Водяной, водовикъили водяникъ, водяной д?душка, водяной чортъ, живетъ на большихъ р?кахъ и озерахъ, болотахъ, въ тростникахъ и въ осок?, иногда плаваетъ на чурбан? или на корчаг?; водится въ омутахъ и въ особенности подл? мельницъ. Это нагой старикъ, весь въ тин?, похожій обычаями своими на л?шаго, но онъ не обросъ шерстью, не такъ назойливъ и нер?дко даже съ нимъ бранится. Онъ ныряетъ и можетъ жить въ вод? по ц?лымъ днямъ, а на берегъ выходитъ только по ночамъ. Впрочемъ, водяной также не везд? у насъ изв?стенъ. Онъ живетъ съ русалками, даже почитается ихъ большакомъ, тогда какъ л?шій всегда живетъ одиноко и кром? какого нибудь оборотня, никого изъ собратовъ своихъ около себя не терпитъ. О водяномъ трудно собрать подробныя св?д?нія; одинъ только мужикъ разсказывалъ мн? объ немъ, какъ очевидецъ, – другіе большею частію только знали, что есть гд?-то и водяные, но Богъ в?сть гд?. Водяной довольно робкій старикъ, который см?лъ только въ своемъ царств?, въ омут?, и тамъ, если осерчаетъ, хватаетъ купальщиковъ за ноги и топитъ ихъ, особенно такихъ, которые ходятъ купаться безъ креста, или же не въ указанное время, позднею осенью. Онъ любитъ сома и едва ли не ?здитъ на немъ; онъ свиваетъ себ? иногда изъ зеленой куги боярскую шапку, обвиваетъ также кугу и тину вокругъ пояса и пугаетъ скотину на водопо?. Если ему вздумается ос?длать въ вод? быка или корову, то она подъ нимъ подламывается и, увязнувъ, издыхаетъ. Въ тихую, лунную ночь, онъ иногда, забавляясь, хлопаетъ ладонью звучно по вод? и гулъ слышенъ на плесу издалеча. Есть пов?рье, что если с?сть у проруба на воловью кожу и очертиться вокругъ огаркомъ, то водяные, выскочивъ въ полночь изъ проруба, подхватываютъ кожу и носятъ сидящаго на ней, куда онъ загадаетъ. При возвращеніи на м?сто, надо усп?ть зачурать: чуръ меня! Однажды ребятишки купались подъ мельницей; когда они уже стали од?ваться, то кто-то вынырнулъ изъ-подъ воды, закричалъ: скажите дома, что Кузька померъ – и нырнулъ. Ребятишки пришли домой и повторили отцу въ изб? слова эти: тогда вдругъ кто-то съ шумомъ и крикомъ: ай, ай, ай, соскочилъ съ печи и выб?жалъ вонъ: это былъ домовой, а в?сть пришла ему о комъ-то отъ водянаго. Есть также много разсказовъ о томъ, что водяной портитъ мельницы и разрываетъ плотины, а знахари выживаютъ его, высыпая по утреннимъ и вечернимъ зарямъ въ воду по м?шку золы.

       Моряны, огняны и в?тряныесть у другихъ славянскихъ племенъ; но русскіе, кажется, ничего объ этомъ не знаютъ. Праздникъ Купала и другіе въ честь огня и воды, суть явно остатки язычества и не представляютъ нын?, впрочемъ, олицетворенія своего предмета. Ладъ, Ярило, Чуръ, Авсень, Таусеньи проч. сохранились въ памяти народной почти въ одн?хъ только п?сняхъ или поговоркахъ, какъ и дубыня, горыня, полканъ, пыжики и волоты, кащей безсмертный, зм?й горыничъ, Тугаринъ-Зм?евичъ, яга-баба, кои живутъ только еще въ сказкахъ, или изр?дка поминаются въ древнихъ п?сняхъ. Народъ почти бол?е объ нихъ не знаетъ. О баб?-яг? находимъ бол?е сказокъ, ч?мъ о прочихъ, помянутыхъ зд?сь лицахъ. Она ?здитъ или летаетъ по воздуху въ ступ?, пестомъ погоняетъ или подпираетъ, помеломъ сл?дъ заметаетъ. Вообще это созданіе злое, н?сколько похоже на в?дьму; баба яга крадетъ д?тей, даже ?стъ ихъ, живетъ въ л?су, въ избушк? на курьихъ ножкахъ и проч.
