Асы шпионажа

Однажды вечером он довольно поздно выскользнул из дому, взял такси и поехал в городской квартал, где располагались ночные клубы. Там он выпрыгнул из машины, прошел по улице с односторонним движением в противоположном направлении, сел в другое такси и подъехал к телефону-автомату в другой части Бейрута. После короткого разговора последовало несколько пересадок с одного такси на другое, при этом умело соблюдались приемы отрыва от слежки. Наружному наблюдению удалось, однако, сопроводить его в один из кварталов города, где Ким вошел в темный дом, на первом этаже которого располагалась армянская лавка по продаже сладостей.

Там он встретился с одним из сотрудников советского посольства – тем самым, который приходил потом к Элеоноре.

Подробности этой встречи остались неизвестными, но полковник Джалбут пришел к выводу, что Филби связан с проблемами противоречий между Западом и Востоком, не касавшимися Ливана, и прекратил дальнейшую слежку. К тому же его агентам надо было сконцентрироваться более чем на двух десятках личностей, имевших отношение к чисто ливанским делам.

Англичане так этого, конечно, не оставили и решили взять Филби на компромате. Надо полагать, Киму было известно о слежке, ведущейся за ним. К слову говоря, ведь и Элеонора, в бытность свою как жена Брюера, была в курсе «негласного наблюдения».

Прилетевшие из Лондона два сотрудника службы безопасности подвергли его перекрестному допросу. Из задававшихся вопросов ему стало ясно, что им известно о его нелегальной деятельности. Да и его ответы были несколько противоречивы. Однако англичане не могли арестовать Кима на чужой территории и не имели оснований рассчитывать на его выдачу им ливанскими властями, поскольку ни ночные поездки на такси, ни посещение лавки со сладостями, ни даже не совсем лояльное отношение к далекой Англии не считались в Ливане нарушением закона.

Тем не менее Филби превратился в комок нервов и чувствовал, что проиграл. Какие возможности оставались у него? Он нуждался в деньгах и должен был обеспечить жену и маленьких детей. Продолжать заниматься репортерской деятельностью он уже не мог, да и знал, что будет со дня на день уволен газетным издательством. Выбор оставался весьма ограниченным: самоубийство или бегство. И он решился бежать. Впоследствии полковнику Джалбуту удалось найти человека, видевшего, как Ким в сопровождении двух незнакомцев поднялся на русский корабль «Долматов», который вышел из гавани Бейрута 24 января с наступлением рассвета курсом на Одессу.

С момента исчезновения мужа Элеонора придерживалась выжидательной тактики по отношению к британскому посольству. Лишь получив-«инструкцию» Кима покинуть Ливан на борту чешского самолета, она решила обратиться за помощью в посольство и проинформировала его сотрудников о полученных ею письмах. В мае по согласованию с ливанскими властями она с двумя детьми, не привлекая к себе внимания, покинула Бейрут. Добравшись до Англии, Элеонора оставила детей у родственников Кима, а сама направилась в Нью-Йорк, чтобы навестить дочь Анну, перебравшуюся в США к своему отцу Брюеру. Когда она через некоторое время возвратилась в Англию, то была на грани нервного срыва и уединилась.

1 июля английское правительство, опасаясь возможной пресс-конференции Филби в Москве, от которой не ожидало ничего для себя хорошего, потребовало от нее официального заявления по делу мужа. В последовавшем затем коммюнике было сказано, что Филби действительно был «третьим человеком» в истории Берджесса-Маклина и еще «до 1946 года сотрудничал с русскими». Как раз в это время разразился скандал с Профьюмо, произведший шоковое воздействие на английскую общественность. В парламенте премьер-министр Гарольд Макмиллан и лидер лейбористов Гарольд Уилсон яростно скрестили шпаги. Из рядов оппозиции раздавались жесткие требования внести полную ясность в дело Филби, сопровождавшиеся выкриками, что Макмиллан либо мошенник, либо идиот, а может, то и другое сразу.

Премьер-министр, который из соображений секретности ничего не мог сказать в свое оправдание, лишь проговорил:

– Полагаю, что парламент представляет всю опасность ответа на подобные вопросы.

Однако только после того, как Макмиллан объяснил Уилсону всю деликатность этой аферы, тот заявил о готовности оппозиции прекратить публичные дискуссии, исходя из государственных интересов.

30 июля газета «Известия» сообщила, что Советский Союз предоставил Филби политическое убежище.

