Разные звери

Маркович Дан
Разные звери

      Дан Маркович
      Р А З Н Ы Е З В Е Р И
      Арто
      Шофер уехал, а мы с Борисом начали носить вещи на третий этаж в мою новую квартиру. Жильцы внимательно наблюдали за нами, и две старушки вышли на лестницу, чтобы лучше видеть. Мы оставили на траве ящик с мелкими вещами, среди них ракетка и теннисные мячи. Один мяч откатился в траву. Я видел его, но решил, что возьму потом. Когда мы спускались в очередной раз, то увидели большую рыжую собаку, которая сидела неподалеку под деревом и смотрела на вещи. Видно было, что этот пес давно живет один и ест не каждый день. Я свистнул ему, но он не пошевелился. Мы взяли ящик и понесли наверх. Когда мы вернулись, мячика не было, и собаки тоже. "Это он взял,- закричал кто-то из окна,- это Арто..." Я посмотрел через дорогу. В высокой траве виднелась рыжая голова, пес смотрел на меня. Я подошел. Арто сидел и перед ним лежал мячик. "Отдай мяч..." Он зарычал, схватил мяч и отбежал на несколько шагов, но при этом дружелюбно вилял хвостом. Он хотел играть и умел играть с мячом. Он хотел, чтобы у него отняли мяч и бросили старинная игра всех собак. Но для этого нужно было подпустить меня ближе, или оставить мяч и отбежать. Он боялся, что я заберу мяч, и подпустить меня боялся - видно не раз его били. Я оставил ему мяч и вернулся к дому. Потом я видел его почти каждый день, и кормил. Домой он не шел, хватал еду и отбегал в сторону, быстро глотал и возвращался. Иногда он шел за мной в магазин и там ждал, пока я куплю булку идам ему кусок... Настала зима. Арто спал на люках, там не было снега и снизу шло тепло. В сумерках я не замечал его и подходил вплотную. Он поднимал голову. "Привет, Арто..." Если он был сыт, то не шел за мной, и снова ложился спать. Иногда он исчезал на несколько дней, и я думал, что его поймали как бродячего пса, но он появлялся снова, облезлый, голодный, со светлыми упорными глазами. Он дожил до лета и снова лежал на лужайке перед домом. И осенью он был здесь, а в ноябре, в первые холода исчез, и я больше его не видел. Я ждал его до весны, надеялся, что вернется, а потом взял себе щенка, палевого - как Арто, только с темными глазами.
      Хомяк
      Кажется, его подарили моей дочери, этого белого хомячка. Сначала все возились с ним и сюсюкали, а я держался подальше - мне противна слащавая возня с животными. Потом к нему привыкли и почти забыли, а он жил под креслом, и был рад покою, и тому, что еды вдоволь. По вечерам, когда все засыпали, я выходил на кухню и пил чай. Я любил это время. Днем спешишь и все кому-то должен, но вот наступает вечер, все идут спать, а тебе подарен кусочек твоего времени. В тишине вылезал хомяк и смотрел на меня, а я на него - мы не мешали друг другу. Я подсыпал ему зерна и смотрел, как он ест, и как растут его мешки за щеками. Он убегал к себе и снова прибегал - уже с худыми щеками, и снова торопливо ел... Тепло давно прошло, и сухой сентябрь позади, наша жизнь вдвигалась в темноту - приближалась зима. Хомяк не знал о зиме, но знал, что делать, чтобы жить и выжить, его никто не учил, он знал это всегда. А я много знал о зиме, о прошлых зимах, и помнил больше, чем он, но что делать - не знал. Каждый раз зима заставала меня врасплох. Я стал понимать боязнь стариков умереть зимой, в темноте, среди холода природы... А вот хомяк готовился.
