Виктор Дан

Уик-энд в деревне

Часть 1. Прелюдия

Глава 1. Шквал

Вероника с нетерпением ожидала, когда наступит ее очередь покинуть духоту переполненного автобуса. Наконец, она неуверенно ступила изящными туфельками на асфальт, покрытый толстым слоем грязного песка. Холодный ветер, казалось, мгновенно сдул с ее разгоряченного тела тонкое шелковое платье. Она съежилась от холода и поискала глазами место, где можно было укрыться от ветра.

«Что-то слишком холодный вечер для такого душного дня», – подумала она, и направилась к зданию магазина «Продукты».

Магазин был уже закрыт. За углом, где ветер почти не чувствовался, она открыла небольшую сумку из тисненной натуральной кожи и достала легкую шерстяную кофту. Она проделала это достаточно осторожно, чтобы не уронить на землю запасные трусики и пачку презервативов. Такое дополнение к обычному содержимому своей сумки она сделала для поездки.

Вечер. Пятница. Середина мая. Солнце еще не зашло, но его уже не было видно за мрачной тучей, наползающей с северо-запада на приморскую деревеньку Песчаное.

Вероника осмотрелась. Ее должны были встречать. Конечно, не у автобуса непосредственно. Она искала глазами белый «форд» или темно-синий «фольксваген» где-нибудь на краю площади или в боковой улочке. Номера автомобилей она знала.

Кроме продуктового магазина, на площади был, судя по витринам, промтоварный магазин со слишком громким для своих скромных размеров названием «Супермаркет» и кафе «Восток».

Название кафе правдиво отражало суровую действительность. Деревенская автостанция размещалась на восточной окраине в сотне метров от морского берега с широким песчаным пляжем.

Автобус, на котором приехала Вероника, подал короткий сигнал и отправился в обратную дорогу в город полупустым.

Площадь быстро опустела. Последние самые упорные лотошники и деревенские торговки торопливо укладывались, чтобы покинуть прилавки небольшого базарчика под шиферным навесом. Покупателей, вероятно больше не будет, да и погода портилась прямо на глазах.

Вероника обошла площадь. Ни одну из машин, на которых ездил Влад, она не обнаружила. Она повторила круг, теперь уже внимательно разглядывая водителей всех автомобилей.

В тех пяти или шести авто, которые стояли в районе автостанции, Влада не было.

Намерения Вероники некоторыми были поняты неправильно, и она получила несколько предложений доставить ее в город по грабительской цене.

Ее явно никто не встречал здесь. На всякий случай она ознакомилась с расписанием обратных рейсов. Оказалось, это был сегодня последний.

Она, конечно, сама виновата. Ее просили приехать предыдущим рейсом. С другой стороны, Влад должен понимать, что опоздание для женщины вещь обычная. Сюда ехала впервые, а раз так, то он должен был ее дождаться… или приехать еще раз к следующему рейсу.

Вероника подождала десять минут по своим часам. Одна за другой машины из тех, что предлагали отвезти ее в город, покинули площадь. Она упустила последний шанс вернуться.

Неудача вызвала легкую растерянность. Так долго решать, колебаться, мучиться по поводу этой поездки, и так влипнуть.

Неудержимо сгущались сумерки, еще быстрее надвигался холод. Порывы ветра слились в один леденящий поток. А туча предвещала еще и дождь…

Где солнце, которое так доставало целый день?

И солнце, словно услышав немой вопрос Вероники, вывалилось уже охладевшее из-за края тучи, чтобы осветить фантастическим тревожно-красным, почти фиолетовым светом притихшую деревню и спустя несколько минут спрятаться за горой до утра или дольше…

Что же делать? Искать частника, который отвезет ее в город? Можно было не сомневаться, что с нее запросят такие деньги, которые ее бюджет не осилит. И она решила самостоятельно отыскать дачу Влада, по его рассказам – особняк из белого кирпича под испанской черепицей.

В сущности, это представлялось не очень сложным делом. Песчаное вытянулось вдоль морского берега на два километра. Дачи «крутых» можно было разглядеть на высоком обрывистом берегу в западной части Песчаного.