       Кикиморатакже мало изв?стна въ народ? и почти только по кличк?, разв? въ с?верныхъ губерніяхъ, гд? ее иногда см?шиваютъ съ домовымъ; въ иныхъ м?стахъ изъ нея даже сд?лали пугало мужеска пола, тогда какъ это д?вки-невидимки, заговоренныя кудесниками и живущія въ домахъ, почти какъ домовые. Он? прядутъ, вслухъ проказятъ по ночамъ и нагоняютъ страхъ на людей. Есть пов?рье, что кикиморы – младенцы, умершіе некрещеными. Плотники присвоили себ? очень ловко власть пускать кикиморъ въ домъ такого хозяина, который не уплатилъ денегъ за срубку дома.
       Игоша – пов?рье, еще мен?е общее и притомъ весьма близкое къ кикиморамъ: уродецъ, безъ рукъ безъ ногъ, родился и умеръ некрещенымъ; онъ, подъ названіемъ игоши, проживаетъ то тутъ, то тамъ и проказитъ, какъ кикиморы и домовые, особенно, если кто не хочетъ признать его, невидимку, за домовика, не кладетъ ему за столомъ ложки и ломтя, не выкинетъ ему изъ окна шапки или рукавицъ и проч.
       Жердяй, отъ жерди – предлинный и претоненькій, шатается иногда ночью по улицамъ, заглядываетъ въ окна, гр?етъ руки въ труб? и пугаетъ людей. Это какой-то жалкій шатунъ, который осужденъ в?къ слоняться по св?ту безъ толку и должности. Объ немъ трудно допроситься смыслу; но едва ли пов?рье это не въ связи съ кащеемъ безсмертнымъ, котораго, можетъ быть, тутъ или тамъ пожаловали въ жердяи. Чтобы избавиться отъ вс?хъ этихъ нечистыхъ, народъ приб?гаетъ къ посту и молитв?, къ богоявленной вод?, къ св?чк?, взятой въ пятницу со страстей, которою коптятъ крестъ на притолк? въ дверяхъ; полагаютъ также, вообще, что не должно ставить ворота на полночь, на с?веръ, иначе всякая чертовщина выживетъ изъ дома.

       Оборотень, – на Украйн? вовкулака – какой-то недобрый духъ, который мечется иногда челов?ку подъ ноги, или поперекъ дороги, какъ предв?стникъ б?ды. Отъ него крестятся и отплевываются. Онъ никогда не является иначе, какъ на лету, на б?гу, и то мелькомъ, на одно мгновеніе, что едва только усп?ешь его зам?тить; иногда съ кошачьимъ или другимъ крикомъ и воемъ, иногда же онъ молча подкатывается клубкомъ, клочкомъ с?на, комомъ сн?га, овчиной и проч. Оборотень перекидывается, изм?няя видъ свой, во что вздумаетъ, и для этого обыкновенно ударится напередъ объ земь; онъ перекидывается въ кошку, въ собаку, въ сову, п?туха, ежа, даже въ клубокъ нитокъ, въ кучу пакли и въ камень, въ копну с?на и проч. Изр?дка въ л?су встр?чаешь его страшнымъ зв?ремъ или чудовищемъ; но всегда только мелькомъ, потому онъ никогда не дастъ разсмотр?ть себя путемъ. Нер?дко онъ мгновенно, въ глазахъ испуганнаго на смерть прохожаго, оборачивается н?сколько разъ то въ то, то въ другое, исчезая подъ пнемъ или кустомъ, или на ровномъ м?ст?, на перекрестк?. Днемъ очень р?дко удается его увид?ть, но уже въ сумерки онъ начинаетъ проказить и гуляетъ всю ночь напролетъ. Перекидываясь или пропадая внезапно вовсе онъ обыкновенно мечется, словно камень изъ-за угла, со страннымъ крикомъ, мимо людей. Н?которые ув?ряютъ, что онъ-то есть коровья смерть, чума, и что онъ въ этомъ случа? самъ оборачивается въ корову, обыкновенно черную, которая гуляетъ со стадомъ, подъ видомъ приблуды или пришатившейся, и напускаетъ порчу на скотъ. Есть также пов?рье, будто оборотень дитя, умершее некрещеннымъ, или какой-то в?роотступникъ, коего душа нигд? на томъ св?т? не принимается, а зд?сь гуляетъ и проказитъ по невол?. Въ н?которыхъ м?стахъ, на с?вер?, оборотня называютъ кикиморой; в?дьм? и домовому иногда приписываютъ также свойства оборотня. Изъ всего этого видно, что если мужикъ вид?лъ что нибудь въ сумерки или ночью и самъ не знаетъ что, – то это безспорно былъ оборотень.