      Однажды вечером я долго ждал его, а он все не вылезал. Я заглянул под кресло. Он лежал там на боку и не двигался. Я взял его на руки - он часто дышал, изо рта стекали капельки крови. Скорей всего, кто-то неосторожно прижал его, может быть, дверью, или еще как-нибудь... Вчера еще он так озабоченно бегал здесь и смотрел на меня крошечными темными глазками... Мне казалось, что он сейчас вскочит, отряхнется и все будет по-старому, но он все лежал, и стал дышать с судорожными всхлипываниями. Он мучился, и мне надо было его убить, а я не мог и все сидел и смотрел на него... Мы были с ним вместе, и чужие в этой большой квартире, и зиму я буду встречать без него... Я принес эфир и стал его усыплять. Налил на вату очень много, чтобы он сразу уснул и умер незаметно для себя, как я себе желаю, но он все дышал и дышал... Наконец, он замер. Я завернул его в наволочку и вышел на улицу. Небо было звездное - к холодам. За домами начиналось поле. Я выкопал ямку, похоронил хомяка, и пошел домой.
      Чертова баба
      В универмаг на Юго-западе забежала собака. Видно было, что ей хочется отдохнуть и согреться, и, может быть, перехватить кусочек. Она забилась под лестницу и стала зализывать свежую царапину на передней лапе. Эта собака давно не живет дома. У меня была булка, и я отломил ей кусок. Она с жадностью съела и стала смотреть, не дам ли еще. Подошла женщина, молодая, хорошо одетая, и говорит:
      - Видно у вас никогда не было собак.
      Я не стал отвечать, жду, что она скажет дальше. Она продолжает допытываться:
      - Ведь не было?..
      Ну, что ей сказать... что у меня есть собака - неизвестно, к чему она клонит, да и почему я обязан ей объяснять... Или скажу, что нет... похоже, она обрадуется -- угадала, начнет меня учить... Я молчу. Она достает из сумочки сухарь и дает собаке. Собака берет сухарь и с удовольствием жует, с хрустом, и крошки подбирает... "Так вот,- она все хочет мне что-то доказать,- собак нельзя кормить хлебом - у них животы болят..." Она такая холеная, красивая, как говорят, фигуристая, и одета очень хорошо, со вкусом... Собак, конечно, лучше хлебом не кормить, но эти голодные собаки, здесь, на окраине города, питаются отбросами, и хлеб им не повредит... но что ей объяснять... Она смотрит на меня с улыбкой, в которой невыразимое превосходство... Вот стерва, что она ко мне прицепилась... Ее собака, конечно, хлеба не ест. Она не хочет уходить и продолжает: "Вот из-за таких, как вы, любителей природы, звери погибают, кидают им в зоопарке куски, а они умирают..." Я молчу и смотрю, как собака подбирает крошки. Я бы дал ей еще булки, но не могу, пока эта дрянь не уйдет. А она все говорит: "Удивительные люди, нет элементарного понимания... вы кем работаете?.." Я смотрю на нее - она удивительно хороша, но до чего ядовита, Бог ты мой... "Не делайте так никогда больше" - требует она от меня... Придется уйти и собаке не достанется булка. Ухожу, а за мной и собака, она провожает меня до угла, и здесь я даю ей весь батон. Она хватает батон и убегает в темноту... Я иду и вспоминаю - чертова баба... но до чего хороша...
      Пингвин
      У нас в городе есть зоопарк. Это отдельный мир среди суеты нашей бестолковой жизни. Заходишь сюда и скрываешься - от долгов и обязанностей, от смирения и внутреннего кипения - бродишь как зверь среди зверей, ешь мороженое, сидишь на скамеечке и ждешь, когда будут кормить медведя, как будто тебе должны бросить этот темно-красный кусок мяса... Один раз я сидел на скамейке перед птицами и увидел девочку лет пяти. Она пришла с папой, но шла сама, не держась за руку. Они только что вошли, и, я слышал, отец сразу хотел показать ей самое интересное - слона, тигра и обезьян. Он боялся, что дочка устанет, пока они доберутся до настоящих зверей, и не получится той радости, которую он запланировал на это воскресное утро. Они шли довольно быстро мимо птиц и мелких животных. И вдруг девочка остановилась. Она увидела большого пингвина, который стоял за решеткой и смотрел на нее. Пингвин был чуть повыше девочки и стоял молча, не двигался. Они рассматривали друг друга. Девочка обернулась к отцу и шепотом спросила "кто это?.." Она знала, что громко задавать такие вопросы неприлично. "Это пингвин". Имя существа ничего не объяснило ей, а спросить все, что ей хотелось понять, она не умела - и вот она стояла и смотрела на пингвина, и он, маленький, но важный и старый, не зверь и не человек, смотрел на нее и загадочно молчал... Когда на тебя смотрят знакомые и незнакомые, но привычные лица, и ты на себя смотришь, как на что-то знакомое и привычное, а если на тебя смотрит такое вот существо?.. Оторвать девочку от пингвина было невозможно...