Вероника была легка в ходьбе. О правильности маршрута можно было пока не беспокоиться. Улица, по которой она быстро шагала, петляла вдоль побережья, повторяя его изгибы и поднимаясь неуклонно на западный холм.

Дома и сады с молодой листвой несколько ослабляли холодный ветр с северо-запада, а размышления позволяли на время забыть о холоде. Механическая работа, не требующая умственных усилий, как всегда, возбудила у Вероники поток воспоминаний. Цепь ассоциаций от неприятной исходной ситуации увела ее в недалекое прошлое.

Последнее время она раз за разом разбирала по косточкам всю свою жизнь. Ее мучил вопрос, как могло случиться, что незаурядная красота и ум не принесли ей обыкновенного женского счастья, и она постоянно попадает в истории, подобные сегодняшней.

Вероника не верила в предопределение. Поговорка: «Посеешь характер – пожнешь судьбу», – была центральной парадигмой ее подхода к жизни. При таком понимании роли неверных решений она, тем не менее, постоянно совершала опрометчивые поступки, чтобы потом мучительно переживать их последствия.

Наверное, успехи в науках, профессии, то, что она всегда была отличницей и заслужила репутацию прекрасного работника, не имеет никакого значения. Для успеха в жизни должно быть нечто, что называется житейский ум. Но ведь ее нельзя было назвать непрактичной или несамостоятельной в быту…

Да, иметь ум и жить по уму – явно не одно и то же!

Многократно перебирая эпизоды своей жизни, она всякий раз обнаруживала, что в критические моменты, делая выбор, она шла наперекор своей же логике. Что это? Гордыня обласканной природой женщины и упрямое желание изменить обстоятельства, вместо того чтобы им подчиняться и извлечь из этого пользу для себя?

А может быть в этом и есть перст судьбы. Недаром же говорят, что если Господь хочет наказать, то он лишает разума. Разве ее жизнь не подтверждает народную мудрость? Разве в те критические моменты она думала о своей пользе? Дурацкие принципы, ложные представления о чести, уязвленное самолюбие – вот источник выбора неверной позиции на жизненной рулетке. В самом деле, если хочешь выиграть, нельзя же все время ставить на красное.

При ослепительных внешних данных, ей не везло с мужчинами. Одних охватывала паника от страха, как Федора и ее мамочку. Те, кто не паниковал, оказывались либо безнадежными эгоистами, как ее первый муж, либо подлецами, как начальник цеха.

Кем окажется Влад? Скорее всего, подлецом, если он так ее встречает для первого интимного свидания…

Вероника ощутила холодные капли дождя. Достала из сумки складной зонт. Однако когда дождь усилился, под порывами ветра зонт оказался бесполезным. Вскоре легкое шелковое платье промокло почти до пояса. Грунтовая дорога на подъеме стал скользкой.

Вероника с трудом одолела подъем. Наверху ее уже ничто не защищало от ветра, и она ощутила дикий холод. Ей показалось даже, что между струями дождя мелькают снежинки. Стало совсем темно. Слева внизу смутно угадывалась полоска песчаного пляжа и сквозь шум дождя тяжело вздыхал морской прибой.

Впереди возвышались громады мрачных недостроенных двух и трехэтажных особняков. Улица не освещалась. Вдалеке светились окна. Горело несколько фонарей над входом. Ей, наверное, туда…

Вероника услышала за спиной шумное дыхание и оглянулась. Ее настигал огромный пес…

Глаза Вероники уже привыкли к темноте, и она разглядела породу. Овчарка! Вероника застыла на месте.

Овчарка подошла и обнюхала Веронику. Сначала ступни ног, потом между ног выше колен, почти касаясь черным носом тела с прилипшим платьем.

– Дина, назад! – раздался хриплый мужской голос.

Собака немедленно повиновалась.

