Но Алекс все-таки исчезла, только вот куда, черт возьми, она могла пойти? Коллин окинул взглядом зал, всматриваясь в темные углы – как будто Алекс могла притаиться там, как кошка, охотившаяся за мышами. Он отсутствовал не более получаса, он думал о ней каждую минуту – и вот она исчезла. Она и Фергус. Только Дженни и ее братья продолжали сидеть за столом. Дженни была раздражена чем-то, но мужчины игнорировали ее.
      Коллин быстро прошел на кухню. Переступив порог, громко спросил:
      – Моя жена здесь?! – Миссис Кук и две служанки молча уставились на него. В кухне не было никаких укрытий, и он проворчал: – Вижу, что нет. Успокойтесь.
      Вернувшись в большой зал, Коллин прошел мимо Дженни и посмотрел на дверь, потом – на лестничную нишу. Там, в тени, он заметил Ребекку – та жестом поманила его.
      – Вот что, Коллин, – прошептала она, осматриваясь. – Коллин, могу ли я… Не знаю, следует ли говорить об этом…
      – О чем?
      – Мне кажется, твоей леди не подобает… О, лучше придержать язык.
      – Говори, Ребекка. – Коллин был удивлен тем, что охватившее его волнение еще позволяло ему произносить какие-то слова.
      – Дело в том, что я довольно часто вижу их вдвоем. Я знаю, что они друзья, однако им не следовало бы вместе исчезать тайком, как сейчас.
      – Исчезать тайком?
      – Ну да.
      Тлеющий огонь вспыхнул ярким пламенем у него в груди. О Боже! Этого не может быть! Коллин устремился вверх по лестнице, но Ребекка тут же окликнула его:
      – Нет, не наверх, Коллин. Сюда. – Она указала на узкую дверь слева от нее. Когда-то эта дверь вела в часовню, но теперь только во внутренний дворик. «Но что там можно делать? – удивился Коллин. – Она пошли не ради дела, а ради удовольствия», – ответил он сам себе.
      Коллин резким движением подал знак Ребекке, и та, мгновенно взбежав по лестнице, исчезла наверху. Он не хотел, чтобы были свидетели возможного скандала. А дело могло дойти именно до этого.
      Осторожно открыв дверь, Коллин осмотрелся, однако никого не заметил.
      Нерешительно переступив порог, остановился – и тотчас же услышал мужской голос:
      – Нет, Алекс.
      – Но…
      – Этого не может быть.
      – О, Фергус, почему ты такой упрямый? Я же видела, как ты смотрел…
      – Нет!
      Послышались тяжелые шаги – Фергус удалялся. А Александра выругалась вполголоса.
      Коллин до боли стиснул зубы. «Я видела, как ты смотрел…» – сказала Фергусу Алекс. Кажется, нечто подобное она говорила когда-то и ему. Да, вроде бы говорила.
      О Боже, должно быть, это какое-то недоразумение. Ведь она не шлюха. Она не способна отдаться его лучшему другу. Она порядочная женщина.
      «Не такая уж она порядочная», – с усмешкой проговорил злобный внутренний голос.
      Коллин тяжело вздохнул. Он вдруг вспомнил, как они лежали на траве на морском берегу и как она уговаривала его овладеть ею, а он задрал ее юбки, но отказался взять ее, о чем потом сожалел. А потом, уже в коттедже…
      – Коллин! – послышался голос Алекс, и было очевидно, что она очень удивлена – конечно же, не ожидала увидеть его здесь. Однако она с готовностью направилась к нему, сверкая белозубой улыбкой. – Коллин, что ты думаешь о коне Джеймса?
      Коллин смотрел на жену, не в силах вымолвить ни слова.
      – А Фергус отправился домой, – продолжила Алекс. – Надеюсь, ты искал не его.
      – Не его, – проворчал Коллин. – Однако нашел и его тоже.
      Алекс остановилась и внимательно посмотрела на мужа:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Я имею в виду, жена, что искал тебя и нашел Фергуса тоже.
      – О да. – Она подняла руку, чтобы дотронуться до его рукава, однако удержалась – словно почувствовала исходивший от него гнев. – Я хотела поговорить с ним… кое о чем.
      – О чем же?
