Итак, судьба его уберегла от брака. Неужели ради этой незнакомой женщины, с которой он провел всего полчаса времени.

Виталий проспал самое жаркое время, потом побрился и принял душ. Ему не сиделось дома. Он отправился на поиски знакомой незнакомки.

Сначала спустился опять на пляж, потом поднялся в парк и стал методично утюжить аллеи, пока в голову не пришла здравая мысль. Если она с ребенком, то тот потащит ее к аттракционам.

Он их увидел на качелях. Она сидела рядом с Денисом в капсуле, стилизованной под лодку. На носу и корме двое подростков отчаянно раскачивали агрегат.

Она заметили Виталия. Жестом показала, что хотела бы остановиться. Виталий нажал на тормозное приспособление. Заскрежетал металл, и качели сбавили ход. Подростки перебрались на другой агрегат.

Виталий снял Дениса, потом подал руку его маме.

– Спасибо! Вы нас выручили. Эти проказники не хотели останавливаться.

– Одним спасибо не отделаетесь. В качестве оплаты назовите свое имя. Меня зовут Виталий, если хотите, Виталий Семенович Давиденко.

– Меня зовут Альбина, Если хотите Альбина Андреевна Черкасова. Только не говорите, что вы нас встретили случайно.

– Не буду врать. Я вас искал, чтобы повторить свое приглашение на утреннюю рыбалку.

– И все?

– Погулять, вместе поужинать, потом проводить вас домой, а когда Денис заснет, провести практические занятия по астрономии, наблюдая звездное небо, – он говорил это смело, так как Денис уже взбирался на стены игрушечного замка.

– Вы не считаете, что легкомысленно принимать такие предложения после столь непродолжительного и случайного знакомства.

– Легкомысленно с моей стороны тоже, разве я ничем не рискую? Просто я чувствую, что это судьба.

– Ого! Судьба – аргумент убийственный. Когда в трамвае вам случайно наступит на ногу женщина в туфлях с каблуком «шпилька», это тоже судьба.

– Если женщиной на «шпильках» будете вы, то, безусловно, судьба.

– Все, все! Звучит неправдоподобно, а потому фальшиво.

– Тогда давайте без фальшивых обоснований просто погуляем. Я в этом городе вырос, а вы, вероятно, впервые, иначе не остановились бы в задымленном доменными печами и коксохимическими батареями городе, а поискали бы приморское село поблизости.

– Вы правы, мы найдем что-нибудь за городом в течение недели.

– В двенадцати километрах на восток, есть село с чудесными пляжами. Я его хорошо знаю, там живут мои родственники.

– Вы для них ищете постояльцев.

– Они не держат отдыхающих, да и до моря далековато. Зачем тратить десять минут, если можно найти жилье в двадцати метрах от пляжа.

Они выполнили намеченную Виталием программу и даже потанцевали в кафе. Он чувствовал себя на седьмом небе и одновременно он боялся с него упасть. Помесь блаженства и страха, что блаженство может скоро закончиться, страха, что он испугает ее неожиданным приступом страсти. Его опасения были не беспочвенными.

Кода он проводил ее до дома, где она снимала комнату, на прощанье она сказала:

– Вы меня пугаете своим натиском. Чувствуется специалист по курортным романам.

– Можете мне не верить, но до сих пор ухаживал только за местными девушками, в основном своими одноклассницами. Приезжих девушек боюсь до полусмерти. Вы исключение и это меня удивляет.

Рыбалка, да и весь следующий день прошли замечательно. Он узнал, что Альбина из Харькова. Полгода назад развелась с мужем. Работают они на оборонном «ящике». Муж мотался по длительным командировкам на полигоны. Говорил, ради больших денег, но денег она не видела. Муж ухитрялся их прогулять с приятелями и приятельницами еще до возвращения домой. Красивый, из хорошей семьи. Девушки к нему липли, а он не торопился их «отклеивать». На ней он женился, вероятно, только потому, что не набивалась. Наконец, ей все надоело.