      Потом я встретил их в кафе. Она была задумчива и рассеянна. Думаю, что они так и не добрались до слона и тигра. Я слышу, она спрашивает:
      - Можно, я дам ему пирожное?
      - Он не ест пирожное, он живет на севере.
      - Ну, тогда мороженое он станет есть.
      Я вышел из кафе. По пруду быстро плавали коричневые утки, на воду падали желтые листья. Пингвин все также стоял и задумчиво смотрел на дорогу. А я уже шел к выходу-в знакомую и привычную свою жизнь.
      Еврей
      Я шел по улице и увидел человека, который нес на плече щенка. Мне понравился щенок - шерстяной, пушистый, палевого цвета, а лапы большие видно, что вырастет крупный пес. "Это кавказская овчарка,- говорит хозяин,давай, продам за трешку". Он был сильно навеселе и уронил щенка, тот завизжал, хозяин стал поднимать его за одну лапу, переднюю, и щенку стало еще больней. Я пожалел щенка - не взять ли себе, думаю. "У меня еще один есть" - говорит хозяин. Мне захотелось посмотреть и второго. Мы пришли в школу, в подвал. Там была слесарная мастерская, и жили щенки. Первый щенок уже не жаловался, и смотрел весело. В углу сидел второй, такой же, но, поменьше ростом и с печальными глазами. Я подошел к нему. Он тут же перевернулся на спину и замер, а сам поглядывал на меня печальным глазом. Столяр говорит: "Этот веселый зовется заморский, а тот, который лежит еврей". Пришел еще один рабочий и его послали за бутылкой. Тот щенок, который был евреем, встал и направился к блюдцу, но не успел - заморский тут же оттеснил его и сам стал чавкать. Заморский не пропадет, и я решил взять второго щенка. Столяр обрадовался - с заморским веселей, по городу ходить можно, а еврей высоты боится - визжит... Я взял своего щенка и пошел. По дороге я опускал его на землю, и он бежал за мной, но быстро уставал, и я снова брал его на руки... Я назвал его Васькой, и с тех пор он живет у меня.
      Свое место
      Старый кот любит нашу квартиру, а мою мастерскую не любит. Он приходит в нее иногда, если ему уж очень скучно. В сумерках я иду, и он - легкой тенью - за мной. Обычно он доходит до подъезда и садится, смотрит в сторону - значит у него свои планы. Так и есть, он плавно снимается с места и уходит не оглядываясь, голова опущена, хвост тоже, только кончик слегка загнут кверху и подрагивает. Видно, что он надеется на новые встречи и ему не до меня. "Ну, прощай" - и я спокойно иду к себе...
      Но иногда он забегает вперед и решительно поднимается на третий этаж. По дороге метит дверь соседа, этажом ниже. Запретить ему невозможно - этих привычек он не меняет. У моей двери он делает только символический жест, и в передней тоже - прислоняется к двери и слегка трясет поднятым хвостом, но это просто знак - я здесь. Вообще он ведет себя честно, насколько позволяют привычки и обстоятельства, и в этом не слишком отличается от людей. А я стараюсь понимать его и не задерживать, когда он направляется к двери значит надо...
      В мастерской он сидит у меня на коленях, или на кровати - он ценит эту возможность, потому что в квартире сидеть на кровати нельзя. И все-таки он не очень любит здесь бывать, это уж так, за компанию и от нечего делать. Каждый раз он обходит все углы и не находит ничего интересного. Он ищет своего места, по его понятиям удобного и безопасного, не очень мягкого, но и не жесткого - и не находит. Я пытался его устроить, но он отвергал все мои предложения. Мне казалось, что я понимаю его, но, оказывается, чего-то не знаю...