      – Хм… По-твоему, в этом есть что-то нехорошее, Коллин?
      – Да, я бы именно так сказал.
      – Коллин, объяснись! – В ее голосе прозвучали нотки раздражения.
      И она еще сердилась?.. Да как она смела?! Сделав глубокий вдох, Коллин проговорил:
      – Ты считаешь правильным тайком исчезать с моим управляющим и шептаться с ним в темноте?
      – Я не шепталась с ним.
      Коллин язвительно рассмеялся. Она не отрицает, что незаметно удалилась с Фергусом, и отрицает только то, что шепталась с ним. Впрочем, она действительно не шепталась. Она просила его о чем-то.
      – Коллин, что с тобой? Что тебя беспокоит?
      – Александра, позволь спросить тебя кое о чем. Скажи, что заставило тебя покинуть Лондон?
      – Не понимаю, к чему ты клонишь.
      – Что мой брат увидел, когда открыл дверь в комнату, где ты была с Сен-Клером?
      Алекс отступила на шаг.
      – Ты обвиняешь меня… Неужели ты думаешь, что Фергус…
      – Я просто задал вопрос. Меня интересует твое прошлое. Я разговаривал с двумя знакомыми в Лондоне, которые утверждали, что целовались с тобой по меньшей мере. Я подумал, что, возможно, ты развлекаешься таким образом. Что ты на это скажешь?
      – Я… я не целовалась с Фергусом! Мне даже в голову такое не могло прийти.
      – Не могло?
      – Коллин, как ты можешь спрашивать об этом?
      – Ну-ну, Александра. Ты ведь с Сен-Клером не только целовалась.
      – Коллин, ведь я твоя жена. – Страх, прозвучавший в голосе Алекс, подействовал на него как удар хлыста. Он отступил от нее и, казалось, очнулся от забытья. Она никогда не проявляла страха перед ним. Никогда. – Коллин, как ты мог подумать, что я неверна тебе? Я никогда… никогда не давала тебе повода подозревать меня.
      – Тогда почему вы прятались здесь в темноте?
      Алекс вздохнула, и в тот же миг Коллин услышал чьи-то шаги.
      – Ты, Дженни?! – крикнула Алекс.
      – Да, дорогая, – ответила Дженни. – О чем, черт побери, ты толкуешь здесь, Блэкберн? – Она подошла к Алекс: – Дорогая, пойдем в дом – там тепло. А он пусть остается здесь мерзнуть. – Коллин отступил в сторону, позволив им пройти. – Алекс, так что же этот зверь наговорил тебе?
      Дверь в дом закрылась за ними, и Коллина охватила дрожь. Неужели он действительно зверь? Или самый глупый человек во всей Шотландии?
 
      Порывы ветра, хлеставшие по лицу, вызывали слезы на глазах, когда Алекс прощалась с Дженни и братьями Керкленд. Ей очень хотелось, чтобы Дженни осталась, и тогда она могла бы спрятаться за подругу.
      Коллин лег в постель поздно ночью, сделав вид, что поверил, будто она спит. А утром встал, притворившись таким же образом. Сейчас он уже вернулся домой, чтобы посмотреть, уехали ли гости.
      Карета Керклендов исчезла за холмом, и только после этого Алекс осмелилась взглянуть в сторону мужа.
      – Сегодня холодно, – тихо сказала она и поспешно направилась в дом.
      Алекс почувствовала, что муж последовал за ней, когда открывала дверь.
      – Ты не хочешь немного посидеть со мной наверху? – спросил Коллин.
      Алекс промолчала: не знала, как поступить – то ли ругаться, то ли плакать, то ли держать язык за зубами. Да и что она могла сказать ему?
      Когда муж прошел мимо нее и начал подниматься наверх, она последовала за ним и вошла в свою гостиную.
      – Вчера вечером я обвинил тебя в ужасном проступке, Алекс.
      Она кивнула:
      – Да.
      Коллин пристально смотрел на нее, ожидая признаний, во всяком случае, так ей казалось. Ее одолевало искушение именно так и поступить – чтобы посмотреть, как в его глазах отразится боль.
      – Мне было крайне тяжело, Александра.
      О, теперь она уже «Александра». Видимо, затем последует «леди Уэстмор».
