Йоркшир, июнь 1844 года
 
      Леди Александра Хантингтон бросила взгляд на лежавший перед ней счет и сквозь зубы процедила самые ужасные проклятия, какие только знала. Все это, конечно, не подобало женщине, но в данный момент она сидела за мужским письменным столом, в мужском кабинете, в мужских бриджах, предназначенных для верховой езды, и выполняла мужскую работу. Впрочем, ее ругательства лишь в незначительной степени выражали возмущение, которое она испытывала.
      Леди Алекс снова попыталась разобрать каракули, затем воскликнула:
      – О Боже! – Почерк мельника всегда было трудно понять, а с недавних пор он стал еще хуже. Алекс предполагала, что счет, вероятно, относился к продаже зерна и овса для конюшен, однако никак не могла свести концы с концами.
      Нет, так невозможно разобраться с этим делом. Надо найти старшего конюха и сравнить то, что он заказывал, с предъявленным счетом. Правда, этот человек хотя и был достаточно вежлив с ней – она все-таки являлась сестрой герцога, – тем не менее, он явно не хотел, чтобы она принимала участие в управлении поместьем брата.
      Алекс встала, взяла нужные бумаги и направилась в холл. Шаги ее приглушал мягкий ковер, хотя она шла довольно быстро. Внезапно до нее донесся незнакомый мужской голос.
      – Должно быть, вы ошибаетесь, – говорил незнакомец. – Да-да, вы ошиблись, я уверен в этом. Его светлость сказал мне, что его сестра непременно будет дома.
      Алекс невольно вздрогнула, ошеломленная услышанным. Неужели брат прислал к ней кого-то из Лондона? Это невероятно, однако…
      Она замедлила шаг, потом остановилась в тени. У входа, в нескольких шагах от двери, стоял высокий темноволосый мужчина, с раздражением смотревший на Прескотта. Но, кто же это?.. Никто не позволял себе смотреть так на дворецкого ее брата – ведь Прескотт пользовался полным доверием молодого герцога.
      Заинтересованная, Александра вышла из тени и приблизилась к незнакомцу.
      – Если вы соизволите оставить свою визитную карточку, сэр…
      – У меня нет карточки, – перебил визитер и бросил взгляд на Александру. Разумеется, он не знал, кто она такая, потому что тотчас же снова перевел взгляд на Прескотта.
      Дворецкий сохранял невозмутимость, и в конце концов незнакомец понял, что придется подчиниться. Пожав плечами, он сказал:
      – Пожалуйста, передайте сестре герцога, что мне необходимо поговорить с ней. Я остановился в гостинице «Красная роза».
      Увидев, что он повернулся к выходу, Алекс почувствовала, что ее одолевает любопытство. Черт возьми, кто он такой? И почему он так себя ведет, почему столь самоуверен?
      У незнакомца были светло-серые глаза и темно-каштановые волосы, явно нуждавшиеся в стрижке. Галстук отсутствовал, визитная карточка – тоже, хотя прекрасный покрой его костюма свидетельствовал о достатке. А его мягкий шотландский выговор почему-то заставил сердце Алекс забиться быстрее.
      Решив, что не следует опасаться этого человека – ведь брат не стал бы посылать к ней того, кому не доверял, – она приблизилась к дворецкому.
      – Скажите, кто это? – проговорила Алекс вполголоса. Прескотт, всегда невозмутимый, сделал шаг в сторону.
      – Миледи, вас хочет видеть мистер Коллин Блэкберн.
      – Благодарю вас, Прескотт.
      Услышав этот диалог, шотландец замер и в изумлении уставился на Алекс; судя по всему, он никак не ожидал, что молодая женщина в бриджах и куртке окажется сестрой герцога. Но он почти сразу же взял себя в руки и, отвесив легкий поклон, произнес:
      – Рад познакомиться, леди Александра.
      Какое-то время он молча разглядывал ее. Прежде ни один джентльмен, кроме брата, не видел ее в столь странном наряде. Алекс прекрасно понимала, что одета неподобающим, пожалуй, даже непристойным образом, но это нисколько ее не смущало. В обществе ее считали падшей женщиной, и потому она позволяла себе делать все, что ей хотелось. Сейчас ей хотелось как следует рассмотреть Коллина Блэкберна, и она делала это без всякого стеснения.
      Он был высоким, как ее брат, но гораздо шире в плечах. Что же касается лица, то его едва ли можно было назвать красивым, однако черты были резкими и волевыми.
      Нос с небольшой горбинкой свидетельствовал о том, что ему скорее всего случалось частенько драться, однако чувственные губы наводили на мысль: этот мужчина умеет не только драться. На секунду их взгляды встретились, и тут шотландец наконец проговорил:
      – Благодарю за прием, миледи.
      – Прескотт, пожалуйста, распорядитесь, чтобы в кабинет подали чай. Прошу вас, мистер Блэкберн… – Алекс жестом пригласила гостя следовать за ней. На мгновение полы ее длинной куртки распахнулись, и она заметила, как расширились глаза Колли на Блэкберна – он явно обратил внимание на ее фигуру.
      Стараясь сдержать внезапно охватившее ее волнение, Александра застегнула куртку и поспешила к двери кабинета. Конечно, гостиная была бы более подходящим местом для приема гостя, но только не в таком наряде. Кожаные бриджи в обтяжку и красная куртка совершенно не соответствовали изящной обстановке гостиной.
      Александра вошла в кабинет и указала Блэкберну на стоявшие у окна кресла. Он подождал, когда она сядет, затем, усевшись напротив нее, закинул ногу на ногу.
      – О чем вы хотели поговорить со мной, мистер Блэкберн?
      Он помолчал секунду-другую, потом, нахмурившись, посмотрел на нее и проговорил:
      – Я здесь для того, чтобы задать вам несколько вопросов.
      – Вопросов?
      – Касающихся Деймиена Сен-Клера.
      Услышав это имя, Алекс до боли стиснула зубы, и кровь зашумела у нее в ушах. Какое-то время она молчала, потом, сделав глубокий вздох, ответила:
      – Думаю, вам следует немедленно уйти, мистер Блэкберн.
      Он решительно покачал головой, но Алекс, поднявшись на ноги, указала рукой на дверь.
      – Очевидно, вас прислал сюда не мой брат. Немедленно уходите. Надеюсь, вы сами найдете выход. – Александра подошла к письменному столу и, усевшись, принялась машинально перебирать бумаги. Сердце ее болезненно сжималось. «Почему я решила, что этот шотландец чем-то отличается от других мужчин?» – спрашивала она себя.
      Поднявшись с кресла, Блэкберн подошел к ней и, упершись ладонями в стол, заявил:
      – Леди Александра, мне совершенно необходимо знать, что произошло между вами, Сен-Клером и… Джоном Тиббенхемом.
      – Вот как? А каким образом это касается вас? – Она посмотрела на него с деланным испугом. – Ах, простите… Должно быть, вы один из моих любовников. Я ведь не помню их всех…
      Шотландец едва заметно поморщился. Затем губы его тронула усмешка, и он, наклонившись к ней, проговорил:
      – Поверьте, миледи, если бы я был вашим любовником, вы, несомненно, запомнили бы меня.
      – В самом деле? – Александра окинула его выразительным взглядом.
      – Миледи, не думайте…
      – Вы не первый мужчина, который приходит сюда, чуя легкую добычу, – перебила Алекс. – Ведь я – женщина с загубленной репутацией, которая, однако, может стать богатой наследницей, не так ли, мистер Блэкберн? Пожалуйста, оставьте мой дом.
      Шотландец со вздохом пробормотал:
      – Джон Тиббенхем был моим братом.
      Александра пристально смотрела на гостя. Когда же слова его дошли до ее сознания, она, опустив глаза, снова принялась перебирать лежавшие на столе бумаги.
      «Так, значит, это брат Джона, – говорила она себя. – Да, кажется, Джон упомянул о своем единокровном брате, когда мы танцевали. Не в тот вечер, когда его убили, а накануне».
      – Простите, мистер Блэкберн, – тихо сказала она и осмелилась посмотреть ему в лицо. – Я не знала…
      Он пристально смотрел на нее, и она, не выдержав его взгляда, снова опустила глаза. Ее пальцы непроизвольно разглаживали уголки смятого письма.
      – Я очень сожалею, – продолжила Алекс. – Смерть Джона стала для меня ужасным ударом.
      – Я ищу Сен-Клера, – заявил Блэкберн. – Я хочу привлечь его к суду.
      – Поверьте, я не знаю, где он.
      – Этот человек убил моего брата.
      Александра сделала глубокий вздох и попыталась собраться с духом. Она не считала себя в чем-то виноватой, хотя испытывала стыд за то, что произошло в тот роковой вечер. Расправив плечи, она заставила себя посмотреть в глаза Блэкберну.
      – Он погиб в результате нелепой дуэли. Но это ваш брат бросил вызов. Я не представляю, почему Джон вызвал Сен-Клера на дуэль.
      – Каково бы ни было ваше мнение, Сен-Клер является преступником. Убийство человека на дуэли – все равно убийство.
      – Я ничем не могу помочь вам. Я не знаю, где он. Это произошло… это произошло более года назад.
      Дверь кабинета открылась, и в проем заглянула служанка с подносом в руках. Перерыв на чай позволил бы немного расслабиться, но Александре хотелось закончить этот тягостный разговор как можно быстрее. Взмахнув рукой, она отослала служанку обратно на кухню и, как только дверь закрылась, сказала:
      – Поверьте, я действительно не знаю, где сейчас Сен-Клер.
      – Но всем известно, что этот человек являлся вашим… особым другом. Известно также, что он дрался на дуэли из-за вас, после чего скрылся. Неужели вы больше никогда не виделись с ним?
      Александре вдруг почудилось, что кровь отхлынула от ее сердца. Смертельно побледнев, она ответила:
      – Нет, не виделась.
      – Сен-Клер специально подстроил так, чтобы мой брат вошел в комнату и увидел вас вдвоем.
      – Что?..
      – Он хотел, чтобы мой брат застал вас… в двусмысленной ситуации.
      Алекс заморгала, потом решительно покачала головой:
      – Нет-нет, это абсурд.
      – Мой брат был поглощен игрой в карты, когда ему сообщили, что Сен-Клер хочет встретиться с ним. Уильям Бантинг направил его прямо туда, где вы уединились с Сен-Клером. Он не ожидал увидеть вас там.
      – Но… но это невозможно.
      – Сен-Клер использовал вас.
      Александра ухватилась за край стола и попыталась встать.
      – Сен-Клер позвал моего брата, потому что хотел, чтобы тот застал вас в тот момент, когда он задирал ваши юбки. Это сущая правда, уверяю вас. Неужели вы не понимаете, что вам не следует защищать Сен-Клера? Этот человек не имеет ни совести, ни чести.
      О, в это легко было поверить. Она была слишком юной и слишком чувственной, когда познакомилась с Сен-Клером. Но истинный джентльмен никогда не стал бы вести себя так, как он.
      – Я не хотел бы вовлекать вас в это дело, – продолжал Блэкберн. – К тому же ваш брат ясно дал понять, что я должен оставить вас в покое. Но я охочусь за Сен-Клером уже девять месяцев, и все безрезультатно.
      Александра со вздохом покачала головой. Как он мог ожидать от нее помощи после того, как высказал такие отвратительные предположения? Неужели он действительно считал, что она участвовала во всей этой истории?
      – Извините, но я ничем не могу помочь вам. – Она отвернулась и окинула взглядом темные панели кабинета. Затем перевела взгляд на окно.
      Блэкберн долго молчал, потом вновь заговорил:
      – Я остановился в гостинице «Красная роза». Буду весьма вас благодарен, если вы все-таки захотите помочь мне.
      – Я подумаю, – кивнула Алекс.
      Блэкберн направился к двери. У порога остановился и, обернувшись, сказал:
      – Моему брату было всего двадцать лет, когда Деймиен Сен-Клер прострелил ему голову.
      Алекс вспомнила улыбку Джона, вспомнила его смех – и тут же почувствовала, как ее глаза увлажнились.
      – Я ужасно сожалею, мистер Блэкберн, – ответила она. – Джон был очень добрым и…
      Прежде чем она успела договорить, дверь за гостем закрылась.
 
      Тор мчался во весь опор, копыта его глухо стучали; возвращаясь из Сомерхарта, Коллин стремительно приближался к гостинице, где остановился. Он почти не сомневался: леди Александра что-то знала, однако скрывала. Глупая девчонка! Вероятно, она верила во всю ту любовную чепуху, которую Сен-Клер нашептывал ей, когда лез под юбки.
      Несмотря на свою молодость, она не была невинной. Играла с двумя мужчинами, натравливая их друг на друга ради развлечения, в результате чего погубила свою репутацию, а Джон был убит. И то, что она была хрупкой девушкой с большими голубыми глазами, еще не означало, что ее нельзя назвать распутной.
      Его брат был безумно влюблен в нее, хотя она принимала другого мужчину в своей постели. И неизвестно, кто еще там бывал. Конечно же, смерть Джона – на ее совести. Достаточно одного мимолетного взгляда на ее бедра, чтобы понять, насколько она привлекательна для мужчин. У Джона не было шансов устоять перед ней.
      Коллин горько усмехнулся, подумав об этом. Если бы он встретил такую девушку в свои двадцать лет, то тоже увлекся бы ею. Темные волосы леди Александры и яркие глаза представляли собой неотразимое сочетание. Ее изящная фигурка и соблазнительные округлости, невинное сердцеобразное личико и смелый наряд – все это выглядело чрезвычайно привлекательно. Но конечно, не настолько, чтобы лишаться ради нее жизни. По-видимому, его брат думал иначе, черт побери этого глупца! И их отца – тоже. Умирая, отец взял с Коллина это обещание, и теперь ему предстоит выполнить его последнюю волю.
      Ему хотелось жить в Шотландии, на своей ферме, хотелось заниматься хозяйством и готовить к ярмарке лошадей, однако вместо этого он теперь вынужден рыскать по всей Англии и по Франции, гоняясь за преступником… А сейчас еще приходится уговаривать эту избалованную английскую девчонку, чтобы она помогла ему.
      Именно она – виновница трагедии. Она и ее любовник. Поэтому он, Коллин Блэкберн, заставит ее помогать ему. Во что бы то ни стала заставит.
 
      Уткнувшись лбом в оконное стекло своей спальни, Александра сжимала в руке письма Деймиена. Она желала, чтобы эти письма исчезли, чтобы никогда не существовали, однако строки, написанные почерком Сен-Клера, продолжали ее будоражить.
      Она уже плакала над этими письмами. Первый раз – когда он просил ее приехать во Францию и выйти за него замуж. А второй – когда Деймиен, отбросив гордость, просил у нее денег, чтобы выжить в вынужденном изгнании. Она послала ему значительную сумму – единственное, что могла сделать для него.
      После очередной его просьбы Алекс снова выслала деньги, хотя на сей раз с некоторыми сомнениями. Теперь же, после встречи с Блэкберном, сообщения Деймиена о его жестоких лишениях показались ей вымышленными, явно рассчитанными на то, чтобы внушить ей чувство вины за все произошедшее.
      Алекс подумала: смог бы ее брат написать письмо женщине с просьбой о помощи? А ее кузен Джордж Тейт, а Коллин Блэкберн? Нет, исключено. Она не могла представить, что кто-то из них был способен посвящать леди в свои проблемы со всеми подробностями. Но даже если Деймиен не настолько благороден, то это еще не означало, что он убийца. Просто он слабый, безвольный человек.
      Александра дрожащей рукой бросила письма на пол и сняла с себя мужскую одежду, которую надевала для работы в поместье. Ее темно-серая амазонка казалась слишком уж мрачной для летнего дня, но не могла же она предстать перед этим мужчиной в нарядном шелковом платье… А она решила, что непременно снова встретится с Блэкберном и сообщит ему то, что знала. Сообщит не из-за чувства вины, а просто потому, что должна была сообщить… Ведь она прекрасно знала, что Деймиен Сен-Клер ненавидел Джона Тиббенхема.
      Она не думала об этом до того ужасного вечера. Мужчины, повздорив, вели себя крайне вспыльчиво. Она полагала, что это из-за ревности, хотя не раз говорила Деймиену, что Джон для нее всего лишь друг.
      Но когда Джон открыл дверь и увидел ее и Деймиена, в его глазах явно отразилась боль. Затем он вызвал Сен-Клера на дуэль, и в какое-то мгновение она заметила выражение удовлетворения на лице Деймиена. Это несколько ее смутило, но потом она перестала думать об этом. Ведь именно Джон вызвал на дуэль своего соперника.
      Алекс убеждала себя в том, что Джон случайно стал жертвой трагедии. Но теперь… теперь ей казалось, все это было заранее задумано Деймиеном.
      «Приди ко мне хотя бы на мгновение, моя милая. Я умру, если не прикоснусь к тебе сегодня вечером». Флирт, граничивший с опасностью, вызывал у нее необычайное волнение. Она чувствовала трепетные руки Деймиена, поднимающие ее юбки до бедер. И вдруг… в комнате появляется Джон со страдальческим выражением лица.
      Александра закрыла глаза, стараясь избавиться от воспоминаний. Они оживали каждый раз, когда она ложилась спать, но сейчас не время думать об этом.
      Она расскажет все про своего бывшего любовника, потому что если сказанное Блэкберном является правдой – а в это очень легко поверить, – то значит, что Джон Тиббенхем был убит преднамеренно. И тогда выходит, что именно Сен-Клер погубил ее репутацию.
      А если Блэкберн все-таки не прав?
      Александра прижала пальцы к вискам, вспоминая выражение лица Деймиена и то, как быстро, как легко он принял вызов. О, теперь все ясно, хотя мотивы Деймиена оставались неизвестными. Во всяком случае, он руководствовался чем угодно, только не любовью к ней.
      Подобрав с пола письма, Алекс затолкала их обратно в ящик комода под смятые нижние юбки, которые едва ли когда-нибудь будет надевать. Потом вызвала служанку, чтобы та помогла ей переодеться. Одевшись, она поспешно вышла из комнаты, готовая к встрече с Коллином Блэкберном.
      Алекс уже распорядилась оседлать Бринн, и конюх встретил ее с лошадью у крыльца. Усевшись на свою гнедую кобылу, она отъехала от дома и вскоре выехала на дорогу, ведущую в гостиницу, где остановился Блэкберн.
      На какое-то время она забыла, что едет на встречу с мужчиной, который, уходя, бросил на нее взгляд, исполненный достоинства и презрения. Сейчас для нее ничего не существовало, кроме стремительной скачки лошади.
      Четверть часа пролетели как одно мгновение, и вскоре перед ней появился гостиничный двор.
      Александра спешилась, бросила поводья помощнику конюха и постаралась настроиться соответствующим образом. Когда же она приблизилась к двери гостиницы, ее охватил страх. С минуту она стояла, собираясь с духом, потом распахнула дверь и решительно переступила порог.
      Общая гостиная казалась полутемной после солнечного света, но даже при тусклом освещении трудно было не заметить рослого и плечистого Коллина Блэкберна. Он сидел за столом с кружкой эля в руке и внимательно изучал какие-то бумаги. Ей показалось, что шотландец очень спокоен, поскольку он не барабанил пальцами по столу во время чтения. Нет, он оставался неподвижным, а вот она, Александра, не могла ни на секунду сдержать себя, когда занималась книгой счетов. Должно быть, этим они существенно отличались друг от друга.
      Блэкберн, судя по всему, ее не заметил, зато хозяин гостиницы радостно воскликнул:
      – Леди Александра?! Добро пожаловать, миледи! Решили пообедать сегодня у нас?
      Тут Блэкберн оторвался от своих бумаг и с удивлением посмотрел на нее.
      – Нет, мистер Симс, – ответила Алекс. – Я приехала сюда по делу.
      Она приблизилась к Блэкберну, тот, поднявшись, выдвинул для нее стул:
      – Прошу вас, леди Александра.
      Она не стала садиться и протянула ему письмо. Он развернул его и принялся читать. Потом поднял голову и вопросительно взглянул на нее.
      – Последний адрес двухмесячной давности, – пояснила она, едва шевеля губами.
      – Благодарю вас, леди Александра.
      – Я очень сожалею о том, что произошло. – Она хотела повернуться, чтобы уйти, но он остановил ее, положив руку ей на плечо – не схватил, а только… прикоснулся.
      – Должно быть, я шокировал вас во время нашей первой встречи, миледи. Прошу прощения за мою несдержанность.
      – Вы имели полное право выразить свой гнев.
      – И все же я был слишком резок.
      – Я понимаю, что вы подумали обо мне. Разве могло быть иначе? – Александра криво усмехнулась. – Благодарю вас за то, что до сих пор не вовлекали меня в это дело. Желаю удачи, – Она отвернулась, стремясь поскорее уйти, но он опять остановил ее, на сей раз – голосом.
      – Миледи, а что, по-вашему, я должен был подумать о вас?
      Стиснув зубы, Алекс повернулась к Блэкберну и посмотрела ему прямо в глаза. Ужасно обидно иметь дело с человеком, который ничего не знал о ней, кроме самого неприятного в ее жизни, И вдвойне обидно находиться рядом с человеком, который казался таким благоразумным, но тем не менее относился к ней с презрением. Что он хотел услышать от нее?
      – Я приехала сюда не для того, чтобы обсуждать с вами мое поведение. Вы просили меня хоть чем-то помочь, и я передала вам это. Вот и все.
      – Вы сообщите, если он напишет вам еще раз?
      – Зачем ему писать мне снова?
      – Чтобы вы выслали ему деньги.
      Кровь прилила к ее лицу.
      – Вы осуждаете меня за это?
      Блэкберн окинул взглядом просторную комнату – за столами сидели несколько постояльцев, – затем взял Александру за локоть и повел к двери.
      – Надо выйти. На нас уже смотрят.
      Алекс и так намеревалась уйти, поэтому не возражала. Как только они вышли во двор, она выдернула свою руку.
      – Благодарю за сопровождение, мистер Блэкберн. Желаю удачи.
      Помощник конюха кивнул в ответ на ее жест и подвел к ней Бринн. Но прежде чем Алекс шагнула к лошади, раздался голос Блэкберна:
      – А вы не такая, как я думал, леди Александра.
      Она обернулась и заметила блеск в его серых глазах. «Он довольно суровый человек, но честный и порядочный, – подумала она. – Хотя, конечно же, он испытывает ко мне неприязнь, как и многие другие».
      Александра повернулась к нему спиной и чуть слышно произнесла:
      – Вы не знаете главного обо мне, мистер Блэкберн.
      Не дожидаясь ответа, она села в седло и; развернув кобылу, с силой натянула поводья. Бринн громко зафыркала и устремилась к дороге, ведущей к Сомерхарту.
 
      Выезжая с гостиничного двора, Александра ни разу не оглянулась. Она то и дело натягивала поводья, понуждая лошадь скакать быстрее, но даже быстрая езда не могла отвлечь ее от мрачных раздумий. Наконец копыта Бринн зацокали по булыжной дорожке Сомерхарта, и Александра, стремительно спешившись, бросила поводья конюху, затем побежала в дом. Взбежав по лестнице, она тотчас же скрылась в своей спальне.
      – Негодяй! – задыхаясь, выпалила Алекс, как только переступила порог. Она в который уже раз сказала себе, что не станет плакать, но все же не могла сдержать слезы.
      Хотя плакать ужасно глупо с ее стороны. Ведь этот мужчина – чужой для нее. И не важно, что он подумал о ней. Он не первый, кто смотрел на нее с презрением, и, видимо, не последний.
      Но как же все это нелепо! Ее брат не раз позволял себе пускаться в загул, тем не менее, все считали его очень порядочным человеком и завидным женихом. А она лишь однажды поступила опрометчиво – и каков результат? Смерть Джона, ее загубленная репутация и полное от всех отчуждение.
      Алекс всхлипнула и утерла слезы тыльной стороной ладони. Теперь ей придется жить с этим. Из-за нее погиб Джон, и это горе останется в ее сердце до конца жизни, а ведь ей всего лишь девятнадцать. Но она же не совершила ничего такого, чего бы ни делали мужчины ежедневно и ежемесячно…
      Дрожащей рукой Александра потянулась к шнурку звонка. Затем начала раздеваться. Сейчас ей срочно требовалась ванна. Горячая ванна и бокал вина перед обедом. Ее брат в Лондоне, и она будет обедать одна, однако ей все равно следовало прилично одеться. Пусть она считается падшей, распутной женщиной, которая соблазняет мужчин и доводит их до смерти, но она все-таки еще живая, и ей надо жить дальше.
      Завтра она снова будет заниматься хозяйственными делами, чтобы забыть обо всем, и если повезет, устанет до бесчувствия.

* * *

      Коллин Блэкберн решил пока не тревожить эту женщину, не тревожить недели две. Его люди во Франции спугнули Сен-Клера три недели назад, и тот поспешно покинул свое убежище, оставив все вещи, в том числе – письма от леди Александры.
      Значит, теперь у него ничего не осталось. Поэтому он скоро напишет ей письмо с просьбой выслать еще денег. Надо внезапно нагрянуть к леди Александре и узнать, где находится этот негодяй, после чего он постарается никогда больше с ней не встречаться.
      Коллин вдруг вспомнил, как увидел ее накануне в гостинице. Поднял глаза – и увидел… Она стояла перед ним такая юная, бледная и милая… Ее появление привело его в смятение, она казалась необыкновенно слабой и уязвимой. Вероятно, эта уязвимость его шокировала.
      Письмо же, которое она передала ему, стало для него сюрпризом. Оказалось, что Сен-Клер имел во Франции три пристанища – включая то, откуда ему пришлось недавно бежать.
      Но почему леди Александра передала ему эти сведения? Вероятно, она чувствовала себя виноватой. О, эти печальные глаза, эти дьявольские глаза, которые терзают его душу своей болью и своей непокорностью. Однако он не виноват в том, что она оказалась в таком неприятном положении.
      Готовясь к путешествию, Коллин уложил свои вещи в мешок и сунул туда завтрак, состоявший из хлеба и сыра. Если он не станет медлить, то сможет добраться до дома своей кузины до наступления темноты. Люси будет рада, если он поживет у нее несколько недель, а если проедет мимо ее дома и не заглянет к ней, то пригрозит надрать ему уши, когда узнает об этом.
      Поэтому он выехал на рассвете. Выехал, стараясь не думать о юной Александре Хантингтон. Теперь он измерял длительность своего путешествия днями, которые оставались до возвращения домой. Как только он через месяц прибудет в Шотландию, сразу же отправится на ярмарку, где намечалась продажа лошадей. Предстояло выбрать самых подходящих для продажи. Впрочем, в его отсутствие дела шли хорошо; не было ни заболевших кобыл, ни потери жеребцов. Но очень может быть, что теперь ему придется снова надолго покинуть дом. Ведь путешествие во Францию займет несколько недель, не меньше.
      За поворотом дороги Коллин внезапно увидел мужчин, выкладывавших стену из камней, а среди них – стройную девичью фигурку в красном жакете. Конечно же, это была Александра Хантингтон. Она размахивала лопатой, которую держала в руке, и что-то кричала мужчинам.
      Коллин остановил коня, чтобы понаблюдать за девушкой.
      Он знал, что она исполняла обязанности управляющего в поместье своего брата. Но такая должность – не для мужчины дворянского происхождения, тем более – не для молодой леди, поэтому Коллин решил, что для Александры это скорее развлечение. Вероятно, ее привлекала новизна такого положения, которое позволяло носить мужскую одежду. Он понял это по блеску ее глаз, когда она появилась перед ним в мужских бриджах. И сейчас она, наверное, тоже развлекалась. Однако окружавшие девушку мужчины внимательно слушали ее, когда она говорила, а один из них то и дело кивал, очевидно, давая понять, что в точности исполнит все указания «управляющего».
      Вдруг кто-то из работников повернул голову в сторону Коллина, и леди Александра посмотрела туда же. Она на мгновение замерла, потом сделала шаг в его направлении. Всего лишь шаг.
      Коллин поднял руку, прощаясь с ней, и почувствовал некоторое разочарование из-за того, что она не ответила таким же жестом. Леди Александра стояла неподвижно, стояла с непроницаемым лицом. Затем, повернувшись к мужчинам, что-то сказала им, и они енот принялись за работу.
      Выходит, она проигнорировала его и на этот раз. Ей неприятно видеть его, так что не было смысла рассчитывать на продолжение общения с ней.
      Подстегнув Тора, Коллин почувствовал некое предвкушение при мысли о новом визите к ней, однако быстро подавил это чувство. Эта интригующая женщина представляла опасность, и она явно не относилась к тем, кого он хотел бы узнать поближе. Ее следовало всячески избегать. Однако один раз придется с ней встретиться, чтобы наконец-то выполнить обещание, которое он дал умирающему отцу.

      – Коллин, когда же ты спустишься?!
      На лице Коллина промелькнула улыбка, когда он услышал крик своей кузины.
      – Эй, Коллин!
      – Сейчас иду!
      Бросив книгу на кресло, он вышел из библиотеки и, осмотревшись, неуверенно направился к лестнице под аркой. Дом у Люси был огромный; к тому же дом этот неоднократно достраивался, поэтому почти все гости часто не очень-то хорошо в нем ориентировались.
      – О Боже! О, не могу поверить!.. – в возбуждении восклицала Люси.
      Слушая крики кузины, Коллин невольно улыбался. Люси никогда не была образцовой леди, возможно, потому что не получила аристократического воспитания. Интересно, что побуждало ее кричать в данном случае? Конечно, существовало множество поводов для крика: например, появление нового котенка, письмо от подруги и даже соблазнительное печенье на столе.
      Приблизившись к лестнице, Коллин начал спускаться – и вдруг замер, пораженный причиной столь бурного волнения кузины.
      – О, наконец-то! – закричала Люси, увидев Коллина. – Несносный мальчишка, почему ты так долго?!
      Коллин смотрел и глазам своим не верил. В холле в пышном шелковом платье цвета морской волны стояла… леди Александра.
      – Боже милостивый, – прошептал Коллин. – Неужели действительно она?
      Люси же обнимала гостью и о чем-то с ней беседовала. Заставив себя преодолеть последние степени, Коллин спустился в холл и пробормотал:
      – Рад видеть вас, леди Александра.
      Она вздрогнула и уставилась на него в изумлении:
      – Мистер Блэкберн?!
      – Так, значит… вы знаете друг друга? – спросила Люси.
      – Да, – кивнул Коллин.
      Александра же отрицательно покачала головой:
      – «Знаете» – не совсем подходящее слово.
      Люси нахмурилась. Но прежде чем она успела продолжить расспросы, вошел Джордж. Заключив Александру в объятия, он приподнял ее и закружился вместе с ней.
      – Поставьте меня! – крикнула она со смехом.
      – Жаль, что здесь моя жена. – Джордж усмехнулся, отпуская Александру.
      – Ты говоришь это весьма убедительно, – заметил Коллин. – Весьма убедительно для мужчины, который не обращал внимания на других женщин в течение десяти лет.
      Джордж наконец-то увидел Коллина и, в смущении откашлявшись, повернулся к Александре:
      – Леди Александра, позвольте представить вам Коллина Блэкберна, кузена Люси.
      – Мы уже встречались, – проговорила она ровным голосом. И тут же добавила: – Мне бы не хотелось обременять вас своим присутствием.
      – О нет-нет! – защебетала Люси, и ее пухлые щеки порозовели.
      – Но почему бы вам не нанести нам визит? – спросила Алекс. – Могли бы приехать к нам в Сомерхарт…
      Джордж улыбнулся и взял жену за руку.
      – Видишь ли, Коллин, Александра приходится мне кузиной.
      – Да, понимаю… – А что еще он мог бы сказать на это?
      Почувствовав возникшую напряженность, Джордж снова откашлялся; он понимал, что смутило гостей. Отправив Коллину письмо, в котором выражал сочувствие по поводу смерти Джона, Джордж не сообщил о своем родстве с Александрой, а теперь…
      – Видишь ли, Алекс, – пробормотал он, – с Коллином мы собирались отправиться в деревню. Может, поедешь с нами?
      Леди Александра в растерянности переводила взгляд с одного мужчины на другого. И она выглядела сейчас такой несчастной, что Коллин готов был посочувствовать ей.
      – Я думаю, мы с Алекс останемся, – вмешалась Люси. – Вам, мужчинам, есть о чем поговорить и без нас, не так ли? А мы, пожалуй, просто отдохнем перед обедом.
      Джордж тут же кивнул и направился к парадной двери.
      Коллин же попытался перехватить взгляд Александры. «Только для того, чтобы понять, о чем она думает, – убеждал он себя. – Да-да, только для этого».
      Не взглянув на него, она позволила Люси взять ее за руку и увести в комнаты. Плотно сжатые губы леди Александры свидетельствовали о том, что она не очень-то рада неожиданной встрече.
      Коллин смотрел ей вслед, чувствуя себя виноватым, хотя не сделал, ничего дурного. И он даже не предполагал, что может встретить ее здесь. Но если они встретились, то следовало, наверное, поговорить с ней и попытаться наладить отношения, потому что они оба – гости в доме Джорджа. Однако он не намеревался завязывать дружбу с этой женщиной. Напротив, он хотел избавиться от нее.
      – Эй, Коллин! – позвал его Джордж, приоткрыв дверь.
      – Да, иду, – кивнул Коллин. Покинув дом, он последовал за хозяином к ожидавшим их лошадям.
 
      – К сожалению, возникла небольшая напряженность, – сказала Люси, закрыв дверь спальни.
      Алекс застонала и бросилась на постель.
      – Что он делает здесь?
      – О, Алекс, он мой родственник! Правда, дальний. Его тетя замужем за моим дядей…
      – Да, знаю. То есть… только сейчас узнала. Люси, почему ты никогда не говорила мне, что состоишь в родстве с Джоном? – Александра изо всех сил старалась сдержать слезы.
      – Я Джону не родственница. Он и Коллин были единокровными братьями. И Джона я не знала.
      – О, это ужасно! Я должна немедленно вернуться в Сомерхарт.
      – Нет, Алекс, я решительно против.
      Александра перевернулась на спину и закрыла лицо ладонями. Она приехала сюда, чтобы обрести покой, компанию и отвлечься от грустных мыслей, которые преследовали ее после визита Блэкберна.
      – Алекс, в чем дело? Коллин плохо обошелся с тобой? Возможно, мне придется теперь встать на стул, чтобы надрать ему уши, но я сделаю это.
      Александра не смогла удержаться от смеха, представив такую картину.
      – В самом деле?
      – Скажи мне, пожалуйста, что происходит.
      – О, ничего страшного. Просто я переутомилась. Я встречалась с ним три дня назад. Он хотел поговорить со мной о смерти брата.
      – Почему? – Люси нахмурилась.
      Алекс села со вздохом и подумала, что, наверное, выглядит сейчас как мелодраматическая актриса, которая то встает, то плюхается на кровать.
      – Блэкберн ищет Сен-Клера, поэтому, естественно, хотел поговорить со мной. Я передала ему то, что он хотел получить от меня, и он ушел. Вот и все.
      – Он знал, что ты приедешь сюда?
      – Нет. И я не знала, что он будет здесь.
      – Мы не звали его специально… Правда, я, конечно, когда-то приглашала его.
      – Вы тут ни при чем. И он не сделал мне ничего плохого. Это я во всем виновата.
      – О, Алекс, пожалуйста, не говори так. Мужчины сами ответственны за свои глупые поступки. Эта дуэль едва ли связана с тобой.
      – Возможно, ты права.
      – Алекс…
      Внезапно послышался тихий стук в дверь, и в комнату вошел молодой слуга; он держал в руке дорожный сундучок Александры с такой легкостью, словно тот ничего не весил.
      Алекс встала с кровати и с улыбкой сказала:
      – Не беспокойся, Люси. Просто я очень удивилась, увидев здесь Блэкберна. Со мной все в порядке. В следующий раз я справлюсь о ситуации, прежде чем заявляться к вам с визитом.
      – Но как же…
      – Нет-нет, не думай ни о чем плохом. – Алекс положила руку на плечо Люси и проводила ее до двери спальни. – Увидимся за обедом.
      Люси взглянула на нее с подозрением, однако промолчала. Покинув комнату, она последовала за слугой. Как только дверь за ней закрылась, Алекс в раздражении топнула ногой. Ей хотелось броситься вниз по лестнице к своей карете и приказать кучеру гнать как можно быстрее. Но Блэкберн тогда решил бы, что она сбежала от него. Будет ли это так очевидно, если она подождет до утра, а потом уедет?
      Из груди ее вырвался вздох. Она приехала сюда, чтобы отвлечься от своих тревожных мыслей, а в результате столкнулась с непосредственной причиной своего беспокойства.
      Она была потрясена, увидев Блэкберна там, где меньше всего ожидала его встретить. И хуже всего то, что эта встреча не вызвала у нее испуга. В первый момент, когда она увидела его, она чуть ли не обрадовалась, а потом, когда осознала, кто перед ней, ее охватило странное волнение, сменившееся тревогой.
      Черт бы его побрал! Чем же он так привлекателен? Его визит в Сомерхарт взволновал Алекс настолько, что заглушил постоянно преследовавшие ее мысли о смерти Джона. И с того момента она не переставала думать об этом шотландце; ночью же не раз просыпалась с томлением во всем теле… Да-да, надо завтра же отсюда уехать!
      Стиснув зубы, Алекс села, решив дождаться служанку. Даниелла снимет с нее это пышное платье и тщательно расчешет волосы – возможно, тогда головная боль прекратится.
      А потом она приготовится к обеду. К обеду с мужчиной, которого считала привлекательным. С мужчиной, который смотрел на нее, но думал при этом о смерти своего брата.
 
      Коллин увидел, как леди Александра вышла из комнаты и, нахмурившись, направилась к лестнице. Заметив его, она остановилась.
      – Чего вы от меня хотите мистер Блэкберн?
      Коллин приблизился к ней.
      – Я подумал, что до обеда нам надо поговорить наедине.
      – Почему вы так решили?
      Из дальней комнаты вышла служанка и, бросив на них взгляд, тут же удалилась. Леди Александра посмотрела ей вслед с таким видом, словно тоже хотела сбежать.
      – Так чего же вы хотите от меня, Блэкберн?
      – Я здесь не для того, чтобы мучить вас. Мой отец на смертном одре высказал желание, чтобы я нашел Сен-Клера, вернул его в Англию и предал правосудию. Я не мог отказать ему в этой просьбе. Да я и сам хотел того же.
      Александра посмотрела ему в глаза, но в них ничего нельзя было прочесть в тусклом свете коридора.
      – Я ничуть не в обиде на вас за то, что вы делаете. На вашем месте я поступала бы точно так же, если бы убили моего брата. Но это не означает, что мне приятно ваше общество. Я не могу притворяться, что чувствую себя комфортно рядом с вами. Ведь я же знаю, что вы презираете меня.
      Какое-то время он молча смотрел на нее. Наконец в раздражении проговорил:
      – Мой брат был влюблен в вас, леди Александра. А ваше пренебрежительное отношение к его чувствам привело его к смерти.
      Алекс снова нахмурилась и решительно покачала головой:
      – Нет, это неправда.
      – О, только не надо отрицать, – сказал Коллин с горестной усмешкой.
      – Джон и я… были всего лишь друзьями, – возразила Алекс. – Он не был влюблен в меня.
      Она смотрела на него своими огромными голубыми глазами. Смотрела даже с некоторым смущением. О Боже, эта женщина превосходная актриса! Как могла она отрицать очевидное, глядя прямо ему в лицо?! Ведь в Лондоне все были уверены, что она и его брат поженятся.
      – Джон писал мне за неделю до смерти, признаваясь в любви к вам, леди Александра. Он собирался просить нашей руки еще до окончания светского сезона. Он называл вас «ангелом» и утверждал, что вы «необыкновенно добрая, прелестная и порядочная». Я получил это письмо на следующий день после того, как узнал о том, что он убит на дуэли, защищая вашу сомнительную честь. То есть через несколько дней после того, как он застал вас сидящей на коленях Сен-Клера.
      Алекс раскрыла рот, но не произнесла ни слова. Коллин стиснул зубы, увидев боль в ее глазах. Но она не могла быть невинной, не могла быть слепой к чувствам его брата.
      На ее ресницах блеснула слеза. Услышав странный звук, вырвавшийся из ее горла, Коллин закрыл глаза. Боже, пусть это будет всего лишь притворством!
      Глубоко вздохнув, он снова посмотрел на нее. Теперь ее лицо казалось холодной и бесстрастной маской. Заложив руки за спину, она пыталась нащупать ручку двери, по-прежнему не отводя от него глаз. И ему вдруг показалось, что она с каждым мгновением становится все бледнее.
      – Что с вами, леди Александра? – спросил Коллин с беспокойством.
      – Оставьте меня, пожалуйста.
      Наконец она нащупала дверную ручку, и из груди ее вырвался вздох облегчения.
      Затем дверь за ее спиной открылась, и Александра, неловко повернувшись, переступила порог. В следующее мгновение она покачнулась, но Коллин не успел ее поддержать – ноги девушки подогнулись, и она с тихим стоном рухнула на колени.
      – О Боже… – пробормотал Коллин, протягивая к ней руки.
      Игнорируя слабое сопротивление Алекс и чуть слышное «нет», он с легкостью подхватил ее на руки. Но едва Коллин приблизился к широкой кровати, накрытой белым покрывалом, она вырвалась из его объятий. Он ожидал, что Александра сейчас заплачет, но она только пристально смотрела на него.
      – Не прикасайтесь ко мне, – сказала она наконец. – Разве вы не понимаете, что мне пришлось испытать в последние дни? Вы явились ко мне и сообщили, что Деймиен использовал меня в качестве орудия для убийства Джона. А теперь говорите, что Джон любил меня. – Последние слова она произнесла с отчаянием в голосе.
      – Видите ли, я… был крайне расстроен. Разумеется, мне не следовало говорить с вами так резко.
      Александра задержала дыхание, пытаясь взять себя в руки. Но на ресницах ее по-прежнему блестели слезы. Коллин сокрушенно покачал головой:
      – Простите, я только хотел… Мне необходимо было знать, как все произошло. Я хотел узнать, почему мой брат погиб. Хотел выяснить, почему Сен-Клер решил убить его.
      Александра долго молчала. Она дышала медленно и ровно, и ее грудь то вздымалась, то опускалась. Коллин уже решил позвать Люси, но тут девушка, судорожно сглотнув, заговорила:
      – Я, наверное, могу понять вас. – Она заморгала, и две крупные слезы скатились по ее щекам. – Да, могу понять… Поверьте, ваш брат никогда не проявлял своих чувств ко мне. Мне всегда казалось, что мы с ним просто друзья. Он иногда поддразнивал меня по поводу мужчин, с которыми я танцевала, и в шутку давал самые отрицательные характеристики какому-нибудь из моих поклонников. – Из груди ее вырвался тяжелый вздох, и она продолжала: – Он никогда не говорил мне о своих чувствах. А если бы я знала о них, то не стала бы вводить его в заблуждение относительно моего отношения к нему. Мы были просто друзьями. Я думала, он влюблен в Беатрис Уимблдон. Клянусь, он не раз давал мне это понять, – добавила леди Александра, присев на край кровати.
      Коллин молча смотрел на нее. Пожалуй, у него не было оснований не верить ей. Его брат был очень молод и недостаточно уверен в себе, чтобы сказать о своей любви такой девушке, как леди Александра. Черт побери, даже не все зрелые мужчины решились бы на это. Коснувшись ее руки, Коллин сказал:
      – Простите, я плохо думал о вас. Я был не прав.
      – Уходите. Я больше не хочу разговаривать с вами.
      – Я ошибался. Простите.
      Плечи ее вздрогнули, и она, не ответив, отвернулась лицом к стене.
      Коллина охватило острое чувство раскаяния. Ведь он намеренно старался уязвить ее, считая, что она заслуживает этого, хотя в душе не хотел, чтобы она страдала. Вероятно, вся ее вина заключалась только в том, что она вела себя нескромно и опрометчиво, что свойственно юности.
      Теперь Коллин хотел утешить ее, однако понимал, что не следует прикасаться к ней.
      – Успокойтесь, пожалуйста, – произнес он мягким голосом. – Леди Александра, не надо плакать.
      – Я не плачу, – ответила она почти шепотом.
      – Конечно, нет. – Он все-таки прикоснулся к ней – осторожно провел пальцами по ее темным локонам.
      Девушка замерла в напряжении; казалось, она была готова отпрянуть. Но когда он снова к ней прикоснулся, она не стала уклоняться.
      – Я очень сожалею… из-за Джона, – пробормотала она.
      – Я верю вам. – Коллин приложил ладонь к ее затылку.
      – Верите?.. – Она легла на спину, так что рука его оказалась у нее под головой. – Вы действительно верите мне?
      Глядя ей прямо в глаза, он склонился над ней, словно любовник. Едва заметно кивнув, ответил:
      – Да, верю.
      И только сейчас он почувствовал некоторую неловкость и, как ни странно, волнение. Исходивший от нее аромат свежести, тепло ее шеи, ее груди, высоко вздымавшиеся под янтарно-золотистым корсажем, – все это резко обострило его чувства. Подавляя стремление поскорее отдернуть руку, он осторожно убрал ладонь из-под ее головы.
      – Как вы считаете, мы сможем отбросить взаимную неприязнь? – Теперь ее голос звучал тихо и чуть хрипловато, и Коллин подумал, что она, возможно, почувствовала изменение в его отношении к ней.
      Но сможет ли он относиться к ней по-другому? Сможет ли обращаться с ней как с подругой его кузины, а не как с соучастницей преступления? Да, наверное. Ведь она всего лишь молоденькая девушка, и ее просто использовали как орудие преступления. Похоже, что она сама тоже жертва.
      – Только ради наших хозяев, – ответил наконец Коллин.
      Она вдруг улыбнулась:
      – О, вы очень суровый человек, Коллин Блэкберн.
      Коллин пришел в замешательство от ее слов. И вдруг с ужасом обнаружил, что тепло, исходившее от ее тела, возбуждало его. Поспешно отступив от кровати, он пробормотал:
      – Увидимся за обедом.
      Направляясь к двери, он чувствовал, как взгляд ее голубых глаз обжигал его спину.