       Русалка – также чертовка, или шутовка, или водява, что означаетъ почти тоже, потому что тутъ у мужиковъ говорится именно взам?нъ недобраго слова чортъ. Русалка почти отовсюду выт?снена людьми; а она любитъ пустыя и глухія воды. Нигд? почти не найдете вы теперь такого м?ста, гд? бы, съ в?дома жителей, по-нын? водились русалки; или он? были тутъ когда-то и перевелись, или вамъ укажутъ, во всякомъ м?ст?, на другое – а тутъ-де н?тъ ихъ. На Украйн? ихъ считаютъ д?вочками, умершими безъ крещенія; въ другихъ м?стахъ полагаютъ, что каждая утопленница можетъ обратиться въ русалку, если покойница была такова при жизни; или когда д?вка утонула, купаясь безъ креста, причемъ полагаютъ, что ее утащилъ водяной; опять иные считаютъ русалокъ вовсе не людскаго покол?нія, а нечистыми духами или даже просто навожденіемъ діавольскимъ. На юг? у насъ русалка вообще не зла, а бол?е шаловлива; напротивъ велико-русская русалка или шутовка, особенно же с?верная, гд? она и называется не русалкой, а просто чертовкой, злая, опасная баба и страшная непріятельница челов?ческаго рода. При такомъ понятіи о нихъ, ихъ представляютъ иногда безобразными; но вообще русалки большею частію молоды, стройны, соблазнительно хороши: он? ходятъ нагія, или въ б?лыхъ сорочкахъ, но безъ пояса, съ распущенными волосами, зелеными, какъ иные утверждаютъ; живутъ дружно, обществами, витаютъ подъ водой, но выходятъ и на берегъ; р?звятся, поютъ, шалятъ, хохочутъ, качаются на ближнихъ деревьяхъ, вьютъ плетеницы изъ цв?товъ и украшаются ими, и если залучатъ къ себ? живаго челов?ка, котораго стараются заманить вс?ми средствами, то щекочутъ его, для пот?хи своей, до смерти. Иные утверждаютъ, что у русалокъ между перстовъ есть перепонка какъ у гуся; другіе даже, что у нея, вм?сто ногъ, раздвоенный рыбій хвостъ. Он? манятъ къ себ? прохожаго, если онъ ночью подойдетъ къ нимъ – днемъ он? почти не выходятъ – иногда гоняются за нимъ, но далеко отъ берега р?ки или озера не отходятъ, потому что боятся обсохнуть. Если при русалк? есть гребень, то она можетъ затопить и сухое м?сто: докол? она чешетъ мокрые волосы, дотол? съ нея все будетъ струиться вода; если же на русалк? и волоса обсохнутъ, то она умираетъ. Сл?ды этихъ шаловливыхъ подружекъ остаются изр?дка на мокромъ песку; но это можно толькой вид?ть, заставъ ихъ врасплохъ: въ противномъ случа? он? перерываютъ песокъ и заглаживаютъ сл?ды свои. Гд? в?рятъ въ водянаго, тамъ считаютъ его атаманомъ русалокъ. Но он?, б?дненькія, очень скучаютъ безъ мужчинъ и вс? ихъ зат?и клонятся къ тому, чтобы залучить челов?ка и защекотать его на смерть. Сказываютъ, что он? иногда отъ скуки перенимаютъ заночевавшее на вод? стадо гусей и завертываютъ имъ на спин?, какъ шаловливые школьники, одно крыло за другое, такъ что птица не можетъ сама расправить крыльевъ; он? же, сидя въ омутахъ, путаютъ у рыбаковъ с?ти, выворачиваютъ мотню и скатываютъ ихъ съ р?чной травой. Вообще, полная власть шаловливымъ русалкамъ дана во время русальной нед?ли, которая сл?дуетъ за Троицынымъ днемъ и до загов?нья. Первое воскресенье за Троицей также называется русальнымъ. Это время, по народному мн?нію, самое опасное, такъ что боятся выходить къ водамъ и даже въ л?са. Кажется, несправедливо – какъ иные полагаютъ – будто русалки хозяйничаютъ до Петрова дня и будто он?, по народному мн?нію, д?вочки л?тъ семи: этихъ пов?рьевъ я не встр?чалъ нигд?. На юг?, русалка взрослая д?вушка, красавица; на с?вер?, чертовка стара, или среднихъ л?тъ и страшна собой. На Украйн?, впродолженіе клечальной нед?ли, есть разныя игры въ честь русалкамъ, кои въ это время б?гаютъ далече въ л?са и поля, топчутъ хл?бъ, кричатъ, хлопаютъ въ ладоши и проч. Г. Сахаровъ напечаталъ п?сни русалокъ, безсмысленныя слова или звуки, отзывающіяся украинскимъ или б?лорусскимъ нар?чіемъ.

