Шиллеръ сказалъ: «и въ д?тской игр? кроется иногда глубокій смыслъ», – а Шекспиръ: «и на неб? и на земл? есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сн?». Это можно прим?нить къ загадочному предмету, о коемъ мы хотимъ поговорить. Духъ сомн?нія составляетъ свойство добросов?стнаго изыскателя; но само по себ? и безусловно, качество сіе безплодно и даже губительно. Если къ этому еще присоединится высоком?рное презр?ніе къ предмету, нер?дко служащее личиной нев?жества особеннаго рода, – то сомн?ніе, или нев?ріе, очень часто бываетъ лицем?рное. Большая часть т?хъ, кои считаютъ долгомъ приличія гласно и презрительно насм?хаться надо вс?ми народными предразсудками, безъ разбора, – сами в?рятъ имъ втихомолку, или по крайней м?р? изъ предосторожности, на всякій случай, не вы?зжаютъ со двора въ понед?льникъ и не здороваются черезъ порогъ.
      Съ другой стороны, если и смотр?ть на пов?рья народа, вообще, какъ на суев?ріе, то они не мен?е того заслуживаютъ нашего вниманія, какъ значительная частица народной жизни; это путы, кои челов?къ над?лъ на себя – по своей ли вин?, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, – но въ коихъ онъ долженъ жить и умереть, если не можетъ стряхнуть ихъ и быть свободнымъ. Но гд? и когда можно или должно сд?лать то или другое, – этого нельзя опред?лить, не разобравъ во всей подробности смысла, источника, значенія и силы каждаго пов?рья. И самому глупому и вредному суев?рію нельзя противод?йствовать, если не знаешь его и не знакомъ съ духомъ и съ бытомъ народа.
       Пов?рьемъназываемъ мы вообще всякое укоренившееся въ народ? мн?ніе или понятіе, безъ разумнаго отчета въ основательности его. Изъ этого сл?дуетъ, что пов?рье можетъ быть истинное и ложное; въ посл?днемъ случа? оно называется собственно суев?ріемъили, по нов?йшему выраженію, предразсудкомъ. Между этими двумя словами разницы мало; предразсудокъ есть понятіе бол?е т?сное и относится преимущественно къ предостерегательнымъ, суев?рнымъ правиламъ, что, какъ и когда д?лать или не д?лать. Изъ этого усматривается, еще въ третьемъ значеніи, важность предмета, о коемъ мы говоримъ, онъ даетъ намъ полную картину жизни и быта изв?стнаго народа.
      Не только у вс?хъ народовъ земнаго шара есть пов?рья и суев?рія, но у многихъ они довольно схожи между собою, указывая на одинъ общій источникъ и начало, которое можетъ быть трехъ родовъ: или пов?рье, возникшее въ древности, до разд?ленія двухъ народовъ, сохранилось по преданію въ обоихъ; или, родившись у одного народа, распространилось и на другіе; или же наконецъ пов?рье, по свойству и отношеніямъ своимъ къ челов?ку, возникло тутъ и тамъ независимо одно отъ другаго. Въ этомъ отношеніи есть много ученыхъ указаній у г. Снегирева. Сочинитель настоящей статьи ограничился одними только пов?рьями русскаго народа, или даже почти исключительно т?мъ, что ему случилось собрать среди народа; посему статья эта вовсе не есть полное изсл?дованіе этого предмета, а только небольшой сборникъ или собраніе подручныхъ въ настоящее время запасовъ .
      С?веръ нашъ искони славится преимущественно большимъ числомъ и разнообразіемъ пов?рій и суев?рій о кудесничеств? разнаго рода. Едва ли большая часть этого не перешла къ намъ отъ чудскихъ племенъ. Кудесники и знахари с?верной полосы отличаются также злобою своею, и вс? разсказы о нихъ носятъ на себ? этотъ отпечатокъ. На юг? видимъ бол?е поэзіи, бол?е связанныхъ, сказочныхъ и забавныхъ преданій и суев?рій, въ коихъ злобные чернокнижники являются только какъ необходимая прикраса, для яркой противоположности. Нигд? не услышите вы столько о порч?, изуроченіи, какъ на С?вер? нашемъ; нигд? н?тъ столько зат?йливыхъ и забавныхъ разсказовъ, какъ на Юг?.
      Пов?рья м?стныя, связанныя съ изв?стными урочищами, курганами, городами, селами, городищами, озерами и проч., не могли войти въ эту статью главн?йше потому, что такое собраніе вышло бы нын? еще слишкомъ неполно и отрывочно. Если бы у насъ много л?тъ сряду занимались повсем?стно сборомъ этихъ преданій, тогда только можно бы попытаться составить изъ нихъ что нибудь ц?лое. Но преданія эти гибнутъ невозвратно; ихъ выт?сняетъ суровая вещественность, – которая новыхъ замысловатыхъ преданій не рождаетъ.
      Все на св?т? легче осм?ять, ч?мъ основательно опровергнуть, и ногда даже легче, нежели дать ему в?ру. Подробное, добросов?стное разбирательство, сколько въ какомъ пов?рь? есть или могло быть н?когда смысла, на чемъ оно основано и какую ему теперь должно дать ц?ну и гд? указать м?сто – это не легко. Едва ли однако же можно допустить, чтобы пов?рье, пережившее тысячел?тія и принятое милліонами людей за истину, было изобр?тено и пущено на в?теръ, безъ всякаго смысла и толка. Коли есть пов?рья, рожденныя однимъ только празднымъ вымысломъ, то ихъ очень немного; – и даже у этихъ пов?рій есть, покрайней м?р?, какой нибудь источникъ, наприм?ръ: молодцеванье умниковъ или бойкихъ надъ смирными; стараніе поработить умы самымъ сильнымъ средствомъ – общественнымъ мн?ніемъ, противъ котораго слишкомъ трудно спорить.
      У насъ есть пов?рья – остатокъ или памятникъ язычества; они держатся потому только, что привычка обращается въ природу, а отм?на стараго обычая всегда и везд? встр?чала сопротивленіе. Сюда же можно причислить вс? пов?рья русскаго баснословія, которое, по всей в?роятности, въ связи съ отдаленными временами язычества. Другія пов?рья придуманы случайно, для того, чтобы заставить малаго и глупаго, окольнымъ путемъ, д?лать или не д?лать того, чего отъ него прямымъ путемъ добиться было бы гораздо трудн?е. Застращавъ и поработивъ умы, можно заставить ихъ повиноваться, тогда какъ пространныя разсужденія и доказательства, ни малаго, ни глупаго, не уб?дятъ и, во всякомъ случа?, допускаютъ докучливыя опроверженія.
      Пов?рья третьяго разряда, въ сущности своей, основаны на д?л?, на опытахъ и зам?чаніяхъ; поэтому ихъ неправильно называютъ суев?ріяміи; они в?рны и справедливы, составляютъ опытную мудрость народа, а потому знать ихъ и сообразоваться съ ними полезно. Эти пов?рья безспорно должны быть вс? объяснимы изъ общихъ законовъ природы: но н?которыя представляются до времени странными и темными.
      За симъ непосредственно сл?дуютъ пов?рья, основанныя также въ сущности своей на явленіяхъ естественныхъ, но обратившіяся въ нел?пость по безсмысленному ихъ прим?ненію къ частнымъ случаямъ.
      Пятаго разряда пов?рья изображаютъ духъ времени, игру воображенія, иносказанія – словомъ, это народная поэзія, которая, будучи принята за наличную монету, обращается въ суев?ріе.
      Къ шестому разряду, наконецъ, должно причесть – можетъ быть только до поры до времени – небольшое число такихъ пов?рій, въ коихъ мы не можемъ добиться никакого смысла. Или онъ былъ утраченъ по изм?нившимся житейскимъ обычаямъ, или всл?дствіе искаженій самого пов?рья, или же мы не довольно изсл?довали д?ло, или, наконецъ, можетъ быть въ немъ смыслу н?тъ и не бывало. Но какъ всякая вещь требуетъ объясненія, то и должно зам?тить, что такія вздорныя, уродливыя пов?рья произвели на св?тъ, какъ зам?чено выше, или умничанье, желаніе знать бол?е другихъ и указывать имъ, какъ и что д?лать, – или пытливый, любознательный умъ простолюдина, доискивающійся причинъ непонятнаго ему явленія; эти же пов?рья нер?дко служатъ извиненіемъ, оправданіемъ и ут?шеніемъ въ случаяхъ, гд? бол?е не къ чему приб?гнуть. Съ другой стороны, можетъ быть, н?которыя безсмысленныя пов?рья изобр?тены были также и съ тою только ц?лію, чтобы, пользуясь легков?ріемъ другихъ, жить на чужой счетъ. Этого разряда пов?рья можно бы назвать мошенническими.
      Само собою разум?ется, что разряды эти на д?л? не всегда можно такъ положительно разграничить; есть переходы, а многія пов?рья безъ сомн?нія можно причислить и къ тому и къ другому разряду; опять иныя упомянуты у насъ, по связи своей съ другимъ пов?рьемъ, въ одномъ разряд?, тогда какъ они въ сущности принадлежатъ къ другому. Такъ, наприм?ръ, вс? лицед?и нашего баснословія принадлежатъ и къ остаткамъ язычества, и къ разряду вымысловъ піитическихъ, и къ крайнему уб?жищу нев?жества, которое не мен?е, какъ и самое просв?щеніе, хотя и другимъ путемъ, ищетъ объясненія непостижимому и причины непонятныхъ д?йствій. Лица эти живутъ и держатся въ воображеніи народномъ частію потому, что въ быту простолюдина, основанномъ на трудахъ и усиліяхъ т?лесныхъ, на жизни суровой, – мало пищи для духа; а какъ духъ этотъ не можетъ жить въ безд?йствіи, хотя онъ и усыпленъ нев?жествомъ, то онъ и уносится, посредствомъ мечты и воображенія, за пред?лы зд?шняго міра. Не мен?е того пытливый разумъ, изыскивая и не находя причины различныхъ явленіи, въ особенности б?дствій и несчастій, также приб?гаетъ къ помощи досужаго воображенія, олицетворяетъ силы природы въ каждомъ ихъ проявленіи, сваливаетъ все на эти лица, на коихъ н?тъ ни суда, ни расправы, – и на душ? какъ будто легче.
      Вопросъ, откуда взялись баснословныя лица, о коихъ мы хотимъ теперь говорить – возникалъ и въ самомъ народ?: это доказывается сказками объ этомъ предмет?, придуманными такъ же, гд? въ ходу эти пов?рья. Домовой, водяной, л?шій, в?дьма и проч. не представляютъ собственно нечистую силу; но, по мн?нію народа, созданы ею, или обращены изъ людей, за гр?хи или провинности. По мн?нію иныхъ, падшіе ангелы, спрятавшіеся подъ траву простр?лъ, поражены были громовою стр?лою, которая пронзила стволъ этой травы, употребляемой по этому поводу для залеченія ранъ – и низвергла падшихъ духовъ на землю; зд?сь они разсыпались по л?самъ, полямъ и водамъ и населили ихъ. Вс? подобныя сказки явнымъ образомъ изобр?тены были уже въ поздн?йшія времена; можетъ быть древн?е ихъ мн?ніе, будто помянутыя лица созданы были нечистымъ для услугъ ему и для искушенія челов?ка; но что домовой, наприм?ръ, который вообще доброд?тельн?е прочихъ, отложился отъ сатаны – или, какъ народъ выражается, отъ чорта отсталъ, а къ людямъ не присталъ.

       Домовой, домовикъ, д?душка, старикъ, постеньили пост?нь, также лизунъ, когда живетъ въ подполь? съ мышами, – а въ Сибири сус?дко, – принимаетъ разные виды; но обыкновенно это плотный, не очень рослый мужичекъ, который ходитъ въ короткомъ смуромъ зипун?, а по праздникамъ и въ синемъ кафтан? съ алымъ поясомъ. Л?томъ также въ одной рубах?; но всегда босикомъ и безъ шапки, в?роятно потому, что мороза не боится и притомъ всюду дома. У него порядочная с?дая борода, волосы острижены въ скобку, но довольно косматы и частію застилаютъ лицо. Домовой весь обросъ мягкимъ пушкомъ, даже подошвы и ладони; но лицо около глазъ и носа нагое. Косматыя подошвы выказываются иногда зимой, по сл?ду, подл? конюшни; а что ладони у домоваго также въ шерсти, то это знаетъ всякій, кого д?душка гладилъ ночью по лицу: рука его шерститъ, а ногти длинные, холодные. Домовой по ночамъ иногда щиплется, отчего остаются синяки, которые однако обыкновенно не болятъ; онъ д?лаетъ это тогда только, когда челов?къ спитъ глубокимъ сномъ. Это пов?рье весьма естественно объясняется т?мъ, что люди иногда, въ работ? или хозяйств?, незам?тно зашибаются, забываютъ потомъ объ этомъ, и, увид?въ черезъ день или бол?е синякъ, удивляются ему и приписываютъ его домовому. Иные, впрочемъ, если могутъ опамятоваться, спрашиваютъ домоваго, когда онъ щиплется: любя или не любя? къ добру или къ худу? и удостоиваются отв?та, а именно: домовой плачетъ или см?ется; гладитъ мохнатой рукой, или продолжаетъ зло щипаться: выбранитъ или скажетъ ласковое слово. Но домовой говоритъ очень р?дко; онъ гладитъ мохнатой рукой къ богатству, теплой къ добру вообще, холодной или шершавой, какъ щетка, къ худу. Иногда домовой просто толкаетъ ночью, будитъ, если хочетъ ув?домить о чемъ хозяина, и на вопросъ: что добраго? предв?щаетъ т?ми же знаками, добро или худо. Случается слышить, какъ люди хвалятся, что домовой погладилъ ихъ такой мягкой ручкой, какъ собольимъ м?хомъ. Онъ вообще не злой челов?къ, а больше причудливый проказникъ: кого полюбитъ, или чей домъ полюбитъ, тому служитъ, ровно въ кабалу къ нему пошелъ; а ужь кого не взлюбитъ, такъ выживетъ и, чего добраго, со св?ту сживетъ. Услуга его бываетъ такая, что онъ чиститъ, мететъ, скребетъ и прибираетъ по ночамъ въ дом?, гд? что случится; особенно онъ охочь до лошадей: чиститъ ихъ скребницей, гладитъ, холитъ, заплетаетъ гривы и хвосты, подстригаетъ уши и щетки; иногда онъ сядетъ ночью на коня и задаетъ конецъ, другой по селу. Случается, что кучеръ или стремянный сердятся на домоваго, когда баринъ бранитъ ихъ за то, что лошадь ?здой или поб?жкой испорчена; они ув?ряютъ тогда, что домовой на?здилъ такъ лошадь, и не хуже цыгана сбилъ рысь на иноходь или въ три ноги. Если же лошадь ему не полюбится, то онъ обижаетъ ее: не даетъ ?сть, ухватитъ за уши, да и мотаетъ голову; лошадь бьется всю ночь, топчетъ и храпитъ; онъ свиваетъ гриву въ колтунъ и, хоть день за день расчесывай, онъ ночью опять собьетъ хуже прежняго, лучше не тронь. Это пов?рье основано на томъ, что у лошади, особенно коли она на плохомъ корму и не въ хол?, д?йствительно иногда образуется колтунъ, который остригать опасно, а расчесать невозможно. Если домовой сядетъ на лошадь, которую не любитъ, то приведетъ ее къ утру всю въ мыл?, и вскор? лошадь спадетъ съ т?ла. Такая лошадь пришлась не по двору, и ее непрем?нно должно сбыть. Если же очень осерчаетъ, такъ перешибетъ у нея задъ, либо протащитъ ее б?дную въ подворотню, вертитъ и мотаетъ ее въ стойл?, забьетъ подъ ясли, даже иногда закинетъ ее въ ясли къ верху ногами. Нер?дко онъ ставитъ ее и въ стойло занузданную, и иному барину самому удавалось это вид?ть, если рано пойдетъ на конюшню, когда еще кучеръ, посл? ночной погулки, не усп?лъ проспаться и опохм?литься. Ясно, что вс? пов?рья эти принадлежатъ именно къ числу мошенническихъ и служатъ въ пользу кучеровъ. Такъ напр. кучеръ требовалъ однажды отъ барина, чтобы непрем?нно обм?нять лошадь на другую, у знакомаго барышника, ув?ряя, что эту лошадь держать нельзя, ее домовой не взлюбилъ и изведетъ. Когда же баринъ, не смотря на вс? явные доводы и попытки кучера, не согласился, а кучеру не хот?лось потерять об?щанные могарычи, то лошадь точно, наконецъ, взб?силась вовсе, не вынесши мукъ домоваго, и окол?ла. Кучеръ насыпалъ ей н?сколько дроби въ ухо; а какъ у лошади ушной проходъ устроенъ такимъ изворотомъ, что дробь эта не можетъ высыпаться обратно, то б?дное животное и должно было пасть жертвою злобы мнимаго домоваго. Домовой любитъ особенно вороныхъ и с?рыхъ лошадей, а чаще всего обижаетъ соловыхъ и буланыхъ.
      Домовой вообще хозяйничаетъ исключительно по ночамъ; а гд? бываетъ днемъ, это неизв?стно. Иногда онъ забавляется, какъ всякій знаетъ, вскочивъ сонному кол?нями на грудь и, принявшись, ни съ того, ни съ сего, душить челов?ка; у другихъ народовъ есть для этого припадка названіе альпъ, кошемаръ, а у насъ н?тъ другаго, какъ домовой душилъ. Онъ впрочемъ, всегда отпускаетъ душу на покаяніе и никогда не душитъ на смерть. При этомъ домовой иногда бранится чисто по-русски, безъ зазр?нія сов?сти; голосъ его грубый, суровый и глухой, какъ будто раздается вдругъ съ разныхъ сторонъ. Когда онъ душитъ, то отогнать его можно только такою же русскою бранью; – кто можетъ въ это время произнести ее, того онъ сей же часъ покидаетъ, и это в?рно: если въ семъ припадк? удушья сможешь заговорить, бранное или небранное, то всегда опомнишься и можешь встать. Иные и въ это время также спрашиваютъ: къ добру или къ худу? и д?душка завываетъ глухо: къ ху-у-ду! Вообще, онъ бол?е знается съ мужчинами, но иногда проказитъ и съ бабами, особенно если он? крикливы и безтолковы. Расхаживая по дому, онъ шаркаетъ, топаетъ, стучитъ, гремитъ, хлопаетъ дверь, бросаетъ, ч?мъ попало, со страшнымъ стукомъ; но никогда не попадаетъ въ челов?ка; онъ иногда подымаетъ гд? нибудь такую возню, что хоть б?ги безъ оглядки. Это бываетъ только ночью, въ подполь?, въ кл?ти, с?няхъ, чулан?, въ порожней половин?, или на чердак?; иногда онъ стаскиваетъ и сваливаетъ ворохомъ все, что попадется. Передъ смертью хозяина, онъ садится иногда на его м?сто, работаетъ его работу, над?ваетъ его шапку; поэтому, вообще, увидать домоваго въ шапк? – самый дурной знакъ. Перебираясь въ новый домъ, должно, перекрестившись въ красномъ углу, оборотиться къ дверямъ и сказать: «хозяинъ домовой, пойдемъ со мной въ домъ.» Коли ему полюбится житье, то станетъ жить смирно и ходить около лошадей; а н?тъ, такъ станетъ проказить. Голоса его почти никогда не услышишь, разв? выбранитъ кого нибудь, или зааукаетъ на двор?, либо станетъ дразнить лошадей, заржавъ по-кониному. Сл?ды проказъ его нер?дко видны и днемъ: наприм?ръ посуда вся очутится за-ночь въ поганомъ ушат?, сковородники сняты съ древка и над?ты на рога ухвата, а утварь сид?лая, столы, скамьи, стулья переломаны, либо свалены вс? въ одну кучу. Зам?чательно, что домовой не любитъ зеркала; иные даже полагаютъ, что его можно выкурить этимъ средствомъ изъ такой комнаты, гд? онъ много проказитъ. Но онъ положительно не терпитъ сорокъ, даже мертвыхъ, почему и полезно подв?шивать на конюшн? убитую сороку. Въ какихъ онъ сношеніяхъ съ козломъ, неизв?стно; но козелъ на конюшн? также удаляетъ или задабриваетъ домоваго. Въ этомъ пов?рь? н?тъ однако же связи съ т?мъ, что козелъ служитъ в?дьм?; покрайней м?р? никто не видалъ, чтобы домовой ?здилъ на козл?. Иные объясняютъ пов?рье это такъ: лошади пот?ютъ и бол?ютъ, если въ конюшн? водится ласочка, которая въ свою очередь будто не любитъ козла и отъ него уходитъ.
      В иныхъ м?стахъ никто не произнесетъ имени домоваго, и отъ этого обычая не поминать или не называть того, чего боишься, какъ напр. лихорадку, – домовой получилъ столько иносказательныхъ кличекъ, а въ томъ числ? почетное званіе д?душки. Въ н?которыхъ м?стахъ даютъ ему свойство оборотня и говорятъ, что онъ катится иногда комомъ сн?га, клочкомъ с?на, или б?житъ собакой.
      Для робкихъ, домовой бываетъ всюду, гд? только ночью что нибудь скрипнетъ или стукнетъ; потому что и домовой, какъ вс? духи, вид?нія и привид?нія, ходитъ только въ ночи, и особенно передъ св?томъ; но, кажется, что домовой не ст?сняется первымъ крикомъ п?туха, какъ большая часть прочихъ духовъ и вид?ній. Для недогадливыхъ и нев?ждъ, домовой служитъ объясненіемъ разныхъ непонятныхъ явленій, оканчивая докучливые спросы и толки. А сколько разъ плуты пользовались и будутъ пользоваться покровительствомъ домоваго! Кучера, подъ именемъ его, катаются всю ночь напролетъ и заганиваютъ лошадей, или воруютъ и продаютъ овесъ, ув?ряя, что домовой замылилъ лошадь или не даетъ ей ?сть; а чтобы выжить постылаго постояльца или сос?да, плутоватый хозяинъ не разъ уже ночи три или четыре напролетъ возился на чердак? въ с?няхъ и конюшн? и достигалъ иногда ц?ли своей. Н?р?дко впрочемъ и случайныя обстоятельства поддерживаютъ суев?ріе о домовомъ. Во время посл?дней польской войны, нашъ эскадронъ стоялъ въ изв?стномъ замк?, въ Пулав?, и домовой сталъ выживать незваныхъ постояльцевъ: впродолженіе всей ночи въ замк?, особенно въ комнат?, занятой нашими офицерами, подымался такой страшный стукъ, что нельзя было уснуть; а между т?мъ самыя тщательныя розысканія ничего не могли открыть, нельзя было даже опред?лить съ точностію, гд?, въ какомъ углу или м?ст? домовой возится, – хотя стукъ былъ слышенъ каждому. Плутоватый кастелянъ пожималъ плечами и ув?рялъ, что это всегда бываетъ въ отсутствіе хозяина, котораго домовой любитъ и уважаетъ, и при немъ ведетъ себя благочинно. Случайно открылось, однакоже, что домовой иногда и безъ хозяина успокоивался и что это именно случалось тогда, когда лошади не ночевали на конюшн?. Сд?лали н?сколько опытовъ, и д?ло объяснилось: конюшня была черезъ дворъ; не мен?е того, однакоже, въ одной изъ комнатъ замка пришлась какъ-то акустическая точка, относительно этой конюшни, и топотъ лошадей раздавался въ ней такъ звучно, что казалось, будто стукъ этотъ выходитъ изъ подполья или изъ ст?нъ. Открытіе это кастеляну было очень не по вкусу.
      Въ народ? есть пов?рье о томъ, какъ и гд? домоваго можно увид?ть глазами, если непрем?нно захот?ть: должно выскать (скатать) такую св?чу, которой бы стало, чтобы съ нею простоять въ страстную пятницу у страстей, а въ субботу и въ воскресенье у заутрени; тогда между заутрени и об?дни, въ св?тлое воскресенье, зажечь св?чу эту и идти съ нею домой, прямо въ хл?въ или коровникъ: тамъ увидишь д?душку, который сидитъ, притаившись въ углу, и не см?етъ тронуться съ м?ста. Тутъ можно съ нимъ и поговорить.

       Знахарь и знахарка – есть нын? самое обыкновенное названіе для такихъ людей, кои слизываютъ отъ глазу, снимаютъ всякую порчу, угадываютъ о пропажахъ и проч. Колдунъ, колдунья, в?дунъи в?дуньявстр?чаются р?же, и должны уже непрем?нно знаться съ нечистой силой, тогда какъ знахарь, согласно пов?рью, можетъ ходить во страх? Божіемъ и приб?гать къ помощи креста и молитвы. Волхвъозначаетъ тоже, что колдунъ, но слово это въ народ? неупотребительно; даже о колдун?или колдунь?слышно уже бол?е въ сказкахъ; кудесникии доким?стами тоже изв?стны, бол?е на с?вер?, и означаютъ почти тоже, что колдунъ. Ворожея, ворожкаотносится собственно къ гаданію разными способами, не заключаетъ въ себ? условіе чернокнижія, но и не исключаетъ его положительно, почему и говорится: я не колдунъ, да отгадчикъ – то есть, не знаясь съ б?сомъ, ум?ю отгадывать. Кром? общеизв?стныхъ способовъ гаданія на картахъ, на кофейной гущ?, на рук?, на воску, или на вылитомъ въ вод? яйц?, или топленомъ свинц?, на бобахъ – отчего родилась поговорка: б?ду на бобахъ развести, – есть также гаданія по священнымъ книгамъ, суев?ріе, выходящее нын? уже изъ употребленія. Гадаютъ также, пов?сивъ на веревочку р?шето и псалтырь, причемъ то или другое должно перевернуться, если назовутъ имя виновнаго.
      Н?сколько л?тъ тому назадъ, одинъ кучеръ, подозр?вавшій товарища своего, деньщика, въ воровств?, потребовалъ, чтобы этотъ шелъ съ нимъ къ вороже?, жившей у тріумфальныхъ воротъ, по Петергофской дорог?. Пришли, ворожея еще спала; кучеръ просид?лъ съ деньщикомъ за воротами около часу, потомъ пошелъ справиться, не пора-ли? Говорятъ: можно. Онъ возвращается, зоветъ товарища – но его н?тъ, и н?тъ по сей день. Струсивъ ворожеи, при нечистой сов?сти, онъ б?жалъ и пропалъ безъ в?сти. Для такой же острастки кладутъ на столъ заряженное ружье и велятъ вс?мъ ц?ловать его въ дуло, ув?ряя, что оно вора убьетъ. Кто боится этого и виноватъ, тотъ признается, или, покрайности, откажется, подъ какимъ нибудь предлогомъ, отъ ц?лованія ружья.
      Святочныя гаданья, представляющія бол?е игры – также нер?дко принимаются въ прямомъ значеніи, и суев?рные имъ в?рятъ: строятъ изъ лучинъ надъ чашкой воды мостикъ и ставятъ его подъ кровать – суженый приснится и поведетъ по мосту; кладутъ гребень подъ подушку, суженый-ряженый почешется и оставитъ волосокъ; ставятъ два прибора, въ бан?, д?вушка садится о полуночи, и суженый является ужинать; ставятъ зеркало и дв? св?чи, д?вушка сидитъ передъ нимъ и должна увид?ть суженаго; бросаютъ башмачекъ за ворота, куда ляжетъ носкомъ, туда идти д?вушк?; кормятъ курицу счетнымъ зерномъ, насыпаютъ передъ каждымъ гостемъ овесъ, пускаютъ п?туха, и къ кому онъ подойдетъ, тому идти замужъ или жениться; накрываютъ приборы, по числу гостей, и подкладываютъ разныя вещи – что кому придется; д?вушка выходитъ за вороты и спрашиваетъ имя перваго прохожаго – такъ будутъ звать жениха ея; подслушиваютъ подъ окнами – и изъ этого выводятъ заключенія; выливаютъ олово, свинецъ, воскъ, и проч.
      Гаданія гороскопическія, со времени познанія истинной планетной системы и теченія міровъ, сами собой потеряли всякую ц?ну. Не отвергая связи между землею съ ея жителями и между планетами, луной и солнцемъ, – невозможно, однакоже, допустить какую либо зависимость собственно судьбы или участи каждаго изъ людей отъ взаимнаго стояніяили сосложеніяземли нашей и другихъ небесныхъ т?лъ. Тутъ нельзя найти и т?ни смысла.
      Обо вс?хъ поименованныхъ нами выше лицахъ, ворожеяхъ и колдунахъ, ходитъ столько чудесъ по б?лу св?ту, что они всякому изв?стны. Если какая нибудь Ленорманъ могла дурачить въ нын?шнемъ в?к? весь Парижъ, въ теченіе десятковъ л?тъ, и оставить посл? себя огромное состояніе, то н?тъ ничего мудренаго, что крестьяне наши, а иногда, можетъ быть, и какое либо иное сословіе, наклевываются на эту же удочку. Иногда обманъ чрезвычайно простъ и не мен?е того для т?хъ, до кого относится, навсегда остается загадкой. Офицеръ, будучи на съемк?, заступился за хозяина своего, у котораго ночью были украдены деньги. Весьма основательное подозр?ніе падало на Карпа, котораго, однакожь, нельзя было уличить и заставить сознаться. Офицеръ собралъ мужиковъ въ одну избу, объявивъ имъ, что у него есть волшебная стр?лка, которая во всякой толп? отыщетъ вора и прямо на него укажетъ. Заставивъ вс?хъ мужиковъ напередъ перекреститься, сложить шапки въ кучу и повернуться по солнцу, онъ разставилъ ихъ въ изб?, какъ ему нужно было, каждаго порознь, вынулъ и раскрылъ съ разными околичностями компасъ свой, разверт?лъ пальцемъ стр?лку, и потомъ далъ ей свободу; со страхомъ и ожиданіемъ мужики гляд?ли на волшебную стр?лку, которая, къ безконечному изумленію ихъ, указала прямо на Карпа, поставленнаго, какъ само собою разум?ется, на с?веръ. Карпъ едва не обмеръ, палъ въ ноги и повинился. Надобно, впрочемъ, сознаться, что изъ посвятившихъ себя этому промыслу людей, попадаются люди необыкновенные по способностямъ своимъ, и что н?которые, д?йствуя иногда чисто наугадъ, по темному, безотчетному чутью или чувству, нер?дко угадываютъ истину. Безспорно, что ложъ и обманъ гораздо чаще ими руководятъ; но сила воли, навыкъ обращать все вниманіе свое на одинъ предметъ, сосредоточивать напряженныя духовныя силы по одному направленію, можетъ быть и способность смекать, соображать и заключать мгновенно, безсознательно, какъ бы по вдохновенію – возвышаютъ людей этихъ временно надъ толпою и даютъ имъ средство угадывать и знать бол?е обыкновеннаго. Впрочемъ, не говоря зд?сь объ уловкахъ, коими хитрые знахари, ворожеи и другіе всезнайки пользуются, – выспрашивая осторожно, окольными вопросами о томъ, о чемъ нужно гадать, узнавая о томъ же черезъ лазутчиковъ своихъ, или постороннихъ людей, – знахари вс?хъ наименованій иногда еще пользуются изв?стными имъ по преданію тайными средствами, снадобьями и зельями разнаго рода, и т?мъ производятъ мнимыя чудеса. Прим?ры этому встр?тятся ниже, гд?, по случаю разныхъ тайныхъ пов?рьевъ, кой-что будетъ объяснено. Колдуны употребляютъ, такъ говорятъ, сушеное волчье сердце, или медв?жье мясо или сало, чтобы испортить по?здъ молодыхъ, на свадьбахъ; лошади весьма естественно боятся этого духа и потому ртачатся, не идутъ; тогда вс? кланяются знахарю, дарятъ его, зовутъ на свадьбу, потчуютъ – и онъ исправляетъ б?ду, не знаю какими средствами; но см?шно и досадно вид?ть, съ какою глупою важностію такой знахарь сидитъ въ подобномъ случа?, не ломая шапки, на первомъ м?ст? свадебнаго стола. Однако такого знахаря умный гость прекрасно наказалъ за наглость и безстыдство его. Поспоривъ съ нимъ, онъ вызвался, по предложенію знахаря, выпить ковшъ наговорной воды, и исполнивъ это при вс?хъ, сказалъ: ну теперь ты выпей моей водицы, изъ того же ковша и ведра. Знахарю нельзя было отказаться, такъ какъ онъ слишком много напередъ того хвасталъ и хвалился, что ему никто ничего не можетъ сд?лать. Гость зачерпнулъ въ ковшъ воды и, отошедши въ темный уголъ нашептывать, бросилъ въ ковшъ порядочную щепоть табаку. Несчастный знахарь провалялся въ самомъ жалкомъ положеніи всю ночь на солом?, къ общему удовольствію по?зжанъ, и свадьба была отпразднована какъ нельзя лучше.
      Удивительно, до какой степени сл?пая ув?ренность морочитъ людей: народъ не только в?ритъ, что знахарь портитъ свадьбу, испортивъ жениха, или изноровивъ лошадей такъ, что по?здъ не можетъ тронуться съ м?ста, или даже оборотивъ вс?хъ по?зжанъ въ собакъ или волковъ; но многіе разскажутъ вамъ, какъ очевидцы, добросов?стно и въ полномъ уб?жденіи, случай въ род? сл?дующаго: я ?халъ однажды съ работникомъ, говорилъ зажиточный крестьянинъ, за которымъ кой-что водилось. Мы случайно подъ?хали въ деревн? къ свадьб?, и онъ попросилъ меня остановиться, ув?ряя, что тутъ долженъ быть недобрый челов?къ, который хочетъ, свадьбу испорить, а потому-де его надо наказать. Только-что работникъ мой вошелъ въ избу, какъ оттуда вышелъ препоганый мужичишка и, подошедъ къ воротамъ, принялся грызть зубами столбъ. Кровь льетъ изо рта, а онъ все грызетъ; наконецъ работникъ мой вышелъ, а мужикъ взмолился ему; тогда тотъ, погрозившись на него пальцемъ, сказалъ: ну, на этотъ разъ ступай, Богъ съ тобой; да смотри, впередъ не шали. Мужикъ поклонился ему, утерся рукавомъ и пошелъ. Въ Сибири какая-то трава, прикрытъ или прикрышъ, избавляетъ молодыхъ отъ всякой порчи.
      О знахаряхъ и колдунахъ говорится, что, не отказавъ никому своего ремесла, они мучатся, не могутъ умереть и даже встаютъ отъ этого посл? смерти. Надо выкопать такого мертвеца, перевернуть его ничкомъ, подр?зать пятки и вколотить между лопатокъ осиновый колъ. Если предавшійся чернокнижію не найдетъ во всякое время немедленно работы чертямъ, кои являются къ услугамъ его, то они его растерзаютъ. Не знаю, впрочемъ, справедливо ли, будто всегда предполагается у колдуна черная книга; кажется, д?ло д?лается, по народному пов?рью, и безъ книги. Общую многимъ народамъ сказку, что кудесники иногда даютъ діаволу росписку кровію своею, продавая ему душу, находимъ мы и въ Россіи, но бол?е на юг? и на запад?.
      О колдунахъ народъ в?ритъ также, что они отводятъ глаза, т. е. напускаютъ такую мару или мороку, что никто не видитъ того, что есть, а вс? видятъ то, чего вовсе н?тъ. Наприм?ръ: ?дутъ мужики на торгъ и видятъ толпу, обступившую цыганъ, изъ которыхъ одинъ, какъ народъ ув?ряетъ вновь прибывшихъ, прол?заетъ насквозь бревна, во всю длину его, такъ что бревно трещитъ, а онъ л?зетъ! Вновь прибывшіе, на которыхъ не было напущено мары, стали см?яться надъ толпой, ув?ряя, что цыганъ л?зетъ подл? бревна, а не сквозь него; тогда цыганъ, оборотившись къ нимъ, сказалъ: а вы чего не видали тутъ? Поглядите лучше на возы свои, у васъ с?но-то горитъ! Мужики кинулись, с?но точно горитъ; отхватили на скорую руку лошадей, перер?завъ упряжь, а толпа надъ ними во все горло хохочетъ; оглянулись опять – возы стоятъ, какъ стояли, и не думали гор?ть.
      Упомяну зд?сь еще о заговор? зм?й: мн? самому не удалось испытать этого на д?л?, но ув?ряютъ, что ясеневое дерево, кора, листъ и зола смиряютъ всякую зм?ю, лишаютъ ее возможности кусаться и даже повергаютъ въ родъ оц?пен?нія. Ясеневая тросточка, или платье, или платокъ, вымоченные въ отвар? ясеневой коры, или въ насто? золы, также в?точка этого дерева, д?йствуютъ, какъ говорятъ, на зм?ю, въ разстояніи н?сколькихъ шаговъ, и гадина подпадаетъ власти знахаря. Я вспомнилъ при этомъ, что читалъ подобное въ какомъ-то путешествіи Англичанина по Индіи: тамъ было именно сказано, что Индіецъ касался зм?и в?ткою ясени.
      Представляю на усмотр?ніе и уб?жденіе читателя, сколько во вс?хъ чудесахъ этихъ можно или нельзя объяснить, приннявъ за изв?стнаго двигателя и д?ятеля ту таинственную силу, которую ученые называютъ животнымъ магнетизмомъ. Объ этомъ будемъ говорить по поводу сглаза.