      – Эй, Коллин! – раздался громкий голос.
      Коллин вздрогнул от неожиданности и, споткнувшись, едва не скатился вниз по лестнице. Крепко ухватившись за перила, он повернулся и увидел Джорджа, выходившего из комнаты наверху.
      – Да, Джордж! – ответил он так же громко.
      – Я хотел бы поговорить с тобой, если не возражаешь.
      Боже, разумеется, Джордж не мог знать, что он только что вышел из комнаты Александры. Если, конечно, служанка не сообщила ему…
      Тяжело ступая, Джордж медленно спускался по дубовой лестнице, и его лицо выражало скорее печаль, нежели гнев.
      – Ты можешь зайти в мой кабинет на минуту?
      – Да, конечно.
      – Я помню, что мы уже говорили об этом, однако… – Джордж осмотрелся, когда они спустились, и кивнул направо.
      Коллин последовал за хозяином, и они, нырнув под низкую арку, вошли в довольно просторный кабинет; причем кабинет этот имел весьма странные пропорции: одна стена была длиной футов двадцать, а другая, располагавшаяся под острым углом, являлась, судя по всему, продолжением старой части дома. Джордж подошел к огромному креслу и, прислонившись к его высокой спинке, пробормотал:
      – Я чувствую, что не совсем правильно поступил… в отношении Александры.
      – Не совсем правильно?
      – Я был крайне взволнован, когда она прибыла, и не имел возможности объяснить тебе кое-что. Ты ведь убежден в том, что Сен-Клер специально все подстроил, чтобы убить твоего брата. Раньше я не высказывался прямо, но теперь чувствую, что должен защитить мою кузину. У тебя есть основания испытывать неприязнь к ней и даже ненавидеть ее, но, пожалуйста, прими во внимание ее молодость.
      – Да, действительно…
      – Коллин, выслушай меня, – перебил Джордж. – Я прошу тебя только об одном: постарайся проявить к ней сочувствие. Только подумай, как ужасно Сен-Клер использовал бедняжку, подстроив эту дуэль. Вполне вероятно, что она действительно полюбила этого человека, а он злоупотребил ее доверием и обманул.
      – Джордж, я все понимаю.
      Хозяин с облегчением вздохнул:
      – Рад слышать это. Я знаю, она, должно быть, кажется тебе не очень женственной и слишком самоуверенной.
      – Неженственной? – удивился Коллин, вспомнив об изящной красоте Александры.
      Джордж утвердительно кивнул:
      – Да, именно так. Но она выросла без матери. В каком-то смысле и без отца. Ее брат, герцог Сомерхарт, воспитывал Алекс один, хотя не обязан был это делать. Он мог бы отправить ее к тетке или к кому-нибудь еще, но предпочел оставить при себе.
      – Можно сказать, идеальный брат.
      – Да, пожалуй. И после того как все это случилось… – Джордж поморщился. – Даже после этого он не оставил ее без внимания. Но она была явно не в себе; конечно же, ему было очень трудно привести ее в чувство.
      – Да, представляю, – кивнул Коллин; он вспомнил похожее на маску лицо Александры – сразу после этого она едва не лишилась чувств, а потом расплакалась.
      – Возможно, ты заметил, что она отличается мальчишескими повадками и не очень-то походит на обычную девушку. Она работает в поместье своего брата и как будто притягивает к себе все скандалы. Но это не единственные ее качества. Она… – Джордж умолк и наморщил лоб, подыскивая нужные слова.
      – Тебе не надо защищать ее, – сказал Коллин. – Не стану отрицать, я был о ней немного другого мнения, когда приехал сюда. Но ты прав: она действительно еще очень молода. У нее не было намерения уязвить Джона.
      – Я в этом убежден. Она хорошая девочка и всегда была такой. Немного избалованная, но мы все виноваты в этом. Ребенок рос без матери и, в сущности, без отца.
      Коллин снова кивнул и вдруг выпалил:
      – Хотелось бы взглянуть на ее портрет детских лет.
      – Ради Бога. Я уверен, у меня где-то есть один. – Джордж повернулся и обвел взглядом книжные шкафы, протянувшиеся вдоль длинной стены. – Сомерхарт каждые полгода присылал нам новые миниатюры.
      Коллин улыбнулся, вспомнив герцога Сомерхарта – холодного и сдержанного. Кто бы мог подумать, что герцог так трогательно заботился о младшей сестре?
 
      Подлинная леди Александра впервые предстала перед светским обществом на официальном обеде. Она выглядела как уверенная в себе женщина, способная очаровать свет: яркая темноволосая красавица, которую мужчины не могли не заметить, и одни провожали ее задумчивым взглядом, а другие смотрели на нее с вожделением. Коллин, наслышанный о ее дебюте, не мог понять, чем все так восхищались. Не мог понять до сегодняшнего вечера.
      Александра чуть покраснела, когда они в столовой приветствовали друг друга, но с каждой переменой блюд она становилась все более раскованной. Она уже не казалась замкнутой и задумчивой, более того, казалась даже немного развязной. И на носу у нее обозначились веснушки.
      Нелепо, конечно, но даже сейчас, сидя за столом и поглощая гусятину, лососину и йоркширский пудинг, Коллин неотрывно смотрел на нее – на ее непокорные темные локоны, на яркие голубые глаза и на веснушки, внезапно появившиеся у нее на носу. «Эта женщина не может быть распутной», – пришел он к выводу.
      И что самое удивительное – он желал ее.
      Но это невозможно. Ведь ей всего девятнадцать. К тому же она англичанка и сестра герцога, чуть ли не принцесса, черт побери! Да, она явно не из тех женщин, которым можно назначать любовные встречи. Она – королевских кровей.
      Его мучительные раздумья были прерваны вздохом Джорджа.
      – Женщины вечно толкуют о деньгах. У меня от их разговоров голова идет кругом.
      Александра умолкла и улыбнулась мужчинам. Затем, состроив гримасу своему кузену, снова повернулась к Люси:
      – Брат хочет расширить свои конюшни, поэтому мне придется уделить некоторое время лошадиной ярмарке этим летом.
      – Может быть, Коллин найдет время помочь тебе.
      Александра бросила взгляд в сторону Коллина.
      – Он разводит лошадей, – добавила Люси.
      – О, я не знала. Неужели Блэкберн занимается этим? – Алекс снова посмотрела на Коллина: – Я никогда ничего не слышала о ваших конюшнях.
      Джордж с усмешкой пояснил:
      – Коллин не пользуется своим титулом. На самом деле он барон Уэстмор.
      – О, конечно!.. – Алекс с улыбкой кивнула. – Конечно, я знаю, про конюшни Уэстмора. Ваши лошади пользуются большим спросом.
      Коллин тоже улыбнулся:
      – Да, у меня неплохие животные.
      Леди Александра вдруг нахмурилась и пробормотала:
      – У вас с Джоном разные фамилии… Вы ведь с ним, наверное…
      – Я незаконнорожденный.
      Глаза Алекс расширились; она смотрела на Коллина с явным удивлением. Конечно же, она никак не ожидала столь откровенного признания. Коллин же, покосившись на Джорджа, заметил, что тот ужасно смутился.
      И тут леди Александра вдруг широко улыбнулась и заявила:
      – Незаконнорожденный – в этом нет ничего особенного. Но как же вы стали бароном?
      – Мой отец купил для меня титул, чтобы искупить таким образом свою вину. Но я этим не очень-то дорожу.
      Алекс усмехнулась и проговорила:
      – В таком случае здесь собралась прекрасная компания: незаконнорожденный, распутница и ведьма. Боюсь, за этим столом только один Джордж является порядочным человеком.
      Люси рассмеялась, но тут же прикрыла рот ладонью. Взглянув на нее, Коллин изобразил удивление:
      – Кузина, я не знал, что ты ведьма.
      Джордж поморщился и беспокойно заерзал на стуле. Почувствовав, что допустил оплошность, Коллин молча уставился в свою тарелку.
      Вскоре подали десерт – глазированные ягоды со сливками. Слуги тотчас же удалились, но в комнате еще несколько минут царила гнетущая тишина.
      Внезапно Александра, мило улыбнувшись, проговорила:
      – А теперь объясните, дорогой лорд Уэстмор… Вы решили, что ведьма – это Люси, не так ли? Следовательно, распутница – это я?
      Коллину стало душно и жарко. Чувствуя, что краснеет, он пробормотал:
      – Нет-нет, леди Александра. Когда я подумал, что Люси ведьма, я просто… – Он умолк, не зная, что сказать.
      Еще несколько секунд Алекс внимательно смотрела на него, а потом вдруг громко рассмеялась. Люси взглянула на нее с укоризной:
      – Алекс не будь такой жестокой.
      – Только посмотри на него. – Она указала на Коллина. – Он весь пылает, даже уши покраснели.
      Коллин криво усмехнулся:
      – Полагаю, я это заслужил.
      – Разумеется! – воскликнула Александра со смехом и чуть наклонилась в его сторону.
      Несмотря на смущение, Коллин все же заметил чудесную ложбинку меж ее грудей. Стиснув зубы, он отвел глаза. Хотелось выскочить из-за стола и выбежать из столовой, как недавно он убежал из ее спальни. Но вместо этого он потянулся к бокалу с вином и осушил его до дна.
      – О, теперь, наверное, вы затаили недобрые чувства ко мне, – проговорила Александра.
      – Ничего подобного, – возразил Коллин. – Мое предположение было ошибочным и совершенно непростительным.
      Джордж едва заметно улыбнулся:
      – Эти женщины друг друга стоят, но ты почему-то нападаешь только на одну из них. Почему же?
      Коллин пожал плечами и, повернувшись к Люси, сказал:
      – Что ж, кузина, кем бы ты ни была – ведьмой или распутницей, – я хотел бы послушать твою историю.
      – Возможно, я ведьма. Вернее – была таковой. Но уж распутниц-то здесь наверняка нет, поэтому я больше не желаю слышать подобные разговоры.
      Александра усмехнулась, но промолчала.
      – Когда мы с Джорджем поженились, – начала Люси, – Алекс было всего восемь лет.
      – Нет, девять! – возразила Александра.
      – Ах, простите. – Люси расплылась в улыбке. – Совершенно верно, именно девять. Причем леди Александра была в свои девять лет вполне зрелой женщиной.
      Алекс звонко рассмеялась, а Коллину снова захотелось выбежать из столовой.
      – И она оказывала довольно сильное влияние на Джорджа… – продолжала Люси.
      – Моя ужасно взрослая кузина… – вставил Джордж.
      – …А меня терпеть не могла, поэтому в день нашей свадьбы решила погубить.
      – Неправда. Я хотела только, чтобы ты исчезла.
      – Слава Богу, я успела обвенчаться до встречи с ней, иначе могла бы бросить Джорджа. – Люси ласково улыбнулась мужу.
      – Так что же вы сделали, леди Александра? – спросил Коллин.
      Она с невинной улыбкой ответила:
      – Я просто хотела пошутить, но Люси моя шутка ужасно не понравилась.
      – Она сунула мышь в мою брачную постель!
      Александра и Джордж разразились хохотом.
      – Если бы ты только видел все это, Коллин, – ухмыльнулся Джордж. – Люси в постели была такой восхитительно робкой, с порозовевшими щеками… А потом вдруг вскочила и с визгом заметалась по комнате – совершенно голая! И вся ее скромность куда-то улетучилась!
      – Ох, Джордж!.. – Люси расхохоталась.
      Взглянув на кузину, Коллин тоже рассмеялся. Потом покосился на Джорджа и заметил:
      – Должно быть, молодой муж в восторге от такого зрелища.
      – Разумеется, я был в восторге, – подтвердил Джордж. – Но Люси заявила, что это я сунул мышь в постель. Впрочем, должен признаться, что я не слишком огорчился из-за поступка Алекс.
      – Но мы не знали, кто это сделал, – сказала Люси. – Сначала даже подумали, что это вышло случайно… То есть мы так думали до следующего утра. А утром, направляясь к завтраку, заметили маленькую Алекс, чрезвычайно довольную собой. Когда же она меня увидела, то в ужасе взвыла: «Почему вы еще здесь?!»
      – О, я была убеждена, что Люси мигом умчится туда, откуда приехала, и Джордж опять будет со мной, – пояснила Александра.
      – А я сразу понял, что это сделала Алекс. Я схватил ее за ухо и отволок в сад, где строго отчитал. Но девчонка даже глазом не моргнула. Она ничего не боялась.
      Коллина это нисколько не удивило. «Конечно, не боялась, – согласился он мысленно. – Вероятно, ей никогда ни в чем не отказывали».
      – Поэтому ты сказала ей, что являешься ведьмой? – спросил он у Люси.
      – Да, поэтому, – подтвердила она. – Ведь мне было тогда всего лишь семнадцать. Вспомни мою семью, Коллин. У нас было множество детей, моих младших братьев и сестер, и надо было… как-то управлять ими. Я сразу поняла, что должна внушить Алекс страх, и потому сказала, что уже поджарила мышь, отрезала ей хвост и уши, так что остается только смешать все это с кровью летучей мыши и положить ей в кашу… Тогда она превратится в мышь до наступления полнолуния.
      – И что вы ответили на это, леди Александра?
      Она покраснела, когда их взгляды встретились.
      – Я сказала Люси, пусть отведает навоза на конюшне, а потом убежала к себе в детскую. – Губы Александры тронула улыбка, и она добавила: – После этого я решила, что Джордж уже не является моим возлюбленным.
      – Я произвела на нее огромное впечатление, и года два ко мне она не приближалась, – сообщила Люси.
      Джордж с улыбкой похлопал Александру по руке:
      – Это было не самое серьезное беспокойство, которое ты нам доставила, и я думаю… – Он в смущении умолк. – Видишь ли, я хотел сказать…
      – Не смущайся так, Джордж, – сказала Алекс. – Среди друзей нечего скрывать. – Она подняла свой бокал с вином: – У меня есть тост. За воспоминания о прежних временах!
      Люси засмеялась и выпила с ней. Потом пробормотала:
      – В устах девятнадцатилетней девушки это звучит необыкновенно значительно.
      – Да, за воспоминания, – поддержал Джордж, с улыбкой взглянув на жену.
      Коллин тоже поднял свой бокал и посмотрел на Александру:
      – За ваше здоровье!
      – Благодарю вас… – Щеки Алекс порозовели от вина, аглаза сияли.
      Коллин не сводил с девушки глаз, и та на мгновение отвела взгляд. Когда же она снова на него посмотрела, на губах ее опять заиграла улыбка. И в какой-то момент он вдруг заметил, что ее взгляд устремлен на его губы. Коллин почувствовал, как кровь забурлила в его жилах. «Это не к добру, – сказал он себе. – Явно не к добру».
      Джордж несколько раз кашлянул, и Коллин отвел глаза от личика девушки. Перехватив укоризненный взгляд друга, он смутился и заерзал на стуле.
      – Коллин, когда ты возвращаешься домой? – неожиданно спросила Люси.
      Он пожал плечами:
      – Вероятно, через несколько недель. У меня еще кое-какие дела…
      Покосившись на Александру, он заметил, что она смотрит на него с тревогой.
      – Какие дела? – спросила девушка.
      – О, самые разные… Как управляющая Сомерхартом, вы, конечно же, должны знать, какие скучные хозяйственные обязанности приходится иногда выполнять.
      – Да, существует множество дел и обязанностей, – согласилась Алекс. – Но я не считаю их скучными. Напротив, мне все это очень по душе.
      Коллин, не сдержавшись, проворчал:
      – Уж лучше иметь дело только с лошадьми.
      – Что ж, полагаю, у каждого из нас свои пристрастия.
      Он пристально посмотрел ей в глаза:
      – Да, наверное, вы правы.
 
      Алекс вышла во двор, освещенный тусклым утренним светом, и, осмотревшись, грустно вздохнула. Она провела в столовой за завтраком около часа, напряженно прислушиваясь к каждому звуку, доносящемуся из холла. Она даже побывала в библиотеке, надеясь встретить Коллина Блэкберна.
      Он исчез вчера в самом начале вечера – провел в гостиной не более получаса, пожелал всем спокойной ночи и вышел. С тех пор она его не видела.
      Люси заявила, что не знает, где он скрывается, и сочла все это весьма забавным. Александра же решила пойти к лошадям. В худшем случае она просто прогуляется, а в лучшем – встретит Коллина.
      Направляясь к конюшням, она упрекала себя за те нежные чувства, которые вдруг стала к нему испытывать.
      Ведь она почти не знала этого человека. А то, что ему было известно о ней, вызывало у него презрение.
      Она вошла в полутемную конюшню, держа в руке яблоко. Первое, что бросилось в глаза, – кружившиеся в воздухе пылинки. А затем она уловила какое-то движение в ближайшем стойле. Присмотрелась – и сердце ее на мгновение замерло. Прямо перед ней стоял Коллин Блэкберн – в одних только штанах и в сапогах.
      Она не отводила глаз от его обнаженной спины, а он, не замечая ее, ухаживал за черным как смоль жеребцом. Мышцы Коллина напрягались и перекатывались, когда он чистил коня щеткой. На шее же собирались постоянно капли пота, которые затем скатывались по спине, образуя дорожки до пояса серых бриджей в обтяжку.
      Алекс смотрела на могучего шотландца как завороженная. Ей казалось, что ничего более прекрасного она прежде не видела. Почувствовав, что губы у нее внезапно пересохли, она облизнула их и едва удержалась от вздоха. О, она и раньше видела мужчин без рубашки – как простолюдинов, так и аристократов, – но никогда это не производило на нее такого впечатления, как сейчас, никогда не испытывала она такого волнения.
      Отложив щетку, Блэкберн нагнулся и провел ладонью по ноге жеребца. Алекс же вдруг подумала о том, что эти руки могли бы прикасаться и к ней. Внезапно ощутив прилив тепла внизу живота, она невольно вздрогнула. Должно быть, она издала при этом какой-то звук, что-нибудь вроде вздоха, потому что Блэкберн тотчас же выпрямился и повернулся к ней лицом.
      – О Господи! – воскликнул он и схватил со стоявшего рядом стула свою рубашку. Уже застегивая пуговицы, он снова посмотрел на Александру. Она молчала, и он спросил: – Вы что-то хотели?
      При мысли о том, чего бы ей действительно хотелось, она покраснела.
      – Я… я просто хочу…
      Коллин мысленно выругался и принялся надевать свою куртку.
      – Я… – Она судорожно сглотнула. – Я принесла для Бринн яблоко.
      Коллин застегнул куртку, вышел из стойла и закрыл за собой дверцу. Уже у самого выхода из конюшни он остановился и сказал:
      – Простите, но я должен отправить письмо своему управляющему.
      – Так срочно?
      – Да, срочно. – Он шагнул через порог.
      – А я думала, что мы заключили перемирие, мистер Блэкберн.
      Он замер в дверях. Потом медленно обернулся.
      – Простите, леди…
      – Называйте меня просто Александрой. И вы напрасно меня избегаете. Ведь мы с вами почти родственники.
      Он пожал плечами:
      – Договорились, Александра. Но поверьте, я вовсе вас не избегаю. Просто я вспомнил кое-что важное.
      – Вспомнили о своей неприязни ко мне?
      – Нет, конечно.
      Она пристально смотрела на него, пытаясь прочитать его мысли. Однако лицо Коллина оставалось непроницаемым. Внезапно он улыбнулся и сказал:
      – Нет-нет, конечно же, нельзя сказать, что я испытываю к вам неприязнь. Напротив, я считаю, что вы достойнейшая женщина. И очень необыкновенная к тому же. – С этими словами он отвернулся от нее и вышел во двор.
      Алекс фыркнула и процедила сквозь зубы довольно крепкое ругательство. Но в ее голосе не было злости, скорее – соглашение. Да, именно соглашение, потому что Коллин Блэкберн все больше ей нравился.
      И не такая уж она глупая, чтобы не чувствовать, когда мужчина желает ее. Вчера он едва не поцеловал ее в спальне. Ей очень хотелось, чтобы Коллин сделал это, но он сбежал. И сейчас снова сбежал.
      Причем она была почти уверена: он сбежал только потому, что желал ее. А она желала его – теперь в этом уже не было сомнений.
      Разумеется, она не собиралась заводить постоянного любовника. Нет, это было бы неправильно. Просто ей хотелось… немного радости, хотелось хотя бы ненадолго убежать от своего одиночества. В тот роковой вечер она потеряла многих друзей в Лондоне. Хотя вроде бы здесь, в поместье брата, ее все устраивало, и вполне устраивал нынешний образ жизни, она все же чувствовала себя очень одинокой. А вот если бы ей удалось сойтись с Коллином… Во всяком случае, она ничем не рисковала. Ведь теперь, после скандала, уже ничто не могло повредить ее репутации.
      Ха! Он назвал ее необыкновенной. Как будто говорил о каком-то экзотическом животном.
      – Что ж, очень хорошо, – пробормотала Алекс. Да, разумеется, необыкновенная женщина. И он еще узнает, до какой степени. Ведь ее не зря же называют «отбившейся от рук наследницей».

      Коллин подтянул подпругу седла и похлопал Тора по холке. Сегодня он встал на рассвете и отправился в конюшню еще раньше, чем накануне. Здесь, среди лошадей, ему удавалось хоть ненадолго успокоиться и отвлечься от тревожных мыслей.
      Ночью он спал очень плохо, проснувшись же, сказал себе: «Не смей больше думать об этом, не смей думать об Александре». Увы, не думать не получалось, и это ужасно его раздражало.
      Внезапно Тор вскинул голову, словно предупреждая его о том, что кто-то вошел в конюшню. И тотчас же раздался знакомый голос:
      – Коллин!..
      Он тихонько выругался и повернулся к двери:
      – Доброе утро, леди Александра.
      – Пожалуйста, зовите меня просто Александра. Могу я присоединиться к вам? Вы ведь решили отправиться на верховую прогулку, не так ли?
      Он попытался испепелить ее взглядом, но она, ничуть не испугавшись, расплылась в улыбке.
      – Не думаю, что прогулка доставит вам удовольствие, – проговорил Коллин. – Тор сегодня нуждается в хорошей разминке, поэтому скачка будет настоящей.
      – Что ж, прекрасно, – кивнула Алекс.
      – Но вам придется придерживаться такого же темпа.
      – Я с удовольствием! – Она снова улыбнулась.
      Коллин пытался придумать подходящий предлог, чтобы не брать ее с собой, однако мальчишка, помощник конюха, услышал их разговор и поспешил вывести кобылу Александры из стойла.
      «Видимо, отказать ей не удастся, – со вздохом подумал Коллин. – Что ж, придется потерпеть. Хотя ужасно трудно устоять перед искушением, находясь рядом с ней». Впрочем, он надеялся, что она действительно скоро уедет, как и заявила еще накануне.
      Коллин вывел Тора во двор и вскочил в седло. Затем выразительно посмотрел на девушку, как бы давая понять, что он готов и ждет ее с нетерпением. Но Александра, проигнорировав взгляд, принялась болтать о чем-то с помощником конюха. При этом время от времени поглядывала в сторону Коллина.
      Сейчас, ранним утром, она казалась необычайно красивой. Свежая, прелестная, невероятно юная… Ее темные блестящие непокорные волосы были заплетены в косу, и коса эта ниспадала почти до талии. Однако несколько непокорных прядей струились по щечкам с едва заметными ямочками. На ней была ярко-голубая амазонка под цвет ее глаз, а головной убор состоял только из сетки и ленты. Вспомнив о веснушках у нее на носу, Коллин невольно улыбнулся. Веснушки нисколько ее не портили, напротив, придавали ей еще больше очарования.
      Тут мальчик подвел ее лошадь к специальной подставке, и Александра, поднявшись сначала на нее, без труда перебралась в седло. В седле же держалась легко и непринужденно, так что сразу было ясно: эта молодая леди – прекрасная наездница.
      Любуясь ею, Коллин то и дело говорил себе: «Потерпи, постарайся сдержаться, ведь через день-другой она уедет».
      – Вы готовы? – глухо спросил он.
      Она кивнула и тут же пришпорила свою лошадь, пустив ее рысью. Коллин улыбнулся, наблюдая за наездницей. Потом последовал за ней.
      Они выехали со двора, но Коллин по-прежнему ехал немного сзади, ему нравилось наблюдать, как изящно Александра держится в седле. Когда же она, обернувшись, одарила его восхитительной улыбкой, у него перехватило дыхание.
      Наконец они выехали на широкий луг., и Коллин, пустив коня галопом, быстро нагнал Александру.
      Довольно долго они ехали молча. Проскакав несколько миль, оказались на побережье и пустили лошадей еще быстрее, но, проехав мили полторы, чуть придержали их. Солнце уже поднялось довольно высоко, и стало гораздо теплее. Свежий морской ветер дул прямо в лицо, и Коллин чувствовал привкус соли на губах. А рядом с ними сверкали в лучах солнца волны, украшенные белыми гребнями.
      Коллин в очередной раз придержал скакуна и, покосившись на свою спутницу, наконец-то нарушил молчание:
      – Впереди есть небольшая роща. Не хотите ли остановиться там? Может, хотите попить воды?
      Александра улыбнулась и кивнула в ответ. Тор же вдруг зафыркал и довольно невежливо толкнул скакавшую рядом кобылу.
      – Жеребца надо привязать подальше от вашей Бринн, – сказал Коллин. – Его возбуждает ее запах.
      Алекс внимательно посмотрела на Тора, потом снова кивнула:
      – Да, пожалуй.
      Они подъехали к небольшой рощице и спешились. Коллин тут же отвел Тора подальше и привязал к дереву. Затем присоединился к Александре.
      – Хотите воды? – Он протянул ей небольшой бурдюк и устремил взгляд на море. Минуту спустя проговорил: – Должен заметить, что вы превосходная наездница.
      Она изобразила удивление.
      Он снова посмотрел на сверкающие волны, но тут Алекс коснулась его руки.
      – Ах, Коллин, как здесь хорошо.
      Она с такой нежностью произнесла его имя, что он невольно вздрогнул. Когда же он принимал у нее бурдюк с водой, их пальцы соприкоснулись. Заметив на губе Алекс капельку воды, он вдруг почувствовал, что ему ужасно хочется поцеловать эти губы. Через несколько секунд ее розовый язычок слизнул капельку, Коллин ощутил, как гулко забилось его сердце.
      Мысленно ругая себя последними словами, он поднес бурдюк ко рту, надеясь, что холодная вода охладит его пыл. Коллин делал глоток за глотком, отчаянно стараясь не смотреть на свою спутницу. Но оказалось, что та не желала, чтобы ее игнорировали. Пальцы девушки внезапно прикоснулись к его шее, и Коллин, дернувшись, поперхнулся водой и закашлялся. Александра начала похлопывать его ладонью по спине, но он тут же выпрямился и поспешил отойти от нее.
      – Что вы делаете? – пробормотал он, тяжело дыша.
      – Стараюсь помочь вам.
      – Только не так!
      Она пожала плечами и робко улыбнулась:
      – Я не могла удержаться.
      – Удержаться… от чего?
      – Чтобы не прикоснуться к вам.
      Он в панике отступил от нее еще на шаг. Алекс же, чуть нахмурившись, сказала:
      – Не стоит так ужасаться.
      – Послушайте, леди Александра…
      – Ах, я чувствую, что снова испытываю влечение, – перебила Алекс.
      – О Боже, ведь вы сестра герцога!
      – Ну и что?
      Коллин в изумлении уставился на девушку; ему казалось, что он ослышался.
      – Но я же шотландец, и к тому же незаконнорожденный.
      – А я падшая женщина, и все считают меня распутной. – Она пожала плечами. – Что же касается моего брата, то его титул не имеет ко мне ни малейшего отношения.
      Не зная, что на это сказать, Коллин тяжело вздохнул и возвел глаза к небу. Александра, в очередной раз улыбнувшись, сделала шаг в его сторону, и Коллин, сделав над собой усилие, заставил себя остаться на месте.
      – Видите ли, Коллин, я почему-то вдруг подумала… – Она сделала еще один шаг и протянула к нему руку. – Знаете, я видела, как вы наблюдаете за мной, – сказала она, коснувшись его щеки.
      Он стиснул зубы, с трудом удерживаясь от стона.
      – Я думала, что вы желаете меня, – тихо прошептала Алекс.
      «Не отвечай ей, – приказал себе Коллин. – Просто уйди, уйди быстрее».
      Но он не сделал ни шага.
      – Боже, Александра, о чем вы?.. Неужели все мужчины вас желают?
      – Конечно, не все. Но даже если так, для меня это ничего не значит. А вы… вы такой милый…
      Судорожно сглотнув, Коллин прохрипел:
      – Но это же нелепо… – В следующее мгновение он протянул к ней руку, его ладонь коснулась ее затылка. – Да нелепо, – повторил он, наклоняясь к ней.
      Несколько секунд спустя губы их слились в поцелуе, Коллин почти тотчас же почувствовал, как напряглась его мужская плоть. «О Боже, должно быть, я сошел с ума!» – воскликнул он мысленно. Ему следовало немедленно отпустить девушку, но он не в силах был это сделать. Обхватив Александру за талию, он крепко привлек ее к себе и тут же почувствовал, как она обняла его за шею.
      Он снова и снова приказывал себе остановиться, однако руки его все крепче обнимали девушку, и желание его с каждым мгновением усиливалось.
      Внезапно он почувствовал, как рука Александры скользнула под его куртку, даже сквозь рубашку он ощутил жар ее ладони. Вздрогнув, Коллин отстранился от девушки и, тяжело дыша, пробормотал:
      – Мы не должны этого делать.
      Она заглянула ему в глаза:
      – Но почему?
      Он криво усмехнулся и повторил:
      – Не должны.
      – Коллин, пожалуйста… – простонала Алекс.
      Он решительно покачал головой:
      – Не должны, вот и все. Неужели ты, Александра, действительно хочешь, чтобы я овладел тобой прямо здесь, на траве? – Он намеренно говорил довольно резко, стараясь обидеть девушку, однако добился прямо противоположного.
      Вместо того чтобы оскорбиться и влепить ему пощечину, Александра ласково ему улыбнулась и, тихонько вздохнув, прошептала:
      – О да, Коллин, да, хочу…
      – О Боже… – пробормотал он сквозь зубы. Подхватив Алекс на руки, он отнес ее под дерево и осторожно уложил на мягкую траву.
      Склонившись над ней, прошептал:
      – Нельзя от меня требовать, чтобы я отказался от такого заманчивого предложения.
      Радостный смех Александры окончательно сломил его волю, и Коллин перестал противиться своему страстному желанию.
      Он принялся целовать и ласкать ее, а она тихонько стонала и старалась прижаться к нему покрепче. Почувствовав, что он все сильнее возбуждается, Алекс попыталась стянуть с него куртку, и тогда Коллин, на несколько секунд отстранившись от нее, скинул с себя верхнюю одежду и расстегнул пуговицы на рубашке. Затем, снова склонившись над девушкой, взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы, поцеловал нежно и страстно.
      Этот поцелуй еще больше распалил Александру, и из горла ее вновь вырвался стон. Почувствовав, что Коллин, задрав ее юбки, прижал ладонь к бедру, она закрыла глаза и полностью отдалась восхитительным ощущениям, которые вызывали его прикосновения. Пальцы медленно приближались к ее лону, и Алекс на мгновение замерла, предвкушая ожидавшее ее наслаждение.
      Рука Коллина остановилась, и Александра, едва удержавшись от вздоха разочарования, открыла глаза, чтобы взглянуть на него. Сейчас лицо Коллина казалось высеченным из камня, и лишь на скуле пульсировала жилка. Опасаясь, что он передумает и оставит ее, она начала извиваться под ним, приподнимая бедра. И почти тотчас же рука его шевельнулась, пальцы коснулись ее влажной промежности.
      – О, Коллин!.. – со стоном воскликнула Алекс, когда его палец погрузился в ее горячее лоно. По телу пробежала сладостная дрожь, но она тут же замерла, ожидая, что будет дальше.
      Прижавшись тубами к ее губам, Коллин в очередной раз поцеловал ее, а затем начал совершать пальцем круговые движения. Алекс громко вскрикнула и застонала; ей казалось, что она вот-вот лишится чувств, возможно, даже умрет от мучительного наслаждения. Несколько секунд спустя она снова вскрикнула, затем по телу ее пробежала дрожь, и Алекс, резко приподняв бедра, всхлипнула, а потом затихла, прикрыв глаза.
      – О, Коллин… – тихонько прошептала она, на губах ее заиграла улыбка.
      Внимательно посмотрев на нее, Коллин тоже улыбнулся. Никогда еще он не слышал, чтобы его имя произносили с такой нежностью.
      Его страстно влекло к этой девушке, и он решил, что, наверное, нет смысла противиться этому влечению. Она желала его, а он – ее, и они оба – взрослые люди. Конечно, она еще очень молоденькая, однако ее никак нельзя было назвать невинной, так что у него не было оснований оберегать ее.
      В данный момент Коллин с трудом сдерживался: ему ужасно хотелось задрать повыше ее юбки и овладеть ею. Но он решил, что следует сначала раздеть ее. «Да, так будет лучше», – сказал он себе.
      Осторожно прикоснувшись к плечу девушки, Коллин проговорил:
      – Надеюсь, ты не собираешь сейчас уснуть.
      Глаза Алекс открылись, и она улыбнулась ему. Чуть приподнявшись, Коллин начал расстегивать ее жакет. Покончив с жакетом, принялся за пуговицы ее рубашки. Сняв с девушки рубашку, он стал развязывать тесемки на ее нижней сорочке, прикрывавшей выпуклости грудей. Как ни странно, теперь он уже не торопился, хотя по-прежнему был предельно возбужден. Развязав тесемки, он склонился над Алекс и прильнул губами к ее нежной груди. Она шумно выдохнула и запустила пальцы в его волосы. Секунду спустя Коллин услышал ее стон и почувствовал, что ноги девушки раздвинулись.
      Не в силах более сдерживаться, Коллин снова приподнялся и сорвал с себя галстук. Потом начал расстегивать пуговицы на рубашке. Алекс неотрывно смотрела на него, и ее маленькие груди вздымались с каждым вдохом.
      Послышался какой-то странный звук, на мгновение перекрывший мерный рокот морских волн. Коллин замер, пытаясь определить, откуда исходил этот звук.
      Александра взглянула на него с некоторым беспокойством:
      – В чем дело, Коллин?.. Что случилось?
      Он приложил к губам палец и снова прислушался. И тут же послышался отчетливый звон колокольчика с лошадиной упряжи.
      Запахнув на себе рубашку, Коллин встал и, подобрав свою куртку, прикрыл наготу девушки.
      – Наверное, это какой-то путник, – сказал он. – Оставайся здесь. Я сейчас вернусь.
      Алекс тяжело вздохнула, глядя вслед удалявшемуся Коллину.
      Осторожно ступая, он направился к Тору и вскоре скрылся за деревьями.
      А звон колокольчика с каждой секундой становился нее громче, и Александра все больше нервничала. Несколько раз она порывалась подняться с травы и каждый раз сдерживалась.
      Коллин же, постепенно замедляя шаг и прячась за деревьями, наконец-то добрался до Тора. Выглянув из-за ствола, он увидел повозку жестянщика, проезжавшую по узкой ухабистой дороге, пролегавшей в стороне от того места, где он оставил Александру. К счастью, со стороны дороги не видно было ни девушку, ни даже Бринн.
      Не желая привлекать к себе внимание путника, Коллин по-прежнему скрывался за деревьями. Наконец повозка жестянщика прогрохотала мимо, и Коллин вышел из-за своего укрытия, намереваясь вернуться к Александре. Но увы, в следующее мгновение он вдруг понял, что возбуждение оставило его, весь его пыл куда-то исчез. А ведь всего лишь несколько минут назад ему казалось, что умрет, если не овладеет этой женщиной…
      – Проклятие, что же делать? – пробормотал Коллин.
      В конце концов он решил, что поможет Александре одеться и проводит ее домой. «Очень может быть, что так даже лучше», – говорил он себе, возвращаясь к девушке. Приблизившись к ней, он невольно улыбнулся.
      Оказалось, что Александра крепко спала. Причем заснула она, даже не удосужившись одеться, только спустила на ноги свои юбки и завернулась в его куртку.
      Коллин осторожно присел на траву рядом с ней. Во сне розовые губы девушки чуть приоткрылись, и казалось, что на губах ее играет едва заметная улыбка. Возможно, она действительно улыбалась во сне.
      «Боже, как она хороша, – думал Коллин, любуясь спящей Алекс. Ее сердцеобразное личико служило прекрасным фоном для огромных голубых глаз, сейчас закрытых, а темные волосы восхитительно контрастировали с молочно-белой кожей. – А может, не стоит игнорировать такую возможность? – спросил себя Коллин. – Может, есть смысл задержаться с ней ненадолго? Нет-нет ни в коем случае! – воскликнул он мысленно. – Нельзя даже думать об этом».
      И все же она очень ему нравилась. Даже ее недостатки выглядели привлекательными. Например, веснушки на щеках и носу, делавшие ее более естественной.
      Легкий ветерок теребил выбившуюся прядь волос, которая щекотала ее щеку и губы. Коллин осторожно убрал эти волосы и склонился над Алекс, чтобы поцеловать ее.
      Внезапно ее глаза приоткрылись, и она прошептала:
      – Ах, Коллин…
      Так и не поцеловав ее, он с улыбкой спросил:
      – Ты чувствуешь себя так же хорошо, как выглядишь?
      Она тоже улыбнулась и чуть приподнялась; при этом ее нижняя сорочка распахнулась, и Коллин, увидев груди девушки, протянул к ней руки, чтобы завязать тесемки на сорочке. Алекс же взглянула на него с удивлением:
      – Что ты делаешь?
      Коллин мысленно усмехнулся. Любая другая юная леди сказала бы так, если бы он попытался развязать тесемки, а не завязать их.
      – Я привожу твою одежду в порядок, – ответил он наконец.
      – Но ты… Я имею в виду… Мы что, не будем делать это?
      Коллин невольно вздохнул:
      – Думаю, лучше отложить это на время.
      Алекс решительно отстранила его руки:
      – Нет! Не надо одевать меня!
      Коллин ласково улыбнулся:
      – Но пойми, мы не можем заниматься этим здесь.
      Алекс нахмурилась и пробурчала:
      – А мне казалось, что у нас прекрасно все выходило, пока нам не помешали.
      Коллин едва удержался от смеха. Покачав головой, он проговорил:
      – Александра, ты же леди, сестра герцога. Неужели ты…
      Она с решительным видом перебила его:
      – Если ты еще раз осмелишься упомянуть о титуле моего брата, я ударю тебя.
      – Дело не только в твоем брате. Гораздо важнее другое… Ты являешься кузиной Джорджа и подругой Люси, и с моей стороны было бы нечестно, воспользовавшись их дружбой, овладеть тобой.
      Алекс надула губки.
      – А я не собиралась им это рассказывать.
      Коллин тяжело вздохнул, потом опять заговорил:
      – Алекс, прости меня, пожалуйста. Поверь, я очень сожалею, но мы не должны позволять себе это.
      Она покраснела и отвернулась от него. Глядя куда-то и сторону, сказала:
      – Прекрасно, Блэкберн. Очевидно, у вас есть какие-то свои причины, чтобы так говорить. В таком случае не поехать ли нам домой?
      Поднявшись на ноги, Алекс расправила юбки, потом осмотрелась в поисках жакета; на Коллина же старалась не смотреть – словно его и не было рядом.
      Снова вздохнув, он взял ее за руку и пробормотал:
      – Алекс, пожалуйста, не надо…
      – Что не надо, мистер Блэкберн?
      – Я беспокоюсь за тебя, и не надо на меня сердиться.
      Она наконец-то взглянула на него, и он увидел тепло в ее глазах.
      – Возникла… довольно странная ситуация, не так ли?
      Он пожал плечами:
      – Да, пожалуй. Наверное, все дело в том, что сегодня чудесное утро.
      Она насмешливо фыркнула:
      – Да, конечно же, это все из-за утра. Хотя не скрою, мне было очень приятно.
      Коллин не удержался и чмокнул ее в губы.
      – Мне тоже, милая девочка.
      Алекс улыбнулась и отвела глаза. Тихо вздохнув, она сказала:
      – Нам следует вернуться домой. Иначе мы опоздаем на ленч.
      Ее несостоявшийся любовник молча кивнул, затем, наклонившись, поднял свою куртку и направился к Тору.
      Посмотрев ему вслед, Алекс застонала. О, как же все это постыдно! А ведь ей следовало извлечь урок из прошлого. Следовало помнить, как она была унижена из-за того, что не могла справиться со своей страстью. Правда, на этот раз у нее было больше оснований для смущения…
      Неужели он пренебрегал ею? Она откровенно, как распутная девица, предлагала ему себя, а он вежливо уклонился. Даже не верилось, что мужчины способны так поступать.
      А может, он решил, что она… немного не в себе? При этой мысли Алекс улыбнулась. Что ж, очень может быть, что действительно не в себе.
      Не желая пользоваться помощью Коллина, Алекс самостоятельно забралась в седло и обратила взор на море. Услышав за спиной стук копыт, она обернулась и увидела, что Коллин смотрит на нее и улыбается. Александра улыбнулась ему в ответ. «Пусть не думает, что я обиделась», – решила она.
      Возвращаясь домой, Алекс старалась держаться на некотором расстоянии от Коллина, но так, чтобы это было не слишком очевидно. Когда же они приблизились к поместью, Коллин пустил своего жеребца рядом с ее лошадью и проговорил:
      – Александра, я хотел спросить вас кое о чем, если не возражаете.
      Она кивнула:
      – Я вас слушаю.
      – Вы дадите мне знать, если Сен-Клер опять напишет вам?
      Алекс нахмурилась; она не ожидала, что Коллин снова заговорит об этом.
      – Я …А что с теми сведениями, которые я вам уже предоставила? Вам это как-нибудь помогло?
      Он покачал головой:
      – К сожалению, они устарели.
      – О, вы не сказали мне об этом.
      Коллин неловко заерзал в седле.
      – Видите ли, покидая Сомерхарт, я решил, что вернусь туда через несколько недель, чтобы узнать, не получали ли вы новые письма. Но сейчас я подумал… Учитывая сложившиеся обстоятельства, не лучше ли будет, если вы отправите мне сообщение в следующий раз.
      Алекс невольно поморщилась. «Сложившиеся обстоятельства…» Что он имеет в виду? Может, он проявлял к ней интерес только из-за ее связи с Сен-Клером?
      Она внимательно посмотрела на Коллина. Нет, едва ли он общался с ней только из-за Сен-Клера. Этот шотландец, судя по всему, порядочный человек. Скорее всего, ему просто неловко из-за того, что произошло между ними.
      Утвердительно кивнув, Алекс сказала:
      – Хорошо, я пришлю вам его новый адрес.
      Когда они добрались до поместья, Алекс бросила конюху поводья и сразу же направилась к дому, даже не взглянув на Коллина. Быстро миновав холл, она стремительно взбежала по лестнице и направилась к себе в спальню. «Не стоит сходить с ума из-за того, что Коллин отверг меня, – говорила она себе. – Напротив, надо радоваться, что так получилось. Более того, я должна благодарить Коллина за то, что он поступил благородно. Иначе я в очередной раз подвела бы брата».
      Однако Алекс прекрасно знала: она была бы еще больше благодарна Коллину, если бы он сделал то, чего ей так хотелось…

      «Она уедет утром, – мысленно повторял Коллин каждый раз, когда его взгляд устремлялся на Александру Хантингтон. – Не стоит беспокоиться. Она скоро уедет».
      Леди Александра была прекрасна в своем воздушном красном платье, подчеркивавшем изящность ее фигуры. Кроме того, в этом наряде замечательно смотрелись выпуклости ее грудей, Коллину то и дело приходилось одергивать себя и отворачиваться.
      Но смущала его вовсе не грудь Александры – смущало и озадачивало ее поведение. Каждый раз, когда он смотрел на нее, она отводила глаза. Даже когда он приветствовал ее перед обедом, она старалась не встречаться с ним взглядом. А сейчас она не отрывала глаз от бокала с вином, который держала в руке с самого начала обеда.
      – Как ваша голова?
      Она заморгала – словно очнулась от глубоких раздумий.
      – Простите…
      – Я спросил, как вы себя чувствуете. Ведь вы пропустили ленч из-за головной боли, не так ли?
      – О да. Но сейчас мне уже лучше. Благодарю вас.
      – Надеюсь, это недомогание не из-за утренней скачки.
      Она наконец-то взглянула в его глаза, и ее щеки гусю покраснели. Коллин же смотрел на нее с невиннейшим видом.
      – Дело не в скачке, мистер Блэкберн, – ответила Алекс, потупившись. – Я ведь довольно опытная наездница.
      Коллин с трудом удержался от улыбки:
      – Да, конечно. Я это сразу же заметил. Вы действительно прекрасная наездница.
      Она снова взглянула на него, но тут же отвела глаза.
      – Что происходит? – внезапно воскликнула Люси. – Джордж, наши гости сегодня ужасно неразговорчивые. Мне кажется, мы надоели им до смерти.
      Коллин и Александра что-то пробормотали, не соглашаясь с хозяйкой. Та внимательно посмотрела на них, потом спросила:
      – Вы вместе отправились на конную прогулку сегодня утром?
      – Да, – ответила Алекс, не глядя на Люси.
      – Совершенно верно, – подтвердил Коллин. И тотчас же перед его мысленным взором возникли обнаженные бедра Александры.
      – Вы поссорились? – допытывалась Люси. – Коллин, ты опять докучал ей своими расспросами?
      – Нет, мы не ссорились.
      – А что ты скажешь, Алекс?
      – Конечно, нет, Люси. Возможно, мы зашли слишком далеко, поэтому я немного устала.
      «Зашли слишком далеко». Коллин мысленно усмехнулся. Александра весьма откровенно намекала на то, что произошло между ними, и Люси вполне могла понять, о чем речь. Но разве он не уберег ее от роковой ошибки? Алекс вздохнула и громко сказала:
      – Думаю, мне пора отдохнуть. Не хочу показаться невежливой, но…
      – Ведь это твой последний вечер здесь, Алекс! – воскликнула Люси.
      – Да, последний. Но я должна отправиться в путь рано утром и надеюсь, что к вечеру мне удастся добраться до Сомерхарта.
      – Ты можешь поспать в карете.
      Алекс засмеялась и покачала головой:
      – Нет, Люси. Я поеду верхом, а карета будет следовать за мной. Мне так удобнее.
      – Но…
      – Перестань! – воскликнула Алекс со смехом, заметив, что Люси надула губы. – Мы увидимся через месяц, перед вашей поездкой на континент.
      Люси вздохнула и едва заметно кивнула:
      – Что ж, хорошо. Полагаю, ты действительно устала. Только не уезжай не попрощавшись.
      – Обещаю, что непременно попрощаюсь. – Алекс допила свое вино и встала. Она поцеловала Люси в щеку, обняла Джорджа и, кивнув Коллину, быстро покинула столовую.
      Коллин проводил ее взглядом и нахмурился. Конечно же, Александра понимала, что, ограничившись только кивком, она тем самым дала ему отставку. Выходит, он для нее был всего лишь очередной игрушкой.
      – Коллин, что с тобой?
      Он отвел взгляд от двери, за которой исчезла Алекс, и увидел, что Люси с Джорджем смотрели на него с удивлением.
      – Ты в порядке? – спросила Люси. – Не знаю, что произошло между вами, но…
      – Прошу прощения, – перебил ее Коллин, поднимаясь из-за стола.
      Уже выходя из комнаты, он услышал смех кузины.
 