      Когда я сплю здесь, он устраивается у меня в ногах. Под утро я ему надоедаю, он начинает шумно мыться, как-то особенно яростно, иногда замирает с высунутым языком и снова набрасывается на себя. Скоро он уже весь мокрый. Тогда он прыгает вниз и с раздражением бросается на пол, стучит костями, и обязательно ложится спиной ко мне... потом снова бросается на кровать... Наконец, я не могу больше и открываю перед ним дверь. Он уходит, не оглядываясь - по спине вижу, что недоволен. Все-таки своего места нет... В квартире есть несколько подходящих мест, он их постоянно меняет, возвращается к прежним, а здесь - ни одного.
      Вчера он пришел, и снова стал все осматривать, и вдруг замер, вытянулся весь и вглядывается в темноту. Да, я бросил на стул старое пыльное одеяло, а кончик лежал на полу, и образовалась такая ниша... Он подошел и все обнюхал... Я оставил его и стал рисовать, а потом прилег на койку. Вот сейчас он услышит скрип, и через секунду раздастся его топот, как будто под мягкими подушечками твердые-твердые деревяшки...
      Но на этот раз знакомого топота все не было. Мне лень было встать, и я уснул. Ночью проснулся и пошел искать кота. Он блаженствовал на одеяле лежал на спине, хвост откинут в сторону, передние лапы скрещены над головой. Он и не услышал, как я подошел. И утром он был на одеяле, лежал уже свернувшись клубком, только поднял голову, буркнул что-то и снова замер. Значит, нашел, наконец, свое место.
      За домом
      За нашим домом овраг, в нем живут коты. Утром и вечером к оврагу приходит старая женщина с сыном. Они приносят котам еду. Он несет кастрюлю, а она - несколько алюминиевых мисок и черпак. Слабых и робких они кормят из отдельной миски и не позволяют их обижать. Она - с узким темным лицом, в старомодном пиджаке с острыми плечами, широкой черной юбке и больших сапогах. Он -высокий полнеющий мужчина с бледным лицом, в клетчатой рубашке, старых спортивных штанах и тапочках на босу ногу. Старуха курит папиросу за папиросой и вытирает слезящиеся глаза. Сын стоит неподвижно, хлюпает носом. Как-то я разговорился с ней. Она воевала, муж погиб на фронте. Остался сын, он вырос и пошел в армию. Надо было прыгать с парашютом. Он боялся, и его вытолкнули из самолета. Парашют открылся автоматически, но на землю упал совсем другой человек. Несколько лет его лечили, а потом отдали матери. Он тихий, почти все время сидит у окна и молчит. Сам ходит в магазин, берет хлеб и отдает зажатые в кулаке копейки. Но подняться выше первого этажа не может, - бледнеет, дрожит и начинает по-детски хныкать. Из-за этого они поселились внизу, в квартире дворника и убирают перед домом и в подвале. На работе числится мать, а он помогает ей, делает все, что она велит. Поработает - и снова к окну - смотрит в овраг. Сюда со всего города приносят котов, которые не нужны - и взрослых, и совсем крошечных котят. Старуха встает в шесть утра и варит котам густую похлебку из дешевой рыбы, крошит в нее хлеб и выставляет на балкон охлаждаться. Запах вареной рыбы разносится далеко. Коты выбегают из оврага, выбираются из подвалов, прыгают с балконов - и выстраиваются перед окном дворницкой. Сын стоит у окна и смотрит, как коты собираются на завтрак, что-то бормочет и почесывает лысину на затылке. Вот они вышли с едой и стоят, осаждаемые сворой котов.
      - Мать, мать... Рыжий пришел...- он дергает ее за рукав. Их любимец Рыжий враждует с большим серым котом Маркизом. У Маркиза хозяева, но иногда он удирает и присоединяется к вольным котам. Только разживется на воле, приходит хозяйка и уносит его. Коты смеются над ним - маменькин сынок... Два черных кота, отец и сын, приходят из соседнего дома. Они держатся вместе и их побаиваются, но они ведут себя смирно и только Маркиза изводят, - загонят в кусты и сидят, как ни в чем не бывало, а тот выглядывает из зарослей и жалобно мяукает... И все-таки прибегает снова и снова...
