Он сделал несколько шагов взад и вперед. Его слушатели следили за ним напряженными взглядами.

— И еще кое-что, — продолжал Родан. — Что-то снаружи уничтожило наш прожектор. У меня было такое впечатление, что энергия из агрегата была попросту высосана. При этом провод оказался перегружен и расплавился. Через несколько минут нам посреди пустынного Гола встретилось светящееся существо, излучавшее ультракрасный свет, в том же диапазоне спектра, как и наш прожектор. Кроме того…

— Не слишком ли вы торопитесь? — спросила в это время Тора. — Светящееся существо! Вы хотите утверждать, что эти вещи являются СУЩЕСТВАМИ?

— Подождите, — попросил Родан. — Дерингхаус попытался запеленговать эту штуку. Он не получил рефлекса на телеэкране, но антенна раскалилась. Я убежден, что с нами случилось бы то же самое, что и с нашим прожектором, если бы Дерингхаус быстро не отключил свой локатор.

Он стоял перед своими слушателями и по очереди посмотрел на каждого из них.

Когда он снова заговорил, голос его стал более уверенным.

— Для всех этих происшествий, начиная с мерцания нашего защитного экрана незадолго до посадки и кончая раскаленной локационной антенной Дерингхауса, нет разумного объяснения, кроме того, что что-то или кто-то на этой планете обладает способностью впитывать в себя энергию любого вида и что он вовсю пользуется этой способностью.

На некоторое время воцарилось молчание. Слишком долго для Реджинальда Булля.

— Должны ли мы, — взорвался он, — подразумевать под этим что-то или кто-то живое, может быть, даже разумное существо?

Родан улыбнулся.

— Это вопрос, над которым мы должны задуматься. Ответ можно дать в нескольких словах, но от этого он не станет легче для понимания. Танака установил, что эти СУЩЕСТВА испускают гиперизлучение. Но гиперизлучение может испускать только тот, кто сам принадлежит к пространству высшего порядка, по крайней мере, частично. Это было бы кощунством по отношению к точной науке — ПОДРАЗУМЕВАТЬ что-то под этими созданиями. Мы знаем, что они здесь. Мы можем изучать их, если есть такая возможность, а если нам повезет, мы сможем наконец представить их существование символами арконической математики. Это старая проблема, Крэст. Мы наткнулись на нечто новое. Это вызывает наше любопытство, и мы пытаемся узнать о новом больше. Есть две причины, которые должны заставить нас остановиться. Или то, что мы наконец все узнали, что хотели узнать, или то, что это дело начинает становиться опасным для жизни или даже вовсе стоило нам жизни. Ни один из этих случаев пока не актуален. Поэтому мы будем продолжать поиски, удовлетворяя наше любопытство.

Крэст не ответил.

— Вы смогли расшифровать записи структурного зонда? — спросил Родан.

— Нет. И я не думаю, что это возможно.

— Не слишком ли поспешный вывод?

Крэст пожал плечами.

— Структурный зонд — это прибор, с помощью которого можно воспринимать искажения структуры пространства: четырехмерной структуры пространства, заметьте. Сам по себе эффект имеет, однако, вид более высокого измерения, а потому и высокую скорость распространения. Никто не думал тогда о том, что такой эффект можно смодулировать и, таким образом, действительно передать, как явно было сделано здесь, и в соответствии с этим структурный зонд также сконструирован не так, как такой приемник. Вы не можете воспринимать сигналы радара печной трубой — может быть, это удачный пример.

— О, да, — возразил Родан. — Я должен соответственно переделать печную трубу.

Крэст с удивлением посмотрел на него.

— Не можете же вы всерьез структурный зонд…

— Могу. Всерьез, — ответил Родан. — Я переделаю его. Для этого в первую очередь потребуется много расчетов. Может быть, вы захотите помочь мне в этом?

— Я хотел, я знал, что вы имеете в виду.

— Что такое гиперколебание? — спросил Родан. — Будем осторожны. Есть нечто, происходящее из периодически измененного процесса гравитации. Мы создадим изменяемый процесс гравитации, сталкивая друг с другом в микроускорителе через определенные промежутки времени высокоэнергетические протоны и позволяя создавать их энергии новые частицы.

Он перегнулся через стол, на котором были разложены его расчеты.