Так пошло еще несколько замечательных дней: утром рыбалка, после обеда пляж, вечером прогулки и развлечения. Дениса можно было на часик оставить под присмотром хозяйки квартиры. Это было необременительно – ребенок спал крепко.

Танцев он уже боялся. Понимал, что теряет голову. Боялся, что неосторожным проявлением страсти может ее оттолкнуть. Помнил предупреждение, высказанное ею в первый день.

Однажды вместо танцев пригласил в кино на последний сеанс. Немного опоздали. Уже прошел журнал и шли титры фильма, когда они занимали места. Альбина заметила несколько незанятых рядов впереди и предложила сесть там. Искать свои места было бесполезно. Дежурная ввела их в зал и посчитала, что свою миссию выполнила. Они сели в третьем ряду. Второй ряд был практически пуст, и только в первом размещалась ватага подростков.

Вскоре стало понятно, почему ряды пустовали. Подростки громко комментировали фильм, французскую комедию, обменивались тумаками, пересаживались с места на место. Альбина не выдержала и призвала их к порядку.

В ответ раздался громкий хохот. Кто-то из подростков, не поворачивая головы, произнес:

– Не нравится кино, катись колбаской…

– Ты чего молчишь? – призвала Альбина Виталия на помощь, они уже перешли на «ты».

– Давай пересядем, – не дожидаясь ответа, он вышел в проход и подождал Альбину. Та помедлила, но последовала нехотя за ним. Они досмотрели фильм с боковых мест десятого ряда.

Когда Виталий провожал молчаливую и обиженную Альбину к дому, он попытался объяснить свое поведение:

– Может, у вас в Харькове и принято воспитывать на улице чужих детей каждому, кому не нравится их поведение, а у нас нет. Нужно понимать устав нашего приморского монастыря. Эти юные хулиганы из неблагополучного района Правый берег. Наверняка состоят на учете в милиции. Словами их не урезонишь. Ты хотела, чтобы я подрался с ними. Так они только того и ждали. Обрати внимание, что мешали они не только нам. В зале было больше сотни мужчин и женщин, но все они терпели и не поддержали тебя. А почему? Почему дежурная не вмешалась? Она ведь вправе была даже вызвать милицию. Потому, что понимают ситуацию. Наверняка в зале были парни гораздо старше и ждали заварушки, чтобы защитить своих, под шумок украсть пару сумок и кошельков. Этих подростков не пугает привод в отделение. Если бы я посмел кого-либо из них ударить первым, то наверняка провел бы пару суток в КПЗ. Но и они не такие беззащитные. Ты не заметила у некоторых из них в руках вязальные спицы. Они сделаны из пружинной стали, и заточены как иглы. Мускулишек пятнадцатилетнего заморыша достаточно, чтобы проткнуть такой спицей взрослого мужика. Этой весной такой же шкет, только постарше, убил соседа моих родителей. Парень только вернулся со службы в морской пехоте. Еще не снял форму. А шкета выпустили из детской колонии. В автобусе шкет пристал к девице с репутацией проститутки. Девица вопила, и моряк не выдержал. Скрутил хулигана и бросил как мешок на пол. При выходе из автобуса шкет проткнул ему спицей сердце. Мгновенная смерть. Единственный сын у матери. На суде, где в зале бесчинствовали дружки убийцы, девица заявила, что не просила моряка о защите. Это ему захотелось покрасоваться. Свидетельские показания других пассажиров были путанными. Многие видели только, как моряк расправился с хилым парнем. Убийца твердил, что он стоял, как мог, за свою честь и поступил по понятиям: кровью смыл оскорбление. Получил двенадцать лет. В тридцать будет на свободе, если не добавят. А девица вообще убралась из города…

– Какой поток красноречия для оправдания своей трусости, – прервала Виталия Альбина.

Слова больно задели Виталия. В драки он не лез, но и труса никогда не праздновал. Защищала хорошая физическая подготовка и тесный круг друзей. Хулиганская среда с ними не связывалась, да и делить им было нечего. Одни учились и занимались спортом, другие искали приключений на одно место и находили.

