, меня тут каждая собака знает.
      – Хорошо, Крен. Возможно, в будущем я воспользуюсь твоим предложением, а пока побудьте на свежем воздухе, парни.
      Мы с Лигрелем удалились с видом победителей. Ещё бы - сбылась давняя мечта каждого Дикого Пса - надрать пятую точку Мангалорским Отморозкам. Вот оно какое - фронтовое братство.
      – Ты знаешь, кем мог быть этот лысый парень? - спросил меня эльф, перед тем, как мы расстались.
      Он торопился домой, а у меня на сегодня намечались обширные планы, связанные с поисками третьей клиентки Дебби - загадочной Элизабет. Именно поэтому я стал счастливым обладателем сразу пяти корзинок для пикника фирмы 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший'.
      – Пока нет, - сообщил я ему. - Есть догадки, но они нуждаются в серьёзной проверке.
      Я не лгал - один подозреваемый у меня был, более того, я встречался с ним лицом к лицу совсем недавно, но почему он решил вывести меня из игры?
 
      Кэбмен мне понравился сразу. Он был не прочь сшибить лишнюю монету, однако котелок у него варил, как полагается. Парень знал, когда и с кем можно смухлевать. Я же был из разряда тех, с кем эти фокусы не пройдут.
      Он помог мне погрузить коробки на кэб и мы, не спеша, потрусили по сонным утренним улочкам столицы. Центральный почтамт работал круглосуточно и напоминал, простите за избитость фразы, растревоженный улей. Кругом толкались сотни людей, здесь легко было затеряться.
      Я спросил у кэбмена: могу ли нанять его на продолжительное время.
      – Запросто, мистер, - откликнулся он. - Гоните три золотых и можете кататься на моём кэбе до посинения.
      – Мне не до посинения надо, а до вечера, - прокомментировал я. - Причём вам придётся в основном стоять.
      – Как скажите, мистер. Мне платят - я стою или везу. Я в полном вашем распоряжении.
      – Вот и хорошо. Бери этот золотой в качестве аванса и постой пока тут. Я прогуляюсь до управляющего.
      Кэбмен кивнул и вытащил из-под сиденья засаленную книжку: мне попался начитанный возница. Прежде чем навестить управляющего, я прошёлся вдоль ячеек: убедился в том, что по размерам они подходили идеально, для задуманного мною, но вот от количества их рябило в глазах.
      Если бы кто-то решился незамеченным навестить свою ячейку - в этом бедламе он потерялся бы как иголка в стоге сена. Но я не имел права этого допустить.
      Управляющий делил свой кабинет с двумя женщинами. Не знаю, какие функции они при нём выполняли, но, судя по подносу, заставленному немытой посудой, и открытым конфетным коробкам скучать им не приходилось. Их рты всегда были заняты - женщины непрерывно жевали. Удивительно, что хотя бы одна из них сохранила некое подобие фигуры, другая расплылась как беременная слониха.
      Управляющий отсутствовал. Я окинул взглядом принадлежавший ему стул и спросил у женщин:
      – Извините, пожалуйста, вы не подскажите где ваш главный?
      – Да где-то здесь, - сообщила одна из женщин, активно двигая челюстями. - Вон, на столе очки его лежат.
      – У него двое очков, - вмешалась другая женщина. - Одни для работы, вторые для дома…
      – А втирает вообще третьи, - захихикала её подружка и тут же осеклась: в дверях появился высокий и, скрюченный как вопросительный знак, человек. Насколько я мог судить по реакции женщин - это и был управляющий.
      – Вы ко мне? - он смотрел на меня как на пустое место. Очевидно, устал или был слишком высокого о себе мнения.
      – Да, к вам.
      – Присаживайтесь, - он указал рукой на один из свободных стульев.
      – Спасибо, вы очень любезны.
      Пока я пытался найти общий язык с ужасно неудобным и скрипучим стулом, управляющий успел без особого интереса пролистать несколько поданных ему бумаг и даже расписаться на одной из них. Чувствовалось, что всей своей душой он находится где-то далеко, вне пределов кабинета. Я уловил тот момент, когда управляющий совсем заскучал, и положил перед ним рекламную листовку, любезно подаренную мне на память Бумбером младшим.
      – Что это? - в голосе управляющего послышалось такое омерзение, словно я бросил ему на стол жабу.
      – Это рекламный проспект нашей компании, - начал я, старательно копируя интонации Бумбера. - Мы очень солидная фирма… - и дальше минут на десять бла-бла-бла и прочей чепухи о достоинствах предприятия 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший', призванных усыпить бдительность управляющего.
      – И что же вы от меня хотите? - взорвался управляющий.
      Я видел, как его переполняет ярость, и даже начинал ему сочувствовать. Ещё немного и он начнёт дёргаться и бить током как электрический скат.
      – Мы проводим рекламную акцию, - сообщил я как можно более примирительно. - Её цель изучить потребительский спрос на рынке и заодно привлечь внимание к нашей продукции.
      – А при чём тут я? - удивился управляющий.
      – Мы решили провести небольшое статистическое исследование, - слова выскакивали из меня как им заблагорассудится, я гнал откровенную чушь, но что самое смешное - мне начинали верить.
      – Фирма решила, что наши потенциальные клиенты захотят покупать товары компании наложенным платежом, - продолжил я. - Поэтому мы решили, что Центральный почтамт - это то, что нам нужно.
      Я рассказал ему, что мы решили выбрать контрольную группы из пяти человек, владельцев ячеек на почтамте. В каждую из ячеек мы поместим по одному из наборов для пикника.
      – Заметьте, совершенно бесплатно, - подчеркнул я. - Кроме наборов в ячейках будет размещена рекламная информация о нашей фирме. Если людям понравится наша продукция, он непременно закажет себе ещё или сообщит о нас своим знакомым или близким. Это новые маркетинговые ходы, они считаются весьма перспективными.
      – Я не понял ни слова из того потока воды, что вы выплеснули на мою голову, - пожаловался управляющий. - Засовывайте ваши наборы в любую из ячеек и дело с концом. Я не возражаю. Лишь бы не жаловались владельцы ячеек.
      – Как только они познакомятся с нашими подарками, у них отпадёт всякое желание жаловаться, - заверил я его.
      – Допустим, - вяло произнёс управляющий. - Кто будет этими счастливчиками, - последнее слово он выговорил с нотками сарказма.
      Я сделал вид, что их не услышал. Оглох на одно ухо или ещё что-то в этом духе.
      – О, здесь всё просто. Мы воспользовались таблицей случайных чисел и выбрали следующие номера, - я стал перечислять. Ячейка номер сто девяносто пять шла третьей по списку.
      – Делайте что хотите, - устало согласился управляющий. - Я не буду вам мешать.
      Мне кое-что не понравилось в его взгляде, я решил сгладить положение. Пожал ему руку и с удовлетворением отметил, что вложенная в его ладонь купюра, бесследно исчезла. Наверное, её сдуло ветром.

      В которой я нападаю на след Леди Разбойницы и зарабатываю тысячу золотых без учёта налогов
 
      Я сидел в кэбе и наблюдал за пятью массивными дверями, высотой в два с половиной метра каждое. Они практически не закрывались. Каждую минуту через почтамт проходили десятки людей, половина из них возвращалась не с пустыми руками.
      Кэбмен по моей просьбе сбегал в продовольственную лавку и принёс несколько булочек с маком и две литровых бутылки с водой. Покупать здесь что-то мясное я бы поостерегся. Под видом кроличьего мяса вам вполне могли всучить кошатину, а начинкой для колбасы могла послужить бездомная дворняжка, бродившая неподалёку.
      Я поделился едой с кэбменом, и он продолжил излюбленное занятие - чтение книг, запивая каждую страницу добрым глотком воды, и, роняя хлебные крошки на радость голубям. В отличие от него, я был вынужден не спускать глаз со снующей людской массы.
      Почтамт работал круглосуточно, однако это совсем не означало, что ваша корреспонденция будет доставлена вовремя и по адресату. Помнится, один из моих клиентов решил отправить мне договор по почте, хотя сам жил от меня в трёх кварталах. Заказное письмо преодолело это расстояние за две недели.
      Мимо пробежала целая орава гномов, горланя песни и размахивая поздравительными открытками, на которых был намалёван пожилой гном, судя по длине седой бороды, знавший Прародителей в лицо. Очевидно, у него был юбилей, и многочисленная родня спешила его поздравить. Сентиментальная порода, ничего не скажешь.
      Я отхлебнул воды и едва не закашлялся. На выходе появился тот, кто должен был привести меня к Элизабет - толстый нескладной малый лет сорока пяти с бульдожьим рылом вместо лица. Выглядел он донельзя озабоченным - крутил и вертел и так и эдак красный, а потому хорошо видный с большого расстояния предмет, в котором без труда угадывалась купленная мною корзинка для пикника. Именно такого цвета набор я положил в ячейку номер сто девяносто пять. Наживка сработала. Выбросить непонятный предмет 'бульдог' не решился и предпочёл, чтобы решение за него приняла хозяйка.
      Тип с корзинкой вскочил в двуколку с откидным верхом и потянул за вожжи. Ему пришлось порядком покрутиться, чтобы выбраться с запруженной площадки для транспорта на проезжую часть дороги. Я подал условный знак кэбмену, и мы покатили за двуколкой, стараясь одновременно держаться на приличном расстоянии и в то же время не упускать цель из виду. Кэбмену пришлось проявить всё своё мастерство, и я решил вознаградить его труды лишней монетой.
      За всё время поездки 'бульдог' даже не удосужился оглянуться. Нам его беспечность была только на руку. Мы миновали центральные улицы столицы, где стояли высокие представительные дома аристократов вперемешку с модными магазинами, и спустились к низинным кварталам победнее. Там вознице пришлось сбавить ход - то и дело дорогу пересекали уличные торговцы, толкавшие ручные повозки, перебегали животные - в основном кошки или собаки. Несколько раз двуколка едва не налетела на стихийно возникшие в самых неожиданных местах базарчики и рынки, возле которых уже начинала бурлить людская масса, привлечённая дешёвым товаром по бросовым ценам.
      Мой кэбмен не выдержал и в сердцах выругался, когда под колёса кэба полезла толпа чумазых сорванцов в драных одеждах. Один из них решил прокатиться на запятках кэба и отцепился только после того, как познакомился с кнутом кучера, ехавшей позади нас телеги, груженой скарбом.
      Мы едва не упустили двуколку в тоннеле, разветвляющемся на несколько рукавов, но на наше счастье интуитивно выбрали нужное направление и настигли потерю незадолго до того, как она едва не скрылась от нас в узких улочках рыбацких кварталов. Кажется, я начинал догадываться куда правит 'бульдожья морда'. Запах моря усиливался, мы приближались к бухте Танверда.
      Здесь, среди изобилия раскидистых пальм, кипарисов и виноградника стояли аккуратные однотипные домики, сложенные из белого кирпича. Вдоль высоких заборов, утопая в зелени, тянулась узенькая ленточка дороги, ведущей к заливу, где плескались волны, хватая языками полоски песчаного пляжа.
      Двуколка погромыхала по камням и остановилась возле широких кованых ворот с изображёнными на них грифонами. Как по команде, в воротах приоткрылась узенькая дверца. 'Бульдог' резво выскочил из повозки и исчез в проёме. Похоже, он прибыл на место и теперь спешил к хозяйке с докладом.
      Я приказал кэбмену остановиться. Дальше мне предстояло передвигаться только пешком. На этой улочке любой транспорт был слишком заметным и привлёкал к себе лишнее внимание. Я расплатился с кэбменом, отпустил его, и, выждав некоторое время, подошёл к воротам с грифонами. Мне предстояло выполнить нелёгкую задачу: я намеревался незаметно перебраться на ту сторону и разведать что к чему.
      Перемахнуть через забор не представляло для меня большой сложности, в армии приходилось преодолевать куда более внушительные препятствия, так что основам альпинизма я научился. Лишь бы хозяева не держали сторожевых псов. Я подпрыгнул и ухватился руками за верхний край ограждения, подтянулся, сместил центр тяжести и быстро перевалился вниз.
      Резко ухнуло сердце. Я огляделся. Нет, кажется, никто не спешил к месту моего приземления. В садике беззаботно запела птичка, даже она не боялась незваного гостя. Стараясь не оставлять следов, я прошёл по земле, засеянной декоративной травой непривычно яркого салатного цвета, и выбрался на порядком утоптанную дорожку. Она вела к белому домику с мансардой под красной черепичной крышей. Я дошёл до конца и посмотрел вверх: из мансарды доносились голоса, один из них, резкий и неприятный, принадлежал женщине.
      Взбираться по стене было гораздо труднее, чем перелезать через забор, но в итоге я всё же сумел оказаться на примыкавшем к мансарде балкончике, с вылепленными из глины перильцами, и затаился там так тихо, что услышал шум своего сердца.
      Говорила женщина. Я приподнял голову и увидел её лицо - сухое и некрасивое, с резко очерченными губами и впалыми щеками. Так выглядят люди после долгой болезни или пребывания в неволе. Она напоминала статую - была так же холодна и лишена жизни, хотя внутри у неё всё переворачивалось и клокотало как в жерле вулкана - я распознал это с первого взгляда. В отличие от неё, здоровяк с бульдожьей физиономией выглядел живой иллюстрацией картины: 'не виноватая я, он сам пришёл'. На какой-то миг мне показалось, что эту женщину я где-то уже видел, но вот при каких обстоятельствах? Я напряг память, но не смог выудить из неё ничего, кроме двух-трёх смутных ассоциаций.
      – Что это? - от голоса женщины веяло ледяным спокойствием, но я бы не стал обманываться кажущейся невозмутимостью.
      – В ячейке лежало, - сообщил 'бульдог'.
      Понятно, речь идёт о моём красном наборчике для пикника. Представляю недоумение, охватившее миссис или мисс Элизабет.
      – Зачем ты привёз мне эту…, - женщина хотела добавить слово 'гадость', по всё же сдержалась и заменила выражение на более благопристойное:
      – … вещь?
      – Дык я же говорю, что в ячейке лежала, - с виноватым выражением ответил здоровяк, не понимавший чего от него хотят.
      – Это набор для пикника. Ты когда-нибудь видел меня на пикнике? - сурово спросила Элизабет.
      – Нет, но…
      – И не увидишь, - добавила женщина.
      Она открыла корзинку и извлекла из неё положенные мною рекламные листовки.
      – Так-так, - произнесла она, вчитываясь в их содержание. - Отправляйся обратно на почтамт. Поговори с управляющим, может быть, он знает, откуда в моей ячейке появилась эта ерунда.
      Я мысленно похвалил себя за осторожность.
      – А если управляющий не захочет со мной говорить? - испуганно произнёс 'бульдог'.
      – Захочет, если ты ему скажешь, что тебя послала Леди Разбойница, - гордо отчеканила женщина.
      Тут я вспомнил, почему мне её лицо кажется таким знакомым. Ничего удивительного - Леди Разбойница была знаменитостью. Вместе со своей шайкой она совершала нападения на почтовые фургоны, зачастую перевозившие вместо обычного груза ещё деньги и драгоценности. Я видел её дагерротипы в газетах и читал судебные материалы процесса, на котором Леди судили после поимки. У неё были хорошие адвокаты, но даже им не удалось полностью обелить свою клиентку. В итоге Разбойнице припаяли всего пять лет тюрьмы. Не будь она благородных кровей - вряд ли бы сумела отделаться так дёшево. Наш закон справедлив для всех, но для некоторых он почему-то справедливей.
      Говорили, что Леди фантастически везло - она всегда знала, на какой фургон стоило нападать, не смотря на вооружённую охрану и предпринятые меры предосторожности, и редко уходила с пустыми руками. На мой взгляд, везение объяснялось тем, что какой-то 'жучок' снабжал бандитов информацией об отправке грузов, охране и возможных засадах. Нетрудно предположить, что 'жучком' был кто-то из почтового ведомства, а после всего услышанного, я стал склоняться к мысли, что информатором Леди вполне мог быть управляющий центрального почтамта. То-то мне показалось, что его правая бровь вздрогнула, когда он услышал от меня номер ячейки, принадлежавшей Разбойнице. Жаль, что тогда я не придал этому особого внимания.
      Интересно, она как - в бегах или…
      'Бульдог' откланялся и ушёл. Я, было, решил, что мне пора уходить, как вдруг на сцену выступило ещё одно действующее лицо. Сегодня что - вечер встреч старых знакомых?
      – Миссис Элизабет, к вам посетитель, - доложил слуга в расшитой ливрее, которая ему шла не больше чем лягушонку фрак. Гораздо правдоподобнее этот тип выглядел бы с маской на лице и дымящимся пистолетом в руках.
      Упитанный мужчина, рослый, широкоплечий, с перебитым и плохо сросшимся носом. Готов поставить золотой, на то, что раньше он входил в шайку Леди Разбойницы. Надо отдать Элизабет должное - на суде она не выдала никого из своих подельников. Среди уголовников это настоящая редкость. Немудрено, что вся шайка была без ума от Разбойницы.
      – Кого ещё принесла нелёгкая? - проворчала женщина.
      Всё же каторга наложила отпечаток на её манерах. Приличные дамы, достигшие такого возраста, выражаются, мягко говоря, иначе.
      – Он сказал, что его зовут Дирком, - сообщил слуга.
      Дирк?!! Телохранитель моего нанимателя - лысый крепыш, которому я задал трёпку перед кабинетом Марсена. Что же, у меня были насчёт него подозрения, теперь они стали принимать отчётливые очертания.
      – Пусть войдёт, - заявила женщина. - Находись поблизости. Если он будет мне надоедать, вышвырни его на улицу.
      – Хорошо, хозяйка, - изрёк слуга, перед тем, как впустить на мансарду Дирка.
      Телохранитель гнома ворвался как метеор. На миг мне показалось, что площади мансарды для него будет слишком мало и Дирк спрыгнет вниз. Но этого не произошло, он прекратил метаться из угла в угол и направился к Разбойнице.
      – В чём дело, Дирк? - сталь, прозвучавшая в её голосе, заставила телохранителя вздрогнуть.
      – Нет, это я хочу тебя спросить: что происходит?!! - бодро заявил Дирк.
      – Я не знаю о чём ты говоришь, Дирк, - насупилась Леди.
      – Она не знает! - картинно заломив руки, вскричал Дирк. - Вспомни, о чём ты спрашивала меня два месяца тому назад, когда вызвала к себе на старую квартиру.
      Ага, значит, Гортнезия, оказалась кое в чём неправа - посетители у её странной соседки всё же были.
      – Ты имеешь в виду Ган-Ли? - осведомилась Леди, заводя руки за спину.
      Ган-Ли! Я весь превратился в одно большое ухо, внимавшее каждому звуку, раздававшемуся в этой комнате.
      – Именно! - почти выкрикнул Дирк, его глаза злобно сверкнули. - Ты просила меня, чтобы я рассказал тебе, когда эта проклятая статуэтка перекочует в сейф моего нанимателя. Обещала за это подкинуть деньжат.
      – Я выполнила своё обещание, - грудь женщины стала вздыматься.
      Надо же, а мне сперва показалось, что она и в самом деле плоская как доска.
      – Да, ты выполнила обещание. Кинула мне жалкую подачку - четвертак золотом, - злобно прошипел Дирк.
      – Я оценила твою информацию ровно настолько, насколько она потянет, - сощурившись, ответила Леди. - Возможно, даже накинула тебе свыше из жалости.
      – Если ты считаешь, что я по гроб жизни обязан тебе за молчание на суде, когда ты не выдала никого из нас, то напрасно, милочка. Я давно уже отработал всё сполна.
      Замечательно. Кажется, мы тут имеем почти всю шайку в сборе. Интересно, мастер Таг, прежде чем нанять себе телохранителя, навёл справки о его прошлом? Думаю, что гному стоило бы впредь тщательнее относиться к набору персонала, которому он собирается доверить свою жизнь.
      – Дирк, говори, что ты от меня хочешь и проваливай, - жаль, что художник во мне умер, так и не родившись. Полотно с запечатлённой на нём разгневанной фурией, в которую превратилась Леди Разбойница, стоило бы баснословных денег.
      – Чего я от тебя хочу? - Дирк продемонстрировал нам остроту своего слуха, повторив вопрос Леди. - Я хочу войти в долю.
      – В какую долю? - Элизабет не выглядела изумлённой, однако в голосе её теперь сквозила усталость.
      – В равную, - ехидно сообщил Дирк. - Не знаю, что вы там задумали, но через неделю с хвостиком я потеряю работу по одной простой причине - моего хозяина грохнут или заставят покончить жизнь самоубийством. Мне понадобится новая работа, а я не уверен, что смогу найти себе такого простофилю, которого удовлетворят мои липовые рекомендации.
      – Что ты несёшь, Дирк? - вспыхнула женщина.
      Она с большим трудом удерживала себя в руках. Надо же, в сухом и непривлекательном теле хранилось столько силы духа, что его хватило бы на троих.
      – Мне нужны деньги, штука золотом, - заявил Дирк. - В противном случае, я умываю руки.
      – Ты поспешишь в полицию? - язвительно осведомилась Разбойница.
      Дирк покачал головой.
      – Нет, я не такой дурак, как тебе кажется. Гном нанял себе частного сыскаря с хорошей репутацией. Его кличут Сухарём.
      Приятно слышать. Знали бы эти двое о том, что частный сыщик с хорошей репутацией засел от них в четырёх шагах и наблюдает за разворачивающейся сценой, сидя на корточках.
      – Я ему намекну, и он до тебя доберётся, - продолжил Дирк. - Я с ним успел пообщаться…
      Ну, если назвать общением минуту пыхтения в коридоре и удар по почкам, то да, мы общались.
      – … и нашёл с ним общий язык. Толковый малый - думаю, что он меня выгородит, - немного самонадеянно завершил Дирк свой монолог.
      Вот уж от кого не ожидал услышать комплиментов в мой адрес, так это от Дирка. Браво малыш, но вот зачем ты подослал ко мне трёх злобных мангалорцев? Спустя короткое время, я услышал от него ответ на невысказанный вслух вопрос.
      – Какое мне до него дело? Впрочем, что знает этот твой сыщик? - осведомилась Леди Разбойница.
      Она так и не удосужилась убрать руки из-за спины. Мне оставалось только догадываться, чем они там заняты: может быть, щиплют друг друга или наоборот поглаживают.
      – Сложный вопрос. После того, как он побывал в хранилище гнома, парень вышел оттуда сияющий, словно медный пятак.
      – Он может знать обо мне? - Леди внутренне подобралась, как кошка, перед тем как прыгнуть на ничего не подозревающую птичку.
      – Вряд ли. К тому же я нанял трёх крепких парней, чтобы на время охладить его пыл. Парни обещали над ним основательно поработать, но я просил, чтобы они его не калечили.
      У меня до сих пор болело всё тело, но теперь я знал, кого за это стоит благодарить. Рад, что мангалорцы выполнили свою работу с некоторой ленцой, иначе мне бы тут точно не быть.
      – То есть ты хочешь сказать, что статуэтка пропала, гном рвёт на себе волосы, а сыщик пытается что-то нарыть… Я тебя правильно поняла? - надломленным голосом уточнила женщина.
      – Правильно. Поэтому я считаю, что штука золотом послужит мне достаточной компенсацией за беспокойство, - расплылся в улыбке Дирк. - Кстати, деньги я бы хотел получить сегодня, крайний случай - завтра.
      – Ты получишь… своё, - произнесла женщина, убирая руки из-за спины. В них оказался маленький арбалет, направленный жалом арбалетного болта на спесивого Дирка.
      Лицо телохранителя побелело, он сделал шаг назад, приготовился бежать.
      – Разбойница, ты что…
      Раздался зловещий сухой щелчок спускаемого крючка. Болт нашёл свою жертву, и угодил шантажисту прямиком в середину лба. Почти одновременно откуда-то из-за тяжёлых парчовых портер возникла мужская фигура и успела подхватить падающее тело, до того, как оно успело коснуться деревянного пола. Я не поверил своим глазам - этим человеком был Мясник, беглый глава преступного мира. Обыватели столицы знали его как лорда Риторна - кандидата в мэры на прошлых выборах. На него была объявлена настоящая охота, но он, как ни в чём не бывало, находился в столице. Более того - нас разделало расстояние в несколько метров.
      – Браво, Лизи, браво, - покачал головой Мясник, осторожно опуская тело Дирка. - Зачем ты его прикончила?
      – Он вымогал у меня деньги, - поджав губы, сообщила она.
      – Это я слышал. Признаюсь, я сам едва не сдержался от опрометчивого поступка: мне всё время хотелось выйти и проучить этого наглеца собственными руками, но убивать его, право не стоило.
      – Пожалуй ты прав, братишка, - Элизабет подмигнула Мяснику. - Я погорячилась. Теперь придётся избавляться от его тела. Ты на меня обижаешься?
      Братишка?!! Леди Разбойница и Мясник - родственники? О как! Если и дальше пойдёт что-то в этом духе, то я не удивлюсь, если узнаю, что Толстый Али доводится лорду Риторну внучатым племянником.
      Риторн прикоснулся губами к её макушке.
      – Конечно, нет, сестрёнка. Более того, я помогу отправить тело этого мерзавца на корм акулам.
      – Ритик, милый, не стоит об этом волноваться. Тебе нельзя появляться на улице. Слишком многие знают тебя в лицо.
      Ритик - это сокращение от Риторна?
      – Ты права, сестрёнка, - на лбу Мясника появилась озабоченная складка. - Мы доверим это твоим людям. У тебя ещё остались те, кому можно доверять?
      – Безусловно. Я никогда не доверяла Дирку, однако судьбе было угодно сложиться так, что он поступил на службу к одному интересующему меня типу.
      – И что это за тип, Лизи?
      – Гном, очень богатый гном.
      – С каких это пор ты начала интересоваться богатыми гномами, девочка? Мне казалось, что твоя самая большая привязанность в этой жизни - это почтовые фургоны, набитые золотишком, и семья. Увы, из всей нашей семьи остались только мы с тобой.
      – Братец, ты знаешь, что я постоянна в своих вкусах, но к фургонам меня теперь не подпустят даже на расстояние пушечного выстрела, а у гнома было то, что для тебя в настоящее время важнее всего. Я говорю о деньгах, Ритик. Ты по-прежнему вынашиваешь планы покончить с монархией?
      – Последние испытания, выпавшие на мою долю, только укрепили меня в мысли, что нам надо менять сложившийся порядок вещей. Я был в южных провинциях и знаю, что их жители недовольны королевской властью. Если поднести горящую спичку, эти земли заполыхают как сухостой.
      Мне показалось, что в присутствии Мясника, Леди Разбойница преобразилась на глазах, расцвела как акация. На моих глазах разворачивалась настоящая идиллия. Милая такая семейная сценка, в которой никого не смущало присутствие трупа, пронзённого арбалетным болтом: встреча короля преступного мира и знаменитой грабительницы. Если яблоко недалеко от яблони падает, то кем были их родители? Если скажете, что учителями начальной школы - не поверю.
      – Но тебе ведь нужны деньги, Ритик? - спросила Леди Разбойница, бросая на Риторна нежные взгляды.
      – Деньги? - переспросил он. - Мне надо много денег. Я вложил в подготовку восстания всё, что успел спасти от ищеек службы безопасности. Мои карманы пусты, и я беден как самый последний нищий в Трущобах.
      – Братишка, именно по этой причине я и занялась тем гномом, о котором только что говорила, - улыбнулась Разбойница. - Я нашла способ его пощипать.
      – Гномы - крепкие орешки. Я бы сто раз подумал, прежде чем с ними связываться.
      – У этого гнома, его, кстати, зовут мастер Таг, есть уязвимое место. Он хранитель древнего талисмана, который называется Ган-Ли, и носится с ним как курица с яйцом. Было бы грехом упустить возможность запустить руку в карман богатенького гнома.
      – И что ты задумала? - вскинулся Мясник.
      – Я придумала отличный план: украсть талисман, а потом шантажировать гнома до той поры, пока он бы не продал последние штаны, но…
      Проклятье! Жук, прозванный канониром за то, что его панцирь при сильном нажатии взрывается с треском, характерным для пушечной канонады, не нашёл лучшего способа свести счёты с жизнью кроме как под подошвой моего башмака, причём выбрал для этого самое неподходящее время. Бабахнуло так, что у меня чуть было не заложило уши.
      Глаза женщины расширились, она завопила, во всю мощь грудной клетки:
      – Кто там?
      Лорд Риторн выхватил пистолет и бросился в мою сторону. Меня он пока что не видел.
      Я не стал дожидаться, чем всё закончится и, спрыгнул вниз. Всё произошло за какие-то доли секунды. Земля смягчила удар, кроме того в ушах у всех звенело, и никто не услышал шума, произведённого моим приземлением.
      Я услышал, как Риторн успокаивающе произнёс:
      – Это просто жук, сестрёнка, жук-канонир. Видишь мокрое пятно на полу. Эка его разнесло!
      – А почему он взорвался?
      – Иногда эти жуки взрываются сами, когда внутреннее давление становится выше, чем наружное. Что-то связанное с процессами обмена веществ. Я помню это из университетских лекций по биологии.
      Очевидно, мне повезло, что Риторн учился в университете и успел чего-то там нахвататься. Девять человек из десяти решили бы, что жука раздавили. Вот уж действительно: ученье - свет.
      Мясник наполовину свесился с балкона и внимательно посмотрел по сторонам. Я прижался к стене и молил, чтобы меня не заметили. Пронесло. Ничто не выдало моего присутствия. Смятая трава, моментально распрямилась как пружина, скрывая следы падения и шагов, а балкон нависал таким образом, что с него не было видно даже отбрасываемой мною тени.
      – Пойдём, сестрёнка, - наконец произнёс Риторн. - Здесь сквозняк, я бы не хотел, чтобы тебя продуло.
      – С удовольствием, Ритик. Я угощу тебя отличным бренди.
      Я выждал время, потом выбрался наружу тем же путём, как попал. Никто не бросался мне вослед с криками: 'Держи вора' и не дышал в затылок. Всегда бы так.
      В кабинет старшего следователя королевской службы безопасности Ангера Брутса меня провели уже под вечер. Хотя склянки часов пробили семь часов после полудня, человек с лисиной мордочкой всё ещё находился на работе. Я бы не удивился, узнав, что он подобно мне спит в своём кабинете на раскладушке и никогда не уходит домой.
      На его столе как обычно лежали тонны деловых бумаг, но старший следователь чувствовал себя в их обществе как рыба в воде.
      Нас с Брутсом связывали непростые отношения. Год тому назад я оказал ему неплохую услугу, когда спас наш мир от вторжения орочьих орд. Впрочем, тогда я думал и собственной шкуре тоже. Спустя несколько дней меня забрали в армию, где мне снова довелось встретиться с Брутсом. Отделение, которым я командовал, сопровождало старшего следователя в поездке в Бихар через захваченные кочевниками земли. Мне обещали тогда две вещи: уволить из армии сразу по окончанию войны и перевести в банк кругленькую сумму. Первое обещание выполнили, пусть с трёхмесячной задержкой, а вот с деньгами получилась не очень красивая история. Банк, в котором на моё имя открыли счёт, прогорел почти сразу. В результате я остался при своих интересах. Я ни за что не поверю, что служба безопасности не знала о возможных проблемах с этим банком. Скорее всего, кто-то наверху хорошо погрел на его банкротстве руки или спрятал все концы в воду, а может оба варианта сразу.
      Перед Брутсом стоял стакан с чаем в железном подстаканнике, однако за время нашего разговора следователь к нему ни разу не приложился.
      – Это вы, Гэбрил? - тяжело вздохнул Брутс при виде моей незажившей физиономии.
      – Не скажу, что меня изукрасили до полной неузнаваемости, но даже мои лучшие друзья целых пять минут не могли поверить в то, что я - это я.
      – Если хотите разыскать обидчиков, то вы обратились не по адресу. Эти вопросы находятся в ведении полиции.
      – Я скорее перережу себе горло, чем обращусь в полицию за помощью. На мой взгляд, результат будет одним и тем же.
      Мы обменялись обязательной программой шутливых пикировок, и только после этого я перешёл к тому, зачем сюда пожаловал.
      – Мне бы хотелось узнать, сколько сейчас дают за голову Мясника?
      У Брутса был такой вид, как будто я только что съел половину его служебной переписки. Он даже вспотел от волнения.
      – Вы знаете, где находится Мясник? - Брутс дрожащими руками расстегнул верхнюю пуговку мундира, иначе не смог бы вымолвить ни слова.
      – Допустим…
      Брутс забарабанил по столешнице с такой силой, что едва не остался без письменного стола. Я бы мог продать ему свой за пол цены.
      – Гэбрил, если вы располагаете информацией о местонахождении лорда Риторна, в случае его поимки вас ожидает награда в размере тысячи золотых.
      – То есть после выплаты налогов у меня останется семьсот золотых?
      – Меньше. В этом случае действуют повышенные налоговые ставки.
      – М-да. Его величество не упустит возможности заработать даже на поимке особо опасного государственного преступника.
      – В любом случае, в вашем распоряжении окажется кругленькая сумма.
      – Отлично, - резюмировал я. - Только потрудитесь выдать её наличными, поскольку королевское казначейство слишком часто выбирает банки, которые горят как спички.
      Брутс молча проглотил мой справедливый упрёк.
      – Хорошо, Гэбрил, вы получите всю сумму наличными. Будут ещё пожелания?
      – Да, - подтвердил я. - В настоящее время Мясник обретается в компании Леди Разбойницы. Я узнал о том, что они брат и сестра.
      – Да, - кивнул Брутс. - Сводные. Мы никогда не разглашали эту информацию.
      – Мясника вы можете оставить себе, а мне понадобится Разбойница. Она связана с делом, которым я занимаюсь.
      – Это противоречит правилам, но я согласен пойти на кое-какие уступки, - задумчиво произнёс Брутс. - Мясник того стоит.
      – На самом деле я даю вам хорошую скидку: он стоит намного больше, поскольку готовит мятеж в южных провинциях, - сообщил я.
      – Даже так? - нахмурился следователь. - Похоже, что он никак не может угомониться.
      – Совершенно верно. Он ищет деньги, и Леди Разбойница может ему в этом помочь. И судя по тому, что вы не в курсе его местонахождения, за Разбойницей не была установлена слежка.
      – Вы не правы: слежка за ней велась с того самого момента, как Мясник ударился в бега. Два месяца тому назад, мы получили приказ снять наблюдение по причине отсутствия результата.
      – И стоило вам только снять наблюдение, как Разбойница сменила квартиру, а Мясник практически сразу оказался у неё в новом доме… Это только подтверждает моё предположение о том, что на Риторна работает кто-то из ваших.
      – Возможно, но мы пока не смогли вычислить предателя.
      – Тогда вам придётся принять меры, чтобы информация, которой я с вами поделюсь, не покинула пределов этого кабинета.
      – Я позабочусь об этом, - кивнул Брутс.
      – Тогда слушайте: Мясник и Леди Разбойница находятся в одном из домов, расположенных в бухте Танверда, - я набросал на бумаге примерный план его расположения и описал всё, что успел запомнить.
      – Есть ли в доме ещё кто-то кроме них? - спросил Брутс, после того, как я отложил карандаш в сторону.
      – Думаю, что есть как минимум двое.
      – Придётся привлекать спецназ.
      – Ух, ты! - восхитился я. - А он и в правду существует?
      – Существует, - подтвердил Брутс. - Несколько лет тому назад умники из королевской канцелярии его чуть было не сократили, как и ваш бывший полк Диких Псов, но нам всё же удалось кое-что отстоять. С финансированием, конечно, не всё в порядке, но самые ценные кадры мы сберегли. Кстати, не хотите послужить в нашем спецназе? У вас имеются все необходимые данные.
      – Спасибо за предложение, но мой ответ будет коротким - нет.
      – Жаль, - вздохнул Брутс. - У нас страшная нехватка кадров. Вы бы нам пришлись кстати.
      – Я и так отслужил королевству больше положенного срока. Меня не прельщает перспектива снова сидеть на казённых харчах.
      – Как скажете, Гэбрил. Вы примите участие в охоте?
      – Постою в сторонке, чтобы ваши орлы ненароком меня не подстрелили. Помните о Леди Разбойнице, Брутс. Если хотите получать от меня информацию и в будущем, постарайтесь взять Леди целой и невредимой.
      – Мы перевяжем её для вас ленточкой. Какой цвет предпочитаете, мистер Гэбрил?
      – Какой угодно, только не кровавый.
 