      – Одна из служанок сказала, что часто видела, как ты уединялась с Фергусом.
      – Одна из… Кто? Ребекка?
      – Не имеет значения.
      – Очень даже имеет. Эта женщина – дрянь, которую ты напрасно пригрел здесь.
      – Не оскорбляй ее только потому, что она сообщила мне о тебе и Фергусе.
      – О, уверяю тебя, я мысленно проклинала ее много раз еще до этого случая.
      – Значит, она солгала мне?
      – Да… то есть нет. Я не знаю, что она имела в виду, говоря о моем общении с Фергусом. Мы часто ходили вместе в конюшни. Сидели в зале и разговаривали. Почему я должна сообщать тебе о каждом своем шаге? Я твоя жена и…
      – Если бы ты почаще вспоминала об этом, – перебил ее Коллин, – у нас не было бы необходимости выяснять отношения.
      – Как ты можешь, Коллин? – Жгучая обида захлестнула ее, и она едва сдержалась, чтобы не выплеснуть свою досаду и свой гнев.
      «А может, Коллин все-таки имел какие-то основания для беспокойства?» – подумала она неожиданно. Ей вдруг вспомнилось, с каким удивлением Керкленды взглянули на нее, когда она последовала за Фергусом. Алекс потупилась и пробормотала:
      – Прости, Коллин. Я не подумала, как это будет выглядеть в глазах наших гостей.
      – И это все?..
      – Но я не сделала ничего предосудительного. Поверь, Коллин. Ничего. – Алекс подумала о том, что сказала ей Дженни прошедшим вечером, чтобы утешить ее. «Скажи ему правду. Пусть он почувствует себя глупцом и наконец образумится». Значит, правду. – Коллин, я должна была поговорить с Фергусом о Дженни и потому вышла с ним.
      – Поговорить о Дженни?
      – Речь идет… о ее чувствах к Фергусу.
      – Но это же смешно. Фергус прекрасно знает ее. Знает уже много лет.
      – Она всего лишь на два года моложе меня, Коллин. Эта девушка любит Фергуса, а тот не желает пойти ей навстречу.
      – В таком случае оставь его в покое. Но если ты говоришь правду, то прошу прощения, Алекс. Я сожалею, что потерял самообладание.
      Она кивнула и пробормотала:
      – Я хочу, чтобы эта женщина покинула наш дом, Коллин.
      – Ты имеешь в виду Ребекку?
      – Она с первого дня отнеслась ко мне непочтительно. И надо полагать, следила за мной…
      Коллин нахмурился, и Алекс поняла, что ей следовало бы повременить с этим разговором. Подождать неделю или две, пока не улягутся страсти.
      – Ты хочешь, чтобы я выгнал ее?
      – Да.
      – Я знаю ее почти двадцать лет. Ее мать была подругой моей матери.
      – Она обращается со мной неподобающим образом, Коллин.
      – А куда я отправлю ее? Просто выгоню из дому? Ее мать умерла, и у нее нет близких людей. Могу я дать ей по крайней мере рекомендацию, чтобы она не умерла от голода?
      – Меня не волнует, куда она пойдет. Она хочет завладеть тобой, Коллин! Она смотрит на тебя как собака, желающая получить лакомый кусок со стола. И она хочет, чтобы я убралась отсюда. Теперь это совершенно очевидно.
      – Очевидно то, что она очень хорошо ко мне относится. Как же я смогу выгнать ее? Ты никогда не жила так, как она, Алекс. Ты никогда не страдала от голода и холода, и самое большее, что беспокоило тебя, – это вопрос, какой наряд наилучшим образом подойдет к твоей фигуре.
      Коллин умолк, и Алекс подумала, что он закончил, но он лишь перевел дыхание, потом вновь заговорил:
      – К тому же, Ребекка – превосходная экономка. Она прекрасно выполняет свои обязанности. И если ее следует выгнать только потому, что она шокирована твоим самоуверенным поведением, то тогда мне придется уволить всех, кто знает тебя, не так ли?
      Коллин стремительно вышел из комнаты, не заботясь о том, что оставил Алекс в крайне угнетенном состоянии.
 
      День прошел в напряженной тишине, и Александра была уверена, что ей не удастся уснуть. Но она провела без сна почти всю предыдущую ночь, поэтому сейчас все-таки заснула.