Виталий молчал до подъезда дома, потом коротко попрощался:

– Спокойной ночи! – он готов был развернуться и уйти, но она его остановила.

– Разве мы не встречаемся завтра?

Обиженным тоном он произнес:

– Да я трус и боюсь тебя потерять! Не думай, что я брошу тебя в беде, если появится реальная, а не надуманная тобой угроза.

– Ладно, верю! – она неожиданно поцеловала его в губы. – Это вместо извинения.

Виталий ответил крепкими объятиями и продолжительным поцелуем.

– И это еще не все, чтобы загладить оскорбление, – произнес он.

– И как долго я должна расплачиваться за свою несдержанность?

– Всю оставшуюся жизнь! – он не хотел выпускать ее из объятий.

– Так и до греха недалеко, отпусти, пожалуйста! Обсудим все завтра. Денис вдруг проснется и хватится меня. В чужом доме, без матери может испугаться.

– Тогда как всегда встречаемся на рыбалке.

– Обожаю жареных бычков, но мне уже надоело их чистить.

– Есть идея, как избежать неприятной процедуры.

– Обсудим завтра, хорошо?

– Последний поцелуй сегодня…

Идея Виталия была следующая. Он берет две палатки, спальные мешки, провизию, у своего друга яхтсмена швертбот и они отправляются на неделю путешествовать вдоль побережья Азовского моря. Загорают, ловят рыбу, изучают возможные места отдыха на будущее.

Неожиданно без долгих уговоров Альбина согласилась. Однажды вечером, когда море было гладким, как скатерть, он уже брал весельную лодку напрокат. Денис и Альбина были в восторге.

День ушел на подготовку. Отплытие состоялось ранним утром следующего дня.

Спортивный швертбот класса «470» на одном гроте для простоты управления белоснежной чайкой скользил под легким юго-восточным ветром. Пассажиры в спасательных жилетах сначала робко сидели на дне кокпита, потом осмелели и перебрались на борт.

Город, порт, поселки и села медленно уплывали назад. Денис не расставался с биноклем, Альбина, как большой ребенок, пыталась тоже завладеть биноклем. Удавалось ей это редко. Виталий откровенно радовался непринужденной обстановке, которая царила на борту.

На пустынном берегу им пришлось сделать остановку по естественным причинам из-за Дениса.

К обеду тридцать километров остались позади и они прибыли к месту первой остановки – мысу Белосарайской косы. Это райское место, было совершенно пустынно: небо, море, чайки и песок, отмытый до белизны осенними и зимними штормами.

Виталий установил палатки выше полосы штормового прибоя и ширму для туалета в укромном месте среди песчаных дюн.

Они пообедали тем, что привезли с собой. Чай пили из термоса. Приготовление пищи они перенесли на вечер.

Чайки здесь вели себя по-хозяйски: подпускали к себе на два метра и норовили стащить еду со скатерти. К восторгу Дениса в бухту пожаловали азовские дельфины белобочки.

Тут же из села, которое тогда оканчивалось в трех или чуть больше километров от мыса, выехала моторная лодка. Белобочки были изгнаны из бухты к большому огорчению Дениса.

– Зачем они прогнали дельфинов? Злые дядьки.

– Возьми бинокль и посмотри на бухту. Ты увидишь шесты, торчащие из воды. Они поддерживают сети для ловли рыбы. Дельфины рвут сети и воруют рыбу. Вот рыбаки и прогоняют их. А часто бывает, что дельфины запутываются в сетях и погибают. Они ведь дышат, как и мы воздухом

– Знаю, дельфины млекопитающие…

– Откуда знаешь?

– Папа читал книжку.

– Это я тебе читала, – поправила Альбина.

– Нет, папа! – настаивал Денис.

– Возможно, и папа читал, – попытался примирить спорщиков Виталий.

Он понял, что ситуация изменилась. Когда они остались втроем, изолированные от мира, у Дениса проснулась ревность. И действительно, после обеда он отказался спать и ни на минуту не оставлял их вдвоем.