      Элитный спецназ королевской службы безопасности состоял из трёх капралов сверхсрочников. Глядя на их зверские рожи, я подумал, что в свободное время они грабят в подворотнях прохожих, однако Брутс заверил меня, что парни надёжные как кремень. Не знаю, не знаю… я бы предпочёл держаться от них на приличной дистанции или вообще переехать в другой город, пока в этом по улицам бродят такие гориллы.
      Мы подобрались к дому Разбойницы после заката, однако проклятая Луна светила так ярко, что наша компания была видна на улице как орденская планка на груди генерала. Но мы всё же надеялись на элементы внезапности.
      В отличие от меня, эти парни не стали возиться с забором, тратя время на то, чтобы перелезть через него. Они с одного удара вышибли несколько досок и рванули в сторону горящих окон как гончая за зайцем. Мы с Брутсом бросились за ними в зияющий провал, однако нам было не поспеть. Почти сразу в доме послышались крики, раздались выстрелы. В нашу сторону метнулась чья-то тень, и я вспомнил молодость. Захват, рывок и тень, оказавшаяся тем самым 'бульдогом', что привёз меня к этому дому, распласталась на земле. Ещё одна тень вылетела из разбитого окна и грохнулась на землю с грацией мешка с картошкой.
      Я устремил на Брутса недовольный взгляд:
      – Вы же обещали, что операция пройдёт тихо и без эксцессов?
      Следователь пожал плечами.
      – Ребята вошли во вкус. Давно не разминались по настоящему.
      Тем временем 'разминка' на верху достигла апогея. Ещё двое бандитов, чьи лица были мне абсолютно незнакомы, спланировали со второго этажа и приземлились в замысловатых позах.
      Я потрогал у одного из них жилку на горле. Она не пульсировала.
      – Этот мёртвый, - потом перешёл ко второму. - Этот тоже. Может стоить поунять ваших псов? Я не хочу, чтобы нам пришлось допрашивать трупы - они, как правило, не разговорчивы.
      Брутс поднял голову к верху и закричал:
      – Эй, парни, заканчивайте. Вы нам тут всех поубиваете?
      В образовавшуюся дыру выглянула взъерошенная голова одного из капралов.
      – Так они сами напрашиваются. Вот и сейчас…
      Бабах! Пистолет в руках капрал извергнул из себя дымовое облако, и к нам свалилась ещё одна жертва.
      – Пожалуй, нам всё же стоит подняться, - изрёк я и с решительным видом направился к входу. Брутс последовал за мной.
      На первом этаже было относительно чисто: два перевёрнутых дивана, горящая софа, вдребезги разбитое трюмо, - основная схватка разворачивалась на втором ярусе. Потолок там ходил ходуном, доски паркета отвратительно скрипели, сыпалась извёстка. Слышались громкие крики, переходящие в отчаянную брань, которая заставила бы покраснеть даже портовых грузчиков. Громче всех ругалась женщина. Я сразу узнал голос Леди Разбойницы и бросился с удвоенной силой.
      Схватка на втором этаже подходила к концу. Мясник с заломленными руками лежал на полу лицом вниз. С дамой капралы обошлись немного деликатней. На неё надели наручники, но ронять не стали. Один из спецназовцев стоял рядом с ней, подкручивая, лихой ус, однако уставшая и испуганная женщина не обращала на него внимания. Ещё трёх бандитов, среди которых я увидел одного из подручных Мясника, последовала та же участь, что и их главаря.
      – Кажется, нам удалось разорить змеиное гнездо, - сияя довольной улыбкой произнёс Брутс. - Спасибо вам, Гэбрил. Король не забудет ваших заслуг.
      – Главное, чтобы он помнил о причитающихся мне деньгах, - усмехнулся я.
      – Вы столь меркантильны? - удивился Брутс.
      – Отнюдь, просто если я буду работать за спасибо, то совсем скоро не смогу таскать ноги. У меня от лиц, представляющих его величество, куча устных благодарностей, не подкреплённых ничем, кроме сотрясания воздуха.
      – Вы получите обещанные деньги, - заверил меня Брутс с такой грустной миной на лице, что у меня невольно закралось подозрение: уж, не из своего ли кармана он вынет тысячу золотых за поимку Мясника. А, может быть, следователь уже привык считать эту тысячу своей?
      – Ваши слова как бальзам на душу, - произнёс я и поспешил убедиться, что с Леди Разбойницей всё в порядке, и она не умрёт у нас на руках, истекая кровью.
      Всё обошлось. Если Леди и пострадала, то на здоровье женщины это никак не отразилось.
      – Когда я смогу задать ей несколько вопросов? - спросил я у Брутса.
      – Не раньше, чем за неё возьмутся мои следователи, - ответил он.
      – Меня бы устроило завтрашнее утро, - сообщил я.
      – Хорошо, я позабочусь о том, чтобы вам устроили свидание, - неожиданно легко согласился Брутс. Похоже, что успех вскружил ему голову, и офицер службы безопасности витал в мире грёз.
      Услышав мой голос, Мясник сумел оторвать свою мрачную физиономию от пола и, увидев меня, сплюнул. Это мало вязалось с аристократическим воспитанием и благородными манерами, но я понимал состояние его души.
      – Жаль, что я не убил тебя в тот день, - сказал он, намекая на события годичной давности, когда Карлик Джо и его головорезы схватили меня на улице и доставили к Мяснику. - Это ты навёл на нас с сестрой королевских ищеек?
      – Признаюсь, что без моего участия тут не обошлось, - довольно осклабился я. - Ты доставил мне массу неприятностей в прошлом, и я рад, что сумел с тобой посчитаться, при этом кое-что заработав. Тебя оценили в тысячу золотых, Мясник, но я бы отдал больше за то, чтобы ты снова угодил по моей милости в лужу. Мне уже начинает нравиться такое развлечение.
      Мясник повернулся в сторону Брутса:
      – Вы здесь главный? - и, не дожидаясь ответа, добавил: - Уведите меня поскорей из этого места.
      – С удовольствием, - откликнулся Брутс. - Хотя я бы на вашем месте постарался побыть здесь ещё немного. Вы не скоро вдохнёте в свои лёгкие воздух свободы, а, может быть, забудете о нём навсегда.
      Капралы увели арестованных, которых ждали несколько тюремных карет, размещённых на въезде в бухту. Старший следователь любезно согласился высадить меня неподалёку от офиса, и я отправился на встречу с раскладушкой. Хороший и долгий сон, вот, в чём я нуждался больше всего.

В которой я пускаюсь в погоню сразу за двумя зайцами

 
      Гном пришёл ко мне рано утром - я едва успел почистить зубы и прополоскать горло. Сказать, что он был встревожен, всё равно, что назвать море лужей: мастер Таг впал в состояние близкое к панике.
      – Мистер Гэбрил, - начал он, не забывая при этом покусывать и без того бескровные губы, - я пришёл к вам, чтобы узнать, как продвигается расследование.
      Для того чтобы я чувствовал себя лучше, чем столетний старик, мне требовались две вещи - литр кофе или дополнительных десять часов сна. Я бы предпочёл поспать, но вскипятить чайник гораздо проще, чем спровадить перепуганного гнома.
      – Извините, мастер Таг, я в данный момент не могу дать вам подробного отчёта, но скажу, что уже вышел на потенциального похитителя.
      Мне пришлось изо всех сил казаться вежливым и предупредительным, однако гном не оценил моих стараний.
      – Кто он? - мастер Таг подпрыгнул так высоко, что едва не проломил мне потолок. - Я хочу знать его имя!
      – Вы узнаете всё, как только я получу необходимые доказательства, - я решил не церемониться с гномом: он был слишком испуган для того, чтобы оценить мои труды по достоинству.
      – Вам придётся поспешить - у меня осталась всего неделя. Если вы не найдёте статуэтку к этому сроку - я пропал. Семь дней, Гэбрил, семь дней…
      – Если хотите, я сделаю на дверном косяке ежедневные зарубки, и буду по ним ориентироваться.
      Шутка не удалась. Гном ожёг меня таким взглядом, что я счёл за лучшее заткнуться и найти утешение в глотке пышущего ароматом кофе.
      – И ещё, - выдавил из себя гном, - я боюсь, как бы эта история не выплыла наружу. Дирк, человек, которому я доверил свою жизнь и единственный из всей прислуги, кто был в курсе пропажи Ган-Ли - исчез. Я не видел его со вчерашнего утра.
      – Больше вы его и не увидите, - заверил я гнома. - Во всяком случае, живым.
      – Он мёртв? - глаза гнома едва не вылезли из орбит.
      – Да, - подтвердил я. - Но эта не та потеря, из-за которой стоит переживать. Похоже, что Дирк был наводчиком для шайки похитителей, укравших ваш талисман. Кто вам его рекомендовал?
      – Он откликнулся на моё объявление в газете. Я испытал его в деле и пришёл к выводу, что Дирк толковый малый.
      – Ну, дураком его назвать сложно. Кстати, именно ему я обязан украшениями на лице, - я продемонстрировал гному синяки и кровоподтёки, начавшие потихоньку заживать. - Правда, в итоге он переиграл самого себя: вздумал шантажировать главаря шайки, на которую работал. Разумеется, даром это Дирку не прошло. Думаю, что в настоящее время его тело пошло на корм рыбам.
      – Тогда я рад, что он получил по заслугам, - мрачно заключил гном. - Помните, Гэбрил, у меня есть всего семь дней. Постарайтесь сделать так, чтобы я пережил эту неделю.
      – Я помню. Вы получали какие-нибудь предложения о выкупе талисмана?
      – Нет, - сказал гном. - За всё это время со мной не связалась ни одна живая душа.
      – Странно, - произнёс я, вспоминая детали разговора Разбойницы с Мясником. Неужели она настолько затянула с требованиями выкупа? - Надеюсь, вы не станете обращаться в полицию по поводу исчезновения Дирка?
      – Я предпочитаю держаться от вашей полиции как можно подальше, - я ожидал от него услышать нечто в этом духе, поэтому ни капельки не удивился. - Пусть его поисками занимаются родственники, если они у него есть.
      – Тогда в следующий раз тщательней отбирайте персонал, - посоветовал я, зная, что моё мнение не больно-то интересует мастера Тага, правда совет был бесплатным, а это значило только одно - я ничего не терял и не приобретал. Не самый плохой расклад в моих обстоятельствах.
      Гном не стал пить со мной кофе и ушёл. С нашей прошлой встречи, мастер Таг потерял добрых десять килограммов веса, но я бы не рекомендовал прибегать к его методу похудения.
      Чашка кофе помогла мне скоротать время до появления Лиринны. Её беззаботный вид удачно контрастировал с постной физиономией мастера Тага. Я намеренно опускаю первые пятнадцать минут нашей с эльфийкой встречи, поскольку эти строки могут попасться на глаза детям, а следующие пятнадцать минут не описываю потому, что потратил их на пересказ вчерашних событий.
      – Значит, ты помог поймать Мясника, - обрадовалась Лиринна.
      Она хорошо знала, через какие испытания мне пришлось пройти по его милости.
      – Ага, и ещё сумел неплохо на этом заработать, - добавил я. - Нам пора подумать о нашем будущем жилище.
      – Ну, на первое время мы бы могли пожить и у нас, - задумчиво произнесла эльфийка. - Папа не против.
      – Пожалуй, не стоит. Я не хочу потерять друга, - ухмыльнулся я, памятуя о том, что лучший способ испортить отношения с родителями жены - это пожить с ними под одной крышей.
      – Какие у нас планы на сегодня? - спросила эльфийка.
      – Брутс обещал мне устроить свидание с Леди Разбойницей. Стоит поспешить, пока он не передумал.
      – Если он передумает, я подкараулю его после работы и покажу, как надо поступать с теми, кто не держит слово, - пообещала эльфийка.
      – Спасибо, но я слишком занят, чтобы носить тебе в тюрьму передачи, - отшутился я.
      Мы вышли на улицу и, поймав кэб, поехали к зданию, в котором два этажа занимали кабинеты высокопоставленных сотрудников службы безопасности, а ещё два были отведены под тюрьму для особо опасных преступников, где их содержали во время следствия и допросов.
      К Брутсу нас пропустили без проволочек. Нам оформили пропуск на двоих, и уже спустя минуту мы были в его кабинете.
      Бумаг со вчерашнего вечера у него на столе не убавилось, но я готов поклясться, что сегодня это были уже совсем другие документы. Чтобы перелопатить всю эту макулатуру, надо либо читать по диагонали, либо сразу отправлять в корзину для мусора. Я бросил быстрый взгляд на мусорку и понял, что не ошибся с последним предположением.
      – Здравствуйте Гэбрил, здравствуйте…
      – Лиринна, - представилась эльфийка. - Мы работаем вместе: я - напарница Гэбрила.
      – Мы ведь не договаривались насчёт второго человека, - Брутс перевёл на меня сонные невыспавшиеся глаза.
      – Насчёт человека, может и не договаривались, но Лиринна не человек, она эльфийка, - заявил я, нагло улыбаясь. - В любом случае, она будет в курсе всего, что мне удастся узнать, а мне лень терять время на пересказы.
      – Хорошо, вы оказали моему ведомству неоценимую услугу, поэтому я закрою глаза на присутствии вашей напарницы, - сдался Брутс. - Мы всю ночь допрашивали Мясника и больше никого не трогали, поэтому Леди Разбойница, она же Лизи Тайлер, имела возможность выспаться.
      – Сейчас мы это проверим, - кивнул я.
      Брутс надавил на кнопку, приделанную сбоку стола, и в кабинет вошёл седой как лунь мужчина в форме тюремщика.
      – Это Граль, заместитель начальника следственного изолятора, - пояснил Брутс. - Он отведёт вас к арестованной. В вашем распоряжении, - чиновник посмотрел на часы, - время до полудня. Потом у заключённых по расписанию обед, а после обеда её допрошу я. Можете идти.
      – Спасибо Брутс, - поблагодарил я.
      – Не стоит благодарности.
      Мы вышли из кабинета вслед за Гралем. На входе в следственный изолятор, нас тщательно обыскали, но, не найдя ничего предосудительного, всё же впустили в святая святых. Камеры располагались по бокам от центрального прохода. Освещение было тусклым, будь тут ещё чуточку потемнее - передвигаться пришлось бы на ощупь.
      Мы едва успели пройти половину гулкого коридора, в котором отдавался каждый наш шаг, как услышали чей-то дикий, переходящий в истерику крик. На мгновение у меня сложилось впечатление, что нас вели не по тюрьме, а по сумасшедшему дому, полному буйнопомешанных психов, жаждавших вцепиться нам в горло. Должно быть, Граль прочитал чувства, отразившиеся на моём лице, поскольку снизошёл до пояснения:
      – Это новенький, из аристократов. Вообще-то он проходит по уголовной статье - зарезал свою жену, но господин Брутс приказал на всякий случай забрать его дело у полиции.
      – Его случайно не Игорь фон Глерн зовут? - уточнил я.
      – Он самый, а вы то откуда знаете? - удивился тюремщик.
      – Газеты читаю.
      – А-а-а, - протянул разочарованный тюремщик.
      Леди Разбойницу держали в одиночке. Она восприняла наше появление с удивительным спокойством, лишь Лиринна на миг вызвала у неё слабенькое подобие удивления. Глаза Разбойницы на секунду вспыхнули, но почти сразу потухли и вновь приняли абсолютно безразличное выражение.
      Граль оставил нас в камере и удалился, позвякивая ключами на цепочке. Разбойница села на топчан и прижала лоб к коленкам. Мы её интересовали не больше, чем сырые стены камеры.
      – Я - Гэбрил, частный сыщик. Это - моя напарница Лиринна.
      Разбойница посмотрела на меня безразлично:
      – Что, пришли со мной о Риторне говорить?
      – Нет, сперва я хочу спросить вас о духах.
      Похоже, что мой ответ всё же сумел её расшевелить. Разбойница улыбнулась:
      – О духах?!! В таком месте…
      – Почему бы нет? - сказал я. - Вы ведь пользуетесь духами Жака Рива?
      – Пользуюсь, - согласилась она, - но только одной маркой. Она называется 'Прекрасная Леди'.
      Вот как! Признаюсь, я забыл уточнить у Дебби название этих духов, хорошо хоть Разбойница восполнила пробел в моих знаниях.
      – Более того, - с насмешкой сообщила Разбойница, - Жак назвал их в мою честь.
      – Вы были с ним знакомы? - изумилась Лиринна.
      Разбойница посмотрела на эльфийку с нескрываемым превосходством:
      – Знакомы? Деточка, моя, мы были не просто знакомы, между нами была настоящая страсть. Мы, чуть было, в ней не сгорели. К счастью, я успела вовремя опомниться.
      – Может быть, стоило всё же отдаться страсти и сгореть в ней, чем грабить почтовые кареты и угодить в тюрьму? - спросил я.
      – Думаете, вы тут один такой умный? - язвительно произнесла Разбойница.
      – Да нет, конечно. Кстати, судя по имени и фамилии Рива - он что, из Лютании?
      Лютания - довольно большая страна, отделённая от нас узким морским перешейком. Мы враждуем с ней уже долгое время и главная причина вражды - пара никому не нужных бесплодных областей на границе между нашими странами. Именно на войну с Лютанией меня забрали после того, как я попался во время ограбления одного из богатых аристократических домов. Пушечного мяса не хватало, и мне заменили каторгу службой в армии. Отличительной особенностью Лютании была полная беспорядочность государственной власти. Никто никогда не мог с уверенностью заявить, какая в настоящее время форма правления в этой стране. Монархия чередовалась республикой, потом, когда республика начинала всем досаждать, лютяне сажали на трон новую династию, чтобы свергнуть её через год-другой и так до бесконечности. Очевидно, народ Лютании, не мог определиться каких жуликов ему надо кормить. Одно стоит отметить - сражались лютанцы отменно. Нам повезло, что сейчас они слишком заняты Чёрным Континентом, откуда привозят к себе тысячи темнокожих рабов. Да-да, там, в Лютании, до сих пор процветает рабовладельчество. Оно является опорой экономики всей страны.
      – Его семья сбежала после одного из этих переворотов, ну вы знаете… - ответила Разбойница.
      Да, я знал. Те, кто поставил на неудачную карту, бегут из Лютании к нам и к другим соседям, но добежать успевают немногие. О судьбе тех, кому не повезло, лучше не спрашивать.
      – У вас есть ещё вопросы ко мне? - с недовольством спросила Разбойница.
      Пора переходить к главному, к тому, за чем мы сюда явились.
      – Есть. Куда вы спрятали Ган-Ли, талисман гномов?
      Разбойнице понадобилось время, чтобы придти в себя, но мы не стали её поторапливать. Наконец, она выдавила:
      – Талисман гномов… У меня его нет.
      – Как нет? - воскликнул я. - Я своими ушами слышал, как вы говорили о том, что хотели украсть у мастера Тага статуэтку и потребовать с него выкуп.
      – Значит, вы подслушивали наш разговор на мансарде и раздавили там жука-канонира, - резюмировала Разбойница. - А мой братец-олух распинался о том, что жуки взрываются сами по себе. И это вы навели на нас службу безопасности?
      Я не стал доказывать обратного.
      – Да, я слышал весь ваш разговор, и видел, как вы убили Дирка. Я умолчу об убийстве, если вы расскажите мне правду о похищении талисмана. Это поможет вам избежать виселицы, ведь смертной казни за убийство у нас ещё не отменили.
      – Хорошо, - согласилась Леди. - Я поделюсь с вами тем, что знаю, в обмен на ваше молчание насчёт Дирка, но вам придётся поверить мне на слово. Я не воровала талисман. Более того, из слов Дирка я поняла, что меня кто-то опередил.
      Она была со мной искренна.
      – И кем мог быть этот похититель? У вас есть какие-нибудь предположения или догадки на сей счёт?
      Разбойница отрицательно покачала головой.
      – Боюсь, что нет. Если бы я украла статуэтку, то гном уже на следующий день стал бы платить мне деньги.
      Я был вынужден с ней согласиться. Тот, кто украл Ган-Ли, сделал это не ради выкупа. Иного объяснения происшедшему у меня нет.
      – Тогда вам придётся держать рот на замке во всём, что касается Ган-Ли и мастера Тага, - предупредил я. - Это в ваших же интересах.
      – Я знаю, - устало согласилась Разбойница. - Я не враг сама себе.
      Мы позвали Граля, и он мгновенно открыл нам дверь, словно находился за ней и подслушивал, о чём мы говорили. Скорее всего, так оно и было. Однако вряд ли пропавшие статуэтки гномов интересуют следователя Брутса сильнее государственных переворотов, затеянных сводным братом Разбойницы.
      – Опять неудача? - в голосе Лиринны звучали грустные нотки.
      – Увы, - сказал я и снова вздрогнул, когда дикий вопль арестованного застал нас врасплох.
      – Да что же то он разорался, - вмиг посуровел Граль. - Никак не утихомирится. Вот уж эти аристократы, до чего хлипкие…
      – Разбойница тоже аристократка, но она ведёт себя по-другому, - вступилась Лиринна.
      – То-то и оно. Она - баба, но настоящая баба здесь - это Игорь фон Глерн, - согласился тюремщик. - Ещё раз крикнет, я его лично утихомирю.
      – Постойте, - сказал я. - Могу ли я поговорить и с этим арестованным?
      Тюремщик почесал в затылке. Пока он думал, я с успехом выдержал немой вопрос, застывший в глазах Лиринны.
      – Его дело ведёт младший следователь Димсон. Если он не будет возражать, то я не буду тем более, - наконец изрёк Граль.
      Димсон, который так и не уберёгся от расследования убийства баронессы, не возражал, и тюремщик отвёл нас с Лиринной в камеру несчастного барона.
      Игорь фон Глерн выглядел печальным, как мокрый воробей. Разумеется, доброе сердце эльфийки дрогнуло, и она не преминула его пожалеть.
      – Бедненький, - произнесла Лиринна, качая головой. - Зачем вы так убиваетесь?
      Барон посмотрел на нас с надеждой:
      – Вы здесь, чтобы помочь мне?
      – Пока не знаю, - признался я. - Мы всего лишь частные сыщики, которые расследуют одно дело. Возможно, оно каким-то образом связано с вашим.
      – Я не убивал жену, - с отчаянием выкрикнул барон. - Это какое-то дурацкое недоразумение. Я сплю, и мне снится страшный сон.
      – Если вы действительно так думаете, то проснётесь вы только на том свете, - 'утешил' я барона. - Кто ваш адвокат?
      – Лиммер из адвокатской конторы 'Лиммер и сыновья'. Я уже давно веду с ним все дела.
      Я присвистнул. Передо мной стоял кандидат на тот свет. Лиммер считался очень хорошим адвокатом в том, что касалось гражданского права, но к уголовным делам его не стоило подпускать и за версту.
      – Мне вас жаль, - искренне произнёс я. - Срочно меняйте адвоката. Лучше всего, если это будет Марсен.
      Услуга за услугу. Марсен не раз помогал мне с клиентами, к тому же, как адвокат он на голову выше Лиммера.
      – Но я не могу… я же дал слово Лиммеру… - залепетал барон.
      – У вас будет время подумать над моими словами по дороге на виселицу.
      Это его проняло - барон испугался.
      – Я сделаю так, как вы говорите. Откажусь от услуг Лиммера, найму нового адвоката. Вы передадите Марсену мою просьбу?
      – Конечно. Если кто-то способен спасти вашу шею от верёвки, то только старина Марсен.
      – Вы работаете на него?
      – Иногда.
      – А я могу нанять вас?
      Я прикинул. Два клиента - это, конечно, лучше, чем один, но гнаться за двумя зайцами означает только одно…
      – Да, - поспешно выпалила Лиринна, догадываясь, какой ответ был готов сорваться с моих губ. - Мне его жалко, - это она произнесла, обращаясь уже в мою сторону.
      Я почувствовал себя таким подавленным, словно держал на своих плечах всю тяжесть мира.
      – Благодарите Лиринну. Я бы отказался.
      – Сколько вы берёте за услуги? - взволнованно спросил барон.
      Я назвал цену, изменив стандартную таксу в сторону увеличения, в надежде, что он откажется. Чуда не произошло: барон был готов заплатить нам любые деньги. Осталось ещё их отработать.
      – Нужно подписать какой-нибудь договор? - деловито осведомился барон, перед которым забрезжил свет в конце туннеля. На мой взгляд, радовался он слишком рано.
      – Пока нет. Придёт Марсен и составит все нужные бумаги, - пояснил я.
      После того, как барон увидит наши с Марсеном счета, он, возможно, предпочтёт добровольно отправиться на виселицу, но нас, при этом моменте, рядом с ним не будет.
      – Тогда что вы от меня хотите? Вы ведь сюда пожаловали не для того, чтобы навязать мне другого адвоката? - хм, башка у этого парня ещё способна варить.
      – Расскажите нам о вашей жене, - попросил я.
      – Мы прожили в супружестве одиннадцать лет. Если хотите знать правду: я женился на её деньгах, однако никто и никогда не смог бы упрекнуть меня в неверности. К сожалению, не могу сказать того же самого о супруге.
      – Я слышал, что вы нашли любовную переписку жены.
      – Да. Я всегда верил ей как самому себе, никогда не рылся в её вещах, не спрашивал, как она проводит свободное время. Я был наказан за проявленную беспечность, когда совершенно случайно наткнулся на шкатулку, в которой хранилась целая кипа писем. Оказывается, моя жена столько лет пронесла в себе чувства к одному единственному человеку и была готова ради него на всё. Более того, она часто встречалась с ним, хотя мне говорила, что отправляется навестить пожилую мать. Моя жена вела двойную жизнь. Фактически меня одиннадцать лет водили за нос.
      – Вы разозлились?
      – Да, я устроил ей грандиозный скандал. Кричал, что убью её, а потом покончу с собой.
      – С первой частью вы справились…
      – Я не убивал мою жену, - вспыхнул барон. - Да, я был в гневе и наговорил много гнусностей, но поднять на неё руку… я бы не посмел.
      – Расскажите, как всё произошло в ночь убийства.
      Барон отвернулся от меня, и спрятал лицо в ладонях, потом хрипло рассмеялся:
      – Чего уж там! Я был пьян в этот вечер, набрался до такой степени, что меня могли совершенно спокойно вынести из дома, и я бы ничего не заметил. С женой мы уже давно спали в отдельных комнатах. Прислугу отпустили до утра, поэтому кроме меня и жены в доме никого не было. Я проснулся поздно ночью, почувствовал голод - у меня такое бывает с перепоя, решил сходить на кухню, посмотреть, не найдётся ли там чего-нибудь перекусить. Стал спускаться по лестнице на первый этаж, на площадке между этажами кто-то сзади меня ударил по голове, я покатился по ступенькам и упал, потеряв сознание. Очнулся, только утром, когда прибыла полиция. Полицейские сказали, что моя жена мертва - её зарезали. Возле моего бесчувственного тела нашли окровавленный нож. Плели какую-то чушь про отпечатки пальцев - я так и не понял, что это такое, но почему-то они стали, чуть ли не главной уликой против меня.
      – Похоже, что полиция не спешит знакомить общественность с новыми методами поиска доказательств. Если хотите, то могу рассказать вкратце: наши умники-профессора считают, что у каждого из людей свой особый рисунок кожи на кончиках пальцев. Прикасаясь к любому предмету, мы оставляем следы - так называемые отпечатки. Они уникальны. Полиция может сравнить отпечатки, оставленные на улике с вашими отпечатками. Если они идентичны, значит, вы прикасались к улике.
      – Впервые об этом слышу.
      – Я же вам говорю: полиция неохотно рекламирует новые методы работы.
      – Получается, что убийца знал о них.
      – Может быть, знал или что-то слышал краешком уха, но, скорее всего, вам просто вложили нож в руку, в надежде, что с ним вас и обнаружат. Вы же, будучи в бессознательном положении, могли выпустить нож, в итоге он оказался не зажатым в руке, а остался лежать рядом. Но полиции хватило и этого, для того, чтобы предъявить вам обвинение в убийстве. Кроме того, они приняли во внимание угрозы, сделанные вами в тот день, когда вы нашли доказательства супружеской измены. Улик вполне достаточно.
      – Вы так думаете?
      – Так думает полиция. Хотите, я расскажу вам, как полицейские представят ваше дело в суде? - спросил я и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Ваша жена вам изменяла, вы узнали об этом и стали ей угрожать, а потом, будучи нетрезвым, осуществили угрозы. К несчастью, вас подвело ваше же нетрезвое состояние - вы упали с лестницы и потеряли сознание, не успев избавиться от орудия преступления.
      – И что, у меня совсем нет надежды? - его пальцы напряглись. Суставы побелели как снег.
      – Вы рассказывали свою версию происходящего полицейским?
      – Да, несколько раз. Сперва лейтенанту Морсу, потом следователю из службы безопасности. Я говорил им, что ничего не знаю, что меня ударили по затылку в тот момент, когда я находился на площадке между этажами. Я показывал им рану на затылке…
      – И что они сказали?
      – Заявили, что раны на затылке я получил во время падения с лестницы. Они с самого начала были настроены враждебно.
      – Ничего удивительного, - усмехнулся я. - Вы для них самая удобная кандидатура на роль убийцы. Не надо ничего делать: все ниточки ведут к вам. Полицейские раскроют убийство, повесив его на вас, улучшат статистику раскрытия преступлений, получат премиальные. Все, кроме вас, разумеется, останутся довольными. В том числе и убийца.
      – Вы думаете, что он с самого начала хотел меня подставить?
      – Не знаю. Возможно, вы просто удачно подвернулись под руку.
      – И что мне теперь делать? - задыхаясь, произнёс барон.
      – Положиться на то, что Марсен сумеет найти прорехи в обвинении, выстроенном полицией. Быть может, и нам с Лиринной тоже повезёт разыскать какую-нибудь зацепку. У вашей жены был любовник. Как вы думаете: не мог ли он оказаться замешанным в убийстве?
      На лице барона появилось решительное выражение.
      – Почему бы и нет. У меня сложилось такое впечатление, что в последнее время моя жена стала ему докучать. Это, знаете ли, чувствовалось в его ответах. Некоторая раздражённость, невысказанное недовольство…
      – Вы знаете его имя?
      – Да, оно довольно странное. Любовник моей жены, очевидно, был иностранцем. Вероятнее всего эмигрантом. Его звали Жак…
      – Рив. - закончил я за него.
      – Да, - изумился барон. - Откуда вы его знаете?
      – Он каким-то образом связан с тем делом, которое мы расследуем. Правда есть одно маленькое 'но' - Жак Рив мёртв. Он уже несколько лет как умер.
      – Кто вам это сказал? - удивился барон. - Я сам читал его письма, датированные этим месяцем.
      Выходит - Дебби ввела нас в заблуждение. Нарочно или сама не знала, о том, что Жак Рив на самом деле живее всех живых? А может это его однофамилец?
      – Более того, в ранних письмах этот наглец писал, что назвал в честь моей жены ужасно дорогие духи, - тут же развеял мои сомнения барон.
      – 'Прекрасная Леди'? - вырвалось у меня.
      – Я смотрю, вы знаете больше меня. За моей женой ещё со студенческих лет закрепилось прозвище Леди Бродяга. Она обожала путешествовать, объехала почти весь мир и только после замужества угомонилась. Прекрасная - это, конечно, перебор, но вот леди - это про неё… Второй такой не было и не будет, - всхлипнул барон.
      Похоже, что наш парфюмер знал способ, как найти своему товару постоянных покупателей. Скажи женщине о том, что назвал в её честь духи, и она скупит всю партию. Может назвать наше агентство 'Мастер Таг', и тогда гном перепишет на нас своё состояние?
      Я решил, что пора затронуть и другие темы.
      – Барон, скажите, вам не приходилось слышать от жены упоминание о Ган-Ли, о талисманах гномов или любых прочих вещах, имеющих отношение к этому народцу?
      Барон пожал плечами.
      – Ни меня, ни мою покойную жену не интересовали гномы и прочие Другие. А о Ган-Ли я вообще слышу в первый раз. Я даже не представляю, что это такое.
      – Жаль, - вздохнул я. - Зайду с другой стороны. Расскажите, чем занимались вы и ваша жена в эти дни, - я назвал даты похищения Ган-Ли и смерти Болванчика.
      Меня ждало разочарование. Увы, баронесса обладала стопроцентным алиби, придраться к которому не представлялось возможным. Пришлось отступиться.
      Однако наш разговор имел определённый психологический успех. Мы обнадёжили барона до такой степени, что он расправил потрёпанные пёрышки и стал похож на человека. Теперь стало понятно, как ему удалось женить на себе деньги баронессы.
      Граль любезно проводил нас до выхода из тюрьмы, должно быть, опасался, что нас примут за беглых преступников и засунут в первую, подвернувшуюся под руку камеру.
      – Похоже, мы банкроты, - сообщил я Лиринне, когда солнечные лучи, больше не сдерживаемые никакими искусственными преградами, смогли добраться до моих, успевших отвыкнуть от естественного освещения, глаз. - У нас на руках два пустых билета. Я не знаю, что нам теперь делать.
      – Мне непривычно слышать такие слова от мужчины, - усмехнулась Лиринна. - Ты рановато сдался, любимый.
      – Увы, но моя голова принципиально отказывается подкинуть пару-тройку свежих идей.
      – Тебе нужен стимул, - снова улыбнулась эльфийка.
      – Какой?
      – А такой, - Лиринна наградила меня поцелуем, прямо напротив окон здания, в котором мы только что побывали.
      – Боюсь, что твой стимул направляет мои мысли только в одну сторону, - засмеялся я. - И ты прекрасно понимаешь, в какую именно.
      – Давай сделаем так, - предложила Лиринна. - Если расследование кражи Ган-Ли привело нас в тупик, мы займёмся убийством баронессы. Ты снова придёшь в форму и живо раскрутишь оба преступления.
      – Ты редкостная оптимистка, Лиринна. Мне бы твою уверенность…
      – Её хватит на нас двоих. Я поделюсь.
      – Тогда отправимся к дому покойной. Возможно, нам удастся найти то, что полиция пропустила или посчитала неважным.
      – Теперь я снова вижу перед собой человека, за которого собралась выйти замуж, - обрадовано заявила Лиринна.
      Надеюсь, что наш, покуда ещё несостоявшийся брак, не распадётся, когда я почувствую очередной приступ уныния, а со мной такое случается гораздо чаще, чем мне бы того хотелось.
      Особняк семейства фон Борменталей был закрыт. На парадном входе висел пудовый замок, на чёрном - чуточку полегче. Кроме того двери были опечатаны полицией. Об этом свидетельствовали жёлтые ленточки с сургучными печатями на обоих входах.
      – Здорово, - протянула Лиринна. - А куда слуги подевались?
      – Хозяйка мертва, хозяин под арестом. Слугам здесь делать нечего.
      – Как мы туда попадём?
      – Я же не зря проходил практику у лучших домушников города, - ухмыльнулся я, перед тем как приступить к осмотру замков.
      С парадным входом решено было не связываться - я не хотел, чтобы мои манипуляции видел кто-то из посторонних, хотя замочек, который там висел, несмотря на свой внушительный внешний вид, открывался ногтем. Для того, чтобы вскрыть чёрный вход, мне пришлось одолжить у Лиринны заколку для волос и аккуратно поковыряться ею в механизме замка. Он был хитрой конструкции, но пять минут страха и литр выступившего на мне пота, сделали своё дело. А уж как обходить полицейские печати знает каждый мальчишка в округе, тем более я.
      Внутри было тихо. Окна плотно закупорены - дом уже несколько дней не проветривался, поэтому затхлый запах преследовал нас всё время, пока мы шарили по особняку.
      Я быстро отыскал спальню, в которой произошло убийство. Никто не потрудился сменить залитое кровью бельё, поэтому комната была полна мух, надсадно жужжащих над ушами. Мне тут не нравилось, эльфийка испытывала схожие чувства.
      Кровать с некогда белоснежным балдахином впечатляла поистине исполинскими размерами. Здесь можно было потеряться даже такому далеко не хилому парню как я, что уж говорить о хрупкой женщине вроде убитой баронессы. Тосковали ли она грустными и одинокими ночами по своему лютанскому красавчику, пока её муж храпел в другой комнате? Этого мы уже никогда не узнаем.
      – Гэбрил, как думаешь, если барон действительно никого не убивал, мог ли сюда проникнуть кто-то из посторонних? - вдруг спросила Лиринна, до сего момента с опаской прижимавшаяся ко мне. Ей было страшно и неуютно.
      Я окинул помещение беглым взором, подошёл к большому окну, напоминавшему по форме арку с закруглённым верхом, и выглянул из него наружу. Рядышком проходила пожарная лестница.
      – Запросто. Для этого даже не надо лазать по стенам. Хозяева дома оказались поразительно беспечны. Убийца мог подняться по пожарной лестнице. Если окно в спальне было открыто, то проникнуть сюда пара пустяков. Теперь представь себе следующую картину: слуг дома нет, барон валяется пьяным в стельку, а баронесса давно уже забылась сладким сном. Убийца незаметно подкрадывается к кровати, отдёргивает балдахин и перерезает несчастной женщине горло. Затем слышит шум по соседству - это проснулся барон, который решил спуститься на первый этаж. Убийца достаточно хладнокровен, он не бросается к окну, а осторожно выходит из спальни и крадётся за пьяным бароном, который настолько невменяем, что не видит и не слышит ничего, что творится вокруг. Убийцу осеняет идея - свалить убийство на барона. Удар по голове, несчастная жертва падает вниз и теряет сознание. Убийца кладёт барону в руки нож и исчезает тем же путём, откуда пришёл.
      – Ужасно, Гэбрил, - пробормотала эльфийка, стуча зубами. - Если всё обстояло так, как ты говоришь, нам просто необходимо найти и покарать убийцу, пока не пострадал невинный человек.
      – Тогда займёмся поиском улик. В доме такой идеальный порядок, что это наводит на мысль о том, что полиция если и проводила здесь обыск, то делала это спустя рукава. И мне кажется, я знаю, что нам надо найти в первую очередь.
      – Да? - удивилась эльфийка. - И что именно?
      Вместо ответа я предложил ей посмотреть по сторонам. Терпение у эльфийки быстро иссякло.
      – Гэбрил, я не понимаю, что ты имеешь в виду, - взмолилась она.
      – Обрати внимание на прикроватный столик, - посоветовал я. - Что большинство из нас могут на нём держать? Чего здесь не хватает?
      Эльфийка хлопнула себя по лбу.
      – Как же я раньше-то не догадалась. Подсвечник…
      – Или светильник, - кивнул я. - Ночи сейчас светлые, но без дополнительного освещения на ночь не почитать, а баронесса, судя по той стопочке книг на столике, читать любила.
      Мы быстро нашли то, что искали. Убийца не потрудился вернуть медный подсвечник на место, а оставил его на маленькой полочке у спуска на лестницу. Кроме подсвечника там стояли ещё несколько ночных фонарей. Я, не притрагиваясь, осмотрел его со всех сторон и отыскал на нём вмятину - след от удара по затылку барона.
      – Думаю, что над этой штуковиной стоит поработать полицейским экспертам, - сообщил я. - Возможно, убийца оставил на ней свои пальчики.
      – Ты думаешь, что они согласятся провести повторный обыск? - спросила Лиринна.
      – Если попрошу я, то они вряд ли пойдут мне навстречу. А вот Марсен - другое дело. Как адвокат он может хорошенько поджарить им пятки. А уж мы-то подскажем ему, на что стоит обратить внимание.
      – Мы будем ещё осматривать дом?
      – Я бы с удовольствием порылся в переписке баронессы с парфюмером, но эти материалы, скорее всего, хранятся в полиции как улика. Пойдём к выходу. Я постараюсь обстряпать дело так, что ни одна зараза не догадается о нашем визите.
      Мы вышли из особняка, соблюдая все меры предосторожности. Я аккуратно защёлкнул замок, вернул ленточку с печатью в исходное состояние и подвёл эльфийку к пожарной лестнице. Кто-то, несомненно, по ней поднимался и спускался. На земле виднелись отпечатки ног, а к ступенькам прилипло несколько комочков грязи.
      – Ещё несколько свидетельств в пользу нашей гипотезы, - заметил я. - Жаль, что полиция их проглядела. Впрочем, я знаю, чем эти парни руководствовались.
      – Ты поставишь Марсена в известность? - спросила Лиринна.
      – Разумеется, - подтвердил я.
      Потом внимательно осмотрел отпечатки. Такой размер ступни мог принадлежать женщине невысокого роста, ребёнку или гному - это ограничивает круг подозреваемых какими-то жалкими двумя сотнями тысяч кандидатур из числа жителей столицы.
      – Ладно, хватит, - вздохнул я. - Нам здесь больше делать нечего. Отправляйся к Марсену, расскажи ему обо всём, не упуская не единой подробности. Добейся того, чтобы он взялся за это убийство, Скажи, что мы поможем ему выгородить клиента.
      – А ты? - озабоченно спросила эльфийка.
      – А я займусь самой противной работой на свете - бумажной. Отправлюсь в городской архив. Постараюсь нарыть там как можно больше информации.
      Мы распрощались с эльфийкой, и я двинулся к городскому архиву. При мысли о том, сколько мне придётся перелопатить документов, волосы мои зашевелились и встали дыбом, однако заморосивший дождик вернул их в исходное положение.