      Ее разбудило осторожное прикосновение к плечу.
      – Прости меня, дорогая. – Губы Коллина коснулись ее спины, и она почувствовала горячее дыхание.
      Алекс открыла глаза и заморгала. Однако темнота успокоила ее, и через несколько секунд она снова закрыла глаза. Рука мужа легла ей на талию, и Алекс, сладко зевнув, снова заснула.
      Через какое-то время она опять проснулась и тотчас же услышала шепот Коллина:
      – Спи, милая. Спи. – Он поцеловал ее в спину и ласково прошептал: – Ты очень красивая, Алекс. Нежная и теплая…
      Он прижался к ней всем телом и снова поцеловал, на сей раз – в плечо. Алекс невольно улыбнулась. «Неужели мне все это не снится?» – подумала она. Алекс постаралась прижаться к мужу покрепче и тотчас же почувствовала прикосновение его горячей плоти. В следующее мгновение рука Коллина скользнула меж ее ног.
      – А-а!.. – простонала Алекс.
      Коллин прильнул губами к ее уху, продолжая ласкать. Не выдержав, Алекс опять застонала. Она наслаждалась ласками мужа, но ей хотелось большего. Подняв ногу, она закинула ее Коллину на бедро и прошептала:
      – Быстрее, пожалуйста…
      Коллин шевельнул бедрами и крепко прижался к ней своей возбужденной плотью.
      – Да, Коллин, да!.. – простонала она.
      В следующее мгновение он вошел в нее и тотчас же остановился, казалось, он решил безжалостно мучить ее.
      Алекс впилась ногтями в его бедро и, задыхаясь, простонала:
      – Еще, еще… – Ей хотелось, чтобы он заполнил ее целиком.
      Коллин поцеловал ее в ухо и с усмешкой проговорил:
      – Ты хочешь совсем поглотить меня, дорогая?
      В тот же миг он вошел в нее глубже, а затем начал двигаться – все быстрее и быстрее. Алекс снова застонала, и каждое движение мужа вызывало у нее новый стон; при этом она то и дело впивалась ногтями в бедро Коллина, побуждая его быть безжалостным.
      В какой-то момент она громко вскрикнула, почувствовав, как по телу ее прокатилась горячая волна, в ту же секунду Коллин последний раз с силой вошел в нее, и его стон слился с ее криком, когда они вместе воспарили к вершинам блаженства.
      – Прости, – прошептал он минуту спустя. – Прости за то, что я наговорил тебе раньше.
      Алекс не хотела возвращаться к действительности; обняв мужа одной рукой, она уткнулась в подушку, увлажнив ее слезами.

      – Приятно познакомиться с такой очаровательной новобрачной. Добро пожаловать в Шотландию, леди Уэстмор.
      – Благодарю вас, мистер Нэш.
      Новобрачная? Неужели она все еще новобрачная? Алекс не чувствовала себя таковой. Ведь они поженились два месяца назад. И увы, начало их совместной жизни не предвещало ничего хорошего. Станет ли лучше в дальнейшем? Люси не сообщила, как скоро наладится семейная жизнь, однако пока что само собой ничего не образовывалось.
      В данный момент ее муж стоял рядом с ней среди веселых гостей, беседуя с теми, кого знал. Керкленды оказались более светскими людьми, чем предполагала Алекс. Отец Дженни не являлся лордом, но его брат был графом, и многие из семейства считались довольно состоятельными людьми. Брат хозяина был не единственным графом среди присутствующих, так что этот прием являлся вполне светским даже в Лондоне.
      Начались танцы, но Алекс не присоединилась к танцующим. Получив приглашение на этот бал, она вспомнила об обещании Коллина научиться танцевать вальс, но не стала поднимать этот вопрос. Она боялась услышать его отрицательный ответ. Тогда ее чувства были бы задеты, и она могла бы наговорить лишнего, нарушив тем самым хрупкое перемирие между ними. В течение нескольких недель они лишь изредка обменивались фразой-другой и в основном хранили неловкое молчание. Когда заговаривали друг с другом, то были нарочито вежливы и старались как можно тщательнее подбирать слова. Алекс сознавала, что их с Коллином влекло друг к другу, но только физически, но когда наконец произойдет окончательное примирение, она не могла предугадать и постоянно опасалась очередного столкновения.