В густых сумерках, сидя на остывающем песке, Виталий ждал Альбину. Она укладывала Дениса долго, тот не хотел засыпать.

Наконец она вышла из палатки, подошла и села рядом. Виталий обнял ее за плечи и спросил:

– Искупаемся?

Застывшее море излучало тепло. Казалось, оно загорелось, но это было красноватое отражение восходящей луны.

– Сейчас не хочу.

– Тогда поцелую, – он опрокинул ее на спину и поцеловал. Ее затылок упирался в его правую руку.

– Ты хорошо целуешься, – сказала она, освободившись от продолжительного поцелуя и слегка запыхавшись. – Много тренировался?

– Только тем и занимаюсь, – и поцеловал ей грудь, освободив от купальника.

Соски были тугие и торчали прямо как солдаты в почетном карауле. Левая рука заскользила по теплому мрамору ее тела, пока не оказалась под трусиками, словно на шелковистом газоне короткой майской травки, нагретой солнцем.

– Не могу больше! – прошептал он, задыхаясь от блаженства, и поднял ее ноги на свои плечи.

Финальный аккорд прозвучал неожиданно и слишком быстро.

– Бог мой! Почему так скоро! – со вздохами разочарования шептал он, целуя ее тело.

Она тихо рассмеялась и поцеловала его в губы.

– Только насмешил?

– Глупый! Мне хорошо.

– А почему смеешься?

– Точно глупый! От счастья.

– Я тоже счастлив, потому, вероятно, поглупел.

– Не знаю, сколько будет длиться наше счастье, но мне хорошо…

Он хотел произнести: «До конца нашей жизни», – но не успел. Денис громко позвал маму. Альбина резко поднялась, накинула халат на нагое тело, прошептала: «Жди!» и скрылась в палатке.

Виталий полез в воду. Однако парная вода не могла остудить разгоряченное тело. Последнюю неделю небо было совершенно безоблачное, слабый юго-восточный ветер днем дышал жаром прикаспийских степей. При такой погоде даже отпускники мечтали о дожде.

И все же он вышел из воды свежий и полный нового желания. Альбина не появилась. Он осторожно приоткрыл полог палатки и заглянул. Через окошко проникал лунный свет. Альбина безмятежно спала рядом с Денисом, все в том же халате на голое тело, сжимая детскую руку в своих руках. Виталий сходил в свою палатку за спальным мешком и осторожно, подавляя сильное желание разбудить, укрыл Альбину.

Следующий день прошел как в сказке: рыбалка, купание, игра в мяч в воде и на пляже. За весь день они видели только двух подростков, которые собирали мидии на мелководье бухты.

Виталий избавил Альбину от поварских обязанностей: чистил и жарил рыбу, варил уху. Однако хозяйствовать за столом, точнее скатертью прямо на песке, и мыть посуду она не позволила. Прямо семейная идиллия.

Денис не отходил от матери, и за весь день Альбина с Виталием смогли обменяться наедине только несколькими фразами.

– Ты забыл, что у меня трехлетний опыт семейной жизни.

– И что подсказывает тебе твой опыт?

– Что у тебя нет женщин, и ты не занимаешься тем, чем мужики их заменяют, извини за грубость.

– Да, уже полгода ни с кем не встречаюсь.

– Ты мне расскажешь обо всех своих девушках.

– А ты, оказывается, ревнивая.

– Не люблю оставаться в дураках.

– Все не любят. А я не люблю еще любые перемены, когда я счастлив.

– Все не любят.

– Не все! Короче, я из тех, кто от добра большего добра не ищет. Некоторые считают это недостатком, отсутствием честолюбия, стремления к совершенству.

– Я тоже.

– Значит, мы подходим друг другу.

– Ты меня едва знаешь, а уже все решил.

– Знаю главное, детали подождут…

– Интересно, что ты знаешь и что считаешь главным.

– Вечером расскажу!

– Хочу сейчас!

Однако Денис потребовал внимания и разговор прервался.

Вечером Денис был особенно беспокойным и долго не засыпал. Виталий сидел почти у кромки прибоя в сгустившихся сумерках и наблюдал восходящую луну. Сегодня лунный диск был почти багровый.