      Алекс нахмурилась, увидев Даниеллу, дремавшую в кресле возле раскрытого дорожного сундучка. Коснувшись плеча служанки, она сказала:
      – Дорогая, проснись и отправляйся на обед.
      Служанка вздрогнула и в испуге захлопала глазами.
      – О черт!.. Прошу прощения… Все вещи уже уложены.
      – Благодарю, Даниелла. Теперь иди и поешь. И не забудь лечь в постель сегодня вечером.
      Служанка кивнула и едва заметно улыбнулась. Видимо, ее утомили не хозяйственные хлопоты, а ночные приключения. Даниелла, очаровательная француженка, была единственной, кто отреагировал на ужасный скандал, связанный с Алекс, всего лишь легким пожатием плеч и фырканьем. «Стоило ли поднимать такой шум из-за этого?» – сказала она тогда. С тех пор Александра очень нуждалась в дружеском общении с ней.
      Когда служанка удалилась, Алекс с тяжелым вздохом опустилась на стул; теперь ей казалось, что она действительно ужасно устала. Наверное, ей не следовало пить столько вина за обедом. И не следовало пропускать ленч. Но к ленчу она никак не могла выйти – ей потребовался целый день, чтобы набраться храбрости и предстать перед Коллином.
      Дело было не только в их отношениях, но и в письме, которое ждало ее в комнате, когда она вернулась с утренней прогулки.
      Внезапно раздался резкий стук в дверь, и Алекс, приложив руку к сердцу, пробормотала:
      – Боже милостивый, что же делать? – Она прекрасно знала, кто это. Он пронзал ее взглядом, когда она прощалась. Какого черта ему нужно от нее?
      Собравшись с духом, она подошла к двери и чуть приоткрыла ее.
      – Александра, – Коллин говорил подозрительно ровным голосом, – могу я поговорить с вами?
      – Да, конечно. – Она кивнула.
      Он вопросительно взглянул на нее:
      – Но вы меня впустите?
      Какое-то время она молча смотрела на него, потом, раскрыв дверь пошире, спросила:
      – А в чем дело?
      Алекс отступила на несколько шагов, пропуская Коллина. Он вошел и закрыл за собой дверь. Пристально взглянув на нее, проворчал:
      – Что с вами? Почему вы ведете себя так?
      – Что вы имеете в виду?
      – Можно подумать, что я совершил нечто ужасное.
      – Я вовсе не веду себя таким образом.
      – Вы не разговариваете со мной. И даже не смотрите на меня. Завтра вы уезжаете, а сейчас ограничились лишь кивком в мою сторону.
      Она пожала плечами:
      – Не понимаю, почему это вас так волнует.
      – Полагаете, я не заслуживаю того, чтобы попрощаться со мной надлежащим образом? – произнес он, глядя ей в глаза.
      – Вы ничего не поняли. – Алекс вздохнула. – Я думаю, у вас были все основания испытывать неприязнь ко мне, когда мы впервые встретились. Полагаю, сейчас вы испытываете то же самое. Я… я предложила вам себя как… – Не выдержав его взгляда, она потупилась. – А вы отвергли меня.
      – Это неправда.
      – Нет, правда. Просто вы слишком деликатный человек, чтобы сказать об этом прямо.
      Он долго молчал, потом проговорил:
      – Подойди ко мне, Алекс.
      – Нет. – Она покачала головой.
      Он сделал шаг в ее сторону.
      – Алекс, не глупи.
      Она опять покачала головой – и тут же почувствовала его прикосновение. Взяв ее за подбородок, он заглянул ей в глаза.
      – Ты ведь чувствуешь, когда мужчина желает тебя?
      – Не знаю, по-видимому, нет.
      – Послушай, Алекс… – В следующее мгновение она ощутила на губах его дыхание, однако не отстранилась.
      Его поцелуй был слишком нерешительным, и это разочаровало ее. Выходит, она была права, выходит, Коллин не желал ее так же страстно, как она желала его. Иначе он повалил бы ее на кровать, раздел – и овладел бы ею. Увы, он просто держал ее за подбородок и целовал безо всякой страсти.
      Прервав поцелуй, Алекс проговорила:
      – Не лги мне, Коллин. – Отвернувшись от него, она выдвинула ящик туалетного столика и вытащила оттуда сложенный листок бумаги. – Возьми это и уходи, – сказала Алекс, протянув ему листок.
      Коллин молча смотрел на нее, ей в какой-то момент показалось, что она заметила боль в его глазах. Повертев в руках листок, он наконец спросил:
      – Что это?
      – А ты как думаешь?
      Коллин быстро развернул листок. Его лицо побледнело, а потом покраснело. Подняв голову, он взглянул на нее вопросительно, но Алекс тут же повернулась к своему сундуку и, склонившись над ним, машинально провела ладонью по крышке.
      Она отдала Коллину письмо, поддавшись порыву, но теперь жалела об этом. Деймиен писал ей о своей любви, о своей страсти, и ей только хотелось показать Коллину, что есть человек, который не считает ее недостойной. Да, она поступила ужасно глупо. Конечно же, не следовало отдавать письмо.
      – Оно пришло сегодня, – сказала Александра. Письмо было коротким, и Коллин, разумеется, уже прочитал его до конца.
      – Спасибо за информацию. И за доставленное удовольствие. – Он протянул ей листок.
      Алекс взглянула на него с удивлением:
      – Разве вы не оставите его при себе? Ведь вам нужно было от меня именно это, не так ли?
      – О, я не хочу лишать вас такого памятного подарка. Должно быть, вам дороги воспоминания о чудесном вечере в саду.
      Алекс выхватила из его руки письмо и, подняв крышку сундука, бросила его на платья, лежавшие сверху. Захлопнув крышку, она сказала:
      – До свидания, мистер Блэкберн. Дайте мне знать, если потребуется моя помощь. – Коллин молчал, и она спросила: – У вас что-нибудь еще? – Коллин не отвечал, и Алекс в раздражении проговорила: – Что же вы молчите?
      Он пристально посмотрел ей в глаза.
      – Я целовал тебя… и ласкал вовсе не для того, чтобы получить информацию.
      Она изобразила удивление:
      – В самом деле?
      Он вполголоса выругался. Во всяком случае, его слова прозвучали как ругательство, хотя он произнес их не по-английски, а по-гэльски. Разумеется, Алекс не думала, что Коллин просто использовал ее. «Но пусть считает, что я оскорблена», – решила она, повернувшись к Коллину спиной.
      – Полагаю, ты слишком плохо меня знаешь. – Он приблизился к ней сзади. – Я ни за что не стал бы сближаться с тобой только из-за Сен-Клера. Я вообще не имел намерения прикасаться к тебе, но не смог удержаться.
      В голосе Колли на звучала неподдельная искренность, и Алекс вздохнула с облегчением.
      – Да, не смог удержаться, а я ведь не из тех, кто теряет над собой контроль.
      – Но это все-таки случилось, – пробормотала она.
      – Да, случилось. И если бы не эта проклятая повозка, то я овладел бы тобой, не задумываясь о последствиях.
      Алекс на мгновение прикрыла глаза, и ей тут же представилось, как Коллин, лежа над ней, прижимается обнаженными бедрами к ее обнаженным бедрам.
      Внезапно он взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
      – Видимо, это твое увлечение – коллекционировать страстные признания мужчин, которые не могут обладать тобой.
      – Я… – Она облизнула пересохшие губы. – Ты вполне мог овладеть мною, если бы пожелал.
      – Ты не из тех женщин, которые годятся только для того, чтобы переспать с ними.
      Она криво усмехнулась:
      – Я именно такая женщина.
      – Не надо так говорить о себе, – проворчал Коллин. – Это неправда. Я понял это с того самого момента, когда впервые увидел тебя.
      – Но… – Она осеклась, смущенная и, как ни странно, даже отчасти уязвленная его словами.
      – Алекс, мы все делаем глупости в молодости. Но нельзя допускать, чтобы прошлое определяло всю нашу дальнейшую жизнь. Ты замечательная женщина – умная и благородная.
      – О, Коллин… – Она печально вздохнула. – Коллин не будь таким наивным. Моя репутация действительно загублена. Меня называют падшей наследницей.
      – Но ты богатая и красивая женщина, сестра герцога. И не говори, что мужчины не выражал и желания жениться на тебе после этого скандала.
      Александра нахмурилась и пожала плечами:
      – Но это не те мужчины, за которых я могла бы выйти замуж.
      – Рано или поздно появится подходящий жених. Тебе не следует губить себя из-за прошлых ошибок.
      Алекс невольно улыбнулась. Неужели Коллин действительно заботился о ее нравственности? Но она не хотела быть образцом нравственности. Она хотела быть счастливой, вот и все.
      – До свидания, Александра. Мне было очень приятно пообщаться с тобой.
      «Боже, он и в самом деле уходит! – воскликнула она мысленно. – Надо на время забыть о гордости».
      – Коллин, как насчет прощального поцелуя?
      Он остановился в нерешительности.
      – Да, конечно.
      Приподнявшись на цыпочках, она прильнула губами к его губам. Коллин целовал ее нежно, однако держал на расстоянии. Алекс решительно положила ладони ему на грудь и почувствовала, как он придвинулся к ней. Сейчас он попрощается, и она, наверное, больше никогда не увидит его. И он забудет о ней, когда уйдет.
      Когда поцелуй их прервался, он отступил на шаг. Из груди ее вырвался печальный вздох, и она прошептала:
      – До свидания.
      Коллин, молча кивнув, открыл дверь и тихо вышел из комнаты. В этот момент Алекс была уверена, что он навсегда исчез из ее жизни.

      – Джулия должна дебютировать уже в нынешнем светском сезоне?
      – Да-да, конечно! – воскликнула тетя Огаста с дрожью в голосе. – Ведь девочка стала совсем взрослой! Алекс, ты не представляешь, как она волнуется.
      Александра спрятала улыбку. Конечно же, она прекрасно все понимала, поскольку сама переживала такое же волнение всего лишь два года назад.
      – Мы, разумеется, привлечем мадам Десанте, чтобы она обеспечила ей подходящий гардероб.
      – Да, непременно.
      – Мадам говорит, что нынешняя мода очень подойдет Джулии.
      – О, тетя Огаста, это замечательно. А как поживает Джастина? Ей уже тринадцать?
      – Да уж, и она такая же сумасбродная, как ее маленький братец. – Тетя тяжело вздохнула. – Нам надо уделять ей побольше внимания.
      Алекс не могла удержаться от улыбки.
      – Я уверена, что с возрастом Джастина избавится от своих дурных привычек. Сейчас вам следует думать только о Джулии.
      – О, она будет чудесно выглядеть. Ты должна приехать на ее первый бал, Александра. Она расстроится, если тебя не будет.
      – Может быть, приеду, – солгала Алекс. Сейчас у нее не было ни малейшего желания возвращаться в Лондон.
      Когда Огаста повернулась, чтобы поговорить с мистером Ковингтоном, Александра посмотрела на брата, сидевшего напротив. Герцог улыбнулся и поднял руку с бокалом вина, как бы приветствуя ее. Алекс улыбнулась ему в ответ; она была счастлива, что у нее такой замечательный брат. И брат действительно старался сделать ее счастливой. Если бы он не любил ее по-настоящему, она, возможно, сейчас уже была бы замужем за каким-нибудь охотником за приданым. Ведь многие не стали бы обращать внимание на ее скандальное прошлое…
      Алекс перевела взгляд на Роберта Диксона, и тот улыбнулся ей. Роберт являлся их очень дальним родственником, и до этого она видела его лишь дважды. Белокурый и стройный, он нравился Алекс, и она даже немножко пофлиртовала с ним в начале обеда.
      Улыбнувшись Роберту, Алекс окинула взглядом присутствующих. Харт устроил этот прием, приурочив его к двадцатилетию сестры, и пригласил десяток гостей – близких друзей и тех родственников, которые относились к ней доброжелательно даже после скандала.
      К сожалению, Джордж и Люси отбыли во Францию около недели назад, и Алекс чувствовала себя неуверенной без их поддержки. Последние недели ее угнетало одиночество, и она все чаще вспоминала Коллина Блэкберна. Впрочем, угнетало не только отсутствие Коллина – она действительно была очень одинокой, и брат не мог заменить ей подруг и знакомых – всех тех, кто когда-то, еще до скандала, окружал ее в Лондоне. К счастью, у нее было множество хозяйственных забот, работа позволяла ей хоть на время отвлечься и забыть об одиночестве.
      Вокруг нее то и дело раздавался смех, и Алекс тоже смеялась, чтобы никто из гостей не заметил, как она подавлена. Когда же обед подошел к концу, Алекс кивнула брату и встала. Харт кивнул ей в ответ, потом сказал:
      – Джентльмены, пожалуйста, останьтесь на время, чтобы насладиться портвейном. Милые леди, мы попозже к вам присоединимся.
      Дамы поднялись со своих мест, и их яркие шелковые наряды заколыхались подобно разноцветным крыльям бабочек. Женщины вышли из-за стола и направились к выходу. Уже приближаясь к двери, Александра обернулась и перехватила устремленный на нее пристальный взгляд Роберта Диксона – молча кивнув ему, она вышла из комнаты.
      Дамы, собравшиеся в гостиной, говорили в основном о детях, о нарядах, о мужьях. Алекс тоже участвовала в беседе, но думала при этом о Коллине. Она смеялась время от времени и отвечала на вопросы, но вспоминала о том, как он ласкал ее, когда они лежали на траве неподалеку от морского берега, – как она ни старалась, ей не удавалось забыть об этом.
      Прошло четверть часа, и в гостиной начали появляться мужчины, распространявшие вокруг себя запах сигар – запах этот приводил Алекс в отчаяние.
      Осмотревшись, Алекс заметила Роберта Диксона, стоявшего у двери. Он был красивым мужчиной, и ей нравились его манеры и его улыбка, однако он нисколько не волновал ее – не волновал так, как Коллин.
      «Неужели этот шотландец отбил у меня всякую охоту интересоваться другими мужчинами? – спрашивала себя Алекс. – Может, Диксон поможет мне вновь обрести утраченный интерес?»
      Тут взгляды их встретились, и он тотчас направился к ней. Приблизившись, с улыбкой сказал:
      – Леди Александра, вы выглядите сегодня… особенно счастливой.
      Она засмеялась и ответила:
      – А вы ожидали, что я вся иссохну в изгнании?
      Диксон смутился:
      – Нет, конечно же, нет. Мне кажется, вы вполне довольны своим нынешним положением.
      – Вы правы. Моя жизнь теперь стала более содержательной. Теперь я думаю не только о нарядах и развлечениях.
      – Однако вам нравилась жизнь в Лондоне. По крайней мере, так казалось.
      – Да, конечно. Мне нравился Лондон. Когда-то нравился, – добавила Алекс, нахмурившись.
      Роберт еще больше смутился:
      – Простите. Кажется, я сказал глупость.
      – Пустяки, мистер Диксон. – Александра коснулась его рукава. – Я не такая слабая, как может показаться.
      Его карие глаза потеплели, Алекс, чуть покраснев, убрала руку. Она не хотела вводить его в заблуждение, но ей необходимо было испытать себя.
      Роберт приблизился к ней еще на шаг, и Алекс тут же почувствовала, что ее сердце забилось быстрее. В Лондоне она часто флиртовала, но теперь ее поведение даже ей самой казалось неестественным. Заметив, что к ним приближается Харт, она вздохнула с облегчением.
      – Ваша светлость, вы решили избавить свою сестру от моего общества?! – воскликнул Роберт.
      Харт улыбнулся и взял Алекс за руку. Поцеловав ее в щеку, сказал:
      – Я только хотел проведать ее. А теперь, увидев тебя рядом с ней, я не сомневаюсь, что она умирает от скуки.
      Алекс закатила глаза:
      – Ах, Харт, это неправда! Не будь таким жестоким.
      Роберт же улыбнулся и с легким поклоном проговорил:
      – Оставляю вас вашему брату, леди Александра. Я вижу, он хочет поговорить с вами.
      – Мне кажется, он довольно милый, – сказала Александра, когда Роберт отошел от них.
      Герцог посмотрел вслед Диксону и пробормотал:
      – Да, он неплохой человек. Я только хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Может, тебя что-то беспокоит?
      Александра взглянула на брата с искренним удивлением. Слишком уж Харт заботился о ней в последнее время. Разумеется, он опекал ее и раньше, но никогда не проявлял к ее делам такого интереса, как теперь.
      – Я в полном порядке, Харт, – ответила она.
      – Ты уверена?
      – Ты же знаешь, я всегда чувствовала себя хорошо на подобных приемах. Беседы с людьми нисколько не обременяют меня. Так что не беспокойся.
      Брат ласково улыбнулся ей. У него была очень добрая улыбка, и Алекс подозревала, что многие женщины пришли бы в восторг, если бы Харт улыбнулся им подобным образом.
      – Мне кажется, это не так, дорогая.
      Алекс со вздохом закатила глаза:
      – Ах, Харт, но у тебя действительно нет причины беспокоиться за меня.
      Брат внимательно посмотрел на нее, потом взял под руку и повел к открытой двери, выходящей во внутренний двор. Когда они немного отошли от дома, он остановился и снова посмотрел ей в глаза.
      – Ты стала слишком замкнутой в последнее время, Алекс. Что с тобой происходит? Может, что-то случилось?
      Она покачала головой:
      – Нет, все в порядке. Просто я много думаю в последнее время.
      Брат провел ладонью по ее щеке, и Алекс едва не призналась, что ее неотступно преследуют мысли о Коллине Блэкберне.
      – Малышка, ты прекрасно знаешь, что имеешь полную свободу самостоятельно принимать важные решения. Ты может выйти замуж в любое время, когда захочешь. Прошу только информировать меня о твоих ухажерах. Среди них всегда найдутся охотники за твоим богатством, Алекс, поэтому я должен знать, кто у тебя на примете.
      – Но…
      – Ты довольно привлекательная женщина, поэтому, несомненно, найдешь кого-нибудь. Но меня очень беспокоит, что ты до сих пор одинока.
      «Да, я ужасно одинока!» – хотелось ей крикнуть, но она сдержалась. Покачав головой, сказала:
      – У меня нет поклонников, Харт. Но я думаю, так лучше в настоящее время. А ты как считаешь?
      – Я желал бы видеть тебя счастливой, вот и все.
      «Тогда верни мне моего шотландца!» – мысленно воскликнула Алекс. Заставив себя улыбнуться, она сказала:
      – Я и так счастлива. Счастлива, потому что у меня такой снисходительный и заботливый брат.
      Герцог тоже улыбнулся.
      – Запомни, дорогая, здесь все будет твоим, если пожелаешь. Сомерхарт не только мой, но и твой дом.
      Алекс крепко обняла брата и прижалась щекой к его груди.
      – Я очень люблю тебя, Харт. Ты замечательный брат. А теперь, если не возражаешь, давай вернемся к нашим гостям.
      Герцог немного помедлил; казалось, он хотел еще что-то сказать. Наконец Харт, поцеловав сестру в лоб, повел ее обратно в дом. У самого входа он прислонился к двери и снова превратился в безупречного джентльмена, красивого и элегантного.
      «Неужели никто не подозревает, что мой братец необыкновенно нежный и заботливый?» – подумала Алекс с улыбкой. Разумеется, когда-нибудь он влюбится и женится. Ей очень хотелось бы дождаться этого. А вот что будет с ней? Не из-за любви ли она страдает? Нет, конечно, нет. Из-за этого она ни в коем случае не будет страдать.
 
      На второй день приема гостей Алекс обнаружила, что ей больше по нраву уединенная жизнь. Присутствие большого количества людей угнетало ее, хотя два года назад подобные приемы казались ей восхитительными.
      Но сейчас… сейчас уже ничто не радовало ее. Сначала завтрак, потом верховая прогулка и ленч. Затем прогулки по саду, чаепитие и короткий отдых у себя в комнате. Наконец обед и небольшое музыкальное представление. Она старалась избегать уединенных бесед с Робертом Диксоном, хотя тот прилагал все усилия, чтобы увести ее от общества. Алекс не понимала, почему избегает его, однако ей не хотелось оставаться с ним наедине.
      «Разве обязательно целоваться с каждым мужчиной, который тебе приглянулся? – спрашивала она себя. – Нет, наверное, совсем не обязательно».
      Ее мысли путались, когда она легла в постель около двух часов ночи. Она ужасно устала, но в ушах по-прежнему звучали обрывки бессмысленных разговоров.
      – Господи, что же меня так угнетает? – пробормотала Алекс.
      Вероятно, причина – Коллин Блэкберн. Ведь она все время о нем думала.
      Алекс приложила ладони к разгоряченным щекам. Прежде она считала, что так реагирует на Коллина только потому, что ей доставляют удовольствие прикосновения любого мужчины, но теперь выяснилось, что это не так. Во всяком случае, находясь рядом с Робертом Диксоном, она ничего подобного не испытывала, и его присутствие совершенно не волновало ее кровь.
      Конечно же, Роберт был привлекательным мужчиной, но только не для нее.
      Да, теперь стало совершенно ясно, что она желала Коллина, и только его. Но увы, он находился слишком далеко от нее, и она никак не могла с ним встретиться. Один раз он написал ей, но в его письме не было ничего личного. Более того, это послание даже трудно было назвать письмом – всего несколько строк, и все.
      Коллин лишь поблагодарил ее за помощь, и очень может быть, что он не станет ей больше писать. Возможно, она никогда не увидит его, – а ведь мысли о нем, воспоминания о его ласках не давали ей покоя – особенно по ночам.
      Но почему же она не может его забыть?! Он нисколько не скучал по ней, так зачем же понапрасну мучиться? Пора забыть о нем, давно пора.
      Однако она никак не могла отделаться от воспоминаний о его губах, его руках, его ласках. Лежа по ночам без сна, она вновь и вновь переживала те чудесные минуты, которые пережила с ним во время их утренних прогулок.
      Ах, почему же она решила, что ее избранником должен быть именно Коллин? Или, может быть, у нее имеется какая-то особая предрасположенность к шотландцам. Может, ей следует отправиться на север и проверить это на практике?
      – Господи, какая нелепость, – пробормотала Алекс. – Какие глупые мысли лезут по ночам в голову.
      Приподнявшись, она взбила подушку и со стоном снова улеглась. Потом вдруг выхватила из-под головы подушку и в сердцах запустила ее в дальнюю стену. И тотчас же послышался какой-то звук, похожий на царапанье.
      Царапанье? Алекс села в постели и уставилась на белую подушку, лежавшую на полу у стены. Неужели у подушки отросли… ногти? Опять послышалось царапанье, но в другом месте – со стороны двери.
      Соскользнув с кровати, Алекс осторожно пересекла комнату, подошла к двери и спросила:
      – Кто там?
      – Госпожа, меня прислал мистер Джеймс, – прошептала из-за двери горничная. – Он просил передать, что кобыла опять начала принимать пищу.
      Алекс распахнула дверь и уставилась на молоденькую служанку.
      – А больше он ничего не сказал?
      Девушка покачала головой:
      – Нет, только то, что кобыла выздоравливает.
      – Благодарю.
      – Миледи, может, позвать вашу служанку?
      – Нет-нет, не надо. Иди спать.
      Алекс закрыла дверь и прислонилась к ней со вздохом облегчения. Квини выздоравливает. Наконец-то… Несчастная кобыла с каждым днем угасала, после того как родила мертвого жеребенка в конце весны. Главный конюх хотел умертвить и ее, но Алекс приказала подождать еще неделю и посмотреть, не оправится ли она, хотя надежды было мало.
      Алекс улыбнулась и направилась к гардеробу, чтобы надеть старые бриджи. По крайней мере, эту ночь она проведет, не думая о Коллине Блэкберне.
 
      – Кто вы? Привидение?
      Алекс замерла с гулко бьющимся сердцем. Она напряженно вглядывалась в темноту, с трудом распознавая силуэты знакомых предметов, пока не заметила тлеющий кончик сигары.
      Внезапно светящееся пятнышко пришло в движение, и вскоре она услышала чьи-то шаги по траве.
      – Нет, кажется, не привидение. Я слышу ваше дыхание.
      Тут Алекс узнала мужской голос и немного расслабилась.
      – Мистер Диксон, что вы тут делаете?
      – А что вы делаете здесь в такой час, леди Александра?
      – Я?.. Видите ли, мне надо… проверить кое-что.
      – Проверить?
      Алекс кивнула и поплотнее запахнула накидку. Ей не хотелось, чтобы ее увидели в таком наряде, но она не собиралась надевать платье для посещения стойла.
      – Леди Александра, боюсь, я нечаянно помешал вашему… тайному свиданию. Простите меня.
      Сделав еще несколько шагов, Алекс наконец-то увидела Роберта Диксона.
      – У меня вовсе не свидание, – ответила она. – Дело в том, что одна из моих кобыл заболела. Я хотела проведать ее, вот и все.
      Роберт бросил сигару на землю, и Алекс увидела, как огонек потух под каблуком его ботинка.
      – Вы не боитесь выходить одна ночью из дома?
      – Это мой дом.
      – Да, конечно.
      – Я…
      – Леди Александра, позвольте мне по крайней мере проводить вас до конюшни.
      – О, не знаю. Я полагаю…
      Он протянул ей руку, и Алекс, немного помедлив, подала ему свою. Его зубы сверкнули белизной в лунном свете, когда он улыбнулся.
      – Вам часто приходится выполнять свои обязанности в такое время?
      – Нет, не часто. На самом деле конюх мог бы обойтись без меня, но я решила лично убедиться, что все в порядке.
      – Ваш брат страдает из-за вашего самовольного поведения.
      – В самом деле?
      – Да, немного.
      Алекс отбросила столь обидное предположение. Почему Харт должен страдать?
      – Полагаю, что я вполне самостоятельная женщина, и это ни для кого не сюрприз.
      – Некоторым мужчинам даже нравятся волевые и решительные женщины.
      – Вы имеете в виду себя?
      – Да, вы правы.
      Когда он остановился, Алекс невольно вздрогнула. Ее часто целовали в Лондоне, и потому она легко могла распознать, когда мужчина хочет ее поцеловать. И она не ошиблась. Роберт наклонился к ней, и его губы коснулись ее губ. Однако Алекс не испытала никакого волнения от его поцелуя.
      Диксон же, казалось, воодушевился. Он обнял ее покрепче и снова поцеловал. От него сильно пахло сигарами, но Алекс, заставив себя проигнорировать этот запах, попыталась ответить на его поцелуй со всей возможной страстью, в чем, по-видимому, преуспела, потому что Роберт еще крепче прижал ее к себе.
      Наконец, прервав поцелуй, он пробормотал:
      – Что… что на вас надето?
      Алекс заморгала и, упершись ладонями ему в грудь, немного отстранилась. Но Роберт вдруг распахнул ее накидку, прежде чем она успела остановить его. Какое-то время он в изумлении таращился на ее наряд, потом снова привлек ее к себе; причем на сей раз ладони его прижались к ягодицам девушки.
      – Что вы делаете? – прошептала Алекс, но в следующий момент он впился поцелуем в ее губы так, что она едва не задохнулась.
      Алекс попыталась отстраниться, но Роберт прижал ее к себе с такой силой, что она ощутила его возбужденную плоть. Он застонал и еще крепче сжал пальцами ее ягодицы. Внезапно он отпустил ее, и Алекс вздохнула с облегчением, но оказалось, что Диксон хотел просто выдернуть рубашку из ее бриджей. Секунду спустя он снова прижал ее к себе, и Алекс в ужасе поняла, что не способна воспротивиться мужской силе. Диксон мог овладеть ею прямо здесь, повалив на землю, а она при всем желании не сумела бы оказать ему сопротивление.
      Когда рука его проникла под ее рубашку, она закричала:
      – Не смейте! Что вы делаете?!
      – Боже… – простонал он, касаясь влажными губами ее губ.
      Алекс поморщилась и отвернулась. «Что же делать? – думала она. – Что делать?» Конечно, можно было бы закричать, но ей очень не хотелось, чтобы ее застал в такой ситуации кто-нибудь из гостей или кто-то из работников.
      – Мистер Диксон, пожалуйста, отпустите меня.
      Роберт ухмыльнулся:
      – Ох, я знал, что ты горячая девица, но не представлял, до какой степени. – Он провел ладонью по ее спине, затем рука его скользнула к ее груди.
      – Отпустите меня! – прошипела Алекс и изо всех сил оттолкнула Диксона.
      Он отступил на шаг и увлек ее за собой, так что она упала на колени прямо на острые камни. Почувствовав боль, Алекс вскрикнула, но тут же забыла о боли, сообразив, что грудь ее обнажилась – пальцы Диксона по-прежнему придерживали подол ее рубашки.
      Увидев обнаженные груди девушки, Диксон глухо застонал и принялся расстегивать пуговицы на своих брюках.
      – О, Александра, сними же рубашку, – пробормотал он. – Я хочу целовать твои груди, хочу ласкать их губами.
      – Вы с ума сошли! – Алекс рванулась в сторону и попыталась встать на ноги.
      – Куда ты?
      – К моему брату.
      – К брату? – Отпустив Александру, Диксон посмотрел на нее с искренним удивлением. – Но ты не можешь оставить меня сейчас…
      Брюки Диксона были уже расстегнуты, и Алекс вдруг увидела его возбужденную красную плоть. Ее страх тотчас же сменился гневом, и она процедила сквозь зубы:
      – Я позволила вам только один поцелуй, а вы… вы набросились на меня.
      – Набросился?.. Вы оказались здесь среди ночи и начали флиртовать с первым встречным мужчиной. К тому же на вас… на вас мужские бриджи, и вы даже не надели нижнюю сорочку! Нечего прикидываться скромницей!
      – Я… я просто… – Алекс отступила на несколько шагов. – Я только хотела проведать мою лошадь и вовсе не искала встречи с вами.
      Диксон приблизился к ней, и Алекс, с трудом подавив страх, осталась стоять на месте. В конце концов, это ее земля и ее дом. Здесь все в ее власти, и если она расскажет брату о случившемся, то мистер Диксон пожалеет, что родился на свет.
      – Вам следует быть более осторожной, мисс. И не надо предлагать свои губы случайному мужчине среди ночи. Любой воспримет это как приглашение и непременно пожелает заполучить нечто большее.
      – Настоящий джентльмен дождался бы явного приглашения, – ответила Алекс.
      – А настоящая леди не стала бы вести себя так, как вы.
      Алекс окинула Диксона презрительным взглядом:
      – Перестаньте поучать меня. Я позволила вам только один невинный поцелуй, а вы повели себя самым бесчестным образом.
      – Ха! И вы еще осмеливаетесь говорить о чести?
      – Мистер Диксон, я не хочу больше видеть вас. Предлагаю вам найти подходящий предлог и уехать утром, иначе я обращусь к своему брату. Поверьте, он сумеет разобраться в ситуации и сделает надлежащие выводы.
      Роберт Диксон тяжело вздохнул и проворчал:
      – Что ж, хорошо, я вас прекрасно понял. Однако позвольте еще раз предупредить вас. Будьте осторожны в будущем со своими играми. Мужчины созданы так, что им бывает трудно остановиться, когда женщина дает повод рассчитывать на большее.
      Она пожала плечами:
      – Возможно, если вы говорите о юношах.
      – Я говорю обо всех мужчинах. Не сомневаюсь, что очень скоро вы это поймете. – Резко развернувшись, Диксон направился к дому – вероятно, для того, чтобы разбудить своего камердинера и приготовиться к отъезду.
      Алекс невольно усмехнулась. Она полагала, что Диксон еще несколько лет будет пребывать в страхе – ведь она могла бы рассказать герцогу о его поведении. Вероятно, он каждый раз будет потеть при встрече с ее братом, опасаясь расправы. И очень может быть, что он в отместку начнет распространять о ней сплетни по всей Англии.
      Алекс нахмурилась и в досаде пнула носком камешек. Она вспомнила слова Диксона, и теперь ей казалось, что он, возможно, был прав. Ведь если бы она не бродила одна ночью, то, конечно, не столкнулась бы с мистером Диксоном и не ввела бы его в искушение. Но почему же он не сдержался? И почему она, Алекс, должна нести ответственность за то, что мужчины не могут справиться со своими инстинктами?
      Нет-нет, Диксон не прав. Мужчины должны отвечать за свои поступки. Настоящие мужчины. Такие, как Коллин Блэкберн. Он не стал бы набрасываться на нее и хватать, как кусок мяса, брошенный в собачий загон.
      Возможно, многие мужчины повели бы себя так же, как Роберт Диксон, однако Диксон к тому же говорил ужасные вещи… «Я знал, что ты горячая девица». В сущности, он назвал ее шлюхой – вот что он сказал!
      Другое дело – Коллин. Он тоже пылал страстью, но обращался с ней очень почтительно.
      Пробормотав проклятия, Алекс заправила рубашку в бриджи и повернулась к дому – ей уже не хотелось идти в конюшню. Сделав несколько шагов, она остановилась и задумалась. «Нет, я должна сделать то, ради чего пришла сюда», – сказала она себе.
      Поплотнее запахнув накидку, Алекс направилась к конюшне. Она решила, что сначала проведает свою лошадь, а потом… потом ей предстояло заняться другим делом. Следовало придумать, как заполучить мужчину, которого она желала.
      – Черт бы побрал всех этих благородных джентльменов из высшего общества, – пробормотала Алекс. Она твердо решила заполучить незаконнорожденного шотландца.

      Ее руки дрожали от волнения, когда двухколесный экипаж катил, чуть подпрыгивая, по широкой эдинбургской дороге. Город оказался очень красивым, свежий теплый воздух был насыщен ароматом цветов, но Александра ощущала только тягостное беспокойство.
      Слишком многое в реализации ее плана зависело от случая. Приедет ли Коллин на лошадиную ярмарку, заметит ли он ее в толпе? И самое главное – захочет ли встретиться с ней?
      – Перестаньте нервничать, – сказала Даниелла. – Едва ли вам удастся привлечь его таким хмурым видом.
      Впрочем, они еще не добрались до ярмарки, и Коллин вряд ли появится на углу улицы. Тем не менее Александра постаралась расслабиться и изобразила улыбку.
      Вскоре кучер свернул на дорогу, ведущую к конюшням и площадкам, огороженным канатами. И здесь повсюду виднелись лошади – одни были оседланы, другие еще свободно бродили по островкам травы.
      Конечно, это был нелепый план, но Алекс решила, что нельзя просто подойти к Коллину Блэкберну. Не хотелось создавать у него впечатление, будто она прибыла в Шотландию только для того, чтобы увидеть его, хотя это было именно так. Она рассчитывала, что он как бы случайно увидит ее и захочет встретиться с ней.
      Они не проехали и четверти пути по территории ярмарки, когда Алекс заметила его.
      – Вот он, – сказала она, едва дыша.
      Даниелла завертелась на высоком сиденье экипажа.
      – Где?
      – Да не смотри же так. Он может заметить тебя!
      – Он ничего не увидит в такой толпе.
      Мысль о возможной неудаче заставила Александру расправить плечи – ей нечего было бояться. Если у нее ничего не получится, она просто вернется в поместье брата и больше никогда не увидит Коллина Блэкберна. Вот и все.
      – Он рядом с красной оградой, вон там, впереди. Теперь видишь?
      Даниелла закивала:
      – Да-да, вижу. Ах, я уже забыла, какой он красавец!
      – В самом деле? – Алекс окинула взглядом Коллина. Он стоял, скрестив на груди руки, и разглядывал находившихся в загоне лошадей. Потом вдруг повернулся к невысокому мужчине и что-то сказал ему.
      Коллин был без сюртука, без галстука, а ворот его кремовой рубашки был расстегнут, и сейчас он казался еще более привлекательным, чем прежде. Тихонько вздохнув, Алекс подумала: «Да, я правильно поступила, приехав сюда. Он действительно настоящий красавец».
      Экипаж ехал все медленнее, и Коллин по-прежнему не замечал ее. Но что произойдет, когда он наконец-то ее увидит? Сразу же подойдет к ней? Или только пожмет плечами и снова займется своим делом?
      Даниелла подмигнула ей и опустила вуаль на своей шляпе.
      – Вы готовы, мадемуазель?
      – Да, – кивнула Алекс.
      Теперь они находились уже совсем близко, метрах в десяти от Коллина. Но он продолжал разговаривать со своим спутником и не замечал ее.
      Сделав глубокий вдох, Александра повернулась к Даниелле и снова кивнула:
      – Да-да, я готова.
      Даниелла громко засмеялась, и некоторые из мужчин с удивлением посмотрели в их сторону.
      – Видите ли, леди Александра, – проговорила она на безупречном английском, – вы не убедили меня в том, что вам так уж необходимо посетить эту ярмарку.
      Алекс улыбнулась – служанка выбрала очень подходящую тему для разговора.
      – Мне совершенно необходимо посетить ярмарку. Хотя я знаю, что это не совсем прилично.
      – Разумеется, неприлично! Ведь герцог не позволяет нам так свободно разъезжать повсюду. – Даниелла едва заметно кивнула, давая понять, что все идет по плану.
      Александру охватило радостное возбуждение – Коллин смотрел на них во все глаза. Сделав вид, что не замечает его, она с улыбкой сказала:
      – Но я теперь могу делать все, что захочу. Моя репутация погублена, и мне уже нечего больше терять.
      Даниелла опять засмеялась – на этот раз вполне искренне, – и Алекс присоединилась к ней; она по-прежнему делала вид, что не замечает Коллина. Ее спутница наклонилась к ней и тихо сказала:
      – Мистер Блэкберн с вас глаз не сводит.
      Алекс почувствовала, как екнуло ее сердце.
      – Он идет сюда, – сообщила Даниелла.
      Алекс закивала и взглянула на ехавший впереди экипаж, моля Бога, чтобы тот двигался быстрее.
      – Ах, как медленно он едет, – пробормотала она.
      Наконец они пересекли всю территорию ярмарки и выехали на окраину города.
      – О Боже! – Алекс глубоко вздохнула. – О Боже, кажется, удалось!..
      – Он был ошеломлен, мадемуазель, – сказала Даниелла. – Он даже побледнел, ужасно побледнел!
      – Да, верно. – Алекс радостно засмеялась и обняла служанку.
      – Я уверена, что он дойдет до неистовства, – заявили Даниелла.
      – До неистовства?
      – Да, конечно.
      – Что ж, очень хорошо, – кивнула Александра. Они снова рассмеялась. – Ты все сделала замечательно, Даниелла. Ты действовала превосходно!
      Француженка усмехнулась:
      – Не так уж трудно одурачить мужчину.
      Алекс кивнула и расплылась в улыбке. Минувшей ночью она долго не могла заснуть от волнения, но теперь почти успокоилась – теперь можно было надеяться, что Коллин поведет себя именно так, как она рассчитывала.
      – Да, наш трюк удался, Даниелла, можно и отдохнуть…
      – Я постараюсь сделать вас как можно привлекательнее, – сказала служанка. – Так что он не устоит.
      – Но несколько недель назад он без труда устоял…
      Служанка покачала головой:
      – Нет-нет. Думаю, что с огромным трудом.
      Алекс посмотрела на нее с удивлением:
      – Откуда ты знаешь? Ты же видела его всего два раза.
      – Да, верно. Но помните, что ваш кузен предоставлял ему на время одного из своих слуг?
      – Так что же?
      – Этот слуга говорил, что мистер Блэкберн, должно быть, глаз не сомкнул, потому что утром выглядел просто ужасно.
      – Вот как?.. – пробормотала Алекс.
      – Да, именно так.
      Алекс невольно улыбнулась. Потом вдруг нахмурилась:
      – А может, его беспокоило что-то другое?
      Даниелла со смехом покачала головой:
      – Не думаю, что другое. Скоро вы сами в этом убедитесь.
 
      Коллин сорвал с себя шейный платок и швырнул его на пол. Затем в раздражении топнул по нему каблуком.
      – Может, вам нужна помощь? – раздался голос управляющего.
      – Черт возьми, где ты был?!
      Фергус переступил порог и низко поклонился.
      – Я следовал вашим указаниям, сэр. Ведь мы приехали сюда для того, чтобы продать лошадей, верно?
      – Да, верно. Проклятие!..
      Фергус сокрушенно покачал головой:
      – Вот уж не думал, что эта девушка так окрутит вас, сэр.
      – Не твое дело, болван! Странно, что она появилась здесь, не так ли?
      Управляющий пожал плечами:
      – Не знаю, сэр.
      Коллин достал из комода галстук. Немного помолчав, спросил:
      – Клиент подписал договор?
      – Да. Причем с радостью. Он готов ждать потомства от Девила в течение трех лет.
      – Дело того стоит, – проворчал Коллин, разглядывая галстук. – Девил – прекрасный жеребец.
      Фергус взял у хозяина галстук:
      – Повернитесь ко мне, сэр.
      – Но я и сам могу…
      – Помолчите и повернитесь, сэр. Вы совсем не умеете повязывать галстук.
      Коллин вздохнул и повернулся к своему управляющему. Он прекрасно понимал, что Фергус прав – без него ему не удалось бы толком одеться. Кроме того, управляющий чистил его ботинки и гладил рубашки, то есть являлся совершенно незаменимым человеком.
      Фергус улыбнулся, явно наслаждаясь беспомощностью хозяина. Коллин же едва заметно нахмурился. Конечно, его управляющий неплохо разбирался в лошадях и умел вести переговоры с покупателями, однако он проявлял чрезмерный интерес к одежде и последней моде. Волосы и борода Фергуса всегда были аккуратно подстрижены, а его костюмам мог бы позавидовать любой английский лорд. Даже французы, приезжавшие в Уэстмор, хвалили его замысловатые галстуки, а француженки улыбались ему и расточали комплименты. При этом все поражались, когда видели самого лорда Уэстмора, одетого, как правило, довольно просто и небрежно.
      – Ну вот. Что скажете, сэр?
      Коллин повернулся к зеркалу.
      – Вроде бы неплохо.
      – Я бы даже сказал, превосходно.
      – Пусть так, – согласился Коллин, поглядывая на складки галстука. – А что это там блестит?
      – Это булавка, сэр. Думаете, такая красота держится сама по себе?
      – Но это бриллиант, и я полагаю, что сам решу…
      – Желаю приятного вечера, – перебил управляющий. – А теперь я удаляюсь.
      – Эй, Фергус! – крикнул Коллин ему вслед, но дверь уже захлопнулась. Ну вот, теперь он к тому же украшен драгоценностями. Но если убрать булавку, то галстук разнижется, и тогда он опоздает на бал. Впрочем, Александра могла и не поехать на этот бал. Более того, она могла уже покинуть Эдинбург.
      – Проклятие, – пробормотал Коллин, глядя на мерцающий в зеркале бриллиант. Прижав пальцами галстук, он попытался утопить заколку поглубже, но она снова вылезла наружу, как только он убрал пальцы. – Черт бы побрал этот галстук…
      Смирившись, Коллин надел сюртук и вышел из комнаты. Спустившись к карете, ожидавшей его внизу, он еще больше помрачнел. Он не мог даже поехать на лошади, так как опасался, что его черный костюм испачкается. «Какая нелепая ситуация», – думал он, забираясь в экипаж.
      Карета ехала ужасно медленно, и ему хотелось выпрыгнуть наружу и пойти пешком. Но не мог же он явиться на бал в ботинках, заляпанных грязью…
      Сидя в карете и думая об Александре, Коллин все больше нервничал.
      – Скорее всего, ее там не будет, – проворчал он.
      И все-таки надежда его не оставляла; ему хотелось верить, что он встретит Александру на балу у Макдраммонда, хотя она, как он прекрасно знал, избегала общества и многолюдных шумных приемов.
      Все последние недели Коллин не находил себе места: он постоянно думал об Александре, а по ночам она являлась к нему во сне обнаженная и, укладываясь рядом с ним, просила, чтобы он овладел ею. Его сны были необыкновенно явственными, и, просыпаясь, он даже чувствовал ее запах и ощущал на губах вкус ее поцелуев. «Боже, почему я тогда не воспользовался возможностью и не познал ее до конца?» – спрашивал он себя.
      У него много раз возникала мысль поехать в Сомерхарт, чтобы встретиться с ней, или взяться за перо и написать ей. Ведь у него даже имелся предлог: он мог бы спросить о Сен-Клере. Но Коллин сдерживался, так как ему казалось, что скоро он начнет забывать ее и в конце концов окончательно успокоится. Возможно, так и случилось бы, если бы он вчера не увидел Алекс на ярмарке и не услышал ее голос. Он попытался пробраться к ней сквозь толпу, но не успел – она уехала. Но он не ошибся, это была именно Алекс. Он услышал ее имя, громко произнесенное женщиной, находившейся рядом с ней.
      А сейчас он не знал, где искать ее. Но надо обязательно найти Александру. Надо объяснить ей, почему он тогда сдержался и не выполнил ее просьбу. Она, конечно же, решила, что он пренебрегал ею. Но это не так, совсем не так. Он страстно желал ее и, наверное, не сумел бы сдержаться, если бы им тогда не помешали. И он с радость женился бы на ней, если бы она была простой шотландской девушкой. Но мог ли он, Коллин Блэкберн, жениться на сестре английского герцога? Нет, конечно же. А имел ли он в таком случае право стать ее любовником?
      Коллин грустно улыбнулся. Александра уверяла его, что он достаточно хорош для этого, и теперь требовалось лишь убедить в этом себя самого.
 