Вероника сначала увидела не мужчину, а прыгающий в потоках дождя круг света от карманного фонаря. Она оставалась неподвижной, пока большая темная фигура не приблизилась вплотную. Мужчина на секунду осветил ее лицо и отшатнулся. Возможно, ей так показалось. Она не на шутку испугалась. Мужчина молчал. Лицо под капюшоном длинного плаща нельзя было разглядеть. На спине торчал под плащом огромный горб. В руках – суковатая палка. Вероника испугалась еще больше, но выдавила из себя:

– Кажется, я заблудилась.

– Чем я могу помочь? – спросил мужчина и откашлялся.

– Меня должны были встретить, но я опоздала…

– Адрес знаете?

– Нет, только фамилию… Ситник. Владимир Ситник. Высокий, густые черные волосы, – ответила Вероника после некоторого колебания.

– Это не поможет. Они все здесь очень необщительны. Проносятся на бешеной скорости на своих иномарках… Да! Вы цвет или марку машины помните?

– Знаю! Большой белый «форд» или темно-синий «фольксваген». У меня номера записаны… Нужно поискать в сумке.

– Не нужно! Номеров я все равно не помню, а вот две такие машины бывают здесь. Это рядом с моим домом. Нам по пути.

– Я вам так благодарна!

– Благодарить будете потом, когда убедитесь, что я вам помог… И как помог…

Слова мужчины показались Веронике зловещими, и ею опять овладел ужас. Возможно, причиной был озноб – она едва сдерживалась, чтобы не стучать зубами.

– Вы слишком легко одеты и совсем замерзли…

Луч фонаря скользнул по ее телу от пояса до размокших итальянских туфель.

– Накиньте мой плащ, а мне отдайте свой зонтик.

Она не сопротивлялась. Будь что будет. Даже если он поведет ее в другую сторону от Влада. Сейчас главное – согреться хотя бы немного…

Под плащом было лучше. По крайней мере, на ноги больше не попадали потоки дождя, и плащ защищал от ветра. Овчарка Дина бежала впереди. Горб мужчины оказался рюкзаком. В одной руке он держал зонт, в другой палку и фонарь.

Ноги Вероники скользили по грязи, но она не решалась взять своего спутника под руку.

Вскоре они вышли на дорогу с твердым покрытием. Через четверть часа пути дома на улице остались только с левой стороны. Справа – голая степь. Они подошли к большому белому строению. Над подъездом висел фонарь. За окнами веранды также горел свет. Ажурные ворота и калитка были заперты.

Мужчина нажал на светящуюся оранжевым светом кнопку на стойке ворот.

Почти сразу открылась массивная бронированная дверь. В ярко освещенном проеме показалась женская фигура.

– Кто там? – спросила женщина звонким молодым голосом.

– Хозяин дома? – мужчина повернулся к Веронике, – Забыл, как его зовут.

– Мне не сюда, пойдемте! – испуганно прошептала Вероника и увлекла своего спутника за собой.

– Извините! Мы ошиблись… – успел крикнуть мужчина.

Дверь дома захлопнулась, и Вероника остановилась. Гримаса разочарования и злости исказила ее лицо, только ее спутник этого не видел.

– В чем дело? Почему вы ушли? Мы ведь еще не узнали фамилию хозяина…

– Не важно! Я и так поняла, что не тот дом…

Мужчина удивленно покачал головой. Вероника впервые разглядела его лицо. Правильные, но грубоватые черты, седые виски. Голова покрыта кепкой.

«За пятьдесят, вероятно», – отметила Вероника.

– Что будем делать дальше? – спросил мужчина. – Другого варианта с «фордом» и «фольксвагеном» я не знаю…

– Как уехать в город? Далеко ли до трассы, где можно поймать попутную машину?

– До трассы пять километров. В такую погоду и с вашей одеждой… Чистое безумие! Сегодня пятница, все едут из города… Неизвестно, сколько придется ждать и кого вы дождетесь…

– Так что мне делать?! – с нотой отчаяния воскликнула Вероника.

– Вы можете остаться до утра у нас. Это рядом, через один дом.

Вероника не решалась. Пойти в дом человека, которого случайно встретила полчаса назад?!