      Алекс всегда ощущала присутствие мужа и чувствовала на себе его взгляд, когда же оборачивалась, замечала его мимолетную улыбку. Его глаза вспыхнули, когда он увидел ее в платье, которое она выбрала для нынешнего приема у Керклендов. Он даже подошел к ней с комплиментом и поцеловал в шею. Алекс улыбнулась при воспоминании об этом. Любовные ласки мужа ничуть не изменились. Он по-прежнему доставлял ей огромное удовольствие, но увы, все это происходило только по ночам. Чаще всего он будил ее глубокой ночью нежным шепотом – шептал ей на ухо всякие ласковые слова на своем мелодичном гэльском языке, – и они сливались воедино.
      Хотя Алекс не понимала, что шептал ей муж, при этом глаза ее наполнялись слезами. Однажды она спросила у Дженни, что по-гэльски означает «maith dhomh» – эти слова Коллин повторял неоднократно.
      – Прости меня, – ответила Дженни с красноречивым взглядом, но Алекс ничего на это не сказала.
      «Прости меня», – говорил он на своем языке, зная, что она не понимает его. Почему он делал так? Она хотела спросить его и набиралась храбрости последние несколько дней, чтобы поговорить с ним в карете во время поездки к Керклендам, но этим утром все изменилось.
      Во время верховой прогулки вдоль леса из-за деревьев неожиданно появился парень, которого Алекс не знала, и передал ей письмо. Проигнорировав все ее вопросы, парень поспешно скрылся в чаще.
      Вспомнив об этом письме, Алекс вздрогнула и осмотрелась – словно опасалась, что увидит среди гостей наблюдающего за ней Деймиена Сен-Клера.
      Развернув письмо, она прочла следующее:
 
      «Моя дорогая, ты спишь с моим врагом. Как ты могла выйти замуж за человека, который охотится за твоим любовником? Я требую возмещения за твое непостоянство.
      (Алекс посмеялась бы над этим год или даже несколько недель назад. Если бы он попытался шантажировать ее, когда она только прибыла в Шотландию, она с радостью помогла бы мужу устроить ловушку, чтобы поймать его. Но только не сейчас. О Боже, только не сейчас!)
      У нас здесь говорят, что твой муж ужасно ревнивый человек и что он нисколько не доверяет тебе. Как, по-твоему, он отреагирует, если узнает кое-что о твоем прошлом? Как он будет чувствовать себя, если все соседи начнут обсуждать истории о твоих похождениях? Не знаю, смогу ли достаточно красочно все описать, однако очень постараюсь, уж поверь.
      К счастью для тебя, мое молчание стоит недорого. Всего двадцать тысяч фунтов. Не отказывай мне в этом, иначе у твоего мужа будет основательный повод для ревности. Даю тебе два дня. Оставь деньги в том месте, где ты получила это письмо. Драгоценности тоже подойдут, если у тебя под рукой нет золота».
 
      Он не подписался. К чему утруждать себя этим, если и так ясно, кто написал это письмо.
      Поэтому сейчас Алекс не могла радоваться комплиментам мужа. Да и сам прием не доставлял ей удовольствия. Она даже не обрадовалась, когда Коллин взял ее за руку по дороге в Керкленд-Холл. Напротив, вздрогнула и похолодела, осознав, что предала мужа. Она предала его в тот момент, когда, получив это письмо, спрятала его.
      Предала, когда разложила свои драгоценности на туалетном столике, пытаясь оценить их.
      Она потеряла прежнюю уверенность в себе и теперь не знала, как держаться и как себя вести.
      Фергус был лучшим другом ее мужа, но теперь даже Фергус стал ее избегать.
      Она вела себя недопустимо. Да, совершенно недопустимо и неприлично. Теперь она наконец-то уверовала в то, что говорили о ней ее гувернантки, и поняла, почему кузина Мерриуэзер постоянно кричала на нее. Всем давно уже было ясно, что она собой представляет – так почему же ей потребовалось столько времени, чтобы осознать это?