      Алекс с улыбкой смотрела на сверкающие хрусталем люстры, в которых горели сотни свечей. Правда, существовала опасность обжечься падающими каплями расплавленного воска, поэтому она предпочитала газовые светильники, особенно на балах. Балы всегда привлекали ее своей таинственностью и магией, а в этот вечер она особенно нуждалась в смене обстановки, потому и приняла приглашение.
      В Лондоне Алекс часто бывала на балах, но сейчас почему-то ужасно волновалась, и даже выпитое шампанское не могло успокоить ее. От вина у нее слегка кружилась голова, и ее немного подташнивало.
      Впрочем, она прекрасно знала причину своего волнения. Ей казалось, что Коллин непременно должен приехать на этот бал, и она с нетерпением ждала его появления. К тому же это был ее первый бал после лондонского скандала и первое появление в шотландском светском обществе.
      Разумеется, нельзя было сказать, что все гости оказались шотландцами, однако Александра пока что не увидела здесь никого из своих лондонских знакомых. И вероятно, не увидит, так как в это время на балы в Шотландию никто из лондонцев не ездил.
      – Леди Александра!..
      Алекс вздрогнула и повернулась к окликнувшей ее женщине.
      – О, леди Макдраммонд… – Она улыбнулась. – Еще раз благодарю вас за приглашение.
      Хозяйка тоже улыбнулась:
      – Рада доставить вам удовольствие, дорогая. Хочу заметить, что на вас сегодня великолепное платье, вполне соответствующее последней французской моде, о которой мечтают многие молодые англичанки.
      – Моя мать была француженкой. Возможно, я каким-то образом переняла у нее этот стиль еще в раннем детстве.
      Хозяйка кивнула, и от этого движения ярко сверкнули ее рубиновые серьги.
      – Только впредь не позволяйте французской крови вовлекать вас в неприятности, дорогая.
      Алекс с удивлением взглянула на собеседницу. Прежде чем она сообразила, что ответить, леди Макдраммонд лукаво подмигнула ей и добавила:
      – О, мне известно о вашем неосмотрительном поступке в Лондоне, моя дорогая. Но мы все иногда страдаем из-за своей неосторожности, так что я не осуждаю вас.
      Александра покраснела и пробормотала:
      – О, благодарю вас…
      Хозяйка осмотрелась и, понизив голос, доверительно сказала:
      – Знаете, если бы с вами был шотландец, он предусмотрительно запер бы дверь, уж поверьте.
      – Да, конечно. – Александра еще больше смутилась.
      Леди Макдраммонд едва заметно улыбнулась и, оставив Алекс, направилась к другим гостям. Алекс же посмотрела ей вслед и тихо вздохнула. Даже здесь, в Шотландии, все знали о лондонском скандале.
      Окинув взглядом гостей, Алекс решила, что ей следует пройтись по залу. Пока что она не видела Коллина, но это не означало, что его здесь не было. Возможно, он давно уже приехал, но стоял где-нибудь в стороне, за спинами гостей. В таком случае она должна найти его, иначе он может ее не заметить.
      «Но почему же я так уверена, что он непременно приедет сюда? – спрашивала себя Алекс. – Очень может быть, что он вовсе не собирался на бал к Макдраммондам. Боже, пусть он придет, пусть приедет!»
      В этот момент ей кивнул какой-то мужчина, и Алекс, улыбнувшись ему, поспешно отвела глаза. Она не хотела, чтобы незнакомец приблизился к ней, и старалась оставаться в окружении дам, сопровождавших молоденьких девиц.
      Алекс прошлась немного, потом остановилась и снова осмотрелась. Внезапно она заметила направлявшуюся в ее сторону молодую женщину, а позади нее, около главного входа, – высокого крупного мужчину. О Боже, это был Коллин!
      На нем был прекрасный вечерний костюм, поэтому выглядел он довольно необычно. Но все же Александра сразу его узнала. Почувствовав дрожь в коленках, она отвернулась от двери. А в следующую секунду девушка уже приблизилась к ней. Девушка была довольно хорошенькая – стройная и рыжеволосая. Ее изящество создавало впечатление воздушности, хотя полная грудь не позволяла считать ее слишком худощавой. Неуверенно улыбнувшись Александре, она уже собиралась пройти мимо, но тут Алекс почувствовала на себе взгляд Коллина.
      – Здравствуйте, – сказала она, заставив девушку вздрогнуть. – Мы ведь с вами встречались раньше?
      – Нет, я… – Молоденькая незнакомка посмотрела на нее с некоторым удивлением. – Не думаю, что мы встречались. Я бы запомнила вас.
      – Ах, простите. Вероятно, я ошиблась. Позвольте представиться. Я Александра Хантингтон. Очень приятно с вами познакомиться.
      Девушка улыбнулась и ответила:
      – А я Дженни. Дженни Керкленд.
      Немного успокоившись, Алекс продолжала:
      – Ах, мисс Керкленд, а я ведь действительно приняла вас за знакомую. Не понимаю, как такое могло произойти. Должна сказать, что у вас великолепные волосы. Очень красивые.
      Дженни покраснела и провела ладонью по волосам.
      – Нет-нет, неправда. Мои братья всю жизнь уверяют меня, что цвет моих волос напоминает им тушеную тыкву.
      Александра искренне рассмеялась. Дженни тоже засмеялась, потом вдруг посмотрела куда-то поверх плеча Алекс и на мгновение задумалась.
      – Он идет прямо сюда с довольно хмурым видом, – сказала мисс Керкленд неожиданно. – Хотите, я перехвачу его?
      Алекс покачала головой.
      – Нет, не надо, – прошептала она. – Пусть идет.
      Дженни снова засмеялась и кивнула Александре. Потом продолжила свой путь. Алекс же повернулась – и увидела Коллина, стоявшего в нескольких шагах от нее.
      У Алекс тотчас же перехватило дыхание, а ее глаза неотрывно смотрели на Коллина Блэкберна. Она никогда еще не видела его в таком безупречном костюме – с белоснежным галстуком и в темном сюртуке строгого покроя, подчеркивавшем ширину его могучих плеч. Волосы же его были тщательно подстрижены – как у юноши, готового позировать для портрета. «Как он может выглядеть таким грозным и одновременно трогательным?» – думала Алекс.
      Он смотрел на нее как-то слишком уж пристально, смотрел так, как будто собирался задать ей сотни вопросов. На мгновение у нее возникло желание отказаться от своего плана, но все же она решила продолжить игру.
      Изобразив притворное удивление, Алекс заставила себя улыбнуться и сделать шаг навстречу Коллину.
      – Ах, лорд Уэстмор, какая приятная неожиданность…

      Вот она, эта хрупкая девушка, сделавшая его таким несчастным. Черт возьми, что же теперь делать с ней?
      Она приблизилась к нему настолько, что Коллин уже мог различить веснушки на ее носу. Еще несколько шагов, и она окажется совсем рядом, так что можно будет наклониться и поцеловать ее. Но она остановилась в шаге от него.
      – Ах, лорд Уэстмор… – К ним неожиданно подошла Дженни Керкленд. – Я вижу, ты уже знаком с моей подругой.
      Коллин бросил взгляд на девушку, которую знал уже много лет.
      – С твоей подругой?
      Дженни немного покраснела, затем вскинула подбородок:
      – Она моя новая подруга, мы недавно познакомились.
      – Вот как?.. – Коллин снова посмотрел на Алекс. – Леди Александра, что вы делаете здесь?
      – Видите ли, я… я хотела посмотреть лошадей. Возможно, куплю какую-нибудь, если понравится.
      – Да, понимаю, – кивнул Коллин.
      Алекс облизнула губы кончиком языка и пробормотала:
      – Но я рада, что встретила вас, мистер Блэкберн.
      Тут Дженни откашлялась и проговорила:
      – Коллин, я поговорю с тобой попозже. – Она многозначительно взглянула на него, потом, повернувшись к Алекс, с улыбкой сказала: – Леди Александра, очень приятно было познакомиться.
      Через несколько секунд Алекс с Коллином остались наедине. Проводив взглядом рыжеволосую Дженни, он спросил:
      – Не согласитесь ли вы выйти со мной ненадолго, миледи?
      Алекс на мгновение опустила ресницы. Когда же она снова на него посмотрела, лицо ее озарила улыбка, от которой Коллина бросило в жар. Она молча взяла его под руку, и он повел ее к дверям, а потом – в залитый лунным светом сад, насыщенный ароматом зелени.
      Вскоре они оказались в тени густого дерева, и Коллин принялся расстегивать свой сюртук.
      – Нет, не надо. – Алекс покачала головой. – Не надо снимать сюртук. В нем вы выглядите… – она сделала неопределенный жест, – выглядите великолепно.
      – Великолепно?.. – переспросил Коллин с удивлением. Застегнув сюртук, он рассмеялся. «Похоже, эта женщина обладает особым даром мучить меня и приводить в замешательство, – подумал он. – Но почему же она так на меня действует?» Эта мысль не давала ему покоя и ужасно смущала. Однако он чувствовал, что Александру влекло к нему – он почти в этом не сомневался.
      Тут Алекс вдруг сняла перчатку и провела ладонью по его волосам. Не в силах сдержаться, Коллин привлек ее к себе и поцеловал со всей страстью, на какую был способен. Она обвила руками его шею и, приподнявшись на мысках, ответила на поцелуй. От нее исходил аромат цветов, а губы ее на вкус были подобны вину. Целуя его, она все крепче к нему прижималась, и Коллин чувствовал, что на сей раз не сумеет сдержаться. Впрочем, он и не хотел сдерживаться. Однажды он проявил сдержанность, а теперь не мог понять, почему так поступил.
      Поцелуй их наконец прервался, и Коллин тут же приподнял юбки Алекс. Несколько секунд спустя ладонь его прижалась к ее бедру, и в тот же миг раздался чей-то громкий возглас:
      – Боже милостивый! Оказывается, он здесь!
      Коллин вздрогнул и, отступив от девушки на шаг, заслонил ее от тех, кто шел по дорожке сада.
      – Неужели она действительно пригласила Роксбери? – послышался другой голос.
      – Нет, думаю, он тайком проник на бал.
      Двое мужчин, шагающие по дорожке, повернули в сторону дома, и Коллин вздохнул с облегчением. Но на всякий случай он все же увел Александру подальше в глубину сада.
      – Алекс… – Он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. – Алекс, почему ты приехала сюда? Неужели действительно из-за лошади?
      Она робко улыбнулась:
      – Нет, конечно. Просто я соскучилась по тебе, Коллин.
      – Соскучилась? А я думал, ты забыла меня сразу после отъезда.
      Она снова улыбнулась и покачала головой. Затем уткнулась лицом в его плечо.
      Не в силах вымолвить ни слова, Коллин прижал ее к себе и провел ладонью по ее волосам.
      – О, я хотела бы забыть тебя, Коллин, – прошептала она, обжигая его шею своим горячим дыханием. – Хотела бы, но не сумею.
      – Такая волевая – и не сумеешь? – проворчал он с усмешкой.
      Она поцеловала Коллина в шею, потом прижалась губами к его губам. Но на этот раз он целовал ее нежно и даже с какой-то грустью, как ей показалось.
      – Прости меня, пожалуйста, – сказал Коллин минуту спустя. – Прости, что набросился на тебя, как голодный зверь.
      Алекс взглянула на него с удивлением:
      – Для голодного зверя ты слишком быстро успокоился.
      Он невольно рассмеялся:
      – Вовсе нет.
      – Нет? Ты ужасно своенравный мужчина, Коллин. И слишком уж сдержанный.
      – Если бы я был сдержанным, то, наверное, не метался бы по городу, разыскивая тебя.
      Она тихо вздохнула:
      – Ах, прости…
      – Я увидел тебя в экипаже на ярмарке и сначала решил, что ты плод моего воображения.
      Она засмеялась, и ее чудесный смех тут же возбудил его. Внезапно ему представилось, как обнаженная Александра, усевшись на него, радостно смеется. Это была одна из его многочисленных фантазий за последние недели. Мысли об этой девушке постоянно терзали его.
      – Я сожалею, что ты страдал из-за меня, – сказала Алекс. – Но ты сам виноват.
      – Почему?
      – Не забывай, что ты решил оставить меня.
      – Да, помню.
      Взяв Коллина за руку, Алекс увлекла его на дорожку, а затем – в самую темную часть сада.
      – Мы могли бы удовлетворить наше желание прямо сейчас, – прошептала она.
      – Ты так думаешь?
      Алекс пожала плечами.
      – Видишь ли, я так говорю, потому что… – Она снова вздохнула.
      Коллин пристально взглянул на нее:
      – Почему же?
      – Ах, Коллин Блэкберн, ты совсем меня измучил. Неужели ты ничего не понимаешь?
      Он промолчал, и она грустно проговорила:
      – Я ведь завтра уезжаю.
      – Завтра? – Его охватила паника. – Но почему? Куда?
      – Я еду домой. И не притворяйся, что намерен предложить мне остаться.
      – Нет, я не собирался… – Он умолк, тут же пожалев о своих словах.
      Алекс с усмешкой отвернулась:
      – Ты нашел меня здесь, увлек в сад, где набросился на меня, как сам говоришь, а теперь колеблешься? Чего же ты хочешь, Коллин? Наверное, не просто гулять со мной по саду.
      – Нет.
      – Нет? – переспросила она, высвобождая свою руку.
      – Алекс, ты знаешь, чего я хочу.
      – Едва ли. Зато я знаю, чего сама хочу. Я хочу лечь с тобой в постель. Если бы ты желал того же, то это давно уже произошло бы.
      – Боже, неужели ты хочешь, чтобы я пришел к тебе сегодня ночью? И чтобы потом, на рассвете, тайком выскользнул в окно?
      Она покачала головой:
      – Нет, не хочу.
      – Тогда, может быть, ты будешь счастлива, если я уведу тебя за ограду и приставлю к стене?
      – Нет.
      – Нет? – Коллин проглотил ком, подкативший к горлу. – Так чего же ты хочешь?
      – Хочу, чтобы ты поехал со мной в Англию, – ответила Алекс.
      Коллин пробормотал проклятия и тихо застонал. «Эта женщина доведет меня до безумия», – подумал он.
      – Послушай, Коллин, я действительно должна ехать домой, – продолжала Алекс. – Сразу за пределами владений моего брата есть небольшой дом, который достался мне от матери. Давай встретимся там.
      Он уставился на нее с изумлением. Собравшись с духом, переспросил:
      – Встретимся там?
      – Да. – Она кивнула. – И проведем вместе неделю-другую. Этого будет достаточно, чтобы утолить наш голод. Что ты об этом думаешь?
      Коллин молча смотрел на Александру. Провести с ней неделю-другую? Боже, это замечательная идея! Действительно, почему бы и нет? Он ведь не святой, в конце концов.
      – Где находится этот дом?
      Алекс улыбнулась, потом засмеялась. После чего, бросившись в его объятия, осыпала поцелуями его лицо.
      – Но я еще не дал согласия, – запротестовал Коллин. – Видишь ли, я…
      В следующее мгновение он понял, что в таких обстоятельствах отступать уже нельзя. Да он и не сумел бы.
      – Лучше сегодня ночью, – прошептал он. – Мы встретимся здесь, в Эдинбурге.
      Она отрицательно покачала головой, и Коллин вдруг почувствовал, что сгорит от страсти, если не соединится с ней в ближайшее время.
      – Нет-нет, – пробормотала Алекс, задыхаясь, когда Коллин прижал ее к себе. – О Боже, нет, не здесь. Я хочу быть наедине с тобой. Чтобы не было ни соседей, ни слуг, только ты и я. Это очень хороший домик. В лесу. О нем никто не знает.
      Коллин вдруг нахмурился:
      – А может, ты и раньше им пользовалась?
      – Нет! – Алекс в ужасе отшатнулась от него. – Конечно, нет. Я была там только один раз. С братом.
      Ох, как же ему хотелось верить ей. Хотелось быть исключением в ее жизни и не подвергать в очередной раз риску ее репутацию. Но она проявляла необычайную страсть в его объятиях, совершенно теряя благоразумие. Конечно, он у нее не первый. Но будь он даже третьим, четвертым или пятым – это не имело никакого значения.
      – Ты что, не веришь мне? – спросила Алекс. Она смотрела прямо ему в глаза.
      – Ох, прости, мне не следовало это говорить, – в смущении пробормотал Коллин.
      – Но ты все-таки сказал. Почему?
      – Прости меня. Это просто из ревности. У меня нет никаких оснований обвинять тебя в чем-либо.
      – Конечно, нет. – Она пожала плечами и улыбнулась.
      – Клянусь, Алекс, это больше не повторится. Я ведь тоже не невинная овечка. Хочешь, расскажу тебе о своих грехах, чтобы ты могла использовать их против меня в будущем?
      Она весело рассмеялась, и Коллин немного успокоился.
      – Что ж, расскажи, – кивнула Алекс. – Только о каком-нибудь одном грехе.
      – О небольшом?
      Она отрицательно покачала головой и снова зашагала по тропке.
      – Значит, хочешь узнать о большом? – Коллин пошел с ней рядом. «Что ж, в одном грехе не так уж трудно покаяться», – сказал он себе.
      – О чем ты задумался? – спросила Алекс. – Так что, расскажешь?
      – Да, расскажу. Я никогда никому не рассказывал об этом.
      – О, превосходно! Значит, это тайный грех.
      Коллин пожал плечами:
      – Я бы не сказал, что совсем уж тайный. Но она была замужней женщиной.
      – Коллин Блэкберн, но разве супружеская измена не является смертным грехом для католической церкви?
      Он поморщился и покачал головой:
      – Я не католик.
      – А-а… не знала.
      – Но все равно я чувствовал себя виноватым после этого.
      Она кивнула:
      – Верю. На тебя похоже.
      – Пожалуй, меня оправдывает только то, что я был очень молод и хотел узнать, что радует женщин, – продолжал Коллин. – И она с удовольствием согласилась обучить меня.
      – Да, понимаю. Хотя в отличие от тебя я никогда не грешила с замужней женщиной.
      Коллин едва не задохнулся от смеха.
      – Неужели?
      – Ты меня не понял. – Алекс покраснела, что было заметно даже при лунном свете. – Я хотела сказать, что я-то не мужчина.
      – Ты уверена? – Коллин снова рассмеялся. – Не обижайся, я прекрасно тебя понял.
      – Нет-нет, я не обиделась. – Алекс покачала головой. – Скажи, ты узнал что-нибудь о Сен-Клере? – спросила она неожиданно.
      – Нет, к сожалению. Я даже не уверен, что он все еще во Франции. Он ускользнул через окно, когда мы вошли в его квартиру.
      – Ты сам преследовал его?
      – Да, но он оказался скользким, как угорь. Полагаю, ты больше никогда не услышишь о нем. Уверен, он знает, что ты передала мне информацию о нем.
      После очередного поворота дорожка опять вывела их на освещенный дворик. Внимательно посмотрев на свою спутницу, Коллин спросил:
      – Может, помочь тебе привести в порядок прическу?
      – Мою прическу? – Алекс провела ладонью по волосам. – О, – простонала она, – почти все заколки потерялись.
      – Значит, ничего нельзя сделать?
      – Думаю, что нет.
      – В таком случае я незаметно выведу тебя отсюда и отвезу домой, хорошо?
      Она тяжело вздохнула:
      – Я надеялась, что потанцую с тобой.
      Коллин рассмеялся:
      – Значит, ты ничего не потеряла. К сожалению, я не танцую. – Алекс хотела возразить, но Коллин продолжал: – Ведь я незаконнорожденный и жил уединенно до двенадцати лет. Меня никто не учил танцевать.
      – Я могу научить тебя.
      – Возможно, но только не сегодня.
      – Да, конечно… Но ты позволишь мне заняться твоим обучением?
      Коллин невольно улыбнулся:
      – Давай договоримся об условиях моей капитуляции в твоем домике.
      – Замечательно. В таком случае я составлю целый список условий.
      – Согласен, – кивнул Коллин. Склонившись к Алекс, он поцеловал ее в губы. – Можешь составить очень длинный список. И если мне в соответствии с нашим договором придется отправиться в ад, то я непременно туда отправлюсь.
      Алекс ухмыльнулась:
      – Что ж, полагаю, ты этого заслуживаешь.
      Коллин громко рассмеялся, и его спутница к нему присоединилась.
 
      Дженни Керкленд обладала ангельским терпением, и в этот вечер оно ей особенно пригодилось. Она ждала и ждала, не отводя глаз от дверей, выходящих во двор. Ждала, пока Коллин Блэкберн наконец не появился в бальном зале. Он вернулся почти через час, после того как исчез с Александрой Хантингтон.
      И Коллин явно изменился за это время. Теперь он уже не был таким хмурым и напряженным, как в тот момент, когда только приехал на бал. Теперь он казался утомленным… и почти счастливым. Но что же произошло? Не может быть, чтобы он…
      В этот момент Коллин уже направлялся к парадной двери, и Дженни, стараясь перехватить его, поспешила за ним следом. Приблизившись к нему, она взяла его под руку и вывела в коридор.
      Он отступил на шаг, когда она отпустила его, и вопросительно посмотрел на нее. Какое-то время Дженни молча его разглядывала, потом спросила:
      – Коллин Блэкберн, почему в твоих волосах лепестки сирени?
      – Что?.. – Он провел обеими ладонями по волосам.
      – Ты занимался садоводством в такой прекрасный вечер?
      – Послушай, Дженни…
      – Ты поражаешь меня, дорогой мой мальчик. – Она заговорила с нарочитым шотландским акцентом, характерным для ее неугомонной бабушки, похоронившей троих мужей, которых, по собственному признанию, заездила до смерти. – Ты должен отдавать себе отчет в том, что делаешь. Ты очень меня удивляешь.
      – Но, Дженни…
      – Коллин, расскажи мне все. Кто она?
      – Она?.. Но она же твоя подруга, не так ли?
      – Ох, перестань! Неужели она все еще в саду? Должна сказать тебе, Коллин, если ты устраиваешь любовное свидание с леди в саду, то потом должен позволить ей первой вернуться в дом и последовать за ней несколько минут спустя. С твоей стороны непростительно…
      – Твой брат прав. Ты слишком много читаешь.
      – «Твой брат» – звучит так, как будто у меня только один брат, а не восемь. И не надо вспоминать о них. Где она?
      – Уехала.
      – Уехала?! Куда? – Приложив ладонь к губам, Дженни в изумлении уставилась на Коллина. – Значит, ты собираешься встретиться с ней в ее апартаментах?
      – Что ты говоришь, Дженни Керкленд? Тебе должно быть стыдно.
      – Не более чем тебе, лорд Уэстмор. Твой сюртук до сих пор весь перекошен.
      – Что?.. – Коллин отступил на шаг и провел руками по пуговицам и лацканам. – Что в нем не в порядке?
      – Он застегнут не на ту пуговицу. Кроме того, твой сюртук весь усыпан лепестками сирени – как и твои волосы.
      Дженни с улыбкой наблюдала, как Коллин приводит себя в порядок. Несколько минут спустя он окинул взглядом ярко освещенный коридор и шагнул к двери.
      – От тебя замечательно пахнет, – промурлыкала Дженни.
      Коллин нахмурился и проворчал:
      – Ты не должна никому рассказывать о том, что произошло. Она очень достойная леди, и я не хочу, чтобы о ней сплетничали.
      – Ты действительно считаешь меня сплетницей?
      – Нет, конечно, но…
      – На мой взгляд, она очень мила. И мне хотелось бы, чтобы такая женщина жила по соседству со мной. Мне ужасно не хватает близкой подруги.
      Коллин вопросительно взглянул на собеседницу. Дженни же, улыбнувшись, продолжала:
      – Женись на ней, Коллин. Ведь совершенно ясно: ты влюблен в эту девушку. Я никогда не видела тебя таким взволнованным.
      Коллин покачал головой и с возмущением воскликнул:
      – Какие глупости! Я нисколько не влюблен. Она просто моя подруга, вот и все.
      – Это я твоя подруга, но ты никогда не уводил меня в темный сад, чтобы целоваться там. И разумеется, ты никогда не украшал себя бриллиантами ради меня. – Дженни ткнула пальцем в его галстук.
      – Послушай, пожалуйста!.. – Коллин схватил ее за руку. – Она сестра герцога. И я, конечно же, не намерен просить ее руки…
      Дженни усмехнулась и, высвободив свою руку, показала Коллину язык.
      – Что ж, можешь отпираться сколько угодно. И если ты не любишь ее, то она, наверное, безразлична тебе.
      Он кивнул:
      – Да, верно.
      – Прекрасно. В таком случае дай мне ее адрес.
      – Зачем?..
      – Я хочу написать ей.
      Коллин со вздохом покачал головой:
      – Думаю, не стоит это делать.
      – Тогда я узнаю ее адрес в другом месте.
      Дженни повернулась, чтобы уйти, но тут Коллин, снова вздохнув, проговорил:
      – Она живет в Сомерхарте, в Йоркшире. Но пожалуйста, не пытайся выступать в роли свахи.
      – Я даже не думала об этом, лорд Уэстмор. Честное слово. – Улыбнувшись приятелю, Дженни направилась в бальный зал.

      Часа через четыре она будет в коттедже, а Коллин прибудет туда следом за ней. Охваченная нетерпением, Алекс то и дело ерзала на сиденье экипажа.
      – Пожалуй, я немного проедусь верхом. – Она постучала по крыше кареты.
      Даниелла, приоткрыв глаза, пробормотала:
      – Не слишком утомляйтесь, мадемуазель.
      Остановив экипаж, кучер отвязал кобылу и подвел ее к Александре. Усевшись в седло, она окинула взглядом окрестности. Ехать верхом было гораздо приятнее, чем сидеть в полутемной карете. К тому же, сидя в седле, можно было отвлечься от мыслей о Коллине.
      Карета снова покатила по дороге, и Алекс последовала за ней. Повернув голову, она вдруг заметила одинокого всадника, двигавшегося в том же направлении, что и они. Он находился еще слишком далеко, и Алекс не могла как следует рассмотреть его, однако она сразу подумала о Коллине, и сердце ее учащенно забилось. Ах, неужели он уже так близко? Нет, едва ли. Такого просто не может быть. А вот вечером она, наверное, уже увидит его. Если, конечно, он приедет вовремя.
      При мысли о том, что ей, возможно, придется провести первую ночь в коттедже без Коллина, Алекс тяжело вздохнула. Разумеется, следовало учитывать, что в пути у него могли возникнуть причины для задержки, и все же Александра надеялась, что он все-таки появится к вечеру.
      Спустя полчаса, огибая рощу, Алекс вновь увидела за деревьями одинокого всадника. Казалось, теперь он находился поближе, однако она не могла разглядеть его из-за стволов и листьев.
      А может, это все-таки Коллин? А может, он выехал пораньше и теперь следовал за каретой, чтобы быть уверенным в безопасности их путешествия? Алекс придержала свою лошадь, позволив карете немного удалиться. Если это действительно Коллин – о, пусть так и будет! – то он должен догнать ее.
      Расстояние между ней и каретой все больше увеличивалось, а за спиной у нее уже был слышен стук копыт. Губы Алекс тронула улыбка, даже когда она подумала о том, что предстанет перед Коллином в пыльном дорожном костюме.
      Алекс несколько минут спустя в очередной раз взглянула на всадника. Теперь она заметила, что у него светлые волосы. Следовательно, это был не Коллин. Что ж, если так, то вечером она его непременно увидит, и они с ним…
      Алекс на мгновение замерла. Она вдруг узнала всадника. И в тот же миг он поднял руку в знак приветствия. Да, сомнений быть не могло – к ней приближался Деймиен. Деймиен Сен-Клер. Значит, он вернулся в Англию.
      О Боже, что же делать?! Алекс завертелась в седле, оглядывая окрестности. Увы, поблизости никого не было. Никого, кроме ее служанки и кучера. Алекс знала, что у Уилла есть пистолет, но она знала и другое: Деймиен – человек отчаянный и скорее всего вооружен до зубов. К тому же он уже доказал, что является превосходным стрелком. А Коллин, кажется, говорил, что Деймиен должен догадываться, кто сообщил о его пребывании во Франции. Наверное, теперь он хочет отомстить ей. Сделав глубокий вдох, Алекс развернула Бринн навстречу Сен-Клеру.
      – Деймиен! – окликнула она его, потому что он явно ждал этого.
      Сен-Клер подъехал к ней и воскликнул:
      – Какая встреча! Моя дорогая леди Александра!
      Заставив себя улыбнуться, Алекс сказала:
      – Деймиен, не могу поверить, что это действительно ты. Я думала, что мне померещилось. Что ты здесь делаешь? Значит, все?..
      В этот момент карета остановилась, и Алекс увидела, что кучер поднялся со своего места. Он кивнул ей, когда она подняла руку. Снова посмотрев на Деймиена, она спросила:
      – Значит, у тебя все уладилось?
      – Уладилось?
      – Ты ведь уже в Англии, Деймиен. Выходит, у тебя все в порядке?
      Теперь он смотрел на нее с явным подозрением. «Неужели я когда-то считала этого мужчину привлекательным? – неожиданно подумала Алекс. – Какой же глупой я была…»
      – Твоя наивность меня радует, – проговорил он наконец. – Однако не все так хорошо, моя дорогая Александра.
      – Но ты же здесь…
      – Совершенно верно.
      – Значит… значит, тебе грозит опасность! – Алекс прижала ладонь к губам.
      Сен-Клер, казалось, не заметил, что она переигрывает. Тяжело вздохнув, он ответил:
      – Да, грозит. И ты моя единственная надежда на спасение.
      – О, Деймиен!
      – Это действительно так, Александра. Скажи, ты знакома с Коллином Блэкберном?
      – С Коллином Блэкберном?.. – Апекс сделала вид, что задумалась. – Нет, не думаю. Хотя, кажется, я слышала это имя.
      – Что ж, я рад, что тебе не пришлось иметь с ним дело. Он настоящий головорез. Ты уверена, что нигде не встречала его? Это здоровенный шотландец, грубая скотина.
      – И именно он преследует тебя?
      – Да.
      – Но это ужасно! Ты можешь пострадать от него.
      Она поняла, что опять переигрывает, но Деймиен, похоже, и на сей раз этого не заметил. Он кивнул и с мрачным видом проговорил:
      – Я уверен, что смог бы защититься, имея в качестве противника благородного человека, но этот… Боюсь, он способен убить меня даже в постели.
      – О, какой ужас!
      – Мне нужна твоя помощь, Александра.
      Она кивнула:
      – Да, конечно.
      – Я надеялся… – Он снова вздохнул. – Я надеялся, что когда-нибудь эта проблема разрешится сама собой и я смогу предложить тебе руку и сердце. – Алекс промолчала, и Сен-Клер продолжил: – Я, конечно, понимаю, почему ты не могла принять мое недавнее предложение. Но поверь, мое сердце разбито.
      – Видишь ли, я…
      – Однако я надеялся, что ты поможешь мне устроить новую жизнь. Я собираюсь уехать в Америку, понимаешь?
      – В Америку?! Но это ужасно далеко!
      – Да, очень далеко. И боюсь, я должен опять попросить у тебя взаймы. Я, конечно, верну долг, как только устроюсь там.
      Алекс лихорадочно размышляла. «Что же делать?» – спрашивала она себя. Повернуть к дому она никак не могла. Харт не вернется из Лондона в ближайшие дни – она удостоверилась в этом, прежде чем предпринять поездку в Эдинбург. А местный судья был весьма любезным человеком, но он, конечно, не мог бы справиться с Деймиеном. Но Алекс не собиралась снова давать Сен-Клеру деньги. Она хотела, чтобы Коллин поймал его.
      – У меня сейчас есть двадцать пять фунтов. Этого достаточно? – спросила она, хотя знала, что явно недостаточно.
      Деймиен взглянул на нее с искренним удивлением:
      – Двадцать пять фунтов?! Да ведь этого не хватит даже для того, чтобы оплатить койку в трюме корабля!
      – О, конечно! Ведь тебе предстоит такое долгое путешествие… Но видишь ли, мой брат…
      – Твой брат? При чем здесь твой брат?
      – Он каким-то образом узнал, что я посылала тебе деньги, поэтому ограничил меня в средствах.
      – Понятно. А куда ты едешь сейчас?
      – Я? О, я направляюсь за покупками в Гриндейл. Там продаются замечательные дамские шляпки, и Харт уже послал им поручительство за мой кредит.
      – Ты должна вернуться домой и получить доступ к домашним счетам.
      – Но Харт заявил, что должен подтверждать все мои расходы! А его сейчас нет в поместье. Он уехал в Лондон. Я не могу, хотя…
      – Что?
      – Нет-нет, это займет слишком много времени.
      – Что именно? – допытывался Деймиен.
      – Я могу написать ему письмо и отправить его, как только приеду в Гриндейл. Он обещал мне новый фаэтон и пару быстроногих лошадей! Можешь представить, как я въеду в Сомерхарт? Если я сообщу брату, что подобрала пару белых лошадей и великолепный экипаж. Как ты думаешь, Деймиен, тысячи фунтов будет достаточно?
      Его глаза алчно вспыхнули.
      – Я верну тебе деньги.
      – Но тогда мне придется отказаться от нового фаэтона.
      – Я не останусь в долгу, – заявил Сен-Клер. – И я уверен, твой дорогой брат простит тебя.
      – О, я тоже так считаю. Что ж, хорошо. Тогда, может быть, встретимся здесь же? В субботу подойдет? Потребуется несколько дней, чтобы получить его ответ, но я думаю, что неделя не повлияет…
      – Да, в субботу. В пяти милях отсюда есть гостиница. Я буду ждать тебя там, во фруктовом саду.
      Алекс взглянула на него, изобразив удивление:
      – Ты вынужден скрываться?
      – Да, вынужден.
      – Деймиен, я… Харт говорил про тебя ужасные вещи. Он сказал, что ты давно желал смерти Джона Тиббенхема. Но это не может быть правдой. Я так и ответила ему.
      Сен-Клер энергично закивал:
      – Да-да, конечно, это неправда, дорогая. Просто вышло… недоразумение. Если бы можно было все вернуть назад…
      – Да, понимаю, – кивнула Алекс. Ах, с каким удовольствием она передаст этого негодяя в руки Коллина! Но сначала они с Коллином проведут вместе неделю – этого ей хотелось больше всего, – а потом она преподнесет ему того, кого он ищет.
 
      Вскочив с кресла, Алекс подбежала к окну – уже в который раз. Упершись локтями в подоконник, она тихонько вздохнула и проговорила:
      – Но он обязательно приедет. Должен приехать.
      Прижавшись щекой к стеклу, Алекс посмотрела в сторону конюшни и невольно улыбнулась. Хм… она постарается сделать все возможное, чтобы соблазнить Коллина именно там. Да, он должен овладеть ею не только здесь, на чистых простынях, но и на свежем сене. Отдаваться мужчине на сене – это, наверное, очень романтично.
      Алекс снова вздохнула. Она страстно желала Коллина, отчего в последние дни у нее слабели колени, а внизу живота ощущалось болезненное напряжение. И сейчас, ожидая его, она все больше волновалась, и казалось, что от волнения ее желание усиливалось.
      Она не сомневалась, что Коллин уже пожалел о соглашении, к которому они пришли. Но не мог же он нарушить свое слово… Да, он обязательно должен приехать. Но что, если он приедет и попытается отговорить ее? Она уже сталкивалась с его сопротивлением, но сейчас сделает все возможное, чтобы добиться своего.
      Тут в поле ее зрения появился какой-то всадник. Александра в страхе замерла, предположив, что Деймиен выследил ее и теперь едет сюда.
      Вскоре она увидела лицо всадника и с облегчением вздохнула. О, это был Коллин. Но он казался каким-то хмурым и каким-то задумчивым… Алекс ухмыльнулась. Конечно, ему не нравится ее затея, но она непременно своего добьется.
      Улыбаясь и тихо напевая, Алекс направилась к двери. Досчитала до двадцати и вышла из дома, чтобы завладеть своей добычей.
 
      Въехав во двор, Коллин взглянул на старую ветхую конюшню и нахмурился. Впрочем, сам коттедж казался довольно прочным и ухоженным.
      «Тебе сейчас следует развернуться и уехать», – сказал себе Коллин. Но вместо этого он спешился и повел коня в конюшню. Он уже приближался к ней, когда дверь дома распахнулась. В следующее мгновение Алекс бросилась в его объятия.
      Подхватив девушку, Коллин закружил ее в воздухе.
      – Добро пожаловать на свидание! – громко закричала она.
      Невольно улыбнувшись, Коллин пробормотал:
      – Говоришь, на свидание? Похоже, я стал участником какого-то спектакля.
      – Да, верно. – Алекс улыбнулась. – Он называется «Ад в Хэндкарте». Надеюсь, тебе понравится.
      Коллин рассмеялся и тотчас же почувствовал облегчение. Отбросив все свои сомнения, он крепко прижал девушку к груди. Затем, покосившись на своего коня, проговорил:
      – Вероятно, Самсон проведет всю неделю здесь, во дворе, если я начну тебя целовать.
      Алекс кивнула и тоже рассмеялась. Коллин наконец-то поставил ее на ноги и с улыбкой сказал:
      – Что ж, пойдем. Ты расскажешь мне об этом любовном гнездышке, а я тем временем займусь лошадьми.
      – Моя Бринн уже в порядке. – Держа Коллина под руку, Алекс зашагала к конюшне.
      – Ты привезла сюда конюха?
      – Нет, конечно. Думаешь, я сама не могу позаботиться о лошади?
      Коллин посмотрел на девушку с некоторым сомнением и покачал головой:
      – Неужели ты сама ухаживаешь за своей лошадью?
      – Да, но не каждый день. Хотя я постоянно бываю в конюшнях.
      – Ты знаешь какую-нибудь из благородных дам, способную заниматься этим? Я буду крайне удивлен, если ты назовешь хоть одну.
      Алекс фыркнула, но, по-видимому, не обиделась. Немного помолчав, сказала:
      – Да, знаю. Например, Екатерина Великая.
      – Что?..
      – Екатерина Великая – благородная женщина, которая лично ухаживала за своими лошадьми.
      Остановившись у двери конюшни, Коллин с удивлением уставился на Алекс. Та рассмеялась и добавила:
      – К тому же она была прекрасной наездницей, насколько я знаю. – Переступив порог конюшни, Алекс крикнула: – Заходи же!
      – Знаешь, мне начинает казаться, что ты мошенница – служанка из таверны, выдающая себя за сестру герцога, – с усмешкой сказал Коллин.
      – Не служанка из таверны, а нахальная дочь фермера, – отозвалась Алекс, направляясь к своей лошади.
      Коллин повел своего коня в дальнее стойло. На этот раз он выбрал для путешествия не Тора, а Самсона, так как Тор не выдержал бы неделю, находясь в маленькой конюшне рядом с прелестной кобылкой по кличке Бринн.
      Коллин чистил и кормил Самсона и одновременно украдкой поглядывал на Бринн. В конце концов, он убедился, что Алекс действительно позаботилась о своей лошади наилучшим образом. Алекс же, прислонившись к стене, наблюдала за Коллином, рассказывая о том, чем занималась, ожидая его.
      – Неужели ты сама приготовила обед?
      – Какой ты смешной. Женщина, которую я наняла для уборки по утрам, готовит также еду на целый день, прежде чем уйти. Она обещала удаляться до девяти утра, так что мы даже не увидим ее.
      – Ты ужасно хитрая, – пробормотал Коллин.
      Алекс с улыбкой пожала плечами:
      – Возможно. Я научилась быть такой еще в Лондоне.
      – Надеюсь, и я смогу научить тебя кое-чему.
      Алекс засмеялась и ответила:
      – Моя гувернантка утверждала, что дополнительные знания никогда не помешают.
      Коллин кивнул и снова повернулся к Самсону. Минуты через две он взял ведро и отправился к роднику за водой. Когда же вернулся, Алекс уже не было в конюшне. Напоив коня, он пошел в дом и увидел ее на кухне – она с озадаченным видом склонилась над большим блюдом, стоявшим на кухонном столе.
      – Готовишь обед, дорогая?
      Александра вздрогнула и подняла голову.
      – Женщина сказала, что оставила пирог у окна, чтобы тот охладился, а теперь…
      – Похоже, он уже остыл. – Коллин взглянул на подоконник, на котором виднелись птичьи следы. – Достаточно остыл для вороны.
      Алекс вздохнула и, прикрыв глаза, пробормотала:
      – Какая глупая у меня кухарка. Пирог безнадежно испорчен.
      – В таком случае я поработаю в качестве кухарки и буду рад услужить тебе, – с улыбкой сказал Коллин.
      – Вот как? – Алекс окинула его насмешливым взглядом. – Должно быть, потребуется несколько ярдов ткани, чтобы сшить для тебя платье подходящего размера.
      – Да, это было бы неплохо. Хотя моя мать не приучила меня носить платье.
      Алекс захихикала. Коллин поначалу не догадывался, что она ужасно волнуется. По крайней мере, он не замечал этого раньше, но сейчас обратил внимание, что она нервно теребила свою юбку, то и дело оглядывая кухню. Что ж, возможно, она действительно волновалась, ведь ей всего лишь девятнадцать… Впрочем, теперь уже двадцать.
      Коллин подошел к ней и поцеловал в нос.
      – Я зажгу лампы. Скоро стемнеет.
      Она явно избегала его взгляда – старалась не смотреть на него.
      – Я накрою на стол и соберу что-нибудь поесть.
      – Я не голоден.
      – Не голоден? – Алекс опустила глаза; теперь она смотрела на его сапоги. – Тогда, наверное, испытываешь жажду?
      – Да, наверное. – Он приподнял пальцами ее подбородок и заглянул ей в глаза. – Пожалуй, я не отказался бы от глотка вина.
      Алекс с облегчением вздохнула и устремилась в комнату с такой поспешностью, что ее распущенные волосы заколыхались за спиной. Коллин последовал за ней, с любопытством осматриваясь. Коттедж был небольшим и имел довольно простую планировку, так что можно было окинуть взглядом почти весь первый этаж. У самого выхода из кухни находилась лестница, ведущая скорее всего в спальню. Везде царили чистота и порядок, а дубовый пол устилали мягкие ковры. Но кто же жил здесь раньше? Возможно, никто не жил. Возможно, этот домик являлся местом чьих-то тайных свиданий или убежищем, где можно укрыться от посторонних глаз. Место и впрямь было довольно уединенное. Сквозь завесу из листьев сюда едва пробивался тусклый свет, отчего сумерки здесь наступали на час раньше.
      Коллин подошел к небольшому столику и зажег стоявшую на нем лампу. Сначала он сделал пламя совсем небольшим, но потом немного увеличил. Обернувшись, увидел Александру, стоящую в нескольких шагах от него. Она робко улыбалась, держа в руках два бокала темно-красного вина.
      – Вот и вино, – проговорила она чуть хрипловатым голосом.
      Он с улыбкой кивнул:
      – Да, вижу. Очень хорошо…
      Взяв один из бокалов, Коллин внимательно посмотрел на девушку. Ее щеки залились румянцем, и казалось, она не знала, как себя вести теперь, когда они с ней были наедине.
      Коллин медленно потягивал вино, а Алекс, осушив свой бокал несколькими глотками, тотчас же отошла, чтобы снова его наполнить. Вернувшись, она не подошла к нему, а направилась к окну.
      Какое-то время Коллин смотрел на девушку, любуясь ее изящной фигуркой. Он чувствовал, что его все сильнее к ней влечет. Наконец, не выдержав, он поставил бокал на стол и приблизился к ней сзади.
      Конечно же, она слышала его шаги и, возможно, даже видела его отражение в оконном стекле, однако сделала вид, что не замечает его.
      Коллин улыбнулся и осторожно обнял ее за плечи. Склонившись к ней, вдохнул аромат ее волос и тут же почувствовал, что этот запах еще сильнее его возбудил.
      Алекс сделала глубокий вдох и замерла, затаила дыхание. Она ждала, когда Коллин поцелует ее, но он медлил, он наслаждался исходившим от нее ароматом, преследовавшим его по ночам долгие недели. Ему ужасно хотелось прижать ее к стене и овладеть ею сейчас же, немедленно, однако он сдержался. Откинув со спины волосы девушки, он легонько поцеловал ее в шею и тут же отступил на несколько шагов. Стащив с себя пыльную куртку, Коллин бросил ее на стоявший рядом стул, и в тот же миг Алекс обернулась и вопросительно посмотрела на него. Но теперь во взгляде ее уже не было замешательства, в ее пылающих глазах было лишь страстное желание.
      – Прости, дорогая, но я не могу обещать тебе сейчас утонченного обращения.
      Она покачала головой:
      – И не надо.
      – А может, отложим все до завтра? – спросил он неожиданно.
      Алекс едва заметно улыбнулась и покачала головой. Коллин принялся расстегивать свою рубашку, а она, глядя на его грудь, внимательно наблюдала за каждым его движением. Когда же он начал вытаскивать из штанов рубашку, Алекс шагнула к нему и стала ему помогать.
      Он содрогнулся, когда она прикоснулась к нему. А Алекс снова улыбнулась и, стащив с него рубашку, провела ладонями по его плечам и груди. Ошеломленный ее нежными прикосновениями, Коллин шумно выдохнул. Александра же, глядя на него со страстью в пылающих глазах, тихо проговорила:
      – Ты даже не представляешь, как мне хотелось сделать это, Коллин. С того дня в конюшне… Я часами мечтала о твоем теле. Почти каждый день.
      Он почувствовал, что она снова поглаживает его грудь, и из горла его вырвался хриплый стон. Осторожно отстранив ее руки, Коллин пробормотал:
      – Дорогая, ты лишишь меня мужественности еще до того, как мы начнем.
      Она лукаво улыбнулась:
      – Ты о чем?
      Коллин невольно усмехнулся:
      – Кажется, я слишком уж возбудился.
      Алекс снова улыбнулась, однако промолчала. Немного отступив от него, она начала расстегивать свое простенькое платье.
      Глядя на нее, Коллин едва сдерживался; ему хотелось броситься к ней и сорвать с нее платье одним движением. Казалось, узенькие ленточки корсажа развязывались под ее пальцами безумно медленно. И еще медленнее расстегивались пуговицы. Когда же последняя пуговичка была расстегнута, он вдруг понял, что под платьем у нее ничего не было. Окончательно потеряв терпение, Коллин шагнул к ней и рывком спустил платье до самой талии.
      – О Боже! – прошептал он, глядя на высокие упругие груди.
      Наклонив голову, Коллин поцеловал сначала одну грудь, потом другую. Из горла Алекс вырвался протяжный стон, и она прошептала:
      – О, Коллин…
      Он какое-то время смотрел на нее, затем, опустившись на колени, потянул платье вниз, к ногам девушки. Материя тут же соскользнула на пол, и теперь Александра стояла перед ним совершенно обнаженная. Обнаженная и прекрасная, не испытывающая никакого стыда.
      Сердце Коллина болезненно сжалось, и он со стоном провел ладонями по ее бедрам.
      – О, Алекс, как можно быть такой красивой?
      Он прижался губами к ее талии, вдыхая женский аромат. Почувствовав, что ноги Алекс подгибаются, Коллин поддержал ее и тут же припал губами к ее груди. Она снова застонала, а потом пронзительно вскрикнула и попыталась прижаться к нему как можно крепче.
      Тяжело дыша и обнимая друг друга, они замерли на несколько секунд. Потом Коллин откинулся назад и, подхватив Алекс на руки, усадил ее себе на колени. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе. Когда же поцелуй прервался, Коллин почувствовал, что если не поспешит, то все может закончиться еще до того, как он овладеет Александрой – слишком уж долго он воздерживался.
      Алекс вскрикнула, когда кончики его пальцев проникли внутрь и коснулись твердой чувствительной шишечки. Коллин понял, что она уже почти достигла пика наслаждения, но продолжал ласкать ее и просунул палец глубже. Ее мягкое тело плотно прижималось к нему, доводя его до безумия, и ему хотелось кричать вместе с ней, когда она, покачиваясь, сжимала его руку.
      Снова подхватив возлюбленную, Коллин осторожно уложил ее на мягкий ковер и начал расстегивать пуговицы на своих бриджах. Но руки его дрожали, и проклятые бриджи никак не расстегивались.
      Александра взглянула на него с улыбкой и прошептала:
      – Ах, что же ты так долго? Я не могу больше ждать.
      Наконец ему удалось освободиться от бриджей, и Алекс тотчас же протянула руку и коснулась своими изящными пальчиками его возбужденной плоти. Коллин громко застонал; возбужденный до крайности, он сразу же почувствовал, что больше медлить нельзя, иначе все закончится, так не начавшись. Опустившись на колени, он прорычал:
      – Дорогая, прости. – И тотчас же вошел в нее.
      Почувствовав боль, Алекс громко вскрикнула, и Коллин с ужасом понял: случилось непредвиденное, случилось то, чего он никак не ожидал.
      Несколько секунд спустя его семя излилось, а Алекс, упершись ладонями в его плечи, жалобно застонала.