       В?дьмаизв?стна, я думаю, всякому, хотя она и водится собственно на Украйн?, а Лысая гора, подъ Кіевомъ, служитъ сборищемъ вс?хъ в?дьмъ, кои тутъ по ночамъ отправляютъ свой шабашъ. В?дьма т?мъ разнится отъ вс?хъ предъидущихъ бласнословныхъ лицъ, что она живетъ между людьми и, нич?мъ не отличаясь днемъ отъ обыкновенныхъ бабъ или старыхъ д?вокъ, кром? небольшаго хвостика, ночью расчесываетъ волосы, над?ваетъ б?лую рубашку, и въ этомъ наряд?, верхомъ на помел?, в?ник? или ухват?, отправляется черезъ трубу на вольный св?тъ, либо по воздуху, либо до Лысой горы, либо доить или портить чужихъ коровъ, портить молодцовъ, д?вокъ и проч. В?дьма всегда злод?йка и добра никогда и никому не д?лаетъ. Она въ связи съ нечистой силой, для чего варитъ травы и снадобья въ горшк?, держитъ черную кошку и чернаго п?туха; желая оборотиться во что либо, она кувыркается черезъ 12 ножей. В?дьма не только выдаиваетъ коровъ, но даже, воткнувъ ножъ въ соху, ц?дитъ изъ нея молоко, а хозяйская корова его теряетъ. Если сорока стрекочетъ, то беременной женщин? выходить къ ней не должно: это в?дьма, которая испортитъ, или даже выкрадетъ изъ утробы ребенка. Изъ этого сл?дуетъ, что в?дьма перекидывается также въ сороку, и, можетъ быть, отъ этого сорока противна домовому, для чего и подв?шивается въ конюшн?. В?дьм?, для проказъ ея, необходимы: ножъ, шалфей, рута, шкура, кровь и когти черной кошки, убитой на перекрестк?, иногда также и трава тирличъ. В?дьма варитъ зелье ночью въ горшк? и, ухвативъ помело, уносится съ дымомъ въ трубу. В?дьма иногда крадетъ м?сяцъ съ неба, если его неожиданно заволакиваетъ тучами или случится затм?ніе; она крадетъ дожди, унося ихъ въ м?шк? или въ завязанномъ горшк?; крадетъ росу, посылаетъ градъ и бурю и проч. Есть на Украйн? преданіе, взятое, какъ говорятъ, изъ актовъ: злая и пьяная баба, поссорившись съ сос?дкой, пришла въ судъ и объявила, что та украла росу. По справк? оказалось, что наканун? росы точно не было, и что обвиняемая должна быть в?дьма. Ее сожгли. Проспавшись, баба пришла въ судъ каяться, что поклепала на сос?дку, а судьи, услышавъ это, пожали плечами и ударили объ полы руками, сказавъ: отъ тоби разъ!