Из палатки слышалась колыбельная. Альбина пела замечательно. «Она и меня убаюкает», – подумал Виталий и тихо рассмеялся собственной шутке. Альбина его восхищала своей естественностью. Как много женщин постоянно что-то из себя изображают: даму из высшего общества, недотрогу, рубаху-парня или интеллектуалку.

Виталий ждал ее появления, подавляя нетерпение и свои фантазии. Вдруг беспричинное беспокойство овладело им. Нечто непонятное происходило в природе.

Поднялся ветер. Слишком рано и слишком сильный для ночного бриза. Виталий бросил взгляд на луну и подскочил в тревоге. Темное пятно от морского горизонта похожее на чудовище, вышедшее из морских глубин, чтобы проглотить луну, уже закрывало четверть лунного диска. Шквал, не иначе. Возможно, было штормовое предупреждение, но приемник они не включали.

Он позвал Альбину.

– Тише! Разбудишь. Только-только уснул.

– У нас большая неприятность. Надвигается буря. Нужно срочно сниматься.

– Бог мой! Куда?! Пусть я дура, но ты же знаешь море лучше. Зачем ты нас сюда привез?! Мы погибнем!

– Прекрати истерику! Делай, что я скажу. Сейчас перетащим швертбот в бухту. Потом ты оденешь Дениса, а я сниму свою палатку и приготовлю постель в кокпите. Вдоль берега отведу бот к селу, и там проведем ночь.

Вес швертбота около ста килограммов и только благодаря плавным обводам и гладенькой стеклопластиковой обшивке им удалось без чрезмерных усилий перетащить его через дюны. Виталий натянул на ноги яхтенные сапоги, чтобы не порезать ноги о ракушки, когда будет тащить судно вдоль берега. Он понимал, что весла и, тем более, парус были бесполезными. Закрепил гик по центру, набросил на гик палатку и крепко привязал к бортовым «уткам» и киповым планкам углы палатки. Получилась надежная защита кокпита от ветра и дождя.

Денис проснулся, когда его укладывали в швертботе, потом заснул опять. Буря уже бушевала во всю мощь. В бухте, по крайней мере, у берега волнения почти не было, но море словно кипело и парило от потоков холодного дождя в прогретую за день воду на отмелях.

Почти час по колени, а где и по пояс в воде, не было времени повторять изгибы косы, Виталий толкал отяжелевшую от дождевой воды посудину навстречу огням села. Когда становилось холодно, он окунался в теплую воду по шею. Ветер сносил швертбот на глубину. Стоило больших усилий удержать его недалеко от берега.

Дождь почти прекратился, когда они пристали к берегу в районе рыбного цеха. Виталий перенес Дениса под навес и отправился на поиски жилья. Было еще не поздно. Хозяева не спали. На сутки никто не хотел брать, пришлось заплатить за три дня и вперед.

Когда Дениса раздели и уложили в постель, стало ясно, что у него температура.

– Возможно, перегрелся на солнце. Эти два дня были жаркими, – пытался успокоить Виталий.

Но разве мать больного ребенка можно так просто успокоить.

– Это бог меня наказал. Зачем согласилась на эту поездку и подвергла риску здоровье ребенка.

– Только без паники! Рано утром посажу вас на автобус, и через час будете дома. Я уже узнал – первый рейс в шесть часов. Успеешь вызвать врача на дом. Сейчас принесу градусник и пирамидон. В лодке есть аптечка. Только не давай лекарство, если температура будет меньше тридцати восьми.

– Не нужно меня учить. Можно подумать ребенок у тебя, а не у меня. Ты здесь остаешься?

– Мне нужно вернуть швертбот. Если погода позволит, то сделаю это завтра, после того как вы уедете.

Суббота, 23 мая

Давиденко проснулся в субботу в шесть утра, чтобы занять очередь за молоком. Суббота или воскресенье, если не получалось в субботу, были днями закупок на неделю. Сначала молоко в молочном, потом мясо и овощи в продуктовом: на это уходило в лучшем случае полдня. Уборка в квартире занимала вторую половину дня. Жена готовила и стирала детям. Его рубашки и постельное белье носили в прачечную самообслуживания, как правило, вдвоем.