– Не теряйте времени напрасно! Подумайте о своем здоровье. Вам нужно срочно согреться. Если вы отделаетесь только насморком, то вы родились в рубашке…

– Не знаю!

– Мы с Диной вас никуда не отпустим, – мужчина решительно взял Веронику за руку, отбросив свой посох.

Палку немедленно подобрала овчарка. Вероника больше не сопротивлялась. Что ей было делать, если жена Влада оказалось тоже на даче. А он ведь заверял, что принял все меры и Элеонора останется в городе. Тем более он должен был ее встретить и предупредить. Ленивая и подлая скотина. А впрочем, кто ей мешал сразу вернуться. Почему кто-то должен беспокоиться о ней больше, чем она сама. Ну что ж, продолжим вечер глупостей и пойдем в дом незнакомого человека. Возможно, его жена не устроит сцену ревности…

Они подошли к дому с высокой крышей. Хозяин открыл калитку в ограде из проволочной сетки. Навстречу им бросилась еще одна огромная овчарка.

– Дик, спокойно! Не испугай нашу гостью.

Собаки оставили людей в покое и затеяли свою семейную игру.

В доме было натоплено. Вероника повесила плащ и сбросила туфли в прихожей. Домашние туфли она надеть не решилась и прошла босиком за хозяином. Они оказались в просторной кухне, которая служила также столовой – в центре стоял обеденный стол, а вокруг стулья с высокими спинками. Она знала толк в мебели и сразу поняла, что все здесь не заводского изготовления, а сделано по заказу. Кафельный пол на кухне оказался удивительно теплым, словно снизу его кто-то подогревал. Она не удержалась и воскликнула:

– Как приятно!

Хозяин поставил рюкзак на табурет, снял кепку и посмотрел на нее вопросительно. Вероника почему-то с радостью отметила, что он не был лысым.

– Пол теплый, как песок на пляже, – объяснила она.

– Такая у нас система отопления…

Он открыл дверь в ванную комнату и быстро заговорил своим хриплым голосом:

– Знакомиться и осматривать дом будем потом. Для начала примите горячий душ. На полках пижамы и полотенца. А это сушильный шкаф. Повесите свое белье и нажмете вот эту кнопку. А я займусь ужином. Сначала для собак, а потом для нас…

Она вошла в ванную. Он захлопнул за ней дверь. Страх вернулся к ней опять. Ни одна душа не знает, что она здесь. Есть ли еще кто-нибудь в доме? Вероятно, есть. Он ведь четко сказал: «Вы можете остаться у нас до утра».

Дожить бы до утра, а там при дневном свете станет полегче. Сейчас ее помоют как Ивасика-Телесика баба-яга, перед тем как зажарить в печке.

Такого оборудования ванной комнаты она не видела, хотя бывала в нескольких домах партийной знати Киева и Москвы. Здесь поражала не роскошь, а удобство. В предбаннике находился шкаф с бельем, сушильный шкаф, лавка из полированного дерева, туалетный столик с тройным зеркалом, еще одно зеркало в полный рост. Одна дверь из предбанника вела в туалет, другая, стеклянная, собственно в ванную. Там была огромная ванна из мрамора, биде, стиральная машина, умывальник с зеркалом и мраморной полкой.

Вероника сбросила мокрую одежду в пластиковый тазик и стала под душ, предварительно установив температуру воды на электронном регуляторе.

«Начнем с тридцати девяти градусов», – решила она, но вода показалась ей холодной. Она двинула регулятор дальше, пока не нашла тот предел, который могла выдержать ее кожа…

Набросив на плечи как шаль большое махровое полотенце, Вероника уселась за туалетный столик и включила фен. Вскоре ее волосы цвета красного золота превратились в пышную пену. На ослепительно белом лице сверкали бирюзой глаза. Красивые губы, слегка припухшие от природы, были ярко алыми без помады, прямой короткий нос, узкий подбородок, лебединая шея. Разве такую можно убить. На это не отважится никакой садист, удовлетворенно отметила Вероника. Она не стала собирать волосы в узел на затылке, что ей также невероятно шло.