      В?дьм? удается иногда ос?длать челов?ка, и онъ, увлекаемый чарами ея, везетъ ее на себ? черезъ трубу и возитъ по св?ту до упаду. Есть и обратные прим?ры, то есть, что осторожный и знающій челов?къ вы?зжалъ на в?дьм?, какъ мы видимъ изъ разсказовъ Гоголя. Все это приближаетъ в?дьму къ разряду знахарокъ, ворожей и колдунов, давая ей иное значеніе, ч?мъ пов?рьями дано прочимъ баснословнымъ лицамъ. В?дьма есть олицетворенное понятіе о злой и мстительной старух?, и злыя бабы пользуются суев?ріемъ людей. Много было прим?ровъ, что вм?сто мнимой в?дьмы ловили злую сос?дку на томъ, какъ она перевязываетъ вымя у коровы волоскомъ, или выходитъ ночью въ одной рубах?, безъ опояски, босикомъ, распустивъ космы, пугать, съ какимъ либо нам?реніемъ, суев?рныхъ. Много страшнаго разсказываютъ о посл?днемъ смертномъ час? в?дьмъ, и въ этомъ отношеніи, он? также сравниваются со знахарями и кудесниками: душа не можетъ разстаться съ т?ломъ, и знающіе люди принимаютъ тутъ различныя м?ры – вынимаютъ доску изъ потолка, раскрываютъ уголъ крыши. Есть также пов?рье, что в?дьмы встаютъ и бродятъ посл? смерти, какъ и колдуны; что в?дьму можно приковать къ м?сту, притянувъ т?нь ея гвоздемъ; что ее должно бить наотмашъ, т. е. отъ себя, оборотивъ ладонь, и наконецъ пов?рье см?шиваетъ в?дьмъ иногда съ упырями, изв?стными исключительно на Украйн? и у южныхъ славянъ, и говорятъ, что в?дьмы также по смерти сосутъ кровь изъ людей или животныхъ и этимъ ихъ морятъ. Для этого съ ними поступаютъ также, какъ съ колдунами: перевертываютъ въ могил? ничкомъ и пробиваютъ насквозь осиновымъ коломъ между лопатокъ. В?дьму отчасти см?шиваютъ также съ вовкулаками или оборотнями, разсказывая, что она иногда подкатывается подъ ноги клубкомъ, или перекидывается въ собаку, волка, свинью, сороку, даже въ копну с?на. В?дьмы же и сами портятъ людей и д?лаютъ изъ нихъ оборотней. Есть разсказы о томъ, что, снимая шкуру съ убитой волчицы или съ медв?дицы, къ общему изумленію людей, находили не волчью тушу, а бабу въ сарафан?, или въ юпк? и запаск?. Если найти черную кошку, безъ единаго б?лаго волоска, сварить ее и выбрать вс? кости, то можно найти кость-невидимку, которая служитъ в?дьм?: сядь противъ зеркала и клади сподрядъ вс? косточки поперем?нно въ ротъ; какъ попадешь на невидимку, такъ и самъ исчезнешь въ зеркал?. Иные велятъ вм?сто этого просто варить кости черной кошки по ночамъ, покуда вс? истаятъ, а одна только невидимка останется.
      Изв?стны неистовства, которыя въ прежнія времена происходили по случаю обвиненія какой либо бабы въ томъ, что она в?дьма; это въ особенности случалось въ южной Руси. Н?тъ той нел?пицы, какую бы не придумывали люди, отъ злобы, глупости, съ отчаянья или съ хитрымъ умысломъ, для искорененія в?дьмъ и для исправленія настроенныхъ ими б?дъ. Встарину народъ в?рилъ, что в?дьмы, или другаго рода колдуньи могутъ держать обиліе, т. е. заключать въ себ? и хранить огромные запасы денегъ, жита и даже зв?рковъ, доставлявшихъ промышленникамъ богатый пушной товаръ; на Украйн? подобное суев?ріе встр?чается иногда понын?, въ особенности же относительно дождей и урожая.
      Трава чернобыльникъ, по народному пов?рью, противна в?дьмамъ и охраняетъ отъ нихъ дворъ и домъ.
      Общее и единогласное пов?рье утверждаетъ, что въ Москв? н?тъ сорокъ. По этому поводу ходитъ много разныхъ преданій: говорятъ, что сорока выдала боярина Кучку, убитаго въ л?су на томъ м?ст?, гд? теперь Москва, и что сорока за это проклята была умирающимъ; другіе разсказываютъ, что митрополитъ св. Алексій запретилъ сорокамъ летать на Москву, потому именно, что подъ видомъ сорокъ залетали туда в?дьмы; и наконецъ, есть преданіе, будто он? прокляты за то, что у одного благочестиваго мужа унесли съ окна посл?дній кусокъ сыра, которымъ онъ питался.