      - Мать, Маркиза снова забижают... Мать наливает в отдельную миску.
      Вот черные поели и ушли в свой дом, поели и убежали в овраг новые, которым еще неуютно у мисок,- и остались свои - драчливый Рыжий с кривой задней лапой... "лечили-недолечили...", трехцветная кошечка, красотка, из-за которой Рыжий бьет Маркиза и всех, кого может... полосатый толстый кот, которого Рыжий не бьет, потому что толстяк равнодушен к женщинам... черный котенок с длинными белыми усами, плод случайной любви трехцветки и одного из черных соседей... "недоглядел Рыжий...", белая кошечка с темными пятнами на морде, страшная из-за этого - будто без носа и смеется, кокетливая и блудливая... странный кот желтого цвета с коричневыми носочками по имени Пуштун... и отчаянно смелый тигровый котенок на высоких лапах и с вечно выгнутой спиной... Старуха улыбается - "постоянных семь... остальные приходящие..."
      - Мать, а мать... новый пришел... Из оврага показывается новый невиданный зверь - откормленная туша килограммов шесть.
      - Ну и бу-у-дка... мать, мать, он супа просит...
      Новый наелся и скрывается в овраге. Мать прикуривает папиросу от папиросы. Денег на котов стало не хватать. Она пошла по совместительству в уборщицы, в больницу, полставки - тридцать пять, но там заездили ее. Лаборантка - важная особа, заставляет делать чужую работу и управы на нее нет. "Это-то за тридцать пять..."
      Коты ушли, мать с сыном работают. Он быстро устает, останавливается, смотрит на небо, на деревья, плывущие белые облака... "Иди домой..." Он послушно идет, садится перед окном, достает с полки тетрадь и огрызок карандаша -и начинает выводить:
      - ... севодня Рыжий пришел с еще одним... черные поели... у белой котенок будит...
      Кот с коротким хвостом
      У одной женщины, вдовы, заболела дочь. "Эта болезнь бывает от пыльцы растений... и от шерсти... Животное надо убрать..." Врач строго посмотрел на серого кота с длинными ногами и коротким хвостом, который сидел в углу и умывался. Хвост от рождения был вдвое короче обычного. Кот не горевал из-за этого, а длинные ноги помогали ему убегать, если враги были сильней. У него желтые немигающие глаза. Люди говорили - "серьезный котик". Все уже забыли, как он был маленьким и играл, и сам он не вспоминал, потому что коты не любят вспоминать всякую ерунду. Кот знал, что это его квартира, и дом. Люди, которые жили здесь, имели свои места для еды и спанья, и у него были свои места. Если ему хотелось поговорить, он приходил на колени, а потом уходил и ждал еду, которая ему полагалась. Он спокойно смотрел на человека в белом...
      Так что же делать с котом?.. Вдова взяла его на руки и отнесла в деревню за оврагом, к свояченице. У той был дом и большое хозяйство корова, козы, куры с петухом и белая кошка Мурка, которая считала себя хозяйкой во дворе. Коровы и коз дома не было, куры старались не замечать кота, петух поглядывал искоса и ковырял землю лапой - показывал крепость ногтей, а Мурка сразу невзлюбила серого - ей не понравился хвост, и то, что кот не спешил знакомиться с ней, сидел бирюком и смотрел на высокий забор. Она решила расправиться с наглецом, когда принесут поесть и можно будет наглядно показать, кто здесь главный. Прошел час, а кот все сидел и думал. Потом он встал, легко перебрался через забор и пошел домой. По дороге он два раза останавливался и ловил мышей, но не поймал, потому что не очень старался - идти было недалеко, и он знал, что успеет к ужину. Так и получилось. Вдова открыла дверь и ахнула - как избавиться от кота?..