      Нельзя не упомянуть зд?сь кстати мимоходомъ о міряк?и кликуш?. Есть поговорка; просватать міряка за кликушу, это значитъ свести вм?ст? такую пару, которая другъ друга стоитъ, такую ровню, гд? оба никуда не годятся. Кликуша изв?стна почти во всей Россіи, хотя теперь проказницы эти уже довольно р?дки; это, по народному пов?рью, юродивыя, одержимыя б?сомъ, кои, по старинному обычаю, показываютъ штуки свои преимущественно по воскресеньямъ, на погост? или паперти церковной. Он? мечутся, падаютъ, подкатываютъ очи подъ лобъ, кричатъ и вопятъ не своимъ голосомъ; ув?ряютъ, что въ нихъ вошло сто б?совъ, кои гложутъ у нихъ животы, и проч. Бол?знь эта пристаетъ отъ одной бабы къ другимъ, и гд? есть одна кликуша, тамъ вскор? показывается ихъ н?сколько. Другими словами, он? другъ у друга перенимаютъ эти проказы, потому-что имъ завидно смотр?ть на подобострастное участіе и сожал?ніе народа, окружающаго кликушу и нер?дко снабжающаго ее изъ состраданія деньгами. Кликуша, большею частію, бываетъ какая-нибудь бездомная вдова, разсорившаяся съ мужемъ, дурнаго поведенія жена, или промотавшаяся со стороны нищая. Есть глупыя кликуши, которыя только ревутъ и вопятъ до корчи и п?ны на устахъ; есть и бол?е ловкія, кои пророчествуютъ о гн?в? Божіемъ и скоромъ преставленіи св?та. Покуда на сел? одна только кликуша – можно смолчать, потому-что иногда это бываетъ баба въ падучей бол?зни; но коль скоро появится другая, или третья, то необходимо собрать ихъ вс?хъ вм?ст?, въ субботу, передъ праздникомъ, и выс?чь розгами. Двукратный опытъ уб?дилъ меня въ отличномъ д?йствіи этого средства: какъ рукой сыметъ. Средство это весьма не дурно, если бы даже это было родъ падучей бол?зни, которая такъ легко сообщается другимъ: одинъ изъ знаменит?йшихъ врачей прошлаго в?ка прекратилъ этимъ же или подобнымъ зельемъ распространеніе падучей въ одномъ д?вичьемъ пансіон?, гд? внезапно большая часть ученицъ, одна подл? другой, впадали отъ испуга и переимчивости въ эту бол?знь. Страхъ д?йствуетъ въ такомъ случа? благод?тельно на нервы и мозгъ.
       Мірякъ – почти тоже между мужчинами, что въ бабахъ кликуша: это также одержимый б?сомъ, который кричитъ, ломается, неистовствуетъ и обыкновенно объясняется голосомъ того или другаго зв?ря или вообще животнаго. Міряки въ особенности появляются въ Сибири, и по мн?нію н?которыхъ, происходятъ отъ языческихъ шамановъ.
      Пов?рья объ огненныхъ зміяхъ, почитаемыхъ злыми духами мужеска пола, основаны, в?роятно, на явленіи метеоровъ, сопровождаемомъ огнемъ и трескомъ. Въ особенности народъ полагаетъ, что зм?и эти летаютъ къ женщинамъ, съ коими дружатся и коротко знаются. Такія д?вки или бабы обыкновенно худ?ютъ, спадаютъ съ т?ла и почитаются нечистыми, а иногда и в?дьмами. Сказки объ этомъ сохранились у насъ издревле, и богатырь Тугаринъ Зм?евичъ и Краса Зилантовна суть исчадія такой четы, родившейся въ дикомъ воображеніи народа. Сказки объ огненныхъ зміяхъ разнаго рода, о зміяхъ семиглавыхъ, дв?надцатиглавыхъ и проч., сохранились именно только какъ сказки, составляя или шутку, или преданье старины – все это было, да быльемъ поросло, а нын? такихъ чудесъ н?тъ.
       Ворожбаи гаданія, снотолкованія, а зат?мъ и заговоры – принадлежатъ бол?е къ посл?днему изъ принятыхъ нами разрядовъ, т. е. къ такимъ пов?рьямъ, къ коимъ приб?гаетъ въ отчаяніи б?дствующій, чтобы найти хотя какую-нибудь мнимую отраду, чтобы успокоить себя надеждой. Это иногда можно сравнить съ мнимою помощью, подаваемою лежащему на смертномъ одр?, въ полномъ уб?жденіи, что помощь эта ни къ чему не послужитъ; а между т?мъ, нельзя не оставаться при страдальц? въ безд?йствіи, надобно, по крайней м?р?, въ успокоеніе сов?сти своей и для удовлетворенія общаго требованія, д?лать, что люди велятъ, – тогда хоть можно сказать впосл?дствіи: что только можно было придумать – все д?лали. Иногда, впрочемъ, суев?рія эти служатъ только шуткой, забавой и см?шиваются съ играми и обрядами. Между т?мъ ворожба, гаданья и заговоры до того близки къ житью-бытью колдуновъ, знахарей и в?дьмъ, что зд?сь будетъ удобн?е поговорить объ этомъ предмет?.
      Самая сбыточность или возможность ворожбы, гаданій и снотолкованій, основанныхъ не на обман? и суев?ріи, можетъ быть допущена только въ вид? весьма р?дкихъ исключеній, а именно: въ т?хъ только чрезвычайныхъ, выходящихъ изъ ряду случаевъ, гд? мы должны признать временное возвышеніе души челов?ческой надъ обыкновеннымъ, вседневнымъ міромъ, и гд? челов?къ, самъ собою (бол?зненно) или искуственно (при магнитизированіи) входитъ въ особенное, малоизв?стное намъ досел? магнитическое состояніе. Не смотря на безчисленное множество случаевъ и прим?ровъ, гд?, при подробномъ розысканіи, или случайно, былъ открытъ подлогъ, обманъ или ошибка – въ наше время уже нельзя отвергать вовсе чудесъ животнаго магнитизма; но вопросъ состоитъ въ томъ, до какой степени чудеса эти могутъ д?яться, и гд? пред?лъ ихъ, за коимъ сл?дуетъ безконечная степь, – скрытая подъ маревомъ сказочныхъ вид?ній тысячи одной ночи? Осторожность обязываетъ насъ, не отрицая положительно вс?хъ чудесъ этихъ, в?рить тому только, въ чемъ случай и опытъ насъ достаточно уб?дятъ; а сверхъ того, еще уб?ждаться съ крайнею осмотрительностію, зная уже, что въ этомъ д?л? бывало досел? несравненно бол?е ошибокъ, недоразум?ній, умышленныхъ и неумышленныхъ обмановъ, ч?мъ истины. Не худо, кажется, во всякомъ случа? разсудить также сл?дующее: Если и допустить, что душа можетъ иногда находиться въ положеніи или состояніи ясновид?нія, то и тогда она могла бы вид?ть одно только прошедшее и настоящее, – но не будущее, котораго еще н?тъ; другими словами, предложивъ, что душа наша иногда можетъ быть превыше пространства, ни коимъ образомъ нельзя допустить, чтобы она могла быть также превыше времени, покрайней м?р?, относительно будущаго. Тогда должно бы в?рить въ судьбу, въ неотвратимый рокъ язычества и мусульманства. Тогда не было бы на св?т? ни добра, ни худа, ни доброд?тели, ни пороковъ, а все шло бы только впередъ установленнымъ порядкомъ. Этому я в?рить не могу; я в?рю въ судьбу другаго рода: въ неминуемыя, неизб?жныя посл?дствія изв?стнаго сочетанія обстоятельствъ и д?йствій; даны премудрые, в?ков?чные законы природы, дана челов?ку свободная воля и разсудокъ – все остальное есть судьба, образующаяся изъ посл?дствій д?йствій того и другаго. На такомъ только основаніи можно допустить ясновид?ніе – гд? оно несомн?нно будетъ доказано на д?л?. Перейдемъ теперь опять къ своему предмету.
      Вообще, всякое р?шеніе, посредствомъ ворожбы, заключаетъ въ себ?: или простую ложь, сказанную на удачу; или ловкое изреченіе, по прим?ру древнихъ оракуловъ, допускающее произвольное толкованіе; или такія св?д?нія по предложенному вопросу, коихъ никто не могъ предполагать въ вороже?; или соображенія, догадку бол?е или мен?е основательную; или, наконецъ, безсознательное соображеніе и сочетаніе обстоятельствъ и условій, называемое ясновид?ніемъ. Но, повторяемъ, посл?днее всегда почти крайне сомнительно и едвали можетъ быть наемно или продажно; сами даже ясновидящіе весьма не р?дко бредятъ, какъ въ горячк?, и не могутъ отличить правды отъ лжи.
      О снотолкованіяхъ должно сказать почти тоже; предоставляемъ всякому судить, по собственному уб?жденію, о возможности предв?щательныхъ сновъ, кои могутъ рождаться у соннаго ясновидящаго, какъ и наяву; обыкновенныя жъ грезы, какъ всякому изв?стно, бываютъ сл?дствіемъ думы, д?йствій и бес?ды въ продолженіе дня, или же происходятъ отъ причинъ физическихъ: отъ прилива крови или давленія на изв?стные части мозга, изъ коихъ каждая, безспорно, им?етъ свое назначеніе. Связь эту и посл?дствія ея каждый самъ легко можетъ испытать: изучите немного черепословіе, дайте пріятелю покр?пче заснуть и начните осторожно нажимать пальцемъ – хоть на-прим?ръ органъ музыки; продолжайте, усиливая давленіе, до просыпа спящаго; тогда спросите его, что ему грезилось? и вы услышите, къ удивленію своему, что ему снилось что нибудь весьма близкое къ предмету этого органа. Это доказываетъ, что физическое вліяніе разнаго рода, зависящее отъ сотни случайныхъ обстоятельствъ, рождаетъ сонъ того или другаго рода, изм?няемый и дополняемый настройствомъ души, – а мы ищемъ въ сихъ случайностяхъ будущую свою судьбу.
      О кудесничеств?, чарахъ, гаданіи разнаго рода, – сошлюсь на книгу Сахарова, не желая повторять однажды напечатанное.

       Заговоры – которые у насъ обыкновенно совершаются съ молитвой, потому что народъ нашъ страшится чернокнижія, – хотя изр?дка есть люди, коимъ нев?жество народа приписываетъ связи съ нечистымъ – заговоры составляютъ для меня самый загадочный предметъ, между вс?ми пов?рьями и суев?ріями; я признаюсь, что неохотно приступаю теперь къ р?чи объ немъ, чувствуя напередъ недостаточность, неполноту св?деній моихъ и уб?жденій. Всякому, кто займется подобнымъ изсл?дованіемъ на д?л?, легко уб?диться, что тутъ кроется не одинъ только обманъ, а еще что нибудь другое. Если самый способъ д?йствія признать обманомъ, потому что уб?жденіе наше отказывается в?рить тому, въ чемъ мы не видимъ ни мал?йшаго сл?да, смысла – то все еще остается р?шить, какія же именно невидимыя нами средства производятъ видимыя нами д?йствія? Будемъ стараться, при всякомъ удобномъ случа?, разыскивать и разъяснять ихъ; по м?р? этихъ разъясненій, мнимыя чудеса будутъ переходить изъ области заговоровъ въ область естественныхъ наукъ, и мы просв?тимся. Уже этой одной причины, кажется, достаточно для того, чтобы не пренебрегать, какъ обыкновенно д?лаютъ, симъ предметомъ; жаль, что ученые испытатели природы, копаясь по ц?лымъ годамъ надъ каплею гнилаго настоя и отыскивая въ ней микроскопическихъ наливняковъ, не посвятятъ средствъ и силъ своихъ сему бол?е общему и важному предмету, о коемъ они, не зная его вовсе, по одному только предуб?жденію относятся презрительно.
      Заговоры, въ томъ вид?, какъ они иногда съ большимъ трудомъ достаются въ наши руки, состоятъ въ н?сколькихъ таинственныхъ по смыслу словахъ, коихъ образцы можно вид?ть въ изданіи г. Сахарова. Ниже приложено н?сколько изъ мною собранныхъ, для прим?ра. Въ нихъ то общее, что посл? обычнаго вступленія, въ коемъ крестятся, благословляются, поминаютъ море-океанъ, б?лъ-горючъ-камень алатырь и пр., сл?дуетъ первая половина заговора, состоящая изъ какого-то страннаго иносказанія или прим?ра, взятаго, повидимому, весьма не кстати, изъ дальнихъ и нев?домыхъ странъ; а зат?мъ уже заговорщикъ обращается собственно къ своему предмету или частному случаю, прим?няя первое, сколько можно, ко второму и оканчивая заклинаніе свое выраженіемъ: слово мое кр?пко, быть по моему, или аминь. Мы видимъ въ заговорахъ, вообще, нев?жественное см?шеніе духовныхъ и мірскихъ – святыхъ и суев?рныхъ понятій. Нев?жеству народа, простот? его, а не злонам?ренности, должно приписать такое суесвятство и кощунство. Таковы заговоры любовные, заговоры отъ укушенія зм?и или собаки, отъ поруба или кровотеченія, отъ ружья или пули, отъ огня или пожара и проч. – Есть еще особый родъ заговоровъ, соединяющихъ въ себ? молитву и заклятіе; сюда, напр., принадлежитъ заговоръ идучи на судъ, гд? заговорщикъ испрашиваетъ себ? вс?хъ благъ, а на противниковъ своихъ и неправедныхъ судей накликаетъ вс? возможныя б?дствія. Я очень жал?ю, что этотъ зам?чательный образчикъ см?си чернаго и б?лаго, тьмы и св?та, не можетъ быть зд?сь пом?щенъ, и что воообще нельзя отыскать о семъ предмет? все то, что было бы необходимо, для н?котораго разъясненія его.
      Собственно въ болтовн? заговора, конечно, не можетъ быть никакого смысла и значенія, какъ, повидимому, и самъ народъ утверждаетъ пословицами и поговорками своими: языкъ безъ костей – мелетъ; собака лаетъ, в?теръ носитъ; крикомъ изба не рубится; хоть чортомъ зови, да хл?бомъ корми и проч. Это подтверждается еще и т?мъ, что на одинъ и тотъ же случай есть множество различныхъ, но, по мн?нію народа, равносильныхъ заговоровъ. Но народъ при всемъ томъ в?ритъ, что кто ум?етъ произнести заговоръ, какъ сл?дуетъ, не только языкомъ, но и душой, соблюдая при томъ вс? установленные для сего, по таинственному преданію, пріемы и условія, тотъ усп?етъ въ своемъ д?л?. Стало быть, народъ в?ритъ въ таинственную силу воли, въ д?йствіи духа на духъ, на незримыя по себ? и нев?домыя силы природы, которыя, однакоже, обнаруживаются зат?мъ въ явленіяхъ вещественныхъ, доступныхъ нашимъ чувствамъ. Нельзя не сознаться, что это съ одной стороны свыше понятій нашихъ, можетъ быть даже противно тому, что мы привыкли называть здравымъ смысломъ, – но что это въ сущности есть тоже самое явленіе, которое, н?сколько въ иномъ вид?, ученые наши прозвали животнымъ магнетизмомъ. Все это отнюдь не служитъ ни доказательствомъ, ни объясненіемъ, а такъ сказать однимъ только намекомъ и предостереженіемъ.
      Передать силу заговора можно, по народному пов?рью, только младшему л?тами; обнаруживъ заговоръ гласно, самъ лишаешься способности заговаривать, а будешь молоть одни безсильныя слова; у заговорщика, во многихъ случаяхъ, должны быть непрем?нно вс? зубы ц?лы, иначе онъ заговаривать не можетъ; если употребить заговоръ во зло, то, хотя бы это и удалось на сей разъ, челов?къ, однако-же, на будущее время теряетъ способность заговаривать; но должно пояснить прим?ромъ, что именно, по народному пов?рью, называется употребить заговоръ во зло: заговоръ отъ червей составленъ для скотины и лошадей; если же баринъ принудитъ знахаря заговорить червей на собак?, то это на сей разъ удастся, но впередъ уже черви никогда этого знахаря не послушаются. Многіе заговоры читаются натощакъ, на порог?, въ чистомъ пол?, лицомъ къ востоку, на ущербъ луны, по легкимъ днямъ (вторникъ, среда, суббота), или наоборотъ, по чернымъ днямъ, если заговоръ принадлежитъ къ чернокнижію – дни эти поименованы ниже; другіе заговоры читаются на в?теръ, надъ проточной водой, на восход? или на закат? солнца, подъ осиной , подъ связанными сучьями двухъ березокъ (отъ лихорадки), надъ ковшемъ или черепкомъ воды, надъ волосами, ногтями или сл?домъ (собранною землею изъ-подъ ступни) того челов?ка, кого надо испортить или влюбить; и вс? почти заговоры читаются шепотомъ или про себя, втихомолку, такъ чтобы никто о томъ не зналъ, не в?далъ . Есть, наконецъ, сверхъ всего этого множество особыхъ прим?тъ, по коимъ заключаютъ объ усп?х? предпринимаемаго заговора. Списокъ о чернокнижіи считаетъ 33 дня въ году, въ кои кудесники совершаютъ свои чары: января 1, 2, 4, 6, 11, 12, 19 и 20; февраля 11, 17, 28; марта 1, 4, 14 и 24; апр?ля 3, 17 и 18; мая 7 и 8; іюня 17; іюля 17 и 21; августа 20 и 21; сентября 10 и 19; октября 6; ноября 6 и 8; декабря 6, 11 и 18; понед?льникъ и пятница, какъ изв?стно, считаются тяжелыми или черными днями, въ кои ничего не должно предпринимать, а по мн?нію н?которыхъ, не должно и работать. Равноденственные дни также принадлежатъ кудесникамъ, и изв?стная воробьиная ночь на Украин? посвящена в?дьмамъ. Первая и посл?дняя четверть луны вообще почитаются временемъ удобнымъ для предпріятій всякаго рода, хозяйственныхъ и другихъ распоряженій – а полнолуніе и новолуніе временемъ мен?е къ тому пригоднымъ.
      Большая часть заговоровъ начинаются словами: на мор? на океан? – и во многихъ поминается б?лъ-горючъ камень алатырь. На Руси есть городъ Алатырь – не мен?е того, однако же, никто не объяснилъ досел?, какой это таинственный камень. Иные полагали, что это долженъ быть янтарь, но, кажется, это неосновательная догадка. Разъ только удалось мн? выпытать прямо изъ устъ крестьянина объясненіе, которое, впрочемъ, ровно ничего не объясняетъ: на Воздвиженье зм?и собираются въ кучу, въ ямы, пещеры, яры, на городищахъ, и тамъ-де является б?лый, св?тлый камень, который зм?и лижутъ, насыщаясь имъ, и излизываютъ весь; это и есть б?лъ-горючъ-камень алатырь. Къ сказк? этой, в?роятно, подало поводъ то, что зм?и залегаютъ и замираютъ на зиму, почему народъ и искалъ объясненія, ч?мъ он? въ это время питаются, и придумалъ камень алатырь: осенью же он? точно собираются для приплода въ кучи.
      Есть много людей, правдивыхъ и притомъ нелегкомысленныхъ, кои утверждаютъ самымъ положительнымъ образомъ, что испытали т?мъ или инымъ способомъ д?йствительность того или другаго заговора; а потому, откинувъ на сей разъ всякое предуб?жденіе, постараемся розыскать, сколько и въ какой степени можетъ быть тутъ правды? Утверждаютъ, что заговоръ д?йствуетъ только на в?рующихъ: если пуститься на месмерическія или магнетическія объясненія, то можетъ быть это покажется мен?е дикимъ и нев?роятнымъ, ч?мъ оно съ перваго взгляда представляется; но мы вовсе не нам?рены писать разсужденіе о магнетизм? и потому удовольствуемся однимъ только намекомъ и указаніемъ на него.
      Кто въ деревняхъ не знаетъ заговора отъ червей? У какого пом?щика н?тъ на это изв?стнаго старика, который спасаетъ л?томъ и крестьянскую и господскую скотину отъ этого бича? Заговорщикъ идетъ въ поле, отыскиваетъ траву или кустъ мордвинникъ, или будакъ (carbuus cnicus, C. Benebictus), заходитъ къ нему такъ, чтобы т?нь на него не пала, говоритъ: «ты трава, Богомъ создана, имя теб? мордвинникъ; выведи червей изъ п?гой (с?рой, бурой, черной) яловки или коровы такого-то. Коли выведешь, отпущу, а не выведешь, съ корнемъ изжену.» Въ н?которыхъ м?стахъ говорятъ просто: «тогда теб? подняться, когда у гн?дой кобылы такого-что черви изъ бока (уха, зада и проч.) вывалятся.» Вм?ст? съ т?мъ, привязываютъ верхушку будака ниткой къ колышку и втыкаютъ его въ землю, такъ, чтобы нагнуть стебель, но не переломить его; другіе же просто нагибаютъ стебель мордвинника, подтыкая его подъ стебли сос?днихъ травъ, такъ чтобы онъ не могъ самъ собою высвободиться. Д?ло это вообще изв?стно подъ выраженіемъ: заламывать траву. На другой или третій день знахарь идетъ справляться, вывалились ли черви у скотины? а на утвердительный отв?тъ, непрем?нно отыскиваетъ опять свой мордвинникъ и отпускаетъ его, въ н?которыхъ м?стахъ еще съ особой поговоркой: «ты мн? отслужила, я теб? отслужу.» Если этого не сд?лать, то трава въ другой разъ не послушается; а если по какому либо случаю средство не поможетъ, то и не должно отпускать мордвина, въ наказаніе за ослушаніе. Если червей мазали дегтемъ, скипидаромъ и проч., то ихъ, по ув?ренію знахарей, уже заговаривать нельзя. Довольно зам?чательно, что убогій мужикъ, какъ мн? случилось вид?ть, занимавшійся этимъ ремесломъ, взявшись съ усп?хомъ вывести червей изъ двухъ скотинъ, отказался отъ третьей потому, что рану уже мазали дегтемъ, и ни за что не соглашался даже на попытку, хотя ему об?щали значительное для него вознагражденіе.
      Объ этомъ средств? я не см?ю сказать ничего положительнаго; нужно повторить сто разъ опытъ, съ наблюденіемъ вс?хъ возможныхъ предосторожностей, прежде ч?мъ можно себ? позволить сказать гласно слово въ пользу такого д?ла, отъ котораго здравый смыслъ нашъ отказывается; скажу только, что я не могъ досел? открыть ни разу въ подобныхъ случаяхъ, чтобъ знахарь употреблялъ какое либо зелье или снадобье; а скотина нер?дко ночевала у насъ подъ замкомъ. Объясненіе, будто знахари берутся за д?ло тогда только, когда такъ называемые черви – правильн?е гусеницы – созр?ли, въ пор?, и потому сами выползаютъ, вываливаются и ищутъ нужнаго имъ уб?жища, для принятія образа личинки, – объясненіе это никакъ не можетъ меня удовлетворить; знахари не разбираютъ поры, не спрашиваютъ, давно ли черви завелись – чего, впрочемъ, и самъ хозяинъ обыкновенно въ точности не знаетъ; осматриваютъ скотину издали, однимъ только взглядомъ, или даже, спросивъ какой она масти, д?лаютъ д?ло за глаза. Какая возможность тутъ разсчитать день въ день, когда черви должны сами собой вываливаться? Кром? того, всякій хозяинъ знаетъ по опыту, что если разъ черви завелись въ скотин?, то имъ уже н?тъ перевода почти во все л?то, потому что нас?комыя, отъ яицъ которыхъ они разводятся, в?роятно ихъ безпрестанно подновляютъ. Первые врачи Петербурга, не говоря о множеств? другихъ свид?телей, не сомн?ваются въ томъ, что одна изв?стная дама, бывшая зд?сь н?сколько л?тъ тому, однимъ взглядомъ своимъ повергала д?тей въ сильно-судорожное состояніе и творила надъ ними другія подобныя чудеса. Если это такъ, то, отложивъ всякое предуб?жденіе, всякій ложный стыдъ, я думаю, можно бы спросить: вправ? ли мы отвергать положительно подобное вліяніе незримыхъ силъ природы челов?ка на животное царство вообще? Осм?ять суев?ріе несравненно легче, нежели объяснить, или хотя н?сколько обсл?довать его; также легко присоединиться безотчетно къ общепринятому мн?нію просв?щенныхъ, несуев?рныхъ людей, и объяснить все то, о чемъ мы говорили, вздоромъ. Но будетъ ли это услуга истин?? Повторяю, не могу и не см?ю говорить въ пользу этого темнаго д?ла – но и не см?ю отвергать его съ такою самоув?ренностію и положительностью, какъ обыкновенно водится между разумниками. Не в?рю, но не р?шусь сказать: это ложь.
      Любовные заговоры бываютъ двоякіе: приворотъ милыхъ или желаемыхъ людей и изводъ постылыхъ. Въ посл?днемъ случа? д?йствуетъ мщеніе или ревность. Т? и другіе заговоры бываютъ заглазные, голословные или же соединени съ нашептываніемъ на воду, которую даютъ пить или съ заговоромъ и другими д?йствіями надъ волосами, остриженными ногтями, частями одежды, или надъ сл?домъ прикосновенной особы, т. е. надъ землею, взятою изъ-подъ ступни ея. Любжа вообще т. е. изводное и приворотное зелье, безспорно принадлежитъ къ числу т?хъ народныхъ врачебныхъ средствъ, кои над?лали много зла, подъ этимъ предлогомъ не р?дко отравляли людей, какъ мн? самому случалось вид?ть. Большею частію даютъ въ этомъ случа? сильно возбуждающіе яды, коихъ посл?дствіями иногда удавалось воспользоваться, что и служило мнимымъ подтвержденіемъ таинственной силы заговора. Довольно изв?стное безтолковое средство привораживать къ себ? женщину, заключается въ сл?дующемъ: нашедши пару совокупившихся лягушекъ, должно посадить ихъ въ коробку или корзинку съ крышкой или буракъ, наверт?въ въ него много дыръ; бросивъ или закопавъ это въ л?су, въ муравейникъ, б?жать безъ оглядки – иначе попадешься чертямъ на расправу; – черезъ трои сутки найдешь въ коробк? одн? кости и между ними какую-то вилочку и крючечекъ. Зац?пивъ мимоходомъ женщину гд? нибудь крючечкомъ этимъ за платье и отпустивъ опять, заставишь ее страдать и вздыхать по себ?; а если она уже надо?стъ, то стоитъ только прикоснуться къ ней вилочкой, и она тебя забудетъ. Этотъ вымыселъ празднаго воображенія изв?стенъ у насъ почти повсем?стно. Другой подобный состоитъ въ чарахъ надъ зм?ей; третій – надъ сердцами двухъ б?лыхъ голубей, и пр. Это подробн?е описано въ книг? Сахарова. Вообще слово любжа означаетъ зелье, для извода постылыхъ людей, нелюбыхъ сердцу, и для приворота любыхъ, по коимъ сохнешь. Для составленія любжи копаютъ лютые коренья, также какъ и для клада, въ Ивановъ день, 23 іюня.
      Въ средніе в?ка творили въ Европ? чары надъ поличіемъ того, кому желали зла, или надъ куклой, од?той по наружности такъ, какъ тотъ обыкновенно од?вался. Зам?чательно, что у насъ на Руси сохранилось м?стами что-то подобное, изр?дка проявляющееся, кажется, исключительно между раскольниками. Люди эти не разъ уже – и даже въ нов?йшее время – распускали въ народ? слухи, что по деревнямъ ?здитъ какой-то фармасонъ, въ б?лой круглой шляп?, – а б?лая шляпа, какъ изв?стно, въ народ? искони служитъ прим?тою фармасонства: – этотъ-де челов?къ обращаетъ народъ въ свою в?ру, над?ляя вс?хъ деньгами; онъ списываетъ со всякаго, принявшаго в?ру его, поличіе и увозитъ картину съ собою, пропадая безъ в?сти. Если же впосл?дствіи новый посл?дователь фармасонщины откинется и изм?нитъ, то б?лая шляпа стр?ляетъ въ поличіе отступника и этотъ немедленно умираетъ.
      Возвратимся къ своему предмету, къ порч? любовной и любж?. Это пов?рье, кром? случаевъ, объясненныхъ выше, принадлежитъ не столько къ числу вымысловъ празднаго, сказочнаго воображенія, сколько къ попыткамъ объяснить непонятное, непостижимое и искать спасенія въ отчаяніи. Внезапный переворотъ, который сильная, необъяснимая для холоднаго разсудка, страсть производитъ въ молодомъ парн? или д?вк?, – заставляетъ стороннихъ людей искать особенной причины такому явленію, и тутъ обыкновенно приб?гаютъ къ объясненію посредствомъ чаръ и порчи. То, что мы называемъ любовью, простолюдинъ называетъ порчей, сухотой, которая должна быть напущена. А гд? необузданныя, грубыя страсти не могутъ найти удовлетворенія, тамъ он? также хотятъ, во чтобы ни стало, достигнуть ц?ли своей; люди бывалые знаютъ, что отговаривать и уб?ждать тутъ нечего; разсудокъ утраченъ; легче д?йствовать посредствомъ суев?рія – да притомъ т?мъ же путемъ корысть этихъ бывалыхъ людей находитъ удовлетвореніе. Но я попрошу также и въ этомъ случа? не упускать изъ виду – на всякій случай – д?йствіе и вліяніе животнаго магнетизма, который, если хотите, также есть не иное что, какъ особенное названіе общаго нашего нев?жества. – Настойчивость и сильная, непоколебимая воля и въ этомъ д?л?, какъ во многихъ другихъ, не смотря на вс? нравственныя препоны, достигали не р?дко ц?ли своей, – а спросите ч?мъ? Глазами, иногда можетъ быть и р?чами, а главное, именно силою своей воли и ея нравственнымъ вліяніемъ. Если же при этомъ были произносимы таинственныя заклинанія, то они, съ одной стороны, не будучи въ состояніи вредить д?лу, съ другой чрезвычайно спорили его, давъ преданному имъ суев?ру еще большую силу и нич?мъ непоколебимую ув?ренность. Безспорно, впрочемъ, что самая большая часть относящихся сюда разсказовъ основаны на жалкомъ суев?ріи отчаяннаго и растерзаннаго страстями сердца.
      Парень влюбился однажды на смерть въ д?вку, которая, по разсчетамъ родителей его, не была ему ровней. Малый былъ не глупый, а притомъ и послушный, привыкшій съ измала думать, что выборъ для него хозяйки зависитъ безусловно отъ его родителей и что законъ не велитъ ему м?шаться въ это д?ло; родители скажутъ ему: мы присудили сд?лать то и то, а онъ, поклонившись въ ноги, долженъ отв?чать только: власть ваша. Положеніе его становилось ему со дня на день несносн?е; вся душа, вс? мысли и чувства его оборотились верхъ дномъ и онъ самъ не могъ съ собою совладать. Онъ уб?ждался разумными доводами, а можетъ быть бол?е еще строгимъ приказаніемъ родителей, но былъ не въ силахъ переломить свою страсть и бродилъ ночи напролетъ, заломавъ руки, не зная, что ему д?лать. Мудрено ли, что онъ въ душ? пов?рилъ, когда ему сказали, что д?вка его испортила? Мудрено ли, что онъ Богъ в?сть какъ обрадовался, когда об?щали научить его, какъ снять эту порчу, которая-де приключилась отъ приворотнаго зелья или заговора, даннаго ему д?вкой? Любовь, н?сколько грубая, суровая, но т?мъ бол?е неодолимая, и безъ того спорила въ немъ съ ненавистію, или по крайней м?р? съ безотчетною досадою и местію; онъ подкр?пился лишнимъ стаканомъ вина, по сов?ту знающихъ и бывалыхъ людей, и сд?лалъ вн? себя, чему его научили: пошелъ и прибилъ больно б?дную д?вку своими руками. Если побьешь ее хорошенько, сказали ему, то какъ рукой сыметъ. И подлинно, какъ рукой сняло; парень хвалился на весь міръ, что онъ сбылъ порчу и теперь здоровъ. Опытные душесловы наши легко объяснятъ себ? эту задачу. Вотъ вамъ прим?ръ – не магистическій, впрочемъ – какъ, по видимому, самое безсмысленное средство, не мен?е того иногда довольно надежно достигаетъ своей ц?ли. И см?шно и жалко. Не мудрено, впрочемъ, что народъ, склонный вообще къ суев?ріямъ и объясняющій все недоступное понятіямъ его постредствомъ своей демонологіи, состояніе влюбленнаго до безумія не можетъ объяснить себ? иначе какъ т?мъ же, необыкновеннымъ образомъ. Указаніе на это находимъ мы даже въ народныхъ п?сняхъ, гд? наприм?ръ отчаянный любовникъ говоритъ своей возлюбленной, что она ему «раскинула печаль по плечамъ и пустила сухоту по животу!»
      Вотъ прим?ръ другаго рода: молодой челов?къ, безъ памяти влюбившійся въ д?вушку, очень ясно понималъ разсудкомъ своимъ, что она ему, по причинамъ слишкомъ важнымъ, не можетъ быть четой – хотя и она сама, какъ казалось, безсознательно отв?чала его склонности. Ему долго казалось, что въ безкорыстной страсти его н?тъ ничего преступнаго, что онъ ничего не хочетъ, не желаетъ, а счастливъ и доволенъ однимъ этимъ чувствомъ. Но пора пришла, обстоятельства также – и съ одной стороны онъ содрогнулся, окинувъ мыслями объемъ и силу этой страсти и бездну, къ коей она вела, – съ другой, почиталъ вовсе несбыточнымъ, невозможнымъ, освободиться отъ нея. Тогда добрые люди отъ коихъ онъ не могъ утаить своего положенія, видя, что онъ близокъ къ сумазбродству и гибели, – сум?ли настроить разгоряченное воображеніе его на то, чтобы въ отчаяніи искать помощи въ таинствахъ чаръ: «встань на самой зар?, выдь, не умывшись, на восходъ солнца и въ чистомъ пол?, натощакъ, умойся росою съ семи травъ; дошедши до мельницы, спроси у мельника топоръ, сядь на бревно верхомъ, положи на него передъ собою щепку, проговори такой-то заговоръ, глядя прямо передъ собою на эту щепку, и поднявъ топоръ выше головы при посл?днемъ слов?: „и не быть ей въ ум?-помысл? моемъ, на ретивомъ сердц?, въ буйной въ головушк?, какъ не стростись щеп? перерубленной – аминь“, ударь сильно топоромъ, со всего размаху, перес?ки щепку пополамъ, кинь топоръ вл?во отъ себя, а самъ б?ги безъ оглядки вправо, домой, и крестись дорогой – но не оглядывайся: станетъ легко. «Что же? Благородная р?шимость молодаго челов?ка въ этомъ безтолковомъ средств? нашла сильную подпору: не в?ря никоимъ образомъ, при выход? изъ дому, чтобы стало силъ челов?ческихъ на подавленіе этой страсти, хотя и былъ уб?жденъ, что долгъ и честь его требуютъ того – онъ возвратился отъ мельницы веселый, спокойный – на душ? было легко: – всл?дъ за т?мъ онъ возвратилъ д?виц? полученную отъ нея записку не распечатанною. Такъ сильно былъ онъ уб?жденъ, что д?ло кончено, союзъ расторгнутъ – и съ этого дня, объ этой несчастной любви не было бол?е р?чи!
       Сглазъ, притка или порча отъ сглазу, отъ глаза, недобрый глазъ – есть пов?рье довольно общее, не только между вс?ми славянскими, но и весьма многими другими, древними и новыми народами. Мы оставимъ его сюда потому, что оно, по народному пов?рью, близко къ предыдущему. Уже одна всеобщность распространенія этого пов?рья, должна бы, кажется, остановить всякое торопливое и довременное сужденіе о семъ предмет?; хотя всякое образованное общество и считаетъ обязанностію изд?ваться гласно надъ такимъ см?шнымъ суев?ріемъ, – между т?мъ какъ втайн? многіе искренно ему в?рятъ, не отдавъ себ? въ томъ никакого отчета. Скажемъ же не обинуясь, что пов?рье о сглаз?, безъ всякаго сомн?нія, основано на истин?; но оно обратилось, отъ преувеличенія и злоупотребленій, въ докучную сказку, какъ солдатъ Яшка, Сашка с?рая с?рмяжка, или знаменитое пов?ствованіе о постройк? костянаго дома. Безспорно есть изр?дка люди, одаренные какою-то темною, непостижимою для насъ силою и властью, поражать прикосновеніемъ или даже однимъ взглядомъ своимъ другое, въ изв?стномъ отношеніи подчиненное слаб?йшее существо, д?йствовать на весь составъ его, на душу и т?ло, благотворнымъ или разрушительнымъ образомъ, или по крайней м?р? обнаруживать на него временно явно какое либо д?йствіе. Изв?стно, что ученые назвали это животнымъ магнетизмомъ, месмеризмомъ, и старались объяснить намъ, нев?ждамъ, такое необъяснимое явленіе различнымъ и весьма ученымъ образомъ; но, какъ очень трудно объяснить другому то, чего и самъ не понимаешь, – то конецъ концовъ былъ всегда одинъ и тотъ же, то есть, что мы видимъ въ природ? ц?лый рядъ однообразныхъ, но до времени необъяснимыхъ явленій, которыя состоятъ въ сущности въ томъ, что животныя силы д?йствуютъ не всегда отд?льно въ каждомъ нед?лимомъ, но иногда также изъ одного животнаго, или чрезъ одно животное на другое, въ особенности же черезъ челов?ка. Ученые называютъ это магнетизмомъ, а народъ сглазомъ. Стало быть и тутъ опять ученые разногласятъ съ народными пов?рьями только въ названіи, въ способ? выраженія, а въ сущности д?ла они согласны. Какъ бы то ни было, но если только принять самое явленіе это за быль, а не за сказку, то и пов?рье о сглаз? и порч?, въ сущности своей, основано не на вымысл?, а на вліяніи живой, или животной, природы. Переходя, однакоже, зат?мъ собственно къ нашему предмету, мы безспорно должны согласиться, что описанное явленіе прим?няется къ частнымъ случаямъ безъ всякаго толка и разбора, и отъ этого-то злоупотребленія оно обратилось въ нел?пую сказку. Изо ста, а можетъ быть даже изъ тысячи случаевъ или прим?ровъ, о коихъ каждая баба разскажетъ вамъ со всею подробностію, едвали найдется одинъ, который бол?е или мен?е состоитъ въ связи съ этою таинственною силою природы; вс? остальные были, в?роятно, сл?дствіемъ совс?мъ иныхъ причинъ, коихъ простолюдинъ не можетъ, или не хочетъ доискаться; по этому онъ, въ нев?жеств? своемъ, сваливаетъ все сподрядъ, по удобству и сподручности, на сглазъ и порчу – который же кстати молчитъ и не отговаривается, а потому и виноватъ.