Виталий принес молоко и позвонил на работу. В кабинете никто не брал трубку, других городских телефонов не полагалось. Беспокоить дежурного по предприятию, ночного директора как его называли, без крайней нужды не хотелось.

В эту субботу мясо привезли позже. Народ в очереди измаялся и обозлился. Постоянные стычки между покупателями и с продавцом прошли мимо сознания Виталия – он уже решил ехать на завод и с нетерпением ждал, когда подойдет его очередь.

Продавщица, бойкая толстуха средних лет, была видать неплохим психологом, впрочем, как и все продавцы со стажем. Она догадалась, что покупатель торопится. На куске говядины, который выбрал Виталий, на чаше весов быстро выросла гора костей.

– Что вы делаете?! Вы решили мне продать все кости. Я беру мясо по два шестьдесят, а не по рубль девяносто…

– Не умничайте. Одну мякоть я вам не отпущу. Не нравится, не берите.

Очередь зашумела:

– Не задерживай. Еще чего захотел – три килограмма одной мякоти… Отпускайте только по два килограмма в руки…

Время от времени по требованию настырных такое ограничение вводили. Но оно не нравилось продавцам. Покупатели занимали очередь всей семьей. Длина очередей увеличивалась, соответственно возрастал объем работы продавцов.

Дамочка за спиной Виталия стала оттирать его от прилавка. Виталий обернулся:

– Вы хотите взять это мясо? Я уступаю.

Дамочка проворно сбросила с весов несколько самых больших костей, и продавщица назвала сумму.

– Это и меня устроит, – завелся Виталий и перехватил пакет. Бросил деньги на прилавок.

– Бандит! Свинья! – завизжала дамочка.

– Морду ему набить бы, – вмешался какой-то мужик.

– Попробуй! – Виталий резко развернулся и освободил правую руку, перекинув сумку в левую.

Восемьдесят пять килограммов костей и мышц почти без жира даже при среднем росте Виталия выглядели достаточно внушительно. Очередь проводила его неприязненными взглядами. Собственно, почему? Виталий недоумевал. Неужели все готовы заискивать перед разъевшейся нахалкой за прилавком и набрасываться друг на друга, в надежде получить чуть меньше костей.

– Опять поцапался в очереди, – Альбина догадалась по настроению мужа.

– Продажная публика. Готовы за кусок мяса перегрызть горло…

– Напрасно. Продавщица тебя запомнила, и будет провоцировать каждый раз.

– Возможен и другой результат. Как раз скандалистов они стараются ублажить. Пару записей в книгу жалоб и завмагу это не понравится. Жаль тратить время на склоку. Следующий раз поеду на рынок. Пусть там мякоть по три пятьдесят, зато без унижения…

– Почему сегодня не поехал?

– Думал, что так быстрее освобожусь. Если сейчас не вызвоню Голевского, то придется ехать на работу.

– Вчера вечер испортил, если сегодня не уберешь квартиру, то переведешь нам воскресенье.

– А почему вчера вы не пошли в парк без меня?

– Сходила в магазин, накормила детей, потом решила дождаться тебя…

Телефон не отвечал. Полный тревоги, Виталий быстро переоделся.

– Я туда и назад. Если все в порядке, то часа через два вернусь.

* * *

Давиденко направился сразу на второй этаж. Дверь в приемную была закрыта на ключ, но контрольная печать сорвана. Вероятно, начальник смены открыл, чтобы воспользоваться городским телефоном.

Давиденко спустился в машзал. Оператор, это была Зоя, бригадир операторов смены, работала за карточным вводом. Рядом стояла Татьяна из первого отдела.

– Здравствуйте, как успехи?

Здравствуйте, остался последний дубль, – ответила за всех Зоя.

– А Голевский приходил на работу?

– Да, он заглядывал. Побыл немного в зале и отбыл.