      Она пошла к соседу-рыбаку, и тот на следующее утро перевез кота через широкую реку, выбросил на песок и оттолкнул лодку. Кот сидел на песке. Перед ним была вода до самых пределов его зрения, и пахло от нее только водой, тиной и гнилым деревом. Если бы его бросили в воду - он бы поплыл, но сидя на надежном песке, он решил, что эту текучую воду можно только обойти. И он пошел по берегу в ту сторону, откуда текла вода, чтобы найти ее начало и обогнуть, как он однажды обошел ручеек, вытекавший из подземного источника...
      Он шел несколько дней почти не отдыхая, а конца воде не было. Тогда он стал спать днем, в жару - и спал до вечера, ловил в сумерках мышей, а ночью бежал, стараясь не удаляться от берега. Длинные ноги помогали ему. Мыши попадались нечасто, и кот понемногу худел, голова стала казаться непомерно большой, но он по-прежнему был спокоен и желтые глаза смотрели упрямо.
      Как-то вечером он повстречал трех ежей, которые пробирались к воде. Кот не испугался, остановился и стал смотреть, что будет. Старший еж тоже остановился, засопел, как кабанчик, собрался и стремглав кинулся на врага, толкнул боком, но только задел - кот был быстрей и отскочил. Он понял, что этот колючий зверь не догонит его, и не беспокоился, и еж тоже понял довольно, драки не будет, и путь свободен... В это утро коту повезло - он поймал двух мышей и хорошо выспался в густых кустах.
      Через несколько дней кот увидел большую змею, которая скользила к реке. В ее движениях не было ничего разумного, и в то же время все естественно - она двигалась как вода, вылитая на землю, стекает под своей тяжестью и обходит препятствия. Змея не заметила кота. Он сидел, плотно прижавшись к земле, и даже глаза прикрыл, чтобы не светились... Прошло еще несколько дней. Кот стал уставать. Ночью он все время чувствовал реку - от нее пахло сыростью, и слышал плеск воды. Но он не видел воду и надеялся, что конец ее близок, бежал себе и бежал. А по утрам его охватывала тоска вода течет и нигде не кончается, упрямо преграждает путь домой. Он забирался в кусты, зализывал ноющие подушечки лап и засыпал беспокойным сном...
      Однажды утром его разбудил шорох и громкое дыхание. На берег выбежали две бродячие собаки. Одна помочилась на куст, в котором залег кот, бросилась на бок и застыла на песке как мертвая. Вторая с разбегу ворвалась в прозрачную воду и стала по грудь в ней, шерсть ее намокала и постепенно темнела, а она смотрела на движение воды и ждала повода поплыть, спрятать под воду зудящую чесоточную спину...- ветку или еще что-нибудь плывущее, чтобы настичь и вынести на берег, - и смутно вспоминала, как хозяин кричал ей - "плыви..." Но плыть было не за чем, и она стояла, радуясь, что хоть брюхо отдыхает в прохладе текучей воды...
      Целый день собаки крутились рядом и не давали коту покоя, а к вечеру исчезли, и он побежал дальше.
      Прошло две недели, и кот, наконец, добрался до моста. В предрассветном сумраке он увидел, как земля вздыбилась и накрыла воду широкой дугой, а вода не кончилась, но потекла внизу своей дорогой и перестала мешать ему вернуться домой. Страх сразу прошел. Теперь он чувствовал, что от усталости не может сойти с места. Он просидел весь день в кустах, не спал, и смотрел немигающими глазами на открывшийся ему обратный путь. Потоки ревущих машин не пугали его, - если отойти с их дороги, они не тронут тебя, но шум раздражал, и он опасался людей, которых увидел впервые за это время.
      Когда стемнело, кот выбежал на мост и бесшумно побежал по нему. Он бежал все быстрей - дорога вела к дому. На другом берегу он сел и стал умываться, но лапы не слушались его. Он бросился на прохладную землю и лежал неподвижно часа два, потом вскочил, потянулся - сначала передние ноги, потом задние...- и не спеша пошел вдоль берега домой. Он шел, опустив голову и чуть помахивая коротким хвостом. Он был спокоен теперь. Осталась сущая ерунда - две недели пути. Сущая ерунда.
      У НАС ВО ДВОРЕ
      З а ч е м в с е?..