— Вам известен формализм вашей математики, делающий из описания частицы античастицу только путем вращения гиперкомплексной системы координат?

Крэст кивнул. Он начал понимать смысл идеи, и это делало его молчаливым.

— Хорошо. Тогда вам известно, что я должен соединять обычный микроускоритель только с таким же ускорителем для античастиц, чтобы…

Крэст отрицательно покачал головой.

— Прекратите! — воскликнул он. — И не говорите все время: ТОЛЬКО! Если бы вы могли претворить вашу теорию в жизнь, вы бы перевернули вверх дном всю физику.

Родан, не задумываясь, кивнул.

— Может быть. Пока я знаю одно: чтобы получить достаточное количество античастиц, мне потребуется столько энергии, что я вынужден буду временно отключить наш защитный экран. Несмотря на это, я пойду на этот риск. Время торопит. Структурный зонд через одни и те же промежутки времени повторяет одну и ту же программу.

Но как надолго хватит еще терпения Бессмертного? До сих пор он считал важным, чтобы у кандидатов не было для решение проблемы времени больше, чем он определил для этого.

Сколько времени он отмерил здесь?

Родан построил микроускоритель для античастиц. Для этого ему потребовалось два дня по земному времяисчислению.

За эти два дня техническое наблюдение четырежды регистрировало холостой ход того или иного генератора защитного поля. Эффект длился не дольше, чем десять секунд, и поскольку все были подготовлены к этому, удалось уберечь «Звездную пыль» от повреждений.

Однако, каждый раз после такого холостого хода на телеэкранах были видны пятна света, которые, как считал Родан, относятся к пространству высшего порядка.

На третий день после начала работ Родан захотел получить свои античастицы. Микроускоритель, который гиперпередатчик в определенном смысле использовал в качестве колебательного контура, выполнял одновременно функции накопителя. Введенные протоны удерживались на круговой орбите в течение лет с одинаковой энергией.

В принципе Родану мог бы только один единственный раз потребоваться ток от античастиц и с их помощью он мог бы использовать свой новый ускоритель также в течение многих лет. Но поскольку античастицы слишком охотно соединялись с обычными частицами и в результате излучения их массы пропадали, антиускоритель пришлось бы «заряжать» чаще. — Только бы это принесло нам пользу… — озабоченно бормотал Родан.

Почти в течение часа «Звездная пыль II» находилась без какого-либо защитного экрана, кроме того, который создавали нейтрализаторы силы тяжести. Мощность привода была уменьшена, и корабль обеспечил себе более прочную опору тем, что погрузился в мягкую подпочву на глубину почти пятидесяти метров.

Несмотря на это, положение было критическим. Огромное тело корабля с его большой поверхностью было для бури хорошей мишенью для нападения. Родан отослал всех членов экипажа на их посты и отдал распоряжение о том, что его попытка должна быть немедленно прервана, если корабль подвергнется серьезной опасности.

Потом началось ожидание.

Это было неприятное ожидание. «Звездная пыль», освобожденная от какого бы то ни было защитного покрова, раскачивалась, словно пароход во время бури.

Но прошел час, а корабль не получил серьезных повреждений.

Второй микроускоритель был готов к работе. Родан и Крэст встроили его в структурный зонд, зная, что новый колебательный контур, соединенный со старым, мог принимать, а также испускать поляризованное по кругу гравитационное излучение и что тем самым радиус действия прибора повышался на одно измерение.

— Когда должна быть следующая передача? — спросил Родан.

— Через две минуты, — сказал Булль.

Родан встал.

Переборка раздвинулась, и вошла Тора. Не говоря ни слова, она села рядом с Крэстом и тоже ждала.

— Теперь должно начаться, — произнес Родан.

И это началось.

На экране осциллографа вздрогнуло пятно света, пробежало по экрану, создавая на какую-то долю секунды впечатление, что собирается превратиться в такой же бессмысленный рисунок, какой оно рисовало уже сотни раз.

Но потом оно раздумало. Образовалась синусоида, пересекшая экран. Она вспыхнула раз, два раза, потом застыла на месте. На кривой можно было отчетливо заметить модуляцию в тонких, неравномерных горбах кривой.

Прошло шестнадцать секунд. Телеэкран погас. Родан смотрел на него, словно не веря увиденному. Крэст неуверенно встал и подошел к Родану.