– В кабинете его нет, возможно, уже ушел домой.

– Не должен, протоколы еще не подписаны, – ответила Татьяна.

– Протоколы может подписать и начальник смены. Где его искать?

– Видела в корпусе Стругина. Сходите в партком. Возможно Голевский у него.

Стругин был одним из замов секретаря парткома. Должность довольно высокая, если учесть что парторганизация предприятия имела права районной организации, то есть юридически правильно говорить райком.

Еще год назад этого щегольски одетого невысокого красавчика, слесаря инструментального цеха и студента-заочника избрали секретарем партбюро цеха. И вот уже три месяца как он переведен из цеха в партком.

Все потому, что Стругин удачно женился. Теща главный бухгалтер обкома КПУ.

Голевский отличался талантом заводить обоюдно полезные знакомства. Полтора года назад он по рекомендации Бриля и Ковтенко вступил в партию.

Партком находился на втором этаже этого же здания в отдельном крыле: несколько кабинетов, библиотека партийной литературы и читальный зал. Беспартийный Давиденко был давно назначен парткомом руководителем школы по изучению экономической политики партии. Он частенько бывал здесь на инструктажах или работал над литературой в читальном зале, когда готовился к занятиям.

Дверь в партком оказалась открытой, а за дверью кабинета Стругина был слышен голос Голевского.

– Добрый день! Услышал голос нужного мне человека, – с порога произнес Виталий.

– Заходи, гостем будешь, – пригласил Стругин, имитируя кавказский акцент.

На приставном столике, застеленном бумагой для принтера, лежала снедь, стояла пара рюмок и фляжка из полированной нержавейки.

– Присоединяйся! Мы как раз обедаем с рюмашкой по случаю работы в выходной день, – повторил приглашение Стругин.

– Сергей Иванович, спасибо. Недавно позавтракал. Мне нужен Анатолий на пару минут.

– Тогда послушай свежий анекдот про нашего вождя. Толик расскажи еще раз для гостя…

Голевскому, у которого глазки уже блестели как штилевое море под солнцем, просьбу повторять не пришлось.

– Леонид Ильич встретил ночью мужика на Красной площади. Ты чего не спишь, – спрашивает. Сон не идет, поБрилиться нечем, – отвечает мужик. А чего вам, Леонид Ильич, не спится? – спрашивает в свою очередь мужик. Ильич отвечает, что стар уже и ленинец верный, а мавзолея у него нет. Тогда мужик говорит: дайте на бутылку, и этот мавзолей завтра будет ваш. Ильич дал десятку, а утром пришел опять на площадь проверить. Смотрит, а на мавзолее надпись «ЛЁНИН», через ё.

– Ну и как? – спросил Стругин. – Понравилось?

– В качестве присяги вашему кружку заговорщиков, могу рассказать тоже анекдот о Леониде Ильиче. После утренней реанимации смотрит он в зеркало и говорит сам с собой: «Как я стар, очень стар, однако на английском звучит лучше: я – суперстар!»

– Может, выпьешь все-таки, – не унимался Стругин.

На новой должности он начинал привыкать к тому, что ему не отказывали.

– Спасибо! Не могу. Задам свой вопрос Анатолию и уйду. Ты останешься до конца, надеюсь? – обратился Виталий к Голевскому.

– Само собой! Не волнуйся, Виталий Семенович, я тебя отпускаю.

– Тогда до понедельника! Желаю успехов!

Давиденко не подал руку на прощанье. Он не любил этот варварский негигиеничный жест и старался избегать его. Другое дело, когда тебе подает руку кто-то, кого ты не хотел бы обидеть.

За проходной Виталий взглянул на часы. Оставалось больше часа до объявленных жене двух часах отсутствия. Есть возможность прогуляться пешком через лесопарк до дома, как вчера.

Поток воспоминаний (2):

Утро после бури было солнечным, но встречный ветер был еще слишком сильный, чтобы Виталий позволил себе риск идти на лавировке. Он высушил палатки, спальные мешки, свою одежду. После обеда ветер несколько ослабел, а главное стал ровным, без порывов и завихрений. Теперь даже с опытом Виталия можно было рискнуть. Уж очень его беспокоила неизвестность: как Альбина и Денис добрались и что с Денисом.