Первый муж ей как-то сказал в счастливый начальный период их супружеской жизни, что нет причесок, которые ей не идут. Любая прическа или ее отсутствие только подчеркивают определенную грань ее красоты…

Вероника немного повертелась перед зеркалом в полный рост. Убедилась, что ее фигуре и в тридцать шесть лет может позавидовать двадцатилетняя девушка.

Довольная собой, оделась в мужскую пижаму, других она не нашла, обула комнатные туфли, которые здесь обнаружила, и, закатав рукава, отправилась опять в ванную стирать свое платье и белье.

Когда загудел сушильный шкаф, ей вдруг пришло в голову, что кроме биде она не нашла пока других признаков обитания женщины в этом доме. Биде может использовать и мужчина.

Она собиралась с духом, чтобы покинуть ванную комнату и возвратиться на кухню, но в дверь неожиданно постучали. Вероника вздрогнула и затаилась. Стук повторился и раздался уже знакомый голос:

– Ужин остынет. Мы вас ждем!

Вероника собралась с духом, сняла защелку и молча открыла дверь.

На кухне ее ждал хозяин и две его огромные овчарки. Мужчина был в серых хлопчатобумажных брюках и клетчатой, черное с желтым, фланелевой рубашке. Рукава были закатаны, обнажая крепкие загорелые руки. Лицо тоже было уже загорелым, это сейчас только обнаружила Вероника.

Мужчина взглянул на Веронику и обалдел. Он даже не пытался скрыть это. Когда стал способен говорить, его первыми словами были:

– Был у меня в студенческое время друг. Так он хранил свою школьную золотую медаль в сумке, с которой ходил в овощной магазин за картошкой. Со своей златокудрой головкой вы обращаетесь примерно также…

– Медаль, конечно, пропала.

– Точно! Потерялась или кто украл… Студенческое общежитие, знаете ли… Он не должен был испытывать судьбу и провоцировать окружающих…

– Это его право!

– О правах, в том числе самоубийц, поговорим потом. Давайте знакомиться. Меня зовут Александр, можно Саша…

– Очень приятно! А меня Вероника. Можно Вера, можно Ника. А ваше отчество?

– Я не такой уж старый. Осенью будет пятьдесят один. Но если вам угодно и удобно, Лукич. Александр Лукич.

– А где же ваша жена? Или кто еще…

– Я живу один.

– Но вы мне сказали: «Переночуете у нас».

– Ну да! Вот мы: Дина, Дик и я. Как видите, нас много, и мы вас никому другому в обиду не дадим…

Вероника не нашлась, что сказать. Хотела спросить: «А сами не обидите?», но не решилась.

– Прошу к столу! Ужин стынет.

Александр Лукич помог Веронике сесть за стол и занял место напротив.

– Для начала примите лекарство, – он подал чашку с горячим напитком.

– Что это?

– Настой трав от простуды и немного коньяка. Не волнуйтесь, это полезно…

– Может, обойдется?

– Вам нравится болеть?

– Боюсь напиться.

– Коньяка там столовая ложка, или чуть больше…

Вероника отпила глоток. Приятное тепло опустилось к желудку. Она решилась и допила до конца…

Ужинали молча. Они ели тушеный с овощами судак. К чаю был яблочный пирог. Такое мог приготовить не всякий мужчина. Вероника не смогла сдержать любопытство:

– Кто вам готовит, если не секрет?

– Никаких секретов, сам.

– Вы, вероятно, шеф-повар известного ресторана?

– Долго жил на Севере один. Было много свободного времени…

Вероника не решилась расспрашивать дальше.

– Выпьете коньяку? – хозяин наполнил рюмки, не дожидаясь ответа.

Вероника промолчала. Пить она опасалась, отказываться не решалась.

– Ваше здоровье! – он выпил залпом, задержав дыхание.

«Так пьют самогон», – подумала Вероника.

– Тогда могу предложить еще чашку чая.

Она кивнула головой. Он налил из заварного чайника половину чашки.