— Это не по мне, — серьезно сказал он, — говорить громкие слова, но…

— Потом! — перебил его Родан почти грубо. Крэста с испугом смотрел, с какой силой вновь забурлила активность Родана.

— Булли! Танака Сейко должен немедленно придти сюда! Крэст, помогите мне. Мы должны показать Танаке эту передачу.

Структурный зонд был переключен. Появился Танака и с удивлением смотрел на всех. Родан использовал слайд с записью последней передачи как шаблон и заставил зонд воспроизвести то же самое, что он принял за несколько минут до этого.

— Слушайте, Танака! — приказал он японцу. — Скажите мне, можете ли вы что-нибудь услышать!

Он включил прибор. С первых же секунд не осталось никакого сомнения в том, что Танака что-то уловил. Он наклонился вперед в характерной для него неподвижной позе; казалось, он в любой момент готов выпасть из кресла.

Когда шестнадцать минут прошли, он еще некоторое время оставался сидеть так. Спустя несколько минут он упал в кресло, глубоко вздохнул и огляделся вокруг удивленными глазами.

— Это можно было очень ясно понять, сэр, — сказал наконец Танака. — Мне еще никогда не удавалось расшифровать послания так легко.

— О чем в нем говорится?

— В нем говорится: «Если ты понял и это, то на своем дальнейшем пути ты должен будешь придти к горе. Только в ней скрыт свет. Не жди долго. Великие…» — здесь следует имя, сэр. Я не могу улавливать имен, как вам известно. Но я знаю, что имеется в виду эта планета, сэр, на которой мы находимся. Итак: «Великие Гола будут тем могущественнее, чем дольше ты будешь медлить. Не приходи без высшего познания!»

— Если подумать, — серьезно сказал Родан, — что это известие излучается уже в течение нескольких дней, то следует считать, что нам нужно поторопиться.

Крэст покачал головой.

— Честно говоря, я чувствую себя при этом несколько неуютно. Что, например, он имеет виду под словами: «Великие Гола будут тем могущественнее, чем дольше ты будешь медлить?

Родан пожал плечами.

— Понятия не имею.

В распоряжении Родана было только три гусеничных машины такого же типа, на какой он предпринял свою первую вылазку. Он, не медля, использовал сразу все три.

Он решил не оснащать машины дополнительными экранирующими полями, так как эти приборы заняли бы еще больше места, чем нейтрализаторы силы тяжести. Вместо этого он придавал значение тому, чтобы каждая машина была вооружена. Поэтому каждая из машин получила дезинтегратор средней мощности, излучатель нейтронов и обычное импульсное термооружие. Кроме того, в каждое транспортное средство была встроена откидная катапульта, о которой сначала никто не знал, какой цели она служит.

К этой катапульте относились толстостенные металлические емкости; в каждую машину загрузили по двадцать таких емкостей. Техники предполагали, что в них содержится жидкий кислород и запальное приспособление, в результате чего смысл этих приборов становился ясен.

Кислород и метан, смешанные в правильных пропорциях, образовывали чрезвычайно взрывчатую смесь. Любой, кто был вынужден обороняться от противника на метановой планете, не мог сделать ничего лучшего, чем добавить в атмосферу необходимую порцию кислорода и в нужный момент поджечь смесь.

У Родана были трудности с экипажем машин. Вопреки своему желанию, он решил передать командование второй машиной Буллю. В отношении же третьей машины он имел довольно четкие планы, но хотя он и был командиром «Звездной пыли», в этом случае ему хотелось не приказывать, а скорее попросить.

— Я хотел спросить вас, — сказал он Крэсту, — не возьмете ли вы на себя командование третьей машиной.

Крэст смущенно посмотрел на него. Потом на его лице засияла улыбка.

— Большое спасибо за предложение, Родан, — ответил он. — Хорошо, я пойду с вами.

Он по-человечески хлопнул в ладоши, воскликнув:

— Именно меня, самого безобидного из всех арконидов, выбрали, чтобы доказать, что и аркониды тоже чего-нибудь стоят.

Оба засмеялись.

— Я даю каждой машине двух мутантов и одного офицера, — пояснил далее Родан. — С вами будут Тама Йокида, телекинетик, и Иши Матсу, телепат, а кроме того, капитан Клейн. Булль уехал с Бетти Тауфри, Ральфом Мартеном и майором Ниссеном.