Вопреки всякой логике, он чувствовал себя виноватым. Любовное томление толкнуло их на это путешествие, а расплачивается теперь ребенок.

Поздним вечером он пришвартовался в яхтенном клубе, бросил вещи под присмотром сторожа и поспешил к дому, где остановилась Альбина. Он знал этаж и номер квартиры. Открыла хозяйка, он не рискнул войти и вызвал Альбину.

Альбина появилась на лестничной площадке одетая в знакомый халатик. Она взглянула на него так, что он сразу успокоился. Их неудержимо потянуло друг к другу, они обнялись. Но Альбина после поцелуя высвободилась:

– Не здесь и не сейчас! Прости, я была несправедлива, обвиняя тебя.

– Что с Денисом?

– У него «свинка». Заразился от внучки хозяйки. В день нашего приезда они играли вместе. Хозяйка не призналась, что внучка была на карантине после болезни. Сейчас температура еще повышенная, но врач надеется, что через неделю Денис будет здоров.

– Жаль, отпуск у вас испорчен.

– Получу больничный лист по уходу за ребенком и дам телеграмму в отдел кадров о продлении отпуска.

– Когда мы увидимся?

– Не знаю! Завтра приезжает моя сестра. Она звонила в наше отсутствие. Не представляю, что наговорила ей хозяйка, но теперь «к нам едет ревизор».

– Возможно, хочет проведать больного племянника. Ты же говорила, что она не может иметь детей.

– Пусть усыновит сироту из приюта, доходы позволяют, а не пытается заменить мне главу семьи, а моему сыну отца, при живом-то отце.

Выглянула хозяйка:

– Денис зовет! – и уставилась на Виталия.

– Уже иду! – Альбина резко прикрыла деверь, чтобы подарить Виталию прощальный поцелуй.

Они не виделись два дня. Виталий не находил себе места. Время убивал, посещая места, где они бывали вместе.

Она нашла его в кафе, где они обычно обедали.

– Давай пойдем к тебе, хочу увидеть, как ты живешь.

– На такое счастье я даже не рассчитывал.

– Тебя что-то смущает?

– А как же Денис, он остался один?

– С ним моя сестра. Я отпросилась в парикмахерскую. А ты меня удивил. Думала, будешь недоволен, что я тебя совсем забыла из-за ребенка.

– Вопреки анекдоту не все мужчины одинаковы. Ты бы меня очень сильно разочаровала, если бы пришла ко мне, бросив больного сына с чужим человеком. Мне нужна женщина, у которой на трех первых местах дети, а потом мужья и любовники.

Тот день был первый в длинной череде счастливых дней и лет, по крайней мере, для Виталия.

Через неделю Альбина с утра не появилась на пляже, как договорились. Накануне она обещала прийти с Денисом, который был уже вполне здоров.

Виталий терпеливо ждал до обеда, а потом направился в их кафе.

Альбину и Дениса он увидел сразу на открытой невысокой террасе. Третьим за столом сидел темноволосый мужчина, с приятным лицом и красивой посадкой головы. Светлые брюки и белоснежная рубашка с коротким рукавом резко подчеркивали темные глаза на смуглом лице и худые загорелые руки.

Муж – сразу определил Виталий. Его черты угадывались в лице Дениса. Щеки у Альбины пылали от волнения. Она увидела Виталия, едва заметно кивнула и отвела глаза. Денис тоже был радостно возбужден и не заметил его совсем.

Виталий нашел столик подальше и сел к ним спиной. Его сердце разрывалось от ревности. Заказал обед и обреченно ждал развития событий. Они не уходили, и он затягивал трапезу, насколько было возможно. Заказал чай повторно, но выпить не успел. Он увидел мужа, неторопливо покидающего кафе. Его брюки были сильно помяты сзади, походка явно не победная, и это по непонятной причине подняло настроение Виталия.