      Коллин не сразу пришел в себя. Наконец, чуть приподнявшись, он заглянул в глаза Александры. «Неужели я лишил ее девственности? – думал он. – Нет, не может быть», – говорил он себе, пытаясь отрицать очевидное.
      – Пожалуйста, отпусти меня, – пролепетала Алекс, приложив ладони к животу.
      Коллин поморщился и, поднявшись на ноги, уставился на кровавое пятно у себя на бедре. Тяжело вздохнув, он отправился на кухню и смочил салфетку холодной водой. Вернувшись в комнату, передал салфетку Александре, потом бросил ей свою рубашку, чтобы она могла прикрыться, и осмотрелся в поисках своих бридж.
      – Прости, – послышался у него за спиной голос Алекс.
      – Прости, говоришь? – Он застегнул пуговицы на бриджах.
      – Ведь получается, что я тебя обманула, верно?
      Коллин повернулся к Александре. Она все еще лежала на ковре, но теперь уже в рубашке. Пристально глядя на нее, он проворчал:
      – И это все, что ты можешь мне сказать?
      – Ты о чем?
      – Думаешь, что отделаешься только извинением?
      – Но я… – Она судорожно сглотнула. – Коллин, я все тебе объясню.
      – Объяснишь?! Что ты мне объяснишь? Что ты лгунья и обманщица?! Ты заманила меня сюда и отдалась, чтобы я потом, как честный человек, женился на тебе, не так ли? Ведь на мне кровь твоей девственности! А может быть, здесь кто-нибудь прячется в шкафу, чтобы стать свидетелем?
      Алекс со вздохом покачала головой:
      – Не будь смешным, Коллин.
      Он едва не задохнулся от гнева.
      – Какого черта, Александра?! Почему ты так поступила?!
      Она окинула взглядом комнату.
      – Не мог бы ты отвернуться? Я хочу одеться.
      Коллин презрительно усмехнулся:
      – Отвернуться?! Говоришь, отвернуться?! О, женщина, да ведь я только что лишил тебя девственности!
      Алекс поднялась на ноги. На ее бледных щеках появились красные пятна.
      – Что ж, хорошо. – Стащив с себя его рубашку, она бросила ее ему в лицо. – Вот, возьми!
      Коллин тут же отвернулся, однако успел заметить каплю крови, стекавшую по ее бедру. Затем послышалось шуршание одежды – она одевалась. Сердце Коллина учащенно забилось; только сейчас он до конца осознал сложившуюся ситуацию. Было совершенно очевидно: Алекс должна стать его женой.
      «По крайней мере, Дженни Керкленд будет довольна», – подумал он, криво усмехнувшись.
      – Я приехала сюда не для того, чтобы обманом заставить тебя жениться на мне, – сказала Алекс, когда наконец оделась.
      – Теперь поздно об этом говорить, – пробурчал Коллин.
      – Пойми, я вовсе не хочу, чтобы ты женился на мне. Я только…
      Он решительно покачал головой:
      – Слишком поздно.
      Алекс молчала, а Коллин продолжил:
      – Да, ты заманила меня в западню и поставила перед необходимостью жениться на тебе. Боже, ведь ты англичанка! Можно сказать, английская принцесса! Черт возьми, что я буду делать с тобой в своем поместье? Проклятие!.. – Коллин в гневе пнул босой ногой стул, и тот с грохотом отлетел к стене.
      Алекс же смотрела на него с удивлением. Конечно, она знала, что Коллин расстроится, но никак не ожидала, что до такой степени. Действительно, почему он так реагирует?..
      – Ведь ты была девственницей, Александра. Ты могла бы спокойно выйти замуж. Почему же ты отдалась именно мне?
      Алекс заморгала, с трудом сдерживая слезы.
      – Не будь таким глупым! – закричала она. – Почему ты решил, что я хочу выйти замуж именно за тебя?!
      Коллин промолчал и, не глядя на Александру, начал расхаживать по комнате. Он был взбешен, потому что знал: теперь ему придется страдать от ее присутствия всю оставшуюся жизнь.
      – Я дочь герцога, – продолжала Алекс. – Я богата и всегда буду богаче тебя; Коллин Блэкберн. С чего это тебе пришло в голову, что я снизойду до брака с каким-то шотландским ублюдком, который выращивает лошадей на продажу? – Эти слова заставили его остановиться. – Я вовсе не собиралась выходить замуж за тебя, болван. Я хотела только переспать с мужчиной, вот и все. Однако какой смысл отдаваться мужчине, если при этом сама не можешь получить удовольствия? Но ты, Коллин Блэкберн…
      Алекс умолкла, увидев ненависть в его глазах. Он сделал шаг в ее сторону, и она невольно попятилась.
      – Ты эгоистичная сучка! Тебе все давалось легко в этой жизни, но всегда было мало. Ты испортила жизнь своему брату и себе. Ты погубила также моего брата, а теперь и меня. Я был одной из безделушек, которую ты хотела заиметь, не так ли? Я стал еще одной игрушкой для развлечения. Ну вот, ты и заполучила меня. Скажи, тебе было очень хорошо, когда ты отдавалась шотландцу низкого происхождения?
      Вскинув подбородок, Алекс сквозь зубы процедила:
      – Нет, мне было далеко не так хорошо, как я надеялась.
      Она думала, что он уже взбешен до предела, но ее последние слова привели его в настоящее бешенство. Лицо Коллина смертельно побледнело, а глаза яростно сверкали. Александра отступила еще на шаг и вздрогнула, когда он поднял руку – она ожидала удара. Но он лишь провел ладонью по волосам и, глядя на Алекс с отвращением, проговорил:
      – Ты считаешь меня диким животным, верно? Поэтому ты и захотела соблазнить меня? Тебе захотелось испытать чувство опасности?
      – Нет, я… – Она с трудом сдерживала слезы. – Мне просто хотелось побыть с тобой.
      – Но ты знала, что я никогда не сделал бы того, что сделал, если бы знал, что ты – девственница?
      – Да, я знала, – кивнула Алекс. – Но все-таки я не солгала тебе. Просто я ничего тебе не говорила, а ты был уверен, что я лишена невинности, не так ли?
      Коллин тяжело вздохнул:
      – Да, я действительно так считал. В этом ты права. И теперь ты выйдешь за меня замуж, хочешь того или нет.
      Она решительно покачала головой:
      – Ни за что!
      – Я поеду к твоему брату и расскажу ему, что случилось.
      – А я буду отрицать, что была девственницей. Скажу, что ты просто охотишься за моим богатством.
      Коллин посмотрел на нее с искренним удивлением:
      – Ты действительно так скажешь?
      – Не сомневайся.
      Он отвернулся от нее и посмотрел в окно, где в темноте уже ничего не было видно. Потом снова взглянул на Алекс и с усталостью в голосе пробормотал:
      – Я старался беречь твою честь, хотя и думал, что ты распутница. Не хотел быть одним из тех, кто довел тебя до этого… – Он с горечью рассмеялся. – Ты ведь знала, что заставишь меня мучиться, верно?
      – Прости, – прошептала Алекс, и по ее щеке покатилась слезинка. – Прости меня, пожалуйста. Просто мне очень хотелось побыть с тобой. Мир устроен несправедливо. Если бы я была мужчиной…
      – Но ты не мужчина. Ты женщина.
      – Я не хочу выходить замуж. Ни за тебя, ни за кого-либо другого. Моя нынешняя жизнь вполне устраивает меня. Я свободна делать все, что хочу.
      – Не будь наивной, – возразил Коллин. – Ты вовсе не свободна. Где все твои подруги? Где твои верные поклонники? Ты не можешь позволить себе отправиться в Лондон, где тебе, наверное, очень нравилось. А как насчет мужа? А насчет детей?
      – Но я не хочу…
      – Твой брат однажды женится и заведет собственную семью. Будет ли тогда его жена рада видеть тебя рядом? Позволит управлять поместьем своего мужа?
      Алекс с усмешкой покачала головой:
      – Мой брат никогда не женится на женщине, которая будет плохо относиться ко мне.
      – Я рад, что ты не слишком ограничиваешь его выбор.
      Подняв руку, чтобы отбросить со лба прядь волос, Алекс заметила, что рука ее дрожит. Но Коллин, к счастью, ничего не заметил. Он снова прошелся по комнате, потом принялся надевать сапоги.
      – Мы с тобой еще поговорим, но сначала мне надо подумать, – пробормотал он.
      «Неужели он собирается сейчас уехать?» – думала Алекс. Она молча наблюдала, как он натягивает сапоги и надевает куртку. Несколько минут спустя, даже не взглянув на нее, он направился к выходу. Дверь за ним с глухим стуком захлопнулась.
      Почувствовав ужасную слабость в ногах, Алекс опустилась на ковер, на то самое место, где только что была лишена девственности. Коллин был слишком уж зол. Она не думала, что он так разозлится.
      Но разве мужчина не должен гордиться тем, что стал первым у девушки?
      – Проклятие! – Алекс со стоном повалилась спиной на ковер. – Как глупо все получилось!
      Да, все вышло совсем не так, как она планировала. Она наконец-то избавилась от досаждавшей ей девственности, а теперь сидит на полу в одиночестве, сидит с болезненным ощущением между ногами и со слезами на глазах. Но хуже всего то, что она чувствовала себя виноватой.
      Теперь он возненавидел ее. Возненавидел, потому что она соблазнила его и обманула. Конечно же, ей следовало знать, чем все это кончится. Любой, кто слышал историю Адама и Евы, хорошо знал: в совершенном грехе всегда виновата женщина.
      Наверное, не стоило соблазнять его. Но после первых любовных ласк, которые она испытала с ним когда-то, ей ужасно захотелось довершить дело до конца. К тому же она надеялась, что он ничего не заметит, и сама удивлялась, почему была до сих пор девственницей, после того как побывала в руках Деймиена. А Даниелла уверяла ее, что девственность можно легко симулировать, поэтому она думала, что Коллин ни о чем не догадается.
      Но оказалось, что все совсем не так. Сейчас она чувствовала себя как рыба, пронзенная дротиком, и удивлялась, что под ней нет целой лужи крови.
      Охваченная любопытством, Алекс сунула под юбку влажную салфетку и прижала ее между ног, ощутив приятную прохладу. Когда она вытащила салфетку, на ней было всего лишь несколько капель крови.
      Зато теперь она знала, что значит иметь дело с мужчиной. Вероятно, все эти женские разговоры о тяжком бремени жены были правдой.
      Алекс со вздохом поднялась на ноги. Почему же Коллин так разозлился? Почему так огорчился из-за того, что ему придется на ней жениться? Впрочем, это он так решил. А она вовсе не собиралась выходить за него замуж.
      Он назвал ее «эгоистичной сучкой», хотя сам еще больший эгоист. И болван к тому же. «А может, он не уехал?» – подумала Алекс. Она на цыпочках подошла к входной двери и осторожно приоткрыла ее. Немного помедлив, выглянула наружу. Уже совсем стемнело, и ей пришлось подождать, когда глаза привыкнут к темноте. Увы, двор был пуст, а со стороны конюшни не доносилось ни звука.
      Осторожно ступая, Алекс направилась к конюшне. Приблизившись к дверному проему, она остановилась. Если Коллин все-таки там, что она скажет ему? «О, ты еще здесь? Я зашла, чтобы только проверить». После всего произошедшего такие слова звучали бы ужасно глупо. Она заглянула в конюшню, но здесь его не было. Если, конечно, он не притаился в одном из темных углов. Коллина она так и не нашла, зато увидела в стойле его коня. Значит, он не покинул ее. Но где же он в таком случае? Алекс всхлипнула и утерла слезы. – Куда же он пошел? – пробормотала она, направляясь обратно к дому.
      Действительно, где он может быть? Ближайшая деревня находилась в миле отсюда, и уже было довольно темно, когда он ушел. Впрочем, он вырос в деревне и, наверное, мог легко ориентироваться в таких местах и днем и ночью. Значит, скорее всего, Коллин отправился в деревню.
      Закрыв за собой дверь, Алекс хотела сначала запереть ее на задвижку, но потом передумала, решив, что Коллин может вернуться среди ночи. Вспомнив об обеде, она поморщилась. Нет, никакого обеда, только спать. Она ужасно устала, ведь ей столько пришлось пережить за этот день…
      Погасив почти все лампы, Алекс взяла свечу и отправилась наверх, в спальню. «Надо не огорчаться, а радоваться, что он больше не хочет иметь со мной дела, – говорила она себе. – Да, я вполне могу обойтись и без него». Алекс медленно разделась, затем омыла себя водой из таза и надела ночную рубашку. Постель оказалась ужасно холодной и неуютной. «Но если бы сейчас рядом со мной лежал Коллин, то, наверное, все было бы по-другому», – подумала Алекс, уже засыпая. Она действительно очень устала и почти сразу же погрузилась в сон.
 
      Его разбудил стон, и тотчас же в глаза ударил ослепительный солнечный свет. Приподняв голову, Коллин протер глаза и снова услышал стон. Свой собственный стон. Вчера была выпита не одна пинта эля, и теперь он чувствовал себя отвратительно. Вспомнив, где находится и что произошло накануне вечером, Коллин снова застонал и откинулся на подушку.
      – Я уже привела в порядок спальню, сэр, и теперь хотела бы продолжить уборку здесь, если не возражаете.
      Услышав женский голос, Коллин сразу же понял, что это не Алекс. Алекс никогда не выражалась подобным образом, да и голос этой женщины был явно ниже, чем у нее.
      – Может, желаете чашечку чаю, сэр?
      – Да, пожалуй, – прохрипел Коллин. Он по-прежнему лежал с закрытыми глазами.
      Послышались шаги и шуршание юбок – очевидно, женщина приблизилась к нему.
      – Сэр, если хотите освежиться, то здесь, за конюшней, есть пруд, – сказала она.
      Коллин наконец-то открыл глаза и увидел стоявшую перед ним светловолосую женщину. Она немного отступила, когда он взял из ее рук чашку чаю. Женщина оказалась гораздо моложе, чем он предполагал. Ей было не больше тридцати. Окинув Коллина настороженным взглядом, она отошла от него.
      – Благодарю вас, – пробормотал Коллин.
      Женщина молча кивнула и отправилась убирать соседнюю комнату. Коллин спустил ноги на пол и болезненно поморщился. Чай оказался слишком горячий, но он постарался выпить его побыстрее – ему не терпелось окунуться в прохладную воду. Да, вода должна была благотворно подействовать на его затуманенную элем голову.
      – Мыло и полотенца наверху, – сказала женщина, когда он принес на кухню пустую чашку и поставил ее на стол.
      – А где?.. – Он бросил взгляд на лестницу.
      – Ее здесь нет, – ответила женщина.
      – Нет? – переспросил Коллин с удивлением.
      – Да, леди отсутствует.
      Коллин невольно вздохнул. Выходит, Алекс уехала. Разозлилась и исчезла так же неожиданно, как и появилась в его жизни.
      – Когда она ушла?
      – На рассвете. Когда я пришла сюда. Но она должна вернуться. Просто решила совершить верховую прогулку.
      – Прогулку? – удивился Коллин. – Вы уверены?
      – О да! – Женщина широко улыбнулась, ее карие глаза потеплели. – Вы немного поссорились, да?
      – Да, немного.
      Она снова улыбнулась, затем повернулась к котелку с водой, в котором полоскала бокалы. Покосившись на испорченный пирог, укоризненно проговорила:
      – А ведь в буфете есть тарелки и ножи.
      – Тарелки?.. – Коллин уставился на блюдо с пирогом. – О, вы не поняли. Видите ли, ворона добралась до пирога раньше нас.
      – Хм… А я подумала, что это леди ткнула вас в него лицом.
      Коллин, прищурившись, посмотрел на собеседницу. Такой взгляд не раз приводил в трепет работников его конюшен, но женщина только фыркнула и вернулась к своим делам.
      Покинув кухню, Коллин направился наверх, где находились две комнаты. Дверь в комнату побольше была открыта, и он увидел массивную кровать с балдахином, накрытую ярко-желтым покрывалом, Заметив платяной шкаф, Коллин подошел к нему и открыл дверцы. Ни мыла, ни полотенец он не нашел, зато обнаружил ночные женские сорочки и яркие платья. Закрыв шкаф, он приблизился к комоду.
      Первый ящик оказался пустым. Во втором находились скомканные белые кружева и шелк. Резко задвинув второй ящик, Коллин поклялся: если в третьем ящике окажутся чулки, он уйдет без полотенец.
      – Наконец-то, – пробормотал Коллин с облегчением. Взяв мыло и полотенца, он поспешил к двери и быстро спустился вниз.
      – Желаю хорошо поплавать, – раздался ему вдогонку голос женщины.
      – Спасибо… м-м… – Коллин обернулся.
      – Меня зовут Бетси.
      – Спасибо, Бетси.

      Коллин медленно возвращался в коттедж. Он тщательно помылся и немного поплавал, и в голове у него прояснилось. Но желания общаться с Александрой по-прежнему не было. Он все еще злился, хотя теперь в основном на себя самого. Конечно же, ему следовало хорошенько подумать, прежде чем приезжать сюда. Впервые он встретил женщину, доставившую ему столько неприятностей. Однако он не задумываясь устремился на встречу с ней. Поехал, охваченный страстным желанием.
      Коллин зашел в конюшню и обнаружил, что ее лошади все еще нет. Алекс должна была скоро вернуться домой – вероятно, такая же голодная, какой. Пожалуй, стоило приготовить завтрак. Они могли бы поговорить за едой.
      Кухонный стол был опять чистым; испорченный пирог исчез, и его место заняли пирожки с мясом и фрукты. Коллин достал тарелки и кувшин со свежим молоком, который обнаружил в ящике со льдом. Он нарезал хлеб и сыр, затем поставил на стол тарелку с пирожками и вазу с вишнями.
      Какое-то время Коллин расхаживал по кухне, не зная, чем еще заняться. Подходить к окну и высматривать Алекс он решительно отказался, однако постоянно прислушивался. В конце концов, выругавшись, он шагнул к окну, и в тот же миг раздалось лошадиное ржание, но это был не Самсон.
      Через несколько минут входная дверь распахнулась и на пороге на фоне яркого света появилась Алекс. Стараясь подавить волнение, Коллин кивнул в сторону кухни:
      – Ты не голодна?
      Алекс не ответила.
      – Что же ты молчишь? – Он едва заметно улыбнулся.
      – Да, я проголодалась, – ответила Алекс.
      Она быстро прошла на кухню и уселась за стол. Коллин тотчас же присоединился к ней. Она взглянула на него с удивлением:
      – Все это очень мило. Благодарю.
      Коллин наконец обратил внимание на ее костюм для верховой езды – тот самый, который был на ней, когда она гостила у своего кузена. Может быть, она надела его специально – чтобы напомнить о том дне, когда они вместе отправились на конную прогулку? Коллин нахмурился, вспомнив, как близка она была тогда к потере невинности.
      Алекс же молча уставилась на кувшин с молоком. Она была неестественно бледна, а под глазами ее отчетливо обозначились темные круги. Коллин мысленно выругался. Вчера вечером он совершенно не подумал о ее чувствах. Он тогда ужасно разозлился, и ему необходимо было побыть одному. Но сейчас, глядя на нее, он вдруг осознал, что она впервые отдалась мужчине, а потом провела всю ночь в полном одиночестве.
      Сделав над собой усилие, Коллин пробормотал:
      – Послушай, Алекс… Поверь, я очень сожалею, что ушел вчера. Но мне надо было побыть одному.
      – Да, конечно. Я тоже должна извиниться перед тобой. Я ввела тебя в заблуждение и сожалею об этом. – Она не отрывала глаз от бутерброда, который держала в руке.
      – Ты сожалеешь, что обманула меня, но не жалеешь, что отдалась мне?
      Она наконец-то посмотрела ему в глаза:
      – Нет, я не жалею об этом. Разве ты сожалел, когда потерял свою невинность?
      – Но, Александра…
      Она с вызовом вскинула подбородок, и он умолк, сокрушенно покачав головой.
      – Я действительно не хочу выходить замуж, Коллин. И это не имеет ни малейшего отношения к тебе. Я всегда знала, что мое будущее связано с замужеством, как и будущее любой другой женщины, но я никогда не стремилась к этому. И мой светский сезон… – Она пожала плечами. – Мне он представлялся временной отсрочкой перед исполнением приговора. Я просто хотела жить и познать все на свете – спиртное и сигары, представления в «Ковент-Гардене» и азартные игры, а также запретную любовь.
      Коллин поморщился, а она улыбнулась, явно забавляясь его реакцией. Потом лицо ее снова стало серьезным.
      – Но после того как произошел этот ужасный скандал, я невольно задумалась о своей дальнейшей судьбе.
      – Разве ты не хочешь иметь детей и семью?
      – А ты?
      – Я… – Он смутился. – Я… Конечно. Когда-нибудь.
      – Возможно, я тоже когда-нибудь захочу иметь все это. Ведь я еще слишком молода.
      Коллин откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на собеседницу:
      – Ты хочешь сказать, что ничем не отличаешься от меня в этом смысле?
      – А ты полагаешь, что смог бы выдержать брак с женщиной, которая занималась бы только конными прогулками, посещением модных магазинов и встречами с подругами?
      – Нет, конечно.
      – Я счастлива, что помогаю брату управлять поместьем. Разве я могу отказаться от этого ради замужества?
      – У тебя было бы свое собственное хозяйство.
      Алекс пожала плечами:
      – Я живу так, как хочу. Но порой мне бывает очень одиноко. Вот почему ты здесь.
      Он усмехнулся:
      – Как кролик в волчьей норе?
      Она фыркнула, потом вдруг лукаво улыбнулась. Коллин тоже не удержался от улыбки.
      – Тебе не следовало вводить меня в заблуждение, – сказал он с легким упреком.
      – Да, знаю. И знаю, что теперь ты покинешь меня. Но я не буду удерживать тебя.
      – Я должен уехать. И ты – тоже. Хотя мне не хочется расставаться с тобой.
      Она посмотрела на него с искренним удивлением. Коллин встал и протянул ей руку.
      – Почему бы нам ни прогуляться? Я обнаружил чудесную тропинку в лесу.
      – Да, хорошо. – Алекс поднялась из-за стола. – Я только переоденусь, если не возражаешь.
      – Разумеется, не возражаю.
      Она снова улыбнулась и поспешила к лестнице. Коллин же в задумчивости уставился в потолок и пробормотал:
      – Зачем я остался? Ведь мог же уехать…

* * *

      Сняв костюм для верховой езды, Алекс бросила его на пол, но тут же сообразила, что ей потом придется чистить его и гладить. Поспешно подняв костюм, она встряхнула его и аккуратно повесила в шкаф. Затем, отступив на шаг, стала выбирать другой наряд. Вполне можно было надеть поверх ослабленного корсета одно из трех простеньких платьев. А также легкую накидку. Немного подумав, Алекс выбрала сиреневое. Потом достала из комода сорочку и начала одеваться, пытаясь представить, что задумал Коллин.
      «Почему же он остался?» – спрашивала она себя. Алекс не ожидала, что Коллин все-таки останется с ней, и теперь не знала, как себя вести.
      Одеваясь, Алекс то и дело вздыхала. Ох, видимо, она напрасно затеяла все это. Вероятно, Коллин был прав. Должно быть, она не из тех женщин, которых устраивает случайная любовная связь. Тем не менее, она отважилась на это.
      Взглянув на свое отражение в зеркале, Алекс поморщилась. Она выглядела совсем не так, как должна выглядеть любовница. Слишком уж усталая и бледная она была. А собранные в пучок волосы совершенно не красили ее. Вытащив заколки, она распустила волосы, потом приподняла юбку до лодыжек и нахмурилась, глядя на свои сапоги. Они не были предназначены для пеших прогулок, как и комнатные туфли, которые она сунула в свою сумку, когда собиралась сюда.
      Алекс уселась на пол и начала стягивать с себя черные сапоги, которые надевала для езды верхом. Кажется, лучше всего пойти босиком. Но видимо, придется попросить Коллина, чтобы застегнул платье сзади.
      Несколько минут спустя Алекс вышла из комнаты. Внизу она обнаружила, что Коллин уже во дворе; его волосы блестели на солнце, отливая медью.
      Увидев его, такого красивого и сурового, она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. А может быть, он уже не злился на нее? И неужели она его любит?
      Решительно отбросив эту мысль, Александра расправила плечи. Нет, не может быть. К тому же он ясно дал ей понять, какие чувства испытывает к ней. Она нравилась ему, но не настолько, чтобы он полностью ей доверял. Похоже, этот шотландец был слишком уж благоразумным, слишком уж серьезным человеком. И слишком сдержанным, чтобы влюбиться в кого-то до безумия. Что ж, прекрасно. Она тоже не намерена влюбляться в него. И конечно, постарается больше не отдаваться ему.
      Они медленно шли по тропинке, направляясь под зеленые своды деревьев за конюшней. Алекс держалась в шаге от Коллина, представляя, что они могли бы взяться за руки или идти совсем рядом, касаясь плечами друг друга.
      Оба испытывали неловкость, поэтому хранили молчание. Алекс решила, что не станет начинать разговор первой, хотя молчание уже становилось невыносимым. Но что она могла сказать ему? «Пожалуйста, останься. Останься и ложись со мной в постель». Но если она так скажет, то наверняка положит конец их отношениям.
      – Я должен уехать, – внезапно сказал Коллин; он говорил так тихо, словно разговаривал сам с собой. – Я должен уехать, непременно должен. Кажется, ты слишком уж… подействовала на меня.
      – Подействовала на тебя? – Она взглянула на него с удивлением.
      – Видишь ли, с одной стороны, я очень зол на тебя, но с другой… – Он провел ладонью по волосам. – Внутренний голос шепчет мне: «Это уже свершилось. Зачем теперь обижаться?»
      – И что ты ответил своему внутреннему голосу? Он криво усмехнулся:
      – Я ничего не ответил. Я молча согласился с ним.
      – Коллин, но я… – Она спрятала дрожащие руки в складках юбки. – Мне кажется… мне кажется, мы не подходим друг другу.
      – Не подходим? Ты имеешь в виду, что нам не стоит продолжать наши отношения?
      – Нет, я… – О Боже, может быть, следует притвориться, что ей все понравилось, и на этом закончить разговор?
      – Алекс, я слушаю тебя.
      – Ты слишком большой для меня, и потому я думаю, что тебе следует отправиться домой, – выпалила она скороговоркой.
      – Что?.. – Он остановился и пристально посмотрел на нее.
      Алекс в смущении пожала плечами:
      – Видишь ли, мне показалось, что ты слишком уж…
      – Все дело в том, что ты была девственницей, – перебил Коллин.
      – Да, я знаю, что в первый раз всегда больно. Но посмотри на меня, Коллин. Не понимаю, почему я не учла этого раньше. Ведь я такая маленькая!.. А ты такой огромный!
      Коллин снова усмехнулся:
      – Не говори глупости. Поверь, я могу доставить тебе удовольствие, пусть даже я такой большой. Ох, если бы я знал… Да, для девственницы это болезненно, но существуют способы уменьшить боль. Ты не должна избегать меня из-за этого.
      Алекс тихо застонала, прижимая ладони ко рту.
      – Коллин, но я не могу…
      Он выругался по-шотландски, но смысл его слов можно было понять, даже не зная языка. Алекс молча наблюдала за ним. Внезапно она заметила, что губы его растянулись в улыбке.
      – Полагаю, что теперь я принял окончательное решение.
      Алекс почувствовала облегчение – и в то же время странную грусть.
      – Я сожалею, но…
      – Александра, я должен остаться.
      – Остаться?
      – Разве я могу упустить шанс еще раз соблазнить тебя?
      – Соблазнить?.. – переспросила она с удивлением.
      – Не будь смешной, Алекс. Ты умная женщина, к тому же необычайно страстная. Тебе, должно быть, известно, что женщины, как правило, испытывают наслаждение от общения с мужчиной.
      – Только вначале! – воскликнула Алекс. – Ты слишком… большой. Намного больше, чем… – Она прижала ладонь к губам, не решаясь продолжать.
      Коллин внимательно посмотрел на нее, потом рассмеялся:
      – Никогда не слышал жалоб от других женщин на этот счет. – Алекс молчала, и Коллин продолжал: – Я уверен, что вполне нормален. И откуда тебе знать, какие должны быть размеры, леди Александра?
      – Я была девственницей, но не монахиней.
      – Вот как? А я готов был подумать, что ты воспитывалась в монастыре.
      – Ты находишь это забавным?
      – Конечно. Иначе от стыда мне пришлось бы снова пойти в таверну и напиться там до смерти.
      – В этом нет ничего постыдного, Коллин. Вначале все было хорошо, но потом… Просто мы не подходим друг другу.
      – Доверься мне.
      Довериться ему? У нее не было оснований не доверять…
      – Я не знаю. Я не хочу. – Она взглянула на него. О, ей очень хотелось, чтобы он остался с ней. Хотелось гладить его волосы, целовать его, ласкать…
      – Александра, ты что, не веришь мне? Ты должна мне поверить.
      Она ненадолго задумалась, потом сказала:
      – Хорошо, я поверю. Я попробую, но только еще один раз.
      Коллин кивнул, и они снова зашагали по тропинке.
      – Алекс, ты должна понимать: если забеременеешь, нам придется пожениться. Мне следовало предупредить тебя об этом еще в Эдинбурге. – Взяв ее за руку, он добавил: – Я не допущу, чтобы ребенок рос незаконнорожденным.
      – Да, я тебя понимаю, но… А что, обязательно должен появиться ребенок?
      Он шумно вздохнул:
      – Алекс, неужели ты ничего не понимаешь? После того что у нас с тобой произошло, ты можешь забеременеть.
      Она усмехнулась:
      – О Боже, конечно, мне известно это. Однако моя служанка сказала, что существует способ уменьшить вероятность зачатия. Это правда?
      – Хм… – Коллин смутился под ее вопросительным взглядом. – Да, существует способ предотвратить зачатие, но я забыл о нем вчера вечером. К тому же он не дает полной гарантии, иначе многие девушки не были бы вынуждены спешить к алтарю.
      – А как это делается?
      Коллин откашлялся и покраснел до кончиков ушей.
      – Просто мне не следовало изливать свое семя в тебя.
      – О… – Она взглянула на него с серьезнейшим видом. – Значит, это надо вовремя прерывать.
      – Да, вовремя. – Он улыбнулся, ослепительно сверкнув зубами.
      Алекс кивнула, потом, тоже покраснев, пробормотала:
      – Но это, наверное, не так-то просто?
      Коллин рассмеялся:
      – Очень даже просто! – Поставив ведро с горячей водой около ванны, он утер пот со лба. – Проверь температуру.
      Алекс окунула палец в воду.
      – Надо добавить еще немного горячей, и будет в самый раз.
      Коллин вылил в ванну воду из ведра, и Алекс кивнула:
      – Спасибо, теперь замечательно.
      Он протянул руку к ее спине, чтобы расстегнуть платье.
      – Ты что, намерен оставаться в комнате?
      – Я намерен не только остаться, но и искупать тебя.
      – О… Ты хочешь остаться? – Но она не стала протестовать, только спросила: – Может, помочь тебе?
      – Нет, позволь, я сам. – Коллин принялся расстегивать пуговички и крючочки на платье. На сей раз на Алекс была сорочка, такая тонкая, что почти ничего не скрывала. Когда он спустил платье и развернул ее лицом к себе, на ней оказался бледно-розовый корсет, приподнимавший и округлявший ее груди.
      Спустив вниз лямку корсета, Коллин прошептал:
      – Ты такая нежная… Как новорожденный младенец.
      Он снял с нее платье, а Алекс расстегнула корсет; теперь на ней была только полупрозрачная нижняя сорочка. Коллин отступил на шаг, чтобы полюбоваться ею. Упиваясь красотой Александры, он спрашивал себя: «Разве мог я предполагать, что до меня она была девственницей?»
      Глядя на нее, он чувствовал, что она начинает возбуждаться – дыхание ее становилось прерывистым и напряженным. Казалось, она реагировала на него, как кобыла на долго отсутствовавшего жеребца, и одного его запаха было достаточно, чтобы возбудить ее.
      Снова шагнув к Александре, Коллин коснулся тонких ленточек на ее плечах, и сорочка соскользнула на пол. Совершенно обнаженная, Алекс вскинула голову и улыбнулась ему.
      – Полезай в воду. – Он тоже улыбнулся.
      Она кивнула и, перешагнув через бортик ванны, погрузила в горячую воду сначала одну ногу, потом другую. Немного помедлив, она присела, и теперь крохотные волны плескались прямо под ее грудями.
      Коллин же смотрел на нее, не отводя глаз, и ей казалось, что его взгляд ласкал ее соски. Внезапно в животе у нее возникло странное, почти болезненное ощущение, словно там разлилась какая-то горячая жидкость. Когда же их взгляды встретились, у нее перехватило дыхание и жар в животе усилился.
      Но уже в следующее мгновение Алекс почувствовала опасность – опасность быть опаленной огнем, к которому она так безрассудно стремилась. Ведь Коллин не был игрушкой, он был мужчиной, которого она довела до предела терпения. Ее охватила дрожь, и она закрыла глаза, чтобы не видеть эту опасность.
      Несколько секунд спустя она услышала тяжелые шаги – это Коллин к ней приблизился.
      – Наклонись вперед, – послышался его голос.
      Алекс вздрогнула и тут же почувствовала, как Коллин, приподняв ее волосы, окатил водой ей спину. Потом она услышала хлюпанье жидкого мыла и ощутила прикосновение его пальцев. Какое-то время он массировал ее плечи, затем коснулся ее груди и сосков. Дыхание Алекс участилось. Когда же он принялся поглаживать груди и легонько теребить пальцами отвердевшие соски, из горла ее вырвался стон:
      – О, Коллин!..
      Запрокинув голову, Алекс наслаждалась этими ласками; когда же он убрал руки, она вздохнула, выражая свое разочарование.
      – Я ведь должен помыть тебя, – послышался голос Коллина.
      Через несколько секунд опять послышался плеск воды, а затем – хлюпанье мыла; Коллин начал намыливать ее руки и плечи. После этого, осторожно приподняв волосы Алекс, он окатил ее чистой теплой водой.
      – А теперь встань, – сказал он, и она тут же поднялась на ноги.
      Коллин намылил свои руки, а потом – ее живот и бедра. Алекс едва удержалась от стона, однако не смогла унять дрожь, охватившую все ее тело. Коллин же опустился на колени позади нее, и у Алекс перехватило дыхание; ей вдруг представилось, как его губы касаются ее спины, а руки скользят по животу все ниже, к влажным завиткам волос. Ей хотелось, чтобы он целовал ее и целовал, чтобы проник пальцами в горячую глубину между ног. Но он только намылил ее, едва коснувшись треугольника волос, а затем опять ополоснул водой.
      После этого он принялся намыливать ее ноги, время от времени поглаживая бедра, и Алекс почти тотчас же почудилось, что все ее тело онемело – чувствительность сосредоточилась лишь между ног. Ее сердце учащенно забилось, а раскрывшееся лоно начало пульсировать.
      – Подними ногу, – сказал Коллин, и Алекс тут же уловила, что в голосе его прорезалась хрипота.
      Она подняла левую ногу и поставила ступню на бортик ванны. Затем, повернув голову, взглянула на него и увидела, что глаза его потемнели, а зрачки, казалось, расширились.
      Внезапно нога ее скользнула по бортику ванны, и Алекс, потеряв равновесие, ухватилась за волосы Коллина, чтобы удержаться. Но он, даже не заметив этого, принялся мыть ее лодыжки, икры и колени. Затем рука его стала подниматься все выше, к бедру и темному треугольнику волос. Алекс вздрогнула и напряглась. Не вы держав, она простонала:
      – Пожалуйста, Коллин, быстрее. Я…
      – Нет. – Его руки замерли.
      – Коллин, пожалуйста. Я почти…
      – Нет. Еще рано. Подожди.
      Она снова застонала и вцепилась пальцами в его волосы.
      – Подожди еще немного, мой котеночек, – ласково проговорил Коллин.
      По телу Алекс пробежала дрожь, и она со стоном потянулась к своей промежности.
      Коллин тихо рассмеялся:
      – Если ты предпочитаешь делать это сама, то непонятно, зачем я тебе здесь нужен.
      – Я предпочитаю тебя! – прокричала она, задыхаясь.
      – Но я еще не помыл другую твою ногу.
      Алекс со вздохом опустила ногу, стоявшую на бортике, и повернулась лицом к Коллину. Затем подняла другую ногу и с мольбой в голосе прошептала:
      – О, Коллин, я не выдержу…
      Коллин посмотрел в ее глаза, затем, наклонившись, взял с пола кусок мыла и принялся намыливать ее ногу.
      «Наверное, я должна умолять его?» – подумала Алекс. Но, заметив, что руки Коллина дрожат, поняла, что не стоит этого делать; было совершенно очевидно, что он тоже едва сдерживался.
      Казалось, что эту ногу Коллин мыл еще медленнее, но Алекс не жаловалась. Она могла подождать, потому что теперь нисколько не сомневалась: он тоже охвачен страстным желанием. И почему-то теперь она уже не опасалась того, что Коллин «слишком большой» – страх прошел сам собой.
      А Коллин по-прежнему проявлял долготерпение, но, в конце концов, не выдержал. Когда пальцы его достигли ее бедра, он вдруг наклонился вперед, и Алекс ощутила его дыхание на своем животе. Затем его руки сжали ее бедра, а губы прильнули к темному треугольнику между ног.
      Она вздрогнула и громко застонала. И тотчас же послышался его хрипловатый шепот:
      – Александра… Ты такая приятная на вкус.
      «О, я люблю тебя!» – хотелось ей крикнуть. Но она промолчала, потому что знала: нельзя путать страсть с любовью. У них была вовсе не любовь, даже когда он покрывал поцелуями ее влажную промежность. Даже когда смотрел на нее потемневшими от страсти глазами. Даже когда ласкал ее.
      Она снова застонала, но не от любви. Затем постаралась раздвинуть ноги как можно шире, и тут он наконец-то… проник в нее пальцем.
      – О, Коллин!.. – воскликнула она.
      – Сядь, – сказал Коллин неожиданно и тут же убрал руку.
      Алекс взглянула на него с мольбой в глазах, но он повторил:
      – Сядь.
      Она тяжело вздохнула и, задыхаясь, пробормотала:
      – Какой же ты негодяй…
      Коллин глухо рассмеялся:
      – Да, я такой.
      Но ей не пришлось долго обижаться. Как только она села, Коллин подхватил ее на руки и, вытащив из ванны, понес наверх, в ожидавшую их постель. Опустив Алекс на простыни, он быстро скинул с себя одежду, и кровать заскрипела под его весом. «Ах, как приятно ощущать его на себе», – промелькнуло в голове у Алекс. А еще приятнее было чувствовать, как в бедро ей упирается отвердевшая мужская плоть, горячая и гладкая.
      Коллин впился поцелуем в ее губы, а руки Алекс тем временем блуждали по его телу, поглаживая спину, плечи, шею. Наконец, немного отстранившись, он заглянул ей в глаза и прошептал:
      – Скажи, что ты уже не боишься.
      Она улыбнулась:
      – Конечно, не боюсь. Нисколько не боюсь.
      Коллин подвинулся и высвободил свою руку, чтобы погладить ее живот, потом обхватил ладонью мягкое, пульсирующее местечко между ног. По ее телу пробежала легкая дрожь, когда его пальцы нежно надавили на чувствительный бугорок.
      – Тебе больно так?
      Она неистово замотала головой.
      – А сейчас? – Он просунул один палец внутрь.
      – О! – Алекс заерзала под его рукой. – Нет, нисколько!
      – А так?
      – О! – глухо произнесла она, когда в нее проник второй палец. На этот раз она ощутила некоторый дискомфорт. – Теперь есть немного.
      – А здесь? – Он улыбнулся и прильнул губами к ее груди, лаская языком сосок.
      – О Боже!.. – Алекс закрыла глаза и громко застонала, ощутив прилив тепла к своему лону.
      В следующее мгновение Коллин раздвинул коленом ее ноги, и, открыв глаза, Алекс увидела над собой его пылающие страстью глаза и почувствовала, как в нее медленно входит твердая мужская плоть.
      Алекс судорожно хватала ртом воздух; ей казалось, она вот-вот задохнется. Но уже через несколько секунд она почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло, и вздохнула с облегчением. Коллин вошел в нее еще глубже, но на сей раз она не почувствовала ни малейшего неудобства. «Значит, мы все-таки подходим друг другу», – подумала Алекс, и глаза ее увлажнились от слез. Она повернула в сторону голову, чтобы скрыть их, и почти сразу же услышала голос Коллина.
      – Все в порядке? – спросил он, немного приподнимаясь.
      – Да, конечно, – прошептала она, обхватив руками его шею.
      Коллин поцеловал ее в губы, а затем снова опустился на нее, на этот раз уже не так осторожно. Он продолжал приподнимать и опускать свои бедра, и в какой-то момент Алекс вдруг поняла, что происходящее сейчас гораздо приятнее, чем все, что было до сих пор. Из ее горла то и дело вырывались стоны наслаждения, и Коллин тоже издавал какие-то невнятные звуки. Он продолжал двигаться, раз за разом заполняя ее, а Алекс уже не в силах была сдерживать восторженные крики. Ее ногти впивались в его плечи, и она упивалась сознанием того, что, возможно, причиняла ему боль, каким-то образом связанную с ее наслаждением. Она понимала, что должна это прекратить, однако ничего не могла с собой поделать. И чем крепче она впивалась в его плечи, тем сильнее становились его толчки. Наконец напряжение достигло наивысшей точки, и Алекс, громко вскрикнув, затрепетала, а потом затихла в изнеможении. Уткнувшись в шею Коллина, она какое-то время лежала без движения, потом бедра ее вдруг приподнялись несколько раз – и тотчас же по телу снова прокатилась дрожь, а из горла вырвался крик.
      Сделав несколько глубоких вдохов, она уже хотела попросить Коллина, чтобы он остановился, но тут Коллин тоже содрогнулся, как и она до этого, и с криком замер, придавив ее к матрасу всем своим весом.
      Прошло несколько минут, и они начали приходить в себя. «Неужели все было так чудесно? – спрашивала себя Александра. – Даже не верится…» Улыбнувшись, она прошептала:
      – Ты был прав, Коллин. Мы прекрасно подходим друг другу.
      Он прильнул губами к ее плечу.
      – Да, прекрасно подходим. Мне никогда еще не было так хорошо, как с тобой.
      – Правда? – Она восприняла его слова как похвалу и снова улыбнулась.
      Он приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза:
      – Правда, Алекс.
      Она обвила руками его шею и рассмеялась, счастливая.