       Водяной, водовикъили водяникъ, водяной д?душка, водяной чортъ, живетъ на большихъ р?кахъ и озерахъ, болотахъ, въ тростникахъ и въ осок?, иногда плаваетъ на чурбан? или на корчаг?; водится въ омутахъ и въ особенности подл? мельницъ. Это нагой старикъ, весь въ тин?, похожій обычаями своими на л?шаго, но онъ не обросъ шерстью, не такъ назойливъ и нер?дко даже съ нимъ бранится. Онъ ныряетъ и можетъ жить въ вод? по ц?лымъ днямъ, а на берегъ выходитъ только по ночамъ. Впрочемъ, водяной также не везд? у насъ изв?стенъ. Онъ живетъ съ русалками, даже почитается ихъ большакомъ, тогда какъ л?шій всегда живетъ одиноко и кром? какого нибудь оборотня, никого изъ собратовъ своихъ около себя не терпитъ. О водяномъ трудно собрать подробныя св?д?нія; одинъ только мужикъ разсказывалъ мн? объ немъ, какъ очевидецъ, – другіе большею частію только знали, что есть гд?-то и водяные, но Богъ в?сть гд?. Водяной довольно робкій старикъ, который см?лъ только въ своемъ царств?, въ омут?, и тамъ, если осерчаетъ, хватаетъ купальщиковъ за ноги и топитъ ихъ, особенно такихъ, которые ходятъ купаться безъ креста, или же не въ указанное время, позднею осенью. Онъ любитъ сома и едва ли не ?здитъ на немъ; онъ свиваетъ себ? иногда изъ зеленой куги боярскую шапку, обвиваетъ также кугу и тину вокругъ пояса и пугаетъ скотину на водопо?. Если ему вздумается ос?длать въ вод? быка или корову, то она подъ нимъ подламывается и, увязнувъ, издыхаетъ. Въ тихую, лунную ночь, онъ иногда, забавляясь, хлопаетъ ладонью звучно по вод? и гулъ слышенъ на плесу издалеча. Есть пов?рье, что если с?сть у проруба на воловью кожу и очертиться вокругъ огаркомъ, то водяные, выскочивъ въ полночь изъ проруба, подхватываютъ кожу и носятъ сидящаго на ней, куда онъ загадаетъ. При возвращеніи на м?сто, надо усп?ть зачурать: чуръ меня! Однажды ребятишки купались подъ мельницей; когда они уже стали од?ваться, то кто-то вынырнулъ изъ-подъ воды, закричалъ: скажите дома, что Кузька померъ – и нырнулъ. Ребятишки пришли домой и повторили отцу въ изб? слова эти: тогда вдругъ кто-то съ шумомъ и крикомъ: ай, ай, ай, соскочилъ съ печи и выб?жалъ вонъ: это былъ домовой, а в?сть пришла ему о комъ-то отъ водянаго. Есть также много разсказовъ о томъ, что водяной портитъ мельницы и разрываетъ плотины, а знахари выживаютъ его, высыпая по утреннимъ и вечернимъ зарямъ въ воду по м?шку золы.

       Моряны, огняны и в?тряныесть у другихъ славянскихъ племенъ; но русскіе, кажется, ничего объ этомъ не знаютъ. Праздникъ Купала и другіе въ честь огня и воды, суть явно остатки язычества и не представляютъ нын?, впрочемъ, олицетворенія своего предмета. Ладъ, Ярило, Чуръ, Авсень, Таусеньи проч. сохранились въ памяти народной почти въ одн?хъ только п?сняхъ или поговоркахъ, какъ и дубыня, горыня, полканъ, пыжики и волоты, кащей безсмертный, зм?й горыничъ, Тугаринъ-Зм?евичъ, яга-баба, кои живутъ только еще въ сказкахъ, или изр?дка поминаются въ древнихъ п?сняхъ. Народъ почти бол?е объ нихъ не знаетъ. О баб?-яг? находимъ бол?е сказокъ, ч?мъ о прочихъ, помянутыхъ зд?сь лицахъ. Она ?здитъ или летаетъ по воздуху въ ступ?, пестомъ погоняетъ или подпираетъ, помеломъ сл?дъ заметаетъ. Вообще это созданіе злое, н?сколько похоже на в?дьму; баба яга крадетъ д?тей, даже ?стъ ихъ, живетъ въ л?су, въ избушк? на курьихъ ножкахъ и проч.
       Кикиморатакже мало изв?стна въ народ? и почти только по кличк?, разв? въ с?верныхъ губерніяхъ, гд? ее иногда см?шиваютъ съ домовымъ; въ иныхъ м?стахъ изъ нея даже сд?лали пугало мужеска пола, тогда какъ это д?вки-невидимки, заговоренныя кудесниками и живущія въ домахъ, почти какъ домовые. Он? прядутъ, вслухъ проказятъ по ночамъ и нагоняютъ страхъ на людей. Есть пов?рье, что кикиморы – младенцы, умершіе некрещеными. Плотники присвоили себ? очень ловко власть пускать кикиморъ въ домъ такого хозяина, который не уплатилъ денегъ за срубку дома.
       Игоша – пов?рье, еще мен?е общее и притомъ весьма близкое къ кикиморамъ: уродецъ, безъ рукъ безъ ногъ, родился и умеръ некрещенымъ; онъ, подъ названіемъ игоши, проживаетъ то тутъ, то тамъ и проказитъ, какъ кикиморы и домовые, особенно, если кто не хочетъ признать его, невидимку, за домовика, не кладетъ ему за столомъ ложки и ломтя, не выкинетъ ему изъ окна шапки или рукавицъ и проч.
       Жердяй, отъ жерди – предлинный и претоненькій, шатается иногда ночью по улицамъ, заглядываетъ въ окна, гр?етъ руки въ труб? и пугаетъ людей. Это какой-то жалкій шатунъ, который осужденъ в?къ слоняться по св?ту безъ толку и должности. Объ немъ трудно допроситься смыслу; но едва ли пов?рье это не въ связи съ кащеемъ безсмертнымъ, котораго, можетъ быть, тутъ или тамъ пожаловали въ жердяи. Чтобы избавиться отъ вс?хъ этихъ нечистыхъ, народъ приб?гаетъ къ посту и молитв?, къ богоявленной вод?, къ св?чк?, взятой въ пятницу со страстей, которою коптятъ крестъ на притолк? въ дверяхъ; полагаютъ также, вообще, что не должно ставить ворота на полночь, на с?веръ, иначе всякая чертовщина выживетъ изъ дома.

       Оборотень, – на Украйн? вовкулака – какой-то недобрый духъ, который мечется иногда челов?ку подъ ноги, или поперекъ дороги, какъ предв?стникъ б?ды. Отъ него крестятся и отплевываются. Онъ никогда не является иначе, какъ на лету, на б?гу, и то мелькомъ, на одно мгновеніе, что едва только усп?ешь его зам?тить; иногда съ кошачьимъ или другимъ крикомъ и воемъ, иногда же онъ молча подкатывается клубкомъ, клочкомъ с?на, комомъ сн?га, овчиной и проч. Оборотень перекидывается, изм?няя видъ свой, во что вздумаетъ, и для этого обыкновенно ударится напередъ объ земь; онъ перекидывается въ кошку, въ собаку, въ сову, п?туха, ежа, даже въ клубокъ нитокъ, въ кучу пакли и въ камень, въ копну с?на и проч. Изр?дка въ л?су встр?чаешь его страшнымъ зв?ремъ или чудовищемъ; но всегда только мелькомъ, потому онъ никогда не дастъ разсмотр?ть себя путемъ. Нер?дко онъ мгновенно, въ глазахъ испуганнаго на смерть прохожаго, оборачивается н?сколько разъ то въ то, то въ другое, исчезая подъ пнемъ или кустомъ, или на ровномъ м?ст?, на перекрестк?. Днемъ очень р?дко удается его увид?ть, но уже въ сумерки онъ начинаетъ проказить и гуляетъ всю ночь напролетъ. Перекидываясь или пропадая внезапно вовсе онъ обыкновенно мечется, словно камень изъ-за угла, со страннымъ крикомъ, мимо людей. Н?которые ув?ряютъ, что онъ-то есть коровья смерть, чума, и что онъ въ этомъ случа? самъ оборачивается въ корову, обыкновенно черную, которая гуляетъ со стадомъ, подъ видомъ приблуды или пришатившейся, и напускаетъ порчу на скотъ. Есть также пов?рье, будто оборотень дитя, умершее некрещеннымъ, или какой-то в?роотступникъ, коего душа нигд? на томъ св?т? не принимается, а зд?сь гуляетъ и проказитъ по невол?. Въ н?которыхъ м?стахъ, на с?вер?, оборотня называютъ кикиморой; в?дьм? и домовому иногда приписываютъ также свойства оборотня. Изъ всего этого видно, что если мужикъ вид?лъ что нибудь въ сумерки или ночью и самъ не знаетъ что, – то это безспорно былъ оборотень.

       Русалка – также чертовка, или шутовка, или водява, что означаетъ почти тоже, потому что тутъ у мужиковъ говорится именно взам?нъ недобраго слова чортъ. Русалка почти отовсюду выт?снена людьми; а она любитъ пустыя и глухія воды. Нигд? почти не найдете вы теперь такого м?ста, гд? бы, съ в?дома жителей, по-нын? водились русалки; или он? были тутъ когда-то и перевелись, или вамъ укажутъ, во всякомъ м?ст?, на другое – а тутъ-де н?тъ ихъ. На Украйн? ихъ считаютъ д?вочками, умершими безъ крещенія; въ другихъ м?стахъ полагаютъ, что каждая утопленница можетъ обратиться въ русалку, если покойница была такова при жизни; или когда д?вка утонула, купаясь безъ креста, причемъ полагаютъ, что ее утащилъ водяной; опять иные считаютъ русалокъ вовсе не людскаго покол?нія, а нечистыми духами или даже просто навожденіемъ діавольскимъ. На юг? у насъ русалка вообще не зла, а бол?е шаловлива; напротивъ велико-русская русалка или шутовка, особенно же с?верная, гд? она и называется не русалкой, а просто чертовкой, злая, опасная баба и страшная непріятельница челов?ческаго рода. При такомъ понятіи о нихъ, ихъ представляютъ иногда безобразными; но вообще русалки большею частію молоды, стройны, соблазнительно хороши: он? ходятъ нагія, или въ б?лыхъ сорочкахъ, но безъ пояса, съ распущенными волосами, зелеными, какъ иные утверждаютъ; живутъ дружно, обществами, витаютъ подъ водой, но выходятъ и на берегъ; р?звятся, поютъ, шалятъ, хохочутъ, качаются на ближнихъ деревьяхъ, вьютъ плетеницы изъ цв?товъ и украшаются ими, и если залучатъ къ себ? живаго челов?ка, котораго стараются заманить вс?ми средствами, то щекочутъ его, для пот?хи своей, до смерти. Иные утверждаютъ, что у русалокъ между перстовъ есть перепонка какъ у гуся; другіе даже, что у нея, вм?сто ногъ, раздвоенный рыбій хвостъ. Он? манятъ къ себ? прохожаго, если онъ ночью подойдетъ къ нимъ – днемъ он? почти не выходятъ – иногда гоняются за нимъ, но далеко отъ берега р?ки или озера не отходятъ, потому что боятся обсохнуть. Если при русалк? есть гребень, то она можетъ затопить и сухое м?сто: докол? она чешетъ мокрые волосы, дотол? съ нея все будетъ струиться вода; если же на русалк? и волоса обсохнутъ, то она умираетъ. Сл?ды этихъ шаловливыхъ подружекъ остаются изр?дка на мокромъ песку; но это можно толькой вид?ть, заставъ ихъ врасплохъ: въ противномъ случа? он? перерываютъ песокъ и заглаживаютъ сл?ды свои. Гд? в?рятъ въ водянаго, тамъ считаютъ его атаманомъ русалокъ. Но он?, б?дненькія, очень скучаютъ безъ мужчинъ и вс? ихъ зат?и клонятся къ тому, чтобы залучить челов?ка и защекотать его на смерть. Сказываютъ, что он? иногда отъ скуки перенимаютъ заночевавшее на вод? стадо гусей и завертываютъ имъ на спин?, какъ шаловливые школьники, одно крыло за другое, такъ что птица не можетъ сама расправить крыльевъ; он? же, сидя въ омутахъ, путаютъ у рыбаковъ с?ти, выворачиваютъ мотню и скатываютъ ихъ съ р?чной травой. Вообще, полная власть шаловливымъ русалкамъ дана во время русальной нед?ли, которая сл?дуетъ за Троицынымъ днемъ и до загов?нья. Первое воскресенье за Троицей также называется русальнымъ. Это время, по народному мн?нію, самое опасное, такъ что боятся выходить къ водамъ и даже въ л?са. Кажется, несправедливо – какъ иные полагаютъ – будто русалки хозяйничаютъ до Петрова дня и будто он?, по народному мн?нію, д?вочки л?тъ семи: этихъ пов?рьевъ я не встр?чалъ нигд?. На юг?, русалка взрослая д?вушка, красавица; на с?вер?, чертовка стара, или среднихъ л?тъ и страшна собой. На Украйн?, впродолженіе клечальной нед?ли, есть разныя игры въ честь русалкамъ, кои въ это время б?гаютъ далече въ л?са и поля, топчутъ хл?бъ, кричатъ, хлопаютъ въ ладоши и проч. Г. Сахаровъ напечаталъ п?сни русалокъ, безсмысленныя слова или звуки, отзывающіяся украинскимъ или б?лорусскимъ нар?чіемъ.

       В?дьмаизв?стна, я думаю, всякому, хотя она и водится собственно на Украйн?, а Лысая гора, подъ Кіевомъ, служитъ сборищемъ вс?хъ в?дьмъ, кои тутъ по ночамъ отправляютъ свой шабашъ. В?дьма т?мъ разнится отъ вс?хъ предъидущихъ бласнословныхъ лицъ, что она живетъ между людьми и, нич?мъ не отличаясь днемъ отъ обыкновенныхъ бабъ или старыхъ д?вокъ, кром? небольшаго хвостика, ночью расчесываетъ волосы, над?ваетъ б?лую рубашку, и въ этомъ наряд?, верхомъ на помел?, в?ник? или ухват?, отправляется черезъ трубу на вольный св?тъ, либо по воздуху, либо до Лысой горы, либо доить или портить чужихъ коровъ, портить молодцовъ, д?вокъ и проч. В?дьма всегда злод?йка и добра никогда и никому не д?лаетъ. Она въ связи съ нечистой силой, для чего варитъ травы и снадобья въ горшк?, держитъ черную кошку и чернаго п?туха; желая оборотиться во что либо, она кувыркается черезъ 12 ножей. В?дьма не только выдаиваетъ коровъ, но даже, воткнувъ ножъ въ соху, ц?дитъ изъ нея молоко, а хозяйская корова его теряетъ. Если сорока стрекочетъ, то беременной женщин? выходить къ ней не должно: это в?дьма, которая испортитъ, или даже выкрадетъ изъ утробы ребенка. Изъ этого сл?дуетъ, что в?дьма перекидывается также въ сороку, и, можетъ быть, отъ этого сорока противна домовому, для чего и подв?шивается въ конюшн?. В?дьм?, для проказъ ея, необходимы: ножъ, шалфей, рута, шкура, кровь и когти черной кошки, убитой на перекрестк?, иногда также и трава тирличъ. В?дьма варитъ зелье ночью въ горшк? и, ухвативъ помело, уносится съ дымомъ въ трубу. В?дьма иногда крадетъ м?сяцъ съ неба, если его неожиданно заволакиваетъ тучами или случится затм?ніе; она крадетъ дожди, унося ихъ въ м?шк? или въ завязанномъ горшк?; крадетъ росу, посылаетъ градъ и бурю и проч. Есть на Украйн? преданіе, взятое, какъ говорятъ, изъ актовъ: злая и пьяная баба, поссорившись съ сос?дкой, пришла въ судъ и объявила, что та украла росу. По справк? оказалось, что наканун? росы точно не было, и что обвиняемая должна быть в?дьма. Ее сожгли. Проспавшись, баба пришла въ судъ каяться, что поклепала на сос?дку, а судьи, услышавъ это, пожали плечами и ударили объ полы руками, сказавъ: отъ тоби разъ!
      В?дьм? удается иногда ос?длать челов?ка, и онъ, увлекаемый чарами ея, везетъ ее на себ? черезъ трубу и возитъ по св?ту до упаду. Есть и обратные прим?ры, то есть, что осторожный и знающій челов?къ вы?зжалъ на в?дьм?, какъ мы видимъ изъ разсказовъ Гоголя. Все это приближаетъ в?дьму къ разряду знахарокъ, ворожей и колдунов, давая ей иное значеніе, ч?мъ пов?рьями дано прочимъ баснословнымъ лицамъ. В?дьма есть олицетворенное понятіе о злой и мстительной старух?, и злыя бабы пользуются суев?ріемъ людей. Много было прим?ровъ, что вм?сто мнимой в?дьмы ловили злую сос?дку на томъ, какъ она перевязываетъ вымя у коровы волоскомъ, или выходитъ ночью въ одной рубах?, безъ опояски, босикомъ, распустивъ космы, пугать, съ какимъ либо нам?реніемъ, суев?рныхъ. Много страшнаго разсказываютъ о посл?днемъ смертномъ час? в?дьмъ, и въ этомъ отношеніи, он? также сравниваются со знахарями и кудесниками: душа не можетъ разстаться съ т?ломъ, и знающіе люди принимаютъ тутъ различныя м?ры – вынимаютъ доску изъ потолка, раскрываютъ уголъ крыши. Есть также пов?рье, что в?дьмы встаютъ и бродятъ посл? смерти, какъ и колдуны; что в?дьму можно приковать къ м?сту, притянувъ т?нь ея гвоздемъ; что ее должно бить наотмашъ, т. е. отъ себя, оборотивъ ладонь, и наконецъ пов?рье см?шиваетъ в?дьмъ иногда съ упырями, изв?стными исключительно на Украйн? и у южныхъ славянъ, и говорятъ, что в?дьмы также по смерти сосутъ кровь изъ людей или животныхъ и этимъ ихъ морятъ. Для этого съ ними поступаютъ также, какъ съ колдунами: перевертываютъ въ могил? ничкомъ и пробиваютъ насквозь осиновымъ коломъ между лопатокъ. В?дьму отчасти см?шиваютъ также съ вовкулаками или оборотнями, разсказывая, что она иногда подкатывается подъ ноги клубкомъ, или перекидывается въ собаку, волка, свинью, сороку, даже въ копну с?на. В?дьмы же и сами портятъ людей и д?лаютъ изъ нихъ оборотней. Есть разсказы о томъ, что, снимая шкуру съ убитой волчицы или съ медв?дицы, къ общему изумленію людей, находили не волчью тушу, а бабу въ сарафан?, или въ юпк? и запаск?. Если найти черную кошку, безъ единаго б?лаго волоска, сварить ее и выбрать вс? кости, то можно найти кость-невидимку, которая служитъ в?дьм?: сядь противъ зеркала и клади сподрядъ вс? косточки поперем?нно въ ротъ; какъ попадешь на невидимку, такъ и самъ исчезнешь въ зеркал?. Иные велятъ вм?сто этого просто варить кости черной кошки по ночамъ, покуда вс? истаятъ, а одна только невидимка останется.
      Изв?стны неистовства, которыя въ прежнія времена происходили по случаю обвиненія какой либо бабы въ томъ, что она в?дьма; это въ особенности случалось въ южной Руси. Н?тъ той нел?пицы, какую бы не придумывали люди, отъ злобы, глупости, съ отчаянья или съ хитрымъ умысломъ, для искорененія в?дьмъ и для исправленія настроенныхъ ими б?дъ. Встарину народъ в?рилъ, что в?дьмы, или другаго рода колдуньи могутъ держать обиліе, т. е. заключать въ себ? и хранить огромные запасы денегъ, жита и даже зв?рковъ, доставлявшихъ промышленникамъ богатый пушной товаръ; на Украйн? подобное суев?ріе встр?чается иногда понын?, въ особенности же относительно дождей и урожая.
      Трава чернобыльникъ, по народному пов?рью, противна в?дьмамъ и охраняетъ отъ нихъ дворъ и домъ.
      Общее и единогласное пов?рье утверждаетъ, что въ Москв? н?тъ сорокъ. По этому поводу ходитъ много разныхъ преданій: говорятъ, что сорока выдала боярина Кучку, убитаго въ л?су на томъ м?ст?, гд? теперь Москва, и что сорока за это проклята была умирающимъ; другіе разсказываютъ, что митрополитъ св. Алексій запретилъ сорокамъ летать на Москву, потому именно, что подъ видомъ сорокъ залетали туда в?дьмы; и наконецъ, есть преданіе, будто он? прокляты за то, что у одного благочестиваго мужа унесли съ окна посл?дній кусокъ сыра, которымъ онъ питался.
      Таинственныя п?сни в?дьмъ, состоящія изъ вымышленныхъ, безсмысленныхъ словъ, находятся въ изв?стномъ изданіи г. Сахарова. На Украйн? же переходитъ по преданію счетъ, будто бы употребляемый в?дьмами: одіонъ, другіанъ, тройчанъ, черичанъ, подонъ, лодонъ, сукманъ, дукманъ, левурда, дыкса; одино, попино, двикикиры, хайнамъ, дайнамъ, сповелось, сподалось, рыбчинъ, дыбчинъ, клекъ.