      Папа говорит:
      - Цени, тебе столько раз повезло, в природе такое редко случается...
      Я слушаю с удовольствием, приятно знать, что весь мир тебя любит.
      - Первая, самая крупная удача, - он говорит, - то, что возникла жизнь во Вселенной. Могла и не быть, настолько редкое явление.
      - Лучше бы не было, - говорит мама, у нее всегда с утра плохое настроение.
      - Представь, - продолжает папа, - температура была бы на пару градусов выше, и все!
      - Некоторые приспособились бы, - вставляет мама, - вот наш сосед, что ему пара градусов...
      - Ты не понимаешь, - возражает папа, - растаяли бы ледники, и все захлебнулись бы в теплой водичке.
      - Сосед бы выплыл, а ты, конечно, захлебнулся бы... и я с вами...
      Она берет подушку и ложится на диван, у нее по утрам низкое давление.
      - Теперь смотри, - говорит дальше папа, - в конце длинного пути возникли люди, это чистая удача. У них особое свойство образовалось разум, они умеют думать о жизни, о смерти...
      - Лучше бы не думали, сидели бы спокойно на деревьях, дрались только за бананы... - мама поворачивается к стенке, чтобы не слышать наш оптимизм.
      - Итак, люди... и, представь, снова проходят тысячелетия - и появляешься именно ты! Разве не повезло?
      Может, сначала и повезло, но теперь-то что делать? Завтра алгебра, а я не понимаю, зачем икс.
      - Это обычное число, - объясняет папа, - только пока неизвестное, как кот в мешке. Представь, надо взвесить кота, а мешок не развязывается. Вот и носишься с ним, пока не положишь на одну чашку весов, а на другую - пустой мешок.
      И все-таки непонятно, зачем все это - икс, кот, и жизнь тоже, если случайно все возникло, и просто чудом держится - пару градусов туда-сюда, и все кончится? Я не согласен так жить. Говорю Севке:
      - Мы с тобой случайное явление...
      - Знаю, - он отвечает, - мать мне часто говорит: ты моя ошибка, настроение случилось, и бес попутал. Насчет настроения не понял, от него многое зависит, но чтобы жизнь... А про беса сказки, религия - выдумки для слабых.
      Про религию я согласен, мама говорит - она свое отжила.
      - Не скажи... - качает головой папа, он перед сном читает библию. Откроет на первой странице и засыпает.
      - Случайность, - он говорит, - обычное явление: когда не знаем причин, то говорим - случай.
      - Вечно ты усложняешь, - говорит мама, скажи просто:ошибка. Случайное не может правильным быть. Вот я, мне не следовало сюда рождаться. Может, в другое место, но сюда - это кошмар. Даже не ошибка, а преступление.
      - Ты невозможный человек, - возражает папа, - природа никогда не ошибается. Как могло бы возникнуть такое тонкое явление, как жизнь, если бы ошибки пестрели?..
      - Еще как пестрят, потому что жизнь ужасна.
      - Ты неисправима, - вздыхает папа, - жизнь не ужасна, а прекрасна. Вот обезьяны, с деревьев слезли, взялись за дело, разум приобрели... Жизнь играет, весело играет с нами.
      - Пусть с другими играет, а мне хватит хозяйства и трех дураков на шее, - мама кладет голову под подушку.
      - Ну-у-у, ты не оптимист, - разводит руками папа, а мне:
      - Иди алгебру учить. Тебе столько раз повезло, что завтра счастье может отвернуться.
      Я иду, у меня голова кругом - возникли зачем-то, с деревьев слезли, разум приобрели, чтобы алгебру учить - и все случай? Зачем тогда все - икс, кот, жизнь?..