Экипаж самого Родана был прежним. Добавилась только Энн Слоан, телекинетик.

Тора приняла на себя командование «Звездной пылью».

После экспериментов Родана с античастицами «Звездная пыль II» была снова поднята и возвращена в свое нормальное положение. Три машины беспрепятственно покинули корабль через донный шлюз и направились через ставшее тем временем мельче метановое озеро к южному берегу.

Как связь между тремя машинами, так и каждой отдельной машины с кораблем функционировала отлично. По крайней мере, началась экспедиция, кажется, под счастливой звездой, как с удовлетворением констатировал Родан.

Трудности начались у той отвесной скалы, вблизи которой во время первой вылазки вышел из строя ультракрасный прожектор Родана.

Машина Родана была первой в ряду. Родан не собирался обходить преграду долгим кружным путем. Путь был опасен, и каждый дополнительный метр представлял собой дополнительную опасность.

Дерингхаус сидел у катапульты.

— Приготовить бомбу к выбросу!

Родан сделал краткое предупреждение двум другим машинам.

— Готово! Огонь!

В свете прожектора было видно, как канистра, тяжело раскачиваясь, высвободилась из катапульты. Она еще находилась в поле нейтрализации силы тяжести и описала траекторию полета, какую сделала бы на Земле.

Родан подал на поле больше энергии и распространил ее непосредственно перед каменной преградой. Канистра медленно приближалась к земле, попав в край поля.

Он увидел, как в ходе полета ее словно остановило что-то. С быстротой, за которой уже не мог уследить взгляд, она обрушилась на землю, расколовшись от страшной силы удара. Мельчайшие капельки жидкого кислорода смешались с метаном окружающей среды, и когда Родан поджег его, телеэкран вспыхнул до боли яркой молнией.

Сильная ударная волна сотрясла машины.

Бомбоа проделала в скале отверстие, в этом не было сомнения. Большая трещина рассекла массив снизу до верху.

Можно было также не сомневаться и в том, что трещина была слишком узка для машин.

— Вторую бомбу! — приказал Родан.

Дерингхаус вставил в катапульту вторую канистру.

Родан взял в руку микрофон.

— Осторожно! Мы взрываем во второй раз!

Дерингхаус кивнул ему.

— Огонь!

Канистра качнулась, взлетела вверх и опустилась по ту сторону высшей точки края поля.

— Смотрите туда! — закричал Дерингхаус.

У подножия отвесной скалы, примерно там, где ударилась канистра, покинув поле, заколыхался светящийся круг.

Родан видел, как канистра пересекла пограничную линию поля и мгновенно рухнула. Он зажмурил глаза в ожидании громкого взрыва, который должен был произойти. Но его не произошло.

Появилось что-то вроде блуждающего огня, никаких следов разрушения отвесной скалы не было. Мерцая, распространялся белый свет: медленно разгорающийся огонь.

Он уже на гас. Он сформировался в шар диаметром около пяти метров и, переливаясь, покачивался у скалы.

— Маленький шар исчез, — едва дыша, доложил Дерингхаус.

Диаметр маленького шара составлял не более полуметра.

Родан покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Тем именно он.

Он показал на пятиметровый шар.

Дерингхаус недоверчиво уставился на него.

— Но это невозможно!

Родан жестко ответил:

— Для дебатов времени нет. Давайте дезинтегратор!

Дерингхаус развернул тяжелое оружие.

— Стреляйте по скале! — приказал Родан. — Но мимо шара!

Дерингхаус послушно выполнял приказания.

После десяти секунд обстрела трещина в скале стала достаточно широкой, чтобы рядом могли пройти хотя бы две машины. Дерингхаус заученными движениями вернул дезинтегратор в состояние покоя и смотрел широко раскрытыми от страха глазами на переливающийся шар, исполнявший у скалы примерно в десяти метрах справа от края отверстия что-то вроде танца.

— Вперед на полной скорости! — крикнул Родан в телеком. — Крэст, идите рядом, в трещине достаточно места для двух машин. Булли, следи за шаром, но никаких экспериментов!

Крэст отреагировал с достаточной быстротой. Обе машины, двигаясь бок о бок, добрались до расселины и исчезли в ней. Вплотную за ними проследовал Булли.

Родан с облегчением вздохнул, увидев, что траектория дезинтегратора прошла сквозь всю толщину скалы.