      Таинственныя п?сни в?дьмъ, состоящія изъ вымышленныхъ, безсмысленныхъ словъ, находятся въ изв?стномъ изданіи г. Сахарова. На Украйн? же переходитъ по преданію счетъ, будто бы употребляемый в?дьмами: одіонъ, другіанъ, тройчанъ, черичанъ, подонъ, лодонъ, сукманъ, дукманъ, левурда, дыкса; одино, попино, двикикиры, хайнамъ, дайнамъ, сповелось, сподалось, рыбчинъ, дыбчинъ, клекъ.

      Если мы зат?мъ, независимо отъ сказаннаго, разберемъ н?которыя пов?рья о порч? и сглаз?, то найдемъ, что они принадлежатъ вовсе къ иному разряду, и именно, къ пов?рьямъ, гд?, какъ объяснено было выше, полезный обычай усвоилъ себ? силу закона, посредствомъ небольшаго подлога.
      Наприм?ръ: новорожденное дитя безъ всякаго сомн?нія должно держать первое время въ тепл?, кутать и сколько можно оберегать отъ простуды; существо это еще не окр?пло; оно должно еще научаться дышать воздухомъ и вообще витать въ немъ. Но такой сов?тъ не всякимъ будетъ принятъ; ничего, авось и небось – у насъ великое д?ло. Что же придумали искони старики или старухи? Они р?шили, что ребенка до шести нед?ль нельзя выносить, ни показывать постороннему, иначе-де его тотчасъ сглазятъ. Это значитъ, другими словами: дайте новорожденному покой, не развертывайте, не раскрывайте, не тормошите и не таскайте его по комнатамъ, а накрывайте слегка совс?мъ, и съ головою. Вотъ другой подобный случай: не хвалите ребенка – сглазите. Неум?стная похвала, изъ одной только в?жливости къ родителямъ, безспорно, балуетъ ребенка; чтобы хозяину разъ навсегда избавиться отъ нея, а съ другой стороны уволить отъ этого и гостя, не совс?мъ глупо придумали настращать об? стороны сглазомъ.
      Средства, употребляемыя знахарями отъ сглазу или порчи, относятся большею частію къ разряду т?хъ пов?рьевъ, гд? челов?къ придумываетъ что нибудь, лишь бы въ б?д? не оставаться празднымъ и ускокоить сов?сть свою поданіемъ мнимой помощи. Прикусить себ? языкъ, показать кукишъ, сплевывать запросто или въ важныхъ случаяхъ, съ особыми обрядами, слизывать по три раза и сплевывать, нашептывать, прямо или съ воды, которою велятъ умываться или даютъ ее пить, над?вать б?лье на-изнанку, утаивать настоящее имя ребенка, называя его другимъ, подкуривать волосомъ, переливать воду на уголь и соль, отчитывать заговоромъ и пр., – во всемъ этомъ мы не можемъ найти никакого смысла, если не допустить тутъ, и то въ весьма р?дкихъ и сомнительныхъ случаяхъ, д?йствіе той же таинственной силы, которая могла произвести самую порчу. Вспомните, однако же, что безсмысленное, въ глазахъ просв?щенныхъ сословій, нашептываніе на воду, которой долженъ испить недужный, въ сущности близко подходитъ къ магнетизированію воды, посредствомъ придыханія, чему большая часть ученыхъ и образованныхъ врачей в?рятъ, приписывая такой вод? различныя, а иногда и ц?лебныя, свойства.
      Относительно порчи вообще, уроки, извода, изуроченья, притки – должно сказать, что простолюдинъ всякое необыкновенное для него явленіе надъ челов?комъ, какъ напр., падучую бол?знь, пляску св. Вита, параличи разныхъ родовъ, косноязыкіе, дрожаніе членовъ, малоуміе, н?моту и пр., называетъ порчей или изуроченьемъ. Не зная причины такихъ припадковъ, не постигая ихъ и отыскивая, по природному побужденію, ключъ къ загадк?, народъ все это приписываетъ вліянію злыхъ духовъ или злыхъ людей. Но пов?рье, что въ челов?ка заползаютъ иногда гадины, зм?и, лягушки, жабы – пов?рье это, какъ въ посл?днее время дознано вполн? положительными и нисколько несомнительными опытами, не есть суев?ріе, а основано на довольно р?дкихъ, истинныхъ случаяхъ. Я им?лъ случай наблюдать сходное съ этимъ явленіе: солдатъ проглотилъ дв? или три піявки, напившись ночью изъ какой-то лужи, и эти животныя спокойно жили, в?роятно, въ желудк? челов?ка, н?сколько нед?ль, покуда ихъ не извели ложкою соли, и ихъ выкинуло рвотой. Н?сколько л?тъ тому, не говоря о множеств? другихъ прим?ровъ, въ Ораніенбаумскомъ госпитал? пользовали челов?ка, наблюдая за нимъ строжайшимъ образомъ, и бол?знь кончилась т?мъ, что его, въ присутствіи постороннихъ свид?телей, вырвало зм?ей, которая, в?роятно, до сего дня сохраняется въ спирт?; весьма недавно въ Кіевской губерніи одинъ жидъ, напившись болотной воды, сталъ чувствовать различные припадки, впродолженіе н?сколькихъ м?сяцевъ; страшную боль въ живот?, движеніе, царапанье въ желудк? и пр., а между т?мъ животъ вздувало. Наконецъ, отъ постояннаго употребленія простокваши и скипидара, въ теченіе трехъ м?сяцевъ вышло рвотой 35 лягушекъ, разной величины и вс?хъ возрастовъ; свид?телей было при этомъ много, неоднократно, и между прочимъ самъ врачъ. Лягушки принадлежали къ одному обыкновенному виду, но отличались бл?дностью и н?жностью кожи.