      Когда Коллин проснулся, солнце уже клонилось к закату и его теплые лучи согревали их тела. Перед тем как уснуть, Алекс откинула одеяло, и ее обнаженное тело приобрело в вечернем свете персиковый оттенок.
      «Нам осталось еще несколько дней, – думал Коллин, – а потом придется только вспоминать об этих чудесных днях».
      Тут Алекс шевельнулась и, проснувшись, прижалась к нему бедром.
      – Наверное, пора обедать, – пробормотала она сонным голосом.
      Коллин улыбнулся и, уставившись в потолок, проговорил:
      – Я позаботился о завтраке. Не думаешь ли ты, что теперь пришла твоя очередь что-нибудь приготовить?
      Алекс надула губки:
      – Но я ужасно проголодалась. Иди же…
      Коллин приподнялся и взглянул на нее с ухмылкой. Молча кивнув, соскользнул с кровати и голышом отправился на кухню. Осмотревшись, он взял тарелки, кое-что из того, что приготовила Бетси, а также вино и воду. Вернувшись в спальню, он увидел, что Алекс, прикрывшись одеялом, уже сидит на постели. Улыбнувшись ему, она промурлыкала:
      – Добрый вечер, мистер Блэкберн. Вы собираетесь подать обед прямо в постель?
      Коллин кивнул и приблизился к кровати с подносом в руках.
      – Совершенно верно, миледи. Поверьте, я ваш покорный слуга.
      Она рассмеялась и покачала головой:
      – Неправда, сэр. Вы своенравный и надменный субъект.
      Коллин наполнил бокалы вином.
      – Я делаю все ради вашего блага, моя госпожа. Ведь вы порой бываете слишком безрассудной.
      – М-м… Пожалуй, соглашусь с этим. Кажется, сегодня вы решили весь день поучать меня.
      – Может быть, вы порекомендуете меня в качестве домашнего учителя? – Коллин протянул ей один из бокалов.
      Александра сделала глоток, потом еще один. Облизав губы, ее взгляд упал на вздувшуюся часть его тела.
      – Говорите в качестве домашнего учителя? Что ж, мне нравится эта идея. – Окинув Коллина взглядом, она добавила: – Ведь вы сумеете научить меня, как доставить вам удовольствие, не так ли?
      Он громко рассмеялся:
      – О Боже, Александра!.. Ты просто бесстыжая девица!
      Взглянув на восставшую плоть Коллина, Алекс усмехнулась. Он реагировал на ее бесстыдство именно так, как она рассчитывала.
      – Ешь, котенок, тебе надо подкрепиться. Мы продолжим этот разговор попозже.
      Алекс вздохнула, изображая сожаление, затем принялась за еду. Коллин же, присев на край кровати, молча любовался ею. Одеяло, которым она до этого прикрывалась, спустилось, и обнажились груди, но Алекс, казалось, даже не заметила этого; она не проявляла ни малейшей скромности – сидела рядом с ним обнаженная и ела с отменным аппетитом. А ведь даже более искушенные женщины, с которыми он спал, всегда старались прикрыть свое тело после того, как страсть утихала. Но не Александра. Намазав маслом хлеб, она подняла бокал с вином, как бы приветствуя его. Ее груди колыхались при каждом движении, и это ужасно возбуждало Коллина.
      – А ты разве не хочешь поесть? – спросила она.
      – Хочу, – ответил Коллин и тоже немного поел, почти не ощущая вкуса еды.
      Боже, как она хороша! Но что же теперь делать с ней? Она скоро вернется в Сомерхарт, а потом?.. Найдет другого любовника? Она не сможет хранить целомудренность. Даже будучи девственницей, Алекс не могла сдерживать свою чувственность, а теперь, познав наслаждение от близости с мужчиной, тем более не сможет.
      Коллин тяжело вздохнул, но Александра, похоже, этого не заметила. Взяв с подноса сладкий пирог с персиковой начинкой, она вонзила в него зубы и прикрыла глаза от удовольствия. Волосы Алекс разметались по плечам, и Коллину казалось, что при каждом ее движении он чувствует их чудесный запах.
      Внезапно Коллина охватил страх, и он залпом осушил свой бокал. Теперь он должен обязательно жениться на ней. Он не хотел, чтобы Александра завела другого любовника, но и не желал, чтобы она просыпалась по утрам в одиночестве. Он хотел засыпать и просыпаться с ней в одной постели, хотел, чтобы она принадлежала только ему.
      Тут Алекс вдруг подняла голову и взглянула на него с удивлением. Коллин тотчас же отвернулся, чтобы скрыть свои чувства.
      – Хочешь еще вина? – спросил он минуту спустя.
      Молча кивнув, Алекс взяла с постели поднос и, поднявшись, отнесла его на стол. Вернувшись, протянула Колину свой бокал, и тот наполнил его вином. Затем она подошла к окну и тихо проговорила:
      – Это мое любимое время дня. В сумерки все выглядит особенно красиво.
      – Это ты красивая.
      Она взглянула на него с притворным удивлением:
      – А тебе не кажется, что я похожа на мальчика?
      Коллин поперхнулся вином и закашлялся.
      – На мальчика? – прохрипел он.
      – У меня ведь нет ни грудей, ни бедер. – Алекс пожала плечами. – Ну, почти нет. – Повернувшись, она прислонилась спиной к подоконнику.
      – Дорогая, у тебя прекрасные груди. И великолепные бедра. Поверь, твоя фигура может покорить любого мужчину.
      – Неужели? – Она закатила глаза.
      – Ты не веришь мне? – Он встал и приблизился к ней. Алекс взглянула на его восставшую плоть и со смехом ответила:
      – Вижу, что придется поверить.
      – Да-да, мой caitein, – сказал он, переходя на гэльский.
      – Мое обучение начинается с гэльского языка? Что означает слово «caitein»?
      – Котенок. Ты такая же гладкая, маленькая и нежная.
      – Мне нравится такое сравнение. – Она окинула его взглядом и с лукавой улыбкой спросила: – А как вот это называется?
      Коллин на мгновение опустил голову.
      – Coileach. To есть петушок.
      Александра шагнула к нему и протянула руку к его паху. Он вздрогнул и схватил ее за запястье.
      – Боюсь, котеночек, что ты еще не совсем готова. Вероятно, ты сейчас испытываешь… болезненные ощущения.
      Она кивнула:
      – Да, немного есть. – Алекс высвободила свою руку и коснулась пальцами его набухшей плоти. – Однако я выросла не в монастыре, если помнишь. И я слышала, что мужчины могут получать удовольствие разными способами.
      – Как и женщины, – прохрипел Коллин; у него не хватало духу отстранить руку Александры, ласкавшей его горячую твердую плоть.
      Алекс же прижалась к нему и потерлась щекой о его грудь – совсем как котенок.
      – Поверьте, милорд, я буду послушна во всем.
 
      Коллин ворочался во сне, стараясь отодвинуться от источника жара, обжигавшего бок. Покрывало намокло от пота, и он, стащив его, лег на живот.
      Почувствовав прохладу, он вздохнул с облегчением. И все-таки ему чего-то не хватало.
      «Ах, конечно, не хватает женщины», – понял он, просыпаясь.
      Чуть приподнявшись, Коллин протянул руку к Алекс и невольно вздрогнул – руку опалил невероятный жар.
      – Проклятие, – прохрипел он, повернувшись к Александре, лежавшей на другой половине кровати.
      Озаренная лунным светом, она была прекрасна, однако внутренний голос подсказывал: что-то не так… Коллин коснулся ее плеча и прошептал:
      – О Боже, она вся пылает. – Повысив голос, он позвал ее: – Алекс!.. – Она по-прежнему не реагировала.
      «А может, я сплю? – подумал Коллин. – Может, все это кошмарный сон?» Он провел ладонью по ее щеке.
      – Проснись, мой котеночек. Пожалуйста, проснись. – Но даже слабого стона не прозвучало в ответ. – Боже милостивый, – пробормотал Коллин, вскакивая с кровати.
      Он зажег лампу, потом склонился над Алекс. Веснушки исчезли с ее лица, и теперь на щеках алел густой румянец. Обычно румянец – признак здоровья, но этот был совсем не такой.
      Коллин в ужасе прошептал:
      – О, Алекс, как помочь тебе?
      Он быстро оделся, смочил в тазу полотенце и снова приблизился к ней. Когда он приложил влажное полотенце к ее лбу, она пошевельнулась и застонала.
      – Ты слышишь меня, дорогая? – Ее веки едва заметно дрогнули. – Алекс, ты должна быть сильной. Я сейчас отвезу тебя к доктору.
      Оказалось, что вода уже высохла, когда он убрал с ее лба полотенце.
      – Алекс!.. – Он снова коснулся ее плеча. На этот раз – никакой реакции.
      Коллин похолодел, и сердце его на мгновение остановилось. Что же делать? Ведь они здесь одни, и во всей округе, наверное, ни одного доктора. Можно рассчитывать только на какую-нибудь целительницу. Алекс заболела совсем недавно, так что есть время подумать. В таких случаях люди не умирают в течение нескольких часов.
      Осмотревшись, Коллин направился к комоду, чтобы найти какую-нибудь одежду для Алекс. Он должен был взять ее с собой, поскольку не мог отправиться в деревню, оставив ее здесь одну. Отправиться в деревню?.. Нет-нет, надо отвезти ее домой, в Сомерхарт. Так будет лучше.
      Коллин слепо уставился на нижнее белье, лежащее у его ног. Что можно ожидать от врача в случае лихорадки? Он проверит ее глаза и пульс, а потом скажет, что ей надо дать куриный бульон и молиться в надежде на лучшее. «Будьте готовы к худшему и молитесь. Все в руках Божьих».
      Он взял таз с водой и, расплескивая воду, поспешил к Алекс, чтобы смочить ее бледные губы и пылающие щеки, а также грудь, живот и руки. Сомерхарт. Коллин знал, что он расположен к югу от того места, где они сейчас находились. И в том же направлении находилась деревня. Возможно, там кто-нибудь знает, как добраться до Сомерхарта кратчайшим путем.
      Он осторожно одел Алекс, морщась и шепча утешения, когда она начинала стонать. Затем взял одеяло в изножье кровати и завернул в него больную, прежде чем вынести ее из комнаты и спуститься вниз.
      – Все будет хорошо, Алекс, – шептал он, укладывая ее на диван. – Да-да, все будет хорошо. Мне только надо вывести из конюшни лошадей. Я скоро вернусь.
      Он бросился к двери, но внезапно остановился; ему было страшно отходить от Алекс и оставлять ее одну. Однако надо было приготовить лошадей, а потом подумать, что еще ей может потребоваться в дороге.
      – О Боже… – пробормотал он, распахнув дверь. Резко развернувшись, Коллин поспешил на кухню. Налив стакан воды, отправился в спальню. – Вот, попей. – Он поднес стакан к губам Александры.
      Алекс приоткрыла рот, но проглотила не более чайной ложки, после чего едва не задохнулась от кашля, сотрясавшего все ее тело. Застонав, она поднесла руку к горлу. Коллин приподнял ее, и ее тут же стошнило всем тем, что они ели несколько часов назад.
      – О Боже, – простонал Коллин, откидывая дрожащей рукой ее волосы. Уж если она не в состоянии даже выпить воды, то что же тогда он может сделать для нее?
      Не теряя больше времени, Коллин вытер пол, после чего выскочил за дверь, чтобы оседлать лошадей. «Только бы ни одна из них не повредила в темноте ногу, – думал он. – Ведь ночью на дороге всякое может случиться».
      Когда он вывел лошадей из конюшни, они фыркали и били копытами землю, явно недовольные тем, что их потревожили среди ночи. Но у Коллина не было времени успокаивать их. Он усадил Алекс на Самсона, а сам уселся позади нее.
      – Не беспокойся, дорогая. Я спасу тебя, – прошептал Коллин, хотя не был уверен, что сможет выполнить свое обещание.
      Минут через десять он уже колотил кулаком в дверь какого-то дома.
      – Эй, потише там, – проворчали из-за двери. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появилась дородная женщина в ночной сорочке.
      – Мне нужна помощь. Вы можете указать дорогу на Сомерхарт?
      – Что?.. Вы знаете, который сейчас час?
      – Да, знаю. Уже перевалило за полночь. Как добраться до Сомерхарта? До дома герцога?
      – Черт возьми, какое мне дело до герцога?
      Коллин едва сдержался, чтобы не выругаться.
      – А где живет Бетси?
      – Кто?..
      – Проклятие!.. Эту женщину зовут Бетси!
      – Она живет через два дома отсюда, – донесся чей-то голос из соседнего домика.
      Коллин поднял руку в знак благодарности и повернулся, чтобы нести Алекс дальше. Указанный дом оказался довольно ветхим. Дверь открыла сама Бетси.
      – У нас несчастье, – проговорил Коллин, тяжело дыша. – Леди тяжело больна. У нее сильный жар. Есть ли поблизости доктор?
      – Нет. – Бетси покачала головой, – А что с ней?
      – Не знаю. Она вся горит и даже не может выпить воды.
      Бетси заморгала и отступила на шаг.
      – Вероятно, это лихорадка, сэр. В соседнем городке тоже заболели несколько детей.
      – Вы знаете дорогу на Сомерхарт? Кратчайший путь?
      Бетси снова покачала головой и вздохнула.
      – В двух милях отсюда дорога раздваивается, сэр. Держитесь восточного направления. Это все, что я могу сказать.
      – Спасибо, Бетси. Если кто-нибудь приедет за ней, скажите, что я повез ее домой. Вы поняли? Может заявиться служанка или кучер…
      Закрывая дверь, Бетси пробормотала:
      – Да, скажу, конечно. Храни вас Господь.

      Время тянулось ужасно медленно, и Коллин уже начал сходить с ума; ему казалось, что все происходящее с ним – ночной кошмар, который никогда не кончится. Тем не менее, он вынужден был двигаться осторожно, и ничто не могло заставить его гнать лошадей по незнакомой дороге (лошадь Алекс следовала за Самсоном в поводу). Кроме того, приходилось часто делать остановки, чтобы смочить несколькими каплями воды пересохшие губы Александры. При этом иногда ее тошнило, но время от времени она все-таки глотала воду. Один раз она даже открыла глаза, и это было так неожиданно, что Коллин едва не уронил ее.
      – Что происходит? – прошептала она и тут же снова потеряла сознание.
      Наконец начало светлеть, и теперь Коллин уже смог различать дорогу. Он сразу же пустил Самсона легкой рысью, пообещав ему овес и сено, как только они прибудут на место. Увидев впереди небольшой городок, Коллин вздохнул с облегчением – до дома Алекс оставалось всего несколько миль.
      Коллин не думал о том, как объяснит свое неожиданное появление, – сейчас его волновало совсем другое.
      Окажется ли герцог в поместье? Есть ли поблизости доктор? Сумеет ли выжить Александра, если останется без лекаря?
      Через час он увидел гостиницу «Красная роза». Значит, еще через четверть часа они будут на месте. И тогда он наконец-то сможет уложить Алекс в постель.
      Увидев знакомое лицо, Коллин придержал коня. Чуть в стороне от дороги стоял хозяин гостиницы.
      – Эй, мистер Симс! – прокричал он.
      – Да, сэр…
      – Есть в городе доктор? Тот, который лечит семью герцога…
      Симс приблизился и с подозрением посмотрел на Коллина. Немного помедлив, кивнул:
      – Да, есть. Это Мэддокс. Он посещал их несколько раз.
      – Мистер Симс, будьте любезны, отправьте его в дом герцога. Это крайне необходимо.
      Симс снова кивнул, но на сей раз промолчал. Коллин же, натянув поводья, пустил Самсона рысью в сторону Сомерхарта.
      Въехав во двор, Коллин спешился, прежде чем к нему подоспел конюх.
      – Герцог Сомерхарт! – закричал он, постучав в дверь. В ответ послышались возгласы возмущения, и вскоре дверь отворилась. – Герцог здесь? – спросил Коллин, узнав дворецкого.
      – Прошу прощения, сэр…
      Коллин откинул край одеяла, показав свою ношу. Дворецкий раскрыл рот, увидев бледную Алекс. Служанка, стоявшая рядом, громко вскрикнула.
      – Леди Александра серьезно больна, – пояснил Коллин.
      – Эй, Джонс! – крикнул дворецкий, обернувшись. – Его светлость отправился на верховую прогулку! Верни его! А ты, Бриджет, – дворецкий посмотрел на служанку, – укажи этому джентльмену спальню леди Александры. – Дворецкий осмотрелся и добавил: – И надо, наверное, отправить за доктором.
      – Он уже в пути, – сказал Коллин. – Я попросил прислать его сюда, когда был в городе.
      Служанка поспешила к лестнице, и Коллин последовал за ней. Поднимаясь по лестнице, он нес на руках Алекс. В спальне уложил ее на кровать и взглянул на служанку:
      – Принесите немного воды и полотенце.
      – Слушаюсь, сэр, – кивнула Бриджет.
      – Я сама позабочусь об этом, – раздался чей-то голос.
      Коллин повернулся к двери и увидел высокую хмурую женщину – это была экономка. Приблизившись к кровати, она отодвинула плечом Коллина и склонилась над Александрой.
      Коллин откашлялся и пробормотал:
      – Она заболела среди ночи. У нее очень сильный жар, и она даже не может пить воду.
      Экономка выпрямилась и пристально посмотрела на Коллина.
      – Уходите! – сказала она. – Мне надо одеть ее надлежащим образом.
      Коллин со вздохом вышел из комнаты; он понимал, что не имеет права находиться там, хотя ему очень хотелось остаться. Прикрыв за собой дверь, он медленно зашагал по коридору, намереваясь спуститься в холл. В этот момент мимо него быстро прошла молоденькая служанка с подносом, на котором стояли блюда и чашки; девушка явно направлялась в комнату Алекс.
      Не выдержав, Коллин последовал за служанкой. Когда он вошел в комнату, женщины даже не взглянули на него – они хлопотали вокруг своей хозяйки. Не решаясь подойти к кровати, Коллин остановился у противоположной от нее стены.
      Внезапно дверь распахнулась, и в спальню стремительно вошел герцог Сомерхарт. Он прошел мимо Коллина, даже не посмотрев на него. Приблизившись к сестре, он приложил ладонь к ее щеке.
      – Алекс… – позвал герцог.
      Ответа не последовало. Герцог какое-то время смотрел на сестру, потом вдруг резко развернулся и пристально взглянул на Коллина:
      – Черт возьми, что вы сделали с моей сестрой?!
      – Видите ли, она…
      – Я дал вам ясно понять, чтобы вы держались от нее подальше.
      – Я не стану отрицать свою вину.
      – Это ваша месть?
      Коллин решительно покачал головой:
      – Нет, разумеется.
      Сомерхарт опять посмотрел на Александру. Затем осторожно присел на край кровати и поднес к губам тонкие пальцы Алекс. Склонившись к ней, он что-то прошептал ей на ухо. Она чуть шевельнулась, и ее веки дрогнули.
      – Отойдите! – Герцог покосился на Коллина. Тот отошел к двери, но не вышел, хотя Сомерхарт, судя по всему, велел ему удалиться из комнаты.
      Внезапно в спальню вошел невысокий мужчина во всем черном, и Коллин сразу же понял, что это доктор Мэддокс. Поздоровавшись с герцогом, доктор тут же принялся за дело; разложив на столике у кровати свои инструменты, он склонился над больной.
      Быстро осмотрев Александру, Мэддокс проверил у нее пульс, затем, повернувшись к Сомерхарту, с уверенностью проговорил:
      – Это скарлатина, сэр. Видите, начинает появляться сыпь?
      Герцог со вздохом кивнул.
      – Вы должны давать ей понемногу воду, – продолжал доктор. – А также отвар ивовой коры. – Он извлек из своего саквояжа какую-то баночку и открыл крышку. – Постарайтесь держать больную в тепле. – Мэддокс вытащил из баночки пиявку и приложил ее к шее Алекс. – И хорошо бы напоить ее крепким куриным бульоном, если она сможет его выпить.
      Приложив еще несколько пиявок к рукам Алекс, доктор откланялся и удалился.
      – Блэкберн! – Имя Коллина в устах герцога прозвучало как удар плети. – Выйдите, Блэкберн. Увидимся в моей библиотеке.
      Коллин колебался; ему казалось, что он видит Алекс в последний раз. Однако сейчас было не время для нежных прощаний. Ведь следовало принести свои извинения герцогу и объясниться. Впрочем, ничего хорошего от разговора с Сомерхартом он не ожидал.
 
      Покинув спальню Александры, Коллин спустился по лестнице и направился в библиотеку, расположение которой указал ему дворецкий. Через несколько минут в комнату вошел герцог. Пристально взглянув на Коллина, он сказал:
      – Объяснитесь, Блэкберн.
      – Я решил повидаться с вашей сестрой, хотя вы запретили мне встречаться с ней, – начал Коллин.
      – Но это было… месяца два назад, не так ли?
      – Да, верно. У нас был очень короткий разговор. А потом мы случайно встретились еще раз в доме вашего кузена. Джордж Тейт женат на моей кузине Люси.
      – Мне известно это. – Сомерхарт подошел к шкафчику и налил себе бренди. Коллину, однако, не предложил.
      – И там мы с ней познакомились поближе.
      – Вы имеете в виду, что соблазнили ее?
      – Нет, я не об этом. Мы… – Коллин провел ладонью по волосам, – мы просто флиртовали.
      – Флиртовали? И вы не хотели отомстить ей? Не хотели наказать ее?
      – Конечно, нет. Я не считаю ее виноватой в смерти моего брата.
      – Не надо лгать мне! – прорычал Сомерхарт. – Я ясно видел по вашему лицу, что вы относитесь к ней с презрением.
      – Да, тогда так и было. Но после того как я получше с ней познакомился… – Коллин со вздохом пожал плечами.
      – Как случилось, что она сейчас оказалась с вами?
      – Она… Леди Александра приехала в Эдинбург на ярмарку лошадей. Когда я увидел ее там, мы… – Ужасно трудно было сказать правду. Трудно было сказать герцогу, что его сестра пожелала отдаться едва знакомому мужчине. – Мы договорились встретиться в ее коттедже и провести там неделю.
      – Провести неделю? – Поставив стакан на стол, Сомерхарт вперился взглядом в собеседника. – Теперь ваши намерения, Блэкберн, совершенно очевидны.
      – Нет-нет. Я не собирался ложиться с ней в постель.
      Коллин не отступил, когда герцог приблизился к нему, и не отпрянул при виде его кулака. Он был готов к удару. Тем не менее, сильнейший удар в челюсть сбил его с ног. Рухнув на пол, Коллин едва удержался от стона – челюсть его онемела, а голова гудела после такого удара.
      Как ни странно, Сомерхарт не набросился на него и не продолжил избивать. Он стоял над ним со сжатыми кулаками и тяжело дышал, с трудом сдерживая ярость.
      Коллин потер скулу и поднялся на ноги, испытывая легкое головокружение. Герцог же отошел к столу и взял свой стакан с бренди. Повернувшись к Коллину, процедил:
      – Запомни, ублюдок, она не шлюха. Она молоденькая девушка.
      – Она была девственницей, – пробормотал Коллин.
      – Что?.. – Герцог снова вперился в него взглядом.
      – Она была девственницей.
      – Была?..
      – Да. Когда я понял это, было уже поздно.
      – Вы хотите сказать… Вы лишили девственности мою сестренку?
      Коллин вздохнул и молча кивнул. Сомерхарт же посмотрел на него с презрительной усмешкой и проговорил:
      – Полагаю, что теперь вы рассчитываете жениться на ней, на женщине высокого положения с доходом, вдвое превышающим ваш.
      – Я сразу сделал ей предложение, но она отказалась.
      – Отказалась?
      – Она говорит, что не ищет мужа.
      – Чего же она тогда ищет?
      Коллин пожал плечами, но холодные глаза герцога смотрели на него все так же пристально: Сомерхарт явно ожидал ответа.
      – Полагаю, ей нужно то же, что и вам, милорд. А также свобода делать все, что захочется.
      – Она и так имеет достаточно свободы.
      – Я тоже так думаю, – кивнул Коллин. Сомерхарт вдруг размахнулся и запустил стакан в стену. На пол посыпались осколки.
      – Проклятие! – прорычал герцог, и его лицо исказилось от душевной боли.
      Не зная, что сказать, Коллин потупился. Потом вдруг сказал:
      – Не беспокойтесь, милорд. Она должна поправиться. Скарлатина – детская болезнь, а леди Александра достаточно крепкая, чтобы справиться с ней.
      – Когда она была еще в сознании?
      – Прошлым вечером. Около десяти часов. Я проснулся в полночь и обнаружил ее в таком состоянии, как сейчас.
      – Вы плохо обращались с ней?
      Коллин постарался не реагировать на столь обидное предположение. В данных обстоятельствах это был вполне естественный вопрос.
      – Нет, конечно. Хотя я был зол на нее за этот обман. Я бы никогда… То есть я не стал бы лишать ее девственности, и она знала это. – Герцог молчал, и Коллин добавил: – Поверьте, я относился к вашей сестре с должным уважением и ничем ее не обидел.
      – А вы не считаете, что наносите вред незамужней девушке, встречаясь с ней наедине?
      – Я не считал, что это прилично, но все-таки пошел на это. Моему поступку нет оправдания.
      Ледяные глаза герцога прищурились. Какое-то время он молча смотрел на Коллина.
      – Готов держать пари, что одно оправдание у вас имеется. Известно, что Алекс иногда бывает слишком уж настойчивой.
      Коллин в смущении откашлялся; он чувствовал, что краснеет.
      – Когда ей было шестнадцать, она настаивала, чтобы я приобрел для нее жеребца, – продолжал герцог. – А кобыла ее совершенно не устраивала. Я возражал, и наши препирательства продолжались несколько месяцев. Но она все-таки настояла на своем.
      – Да, понимаю, – кивнул Коллин. – Милорд, я снова попрошу ее руки, когда она выздоровеет. Она кажется непреклонной в своем отказе, но, возможно, мне удастся ее переубедить.
      Герцог усмехнулся:
      – Я не уверен, что хотел бы этого.
      – Неудивительно. Ведь я гораздо ниже ее по положению, – кажется, так вы выразились?
      – Совершенно верно. – Герцог смерил Коллина оценивающим взглядом. – Тем не менее, вы честный и неглупый человек, Блэкберн. И я не слышал ни единого слова, порочащего вас.
      – Я редко бываю в Лондоне, ваша светлость.
      – Теперь вам не обязательно называть меня «ваша светлость». Ведь вы лишили невинности мою сестру…
      Коллин снова потупился. Что он мог на это ответить?
      – А вы женились бы на ней в любом случае? – спросил герцог неожиданно. – Женились бы, даже если бы она не была девственницей?
      Коллин хотел ответить честно, но не смог. Ему хотелось сказать «нет», но разве у него не возникала мысль о женитьбе на Алекс еще во время визита к Люси? Да и по дороге в коттедж он об этом думал. Нет, едва ли он смог бы легко с ней расстаться, даже если бы она не была девственницей.
      – Ваше молчание, Блэкберн, говорит само за себя.
      – Я промолчал просто потому, что не очень уверен… Не знаю, что ответить, сэр. Могу сказать одно: Александра – замечательная женщина, и такой сестрой можно гордиться.
      – Вы так думаете? – Герцог посмотрел на него с искренним удивлением.
      – Я предложил бы ей руку и сердце в любом случае, – выпалил вдруг Коллин. – Даже если бы она не была вашей сестрой. Даже если бы она не была девственницей.
      – Хм… – Герцог снова окинул Коллина тем же холодным оценивающим взглядом. – Благодарю за то, что привезли ее домой. По крайней мере вы не бросили ее больную.
      Волнение Коллина переросло в гнев.
      – Не оскорбляйте меня, милорд.
      Герцог взглянул на него с насмешливым удивлением:
      – Как вы думаете, чего я мог ожидать от вас?
      – Того же, чего и от любого другого шотландца. Порядочности.
      – Мне кажется, вы только что оскорбили моих соотечественников. Хотя вы, несомненно, лучше ее английского любовника.
      – Он не был ее любовником, – возразил Коллин.
      – Да, конечно. – Герцог невесело улыбнулся. – Он был кем угодно для нее, но только не любовником, как теперь выяснилось. Я ценю ее целомудренность. Что ж, всего доброго. Буду сообщать вам о ее здоровье.
      Коллин решительно покачал головой:
      – Нет, сэр, я никуда отсюда не уеду, пока она не поправится.
      – Вот как? – Герцог посмотрел на него с любопытством. – Что ж, хорошо. Я позволю вам остаться до ее выздоровления, но только не под моей крышей. Здесь неподалеку есть гостиница…
      – Я знаю.
      – Прекрасно. Если мне не изменяет память, вы уже бывали в моем доме. Стало быть, вам известно, где находится выход. – С этими слова герцог покинул комнату, оставив Коллина в одиночестве.
 
      «Лихорадка прекратилась».
      Коллин несколько минут смотрел на записку, которую держал в руках. Сообщение было слишком короткое, но все же внушало надежду.
      Прошло пять дней. Пять дней, в течение которых Алекс страдала, мучаясь в бреду. Коллин прижал пальцы к воспаленным глазам. Слава Богу. Слава Богу, что она не умерла.
      – Плохие новости? – раздался сочувственный голос жены хозяина гостиницы.
      – Нет-нет. – Коллин облегченно вздохнул. – Лихорадка прекратилась, и я теперь должен ехать.
      И тут же послышался топот – конечно же, это мальчик-слуга бросился седлать Самсона. Коллин сделал глубокий вдох и откинулся на спинку стула.
      – Вы позавтракаете перед отъездом? – спросила жена хозяина.
      Коллин покачал головой:
      – Нет-нет, не хочу задерживаться.
      Поднявшись в свою комнату, он быстро переоделся, наскоро побрился и умылся холодной водой. Он не мог явиться к Алекс, воняя табаком и виски. И конечно же, не следовало давать герцогу повод выставить его из дома.
      Сбежав по лестнице, Коллин вышел во двор: он собирался немедленно отправиться в Сомерхарт. За эти пять дней ему позволили только дважды повидать Алекс, и оба раза – в присутствии ее брата, стоявшего с ним рядом и наблюдавшего за каждым его движением. Коллин держал ее за руку и шептал ей на гэльском нежные слова, а также молил Бога, чтобы она поскорее выздоровела. Изредка поглядывая на Сомерхарта, Коллин заметил: когда Алекс затихала после его слов, глаза герцога теплели.
      А однажды она даже прошептала его, Коллина, имя, и этот тихий шепот возродил в его сердце надежду… Когда же Алекс начала метаться по постели и стонать, ее брат нахмурился и кивком головы указал ему на дверь. С того дня Коллин не видел ее.
      В Сомерхарте, у парадного входа, его уже поджидал конюх, который тотчас же взял под уздцы Самсона. Коллина же, едва он спешился, охватила тревога.
      Очнулась ли Алекс? Расширятся ли ее глаза от ужаса, когда она увидит его в доме герцога? Должно быть, она не знала, что произошло, не знала, что их тайна раскрыта.
      Коллин вежливо поприветствовал дворецкого, но тот встретил его так же холодно, как и в прошлый раз.
      – Его светлость ожидает вас в библиотеке, – сообщил дворецкий, принимая у него шляпу.
      Коллин тут же сообразил: если его приглашают в библиотеку, значит, Александра вне опасности и он может не спешить к ней.
      Открыв дверь библиотеки и увидев Сомерхарта, стоявшего у окна, Коллин похолодел. Было очевидно: что-то произошло. Всегда безупречно выглядевший, герцог был одет небрежно, а на лице его застыло какое-то странное выражение.
      – Что случилось? – спросил Коллин.
      Сомерхарт посмотрел на него отсутствующим взглядом – словно не мог понять, что это за человек появился в его доме.
      Сердце Коллина болезненно сжалось.
      – Ей хуже?
      – Нет-нет, она отдыхает. Ей лучше. А я просто… Я ужасно устал.
      Коллин вздохнул с облегчением и опустился в ближайшее кресло.
      – Должно быть, я неважно выгляжу, – пробормотал герцог с усмешкой.
      – Могу я увидеть Александру? – спросил Коллин.
      – Я только что от нее. Она уснула.
      Тут герцог наконец-то отошел от окна и, опустившись в кресло по соседству, проговорил:
      – Она едва не умерла прошедшей ночью. Я чуть не потерял ее.
      – Но ведь лихорадка прошла?
      – Да. В три часа утра. Она наконец затихла, и ее тело… похолодело. Я думал, она умерла, потому что больше не чувствовал жара. Но оказалось, что это просто прекратилась лихорадка.
      Снова вздохнув, Коллин вдруг почувствовал, что глаза его увлажнились. Лицо Сомерхарта исказилось – как будто он тоже плакал, – но глаза его были сухими.
      – Вы можете попросить ее руки, если это то, что вы намерены сделать. Но я не могу принуждать ее. Она жива, и это для меня главное. Она может делать все, что захочет. Пусть едет в город и расхаживает там в мужских бриджах… Мне все равно.
      – Я не смогу жениться на ней против ее воли.
      – Что ж, в таком случае желаю удачи.
      Коллин кивнул и встал с кресла, собираясь подняться в комнату Алекс, но герцог остановил его резким взмахом руки.
      – Вы должны быть уверены, Блэкберн, что сможете сделать ее счастливой, если женитесь на ней. Я убью вас, если вы погубите ее, вам понятно?
      Коллин снова кивнул:
      – Я сделаю все возможное, чтобы она была счастливой.
      Герцог смерил шотландца пытливым взглядом, потом, откинувшись на спинку кресла, пробормотал:
      – Да, сделайте все возможное. Но я пока не стану примерять новый сюртук для свадьбы.
      – Да, еще рано, – согласился Коллин. – Она ведь еще очень слаба, – добавил он, направляясь к двери.

      «Пусть грозный вид Коллина и его грубое поведение не вводят тебя в заблуждение. Я никогда прежде не видела его таким увлеченным кем-либо, поэтому полагаю, что он влюблен в тебя.
      Ты не представляешь, как я была взволнована, узнав, что ты опозорена в глазах общества. Тем не менее, для меня не может быть лучшей подруги, чем ты. Пожалуйста, подумай над тем, чтобы принять предложение Коллина – полагаю, он сделает его. Мы тут все очень нуждаемся в общении с интересной женщиной, с такой, как ты. А Коллин, несомненно, будет прекрасным мужем. Наверное, этой характеристики недостаточно, однако уверена, что ты и так знаешь, какой он замечательный человек».
      Алекс грустно улыбнулась и сунула письмо обратно под подушку. Дженни Керкленд – удивительная девушка, и она могла бы стать для нее хорошей подругой.
      А Коллин пока не сделал ей предложения, но, судя по всему, непременно сделает. Он не стал бы задерживаться в этих местах, если бы не имел намерения предложить ей руку и сердце.
      «О, мистер Блэкберн, пожалуйста, заходите. Следует ли нам оставить вас с леди Александрой в постели?» Представив такой прием Коллина в доме брата, Алекс захихикала. Но сейчас не время для легкомысленных фантазий. Ей необходимо сосредоточиться и как следует все обдумать. Она совершенно не готова для встречи с ним, так как никто не удосужился сообщить ей, что он не только остался в городе, но и даже был вхож в Сомерхарт-Хаус. Никто ни разу не упомянул о нем, а она боялась спросить. Внезапно за дверью послышался его низкий голос и тихий ответ служанки. Алекс в страхе прикрылась одеялом – она никак не могла понять, почему ее первой реакцией было желание спрятаться.
      Наверное, она боялась этой встречи, потому что так и не придумала, что сказать ему, потому что даже не представляла, чего ожидать от их разговора. Более того, она опасалась, что Коллин явился сюда только по принуждению ее брата. А если он действительно сделает ей предложение? Отказаться на этот раз будет очень нелегко. Ведь Коллин, несомненно, страдает от того, что его считают соблазнителем, хотя он вовсе не соблазнял ее. Да и брат, наверное, переживает… Так что теперь, если она ответит отказом на предложение Коллина, пострадают сразу двое мужчин.
      А сама она разве не пострадает? Алекс вспомнила, как, обвивая руками шею Коллина, всхлипнула от счастья и от сознания того, что он принадлежит ей. Да, конечно, она тоже пострадает, если даст ему отставку. Возможно, именно она пострадает больше всех. Ведь она любит Коллина. Да и как можно не любить его?
      Однако Коллин-то ее не любил и, наверное, никогда не полюбит. И еще, как быть с ее свободой, с ее драгоценной независимостью?
      Алекс взяла чашку чаю и едва не пролила его, покачнувшись. Боже, она еще слаба… Слаба, как новорожденный жеребенок. И вероятно, отвратительно выглядит.
      Поставив чашку на прикроватный столик, она взяла стоявший рядом колокольчик. Даниелла появилась мгновенно, появилась, прежде чем закончился звон.
      – Да, мадемуазель… – Француженка сделала реверанс.
      – О, Даниелла, перестань, пожалуйста. Это мой брат требует подобных проявлений уважения, а не я.
      – Ваш брат платит мне за соблюдение этикета.
      – Хорошо, я буду сама платить тебе, чтобы ты не боялась нарушить правила. Тебя никто не уволит. И я не собираюсь спорить с тобой. Харт знает, что это я вынудила тебя отказаться сопровождать меня в коттедж.
      – Вчера, казалось, он не посчитался с этим.
      – Просто он очень беспокоился за меня.
      – Мы все ужасно волновались. – Служанка взяла с комода гребень и ленту. – Ваше состояние было крайне тяжелым, и его светлость уже потерял надежду.
      Алекс тихонько вздохнула:
      – Боюсь, существует еще одна проблема, которую нелегко решить. Ты не сказала мне, что Коллин бывал здесь. Почему не сказала?
      – Я сама об этом не знала. Мне никто ничего не говорил.
      – Извини, Даниелла. Все пошло не так, как я планировала.
      – Я прекрасно провела ту неделю, хотя не стоило рисковать вашей жизнью.
      – Мне тоже было хорошо. – Александра устроилась поудобнее на подушках, а Даниелла принялась расчесывать ее волосы. Бросив быстрый взгляд на служанку, Алекс заметила блеск в ее глазах.
      – Он был хорош? – спросила француженка.
      – О, ты даже не представляешь, как хорош. А вот я не очень.
      – Значит, теперь вы выйдете замуж за него?
      Алекс с сомнением пожала плечами:
      – Пока не знаю. Я думаю… – Она вспомнила о руках Коллина, ласкавших ее. – Меня одолевает соблазн, Даниелла. А что ты об этом скажешь?
      – Мне кажется, что даже если бы какой-нибудь слуга-шотландец смотрел на меня так, как мистер Блэкберн смотрит на вас, то я с удовольствием отправилась бы на север.
      – Ха!..
      – И еще я думаю, что если мужчина склоняет вас к замужеству, а вы испытываете искушение выйти замуж за него, то было бы разумно не отвергать его. Насколько я помню, вы никогда прежде ничего подобного не испытывали.
      – Нет. – Алекс опять подумала о Коллине, представив, как он станет старше и в его волосах появится седина. И он будет баюкать ребенка, держа его в своих больших мускулистых руках. На душе у нее потеплело, и она немного расслабилась, тотчас же ощутив при этом прилив тепла к низу живота. – Он очень хороший человек. И будет хорошим мужем и отцом. – Немного помолчав, Алекс добавила: – И я не думаю, что он станет мне изменять.
      – Вы любите его, не так ли?
      Губы Алекс тронула улыбка.
      – Его легко полюбить.
      – Значит, он лучший из мужчин.
      – Ты когда-нибудь была влюблена, Даниелла?
      Служанка поморщилась:
      – Нет, конечно.
      – Даже чуть-чуть?
      – Хм… – Француженка снова поморщилась. – Я не такая, чтобы влюбляться в кого-нибудь. Я любила моего отца, и мне нравился повар вашего брата, нанятый до того, как мы покинули Лондон. Но повар целовался как фермер, несмотря на свой важный вид.
      – Как фермер? – Алекс рассмеялась. – Что это значит?
      – Он целовался как человек, который должен побыстрее вернуться в поле, поэтому у него нет времени на то, чтобы наслаждаться ласками.
      – А-а…
      – А ваш шотландец? Как он целуется?
      Алекс закрыла глаза, представив губы Коллина на своих губах.
      – Он целуется как… как мужчина, который знает, чего хочет, но никогда не будет этого иметь.
      Когда Алекс открыла глаза, озорная улыбка Даниеллы заставила ее покраснеть.
      – Он любит вас, мадемуазель. Выходите за него.
      – Если бы все было так просто…
      – Он небогат?
      – Не в этом дело. У меня достаточно денег. Проблема в его гордости и в чувстве вины, которое он испытывает. Кроме того… Он не хочет жениться на мне. На самом деле не хочет.
      – О, мужчины ничего не понимают в таких вещах. Делайте то, что считаете нужным, и он легко пойдет у вас на поводу – особенно если будете доставлять ему удовольствие.
      – Хорошо. – Алекс почувствовала, что еще больше покраснела, хотя она не испытывала смущения. – Да, Даниелла, я, конечно, сделаю все возможное…
      Расчесав волосы хозяйки, Даниелла заплела их в косу. Минуту спустя в комнате появилась юная служанка, сделавшая реверанс перед леди Александрой.
      – Принеси тазик горячей воды, мыло и полотенца, – распорядилась Даниелла.
      – О, лучше ванну, пожалуйста, – вмешалась Алекс.
      – Нет, – возразила Даниелла. – Ванну, возможно, завтра. Доктор сказал, что лучше повременить с купанием.
      Девушка кивнула и поспешно покинула комнату. Даниелла свернула косу хозяйки кольцом и закрепила ее заколками, после чего направилась в гостиную. Вернулась она с охапкой кружев и белья.
      – Думаю, этого будет достаточно. Блэкберн уже здесь. Он ждет.
      Сердце Алекс забилось так часто, что она подумала: не вернулась ли лихорадка? Но нет, лихорадка прошла окончательно. О, ее действительно охватил жар, но вовсе не из-за болезни.
      – Значит, он ждет?
      – Да, насколько мне известно.
      – Полагаю, мой брат не слишком позаботился о его удобствах. Ах, скорее сними с меня это платье.
      Спустя четверть часа Алекс была готова к встрече с Коллином. Румяна скрыли бледность ее щек и губ, а с помощью пудры удалось скрыть темные круги под глазами. Возможно, она и сейчас выглядела не лучшим образом, но наверняка лучше, чем накануне.
      Первым в комнату вошел ее брат. Его голубые глаза казались печальными, хотя он улыбнулся, когда Алекс поприветствовала его.
      Можно было на пальцах одной руки сосчитать, сколько раз она испытывала неловкость в присутствии брата, и теперь был один из таких случаев. Этим утром она видела его лишь мельком и была слишком утомлена, чтобы думать, каково его мнение о ней, но сейчас… сейчас нельзя было игнорировать это.
      – Ты прекрасно выглядишь, Александра. Как ты себя чувствуешь?
      – Хорошо.
      Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
      – Ты больше не должна пугать меня так, моя девочка. Ты отняла у меня по меньшей мере десять лет жизни.
      Когда брат присел на кровать, она заметила признаки крайней усталости на его красивом лице.
      – Обещаю никогда больше не болеть, – сказала Алекс с грустной улыбкой.
      Он кивнул, потом улыбнулся:
      – Твоя болезнь стала прекрасным предлогом отвлечь меня от твоего недавнего проступка. – Сердце Алекс сжалось в груди, хотя брат продолжал улыбаться. – Что ж, теперь мой гнев значительно поубавился.
      – Вот как? – На глазах ее выступили слезы.
      – Ты действительно любишь его? Или это было просто развлечение?
      – Я… я не уверена. Может быть. Кажется, люблю.
      – Он заявляет, что сделал тебе предложение, но ты отклонила его.
      – Да, он сделал, а я отказалась.
      – Но ты говоришь, что, должно быть, любишь его… Тебя смущает его общественное положение? Его родословная?
      – Нет-нет, не это.
      – Что же тогда?
      – На самом деле он не хочет жениться на мне, Харт. Он сделал предложение только после… после…
      – После чего?
      Алекс пожала плечами и опустила голову; при этом на ее напудренных щеках оставили след две слезинки.
      – Значит, то, что он сказал, правда? Ты была девственницей?
      Алекс промолчала. Что она могла ответить? Она не представляла, что ей когда-либо придется говорить с братом о таких вещах.
      Взяв ее за руку, Харт спросил:
      – Почему ты дала ему повод думать о тебе так плохо, Александра? Почему я тоже был вынужден так думать?
      Она заморгала, избавившись от последних слезинок. И теперь ее глаза вспыхнули гневом.
      – Никто даже не спросил у меня, действительно ли я стала шлюхой или просто изображала таковую. Да, я только играла эту роль, а когда меня застали в двусмысленной ситуации, я… я почти испытала облегчение.
      – Алекс, как все это…
      – Харт, представь, что ты впервые оказался в Лондоне и можешь позволить себе свободно танцевать, пить вино, флиртовать и смеяться. Это лучшее время твоей жизни, но ты знаешь, что скоро вступишь в брак и всему этому придет конец. Впрочем, ты никогда не испытывал желания жениться. Действительно, зачем тебе это? Видишь ли, я хотела иметь все то, что доступно тебе.
      Герцог в изумлении смотрел на сестру, он не мог вымолвить ни слова.
      – Я не знал, что ты чувствовала себя несчастной… – пробормотал он наконец.
      – Я не была несчастной. Вернее – не знала об этом. Просто я хотела того, чему не могла найти названия.
      – Страсти?
      Алекс нервно закашлялась.
      – Нет, не совсем этого. Полагаю, мне нужна была отсрочка от брака.
      – Алекс, ты могла свободно распоряжаться своим временем. Два сезона, три или четыре… Мне все равно.
      – О, я рассчитывала по крайней мере на два, но провела только полсезона. Я хотела в полной мере насладиться всеми прелестями жизни, прежде чем выходить замуж.
      – Это действительно то, чего ты хотела?
      Алекс провела ладонью по постели, пытаясь собраться с мыслями и найти нужные слова.
      – Думаю, я была счастлива, когда чувствовала, что приношу пользу, управляя поместьем. А сейчас… сейчас я желаю чего-то большего.
      – Блэкберн – хороший человек. Во всяком случае, он казался таким, пока не появился на пороге моего дома с моей маленькой сестренкой на руках.
      Алекс покраснела.
      – Дорогая, ты ведь ничего не помнишь?
      Краска на ее лице стала еще гуще и распространилась на шею.
      – Ничего… после определенного момента. – Харт нахмурился и проговорил:
      – К счастью, я не посвящен в подробности, но Блэкберн сказал, что приступ лихорадки начался у тебя среди ночи. Он привез тебя сюда, так как не рискнул доверить твое здоровье местной целительнице или знахарю. Он привез тебя сюда – и отказался уехать.
      – И ты позволил ему остаться?
      – Только не под моей крышей.
      – Да, разумеется. А как долго я болела?
      – Пять дней. И пять ночей.
      Алекс ужаснулась:
      – Пять ночей?! Какой же сегодня день?
      – Воскресенье.
      – Воскресенье? О нет! – Она вспомнила о Деймиене. Ей следовало рассказать Коллину о нем с самого начала.
      – В чем дело, милая?
      – О, я… Конечно, он… Коллин… Ему необходимо вернуться домой.
      – Я понял так, что он собирался пожить в твоем коттедже, по крайней мере, несколько дней.
      – Полагаю, он так и сделает. – Алекс пожала плечами, она не знала, что еще сказать.
      – Дорогая, сейчас я позову его. Я не сомневаюсь, что он сделает тебе предложение, хотя я не настаивал на этом, имей в виду. Я и тебя не хочу заставлять выходить замуж, понимаешь?
      Она кивнула.
      – Ты свободна поступать так, как хочешь. Откажись от него, если считаешь, что не будешь счастлива с ним. Решение за тобой.
      – Да, Харт.
      – Это все, что я хотел сказать.
      Алекс снова кивнула. Брат наклонился и обнял ее.
      – Я люблю тебя, Александра, и прекрасно понимаю тебя. Мы во многом схожи, ты и я.
      – Ха!.. – Она усмехнулась, прижимаясь лицом к его плечу. – Не оскорбляй меня таким сравнением.
      – Поосторожнее, моя милая. Мне следовало бы поколотить тебя за такие слова.
      Герцог разомкнул свои объятия и, улыбнувшись сестре, вышел из комнаты. «Неужели Коллин уже ждет за дверью?» – промелькнуло у Алекс. Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно.
      – Алекс…
      Она не могла ничего прочесть на его лице, но, вспомнив слова, которые он шептал ей однажды утром, заставила себя улыбнуться.
      – Здравствуй, Коллин. – Улыбка ее стала совершенно искренней, как только она произнесла его имя.
      Коллин медленно приблизился к кровати, и тут Алекс вдруг поняла, что он ужасно нервничает. Остановившись в нескольких шагах от нее, он спросил:
      – Как ты себя чувствуешь?
      – Хорошо.
      – Ты прекрасно выглядишь.
      – Благодарю. Ты не присядешь рядом со мной? – Он в смущении покосился на дверь, и Алекс поспешила успокоить его: – Никто не будет шокирован, увидев тебя здесь.
      – Я тоже так полагаю.
      – Извини, Коллин. Я сожалею, что втянула тебя в эту историю. – Она заметила синеватую отметину у него на челюсти и невольно поежилась. Впрочем, синяк на скуле лучше сломанного носа.
      Когда Коллин присел рядом с ней, она вложила руку в его ладонь. А он принялся поглаживать ее руку большим пальцем. При этом в его глазах появилась боль, испугавшая Алекс. Внезапно он наклонился и прижался губами к ее губам.
      – О, Алекс… – прошептал он совсем тихо.
      И она тотчас же почувствовала, что ее душа раскрылась; ей хотелось крикнуть «да!» еще до того, как он попросит ее руки.
      Губы Коллина соскользнули с ее губ, и он стал покрывать поцелуями ее щеки и лоб.
      – Ты напугала меня до смерти, моя крошка.
      – Ты говоришь… почти как мой брат.
      Он чуть приподнялся и заглянул ей в глаза. Алекс прикоснулась пальцами к его скуле и прошептала:
      – Я очень сожалею, что брат ударил тебя.
      – Он имел на это право. – Коллин провел пальцем по ее губам.
      – Ты стал бы скучать обо мне, если бы я умерла?
      Рука его замерла у ее подбородка, а в глазах снова появилась боль.
      – «Скучать» не то слово, Алекс. Я не смог бы забыть тебя.
      В глазах ее блеснули слезы, она обвила рукой его шею. Он тотчас же снова наклонился к ней, и Алекс его поцеловала. Она целовала его долго и страстно, целовала, ощущая вкус мужчины, которого страстно желала. Но тут рука Коллина коснулась ее соска, и Алекс, громко вскрикнув, отстранила его от себя.
      – О Боже… – простонал Коллин, приподнимаясь.
      Алекс надула губы.
      – Я и так уже нанес оскорбление тебе и твоему брату. Больше я не должен прикасаться к тебе.
      – Никогда? – Ее охватила паника. Коллин улыбнулся и сказал:
      – До тех пор, пока мы не поженимся.
      – Поженимся?
      – Да, конечно. Ты ведь хочешь стать моей женой, котеночек? Я не могу устроить тебе жизнь, к которой ты привыкла, но могу обеспечить всем необходимым для существования. У меня есть дом и есть слуги. И у меня столько лошадей, что ты не сможешь их всех объездить.
      Она кивнула:
      – Да.
      – То есть ты согласна?
      – Да, я хочу быть твоей женой, Коллин Блэкберн.
      – Правда?
      – Если ты действительно хочешь взять меня в жены.
      – Конечно, хочу!
      – И не только для успокоения своей совести?
      – Ха! – Он пригладил ее волосы. – Я не стану говорить колкости у постели больной. Это никак не вязалось бы с понятием о чести. А ты?.. Ты соглашаешься выйти за меня замуж только ради чести своей семьи?
      – Ты достаточно хорошо знаешь меня, милорд. Честь меня давно уже нисколько не волнует.
      Коллин смотрел на нее вопросительно; смотрел, ожидая ответа, в котором она объяснила бы истинную причину своего согласия. Но губы Алекс были плотно сжаты. О, она любила его, но была не настолько глупа, чтобы признаться в этом. Он же не любил ее, и скорее всего чувство долга являлось главной причиной его предложения. Тем не менее, она нравилась ему, и ей этого было вполне достаточно. Она постарается стать ему хорошей женой, и он тоже полюбит ее – Алекс была в этом почти уверена.
      – Коллин…
      Он взглянул на нее с беспокойством:
      – Да…
      – Коллин, я должна сказать тебе кое-что, прежде чем дело не зашло слишком далеко.
      – Звучит зловеще, дорогая. В чем дело?
      – Я… я надеюсь, все будет хорошо.
      – Да, так и будет.
      Алекс попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось, и она, опустив голову, уставилась на свои руки.
      – Алекс…
      – Я встретила Деймиена Сен-Клера, когда направлялась в коттедж. И убедила его встретиться со мной позже. Я думала направить тебя к нему, но только после… А потом я заболела.
      Алекс подняла голову и увидела, что Коллин смотрит на нее во все глаза.
      – Я должна была встретиться с ним в гостинице в субботу. А теперь он, должно быть, уже уехал оттуда. Я сожалею, что так получилось.
      Коллин со вздохом пробормотал:
      – Почему же ты молчала?
      – Видишь ли, я хотела, чтобы ты остался со мной в коттедже. Решила, что потом расскажу тебе о встрече с Деймиеном. Теперь я поняла, что поступила неправильно. Эгоистично.
      – Да уж…
      – Прости.
      – Он не обидел тебя? Может, он угрожал тебе? Если он…
      – Нет-нет. Я, правда, сначала испугалась, но он поверил мне, когда я сделала вид, что ничего не знаю.
      Коллин сделал глубокий вздох, потом вдруг улыбнулся:
      – Что ж, в конце концов, все не так уж плохо. Вот только… Возможно, Деймиен каким-то образом узнал, что ты больна, и все еще бродит где-нибудь поблизости. Я немного беспокоюсь за тебя.
      – Напрасно. Ведь в таком случае он узнал и другое… Узнал, что обо мне заботится шотландец по имени Коллин Блэкберн.
      – Да, возможно. – Коллин наклонился и поцеловал ее в лоб. – Главное – ты жива, Александра. А он не может скрываться вечно. Теперь расскажи мне об этой гостинице.
      Тепло его взгляда растопило ее сердце, и глаза Алекс увлажнились. Она села в постели и уткнулась лицом в его грудь, вдыхая запах своего любовника и будущего мужа.
      – Я очень сожалею о том, как вела себя там, в коттедже. Но я буду гораздо лучшей женой, чем была любовницей. Обещаю.
      Коллин громко рассмеялся:
      – Лучшей жены, чем ты сейчас, просто быть не может.