Вид по ту сторону каменной преграды был обнадеживающим. Перед гусеничными машинами до самой границы света их прожекторов простиралась относительно ровная поверхность. Справа и слева высились холмы, дальше, за ними, крутые вершины скал, устремленных высоко в небо, но высокогорная долина между ними была такой широкой, что по ней свободно могла бы проехать строем целая рота гусеничных машин.

Машина Булля последней вышла из расселины. Родан описал прожектором круг, осматривая местность. Кроме обеих ближайших машин и каменистой пустыни Гола, ничего не было видно. Никаких следов опасности.

По данным локатора на «Звездной пыли II», гора, которую они искали, находилась в двухстах пятнадцати километрах от корабля. Если принять к тому же, что эти данные представляли собой удаление по прямой и что машины не всегда могли идти прямым путем, можно было рассчитать, что понадобится по меньшей мере восемь часов, чтобы добраться до горы.

Восемь часов поблизости от горящего шара, который, казалось, определенным образом рассматривал мощный метаново-кислородный взрыв как десерт и использовал энергию взрыва для того, чтобы увеличивать свой объем.

Крэст, видимо, предавался тем же мыслям.

— Вы приняли во внимание шар? — спросил он по радио.

— Конечно, — ответил Родан.

— Что вы об этом думаете?

— Все очень просто. Первый взрыв привлек его внимание. Когда тот произошел, его диаметр составлял полметра, и он был явно страшно голоден. Он лег точно в траекторию броска нашей второй канистры с кислородом и поглотил энергию взрыва. Очевидно, это является для него настоящим лечебным питанием, так как после этого он вдруг в десять раз увеличил свой объем.

— Вы действительно верите, что это было так? — скептически спросил Крэст.

— Я не ВЕРЮ, — ответил Родан, — я видел это.

Дерингхаус похлопал его по плечу.

— Что случилось? — спросил Родан, прервав радиосвязь с Крэстом.

— Я не знаю, должен ли я беспокоить вас из-за этого, — сказал Дерингхаус, указав на телеэкран, — но шар снова здесь.

С этого момента он уже не отставал от них. Он скакал за машинами и в течение трех часов потерял около двадцати процентов своего объема.

Он был зловещим, загадочным созданием.

— Ничего не могу с собой поделать, — докладывал Булли, когда три машины гуськом огибали отвесный склон горы, — эта штука нервирует меня.

— Мы ничего не можем с ним сделать? — спросил Родан в ответ.

— Например, выстрелить в него.

К удивлению всех, кто слышал этот разговор, Родан спокойно сказал:

— Хорошо. Колонна, стоп! Булль попытает счастья.

Машины остановились с работающими моторами, а у кузова последней можно было заметить движение, когда Булль разворачивал оружие.

Послышался голос Булля:

— Нисеен, готов?

— Готов.

Мощный луч энергетического оружия был отчетливо виден из машины Родана.

Залп Ниссена попал точно в шар. Даже на вспыхнувшем ультракрасным светом телеэкране, который обычно показывал черно-белое изображение, было видно, что шар изменил окраску. Булль посчитал это успехом своей операции, издав восторженный возглас.

Но потом он умолк. Шар, явно находившийся далеко, под воздействием дезинтегратора начал раздуваться. Он снова принял прежнюю окраску и стремительно разрастался.

Взгляды людей в машинах были неподвижно прикованы к телеэкранам.

По телекому отчетливо послышался стон Булля. Все словно потеряли дар речи.

Родан был единственным, кто предвидел такой результат.

— Дальше! — приказал он твердым голосом. — Никто больше не обращает внимания на эту штуку! Она ничего нам не сделает, так что нам незачем нервничать.

Его приказ вырвал всех из оцепенения.

Танака Сейко пожаловался на головные боли.

— Когда они начались? — спросил Родан.

— Вместе с выстрелом, — со стоном ответил Танака.

Родан кивнул. От шара исходило гиперизлучение, оказывающее во всех фазах или только частично воздействие на головной мозг Танаки. С тех пор, как шар впитал в себя всю энергию выстрела дезинтегратора, излучение стало достаточно сильным, чтобы вызвать у японца головные боли. Это было ясно и отнюдь не загадочно.