Примечание А. Даллеса

Когда Эдвард Шихен заканчивал в 1964 году подготовку этого рассказа к печати, он высказал предположения, которые были затем подтверждены целой серией статей, опубликованных двумя ведущими английскими газетными издательствами. В них, в частности, говорилось о том, с каким шумом приняли Филби в советском обществе.

Ныне уже не подвергается сомнению тот факт, что Ким вплоть до бегства Берджесса и Маклина считался весьма перспективным сотрудником британской секретной службы и при нормальных условиях вполне мог стать ее шефом. Если бы Берджесс и Маклин не навлекли на себя подозрений и Филби не пришлось обеспечить их бегство, поставив себя в критическое положение, ничто бы не помешало его дальнейшей блестящей карьере.

В этих статьях утверждалось, что кропотливый анализ материалов начала 60-х годов, проведенный специалистами контрразведки, позволяет сделать вывод, что Филби в течение долгого времени занимался шпионской деятельностью в пользу Советов, которая была внезапно прервана в Бейруте. Несмотря на все свое искусство убеждения, он не смог привести необходимых доводов, которые бы опровергли эти обвинения. (Имеется в виду допрос, учиненный ему сотрудниками службы безопасности в Бейруте, о чем говорилось выше.) И это обстоятельство побудило его к бегству.

Осенью 1967 года было опубликовано фото Кима на Красной площади, сделанное сыном, посетившим его в Москве. Тогда же прошел слух, будто бы он сказал парню:

– Теперь я нахожусь дома.

Случай с Филби показывает, что русские посчитали необходимым дать его делу огласку, поскольку бомба, как говорится, взорвалась и стали известны мельчайшие подробности. Пригласив его сына в Москву, они рассчитывали вбить еще один клин в англо-американское сотрудничество. Поэтому любая попытка открыть новую кампанию по делу Филби с взаимными обвинениями была бы только на руку нашему противнику.

Дон Обердофер

СЕРЖАНТ-ПОВЕСА

Включая в книгу историю о сержанте Джеке Дунлапе32, совершившем предательство, я хочу показать, что для получения важных секретных документов совсем не обязательно выходить на самые высокие властные этажи. В современной сложной бюрократической машине из отдела в отдел крупных учреждений передается бесчисленное количество деловых бумаг, которые готовятся различными сотрудниками и зачастую доставляются курьерами – людьми, не имеющими представления, о чем в них идет речь. Даже если они и попытаются что-то прочитать, то все равно ничего не поймут. В том случае, если бы он, заработав небольшое состояние тем, что снимал копии с секретных материалов для советской разведки в начале 60-х годов, остался в живых и был подвергнут допросу, сержант вряд ли сумел бы дать точное описание скопированных документов, не говоря уже об их содержании.

Солдаты, приняв положение по стойке «смирно», произвели двадцать один выстрел салюта. Звуки трубача прозвучали проникновенно и в то же время траурно в летнем воздухе над поросшими травой холмами Арлингтонского кладбища. С гроба был торжественно снят национальный флаг, аккуратно сложен и передан заплаканной вдове.

На расстоянии всего в несколько сот метров от могилы Джона Кеннеди 25 июля прошлого года Соединенные Штаты Америки похоронили опасного шпиона.

В течение пяти лет Джек Дунлап – имя, вряд ли кому известное в Америке, – служил в Агентстве национальной безопасности33. Половину этого срока, насколько можно судить, он за деньги передавал секретные материалы советским агентам.

До последнего дня, когда он совершил самоубийство, предпочтя его официальному расследованию, Дунлап вел под самым носом своих сотрудников жизнь в полное свое удовольствие. В этот период он был частым гостем шикарных отелей и яхт-клубов от Нью-Джерси до Флориды, приобрел за короткое время скоростной катер, автомашины «ягуар» и два «кадиллака», а также обзавелся любовницей.

Он занимал должность курьера, получая скромные сто долларов в неделю. Его внезапное богатство никого не насторожило, никто не придал должного значения его приездам на работу на «кадиллаке».

Поскольку на момент смерти против него не было еще выдвинуто никакого официального обвинения, армия в соответствии с существующим положением удовлетворила желание вдовы, и он был похоронен с воинскими почестями в Арлингтоне. Но его история вместе с ним не умерла. Расследование вплоть до самых высоких инстанций продолжалось, так как самоубийство в тридцать пять лет вызвало много вопросов. Какие секреты он успел выдать? И почему его так долго не могли поймать с поличным?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.