      Если мы зат?мъ, независимо отъ сказаннаго, разберемъ н?которыя пов?рья о порч? и сглаз?, то найдемъ, что они принадлежатъ вовсе къ иному разряду, и именно, къ пов?рьямъ, гд?, какъ объяснено было выше, полезный обычай усвоилъ себ? силу закона, посредствомъ небольшаго подлога.
      Наприм?ръ: новорожденное дитя безъ всякаго сомн?нія должно держать первое время въ тепл?, кутать и сколько можно оберегать отъ простуды; существо это еще не окр?пло; оно должно еще научаться дышать воздухомъ и вообще витать въ немъ. Но такой сов?тъ не всякимъ будетъ принятъ; ничего, авось и небось – у насъ великое д?ло. Что же придумали искони старики или старухи? Они р?шили, что ребенка до шести нед?ль нельзя выносить, ни показывать постороннему, иначе-де его тотчасъ сглазятъ. Это значитъ, другими словами: дайте новорожденному покой, не развертывайте, не раскрывайте, не тормошите и не таскайте его по комнатамъ, а накрывайте слегка совс?мъ, и съ головою. Вотъ другой подобный случай: не хвалите ребенка – сглазите. Неум?стная похвала, изъ одной только в?жливости къ родителямъ, безспорно, балуетъ ребенка; чтобы хозяину разъ навсегда избавиться отъ нея, а съ другой стороны уволить отъ этого и гостя, не совс?мъ глупо придумали настращать об? стороны сглазомъ.
      Средства, употребляемыя знахарями отъ сглазу или порчи, относятся большею частію къ разряду т?хъ пов?рьевъ, гд? челов?къ придумываетъ что нибудь, лишь бы въ б?д? не оставаться празднымъ и ускокоить сов?сть свою поданіемъ мнимой помощи. Прикусить себ? языкъ, показать кукишъ, сплевывать запросто или въ важныхъ случаяхъ, съ особыми обрядами, слизывать по три раза и сплевывать, нашептывать, прямо или съ воды, которою велятъ умываться или даютъ ее пить, над?вать б?лье на-изнанку, утаивать настоящее имя ребенка, называя его другимъ, подкуривать волосомъ, переливать воду на уголь и соль, отчитывать заговоромъ и пр., – во всемъ этомъ мы не можемъ найти никакого смысла, если не допустить тутъ, и то въ весьма р?дкихъ и сомнительныхъ случаяхъ, д?йствіе той же таинственной силы, которая могла произвести самую порчу. Вспомните, однако же, что безсмысленное, въ глазахъ просв?щенныхъ сословій, нашептываніе на воду, которой долженъ испить недужный, въ сущности близко подходитъ къ магнетизированію воды, посредствомъ придыханія, чему большая часть ученыхъ и образованныхъ врачей в?рятъ, приписывая такой вод? различныя, а иногда и ц?лебныя, свойства.
      Относительно порчи вообще, уроки, извода, изуроченья, притки – должно сказать, что простолюдинъ всякое необыкновенное для него явленіе надъ челов?комъ, какъ напр., падучую бол?знь, пляску св. Вита, параличи разныхъ родовъ, косноязыкіе, дрожаніе членовъ, малоуміе, н?моту и пр., называетъ порчей или изуроченьемъ. Не зная причины такихъ припадковъ, не постигая ихъ и отыскивая, по природному побужденію, ключъ къ загадк?, народъ все это приписываетъ вліянію злыхъ духовъ или злыхъ людей. Но пов?рье, что въ челов?ка заползаютъ иногда гадины, зм?и, лягушки, жабы – пов?рье это, какъ въ посл?днее время дознано вполн? положительными и нисколько несомнительными опытами, не есть суев?ріе, а основано на довольно р?дкихъ, истинныхъ случаяхъ. Я им?лъ случай наблюдать сходное съ этимъ явленіе: солдатъ проглотилъ дв? или три піявки, напившись ночью изъ какой-то лужи, и эти животныя спокойно жили, в?роятно, въ желудк? челов?ка, н?сколько нед?ль, покуда ихъ не извели ложкою соли, и ихъ выкинуло рвотой. Н?сколько л?тъ тому, не говоря о множеств? другихъ прим?ровъ, въ Ораніенбаумскомъ госпитал? пользовали челов?ка, наблюдая за нимъ строжайшимъ образомъ, и бол?знь кончилась т?мъ, что его, въ присутствіи постороннихъ свид?телей, вырвало зм?ей, которая, в?роятно, до сего дня сохраняется въ спирт?; весьма недавно въ Кіевской губерніи одинъ жидъ, напившись болотной воды, сталъ чувствовать различные припадки, впродолженіе н?сколькихъ м?сяцевъ; страшную боль въ живот?, движеніе, царапанье въ желудк? и пр., а между т?мъ животъ вздувало. Наконецъ, отъ постояннаго употребленія простокваши и скипидара, въ теченіе трехъ м?сяцевъ вышло рвотой 35 лягушекъ, разной величины и вс?хъ возрастовъ; свид?телей было при этомъ много, неоднократно, и между прочимъ самъ врачъ. Лягушки принадлежали къ одному обыкновенному виду, но отличались бл?дностью и н?жностью кожи.
      Заговоръ отъ крови, отъ поруба, или в?рн?е, отъ кровотеченія, по моему мн?нію, объясняется всего проще т?мъ, что почти всякое кровотеченіе изъ кровяной (не боевой) жилы, изо вс?хъ подкожныхъ и вообще мелкихъ сосудовъ, останавливается черезъ н?сколько времени самою природою, и что это именно д?лается тогда, когда на рану ляжетъ кровяная печенка, а подъ нею клейкая пасока, которая, сгустившись, затянетъ всю поверхность раны. Опасно только кровотеченіе изъ разр?занныхъ крупныхъ боевыхъ сосудовъ, кои вообще лежатъ довольно глубоко и потому р?дко подвергаются такому насилію. Изъ нихъ алая кровь брызжетъ перемежающеюся струей, согласно съ ударами сердца. Кто не знаетъ этого во всей подробности, у кого н?тъ въ этомъ д?л? достаточной опытности и в?рнаго взгляда – тотъ въ испуг? готовъ в?рить, что каждая рана угрожаетъ смертельнымъ кровотеченіемъ, а потому онъ и готовъ приписать чудесному средству обыкновенную и естественную остановку крови. На это можно только возразить, что многіе, св?дущіе и опытные люди, хотя можетъ быть и негласно, утверждаютъ, будто они сами были свид?телями усп?шнаго заговора крови; но мы все-таки еще въ прав?, вполн? дов?ряя ихъ добросов?стности, не дов?рять однако же ихъ опытности и в?рности взгляда. Впрочемъ, если допустить, что глазъ, придыханіе, изв?стное движеніе рукъ или пальцевъ и сильная воля челов?ка могутъ возмутить равнов?сіе или вообще направленіе жизненныхъ силъ другаго, то не вижу, почему бы считать положительной сказкой прим?неніе магнетизма и къ этому частному случаю, т. е. къ кровотеченію? Я не утверждаю, чтобы это было такъ; я даже думаю, что нужно еще много добросов?стныхъ и весьма затруднительныхъ розысканій на д?л?, для р?шенія этого вопроса; но я предостерегаю только отъ лжепросв?щеннаго отрицанія всезнайки, которое всегда и во всякомъ случа? вредно. Не в?рю, покуда меня не уб?дятъ; но самую возможность отрицать не см?ю. Я съ крайнею недов?рчивостью буду сл?дить за д?йствіями знахаря, заговаривающаго кровь; но не мен?е того, буду наблюдать и розыскивать, полагая, что предметъ этотъ достоинъ вниманія и розысканія.
      Есть также пов?рье, что при сильномъ теченіи изъ носу, должно взять замкнутый висячій замокъ и дать крови капать сквозь дужку: кровь должна остановиться. Это, в?роятно, придумано, чтобы успокоить челов?ка, дать ему бол?е терп?нья, давъ забаву въ руку, и усадить спокойно на одно м?сто. Другіе сов?туютъ, вм?сто того, взять въ каждую руку по ключу и по куску м?лу и стиснуть кулаки; или подсунуть кусочекъ бумажки, или дробинку подъ языкъ и проч. Кажется, все это придумано для того, чтобы не быть въ это время безъ д?ла и безъ сов?та, а подать хотя мнимую помощь; равно и для того, чтобы угомонить челов?ка и успокоить его. При кровотеченіи изъ носу, д?лаютъ также сл?дующее: рукою противной стороны, изъ которой ноздри идетъ кровь, достаютъ, подъ локоть другой руки, поднятой къ верху, мочку уха; вскор?, какъ ув?ряютъ, кровь останавливается. Само собою разум?ется, что вс? средства эти тогда только могли бы быть признаны д?льными, если бы они, при опасныхъ или продолжительныхъ кровотеченіяхъ, оказались д?йствительными, въ чемъ конечно нельзя не усомниться.
      На заводахъ уральскихъ есть особый способъ заговаривать кровь, если во время работъ кто нибудь по неосторожности бываетъ сильно раненъ. Способъ этотъ относится до изв?стныхъ во всей Европ? симпатическихъ средствъ, о коихъ частію будетъ говориться ниже, а частію уже говорилось выше. Если кто порубится или пор?жется сильно при работ?, то на заводахъ есть для этого такъ называемая «тряпка»: это простая, б?лая ветошка, напоенная растворами нашатыря; ее немедленно приносятъ, напояютъ кровью изъ раны и просушиваютъ исподоволь у горна или печи, на огн?. Какъ тряпка высохнетъ, такъ, говорятъ, и кровь должна остановиться. При этомъ наблюдаютъ только, чтобы сушить тряпку не круто, чтобъ съ нея паръ не валилъ: иначе-де рана будетъ бол?ть, разсорится.
      По случаю этого станнообразнаго средства, нельзя не вспомнить пов?рья нашихъ предковъ, которое творило разныя чудеса и чары надъ челов?комъ, посредствомъ крови его, волосъ, или другихъ частей. На этомъ основано и у насъ пов?рье, особенно въ простонародьи, чтобы волосъ своихъ никогда и никому не давать и даже на память не посылать. Волосы эти, какъ говорятъ въ народ?, могутъ-де попасться во всякія руки. Иные даже собираютъ во всю свою жизнь тщательно остриженные волосы и ногти, съ т?мъ, чтобы ихъ взять съ собою въ гробъ, считая необходимымъ им?ть все принадлежащее къ т?лу при себ?; иначе потребуется въ томъ отчетъ. Суев?рные раскольники д?лаютъ это и съ другою, еще бол?е безсмысленною ц?лію, о коей будетъ говориться въ своемъ м?ст?. Врачи прежнихъ временъ предостерегали, не ставить кровь, посл? кровопусканія, на печку, или на лежанку, утверждая, что тогда жаръ или воспаленіе въ больномъ усилится. Я впрочемъ и нын? зналъ образованнаго и опытнаго врача, который былъ того же мн?нія и ув?рялъ, что д?лалъ неоднократно опыты, которые его въ истин? этого д?ла вполн? уб?дили. Понын? изв?стнымъ и общепринятымъ законамъ природы, все это ни съ ч?мъ не вяжется и не можетъ быть допущено. Въ наше время кудесничество этого рода также изв?стно кой-гд? въ народ?, и именно въ с?верныхъ губерніяхъ: Архангельской, Вологодской, Олонецкой, Пермской, Вятской; оно едва ли не перешло къ намъ отъ Чуди, отъ финскихъ племенъ, кои сами въ теченіе в?ковъ обрус?ли. Тамъ безпрестанно слышишь о чудесахъ, о порч?, по злоб? или мести, посредствомъ клока остриженныхъ волосъ или чаръ надъ поднятымъ съ земли сл?домъ челов?ка или надъ частицею крови его.
      Близко къ тому пов?рье, или в?рн?е суев?ріе, заключается въ залом? или закрут? хл?ба на корню. Эту штуку злаго знахаря, д?лаемую изъ мести, не должно см?шивать съ заломомъ травы, для заговора червей, о чемъ уже говорено было на своемъ м?ст?. Злой знахарь беретъ въ руку горсть стеблей хл?бныхъ и, произнося заклятіе на хозяина этой нивы, ломаетъ хл?бъ въ правую сторону, а закручиваетъ его въ л?вую. Обыкновенно въ самомъ узл? залома находятъ немного золы, которая берется изъ печи того же хозяина; иногда кладутъ подъ закрутъ, кром? золы, также соль, землю съ кладбища, яичную скорлупу, распаренныя хл?бныя зерна, уголь. Закрутъ можетъ быть разведенъ, по суев?рью народа, только хорошимъ знахаремъ; въ противномъ случа? хозяина нивы постигнетъ всякое б?дствіе: домовины вымрутъ, домъ сгоритъ, скотъ падетъ и проч. Въ особенности опасно, по мн?нію народа, сорвать или скосить закрутъ; если его недосмотрятъ во время и это сд?лается, то б?да не отвратима. Мн? самому случалось успокоивать мужика, на нив? коего сд?ланъ былъ закрутъ; я взялъ на себя развести его, ув?ривъ испуганнаго мужика, что знаю это д?ло хорошо, а когда я вырвалъ весь кустикъ и зарылъ въ землю золу, уголь и соль, то все кончилось благополучно. Если не кому развести закрута, то осторожные хозяева обжинаютъ его.
      Заговоры отъ ружья, отъ орудія вообще не могутъ заключать въ себ? никакого смысла. У стр?лковъ, ловцовъ, у охотниковъ есть однакоже, какъ у всехъ промышленниковъ, особаго рода пріемы и пов?рья, кои довольно трудно изсл?довать, потому что сущность ихъ обыкновенно скрываестя подъ какимъ нибудь гаерствомъ. Травой Адамова голова окуриваютъ, въ Великій четвертокъ, силки и с?ти, коими ловятъ птицъ и самое ружье окуриваютъ травою клюквы (или колюки), ув?ряя, что оно тогда не боится заговора или порчи. Капканы вытираютъ дегтемъ или конскимъ навозомъ, съ разными наговорами – и если въ этомъ пошептываніи нельзя признать толка, то навозъ и деготь безспорно служатъ къ тому, чтобы зв?рь не причулъ челов?ческаго духа. Не только простолюдины, но люди образованные разсказываютъ иногда, какъ очевидцы, престранныя вещи, близкія къ предмету настоящаго нашего разсужденія; наприм?ръ: у одного грека землепроходца, путешествовавшаго, по словамъ его ко Св. м?стамъ, была какая-то ладонка, спасавшая отъ всякой пули. Над?въ на себя, онъ вызывалъ присутствующихъ офицеровъ стр?лять по немъ; а когда никто на это не согласился, то онъ над?лъ ладонку на лошадь, просилъ стр?лять по ней и отв?чалъ хозяину ц?ну лошади. И на это не согласились, а избрали жертвою п?туха. Зат?мъ, п?туха привязали и сд?лали по немъ, почти въ упоръ ружья, около десятка или бол?е выстр?ловъ дробью и пулей: п?тухъ вскрикивалъ, подлеталъ, метался, но на немъ не было крови; онъ издохъ уже въ сл?дующую ночь, а ощипавъ его, нашли, что онъ весь покрытъ сине-багровыми рубцами.
      Охотники и промышленники въ Сибири, въ особенности на вы?здахъ, боятся недоброй встр?чи. Если кто, не пожелавъ охотнику добра, проговоритъ встр?тивъ его: ?детъ попъ, не стр?лецъ – несетъ крестъ, не ружье, – то уже никакой удачи на промысл? не будетъ. Поэтому тамъ всегда вы?зжаютъ тайкомъ, до св?ту, и прячутъ ружье. Самъ скажи о томъ, что ружье бываетъ съ чортикомъ; это значитъ, какъ станешь ц?литься, такъ нечистый стоитъ прямо передъ тобой и держитъ утку за крылья, растопыривъ ихъ врозь; выстр?лишь, убьешь – онъ броситъ и пойдетъ себ? своимъ путемъ. Вообще заговоръ отъ ружья бываетъ различный; одинъ спасетъ челов?ка отъ всякаго оружія, другой портитъ изв?стное оружіе, лишаетъ только то или другое оружіе средства вредить, д?лаетъ его негоднымъ. Въ числ? множества разсказовъ объ этомъ предмет?, находимъ между прочимъ также объясненіе, для чего заговоры эти такъ многословны; н?кто заговорился отъ ружья, отъ пули свинцовой, м?дной, жел?зной, чугунной, стальной, крылатой, пернатой – а отъ серебряной и золотой позабылъ, что узнали, да и убили его серебряной пулькой. Излишне кажется упоминать зд?сь, что заговоръ ружья или пистолета фигляровъ состоитъ въ томъ, что они искусно подм?ниваютъ оружіе, или вынимаютъ изъ него зарядъ. Если также пов?рье, что отъ пули, обл?пленной воскомъ, никто заговориться не можетъ.
      Заговоръ зм?й, в?роятно, объясняется т?мъ, что сказано объ этомъ выше, если только справедливо, что сила ясеневаго дерева, листа, коры и золы д?йствуетъ описаннымъ образомъ на зм?ю. Если это такъ, то едва ли это средство не можетъ служить намекомъ на р?шеніе загадки, относительно н?которыхъ другихъ; он? точно послушались его и прыгали со вс?хъ сторонъ въ миску. Но этотъ ларчикъ открывается очень просто и всякій можетъ сд?лать тоже: чувствуя издали теплоту, блохи полагаютъ, что это должно быть животное, сп?шатъ со вс?хъ ногъ на него взобраться и попадаютъ въ просакъ. Это для нихъ хорошая ловушка.
      Заговоръ и нашептываніе употребительны при вывихахъ, переломахъ и многихъ бол?зняхъ. Тутъ также досел? еще вовсе ничего не изсл?довано, въ какихъ случаяхъ это только обманъ съ одной стороны, а легков?рное воображеніе съ другой, и въ какихъ случаяхъ кроется что нибудь бол?е: т. е. д?йствительное вліяніе физическихъ или животныхъ силъ. Это такое д?ло, которое уже явно см?шивается съ народнымъ врачеваніемъ и потому только косвенно касается нашего предмета. Но весьма не р?дко мы находимъ, подъ видомъ и названіемъ заговора отъ бол?зни, врачебныя средства, коимъ народъ охотн?е в?ритъ подъ таинственной личиной заговора: наприм?ръ, отъ криковъ младенцевъ, должно вытряхнуть изъ маковки вс? зерна, налить туда теплой воды, взять ребенка, отнести его на чердакъ, подъ нас?стъ, гд? сидятъ куры, нашептать заговоръ, перевернуть ребенка черезъ голову, воротиться и дать выпить воду. Явно, что зд?сь ребенку дается легонькій сонный напитокъ; а чтобы онъ не перестоялся и не сд?лался слишкомъ кр?пкимъ, то придумали опред?лить время прогулкой на чердакъ, подъ нас?стъ и обратно. Собственно отъ вывиховъ и переломовъ конечно подобныя штуки представляютъ самую ненадежную помощь – и если съ заговоромъ не соединяется работа костоправа, что не р?дко бываетъ – то нашептыванія эти приносятъ конечно много вреда, оставляя людей безъ помощи или устраняя всякое разумное пособіе.
      Заговоры отъ зубной болипринадлежатъ къ числу весьма распространенныхъ и находятъ много заступниковъ, кои, по словамъ ихъ, столько разъ на себ? испытали силу ихъ, что готовы положить за правду эту голову на плаху. Скажемъ то же, что о такъ называемыхъ симпатическихъ средствахъ вообще: если тутъ кроется что нибудь, то ученые наши объяснятъ это современемъ, причисливъ сія явленія къ животному магнетизму. Я бывалъ свид?телемъ тому, какъ заговоренная бумажка, или нашептываніе, или наложеніе руки на щеку мгновенно укрощали боль; но собственно на меня это не д?йствовало и жестокая зубная боль продолжалась. Бабы говорятъ, что если кто разувается, всегда начиная съ л?вой ноги, то у него никогда не будутъ бол?ть зубы; ц?лый рядъ подобныхъ пов?рьевъ пом?щенъ нами, ниже въ разрядъ шуточныхъ. Къ числу средствъ, кои даются отъ зубной боли съ наговорами, но помогаютъ иногда по естественнымъ причинамъ, прнадлежитъ сл?дующее: положить на больной зубъ два обрубка круглаго корешка или прутикъ обыкновеннаго корня дикой земляники, и держать ихъ стиснувъ легонько зубы, чтобы палочки лежали одна на другой и не перекатывались. Усиліе это и однообразное напряженіе нер?дко доставляютъ скорое облегченіе. Иные в?рятъ что должно задушить крота двумя пальцами, или же вымазать пальцы кровью чернаго крота, чтобы пріобр?сти силу исц?лять зубную боль однимъ прикосновеніемъ руки. По опытамъ моимъ, это не подтвердилось.
      Заговоры разнаго рода на пчелъ, относятся до, такъ называемаго, пчелинаго знахарства, изложеннаго довольно подробно у Сахарова. Но объ одномъ предмет? можно бы написать ц?лую книгу, въ коей д?льныя зам?чанія, основанныя на многол?тнемъ опыт?, но укутанныя въ таинственные и суев?рные обряды, путались бы поперем?нно съ зат?йливыми или вовсе глупыми вымыслами празднаго воображенія. Есть, между прочимъ, пов?рье даже о томъ, что можно д?латьпчелъ, наклавъ всякой всячины въ закупоренную бочку и поставивъ ее, съ изв?стными обрядами, на зиму въ омшеникъ.
      Весьма близки, по значенію своему, къ заговорамъ, а часто вовсе съ ними сливаются, и притомъ не бол?е ихъ изсл?дованы, такъ называемыя симпатическія средства. Сюда же принадлежатъ подв?ски, прив?ски, подвязки, талисманы, амулеты, ладонки и проч. Суев?ріе объ особенномъ значеніи и сил? каждаго изъ самоцв?тныхъ камней перешло къ намъ съ Востока, изъ области поэзіи. Конечно, не можетъ настоять въ томъ никакого сомн?нія, что большая часть пов?рій этого разряда также пусты и вздорны, какъ мнимое волшебное д?йствіе самоцв?тныхъ камней; но съ другой стороны, нельзя произнести приговоръ этотъ надъ вс?ми сюда относящимися пов?рьями, хотя мы и не всегда находимъ удовлетворительное объясненіе загадки. Н?которыя изъ сихъ средствъ только по странности своей и причудливому способу употребленія принадлежатъ, съ виду, къ симпатическимъ средствамъ, между т?мъ какъ самое ихъ д?йствіе основывается на давно изв?стныхъ законахъ природы. Такъ, наприм?ръ, повязки на рукахъ и ногахъ, отъ лихорадки не только признаны д?йствительными, но даже употребляются иногда врачами. Помощь ихъ основана, повидимому, на законахъ обращенія крови: повязки на рукахъ и ногахъ останавливаютъ возвратъ крови къ сердцу черезъ поверхностные кровеныя жилы (вены), и кровь не можетъ скопляться, во время озноба, во внутренностяхъ, отчего и происходитъ переломъ бол?зни. Для этого берется обыкновенно красная тесьма или гарусъ, коего девять нитокъ на ше? служатъ также предохраненіемъ для д?тей отъ скарлатины и краснухи. Есть ли тутъ еще и своеродное д?йствіе собственно краснаго гаруса, который преимущественно для сего употребляется въ этомъ, конечно, должно усомниться. Я зналъ челов?ка, который раздавалъ прив?ски отъ лихорадки, нашептывая ихъ напередъ, и хотя он? мн? самому и н?которымъ другимъ не помогали, но за то, подъ личнымъ моимъ наблюденіемъ, много разъ немедленно прекращали бол?знь, по-крайней-м?р?, упорная лихорадка безъ всякихъ видимыхъ причинъ, съ того же дня, какъ таинственная ладонка была прив?шена, не возвращалась. Это былъ корень неизв?стнаго растенія, указанный знахарю, по словамъ его, однимъ ссыльнымъ, которому онъ на пути сл?дованія оказалъ какую-то услугу. Зам?чательно было для меня вотъ что: испытавъ н?сколько разъ силу этого корешка надъ больными и призадумавшись надъ нимъ по невол?, я могъ искать разр?шенія загадки въ одномъ только воображеніи больныхъ. И такъ я взялъ другой, первый попавшійся мн? корешокъ, и сталъ его прив?шивать, выдавая за полученный отъ знахаря, къ лихорадочнымъ. Я повторилъ это, какъ нахожу въ запискахъ своихъ, на пяти различныхъ больныхъ, но безъ всякаго усп?ха; вс? они неохотно и безъ дов?ренности дозволили повторить опытъ, прив?скою настоящаго корня; посл? чего у двухъ изъ нихъ лихорадка немедленно отстала. Когда же у меня у самого была лихорадка, то мн? не помогла ни яичная пленка, ни прив?ски, хотя я бралъ ихъ непосредственно отъ знахарей, исполняя строго вс? ихъ предписанія. Прив?ска отъ лихорадки нетопыри, лягушки и проч., в?роятно, д?йствуетъ наибол?е посредствомъ настроеннаго воображенія, надобно одол?ть обычное отвращеніе отъ этихъ тварей, и нравственное волненіе также производитъ физическій переломъ. Прив?ска написанныхъ на клочк? бумажки таинственныхъ словъ, или абракадабры, или пріемъ бумажки этой внутрь, въ вид? пилюль, если только лихорадка испугается этого и покинетъ больнаго, по всей в?роятности, также обнаруживаютъ силу свою посредствомъ воображенія, этого довольно могучаго рычага. Не иначе д?йствуютъ, кажется окачиванія холодной водой черезъ оглоблю, или въ л?су черезъ березку; прив?ска птичьяго гн?зда, бечевки, на которой удавлена собака; посл?довательный пріемъ, прямо съ р?ки и на-тощакъ, н?сколькихъ ложекъ воды, начиная въ первый день съ одной; также пріемъ замятой въ хл?бномъ мякиш? вши; впрочемъ нас?комое это, какъ ув?ряютъ, д?йствуетъ врачебно и употребляется также для понужденія посл?да, посл? родовъ. Варятъ также въ моч? больнаго три куриныя яйца, выносятъ ихъ, съ горшкомъ, въ муравейникъ, разбиваютъ и зарываютъ все вм?ст?. Когда муравьи уничтожатъ яйца, то лихорадка должна пропасть. Или больной долженъ проносить н?сколько хл?бныхъ зеренъ въ рукавиц?, на голой ладони, во время приступа; потомъ с?ютъ ихъ, а когда взойдутъ, больной долженъ ихъ раздавить и растоптать. Завязываютъ въ л?су надъ головой больнаго два сучка березы, приговаривая: покинешь – отпущу, не покинешь – сама сгинешь. Пишутъ на бумажку абракадабра, изв?стнымъ треугольникомъ, или имя больнаго, молитву, или другія таинственныя слова и прив?шиваютъ къ больному; или остригаютъ волоса и ногти больнаго, просверливаютъ въ осин? дыру, затыкаютъ ее этимъ и заколачиваютъ камешкомъ; нечаянно, съ молитвой, окачиваютъ во время озноба водой, сажаютъ лягушку за пазуху и проч. Отъ судорогъ носятъ въ карман? м?дный грошъ, кусочекъ с?ры и ржанаго хл?ба, или зашиваютъ въ подвязку с?рый цв?тъ.