      В которой я посещаю городской архив, а потом с приключениями добираюсь до Капача
 
      Я не кривил душой, когда сказал Лиринне, что терпеть не могу бумажную работу. Есть люди, которые питают маниакальную страсть к возне с бумажками, тоннами скупают канцелярские принадлежности, заводят под любую ерунду толстую папочку со скоросшивателем, но я могу жить только в том бардаке, что окружает меня со всех сторон. Редкие попытки хоть как-то упорядочить накопившиеся залежи приводят только к тому, что я начинаю путаться и забывать в какой укромный уголок засунул тот или иной документ, хотя обычно трачу едва ли не доли секунды на поиски.
      Лиринна - моя полная противоположность, а противоположности притягиваются, поэтому мы и вместе.
      Дождик приударил, и я пожалел, что не взял с собой зонтик. Лило как из бездонной бочки. На улице потемнело: небеса затянуло сплошной завесой туч, не пропускавших редкие лучи солнца. Я моментально промок до нитки, намокшая одежда прилипала к телу и мешала двигаться. Холодные струйки стекали за шиворот рубашки, ботинки противно хлюпали. Перед входом в городской архив я снял башмаки и вылил из каждого по литру воды, носки пришлось отжать - эффект получился аналогичный: под козырьком образовалась солидная лужа, Я опустил воротник пиджака, стряхнул с брюк невидимую пушинку и потянул за ручку мощной двери, сделанной из морёного дуба. Дверь распахнулась без всякого скрипа - её смазывали чаще, чем глотку алкоголика.
      Городской архив располагался в самом древнем здании города. Должно быть, эти бурые стены многого насмотрелись на своём веку: войну с орками, конфликт с эльфами, восстание баронов-мятежников, волнения, направленные против Других - всего и не перечислить. Я смотрел на бесчисленные стеллажи, уходящие в высь под облака и теряющиеся за горизонтом, с чувством благоговения.
      На каждой полке приютился кусочек истории человечества и иных рас: чьи-то деяния, подвиги, проступки, преступления. Жизни миллионов существ укладывались в несколько строк архивных документов. Это наводило на философские размышления. Надеюсь, что от меня в итоге останется не только скупая строчка: родился в таком-то году и умер в таком-то. Возможно, между этими датами будут ещё два-три предложения. Хотя, мне скорее всего, будет ужё всё равно.
      Я стоял и вертел головой - глаза разбегались одновременно по тысяче направлений. Старичок, седой как лунь, заметил моё замешательство и слез с этажерки; он уже битых пять минут пытался пристроить на узкую полку толстенный фолиант размером с чемодан опытного путешественника, пока без особой удачи. Моё появление спасло старика от полного физического истощения.
      – Вам помочь? - ему самому не помешала бы помощь. Старик дышал на ладан. Если бы мне удалось дожить до его лет, я не стал бы поднимать вещи тяжелее вставной челюсти.
      – О да, было бы неплохо, - признался я. - Тут столько всего, что даже не знаешь, как подступиться.
      – Глаза боятся, руки делают. Скажите, что вас интересует, и я попробую это отыскать.
      – Если вас не затруднит… - неуверенно протянул я.
      – Что вы, это моя работа, - старичок был сама любезность и говорил голосом сладким как медовый пряник.
      Архивариус скучал или рассчитывал на денежное вознаграждение. Я помог ему развеять скуку и улучшить материальное благосостояние, однако сразу наткнулся на первое препятствие: к некоторым материалам требовался особый доступ. У меня его, разумеется, не было.
      Я показал значок частного детектива. Старик оглядел его и заметил, что это не даёт мне особых прав.
      – Частный сыщик не является официальным лицом. Нужно получить специальное разрешение от властей, - заявил архивариус, возвратив мне значок.
      Логично, личная жизнь граждан должна хоть как-то охраняться от посторонних посягательств, даже если на страже стоят вот такие замшелые старички-мухоморы.
      Я сослался на Ангера Брутса. Архивариус связался с кем-то по трубке, вделанной в стену (между целым рядом зданий существует такой нехитрый способ связи) и быстро получил ответ. Очевидно, Брутс пребывал в хорошем расположении духа. Не знаю, что он велел передать насчёт меня, но старичок всё же получил возможность отработать чаевые.
      – Итак, что вас интересует?
      Я искал всё, что касалось четырёх человек: трёх женщин, пользовавшихся одной маркой духов, и одного ловкого парфюмера.
      Прошёл час. На выделенном персонально для меня столе лежала обширная кипа пожелтевших бумаг: журналы регистраций, учётные книги; реестры, подписки старых газет, метрики, справки и куча прочей полезной макулатуры. Будь в моём распоряжении месяц - я бы смог пропустить через себя весь объём информации и отсеять ненужное, но его у меня не было. Максимум, на что я мог рассчитывать - всего один вечер. Время поджимало, поэтому я перелистывал страницы с бешеной скоростью, доверив глазам самую сложную работу: как только они за что-то цеплялись, я притормаживал, находил интересующий момент и выписывал его в блокнот. Дело продвигалось ни шатко, ни валко.
      Удивительно, но легче всего было найти информацию о парфюмере. Блокнот постепенно заполнялся корявыми строчками - почерк у меня тот ещё. Лиринне не раз приходилось гадать, что же я накарябал.
      Вот, что у меня получилось:
      Жак Рив - отпрыск благородной семьи лютанских аристократов. Ему сорок три года. Архивы, как и Дебби, считают его мертвецом, однако я недавно нашёл живое подтверждение тому, что Жака рановато записали в покойники, и не стал принимать на веру официальную версию. Четверть века тому назад семья Ривов бежала к нам из Лютании, когда там свергнули очередного короля. Лютания вновь стала республикой, и оставалась ей вплоть до середины позапрошлого года. Погожим летним деньком произошёл государственный переворот, вдохновляемый партией роялистов. Парламент обстреляли из пушек и в полном составе повесили на центральной площади. Кровь лилась рекой.
      Теперь у лютанцев король - не хуже и не лучше предыдущих. В истории нашего королевства было немало монархов, которые на фоне нового правителя Лютании кажутся бледнее моли. К сожалению, каждое потрясение приводит к новой волне эмиграции. Поставившие не на ту карту, стремглав мчатся до государственной границы, надеясь, что их не поймают и не водворят обратно. Родителям парфюмера повезло.
      Ривы нашли пристанище в Капаче - пригороде столицы. Жака отдали в университет, там он учился на одном курсе со всеми тремя женщинами - графиней, баронессой и Леди Разбойницей. Вот такая любопытная зацепка, которая пока что мне ничего не давала. У нас в столице всего один университет - это самое престижное учебное заведение королевства. Все дворяне стремятся его закончить, тем более, что принимают их без вступительных экзаменов. Если бы мне в голову пришла блажь стать студентом, то меня экзаменовали бы по пяти-шести дисциплинам самые суровые преподаватели, считающие завалить тебя личным делом, а проходной балл был бы выше шпилей королевского дворца. Гвенни рассказывал, с каким трудом ему удалось преодолеть предвзятость университетских профессоров и поступить на учёбу, но его путь не для меня. Я отношусь с уважением к умникам, но, будучи жутким лентяем, не способен на такие самопожертвования. Фантастический роман для меня интересней учебника химии. Гвенни говорит, что я разжижаю себе мозги, но по мне это гораздо лучше, чем чахнуть над длиннющими формулами или зубрить, сколько позвонков в скелете птеродактиля.
      В университетской летописи обнаружился дагерротип, на котором был запечатлён курс Жака в полном составе. Парфюмер стоял в первом ряду, крайний справа. Молодой парнишка, на чьих губах ещё не высохло молоко. В его возрасте я уже ходил в атаку и убил первого в своей жизни человека. Меня до сих пор мутило от этих воспоминаний и попытка спрятаться за мысль о том, что убитый был вражеским солдатом, который сотворил бы со мной то же самое, не успей я опередить его на какое-то мгновение, не успокаивала мою совесть.
      Поскольку под дагерротипом шло подробное описание всех запечатлённых персон с указанием их месторасположения на снимке, я быстро нашёл и трёх женщин, повязанных любовью к одной и той же марке духов. В молодости Леди Разбойница была куда привлекательней той высохшей женщины, с которой мне довелось утром встретиться в стенах городской тюрьмы.
      Баронесса оказалась настоящей красавицей. Немного полновата на мой вкус, но ей это шло. Глядя на весёлое, полное энергии личико, не верилось, что она уже несколько дней как мертва.
      Графиня Де Сток олицетворяла собой холодную аристократическую красоту. Мраморная статуя, от одного взгляда которой кровь сворачивается и превращается в лёд. Похоже, что все, кто стоял в момент снимка рядом с ней чувствовали то же, что и я. Люди инстинктивно стремились от неё удалиться. В результате вокруг прекрасной ледышки образовался вакуум. Чтобы дотянуться рукой до ближайшего соседа ей бы пришлось сделать шаг в его сторону, но я искренне сомневаюсь в том, что она бы до этого снизошла.
      Стоит отметить, что преподаватели, комплектовавшие курс, отличались редкой толерантностью - среди студентов были представители практически всех рас, населяющих королевство, даже парочка илонов, редко питавших интерес к наукам.
      Я обратился к архивариусу с просьбой одолжить мне дагерротип на пару-тройку дней. Не знаю, что мной двигало, но я проявил лишнюю настойчивость. Архивариус был не в восторге. Он возмущённо покачал головой.
      – Извините, но мы не разрешаем посетителям выносить с собой материалы. Если вам придёт в голову идея сделать это тайком, то хочу вас предупредить о том, что на выходе всех посетителей ждёт тщательный обыск, - заявил он.
      – К чему все эти строгости? - удивился я.
      – Мы обнаружили, что за этот год лишились многих материалов, представляющих историческую или культурную ценность, доступ к которым был ограничен или полностью запрещён. Кто-то повадился воровать секретные документы. Надеюсь, что нам удастся изловить и наказать этого субчика.
      – Очень жаль, - вздохнул я.
      И тут старичок меня удивил.
      – Кстати, вам совсем не обязательно брать с собой оригиналы документов. Мы можем изготовить копию.
      – Как это?
      – Ну, раз вы связаны со службой безопасности, я могу приоткрыть вам одну из наших тайн. Пройдёмте со мной, - старичок отвёл меня в маленькое помещение, в котором на столике с изогнутыми ножками покоился ящик, вроде тех, какие обычно используют богатые женщины, для хранения драгоценностей. Я их повидал немало во времена криминальной юности.
      – Это Дубликатор, - сообщил архивариус, поднимая крышку ящика.
      – Что-что, простите? - не понял я.
      – Дубликатор. Устройство, позволяющее нам получать копии важных бумаг. Подарок наших магов, преподнесённый ими незадолго до гибели, - пояснил старичок.
      Люди думают, что маги погибли во время войны с эльфами. Я поддерживаю это заблуждение уже второй год.
      – Хотите, продемонстрирую его работу? - предложил старичок.
      Я был заинтригован. Никогда не слышал о Дубликаторе. И Алур не распинался на эту тему. Впрочем, он мог и не знать.
      – Конечно. Я прямо горю от нетерпения.
      Старичок приподнял крышку ящика, положил на синее бархатное дно дагерротип, который я хотел взять с собой, закрыл Дубликатор так, чтобы не было никаких щелей. Сбоку ящика располагался механизм, похожий на часовой: пружинки, шестерёнки. Транк! Старичок повернул позолоченную ручку механизма. Я почувствовал непонятный гул, исходивший от странного устройства, пол под нами завибрировал. Внезапно гул стих. Что-то внутри механизма щёлкнуло и стало проворачиваться. Поскрипывая салазками, из ящика выехал лоток, изготовленный из покрытого лаком дерева. На лотке лежал дагерротип.
      – Стоило устраивать всю эту церемонию, чтобы эффектно вручить мне ту же самую штуковину, что вы засунули в ящик? - усмехнулся я, взяв снимок.
      – Вы думаете, что это один и тот же предмет? - старичок вернул мне усмешку. - Ошибаетесь.
      Он поднял крышку и достал оттуда точно такой же дагерротип, что был у меня в руках.
      – У меня оригинал, у вас копия, - сообщил довольный архивариус.
      Я сличил оба дагерротипа. Сомнения быть не могло - они ничем не отличались.
      – Здорово! - восхитился я.
      В голову пришло ещё одно практическое применение прибора.
      – А деньги на нём тоже можно размножать?
      Старичок рассмеялся:
      – Маги, создавшие Дубликатор, позаботились о многом, в том числе и о том, как не навредить королевству. Давайте проверим. У вас есть при себе купюра в один золотой рилли?
      Я открыл бумажник, нашёл деньги и протянул их старичку, проклиная себя в душе за неосмотрительность.
      – Обратите внимание, - сказал старичок, - я кладу ваши деньги в Дубликатор, закрываю крышкой и завожу механизм, - ящик снова затрясся, потом раздался звонкий щелчок выскочившего лотка; на нём лежала моя купюра. - А теперь посмотрим, что у нас внутри.
      На бархатной подушке не было ничего, кроме горстки пепла. Это всё, что осталось от моего рилли.
      – Однако!
      – Мы же не хотим, чтобы нас судили как фальшивомонетчиков, - пояснил архивариус. - Вы можете делать дубликаты любых документов, но печатание денег - это прерогатива Монетного Двора его величества.
      – Здорово. Значит, я могу взять себе копию снимка?
      – Пожалуйста. Оставьте его себе на память, - разрешил архивариус. - И ещё, - старичок замялся, - никому, пожалуйста, не рассказывайте о Дубликаторе. Мы держим его существование в секрете.
      – Не беспокойтесь. Я умею хранить чужие тайны.
      Я засунул снимок во внутренний карман пиджака и вернулся к раскопкам. После окончания университета пути Жака и трёх женщин разошлись. Рив добился успехов в качестве парфюмера, творившего элитные духи, Леди Разбойница начинала оправдать своё прозвище, а остальные аристократки надолго выпали из поля зрения официальных источников. Чем занимались баронесса и графиня в этот период - оставалось загадкой.
      Перелистнув очередную кипу документов, я нашёл упоминание об экспедиции, в которой принимали участие все трое женщин. Очевидно, они обладали авантюрным складом ума, поэтому рискнули отправиться на поиски мифических сокровищ, якобы брошенных одним из легендарных бихарских купцов, когда на принадлежавший ему караван напали кочевники. Грабителям удалось хорошо поживиться, но, как считалось, самое ценное купцу всё же удалось спрятать в развалинах древнего храма, построенного лет пятьсот тому назад неведомыми создателями. Эта экспедиция состоялась одиннадцать лет тому назад. Именно во время её графиня и лишилась обеих ног. Женщина угодила в хитроумную ловушку, придуманную строителями храма, и превратилась в калеку на всю жизнь. Не удивительно, что с тех пор графиня стала добровольной затворницей.
      Что самое обидное - все поиски оказались тщетными. Легенда на поверку оказалась просто легендой; обычным вымыслом, в котором на одно слово правды приходится дюжина фраз вранья. Кладоискатели вернулись с пустыми руками.
      Пожалуй, всё. Больше мне тут ничего нарыть не удастся, и я решил покинуть архив, унося с собой заполненный блокнот и снимок. Меня, как и предупреждал архивариус, действительно самым тщательным образом обыскали на выходе, однако я перенёс обыск спокойно. Не впервой.
      Дождь прекратился, однако за несколько часов на улицы города вылилась месячная норма осадков, и теперь на другую сторону можно было перебраться только вплавь. Я проводил взглядом бурные потоки воды, вмиг превратившие городские кварталы в острова и тяжело вздохнул.
      – Не всё так плохо, Гэбрил.
      Я вздрогнул и обернулся на голос, раздавшийся откуда-то сзади. По логике вещей там должна была быть только кирпичная кладка, которую мне пришлось подпирать спиной, дабы она не упала от старости, однако, вместо сплошной выложенной из кирпичей стены на меня пялилась довольная физиономия призрака барона Отто фон Бомма.
      – Кого я вижу! Барон, вы вернулись?
      – Да, - кивнул призрак. - За минувший год я побывал во многих местах и теперь жажду перевести дух в родных пенатах. Хотя я всего лишь бесплотное привидение, но даже оно нуждается в отдыхе.
      – Как вы меня нашли, барон?
      – Очень просто. Оказавшись в городе, я первым делом посетил ваш офис, и Лиринна сказала, где я смогу вас разыскать. Дождь для меня не помеха, так что пока люди отсиживались по домам, я преспокойно добрался до архива, заглянул внутрь и увидел, что вы очень заняты, поэтому не стал вам мешать, и подождал снаружи. Чем вы сейчас занимаетесь, Гэбрил?
      – В настоящее время раздумываю над тем, где бы мне достать лодку, - пошутил я.
      – Вы не хотите ввести меня в курс дела? - поник барон. - Жаль, я бы мог вам пригодиться. Давно хотел заняться чем-нибудь полезным.
      – Думаю, что мы найдём применение вашим талантам, - заверил я призрака. - Кстати, как там Лиринна?
      – О, она ужасно занята. Ей пришлось выдержать нелёгкий разговор с вашим соседом - адвокатом. Он не хотел брать на себя ответственность и заниматься клиентом, чья вина считается практически доказанной, однако девушка проявила поистине недюжинную настойчивость, и господин Марсен сдался.
      – Лучше бы он не сдавался. Всё равно всех денег нам не заработать, а разрываться на части я не умею, - пробурчал я.
      – Мне так и передать миссис Лиринне? - ехидно спросил призрак.
      – Не стоит, лучше передайте ей, что меня сегодня в городе не будет. Я поеду в Капач, хочу узнать, почему одному парфюмеру захотелось, чтобы его посчитали мертвецом. Вернусь завтра. Если хотите, можете остаться на ночь в моём кабинете - вам никто не помешает, - предложил я.
      – Отличная идея, - согласился призрак. - Думаю, что я непременно воспользуюсь вашим предложением. Обещаю, что смогу удержать моё природное любопытство в узде и не стану читать вашу деловую переписку.
      Другой у меня не было, поэтому я отпустил его с лёгким сердцем. Прежде чем отправиться в Капач, мне пришлось заглянуть на огонёк к Подкове. На самом деле этого парня звали Джоном или Джимом, но какой вариант являлся правильным, не помнила даже его мать.
      Подкова был частным сыщиком, как и я. Город у нас достаточно большой для того, чтобы в нём могли работать сразу несколько представителей моей профессии, не рискуя стукнуться лбами. Но между нами была одна существенная разница - если у меня за те несколько лет, что я подвизался на ниве частных расследований, сложилась определённая репутация, преимущественно положительная, то у моего коллеги с этим возникли проблемы. Два года тому назад он попросту 'сдал' клиента, случайно подставив его полиции. С тех пор Подкове не везло катастрофически. Любой из нас может оступиться и сделать осечку, но в его случае ошибка оказалась фатальной. Он перебивался с хлеба на воду, оказывая за скромную плату разовые услуги другим детективным агентствам, которые нанимали его для слежки и прочей 'чёрновой' работы. Клиенты к нему не шли.
      Я хотел нанять его и поручить работёнку, которая ему будет вполне по силам. Офиса у Подковы уже давно не имелось. Если он не вкалывал на субподрядчиков, то найти его можно было только в одном месте - в баре 'Сухая ветка' моего старого знакомого Лу. Туда я и направился в расчёте застать Подкову.
      Вечером у Лу всегда было многолюдно. Люди приходили в его заведение, чтобы отдохнуть после трудного дня, коротая время за стаканчиком горячительного, и, завязывая новые знакомства. Кроме того, Лу держал очень хороших поваров, способных угодить всем, за исключением разве что чересчур привередливых гурманов. А самое главное - Лу имел совесть и не задирал цены до безоблачных высот.
      Он заметил меня, как только я переступил порог его заведения, и сделал приветственный знак рукой. Я ответил ему лёгким кивком и стал разыскивать Подкову. Парень скучал за кружкой пива, и я составил ему компанию, подсев за столик. Девчонка в коротенькой юбке колокольчиком и накрахмаленном передничке, так и не сумевшая полностью заменить Тину, ставшую секретаршей адвоката Марсена, принесла мне меню. Пока я бегло пробегал по его строчкам, глаза Подковы должно быть успели просверлить во мне кучу дырок. Он догадывался, что я нахожусь тут неспроста и ждал, когда же мой язык развяжется. Очевидно, парень оказался на мели, поскольку пиво на его столе давно приобрело комнатную температуру.
      – Как дела, Подкова?
      – Неважно. Уже дней десять сижу без работы, - он не лгал и не пытался набить себе цену. Мы оба знали, сколько стоят его услуги.
      Он был одет в темный костюм в узенькую полоску, смятый кончик снятого галстука торчал из бокового кармана. Подкова поседел раньше, чем родился, а в последнее время стал лысеть. В его волосах зияли глубокие залысины прямо над густыми бровями. Лицо приобрело бурый оттенок как у пьяницы, но я знал, что Подкова редко напивается. Он не хотел сделать ещё один шаг по лестнице, ведущей вниз.
      Если Подкова возьмётся за то, что я ему предложу - мне удастся сэкономить немного времени.
      – Могу тебе подбросить одно дельце. Ничего экстраординарного, обычная рутина.
      Подкова бросил на меня недоверчивый взгляд:
      – А сам чего не берёшься? Неужто не справляешься. У тебя к тому же помощница есть, эльфийка.
      Недоверчивость у нас, сыщиков, в крови. Однако я действительно не собирался подкладывать Подкове свинью.
      – У меня мало времени. Дело горит. Моя помощница слишком неопытная, а тебе работы на день. К тому же я хорошо заплачу.
      Возможно, последняя фраза была лишней, но я и вправду не собирался скупиться.
      – А-а-а! - махнул рукой Подкова. - Мне всё равно заняться нечем. Говори, что тебе от меня нужно.
      – Надо собрать информацию об одной женщине. Она аристократка, графиня, - я назвал фамилию безногой калеки и дал её адрес. - Завтра к полудню я должен знать о ней всё.
      – Понял, - кивнул Подкова. - Есть что-то такое, на что я должен обратить внимание в первую очередь?
      – Да. Ты должен узнать о её перемещениях за последние десять дней. Понадобится подкупать слуг - плати смело, не экономь. Я дам тебе на это денег, только не вздумай заграбастать их в свой карман.
      – Обижаешь!
      – Нет, предупреждаю.
      – Ещё что надо разнюхать?
      – Встречалась ли она в последнее время с какими-нибудь мужчинами, если да, то постарайся узнать с кем именно. Не вела ли она себя странно. В общем, всё, что покажется тебе необычным или подозрительным. Я полагаюсь на твоё чутьё. Надеюсь, ты его не растерял.
      – С чутьём у меня всё в ажуре. Гораздо лучше, чем с деньгами. Слушай, Гэбрил, ты бы мне не дал авансом пару монет. Жрать хочу ужасно, брюхо к позвоночнику прилипло.
      – Говори сколько тебе надо.
      – А сколько не жалко, а?
      Я дал ему неполных четыре золотых сверх той суммы, что выделил на первоначальные расходы. При разумной экономии можно растянуть на неделю.
      Я заказал себе отбивные в соусе и две хрустящих булочки. Мясо оказалось именно таким, какое мне нравится - нежным, хорошо прожаренным и сочным. Булочки пропеклись как положено. Запил я всё это чудо чашечкой кофе. Лу знает особый способ прожарки зёрен, в результате напиток приобретает изумительный вкус и аромат.
      Мы простились с Подковой на пороге бара. Он отправился добывать для меня сведения, а я побрёл на станцию, где намеревался сесть на вечерний дилижанс, отправляющийся в сторону Капача. Расписание движения утверждало, что тронется он не раньше чем через час, значит, в Капаче я буду уже ночью. За то, под какой крышей мне придётся провести ночь, переживать не стоило - в этом городишке имелись гостиница и несколько постоялых дворов. Найду, куда приткнуться.
      Дилижанс подали с опозданием на десять минут. Я не стал ворчать, и предоставил эту возможность пожилому мужчине, по виду отставному сержанту, вышедшему в запас ещё в те времена, когда я ходил под стол пешком. Сержанта хватило на полчаса, за это время меня успело укачать до такой степени, что я не заметил, как провалился в нечто среднее между сном и дремотой.
      Из этого состояния меня вывели противный свист и образовавшаяся маленькая дырочка в стенке дилижанса - я хорошо помнил, что раньше её тут не было. Когда рядом с этим отверстием появилось ещё одно, у меня уже не осталось никаких сомнений - нас обстреливали.
      Шайка Леди Разбойницы была не единственной на дорогах королевства. Любителей поживиться за чужой счёт хватало во все времена. Мы с отставным сержантом обменялись взглядами и моментально поняли друг друга. Кроме нас в дилижансе находилось ещё пятеро пассажиров, вернее пассажирок, потому что все они были женщинами, причём довольно почтенного возраста: три из них по возрасту годились мне в бабушки, а остальные вполне могли сойти на роль их матерей.
      Назревала паника. Если дилижансу не удастся оторваться от преследования, бандиты догонят нас и разденут до нитки. Последние благородные разбойники перевелись лет триста тому назад или вообще не существовали, так что даже женщины не могли рассчитывать на снисхождение.
      Кучер гнал как сумасшедший, однако бандиты с каждой секундой были всё ближе и ближе. Они перестали палить из ружей и включились в смертельную гонку.
      – У вас имеется какое-нибудь оружие? - тон соседа был спокойным и деловитым, словно он спрашивал ношу ли я при себе носовой платок.
      – Ничего такого, способного завалить бандитов на расстоянии, - развёл руками я. - Разве что закидаем их чемоданами.
      – Вы хорошо стреляете?
      – Из лука и арбалета более-менее сносно, из пистолета выбиваю семьдесят пять очков из ста.
      – Берите, - сосед распахнул полы пиджака и я увидел, что у него за пояс засунуты пистолеты - по одному на каждую сторону. - Стреляйте прицельно, экономьте заряды.
      – Откуда у вас этот арсенал? - изумился я.
      – Потом объясню, - отрезал старик. - Если выживем.
      Я взял пистолет. Пять зарядов. Стрелять из прыгающего на кочках дилижанса неудобно, значит, несколько пуль точно попадёт в молоко.
      – Думаете, отобьёмся?
      – А у нас есть выбор? - привычка отвечать вопросом на вопрос никогда мне не нравилась.
      – Скоро узнаем, - буркнул я и побрёл занимать позицию.
      Дилижанс метало из стороны в сторону, поэтому добраться до задней дверцы было нелегко.
      Тем временем, сосед задёрнул занавески и попросил дам сесть таким образом, чтобы их силуэты не были видны в окнах и не стали лёгкой мишенью для нагонявших разбойников. Удивительно, но женщины его послушались.
      Я приоткрыл дверцу и присел на одно колено. В таком положении мне было легче удерживать равновесие. Стрелять по движущейся цели само по себе занятие непростое, а если приплюсовать к этому шаткую опору под ногами, то вы поймёте, почему к тому моменту, когда прогремел первый выстрел из моего пистолета, я взмок так, словно только что вынырнул из воды. В самый последний момент, руку мою подбросило, и пуля ушла высоко вверх над головой всадника, в которого я целился.
      – Мазила! - в сердцах воскликнул отставной сержант.
      – Сам знаю, - откликнулся я и снова выпалил из пистолета.
      Первый из нападавших упал. Его нога застряла в стремени, и разгорячённый конь ещё долго тащил тело бандита по земле, поднимая за собой клубы пыли - дождь миновал эти места и прошёл стороной.
      – Неплохо, - похвалил сосед.
      Я ещё трижды заслужил его похвалу: двух бандитов убил, а одного ранил в руку. Этого оказалось достаточно, чтобы раненый выбыл из гонки.
      Ветхий дилижанс страшно скрипел, он дребезжал и лязгал, угрожая рассыпаться по дороге. Преследователи чувствовали неминуемую катастрофу и не отставали. Их не отпугивали даже нанесённые моими выстрелами потери.
      Я взял у старика второй пистолет. Наученные горьким опытом разбойники старались уйти с линии огня и держались по бокам. Я, было, высунулся в одно из окон и едва успел пригнуться - среди нападавших нашёлся неплохой арбалетчик. Он едва не пригвоздил меня к противоположной стенке. Тогда я решил пойти на риск: открыл люк и полез на крышу. Сосед посмотрел на меня как на самоубийцу. Вероятно, в чём-то он был прав.
      Снаружи было гораздо холоднее, чем внутри. К тому же порывы ветра едва не сбросили меня вниз. Я распластался по крыше и стал искать следующую мишень, благо выбор у меня был обширный: преследовавшая нас шайка состояла минимум из двух дюжин молодчиков. Судя по их настойчивости, вряд ли нападение на нас было из разряда случайных. Скорее всего, разбойники пустились в погоню за кем-то или чем-то, что представляло для них немалый интерес. Вряд ли объектом их интереса мог быть я или старушки, которым выпало несчастье оказаться этом дилижансе. Остаётся только один человек - мой сосед, любезно предоставивший мне свои пистолеты. Я не капельки не удивился, когда услышал под собой выстрелы - оказывается, отставной сержант был вооружён не только пистолетами. В его багаже нашлось место и для короткоствольного ружья, дуло которого высунулось из окошка, как только мне удалось залечь на крыше дилижанса. Стрелял сосед, словно заправский снайпер. Он с лёгкостью ссадил с лошадей ещё двух нападавших, при этом умудрившись ни разу не промазать. Однако своими действиями сосед вызвал на себя шквальный огонь из всего оружия, что было у бандитов, этим он отвлёк их внимание от моей скромной персоны. Что же, я не стал терять время даром и, наведя прицельную планку на самую перспективную мишень, спустил курок. Грохнул выстрел. Меня окутало дымом, который, впрочем, моментально рассеялся. Я удостоверился в том, что не промахнулся и спокойно, словно на стрельбище, израсходовал весь боезапас. Жаль, что наши оружейники не смогли додуматься до какого-нибудь метода, позволяющего менять заряды в полевых условиях, не прибегая к помощи оружейных мастерских. Хотя, возможно, они сделали так специально.
      Потеряв почти половину товарищей, разбойники всё равно от нас не отставали и продолжали преследовать с маниакальной настойчивостью. Я по-пластунски пополз по крыше, чтобы посмотреть, не случилось ли чего с кучером. Вовремя спохватился. Мёртвый кучер выпустил из рук вожжи, и разгорячённые лошади, потеряв управление, мчались, куда глаза глядят. Я осторожно сполз с крыши, отодвинул не успевшее ещё закоченеть тело кучера в сторону, взял вожжи в свои руки и почувствовал, что мне послушны красивые и сильные животные. Они поняли, что находятся в опытных руках и моментально среагировали на мои приказания, даже резко прибавили в скорости, хотя и до этого неслись словно угорелые.
      Теперь нам удалось немного оторваться от преследователей, а когда в отдалении показались яркие огни на крепостных стенах Капача, разбойники повернули коней обратно. Даже на таком расстоянии я слышал, как они скрипят зубами со злости. Из открывшихся ворот к нам уже спешила конная стража, поэтому разбойники ускорили бег своих коней и растворились в темноте как призраки.
      Признаюсь, что я не сразу поверил в наше спасение. Офицер, командовавший отрядом стражников, принял разумное решение не преследовать ночью сбежавшую шайку. Он поравнялся со мной и указал хлыстом, в какую сторону надо править.
      Мне пришлось побыть в шкуре кучера ещё с полчаса, пока дилижанс, наконец, не остановился на станции. Я спрыгнул с козел и, только в этот момент, почувствовал, насколько сильно у меня затекли ноги, пришлось даже сделать несколько приседаний.
      В это время дверца дилижанса распахнулась, и на землю соскочил мой сосед.
      – Славная получилась поездочка, - с удовлетворением заметил он.
      – Не то слово, - согласился я. - Вот только сдаётся мне, что выпавшим на нашу долю приключением, мы обязаны лично вам. Я прав?
      Сосед не смутился.
      – Да. Эти твари, вероятно, хотели заполучить мою шкуру и мой товар. Я - Диксон, работаю на крупную ювелирную компанию, занимаюсь транспортировкой драгоценностей по всему королевству. Кто-то разнюхал о том, что я поеду в Капач с большой партией алмазов на этом дилижансе и устроил засаду. Рад, что мне не пришлось сражаться в одиночку, - он протянул мне свою руку. Я пожал её с удовольствием.
      Стража занималась своим делом, опрашивая старушек-пассажирок. Вызванный из дома медик хлопотал над трупом, хотя всем было давно понятно - сколько бы врач не размахивал руками, кучер всё равно не воскреснет.
      Мы с Диксоном стояли в сторонке и обменивались короткими, ничего не значащими фразами. Нас не трогали.
      – А почему вы отправились в поездку без охраны? - удивился я. - Разве это не опасно.
      – Опасно, - признался Диксон. - Но мы просчитали варианты и пришли к выводу, что таким образом привлекаем к грузу меньше внимания, в противном случае пришлось бы нанимать целый полк охранников. А это невыгодно.
      – Каждый зарабатывает на жизнь тем, что умеет, - пожал плечами я. - Было приятно с вами познакомиться. Надеюсь, что теперь вы благополучно доставите товар клиенту, а я пойду, поищу себе место для ночлега.
      – А чем занимаетесь вы?
      – Я частный сыщик, а зовут меня Гэбрил.
      – О, я ведь забыл спросить ваше имя! - воскликнул Диксон.
      – Ничего страшного. Я и сам сплоховал и не представился.
      – А что вас привело в эти окрестности?
      – Хочу навести справки об одном человеке.
      – Понятно. Вы не разговорчивы.
      – Работа такая…
      Мы помолчали.
      – Вы голодны? - спросил Диксон.
      – Недавняя гонка растрясла мой желудок, я был бы не прочь перекусить, - признался я.
      – Тогда, как устроитесь, приходите в ресторан 'Два бычка'. Он работает допоздна. Тамошняя стряпня гораздо лучше того, что вам могут подать в других местных заведениях. Во всяком случае, после ужина в 'Двух бычках' у вас будет больше шансов дожить до завтра.
      Постоялый двор, в котором я решил остановиться, представлял собой двухэтажное здание с покатой черепичной крышей. На фасаде, обмазанном белой глиной, прямо над дверью красовалась непонятная вывеска. Мне показалось, что на ней перевёрнутое изображение моллюска, однако хозяин постоялого двора уверил меня в том, что на самом деле художник рисовал кота. Вид у кота был такой, словно он проглотил воздушный шарик.
      Мне отвели комнату на втором этаже, чистую и довольно уютную. Я заплатил за сутки постоя и, сообщив хозяину, о намерении сходить подкрепиться, отправился на поиски рекомендованного Диксоном ресторана.
      Не считая службы в армии, моя жизнь прошла в столице, однако мне почему-то всегда нравились небольшие провинциальные городки, в которых все друг друга знают и стараются поддерживать тёплые отношения. Люди здесь, за редким исключением, гостеприимны и настроены очень дружелюбно.
      Вот и сидевший вместе с Диксоном за одним столом полный мужчина с сальными волосами и мятой рубашкой, приветствовал меня широкой как море улыбкой.
      – Здравствуйте, Гэбрил. Я - Рифтон, мэр этого городка и по совместительству друг Диксона. Знаю здесь всё вдоль и поперёк. Диксон попросил меня, чтобы я оказал вам услугу.
      – Да… - недоверчиво протянул я. - Спасибо, мистер Рифтон. Не ожидал от мистера Диксона такой любезности.
      – Ничего страшного. Вы выручили меня, я выручу вас. Кто вас интересует?
      – Некто Жак Рив, - сообщил я.
      Лицо мэра вмиг приобрело пепельный оттенок.
      – Пожалуйста, не произносите здесь этого имени вслух, - произнёс он, озираясь по сторонам. - Это опасно.