Однако, Родана показалось интересным, что во время первой вылазки Танака Сейко чуть было не потерял сознание под воздействием излучения значительно меньшего шара. Так что, видимо, имелось по крайней мере два различных типа таких шаров и то, чем они отличались друг от друга, была энергия — или измерение — эмитируемого излучения.

Машины продолжили свой путь и приблизились к концу высокогорной долины, позволявшей им до сих пор такое неожиданно быстрое продвижение вперед.

В конце долины начались огромные мучения, которые на несколько часов отвлекли их от светящегося шара. Родан стоял перед выбором: совершить огромный обход, который будет стоить им не менее двадцати дополнительных часов хода, или карабкаться на машинах вверх по отвесным склонам гор, еще не зная, действительно ли машины смогут одолеть их.

Несмотря на это, он принял второе решение. Не в последнюю очередь потому, что получил сообщение Торы из «Звездной пыли».

«Пять наших генераторов экранирующего поля вышли из строя почти на десять минут. В этот момент мы наблюдали большое число свечений, двигавшихся поблизости от корабля».

В ее голосе звучала забота о корабле. Родан попросил ее немедленно сообщать ему о каждом изменении ситуации. Для него больше не оставалось сомнения в том, что энергетические существа могли частично отсасывать скрытую в защитных экранах энергию и таким образом вызывать холостой ход генераторов.

Родан приказал начинать подъем.

Возвышавшаяся перед ними стена была выше, чем мог осветить ее прожектор, не достигавший своим светом ее вершины. Но исходя из угла, который образовывали два граничащие друг с другом отвесные склона, он с достаточной уверенностью мог заключить, что препятствие было не выше, чем полторы тысячи метров.

Настроение на борту машин было своеобразным. Танака Сейко все еще страдал от сверлящей головной боли, так как огромный светящийся шар неотступно следовал за караваном. Родан охватила холодная, целеустремленная твердость, всегда в критические ситуации переполнявшее все его существо. В этой твердости с ним конкурировали Реджинальд Булль и майор Дерингхаус, одновременно проявлявшие мальчишество и беззаботность. От Крэста уже несколько часов никто не слышал ни одного слова. Казалось, он настолько же был убежден в том, что они отправились прямиком в ад, как и Энн Слоан, которая безучастно пристроилась на полу машины Родана, уставившись прямо перед собой неподвижными глазами, и ни на что не обращала внимания.

Странным человеком был майор Ниссен. Родану еще никогда не доводилось узнать его с этой стороны. Ниссен, внешне так похожий на Реджинальда Булля, превратился в последние часы в феномена, ломавшего голову над тем, как можно было бы одолеть энергетические существа, которые наряду с неблагоприятными атмосферными и гравитационно-механическими условиями начинали представлять собой наибольшую опасность для Звездной пыли».

Резюме Ниссена — он регулярно вел с Роданом дискуссии по телекому — было следующим:

— Мы не справимся с ними ни с каким нашим тяжелым оружием. Они пожирают энергию, как некоторые люди пирожные. Поэтому мы должны будем придумать что-то совершенно новое или найти форму энергии, неблагоприятную для них.

Родан согласился с ним.

— Перевал! — вдруг восторженно воскликнул Дерингхаус. — Перевал!

За прошедшие два часа машины поднялись вверх примерно на восемьсот метров.

Здесь, на высоте восьмисот метров, перевал, прорезавший отвесный склон горы в форме узкой расселины, идущей почти точно в южном направлении, показался космонавтам подарком судьбы. Машина Родана вошла в него, пролагая себе путь. Крэст последовал за ней, отчаянно следя за тем, чтобы расстояние ни в коем случае не становилось больше двадцати или двадцати пяти метров; Реджинальд Булль шел в арьергарде.

— Мне интересно, сможет ли этот пятидесятиметровый монстр протиснуться здесь вместе с нами, — раздался его голос из телекома.

Он имел в виду энергетический шар. Если он считал, что узость расселины удержит того от преследования, то очень скоро ему пришлось убедиться, что он ошибается.

Шар расплылся, приняв форму, для которой в геометрии пока еще не было названия. Во всяком случае, он стал высотой более ста пятнадцати метров, но зато тонким и узким. Таким способом прежний шар протанцевал вслед за машинами в виде огромного блуждающего огня.

Через несколько сот метров прямого пути перевал стал извилистым. Родан снизил темп, следуя резким поворотам ущелья в постоянном страхе, что тот где-нибудь далеко впереди не сузится настолько, что машина не сможет идти дальше.