      Отъ лихорадки народныхъ средствъ вообще чрезвычайно много; и это потому именно, что бол?знь эта, поселяясь въ брюшной полости, исц?ляется противод?йствіемъ на головной мозгъ. Зернистый перецъ, шубій клей, паутина, яичный б?локъ и тому подобныя снадобья не принадлежатъ впрочемъ вовсе къ средствамъ симпатическимъ и сила ихъ давно уже признана врачами. Бол?зни этой дано множество названій: лихоманка, трясучка, трясавица, комуха, кумаха; иногда ее ублажаютъ, величаютъ лихоманкой ивановной, чтобъ не обид?лась, или боятся ее назвать; на Украйн? различаютъ 99 видовъ лихорадокъ, смотря по тому, отъ чего она прикинулась, называя ее: пидтынныця, если она челов?ка застала соннаго подъ тыномъ, на сырой земл?; веретенныця, если баба допрялась до лихорадки: гноевая, если папала на спящаго на навозной куч?; степовая, если на переночевавшаго въ пол? и проч. Есть и въ Россіи пов?рье, что лихорадокъ 9 крылатыхъ сестеръ, коихъ по временамъ нечистый спускаетъ съ ц?пей. Если одна изъ нихъ пролетомъ поц?луетъ челов?ка, то или губы обмечетъ, или же нападетъ трясавица. Покидая одного больнаго, чтобы потрясти другаго, сестры эти даютъ каждому временный покой. Иные мажутъ себ? лицо сажей и переод?ваются въ чужое платье, чтобы лихорадка, воротившись, не узнала. Поэтому и скорый отъ?здъ въ другое м?сто, какъ народъ толкуетъ, иногда спасаетъ отъ лихорадки; она потеряетъ челов?ка и не найдетъ его. Отъ бол?зни этой, по мн?нію народа, спасаетъ, между прочимъ, также восковой шарикъ, сл?пленный изъ 12-ти крошекъ воску, снятыхъ въ 12 разъ во время чтенія Страстей, отъ св?чки, которая въ продолженіе службы зажигается, какъ изв?стно, 12 разъ. Отъ лихорадки же и вообще отъ злыхъ духовъ и порчи, выкапчиваютъ въ страстную пятницу крестъ на притолок? и надъ дверьми у входа, и притомъ св?чой, принесенной со Страстей. Но вотъ еще народное средство, которое я испыталъ разъ 30 и въ чрезвычайномъ д?йствіи коего всякому легко уб?диться, хотя и не такъ лекко объяснить его и добиться до желаемаго смысла: передъ приступомъ лихорадки, за часъ или бол?е, обкладываютъ мизинецъ л?вой руки, а въ н?которыхъ м?стахъ большой палецъ, внутренней пленой сыраго куринаго яйца; кожица эта вскор? прилипнетъ плотно и присыхаетъ, а чтобы уберечь ее, обматываютъ палецъ слегка тряпичкой. Отъ этого средства лихорадка, не всегда, но большею частью, покидаетъ недужнаго. Въ самое то время, когда бы ей сл?довало быть, въ мизинц? появляется боль, иногда довольно жестокая, и начинаетъ стр?лять вдоль локтя, иногда до самаго плеча. Вм?сто вторичнаго приступа, бываетъ опять тоже, но только гораздо слаб?е, а за третьимъ разомъ все кончено. Зам?чу, что по опытамъ моимъ надъ самимъ собою и надъ другими: 1) плена эта не оказываетъ ни мал?йшаго д?йствія надъ здоровыми; 2) иногда и у лихорадочныхъ, безъ явной причины, бываетъ не д?йствительна, и тогда ознобъ и жаръ идутъ своимъ порядкомъ и боли въ мизинц? н?тъ; 3) или же д?ло принимаетъ обратный ходъ: мизинецъ рветъ и болитъ во время промежутковъ лихорадки, а приступы идутъ своимъ чередомъ, и притомъ боль на это время утихаетъ; 4) изр?дка боль в мизинц? въ локт? и плеч? бываетъ такъ сильна, что хворый не въ силахъ перенести ее и срываетъ плену; тогда боль изчезаетъ, а лихорадка вм?сто того появляется; 5) также въ р?дкихъ случаяхъ, по излеченіи симъ способомъ лихорадки, мизинецъ бываетъ покрытъ кровяницами и даже образуется нарывъ около ногтя, въ вид? ногто?ды. Я былъ однажды свид?телемъ случая, гд? весьма опытный и ученый врачъ приходилъ въ отчаянье отъ нед?йствительности хинина и другихъ аптечныхъ средствъ противу злой лихорадки, грозившей ударомъ – а яичная пленка спасла больную! Бывшіе этому свид?телями врачи, безъ сомн?нія, основательно утверждали, что средство это не есть симпатическое, а должно д?йствовать иначе; но какъ именно и отъ чего, этого досел? никто не могъ мн? объяснить. Вотъ прим?ръ такого явленія, взятаго изъ опытности простонародья, которое и не могло бы, кажется, заслуживать никакой в?ры; множество разумниковъ готовы при первомъ слов? закричатъ: «вздоръ»; но я попрошу изв?дать д?ло на опыт?, а потомъ судить и писать приговоръ!
      Народному пов?рью, что сердце лежитъ подъ грудной костью, подъ ложечкой – сердце болитъ, отв?чаетъ по крайности и ученое, латинское названіе этого м?ста (sevobiculum cordis); а пов?рью, что душа сидитъ немного пониже, въ желудк?, соотв?тствуетъ положеніе брюшныхъ нервныхъ узловъ, называемыхъ также брюшнымъ мозгомъ и с?далищемъ животной души. Кровь ходитъ, приступаетъ, говоритъ простолюдинъ; а ученый врачъ называетъ это конгестіями и оргасмомъ. Во всемъ этомъ есть смыслъ; мы иногда не понимаемъ народа, а онъ насъ; но р?чи его не всегда такъ безсмысленны, какъ съ перваго взгляда кажутся.
      У лекарокъ есть симпатическія средства отъ бородавокъ: разр?зать яблоко ниткою, натереть бородавку об?ими половинками, сложить и связать ихъ тою же ниткою и закопать въ навозъ. Когда сгніетъ яблоко, тогда, говорятъ, пропадутъ и бородавки. Натираютъ также бородавки сырымъ мясомъ или свинымъ саломъ и закапываютъ его или отдаютъ собак?; д?лаютъ на щепочк? столько зарубокъ, сколько у челов?ка бородавокъ, прикоснувшись къ каждой соотв?тствующею ей зарубкой; или вяжутъ на ниточк?, на алой шелковинк?, узелки, обм?ряя каждую бородавку вокругъ, и бросаютъ на дорогу; кто подниметъ щепку эту или шелковинку, на того перейдутъ бородавки. Во время убыли луны, поводятъ рукою по ст?н?, на которую падаетъ лунный св?тъ, а потомъ поглаживаютъ бородавку тою же рукою. Это повторяется въ продолженіе ц?лой нед?ли, и бородавка должна пропасть. Иные обводятъ пальцемъ сучокъ въ деревянной изб?, куда падаетъ лунный св?тъ, а потомъ водятъ по бородавк?. Обмываютъ также бородавку, три раза, дождевой водой, скопившейся въ лунк?, ямк? большаго камня; иные смазываютъ бородавку п?ной или накипомъ отъ горящихъ сырыхъ сосновыхъ дровъ.
      Отъ докучливаго ячменяесть множество симпатическихъ средствъ: уколоть ячмень зерномъ ячменя и отдать его куриц?; обвести ячмень обручальнымъ кольцомъ и прочитать молитву; подавить ячмень кольцомъ, поц?ловать глазъ и сплюнуть; пов?сить иглу на нитк? передъ глазомъ и смотр?ть на нее. Довольно забавно вид?тъ въ дом? барскомъ старуху, няню, у которой весь день болтается передъ глазомъ игла, прив?шенная къ головному платку. Отъ ячменя же, перво-или посл?днерожденный изъ братьевъ и сестеръ долженъ показать кукишъ больному глазу, но чтобы никого притомъ не было; иные сов?туютъ говорить при этомъ: ячмень, ячмень, вотъ теб? кукишъ, что захочешь, то себ? купишь; купи себ? топорокъ, переселись поперекъ; проговаривая это трижды, провести по ячменю пальцемъ. Отъ лишаяесть также много средствъ; напримъ., взять поту съ окна, или слюней, обвести сучокъ въ бревн? избы, а потомъ лишай, и сказать: ни шире, ни дал?, тутъ теб? и быть, на семъ м?ст? теб? и пропасть.
      Отъ желтухи, берутъ въ руки живую щуку и глядятъ на нее, покуда она уснетъ. Отъ курячей сл?поты, сидятъ надъ паромъ вареной воловьей печени и ?дятъ ее, и это средство было одобряемо н?которыми врачами; но, испытавъ его много разъ, во время Турецкаго похода, я однако же никогда не видалъ отъ него помощи. Отъ д?тскаго недуга собачья старость, в?роятно, сухотка хребтоваго мозга, перепекаютъребенка, т. е. сажаютъ его на лопату и трижды всовываютъ на-скоро въ затопленную печь. В трудныхъ д?тскихъ бол?зняхъ, гд? родители отчаяваются въ жизни ребенка, должно, по народному пов?рью, подать его нищей въ окно: если она приметъ его Христа ради, то онъ выздоров?етъ. Это, конечно, поэтическое пов?рье, безъ всякаго другаго значенья. Изгнаніе полунощника, или полунощницы, семью прутиками или сорочкою ребенка, которую м?ряютъ взадъ и впередъ и на-крестъ ниткою, всучиваютъ между двухъ прядей ея и потомъ кладутъ подъ порогъ, чтобы народъ ее топталъ; леченіе переполоха выливкой, – все это должно почитать баснями, какъ и леченіе косто?ды, ногто?ды и зубной боли вызовомъ, посредствомъ кипятка, на хл?бный колосъ, какихъ-то волосатиковъ или червей; кладутъ по 3 пучка ржаныхъ колосьевъ по н?скольку разъ на больное м?сто и обливаютъ щелокомъ гречишной соломы. Откуда тутъ взяться волосамъ, или волосатикамъ, коихъ, по нашимъ понятіямъ, н?тъ и быть не можетъ въ больныхъ членахъ – этого нельзя постигнуть. Все это или невинныя грезы, или необъясненныя досел? тайны, или, в?роятн?е, посл?днее уб?жище безпомощнаго отчаянья. Переполохъ (кажется, неправильно пишутъ: перепологъ), отъ переполошить, испугать, почитается сл?дствіемъ испуга ребенка, которому отъ переполоха над?ваютъ рубашонку задомъ напередъ. Переполохъ отъ собаки почитается не такъ опаснымъ, потому что она вылаетъего сама же вспосл?дствіи; но переполохъ отъ злаго и молчаливаго гусака, кинувшагося на ребенка, почитается несравненно опасн?е. Изв?стно, что укушеніе гусака бываетъ иногда ядовито и очень долго не подживаетъ. Если кто поперхнется или подавится, то сов?туютъ класть ломоть хл?ба на темя, или тереть переносье указательнымъ пальцемъ правой руки. Утверждаютъ, что сверчки пропадаютъ, если въ комнат? пов?сить живаго рака за клешню, покуда онъ начнетъ портиться; что симъ же способомъ, пов?сивъ рака на деревн?, можно согнать съ него вс?хъ гусеницъ; изв?стно, что самая близость с?рныхъ ключей отнюдь не дозволяетъ разводить пчелъ; что газъ, употребляемый для осв?щенія комнатъ, хотя бы онъ, по хорошему устройству снарядовъ, не распространялъ ни мал?йшаго запаха, вредитъ однако же цв?тамъ и вообще растеніямъ, кои блекнутъ и листья съ нихъ обваливаются; что, сохраняя или перевозя въ бочкахъ и ящикахъ живыхъ раковъ, надобно остерегаться встр?чи со свинымъ стадомъ; иначе раки внезапно вс? засыпаютъ. Все это намеки такого рода, кои должны предостеречь насъ быть крайне осмотрительными въ приговорахъ своихъ. Но чтобы сверчки, тараканы, мыши ползли и б?жали изъ дому передъ пожаромъ – этому конечно здравый разсудокъ отказывается дать в?ру. Или мыши и тараканы выбирались уже всл?дствіе гари, т. е., ихъ выкурило, а черезъ сутки или бол?е пожаръ вспыхнулъ, или же злые люди когда нибудь воспользовались этимъ пов?рьемъ и сожгли домъ, изъ злобы, для грабежа, или просто для пот?хи, когда народъ зам?тилъ, что нас?комыя выбираются изъ него и что быть худу. Говорятъ, если корова обнюхаетъ подойникъ, то молоко будетъ тягучее и легко ссядется; чтобы исправить это, должно напоить изъ подойника быка. Соленые огурцы должно встряхнуть въ кадк? или боченк?, въ день Воздвиженія, тогда они лучше держатся; солить же ихъ на молодой м?сяцъ, какъ и вообще объ эту только пору д?лать вс? заготовленія впрокъ. Объ этомъ обстоятельств? необходимо сказать н?сколько словъ. Странно, что н?которыя общеизв?стныя истины упорно оспариваются или не признаются учеными нашими, тогда какъ господа ученые были бы обязаны наставлять народъ, указывать ему путь къ истин? и пользоваться для этого вс?ми случайными открытіями, пов?ряя ихъ на опыт? и объясняя ихъ зат?мъ умозр?ніемъ, которое во всякомъ случа? тогда только строится не на в?теръ, когда ему неоспоримый опытъ служитъ основаніемъ. Вс? хозяйки, хозяева и въ особенности мясники и солельщики въ ц?ломъ св?т?, въ Англіи, Франціи, Бельгіи, Германіи, заготовляющіе солонину въ большомъ количеств? для флотовъ, знаютъ очень хорошо, что солонина, приготовленная во время полнолунія, никуда не годится и очень скоро портится. Это есть неоспоримая истина, которую всякій можетъ испытать на д?л?; онъ будетъ наказанъ за нев?ріе свое и выкинетъ вскор? весь запасъ. Какъ и почему, этого мы не знаемъ; но я не вижу, почему бы этому не быть, когда разнообразное вліяніе солнца, луны и другихъ небесныхъ т?лъ на землю нашу и ея произведенія воообще давно признано, хотя досел? еще удовлетворительнымъ образомъ не объяснено. Скажемъ то же объ отношеніяхъ изв?стнаго женскаго періода къ разнымъ веществамъ, въ особенности же къ такимъ, кои находятся въ броженіи; между прочимъ, женщин? въ это время не должно подходить къ боченку, въ коемъ д?лается уксусъ; иначе онъ испортится, не удастся. То же самое говорятъ и о хл?бной квашн?. Ув?ряютъ, что печеный хл?бъ легко и скоро пл?снев?етъ, въ то время, когда хл?бъ на корню цв?тетъ; что вино поэтому о ту пору легко портится и за нимъ нуженъ особый надзоръ; что объ эту же пору пятна краснаго вина, только не подкрашеннаго, гораздо легче вымываются изъ столоваго б?лья, безъ употребленія къ тому особыхъ средствъ; что о ту пору, когда хл?бъ цв?тетъ, нельзя б?лить холстовъ; словомъ, много есть въ народ? и у хозяекъ нашихъ подобныхъ чудесъ на прим?т?, и я, не сов?туя никому в?рить вс?мъ имъ на слово, не думаю, однако же, чтобы было справедливо и благоразумно отвергать положительно все это, какъ нел?пость, не удостов?рившись въ томъ изъ многократнаго опыта.
      Къ числу симпатическихъ прив?сокъ принадлежатъ, какъ упомянуто, ладанки, въ кои зашиваютъ, для охраненія отъ уроки, порчи, ладанъ и другія вещи и снадобья, иногда наговоренныя бумажки и проч. Туда же зашиваютъ такъ называемую природную сорочку младенцевъ, родившихся въ рубашк?. Случайное обстоятельство это, заключающееся въ томъ, что плена или кожа яйца, по кр?пости своей, иногда не прорывается во время родовъ, а выходитъ ц?льная, содержа въ себ? ребенка, почитается особеннымъ счастіемъ и предзнаменуетъ новорожденному всякаго рода благополучія. Смыслу въ этомъ конечно н?тъ и быть не можетъ; не мен?е того, отъ этого пов?рья произошла и поговорка о счастливомъ челов?к?: онъ родился въ сорочк?.