В которой я попадаю из огня да в полымя

 
      – Почему? - удивлённо спросил я. - Только предупреждаю сразу, что не люблю готичные истории о маньяках убийцах. И сразу заткну руками уши, если услышу, что парфюмер убивал молоденьких невинных девушек и расчленял их тела, чтобы вытопить из подкожного жира всякого рода субстанции, а городские власти с ног сбились в поисках кровожадного потрошителя и бегали по ночам с чадящими факелами. Такие бредовые истории хороши для книг и театральных постановок, но в жизни всё обычно намного прозаичней.
      На лице Диксона появилась странная улыбка.
      – Слышал, Рифтон? Не стоит драматизировать, молодёжь этого не любит. Объясни, почему ты шарахаешься от этого Рива как от прокажённого?
      Взгляд серых маленьких глаз Рифтона не выражал ничего, кроме испуга.
      – Постараюсь вам объяснить, но умоляю, произносите имя этого человека шёпотом, а ещё лучше не произносите вслух, - дрожащим голосом попросил мэр.
      Капачу не повезло. Два года тому назад, после реставрации монархии в Лютании, в этот городок прибыла целая партия политэмигрантов, бедных как крысы из Трущоб и кипучих как пробудившаяся страсть сорокалетнего девственника. С самого начала они стали устанавливать в Капаче свои порядки. Фактически, к исходу второго года лютанцы заправляли здесь всем. Они стали неофициальными хозяевами города, отодвинув местных чиновников на задний план.
      Рифтон олицетворял в Капаче королевскую власть, лютанцы - настоящую.
      – Проклятье! Мне приходится с ними считаться, - с горечью произнёс мэр Капача. - Эти парни запугали всех. Мы ничего не можем поделать! Были дураки, которые вставали им поперёк дороги, лютанцы превратили их жизнь в сущий кошмар.
      Я изумлённо покачал головой. Такого у нас в столице не водилось.
      – А полиция, городская стража… куда смотрят они?
      – И полицейские, и стражники боятся лютанцев сильнее, чем начальства. У всех есть жёны и дети, мистер. Никто не хочет с ними распроститься.
      – И кто заправляет этими лютанцами? - поинтересовался я.
      – Тип по имени Броско. Жуткий человек, мистер. Для него убить - всё равно, что плюнуть. Хотя всю грязную работу обычно выполняют другие головорезы, Броско порой и сам не чурается.
      – С вашими проблемами мы разобрались, и вот, что я заметил: вы совершенно спокойно называете имя главаря лютанцев, с ваших же слов отчаянного убийцу и жестокосердного негодяя, но при этом панически страшитесь упоминать Жака Рива. Он что, ещё опасней, чем Броско?
      – Разумеется, нет, хотя от этих лютанцев всего можно было бы ожидать. На наше счастье Рив - покойник.
      – Вы в этом уверены?
      – Конечно, уверен. Если у вас возникнет желание, я могу вам дать почитать материалы, касающиеся его гибели. У вас не останется никаких сомнений.
      – Если не возражаете, то я бы сперва послушал.
      На лице Диксона застыло каменное спокойствие.
      – Рифтон, не ходи вокруг да около. Расскажи нам подробности.
      – Хорошо, - отрешённо согласился мэр. - Вам стоит побольше узнать о Риве. Его родители считались известными роялистами, он и сам придерживался монархических взглядов, а люди Броско бежали из Лютании, где их преследовали королевские войска. Между старой партией эмигрантов и новой сразу начались трения. Риву пришлось туго. Броско ставил ему палки в колёса, вымогал деньги, мешал бизнесу. Рив стал подумывать о том, чтобы свернуть все дела и перебраться в другой город, но не успел. Однажды, между ним и людьми Броско произошла драка, в которой Рив, защищаясь, случайно убил брата Броско. Рив бросился домой. Все видели, как он заскочил внутрь дома, но никто не видел, как парфюмер выходил обратно. Погони за Ривом не было: лютанцы побежали к Броско, чтобы сообщить ему страшную весть. Я слышал, что лютанец поклялся собственноручно прикончить Рива, но он не успел. Внезапно дом Рива загорелся, да так сильно, что никто не мог к нему подступиться. Очевидно, парфюмер по неосторожности зажёг какие-то из своих химикалиев, или захотел покончить с собой таким страшным образом. Потушить дом удалось только к вечеру, пожарные больше следили, чтобы пламя не перекинулось на соседние строения. В пожарище отыскали человеческие останки в истлевшей одежде. Мы считаем, что это было обгоревшее тело парфюмера. Но Броско до сих пор не верит в смерть Рива и рыскает повсюду, ищет возможные следы. Поэтому я и просил вас быть осторожным, если вы не хотите, чтобы лютанцы притащили вас на встречу со своим главарём. Поверьте мне на слово - эта встреча может обойтись вам слишком дорого.
      – Спасибо за предупреждение, - поблагодарил я и пустился в размышления.
      Броско не откажешь в интуиции. Имеющиеся у меня факты указывают на то, что Рив инсценировал свою гибель в пожаре и укрылся в столице. Кажется, я догадываюсь где и у кого.
      Дальнейший ужин проходил в молчании, если не считать четырёх анекдотов, рассказанных мэром за столом. Я слышал их ещё во время пребывания в приюте, Диксон, вероятно, ещё раньше, но оба мы из деликатности промолчали.
      Кормили в ресторане вполне прилично. Одно блюдо даже вызвало у меня желание поаплодировать повару - карась в сметане оказался таким нежным, что мне на миг показалось, будто я ем не рыбу, а суфле. К алкогольным напиткам притрагивался только мэр. Диксон за время ужина ни разу не пригубил из высокого бокала с вином, а я не стал пить даже пиво. Потом мы разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи. Возможно, кто-то из моих собеседников был неискренним в пожеланиях, потому что эту ночь для меня сложно было назвать спокойной.
      Большинство провинциальных гостиниц на ночь закрываются. Усталому путнику, прибывшему в городок после заката, приходится долго стучаться и колотить по двери руками, ногами и всеми подручными предметами, чтобы разбудить прислугу. Капач стал приятным исключением. Хотя на хронометре было уже два часа ночи, мне не пришлось брать постоялый двор штурмом. Сонный сторож с колотушкой, сидевший у двери, узнал во мне постояльца и сдержанно кивнул. Ручаюсь за то, что стоит мне подняться к себе в комнату, как он снова погрузится в дремоту.
      Я зажёг ночник, открыл комнату ключом и сделал всего один шаг, как почувствовал, что здесь кто-то есть. Сильные руки вырвали у меня светильник и грубо толкнули на кровать. Потом загорелась масляная лампа, стало светло как днём, и я увидел двух мужчин.
      Климат в Лютании намного теплее нашего, поэтому лютанцы зачастую имеют смуглую кожу. Они, как правило, невысоки, худощавы и черноволосы. У них резко очерченные скулы, тонкие носы с горбинкой и голубые глаза.
      Одним из мужчин, несомненно, был Броско. Я понял это по властности, которую источала каждая черточка его лица. Узкие бескровные губы, глаза, налитые кровью - я не прочитал в них ничего, кроме будущих неприятностей.
      Второй тип, обладавший плохими манерами (именно он отобрал у меня светильник и толкнул на кровать), был широкоплечим крепышом. Голову даю на отсечение, что парень когда-то профессионально занимался боксом или борьбой. Обычная уличная драка не сотворит с человеческим лицом подобие яичницы-глазуньи из двух яиц, словно кто-то раз пять заехал ему по морде сковородкой. Близко посаженные глаза-пуговки злобно сверкали. Если Броско даст крепышу команду сожрать моё ухо, парень сделает это беспрекословно. Однако природа не наградила этого типа ростом. Думаю, что с ботинками в нём было метр семьдесят, без ботинок сантиметров на десять меньше. Точно такие низкорослики двенадцать лет тому назад выбили нашу часть из укреплённого района и гнали почти тридцать километров по лесам и болотам, пока к нам не прибыло подкрепление.
      Я ожидал, что первым заговорит Боско, но, к моему удивлению, спрашивать стал второй лютанец. Возможно, для главаря лютанцев я был слишком ничтожной фигурой.
      – Кто ты такой? - грубо спросил парень. Его голос гудел, словно колокол на высокой башне.
      Ни здравствуйте тебе, ни пожалуйста. Обидно.
      – Гэбрил, - я был краток.
      – Полицейский?
      – Нет.
      Крепыш подошёл ко мне и пошарил по карманам. Я не стал сопротивляться. Не факт, что Боско пришёл ко мне в сопровождении только одного телохранителя. Возможно, за соседней стеной засела кавалерия.
      – Боско, смотри, - крепыш выудил мой значок частного сыщика и отдал его босу.
      Боско посмотрел на значок с презрением:
      – Частный топтун, - наконец-то я услышал его голос. Довольно мужественный. Должно быть, дамы от него млеют, а мужчин прошибает холодный пот. - Дешёвый частный топтун.
      – Скажите это моим клиентам. Они считают, что я беру с них дорого.
      – Что тебе нужно в Капаче, топтун, - Боско пропустил мою реплику мимо ушей. - Зачем ты сюда приехал? И самое главное - почему ты спрашивал о парфюмере?
      Да, Рифтон не зря предупреждал. В этом городишке даже у стен имеются уши. Сказать Броско правду? Право - не стоит. Я решил солгать.
      – Меня наняла женщина, у которой ребёнок от Рива. Она считает, что парфюмер скрывается, чтобы не платить алименты, - я старался быть убедительным. В какой-то момент даже убедил себя сам.
      – Похоже на правду, - сквозь зубы процедил Боско. - Рив перепортил немало девок в Капаче и в других местах, куда совал свой грязный нос. Проклятый сукин сын. Думаю, что по стране бегают десятки маленьких Ривов, не получивших от папаши даже медного рилли в подарок на день рождения. Кто твоя клиентка?
      – Я не имею права называть её имя, - сказал я и тут же сложился пополам. Телохранитель Боско знал, как заставить человека забыть обо всём, кроме боли.
      Мне едва удалось перевести дух. Я был как спущенный шар и хватал ртом воздух. Лютанцы пока меня не трогали и вряд ли из-за врождённого гуманизма: ожидали, что уж теперь-то я точно стану сговорчивей.
      Боль отступила, жжение в области солнечного сплетения прошло. Я почувствовал себя лучше. Попробовать ещё раз объяснить мою позицию этим двум парням с холодными глазами убийц? Эй, Гэбрил, что там было написано на первой странице учебника для самоубийц?
      – Я и в правду не могу назвать её имя, - выдавил я из себя и снова согнулся вдвое.
      Вопреки утверждению, что снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает, кулак лютанца вновь ударил в больное место. Перед глазами поплыли круги. Пузырьки воздуха лопались в ушах, в голове звенело.
      – За что? Я говорю вам правду! - Надеюсь, что они приняли меня за наивного идиота.
      – Для тебя профессиональная этика важнее здоровья? - удивился Броско.
      – Иногда. В противном случае, при моей профессии я бы умер от голода.
      Тон Броско внезапно смягчился:
      – Я уважаю упёртых людей. Наверное, потому что сам такой. Кристиан может избить тебя до смерти. Ему это не впервой.
      – У меня были другие планы на эту ночь. Может быть, ваш Кристиан поищет другую грушу для тренировок? Боюсь, что моя форма оставляет желать лучшего.
      – Броско, он говорит слишком много и всё не по делу. Можно я сверну ему челюсть? - попросил Кристиан.
      Милый парень, в детстве наверняка развлекался тем, что отрывал у бабочек крылья.
      – Успеешь, - сквозь зубы процедил главарь. - Мистер Гэбрил нам ещё пригодится. Что ты знаешь о парфюмере, топтун? - это он адресовал мне.
      – Я слышал, что он сгорел.
      – Ерунда. Только местные олухи могут считать его трупом.
      – У вас есть доказательства его жизни?
      – В тот день, когда сгорел дом парфюмера, пропал городской дурачок - безобидный малый, по уму пятилетний ребёнок. Я уверен, что на пепелище нашли именно его труп. Жак сжёг вместо себя придурка и сбежал, надеясь, скрыться от меня в другом месте. Наивный. Говорят, что его видели в столице.
      – Столица большая…
      – Большая, - согласился Боско. - Слишком большая для такого как я. Там я никто, вшивый эмигрант. Если ты толковый сыщик - найди мне Рива. Я заплачу твоей клиентке алименты вместо парфюмера на сто лет вперёд, и тебя не обижу. Найдёшь мне Рива, Гэбрил?
      Что я мог ответить на такой вопрос? Только одно:
      – Я постараюсь.
      – Хорошо, - кивнул Броско. - Кристиан больше не будет тебя бить. Считай это авансом. Найди мне Рива, и я тебя озолочу.
      Что будет в этом случае с парфюмером, он не сказал. Вряд ли что-то хорошее.
      – Броско, зачем тебе нужен парфюмер?
      – У меня на то есть личные причины. Разве мэр не говорил тебе о том, что Рив убил моего брата?
      – Я бы предпочёл узнать мнения всех сторон.
      Мужчина, приподняв белесые брови, взглянул на меня и сжал кулаки. Готов поклясться, что ему было больно, очень больно. Даже у негодяев есть сердце.
      – Моему брату было шестнадцать лет, совсем ещё сопляк, но в его жилах текла горячая кровь. Тебе, наверное, наболтали о том, что мы мешали Риву, не так ли?
      – Да. Вы устроили парфюмеру настоящую травлю.
      – Ерунда. Рива никто и пальцем не трогал, пока ему не взбрело в голову оскорбить одного из моих людей. С этого момента между нами началась вражда. Будь парфюмер покладистей, всё бы сложилось иначе, и мой брат остался в живых, - лицо говорившего разгладилось. Он позволил себе немного помечтать, но тут же вернулся в реальный мир и снова стал хмурым как осенний день.
      – Как погиб ваш брат?
      – Рив перерезал ему горло. Это старинная забава нашей знати - резать простолюдинам глотки. От уха до уха. Древний обычай.
      Я вздрогнул. У нас такой способ убийства практикуют наёмные убийцы. Быть может, они переняли его у лютанских дворян? Или…
      – Насколько я знаю историю вашей страны, простые лютанцы тоже в долгу не оставались.
      На лице Броско появилась зловещая улыбка:
      – О, да. Дворяне пользуются ножичками, а нам достаточно простой верёвки, чтобы соорудить удавку. С её помощью мы мстим обидчикам.
      Весёлая страна эта Лютания. Одни режут, другие душат.
      – А почему вы просите, чтобы именно я нашёл для вас парфюмера? - резонно спросил я.
      – Ты удачно подвернулся под руку, я слышал о парнях вроде тебя. Мои ребята не смыслят в расследованиях. Они хорошие солдаты: умеют стрелять и рубиться, но сыск - не для них. Хочешь, они для тебя кого-нибудь замочат? - вдруг спохватился Броско.
      – Спасибо за предложение, но я как-нибудь сам справлюсь с врагами.
      – Смотри, а то я бы с удовольствием продемонстрировал, что умеют мои парни.
      – Не сомневаюсь в талантах ваших людей, - сказал я, искоса поглядывая на Кристиана.
      Тот и ухом не повёл, как будто сказанное его не касалось.
      Мы обсудили с Броско ещё несколько пустяков, в частности как мне его отыскать в будущем.
      – Проще пареной репы. Тебе стоит только шаг ступить по мостовой Капача, как я уже буду знать о твоём приезде. Мне доложат.
      Кристиан подтвердил слова босса кивком.
      – Прощай, Гэбрил, - сказал Броско перед тем, как уйти. - Помни о моём предложении. Не упусти шанс заработать, другого может не представиться.
      Я ему не поверил. Люди вроде Броско неохотно расстаются с деньгами. Они предпочитают оказывать услугу за услугу.
      Давно мне не снилось столько кошмаров. Голова металась по подушке, я бредил и просыпался в холодном поту, а утром уехал на самом первом дилижансе. Это случилось ещё до того, как запели первые петухи.
      Это поездка оказалась не в пример спокойней предыдущей. Никто не гнался за нами и не палил по кабине дилижанса из пистолетов и ружей. Я даже смог добрать минут сорок сна.
      Меня можно назвать неприхотливым человеком. Я привык спать на раскладушке в кабинете, питаться помоями и рыскать на самом дне, но даже мне был необходим покой. Голова раскалывалась на части. Я шатался из стороны в сторону, пока брёл к дверям кабинета. Если Лиринна придёт вовремя, мне бы не хотелось предстать перед ней старой развалиной.
      Мечты о покое быстро развеялись. В коридоре торчал Марсен, он возился с неподатливым замком, ковыряясь ключом в замочной скважине. Увидел меня и обрадовался как родному:
      – Гэбрил, помоги открыть, пожалуйста. Для тебя любой замок не сложнее детской головоломки.
      У него превратное мнение обо мне и детских головоломках.
      Я встал на четвереньки и посмотрел в скважину. Кому-то пришла в голову дурацкая с виду, но весьма действенная по сути идея: натолкать в замок спичек. И я догадывался кому именно: похожие спички в качестве сувениров лежали на складе фирмы 'Гюнтер, Гюнтер и Бумбер младший'. Моя дверь тоже пострадала, как и дверь другого соседа - бывшего пехотного полковника. Если я встречу господина Бумбера младшего ещё раз, то лично сверну ему шею как курёнку.
      Мне удалось разобраться со всеми тремя замками, правда, на это ушло чуть менее четверти часа. Марсен пригласил меня к себе в кабинет на чашечку кофе. Я принял его приглашение с радостью.
      – А где Тина?
      – Она сегодня задержится. Я попросил её предварительно навестить одного из клиентов.
      Между второй и третьей чашками, адвокат сообщил мне, что он всё же принял решение взяться за защиту барона Игоря фон Глерна.
      – Это дело ужасно смердит. Если вы с Лиринной действительно правы, полицию и службу безопасности придётся обвинить в халатности.
      – Обрати внимание полицейских на подсвечник, - попросил я. - Заставь их снять отпечатки пальцев. Возможно, я найду тебе убийцу.
      – А ты не переоцениваешь свои возможности? - прищурился Марсен.
      – Кто его знает? Но мне кажется, что дело на мази.
      – Хорошо, Гэбрил. Помни, что ты в доле. Лиринна сообщила мне о том, какую сумму ты собирался запросить с барона, я увеличил её в полтора раза - если мы спасём барона от виселицы, он станет наследником огромного состояния. Наши расценки будут ему по карману.
      Хм, если уж он увеличил мой и без того завышенный гонорар, то, сколько же запросит себе? Впрочем, это не моё дело.
      – Ты уже был у клиента?
      – Мне разрешили встретиться с ним в десять утра. Дождусь Тину, захвачу бумаги и поеду. Как продвигается другое расследование?
      – Ты о пропавшей статуэтке? Кое-что нарыл, но говорить об окончательных результатах рано.
      – Постарайся не разочаровать мастера Тага. Мне будет его не хватать…
      – Знаю, знаю. Я и так верчусь как белка в колесе, однако, в неделе всего семь суток, а в сутках всего двадцать четыре часа. Этого слишком мало.
      Я допил кофе и отправился в офис. Лиринна уже пришла и принесла с собой цветок в горшочке. Я поцеловал её в шейку.
      – Зачем нам цветы?
      – Я подумала, что в нашем кабинете не хватает растений.
      – И призраков, - сообщил барон, материализуясь возле письменного стола. - Гэбрил, вчера вечером возле двери крутился какой-то чудак. По-моему он хотел устроить тебе пакость с замком.
      – У него это получилось, - хмыкнул я. - Испортил замки мне и нашим соседям. Пришлось вспомнить молодость.
      – Милый, как прошла твоя поездка? - это Лиринна.
      – Изумительно, дорогая. Я встретил столько замечательных людей.
      – Я познакомилась с некоторыми из них заочно.
      – Не понял…
      Лиринна протянула мне экстренный выпуск одной из городских газет, в редакции которой работали шустрые ребята. Настолько шустрые, что даже успели тиснуть материальчик о вчерашнем вечернем происшествии, случившимся по пути в Капач.
      – Тут статья о нападении на пассажирский дилижанс шайки бандитов. Милый, тот герой, что перестрелял с крыши две сотни разбойников - это совершенно случайно не ты?
      – Что ты, дорогая. Газетчики склоны к преувеличению, мне удалось укокошить не больше сотни.
      – Всё дурачишься? А я за тебя переживала. Вдруг тебя ранили или покалечили… - эльфийка расстроилась не на шутку. Я решил приподнять ей настроение:
      – Посмотри на меня, Лиринна. Видишь - я в полном порядке. Даже 'фонари', оставленные мангалорцами, пожелтели и скоро пройдут.
      Кристиан наградил меня двумя свежими синяками, но я не стал о них вспоминать. Под рубашкой всё равно ничего не видно.
      – Я пришёл сюда прямо со станции. Не завтракал и не обедал. Как насчёт лёгкого перекуса? Лиринна, составишь компанию? - с бодрым видом спросил я.
      – С удовольствием, - эльфийка издала короткий смешок.
      Я понял, что с момента прочтения статьи о нападении на дилижанс, кусок ей в горло не лез.
      – Барон, оставляю вас за старшего. Постарайтесь никому не показываться на глаза. Мы с Лиринной отправляемся в 'Сухую ветку'.
      Призрак усмехнулся. Думаю, он нам завидовал: привидения предаться чревоугодию не могут.
      Эльфы считаются вегетарианцами. В доме Лигреля вы не найдёте ни одного мясного продукта, однако я стал постепенно приучать Лиринну к мясу. Мне бы не хотелось, чтобы она во время нашей семейной жизни готовила каждому в разных кастрюлях.
      Подкова появился в баре, когда мы перешли к десерту. Официантка рекомендовала нам яблочный пирог, с её слов он получился фантастическим: тесто пышное и вздобное, а начинка в меру сладкая с лёгкой кислинкой. Я заказал по кусочку для меня и эльфийки и не пожалел. Действительно, было вкусно. Я даже стал соревноваться с Лиринной, кто кого обгонит и быстрее съест порцию.
      Подкова с завистью глядел, как куски аппетитного пирога исчезают у него на глазах.
      – Это похоже на издевательство, - буркнул он. - У меня с утра маковой росинки во рту не было, а вы тут пируете.
      – Так закажи себе чего-нибудь. Я же дал тебе вчера денег.
      – Денег жалко. Может, вы меня угостите? Кусок яблочного пирога и чашка чая приведут меня в хорошее расположение духа, а в хорошем расположении духа я охотно делюсь тем, что накопал.
      – У, вымогатель, - усмехнулся я и подозвал официантку. - Принесите ещё одну порцию пирога и чашку чая.
      – И омлет с ветчиной, - тут же добавил Подкова. - Вы знаете, какой я люблю. Добавьте перчик, помидорчики, укроп…
      Официантка посмотрела на меня с вопросом.
      Я махнул рукой:
      – Принесите этому любителю поживиться за чужой счёт всё, что он попросит.
      Официантка пошла на кухню.
      – И пиво, - бросил Подкова ей вдогонку.
      Он мечтательно погладил по оформившемуся животику.
      – Жизнь налаживается. После всех передряг, что мне пришлось вытерпеть, я научился радоваться любому пустяку. Кстати, Гэбрил, у тебя не найдётся для меня и другой работы?
      – Не забегай вперёд. Я пока не знаю, как ты справился с той, что я поручил тебе вчера.
      – Справился самым лучшим образом. И знаешь как?
      – Нет, но ты мне расскажешь.
      – Не раньше, чем выпью своё пиво. О, что я вижу - его как раз несут.
      Появилась официантка с подносом. Она стала выставлять тарелки и бокал на стол.
      – Надеюсь, пиво холодное? - Подкова не спускал с неё плотоядного взгляда.
      – Из ледника. Смотрите не простудите горло.
      – Деточка, этому горлу не страшен пятидесятиградусный мороз. Но если простуда меня свалит, ты придёшь навестить старого холостяка?
      – Вряд ли. У меня найдутся занятия поважней.
      – Жаль, но если передумаешь - приходи, я буду тебя ждать.
      Официантка неопределённо пожала плечами и отправилась к другому клиенту.
      – Что-то ты больно весёлый сегодня, Подкова, - заметил я, когда она ушла на безопасное расстояние.
      – Настроение хорошее. Когда ты дал мне денег, я вновь почувствовал себя человеком, - Подкова отхлебнул из бокала. - Смотри-ка, не обманула - холодное. Аж зубы ломит. Теперь бы горло не простудить.
      Он поморщил лоб:
      – На чём это я остановился? Ах, да. Прости за лирическое отступление, мне хотелось выговориться, а хороших собеседников не подворачивалось лет сто, не меньше. Самое главное - графиня твоя сидит на чемоданах и готовится сорваться с места в любой момент.
      – Серьёзно? Откуда ты это узнал?
      – Слуги рассказали. Она их рассчитала. Заплатила денег до конца месяца и предложила искать новую работу через неделю.
      – Так-так, но она же калека, без ног. Ей обязательно нужна помощь.
      – А у неё есть помощник. Она его слугам старается не показывать, но шила в мешке не утаишь. Поговаривают, что они любовники.
      Я насторожился.
      – И что это за мужчина?
      – Слуги о нём мало что знают. Говорят, что, скорее всего иностранец. Невысокий, щупленький, смуглый. Я пытался проследить за домом, но окна всегда занавешены. Тебя интересовало, чем занималась графиня последние дней десять - так вот, она из дома не выходила, это подтверждают все слуги.
      – А этот мужчина?
      – Затворником его не назовёшь, несколько раз покидал особняк графини, а потом возвращался. Заметь, Гэбрил, он мог придти даже ночью и открыть дверь своими ключами.
      – А более точно сказать не можешь?
      – Скажем, четыре дня тому назад он заявился почти засветло.
      Четыре дня тому назад! В ту ночь была убита баронесса.
      – Тебе написать отчёт? - ковыряясь в зубах зубочисткой, спросил Подкова.
      – Не обязательно. Напишешь расписку о получении от меня денежной суммы, я включу её в список расходов для клиента, - я открыл бумажник.
      – Слушай, Гэбрил, - немного заискивающе попросил Подкова, - может, ты укажешь в этой расписке, что выдал мне сумму на четыре золотых больше, чем на самом деле. Мы эти деньги поделим с тобой пополам.
      – Нет, - твёрдо заявил я. - Я могу не рассказать клиенту всей правды, но обманывать его с деньгами никогда не стану.
      – Это всё твои дурацкие принципы? - скривился Подкова.
      – Они самые. А тебе, если ты и впредь хочешь работать на меня, тебе следует быть более щепетильным. Получай деньги.
      Я расплатился с Подковой, и он сразу ушёл, напевая под нос весёлый мотивчик. Если у нас с ним есть что-то общего, кроме профессии, так это полное отсутствие голоса и слуха.
      – Гэбрил, ты знаешь, о каком мужчине говорил Подкова? - спросила Лиринна.
      – Догадываюсь. Это Рив. Он обретается у графини, боится, что его найдут люди Броско. Единственное, что мне до сих пор не понятно: если вором и убийцей был парфюмер, то зачем ему понадобилась гномья статуэтка? Не вижу практической пользы. Стоило ли из-за неё убивать Болванчика?
      – Давай поймаем этого Рива и зададим ему эти вопросы? - предложила эльфийка.
      – Легко сказать, - хмыкнул я. - Если он засел в доме графини, нам потребуется армия, чтобы его оттуда выкурить.
      – Вспомни, что говорил Подкова: графиня сидит на чемоданах. Уверена, что её поспешные сборы связаны с Ривом. Она собирается удрать вместе с ним.
      – Я тоже так думаю, но мы не сможем караулить дом графини круглосуточно. Нас слишком мало, всего двое - ты да я.
      – А призрак?
      – А что призрак? Если мы попросим его проследить за домом графини, ему в любом случае понадобится время, чтобы оповестить нас, как только она сдвинется с места. Мы можем упустить беглецов.
      – А может мы сами вломимся к графине в особняк, чтобы схватить её за руку вместе с Ривом?
      – Ага, а она вызовет полицию, и мы тут же попадём в каталажку за незаконное проникновение в чужое жилище или что там для нас ещё придумает Морс.
      – Но ведь ты не будешь сидеть и ждать, сложа руки?
      Тут я вспомнил о предложении Броско. С бандитами связываться рискованно, но порой риск бывает оправданным.
      – Цель оправдывает средства, - вспомнил я старую пословицу, по слухам родившуюся в недрах королевской службы безопасности. - Я знаю, как ускорить побег графини и Рива.
      В глазах Лиринны засверкали золотые искорки.
      – Скажи как, и я тебя поцелую!
      – Мы спустим на Рива человека, которого он боится больше всего на свете. Есть в Капаче парень по имени Броско. Если он увидит Рива целым и невредимым, то быстро исправит это упущение. Где обещанный поцелуй? - я повернулся к эльфийке небритой щекой и был вознаграждён.
      Мы вышли из бара и пошагали в сторону конторы. Я планировал снова отправиться в Капач для того, чтобы обрадовать Броско. Иногда нам приходится идти на сделку с собственной совестью, но человек зарезавший Болванчика и, возможно, убивший баронессу и подставивший её мужа, не вызывал у меня жалости.
      Возле нашего здания стояла неприметная с виду чёрная закрытая карета. Из неё грузно соскочил на мостовую человек в дождевике и шляпе с полями. В руках у него была элегантная трость с отливающим серебром набалдашником.
      – Гэбрил Сухарь и Лиринна, частные сыщики? - сухо осведомился он, приподнимая большим и указательным пальцем шляпу за кончик.
      – Да, - мне сразу не понравилось его широкое лицо с непроницаемым взглядом. На вид я бы дал незнакомцу лет сорок. Высокий, широкоплечий, над верхней губой тонкая ниточка усиков. Бакенбарды делали его гораздо строже, чем он мог быть на самом деле.
      Я сдвинул брови и поинтересовался:
      – С кем имею честь?
      – Лейтенант полиции Колман, - представился человек с бакенбардами. - Не обращайте внимания на мой штатский костюм. Моё назначение произошло так быстро, что портной не успел сшить мундир, приходится ходить в гражданской одежде.
      – А где лейтенант Морс? - удивился я.
      – Полагаю, что находится под домашним арестом… пока, - бодрым голосом отрапортовал Колман.
      – А что случилось?
      Каюсь, что известие полицейского офицера сбило меня с толку. Я уже смирился с тем, что Морс будет висеть у меня за спиной до конца моих дней.
      – Я предлагаю сесть в мою карету и немного прокатиться. Там я вам сообщу, что случилось с вашим 'другом' Морсом, - я услышал в голосе офицера иронию. Кажется, он знал о наших с Морсом отношениях. - Дама, прошу вас первой, - сказал он, не дожидаясь нашего согласия, и подал Лиринне руку.
      Эльфийка оглянулась на меня, я утвердительно кивнул, тогда она, опираясь на полицейского села в карету.
      – Теперь вы, мистер Гэбрил.
      Я не стал дожидаться второго приглашения и последовал за Лиринной. Колман сел последним. Он приказал кучеру дать круг в сторону Торговой площади.
      – Минут через двадцать, я доставлю вас обратно, - улыбаясь, заверил офицер.
      Карета ехала медленно, пешком я бы преодолел это расстояние гораздо быстрее, но Колманн и не думал поторапливать кучера.
      – Мистер Гэбрил, я в курсе ваших сложных отношений с лейтенантом Морсом.
      – Сложных… - фыркнула Лиринна. - Морс спит и видит, как бы засадить Гэбрила за решётку.
      – С сегодняшнего утра у лейтенанта Морса будут иные заботы, - заверил Колман. - Этой ночью он заступил в дежурство по тюрьме. Из-за его халатности сбежал особо опасный преступник - хорошо вам знакомый лорд Риторн по кличке Мясник. У нас есть подозрения, что Морс специально способствовал побегу. Лейтенант временно отстранён от занимаемой должности и посажен под домашний арест. Идёт служебное разбирательство. Я временно исполняю обязанности лейтенанта Морса.
      Понятно. Вот как Морс отработал долг перед Толстым Али - устроил побег Мяснику и лишился эполет.
      – Кем вы были раньше, Колман?
      – Сержантом. Сегодня меня повысили.
      – Поздравляю.
      – Спасибо. Жаль, что моя карьера строится на ошибках других людей.
      Впервые вижу совестливого копа. А может он, таким образом, хочет вызвать меня на откровенность? Зря старается, на меня эти приёмчики давно уже не действуют.
      – Ну а мы зачем вам понадобились? - спросил я.
      – Вы у меня в разработке, - сообщил Колман.
      – Да? И по какому делу? - изумился я.
      – По делу об убийстве дрессировщика крыс по кличке Болванчик, - пояснил коп. - Есть свидетели, которые видели вас возле его дома. Это произошло незадолго до того, как дрессировщика нашли мёртвым.
      – Вот как! И кто эти свидетели?
      – Рыбаки, живущие на старой набережной. Вы их избили.
      – Я?
      – Да. Напали ни с того ни с сего на четырёх мирных жителей, стали их избивать… - улыбаясь, изрёк Колман.
      – Сразу на четырёх… - протянул я, догадываясь, к чему клонит Колманн.
      Очевидно, он имеет в виду субчиков, замысливших меня ограбить по дороге к дому Болванчика. Я тогда хорошо намылил им шею. Возможно, кто-то из них работает полицейским осведомителем. Неплохое прикрытие, позволяющее безнаказанно опустошать чужие кошельки. Иногда…
      – Да, сразу на четырёх. Откуда у вас такая агрессия? Послевоенный синдром?
      – Он самый. Когда я в первый раз вернулся с войны, то отлупил одной левой половину городской полиции. Второй раз я перенёс гораздо легче.
      – Не смешно, Гэбрил. Один из потерпевших рыбаков следил за вами и видел, как вы входили в дом Болванчика. Он хорошо знал убитого и заинтересовался: зачем это вы навестили дрессировщика. Как только вы покинули дом Болванчика, следивший за вами человек, вошёл внутрь и сразу обнаружил труп. Он попросил случайного прохожего вызвать полицию, а сам отправился за вами и сумел установить вашу личность. К сожалению, рыбак долго колебался, прежде чем принять сообщить о вас в полицию.
      – Думаю, что на самом деле, этот тип хотел меня шантажировать, но, поскольку я не сидел на одном месте, то поймать меня ему было трудно. Потом он на чём-то погорел и попал в полицию, где и сдал меня в обмен на свободу или смягчение наказания, - чеканя каждый слог, произнёс я.
      – Ну, почти так, - неохотно согласился Колман. - В любом случае, его показания могут послужить основанием для вашего ареста.
      – Я нашёл Болванчика мёртвым.
      – Возможно, но вы не сообщили в полицию.
      – Я не хотел рисковать. Морс не стал бы меня слушать и сразу бы обвинил в убийстве.
      – Я могу сделать это не хуже лейтенанта Морса, - заметил Колман. - Но у меня другие планы.
      – И какие же? - нахмурился я.
      – Сейчас всё узнаете, - сказал коп. - У меня было мало времени, но я всё же навёл о вас справки и узнал, что ваша репутация выше всяких похвал. Вы считаетесь человеком честным и надёжным. У вас хороший послужной список. Вы не раз распутывали сложные дела и сухим выходили из воды. Мне это по вкусу. Начальство обещало, что место лейтенанта Морса останется за мной, если я повышу раскрываемость на этом участке. Мне надоело ходить в сержантах, это мой шанс подняться вверх по карьерной лестнице. Я кручусь как белка в колесе, хронически не успеваю и нуждаюсь в помощи, поэтому я хочу, чтобы вы мне помогли.
      – Каким образом? - удивился я.
      – Проявите профессиональные качества, найдите мне убийцу Болванчика к концу этой недели. Тогда я вас вычеркну из списка подозреваемых.
      – А если я не уложусь к данному сроку?
      – Тогда вы станете одним из кандидатов на роль убийцы.