      Тут Коллин стал представлять ее очередному гостю, и Алекс постаралась быть как можно любезнее. Она хотела, чтобы муж гордился ею. Хотела, чтобы он видел в ней настоящую леди. Хотела, чтобы в их отношениях все наладилось.
      К ним приблизился еще один гость, и Алекс заставила себя улыбнуться. Этот пожилой джентльмен пожал Коллину руку и вдруг тяжко вздохнул.
      – У вас что-то случилось, лорд Уотерфорд?
      Старик снова вздохнул:
      – Мы вынуждены были усыпить ее, Уэстмор.
      – Кого?
      – Мою кобылу. Она сломала переднюю ногу, угодив в яму. Неделю назад. Чертовски обидно, скажу я тебе. Да-да, обидно…
      – А это моя жена, – пробормотал Коллин, взяв Уотерфорда за локоть. Взглянув на Алекс, он кивнул в сторону библиотеки, давая понять, что будет ждать ее там.
      Алекс кивнула в ответ и отошла. Обернувшись, увидела, как Коллин с лордом Уотерфордом медленно идут по залу – старик, судя по всему, рассказывал подробности трагического происшествия. Алекс искренне сочувствовала пожилому джентльмену; она до сих пор помнила, какую боль испытала, когда усыпили ее первого пони, помнила, как тот смотрел на нее печальными умными глазами, понимая, что скоро наступит конец.
      Почувствовав, что на глаза навернулись слезы, заморгала, чтобы сдержать их. И ей вдруг показалось, что она ужасно устала. Похоже, время, когда она обычно ложилась спать, давно миновало, но гости вокруг нее продолжали веселиться. Дженни улыбнулась ей – она была среди танцующих, – а потом снова исчезла, поглощенная веселившейся толпой.
      В зале было довольно тихо, и Алекс вздохнула с облегчением. Но уже в следующее мгновение она вздрогнула и насторожилась – на нее пристально смотрел блондин с холодными глазами. Неужели это… Нет, это был не Сен-Клер. У противоположной стены стоял Роберт Диксон – его-то она никак не ожидала здесь увидеть.
      Алекс заметила, как он ухмыльнулся, скользнув взглядом по ее декольте, затем, извинившись перед своим собеседником, направился в ее сторону. Она хотела повернуться и уйти, но гордость не позволила ей спасаться бегством. У нее не было причин убегать от этого мужчины, хотя разговаривать с ним ужасно не хотелось.
      Наконец он приблизился к ней и, снова ухмыльнувшись, проговорил:
      – Леди… теперь Уэстмор, не так ли? – Алекс молча кивнула. – Очень рад видеть вас.
      Алекс по-прежнему молчала. И она не подала ему руки. Диксон же еще больше развеселился.
      – Ну-ну, неужели вы не рады видеть старого друга из родных мест? Я решил посетить этот прием, поскольку не сомневался, что вы тоже будете здесь.
      – Мне кажется, я дала вам ясно понять, чтобы вы не приближались ко мне.
      – Думаю, это недоразумение.
      – Что это значит?
      – Что значит? – Подавшись вперед, Диксон вполголоса проговорил: – Я вижу теперь, что вы разочарованы из-за того, что я не проявил тогда должного упорства.
      Алекс отшатнулась и с презрением процедила:
      – Отойдите от меня.
      – Представьте только мое изумление, когда я узнал, что известная, так сказать, скромница леди Александра отдалась незаконнорожденному шотландцу.
      Она с силой ударила Диксона веером по локтю:
      – Вы зашли слишком далеко.
      – Далеко? Не думаю.
      Алекс почувствовала, как пальцы Диксона обхватили ее запястье, однако она не осмелилась воспротивиться, поскольку двое гостей повернулись и посмотрели в их сторону. О жене Коллина и так ходило много толков. Она не станет устраивать сцену.
      Улыбнувшись стоявшей поблизости женщине, Алекс сквозь зубы процедила:
      – Отпустите меня немедленно.
      – Вы отдавались этому негодяю Сен-Клеру, теперь делите постель с каким-то коневодом, однако отворачиваетесь от меня, маленькая сучка.
      – Убирайтесь.
      – Я слышал, Блэкберн не очень-то доволен вами. Видимо, он удручен тем, что заплатил слишком высокую цену за плохой товар?