Тогда им пришлось бы отправиться в обратный путь задним ходом, так как места для разворота перевал не оставлял.

Однако, ничего подобного не случилось. Расселина тянулась сквозь гору с постоянной шириной примерно на два километра. Затем она неожиданно выходила на простор сквозь почти отвесный южный отвесный склон горы.

Родан остановил машину. Он поводил прожектором, изучая картину на экране.

— Ничего! — проворчал Дерингхаус, смотревший из-за его плеча. — Но мы можем продвинуться вперед еще на два метра.

Родан кивнул. Машина осторожно тронулась с места, высунув свой нос из отверстия расселины.

Поле зрения моментально расширилось.

Первое, что увидел Родан, была каменистая дорога, тянувшаяся вдоль отвесного склона горы на высоте выхода из перевала с легким уклоном с востока на запад. Если свернуть осторожно, то можно было бы отбуксировать на нее машину и спуститься по ней.

Родан направил прожектор на юг. Тот нарисовал в темноте полосу света и потерялся там, где кончалась его сила, не высветив подробностей местности.

— Котловина, — сказал Родан. — Слишком глубокая, чтобы мы могли увидеть что-нибудь отсюда.

— Вам не составило бы труда на секунду выключить прожектор? — спросил Дерингхаус.

Родан с удивлением посмотрел на него.

— Что за таинственность? Конечно, нет.

Он выключил прожектор.

Секунду спустя, после того, как на экране исчезли последние блуждающие огни интенсивного ультракрасного света, он понял, чего хотел Дерингхаус.

Телеэкран заполнил вдруг бесконечный расплывчатый рой бледно светящихся фигур. Светящиеся существа — по крайней мере, тысяча существ и такое же разнообразие форм. При ярком свете прожектора только острый взгляд Дерингхауса мог разглядеть их.

— Долина призраков, — пробормотал Дерингхаус.

Его голос звучал насмешливо, но не настолько насмешливо, чтобы не услышать, как сильно потрясла его эта картина.

— Что случилось? — донесся голос Булля из последней машины. — Почему вы не двигаетесь дальше? Где долина призраков?

— Здесь! — ответил Родан. — Прямо перед нами. Будьте внимательны при повороте на том месте, где сейчас стоит моя машина. Поехали!

Кромка скалы оказалась чрезвычайно удобной дорогой для проезда, которую, казалось, проложил кто-то, кто заранее знал, что в один прекрасный день здесь появится эта экспедиция из трех гусеничных машин.

Во время езды по кромке Родан держал прожектор включенным, чтобы видеть дорогу. Поэтому трепещущие светящиеся существа исчезли из его поля зрения.

Однако, он не забыл о них. Главный вопрос состоял в том, будут ли странные призраки вести себя так же дружелюбно, встретившись на пути одиноких машин в большом количестве, как и те, которые все еще плясали позади машин, сохраняя гипергеометрическую форму.

Отвесный склон горы изогнулся. Некоторое время дорога шла на юго-восток, а потом снова точно на юг. По расчетам Родана, нужная ему гора находилась на расстоянии не более восьмидесяти километров.

Когда кромка преодолела восьмисотметровую отметку высоты, на которую взобрались машины по другую сторону горы, она стала шире.

Родан продвинулся вперед настолько, чтобы две другие машины тоже могли уже съехать с кромки, а потом остановился.

Он выключил прожектор. Теперь ему мешал свет, шедший от ламп двух других машин. Он велел Крэсту и Буллю тоже выключить свои прожекторы.

Они сделали это.

И тогда они увидели одновременно на всех трех экранах странную, ужасающую картину.

Огромная долина был наполнена призраками. Они составляли целую армию.

Их передняя полоса находилась примерно в четырехстах метрах южнее от трех машин.

Эта котловина была единственной возможностью продвижения дальше на юг. Родан был уверен, что гора, замыкавшая котловину с юга, была той, которую он ищет.

Итак, машины вынуждены были пройти между светящимися существами. До сих пор они не проявляли враждебности, кроме тех случаев, когда отсосали защитный экран «Звездной пыли». Но до сих пор они действовали поодиночке, во всяком случае, в меньшем количестве. При всем желании нельзя было предположить, что они могут сделать, когда их тысячи.