В которой мы ловим Рива

 
      Колман высадил нас перед офисом, как и обещал.
      – Помните мои слова. Гэбрил. Я могу сделать с вами то, что не удалось Морсу.
      Потом он уехал. Мы с эльфийкой остались вдвоём.
      – Что скажешь, милый? - спросила Лиринна, когда полицейская карета скрылась за поворотом.
      – Скажу, что попал как кур в ощуп, - отозвался я. - Колман хочет, чтобы я таскал для него каштаны из огня.
      – И ты пойдёшь у него на поводу?
      – Придётся, - вздохнул я. - Если меня арестуют - с гномом и бароном фон Глерном будет покончено.
      – А с тобой, милый? - участливо спросила Лиринна.
      – Со мной тоже. Весёлый у нас получается разговор…
      – Весёлый, - кивнула эльфийка. - Поездка в Капач отменяется?
      Я покачал головой.
      – Нет, конечно, но нам придётся поспешить. Ты бывала в Капаче?
      – Ни разу. Я вообще мало где бывала, - вздохнула эльфийка.
      – Ну, так я это быстро исправлю. Тебе там понравится. Неплохой городишко с милыми жителями, если не обращать внимания на приезжих парней из Лютании. Я бы пожил в нём на старости.
      – А кто присмотрит за домом графини? - озабоченно поинтересовалась Лиринна.
      – Попросим призрака. Ему всё равно нечем заняться.
      Мы поднялись в офис, где нас ждал скучающий призрак.
      – Ну, наконец-то. Я уже совсем извёлся. Где вы пропадали? - в его голосе звучали чуть ли не материнские нотки.
      – Завтрак оказался перенасыщен событиями, - пояснил я. - Кажется, я становлюсь самым популярным человеком в городе. Полиция хочет пришить мне почти все последние убийства.
      – Морс? - сухо спросил призрак.
      – Нет, какой-то новый коп по фамилии Колман. Он спит и видит себя лейтенантом. Считает, что только я могу помочь ему сохранить это место, причём фантазия подсказывает ему только два способа: либо я нахожу убийцу Болванчика, либо сам становлюсь обвиняемым.
      – Какой вариант для тебя предпочтительнее?
      – Шутишь? Мне не нравятся оба, однако на свободе я чувствую себя гораздо комфортней, поэтому займусь поисками убийцы.
      – Я могу чем-нибудь тебе помочь?
      – Да, приведи мне того типа, что кокнул Болванчика.
      – Я даже не знаю, кто он, этот твой Болванчик, а ты хочешь, чтобы я нашёл тебе его убийцу.
      – Извини, я просто пошутил. Болванчик - это тип, который якшался с крысами. Одна из них воровала для него разные вещи.
      – В том числе и у твоего клиента?
      – Да. Недавно крыса спёрла очень ценный предмет, стоимостью в жизнь. Мой клиент умрёт, если я не разыщу пропажу.
      – Ну а Болванчик?
      – Его убрали. Очевидно как ставшего ненужным, чтобы избежать лишних свидетелей.
      – То есть если ты найдёшь убийцу Болванчика, то найдёшь и украденный предмет?
      – Во всяком случае, мне хочется на это надеяться.
      – Тогда вернёмся к тому, с чего начали. Чем я могу тебе помочь?
      – Надо проследить за одним домом… - начал я.
      Барона Отто фон Бомма долго уговаривать не пришлось. Он выслушал мои указания и растворился в солнечных лучах, пронизывавших мой офис.
      – А ведь ему это нравится, - заметила эльфийка.
      – Конечно, нравится. Ничего удивительного: так он чувствует свою причастность к миру живых, - согласился я.
      Наш призрак не захотел отправляться на тот свет, здесь ему гораздо интересней. Туда (вы понимаете, что я имею в виду) он сможет попасть в любой момент. В нашем мире его не держит ничего, кроме жажды приключений. Кроме того, я подозреваю, что дух барона побаивается загробного мира. Тут как-то привычней, пускай покойному Отто фон Бомму и приходится выступать в несколько ином качестве.
      Дилижансы в Капач ходят с утра и до позднего вечера с интервалом в три часа. Проблем с билетами не возникло, и мы сели на ближайший рейс. Я купил газету с кроссвордами и отгадывал их почти до самого конечного пункта. Лиринна всю дорогу продремала у меня на плече. Это была самая приятная поездка в моей жизни! Единственное, что её омрачало - назойливые мысли о том, что я сплоховал и позволил идти по моим следам человеку, который в последствии навёл на меня полицию. С другой стороны - каждый из тех, кто занимается частным сыском, знает: хвост, пусть даже самый не профессиональный, засечь сложно. Да что там сложно - практически невозможно. Мало кто из нас оглядывается через плечо каждые тридцать секунд. Я - не исключение.
      Бандиты сидели по домам, на нас никто не нападал. Дилижанс едва не развалился, но всё же доставил пассажиров к станции. Я был рад, что никто нам не докучал на протяжении всей поездки.
      Городок выглядел безжизненным, если не считать шавки с обрубленным хвостом. Она подбежала к нам и ткнулась мокрым носом по очереди в мои ботинки и сапоги эльфийки. Ошейника у собаки не было, но я не горел желанием пригреть бездомное животное. В конце концов, я живу ничуть не лучше её. У меня тоже нет дома, и ночую я на раскладушке у себя в конторе.
      Эльфийка потрепала собачку по шёрстке.
      – У тебя есть с собой что-нибудь из еды?
      Я развёл руками:
      – Как-то не подумал.
      – Тогда купи что-нибудь собачке. Она голодная.
      – Я и сам не прочь пожевать.
      – Тогда пойдём обедать, здесь же должен быть буфет.
      Собака увязалась за нами. Чтобы от неё отделаться, пришлось купить две порции сосисок в тесте. Мне кажется, что она рассчитывала на большее…
 
      Броско сказал чистую правду. Стоило мне сделать в Капаче один шаг, и ему об этом сразу стало известно. Воздух здесь какой-то особенный что ли?
      Мы зашли в станционный буфет и заказали по чашечке кофе. Пока буфетчик обжаривал зёрна, Лиринна и я принялись за изучение меню. Мы не успели продвинуться дальше второй строчки: перед нами возник Кристиан. Потрясающая оперативность: с момента нашего приезда в город прошло не больше десяти минут.
      – Привет! - откликнулся я, завидев мрачное лицо Кристиана.
      В ответ раздалось что-то среднее между звуком засорившейся водопроводной трубы и бурчанием в животе. Возможно, так звучит 'здравствуйте' по-лютански.
      – Присоединишься? - предложил я.
      – Некогда, - пробурчал он. - Броско просил доставить вас к нему без проволочек. Кстати, кофе в этом буфете - натуральные помои. Ни вкуса, ни запаха, одна подкрашенная водица. Босс угостит вас настоящим лютанским крепким кофе. Если захочет, конечно…
      – Так ты попроси его, тебе он не откажет, - откликнулся я. - Собирайся, Лиринна. Пойдём, испытаем на себе гостеприимство мистера Броско.
      Багажа при нас не было, поэтому сборы не заняли много времени. Я оставил буфетчику утешительный приз в два медяка, похоже, это составит весь его дневной заработок. На улице стоял открытый экипаж.
      – Это за нами? - удивился я.
      – Да, - подтвердил Кристиан. - Босс не хочет терять ни минуты.
      Кучера не было, вместо него на козлы сел Кристиан. Мы с эльфийкой разместились за его спиной на жёстких сиденьях.
      – Н-но, поехали, - крикнул лютанец, трогая с места.
      Лошадка взмахнула хвостом и резво потащила экипаж по разбитой мостовой.
      Солнце давно перевалило за полдень, ходя до наступления настоящего вечера оставалось ещё несколько часов. Мэрия городка мало заботилась об удобствах для путников, дороги в Капаче напоминали стиральную доску.
      Большое некрасивое здание из бурого кирпича выросло после того, как экипаж перебрался через канаву, наполненную по края зловонной жижей, и поднялся на пригорок. Со всех сторон оно было окружено высокой стеной и напоминало крепость в крепости. Мы подъехали к закрытым воротам, однако те распахнулись в мгновение ока, когда Кристиан, не вставая со своего места, что-то гортанно выкрикнул.
      Экипаж въехал внутрь. Нас встречал ещё один лютанец, толстый и плешивый. Благодаря маленькому росту и необъятному животу он смахивал на шар для игры в гольф. Мы соскочили на землю и огляделись по сторонам. Хозяева этого подворья позаботились о том, чтобы расчистить пространство от хозяйственных построек. Вокруг были только голые стены, ни одного сарая или захудалого курятника. Осталось залить открытое пространство бетоном и играть на нём в мяч.
      – Идите за мной, - сказал плешивый. - Броско ждёт вас.
      Кристиан остался снаружи. Лиринна посмотрела на меня с опаской. Я подмигнул ей: дескать, всё в порядке и пошёл за плешивым слугой. Эльфийка старалась не отступать от меня ни на шаг.
      Броско сидел в старинном кресле с высокой и широкой спинкой рядом с не растопленным камином. Ноги у лютанца были укрыты пледом: холодный воздух в комнате наводил на мысли о том, что дом этот не прогревается даже в летнюю жару. С правого боку от кресла лежала огромная пятнистая собака - не чета той шавке, что встречала нас на станции. Стоило нам войти, как псина оскалила зубы и зарычала. Шерсть на её холке вздыбилась.
      – Спокойно, Робби, спокойно, - тихо произнёс Броско, поглаживая пса по вставшему загривку. - Это гости.
      Собака перестала рычать, но даю голову на отсечение, что она вцепится мне в горло, стоит только сделать хотя бы одно неосторожное движение. Из таких псин получаются превосходные телохранители. Быстрые, преданные и надёжные. Не то, что люди…
      – Не хотите чего-нибудь с дороги? - словно радушный хозяин осведомился Броско.
      – Кофе, пожалуйста, - попросил я.
      – Мадмуазель? - Броско перевёл взгляд колючих глаз на эльфийку.
      – Тоже кофе, - тихо сказала Лиринна.
      – Жобер, распорядись насчёт кофе, - приказал Броско плешивому слуге. - Мне ничего не надо.
      Кроме кресла в комнате стояли ещё два дивана с маленькими изогнутыми деревянными ножками.
      – Присаживайтесь, пожалуйста, - предложил Броско.
      Мы с Лиринной сели на один диван. Эльфийка снова прижалась к моему плечу. Я ободряюще стиснул её ладошку.
      – Пока Жобер занимается вашим кофе, в нашем распоряжении имеется несколько минут, - сказал лютанец, поглаживая собаку. - Простите мои дурные манеры. Я не представился даме и сам не имею чести знать её имени.
      – Даму зовут Лиринна, - сообщил я. - Она мой партнёр. Мы вместе владеем частным детективным агентством. А это мистер Броско, наш возможный союзник.
      Лютанец опустил подбородок вниз.
      – Очень приятно, мадемуазель Лиринна.
      – Взаимно, мистер Броско.
      – Ваш спутник сообщил, что вы владеете детективным агентством. Необычное занятие для столь очаровательной девушки, - заметил Броско.
      Надо же, а мы ведь можем быть ещё и галантными, подумал я.
      – Что тут такого необычного? - удивилась эльфийка. - Я слышала, что в вашей стране женщины сражаются в одних рядах с мужчинами.
      Из-за вечных государственных потрясений в Лютании остро стоит демографическая проблема. Мужчин катастрофически не хватает. Немудрено, что многие занятия, традиционно считавшиеся мужскими, теперь успешно осваивают представительницы слабого пола.
      – Да, вы напомнили мне о моей несчастной родине, - грустно вздохнул Броско. - Здесь, на чужбине, нам её так не хватает. Я постоянно чувствую приступы ностальгии. Проклятые аристократы вынудили нас спасаться бегством и искать убежище в вашей стране.
      – Насколько мне не изменяет память, не так давно республиканцы поступили с аристократами аналогичным образом, - заметил я. - Семья Рива перебралась в Капач не от хорошей жизни.
      – Простому народу надоело терпеть издевательства и унижения от дворян. Мы свергли ненавистного короля, чтобы подарить людям свободу.
      Это была ни к чему не обязывающая болтовня. На самом деле вместо одних негодяев на шею народа сели другие. Не лучше и не хуже. Обычная ситуация.
      – Я не люблю политику, - сказал я. - Это тот же грабёж, правда, под прикрытием мишуры из высоких идеалов и бесполезных лозунгов. Давайте лучше поговорим о парфюмере. Мы приехали к вам, чтобы поделиться ценной информацией. Деньги нам не нужны. Взамен, я попрошу вас о кое-каких услугах.
      – Вы знаете, в какой норе прячется этот негодяй? - осведомился Броско.
      Рука, поглаживавшая пса, напряглась. Лютанец зажал в ладони кусочек собачьей шерсти, но верная псина даже глазом не моргнула.
      Я кивнул:
      – Думаю, что да. Он скрывается в столице.
      – Мы отправляемся туда немедленно, - громко объявил Броско.
      Похоже, мне не доведётся попробовать на вкус, каков он знаменитый кофе по лютански. Жаль.
      Мы вышли из дома и стали наблюдать, как Броско раздаёт направо и налево команды. Он напомнил мне полковника Брегеля. Тот тоже любил докучать подчинённым ненужными напоминаниями. Второго такого перестраховщика нужно было ещё поискать.
      Броско взял с собой Кристиана и ещё двух неразговорчивых парней с невыразительными лицами. В авангарде этой армии были мы с Лиринной.
      – Каковы ваши планы? - спросил Броско, когда до столицы оставалось не больше десяти километров.
      – Выманить парфюмера из укрытия. Вам и вашим людям придется помелькать на улице возле дома графини. Это заставит Рива и его сообщницу дать дёру. Вряд ли они отважатся отсиживаться за стенами особняка. Рив знает, что вы не остановитесь перед штурмом, поэтому попробует сбежать, улучив удачный момент. В этот момент мы и возьмём его за жабры.
      – А какой ваш интерес в этом деле?
      – Рив замешан в очень нехорошей истории.
      – Алименты…
      – Алименты здесь не при чём. Я вас тогда обманул.
      – Я так и понял, - хмыкнул Броско. - Знаю я вашу породу…
      – Работа такая, - пожал плечами я. - Сейчас мы играем на одной стороне. Я хочу, чтобы вы помогли мне расколоть парфюмера. Он может пролить свет на ряд загадочных убийств.
      – Это всё?
      – Нет, но я вернусь к нашему разговору позже. Сейчас не самое подходящее время.
      Если честно, я уже начинал жалеть о том, что решил воспользоваться услугами Броско. Однако на кону стояли жизни не только мастера Тага и барона, но и моя собственная, поэтому я отбросил все сомнения. Жак Рив должен получить по заслугам.
      Компания Броско остановилась в небольшой гостинице, расположенной неподалёку от особняка графини - максимум полчаса неспешной ходьбы. При гостинице имелась маленькая харчевня, и я оставил лютанцев набивать там брюхо, а сам отправился к призраку, караулившему особняк в котором прятались Рив и графиня. Лиринна пошла со мной. Сдаётся мне, что домой этой ночью ей уже будет не попасть. Я намеревался форсировать события. Мне во что бы то ни стало, хотелось выгнать парфюмера из надёжного укрытия.
      – Милый, ты не боишься, что кто-то вмешается и испортит твои планы? - спросила Лиринна по дороге.
      – Я каждую минуту жду от Броско пакостей, но он пока мой единственный союзник. Это тот случай, когда хватаешься за соломинку, - вздохнул я.
      Призрак нашёл меня сам. Он коснулся холодной рукой моего плеча, и я едва не взвыл. До сих пор не могу привыкнуть к его манерам, заключающихся во внезапных исчезновениях и столь же внезапных появлениях.
      – Я был там, Гэбрил, - зашептал барон мне на ухо. - В доме никого нет, кроме графини и мужчины невысокого роста, очень щуплого и худого. Он не кажется мне опасным.
      – Это заблуждение. На его совести кровь нескольких человек. Лиринна тоже с первого взгляда не кажется опасной, - заметил я.
      Эльфийка, услышав своё имя, усмехнулась. В драке она стоит десятерых. Эльфийский клест - серьёзная вещь. В наше первое знакомство Лиринна практически спасла мою шкуру и всё потому, что её папа - Лигрель с самых ранних лет учил дочку разным приёмчикам. Надо отметить, что боец из эльфийки получился первоклассный.
      Окна из особняка графини выходили на бульвар. По улице уже начинали прохаживаться праздные прохожие. Обычно здесь немноголюдно, так что Броско и его парни быстро привлекут к себе внимание обитателей особняка.
      Призрак остался на посту, заверив, что глаз не спустит с дома графини. Мы вернулись в харчевню и застали там следующую картину: лютанцы сидели за двумя сдвинутыми вместе столами, заставленными бутылками с вином и метровыми подносами с едой и горланили песни. Немногочисленные посетители робко жались по углам. Хозяин забегаловки с ужасом ждал, когда начнётся разгром его заведения: дело шло к драке.
      – В чём дело, Броско? - возмутился я. - Твои люди пьяны.
      – Всё в порядке, - отозвался лютанец.
      Он окинул меня мутным взглядом:
      – Мои парни давно не вырывались в большой город. Ты не знаешь лютанцев. Они немного расслабились, но придут в себя в любое время.
      – Это время наступило, - заверил я.
      Броско сразу посерьёзнел.
      – Эй, парни, отрывайте задницы от скамеек. Будем пить вино после небольшой прогулки.
      Он подошёл к владельцу харчевни и сунул ему в руку смятую пачку купюр.
      – Держи. Этого должно хватить. Сдачи не надо.
      Владелец рассыпался в благодарностях, но Броско его уже не слушал. Мы вышли из харчевни, и я с облегчением вздохнул, увидев, что лютанцы не только крепко стоят на ногах, но и держатся так, словно не пили ничего крепче молока.
      – С чего начнём? - спросил Броско.
      – Организуйте маленькое представление перед окнами его дома, - попросил я. - Пошумите немного, привлеките к себе внимание. Жак на это клюнет и постарается поскорее унести ноги. Как только он высунет нос из особняка, мы его сразу прихватим.
      – Мы не актёры, мы бойцы, - обиделся Броско. - Если хочешь, мы возьмём этот особняк штурмом и плевать на всю вашу полицию. Что скажете, парни?
      – Верно, - зашумели в ответ молодчики. - Подумаешь, полиция…
      Ситуация выходила из-под контроля. Это меня не устраивало.
      – Постойте, - взмолился я. - В ваших головах гуляет хмель. Это он говорит за вас. Зачем вам лишние неприятности? Здесь не провинция, столица - огромный город. Наши полицейские нерасторопны, они медленно запрягают и медленно ездят, но справиться с вами для них плёвое дело. Не подвергайте собственные жизни опасности. Всё, что я от вас требую - это разыграть небольшую сценку, пошуметь. Будьте естественны. Вам понравится.
      – Ладно, уговорил, - устало согласился Броско. - Но сам я принимать участия в этом лицедействе не буду. Кристиана и двух моих парней тебе, Гэбрил, хватит?
      – А Рив знает Кристиана в лицо?
      Броско усмехнулся.
      – Ооочень хорошо знает… - протянул он.
      – Тогда хватит.
      Я сам назначил себя режиссёром маленького спектакля. Стоит отметить, что лютанцы быстро вошли во вкус. Они продолжили с того места, на котором я их прервал. Трое подвыпивших парней принялись орать на всю улицу народные песни, в их исполнении больше похожие на рёв, издаваемый раненными слонами, цепляться к прохожим и изрыгать ужасные сквернословия. Нужно быть мертвецом, чтобы не услышать устроенной ими какофонии. Жители близлежащих домов запомнили этот вечер надолго. Кто-то побежал за полицией.
      – Гэбрил, сюда движутся копы. Их больше десяти, - сообщила Лиринна, которую я оставил наблюдать за подступами к бульвару.
      – Броско, убирайте своих людей. Им грозит неприятность.
      Броско просигналил Кристиану, и, ломавшие дотоле комедию, лютанцы скрылись. Они как раз успели ретироваться до появления усиленного полицейского наряда. Копы обнаружили опустевший бульвар и затрусили обратно.
      – Теперь Рив точно знает, что его враги бродят поблизости, - довольно заключил я. - Это подвигнет его принять срочные меры и поскорее унести от сюда ноги.
      – И когда он смоется? - спросил Броско.
      – Возможно, уже этой ночью.
      – Пусть поторопится. Я успел по нему соскучиться, - ухмыльнулся Броско, предвкушая скорую расправу.
      Я невольно сглотнул слюну, увидев кровожадное выражение на его лице. Больше всего он в это мгновение походил на вождя дикого племени, приготовившегося к ритуалу человеческого жертвоприношения. На минуту я почувствовал угрызения совести, однако потом вспомнил о гноме и том, что его ждёт. Вспомнил о лейтенанте Колмане, об его обещании сделать меня виноватым в убийстве Болванчика. Лекарство подействовало моментально. Через секунду совесть как рукой сняло.
      Мы просидели в засаде весь вечер и половину ночи в напрасном ожидании. Возникло такое ощущение, будто Рив знал о ловушке и специально мотал нам нервы. С него станется!
      Было прохладно. Лютанцы грелись вином, по очереди прикладываясь к фляжке, предусмотрительно захваченной Кристианом в харчевне. Я отдал Лиринне свой плащ, а сам время от времени разминал замёрзшие конечности. Броско предложил мне отхлебнуть из фляжки, но я ответил отказом: предпочитаю, чтобы голова оставалась свежей.
      Часа в три ночи столица засыпает. На улицах нет прохожих. Стоит идеальная тишина, нарушаемая только пением сверчков. Не слышно лая собак, и воя загулявших котов и кошек. Даже патрульные полицейские, в чью обязанность вменено совершать регулярные обходы ночных проспектов, не спешат выполнять свой долг, предпочитая коротать темноту в дежурках или круглосуточных кабаках. Время самое подходящее для того, чтобы незаметно покинуть жилище.
      Так думал я, и мысли мои передались Риву. Раздался чуть слышный скрип плохо смазанной двери. Две фигуры появились на пороге, огляделись и крадущейся походкой, словно воры, стали медленно удаляться от крыльца. Я растерялся. Если одним из беглецов мог быть Рив, то кто второй? Графиня в лучшем случае могла передвигаться на костылях. Так говорила Лиринна.
      Дорогу беглецам преградили четверо лютанцев - это Броско повёл своих бойцов в атаку. Мы с Лиринной тоже покинули укрытие и подобрались поближе к месту разворачивавшейся драмы.
      На беглецах были просторные, скрывающие контуры фигуры, коричневые куртки, с низко надвинутыми капюшонами, открытыми взору оставались только подбородки. Каждый нёс в руках дорожную сумку. Я надеялся, что в одной из них покоилась украденная статуэтка.
      Захваченные врасплох беглецы растерялись. Устрашающий вид лютанцев словно пригвоздил их к земле. Они не делали попыток сбежать, стояли как вкопанные, не выпуская сумок из рук.
      – Попались голубчики, - щёлкнув пальцами, произнёс Броско с торжественными интонациями в голосе. - Кто из вас Рив?
      Ответом ему стало молчание. Фигурки беглецов съёжились как кожа на солнце.
      – Не хотите отвечать, не надо, - нахмурился Броско. - Сами справимся. Сейчас мы узнаем, кто из вас кто… Кристиан, - позвал Броско.
      – Один момент, босс, - отозвался Кристиан.
      Он выступил вперёд и протянул руку, чтобы сдёрнуть с ближайшего беглеца глубоко надвинутый капюшон.
      Вжик! Лезвие ножа сверкнуло как молния. Кристиан удивлённо схватился за горло. Я увидел, как сквозь сжатые пальцы потекли струйки крови. Он захрипел.
      – Что с ним? - вскрикнула Лиринна.
      Нашего замешательства хватило на то, чтобы ударивший ножом беглец рванул с места как лошадь на скачках. Броско гневно закричал.
      – Он мой, - крикнул я, бросаясь за убийцей. - Лиринна оставайся здесь.
      Я не люблю бегать. Умники-профессора утверждают, что бег полезен для здоровья. Хотел бы я выслушать, как они повторят свои слова после десятикилометрового кросса по пересечённой местности. Уверен, что большинство из них хватит удар ещё на середине дистанции.
      Нам пришлось пробежать полквартала, прежде чем человек в капюшоне понял, что ему от меня не уйти. Мне сразу показалась странной его манера передвигаться, казалось, что у него не гнутся ноги в коленях, но это не мешало беглецу развивать приличную скорость. Однако я всё равно был быстрее. Дистанция между нами сокращалась.
      Человек в капюшоне остановился и крутанулся на каблуках. Я едва успел отпрянуть назад. Это было весьма предусмотрительно с моей стороны: перед глазами мелькнуло острое как бритва лезвие ножа. Неудача не остановила нападавшего: последовал новый выпад ножом, потом ещё и ещё… Малый умел обращаться с холодным оружием. Мне пришлось попотеть. Я попробовал выбить нож ногой, едва не порезался, но в результате только отбросил руку убийцы. Это заставило его активизировать действия. Он нанёс несколько молниеносных выпадов. Я только чудом сумел от них уклониться.
      Сзади послышался грохот чьих-то шагов. Это мчалась Лиринна. Волосы её развевались по сторонам, в лунном свете она напоминала ведьму, на лице застыло сосредоточенное выражение. Не добежав до нас трёх шагов, эльфийка взмыла в воздух, и в прыжке ударила убийцу в грудь сразу двумя ногами. Его снесло с места словно ураганом. Он свалился на мостовую в пяти метрах от эльфийки и распластался как тряпичная кукла. Это был удар, нанесённый с чудовищной силой. Я испугался, что эльфийка перестаралась, и первым делом проверил у беглеца пульс.
      Эльфийка стояла рядом. Её грудь ритмично опускалась и поднималась в такт дыхания, девушка раскраснелась и тяжело дышала. Она не на шутку испугалась за мою жизнь и теперь переживала эмоциональный шок. Мне захотелось её обнять, и я не преминул этим воспользоваться. Мы на миг слились в одно целое.
      – Спасибо, - поблагодарил я. - Ты снова меня спасла.
      Я смотрел в её глаза и улыбался. Это как омут, в который затягивает всё глубже и глубже. И как же я мечтал оказаться на самом его дне
      – Спасение твоей жизни стало входить у моей семьи в привычку, - усмехнулась эльфийка. - Как там беглец?
      Мне не хотелось возвращаться с небес на землю.
      – Не беглец, беглянка, - пояснил я, поднимая капюшон.
      Сообразить это не составляло большого труда - уж больно тонкой и женственной была рука, на которой я пытался нащупать пульс.
      – Надо же! - воскликнула эльфийка. - Ты прав - это женщина. Она жива?
      – Да. Скоро придёт в себя. Как ты думаешь, кто это?
      – Графиня?
      – Она самая.
      Я узнал лицо, изображённое на дагерротипе. Всё та же аристократическая красота, с годами ставшая ещё ослепительней и… холодней. Глаза у женщины закатились, но дыхание было ровным. Она словно спала. Каким же тяжёлым будет пробужденье.
      – Если это графиня, то, как она могла бегать? - изумилась эльфийка. - Она же безногая.
      – Не совсем.
      На графине были брюки. Я схватился за край брючины и потащил вверх. Ага! Так я и думал - протезы. Две деревяшки, прикреплённые к ноге кожаными ремнями. Вот почему мне её бег показался странным.
      – Но она никому не говорила, что носит протезы, - удивилась эльфийка, смотревшая на графиню чуть ли не с суеверным ужасом.
      – Очевидно, ей было что скрывать, - у женщины, которая лихо владеет ножом и без зазрения совести перерезает глотки, должно быть полным полно скелетов в шкафу.
      – Давай проверим, что у неё в сумке, - предложила эльфийка.
      – Надеешься найти в ней Ган-Ли?
      – Конечно.
      – Тогда пожелай мне удачи.
      Я склонился над сумкой и стал в ней лихорадочно рыться. Под руку попадались различные женские тряпки и абсолютно ненужные на первый взгляд вещи. Я отгрёб в сторону кучу всякой мелочи, что берёт с собой любая представительница слабого пола, вне зависимости от возраста, собираясь в дорогу, протяжённостью больше ста метров. На самом дне лежали деньги на сумму в тысячу золотых рилли. В глазах Лиринны появился вопрос. Я отрицательно мотнул головой. Это не наши деньги, что-то не позволяло мне их присвоить. Пускай остаются в сумке. Я перерыл всё, но статуэтки так и не нашёл.
      – Ничего нет, - с досадой произнёс я. - Проклятье!
      – Возможно, она в сумке у парфюмера, - предположила эльфийка.
      Мы не сомневались, что вторым беглецом был Рив.
      – Давай сходим, проверим.
      Женщина застонала. Она постепенно приходила в чувство, но самостоятельно передвигаться не могла. Мы подхватили её под руки и поволокли на то место, где погиб Кристиан. Весила она не больше пёрышка.
      Нас ждали. Тело Кристиана покоилось внутри экипажа, на котором мы прибыли из Капача. Парфюмер стоял бледный как смерть. Он не сводил испуганного взгляда с Броско, поигрывавшего куском верёвки, длиной с полметра.
      – Это та, что убила Кристиана? - спросил лютанец, увидев нашу добычу.
      – Да.
      – Она мне нужна, - твёрдо заявил Броско.
      – Мне тоже, - сказал я. - Я ищу одну вещь, которую украли эти двое.
      – Что за вещь? - с любопытством спросил Броско.
      Мне не хотелось говорить вслух о талисмане гномов. Возможно, Броско и его компания смогут использовать пропажу Ганн-Ли в своих интересах: скажем, примутся шантажировать несчастного мастера Тага, поэтому я проигнорировал вопрос и обратился к насмерть перепуганному Риву:
      – Где вещь, которую для вас стащила крыса Болванчика?
      – Я не знаю, о чём вы говорите, - едва шевелящимися губами прошептал парфюмер. - У нас при себе только личные вещи и деньги.
      – Врёшь, - Броско не погнушался двинуть ему кулаком в челюсть. Голова Рива дёрнулась в сторону. Из разбитой губы потекла струйка крови.
      – Я бы не стал лгать на твоём месте, - предупредил Броско. - За тобой и так приличный должок.
      Рив задрожал. Он только что увидел собственную могилу.
      – Будь молодцом, не заставляй нас развязывать тебе язык, - грозно произнёс Броско. - Это будет больно… очень.
      – Я всё расскажу, - пролепетал Рив. - Только не убивайте.
      Броско ухмыльнулся. Рот его резко сжался, на скулах заиграли желваки.
      – Мой брат тоже не хотел умирать.
      – Подождите, Броско. Рив скоро будет в полном вашем распоряжении, - сказал я.
      Лютанец посмотрел на меня со злостью, потом всё же сумел сдержать нахлынувшие и чувства и уступил:
      – Хорошо, Гэбрил, он твой.
      – Спасибо, - я повернулся к Риву. - Повторяю свой вопрос: где тот предмет, что украла для вас крыса Болванчика?
      – Там, в моей сумке, завёрнут в тряпицу, - медленно произнёс Рив. - Если хотите, я покажу.
      – Не надо, - сказал я. - Как-нибудь справлюсь.
      В сумке действительно находился продолговатый предмет, завёрнутый в серую тряпицу. Я развернул её и обомлел. Всё было напрасно!
      – Что это? - вопрос сам вырвался из моей груди.
      – То, о чём вы меня спрашивали, - с удивлением произнёс Рив. - Именно эту штуку спёрла для меня крыса.
      Передо мной был металлический предмет по форме напоминающий кость. Мне показалось, что он весь сделан из золота. С торцов его украшали драгоценные камни величиной с пуговицу от пальто. Меньше всего он походил на статуэтку Ган-Ли. Бедный мастер Таг. Кажется, мы пошли по ложному следу.
      – Это не то, что мне надо, - хрипло выдавил я из себя. - Может быть, было что-то ещё?
      Броско насупил брови. Это подействовало.
      – Болванчик и его крыса для нас украли только этот предмет, - заикаясь, пролепетал Рив. - Клянусь, больше мы его ни о чём не просили.
      Я проверил содержимое его сумки несколько раз, вывернул на изнанку, вспорол прокладку ножом. Статуэтки в ней не было. Поднялся, обыскал парфюмера, похлопав по всем карманам. Результат тот же: Ган-Ли не нашлось. Я снова вернулся к допросу Рива, потряс у него перед глазами 'костью' и угрожающе спросил:
      – Что это такое?
      – Отстань от него, Гэбрил, - вдруг снизошёл до ответа дотоле молчавший Броско. - Сразу видно, что ты не лютанец. Любой из нас скажет, чем ты тут трясёшь.
      Я не был лютанцем, поэтому ничего не знал.
      – Это регалии императорского дома Лютании, - пояснил Броско. - Ваши войска захватили их как трофей во время прошлой войны и хранили в качестве экспоната в королевском музее. Ты воевал, Гэбрил?
      – Да!
      Я принимал участие в той схватке. Дикие Псы стояли в первых рядах. Была дерзкая атака на позиции лютанцев, во время которой нам удалось отбросить врага и захватить его обоз, в нём находились и регалии императорского дома. Кто-то из военачальников Лютании предполагал, что они принесут удачу, но она, как капризная дама, оказалась на нашей стороне.
      Броско продолжил:
      – Любой из наших роялистов душу бы продал за то, чтобы вернуть регалии на родину. Не так ли, Рив?
      Парфюмер кивнул.
      – Но я ничего не слышал о пропаже из музея, - изумился я.
      – А ты и не мог ничего об этом слышать, - вступила Лиринна. - Их украли незадолго до твоего увольнения из армии. Газетам эта тема быстро наскучила.
      – Получается, что мы напрасно потратили столько времени, - я схватился за голову.
      Столько потрачено трудов и всё напрасно. Я впал в отчаяние. Инициативу перехватила эльфийка. Она помнила о том, что нам ещё нужно найти убийцу Болванчика и баронессы.
      – Кто зарезал дрессировщика? - спросила Лиринна.
      – Я, - едва выдавил из себя Рив. - Я не хотел оставлять свидетелей.
      – Зачем вам понадобились регалии императорского дома?
      – Я хотел вернуться на родину. В Лютании восстановилась королевская власть. Я мог рассчитывать на награду.
      – А баронесса фон Борменталь? Её смерть чьих рук дело?
      Рив с опаской покосился на графиню, но её голова по-прежнему безвольно свисала к земле.
      – Это она, - выпалил Рив, тыча в женщину указательным пальцем.
      – С какой это стати графине Де Сток вздумалось убить баронессу? - удивился я.
      Услышанное на миг вытащило меня из пропасти отчаяния. Во мне снова проснулся сыщик.
      – У графини были двойные мотивы, - охотно пояснил Рив. - Во-первых, она ревновала меня к баронессе.
      Надо же, оказывается у такой с виду холодной женщины, как графиня Де Сток, внутри бушует вулкан страстей. Не ожидал, честное слово.
      – Боялась, что я брошу её ради баронессы фон Борменталь, - продолжил Рив. - Я не мог убедить её в обратном. Дело в том, что сразу после бегства из Капача я укрылся у баронессы в одном из её загородных имений и прожил там почти целый год. Это был самый худший год в моей жизни. Баронесса хотела, чтобы я стал игрушкой в её руках, она мечтала обрести надо мной власть. Она надоедала мне постоянными визитами, засыпала дурацкими письмами. Мне надоело ублажать её прихоти. Я был не в силах терпеть такое отношение и перебрался к графине. Жаль, что эта мысль не пришла в мою голову сразу. Баронесса каким-то чудом узнала о моём местопребывании и от отчаяния стала грозиться, что расскажет о нём моим недругам. Но я всё равно не мог бы убить женщину, которую когда-то любил… Тогда графиня сама вызвалась устранить эту проблему.
      – Это первая причина. А вторая? - спросил я.
      – Она связана с её увечьем. Одиннадцать лет тому назад графиня лишилась ног. Она считает, что это произошло по вине баронессы.
      – Как это?
      – Очень просто. Они были в составе одной экспедиции, искали легендарные сокровища. Поиски привели в развалины древнего бихарского храма. Строители храма приготовили немало сюрпризов для тех, кто рискнёт туда сунуться, но организаторам экспедиции удалось раздобыть подробный план с описанием почти всех ловушек. Остался один опасный проход, которого было не миновать, и тогда женщины решили тянуть жребий кому идти первым. Их было трое: баронесса, графиня и…
      – Леди Разбойница, - сказал я.
      – Да. Они договорились, что кому выпадет короткая спичка, та и пойдёт первой. Спички в руке держала баронесса. Сначала тянула графиня. Ей и выпала короткая спичка. Женщина смирилась с судьбой и пошла первой. Сработала ловушка. Каменный жернов раздробил графине ноги. Спустя несколько лет она от Леди Разбойницы узнала, что все три спички в кулаке баронессы были короткими.