      Заговоръ отъ крови, отъ поруба, или в?рн?е, отъ кровотеченія, по моему мн?нію, объясняется всего проще т?мъ, что почти всякое кровотеченіе изъ кровяной (не боевой) жилы, изо вс?хъ подкожныхъ и вообще мелкихъ сосудовъ, останавливается черезъ н?сколько времени самою природою, и что это именно д?лается тогда, когда на рану ляжетъ кровяная печенка, а подъ нею клейкая пасока, которая, сгустившись, затянетъ всю поверхность раны. Опасно только кровотеченіе изъ разр?занныхъ крупныхъ боевыхъ сосудовъ, кои вообще лежатъ довольно глубоко и потому р?дко подвергаются такому насилію. Изъ нихъ алая кровь брызжетъ перемежающеюся струей, согласно съ ударами сердца. Кто не знаетъ этого во всей подробности, у кого н?тъ въ этомъ д?л? достаточной опытности и в?рнаго взгляда – тотъ въ испуг? готовъ в?рить, что каждая рана угрожаетъ смертельнымъ кровотеченіемъ, а потому онъ и готовъ приписать чудесному средству обыкновенную и естественную остановку крови. На это можно только возразить, что многіе, св?дущіе и опытные люди, хотя можетъ быть и негласно, утверждаютъ, будто они сами были свид?телями усп?шнаго заговора крови; но мы все-таки еще въ прав?, вполн? дов?ряя ихъ добросов?стности, не дов?рять однако же ихъ опытности и в?рности взгляда. Впрочемъ, если допустить, что глазъ, придыханіе, изв?стное движеніе рукъ или пальцевъ и сильная воля челов?ка могутъ возмутить равнов?сіе или вообще направленіе жизненныхъ силъ другаго, то не вижу, почему бы считать положительной сказкой прим?неніе магнетизма и къ этому частному случаю, т. е. къ кровотеченію? Я не утверждаю, чтобы это было такъ; я даже думаю, что нужно еще много добросов?стныхъ и весьма затруднительныхъ розысканій на д?л?, для р?шенія этого вопроса; но я предостерегаю только отъ лжепросв?щеннаго отрицанія всезнайки, которое всегда и во всякомъ случа? вредно. Не в?рю, покуда меня не уб?дятъ; но самую возможность отрицать не см?ю. Я съ крайнею недов?рчивостью буду сл?дить за д?йствіями знахаря, заговаривающаго кровь; но не мен?е того, буду наблюдать и розыскивать, полагая, что предметъ этотъ достоинъ вниманія и розысканія.
      Есть также пов?рье, что при сильномъ теченіи изъ носу, должно взять замкнутый висячій замокъ и дать крови капать сквозь дужку: кровь должна остановиться. Это, в?роятно, придумано, чтобы успокоить челов?ка, дать ему бол?е терп?нья, давъ забаву въ руку, и усадить спокойно на одно м?сто. Другіе сов?туютъ, вм?сто того, взять въ каждую руку по ключу и по куску м?лу и стиснуть кулаки; или подсунуть кусочекъ бумажки, или дробинку подъ языкъ и проч. Кажется, все это придумано для того, чтобы не быть въ это время безъ д?ла и безъ сов?та, а подать хотя мнимую помощь; равно и для того, чтобы угомонить челов?ка и успокоить его. При кровотеченіи изъ носу, д?лаютъ также сл?дующее: рукою противной стороны, изъ которой ноздри идетъ кровь, достаютъ, подъ локоть другой руки, поднятой къ верху, мочку уха; вскор?, какъ ув?ряютъ, кровь останавливается. Само собою разум?ется, что вс? средства эти тогда только могли бы быть признаны д?льными, если бы они, при опасныхъ или продолжительныхъ кровотеченіяхъ, оказались д?йствительными, въ чемъ конечно нельзя не усомниться.