– Пожалуй, приготовлю вам постель. Извините, оставлю вас на несколько минут…

Александр Лукич вышел. Вероника поискала глазами сумку. Ей нужно почисть зубы. Оказалось, что сумку она оставила в ванной комнате.

Она поднялась. Овчарки, которые во время ужина неподвижно лежали у двери прихожей, вскочили, как по команде. Вероника возвратилась на свое место. В досаде она залпом выпила свой коньяк. Крепкий теплый напиток забил дыхание. Она даже закашлялась. Вытерла рукавом пижамы слезы. Тепло разливалось по телу.

«Может, напиться? Тогда будет все равно»… – подумала она и тут же налила себе полную рюмку. Однако отпила только половину. Так хозяин не заметит, что она пила…

Возвратился Александр Лукич.

– Мне нужно в ванную, забыла там сумку… – Вероника поднялась из-за стола.

Она не стала благодарить хозяина за ужин. Где-то еще в детстве она прочитала и крепко запомнила, что благодарить нужно только, когда покидаешь дом.

Александр Лукич жестом заставил овчарок покинуть кухню.

Вероника долго чистила зубы. Коньяк начал разбирать. Ноги стали чужими. Голова звенела ясностью, но мысли были тревожными и неопределенными. Как вести себя с хозяином, если он захочет залезть к ней постель?

Она придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Ее состояние выдавали только глаза. Окосела! Как это точно сказано…

Хозяин закончил мыть посуду. Торопливо вытер руки чистым кухонным полотенцем.

«Аккуратист! Обходится без женщины… Видать зануда редкая…», – тикало в висках у Вероники.

– Я проведу вас в спальню.

Он показал рукой на дверь. Вероника сделала несколько неверных шагов – кухонный пол вдруг показался ей предательски скользким. Александр Лукич тут же крепко подхватил ее за локоть. Они коснулись бедрами, и на Веронику неожиданно накатила волна желания. Он словно почувствовал это и перенес руку на талию. Тогда она положила свою на его плечо…

Медленно, еще больше хмелея от ожидания близости, они пересекли гостиную. Он привел ее в свою спальню, бережно уложил поверх покрывала и сел рядом.

– Там, в моей сумке…

– Я все понял, дорогая, – он открыл ящик ночного столика, где они с женой хранили косметику и другие интимные средства.

Он раздевался сам и раздевал ее, сопровождая каждое движение ласками и поцелуями… Ей стало невероятно хорошо, как не было давно, и сразу, вот характер, замаячило беспокойство. Вдруг он сделает что-то не так, и все исчезнет, как не однажды с нею было даже с мужем. Но все шло как надо. Его тело, губы и руки, словно знали ее раньше… Кульминация неотвратимо приближалась…

И вдруг случилось то, чего она так боялась. Она услышала чужой голос, шепчущий ласковые слова. До этого она их просто не замечала.

– Помолчите! – почти раздраженно воскликнула она.

Он сразу замолк и как-то сник. Неожиданно ей опять стало хорошо. Она провалилась в горячий омут, потонула и долго не пыталась всплыть…

Он почувствовал, как она после тихого вздоха замерла… Потом оттолкнула его мягко, но непреклонно… Боль утраты и разочарования пронзила его…

Он переждал боль. Состояния счастья вернулось к нему надеждой и тревогой. Боже, как она красива! Кто она? Что означает ее появление? Она невероятный подарок судьбы или предвестница катастрофы?

Ее сдержанность поразила. На проститутку не похоже. Те считают профессиональной обязанностью стимулировать мужчину, громко стонать, изображая страсть. Во всяком случае, об этом свидетельствовал его небольшой опыт общения с такими женщинами. Потом, проститутка бы терпела до конца.