      В которой мы находим вора и прикасаемся к тайне талисмана гномов
 
      Допрос Рива продолжился уже в другом месте: подкрадывался рассвет и Броско не хотел привлекать к себе ненужное внимание. В каждом городе есть уголок, в котором не принято задавать лишних вопросов. Гостиница, выбранная мною для лютанцев, относилась к их числу. При желании её можно было добить снизу до верха штабелями трупов, хозяин и прислуга даже бы не почесались. Их молчание оплачивалось по отдельному прейскуранту.
      – Что вы намереваетесь сделать с телом Кристиана? - спросил я.
      – Похороню, конечно, - удивился Броско.
      – А полиция? Разве вы не поставите копов в известность?
      – А зачем? Пусть будут мне благодарны - я избавлю их от лишних забот.
      Рив и графиня сидели на полу гостиничного номера, связанные по рукам и ногам. Во рту тряпичные кляпы. Меня это устраивало: за последние час с четвертью я узнал для себя массу нового, но так ни на шаг и не приблизился к раскрытию дела о похищенной статуэтке. Это нагоняло на меня уныние.
      Я рассматривал скорчившегося в нелепой позе парфюмера и не верил, что он сумел вскружить головы сразу трём красивым и неглупым женщинам. Что в нём было такого особенного? Внешне далеко не красавец, какими их обычно рисуют в дамских журналах. Невысокий, сухощавый, с лицом, изборождённым морщинами. В глазах застыли отчаяние и страх. Не таким должен быть покоритель женских сердец.
      Лиринна смотрела на него без жалости. Она знала, что на счету у Рива не одна загубленная человеческая жизнь.
      Я удивился, когда узнал, что порой он переодевался в женское платье, одолженное у графини, надевал на голову шляпку с вуалью и в таком виде появлялся на улицах, маскируясь под даму. Парень был просто одержим манией преследования. Люди Броско мерещились ему на каждом шагу. Он дошёл до того, что решил бежать из страны и искать убежище на исторической родине. Чтобы снискать расположение нового короля Лютании, Рив решил вернуться туда не с пустыми руками. В голову ему пришла мысль украсть императорские регалии и передать их лютанским властям. Разумеется, это было непросто - музей находился под надёжной охраной. Парфюмер искал нетривиальное решение, и тут ему повезло. На Болванчика его навела графиня Де Сток. Она откуда-то знала о дрессированной крысе, и когда парфюмер сообщил ей о своих планах, сама вызвалась ему помочь. Они наняли Болванчика, а когда тот выполнил свою часть уговора, то переодетый в женское платье Рив его убил. На мой взгляд, это совершенно ненужное убийство: Болванчик был не из тех типов, что стремглав мчатся в полицию или шантажируют заказчиков, но Рив твёрдо намеревался замести все следы. Он без зазрения совести прирезал старика и поспешил к выходу из его лачуги. Крыса Болванчика отважно бросилась на убийцу, но ей удалось только вырвать кусочек ткани с рукава парфюмера.
      – Выходит, что мы с тобой раскрыли два убийства, но статуэтку так и не нашли, - задумчиво произнесла Лиринна.
      – Тоже результат, - сказал я. - Надо поговорить с Броско: Колман с меня не слезет. Ему нужны доказательства.
      Я сообщил Броско суть проблемы.
      – Не переживай, Гэбрил, - усмехнулся он. - Доверься мне. У тебя будут все доказательства в самое ближайшее время. Я об этом позабочусь, - на лице его появилась зловещая ухмылка.
      – Когда?
      – Потерпи немного. Я не привык ходить в должниках.
      – Хорошо, - устало согласился я. - Только позаботься о том, чтобы моё имя не всплыло.
      – Будь спокоен, Гэбрил. Комар носа не подточит.
      Мы с Лиринной вышли из гостиницы ранним утром. От усталости слипались глаза. Неудержимо клонило в сон. Меня бросало из стороны в сторону - это сказывалось напряжение последних дней. Внутри саднило. Я был разочарован и опустошён. В таком состоянии мне ничего не хотелось делать, разве что свернуться калачиком и заснуть. Во рту ощущался привкус горечи. Это было послевкусие неудачи.
      Лиринна оглядела меня и грустно покачала головой. Знаю, знаю, я и сам себе не нравлюсь, особенно в таком состоянии.
      – Милый, с тобой всё в порядке?
      – Не уверен, - у меня не осталось сил даже на иллюзию благополучия.
      Лиринна вздохнула, потом сменила тему:
      – Что с ними будет, Гэбрил? - спросила она, имея в виду парфюмера и графиню.
      – Ничего хорошего. Они получат по заслугам.
      – Это Броско… он производит впечатление страшного человека.
      – Другого под рукой не оказалось.
      Эльфийка больше ни о чём не спрашивала, а я промолчал всю дорогу.
      Мы вернулись в офис. На душе было пусто, как в голове у блондинки.
      – Иди домой, Лиринна, - попросил я эльфийку. - Успокой родителей, они не знают, как ты провела эту ночь. Бери выходной до завтра.
      – А ты? - девушка смотрела на меня с нескрываемым беспокойством.
      – Я ещё поработаю. Мне нужно привести мысли в порядок, - с обречённостью произнёс я.
      На самом деле я собирался в бар к Лу, чтобы нагрузиться вином до полной отключки. Меня можно понять: я проиграл, с самого начала пошёл по ложному пути и потерял драгоценное время. Прости, мастер Таг. Твоя смерть тяжким камнем ляжет на мою совесть.
      Лиринна поняла моё состояние. Она прижалась ко мне, поцеловала в небритую щёку, ласково провела ладонью по волосам.
      – Гэбрил, - тихим сдавленным голосом попросила она. - Не сдавайся. Я люблю тебя.
      – Я знаю и тоже тебя люблю, - сейчас слово 'люблю' не вызывало у меня внутреннего протеста..
      – Не сдавайся, Гэбрил, - повторила эльфийка. - Ты справишься.
      Я подарил ей ответный поцелуй.
      – Только ради тебя, Лиринна. Я что-нибудь придумаю. Обязательно.
      Глаза эльфийки увлажнились. Я обнял её правой рукой и сжал в объятиях. Наши тела на миг стали одним целым. Она улыбнулась. Её улыбка согрела меня как дневное солнце.
      – Всё будет в порядке, милая. Вот увидишь…
      Лиринна ушла домой, а я ещё долго сидел, вперив взгляд в открытое окно. Там, над плоскими и остроконечными крышами домов проплывали перья облаков. С высоты своего полёта они посмеивались над нами и нашими проблемами. Почему бы ни последовать их примеру?
      Расследование описало круг и вернулось в исходную точку. Я принял решение взять её за отправную. Снова. Такое случается в моей профессии. Ты можешь оказаться на развилке и выбрать не то направление и в итоге оказаться в тупике. Тогда вернись и попробуй сначала. Возможно, стоило зайти с другой карты.
      Сегодня я мог получить звание самого невежливого человека в городе. Мне удалось раз десять отбросить плечом в сторону встречных прохожих, сбить с ног нищего старика, клянчившего милостыню на пересечении двух кварталов, и пропустить мимо ушей возмущённые вопли людей, на чьи ноги я наступал как на камни мостовой.
      Я начал расследование с Трещотки почти две недели тому назад и не догадался спросить его об одной банальной вещи. Неужели это армия сотворила такое с моим интеллектом? Хотя вряд ли. Там, на войне, без смекалки делать нечего, если не хочешь вернуться обратно вперёд ногами, а я мечтал остаться целым и невредимым.
      Вокруг торговых рядов как всегда выстроилась очередь, но я сегодня был настроен слишком решительно, чтобы тратить время на созерцание чужих затылков, и разрезал толпу как нож масло.
      Как и в прошлый раз, Трещотка сидел на табуретке, положенной на бок, и ковырял шилом в подошве огромного башмака. Башмак явно остался всё тем же. Я узнал его благодаря невероятным размерам.
      – Привет, Сухарь. Что-то ты ко мне зачастил, - Трещотка как всегда не глядел в мою сторону.
      – Не от хорошей жизни, Трещотка.
      – Обычное дело. Хоть бы кто пришёл ко мне поделиться радостью, - Трещотка устало отложил башмак и поднял на меня проницательные глаза. - Ладно, рассказывай, раз не пожалел времени.
      – Я насчёт Болванчика.
      – Он мёртв, - вздохнул сапожник. - Его нашли мёртвым аккурат после того, как ты им интересовался. Надеюсь, что это совпадение.
      – Только совпадение, - подтвердил я.
      – Ты знаешь, кто его пришил?
      Я понимал, что отвечать необязательно, но всё же вымолвил:
      – Знаю.
      – Скажешь? - хмуро воззрился Трещотка.
      – Нет, не могу. Прости…
      – Дело твоё, - Трещотка вернулся к ботинку.
      Обиделся?
      – Обожди, Трещотка. Мне нужна твоя помощь, - попросил я, схватив его за руку, в которой находилось шило.
      – Разве я когда-нибудь отказывал тебе в помощи? - удивился сапожник. - Только мои возможности не безграничны.
      – Я понимаю. Не волнуйся, убийца Болванчика понесёт наказание. Я раскрыл это дело, но в него вмешались люди, имевшие на убийцу зуб, пришлось временно выбыть из игры.
      – Тогда всё в ажуре.
      – Нет, не всё. Я не продвинулся ни на шаг в поисках одной вещицы. Я потянул не за ту ниточку, Трещотка.
      – Сочувствую, - сухо сказал Трещотка.
      – Слушай, Трещотка, мне нужно имя человека, который был близок к Болванчику. Ведь наверняка такой существовал. Не мог же Болванчик делиться всем, что у него накипело на душе, только со своей крысой.
      – Дженни, - понизив голос, произнёс Трещотка.
      – Дженни?!! - удивился я.
      – Да, его подружка. Она торгует рыбой в Рыбном ряду. Здоровая такая баба с красным обветренным лицом. Почему-то Болванчик запал именно на неё.
      – А она?
      – Она просто пользовалась его благосклонностью. Старик не раз дарил ей дорогие подарки. Клянусь своей будкой, она даже не заплакала, когда узнала о его смерти.
      – Спасибо, Трещотка. Я её обязательно навещу.
      – Возьми с собой денег, - посоветовал сапожник. - Она понимает только этот язык.
      Я внял его совету. Деньги у меня с собой, осталось только найти бывшую подружку Болванчика. Поиски заняли от силы минут пять. Пройти мимо Дженни не представлялось возможным. Вторую столь колоритную торговку рыбой стоило ещё поискать.
      У неё был огромный флюс в полщеки, но это не мешало женщине громко покрикивать и подзывать к себе покупателей. Я остановился поражённый её колоссальными размерами. Казалось, что она занимает необъятной тушей половину Рыбного ряда.
      – Что тебе надо, красавчик? - осведомилась торговка, склоняясь ко мне так низко, чтобы я заглянул за вырез её свободного платья, на пошив которого должно быть пошло ткани не меньше, чем на парус клипера. Кроме платья на ней ещё был несвежий передник в жирных пятнах и следах крови. Ужасно неаппетитное зрелище. Надо проводить триста шестьдесят пять дней в году в обществе крысы, чтобы запасть на такую красотку.
      – Я ищу Дженни.
      Женщина насторожилась. Её брови нахмурились.
      – А зачем она тебе?
      – Я скажу это только самой Дженни. Это вы?
      – Допустим.
      – Мы можем побыть наедине?
      Кажется, я неправильно сформулировал вопрос, потому что реакция Дженни превзошла все мои ожидания.
      – За кого ты меня принимаешь, господин хороший? - женщина резко выпрямилась и встала напротив меня подбоченившись. Сейчас она походила на огромный кувшин с двумя ручками. - Я ведь не девка беспутная.
      – Я сыщик, - тихо, чтобы меня не услышали её соседки по торговым местам, произнёс я. - Не привлекайте к нам внимания. Я хочу поговорить с вами о Болванчике.
      – Вот оно что, - грозно вздымавшаяся грудь торговки, вернулась в исходное положение. - Хорошо, пойдём, поговорим.
      Дженни попросила соседку приглядеть за товаром, а сама повела меня вглубь Рыбного ряда. Там нашлась маленькая, тёмная, похожая на сарай, хижина. Внутри ужасно смердело тухлой рыбой, я даже зажал себе нос.
      – Говори, сыщик, зачем пожаловал?
      – Я занимаюсь расследованием по поручению клиента. Вероятно, ваш друг Болванчик был замешан в похищении одной вещицы.
      – Она ценная? - спросила торговка.
      – Что, простите? - не понял я.
      – Вещица, - пояснила Дженни. - Дорого стоит?
      – Не очень, - понятия не имею, сколько бы стоила эта статуэтка. - Клиенту она дорога как память, - солгал я.
      – Врёшь, - покачала головой торговка.
      – Вру.
      – Ты мне тень на плетень не наводи, - разозлилась женщина. - Говори прямо, что тебе нужно.
      – Вы были подружкой Болванчика, неоднократно с ним встречались.
      – Встречались, - протянула торговка. - Он ко мне не за этим приходил. Нешто не знаешь, чего вам, кобелям, от нас надобно?
      – Я не хочу лезть в подробности вашей личной жизни. Меня интересуют заказчики Болванчика. Он что-то вам рассказывал о них?
      – Да так, - неопределённо пожала плечами торговка.
      Я протянул ей купюру в серебряный рилли.
      – Может это освежит вашу память?
      Женщина взяла деньги, не тратя ни секунды на размышления.
      – Приятно видеть понимающего человека, - хихикнула она. - Спасибочки.
      – Не за что. В ответ я бы хотел услышать всё, что вы знаете о заказчиках Болванчика.
      – Ну, он ко мне не за разговорами ходил, - вздохнула женщина. - Хотя, порой, тянуло его на беседы. Особенно после этого… - Дженни вопросительно на меня посмотрела, и я кивнул в знак того, что понимаю, о чём идёт речь. - У него из живых существ только одна крыса была. А какие разговоры могут быть с крысой? Вот он и отводил со мной душу. Жалко мне его, бедненький, - женщина всхлипнула.
      Это на неё так серебряный рилли подействовал?
      – Ближе к делу, пожалуйста, - попросил я.
      – Заказчиков у него было немного. Он же вроде как завязал в последнее время. Говорил, что с него хватит, денег достаточно для безбедной старости. Жениться на мне хотел, - женщина промокнула передником глаза. - Его один мужчина долго уговаривал. Хотел, чтобы Болванчик для него из музея какой-то экспонат упёр. Насилу сговорились.
      Понятно, этим мужчиной был Рив.
      – А ещё кого-нибудь знаете?
      Женщина замялась. Я понял, что ей нужно, поэтому достал из бумажника вторую купюру, которая тут же разделила судьбу своей предшественницы.
      – Был у него ещё один гном…
      – Гном?!! - чуть не закричал я.
      Дженни посмотрела на меня с удивлением.
      – Ну да, гном. Это вроде как постоянный заказчик. Болванчик давно на него работал. Благодаря этому гному, он и сколотил себе маленькое состояние.
      Я понял, что разгадка бродит где-то рядом.
      – А имя… Вы знаете, как звали этого гнома?
      Дженни отрицательно мотнула головой.
      – Нет. Болванчик имён никогда не называл.
      – Ещё что-нибудь можете мне рассказать об этом гноме?
      Женщина задумалась.
      – Болванчик как-то говорил, что гном этот очень учёный. Интересуется древностями разными. А больше, увы, ничего припомнить не могу, - огорчённо сообщила она.
      – Спасибо и на этом, - искренне поблагодарил я. - Вы мне очень помогли.
      – И вам тоже спасибо, - на лице Дженни появилась довольная ухмылка.
      Женщина пришла в хорошее расположение духа, заработав на мне пару серебряных рилли. При этом ей и пальцем об палец не пришлось ударить.
      Я стремглав выскочил из хижины. В голове моей оформилась мысль, я не хотел, чтобы она исчезла прежде, чем мне удастся встретиться с мастером Тагом. Кажется, в кромешной тьме забрезжил тонкий лучик надежды.
      Мастер Таг разительно отличался от того напыщенного типа, который обратился ко мне с просьбой найти Ган-Ли. Даже во вторую нашу встречу, он выглядел намного лучше. Сейчас лицо гнома походило на посмертную маску.
      – Это вы, Гэбрил, - безразлично протянул он, когда прислуга впустила меня в его кабинет.
      Этот гном успел сказать жизни последнее 'прощай'. Мне не понравился его настрой.
      – Здравствуйте, мастер Таг. Вы рано себя хороните, - бодро сообщил я.
      На лице гнома появилось недоверие.
      – Вы что-то нашли?
      Судя по унылому голосу, он сомневался в том, я могу найти даже собственную тень.
      – Да. Кажется, я напал на след.
      – Тогда почему вы медлите? Выкладывайте поскорее…
      – Минуточку.
      В кармане моего пиджака всё ещё пребывала копия дагерротипа, сделанная в городском архиве. Я дал её гному. Мастер Таг посмотрел на меня как на сумасшедшего.
      – Что это?
      – Вы скоро всё узнаете, - я ткнул пальцем в единственного гнома, изображённого на снимке университетского курса. - Узнаёте его?
      – Позвольте, - гном надел на нос большие очки и превратился в славного доброго дядюшку. Не хватало только парчового халата и домашних тапочек с помпончиками.
      На изучение снимка ему понадобилось секунд двадцать, потом мастер Таг с уверенностью заявил:
      – Разумеется, я его знаю. Это старый снимок, но я всё равно сразу опознал, кто на нём изображён. Это Фирг. Мастер Фирг, - поправился гном.
      – Расскажите мне о мастере Фирге?
      – О, - протянул Таг, - мастер Фирг очень уважаемый гном. Он учёный, имеет профессорскую степень по археологии. Гордость нашего рода, один из хранителей Ган-Ли. Но почему вы о нём спрашиваете?
      – Потому что, скорее всего это он похитил у вас талисман, - пояснил я.
      Гром не грянул, небеса не разверзлись, однако на несчастного гнома было жалко смотреть.
      – Поч-че-че-му вы так решили? - заикаясь, спросил он.
      – Это долгая история. Я расскажу вам её после того, как Ган-Ли окажется в наших руках, - сказал я.
      На самом деле мне эта идея пришла в голову после того, как я вспомнил о факте, почёрпнутом в архивных документах. Он гласил, что экспедицию, в которой графиня Де Сток стала инвалидом, финансировал не кто иной, как мастер Фирг, что свидетельствовало о том, что графиня не просто училась с ним на одном курсе - они дружили или имели деловые отношения. Это - раз.
      Недавно Дженни упоминала о постоянном заказчике Болванчика, который интересовался древностями. Фирг - профессор археологии. Значит и тут есть точки пересечения. Это - два.
      Вдобавок, этот гном ещё и один из хранителей Ган-Ли, значит, он точно знал, когда статуэтка будет у мастера Тага, и имел представление, как она охраняется. Это - три.
      Я верю в совпадения, но когда их становится слишком много, вера моя истончается. Всё говорило о том, что мастер Фирг просто обязан быть причастным к похищению. Других претендентов не наблюдалось.
      Мастер Таг всё ещё думал, будто я его разыгрываю.
      – Вы предлагаете мне нагрянуть в дом к мастеру Фиргу, и обвинить его в воровстве? - широко распахнув глаза, уточнил гном.
      – Не сразу, - подумав, сказал я. - Его причастность будет трудно доказать. Во всяком случае, законными методами.
      – Кто здесь упомянул о законе? - брови гнома поднялись и стали напоминать две арки.
      – Я. Мне надоело ходить окольными путями и кривыми дорожками. Рано или поздно я окажусь на обочине.
      – Забудьте о ваших человеческих законах, мистер Гэбрил. Вы играете на том поле, где правила устанавливаем мы, гномы.
      Кажется, меня ждала маленькая лекция о юриспруденции, но даже тысяча гномов не смогла бы изменить моё решение.
      – Не спешите, мастер Таг. Вы ещё успеете попрыгать на животе у вора.
      – Чего мы ждём? - изумился гном.
      Он рвался в бой, и только я удерживал его от опрометчивых поступков.
      – Сущего пустяка - доказательств. Я должен всё проверить, но вы будьте наготове. Я могу появиться у вас в любой момент.
      – Вы уж постарайтесь, чтобы этот момент наступил до того, как меня казнят, - уже жалобно попросил мастер Таг
      Настроение гнома качалось как маятник. Буквально недавно он размахивал в воздухе руками и рвался к боевому молоту, а теперь того гляди, как бы мне не пришлось лезть в карман за носовым платком и вытирать у него сопли.
      – Не беспокойтесь. Считайте, что вы застрахованы, - сказал я и покинул гнома, не забыв перед уходом спросить адресок предполагаемого воришки.
      Призрака я отпустил незадолго до начала операции по поимке беглецов. Он обещал вернуться в наш офис к полудню и дожидаться меня там. Очевидно, занятий поважнее у него не нашлось, так что призрак сдержал слово.
      – Как всё прошло? - деловито осведомился он.
      – Можно сказать отлично. Я раскрыл два убийства, - бодро отрапортовал я.
      – А статуэтка? - призрак уже был в курсе. Лиринна?
      – Да, она заходила в офис ненадолго, - поняв моё удивление, подтвердил покойный барон. - Я так понял, что у вас с этим талисманом что-то не заладилось?
      – Типа того. Это хорошо, что ты уже всё знаешь. Хочу попросить тебя об одной услуге.
      – Валяй, - общение с простолюдинами плохо влияло на манеры пусть покойного, но всё же барона.
      – Надо незаметно проникнуть в дом гнома Лучше тебя это никто не сделает.
      – А зачем?
      – Я предполагаю, что этот гном (его, кстати, зовут мастер Фирг) украл у моего клиента статуэтку - талисман рода, - я вытащил из выдвижного ящичка стола рисунок, оставленный Тагом. - Это она.
      – Ужас, какой, - выдохнул призрак, бросив мимолётный взгляд на картинку.
      – Ужас, - согласился я. - Надо поискать, где этот Фирг её прячет. Желательно уже сегодня, а ещё лучше - прямо сейчас.
      – Так срочно? - ужаснулся призрак.
      – Ну да.
      – А как мне его найти?
      Я написал на бумажке адрес, который узнал от клиента. Разумеется, мастер Фирг проживал на одной из уютных улочек Туземного Квартала, и что самое интересное - неподалёку от дома Лигреля. Знал бы об этом раньше - заглянул бы к воришке на огонёк. Вдруг, за третьей чашкой чая он бы раскололся?
      Призрак ушёл, а я отправился к Марсену обменяться информацией. Выяснилось, что вся надежда только на меня.
      – Зря ты связался с этими бандитами Броско, - укоризненно покачал головой адвокат. - Пропали наши улики.
      – Посмотрим. Лично я склонен верить Броско. Он не из тех, кто бросает слова на ветер.
      Марсен насмешливо фыркнул:
      – Иногда ты поражаешь меня своей наивностью, Гэбрил.
      – Просто я доверяю собственной интуиции. Если она подсказывает мне прыгнуть - я прыгну.
      – Смотри, как бы это не был прыжок в пропасть.
      – Однажды мне пришлось поступить именно таким образом. За мной гналась целая толпа обезумевших сослуживцев. Какая-то страшная колдовская сила, завладела их умами и заставляла убивать всё живое на своём пути. Я оказался в ловушке на крохотном пятачке земли, со всех сторон меня окружала смерть. И тут появился Лигрель. Он спас меня. Мы спрыгнули с обрыва и полетели в бездонную пропасть. Если бы я не доверился тогда интуиции, то остался бы там, у обрыва, навсегда. Можешь мне поверить.
      Адвокат потрясённо помолчал, потом, прикусив ноготь большого пальца, заметил:
      – Ты никогда не рассказывал мне эту историю, Гэбрил.
      – Ты - не исповедник, Марсен. Ты - хороший адвокат.
      – Между адвокатом и исповедником много общего. Нашим клиентам приходится говорить нам правду и ничего кроме правды. Только адвокат, в отличие от исповедника, даёт вам шанс продлить время пребывания на этом свете. Вот и вся разница.
      – Ты слишком молод для того, чтобы стать философом, Марсен. Займись этим, когда заведёшь внуков.
      – У меня даже детей нет, - хмыкнул Марсен.
      – Похоже вы с Тиной тратите время понапрасну, - заметил я и оставил друга в состоянии глубокой задумчивости.
      Призрак пришёл ко мне только утром, часов в семь. Я ещё спал, но когда барону вздумалось потрогать мою голову холодной, как смерть ладонью - сон как рукой сняло. Я вскочил как очумелый.
      – Гэбрил, всё в порядке, - зашептал призрак. - Я её видел.
      – Кого? - я спросонок не мог въехать в смысл сказанной им фразы.
      – Статуэтку, - терпеливо пояснил призрак. - Этот гном действительно хранит талисман в своём доме. Я видел, как он доставал статуэтку из огромного сундука, ставил её на стол и долго-долго любовался, хотя, хоть убей меня, ума не приложу чего в ней такого замечательного?
      – Возможно, он представлял себе картину, как мастера Тага пытают, а потом приговаривают к страшной смерти.
      – Гэбрил, этот гном не похож на маньяка. Он выглядит как профессор.
      – Он и есть профессор, - я окончательно проснулся, и заставил призрака дать подробное описание этого сундука и его месторасположения. Рассказ моего информатора помог скрасить мне скудный завтрак, состоявший из чашечки кофе и бутерброда с клубничным джемом. Варенье оказалось приторно-сладким, я же больше люблю с лёгкой кислинкой.
      – Я рад, что мои догадки подтвердились, - сказал я, когда призрак закончил свой отчёт. - Пойду к мастеру Тагу, пускай собирает войско.
      – Войско? - теперь пришла пора барону непонимающе хлопать ресницами.
      Я дождался Лиринну и рассказал ей о своей догадке. Услышав, что моя гипотеза сегодня ночью получила подтверждение, эльфийка радостно пискнула и бросилась мне на шею.
      – Какой ты у меня молодец, милый, - захлёбываясь от восторга, закричала Лиринна. - Ты самый лучший на свете! Самый умный, самый храбрый и самый любимый.
      – Да, я такой, - скромно согласился я, привлекая к себе любимую.
      Мастер Таг может немного потерпеть: его же не сейчас убивать придут. Надеюсь, что призрак был деликатен и нашёл в себе силы отвернуться или скрыться за стеной.
      До особняка нашего клиента мы домчались на кэбе. Лиринна оказалась у него дома впервые и разглядывала представавшие её взору помещения с большим интересом.
      Гном выглядел так, словно за ночь пробил буром десять километров скальной породы. Я думаю, что он вообще не ложился спать. На лице у него отразилась широкая гамма чувств.
      – Гэбрил, вы так скоро?
      Ни здрастьте тебе, ни до свидания.
      – Я… то есть мы, летели как пуля. Мы нашли похитителя. Это действительно мастер Фирг, - отбарабанил я.
      Подбородок гнома задрожал.
      – Значит вот он, какой мой родственничек, - злобно произнёс мастер Таг. - Смерти моей ему захотелось…
      – Это мы узнаем на месте. Кого вы можете взять с собой, кроме нас.
      Гном отрицательно мотнул головой.
      – Нет, вы не пойдёте. У меня на то есть другие… родственники. Я не хочу впутывать людей в семейные дела.
      – Но мы уже в них впутались, - возразил я.
      – В то, чем я займусь с Фиргом, вам лучше не встревать, - зловеще сказал Таг. - Есть методы, которые могут вам не понравиться.
      Лиринна схватила меня за руку:
      – Право, Гэбрил, - зашептала она, - зачем нам туда лезть? Ты нашёл похитителя, пускай мастер Таг сам с ним разберётся.
      Я сдался:
      – Хорошо, мы не будем присутствовать при вашем разговоре. Но вы всё равно будем находиться поблизости.
      – Поступим лучше, - прищурился гном. - Мы разговорим Фирга нашими методами, а когда этот негодяй зальётся соловьём, то пригласим вас послушать его трели.
      – Ладно, - согласился я. - Но предупреждаю - я плохо переношу вид крови.
      – Нет проблем - мы его помоём, - кивнул гном.
      Кажется, меня неправильно поняли.
      Мастер Таг отправил посыльного за каким-то неведомым мне Громом. Я спросил Лиринну, знает ли она этого Грома. Эльфийка прошептала на ухо, что знает и что с этим типом лучше не связываться.
      – Он наводил ужас на всю нашу округу, - сообщила она. - Его боялись даже эльфы. Правда, теперь присмирел.
      – А что в нём такого страшного? - удивился я.
      – Увидишь - узнаешь, - загадочно сказала эльфийка.
      Гром прибыл на собственной карете. Это говорило о его состоятельности. О чём говорил тот факт, что дом, в котором он жил, стоял, чуть ли не крыша в крышу с особняком Тага, сказать сложно. Быть может, Гром просто берёг свои ноги и поэтому приехал на карете? Я в отличие от него привык преодолевать такое расстояние пешком. Кстати, страшным мне он не показался - слегка ужасным да, не больше. У меня от страха вспотела только майка - рубашка осталась сухой.
      Мастер Таг сел на карету Грома, а нас с Лиринной посадил в свою собственную. Наш кортеж благополучно проехал триста метров и встал напротив утопающего с зелени деревьев двухэтажного здания, украшенного лепными балкончиками.
      – Приехали, - сообщил мастер Таг. - Посидите здесь. Мы вас вызовем.
      Гномы скрылись в тени деревьев. Время текло медленно, как в детстве. Я успел переделать целую кучу дел, но стрелки хронометра словно приросли к одному месту. Тогда я потряс часы, чтобы убедиться в их исправности.
      Наконец, появился мастер Таг. Он был усталым, но довольным.
      – Спасибо, Гэбрил. Мы нашли Ган-Ли, - гном потряс перед нами глиняной статуэткой, не удержался и приложился к ней губами.
      – Не за что, - улыбнулся я. - Это моя работа.
      – А вор? Что он говорит? - заинтересовалась Лиринна.
      – О, он рассказывает чудные вещи. Пойдёмте со мной, не пожалеете, - позвал гном.
      Мастер Фирг сидел на стуле чуть дыша. На его лице появились кровоподтёки, взъерошенная борода частично выдрана, отдельные пряди свисали клочками, но он даже не делал попыток вскочить и удрать: туловище вора было крепко привязано верёвками и спинке и ножкам стула. Очевидно, Гром успел отдать себя флоту - некоторые из узлов смахивали на морские. Несведущему человеку распутать такие легче всего при помощи ножа.
      – Вот и наши гости, - осклабившись, сообщил Гром. Он навис над связанным пленником подобно горному склону над долиной. - Повтори для них, приятель, то, что ты нам только что рассказал.
      На лице пленника появилось выражение ужаса.
      – Вы опять будете меня бить? - заверещал он. - Пожалуйста, не надо. Умоляю!
      Я заткнул Лиринне уши. Мне не хотелось, чтобы она пожалела о нашем участии - вид человека, которому задали хорошую трёпку, пусть даже заслуженно, мог перевернуть душу чувствительной эльфийки. Я догадывался, что ей и так было не по себе.
      – Никто не будет тебя бить, - заверил я Фирга. - Скажи мне - зачем ты украл статуэтку?
      – Я, - всхлипнул гном, - я украл её, потому что с ней связана тайна. Прародители доверили нам Ган-Ли неспроста. Предания и древние книги говорят, что талисман способен подарить удачу тому, кто сможет разгадать скрытую в нём загадку.
      – Это ерунда, - буркнул мастер Таг. - Глупые суеверия. Ган-Ли очень важная вещь для нас, гномов: родовой знак, предмет нашей гордости, но измышления про тайны и загадки с ним связанные - бред сивой кобылы. Все об этом знают.
      – Неправда, - взорвался пленник. - Это наша дремучесть во всём виновата! Мы трясёмся с этими статуэтками, храним их как зеницу ока, но не знаем, какие возможности в них скрыты на самом деле.
      – Ерунда! - снова повторил мастер Таг, тогда Фирг обратился ко мне, как будто я мог чем-то подтвердить или опровергнуть его слова:
      – Слепцы! Им не понять душу учёного гнома. Я потратил почти всю свою жизнь, чтобы открыть тайну Ган-Ли и сразу столкнулся с препятствиями. Люди не любят, когда гномы копаются в истории. Проклятые предрассудки! Меня не пускали в архив, тогда я нашёл того, кто помог мне воровать документы из закрытых фондов.
      – Болванчика? - догадался я, вспомнив, как старичок-архивариус жаловался мне на пропажи из архивов. Вот и ещё одно, раскрытое мною дело. Впору начать важничать и гордиться собой. Буду ходить напыщенным как индюк. Очевидно, я так высоко задрал нос, что Лиринна сразу это почувствовала. Лёгкий щипок пониже спины (гм, ну и воспитание у них, незамужних эльфиек) быстро вернул меня на грешную землю.
      – И его крысу, - подтвердил пленник. - Я собрал дома почти всё, что мне удалось разыскать из документов, посвящённых той эпохе. Я отделил зёрна от плевел и выяснил, что секрет сокрыт внутри статуэтки.
      – За чем дело стало? - удивилась эльфийка (я наконец-то отпустил её ушки). - Трахни её об камень и дело с концом.
      – Ага! - ехидно произнёс пленник. - А вдруг я не прав и внутри статуэтки ничего нет? Меня же тогда с лица земли сотрут другие хранители.
      – Но ведь ты же уверен, что внутри Ган-Ли что-то есть? - спросил я.
      – Да, - кивнул Фирг. - Но просто разбить её недостаточно. Надо, чтобы это сделал человек, отвечающий одному требованию. Я узнал об этом из очень древней книги.
      – Что это за требование? - насупился мастер Таг.
      – Статуэтку может разбить только тот, кто родился раньше! - торжественно объявил связанный гном.
      – Чего раньше или кого? - не понял Таг.
      – Не знаю, - пожал плечами гном. - Об этом как-то расплывчато говорится. И самое главное - у нас очень мало времени. Последний срок истекает завтра. Я уже от отчаяния решил разбить Ган-Ли своими руками. Будь, что будет!
      – Угу. Ты бы разбил, а убили бы меня, - разозлился мастер Таг.
      – Простите меня, уважаемый Таг, - взмолился пленник. - Я хотел, чтобы наш род прославился в веках, но я побоялся рисковать своей жизнью. Она ведь поистине бесценна.
      – А моя? - удивился Таг, но профессор его уже не слушал:
      – Поэтому я украл у вас статуэтку, и решил сделать то, чему я посвятил всю свою жизнь.
      – Замечательно, - хмыкнул я. - Подставить родственника, чтобы самому выйти сухим из воды. И всё ради какой-то несчастной глиняной безделушки.
      – Это не безделушка, это - Ган-Ли! - в один голос рявкнули на меня все три гнома.
      – Неважно, - отмахнулся я. - Кстати, если вы хотите её расколотить, не опасаясь последствий - могу предложить свои услуги. Я знаю, как обойти это дурацкое правило про того, кто родился раньше…
      – Да?!! И как? - ошарашено уставились на меня гномы.
      – Очень просто. Статуэтку может разбить кто угодно? В смысле вне зависимости от расы…
      – Да, - ответил Фирг. - Это может сделать и гном и человек.
      – И эльф? - спросила Лиринна.
      – И эльф. Никаких ограничений.
      – Замечательно, тогда я подхожу вам просто идеально.
      – Это почему?
      Я усмехнулся:
      – Я - круглая сирота. Меня подобрали на улице и отдали в приют. В метрику моим днём рождения записали тот день, когда это произошло, хотя все, кого я спрашивал, утверждали, что к тому моменту мне уже было несколько дней от роду. Значит я - тот, кто родился раньше…