      – А участок земли в Нортамберленде? Его следует передать будущей дочери, не так ли?
      Убаюканный монотонным бормотанием адвокатов, Коллин отчаянно пытался не задремать. Драгоценности, земля, доход, домашняя обстановка… Все это следовало учесть и задокументировать. Перечисляемое имущество принадлежало Алекс, но он не хотел ничего этого. Ее деньги пусть остаются при ней. Ее драгоценности и земля перейдут к детям. Что же касается мебели… О, это сложный вопрос. В конце концов, мебель, которую она привезла в его дом, будет принадлежать мужу. Он также гордился тем, что стал владельцем новой кареты и четверки лошадей. У него никогда прежде не было кареты, однако он не считал, что его жена и отпрыски должны путешествовать верхом на лошади и разбивать лагерь под открытым небом. Итак, карета, мебель, жена…
      Разговор адвокатов продолжался, но Коллин не представлял, о чем сейчас шла речь. Однако такие слова, как «дети» или «наследники», странным образом волновали его. Дети… младенцы… Александра с большим округлившимся животом – все это вызывало трепет в его душе.
      Это было, конечно, предвкушение – весьма приятное и удивительное. Но в то же время вызывающее опасения. Алекс была такой хрупкой… Как сможет она носить его ребенка? Тем не менее, он полагал, что все образуется. Его собственная мать была лишь на пару дюймов выше Алекс, однако он, Коллин, – довольно крупный мужчина. А какой матерью будет Алекс?..
      – Теперь можете проснуться. Они ушли.
      Коллин открыл глаза и увидел склонившегося над ним герцога с двумя бокалами виски.
      – Все кончилось?
      – Да. – Герцог ухмыльнулся. – Моя сестра благополучно закончила распределение имущества. Окончательные документы придут завтра.
      Коллин с благодарностью взял предложенный бокал и сделал большой глоток.
      – Вы на самом деле гораздо лучше, чем можно было подумать, лорд Уэстмор.
      – Зовите меня просто Коллин. Ведь мы теперь почти как братья.
      Он ожидал язвительной насмешки или какой-нибудь колкости, но Сомерхарт утвердительно кивнул:
      – Хорошо, Коллин. В таком случае зовите меня Харт. Однако я попрошу вас не пользоваться ни одним из прозвищ, что дала мне Алекс.
      – Нет-нет, буду звать вас Хартом.
      – Однако вы не ответили на мой вопрос.
      – Какой именно?
      – Алекс знает о вашем имущественном положении?
      – Мое имущество меньше, чем у нее.
      – Да, она богата.
      Коллин пожал плечами и допил свое виски одним глотком.
      – Вы были необычайно великодушны при заключении брачного контракта, – заметил Харт.
      – Я не хотел бы, чтобы Алекс или кто-то другой посчитал, будто я женюсь на ней ради денег, – пояснил Коллин.
      Харт отпил из своего бокала и наморщил лоб.
      – Откровенно говоря, я не ожидал лучшего мужа для нее. Даже до известного скандала.
      – Вы, конечно, шутите. Алекс имела выбор во всей империи.
      – Да, конечно. Она мила, умна, и многие мужчины желали заполучить ее в жены. К тому же она дочь и сестра герцога и богатая наследница. В общем – своеобразный приз. Совершенно естественно, что многие мужчины отчаянно добивались ее руки. Некоторые из них были даже хуже, чем Сен-Клер. – Харт нахмурился и пробормотал: – Меня следовало бы пристрелить за то, что я недостаточно охранял ее.
      – Но ведь у нее, конечно, имелось сопровождение?
      – Да, но она сама выбрала себе компаньонку. Кузина Мерриуэзер была довольно болезненной и снисходительной дамой, на что Алекс, несомненно, и рассчитывала. А я, естественно, не мог лично следить за ней на этой ярмарке невест, чем она и пользовалась.
      Коллин кивнул; он прекрасно понимал проблему Харта, так как Алекс и в общении с ним была такой же независимой.
      – Судя по тому, что вы рассказали, она может быть довольно упорной в своем стремлении достичь цели. И если она решила погубить себя, то в конечном счете добьется своего.
      Харт хмыкнул и допил свое виски. Правда, на этот раз он не разбил бокал о стену, а аккуратно поставил его перед собой на стол.
      – О Сен-Клере никаких новостей? – спросил он. Коллин покачал головой:
      – Пока что никаких. – Он провел последнюю неделю, рыская по округе в поисках каких-либо следов Сен-Клера, но тот либо покинул эти края, либо затаился где-то. Неподалеку от гостиницы, где Сен-Клер рассчитывал встретиться с Алекс, располагались несколько походных лагерей, но, по-видимому, он был слишком осторожным, поэтому не рискнул появляться на публике.
      Однако этот пес осмелился отправить Александре записку: «Ты предала меня, подлая сучка. Я тебе этого не забуду». Несомненно, это была угроза, и Коллин готов был убить негодяя.
      – У меня есть еще неделя до свадьбы! – прорычал Коллин. – И я найду его, из-под земли достану!
      – Мне следовало бы самому заняться им, – пробормотал Харт. – Но я не мог, так как Алекс умоляла меня проявить милосердие. Она считает, что в этом деле есть и ее вина. Я хотел убить его, но она… – Он передернул плечами, выражая тем самым презрение к самому себе. – Но когда вы рассказали мне, что ее использовали как пешку, я понял, что не должен был ничего обещать ей.
      – Вы хотели защитить ее.
      – Да, но повел себя неправильно. Я думал, что все произошедшее было следствием неудачного флирта. Но после вашего посещения, Коллин, я вник глубже в эту историю и опросил всех знакомых. Вы знаете, что Сен-Клер и ваш брат были однокашниками в Харроу?
      – Да, и их считали друзьями.
      – Думаю, так оно и было, но с какого-то момента Сен-Клер начал завидовать вашему брату – его деньгам, его будущему титулу… и прочему. Однажды он проиграл ему крупную сумму денег, но Джон простил долг и вернул ему долговые расписки. Сен-Клер, по-видимому, вышел из себя и начал возмущаться, считал такое поведение Джона высокомерием.
      – А когда это было? – Коллин насторожился.
      – За несколько лет до дуэли. Кажется, лет пять назад.
      – Неужели это могло быть причиной мести? Глупая стычка между друзьями?.. И неужели он решил рискнуть своей жизнью только ради того, чтобы отомстить Джону за его доброту?
      – На мой взгляд, есть только один аргумент в пользу этой версии. Сен-Клер ясно дал понять: после того инцидента он не считал вашего брата другом. А Джон был весьма уязвлен этим обстоятельством.
      – Выходит, Сен-Клер возненавидел Джона за его богатство? – Коллин сокрушенно покачал головой. У него тоже имелись причины ненавидеть богачей, но он, слава Богу, имел гордость. Он хранил при себе чувство обиды и занимался своими делами. И вот теперь он женится на одной из прекраснейших дочерей королевства. Это, конечно, приятнейшее вознаграждение, если бы он желал этого. Но он не хотел ничего такого.
      – В то время ходили слухи, – продолжал Харт.
      – Какие именно?
      – Я не могу утверждать, но говорили, что Сен-Клер потом снова взялся за карты… и опять проиграл Джону целое состояние.
      – Как раз перед дуэлью?
      – За два месяца до этого.
      Коллин откинулся на спинку кресла. Уставившись в потолок, увидел барельеф – из-за лепных облаков выглядывали херувимы с крошечными завитками волос на головах. Херувимы в библиотеке. О, Алекс будет весьма разочарована своим новым домом.
      – Коллин, о чем задумались?
      – Я просто… Полагаю, дело было так. Сен-Клер решил обыграть Джона и тем самым восстановить чувство собственного достоинства. Но когда опять проиграл, то решил скомпрометировать девушку, которую Джон любил. Он знал, что Джон вызовет его на дуэль. И решил, что, убив его, тем самым восстановит свое достоинство.
      – Я сделаю все возможное, чтобы найти Сен-Клера. А когда он будет пойман, то предстанет перед правосудием, – заявил Харт.
      – Не уверен, что можно сделать еще что-либо, – пробормотал Коллин. – Мои люди во Франции ждут его возвращения. И я подкупил его адвоката. Теперь остается только ждать.
      Харт пожал плечами, и оба надолго умолкли.
      – Ваша светлость?.. – раздался внезапно чей-то голос.
      У порога стоял Прескотт в шикарнейшем фраке – такого у Коллина никогда не было. Отвесив поклон, дворецкий сообщил:
      – К вам леди Александра…
      Прескотт тут же отступил в сторону, пропуская Алекс.
      – Не могу сидеть в спальне! – воскликнула она. – Харт, доктор вполне определенно сказал… О, Коллин!..
      Алекс стремительно пересекла комнату и уселась жениху на колени. При этом ее кружевной халат распахнулся, и под ним обнаружилась батистовая ночная рубашка. Коллин что-то проворчал, но она не обратила на это внимания.
      – Как долго ты сидишь здесь? Почему не поднялся ко мне? Я просто умираю от скуки. – Она прижалась губами к его уху и прошептала: – Тебе необходимо принять ванну, а я должна поухаживать за тобой – как ты за мной тогда, в коттедже.
      – Что ты говоришь?.. Здесь же твой брат, – тихо прошептал Коллин.
      – Ну и что?
      – Но, Алекс…
      – Ты многое теряешь, – заявила она, вставая. Затем дерзко улыбнулась Харту и прошлась по комнате. – Так до чего же вы договорились, мальчики?
      Коллин с тревогой посмотрел на своего будущего шурина, но тот в ответ только пожал плечами. Поднявшись с кресла, Харт сказал:
      – Мы завершили переговоры относительно твоего брачного контракта, дорогая. В нем должно быть обозначено все твое имущество.
      – О!.. – Она взглянула на Коллика. – Значит, вы покончили с этим?
      – Да, покончили, – кивнул герцог. – Думаю, ты убедишься, что твой будущий муж – очень великодушный человек.
      – Конечно, великодушный! – воскликнула Алекс. – Я в этом нисколько не сомневаюсь.
      Коллин невольно вздохнул. О Боже, как же он не любил такие ситуации! Ну почему она не дочь какого-нибудь хозяина таверны или сестра сквайра? Почему ему выпало жениться на принцессе?
      Тут Алекс взглянула на листочки брачного контракта, лежавшие на столе. Наклонившись, она принялась читать.
      – Что это? – спросила она.
      Коллин нахмурился и стиснул зубы. Ему ужасно не хотелось, чтобы его будущая жена интересовалась цифрами. Впрочем, Алекс имела на это полное право.
      – Кто такой Мактиббенхем? – спросила она. Коллин откашлялся и что-то пробормотал себе под нос.
      – Мактиббенхем Коллин Блэкберн – это твое имя?
      – Э-э… Я вообще-то не знаю, что думала моя мать о моем отце, – сказал Коллин. – Однако она решила дать мне его имя.
      – Конечно, она считала его очень порядочным человеком, – с уверенностью проговорила Алекс.
      Коллин пристально посмотрел на нее, но не заметил даже намека на насмешку.
      – Видишь ли, я никогда…
      – А можно, я сокращу это имя до Мак? Я не знаю, смогу ли каждый раз выговаривать его полностью.
      – Можешь звать меня просто Коллин.
      – Хорошо, Коллин. – Она хихикнула и тут же прикрыла рот ладонью.
      – Будем считать, что ты сдержала смех. Иначе у меня возникнет искушение назвать нашего первого сына именем отца.
      Алекс весьма достоверно изобразила притворный ужас, а затем, не выдержав, рассмеялась.
      – Если ты, малышка, соизволишь подняться наверх и одеться подобающим образом, я позабочусь о том, чтобы приготовили чай, – вмешался в разговор Харт.
      – Вот как? А я готова поклясться, что чувствую запах виски в этой комнате. Похоже, вы уже начали чаепитие без меня.
      Коллин громко рассмеялся, а Харт, схватив сестру за плечи, подтолкнул ее к двери:
      – Отправляйся! Если будешь вести себя прилично, я позволю тебе побыть несколько минут наедине со своим женихом.
      – Сколько минут?
      – Пять.
      – Пятнадцать! – крикнула Алекс, выходя из комнаты.
      Коллин запрокинул голову и улыбнулся ближайшему херувиму. «Интересно, что могут дать эти пятнадцать минут?» – подумал он.
      – Жена… – с улыбкой произнесла Алекс, поднимаясь к себе в комнату. – Скоро я стану миссис Блэкберн… Нет-нет, леди Уэстмор.
 
      В полумраке кареты сверкнула улыбка Коллина. Улыбнувшись ему в ответ, Алекс проговорила:
      – Так миссис Блэкберн или леди Уэстмор? Ты что, никогда не пользуешься своим титулом?
      Коллин криво усмехнулся:
      – Только при продаже лошадей. Но если ты предпочитаешь…
      – Нет-нет, мне очень нравится имя Блэкберн. Оно удивительно шотландское.
      – Да, действительно. – Он снова сверкнул улыбкой.
      Алекс откинулась на мягкую спинку сиденья и отдернула шторку на окошке. Помахав на прощание рукой всем гостям, собравшимся в Сомерхарте на церемонию венчания, она задернула шторку и вопросительно посмотрела на мужа. «Когда же он меня обнимет?» – думала Алекс.
      Но Коллин даже не пытался приласкать ее.
      – Что-нибудь не так? – спросила Алекс.
      Коллин усмехнулся:
      – Что ты имеешь в виду, дорогая жена? – Алекс улыбнулась, затем надула губки. – Чего ты ждешь от меня? Что я, по-твоему, сейчас должен сделать?
      Алекс скрестила на груди руки и молча пожала плечами.
      – Может, ты удивляешься, что я не целую тебя и не запускаю руку тебе под юбки? – Он ухмыльнулся.
      Алекс вскинула подбородок, но и на сей раз промолчала.
      – Так что же, милая жена? Ты уже готова для меня, не так ли?
      – Я… – Алекс облизнула губы; во рту у нее пересохло, но в другом месте влаги было вполне достаточно, как Коллин и предполагал.
      – Ты можешь соблазнить и святого, миссис Блэкберн, и я не стану притворяться, что не хочу взять тебя немедленно. Но все же я полагаю, что нам не следует завершать брачную церемонию прямо в карете.
      – Коллин, ну пожалуйста…
      Он откровенно рассмеялся, потом провел дрожащей рукой по волосам.
      – Ох, дорогая, я действительно хотел бы… хотел бы усадить тебя себе на колени и… – Он закашлялся. – Но ведь ты теперь моя, Алекс, и я могу подождать, пока мы не окажемся в постели.
      Алекс вздохнула, но решила смириться. Если он способен терпеть, она тоже сможет подождать. Хотя, с другой стороны… В самом деле, разве есть более романтическое место для завершения венчания, чем карета? Может быть, Коллин просто не понимает романтики? Пожалуй, это недостаток.
      – Ладно, хорошо. Я не рабыня своей страсти. А что мы будем делать, чтобы скоротать время?
      – Говоришь, не рабыня своей страсти? – Коллин снова рассмеялся, чем вызвал у нее раздражение. – Полагаю, я не стал бы возражать, если бы ты была таковой.
      – Но я не такая. Так что же теперь?
      Коллин улыбался во весь рот, и Алекс с трудом сдерживала себя, чтобы не пнуть его ногой. Она все больше раздражалась, хотя венчание прошло довольно гладко. В церкви не было слышно криков возражения. Ее груди не выпирали из-под корсажа, и она ни разу не оказалась в неловком положении. В общем, все прошло надлежащим образом.
      – Я уже говорил тебе, что ты прекрасна сегодня?
      Алекс вздрогнула, оторвавшись от своих размышлений.
      Глаза Коллина светились теплом, раздражение покинуло ее.
      – А ты самый красивый мужчина, за какого я когда-либо выходила замуж.
      – В самом деле?
      – Воистину так.
      – Ах ты, негодница!..
      Она запрокинула голову и рассмеялась, довольная своей маленькой местью.
      – Что ж, мистер Блэкберн, поскольку ты отказываешься выполнить свой супружеский долг, мы можем поговорить, не так ли?
      – Да, конечно.
      – Может быть, расскажешь мне о моем новом доме и о своих родственниках?
      – Хм… – Коллин наморщил лоб и, отдернув занавеску, посмотрел на пасмурное небо.
      «Неужели он не знает, что сказать?» – удивилась Алекс.
      – Уэстмор – очень старое поместье, – заговорил наконец Коллин. – Оно довольно обширное, и в нем есть как плодородные земли, так и дикие места. Но там все покажется тебе непривычным.
      – Я уверена, что там мне понравится. Он едва заметно улыбнулся:
      – Посмотрим… А что касается родственников… У меня почти никого нет. Моя мать жила в Данди последние пять лет. Сейчас она вышла замуж, и я редко вижу ее, хотя уверен, что ей хотелось бы повидаться со мной – хотя бы из любопытства.
      – Ты сообщил ей о своей женитьбе?
      – Я написал ей, что нашел, прекрасную невесту. Она будет довольна.
      – Но ты написал, что я англичанка?
      – Да, конечно. – Коллин снова улыбнулся, и Алекс вздохнула с облегчением. – Что же касается моего отца… Отец уделял мало внимания своему незаконнорожденному отпрыску, хотя регулярно посылал денежное содержание. Полагаю, более значительное, чем посылают в таких случаях многие мужчины. Правда, после рождения Джона его отношение ко мне изменилось. Видимо, проснулась совесть. Когда мне исполнилось девять лет, в моей жизни произошел крутой поворот. Внезапно я был осажден роем домашних учителей, а потом отец предложил отправить меня в школу. Я был страшно напуган, но моя мать настояла, и меня увезли в Эдинбург.
      – Против твоего желания?
      – Да, против. Разумеется, меня не повезли туда в цепях, однако я высказал обоим родителям все, что думал по этому поводу. В школе я говорил только на гэльском первые несколько недель и страдал из-за этого. Слава Богу, мой отец не стал настаивать на английской школе. Я сбежал бы и устроился бы матросом на какое-нибудь судно, чтобы не ехать в Англию.
      Алекс поморщилась, но Коллин, не заметив этого, с ласковой улыбкой проговорил:
      – Моя мать – очень хорошая женщина.
      – Какая она?
      – Добрая и остроумная. Довольно самоуверенная и великодушная. Я всегда думал, что ее самоуверенность или великодушие отчасти и привели к тому, что она стала любовницей моего отца.
      Алекс кивнула и улыбнулась; ей нравилось, что Коллин говорил о своей матери с такой любовью.
      – Моя мать – ткачиха, причем весьма квалифицированная. И мать всегда утверждала, что мой отец – хороший человек, о котором у нее остались самые приятные воспоминания.
      – Это прекрасно…
      Коллин взглянул на Алекс с некоторым удивлением, затем кивнул:
      – Да, я тоже так думаю. Отец приезжал повидаться со мной, когда мне было десять лет. А потом навещал каждый год и однажды привез с собой Джона. Он сказал, что мы братья и должны относиться друг к другу соответствующим образом.
      Алекс заморгала, пытаясь сдержать слезы, которые внезапно увлажнили глаза.
      Коллин протянул ей носовой платок, потом вновь заговорил:
      – На самом деле все это не так романтично. Отец много пил и был ужасным наездником. И он часто ругал меня, если я говорил по-шотландски в его присутствии.
      Алекс кивнула и тихонько всхлипнула.
      – А когда он передал мне документ на владение Уэстмором и сказал, что купил для меня соответствующий титул… О, я готов был ударить его. Я хотел проклясть его и убежать куда глаза глядят, лишь бы никогда больше не видеть его.
      – Но почему?
      Коллин пожал своими широкими плечами и снова посмотрел в окно.
      – Мне не хотелось становиться одним из тех, кого всегда ненавидел. Однако я знал Уэстмор. Я вырос неподалеку от него и видел его пустые конюшни и обильный подножный корм, а мне больше всего на свете хотелось разводить лошадей.
      – Ты имел основание вступить во владение этим поместьем по праву первородства, Коллин.
      – Нет, Алекс, все не так. Незаконнорожденные не имеют никаких прав. И ты прекрасно знаешь это.
      – Но ведь ты его сын. И наверное, он любил тебя и уважал, если так поступил.
      – Как бы то ни было, я унаследовал поместье и получил титул. Я поклялся не пользоваться этим титулом, но потом понял, что с его помощью можно заключать выгодные сделки.
      – В этом нет ничего постыдного. Многие мужчины покупают титулы и вовсе не стыдятся этого.
      Его взгляд сделался жестким.
      – А я и не стыжусь.
      – Да, конечно, но я… – Алекс смутилась. – Я не имела в виду…
      – У меня не такая замечательная родословная, как у тебя, однако…
      – Коллин, прекрати.
      Он смягчился и проговорил:
      – Прости, дорогая.
      – Не надо постоянно упоминать о моем происхождении, Коллин. Я не виновата, что у нас разное прошлое.
      Он молчал, и его молчание внушало тревогу. Александра чувствовала: этот разговор – отправная точка их совместной жизни, показатель того, каким будет в дальнейшем их брак. И Алекс вдруг пришло в голову, что Коллин, возможно, окажется совсем не таким мужем, какого ей хотелось бы.
      Он закрыл глаза и проговорил:
      – Ты права, конечно.
      У нее вырвался вздох облегчения.
      – Извини за мой гнев, – добавил Коллин.
      – Не надо извиняться, – ответила Алекс с улыбкой.
      Он тоже улыбнулся:
      – Подозреваю, что мы с тобой будем обмениваться колкостями время от времени.
      – Ты так считаешь?
      – Да. – Глаза его потеплели, и он продолжал: – Но ты должна усвоить: всякий твой выпад будет наказан соответствующей взбучкой.
      Алекс же вдруг вспомнила картинку, которую видела в порочной книге, спрятанной в ее багаже. Эту книгу случайно оставил какой-то друг брата в их библиотеке. Внезапно ею овладело любопытство: действительно ли возможно то, что там изображено? Некоторые иллюстрации поразили ее своей глупостью, но теперь она подумала, что, возможно, стоит рискнуть и попробовать сделать то же самое со своим мужем. Это было бы очень интересно…
      – Дорогая, я вовсе не собираюсь наказывать тебя. Я просто пошутил.
      – Да, конечно… – Алекс опустила голову, чтобы скрыть улыбку. В этот момент она представила нарисованного во весь рост мужчину с…
      – Алекс… – Рука мужа слегка коснулась ее щеки. – Я иногда забываю, какая ты у меня невинная. Я никогда не позволю себе ударить тебя, котеночек.
      – О, не такая уж я невинная.
      – Ты невинна душой. И я очень это ценю.
      Алекс усмехнулась и взяла мужа за руку. Она давно уже не была невинной. Не была невинной даже до того, как они побывали в коттедже. Как только они прибудут на место, она воплотит в жизнь то, что изображено на странице двадцать шесть в этой порочной книге, и тогда посмотрит, что скажет муж о ее невинности.

      До Уэстмора оставалось несколько миль, и волнение Коллина с каждой минутой нарастало. Он считал Уэстмор замком, но этот замок не предназначался для принцессы. Вернее, это была крепость, служившая когда-то укрытием для воинов, а теперь Уэстмор в гораздо большей степени подходил для привидений, разгуливающих со стонами по ночам. Многие постройки пострадали от времени и представляли собой развалины.
      Возведенные в начале четырнадцатого века каменные стены и шиферная крыша выдержали испытание временем и яростные атаки предков Александры, однако до того, как здесь поселился Коллин, это место было необитаемым по меньшей мере лет пятьдесят. И никто не позаботился о том, чтобы привести жилище в порядок.
      В Уэстморе не было ни газового освещения, ни водопровода, ни уютных комнат. Не было даже стекол в нескольких окнах, которые закрывались ставнями от холода и влаги. И даже летом в комнатах гулял ветер.
      В общем, это был старинный замок. Первый этаж всецело занимали кухня и гигантский зал. Здесь принимали пищу. Все вместе.
      Коллин со вздохом закрыл глаза. Боже, как он не учел этого? Ведь леди Александра являлась госпожой Сомерхарта, а теперь ей придется обедать среди конюхов и прочих работников. О Боже!..
      Ему следовало предупредить ее. А также объяснить, что он строит новый дом – красивый и вполне современный. Это будет дом с настоящими окнами и прекрасными комнатами… и в нем будет даже такая роскошь, как мраморная ванная.
      Коллин решил рассказать ей об этом, но потом передумал. Александра со временем сама все узнает.
      – Здесь приятно пахнет, – неожиданно сказала Алекс. – Как будто уже наступила осень.
      Коллин пожал плечами и что-то проворчал себе под нос. Осень действительно уже наступила – стояла середина сентября, – и, вероятно, скоро выпадет снег. А что потом? Ничего, кроме холодных, темных месяцев и сквозняков, среди которых придется находиться его милой женушке. Что она подумает тогда об этом доме?
      – Как далеко еще, Коллин?
      Она взглянула на него с радостной улыбкой, и он снова вздохнул. Ему следовало объяснить ей все, следовало подробно описать будущую жизнь, прежде чем жениться. Прежде чем просить ее руки. Но теперь слишком поздно говорить об этом. Его объяснения прозвучат как извинения.
      – Путешествие займет еще несколько минут, – ответил он. – Не более.
      – В самом деле?! – Не в силах сдержаться, Алекс высунула голову в окошко и осмотрелась. – О, мы приближаемся к вершине холма! Значит, Уэстмор по другую сторону?
      – Нет. Впереди будет еще один холм.
      – Здесь так красиво! Коллин, ты ведь побродишь со мной по окрестностям?
      – Думаю, у меня будет много дел, – ответил он уклончиво.
      Алекс внимательно посмотрела на него, потом нахмурилась.
      – Да, конечно, – кивнула она. – Сейчас не время. Ведь ты слишком долго отсутствовал.
      – Да, долго.
      Коллин старался скрыть свое беспокойство, хотя теперь уже окончательно понял: Алекс будет очень трудно привыкнуть к новой жизни. И возможно, следовало объяснить ей это сейчас, не откладывая. Если же захочет уехать, то ему, Коллину, придется смириться…
      – Как ты думаешь, твое окружение примет меня? – спросила она неожиданно.
      – Хм… – Коллин нахмурился и окинул взглядом знакомый пейзаж за окошком кареты.
      – Полагаешь, люди огорчатся, из-за того, что я англичанка? – допытывалась Алекс.
      – Какие люди?
      – Не знаю. – Она пожала плечами.
      Коллин внимательно посмотрел на нее и, заметив, как она напряжена, едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия.
      – Я уверен, что все будут удивлены. Но Фергуса, моего управляющего, ничуть не раздосадует то обстоятельство, что ты – англичанка. Так же как и Керклендов – моих ближайших соседей. Ты помнишь Дженни? Ты ей очень понравилась. Она писала тебе?
      Щеки Алекс чуть порозовели.
      – Да, написала.
      Коллин заметил, что жена смутилась, и, взяв ее руку, сказал:
      – Пожалуйста, не говори, что она сообщила тебе. Я предпочитаю оставаться в неведении на сей счет.
      Алекс улыбнулась:
      – Выходит, мне придется общаться с управляющим и с Дженни? Даже не представляю, как я буду говорить со слугами и работниками.
      – Не беспокойся, все будет хорошо.
      В очередной раз выглянув в окошко, Коллин увидел гребень холма, на котором находился Уэстмор. Одна из лошадей громко зафыркала, очевидно, почуяв близость дома.
      Алекс тоже посмотрела в окно и тихонько вздохнула. Было ясно, что она ужасно нервничает, и Коллин понимал: сейчас ему едва ли удастся ее успокоить. Он попытался увидеть Уэстмор ее глазами и представить, на что она в первую очередь обратит внимание. У подножия уэстморского холма располагались старые конюшни, крытые золотистой соломой. Более новые и просторные конюшни находились рядом, и их белые стены, казалось, сияли в лучах заходящего солнца.
      От конюшен извилистая дорога вела к хозяйственным постройкам – кузнице, сеновалу и нескольким амбарам. Все постройки были сооружены из камней старой крепостной стены.
      Ров, слава Богу, давно засыпали, поэтому дорога позволяла беспрепятственно проделать оставшийся путь наверх, к древнему уродливому замку, примостившемуся на самой вершине холма.
      Алекс недоверчиво покачала головой.
      – Неужели это и есть твой замок? – прошептала она.
      – Крепость, – поправил Коллин.
      – Я не ожидала… – Она взглянула на мужа широко раскрытыми глазами. – Какое волнующее зрелище!..
      Коллин едва удержался от смеха. Ее реакция была совершенно искренней, но она еще не видела замок изнутри. Все ее романтические представления о древних замках могут быстро развеяться, как только она переступит порог. Это проклятое место было мрачным, как ад…
      – А ты спишь в башне?
      Коллин улыбнулся:
      – Нет. Но комната, которую я собираюсь предоставить тебе, примыкает к бывшей орудийной башенке.
      Она взглянула на него с удивлением:
      – Разве мы не будем спать в одной комнате?
      За окном промелькнули развалины старого хранилища над родником, и это на мгновение отвлекло Коллина от разговора.
      – Коллин, неужели у нас будут отдельные кровати?
      – Нет-нет, однако… учитывая, что наши комнаты довольно маленькие, едва ли мы сможем разместить твой гардероб в моей спальне. Поэтому будем спать в твоей, более просторной, а моя может служить гардеробной и для купания. Я обычно бываю весь в грязи к концу дня, и мне не хотелось бы тащить навоз в твою комнату.
      – Что ж, неплохая мысль. Я не хотела бы… не хотела бы спать одна по ночам.
      Коллин улыбнулся:
      – Мне тоже не хотелось бы спать в одиночестве.
      Они уже ехали вдоль каменных стен старых конюшен, и из какого-то стойла высовывалась морда огромного жеребца.
      – Ты только посмотри! – воскликнула Алекс.
      – Это Отелло, – сказал Коллин с улыбкой.
      – Какой красавец… Ты покажешь мне завтра своих лошадей? Хотя я знаю, ты очень занят…
      – Эй! – раздался впереди чей-то зычный голос. Коллин поморщился, внезапно ощутив какую-то тревогу. Навстречу им шел Фергус, чтобы поприветствовать их.
      Теперь уже хозяйственные постройки остались позади, и они въехали во двор старого замка. Коллин вдруг почувствовал, что ручка дверцы врезалась в его ладонь, и понял, что сжимает ее изо всей силы. В следующую секунду в окошке кареты появилась улыбающаяся физиономия Фергуса.
      – Добро пожаловать в Уэстмор! – закричал он, распахивая дверцу. Фергус взял протянутую руку Александры и помог ей выбраться из кареты.
      Коллин вышел следом за Алекс и проговорил:
      – Дорогая, это Фергус Маклейн, мой управляющий. Фергус, а это Александра Блэкберн, моя жена.
      – Я к вашим услугам, миледи. – Фергус снова улыбнулся и склонился к ее руке.
      Коллин отошел от кареты и при этом как бы случайно задел плечо управляющего, прежде чем тот успел коснуться губами руки Алекс. Беспокойство Коллина казалось вполне оправданным. Его друг был красивым, хорошо воспитанным, щеголеватым и остроумным человеком. К тому же Фергус являлся законным сыном барона, пусть даже не имел богатства. Он был у барона четвертым сыном, но, конечно же, воспитывался как настоящий дворянин.
      Алекс обменялась с управляющим приветствиями, ответила смехом на его улыбку и коснулась его рукава. Затем повернулась к мужу.
      – Пошли, – сказал Коллин.
      Алекс кивнула, взяла его под руку, и они пошли по двору, направляясь к массивной деревянной двери. Коллин гадал, какова будет первая реакция его жены, когда она войдет в свой новый дом. Скорее всего, это будет выражение ужаса, отвращения или смирения. А может быть, она отнесется ко всему благожелательно, хотя на это трудно было надеяться.
      Наконец они вошли в дом, и Александра тотчас же ощутила холод, исходивший от каменных стен. Ее охватила дрожь, и она никак не могла ее унять. К тому же было слишком темно, и Алекс почти ничего не видела. Но вскоре глаза ее привыкли к полумраку, и она с удивлением начала осматриваться.
      Дальняя стена находилась футах в сорока от нее, а расстояние до потолка составляло более чем три ее роста. И все здесь было как на картинах, изображающих старинные замки. Несколько длинных деревянных столов вытянулись в одну линию перед огромным очагом. «Неужели они жарят здесь туши животных целиком?» – подумала Алекс. Столы и скамьи занимали большую часть зала, а в других местах на сером каменном полу лежали ковры (во всяком случае, тростниковых подстилок нигде не было видно).
      В одном углу стояли диван и кресло, выглядевшие неестественно современно на фоне гобелена на стене. В другом углу размещались стулья и скамьи, а рядом стоял низкий стол, заваленный кожей и инструментами. Арочный дверной проем вел в другой зал, откуда доносились грохот и лязг, и там, судя по всему, находилась кухня.
      Снова осмотревшись, Алекс поняла: кроме огромного зала и кухни, других помещений внизу не было. А справа от себя она заметила небольшую дверь, по-видимому, ведущую на лестницу. Следовательно, замок был небольшой. Вернее, не замок, а крепость – так, кажется, выразился Коллин. Подумав об этом, Алекс едва не расхохоталась. А может, заставить мужа надеть доспехи, и они с ним будут изображать рыцаря и служанку? Было бы очень забавно.
      Алекс покосилась на Коллина, и ей сразу же расхотелось смеяться. Разумеется, ему не терпелось узнать, что она думает обо всем этом, и ее смех был бы не самой подходящей реакцией.
      Коллин откашлялся и спросил:
      – Что же ты молчишь?
      – Здесь немного холодновато, но если мы устроимся в комнатах поменьше, то нам будет теплее. – Алекс попыталась улыбнуться. – Во всех других отношениях здесь довольно мило. Может, покажешь мне спальни? Впрочем, я хотела бы осмотреть весь дом, если не возражаешь.
      Коллин внимательно посмотрел на нее и проворчал:
      – Хочешь покончить со всем этим как можно быстрее?
      – Поэтому ты такой мрачный? Постой, сейчас я догадаюсь… Ты ожидал, что я раскрою рот от ужаса, увидев эту… примитивную обстановку, и немедленно умчусь обратно к своей роскошной жизни? Если бы мне была нужна роскошь, я вышла бы замуж за графа, который сделал мне предложение при первом моем выходе в свет.
      – Говоришь, здесь примитивная обстановка?
      – Конечно. А разве не так? Здесь требуется женщина, которая позаботилась бы об уюте. К счастью, ты привез сюда такую.
      Коллин хмыкнул, но промолчал.
      – Нет причины, по которой нельзя было бы пристроить еще несколько комнат и добавить окна. Я думаю также, что рыцарские доспехи тоже были бы здесь хорошим дополнением. – Алекс поморщилась, сообразив, что не очень-то удачно пошутила.
      – А где мне взять деньги для всех этих усовершенствований?
      Алекс медлила с ответом. Конечно, ее средства позволяли все здесь изменить до неузнаваемости, однако она знала, что ее муж ужасно горд и с ним трудно будет договориться.
      Позади них кто-то кашлянул, и Алекс, обернувшись, воскликнула:
      – А, мистер Маклейн!..
      Управляющий улыбнулся и сказал:
      – Просто Фергус, если вам так будет угодно, миледи.
      Алекс засмеялась и кивнула:
      – Хорошо. Значит – Фергус. Но тогда вы должны называть меня Алекс. Это, конечно, не соответствует этикету, но мне все равно.
      Коллин что-то проворчал, и Алекс взглянула на него с удивлением. Когда же она снова повернулась к Фергусу, то увидела за его спиной выстроившихся в ряд женщин – конечно же, это были служанки.
      Алекс сразу обратила внимание на молодую женщину, стоявшую слева от остальных. Высокая и стройная, она улыбалась во весь рот. Судя по всему, это была экономка – о том свидетельствовала тяжелая связка ключей у нее на поясе.
      – Это Ребекка Бернсайд, – сообщил Коллин, когда они поравнялись с ней. – Моя экономка.
      – Здравствуйте, миссис Бернсайд, – обратилась к ней Алекс.
      Молодая женщина снова улыбнулась и, сделав глубокий реверанс, проговорила нараспев:
      – Рада познакомиться, миледи.
      Алекс едва заметно нахмурилась; ей почему-то вдруг сразу показалось, что у нее с экономкой возникнут проблемы.
      – А это миссис Кук, повариха, – продолжал Коллин.
      Плотная, круглолицая женщина тоже сделал реверанс.
      Далее следовали: Брайди – горничная; Джесс – кухонная служанка; Нэн – маленькая судомойка, которой было не более двенадцати лет.
      Коллин пояснил, что есть и другие люди. Брайди имела сына и дочь, которые часто приходили помогать ей. И еще несколько молодых мужчин всегда находились рядом, чтобы помочь выполнить тяжелую работу по дому.
      Алекс улыбалась и кивала, внимательно изучая лица слуг. Но все они, казалось, не испытывали к ней враждебности – лишь проявляли любопытство и некоторую нерешительность. Все, за исключением Ребекки Бернсайд; та по-прежнему улыбалась, однако чувствовалось, что ей не очень-то понравилось появление молодой хозяйки.
      Продолжая улыбаться, экономка отправила остальных слуг на кухню. Когда же она снова повернулась к Коллину, улыбка ее потеплела.
      – Приятно видеть вас дома, милорд.
      – Дома хорошо, Ребекка.
      Просто Ребекка? Вот как? Алекс насторожилась. Тут Фергус взглянул на экономку и сказал:
      – Может быть, проводишь миледи наверх, Ребекка? Я уверен, она устала после долгого путешествия.
      Экономка бросила на Фергуса убийственный взгляд, но тут же снова расплылась в улыбке.
      – Да-да, конечно, – сказала она и шагнула к лестнице, намереваясь проводить молодую госпожу.
      Подавив вздох, Алекс последовала за ней, потом остановилась, чтобы подождать мужа. Но тот уже увлекся беседой с Фергусом. Перехватив взгляд Александры, Фергус подтолкнул собеседника локтем, но Коллин, махнув жене рукой, снова повернулся к управляющему с явным намерением продолжить разговор.
      Сообразив, что не дождется Коллина, Алекс снова повернулась, чтобы следовать за экономкой, и тут же заметила промелькнувшую на лице Ребекки злорадную улыбку. Мысленно выругавшись, Александра начала медленно подниматься по лестнице следом за молодой женщиной. Экономке, судя по всему, было лет двадцать пять, не больше. И она не выглядела как служанка. Ее кожа была чистой и шелковистой, цвета слоновой кости, а светлые волосы были собраны на затылке в пучок, что подчеркивало изящество шеи.
      Алекс уже довольно хорошо знала своего мужа, иначе заподозрила бы, что Ребекка Бернсайд – его любовница.
      Но Коллин, к счастью, не из тех мужчин, которые держат любовниц у себя в доме, и, уж конечно, он не оставил бы любовницу у себя после женитьбы.
      Наконец они поднялись наверх, и Ребекка поспешно вошла в какую-то комнату, жестом пригласив Алекс следовать за ней; казалось, экономка не желала разговаривать с молодой хозяйкой. «Интересно, ей не нравятся все англичанки – или только та, которая вышла замуж за ее хозяина?» – подумала Алекс. Переступив порог комнаты, она стала с любопытством осматриваться в своем новом жилище.
      В самой середине комнаты возвышалась огромная кровать, высокая и широкая, покрытая от изголовья до изножья соболиным мехом. Алекс невольно заморгала. Подумать только, соболиный мех! Она подошла и осторожно провела рукой по покрывалу. Да, это, несомненно, соболиный мех.
      Сдерживая желание прикоснуться к меху щекой, она отвела взгляд от кровати и принялась осматривать остальную часть комнаты. В углу стояли туалетный столик и комод. На единственном маленьком окошке ставни были раскрыты, но оно было таким узким и глубоким, что через него проникал только тонкий лучик заходящего солнца.
      Увидев дверь на правой стороне, Алекс вспомнила, как Коллин описывал их жилище. Улыбнувшись, она открыла дверь. Здесь находилась комната, устроенная в старинной башенке, круглая и уютная, с изящным столом и стульями. Тут можно было одеваться и завтракать. Света в этой комнате также было немного, однако здесь было довольно уютно, что вполне устраивало ее.
      Легкий шум за спиной напомнил ей о присутствии Ребекки. Не глядя на нее, Алекс проговорила:
      – Мне кажется, вы слишком молоды для экономки.
      – Но Коллин… Видите ли, миледи, мы с лордом Уэстмором знаем друг друга много лет. Поэтому он и предложил мне эту должность.
      Резко развернувшись, Алекс окинула молодую женщину холодным взглядом.
      – В таком случае я уверена: мы с вами прекрасно поладим.
      Ребекка едва заметно кивнула.
      – Полагаю, письмо Коллина явилось для вас сюрпризом, не так ли? – продолжала Алекс.
      – Да, миледи.
      – Надеюсь, у вас было достаточно времени, чтобы должным образом приготовиться к прибытию его жены.
      – Конечно, миледи.
      Алекс почти не сомневалась: от этой женщины едва ли была польза в хозяйстве. Что ж, позднее она узнает тайну ее пребывания в доме. Но она готова была держать пари, что неприязнь экономки к ней никак не связана с ее английским происхождением.
      – Благодарю вас, Ребекка. Вскоре должна прибыть карета с моей личной служанкой. Она будет оказывать мне помощь, в которой я нуждаюсь. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы ее комната была готова.
      – Хорошо, миледи. – Ребекка не сделала реверанс и даже не кивнула на этот раз; она вышла из комнаты, высоко держа голову.
      Алекс высунула ей вслед язык. Когда же дверь за экономкой закрылась, сразу повернулась к кровати. Ее очень привлекало меховое покрывало, и она подумала, что до прибытия Даниеллы у нее еще будет время, чтобы раздеться догола и покататься по соболиному меху.