      На заводахъ уральскихъ есть особый способъ заговаривать кровь, если во время работъ кто нибудь по неосторожности бываетъ сильно раненъ. Способъ этотъ относится до изв?стныхъ во всей Европ? симпатическихъ средствъ, о коихъ частію будетъ говориться ниже, а частію уже говорилось выше. Если кто порубится или пор?жется сильно при работ?, то на заводахъ есть для этого такъ называемая «тряпка»: это простая, б?лая ветошка, напоенная растворами нашатыря; ее немедленно приносятъ, напояютъ кровью изъ раны и просушиваютъ исподоволь у горна или печи, на огн?. Какъ тряпка высохнетъ, такъ, говорятъ, и кровь должна остановиться. При этомъ наблюдаютъ только, чтобы сушить тряпку не круто, чтобъ съ нея паръ не валилъ: иначе-де рана будетъ бол?ть, разсорится.
      По случаю этого станнообразнаго средства, нельзя не вспомнить пов?рья нашихъ предковъ, которое творило разныя чудеса и чары надъ челов?комъ, посредствомъ крови его, волосъ, или другихъ частей. На этомъ основано и у насъ пов?рье, особенно въ простонародьи, чтобы волосъ своихъ никогда и никому не давать и даже на память не посылать. Волосы эти, какъ говорятъ въ народ?, могутъ-де попасться во всякія руки. Иные даже собираютъ во всю свою жизнь тщательно остриженные волосы и ногти, съ т?мъ, чтобы ихъ взять съ собою въ гробъ, считая необходимымъ им?ть все принадлежащее къ т?лу при себ?; иначе потребуется въ томъ отчетъ. Суев?рные раскольники д?лаютъ это и съ другою, еще бол?е безсмысленною ц?лію, о коей будетъ говориться въ своемъ м?ст?. Врачи прежнихъ временъ предостерегали, не ставить кровь, посл? кровопусканія, на печку, или на лежанку, утверждая, что тогда жаръ или воспаленіе въ больномъ усилится. Я впрочемъ и нын? зналъ образованнаго и опытнаго врача, который былъ того же мн?нія и ув?рялъ, что д?лалъ неоднократно опыты, которые его въ истин? этого д?ла вполн? уб?дили. Понын? изв?стнымъ и общепринятымъ законамъ природы, все это ни съ ч?мъ не вяжется и не можетъ быть допущено. Въ наше время кудесничество этого рода также изв?стно кой-гд? въ народ?, и именно въ с?верныхъ губерніяхъ: Архангельской, Вологодской, Олонецкой, Пермской, Вятской; оно едва ли не перешло къ намъ отъ Чуди, отъ финскихъ племенъ, кои сами въ теченіе в?ковъ обрус?ли. Тамъ безпрестанно слышишь о чудесахъ, о порч?, по злоб? или мести, посредствомъ клока остриженныхъ волосъ или чаръ надъ поднятымъ съ земли сл?домъ челов?ка или надъ частицею крови его.
      Близко къ тому пов?рье, или в?рн?е суев?ріе, заключается въ залом? или закрут? хл?ба на корню. Эту штуку злаго знахаря, д?лаемую изъ мести, не должно см?шивать съ заломомъ травы, для заговора червей, о чемъ уже говорено было на своемъ м?ст?. Злой знахарь беретъ въ руку горсть стеблей хл?бныхъ и, произнося заклятіе на хозяина этой нивы, ломаетъ хл?бъ въ правую сторону, а закручиваетъ его въ л?вую. Обыкновенно въ самомъ узл? залома находятъ немного золы, которая берется изъ печи того же хозяина; иногда кладутъ подъ закрутъ, кром? золы, также соль, землю съ кладбища, яичную скорлупу, распаренныя хл?