Сталин выдержал долгую паузу.

— …Мне кажется, что тех руководителей, которые не понимают важности агентурной работы, надо… — он улыбнулся, — бросать в колодец, — и, энергично взмахнув здоровой, правой, рукой, добавил: — вниз головой! (Позже он повторит эту фразу.)

На таком эмоциональном всплеске закончилась эта встреча. Оказалась она последней.

* * *

Ни в архивных материалах, ни в воспоминаниях автору не попадались факты встреч Сталина с разведчиками более низких рангов, хотя нельзя исключить, что они имели место.

В целом же отношение Сталина к разведчикам отражено в санкционированном им приводимом документе.

4 ноября 1944 года Сталину был доложен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении наиболее отличившихся работников Первого управления НКГБ СССР. Вот этот документ:

Всего в этом списке 82 фамилии офицеров и агентов, находившихся на закордонной работе. Двое из них — резиденты и шесть оперативных работников резидентур в США, двое в Великобритании и двое — резиденты во Франции. Все они представлены к наградам как «наиболее отличившиеся за время Отечественной войны», то есть за три с половиной года тяжелой, рискованной, иногда смертельно опасной работы.

Трудно перечислить всех, включенных в этот список. Упомянем имена лишь некоторых, наиболее известных из них.

Это Ицхак Ахмеров, резидент нелегальной разведки в США в предвоенный период; Гайк Овакимян, резидент в США; Степан Апресян, сменивший Василия Зарубина на посту советского резидента в Вашингтоне; Леонид Квасников, заместитель резидента в Нью-Йорке и руководитель научно-технической разведки в США; Григорий Долбин, ставший резидентом разведки в Вашингтоне позже, в 1946 году; Семен Семенов, игравший важную роль в научно-технической разведке и ставший в 1944—1948 годах одним из «добытчиков» атомных секретов США.

Среди молодых тогда сотрудников разведки в списке находился и ныне здравствующий Герой России Александр Феклисов.

К наградам было представлено и несколько иностранных агентов.

В список не был включен В.М. Зарубин, многолетний разведчик-нелегал и руководитель «легальных» резидентур, в том числе в США в 1941—1944 годах. Дело в том, что он был отозван в Москву по ложному доносу его заместителя Миронова, обвинявшего резидента в том, что тот поддерживает контакт с ФБР. К счастью для Зарубина, выяснилось, что Миронов страдает шизофренией, но пока шло разбирательство, награда Зарубина обошла.

Интересная деталь: одновременно с доносом на имя Сталина Миронов послал еще один (анонимный) на имя директора ФБР Э. Гувера, где обвинял Зарубиных в том, что он — японский шпион, а его жена — немецкая шпионка. За компанию с ними он обвинил и других сотрудников резидентуры (в том числе и себя) в аналогичных грехах.

Вообще, в сталинские времена (не говоря уже о годах «большого террора»), а, откровенно говоря, и многие годы после, разведчикам не очень везло на награды и материальные блага. Блестящие разведчики-нелегалы, создавшие за рубежом крупные предприятия и фирмы, вынуждены были поддерживать свои семьи, проживавшие в СССР, редкими посылками. А в случае угрозы провала зачастую бежали, как говорится, «в чем мать родила», бросая за границей все накопленные богатства и появляясь дома буквально нищими. Что касается наград, то получали их офицеры разведки крайне редко. Взять хотя бы приведенный выше проект указа о представлении разведчиков к наградам. Напомним, что за всю войну их набралось 82 человека. В то же время только за «организацию работ, связанных с обеспечением охраны и обслуживанием Крымской конференции», был награжден 1021 человек, и из них… ни одного сотрудника разведки. Хотя именно они обеспечили информационное обслуживание советской делегации и лично Сталина во время этой конференции. Зато в списке награжденных (возможно, вполне заслуженно) оказались работники НКИД, контрразведчики, железнодорожники, охранники, строители, повара и даже официанты.

Находясь за рубежом, разведчики всегда жили и живут в условиях стресса. За их действиями постоянно следят не только спецслужбы противника, но и сотрудники внешней и внутренней контрразведки, ревниво наблюдают «соседи» из смежных разведок и различных ведомств, используя любой бытовой или служебный промах для их дискредитации. Поэтому моральная чистота всегда была и остается жизненным кредо подавляющего большинства советских и российских разведчиков. И те подонки, которые предались врагу, сбежали или вступили на путь грязных сделок, всегда были редчайшим исключением.

Но Сталин, видимо, не всегда считал так. Бдительность, возведенная во всеобщую подозрительность и доведенная до абсурда, сыграла злую шутку. Много лет спустя, после «большого террора» и уже после Великой Победы, такие замечательные разведчики-нелегалы, как Л. Треппер, Ш. Радо, Р. Дюбендорфер, A.M. Гуревич, К. Харрис и многие другие, оказались в застенках. После смерти Сталина перед теми, кто остался в живых, извинились, их отпустили домой, наградили… Но обида за несправедливость, горечь утраченных лет, муки тюремных камер остались в их памяти до конца дней.

К числу несправедливостей, допущенных Сталиным по отношению к разведчикам, следует отнести и «чистку» разведывательных органов от офицеров-евреев в 1946—1947 годах, когда службу в разведке вынуждены были покинуть многие талантливые и ни в чем не запятнанные люди.

Какие же требования к разведке и разведчикам предъявлял Сталин на закате своей жизни?

Конспективно он изложил их в замечаниях, сделанных в конце 1952 года в ходе обсуждения проекта Постановления ЦК КПСС «О Главном разведывательном управлении МГБ СССР» Вот они (цит. по: Шебаршин Л.В. «Рука Москвы. Записки начальника советской разведки». М., 1996):

«В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб — это близорукая тактика.

Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств, — это будет ненадежный агент.

Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что Бог нам предоставляет.

Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется. Брать там, где слабо, где плохо охраняется. Исправлять разведку надо, прежде всего, с изжития лобовой атаки.

Главный наш враг — Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку.

Нелегальные резидентуры надо создавать, прежде всего, в приграничных государствах.

Первая база, где нужно иметь своих людей, — Западная Германия.

Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.

Агенту нельзя давать таких поручений, к которым он не подготовлен, которые его дезорганизуют морально.

В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором — профессоров… Разведка— святое, идеальное для нас дело. Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое наше задание. Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу в ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.

Агентов иметь не замухрышек, а друзей — высший класс разведки…»