Вероника уже спала. Он осторожно укрыл ее одеялом, выключил ночник и направился в ванную. Дина и Дик встретили его все понимающими взглядами. Они оставались на посту…

Яркое солнце готово было разорвать шторы, когда Вероника проснулась и сбросила одеяло. Нагое тело дышало довольством. Она резво поднялась на ноги. Ступни утонули в мягком теплом ковре. Подошла к окну и отодвинула шторы. Глазам стало больно от солнечного света. Гладкое море было похоже на запотевшее зеркало, а небо поражало голубой глубиной. Птичий хор в саду исполнял оду счастья.

«Господи! Так что же было вчера?!» – вслух воскликнула она. Кто устроил шквал и дождь? Бог или дьявол? Что будет дальше? Она не знала ответ ни на один из вопросов, но почему-то решила, что ее жизнь с сегодняшнего дня изменится…

Пижаму она нашла на спинке кровати, надела и оглядела спальню. На ночном столике увидела записку.

"Дорогая Вера!

Прошу Вас непременно дождаться меня. Завтрак найдете на кухне. Если станет очень скучно, Дина проводит Вас на пристань. Скажите ей только слово «пристань». Подышите свежим воздухом. Там я пришвартуюсь часов в десять или немного позже. Саша".

«Как я смогу отличить Дину от Дика»? – на миг задумалась Вероника и рассмеялась. До чего дошла! Испугалась, что суку от кобеля отличить не сможет…

Она направилась в ванную комнату. Свою одежду нашла сухой и выглаженной. На обеденном столе ее ждал завтрак: яйцо всмятку, чудесный белый хлеб, салат из редиса под сметаной, вчерашний яблочный пирог и кофе с молоком в термосе. Состояние блаженства не оставляло ее.

Она торопливо поела. Аппетит был отменный, а еще ее ждала прогулка на пристань. Очень хотелось осмотреть дом, в котором вся мебель сделана по индивидуальному заказу, но без хозяина она не решилась. Овчарки маячили в дверях кухни все время, пока она завтракала.

Вероника вернулась в спальню, переоделась в свою одежду, прихватила сумку и направилась к двери. Вспомнила о своих туфлях перед выходом на улицу. Она обнаружила их в прихожей чистыми и сухими.

«Пристань, пристань…», – несколько раз воскликнула Вероника, обращаясь к Дине. Дина захватила зубами подол ее платья и потащила назад в гостиную.

Вероника не на шутку испугалась. Ноги у нее стали ватными, и она присела на стул, повесив сумку на спинку. Дина сразу отпустила подол. Стоило Веронике взять сумку снова в руки, как все повторилось.

Вероника нервно рассмеялась, потом показала пустые руки и поднялась. Дина пошла вперед, словно показывая дорогу. Сумку пришлось оставить.

На выходной двери внизу была устроена форточка для собак. Дина через нее выскользнула на улицу, а Дик остался с Вероникой.

«Я не пролезу в эту дырку», – растерялась Вероника. И попробовала дверную ручку. Дверь не была заперта. Вероника вышла на крыльцо. Следом в форточку протиснулся Дик.

Широкий двор между домом и строением, похожим на гараж, был уложен плитами известняка. Над головой во всю площадь двора причудливой сеткой вились виноградные лозы, покрытые первой красноватой листвой. За домом отцветал сад на крутых террасах.

Дик остался, а Дина по ступенькам привела Веронику к другой калитке в заборе. Ступеньки продолжались и за калиткой, рассекая заросли орешника. Ниже зарослей обнажился глинистый склон, утопающий в песчаных дюнах пляжа. Ступеньки также закончились у песка. Дальше к причалу вела дорожка из крупных плит известняка.

Узкий деревянный причал на металлических сваях уходил на добрых полсотни метров в море. Легкий прохладный ветерок затеял игру с телом Вероники, когда она ступила на темные доски причала. На склоне при спуске Веронике было по настоящему жарко, и показалось, что она напрасно надела свою шерстяную кофту.

Песок был мокрым после вчерашнего дождя, и пляж выглядел почти безлюдным. На причале двое мальчиков и девочка десяти или одиннадцати лет удили рыбу. Девочка вертелась и громко смеялась. Мальчикам явно не нравилось ее легкомысленное отношение к рыбалке. Но девочка им нравилась, что заметно было по их реакции на ее шалости.