      В которой я разбил статуэтку, а Броско выполнил своё обещание
 
      Пока одна часть меня занималась самолюбованием, другая спрашивала: кто тебя, Гэбрил, за язык тянул? Выходило, что никто: сам вызвался. И заметьте - совершенно бесплатно. Со мной время от времени случаются приступы альтруизма, но нынче я переплюнул самого себя.
      Покуда я занимался самокопанием, три гнома вступили в перепалку, победителем из которой вышел мастер Фирг. Профессору удалось так задурить головы Грому и Тагу, что те не заметили, как начали плясать под его дудочку. Оба гнома разом позабыли про всякую осторожность. Они освободили Фирга от пут и доверили ему решить участь статуэтки.
      Я грустно вздохнул: мне попались какие-то неправильные гномы, склонные к суициду. Ну да не я им судья.
      Вся троица, не обращая на нас с Лиринной внимания, с жаром обсуждала вопрос: быть или не быть, то есть - бить или не бить статуэтку. Вроде бы все склонялись к тому, что рискнуть стоит. И времени мало, и ставки высоки. Куда подевалась знаменитая осторожность гномов? Я их не узнавал.
      – А может не надо? - вдруг жалобно промычал Таг, на миг, вынырнувший в реальный мир.
      – Надо, - с достоинством ответил профессор. - Я не хочу всю жизнь потом раскаиваться.
      – Да?!! А вдруг там ничего нет? Нас тогда живьём поджарят! - всхлипнул Таг.
      – Угу, и меня за компанию, - поддакнул Гром.
      Гномы замолчали. Возникла тревожная пауза. Будущее показалось им уже не таким прекрасным, как его нарисовал Фирг.
      – Не волнуйтесь. Я беру всю вину на себя! - в порыве напускного благородства объявил Фирг.
      Я усмехнулся. Как же, возьмёт он, держи карман шире. Отдуваться всё равно будет мой клиент. Официально статуэтка всё ещё числится у него на хранении.
      Однако остальных гномов ответ Фирга удовлетворил. Теперь они обратились ко мне:
      – Гэбрил, мы вручаем вам судьбу всего нашего рода.
      Он говорили так торжественно и напыщенно, что я услышал, как играют небесные скрипки.
      – В жизни бы не поверил, что она зависит от засохшего куска глины, - вздохнул я, принимая статуэтку из дрожащих рук профессора.
      На ощупь талисман действительно ничем не отличался от глины, тут я был полностью прав.
      – Милый, подумай, зачем тебе это? - недоумённо спросила Лиринна, заглядывая мне в лицо.
      – Сам не знаю, - признался я. - С детства испытываю необъяснимую тягу к разрушениям.
      Я находился в отличном расположении духа. Происходящее казалось мне забавной детской игрой, хотя ставкой в ней была жизнь. Не моя, к счастью…
      – На счёт три я бросаю статуэтку на пол, - предупредил я.
      Все с опаской посторонились, образовав вокруг меня почти правильный круг, и теперь ждали, что будет. Наступила гнетущая тишина. Я увидел, как профессор закусил губы и беззвучно зашептал про себя молитву. Гром и мастер Таг словно оцепенели: стояли, не меняя позы и не дыша. Они выглядели ужасно измождёнными. Эльфийка побледнела. В её лице не было ни кровинки.
      Я занёс статуэтку высоко над головой. Фирг вытер рукавом пот со лба и стиснул зубы, с силой, что и бульдогу бы стало завидно. Я начал отчёт:
      – Раз.
      Гномы невольно подались вперёд.
      – Два.
      Мастер Таг схватился за сердце, а Фирг затеребил ленточки, вплетенные в бороду. Лиринна закрылась ладонями.
      – Три!
      Я ахнул талисман об каменный пол, он ударился с сухим треском и мгновенно разлетелся на тысячи маленьких осколков. Никого не задело. Осколки нас пощадили и пролетели мимо.
      Я постоял в ожидании. Ничего не случилось.
      Не выдержав, мастер Фирг бросился на колени и стал разгребать руками глиняные черепки, рискуя порезаться или надышаться мелкой крошкой. Ловкие руки профессора мелькали как бабочки. Мы не сводили с них глаз.
      – Ну, что там? - задыхаясь от волнения, спросил мастер Таг. - Не тяните, Фирг. Вы нашли?
      Профессор с удвоенными усилиями раскидал обломки по сторонам, потом встал, отряхнул запачканные брюки и с опустошением произнёс:
      – Ничего, - он вздохнул. - Ничего… Обычные глиняные черепки.
      – Этого и стоило ожидать, - буркнул Гром, закатывая рукава.
      Похоже, он собирался набить кому-то морду. Надеюсь, не мне.
      Мастер Таг застонал и схватился руками за голову.
      – Ах, я дурак, какой же я дурак, - из его груди вырвался стон, похожий на плач раненого зверя. - Всё пропало, я погиб, мой род обесчещен. Что подумают обо мне порядочные гномы?
      Он зашатался, на лице его выступили крупные капли пота. Гром схватил Тага за плечи, чтобы тот не свалился на пол без чувств. Я поискал глазами кувшин с водой. И тут Лиринна громко ойкнула. Мы как один обернулись на её возглас.
      – Смотрите, смотрите! - закричала она, судорожно хватая ртом воздух.
      Смотреть было на что. Пока наше внимание отвлекала истерика мастера Тага, с частями разбитой статуэтки стало твориться что-то неладное. Пол засиял и стал переливаться разными цветами: красный, фиолетовый, синий, жёлтый… Цвета меняли друг друга, причудливо сочетаясь как в калейдоскопе, образуя сложные и завораживающие узоры, порой складывающиеся в знакомые образы. Я видел фигуры непонятных животных, бредущих по аллее, выложенной из звёзд. Через мгновение её сменили геометрически правильные каналы, только затем, чтобы раствориться в хаотическом нагромождении смутных образов и ярких бликов.
      – Это магия? - с изумлением спросил мастер Таг.
      – Волшебство Прародителей, - пояснил Фирг.
      – Оно опасно?
      – Нет, если мистер Гэбрил действительно тот, кто родился раньше.
      Я впервые видел подобные вещи, хотя Алур не раз вытворял перед мной различные волшебные фокусы. Однако сейчас действовало волшебство более высокого порядка. Магия в чистом виде.
      Раздался мелодичный перезвон. После него сразу, как по команде, пылинки и осколки разбитой статуэтки вздрогнули, оторвались от пола, поднялись в воздух до самого потолка и закружились в стремительном вихре, ускорявшемся с каждой секундой. В гигантскую воронку втягивались всё новые и новые предметы, но мы, удивительным образом оказались нетронуты.
      Я смотрел на это представление, открыв рот, и наблюдал, как невидимый режиссёр ставил перед нами потрясающий воображение спектакль, где каждый акт был непохож на предыдущий.
      Бешеная пляска закончилась так же внезапно, как и началась. Сверкнула вспышка, похожая на изогнутую дугу грозы. Она оказалась ослепительно яркой, я на мгновение лишился зрения и оказался в кромешной тьме. Мне стало страшно - вдруг это навсегда? Я потерял всякое представление о времени и пространстве. Повеяло холодом. Зубы заклацали сами по себе. Я словно превратился в ледяную сосульку. Неведомая сила стиснула меня тисками. От нестерпимого холода бросило в жар. Загорелись щёки, я попытался добраться до них руками и не смог: миллионы булавочных иголок вонзились в моё тело. Я закричал от боли и услышал эхо моего крика, отражённое от невидимых стен. Казалось, что кричит сама темнота. Потом боль прошла.
      Когда я унял дрожь, то обнаружил, что слепота исчезла, но очертания окружающих предметов стали смутными и размазанными, как будто отстоящими от меня за давно не мытым стеклом. Я протёр глаза, чтобы избавиться от мириад прыгающих солнечных зайчиков, и увидел, что гномы обступили непонятный предмет, висевший в воздухе, и смотрят на него с благоговением. До меня доносился их робкий шёпот. Судя по всему гномы легко отделались и быстро пришли в себя. Я стал вслушиваться в доносившиеся обрывки разговора.
      – Что это такое? - я не различал лиц, но по голосу догадался, что говорившим был мастер Таг.
      – Позвольте, - взмолился профессор. - Посторонитесь, пожалуйста. Дайте мне пройти.
      Он склонился над предметом.
      Мне стало интересно, и я подошёл поближе. Лиринна отклеилась от стены напротив и тут же прильнула ко мне. Девчонке досталось. Она едва держалась на ногах и шаталась. Я почувствовал её прерывистое дыхание на моей груди.
      – Милая моя, как ты? С тобой всё в порядке?
      – Гэбрил, я не знаю. Мне было так плохо… Что случилось?
      Внутри меня что-то ёкнуло. Захотелось стиснуть Лиринну, покрыть её поцелуями, пожалеть.
      – Фирг сказал, что это была магия. Очень древняя. Дряхлая как мир. Ты не испугалась?
      – Я испугалась… за себя, за тебя, Гэбрил. Было жутко больно, я ничего не видела. Не знала, что с тобой происходит.
      – Кажется, всё обошлось, - ободряюще произнёс я. - Мы живы и здоровы.
      Эльфийка всхлипнула.
      – Гэбрил, мне показалось, что я умерла.
      Я поцеловал её в губы.
      – Да нет, с тобой всё в порядке. Хочешь, ущипну?
      – Лучше поцелуй меня снова.
      – С удовольствием.
      Желание любимой для меня закон. Я коснулся её губ. Они были солёными как слёзы. Лиринна расслаблено улыбнулась и ответила на мой поцелуй нежно и робко, потом она стряхнула с себя оцепенение и стала целоваться всё сильнее и сильнее. Прошла целая вечность, ставшая для нас единением сердец.
      – Чем вы тут занимаетесь, мистер Гэбрил? - послышался недовольный возглас Тага.
      – А вы не видите? - раздражённо спросил я, отстраняясь от эльфийки.
      – Мне кажется, вы выбрали неподходящее время для телячьих нежностей, - раздражённо произнёс гном.
      – А в чём дело? Я нашёл вам статуэтку и теперь могу делать, что хочу и когда хочу. Я свободен как ветер.
      Гном огорчился - с формальной точки зрения я был полностью прав. Он снял очки, протёр стёкла, затем водрузил их на место и с робкой надеждой спросил:
      – Вам нужны деньги? Вы хотите заработать премию?
      Я посмотрел на Лиринну. Она кивнула, тогда я осторожно прощупал почву:
      – Деньги нам не помешают. А что вы от нас хотите?
      – В статуэтке находилась карта. Она приведёт нас к одному из самых удивительных артефактов в истории нашего мира.
      – Поздравляю. Значит, я не зря разбил статуэтку на кусочки.
      – Да, мы рады, что нашли в себе силы преодолеть страх и смятение. Мы вам очень благодарны.
      – Учтите это, когда будете подписывать для нас чек.
      – Безусловно, мистер Гэбрил. Вы получите обещанную сумму. Но у вас есть шанс заработать ещё больше. Скажем, тысячу золотых рилли. Как вам такое предложение, мистер Гэбрил?
      Я нахмурился:
      – У вас опять что-то пропало, мастер Таг?
      Гном засмеялся.
      – Да нет. Моё имущество в целости и сохранности.
      – Тогда в чём дело? Я ведь не специалист широкого профиля.
      – Помните, я говорил вам о карте? Мы отправимся на поиски артефакта и хотим взять вас с собой.
      – Что это за артефакт? - заинтересовался я.
      – Не всё сразу, мистер Гэбрил. У нас пока ещё нет полной уверенности.
      – Не хотите говорить - не надо. Я не обижусь. Продолжайте.
      – Чем меньше народу будет знать о цели нашей экспедиции, тем лучше. Путь предстоит не очень близкий. Артефакт находится в развалинах древнего храма.
      – Уж не этого ли? - я назвал храм, где графиня Де Сток потеряла обе ноги.
      Гном посмотрел на меня с удивлением:
      – Вы поразительно осведомлены, мистер Гэбрил. Ума не приложу, как вы догадались?!!
      Я робко потупился, а гном тем временем продолжил:
      – Отдаю восхищение вашим аналитическим способностям, мистер Гэбрил. Да, мы собираемся посетить именно это место. Но нам троим это путешествие будет не под силу. Я стар, наш уважаемый профессор тоже, увы, не молод, мастер Гром излишне прямолинеен. Я не стал бы на него полагаться в тех ситуациях, когда нужен тонкий и деликатный подход. Вы нужны нам, Гэбрил.
      – Один?
      – Нет, мы охотно возьмём с собой и вашу напарницу. Она может быть нам очень полезной.
      Я обратился к эльфийке:
      – Что скажешь, милая?
      – Мне надоел город, - сказала она.
      – Это означает, что ты согласна?
      – Да, - смеясь над моей недогадливостью, ответила Лиринна.
      – Тогда по рукам, мастер Таг. Полторы штуки золотом и мы в полном вашем распоряжении.
      – Тысяча двести, - попробовал поторговаться гном.
      – Полторы тысячи и не меньше, иначе мы с места не сдвинемся, - предупредил я.
      – Всё-таки я был прав, когда назвал вас Облегчителем Карманов, - иронически хмыкнул гном. - Вы любого пустите по миру.
      – Можете нанять кого-то другого, - пожал плечами я. - Мы не настаиваем. Клиентов у нас хоть отбавляй.
      Я отчаянно блефовал, но мастер Таг об этом не знал.
      – Хорошо, - сдался гном. - Я расплачусь с вами по возвращению в город.
      – Вот это по-настоящему деловой разговор, - заключил я. - Когда выезжаем?
      – Завтра утром. Лошадей и всё необходимое мы берём на себя.
      Гномы на лошадях? Интересное будет зрелище.
      Мы договорились встретиться на следующий день в восемь утра у особняка мастера Тага. Я отправил эльфийку домой, чтобы она собрала все необходимые и вещи, а главное - получила у родителей разрешение отправиться в эту поездку. Лично мне на сборы хватит и трёх минут.
      Я вернулся в офис, крепко-накрепко заперся на все замки, разложил раскладушку и завалился спать. В последнее время отдых превратился в роскошь, и я намеревался шиковать до самого утра, предаваясь сну и ничегонеделанию. Любимое занятие.
      Меня моментально сморило, я провалился в глубокий сон, лишённый сновидений. Зря расслаблялся: у судьбы на меня были другие планы. В девять вечера какой-то идиот принял мою дверь за боксёрскую грушу и колотил в неё, пока я не проснулся.
      – Убирайтесь. Никого нет дома, - настроение у меня было, как у типа всю ночь страдавшего от зубной боли.
      – Откройте, полиция!
      – Что, вся? - ужаснулся я, представив картину, как весь личный состав полицейских участков города выстраивается перед моей дверью.
      – Я капрал Хиггинс. Откройте немедленно.
      – Знавал я одного капрала по фамилии Хиггинс, - задумчиво произнёс я. - В прошлом году он меня арестовывал. У него ещё были чудные рыжие усы. Это не вы случаем?
      – Я, - раздражённо сообщил коп.
      – А ваши усы? Они на месте?
      – На месте, - заорал коп. - Откройте немедленно. Меня за вами послал лейтенант Колман.
      – А чего он сам не приехал? Лень?
      Должно быть, капрала чуть удар не хватил от моей наглости.
      – Да как вы смеете? - задыхаясь, завопил он.
      В его представлении главнее Колмана в нашем мире был разве что король.
      – Хорошо. Отставьте мою дверь в покое. Я уже выхожу, - устало сказал я.
      Мои слова прозвучали вовремя: капрал уже приготовился брать кабинет штурмом. В качестве тарана вполне мог сойти болтавшийся по близости любопытный сосед, который работал на сахарную кампанию и любил ошиваться в самых неподходящих местах.
      Я открыл дверь. Ну да, старый знакомый - капрал Хиггинс. По его милости я когда-то упустил беглую эльфийку-хиджи по имени Жозефина.
      – Ничего, что я не переоделся?
      – Колману всё равно, какие на вас шмотки, - капрал облегчённо вздохнул и убрал саблю. Он что, хотел порубить мою дверь как капусту?
      – Что же вам не спится? - буркнул я, и пошёл за копом, рискнувшим повернуться ко мне спиной. Он не боялся, что я буду наступать на его роскошные рыжие усы.
      К Колману меня доставили на знакомой чёрной карете. С прошлой встречи прошло так мало времени, что она, должно быть, сохранила тепло моей пятой точки.
      Лейтенант занимал кабинет, когда-то принадлежавший Морсу. На стене висел портрет короля в деревянной рамке, покрытой лаком. Я слышал, что чем выше начальство, тем больше портреты. Этот был раза в три меньше, чем у Брутса, значит, Колману ещё расти и расти.
      – Здравствуйте Гэбрил, - произнёс лейтенант, не вставая с места.
      Он сидел, откинувшись на спинку стула и закинув руки за голову. Его трость стояла в углу рядом с корзиной для мусора.
      – Добрый вечер, лейтенант, - я сел напротив него, не спрашивая разрешения. - Зачем вызывали?
      – Не догадываетесь? - ухмыльнулся Колман.
      – Разве я гадалка?
      – Дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос, - в сердцах воскликнул Колман. - Кто учил вас этому?
      – Вы первым начали, - справедливо заметил я. - Попробуем ещё раз?
      – Разве трудно догадаться, что я вызвал вас касательно нашего последнего разговора?
      – Ваш предшественник имел дурную привычку таскать меня в участок по поводу и без повода. Я ещё не перестроился. Кстати, как там старина Морс? Скучает по мне?
      – У Морса нет времени предаваться скуке. Его разжаловали в сержанты и отправили на крайний север. Нашли какой-то отдалённый полицейский участок, чуть ли не на дрейфующей льдине и перевели. Морс должен радоваться, что с ним столь мягко обошлись.
      – Это была самая приятная новость за месяц. Спасибо вам, Колман. Дайте мне адрес этой льдины: я вышлю Морсу посылку с тёплыми носками.
      – Рано радуетесь, Гэбрил. Я могу осложнить вашу жизнь ничуть не хуже Морса.
      – Извините меня, лейтенант, но вам что, больше заниматься нечем? Сдался вам одинокий несчастный частный сыщик…
      – Хотите меня разжалобить, Гэбрил? Предупреждаю заранее - эмоций во мне не больше чем в камне.
      – Ну, хоть это нас объединяет.
      – Вы намекаете на ваше прозвище Сухарь?
      – Да.
      – Вы пытаетесь казаться круче, чем на самом деле, - уверено заявил Колман. - Внутри вы мягкий как воск.
      – Только не в тех случаях, когда речь заходит о моих гонорарах. Тогда я становлюсь твёрдым как кремень.
      – Никогда не слышал, чтобы вы страдали патологической жадностью.
      – Вы просто встречали не тех людей. Хотите назову вам пару-тройку фамилий?
      – Возможно, в будущем, - Колман бросил взгляд на часы. - Собирайтесь, Гэбрил.
      – Куда? - удивился я. - Разве мы уже закончили столь увлекательную беседу?
      Перспектива мчаться куда-то на сон грядущий меня не прельщала.
      – Узнаете позже, на месте. Мне хочется выяснить степень вашей причастности к одному крайне неприятному происшествию, - туманно пояснил Колман.
      – Вы говорите загадками, лейтенант.
      – Я не хочу выкладывать свои козыри. Давайте, Гэбрил, пошевеливайтесь. Там скоро появятся парни из службы безопасности, возможно, даже сам Брутс. Я хочу, чтобы вы всё увидели ещё до их приезда.
      – Значит, вы вызвали меня не потому, что соскучились?
      – Точно.
      Мы спустились к карете. Начался дождь. Крупные капли барабанили по крыше. Я пожалел, что не догадался взять зонтик. Эх, пропала моя одежда.
      Ливневые потоки разогнали с улиц всех прохожих. Мы ехали по темным, не освещённым и пустынным проспектам. Вода и грязь летели по разным сторонам. Водостоки не справлялись. На дорогах моментально образовывались огромные лужи.
      – Ну и мерзкая же погодка, - поёжился Колман, глядя в запотевающее окно.
      Словно в подтверждение его слов, ещё сильнее потемнело, тучи разверзлись, и начался град. Крупные как горошины градины с шумом запрыгали по мостовой. Нам под крышей кареты было ещё нечего, но коням и кучеру должно быть доставалось.
      – Этого ещё не хватало, - буркнул лейтенант.
      Мы переехали через скрипучий деревянный мостик и подкатили к мрачному зданию, похожему на тюрьму.
      – Куда вы меня везёте? - забеспокоился я.
      – Неужели не узнали? Это заброшенные мастерские, принадлежавшие ранее Гильдии ремесленников, - удивился Колман. - Им лет двести. Излюбленное место для игр местной детворы.
      – Я здесь впервые. Моё детство прошло на улице.
      – Угу, и в богатых домах, которые вы вскрывали и обносили. Не так ли, Гэбрил?
      – Вижу, вы неплохо изучили мою биографию. Если я решу засесть за мемуары, то возьму вас в помощники.
      Карета остановилась у широко распахнутых ворот. Возле них топтался полицейский в непромокаемом плаще. Должно быть, у него на плечах была чугунная голова, поскольку градин он не боялся.
      – Господа из службы безопасности уже прибыли? - осведомился Колман у полицейского.
      – Никак нет, сэр, - доложил полицейский. - Тут только Диксон, эксперт.
      – А репортёры или газетчики были?
      – Никого не было, сэр. В такую погоду кто будет по улицам шастать. Одни мы, полицейские, сэр.
      – Отлично, - Колман улыбнулся. - Чего стесняетесь, Гэбрил, проходите внутрь. Вас ждёт любопытное зрелище.
      Здесь побывала смерть. Я понял это, как только переступил порог.
      На холодном зацементированном полу возле верстаков лежали два тела, укрытых белым саванном. Рядом с ними на складном стульчике сидел капрал Диксон. Он что-то писал на планшете, покоившемся на коленях. Увидев начальство, эксперт встал и отдал честь.
      – Работайте, Диксон. Мы не станем вас отвлекать, - отмахнулся Колман.
      Он подошёл к одному из тел и отдёрнул саванн. Я увидел вытянувшееся тело со страдальческой гримасой на лице и глазами навыкате. У покойника из приоткрытого рта вывалился опухший шершавый язык.
      – Узнаёте? - спросил меня Колман.
      – Нет, - солгал я.
      На самом деле это был Рив. Я узнал его сразу, как только увидел. Вывалившийся язык наводил на мысли об удушье. Я вспомнил слова Броско, сказанные им в Капаче:
      'Дворяне пользуются ножичками, а нам достаточно простой верёвки, чтобы соорудить удавку. С её помощью мы мстим обидчикам'.
      Лейтенант недоверчиво хмыкнул и откинул второе покрывало. Под ним находилось окоченевшее тело графини.
      – А эту женщину вы знаете?
      – Впервые вижу. Зачем вы показываете мне эти трупы? Я за годы войны насмотрелся их предостаточно.
      – Взгляните внимательнее, Гэбрил, - сурово сказал Колман.
      – Зачем? Я и так себе глаза намозолил на них глядючи, - сказал я с отвращением. - Или вы подобно Морсу тоже тщитесь повесить на меня всех жмуриков?
      – Не кипятитесь, Гэбрил. Никто вас ни в чём не обвиняет. Эти люди связаны с убийством Болванчика.
      – Да? - недоверчиво протянул я. - И каким образом?
      – Самым непосредственным. Их тела обнаружили здесь сегодня вечером мальчишки. Помните, я рассказывал вам, что детвора любит тут играть?
      – Помню. Представляю, как они обрадовались, когда обнаружили здесь трупы, - я кивнул на покойников.
      – Да, бедные детишки. Наткнулись сразу на двух висельников. Сообщили родителям, родители обратились к нам. Мы приехали, сняли трупы и до сих пор гадаем: сами они повесились или их повесили. С нашими возможностями установить это в точности сложно. Скорее всего - невозможно, - Колман вздохнул. - Начальство склоняется к версии о самоубийстве: при мертвецах нашли посмертную записку, - пояснил он.
      – Это была большая любезность со стороны покойников, - усмехнулся я. - И что было в той записке?
      – Чистосердечное признание в убийстве сразу нескольких человек. Мужчина, его зовут Ривом, - эмигрант из Лютании. Он хотел выкрасть регалии императорского дома из музея и нанял для этого Болванчика. После кражи зарезал как лишнего свидетеля.
      – Значит теперь я вне всяких подозрений?
      Колман посмотрел на меня косо:
      – Пока мы придерживаемся версии о самоубийстве - да. Но меня смутил тот факт, что Рив долго проживал в Капаче, а вы совсем недавно туда наведывались. Припоминаете?
      – Было что-то, - неуверенно протянул я, догадываясь, к чему клонит Колман.
      – Более того, вы умудрились по дороге в этот городишко перестрелять целую кучу разбойников, - продолжил лейтенант.
      – Что в этом плохого?
      – Ничего. Я читал о ваших подвигах в газетах.
      – И как это у вас при такой нагрузке хватает времени на газеты? - искренне изумился я. - Вы рискуете перетрудиться.
      – Это вы рискуете угодить в кутузку, если не объясните мне причин вашей поездки в Капач, - рявкнул Колман.
      – Я расследовал одно дело, которое и привело меня в этот город. Клянусь, что оно не имеет никакого отношения к вашим жмурикам, - пожалуй, скоро я научусь лгать как настоящий политик. - Извините, не могу посвятить в вас в детали.
      – Кажется, я понимаю Морса и начинаю разделять его ненависть к вашей персоне. Речь идёт об убийстве.
      – Каком? Вы же сами сказали, что перед нами двойное самоубийство.
      – Это начальство так считает.
      – А вы попрёте против мнения начальства? - уточнил я.
      Колман с хмурым видом промолчал. Это говорило лучше всяких слов.
      – Эти двое, они что - настолько раскаялись, что решили наложить на себя руки? - спросил я, меняя тему.
      – Да, они решили, что зашли слишком далеко. На совести у Рива жизнь какого-то парня из Лютании, убитого им в Капаче и труп Болванчика.
      – А женщина? Кто она?
      – О её личности мы поговорим потом. Она была подружкой Рива и в порыве ревности прикончила свою соперницу - баронессу…
      – Договаривайте Колман. Чего вы замолчали? - удивился я.
      – Меня настораживает ещё одно сходство… - лейтенант принял какое-то решение, но взгляд его остался беспристрастным. - Ладно, я вам скажу, кто здесь лежит вместе с Ривом. Это - графиня Де Сток. Она калека. У неё нет ног, и графиня заменила их протезами. Она давно вынашивала планы мести к баронессе фон Борменталь (видите, Гэбрил, я ничего от вас не скрываю). Тут замешаны и любовь, и ревность и мотивы давней мести. Вот, что написано в посмертной записке.
      Лейтенант зачитал мне отрывок о трёх коротких спичках. Выяснилось, что графиня давно жаждала отомстить обидчице. Ради этого разыскала отошедшего от дел заплечных дел мастера и стала брать у него уроки владения холодным оружием, добившись в итоге потрясающих результатов. Ножом она овладела не хуже любого парня из Гильдии Убийц, правда в отличие от неё наёмные убийцы не были калеками на обе ноги. Таким образом, обиженная женщина превратилась в машину для убийства. Последнюю часть я выслушал с нескрываемым интересом. Об этом Рив мне не рассказывал.
      – Вижу, что перед нами два сапога пара, - заметил я.
      – Разумеется, они стоили друг друга, - согласился Колман. - И вот теперь о том сходстве, с которого я начал. В убийстве баронессы обвинили её мужа - барона Игоря фон Глерна. Я слышал, что он нанял вашего соседа по офису адвоката Марсена, а тот в свою очередь привлёк к расследованию вас в качестве частного детектива. Это правда?
      Я почувствовал, как под моими ногами раскаляется земля.
      – Это правда, но я так и не сумел приступить к расследованию. У меня были обязательства перед другими клиентами.
      – Вы темните, Гэбрил. Мне это не нравится.
      – Ну что вы, разве я осмелюсь лгать в вашем присутствии, Колман.
      – Ещё как. Соврёте глазом не моргнув.
      – Вы слишком плохо обо мне думаете, лейтенант.
      – Нет, это вы слишком хорошо обо мне думаете, Гэбрил. Думаете, я не опущусь до того, чтобы выбить из вас правду силой?
      – Колман, скажите: вы случайно с Морсом не родственники?
      Я нарывался, и знал каким будет его ответ. Лейтенант ударил меня. Не очень сильно, но всё же чувствительно. Он разбил мне губу.
      – Браво, браво, - послышался позади нас знакомый голос.
      Это был Брутс. Он смотрел на нас с издёвкой:
      – Лейтенант Колман, я вижу, что вы умеете налаживать диалог. Вас этому учили?
      – Нет, господин старший следователь. Меня учили другому, но этот тип сам напрашивался.
      – Держите себя в руках, Колман, если дорожите новым назначением. Мистер Гэбрил не раз помогал правоохранительным органам. У нас нет оснований подозревать его в нечестной игре.
      Брутс подошёл к трупам и стал рассматривать их тела без особого интереса, скорее для проформы.
      – Кто тут у нас? - осведомился он после беглого осмотра.
      Колман сообщил, даже отдал следователю посмертную записку. Брутс погрузился в чтение.
      – Что же, всё замечательно, - ответил он, спустя некоторое время. - Записка всё объясняет. Она даёт вам ключ к расследованию сразу двух убийств, совершённых на вашем участке. О лучшем даже не стоит мечтать. Зачем вам сдался Гэбрил?
      – Здесь что-то нечисто, - медленно начал лейтенант. - Этот Гэбрил замешан практически везде. Я натыкаюсь на его след на каждом шагу.
      Брутс посмотрел на него с сочувствием:
      – Похоже паранойя лейтенанта Морса в отношении к Гэбрилу заразна. Не ожидал, что она и вас коснётся, господин лейтенант. Вы производили впечатление здравомыслящего человека. Оставьте в покое мистера Гэбрила. Оформите всё как двойное самоубийство, получите причитающуюся премию. Я позабочусь о награде у вашего начальства. Вы были молодцом. Суперинтендант не преминет отметить ваши заслуги, лейтенант, в раскрытии последних преступлений. Чем плох такой вариант, Колман?
      – С каждой минутой он нравится мне всё больше, господин старший следователь. Но за Гэбрилом нужен глаз да глаз.
      – Безусловно. Мы за ним присмотрим. Если разрешите, я заберу у вас Гэбрила.
      – Он ваш, господин Брутс. Делайте с ним всё, что заблагорассудится.
      Брутс вывел меня из мастерских на свежий воздух. К этому времени и дождь, и град закончились.
      – А теперь мне нужна вся правда, Гэбрил, - настоятельно потребовал следователь.
      Я рассказал ему о Броско, постаравшись сделать это так, чтобы не задеть мастера Тага и его интересы.
      – Ты хочешь сказать, что этот Броско взял на себя грязную сторону дела? - осведомился Брутс, когда я выложил ему всё, что мне стало известно.
      – Да. Он обещал и сдержал слово. Сфабриковал двойное самоубийство, заставил графиню и Рива написать посмертную записку. Хоть я её не читал, но, думаю, что в ней чистая правда… кроме мотивов для самоубийства, конечно.
      – Эти двое получили по заслугам, - согласился Брутс. - Но на твоём месте я бы не стал впредь водить компанию с Броско. Эти наглые парни из Лютании давно у нас на прицеле.
      – Что вы намереваетесь с ними сделать?
      – Пока ничего. Они нам нужны. С их помощью мы ставим Лютании палки в колёса. Они помогают нам вести игру с лютанской верхушкой. Насколько я понял: регалии императорского дома пропали? Их не нашли при обыске мастерских.
      – Вряд ли Броско избежал соблазна забрать их себе.
      – Отлично. Пускай у него и остаются. Сдаётся мне, что у Броско они будут под надёжной охраной. Этот парень любит монархию, установившуюся у него на родине, как собака палку, и приложит все усилия, чтобы нынешняя власть не добралась до регалий. Зато мы всегда будем знать у кого они под рукой.
      Я вспомнил о беглом Мяснике.
      – Брутс, послушайте. Это правда, что лорд Риторн бежал?
      Следователь нахмурился.
      – К сожалению, да. Морс, заступивший в тот день на дежурство по тюрьме, проявил поразительное головотяпство. Я удивляюсь, почему смыться удалось только одному Риторну? Морс создал все условия: любой из арестантов имел шанс очутиться на свободе.
      – Хотите, я поделюсь с вами некоторыми соображениями?
      – Валяйте, Гэбрил. Котелок у вас варит.
      – Бегство Мясника не случайно, - сообщил я и рассказал о подслушанном возле особняка убитой баронессы разговоре между Толстым Али и Морсом.
      – Хм, - задумался Брутс. - Думаете, что Толстый Али помог организовать этот побег?
      – Конечно. Уж больно всё сходится. Вряд ли бы Морс пошёл на должностное преступление, не имея серьёзных оснований. На лейтенанта надавили, причём сильно, возможно, угрожали его жизни. Али это умеет.
      – Интересная гипотеза. Над ней стоит подумать, - задумчиво произнёс Брутс. -Кстати, о Толстяке. Вы не поверите, но Толстый Али сегодня утром обратился в полицию с заявлением.
      – Вы шутите?
      – Ни в коей мере. Он заявил, что городе появился его двойник, и этот двойник крадёт у Али деньги. Можете себе такое представить?
      – Двух Толстых Али сразу? По-моему и один - это уже слишком.
      – Полицейские подумали то же самое, тогда Али притащил в участок трёх парней. У одного из них кличка Гвоздь, рангом он чуть выше шестёрки. Остальные - шушера помельче. На них места живого не было: видимо, костоправы Али постарались, но ничего путного не добились. Так вот, эти трое утверждают, что передали Толстяку лично крупную сумму денег, хотя сам Али в это самое время находился в совершенно другом месте и знать ничего не знал.
      Я хмыкнул. Брутс истолковал это по-своему.
      – Вот и мы так решили. Засадили всю троицу в холодную, чтобы они там подумали над показаниями и впредь не пытались дурить хозяина с помощью мифических двойников. Хотя…, - Брутс выпятил губы вперёд, как телёнок, который тянется к матери. Его осенила мысль:
      – Знаете, Гэбрил, поймите меня правильно, но я слышал, что у вашей помощницы были крупные неприятности, связанные с Толстяком, причём совсем недавно.
      – У неё всё в порядке.
      – Я и не сомневаюсь. Я думаю, что вы их решили.
      – Совершенно верно.
      – Однако, после того как вы вернулись из армии, уже у самого Али проблемы пошли косяками. Меня это почему-то совсем не удивляет.
      Я печально вздохнул. И этот туда же.
      Брутс задумчиво произнёс:
      – Боюсь, что ещё немного и у меня появятся те же симптомы, что у Морса. Вы удивительный человек, Гэбрил. У вас редкое умение оказываться замешанным в любой маломальской заварушке.
      – Я похож на двойника Толстого Али?
      – Нет, - ответил Брутс. - Но я помню, с кем вы водили дружбу, Гэбрил. Этот ваш приятель - маг-неудачник Алур… давно вы с ним не встречались?
      Однако в интуиции Брутсу не откажешь.
      – Больше года, - честно признался я.
      – Чувствую, что вы мне не врёте, - согласился Брутс. - У вас глаза честного человека. Всё равно странно…
      На этом мы с ним расстались. Я отправился досыпать, а он ловить очередного государственного изменника.