      П е р е ж а лЭлик, мой сосед, слабей меня. Вообще-то он не Элик, у него длинное имя, мама говорит - красивое, но мне так не кажется. Его зовут Эльхаанан, а фамилия Маноим. Ну, можно ли с таким именем, я уж не говорю о фамилии, жить спокойно! Эликом еще можно прожить, но у нас в классном журнале полностью записано, и все, конечно, прочитали. Я уж молчу о фамилии... Его все время дразнят - " Маноим коров доил, сиська оторвалась...", дальше не хочется повторять, все-таки сосед, и наши родители давно знакомы, еще до войны. Он выше меня, но слабей, потому что шея тонкая. У меня для таких отличный прием - закидываю ему за шею свою правую, сгибаю в локте, и гну его голову к земле. У меня грудные мышцы сильные, как схвачу, прижму, повисну - никто не выдерживает, все сгибаются. Особенно, если шея, как у него, длинная, тонкая... А я все сильней, сильней, пока мы оба не падаем. Но и тогда не отпускаю, пока он не попросит - хватит, отпусти... В классе все знают, это мой коронный прием, и хотя я небольшого роста, но если вот так схвачу, согну, повисну... от этого захвата нет спасения. Правда, мне однажды показали, как спастись - надо дать подножку сзади. Но у нас до этого никто не додумался, и если действовать быстро, победа обеспечена. Он высокий, но шея слабая, и я его всегда побеждаю. Нет, мы с ним хорошо разговариваем, и из школы всегда идем вместе, ведь соседи, но иногда мне хочется ему доказать, что хотя он высокий и свиду сильный, а я гораздо меньше, но все равно сильней. Он не обижается, я его по знакомству отпускаю раньше, чем упадем, только подержу немного, и выпущу.
      Однажды, это было на пении, когда все делают, что хотят, а старушка наша махнула рукой и сидит, прикрыв глаза... я его на задней парте слегка пережал. У него что-то хрустнуло в горле, и он не захотел терпеть. После школы будем драться, говорит.
      Я думал, он шутит, драться совсем другое дело. Мы ведь просто так возились, а он почему-то обиделся. Я ведь случайно его пережал, может, потому что было пение. Как мама говорит, потерял самоконтроль.Драться так драться. Мы вышли вместе, уже темно. Он говорит - давай. Народу никого, никто не знал, что будет драка, а то бы, конечно, остались посмотреть. Он говорит - давай, я говорю - давай, и не долго думая ударил его по губам. Чуть-чуть, но, кажется, получилось не очень, потому что он покачнулся, и говорит - ах, так!.. Разозлился, теперь уж точно будет драться . Он стал кружить вокруг меня и размахивать одной рукой, а другую прижимает к груди, как в кино один американский чемпион, правда, его тогда побили, но потом он отомстил и даже отнял жену у своего врага, хотя тот давно ее бросил, но все равно обидно.И вот он крутится вокруг меня и размахивает рукой, а я стою на месте. Потом вспомнил, как надо и тоже стал приплясывать. Делаю выпады левой, а правую, свою коронную, к груди прижимаю. Хотя мой прием теперь не годится, в борьбе-то я всегда сильней его, а драться мы никогда не дрались.Так мы тряслись друг против друга, и ничего не получается. Но тут он, видимо, вспомнил, что я ему смазал по губам, воспламенился, подпрыгнул и как треснет меня по глазу. Сначала искры брызнули во все стороны, а потом стало темней, чем было, и только плывут в темноте кружочки, червячки... Наверняка останется синяк. Я разозлился, и решил, что хватит драться, набежал на него - он меня еще раз стукнул, но не больно - схватил своим приемом, и мы упали в лужу.И сразу поняли, что это уж слишком, лужу ни ему ни мне дома не простят. Хватит, говорю, и чувствую, что он согласен, только сказать не может, потому что голова прижата к моей груди. Отпустил его, он, действительно, больше не дерется. Мы осмотрели друг друга под фонарем.
      - Могло быть хуже, - он говорит, - это все твой дурацкий прием. Только и можешь хватать за шею, у тебя никакого удара нет.
      Я ему ничего не ответил, потому что на пении, действительно, слегка его пережал. Мы вытерли друг другу пальто.
      - Тебе хорошо, - он говорит, - у тебя короткое имя, и даже вовсе нет длинного.
      - Не очень хорошо, у всех есть длинное, а у меня нет, это странно.
      - Лучше вовсе не иметь, чем такое вот...
      - Хочешь, - говорю, - научу тебя своему приему, ты всех тогда удавишь, при твоем-то росте.
      - Хочу, - он говорит.