      Въ древней рукописной книг? «Иконопись», можетъ быть частію переведенной съ греческаго, или позаимствованной у грековъ, вставлены тутъ и тамъ, между описаніями постановки, положенія и одежды, любопытныя зам?тки о тайнахъ живописи, въ род? сл?дующихъ:
      «Подзолотой проб?лъ краски творитъ на яйцо, а яйцо бы св?жее было, желтокъ съ б?лкомъ вм?ст? сбить гораздо, да тутъ закинуть соли, ино краска некорчитца, на зубу кр?пка. И первое разбить, проц?дить сквозь платъ.»
      «Вначал? тереть мягко со олифою вохры, въ которой прим?шать шестую часть сурику. И истерши вложить въ сосудъ м?дной и варить на огн? и прибавить малу часть скипидару, чтобъ раза 3 или 4 вскипало кверху, потомъ пропусти сквозь трепицы, чтобы не было сору, а какъ будетъ варитца, то хотя прибавить смолы еловой чистой пропускной.»
      «Трава на р?к? на берегу растетъ прямо въ воду. Цв?тъ у нея желтъ, и цв?тъ отъ нея отщипать да ссушить. Да камеди положить и ентарю прибавить да стереть все вм?сто и месить на пресномъ молок?. Пиши, что хошь, будетъ золото.»
      «Взять яйцо св?жее отъ курицы молодушки и выпусти изъ него б?локъ чистой и положи въ желтокъ ртути и запечатать с?рою еловою и пложить подъ курицу, которая бъ по три цыпленка высиживала, и выпаря взять яйцо изъ-подъ курицы и см?шать спичкою чистою и будетъ яко золото и пиши на чемъ хочешь, перомъ или кистью.»
      Обратимся теперь ко второму разряду пов?рій, изобр?тенныхъ первоначально для того, чтобы застращать челов?ка, заставить малаго и глупаго, окольнымъ путемъ, д?лать то, чего напрямикъ добиться отъ него было бы несравненно трудн?е. Эти пов?рья каждый мальчишка затверживаетъ съ тятей и мамой, повинуется имъ безотв?тно и сл?дуетъ имъ безотчетно. Наприм?ръ: не сорить, не ронять ни одной крошки хл?ба, иначе будетъ голодъ и неурожай; другими словами: хл?бъ дорогъ, береги его и уважай его, какъ нужн?йшій намъ Божій даръ. Если кто за об?домъ, не до?въ своего ломтя хл?ба, возьмется за другой, или отломитъ кусокъ отъ другаго, то кто нибудь изъ близкихъ голодаетъ или будетъ терп?ть нужду. Это, какъ пов?рье, глупо; но какъ правило житейское, хорошо и полезно. Не мокать хл?ба въ сольницу, потому что крошки туда падаютъ и соль, вещь покупная у мужика, засорится; не класть испеченный, особенно горячій хл?бъ на горбушку, потому что она такъ легко отстаетъ и хл?бъ въ промежутк? этомъ легко пл?снев?етъ; кто ?стъ хл?бъ съ пл?сенью, будетъ хорошо плавать; другими словами: не прихотничайте, д?ти, ?шьте сподрядъ хл?бъ, каковъ ни есть. Скорлупу отъ вы?денныхъ яицъ должно давить на мелкія части, иначе, если она попадетъ на воду, то русалки построятъ себ? изъ нея корабликъ и будутъ плавать, на зло и см?хъ крещенымъ людямъ; а если скорлупа останется на двор? и въ ней накопится дождевая вода, да сорока напьется, то у того, кто выкинулъ скорлупу, будетъ лихорадка. Сущность д?ла, в?роятно, та, что скорлупа, выкинутая ц?ликомъ, поваживаетъ собакъ таскать яйца и даже учитъ куръ и утокъ наклевывать и выпивать ихъ. Кто, не разбирая постовъ, ?стъ скоромное, у того будетъ рябая нев?ста; почитая большимъ гр?хомъ не соблюдать постовъ, старики выдумали острастку эту для легкомысленныхъ ребятъ. Маленькимъ ребятишкамъ говорятъ также въ постъ, что молочко улет?ло на березку, и указываютъ на перваго веселенькаго воробья. Муха во щи залет?ла – счастье, придумано, конечно, для успокоенія брюзгливыхъ и прихотливыхъ. ?сть и читать въ одно и то же время не годится; память проглотишь; и врачи наши даютъ то же наставленіе, подкр?пляя его только бол?е д?льными доводами. Свистать въ комнатахъ почитается или гр?хомъ, или дурнымъ предзнаменованіемъ; в?роятно потому, что въ жиломъ поко?, гд? люди есть, не всякому пріятенъ свистъ шалуна, который этимъ многимъ досаждаетъ; чтобы застращать его, говорятъ, что отъ этого домъ пуст?етъ. Пов?рье моряковъ, что въ тихую погоду можно насвистывать в?теръ, который отъ свиста мало-по-малу св?ж?етъ, должно отнести къ тому, что въ безв?тріе отъ скуки и нетерп?нія морякамъ нечего д?лать, и надо ч?мъ нибудь позабавиться. Порожней колыбели не качать, а то дитя жить не будетъ; этимъ унимаютъ старшихъ баловней, отъ которыхъ и безъ того въ т?сной изб? некуда д?ваться. Новорожденную должно купать въ б?ломъ б?ль?, чтобы б?ла была и н?жна. Это не дурно придумано, для того, чтобы заставить неопрятную мать или мамку не мыть ребенка въ грязномъ б?ль?, отъ котораго и вода вся д?лается грязною; хотя многія этого не понимаютъ. Черезъ порогъ не здороваться; поссоришься, либо д?ти н?мыя будутъ. Нев?жливость здорованья черезъ порогъ, не давъ гостю войти, противна русскому хл?босольству; почему и придумали острастку. Не хорошо возвращаться, идучи отъ людей изъ дому, когда уже совс?мъ собрался, од?лся, простился и ушелъ, потому что это по-пустому тревожитъ хозяевъ; а если что забудешь и воротишься, то значитъ скоро опять свид?ться. Не заставляй пришивать пуговицы на себ?, или зашивать платье, которое над?то; пришьютъ теб? память. Это явно выдумка хозяекъ нашихъ, которымъ весьма неловко чинить платье на нетерп?ливомъ супруг?, если онъ не хочетъ разд?ться и еще торопитъ. Кто свищетъ въ ключъ, занятіе не для вс?хъ слушателей пріятное, тотъ просвищетъ память, позабудетъ, гд? что положилъ. Кто сидя отъ безд?лья ногами болтаетъ, тотъ чорта качаетъ; этимъ просто отучаютъ отъ дурной привычки. Ребенка до шести нед?ль никому не показывать, т. е., не раскрывать и не выносить; ребенка до году не стричь, и притомъ стричь въ великій четвертокъ, разъ въ годъ! и многіе врачи сов?туютъ то же, полагая, что стричь ребенка должно только на весну, а никогда попало. Беременной не велятъ заготовлять б?лья для младенца, а то онъ жить не будетъ . Это значитъ: такъ какъ ей работать и шить тяжеле, то ей обязаны помогать другія, а кто помогаетъ обшивать нев?сту, тотъ помолод?етъ – и это придумано съ добрымъ разсчетомъ. Кто, выстригшись, кинетъ куда нибудь волоса у того голова будетъ бол?ть; должно собрать ихъ въ кучу, сверт?ть и заткнуть подъ стр?ху или въ тынъ, подальше: это, при неопрятности крестьянъ нашихъ, не дурное правило; иначе, можетъ быть, по всей изб? и по двору валялись бы кучи обстриженныхъ волосъ. Впрочемъ, о пов?рьяхъ, касательно соотношеній разныхъ частицъ, взятыхъ отъ плоти нашей, къ живому т?лу и объ основанныхъ на этомъ чарахъ, – было говорено выше. Коли домовой завьетъ у лошади по своему гриву, то не трогать ее, а то онъ разсердится и испортитъ лошадь: правда, космы въ грив? – это бол?знь, родъ колтуна, и если ихъ остричь, то лошадь всегда почти захвораетъ. Порядочнымъ людямъ гр?шно купаться посл? Ильина дня (20-го іюля); а посл? Ивана постнаго (29-го августа) гр?шно уже всякому, даже и сорванцу; потому что въ конц? іюля вода дрогнетъ, какъ говорится, и зацв?таетъ; а въ конц? августа она холодна и ребятишки, наб?гавшись напередъ, легко простужаются. Яблоки гр?шно ?сть до Спаса, а ор?хи прежде Воздвиженья; это основано на томъ, что до сихъ сроковъ яблоки и ор?хи р?дко вызр?ваютъ и что ребятишекъ трудно удержать отъ незр?лаго, нездороваго лакомства, если не настращать ихъ и не ув?рить, что это гр?шно. Слово гр?шно, въ народномъ преданіи, отв?чаетъ изв?стному табуостровитянъ Южнаго океана и заключаетъ въ себ? понятіе о строгомъ запрещеніи, не входя въ смыслъ, значеніе и причины его. Если кто бьетъ домашнихъ своизъ лучиной, какъ иногда привыкли д?лать злыя старухи, тотъ самъ изсохнетъ какъ лучина; не дурно, если бы вс? этому свято в?рили. Кто въ большой праздникъ проспитъ заутреню, того купаютъ, бросаютъ съ размаху въ воду, или обливаютъ – обычай старинный, запрещенный даже особымъ указомъ 1721 года апр?ля 17-го. Вдова не должна быть въ церкви, когда в?нчаютъ; потому что въ такое время вдова напоминаетъ молодымъ непріятное и т?мъ нарушаетъ общее веселье. Ключей не класть куда попало на столъ, иначе выдетъ ссора въ дом?, а класть ихъ всегда на опред?ленное м?сто, въ сторон?. Это пов?рье удивительно полезно и справедливо: какъ только хозяйка станетъ раскидывать ключи по столамъ, куда попало, то непрем?нно всл?дъ зат?мъ станетъ искать ихъ, обвинять и подозр?вать другихъ, и выйдетъ брань и ссора. Перебираясь на новое жилье, въ старомъ не покидать сору, тряпья, черепковъ и проч. Во-первыхъ, это-де подастъ поводъ обвинять васъ въ колдовств?, а во-вторыхъ, и васъ можно надъ этимъ изурочить. Въ сущности же, полезное пов?рье это велитъ всякому, выбираясь изъ дому, выметать хоть сколько нибудь жилье, гд? доведется всл?дъ зат?мъ жить другому. Корова съ подойникомъ продается, а лошадь съ недоуздкомъ: это должна быть выдумка дешевыхъ покупателей и хозяйственныхъ скопидомокъ, и д?ло вошло въ обычай; продавцу, взявъ деньги, можно придать къ скотин? такую безд?лку, притомъ и необходимую при самой покупк?, а покупателю все годится, какъ Осипу Хлестакова. Не должно спрашивать хозяйку, сколько у нея дойныхъ коровъ, сколько куръ несется, сколько нас?докъ; это значитъ, кажется: не заботься о чужомъ хозяйств?. Съ кладбища, съ похоронъ, ни къ кому не за?зжать; привезешь смерть въ домъ; или же, возвратившись, приложить ладони трижды къ печи: это не есть пов?рье простолюдина, а изобр?теніе нашихъ старушекъ, которыя боятся смерти и не любятъ объ ней вспоминать. Покойника должно какъ можно скор?е снять съ постели и положить на столъ; душа его мучится за каждое перышко въ перин? и подушк?; это крайне дурное, безчелов?чное пов?рье, которое причиною тому, что у насъ весьма нер?дко челов?ка еще заживо стаскиваютъ съ постели и тормошатъ на вс? лады, также придумано досужливыми в?щуньями, коимъ везд? и до всего д?ло и которыя не могутъ дождаться часу, гд? до нихъ дойдетъ очередь распоряжаться. Въ н?которыхъ м?стахъ безсмысленная и наглая услужливость ихъ доходитъ до того, что он? стаскиваютъ умирающаго съ одра смерти и торопятся обмыть и од?ть его, покуда онъ еще не остылъ, можетъ быть, покуда онъ еще дышитъ. Первоначально вс? обычаи, относящіеся къ этой торопливости, возникли, в?роятно, отъ желанія кончить, какъ можно скор?е, печальные обряды и дать осирот?вшимъ покой; но это употребили во зло, самымъ непростительнымъ, безчелов?чнымъ образомъ. Пов?рье, что у гр?шника ангелы душу сквозь ребра вынимаютъ, чтобы она только не досталась сатан?, принадлежитъ къ числу вымысловъ поэтическихъ и также къ числу суев?рныхъ острастокъ; подробный разсказъ о томъ, какъ это д?лается, можетъ быть удержитъ инаго отъ дурнаго поступка.
      Если гости уйдутъ домой, посл? об?да или ужина, прежде, ч?мъ скатерть снята со стола, то женихи откажутся отъ хозяйскихъ нев?стъ; у насъ говорятъ, вм?сто этого, просто: нев?жливо б?жать отъ стола, какъ отъ корыта, и это выходитъ на то же. Какое-то естественное приличіе требуетъ посид?ть, поблагодарить хозяйку, дать ей время управиться немного съ хозяйствомъ и не принимать такого вида, будто пришелъ съ т?мъ только, чтобъ накушаться и уйти. Разбить посуду, стекло во время какого нибудь пира или празднества, свадьбы, крестинъ и пр., хорошая прим?та. Безъ сомн?нія, это хорошее пов?рье сочинено для того, чтобы разбитая рюмка или стаканъ не нарушили спокойствія и удовольствія хозяйки, а съ т?мъ вм?ст? не лишили бы гостей веселаго расположенія. Кто зм?ю убьетъ, тому прощается 40 гр?ховъ. Это поощреніе, конечно, изобр?тено бабами, которыя боятся зм?й. Кто 40 покойниковъ проводитъ, тому отпускается три тяжкіе гр?ха; выдумка охотницъ до кутейныхъ пирушекъ. Не годится прощаться и уходить, если у хозяйки не допита чашка чаю, и точно, не годится, можно обождать, покуда она ее допьетъ. Баб? гр?шно р?зать или колоть птицу, а четвероногое животное и подавно; это долженъ д?лать мужчина. Въ этихъ пов?рьяхъ обычай, приличіе, взаимныя правила житейской в?жливости соединяются въ суев?ріи; оно заставляетъ народъ исполнять то, что другими способами трудно было бы завести. Въ посл?днемъ по м?р? мы видимъ отговорку или оправданіе женщинъ, коихъ чувство противится нанесенію смертнаго удара, или у коихъ рука не поднимается на утку или курицу.
      Обратимся к третьему разрядупов?рьевъ, къ такимъ, кои въ сущности своей основаны на опыт?, на зам?чаніяхъ, но которыя при всемъ томъ къ каждому частному случаю прим?нены быть не могутъ, потому что въ нихъ есть только общій смыслъ. Сюда относятся зам?чанія о погод?, объ урожа?, или такъ называемый календарь землед?льца. Зима безъ трехъ подзимковъ не живетъ; черезъ 6 нед?ль посл? перваго сн?га съ морозомъ, становится зима; въ день Благов?щенія и Св?тлаго Христова Воскресенія бываетъ одинаковая погода; въ день Алекс?я Божьяго челов?ка, 17-го марта, разверзаются вс? подземные источники; въ день Преполовенія, и въ день Казанскія Богоматери, 22 октября, всегда идетъ дождь: въ день Иліи пророка всегда бываетъ громъ – а къ этому уже досужіе толкователи прибавляютъ: а если не будетъ грома, то въ этотъ годъ кого нибудьубьетъ грозою или зажжетъ домъ. Р?ки вскрываются, когда дня бываетъ 14 часовъ, это пов?рье со средней Волги, и тамъ оно подходитъ довольно близко къ истин?. Если б?лякъ заяцъ рано б?л?етъ, и когда зайцы съ осени жирны, когда хомякъ таскаетъ рано большіе запасы, – то будетъ внезапная и холодная зима. Если пчелы рано закупориваются, то будетъ ранняя и строгая зима, и наоборотъ: когда он? заводятъ въ другой разъ д?тку, то будетъ продолжительная и темная осень. Не знаю, до какой степени вс? эти прим?ты в?рны, но нельзя утверждать, чтобы у животныхъ не было какого-то, для насъ вовсе непонятнаго, предчувствія относительно погоды. Изв?стно, наприм?ръ, всякому, что скотина глухо мычитъ передъ дождемъ и бурей, дышитъ и роетъ землю; собака скучаетъ и ?стъ траву; петухи кричатъ взапуски съ лягушками; воробьи и утки купаются въ пыли, на сухой земл?; галки съ крикомъ вздымаются высоко, роями; ласточка ширяетъ низко; на мор? морская свинка играетъ, бурная птица является внезапно и скользитъ по волнамъ; на этомъ и основаны живые барометры; зеленая лягушка, піявица, рыба вьюнъ, предв?щаютъ довольно в?рно погоду, если держатъ ихъ въ склянк? съ водою. Нер?дко челов?къ предчувствуетъ ведро и ненастье: мозоли болятъ, пальцы горятъ, ломота появляется въ раненыхъ или ушибенныхъ членахъ и проч. Есть люди, кои безотчетно, по какому-то темному, но в?рному чувству, угадываютъ близость кошки, какъ бы она ни спряталась. Если солнце красно заходитъ, то на другой день будетъ в?тренно; если пасолнца является, то это на морозъ. Передъ ненастьемъ, табакъ льнетъ къ крыш? табакерки, какъ зам?чаютъ табачники; передъ ведромъ крышка ослаб?ваетъ. Горничныя наши знаютъ, что посл? дождя и передъ в?тромъ подушки и перины д?лаются, какъ он? говорятъ, легче, выше вздуваются. Такимъ образомъ, разсматривая собственно пов?рья, основанныя на правильныхъ зам?чаніяхъ, но не всегда в?рно прим?няемыя, мы невольно опять возвратились къ пов?рьямъ сочувственнымъ или симпатическимъ, какъ мы и впередъ оговорились, сказавъ что вс? принятые нами разряды незам?тно другъ въ друга переходятъ. Если лучина трещитъ, когда горитъ, и мечетъ искры, то будетъ ненастье. Это довольно в?рно; значитъ, лучина отсыр?ла бол?е обыкновеннаго и воздухъ вообще сыръ. Если кошка спитъ, подвернувъ голову подъ брюхо, то это зимой на морозъ, а л?томъ къ ненастью. Сюда же принадлежатъ пов?рья и прим?ты относительно ожидаемаго урожая, и между ними есть такія, кои достойны всякаго вниманія; наприм?ръ: крестьянинъ зам?чаетъ, какъ колосъ зацв?таетъ: снизу, со средины, или сверху; ч?мъ ниже, т?мъ дешевле будетъ хл?бъ, а ч?мъ выше, т?мъ дороже. Другими словами: здоровый и обильный колосъ всегда долженъ зацв?тать снизу; тогда можно над?яться урожая, если градъ не побьетъ и червь не по?стъ, и тогда хл?бъ будетъ дешевъ; а ч?мъ выше колосъ зацв?таетъ, т?мъ мен?е онъ дастъ, потому что плевелки ниже цв?та всегда бываютъ пусты и не даютъ зерна, и, стало быть, т?мъ дороже будетъ хл?бъ. Зимняя опока на деревьяхъ об?щаетъ, какъ говорятъ, хорошій урожай на хл?бъ; урожай на ор?хи об?щаетъ обильную жатву хл?ба на грядущій годъ, по-крайней м?р? зам?чено, что сильный урожай на ор?хи и на хл?бъ никогда не бываетъ вм?ст?; что кром? того никогда не бываетъ большаго урожая на ор?хи два года сряду; стало быть, при обиліи въ ор?хахъ, ихъ на сл?дующій годъ не будетъ, а в?роятно будетъ урожай на хл?бъ. Когда рябина сильно цв?тетъ, то будетъ, говорятъ, урожай на овесъ; много ягодъ на рябин? предв?щаетъ строгую зиму, можетъ быть, если предположить, что природа заготовляетъ на этотъ случай кормъ для птицы. Посему и заготовляютъ тогда рябинный квасъ, слабительный и прохладительный, предсказывая на зиму воспалительныя бол?зни, неразлучныя со строгою зимою. Если день Богоявленія (января 6) теплый, то хл?бъ будетъ темный, т. е. густой; если ночь зв?здистая, то будетъ много ягодъ; а если, во время пос?ва, у жуковъ подъ брюхомъ много яичекъ (вшей), то будетъ урожай; если они на переднихъ лапкахъ, то должно с?ять ран?е, если на среднихъ, то поздн?е, а если на заднихъ, то еще позже. Посл?днія прим?ты, в?роятно, одна только шутка. На средокрестной нед?л? великаго поста, постъ преломляется пополамъ, пекутъ кресты, а ребятишекъ покрываютъ р?шетомъ или кадкой и бьютъ сверху палкой, чтобъ слышали и помнили, какъ постъ переломился пополамъ. Судя по ц?намъ въ день Ксеніи полузимницы или полухл?бницы (янв. 24), заключаютъ объ урожа? и о ц?нахъ на хл?бъ во весь предстоящій годъ. Съ этого дня остается ждать новаго хл?ба столько же времени, сколько ?ли старый. Февраль – широкія дороги – 4-го марта Герасима Гречевника. Въ день 40-ка мучениковъ, 9-го марта, прилетаютъ сороки и жаворонки, почему и пекутъ 40 жаворонковъ. Марта 17-го, Алексія Божьяго челов?ка: Алекс?я съ горъ потоки, съ горъ вода, а рыба со стану, т. е., рыба трогается съ зимовья и трется подъ берегами. Марта 19-го Хрисанфа и Даріи; Даріи, желтыя проруби, замарай проруби; Марта 25-го, Благов?щеніе, если морозъ, то будетъ много огурцовъ. Апр?ля 1-го, Маріи Египетской, зажги сн?га, или заиграй-овражки. Апр?ля 3-го ап. Иродіона: уставь или заставь соху, пора пахать подъ овесъ; когда заквакаютъ лягушки, то пора с?ять овесъ; когда появятся крылатые муравьи, с?ютъ хл?бъ. Овесъ с?ять хоть въ воду, да впору; а рожь, обожди часокъ, да пос?й въ песокъ. Въ великій четвертокъ морозъ, такъ и подъ кустомъ овесъ; а озимь въ зас?ку не кладутъ, т. е., не в?рь всходамъ съ осени. Сн?гу много, хл?ба много, говоритъ народъ. Апреля 16-го, Ирины разрой берега. Апр?ля 25-го, Великомученика Георгія, выгоняютъ скотину. Если дождь, то въ этотъ годъ скотъ хорошо пойдетъ. Георгій везетъ корму въ торокахъ, а Никола (9 мая) возомъ. Мая 5-го, Ирины разсадницы: с?ютъ капусту. Это же время считается в?трянымъ и потому удобнымъ для паловъ, для выжиганія полей, потому что палъ, для безопасности, всегда пускается по в?тру туда, гд? неопасно. Мая 13-го, муч. Гликеріи, Лукерья-комарница, появляются комары. Мая 14-го Исидора, садятъ огурцы. Мая 18-го, семи д?въ: с?ютъ первый ленъ. Мая 21-го Константина и Елены: ранній ленъ и поздняя пшеница. Мая 29-го, ?еодосіи волосяницы: рожь колосится. Мая 31-го, Еремія пов?сьс?тево: т. е., кончай пос?въ. Іюня 13-го, Акулины гречушницы: с?ютъ греху. 1-го іюля, Казанскія Богоматери, лучшій день для сбора касмахи или червца, который будто собирается изо всей окружности подъ одинъ кустъ; кто найдетъ его, найдетъ много вдругъ. Іюня 20, пророка Иліи: если дождь, то будетъ мало пожаровъ; всегда-бываетъ громъ и гд? нибудь убиваетъ челов?ка. Въ иныхъ м?стахъ говорятъ еще, что въ этотъ день дана воля вс?мъ гадамъ и лютымъ зв?рямъ, а потому и нельзя выгонять скотину въ поле. Иные в?рятъ также, что въ день Рождества Христова скотину не должно выпускать изъ хл?вовъ. Въ Стефановъ день поятъ лошадей черезъ серебро. Августа 1-го, происхожденіе св. Древъ: первый Спасъ; можно ?сть яблоки. Августа 13-го, Флора и Лавра, кончай пос?въ ржи. Августа 23, св. Луппа, морозомъ овесь лупитъ; первые утренники. Безъ воды зима не станетъ; дожди, потомъ сл?дуютъ подзимки, а тамъ морозы, которые разд?ляются на никольскіе, рождественскіе, крещенскіе, афанасьевскіе, стр?тенскіе, и наконецъ мартовскіе заморозки. Оттепели должны быть: михайловскіе, 3-го ноября; введенскіе, 21-го ноября и проч. Августа 29-го, Іоанна Предтечи: не варятъ щей, потому что кочанъ капусты напоминаетъ ус?ченную голову. Сентября 1-го, бабье л?то, начало женскимъ сельскимъ работамъ; сентября 14-го Воздвиженіе, кафтанъ съ шубой сдвинулся. Октября 22-го, Парасксвіи-льняницы; пора мять ленъ. Ноября 26-го, Егорій съ мостомъ, а Никола съ гвоздемъ, декабря 6-го. О зимнемъ пути говорятъ: либо нед?ли не до?дешь до Благов?щенья, либо нед?лю пере?дешь. Первый прочный, постоянный сн?гъ выпадаетъ ночью, а денной сходитъ; это довольно в?рно. 12-го декабря, солнце поворотилось на л?то, а зима на морозъ. Если въ день Рождества Христова много инею, опоки на деревьяхъ, то будетъ урожай на хл?бъ. Въ день Наума, 1-го декабря, въ Малороссіи отдаютъ д?тей въ школу, полагая, что они тогда бол?е ума наберутся.
      Въ южной Руси частью т? же, частью и другія пов?рья, о погод?, урожа? и проч., и въ особенности зам?чается игра словъ или созвучій, подающихъ поводъ къ пов?рью; наприм., 23-го іюня, Іоанна Предтечи, см?шиваютъ съ Крестителемъ и съ Купалою языческимъ и называютъ день Ивана-Купалы; Пантелеймона (27-го іюня) называютъ Палій и боятся въ этотъ день грозы; празднуютъ, мая 11, обновленіе Царяграда, иначе хл?бъ выбьетъ градомъ; іюня 24, Бориса и Гл?ба, называютъ барышъдень, и празднуютъ его для полученія во весь год? барышей; если іюля 19: въ день Макрины, ясно, то осень будетъ сухая, а если мокро, такъ ненастная. 26-го января, Ксеніи полухл?бницы или полузимницы, зам?чаютъ ц?ны на хл?бъ: если поднялись, будетъ дорогъ, если н?тъ, то наоборотъ. Февраля 9-го, въ день Ср?тенія Господня, л?то встр?чается съ зимою; коли сн?гъ мететъ черезъ дорогу, то будетъ поздняя весна, а коли не мететъ, то ранняя, и проч.
      Къ сему же и частью къ предъидущему разряду принадлежатъ и сл?дующія пов?рья, не относящіяся до календаря землед?льца: если выкинетъ изъ трубы, то должно опустить въ нее живаго гуся: распустивъ въ испуг? крылья, гусь, при этомъ паденіи, можетъ иногда погасить пламя. Изв?стныя пятнышки на лиц?, въ род? веснушекъ, появляющіяся временно у женщинъ, называютъ метежами, и говорятъ, что внезапное появленіе ихъ есть в?рный признакъ беременности. Въ этомъ пов?рь? есть истина; но она отнюдь не безусловна. Телятину ?сть считаютъ гр?хомъ; в?роятно, это произошло отъ хозяйскихъ разсчетовъ: во-первыхъ, деревенскія коровы перестаютъ доиться безъ телятъ; вовторыхъ же, не разсчетъ съ?сть теленка, изъ котораго черезъ 2, 3 года выйдетъ полнорослая скотина. Кром? того, почитаютъ гр?хомъ ?сть голубей, какъ священную птицу; не ?дятъ зайцевъ и вс?хъ вообще сл?порожденныхъ животныхъ и однокопытчатыхъ, т. е., съ нераздвоенными копытами, в?роятно, на основаніи Ветхаго Зав?та. Угря не ?дятъ, не признавая его рыбой; а какъ, по пословиц?, въ пол? и жукъ мясо, то разр?шаютъ ?сть угря, когда въ семи городахъ нельзя будетъ найти рыбы. Сома не ?дятъ, потому что сомъ чортовъ конь; рыба эта жирна, не вкусна и нездорова, кром? плеса, который идетъ въ пирогъ. Раковъ не везд? ?дятъ; уральскіе казаки называютъ ихъ водяными сверчками и выкидываютъ изъ с?тей. За то во многихъ м?стахъ простолюдины не брезгаютъ грачами, галками и воронами; но сорокъ нигд? не ?дятъ; а по ув?ренію бывалыхъ людей, въ н?которыхъ м?стахъ Россіи запекаютъ въ пироги полевыхъ мышей, подъ названіемъ житничковъ. Очень умно, если это д?лается; но я нигд? толкомъ не могъ о томъ доспроситься.
      Ямщикъ, если вы нанимаете его на протяжныхъ, ни за что не повезетъ барыню съ кошкой, ув?ряя, что отъ кошки лошади худ?ютъ; отъ табаку, напротивъ, по ув?ренію извощиковъ, лошади добр?ютъ, и потому табакъ для нихъ кладь желанная. Извощики, съ коими рядились для отвоза изъ Ромна шерсти и табаку, за провозъ посл?дняго д?лали маленькую уступку. Если в?рить другому пов?рью, что чепракъ изъ барсовой кожи вреденъ для лошади, то можно допустить также однородное вліяніе кошки; я говорю только, что подобное д?ло сбыточно, хотя и не совс?мъ в?роятно. Такъ наприм?ръ, изв?стное вліяніе кошки же на зм?ю весьма зам?чательно: зм?я не боится самой злой собаки, напротивъ, самая злая и см?лая собака сильно пугается зм?й; но лишь только подойдетъ къ ней кошка, какъ зм?я мгновенно свертывается въ клубокъ и, схоронивъ голову, лежитъ не см?я дохнуть, не б?житъ, не защищается, и кошка см?ло ее грызетъ. Индюшки также заклевываютъ зм?й, пресл?дуя ихъ съ остервененіемъ; овцы пожираютъ ядовитыхъ тарантуловъ, отъ укушенія коихъ другія животныя умираютъ, по-крайней-м?р? долго хвораютъ.
      Суев?ріе, будто у скопы ядовитые когти, в?роятно, вышло просто изъ того, что скопа довольно странная птица, соединяющая въ себ? свойства хищныхъ и водяныхъ птицъ; она питается рыбой, хватая ее не клювомъ, а когтями.
      Выше говорили мы объ остаткахъ язычества; христіанство выт?снило ихъ изъ области в?ры, и они нашли пріютъ въ пов?рьяхъ или суев?ріяхъ.
      Нельзя не отнести сюда вс?хъ суев?рныхъ обрядовъ, соединенныхъ у простолюдиновъ съ обрядами в?ры; ихъ много; вс? пересчитать трудно. Обращаются, наприм?ръ; въ изв?стныхъ случаяхъ, съ молитвою исключительно къ тому или другому св. угоднику, полагая, что тогда молитва будетъ лучше услышана; молятся отъ сл?поты – Казанской Богоматери; отъ глазныхъ болей – Мин? Египтянину, Лаврентію Архидіакону, Логину сотнику; отъ бол?зней вообще, Богородиц? Вс?хъ Скорбящихъ; отъ головной боли – Іоанну Предтеч?; отъ зубной боли св. Антипію; отъ лихорадки – св. Марою, также Фотиніи или Василію Новому; отъ грыжи, – Артемію; отъ безчадія, – Роману чудотворцу, также св. Ипатію; отъ трудныхъ родовъ: – Богородиц? ?еодоровской или св. Екатерин?, если мужъ возненавидитъ жену – св. Гурію, Самону и Авив?; о согласіи супруговъ – св. Евангелистамъ; о здравіи младенцевъ – Богородиц? Тихвинской, Симеону Богопріимцу; отъ родимца – св. Никит?; отъ оспы, Конону Саврійскому; о просв?щеніи разума на грамоту – Козм? и Деміану; на иконное писаніе: Іоанну Богослову; о сохраненіи отъ смерти безъ покаянія, – св. Палсію; объ изгнаніи лукавыхъ духовъ – св. Нифонту, или Марофу; о сохраненіи ц?ломудрія – Мартиміану, Іоанну многострад., Моисею Угрину, Финаид?; отъ запоя – Вонифатію, также Моисею Мурину; отъ грозы – Богородиц? Неопалимой Купины, также Никит? Новгородскому; о ведренной погод? – св. Иліи; отъ потопа и б?ды на войн? и на мор? – св. Николаю Чудотворцу; отъ скотскаго падежа – св. Медосту, также Власію; отъ конскаго падежа – св. Флору и Лавру; о сохраненіи скота отъ зв?ря – св. Георгію; онъ же защитникъ д?вицъ и покровитель сельскихъ работъ; объ овцахъ, св. Мамонту, или св. Анастасіи; о свиньяхъ, – св. Василію Великому; о пчелахъ – св. Зосим? и Савватію; о курахъ – св. Козм? и Деміану, или св. Сергію; о гусяхъ – св. муч. Никит?; о рыболовств? – св. Ап. Петру; о добромъ сн? и грезахъ – девяти мученикамъ; отъ вора и обидчика, Іоанну Воину; о обр?теніи покражи и б?жавшихъ рабахъ – ?еодору Тирону; о укрощеніи гн?ва челов?ка – Прор. Давиду; отъ очарованія – св. Кипріану и Устиніи, – и проч.
      Многія изъ принадлежащихъ сюда пов?рьевъ до того т?сно связаны съ народною поэзіею, что настоящій ихъ источникъ не всегда можетъ быть указанъ, особенно при малыхъ св?д?ніяхъ нашихъ и до-христіанскомъ русскомъ мір?, въ существ? своемъ также поэтическомъ. Сюда принадлежатъ обычаи, пов?рья и обряды въ различные праздники, столь подробно описанные г. Сн?гиревымъ. Наприм. игры и обрядъ на Ивана Купала, колядованье на Рождество, щедрованье на Новый годъ, семикъ и проч. Сюда же принадлежитъ пов?рье, что въ пятницу гр?шно работать, а наши субботники, или русскіе жиды, шабашатъ въ субботу; также обычай опахивать въ полночь деревню, впрягая д?вокъ въ соху, чтобы избавиться отъ мора, отъ скотскаго падежа. Бабы и д?вки ?дутъ, в?рхомъ на помелахъ и лопатахъ, и убиваютъ до смерти первую попавшуюся на встр?чу живую тварь; это неистовыя вакханаліи, шабашъ в?дьмъ, гд? въ прежнія времена нер?дко случались убійства, для избавленія околодка отъ чумы. Вм?сто того заливаютъ также въ одну ночь во всей деревн? огонь, а тамъ разносятъ по вс?мъ дворамъ древесный или живой огонь, добытый треніемъ; для него устраиваютъ родъ деревяннаго точила, которое посл? хранятъ въ тайномъ м?ст?. Этимъ же огнемъ поджигаютъ разложенное въ разныхъ м?стахъ курево. Это средство изв?стно по всей южной и восточной границ? Россіи, начиная съ Чернаго моря до Китая. Есть еще иное средство отъ падежа на скотъ: должно согнать съ вечера внезапно весь скотъ на одинъ дворъ и обставить его строго карауломъ. Съ разсв?томъ хозяева должны сами разбирать скотину, каждый свою, выпуская ее осторожно по одной изъ ограды; останется одна корова лишняя, ничья: это-то и есть самая моровая, или коровья смерть, и ее должно взвалить на пол?ницу и сжечь живьемъ. Эти пов?рья постепенно переходятъ къ поэтическимъ вымысламъ, въ коихъ видна игра воображенія, или духъ времени, или просто иносказаніе и народная поэзія, принимаемая нын? нер?дко въ прямомъ, насущномъ смысл? за наличную монету. Наприм?ръ: въ Благов?щенье птица гн?зда не вьетъ; если же она завьетъ гн?здо или проспитъ заутреню, то у нея на время отымаются крылья и она д?лается п?шею. Къ посл?днему пов?рью, в?роятно, подали поводъ подлини, птица, у коей правильныя перья вылиняли и которую тогда можно ловить руками. Въ день 40-ка мукниковъ, 9-го марта, когда пекутъ жаворонковъ, ув?ряя, что они непрем?нно въ этотъ день прилетаютъ, говорятъ также, что сорока положила уже 40 палочекъ въ гн?здо свое. Въ южной Россіи, ласточка есть представительница чистоты христіанской; воробей же, напротивъ, представитель жидовства. Къ пов?рью, что птица въ Благов?щенье не вьетъ гн?зда, присовокупляютъ: кром? окаяннаго воробья, который не знаетъ праздника. Въ день Благов?щенья и въ Св?тлое Воскресенье, между заутреней и ранней об?дней, солнышко отъ радости играетъ, въ чемъ не трудно уб?дить кого угодно, заставивъ его смотр?ть прямо на солнце, оно заиграетъ въ глазахъ. Въ Петровъ день, 29-го іюня, солнце играетъ радугой на восход?, то выказывается, то опять прячется; въ ночь Іоанна Крестителя, на 6-е января, вода въ проруби играетъ и плещетъ. Если курица снесетъ яйцо въ Благов?щеніе и его подсылить нас?дк?, то непрем?нно выйдетъ уродъ. Во все время между Рождествомъ и маслиной, гд? ц?лый рядъ праздниковъ, гр?шно прясть. Если д?вка, или баба шьетъ, работаетъ въ загов?нье, или по праздникамъ, то у нея будутъ заусеницы и ногто?дъ. Кто въ ночь родительской субботы, посл? трехдневнаго поста, придетъ съ молитвой на погостъ, тотъ увидитъ тамъ т?ни т?хъ, кому суждено умереть въ теченіе года. Пов?рье это принадлежитъ южной Россіи и Украин?. Есть много преданій о томъ, что испытали и вид?ли на томъ св?т? обмиравшіе и очнувшіеся впосл?дствіи люди: страшные, для суев?ровъ, разсказы эти обыкновенно оканчиваются т?мъ, что трехъ словъ нельзя сказать, нельзя выговорить; это было имъ запрещено и языкъ отымается при всякой къ тому попытк?; а въ этихъ-де трехъ словахъ и заключается все главное и существенное. На Украйн?, каждый челов?къ, отгов?въ, покупаетъ вязанку бубликовъ (баранковъ) и д?литъ ее со вс?ми пріятелями, чтобы увид?ться съ ними на томъ св?т?. При первомъ удар? колокола, во время благов?ста, мужикъ не перекрестится; за вторымъ перекрестится, за третьимъ поклонится. Коли зв?зда падаетъ, то это ангелъ за душой усопшаго полет?лъ; а если усп?ешь, не давъ угаснуть этой искорк?, пожелать чего нибудь, то оно исполнится; ангелы на этомъ перелет? никому ни въ чемъ не отказываютъ. Остригши ногти, собирать обр?зки въ одно м?сто; на томъ св?т? придется по крутой гор? л?зть и ногти пригодятся. Это пов?рье принадлежитъ раскольникамъ. Для той же причины не велятъ бить кошекъ; он? тогда снабдятъ изъ дружбы своими когтями. Когда убираютъ подъ в?нецъ нев?сту, то почетная, счастливая супруга должна ей вд?ть серьги; тогда молодая будетъ счастлива. Изстари водилось, что братъ нев?стинъ или другой мальчикъ долженъ въ продолженіе д?вишника укладывать жениховы подарки, на дому у жениха, который привозитъ ихъ нев?ст?; мальчикъ же долженъ обуть нев?сту подъ в?нецъ, подвязать ей подвязку и продать жениху косу ея; молодая, въ знакъ покорности, разуваетъ молодаго, у котораго въ сапогахъ плеть и деньги; ударивъ жену слегка, онъ ее награждаетъ. У крестьянъ, новобрачныхъ укладываютъ не въ жилой изб?, а въ пустой кл?ти или другомъ м?ст?; стелютъ постель изъ сноповъ, и кладутъ именно 21 снопъ; дарятъ младенца на зубокъ, дарятъ и родильницу, подкладывая тайкомъ деньги подъ подушку. Во время в?нца кто первый изъ новобрачныхъ ступитъ на подножіе, тотъ будетъ властвовать; у кого св?ча длинн?е остается, или у чьихъ дружекъ, тотъ дол?е проживетъ; если в?нецъ, для облегченія не над?ваютъ на голову нев?сты, то народъ считаетъ такой бракъ нед?йствительнымъ, незаконнымъ, и предсказываетъ б?ду; если же надъ головою уронятъ в?нецъ, то и подавно. Молодыхъ иногда осыпаютъ деньгами, хм?лемъ и хл?бомъ; впрочемъ, большая часть сихъ и множество другихъ, сюда относящихся, обычаевъ, не принадлежатъ собственно къ пов?рьямъ, а именно къ обычаямъ и къ числу празднествъ. Въ иныхъ м?стахъ кладутъ подъ порогъ замокъ, въ то время, когда молодые идутъ къ в?нцу, и лишь только они перешагнутъ порогъ, какъ в?щія старухи берутъ замокъ, запираютъ его и хранятъ, а ключъ закидываютъ въ р?ку; отъ этого молодые будутъ жить хорошо. Если баба заспитъ младенца, то онъ, по народному пов?рью, д?лается оборотнемъ, или по-крайней-м?р? не будетъ принятъ въ число праведниковъ. Кром? того, мать должна идти на покаяніе и стоять 3 ночи въ церкви, очертившись кругомъ; въ первую ночь б?сы будутъ только дразнить и казать ей младенца; во вторую будутъ его мучить и приглашать ее, чтобы она вышла изъ круга и взяла его; въ третью замучатъ его въ глазахъ матери до смерти, а сами исчезаютъ съ первыми п?тухами, покинувъ трупъ. Мать должна вынести все это; если же она перешагнетъ зав?тный кругъ, то сама сгинетъ. Встарину родители иногда скрывали крестное имя дитяти, его называя вовсе инымъ, въ ув?ренности, что челов?ка нельзя испортить, изурочить, не зная имени его. Есть изр?дка также обычай, особенно когда д?ти не долгов?чны, чтобы всл?дъ за народившимся младенцемъ выйти на улицу, дать ребенку имя перваго встр?чнаго челов?ка и даже звать этого челов?ка въ кумовья. Въ прощеный день (воскресенье, передъ чистымъ понед?льникомъ) дарятъ другъ друга куличемъ, или огромнымъ пряникомъ (фигура), съ солдатиками или надолбами по краямъ и съ чашкой посредин?; такой же пряникъ везутъ молодые, на другой день брака, къ родителямъ, которые имъ кладутъ деньги или подарки на пряникъ. Если смочитъ по?здъ свадебный, то это счастье, какъ и вообще дождь означаетъ благодать, обиліе. Усопшихъ младенцевъ непрем?нно подпоясывать: во-первыхъ, для того, чтобы ихъ на томъ св?т? по первому взгляду можно было распознать отъ татарчатъ и жиденятъ; во-вторыхъ, чтобы малюткамъ, гуляя по вертоградамъ небеснымъ, можно было собирать за пазуху виноградъ. Если ребенокъ умираетъ, то подать его нищенк? христа-ради въ окно; коли та, ничего не зная, приметъ его, помолится и посадитъ подъ избой, то будетъ живъ. Затм?нія, какъ изв?стно, предзнаменуютъ, въ глазахъ народа, б?дствія, чему в?рили нев?жды почти во вс? времена и во вс?хъ земляхъ. Явленія эти весьма приноравливались къ событіямъ настоящимъ, будущимъ или прошедшимъ и по необычайности своей всегда поражали умы народа и настроивали ихъ на ожиданіе чудесъ или б?дствій.
      У раскольниковъ есть много странныхъ пов?рьевъ, нер?дко порожденія довольно дикаго, необузданнаго воображенія, кои иногда основаны на безрамотной игр? словъ: кто пьетъ чай, отчаявается отъ Бога; кто пьетъ кофе, налагаетъ ковъ на Христа; хм?ль и табакъ произросли на могил? знаменитой блудницы, – хм?ль изъ головы, а табакъ изъ чрева. На этомъ основаніи в?роятно хм?ль считается у нихъ благородн?е табака, и многіе раскольники не чуждаются его, тогда какъ табаку вс? они не терпятъ, называя его смертельнымъ гр?хомъ. Раскольники въ особенности настоятельно требуютъ, чтобы остриженные ногти класть съ ними вм?ст? въ гробъ, и даже носятъ обр?зки эти въ перстняхъ. Земля, по народному пов?рью, лежитъ на трехъ рыбахъ, китахъ, или даже на четырехъ; но одинъ изъ нихъ умеръ, отчего и посл?довали потопъ и другія перевороты; когда же перемрутъ они вс?, то посл?дуетъ преставленіе св?та. Между т?мъ, когда киты эти, отлежавъ бока, начинаютъ оправляться да повертываться, то бываетъ трусъ, землетрясеніе. Иные, напротивъ того, утверждаютъ, что св?тъ стоитъ на трехъ слонахъ. Прежде насъ жили на св?т? волоты, великаны, а посл? насъ будутъ пыжики, т. е. карлы. Народное пов?рье волотамъ назначаетъ м?сто жительства въ вологодской сторон?; в?роятно этому подало поводъ одно только сходство звуковъ. Народъ ожидаетъ преставленія св?та непрем?нно въ одну изъ великихъ субботъ, передъ Троицей. Если по торной дорог? подымается столбовой вихорь, то это чортова свадьба, в?дьма съ сатаной в?нчается, или, по-крайней-м?р?, возится; а потому, если кинуть въ вихорь этотъ ножъ, то онъ будетъ въ крови. Чума летаетъ уткой, а голова и хвостъ у нея зм?иные. Не садиться по 13-ти челов?къ за столъ и не подавать другому соли; если два пов?рья, какъ всякому изв?стно, напоминаютъ изм?ну Іуды. Не дарить ни ножа, ни ножницъ, не принимать булавки, разв? уколоть слегка подателя, или отдать грошъ, т. е. купить вещи эти. Взявъ отъ сос?да прививку плодовую, или отводокъ, также должно положить около дерева коп?ечку, чтобы в?тка хорошо принялась. Молодыхъ супруговъ сажаютъ на мохнатую шубу, въ ознаменованіе привольной жизни; велятъ также стричь ребенка на шуб?: богатъ будетъ; когда ребенокъ впервые пойдетъ, то черкнуть ножемъ по земл? между ногъ, что и называется перер?зать путы. Если у ребенка долго зубы не р?жутся, то проколоть черному п?туху гребешокъ, костянымъ или деревяннымъ гребнемъ, и кровью помазать десны. Это пов?рье, принадлежа отчасти къ разряду симпатическихъ средствъ, конечно, придумано для того, чтобы успокоить встревоженную мать, при такихъ обстоятельствахъ, гд? челов?ческая помощь невозможна. Сов?туютъ также над?вать ребенку ожерелье изъ рачьихъ жерновинокъ, носить фіалковый корень и проч. Пожаръ отъ грозы заливать парнымъ молокомъ отъ черной коровы. Коли черная корова свечера впереди стада идетъ на село, то день будетъ ненастный, коли б?лая, ясный. Коли корова перестанетъ доиться, то кто нибудь изъ счастливыхъ въ семь?, обыкновенно д?вушка или ребенокъ, должны выкупить ее у хозяйки или у коровницы, за грошъ; корова называется съ того времени собственностью покупателя и будетъ опять доиться. Коли корова доится съ кровью, что между прочимъ случается-де оттого, когда, подъ брюхомъ у нея пролетитъ невзначай ласточка, то подоить ее сквозь обручальное колечко хозяйки; ласточка же пролетаетъ подъ коровой въ наказаніе за то, когда кто разоритъ у нея гн?здо. Чтобы предупредить порчу свадьбы отъ недобраго кудесника, который-де не только сд?лаетъ, что кони не пойдутъ со двора, но, пожалуй, оборотитъ и гостей и молодыхъ въ волковъ, вс? гости и по?зжане опоясываются, сверхъ рубахи, вязанымъ, а не плетенымъ, пояскомъ, въ которомъ тма узелковъ. Колдунъ ничего не можетъ сд?лать, не развязавъ сперва вс?хъ узелковъ, или не снявъ съ челов?ка такой поясокъ. Крестьяне разсказываютъ, что такіе оборотни, т. е., волки, бывшіе когда-то свадебными гостями, попадаются; если подобнаго зв?ря убьешь, то на немъ, къ крайнему удивленію вс?хъ крещеныхъ людей, найдешь подъ шкурой красную рубаху, – но только безъ опояски! Такъ дорого можно поплатиться иногда за небольшую оплошность! Есть пов?рье, что воронъ купаетъ д?тенышей своихъ въ великій четвертокъ, и приноситъ для этого воду въ гн?здо свое въ вы?денномъ яйц?. Воронъ, ворона, грачъ, сычъ, сова, филинъ, пугачъ, иногда также сорока и кукушка, – почитаются злов?щими птицами, и притомъ не только у насъ, но почти повсюду. Если воронъ и филинъ кричатъ, сидя на кровл?, то въ дом? быть покойнику. Ночныя птицы получили прозваніе злов?щихъ, конечно, за дикій, непріятный крикъ, который, среди глухой ночи, иногда чрезвычайно непріятенъ; такъ наприм., пугачъ, большой л?сной филинъ, завываетъ точно какъ челов?къ, зовущій отчаянно на помощь; а иногда, какъ ребенокъ; иногда хохочетъ, стонетъ или ржетъ. Н?тъ сомн?нія, что пугачу надобно принять на свой счетъ большую часть того, что разсказываютъ о л?шемъ. Суев?ры носятъ при себ? когти филина, чтобы отвратить отъ себя зло. Воронъ, ворона, сорока, грачъ, в?роятно, попали въ этотъ разрядъ, какъ полухищныя, жадныя къ падали и до нестерпимости крикливыя, в?щуньи. Иногда загадываютъ, сколько л?тъ кому жить, и считаютъ, сколько разъ кукушка кукутнетъ. Отчего вообще птица, залет?вшая нечаянно въ покои, особенно воробей, предзнаменуетъ б?дствіе, смерть въ дом? и проч., этого объяснить не ум?емъ; но птичка, залет?вшая въ чистомъ пол? прямо въ руки, а равно и гн?здо, свитое гд? нибудь въ дом?, бываетъ, какъ думаютъ, къ добру. Не велятъ бранить пойманнаго сома, хотя это для рыбаковъ не находка, стращая т?мъ, что водяной чортъ за такую брань отомститъ. Ласточку, голубя, пигалицу и синичку, по мн?нію народа, бить гр?шно, за это бываетъ падежъ на скотъ. Есть еще пов?рье, что если собаки ночью воютъ, или когда он? роютъ норы, то будетъ въ дом? покойникъ. Много разъ ув?ряли тутъ и тамъ люди, что собаки, лошади или другая домашняя скотина предчувствовали, предугадывали смерть хозяина, и что животныя показывали это воемъ, мычаньемъ, ржаньемъ, ночнымъ топотомъ, необычайною пугливостью, страхомъ и проч. Тамъ, гд? подобное предчувствіе относится до внезапной, насильственной, смерти, оно во всякомъ случа? необъяснимо, а потому уже слишкомъ нев?роятно; но нельзя оспаривать возможности того, чтобы какое либо животное не могло чувствовать, не знаю какимъ чутьемъ или чувствомъ, невидимой для насъ перем?ны, происшедшей съ такимъ челов?комъ, который по состоянію своего здоровья не можетъ прожить бол?е изв?стнаго и весьма короткаго срока, который обреченъ уже тл?нью, носитъ въ себ? нич?мъ неутолимый зародышъ смерти, и поэтому самому, можетъ быть, въ испарин? своей, или Богъ в?сть какъ и гд?, представляетъ для н?котораго рода животныхъ н?что особенное и непріятное. Я не утверждаю всего этого; я только не отвергаю такую возможность. Опытные врачи, фельдшера, сид?лки и хожалки видятъ иногда по первому взгляду на больнаго, что его спасти нельзя; иные утверждаютъ даже, что слышутъ это чутьемъ, по испарин?; почему же другое существо, или животное, не можетъ вид?ть или слышать то же самое, но только еще гораздо ран?е, можетъ быть, наканун?, или даже н?сколькими днями прежде насъ? Какъ объяснить себ? чутье, которое безошибочно указываетъ собак?, что на такомъ-то м?ст? проб?жалъ заяцъ, причемъ собака еще знаетъ, до какой степени сл?дъ этотъ св?жъ, и что всего мудрен?е, въ какую сторону заяцъ проб?жалъ, взадъ или впередъ?
      Есть чисто-шуточныя пов?рья, или лучше сказать, просто, шутки, въ кои однако же иные свято в?рятъ; наприм., когда стоятъ жестокіе морозы, то должно свечера насчитать 12 лысыхъ, по-именно, назвавъ посл?днимъ самаго лысаго, у котораго голова какъ ладонь, отъ бровей до затылка: на немъ морозъ лопнетъ. Когда въ бан? моютъ барченка, то приговариваютъ: Шла баба изъ-за морья, несла кузовъ здоровья; тому, сему кусочекъ, теб? весь кузовочекъ; а когда окачиваютъ водой: Съ гоголя (гуся) вода, съ тебя худоба; вода бъ книзу, а самъ бы ты кверху; сорок? бъ тон?ть, а теб? бы толст?ть, и проч. Д?вицъ умываютъ съ серебра, чтобъ была д?вушка б?ла и богата; что называется умыться водой, въ которую, при первой весенней гроз?, брошена серебряная ложка. Чтобъ быть б?лой и чистой, д?вушки моются также первымъ сн?гомъ, съ кровли бани. Если все д?вочки родятся, то въ этотъ годъ войны не будетъ; если ребенокъ напередъ станетъ говорить папа, а также если младенецъ родился съ косичкой, то всл?дъ за нимъ родится сынъ; а если заговоритъ мама, то дочь. Сид?ть между двухъ сестеръ или братьевъ, значитъ вскор? жениться, или замужъ выйти. Правый глазъ чешется къ см?ху, л?вый къ плачу. Правая ладонь чешется – отдавать деньги, л?вая – получать; локоть чешется – на новомъ м?ст? спать; переносье чешется – о мертвомъ слышать; кто щекотливъ, тотъ и ревнивъ; за первымъ вешнимъ громомъ выб?жать умыться дождевой водой, съ золотымъ кольцомъ на пальц?, или ухватиться за карманъ, въ которомъ деньги, что д?лаютъ также, увидавъ молодой м?сяцъ, и сказать, при деньгахъ! – богатъ будешь. Если зеркало поднять надъ головой, такъ, чтобъ въ немъ отразился молодой м?сяцъ, то увидишь столько лунъ, сколько лун? дней. Эта шутка основана на томъ, что при такомъ косвенномъ отраженіи м?сяцъ въ зеркал? точно двоитъ и, пожалуй, иногда семеритъ. Если волосокъ изъ р?сницъ вывалится, положить его за-пазуху, будетъ подарокъ. У кого р?дкіе зубы, не будетъ долго жить. Если забывшись ляжешь спать въ одномъ чулк?, то прі?детъ тотъ, кого ждешь. Если булавку на полу увидишь къ себ? головкой, то это хорошо, а къ себ? остріемъ, худо. Если брови свербятъ, будешь гляд?ть на потныхъ лошадей, т. е., принимать гостя; выщербленныя деньги об?щаютъ прибыль, и поэтому ихъ должно хранить въ кошельк?. Когда у д?тей падаютъ зубы, то велятъ стать тыломъ къ печи, закинуть зубъ черезъ себя и сказать: мышка, мышка! на теб? костяной зубъ, а мн? дай жел?зный; или: на теб? репяной зубъ, а мн? костяной. См?шное и глупое пов?рье, что икота есть бес?да души съ небомъ в?роятно также было сначала неум?стной шуткой; кому икается легко, того добромъ поминаютъ, а при тяжелой икот?, за глаза бранятъ. Когда лошадь дорогой распряжется, то что нибудь дома нездорово, либо жена изм?нила, если самъ хозяинъ въ дорог?. Если мышь попортитъ часть св?жаго товара, то купцы ут?шаются т?мъ, что товаръ отъ этого скоро и хорошо съ рукъ пойдетъ. Если кто въ бес?д? скреститъ незам?тно ноги, нога на ногу, то отъ этого посл?дуетъ всеобщее молчаніе. Если кто плюнетъ себ? на платье, то это означаетъ, что скоро будетъ обнова. Въ новый годъ должно над?ть обновку; тогда ихъ много будетъ въ теченіе года. Другіе толкуютъ, что плюнуть на себя, значитъ терп?ть напраслину. Кто ущемитъ платье въ дверяхъ, выходя изъ дому, тому скоро въ этотъ же домъ возвратиться. Если изъ вязанки дровъ вывалится пол?но, то будутъ гости. Кто поперхнется въ разговор?, тотъ хот?лъ соврать; кто поперхнется первымъ глоткомъ, къ тому сп?шитъ об?денный гость. Обнову предв?щаетъ и то, когда собака, ставъ передъ к?мъ, потянется. Если уши горятъ, то заглазно надъ тобой изд?ваются; если въ ушахъ звенитъ, то загадываютъ что нибудь и спрашиваютъ: въ которомъ ух?? когда отгадаютъ, то загаданное сбудется. Если въ бес?д? чихнешь, то это подкр?пляетъ истину того, что говорится. Кром? того иные говорятъ, что чихнуть въ воскресенье, значитъ въ гостяхъ будешь; въ понед?льникъ, прибыль будетъ; во вторникъ – должники надо?дятъ; въ среду, станутъ хвалить; въ четвергъ, будешь сердиться; въ пятокъ, письма или нечаянная встр?ча; въ субботу, о покойник? слышать. Если у женщины, при од?ваньи юпки, подолъ случайно загнется, то предсказываютъ ей роды. Если каша или пирогъ-баба подымется изъ горшка и наклонится въ печь, то къ добру; если же изъ печи, то къ худу. Если кузнечикъ куетъ въ дом?, то иные ув?ряютъ, что онъ выживаетъ изъ дому. Счастливый сынъ походитъ на мать, а счастливая дочь на отца. Самоваръ играетъ, гостей зазываетъ, кто мимо пойдетъ, зайдетъ. Невзначай св?чу погасить – нежданный гость. Булавочка изъ наряда молодой хранится подругами и об?щаетъ счастье, а д?вушк? скорое замужество. Св?ча грибкомъ нагор?ла – будетъ письмо, и съ той стороны, куда нависла. Если шутка эта не въ связи съ пов?рьями о в?дьм?, то она просто придумана для пот?хи; но я зналъ пом?щицъ, кои читали Сю и Занда, а строго придерживались помела и кочерги. Кто не веселъ, съ утра брюзжитъ, всталъ л?вой ногой съ постели. Кто утретъ лицо первымъ яичкомъ рябенькой курицы, у того небудетъ веснушекъ. Руки горятъ – бить будешь; руки стынутъ – кто нибудь тебя злословитъ; если мужчина б?лоручка, то нев?ст? его не быть красавицей; нагор?ла св?ча – долгоносая нев?ста; кошка умывается, сорока у порога скачетъ, самоваръ поетъ, пол?но дровъ изъ беремени повалится, нечаянно св?чу погасить, все это значитъ: будутъ нежданные гости. Теплая или холодная лапа у кошки, означаетъ добрыхъ или недобрыхъ гостей. Чулокъ или рубашку наизнанку над?ть, потерять подвязку, остегнуться пуговкой – пьянъ или битъ будешь. Не строить новаго дома подъ старость, не шить обновы, въ особенности б?лья, иначе вскор? умрешь; эти пов?рья, можетъ быть, частью придуманы насл?дниками, чтобы удержатъ стариковъ отъ безразсуднаго мотовства, а можетъ быть, возникли и оттого, что, зат?вая житейское, старику и старушк? по невол? приходитъ въ голову близкій конецъ ихъ, а это, для многихъ, воспоминаніе непріятное. Кром? того, весьма не р?дко случается, что, зат?явъ подъ старость обшиваться и строиться, челов?къ умираетъ, не покончивъ д?ла, и это въ такихъ случаяхъ служитъ подтвержденіемъ суев?рью. Я зналъ въ Москв? старушку, богатую вельможу прошлаго в?ка; она уже л?тъ 20 не шила на себя б?лья, ни за что не соглашалась къ этому, считала всякаго, кто ей о томъ говоритъ, смертнымъ врагомъ своимъ, и ходила въ такомъ б?ль?, на которомъ, кром? подновляемыхъ по временамъ заплатокъ, не оставалось ровно ничего.