В которой мы блуждаем по храму

 
      Границу Бихара мы пересекли спустя две недели и остановились на время в Арканде - крохотном городишке размером с носовой платок мастера Тага. Путешествие выдалось трудным, но интересным. Гномы позаботились об экипировке, и мы ни в чём не терпели лишений.
      Присмиревшие кочевники воздерживались от набегов, местные разбойники, промышлявшие в этих краях, благоразумно не попадались на нашем пути, поэтому я с полным основанием мог назвать поездку увеселительной.
      Пока гномы искали проводника, мы с Лиринной коротали время за пиалами с зелёным чаем, сидя на корточках в маленькой чайхане. Радушный хозяин следил за тем, чтобы наши чашки не оставались пустыми. В результате мой живот стал похож на горб верблюда.
      Я не тревожился за гномов, отпуская их на поиски сведущего человека: на Востоке люди традиционно относятся к любым расам нейтрально и спокойно. Возможно, потому что гномы, эльфы и илоны в Бихаре не селятся. Мало кому из не-людей понравятся постоянные сорок градусов в тени, унылые и однообразные песчаные барханы и дюны, протянувшиеся на сотни километров. Цветущих оазисов в пустыне было не больше, чем свободных от орденов и медалей мест на генеральском мундире.
      Прошёл час, прежде чем мастер Таг раздобыл нам худого как жердь старичка с огромным тюрбаном, водружённом на выбритую до зеркального блеска голову, и в лохмотьях, которые в последний раз стирали во времена войны с орками. От старичка, представившегося охотником, знавшим округу, как свои пять пальцев, исходил запах давно не мытого тела. Скажу прямо - от него воняло. Неудивительно, что вместе с ним в чайхану пожаловали полчища жирных мух, забивавших настойчивым жужжанием человеческую речь на расстоянии пяти метров. Я открывал рот и не слышал собственных слов.
      – Это наш проводник. Его зовут Абураз, - представил старичка мастер Таг.
      – На какой помойке вы его нашли? - изумился я, зажимая пальцами нос.
      – Других не нашлось. Он единственный, кто согласился на наши условия, - недовольно пробурчал мастер Таг.
      – Судя по его виду, больших денег проводникам вы не обещали.
      – Гэбрил, эта экспедиция обошлась нам в кругленькую сумму. Мы должны экономить.
      – Жадничать всё же не стоит, - заметил я. - Экономить на проводниках в пустыне, значит обречь себя на верную гибель.
      – Гэбрил прав, - согласилась Лиринна. - Может, поищем другого проводника?
      – Бесполезно, - устало произнёс Таг. - Туда и калачом никого не заманишь. Сейчас сезон песчаных бурь. Люди боятся погибнуть.
      – А этот не боится? - я указал на проводника.
      – Я ничего не боюсь, - расплылся в улыбке старичок.
      – Даже щекотки?
      – Мне было видение.
      – Какое ещё видение?
      – Ниспосланное мне свыше, - старичок задрал голову. Я последовал его примеру и убедился, что кроме солнца над нами ничего нет. Ясно, Абуразу голову напекло.
      Упрямый старичок продолжил:
      – Я знал, что вы будете искать проводника, знал, что вы меня найдёте. Я знал, что будут три гнома, человек и эльфийка.
      – Тебе только в лотерею играть.
      – Я приведу вас к храму. Положитесь на меня, - добубнил старичок.
      Мы переглянулись. Старичок, похоже, верил в каждое произнесённое им слово. Или просто спятил. На жаре всякое случается.
      – Ладно, - вздохнул я, - за неимением лучшего, возьмём самое худшее.
      Мы расположились на ночлег в караван-сарае. Там было пусто, только хозяин и его слуги. Из-за приближающейся непогоды движение караванов замерло. Люди опасались подвергать свои жизни опасности.
      Лежак мне попался паршивый - жёсткий как сталь. Спать на нём было невозможно. Я сменил тридцать три позы, и ни одна не показалась мне удобной, устал ворочаться и сходил к хозяину за дополнительным матрасом, а когда вернулся, увидел, что мастер Таг манит пальцем и зовёт меня к себе на разговор. Ещё один полуночник!
      Я побрёл к нему и обнаружил, что он страдает от другой напасти - его облюбовали блохи, много блох. Похоже, они распробовали гнома на вкус и пригласили на ужин сородичей со всего города.
      – В чём дело? - спросил я, располагаясь напротив гнома.
      – Я хочу поговорить насчёт проводника, - начал он.
      – Это ваш выбор.
      – Знаете, Гэбрил, мне показалось, что это не мы его нашли, это он нас разыскал.
      – С чего вы так решили?
      – Я не знаю. Он появился ниоткуда, словно из воздуха. Все отказывались проводить нас, а он согласился, сразу. Даже не стал требовать от нас денег вперёд.
      – Это он зря. Я бы первым делом аванс стряс, - хмыкнул я.
      Абураз спал прямо на глиняном полу. Блохи разбегались от него как от чумного. Я вгляделся в лицо спящего. Абураз зачмокал губами, перевернулся на другой бок. На миг мне показалось, что где-то я уже его видел, но где? Сон подкрался тихой сапой и сморил меня где-то на середине прокручиваемых в голове вариантов нашего знакомства. Увы, выспаться нам было не суждено.
      Мы выехали ночью, когда солнце перестало превращать близлежащие земли в раскалённую сковородку. Теперь можно было ступать по песку и камням, не рискуя изжариться заживо.
      В караван-сарае на нас смотрели с таким выражением, словно провожали в последний путь. Никогда не видел вокруг столько скорбных лиц. Я даже растрогался.
      Ночью пустыня выглядит совершенно иначе, чем днём. При лунном свете она оживает, становится прекрасной и умиротворённой. Подул свежий ветерок, и я с наслаждением подставил ему лицо. Лиринна последовала моему примеру. Я с удовольствием вдыхал аромат ночной пустыни.
      Проводник трусил впереди нас на ослике, к бокам которого были приторочены бурдюки с водой. Иногда мне казалось, что это ослик знает дорогу к храму, а не его хозяин. Я поравнялся с ними и увидел, что мужчина прикладывается к медной фляжке и жадно из неё пьёт. При этом у него смешно ходит кадык - вверх-вниз. Проводник поймал мой любопытный взгляд и протянул свою фляжку. Я вытер рукавом горлышко и сделал глоток. Отвратительная кислятина потекла мне в рот, сделав его вязким. Скулы свело, желудок запротестовал. Меня едва не вырвало.
      – Что это за гадость?
      – Яртан. Кислое овечье молоко с водой, сбитое с маслом, - пояснил проводник. - В жару лучше не придумаешь.
      – Экзотика, дери её за ногу, - сплюнул я.
      В ответ послышалось что-то похожее на 'халай-махалай'. Это проводник запел на одном из редких наречий. О чём вижу, о том и пою. Замечательно. Я повернул коня обратно к Лиринне.
      Поскольку темп задавал ослик, за сутки мы проделали не очень большое расстояние. Пересаживаться на коня проводник категорически отказался. Гномы уже начинали жалеть о своём выборе.
      Утром пришлось спрятаться в тени барханов, однако и там можно было умереть от жары. Палящее солнце не щадило никого. Мы обильно потели, но пот моментально высыхал. Одежды наши побелели.
      Места были безлюдными. За всё время нам не встретилось ни одного поселения. Растительности тоже не попадалось, не считая перекати-поле и редких колючих кустарников - излюбленного лакомства верблюдов.
      – Когда здесь находился город. Большой-большой, - сообщил проводник во время привала. - Здесь жили тысячи людей, проходили десятки караванных путей. Город процветал, люди богатели. Хорошее было время. Сейчас тут один песок.
      – А гномы здесь жили? - спросил мастер Таг.
      – И гномы жили, и эльфы в лесах. Они ушли первыми. За ними потянулись и люди.
      – А что с ним стало, с городом этим? - поинтересовалась Лиринна.
      – Пустыня поглотила его, как и всё живое вокруг.
      – А этот храм, куда мы держим путь… Что вы о нём знаете?
      – О, это очень старый храм, - подняв палец кверху, произнёс проводник. Не удивлюсь, что они с храмом ровесники. - Никто не знает, когда его построили, и никто не знает, кем были эти строители.
      – Мистика какая-то, - вздохнул я.
      – Волшебство, - поправил проводник. - Оно покинуло наши края, но оставило свои следы.
      – И этот храм - один из следов? - догадалась Лиринна.
      – Да. На нём лежит печать магии. Зачем вы туда едите?
      – А вот это уже не твоё дело, - обрезал я.
      Проводник посмотрел на меня с грустью. Пусть на себя пеняет. Лезет с вопросами в неподходящий момент, когда солнце допекает хуже сварливой жены. Ещё минута и мозги вскипят как вода в котелке.
      Вдалеке завыл, залаял шакал. Скоро к его одинокому плачу присоединились другие. Весело здесь, ничего не скажешь. Как на кладбище.
      Я не ел уже вторые сутки, однако благодаря жаре не испытывал чувства голода. Оно просто исчезло, испарилось вместе с потом и хорошим настроением. Однако кушать надо, пустыня слабых не любит. Гром вытащил из седельной сумки кусок вяленого мяса, нарезал его на полоски и раздал всем по одной. Я стал нехотя её жевать. Мясо оказалось невкусным, подошвы моих башмаков выглядели куда аппетитней. Я запивал его тёплой водой, налитой из бурдюка, и при каждом глотке чувствовал себя транжирой.
      – Далеко ещё нам? - спросил Фирг.
      – Завтра прибудем, - немного подумав, ответил проводник.
      – А бури? Нам говорили, что сейчас сезон песчаных бурь…
      – И буря будет… тоже завтра, - сообщил проводник неутешительные известия.
      – Тогда нам надо успеть в храм до того, как она начнётся. Может быть, пересядете на лошадь для скорости? - предложил мастер Таг.
      Проводник замотал головой.
      – Нет. Лошадь большая, с неё падать больно.
      Мы засмеялись, а Абураз, должно быть, не понимая, что нас развеселило, захлопал удивлёнными глазами. Или притворно удивлёнными. Мне показалось, что он совсем не такой недотёпа, каким пытается выглядеть. Не прост, ой как не прост наш проводник.
      – Сколько дней может идти буря? - спросил я.
      – Кто его знает? Может день, может неделю, может месяц. Как того захочет пустыня.
      – Наших запасов хватит недели на две, - сообщил Гром, окидывая взглядом поклажу. - В лучшем случае на три.
      – Достаточно, - беспечно отмахнулся Фирг.
      – Если не хватит, пустим тебя на консервы, - мрачно пошутил Гром.
      Храм показался на утро следующего дня, когда мы перевалили через гряду огромных барханов. Некоторые из них могли поспорить высотой с горами. Копыта лошадей вязли в красноватом песке, но сильные животные упрямо двигались вперёд.
      Как-то само собой получилось, что каждый из нас пришпорил коней. Началась бешеная скачка. Хвосты и гривы лошадей стелились по ветру. Мы наперегонки мчались к развалинам. Издали они походили на россыпь каменных глыб, однако чем ближе были развалины, тем сильнее в них угадывались остатки некогда величественного сооружения. Настоящий город в сердце пустыни. Обладающий жуткой нечеловеческой красотой, той, что заставляет обходить подобные монументы за три версты. Когда-то храм окружала высокая стена, но теперь от неё остались одинокие столбы, похожие на изваяния стражей, свидетелей былых, славных времён.
      Я оказался первым, однако когда до полуобвалившегося свода осталось всего несколько шагов, конь мой заржал и встал на дыбы. Должно быть, мы красиво смотрелись на фоне восходящего солнца. Жаль, художника поблизости не оказалось, чтобы запечатлеть эту картину. Или пуховых подушек, чтобы не разбиться. Я понял, что заваливаюсь на спину, и судорожно вцепился в поводья, чтобы не вылететь из седла. Каким-то чудом мне удалось удержаться и не грохнуться костями об песок.
      – Гэбрил, что с тобой? - взволнованно закричала эльфийка, прискакавшая второй.
      – Всё нормально. Конь чего-то испугался.
      – Что его могло напугать? Змея?
      – Не вижу никаких змей, одни булыжники.
      – Ничего удивительного - эти места наполнены магией, а лошади чувствительны к волшебству, - заметил проводник. Он умудрился обогнать гномов. Похоже, его ослику было плевать на всю магию, вместе взятую.
      Я обнаружил, что лошадь Лиринны тоже испуганно всхрапывает и прядёт ушами. У меня самого на душе заскребли кошки величиной с леопарда. Эльфийка склонилась к уху животного и прошептала несколько певучих фраз. Лошадь переступила с ноги на ногу и успокоилась.
      Гномы подъехали одновременно, практически нос к носу.
      – У вас проблемы? - не слезая с коня, спросил Фирг.
      – Лошади боятся.
      – Это пустяки. Главное - мы на месте.
      Гном ловко соскочил с коня и взял его под уздцы.
      – Что будем делать дальше? - спросил я Фирга.
      – Оставим Грома охранять лошадей, а сами полезем в проход. Будем ориентироваться по карте.
      – Лошадей надо спрятать. Проводник обещал бурю, - возразил я.
      – Бурю? - Фирг стал озираться по сторонам. Вокруг было тихо и спокойно. - Не похоже, что она будет.
      – Тишина обманчива. Давайте поищем укрытие для лошадей, - предложил проводник.
      – Хорошо, Абураз. Какие будут предложения?
      – Мне кажется, мы можем укрыть животных в храме.
      Высота прохода позволяла завести в храм лошадей, правда им пришлось нагибать головы. Кони дрожали, но всё же послушно брели на поводу. Замыкал процессию Гром.
      Мы с Лиринной находились в авангарде. Стоило сделать один шаг в зев храма, и солнечный свет исчез. Наступила ночь без звёзд и луны. Внутри было темно и прохладно. Я потрогал стену, она оказалась влажной.
      – Вода?
      – Здесь есть подземные источники, - пояснил проводник. - Но они не выходят на поверхность.
      Мы зажгли факелы. Они сразу зашипели, как коты во время драчки.
      – Гром, следи за лошадьми, - приказал Таг.
      – Ладно, - нехотя отозвался Гром. Ему явно не улыбалось оставаться в одиночестве. А ты не так уж и крут, приятель.
      – Я тоже останусь, - заявил Абураз. - Я вам не понадоблюсь.
      – Ты пойдёшь с нами, - сказал я. - Мы нанимали тебя на всё время вылазки.
      – Хорошо.
      Перед нами оказались три коридора. Каждый из них мог привести в ловушку. Мастера, построившие это сооружение, слыли большими чудаками.
      – Куда идём?
      – Сейчас посмотрим.
      Фирг развернул карту. Я посветил ему факелом.
      – Двигаемся направо, - сообщил профессор, сверившись с изображением.
      – Точно?
      – Точно.
      – Направо так направо.
      Мы повернули в правый проход. Прошли двести шагов и обнаружили, что пол идёт под уклон.
      – Кажется, мы скоро окажемся под землей, - предположил я.
      – Да, - подтвердил Фирг. - Интересующее нас место находится глубоко под землёй.
      – Насколько глубоко?
      – Лучше не спрашивайте, Гэбрил.
      – Ладно. Надеюсь, что мы не вылезем на другой стороне нашего шарика. И не смотрите на меня с удивлением, профессор, я за свою жизнь прочитал много книжек и знаю, какую форму имеет наша планета.
      Фирг покачал головой. Должно быть, решил, что ему померещилось.
      Наши шаги гулким эхом отражались от пола, птицей бились о стены и потолок и разносились по коридору.
      Хруст! Лиринна, шедшая предпоследней, вскрикнула. Я бросился к ней и сразу увидел, что её испугало: девушка случайно наступила на череп, по форме явно человеческий.
      – Всё в порядке, Лиринна. Не переживай. Этот покойник тебе ничего не сделает.
      Черепу было лет двести, может больше. Не повезло бедолаге.
      – Похоже, мы здесь не первые, - заметил я.
      – Разумеется, - кивнул проводник. - Говорят, что какой-то богатый купец, спасаясь от банды кочевников, спрятал в недрах храма целый караван с золотом и драгоценностями.
      – Я слышал эту историю, - бросил я.
      – Многие её слышали, - сказал Абураз. - Она привлекла в храм огромное количество кладоискателей, но чаще всего люди находили здесь не сокровища, а свою смерть.
      Для оборванца он слишком складно выражается. Впрочем, это Восток, здесь каждый первый встречный - поэт, а второй - философ.
      – Мы не сокровища ищем, - буркнул мастер Таг.
      – А что же? - удивился проводник.
      Гном открыл, было, рот, приготовился что-то сказать.
      – Неважно, - оборвал его я. - Всё что найдём - наше.
      Проводник разочаровано вздохнул.
      Час за часом мы медленно продвигались всё глубже и глубже. Мёртвая тишина давила на уши. Колеблющиеся язычки факелов были единственными источниками света. Постепенно храм превратился в искусственную пещеру. Никто из нас не понял, как это произошло. Если раньше своды над нами тщательно обрабатывались и шлифовались, местами даже отделывались плиткой, теперь же они были грубыми и шероховатыми. Обыкновенная примитивная дыра, словно прогрызенная гигантским червем. Я почему-то вспомнил особняк мастера Тага с его низкими коридорами.
      – Стойте, - я выкинул вверх руку, приказывая остановиться.
      – Что такое? - заворчал недовольный Фирг.
      Проход впереди был завален огромным валуном. Откуда он здесь взялся? Я прикинул камешек на вес - должно быть тонн триста. Легче взорвать вместе с храмом, чем сдвинуть с места.
      – Фирг, проверьте по карте: туда ли мы попали? - попросил я гнома.
      Профессор фыркнул:
      – Мы ни разу не отклонились от карты.
      – Тогда, боюсь, нам придётся повернуть обратно. Это препятствие нам не по плечу, даже если мы подналяжем плечом.
      – Всё в порядке, Гэбрил. Я знал об этом препятствии. Оно очень легко преодолевается.
      Профессор стал шарить рукой по стене, нашёл там какую-то выпуклость и сильно на неё надавил. Заработал таинственный механизм. Камень плавно сдвинулся с места, освобождая проход.
      – Вот, почему, сюда никто не мог попасть, - довольно сообщил профессор. - Не камень, а кошмар археолога.
      – Идём дальше?
      – Идём.
      Стоило нам миновать валун, как он тут же водрузился обратно. Приехали!
      – Профессор, - остановившись, произнёс я, - а как его открыть на обратном пути, вы знаете?
      – Пускай это вас не заботит. Мы почти у цели, а там разберёмся.
      Будет просто замечательно, если мы прихватим артефакт и не сможем выбраться на поверхность. Тогда я лично разобью его об голову профессора.
      Мы двинулись дальше. Снова потянулся длинный и бесконечный коридор. Старые факелы потухли, пришлось зажечь новые.
      Каменная кишка кончилась. Я поразился увиденному: прямо под нами раскинулось подземное озеро. Откуда-то сверху поступал свет. Солнечные лучики прыгали по гладкой поверхности воды и гонялись друг за другом словно маленькие дети. Вдалеке виднелся другой берег.
      – Просто прекрасно, - усмехнулся я. - Лодок нет, плот сделать не из чего. Теперь вплавь?
      – Только одному из нас, - отозвался профессор.
      – Почему?
      – Потому что другой дороги нет. Артефакт находится на том берегу. Кто-то должен сплавать туда и найти рычаг моста.
      – Какого ещё моста?
      – Здесь, на дне озера находится мост. Чтобы его поднять - надо переплыть на ту сторону.
      – Да? И кто из нас поплывёт?
      – Вы, Гэбрил.
      – Я?
      – Конечно вы. Может вам хочется, чтобы два почтенных пожилых гнома барахтались в грязной ледяной воде? Или предпочтёте, чтобы это сделала ваша подружка?
      – Я бы предпочёл повернуть обратно, - хмуро произнёс я.
      Ладно, вплавь, так вплавь. Я разделся (Лиринна стыдливо отвернулся) и потрогал ногой воду. Она оказалась студёной. Будь водичка градуса на два прохладней, озеро покрылось бы льдом. В самый раз окунуться.
      Я набрался духу и сделал шаг в воду. Брр! Кожа моментально стала гусиной. Чтобы не растягивать 'удовольствие' я нырнул с головой и тут же выскочил на поверхность как пробка.
      – А как я найду этот рычаг?
      Почему умные мысли приходят только после того, как ты оказываешься погружённым в ледяную водичку?
      – Найдёте. Вы - тот, кто родился раньше, Гэбрил. Помните это.
      Мне бы уверенность профессора Фирга. Я заскользил по воде размашистыми гребками. Ужас, как холодно. Левую ногу едва не свело судорогой. Я больно ущипнул себя за зажатую мышцу, тогда нога отпустила.
      В голову полезли нехорошие мысли: вдруг здесь водится какая-нибудь водоплавающая зверина или акула с пастью, в которой поместится с десяток Гэбрилов? Я даже быстрее заработал конечностями.
      Что называется, накаркал: на водной глади появился горб непонятной твари, украшенный плавниками. Он заскользил в мою сторону. Мамочка, что это??? Я почувствовал, как к моей ноге прикоснулось огромное туловище с гладкой лоснящейся кожей. Судя по размерам - кит.
      Я погрёб к берегу. Только бы успеть. Эта мысль колотилась в голове как бешенная. Когда до узенькой полоски суши оставалось метров семь, из воды передо мной вынырнула морда отвратительного существа с большими, как тарелки глазами навыкате. Вся в водорослях и зелёной гадости вроде болотной тины. Уставилась на меня голодными глазами и открыла зубастую пасть. Что ни зуб, то кинжал. Остро оточенный. Слюни вперемешку со слизью потекли по морде твари. Касаясь водной глади, они шипели и превращались в облачко пара. Да эта тварь набита ядом под завязку! Даже лёгкое ранение окажется смертельным.
      Меня окатило волной горячей волной ненависти, исходившей от чудовища. Я для него чужак, посягнувший на его владения. Незваный гость, которого непременно надо уничтожить. А заодно и лёгкий завтрак.
      Гномы на берегу и Лиринна испуганно ахнули.
      – Откуда же ты взялась, скотина этакая? - в сердцах воскликнул я. - Проваливай. Плыви туда, откуда выползла.
      В ответ послышалось противное шипение, доносившееся из раскрытой пасти создания. Я понял, что обратно тварь поплывёт только после того, как распробует меня на зубок, не раньше.
      Раздался выстрел. Это палил мастер Таг из своего пистолета. Пуля ударилась об шкуру твари и, жалобно звякнув, отскочила. Как же, убьёшь эту зверюгу. Для неё пуля, что слону дробина. Мне показалось, что на морде твари расплылась ехидная улыбка. Она как будто подсмеивалась над нами.
      Гном раздосадовано закричал, стал грозить чудовищу маленькими кулаками. Лиринна бегала по берегу и бросалась камнями. Они не долетали до твари и не могли причинить ей вреда.
      Чудовище приготовилось к атаке. Оно выпростало откуда-то снизу щупальце, снабжённое с присосками, рассекло им воздух и потянулось ко мне. На конце щупальца был крючок вроде рыболовного. Кажется, меня скоро поймают на удочку как карася.
      Я зажмурил глаза. Только не меня, только не меня… Щупальце неотвратимо приближалось. Я зашептал как в горячечном бреду:
      'Не трогай меня, не трогай… Зачем тебе нужен я? Ведь я - тот, кто родился раньше…'
      Едва я успел произнести про себя эти слова, как услышал страшный удар по вскипевшей водной поверхности. Разочарованная тварь нырнула, ушла глубоко-глубоко на дно к течению подземной речки, окатив напоследок меня брызгами. Едва не захлебнувшись, я закачался на волнах, исходивших кольцами с места удара.
      – Гэбрил, как ты? - закричала Лиринна.
      – Доберусь до берега - узнаю, - устало произнёс я. На пару гребков меня ещё хватит.
      Фууу. Вот, он берег. Я ступил на твёрдую поверхность и затряс головой как мокрый пёс. Брызги полетели во все стороны.
      Рычаг я нашёл быстро. Его не пытались спрятать или замаскировать. Он нахально торчал из стены, покрытый толстым слоем пыли. Я потянул за него двумя руками. Он шёл туго, но как только оказался в крайнем положении задрожал и выскочил из моих рук. Своды пещеры заходили ходуном.
      Таинственный механизм пришёл в действие, залязгали невидимые шестерёнки. По озеру с берега на берег протянулась тонкая металлическая лента. Она поднялась откуда-то из глубины. Раздался стрёкот. Лента вытянулась как нитка и замерла. Вот и мост. Без перил и ограды. Идти по такому страшно, но другого то нет.
      – Добро пожаловать, - сказал я и сделал приглашающий знак рукой.
      Лиринна оттолкнула гномов и Абураза и устремилась по мосту ко мне. Она не перебежала, она перелетела расстояние между нами и с разбегу кинулась в мои объятья
      – Миленький ты мой, - зашептала она, - я за тебя испугалась. Никогда так больше не делай, ладно?
      – Не буду, - пообещал я. - Я и сам не в восторге.
      – Я когда увидела, как эта тварюга потянулась к тебе щупальцами, чуть с ума не сошла. Она ведь такая страшная, правда…
      – Ну, милой её точно не назовёшь.
      – Поздравляю вас, Гэбрил, - сказал мастер Таг, хлопая меня по плечу. - Вы в рубашке родились.
      – Просто я вспомнил одну фразу. Зверюшке это не пришлось по нраву, - пояснил я.
      Абураз с восхищением поцокал языком.
      – Вы храбрый человек. Я бы умер на месте от страха.
      – Всё произошло слишком быстро. Я не успел толком испугаться.
      – Вы замёрзли, Гэбрил? - участливо спросил Фирг.
      – Зуб на зуб не попадает, - признался я.
      Абураз протянул мне свою фляжку.
      – Что это? - подозрительно спросил я.
      – Яртан.
      – Так он же от жары…
      – Яртан для всего хорош.
      – Ну, нет, - отказался я. - Мой желудок не выдержит такого испытания.
      Зубы снова застучали барабанной дробью.
      – Может, разомнёшься или устроишь пробежку? - предложила Лиринна.
      – Отличная идея. Я побежал.
      Ветер заревел у меня в ушах. Отмотав несколько кругов вокруг гномов, я понял, что умру от разрыва сердца раньше, чем согреюсь. Ух, только бы отдышаться.
      – Не будем терять времени, пойдём дальше, - задыхаясь, сказал я. - В дороге согреюсь.
      – Надеюсь, других чудовищ тут не водится, - вздохнул Абураз. - Особенно таких, что по суше ходят.
      – А что это была за тварь?
      – Да кто ж его знает?!!
      Ладно, оставим это учёным. Я, кряхтя, поплёлся за остальными. Теперь впереди шёл Фирг и смотрел на карту чаще, чем себе под ноги.
      Коридор, коридор… он тянулся и тянулся, бесконечный как Вселенная. Я и без того устал, а теперь понял, что скоро у меня отвалятся ноги. Впрочем, остальные едва ли чувствовали себя лучше, однако никто не жаловался. Даже Абураз, который был раз в пять меня старше, держался молодцом. Я сжал зубы, тихо выругался и побрёл. Да когда же всё кончится! Я соскучился по солнечному свету, по зелёным лесам и пыльным городским улицам. Хочу наверх, хочу, хочу…
      – Мы пришли, - вдруг сказал мастер Фирг.
      Я отодвинул плечами гномов, выдвинулся вперёд. Точно - пришли. Но куда?
      Мы оказались у входа в небольшую круглую комнатушку, наполненную сухим и тёплым воздухом, со стенами, украшенными мозаичными панно. На каждом из них изображены сцены из далёкого, неведомого мне прошлого. Прародители, непонятные твари, похожие на осьминогов, жуки с мощными жвалами. Люди, гномы, эльфы, орки… Работают, едят, пьют, танцуют, пашут, убирают урожай, отдыхают, спят. Рядом с ними Прародители. Смотрят с укоризной.
      Почему человеческая память не сохранила нам воспоминаний об этом периоде нашей истории? Неужели он был для нас слишком неприятен, и мы предпочли предать его забвению? Тысячи вопросов и ни одного ответа.
      В центре комнатушки стоял пьедестал. На таких у нас устанавливают памятники народным героям, монархам и прочим бездельникам. Этот тоже не пустовал.
      – Ли-Ган, - вдруг с придыханием вымолвил мастер Таг и опустился на колени.
      Он что, молиться вздумал?
      – Ли-Ган, - это уже профессор Фирг. Он поспешил дополнить свой возглас ударом лба об каменный пол.
      Я испугался - вдруг наш археолог перестарался и отбил себе мозги? Кто же нас тогда обратно из храма выведет? И с чего вдруг такая реакция? Впрочем, кто поймёт этих гномов.
      На постаменте красовалась копия разбитой статуэтки Ган-Ли, разве что выполненная в большем масштабе. Всё то же непропорциональное туловище, увенчанное головой в форме яйца, длинные уши и печальные глаза, которые, увеличившись в размере, стали ещё выразительней и грустней.
      Было, правда, одно существенное различие - в отличие от Ган-Ли, статуя из храма, оказалась сделанной из чистого золота. По моим прикидкам на неё ушло килограммов пятьдесят этого драгоценного металла. Сколько она может стоить - страшно даже представить.
      Абураз чуть слюной не подавился. Старичок закашлялся, и Лиринна постучала ему по спине.
      – Это и есть тот самый артефакт? - спросил я.
      – Да. Я просто не верю своим глазам. Легендарная статуя Ли-Ган найдена, - с восторгом объявил мастер Таг, отрываясь от пола.
      – Вы хотели сказать Ган-Ли?
      – Нет, Ли-Ган. Это символ, объединяющий всех гномов. Его подарили нам Прародители. Он стоял на наших древних землях, которые были выжжены во время войны с орками. Тогда полегло три четверти гномов. Только поэтому вы, люди, смогли стать хозяевами этого мира.
      Ну вот, краткий экскурс в историю, показанный глазами гномов. Меня же сейчас больше волнует не прошлое, а настоящее, а в особенности будущее. Желательно, безоблачное. Гном тем временем продолжил:
      – Мы долго считали Ли-Ган утерянным, оплакивали его и проклинали себя. Я рад, что мы ошибались. Оказывается, он всё время находился на этом месте, в древнем храме. Наши предки позаботились о его безопасности. Мы обязаны перевезти Ли-Ган в столицу. Мой род прославится в веках. Мы станем правителями гномов.
      – Всё это замечательно. Я вас поздравляю, - живо откликнулся я. - Но как мы потащим отсюда эту статую? Под мышку её не сунешь, по частям вы распилить не позволите. Даже если мы вынесем её из храма, то нам придётся иметь дело с бандитами всего Бихара, а потом и королевства. Вряд ли они упустят столь лакомый кусочек, - предположил я.
      – Ничего страшного, - отмахнулся Таг. - Завернём Ли-Ган в одеяло, навьючим на лошадь. Никто и не догадается.
      – Вы оптимист, мастер Таг.
      Мы обступили пьедестал. Фирг протянул к статуе дрожащую руку и тут же с криком её отдёрнул.
      – Что такое? - спросил я.
      – Меня что-то укусило. Я даже не успел дотронуться статуи.
      Он потрогал ещё раз с тем же результатом. Статуя явно не хотела, чтобы её касались посторонние, даже если эти посторонние принадлежат расе, ростом метр с колпаком.
      – Вероятно, её охраняет какое-то заклинание, - предположил я.
      – Тогда вам и карты в руки. Теперь ваша очередь, - заявил Фирг. - Вы же у нас особенный.
      – Сейчас мы это проверим, - хмыкнул я.
      На мне заклинание не сработало. Я спокойно притронулся к статуе.
      – Порядок.
      – Тогда попробуйте сдвинуть её с постамента. Возможно, заклинание ограничивается только его площадью.
      Я оторвал Ли-Ган от постамента и взвалил на плечо. С большим трудом мне всё же удалось сделать несколько шагов, сгибаясь под тяжестью ноши. Я опустил статуэтку на пол, шумно вздохнул и вытер пот:
      – Тяжёлая зараза.
      – Мы поможем, - напомнил Фирг.
      Абураз протестующе замахал руками:
      – Я в грузчики не нанимался. Я проводник.
      – А я частный сыщик, - заметил я.
      – Абураз, мы заплатим тебе золотой динар, - зло произнёс мастер Таг. Про меня не вспомнили.
      – Нет.
      – Два динара.
      – Хорошо, - согласился проводник.
      – Гэбрил?
      – Потом сочтёмся, - отмахнулся я.
      – Тогда на выход, господа, - скомандовал я. - Первыми понесём мы с Абуразом, когда устанем, вы мастер Таг и мастер Фирг нас смените.
      – А как же я? - удивилась Лиринна.
      – Ты будешь нас охранять.
      Мы с Абуразом взялись за статуэтку и понесли её по проходу. Метров триста мы двигались в бодром темпе, потом всё же устали. Почему-то самым уставшим оказался я. Абураз мог отмахать ещё не один километр.
      – Меняемся, - объявил я.
      Мастер Таг и Фирг, поплевали себе на ладони и дружно взялись за дело. Гномов хватило почти до самого моста. Так, меняясь, мы достигли валуна, завалившего коридор. Фирг сдвинул булыжник с места тем же макаром, что в прошлый раз. Мы двинулись дальше, нерасторжимо связанные общей целью - сильнее, чем клятвой. Ещё больше нам хотелось как можно скорее выбраться на поверхность. Где-то через час мы были уже у выхода из развалин.
      Гром при виде нас обрадовался. Лошади всё же не лучшие собеседники.
      – Что вы нашли?
      – Ли-Ган! - объявил профессор.
      – Неужели? - гном не верил своим ушам.
      – Иди, посмотри.
      Фирг продемонстрировал ему доказательство, тогда Гром упал на четвереньки и стал истово воздавать похвалу предкам. Я смотрел на него как на припадочного.
      Тем временем, мастер Таг вытащил из тюка свёрток с одеялом, развернул его и стал прикидывать, как бы поудобнее упаковать статую. Мы обернули её в три слоя, навьючили на лошадь и приготовились к обратной дороге.
      Тишину разорвал пистолетный выстрел. Я оглянулся и увидел Абураза, державшего в руке пистолет с дымящимся дулом. Сейчас оно было направлено на Лиринну.
      – В чём дело, Абураз? Ты сошёл с ума? - удивлёно пробормотал я.
      – Нет, - иронически хмыкнул проводник. - Это вы сошли с ума, думая, что я откажусь от золота. Отойдите от лошадей, иначе я буду стрелять.
      – Чей это пистолет? - я повёл глазами в сторону своих компаньонов. У меня до сих пор не было разрешения на ношение огнестрельного оружия, у Лиринны - тем более.
      – Мой, - признался мастер Таг. - Только я не понял, как он у него оказался.
      Я вздохнул.
      – Вытащить его у тебя из-за пояса, низкорослик, большого труда не составило, - ухмыльнулся Абураз. - Тут есть ещё три заряда. Я стреляю метко и успею продырявить трёх из вас, прежде чем вы сдвинетесь с места. И начну с самых крепких. А уж с остальными я как-нибудь справлюсь. Если не будете дёргаться, я оставлю вас здесь живыми. Провизии вам хватит на первое время. Потом, возможно, повезёт и вас подберёт какой-нибудь караван. Сезон песчаных бурь длится не вечно.
      – Зачем ты это делаешь, Абураз? - спросил я. - Тебе настолько нужны деньги, что ты рискнёшь взять грех на душу?
      – У меня их столько, что ещё один погоду не сделает, - объяснил проводник.
      – Я заплачу тебе, Абураз, сколько ты попросишь, только не трогай Ли-Ган, - взмолился мастер Таг. - У меня при себе мало наличности, но я хоть сейчас напишу тебе гарантийное письмо. С его помощью ты получишь деньги в любом банке Бихара.
      – Э нет, - покачал головой проводник. - Вы гномы - хитрый народец. Но меня на мякине не проведёшь. Я предпочитаю иметь синицу в руках. Вашу статуэтку можно переплавить и продать по цене чистого золота. Его хватит мне на всю жизнь, да и детям останется.
      Я сделал осторожное движение. Дуло пистолета моментально перекочевало в мою сторону.
      – Не дёргайтесь, Гэбрил, если не хотите стать покойником раньше времени, - предупредил Абураз.
      Надо же, а мне он казался безобидным старикашкой.
      – Всё в порядке, я стою на месте, - сказал я.
      – Там и оставайся.
      Абураз схватился за луку коня и запрыгнул в седло, как заправский кавалерист. Он осторожно взял за уздечку вторую лошадь, на которую мы навьючили статуэтку, потянул на себя.
      Лиринна негромко прошептала фразу на непонятном мне языке. Конь под проводником мгновенно преобразился. Он дико заржал, взбрыкнул как необъезженный жеребец, подпрыгнул и выбросил Абураза из седла. Почти одновременно прозвучал выстрел. Проводник метил в Лиринну, но я заслонил эльфийку и принял пулю на себя. Двигаясь по инерции, я проделал несколько шагов и навалился всем телом на покрасневшего от ужаса Абураза. Послышался неприятный хруст. Это я свернул ему шею. Из открывшегося рта покойника потекла кровь, моя рубашка тут же ей пропиталась.
      Я встал, вытер окровавленные руки об штаны и потрогал рану. Пуля прошла по касательной, сорвав лоскуток кожи с предплечья. По счастью, больше никого не задело. Я легко отделался.
      – Кажется, я вспомнил, почему лицо Абураза мне показалось знакомым, - разлепив обсохшие губы, сообщил я. - Я видел на въезде в Арканд объявления с его портретом. Нашего друга разыскивают как опасного преступника. Даже сумму награды вспомнил - султан обещает сто пятьдесят динаров за живого и в два раза меньше за мёртвого. Что будем делать с покойником? Потащим его тело в город?
      – Плевал я на эти динары, - сказал мастер Таг. - Тем более не охота возиться с мертвецом. Давайте побыстрее вернёмся в столицу, а Абураза оставим в пустыне. Пусть его труп достанется шакалам.
      – Разумное предложение, - согласился я. - Так и поступим.
      Кстати, Абураз нас обманул. Песчаная буря в тот день так и не началась. Если бы я его не убил - быть бы парню королевским синоптиком.

В котором и главного героя ждёт сюрприз

 
      Я вышел из офиса ненадолго, буквально на полчаса - сбегал в лавку за продуктами, однако, когда вернулся, то увидел, что в кабинете кроме Лиринны есть кое-кто ещё и этот кое-кто не может быть нашим клиентом - возраст не позволяет. Крепкий мальчуган с кудрявыми волосиками на голове, в светлой рубашке без рукавов и штанишках с подтяжками сидел на моём стуле и играл моим письменным гарнитуром.
      – Кто это? - удивился я.
      Лиринна подняла на меня глаза, я увидел в них слёзы.
      – Прочти это, - тихо сказала эльфийка и подала мне конверт.
      На конверте не было ничего, ни адреса отправителя, ни того, кому оно предназначается. Я вскрыл конверт, достал оттуда сложенный вчетверо лист бумаги, развернул письмо, и тут моё сердце ёкнуло. Я бы узнал этот красивый каллиграфический почерк из тысячи других. Это был почерк моей бывшей жены.
      'Здравствуй, Гэбрил. Прости меня, если сможешь. В тот день, я поддалась мимолётному порыву и убежала от тебя далеко-далеко. Мне казалось, что там я найду своё счастье. Увы, тот актёр из передвижного балагана, бросил меня, как только узнал, что я в положении. Да-да, Гэбрил, я оставила тебя, будучи уже на третьем месяце беременности. Не беспокойся, ребёнок, которого я вынашивала, твой, можешь в этом не сомневаться. Я говорю тебе это как его мать. Мне пришлось поселиться в пригороде, снять комнату у заботливой пожилой женщины, которой не было дела до моего позора. Там и родился на свет наш мальчик. Я назвала его Крисом. Нам всегда нравилось это имя, помнишь? Ему уже три годика. К несчастью, я оказалась плохой матерью. Я уделяла нашему сыну мало времени, но он всегда слышал о тебе только хорошее, и знает, кто его отец.
      Месяц тому назад я познакомилась с сыном богатого помещика. Я не могу сказать тебе его имени. Он издалека и согласился взять меня в жёны, при условии, что никто не узнает о том, что я уже была замужем и у меня есть ребёнок. Поэтому я прислала Криса с доверенным лицом моего жениха к тебе в офис. Я знаю, что ты больше не хочешь жить в нашем старом доме, и не могу винить тебя в этом. Пожалуйста, вырасти нашего малыша, таким же, как ты - честным, умным и надёжным. Жаль, что я не смогла три с половиной года тому назад оценить тебя по достоинству.
      Прости меня, Гэбрил, ещё раз. Я не могла поступить иначе.
      Твоя Марта'.
      Я закончил читать. Слёзы обильно потекли у меня по щекам. Я посмотрел на сына. Он оторвался от занятий и тоже посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Я сразу понял, что это действительно мой сын, мой Крис.
      – Иди ко мне, сынок, - протянул я к нему свои руки.
      – Папа, - малыш бросился ко мне со всех ног. Он даже не испугался постороннего дяди, он тоже знал, что я его отец.
      Я едва не задушил малыша в объятиях. Мне хотелось стиснуть его крепко-крепко, изо всех сил.
      – Сынок, - тихо проговаривал я, гладя его вихрастую головку.
      – Он очень похож на тебя, - произнесла Лиринна. - Один в один вылитый ты.
      Она обо всём знала. Я поцеловал вихрастую головку сына, прижал к себе эльфийку. Теперь у меня есть семья. Настоящая, о которой я столько лет мечтал.
      – Да, это Крис, мой сын. Теперь, после свадьбы, нам можно спокойно спать по ночам. У нас уже есть ребёнок, - пошутил я.
      – Вот уж нет, - засмеялась Лиринна. - Спать по ночам тебе не придётся. Не отлынивай, лентяй. Неужели тебе не хочется иметь ещё одного сынишку или дочурку?
      – Хочется, - признался я. - И сынишку, и дочурку. А ещё лучше двух.
      – Гэбрил, ты не возражаешь, если я начну его учить клесту, - спросила эльфийка.
      – Не возражаю, дорогая. Только не переусердствуй. Мне бы не хотелось, если он провинится, вызывать подкрепление, чтобы поставить малыша в угол.