Больно кольнуло сердце. Вероника только сейчас вспомнила о своей дочери. Дочь, чуть старше детей на пристани, осталась одна в городской квартире. Правда, она у нее молодец и это не первый случай. К тому же за квартирой и дочерью присматривает неработающая соседка – пенсионерка из квартиры напротив.

И все же нехорошо получилось. Ведь Вероника обещала позвонить вечером, в надежде на мобильный телефон Влада. Когда же теперь она сможет это сделать без своего кошелька, который остался в сумке? Да и отпустит ли ее Дина?

Она взглянула на наручные часы. Скоро одиннадцать, а Александр Лукич еще не возвратился… Раздражение закипало в ней. Раздражение на себя, на Влада, на хозяина, приютившего ее вчера. Слишком уж он услужливый. Гладил платье, мыл туфли незнакомой женщины. Что-то есть в этом лакейское…

Вероника внимательно осмотрела море. Одна из черных точек почти у горизонта стала заметно больше. Кто-то из рыбаков плывет назад. Однако прошло почти полчаса, пока лодка причалила. Последние один или два километра Александр Лукич прошел на веслах.

– Вы позже почти на час, чем обещали… У вас мотор испортился? – такими словами встретила его Вероника.

– Нет, мотор в порядке, а весла – для разминки…

– Мне нужен срочно телефон, а ваша Дина не отдает мою сумку и не отпускает. Откуда можно позвонить в город?

– Звоните, – Александр Лукич достал из внутреннего кармана куртки мобильный телефон и протянул Веронике.

Не радость, а раздражение Вероники выплеснулось на него:

– Мне нужно было позвонить еще вчера, а вы не сказали, что у вас мобильный… – потом спохватилась, – Спасибо! Извините, ради бога! У меня дочь двенадцати лет осталась дома одна…

Александр Лукич промолчал и принялся разгружать лодку.

Вероника набрала номер своего домашнего телефона. Дочь ответила почти сразу, словно сидела у телефона:

– Мамочка! Это ты? Ты куда пропала?

– Как видишь, нашлась! Как твои дела? Ты не голодна?

– У меня все «вэл». А вот тебе уже два раза звонил твой директор. Разве ты в командировке не с ним?

– Нет. Если еще позвонит, не говори, что я звонила. Короче, не вступай с ним ни в какие беседы, я скоро вернусь… сегодня.

– Сегодня?! Вот здорово! Поскорее, мне скучно без тебя…

– Мне тоже! Больше никто не звонил?

– Ой, забыла! Вчера звонила бабушка.

– Ну, что она хотела?

– Я сказала, как ты просила.

– А она?

– Обещала позвонить утром, но еще не звонила…

– Скажешь, что я пошла по магазинам.

– Хорошо, мамочка!

– Не скучай, я скоро буду, – Вероника увидела, что хозяин уложил весла и подвесной мотор в большой железный шкаф и уже запирает его на замок. – Все, я заканчиваю. Пока!

– Пока, мамочка! Я тебя жду…

Александр Лукич приближался к Веронике с пластмассовым ведерком, полным рыбы.

Она протянула ему телефон.

– Большое спасибо! Извините еще раз за мою раздражительность. Я хотела бы как можно скорее уехать домой…

– Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего. Дочь скучает без меня…

– Тогда мы успеем пообедать, а потом я отвезу вас в город на своей машине. Мне нужно ехать за внуком. Его обещали отпустить ко мне на выходные…

«Так у него действительно есть машина, и вчера он мог отвезти меня домой. Вместо этого уложил в свою кровать…» – злость опять вспыхнула в ней. Едва сдерживая себя, она только сказала:

– Я не могу так долго задерживаться.

– Уверяю вас, так вы скорее попадете домой. Сегодня автобусы переполнены…

Вероника заколебалась. Больше всего ей не хотелось идти мимо дома Влада.

– Но я и так слишком долго злоупотребляю вашим гостеприимством. Не хочу быть обузой. Не званый гость, сами знаете…