      Поэтическія пов?рья переходятъ непосредственно въ басни, притчи или иносказанія; не мен?е того, по нев?жеству иногда принимаются въ прямомъ смысл? и многіе в?рятъ сл?по тому, что придумано было для одной забавы. Къ этому числу принадлежатъ: пов?рье о томъ, что медв?ди были н?когда людьми, къ чему конечно подала поводъ способность медв?дя ходить на двухъ ногахъ и поступь его, всей плюсной, по-челов?чьи; люди эти жили въ л?су ни съ к?мъ не знались и были не хл?босольны, не гостепріимны. Однажды зашелъ къ нимъ какой-то благочестивый старецъ, постникъ и сухоядецъ, и постучавшись тщетно сподрядъ у вс?хъ воротъ прошелъ все село изъ края, въ край, отрясъ прахъ съ ногъ своихъ и проклялъ не добрыхъ хозяевъ, вел?въ имъ жить отнын? въ берлогахъ. Собака, по такой же сказк?, также была челов?комъ; но обращена въ пса за обжорливость свою. Пчела просила себ? смертоносное для челов?ка жало; оно дано ей, но только съ обратнымъ условіемъ: оно смертоносно для нея же самой. Изв?стный древній мудрецъ, начальствовавшій вс?ми животными, послалъ ворону, которая случилась у него на в?стяхъ, чтобы она привела лучшаго п?вчаго: старику хот?лось уснуть подъ сладкія п?сни. Но онъ уснулъ, не дождавшись п?сенъ, и проснулся въ испуг? отъ страшнаго карканья; ворона привела ему ц?лое гн?здо вороненковъ, извиняясь т?мъ, что лучшихъ п?вчихъ нельзя было сыскать во всей поднебесной. Есть даже н?сколько длинныхъ и довольно складныхъ сказокъ, принадлежащихъ сюда же, какъ напр., сказка о Георгіи храбромъ и о волк?; Езопова басня о кур? и лис?, которая изв?стна едва ли не у вс?хъ народовъ; равно и сказка о Лис? Патрикеевн?, которая морочитъ волка, медв?дя и многихъ другихъ животныхъ, промышляя на ихъ счетъ. Эта зам?чательная сказка, отысканная въ древнихъ рукописяхъ на французскомъ и н?мецкомъ языкахъ, живетъ донын? въ преданіяхъ вс?хъ почти европейскихъ народовъ и пересказывается между прочимъ также у насъ, на Руси и на Украйн?, съ небольшими только отм?нами противъ той, которую обработалъ Гете.
      Есть пов?рье или разсказъ о томъ, что означаютъ видимыя на лун? пятна: туда посажены навсегда братоубійца и жертва его, въ томъ самомъ положеніи, какъ преступленіе было совершенно: и воображеніе народа видитъ на лун? двухъ людей, изъ коихъ одинъ закалываетъ другаго вилами. Другіе ув?ряютъ, что это Каинъ и Авель.
      О ласточкахъ говорятъ, что он? чириканьемъ своимъ предостерегали Спасителя отъ пресл?дователей Его, а воробьи продали Его, крича: живъ, живъ, за что у воробьевъ ноги связаны невидимыми путами и птица эта не можетъ переступать, а только прыгать. Есть также преданіе, что ласточки крали у Римлянъ гвозди, коими распинали Христа, а воробьи отыскивали ихъ и опять приносили. Поэтому ласточекъ, по народному мн?нію, гр?шно бить или разорять ихъ гн?зда.
      О гром? говорятъ, что это Илья пророкъ ?здитъ по небу въ огненной колесниц?, поражая стр?лою діавола, а тотъ прячется за людей. Суев?ріе это подтверждается частью находимыми въ песчаныхъ м?стахъ громовыми стр?лами, похожими съ виду на минералъ, изв?стный подъ названіемъ чортовъ палецъ. Д?ло въ томъ, что отъ удара молніи въ песокъ д?йствительно онъ сплавляется, въ вид? сучковатыхъ сосулекъ. Стр?лы эти между прочимъ окачиваются водой, коею поятъ больныхъ, отъ колотья. Зеркало, какъ дивная для простолюдина вещь, подало раскольникамъ поводъ къ особой сказк?: какой-то пустынникъ, не устоявъ противу соблазна діавола, возмечталъ о себ? столь нел?по, что вздумалъ свататься на какой-то царской дочери. Царевна, по д?вичьимъ причудамъ, отв?чала: если онъ достанетъ мн? ту вещь, которую по всему царству не могли найти, вещь, въ которую бы я могла вид?ть себя чище ч?мъ въ вод?, то выйду за него. Пустынникъ пошелъ стараться и наткнулся путемъ на порожнюю избушку, въ которой чортъ отозвался ему, сказавъ, что попалъ въ рукомойникъ, запертъ и заговоренъ въ немъ какимъ-то старикомъ, и что готовъ отслужить какую угодно службу тому, кто его выпуститъ. Порядившись съ нимъ на ту зат?йливую вещь, которую требовала царевна, пустынникъ снялъ деревянный крестъ, которымъ накрытъ былъ глиняный висячій рукомойникъ; чортъ выскочилъ, встряхнулся, сд?лалъ и подалъ старику зеркало, которое этотъ отнесъ царевн?. По словамъ н?которыхъ, онъ женился на ней но былъ наказанъ т?мъ, что вид?лъ всюду двойника своего, который не давалъ ему ни днемъ, ни ночью покоя и замучилъ его до смерти; а по словамъ другихъ, старикъ покаялся до свадьбы, смирился и ушелъ навсегда опять въ пустыню. По сей причин? у раскольниковъ и понын? зеркало есть вещь запрещенная созданная діаволомъ.
      Въ м?стахъ, гд? есть мамонтовыя кости, жители не знаютъ и не могутъ постигнуть, чтобы это были остатки допотопнаго животнаго; а потому и сложили пов?сть о подземномъ слон?, который живетъ и роется всегда подъ землей какъ кротъ, никогда не выходитъ наружу, а только по смерти своей случайно попадается, потому что земля изрыгаетъ кости его. Преданіе о волотахъ или великанахъ и о находимыхъ костяхъ ихъ, безъ всякаго сомн?нія, также основано на ископаемыхъ костяхъ различныхъ животныхъ.
      Б?да не по л?су ходитъ, по людямъ, а какъ пойдетъ б?да, растворяй ворота, никогда-де одной б?дой не кончится. Это пов?рье основано на случайностяхъ, служившихъ поводомъ къ изобр?тенію его. Но есть кром? того поэтическое пов?рье въ б?довиковъ, несчастныхъ на вс? руки, или б?докуровъ; къ чему бы такой челов?къ не прикоснулся, отъ этого ожидаютъ только худаго; его жал?ютъ, его не хотятъ обид?ть, но всякъ самъ себ? ближе, и б?дняка не мен?е того выпроваживаютъ за порогъ, если онъ куда зайдетъ, не держатъ въ одной рабочей артели, не даютъ никуда приткнуться, даже не см?ютъ подать помощи, опасаясь вреда для себя и для другихъ. Жалкое заблужденіе это такъ упорно, что его иногда нич?мъ нельзя поб?дить.
      Привязанность къ прад?довскимъ обычаямъ, отъ коихъ такъ трудно отстать народу, и страсть рядиться и красоваться, подавали въ купеческомъ сословіи нашемъ поводъ къ забавнымъ явленіямъ: такъ напр., купчиха, не устоявшая противу искушенія од?ваться заживо въ н?мецкое платье, успокоивала сов?сть свою зав?щаніемъ, чтобы ее похоронили въ русскомъ сарафан?.
      Въ числ? сказокъ о нечистомъ, находимъ также опред?леніе различія между многими именованіями его: чортъ смущаетъ, б?съ подстрекаетъ, дьяволъ нудитъ, сатана творитъ лживыя чудеса, для соблазна.
      Есть сказка о блаженныхъ островахъ Макарійскихъ, гд? сытовыя р?ки, кисельные берега, или молочныя р?ки, медовые берега; д?вка выйдетъ, однимъ концомъ коромысла ударитъ, готовый холстъ подънетъ; другимъ зачерпнетъ, нитки жемчугу вытянетъ; стоитъ тамъ и береза золотые сучья; и корова, на одномъ рогу баня, на другомъ котелъ; олень съ финиковымъ деревомъ на лбу, и птица сиринъ, иначе райская, перья непостижимой красоты, п?ніе обаятельное, ликъ челов?ческій, и пр.
      Пов?рье о неразм?нномъ или неизводномъ рубл?, который можно достать у нечистаго, продавъ ему на перекрестк? въ полночь жаренаго въ перьяхъ гусака, разсказывается различнымъ образомъ и принадлежитъ къ т?мъ же сказочнымъ вымысламъ, принимаемымъ тутъ и тамъ за наличную монету, и также распространено у различныхъ народовъ, напр., въ Германіи.
      Въ числ? такъ называемыхъ лубочныхъ картинъ, которыя нын? уже начинаютъ д?латься р?дкостью и безъ цензуры не печатаются, есть, кром? изображенія помянутаго сирина, изв?стная космографія, гд? расписаны вс? баснословныя, сказочныя страны, люди съ песьими головами, блаженные острова Макарійскіе и много другихъ чудесъ. Объ этомъ лист? была помнится когда-то статья въ «Телеграф?». На другомъ лист? находимъ мы изображеніе людей дивныхъ или дикихъ, найденныхъ Александромъ Македонскимъ внутри горъ Рифейскихъ: это люди одноногіе, трехрукіе, одноглазые, двуносые и пр. Вс? они выходятъ на встр?чу герою-поб?дителю, коему предшествуетъ п?шій ратникъ въ полномъ вооруженіи.
      Вс?мъ изв?стно довольно загадочное явленіе, что въ Москв? н?тъ сорокъ; народное пов?рье изгнало ихъ за 40 верстъ изъ Москвы; но он? есть гораздо ближе, хотя, сколько мн? изв?стно, никто не видалъ, чтобы сорока залетала въ самую Москву. На это сложено н?сколько поэтическихъ сказокъ; Москва основана на томъ м?ст?, гд? убитъ бояринъ Кучка; его предала сорока неум?стнымъ сокотаньемъ своимъ, когда онъ спрятался подъ кустомъ; онъ ее проклялъ умирая и сороки исчезли оттуда навсегда. Другіе говорятъ, что сорока унесла съ окна посл?дній кусокъ сыра у одного старца, угоднаго небесамъ; онъ ее проклялъ за это и изгналъ изъ округа.
      Третьи сказываютъ, и это преданіе сохранилось въ народныхъ п?сняхъ, что Маринка Мнишекъ, будучи в?дьмой, перекинулась въ сороку, когда пришлось ей худо, и вылет?ла изъ окна терема своего; за это сорока была проклята въ то время и не см?етъ явиться въ Москву.
      Есть еще довольно сложное и старинное пов?рье о василиск?, который родится изъ п?тушьяго яйца. Зам?тивъ, что курица иногда сдуру силится зап?ть п?тухомъ, люди изъ этого заключили, что и п?тухъ можетъ иногда прикинуться курицей и снести яичко. Это яйцо кругленькое, маленькое, называется спорышокъ, и въ сущности есть не иное что, какъ выносокъ куриный, т. е. уродливое яичко, какъ говорятъ, посл?днее, когда курица перестаетъ нестись. Народъ иногда утверждаетъ, не знаю по какимъ прим?тамъ, что это яйцо п?тушье: что п?тухамъ во сто л?тъ разр?шено снести одно только такое яйцо; а если д?вка поноситъ его шесть нед?ль подъ мышкой, то изъ него вылупится василискъ. Объ этомъ василиск? есть множество разсказовъ: онъ д?лается оборотнемъ, или соединяется съ злымъ челов?комъ, съ колдуномъ, и невидимо въ немъ живетъ; онъ вообще исполняетъ вс? приказанія мачихи своей, выносившей его подъ мышкой, приноситъ ей золото, мститъ за нее т?мъ, на кого она зла, даетъ ей разныя в?сти и пр. Можетъ быть, пов?рье или сказка эта въ связи съ преданіями о сожительств? женщинъ съ нечистымъ духомъ, со зміями огненными, летучими и другаго разбора. В?дьма, по мн?нію н?которыхъ, есть именно плодъ подобнаго супружества, а сказка о Тугарин? Зм?евич? и ей подобныя, суть уродливыя порожденія разгула народнаго воображенія, настроеннаго на этотъ ладъ. Кирша Даниловъ разсказываетъ одинъ изъ подобныхъ случаевъ, о рожденіи Волхва Всеславича такими словами:
 
По саду саду, по зеленому, ходила, гуляла
Молода княжна Мар?а Всеславична:
Она съ камня скачила на лютаго на зм?я —
Обвивается лютый зм?й около чобота зеленъ-сафьянъ,
Около чулочка шелкова, хоботомъ бьетъ по б?лу стегну…
А въ ту пору княжна поносъ понесла…
А и на неб? просв?тилъ ясенъ м?сяцъ.
А въ Кіев? родился могучъ-богатырь,
Какъ бы молодой Волхвъ Всеславьевичъ:
Подрожала мать-сыра земля,
Стряслося словно царство инд?йское,
А и сине море всколебалося
Для ради рожденья богатырскаго…
 
      У насъ осталось еще преданіе, въ поговорк?: обвести мертвою рукою. Суев?рье говоритъ, что если соннаго обвести рукою мертвеца, то челов?къ спитъ непробуднымъ, мертвымъ сномъ. На этомъ основаніи, воры нашивали съ собою руку мертвеца, и вломившись тихонько въ избу, усыпляли этою рукою, по уб?жденію своему, т?хъ, кого хот?ли обокрасть. Къ сожал?нію, даже и нов?йшее суев?рное мошенничество приб?гало изр?дка къ этому средству, и воры разрывали для этого могилу.
      Русскіе литейщики, собираясь отлить какую нибудь значительную вещь, напр., колоколъ, стараются отвлечь вниманіе праздной и докучливой толпы отъ своей работы какою нибудь новостью, выдумкой или в?стью, которую молва пускаетъ по городу. Мастера ув?рены, что отливка отъ этого лучше удается и въ колокол? не будетъ пузырей. Такимъ же точно образомъ тщательно скрываютъ день и часъ родовъ, отвлекая иногда вниманіе сос?дей какими нибудь сказками и заставляя даже домашнихъ отлучиться на это время, подъ произвольно придуманными предлогами. Этотъ обычай впрочемъ полезенъ, потому что всякій лишній челов?къ при подобномъ д?л? пом?ха. По той же причин? родильницъ уводятъ тайкомъ въ баню, чтобы изб?жать въ т?сномъ дом? пом?хъ и свид?телей; но топить въ это время баню и душить роженицу на полк?, въ страшномъ жар?, есть обычай нев?жественный и вредный.

      Вс? пов?рья о привид?ніяхъ, мертвецахъ и вообще о взаимныхъ сношеніяхъ двухъ міровъ, видимаго и незримаго, вещественнаго и духовнаго, составляютъ см?шанный рядъ преданій и разсказовъ, принадлежащихъ, можетъ быть, ко вс?мъ видамъ принятаго нами разд?ленія пов?рій. Эта статья до того обширна, что изъ нея можно бы составить десятки томовъ; постараемся объясниться на н?сколькихъ страничкахъ.
      Подъ словомъ вид?ніеразум?емъ мы такое явленіе, такой видимый предметъ, который предсталъ глазамъ нашимъ необыкновеннымъ, сверхъестественнымъ образомъ, т. е. необъяснимымъ, по изв?стнымъ намъ досел? законамъ природы. Подразум?вается, что челов?къ видитъ явившееся не во сн?, а на яву; что сверхъ, того, вид?ніе это, по крайности, большею частью не вещественное, неосязаемо для рукъ, хотя и видимо для глазъ; словомъ, что оно занимаетъ какую-то неопред?ленную средину между плотскимъ и безплотнымъ міромъ. Вид?нія эти большею частію основаны на явленіи т?ни или духа, какъ выражаются, т. е. челов?ка, уже отшедшаго въ в?чность и снова принявшаго плотской, видимый образъ, и въ этомъ-то смысл? вид?ніе получаетъ бол?е точное, опред?лительное названіе привид?нія. Впрочемъ, есть и вид?нія другаго рода, безконечно разнообразныя, какъ самое воображеніе челов?ка.
      Умъ, разумъ и разсудокъ нашъ р?шительно противятся тому, чтобы допустить возможность или сбыточность вид?ній. Частнаго, таинственнаго свид?тельства небольшаго числа людей, слишкомъ недостаточно для изнасилованія нашего здраваго ума и для вынужденія изъ насъ в?ры, вопреки уб?жденію; мы слишкомъ хорошо знаемъ, что чувства наши и воображеніе несравненно легче и чаще подвергаются обману, ч?мъ здравый смыслъ нашъ и разсудокъ. Въ д?л? такого рода, конечно, в?рн?е вид?ть и не в?рить, ч?мъ в?рить не видавши. Мы не см?емъ утверждать, чтобы душа наша ни подъ какими условіями не могла войти въ духовныя связи съ безплотнымъ міромъ, не см?емъ потому, что у насъ н?тъ къ тому достаточныхъ доказательствъ. Но спросимъ, могутъ ли сношенія эти сопровождаться признаками вещественными? Какимъ образомъ душа, коей бренная плоть несомн?нно давно уже истл?ла, можетъ облечься снова въ ту же плоть, уничтоженную всев?чными законами природы? А какимъ же образомъ плотское око наше можетъ принять впечатл?ніе отъ чего либо не вещественнаго, т. е. для него не существующаго? Если допустить даже, что душа можетъ быть приведена особыми обстоятельствами въ восторженное состояніе, въ коемъ д?лается независимою отъ пяти чувствъ и превыше времени и пространства, что она въ ясновид?ніи своемъ созерцаетъ въ настоящемъ и прошедшее и будущее, то все-таки этимъ еще не будетъ разр?шена загадка: какимъ образомъ являющійся намъ духъ можетъ вызвать изъ праха истл?вшую плоть свою, или облечься въ ея подобіе?
      Съ другой стороны, мы видимъ, что чувства наши безпрестанно подвергаются обманамъ. Наприм?ръ: не слышимъ ли мы иногда внезапно звукъ, звонъ, свистъ, даже имя свое, между т?мъ какъ все около насъ тихо, спокойно и никто не звалъ насъ и не свисталъ? Не видимъ ли мы иногда, подъ дрему, или въ потьмахъ на яву, или забывшись и кр?пко задумавшись, такіе предметы, какихъ около насъ н?тъ? это происходитъ отъ двоякихъ причинъ: какая нибудь причина произвела волненіе, переворотъ въ крови нашей, отъ котораго посл?довали на нервы зр?нія или слуха впечатл?нія, сходныя съ д?йствіемъ зримаго предмета или слышимаго звука; тогда органъ слуха или зр?нія передаетъ впечатл?ніе это въ общее чувствилище, и сіе посл?днее бываетъ обмануто. Въ этомъ случа? д?йствіе основано на вещественной, плотской половин? нашего существа; но можетъ быть и противный случай: воображеніе съ такою живостью и уб?жденіемъ представитъ себ? какой либо звукъ или предметъ, что впечатл?нія идутъ обратнымъ порядкомъ изъ общаго чувствилища и до самыхъ орудій чувствъ, производятъ тамъ т? же перем?ны, какъ и явленія д?йствительныя, и мы опять-таки бываемъ обмануты.
      Что сила воли и воображенія производитъ въ насъ вещественныя перем?ны, это доказать не мудрено, потому что мы видимъ это безпрестанно и на каждомъ шагу: вспомните только мнимо-больныхъ; кром? того каждый изъ насъ въ состояніи силою воображенія значительно участить біеніе сердца, если настроить себя умышленно, вообразивъ живо радость, гн?въ, безпокойство и пр. Также легко играть з?ницей своей, расширяя и суживая ее по произволу, если, глядя на одинъ и тотъ же предметъ, воображать поперем?нно, что напрягаешь зр?ніе для разсмотр?нія въ подробности самаго близкаго предмета.
      Безспорно, что воображеніе наше сильно участвуетъ во вс?хъ вид?ніяхъ. Вотъ почему люди нервическіе, или не привыкшіе обуздывать своего воображенія бол?е д?льнымъ направленіемъ, склонны къ вид?ніямъ. Вотъ почему мракъ, или полусв?тъ, опутывая зр?ніе наше непрободаемыми тенетами, бываютъ всегдашними спутниками вид?ній. Ночная тишина, гд? каждый мал?йшій шорохъ раздается иначе и громче нежели днемъ; покой и сонъ, потемки, сумерки, одиночество, настроенное воображеніе, непріятное и непривычное положеніе челов?ка, временно лишеннаго одного изъ главн?йшихъ чувствъ своихъ, зр?нія; наконецъ сл?дующій за напряженіями т?ла и духа приливъ крови къ мозгу и къ самымъ орудіямъ зр?нія, все это въ совокупности олицетворяетъ передъ нами безличное и неодушевленное, переноситъ картины воображенія въ окружающую насъ туманную существенность. Въ другихъ случаяхъ, мы обращаемъ грезы въ вид?нія; душа не распознаетъ, при живости впечатл?нія, минувшаго отъ настоящаго и также бываетъ обманута. Это въ особенности часто встр?чается у д?тей, прежде ч?мъ они научаются различать сонъ отъ д?йствительности; а какъ и взрослые весьма часто въ томъ или другомъ отношеніи походятъ на д?тей, то и они нер?дко поддаются тому же обману.
      Если вид?нія, привид?нія, духи во плоти т?ни, призраки, живые мертвецы и пр. возможны, то многіе изъ насъ дали бы дорого за то, чтобы увид?ть ихъ и созерцать спокойнымъ духомъ. Людей, кои постоянно видятъ разныя вид?нія или призраки, называютъ духовидцами. Есть особый родъ вид?ній, по сказанію очевидцевъ, это двойники, т. е., челов?къ видитъ самого себя, и тутъ народное пов?рье наше о домовомъ, который-де иногда од?вается въ хозяйское платье, садится на его м?сто и пр., совпадаетъ съ распространеннымъ по всей Европ?, особенно с?верной, пов?рьемъ о двойник?. Иногда видятъ его также другія люди, но обыкновенно видишь его только самъ; для прочихъ онъ невидимка. Если двойника застанешь у себя въ комнат?, или вообще, если онъ предшествуетъ челов?ку, идетъ напередъ, то это означаетъ близкую кончину; если же двойникъ идетъ сл?домъ за хозяиномъ, то обыкновенно нам?ренъ только предостеречь его. Есть люди, кои, по ихъ ув?ренію, почти безпрестанно видятъ своего двойника, и уже къ этому привыкли. Этотъ непонятный для насъ обманъ чувствъ чаще встр?чается между людьми среднихъ и высшихъ сословій, ч?мъ въ простомъ народ?.
      Загадочная вещь, въ царств? вид?ній, это вещественные призраки, сопровождающіе, по ув?ренію многихъ, такія явленія. Сюда принадлежатъ, наприм?ръ, трещины, кои старая, сухая деревянная утварь даетъ внезапно, въ предв?щаніе б?дствія, особенно смерти, или собственно въ то мгновеніе, когда является призракъ. Въ трещины эти, какъ въ предв?щаніе б?ды, в?рятъ почти вс? народы, и легко было бы набрать ц?лые томы росказней о подобныхъ происшествіяхъ. В?роятн?е всего, однако же, что внезапная и неожиданная трещина, иногда среди тихой и спокойной ночи, подаетъ собственно поводъ къ т?мъ разсказамъ, кои сочиняются безсознательно разгоряченнымъ воображеніемъ. Допустивъ возможность предчувствія въ животныхъ, въ томъ смысл?, какъ это было объяснено выше, мы однако же до крайности затрудняемся найти какую либо связь между усыхающимъ отъ погоды стуломъ или шкафомъ и долготою дней его хозяина. Недавно еще я вид?лъ разительный прим?ръ такой случайности: старинная мебель прошлыхъ в?ковъ, простоявъ столько времени спокойно, внезапно и безъ всякой видимой причины, начала лопаться съ ужаснымъ трескомъ. Безъ всякаго сомн?нія, воздушныя перем?ны были причиной этому явленію, и если бы наблюдать за симъ внимательно, то в?роятно это могло бы служить указаніями метеорологическими, им?ющими одну только общую и отдаленную связь съ долгол?тіемъ челов?ческаго рода.
      Я вид?лъ однажды милое, желанное вид?ніе, которое не стану ближе описывать, вид?лъ очень ясно, и не мен?е того, не только теперь, но даже и въ то самое время очень хорошо понималъ, какъ это сталось, и не думалъ искать тутъ ничего сверхъестественнаго. Воображеніе до того живо представило себ? знакомый ликъ, что безсознательно олицетворило его посредствомъ обратнаго д?йствія на чувства, и очи узр?ли снаружи то, что изваялось на глубин? души…
      Я еще два раза въ жизни своей вид?лъ зам?чательныя привид?нія, и оба случая стоятъ того, чтобы ихъ пересказать. Они пояснятъ н?сколько то, что сказалъ я объ этомъ предмет? вообще, то есть, что должно всякую вещь десять разъ прим?рять и одинъ разъ отр?зать!
      Будучи еще студентомъ, я жилъ въ вышк? или чердак?, гд? печь стояла посреди комнаты, у проходившей тутъ изъ нижняго жилья трубы. Кровать моя была въ углу, насупротивъ двухъ небольшихъ оконъ, а у печки стоялъ полный оставъ челов?ческій – такъ, что даже и въ темную ночь я могъ вид?ть въ постели очеркъ этого остава, особенно противъ окна, на которомъ не было ни ставень, ни даже занав?ски. Просыпаюсь однажды за полночь, во время жестокой осенней бури; дождь и в?теръ хлещутъ въ окна и вся кровля трещитъ; в?теръ, попавъ видно гд? нибудь въ глухой переулокъ, завываетъ по-волчьи. Темь такая, что окна едва только отличаются отъ глухой ст?ны. Я сталъ прислушиваться, гд? завываетъ такъ жестоко в?теръ, въ труб? ли, или въ с?няхъ, и услышалъ съ чрезвычайнымъ изумленіемъ совс?мъ иное: бой маятника отъ ст?нныхъ часовъ, коихъ у меня не было и никогда не бывало. Прислушиваюсь, протираю глаза и уши, привстаю, одно и то же; кругомъ все темно, холодно, сыро, буря хлещетъ въ окно, а гд?-то въ комнат?, по направленію къ печи, м?рно ходитъ маятникъ. Одумавшись хорошенько и сообразивъ, я всталъ и началъ подходить на слухъ, медленно, шагъ за шагомъ, къ тому м?сту, гд? ходитъ маятникъ. Въ продолженіе этого перепутья, короткаго по разстоянію, но долгаго, если не по времени, то по напряженію чувствъ, я еще положительн?е уб?дился въ томъ, что слышу не во сн?, а на яву, что маятникъ ходитъ, м?рно, звонко, ровно, хотя у меня ст?нныхъ часовъ н?тъ. При едва только зам?тномъ сумеречномъ отлив? противъ оконъ, ощупью и на слухъ, дошелъ я до самой печи и стоялъ еще въ большемъ недоум?ніи, носомъ къ носу съ костякомъ своимъ, коего очеркъ мутно обозначался противъ б?лой печи. Что тутъ д?лать и какъ быть? Маятникъ явнымъ образомъ ходитъ въ скелет?; изъ него отдавались м?рные удары, но движенія незам?тно никакого. Ближе, ближе носомъ къ лицу его, чтобы разсмотр?ть въ потьмахъ такое диво, какъ оставъ мой, съ к?мъ я давно уже жилъ въ такой т?сной дружб?, внезапно плюнулъ мн? въ лицо… Невольно отшатнувшись, я обтерся рукою и удостов?рился, что все это было не воображеніе, а существенность: брызги, разлет?вшіяся по лицу, были точно мокрыя. Этимъ сл?довало бы кончить изсл?дованія, и я попросилъ бы васъ переув?рить меня, что я ошибся, что все это было не то, и не такъ! Я стоялъ, все еще сложа руки передъ постояннымъ товарищемъ, пялилъ глаза и прислушивался къ м?рнымъ ударамъ маятника, который однако же вблизи стучалъ н?сколько глуше; но подумавъ еще немного и не видя ни зги, я безотчетно протянулъ руку и погладилъ черепъ по лысин?: тогда я вздохнулъ и улыбнулся, вс? объяснилось. Въ кровл? и потолк?, подл? трубы или печи, сд?лалась небольшая течь, капля по капл?, на лысую, костяную, пустую и звонкую голову моего н?маго товарища!
      Другой случай состоялъ въ сл?дующемъ:
      Сидя вечеромъ въ кругу товарищей, я сказалъ, какъ пришлось къ слову, что робость и пугливость не одно и то же: первое можетъ быть основано на опасеніи, поселяемомъ въ насъ здравымъ разсудкомъ; второе, напротивъ, есть склонность къ страху безотчетному, а потому иногда и безразсудному; что, можетъ быть, я иногда робокъ, но не пугливъ, и не могу роб?ть, страшиться, или опасаться чего нибудь, если опасеніе это не оправдывается моимъ разсудкомъ. «Ну, ты въ мертвецовъ в?ришь?» В?рю въ мертвыхъ. «А в живыхъ?» Н?тъ, не в?рю. «Стало быть, и не боишься ихъ?» И не боюсь; впрочемъ, если бы я и в?рилъ въ мертвецовъ по твоему, то и тогда еще не вижу, для чего ихъ бояться. «А пойдешь ли ты въ полночь на кладбище?» Пожалуй, пойду. «Н?тъ, не пойдешь!» Н?тъ, пойду! За споромъ д?ло стало, и р?шено было, чтобы мн? идти, какъ пробьетъ полночь, одному на кладбище, отстрогнуть щепочку отъ креста и принести ее, и завтра вс?мъ вм?ст? идти и прим?рить щепочку, для пов?рки д?ла.
      Ночь была темная, до кладбища версты дв?, дорога подъ конецъ едва зам?тная; я сбился немного и не счелъ за нужное отыскивать торную дорогу, а пошелъ знакомымъ путемъ вперевалъ, по направленію, гд? противъ неба темн?ла едва зам?тно кладбищенская церковь. Прихожу ко рву, окружающему кладбище, перескакиваю его; ножичекъ у меня въ рукахъ и я хочу уже отстрогнуть щепочку отъ перваго пошатнувшагося въ сторону креста, но мн? показалось, что завтра осм?ютъ меня, скажутъ: радъ, что добрался, небось, не прошелъ дальше! – и я сталъ подвигаться ощупью впередъ, спотыкаясь между могилъ, ямъ, кустовъ, камней и разрушенныхъ памятниковъ. Въ это время, помню, родилось во мн? двоякое опасеніе, ускорившее, при такихъ обстоятельствахъ, біеніе сердца и дыханіе: первое, чтобы товарищи не вздумали подшутить надо мною и не сд?лали какой нибудь глупости; второе, чтобы какой-нибудь сторожъ не принялъ меня за вора и не вздумалъ бы, выскочивъ внезапно съ боку, прежде всего поколотить меня порядкомъ, чтобы, можетъ быть, потомъ уже, за вторымъ пріемомъ, допросить, кто я и за ч?мъ пришелъ. Первое опасеніе устранилось однако же т?мъ, что сид?вшіе со мною товарищи не могли оперидить меня на этомъ пути, а второе т?мъ, что сторожа конечно теперь вс? спятъ и мн? только не должно шум?ть. Во всякомъ случа?, я, скр?пивъ сердце, далъ себ? слово быть спокойнымъ, разсудительнымъ и хладнокровнымъ, не пугаться, что бы ни случилось. Глупое сердце продолжало стучать вслухъ, хотя, право, не знаю о чемъ и по что. Вдругъ я слышу подземный глухой стукъ, удара два, три сряду. Я остановился: черезъ н?сколько секундъ повторилось тоже, потомъ еще разъ, а потомъ раздался слабый подземный стонъ или вздохъ. Все это, сколько я могъ заключить, полагаясь на слухъ свой, происходило въ самомъ близкомъ разстояніи отъ меня и притомъ именно «подъ землей.» Посл? н?сколькихъ секундъ молчанія и н?сколькихъ шаговъ моихъ впередъ, повторилось опять тоже; но подземные удары были звучн?е и до того сильны, что мн? показалось, будто земля подо мною дрогнула; стонъ, довольно внятный, исходилъ изъ земли и безспорно отъ мертвеца. Если бы я кончилъ похожденіе свое на этой точк?, то уже и этого было бы довольно, и я бы конечно понын? могъ бы вамъ только божиться по сов?сти, что все это точно святая истина и д?йствительно такъ со мною случилось… но д?ло зашло еще дальше: я опять подвинулся н?сколько шаговъ впередъ, по тому направленію, откуда звукъ до меня доходилъ, прислушивался и все подвигался ощупью впередъ. Внезапно стукъ этотъ очутился почти подо мною, у самыхъ ногъ; что-то охнуло, закашляло; земля вскрылась и разступилась; меня обдало, обсыпало землей, и мертвецъ въ беломъ саван? медленно потянулся изъ могилы, прямо передо мной, никакъ не дал?е двухъ шаговъ… Кончимъ на этомъ; примите отъ меня сов?стливое ув?реніе, что все это случилось точно такимъ образомъ, какъ я описываю, и скажите посл? этого, есть ли привид?нія и живые мертвецы, или ихъ н?тъ?
      Я остановился и гляд?лъ во вс? глаза на мертвеца, у котораго въ рукахъ увид?лъ я, не смотря на потемки, заступъ. Я не думалъ и не могъ б?жать, а стоялъ, растерявшись и не зная, что именно д?лать. Помню, что я хот?лъ завести разговоръ съ покойникомъ, но по незнакомству съ нимъ не зналъ, съ чего начать, чтобы не сказать ему какой нибудь глупости. Къ счастью, онъ вывелъ меня изъ этого тягостнаго положенія, спросивъ самъ первый: «Кто такой ходитъ тутъ, зач?мъ?» Эти слова возвратили мн? память и объяснили вдругъ все. – Да я, любезный, не попаду на дорогу, сбился, отъ берега, гд? и канавы не зам?тилъ, и не знаю куда выйти. – «А вотъ сюда ступайте, вотъ!» – Да ты что же тутъ д?лаешь? «Изв?стно что, копаемъ могилу.» – Для чего же ночью? «А когда же больше? Какъ съ вечера закажутъ, чтобы къ утру готова была, такъ когда же копать ее, какъ не ночью?»
      Вотъ все, что я по собственному опыту могу сказать объ этомъ предмет?. Я бы могъ разсказать еще кучу подобныхъ приключеній, наприм. какъ одинъ офицеръ искрошилъ въ ночи саблей, вм?сто привид?нія, б?лый канифасный халатъ свой, вис?вшій на гвозд?, на который над?та была еще и шапка; какъ привид?нія ходятъ за любовными приключеніями, или просто на какой нибудь промыселъ, пользуясь робостью хозяина; но все это изв?стно и притомъ конечно ничего не доказываетъ; надобно каждому предоставить в?ру въ собственное свое уб?жденіе, которое однако же тогда только можетъ им?ть м?сто, когда оно основано на собственномъ, безошибочномъ опыт?, и когда опытъ этотъ, какъ въ приведенныхъ мною случаяхъ, доведенъ до конца.
      Недавно еще разсказывали мн?, поставивъ и свид?телей, сл?дующее: хозяинъ, прохаживаясь въ сумерки въ зал?, услышалъ и увид?лъ въ окно, что на дворъ прикатила карета четверней. Онъ заглянулъ въ гостиную и сказалъ жен?: приготовься принять гостей: кто-то прі?халъ. Но какъ все оставалось попрежнему тихо и спокойно и никто не входилъ, то хозяинъ выглянулъ въ переднюю: покойная бабушка его стояла тамъ у дверей, но исчезла въ ту же минуту; полъ подъ нею треснулъ, а карета покатила со двора, по направленію къ кладбищу. Иные прибавляли еще къ этому, что посторонніе люди вид?ли, какъ карета исчезла въ самой оград? погоста. Что прикажете сд?лать изъ такого разсказа? Если бабушка могла воротиться съ того св?та, то гд? и какъ усп?ла она собрать всю упряжь свою, карету, лошадей и кучеровъ, которые, конечно, не были ею взяты съ собою на тотъ св?тъ? Не короче ли предположить, что добрый хозяинъ, внукъ или сынъ, задумался о бабушк?, которой съ недавняго времени нестало въ дом?, и что онъ увид?лъ ее не плотскими глазами своими, а окомъ души?
      О двойникахъ, предв?щающихъ кончину, говорятъ почти всюду и во вс?хъ земляхъ. Изв?стно, что горнымъ шотландцамъ приписываютъ способность вид?ть двойниковъ въ высшей степени. Если объяснить явленіе это языкомъ магнитизеровъ, то явленіе двойника значитъ, что душа наша получила возможность, какъ бы отд?лившись отъ т?ла, созерцать его вн? себя, со стороны. Это довольно темно, и хотя и н?сколько понятн?е, ч?мъ явленіе покойниковъ.
      Можетъ быть, н?которые читатели слышали, что разсказваютъ многіе изъ современниковъ нашихъ, какъ очевидцы, о смерти довольно изв?стнаго въ кругу своемъ челов?ка. Онъ былъ начальникъ учебнаго заведенія; д?ти, въ хорошій зимній день, кажется, въ сочельникъ передъ Рождествомъ, б?гали по саду, гд? лежалъ глубокій сн?гъ и были расчищены только три дорожки, въ вид? П. Н?сколько молодыхъ людей сид?ли на скамь? и, увидавъ подходящаго къ нимъ со стороны зданія начальника, привстали; онъ прошелъ, но не усп?ли они оглянуться, какъ увид?ли его вторично, идущаго т?мъ же путемъ, по тому же направленію, т?мъ же м?рнымъ шагомъ и точно въ такомъ же положеніи. Съ крайнимъ изумленіемъ они снова ему поклонились; онъ поздоровался съ ними и обошелъ кругомъ дорожекъ. Двойники такъ быстро прошли одинъ за другимъ, что не было никакой возможности допустить, будто старикъ сд?лалъ кругъ и обошелъ вторично. Д?ти изумлялись и перешептывались весь день; что происходило въ душ? старика, никому неизв?стно; но онъ на другой же день въ какомъ-то припадк? лишилъ себя жизни. Случай этотъ весьма зам?чателенъ т?мъ, что н?сколько постороннихъ свид?телей единогласно утверждаютъ сказанное нами и уб?ждены въ томъ, что сами вид?ли двойника. При такихъ обстоятельствахъ остается только пожать плечами и предоставить д?ло на сов?сть каждаго.

      Сюда же, къ этому же разряду поэзіи народной и игры воображенія принадлежитъ ц?лый ряд сказокъ и пов?рьевъ о цв?т? папоротника, который-де цв?тетъ ночью на Ивановъ день. Этотъ небывалый цв?тъ (папоротникъ тайниковое, безцв?тное растеніе) почитается ключемъ колдовства и волшебной силы, въ особенности же для отысканія кладовъ: гд? только зацв?тетъ папоротникъ въ полночь краснымъ огнемъ, тамъ лежитъ кладъ; а кто сорветъ цв?тъ папоротника, тотъ добылъ ключъ для подъема всякаго клада, который безъ этого р?дко кому дается.
      Предметъ этотъ, о кладахъ, богатъ пов?рьями всякаго рода. Съ суев?ріями о кладахъ связывается и много сказокъ и преданій; у каждаго края свой герой или разбойникъ прежнихъ л?тъ, коему приписываются вс? находимые и искомые клады. Въ восточныхъ губерніяхъ клады принадлежатъ Пугачеву, на Волг? Стеньк? Разину, на Украйн? Гаркуш?, въ средней Россіи Кудеяру и проч. Кладъ вообще не всякому дается; хозяинъ клада, по смерти своей, бродитъ тихо вокругъ и бережетъ его строго и чутко: либо вовсе не найдешь, либо и найдешь, да не возьмешь, не дастся въ руки; не подымешь по тяжести; обмираешь, какъ тронешь, ровно кто теб? руки и ноги перебьетъ; кружишь на этомъ м?ст? и не выйдешь, ровно л?шій обошелъ, покол? не положишь кладъ опять на м?сто; или, если кладъ подъ землей, въ подвал?, глубокой ям?, то взявшій его не выл?зетъ никакъ, передъ тобою земля смыкается, жел?зныя двери съ запорами затворяются; либо выскочитъ откуда ни возьмется невидимка, схватитъ и держитъ на м?ст?, покуда ни выпустишь изъ рукъ клада; либо навалится на плечо ровно гора, такъ что и языка не повернуть; либо ноги подкосятся, либо станутъ, упрутся, словно приросли къ земл?; или, если и возьмешь кладъ и унесешь, то сколько ни носишь его домой, берешь золото, а принесешь черепки; или же, наконецъ, возьмешь, да и самъ не радъ; вся семья сподрядъ вымретъ. Все это оттого, что кладъ кладется со свинцомъили съ зарокомъ, что кладъ бываетъ всегда почти запов?дный и дается тому только, кто исполнитъ зарокъ; избавляетъ же отъ этой обязанности только цв?тъ папоротника или разрывъ – прыгнунъ – скакунъ – плакунъ – или спрыгъ – трава, жел?знякъ или кочедыжникъ; папоротнику и плакуну повинуются вс? духи, а прыгунъ ломаетъ замки и запоры, поб?ждая всякое препятствіе. Иногда кладъ бродитъ не только св?чей, огонькомъ, но даже какимъ-нибудь животнымъ или челов?комъ; если, догадавшись, ударить его наотмашь и сказать: аминь, аминь, разсыпься, то передъ тобою очутится кубышка съ деньгами. Во время выемки клада всегда приключаются разныя страсти, и черти пугаютъ и терзаютъ искателя. Брать взаймы у клада иногда можно, если онъ дастъ, но къ сроку принеси, иначе постигнетъ б?да большая. Можно также м?нять деньги у клада и при этомъ даже иногда обсчитывать его, положивъ то же число монетъ, меньшей ц?нности.
      У насъ почти всюду есть много разсказовъ и преданій о кладахъ, а Саратовская губернія, гд? волжскія вольницы зарывали когда-то свои награбленныя богатства, едва ли не богаче прочихъ подобными воспоминаніями. Мы упомянули, что кладъ кладется со словцомъ или по зав?ту: это значитъ, что кто его зарываетъ, тотъ долженъ во все время причитывать вслухъ, какой зарокъ на него кладетъ: напр., семидневный постъ, а зат?мъ рыть голыми руками, на молодой м?сяцъ; или на разрывъ-траву и проч. Одинъ челов?къ зарывалъ кладъ, приговаривая: «на три головы молодецкихъ»; стало быть, кладъ не дастся никому, если не поклонится ему тремя головами молодецкими; а другой бродяга, сидя случайно тутъ же въ дупл?, подслушалъ его и переговаривалъ каждый разъ: «на три кола осиновыхъ.» Кладъ слушается всегда посл?дняго заговора; посему, когда хозяинъ ушелъ, а подсид?вшій его вырубилъ три осиновые кола и поклонился ими кладу, то и взялъ его преспокойно. Есть также заговоры, во всемъ похожіе на прочіе заговоры, какъ для укладки клада, такъ и для развязки его.
      Въ одномъ м?ст? Рязанской губерніи, гд? исконное пов?рье искало кладовъ, ув?ряя, что ц?ловальникъ рязанскій встр?тилъ земляка въ Сибири, въ ссылк?, и узналъ отъ него тайну н?сколькихъ кладовъ, получивъ и запись съ прим?тами, гд? они лежатъ, люди съ с?дыми бородами разсказывали вотъ что: Я рубилъ въ л?су жерди, привязавъ лошадь къ дереву; вдругъ вижу подъ деревомъ высыпанъ изъ земли и уже поросъ травой мохомъ крестъ; я вспомнилъ, что это была одна изъ прим?тъ, и выхватилъ топоръ, чтобы натюкать на деревьяхъ зарубки; вдругъ какъ понесетъ моя лошадь, сорвавшись, какъ загремитъ, я за ней, за ней, а она дальше, дальше, затихла и пропала; я воротился, а она стоитъ привязанная, гд? была, а м?ста того, гд? высыпанъ крестъ, не нашелъ, хоть сто разъ былъ опять въ л?су да искалъ нарочно.» Другой разсказывалъ такъ: «И я по дрова ?здилъ, да нашелъ на знакомомъ м?ст?, гд? сто разъ бывалъ и ничего не вид?лъ, погребъ: яма въ полчелов?ка, въ поясъ, а на дн? устлана накатомъ, который уже поросъ травой и мхомъ, да кой-гд? доска прогнила, провалилась. Подумавъ немного и оглянувшись, да опознавшись еще разъ на м?ст?, я спустился въ яму; только-что я было припалъ, да сталъ заглядывать въ провалы, какъ меня хватитъ кто-то вдоль спины хворостиной, такъ я насилу выскочилъ да б?жать, а онъ все за мной, до самой дороги! Я на другой день показывалъ хозяйк? своей синевицы на спин?.»
      Третьему рязанцу посчастливилось лучше: онъ безъ большихъ хлопотъ у себя дома подъ угломъ нашелъ съ?денный ржавчиной чугунчикъ, въ коемъ было съ пригоршню серебряныхъ монетъ. Ихъ купилъ г. Надеждинъ, а описалъ г. Григорьевъ, въ Одесс?; это были зам?чательныя арабскія монеты IX и XI в?ка.
      Весьма нер?дко кладъ служитъ защитою для скрытія важныхъ преступленій. Въ одной изъ подмосковныхъ губерній у пом?щика былъ довольно плохой, въ хозяйственномъ отношеніи, крестьянинъ, одинъ изъ т?хъ, кому ничего не дается: хл?бъ у него всегда хуже ч?мъ у прочихъ; коли волкъ зар?жетъ телятъ, либо порветъ жеребенка, такъ в?рно у него же; словомъ, и скотъ не держится, и счастья н?тъ, и нич?мъ не разживется. По этому поводу, пом?щикъ посадилъ его въ постоялый дворъ, или въ дворники, для поправки хозяйства. Впрочемъ, это былъ мужикъ смирный, трезвый и худа никакого за нимъ не слыхать было.
      Вскор? онъ точно поправился, и даже слишкомъ скоро. Онъ уплатилъ долги, купилъ скота, сталъ щеголять, наряжать жену въ шелкъ и проч. Пом?щику это показалось подозрительно, и посл? строгихъ допросовъ, на основаніи разнесшихся слуховъ, дворникъ признался, что ему дался кладъ: «Я вышелъ ночью, услыхавъ про?зжихъ извощиковъ, и увидалъ за оврагомъ, по ту сторону ручья, въ л?су небольшой св?тъ. Я спустился, подошелъ тихонько и вижу, что два челов?ка съ фонаремъ д?лятъ межъ собою кладъ. Увидавъ меня нечаянно, они было хот?ли б?жать, посл? хот?ли убить меня, а наконецъ под?лились со мною, отсыпавъ мн? полную шапку ц?лковыхъ, съ т?мъ, чтобы я никому ни слова не говорилъ.» Все это конечно много походило на сказку, т?мъ бол?е, что мужикъ сбивался и не могъ дать толкомъ отчетъ, когда заставили его показать на м?ст?, гд? именно вырытъ кладъ; но другихъ подозр?ній не было, молва ув?рила, что дворникъ разжился отъ клада, самъ онъ сознался въ томъ же, и д?ло было оставлено.
      Къ осени баринъ хот?лъ перестроить постоялый дворъ, который былъ плохъ и въ особенности т?сенъ и неопрятенъ, но дворникъ подъ разными предлогами отговаривалъ барина, да и впередъ, когда объ этомъ заходила р?чь, уб?ждалъ его не трогать двора, каковъ онъ есть. «Что мн?, говорилъ онъ, въ господахъ – я господъ не люблю пускать; за ними только хлопотъ много, а выгоды н?тъ никакой: стаканчикъ сливокъ возьмутъ, да разъ десять воды горячей поставить велятъ, да ц?лую половину и займутъ; я, благодаря Бога, разжился отъ извощиковъ, которые берутъ овесъ да с?но; а съ нихъ будетъ и этой избы; имъ гд? ни свалиться, только бы лошадь накормить.»
      Удерживая такими уловками барина отъ перестройки двора, мужикъ черезъ годъ или два умеръ. Весь околодокъ зналъ, что онъ разбогат?лъ отъ клада, и во всякой деревн? разсказывали по-своему, какъ это случилось; но баринъ приступилъ къ перестройк? избы и совс?мъ неожиданно нашелъ кладъ другаго рода: подъ печью, едва прикрытые землей, лежали два челов?ческіе остава съ проломленными черепами.