      Алекс так и уснула на мягкой постели, а проснувшись, с удивлением увидела яркий солнечный луч, проникающий через окно и падающий на закрытую дверь. Как странно… Ведь она забралась на постель уже на закате, разве не так?
      Алекс окинула взглядом комнату, и тут ее осенило. Боже, она проспала свой первый вечер в доме Коллина! Приподнявшись, Алекс снова осмотрелась. Ее духи и пудра, а также щетки и заколки лежали на туалетном столике. Дорожное платье исчезло, а халат и домашние туфли лежали в изножье кровати. Конечно же, все это сделала Даниелла, уже прибывшая в Уэстмор.
      Но где же Коллин?
      – О нет!.. – простонала Алекс, ужаснувшись.
      Неужели Коллин спал один? Однако вся постель смята – и не только с ее стороны…
      Но что же муж подумал о ней? Что подумали все домочадцы? Миссис Кук, наверное, приготовила что-то особенное к ее прибытию. А Коллин, вероятно, намеревался по возвращении домой завершить их венчание в постели. О, почему ей позволили уснуть?!
      Алекс не покидало чувство обиды. Почему Коллин не разбудил ее, чтобы вместе поужинать в новом доме? Почему не разбудил ее, когда лег в постель?
      Внезапно дверь в спальню распахнулась, и Алекс вздрогнула от неожиданности.
      – Вы уже проснулись, мадам?..
      – Даниелла, а который час?
      – Только восемь. Принести ваш завтрак?
      – Я… я не знаю. Почему ты не разбудила меня вчера вечером? Я должна была принять участие в торжественном обеде. Я должна была… – Алекс тяжело вздохнула.
      – Ваш муж хотел, чтобы вы хорошенько выспались. Он сказал, что вы в последнее время мало спали. – Даниелла едва заметно улыбнулась и спросила: – Это правда, мадам? Вы бодрствовали по ночам?
      – Да, я… – Алекс тоже улыбнулась. Конечно же, Коллин просто проявил заботу о ней, позволив как следует выспаться. Она действительно почти не спала несколько ночей. Так что, наверное, не следовало сердиться на Коллина. Ведь он хотел ей добра.
      Хорошо, она простит его. Она не станет портить свой первый день в Уэстморе мелочными придирками.
      – Даниелла, внизу еще завтракают?
      Француженка рассмеялась:
      – Нет, конечно. Эти простолюдины давно уже ушли на работу.
      – Даниелла, нельзя так говорить.
      – Да, конечно. Но ведь это просто ужасно!.. Они собираются вместе, и все едят одно и то же! К счастью для вас, мадам, многие из них завтракают в своих домах, в деревне. На вашем месте я бы не стала спускаться туда на ленч.
      – Думаю, здесь это называется обедом. И я тоже часто обедала вместе с работниками, если помнишь.
      – О, в Сомерхарте для вас общение с работниками было просто… небольшим приключением. А эти люди будут здесь день и ночь.
      Соскользнув с постели, Алекс задумалась над словами Даниеллы. Неужели француженка права? Неужели работа для нее была всего лишь приключением? Но она ведь действительно считала, что помогает брату, и вовсе не воспринимала свои хозяйственные хлопоты как забаву. Что ж, очень может быть, что она обманывала себя, думая, что приносила пользу в Сомерхарте.
      Но здесь, в Уэстморе… Здесь она могла бы произвести очень нужные изменения. Здесь и впрямь следовало сделать очень многое, и она готова начать прямо с сегодняшнего дня.
      – Я буду завтракать в большом зале, даже если там уже никого нет. Это вдохновит меня.
      – Вдохновит для чего, мадам? Чтобы превратиться в летучую мышь в этом проклятом замке?
      – Даниелла, помолчи! Имей в виду, теперь это наш дом, и я не позволю тебе так о нем говорить!
      Француженка презрительно усмехнулась, однако промолчала. Александра же, одеваясь, продолжала:
      – Да, здесь многое требует улучшения, но со временем все можно сделать. Сейчас, конечно, не создашь особых удобств на зиму. Но весной мы сможем обустроить несколько комнат, и это не потребует слишком больших затрат. Хотя я надеюсь, что Коллин позволит мне внести свой вклад в эти преобразования.
      – Но зачем?
      Алекс вскинула голову:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Зачем вы хотите обременять себя подобными хлопотами?
      – Что?.. – Алекс замерла с платьем в руках. – Пойми, Даниелла, дом Коллина очень даже неплох, но я считаю, что здесь многое надо переделать и привести в порядок.
      Служанка поморщилась и проворчала:
      – И все-таки я не понимаю, зачем вам это?
      – Да что с тобой такое, Даниелла? Неужели ты…
      – Я ничего не понимаю, мадам, – перебила служанка. – Ведь Брайди говорит, что в следующем году будет готов новый дом. Зачем вы собираетесь ремонтировать старый? Мне кажется, что не стоит зря хлопотать.
      – Какой новый дом? О чем ты?
      Даниелла с удивлением взглянула на хозяйку:
      – Вы что, не знаете, мадам? На холме строится новый дом. Говорят – очень хороший. Гораздо лучше этого ужасного замка.
      – Ах, да-да, наверное, – пробормотала Алекс. – Разумеется, там будет новый дом. – Она тяжело вздохнула. – Даниелла, пожалуйста, застегни корсаж.
      Даниелла выполнила просьбу госпожи и отступила на шаг. Алекс же никак не могла успокоиться. Так значит – новый дом! А ее муж даже не удосужился упомянуть о нем! Он строит прекрасный новый дом, в который они переедут в следующем году, и все знают об этом, кроме нее.
      И едва ли Коллин готовил ей сюрприз. Он не очень-то расположен делать сюрпризы. Скорее всего, это означало совсем другое. Очередное испытание! Проверка ее характера. Муж не хотел, чтобы она узнала, что Уэстмор всего лишь временное жилище. Он решил проверить, сможет ли она жить в темной холодной пещере, как подобает жене незаконнорожденного. Он хотел узнать, начнет ли она топать ногами и жаловаться на судьбу.
      Надев черные туфли, которые подала ей служанка, Алекс решила, что следует немедленно уличить мужа в обмане. Вернее – уличить в недоверии. Ведь получается, что он ей не доверял, если устроил такую проверку. И она сейчас пойдет и влепит ему за это пощечину!
      Служанка взяла щетку, чтобы расчесать ей волосы, но Алекс отстранила ее руку:
      – Все в порядке, Даниелла.
      Алекс вышла за дверь и стремительно спустилась вниз; ее дыхание участилось, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Выбежав из замка, она остановилась на несколько секунд и осмотрелась. Стоял чудесный осенний день, но сегодня запах золотистых опавших листьев нисколько ее не порадовал. Как мог Коллин начать таким образом их совместную жизнь? Откуда такое недоверие?
      В кузнице никого не было, и Алекс сомневалась, что Коллин окажется около склада, поэтому она отправилась к длинному ряду конюшен внизу холма.
      Она сразу заметила широкие плечи мужа, обтянутые пыльной поношенной рубашкой. Его движения были хорошо знакомы, хотя он располагался спиной к ней. Она могла бы узнать Коллина даже в полумраке по его движениям.
      Рядом с ним находился Фергус; он первый заметил ее и поднял руку, широко улыбаясь. Когда Алекс подошла поближе, управляющий повернулся к Коллину, что-то сказал ему и тут же отошел в сторону.
      – Алекс?.. – донесся из стойла голос Коллина. – Дорогая, я покажу тебе наших лошадей после обеда. – Он отвернулся и продолжил заниматься своим делом.
      – Эй, Коллин! – прокричал Фергус и отошел еще дальше.
      – Что?..
      – Может быть, ты хочешь…
      – Я думаю, твой друг пытается предупредить тебя, что я пришла сюда не ради лошадей.
      Коллин наконец-то выпрямился и повернулся к жене:
      – Извини, что не разбудил тебя вчера вечером, дорогая. Тебе необходимо было выспаться.
      Алекс почувствовала некоторое смущение – ведь муж действительно о ней заботился.
      – Я рада, что спала и не слышала твою очередную ложь, – проговорила она вполголоса.
      В конюшне воцарилась тишина. Коллин пристально смотрел в полутьме на Алекс, но она ничего не могла прочитать в его глазах. Она вдруг подумала о том, что ей следует проявлять осторожность, когда рядом находятся посторонние. Ведь если бы Даниелла не сообщила ей о строительстве нового дома, она начала бы излагать свои планы перестройки старого Ребекке или Брайди… При этой мысли ее снова захлестнула волна гнева.
      – Моя служанка сказала, что в следующем году у нас будет новый дом. Мне об этом сообщила моя служанка!..
      Тут послышались осторожные шаги – Фергус уходил от конюшен. Коллин вздохнул и, переступив порог, вышел на солнечный свет.
      Алекс ожидала, что он разгневается или по крайней мере попытается убедить ее в своей правоте. Однако лицо его выражало лишь крайнюю усталость.
      – Я собирался рассказать тебе об этом.
      – Что значит «собирался»? Мы вместе уже шесть дней.
      Коллин снова повернулся к конюшне и знаком дал понять стоявшему неподалеку мальчику, чтобы тот удалился.
      – Видишь ли, Алекс, новый дом не такой уж роскошный, поэтому мне не хотелось говорить о нем раньше времени.
      – Не пытайся обмануть меня, Коллин! Ты решил подвергнуть меня испытанию. Захотел проверить, смогу ли я привыкнуть к новой жизни. Что ж, позволь мне внести ясность в наши отношения, Мактиббенхем Коллин Блэкберн. Я уже являюсь твоей женой, поэтому нет смысла меня проверять. Все твои сожаления и сомнения на мой счет слишком запоздали.
      – Я вовсе не сомневался в тебе, – солгал Коллин.
      – Что ж, если ты решил строить наш брак на лжи, я не смогу переубедить тебя. Однако не желаю выслушивать твое вранье!
      Резко развернувшись, Александра зашагала прочь от конюшни.
      – Алекс, подожди!
      Она сделала еще несколько шагов, потом остановилась. Действительно, куда она идет? В свою комнату в этом странном доме? Какое утешение можно там найти?
      Коллин догнал ее и осторожно положил руки ей на плечи.
      – Дорогая, прости меня.
      Алекс смахнула со щек слезинки.
      – Прости меня, пожалуйста, – повторил Коллин.
      Она снова утерла слезы и проговорила:
      – Теперь я хорошо запомню первый день пребывания в твоем доме, Коллин.
      Тут его губы коснулись ее уха, и ей вдруг захотелось прижаться к нему спиной.
      – Алекс, хочешь прогуляться со мной?
      Она колебалась, и Коллин, расценив молчание жены как согласие, взял ее за руку.
      – Пойдем со мной. Я покажу тебе новый дом.
      Алекс не была уверена, что испытывает желание видеть теперь этот проклятый дом, однако подумала, что Коллин в случае ее отказа решит, что она все еще злится на него.
      В конце концов она все-таки последовала за мужем – сначала шла, нахмурившись, уставившись в землю, а потом начала украдкой поглядывать по сторонам.
      Коллин вел ее по извилистой дороге, огибавшей подножие уэстморского холма. Все другие холмы были каменистыми и поросшими кустарниками, но перед ними простирались широкие луга, и казалось, что луга эти уходят далеко за горизонт.
      Вскоре Алекс заметила небольшой табун лошадей – они паслись на влажной от росы траве, – а еще через несколько минут под ногами у них зашуршала опавшая листва, и Алекс наконец-то увидела новый дом. Остановившись, она с любопытством рассматривала его. Серые обточенные камни фундамента были плотно подогнаны один к другому, а опорами дома служили массивные дубовые балки. Под серой черепичной крышей было всего два этажа, однако дом казался довольно высоким – почти таким же высоким, как холм, который защищал его с северной стороны.
      Алекс невольно улыбнулась; новое жилище очень ей понравилось – оно чем-то напоминало уютный коттедж в лесу, где они с Коллином провели незабываемые часы. Хотя этот дом был, конечно же, гораздо больше, чем ее коттедж и выглядел вполне современно.
      – Он такой красивый, Коллин. – Глаза Алекс увлажнились. – Как ты мог скрывать его от меня?
      – Значит, этот дом нравится тебе?
      – Конечно, нравится.
      – Видишь ли, я… – Коллин умолк, словно ему нечего было сказать.
      Алекс ждала его объяснений или возражений, но он только вздохнул, и в этом вздохе чувствовалось сожаление и раскаяние.
      Со слезами на глазах Алекс повернулась к мужу и, прижавшись к нему, уткнулась лицом в его плечо.
      – Прости меня, – прошептал он, обнимая ее. – Это, конечно, не то, что я хотел бы предоставить тебе. И ты, наверное, хотела бы совсем не такой дом. Этот по размерам сравним лишь с одним крылом Сомерхарта.
      – Ты напрасно так беспокоишься, Коллин. Знаешь, я ведь раньше никогда не думала ни о муже, ни о доме. Кажется, я уже говорила тебе об этом. Но ты оказался единственным мужчиной, за которого я захотела выйти замуж. Коллин, неужели ты не понимаешь этого? Я хочу только одного: чтобы ты был со мной.
      Он прижал ее к себе покрепче и проговорил:
      – Может быть, зайдем? Дом еще не достроен, но мне хотелось бы…
      Алекс немного отстранилась и решительно покачала головой:
      – Нет-нет, не надо.
      – Что ж, хорошо. Тогда пойдем в конюшни. Ты просила показать тебе…
      – Нет, Коллин. Отведи меня домой.
      – Домой?.. – Он мгновенно помрачнел. – В Сомерхарт?
      – В Уэстмор, черт тебя побери! В твою постель!
      – В мою… О… – Казалось, он наконец заметил, что ее щеки пылают уже не от гнева. – Да, конечно, дорогая. Значит, домой.
      Когда Коллин привел ее в дом и уложил на мягкую постель, Алекс тотчас же забыла о всех их разногласиях.
      Ее муж был весьма разумным мужчиной – Алекс прекрасно это знала. Знала также и то, что сама она вспыльчивая и дерзкая, а это не многие мужчины способны выдержать. Она любила мужа таким, какой он был, и за то, что он принимал ее со всеми ее недостатками.
      Конечно, первые месяцы их совместной жизни могли быть очень бурными. Люси предупреждала ее об этом за неделю до свадьбы. «Пусть пройдет немного времени, – шептала она, – и все станет на свои места».
      Однако ничто само собой не образуется, если она будет относиться к нему свысока и выражать недовольство по любому поводу. Поэтому Алекс смирилась с проверкой, которую муж устроил ей, и решила ждать, когда все у них наладится.
 
      – Дженни Керкленд, где моя фляжка?!
      Дженни поморщилась и приложила к губам палец. Александра, с трудом удерживаясь от смеха, закивала.
      – Черт побери, где моя фляжка?!
      Подруги прижались к стене, однако их ноги все же выглядывали из-под старого гобелена. Тем не менее, брат Дженни протопал мимо них и двинулся дальше, в зал. Вскоре его сапоги загрохотали по лестнице.
      Они услышали, как он крикнул: «Дженни!» – и, смеясь, выскочили из своего укрытия, подняв облако пыли. Дженни тут же увлекла за собой свою новую подругу.
      – Пойдем, Алекс. Не могу поверить, что ты еще здесь не была. Наверху очень красиво.
      Крадучись, они миновали короткий коридор в самом конце уэстморского замка и открыли потемневшую от времени дверь. Узкая винтовая лестница вела наверх и исчезала в темноте.
      Дженни откинула люк, и перед ними открылась звездная ночь. Фляжка в руке девушки сверкала серебром в лунном свете, когда она поднесла ее к губам.
      – В ней превосходнейшее виски, которое ценится на вес золота. – Дженни сделал глоток, поморщилась и передала фляжку Алекс.
      Алекс тоже глотнула и, хотя не закашлялась, не смогла справиться со своим голосом.
      – Отличное виски, – прохрипела она.
      Дженни засмеялась:
      – Лгунья. Но не беспокойся, будет лучше, если выпьешь еще.
      Алекс сделала еще глоток, прежде чем вернуть фляжку Дженни. Та снова пригубила и почувствовала, как спиртное обожгло желудок и ударило в нос.
      Дженни любила забираться сюда, на самый верх. Над головой простиралось усеянное звездами ночное небо, на востоке сияла огромная луна, которая выглядела такой тяжелой, что, казалось, не могла подняться выше из-за собственного веса. Отсюда открывался красивый вид, однако здесь было довольно холодно, а виски давало желанное тепло.
      – Ну как? – спросила Дженни после очередного глотка.
      – Что именно?
      – О, не притворяйся глупой. Как тебе нравится быть замужем за Коллином? Мои братья удерживали меня от встречи с тобой как только могли, однако три недели оказались слишком долгим сроком даже для них. Они умирали от желания увидеться с тобой.
      Дженни и ее четверо братьев прибыли в замок в середине дня и потребовали встречи с новобрачной. Новая госпожа, миссис Блэкберн, была рада видеть гостей, но сейчас ей хотелось побыть подальше от суматохи.
      – Уверена, быть замужем не так уж плохо, – продолжала Дженни.
      – Да, неплохо. Я бы даже сказала – довольно приятно.
      – М-м… Я всегда подозревала, что Коллин очень хорош в постели.
      Алекс промолчала, но Дженни была уверена, что подруга ничуть не обиделась. Сама она выросла среди братьев и потому имела довольно обширные познания в отношении мужчин.
      – О да, он действительно хорош, – пробормотала наконец Алекс.
      Дженни кивнула с грустной улыбкой, и с губ ее сорвался тихий вздох.
      – А ты?.. – спросила Алекс. – То есть… Скажи, Коллин никогда не ухаживал за тобой?
      – Что?.. Нет-нет. – Дженни покачала головой. – Нет, конечно. Мы ведь знаем друг друга целую вечность.
      – Но неужели после такого долгого знакомства… Я хотела сказать, что вы, похоже, очень близки.
      – Мы близки так же, как я близка со своими братьями. Мы познакомились, когда мне было семь или восемь лет, и в это время мальчишки уже до смерти надоели мне. Я была разочарована, когда еще один сосед оказался мальчишкой, а не девочкой.
      – А когда ты стала старше?
      – Хм… – Дженни снова передала фляжку Алекс. – Не скажу, что никогда не замечала его. Однако я привыкла общаться с моими братьями которые считались довольно красивыми…
      – О да.
      – Поэтому мои колени ничуть не слабели, и я не испытывала никаких особых чувств, когда видела других красивых молодых людей.
      Александра вздохнула и прислонилась к стене.
      – Признаюсь, при виде Коллина я всегда слабею. Правда, мы женаты всего только месяц.
      – И ваш брак успешен?
      – Да. Хотя… – Алекс взглянула на Дженни, и та заметила страдальческое выражение на лице подруги. – Порой он бывает очень мрачным. Впрочем, следует учитывать обстоятельства нашего венчания…
      – Какие обстоятельства?
      – О, довольно щекотливые. Мой брат не заставлял Коллина идти к алтарю, но я сомневаюсь, что Коллин решился бы на этот брак, если бы… если бы не вынуждающие его обстоятельства.
      – Не будь так уверена в этом, Алекс. Он был крайне взволнован, когда говорил о тебе.
      – Он говорил обо мне?
      – Да, говорил. Я поймала его, когда он тайком возвращался в бальный зал в тот вечер в Эдинбурге, и его волосы были усыпаны лепестками сирени. – Девушки дружно захихикали. – Он был сам не свой и произнес лишь две фразы: «Никому не говори об этом. Она достойная леди». Не уверена, что запомнила дословно, но смысл – именно такой.
      Алекс молча кивнула, а Дженни, улыбаясь, думала о том, как, должно быть, Коллин страдал от любви.
      – Да, Алекс, поверь, – продолжала она. – Раньше я никогда не видела, чтобы он так ухаживал за женщиной. Он, несомненно, любит тебя. А как он смотрел на тебя во время обеда!
      – Но мне кажется, он сердится из-за чего-то, – пробормотала Алекс.
      – Просто ревнует, – возразила Дженни. – Ему не нравится, что мои братья окружили тебя своим вниманием. И Фергус – тоже.
      Упомянув Фергуса, Дженни помрачнела. Этот мужчина убегал от нее, словно от чумы. А она долгие часы наблюдала за ним с этой самой крыши…
      Внимательно посмотрев на подругу, Алекс сказала:
      – Дженни, мне кажется…
      – Да, я люблю его! – воскликнула девушка. – Я люблю его, Алекс, но не знаю, что мне делать.
      – Любишь Фергуса?
      – Да, его. Но он даже слышать об этом не хочет. Говорит, что мой отец никогда не примет его.
      – Это действительно так?
      – Да, мой отец слишком уж расчетливый! Он говорит, что у Фергуса нет ни денег, ни земли, ни надежды когда-либо получить все это.
      – О… – Алекс не знала, что сказать.
      Дженни со вздохом пробормотала:
      – Что же мне делать, Алекс? Прошел целый год, и я чувствую, что сойду с ума.
      – Год… после чего?
      – После того, как Фергус поцеловал меня. А теперь он холоден и равнодушен ко мне. Однако год назад он остановил меня в зале и сказал, чтобы я перестала соблазнять его, иначе он за себя не ручается. Я, конечно, приняла к сведению его слова…
      – И что?
      – О, это было восхитительно! Он сказал, что давно желал меня и не может больше терпеть. Но потом все кончилось. И теперь он едва смотрит на меня. А я любила его все это время!
      – Мне кажется, он следит за тобой, но отворачивается, когда замечает, что ты смотришь на него.
      Сердце Дженни наполнилось радостью.
      – Неужели? Он следит за мной?
      – Да, я уверена.
      – Ох, почему мужчины иногда бывают такими глупыми? Почему бы ему не пойти прямо к моему отцу? Или, может быть, будет лучше, если он похитит меня?
      – Не спрашивай меня, Дженни. Мне самой долго пришлось соблазнять Коллина, чтобы затащить его в свою постель. Ой, что я говорю?.. – Алекс прикрыла рот ладонью.
      – Значит, надо соблазнить его, – заявила Дженни. Она вспомнила о поцелуях Фергуса и о том, как он обнимал ее. – Да-да, соблазнить. Это, пожалуй, самый подходящий способ убедить его…
      – Я не уверена, что это хорошая идея, – возразила Алекс. – Коллин до сих пор обижен на меня из-за этого.
      – Хм… А мне эта идея нравится. А Коллин со временем успокоится, будь уверена.
      Алекс сделала глоток из фляжки и протянула ее подруге:
      – Вот, возьми. Мне, кажется, уже достаточно.
      Дженни тоже сделала глоток и заставила себя отбросить свои фантазии относительно Фергуса.
      – Алекс, не беспокойся за Коллина, – сказала она. – Он никогда прежде не был влюблен, поэтому не знает, как себя вести.
      – Не знает?.. – удивилась Александра.
      – Видишь ли, он привык к тяжелому труду и к порядку во всем. И сейчас он, вероятно, до смерти напуган теми изменениями, которые произошли в его жизни. Кстати, виски уже кончилось. Не присоединиться ли нам к нашим мальчикам?
      – Да, пожалуй. Мне очень нравятся истории, которые рассказывают твои братья.
      – Знаешь, у Коллина почти такое же хорошее виски, как у моего отца.
      Подруги рассмеялись и начали спускаться, чтобы присоединиться к мужчинам внизу.
 
      Коллину казалось, что в большом зале слишком душно, хотя он понимал, что на самом деле это не так – его жена и гости придвинулись со своими стульями поближе к огню. Несколько раз он порывался выйти в прохладную ночь, однако каждый раз воздерживался. Он не мог оставить свою жену одну с этими людьми, которые улыбались и подмигивали ей, чем заставляли ее краснеть. Но таковы уж были его друзья.
      Коллин никогда не подмигивал женщинам и не знал, зачем мужчины так делают, но Алекс, похоже, это нравилось.
      Она то и дело хихикала, громко смеялась и укоряла их за неприличные истории. А Фергус… О, Алекс постоянно поглядывала на него. Коллин не мог понять, почему жена вела себя так, и считал подобное поведение недопустимым.
      При этом Коллин напоминал себе, что Фергус – его лучший друг, а Керклендов он знал всю свою жизнь. Хотя Алекс являлась его женой, он почти всегда чувствовал себя неуверенно рядом с ней и не знал, о чем говорить теперь, когда они стали супругами. Конечно, он мог бы поговорить с ней о лошадях, однако ему казалось, что лошади не самая подходящая тема для бесед с женой. Алекс всегда внимательно слушала его и на все реагировала с интересом, но он не знал, как общаться с женщиной, которая встречала его по вечерам и которая, казалось, ждала от него того, чего он не мог ей дать.
      Ее глаза всегда были настороженными, и временами Коллин был почти уверен: она начала осознавать, что жизнь жены фермера не такая уж романтичная и приятная, как ей представлялось. Алекс находилась в его доме три недели, и Керкленды были первыми гостями, которых они принимали. И вот теперь, сидя за столом, Коллин не знал, как развлечь жену – не знал, как развлечь ее вне спальни.
      А вот Фергус… Похоже, он всегда знал, что сказать ей, как заставить ее улыбаться и смеяться, знал, как вести интересную беседу. Фергус стал ее другом – возможно, лучшим другом. А ведь Александра – необыкновенно чувственная женщина. Коллин терзался подозрениями, хотя сознавал, что эти подозрения не имели совершенно никаких оснований. К тому же он всецело доверял своей жене.
      – Что же ты молчишь, Коллин?
      – Что?.. – Он поднял голову и обнаружил, что Дуглас Керкленд смотрит на него вопросительно, а все остальные, наблюдая за ним, улыбаются. Одна лишь Александра, закусив губу, явно испытывала неловкость.
      – Я спросил, как тебе удалось избежать смерти от руки герцога.
      Алекс покосилась на мужа и беспомощно пожала плечами.
      – От руки герцога? – переспросил Коллин, помрачнев.
      – Мы, конечно, живем в диких местах, но до нас тоже доходят слухи, – ответил Дуглас с усмешкой. – Почему вы поженились так быстро, если не вследствие скандала, Блэкберн?
      – Да, из-за этого, – проворчал Коллин.
      – Нет, не было никакого скандала! – громко заявила Алекс. – Поэтому все и закончилось благополучно.
      – Что ж, очень хорошо, – кивнул Дуглас. – Мы так и полагали. Всем известно, что Коллин благородный человек. Видит Бог, мы вовсе не думали, что он похитил прелестную сестру герцога прямо у него из-под носа.
      Керкленды громко расхохотались, не заметив взглядов, которыми обменялись молодые супруги. Коллин же, пытаясь успокоить жену, улыбнулся ей, но она не ответила на его улыбку и отвернулась.
      – Послушай, Коллин… – раздался вдруг громкий голос Джеймса Керкленда. – Не хочешь ли взглянуть на моего нового жеребца? Полагаю, он должен тебе понравиться.
      Коллин взглянул на жену и увидел, что она о чем-то шепчется с Дженни. «Может, они обсуждают истинную причину нашего брака? – подумал он. – Интересно, что она рассказала своей новой подруге?»
      – Так как же, Коллин? – снова спросил Джеймс.
      – Хорошо, пойдем посмотрим, – ответил Коллин, поднимаясь из-за стола.
      Уходя, он лишь мельком взглянул на жену. Коллин был уверен, что увидит ее в большом зале, когда вернется.

      Но Алекс все-таки исчезла, только вот куда, черт возьми, она могла пойти? Коллин окинул взглядом зал, всматриваясь в темные углы – как будто Алекс могла притаиться там, как кошка, охотившаяся за мышами. Он отсутствовал не более получаса, он думал о ней каждую минуту – и вот она исчезла. Она и Фергус. Только Дженни и ее братья продолжали сидеть за столом. Дженни была раздражена чем-то, но мужчины игнорировали ее.
      Коллин быстро прошел на кухню. Переступив порог, громко спросил:
      – Моя жена здесь?! – Миссис Кук и две служанки молча уставились на него. В кухне не было никаких укрытий, и он проворчал: – Вижу, что нет. Успокойтесь.
      Вернувшись в большой зал, Коллин прошел мимо Дженни и посмотрел на дверь, потом – на лестничную нишу. Там, в тени, он заметил Ребекку – та жестом поманила его.
      – Вот что, Коллин, – прошептала она, осматриваясь. – Коллин, могу ли я… Не знаю, следует ли говорить об этом…
      – О чем?
      – Мне кажется, твоей леди не подобает… О, лучше придержать язык.
      – Говори, Ребекка. – Коллин был удивлен тем, что охватившее его волнение еще позволяло ему произносить какие-то слова.
      – Дело в том, что я довольно часто вижу их вдвоем. Я знаю, что они друзья, однако им не следовало бы вместе исчезать тайком, как сейчас.
      – Исчезать тайком?
      – Ну да.
      Тлеющий огонь вспыхнул ярким пламенем у него в груди. О Боже! Этого не может быть! Коллин устремился вверх по лестнице, но Ребекка тут же окликнула его:
      – Нет, не наверх, Коллин. Сюда. – Она указала на узкую дверь слева от нее. Когда-то эта дверь вела в часовню, но теперь только во внутренний дворик. «Но что там можно делать? – удивился Коллин. – Она пошли не ради дела, а ради удовольствия», – ответил он сам себе.
      Коллин резким движением подал знак Ребекке, и та, мгновенно взбежав по лестнице, исчезла наверху. Он не хотел, чтобы были свидетели возможного скандала. А дело могло дойти именно до этого.
      Осторожно открыв дверь, Коллин осмотрелся, однако никого не заметил.
      Нерешительно переступив порог, остановился – и тотчас же услышал мужской голос:
      – Нет, Алекс.
      – Но…
      – Этого не может быть.
      – О, Фергус, почему ты такой упрямый? Я же видела, как ты смотрел…
      – Нет!
      Послышались тяжелые шаги – Фергус удалялся. А Александра выругалась вполголоса.
      Коллин до боли стиснул зубы. «Я видела, как ты смотрел…» – сказала Фергусу Алекс. Кажется, нечто подобное она говорила когда-то и ему. Да, вроде бы говорила.
      О Боже, должно быть, это какое-то недоразумение. Ведь она не шлюха. Она не способна отдаться его лучшему другу. Она порядочная женщина.
      «Не такая уж она порядочная», – с усмешкой проговорил злобный внутренний голос.
      Коллин тяжело вздохнул. Он вдруг вспомнил, как они лежали на траве на морском берегу и как она уговаривала его овладеть ею, а он задрал ее юбки, но отказался взять ее, о чем потом сожалел. А потом, уже в коттедже…
      – Коллин! – послышался голос Алекс, и было очевидно, что она очень удивлена – конечно же, не ожидала увидеть его здесь. Однако она с готовностью направилась к нему, сверкая белозубой улыбкой. – Коллин, что ты думаешь о коне Джеймса?
      Коллин смотрел на жену, не в силах вымолвить ни слова.
      – А Фергус отправился домой, – продолжила Алекс. – Надеюсь, ты искал не его.
      – Не его, – проворчал Коллин. – Однако нашел и его тоже.
      Алекс остановилась и внимательно посмотрела на мужа:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Я имею в виду, жена, что искал тебя и нашел Фергуса тоже.
      – О да. – Она подняла руку, чтобы дотронуться до его рукава, однако удержалась – словно почувствовала исходивший от него гнев. – Я хотела поговорить с ним… кое о чем.
      – О чем же?
      – Хм… По-твоему, в этом есть что-то нехорошее, Коллин?
      – Да, я бы именно так сказал.
      – Коллин, объяснись! – В ее голосе прозвучали нотки раздражения.
      И она еще сердилась?.. Да как она смела?! Сделав глубокий вдох, Коллин проговорил:
      – Ты считаешь правильным тайком исчезать с моим управляющим и шептаться с ним в темноте?
      – Я не шепталась с ним.
      Коллин язвительно рассмеялся. Она не отрицает, что незаметно удалилась с Фергусом, и отрицает только то, что шепталась с ним. Впрочем, она действительно не шепталась. Она просила его о чем-то.
      – Коллин, что с тобой? Что тебя беспокоит?
      – Александра, позволь спросить тебя кое о чем. Скажи, что заставило тебя покинуть Лондон?
      – Не понимаю, к чему ты клонишь.
      – Что мой брат увидел, когда открыл дверь в комнату, где ты была с Сен-Клером?
      Алекс отступила на шаг.
      – Ты обвиняешь меня… Неужели ты думаешь, что Фергус…
      – Я просто задал вопрос. Меня интересует твое прошлое. Я разговаривал с двумя знакомыми в Лондоне, которые утверждали, что целовались с тобой по меньшей мере. Я подумал, что, возможно, ты развлекаешься таким образом. Что ты на это скажешь?
      – Я… я не целовалась с Фергусом! Мне даже в голову такое не могло прийти.
      – Не могло?
      – Коллин, как ты можешь спрашивать об этом?
      – Ну-ну, Александра. Ты ведь с Сен-Клером не только целовалась.
      – Коллин, ведь я твоя жена. – Страх, прозвучавший в голосе Алекс, подействовал на него как удар хлыста. Он отступил от нее и, казалось, очнулся от забытья. Она никогда не проявляла страха перед ним. Никогда. – Коллин, как ты мог подумать, что я неверна тебе? Я никогда… никогда не давала тебе повода подозревать меня.
      – Тогда почему вы прятались здесь в темноте?
      Алекс вздохнула, и в тот же миг Коллин услышал чьи-то шаги.
      – Ты, Дженни?! – крикнула Алекс.
      – Да, дорогая, – ответила Дженни. – О чем, черт побери, ты толкуешь здесь, Блэкберн? – Она подошла к Алекс: – Дорогая, пойдем в дом – там тепло. А он пусть остается здесь мерзнуть. – Коллин отступил в сторону, позволив им пройти. – Алекс, так что же этот зверь наговорил тебе?
      Дверь в дом закрылась за ними, и Коллина охватила дрожь. Неужели он действительно зверь? Или самый глупый человек во всей Шотландии?
 
      Порывы ветра, хлеставшие по лицу, вызывали слезы на глазах, когда Алекс прощалась с Дженни и братьями Керкленд. Ей очень хотелось, чтобы Дженни осталась, и тогда она могла бы спрятаться за подругу.
      Коллин лег в постель поздно ночью, сделав вид, что поверил, будто она спит. А утром встал, притворившись таким же образом. Сейчас он уже вернулся домой, чтобы посмотреть, уехали ли гости.
      Карета Керклендов исчезла за холмом, и только после этого Алекс осмелилась взглянуть в сторону мужа.
      – Сегодня холодно, – тихо сказала она и поспешно направилась в дом.
      Алекс почувствовала, что муж последовал за ней, когда открывала дверь.
      – Ты не хочешь немного посидеть со мной наверху? – спросил Коллин.
      Алекс промолчала: не знала, как поступить – то ли ругаться, то ли плакать, то ли держать язык за зубами. Да и что она могла сказать ему?
      Когда муж прошел мимо нее и начал подниматься наверх, она последовала за ним и вошла в свою гостиную.
      – Вчера вечером я обвинил тебя в ужасном проступке, Алекс.
      Она кивнула:
      – Да.
      Коллин пристально смотрел на нее, ожидая признаний, во всяком случае, так ей казалось. Ее одолевало искушение именно так и поступить – чтобы посмотреть, как в его глазах отразится боль.
      – Мне было крайне тяжело, Александра.
      О, теперь она уже «Александра». Видимо, затем последует «леди Уэстмор».
      – Одна из служанок сказала, что часто видела, как ты уединялась с Фергусом.
      – Одна из… Кто? Ребекка?
      – Не имеет значения.
      – Очень даже имеет. Эта женщина – дрянь, которую ты напрасно пригрел здесь.
      – Не оскорбляй ее только потому, что она сообщила мне о тебе и Фергусе.
      – О, уверяю тебя, я мысленно проклинала ее много раз еще до этого случая.
      – Значит, она солгала мне?
      – Да… то есть нет. Я не знаю, что она имела в виду, говоря о моем общении с Фергусом. Мы часто ходили вместе в конюшни. Сидели в зале и разговаривали. Почему я должна сообщать тебе о каждом своем шаге? Я твоя жена и…
      – Если бы ты почаще вспоминала об этом, – перебил ее Коллин, – у нас не было бы необходимости выяснять отношения.
      – Как ты можешь, Коллин? – Жгучая обида захлестнула ее, и она едва сдержалась, чтобы не выплеснуть свою досаду и свой гнев.
      «А может, Коллин все-таки имел какие-то основания для беспокойства?» – подумала она неожиданно. Ей вдруг вспомнилось, с каким удивлением Керкленды взглянули на нее, когда она последовала за Фергусом. Алекс потупилась и пробормотала:
      – Прости, Коллин. Я не подумала, как это будет выглядеть в глазах наших гостей.
      – И это все?..
      – Но я не сделала ничего предосудительного. Поверь, Коллин. Ничего. – Алекс подумала о том, что сказала ей Дженни прошедшим вечером, чтобы утешить ее. «Скажи ему правду. Пусть он почувствует себя глупцом и наконец образумится». Значит, правду. – Коллин, я должна была поговорить с Фергусом о Дженни и потому вышла с ним.
      – Поговорить о Дженни?
      – Речь идет… о ее чувствах к Фергусу.
      – Но это же смешно. Фергус прекрасно знает ее. Знает уже много лет.
      – Она всего лишь на два года моложе меня, Коллин. Эта девушка любит Фергуса, а тот не желает пойти ей навстречу.
      – В таком случае оставь его в покое. Но если ты говоришь правду, то прошу прощения, Алекс. Я сожалею, что потерял самообладание.
      Она кивнула и пробормотала:
      – Я хочу, чтобы эта женщина покинула наш дом, Коллин.
      – Ты имеешь в виду Ребекку?
      – Она с первого дня отнеслась ко мне непочтительно. И надо полагать, следила за мной…
      Коллин нахмурился, и Алекс поняла, что ей следовало бы повременить с этим разговором. Подождать неделю или две, пока не улягутся страсти.
      – Ты хочешь, чтобы я выгнал ее?
      – Да.
      – Я знаю ее почти двадцать лет. Ее мать была подругой моей матери.
      – Она обращается со мной неподобающим образом, Коллин.
      – А куда я отправлю ее? Просто выгоню из дому? Ее мать умерла, и у нее нет близких людей. Могу я дать ей по крайней мере рекомендацию, чтобы она не умерла от голода?
      – Меня не волнует, куда она пойдет. Она хочет завладеть тобой, Коллин! Она смотрит на тебя как собака, желающая получить лакомый кусок со стола. И она хочет, чтобы я убралась отсюда. Теперь это совершенно очевидно.
      – Очевидно то, что она очень хорошо ко мне относится. Как же я смогу выгнать ее? Ты никогда не жила так, как она, Алекс. Ты никогда не страдала от голода и холода, и самое большее, что беспокоило тебя, – это вопрос, какой наряд наилучшим образом подойдет к твоей фигуре.
      Коллин умолк, и Алекс подумала, что он закончил, но он лишь перевел дыхание, потом вновь заговорил:
      – К тому же, Ребекка – превосходная экономка. Она прекрасно выполняет свои обязанности. И если ее следует выгнать только потому, что она шокирована твоим самоуверенным поведением, то тогда мне придется уволить всех, кто знает тебя, не так ли?
      Коллин стремительно вышел из комнаты, не заботясь о том, что оставил Алекс в крайне угнетенном состоянии.
 
      День прошел в напряженной тишине, и Александра была уверена, что ей не удастся уснуть. Но она провела без сна почти всю предыдущую ночь, поэтому сейчас все-таки заснула.
      Ее разбудило осторожное прикосновение к плечу.
      – Прости меня, дорогая. – Губы Коллина коснулись ее спины, и она почувствовала горячее дыхание.
      Алекс открыла глаза и заморгала. Однако темнота успокоила ее, и через несколько секунд она снова закрыла глаза. Рука мужа легла ей на талию, и Алекс, сладко зевнув, снова заснула.
      Через какое-то время она опять проснулась и тотчас же услышала шепот Коллина:
      – Спи, милая. Спи. – Он поцеловал ее в спину и ласково прошептал: – Ты очень красивая, Алекс. Нежная и теплая…
      Он прижался к ней всем телом и снова поцеловал, на сей раз – в плечо. Алекс невольно улыбнулась. «Неужели мне все это не снится?» – подумала она. Алекс постаралась прижаться к мужу покрепче и тотчас же почувствовала прикосновение его горячей плоти. В следующее мгновение рука Коллина скользнула меж ее ног.
      – А-а!.. – простонала Алекс.
      Коллин прильнул губами к ее уху, продолжая ласкать. Не выдержав, Алекс опять застонала. Она наслаждалась ласками мужа, но ей хотелось большего. Подняв ногу, она закинула ее Коллину на бедро и прошептала:
      – Быстрее, пожалуйста…
      Коллин шевельнул бедрами и крепко прижался к ней своей возбужденной плотью.
      – Да, Коллин, да!.. – простонала она.
      В следующее мгновение он вошел в нее и тотчас же остановился, казалось, он решил безжалостно мучить ее.
      Алекс впилась ногтями в его бедро и, задыхаясь, простонала:
      – Еще, еще… – Ей хотелось, чтобы он заполнил ее целиком.
      Коллин поцеловал ее в ухо и с усмешкой проговорил:
      – Ты хочешь совсем поглотить меня, дорогая?
      В тот же миг он вошел в нее глубже, а затем начал двигаться – все быстрее и быстрее. Алекс снова застонала, и каждое движение мужа вызывало у нее новый стон; при этом она то и дело впивалась ногтями в бедро Коллина, побуждая его быть безжалостным.
      В какой-то момент она громко вскрикнула, почувствовав, как по телу ее прокатилась горячая волна, в ту же секунду Коллин последний раз с силой вошел в нее, и его стон слился с ее криком, когда они вместе воспарили к вершинам блаженства.
      – Прости, – прошептал он минуту спустя. – Прости за то, что я наговорил тебе раньше.
      Алекс не хотела возвращаться к действительности; обняв мужа одной рукой, она уткнулась в подушку, увлажнив ее слезами.

      – Приятно познакомиться с такой очаровательной новобрачной. Добро пожаловать в Шотландию, леди Уэстмор.
      – Благодарю вас, мистер Нэш.
      Новобрачная? Неужели она все еще новобрачная? Алекс не чувствовала себя таковой. Ведь они поженились два месяца назад. И увы, начало их совместной жизни не предвещало ничего хорошего. Станет ли лучше в дальнейшем? Люси не сообщила, как скоро наладится семейная жизнь, однако пока что само собой ничего не образовывалось.
      В данный момент ее муж стоял рядом с ней среди веселых гостей, беседуя с теми, кого знал. Керкленды оказались более светскими людьми, чем предполагала Алекс. Отец Дженни не являлся лордом, но его брат был графом, и многие из семейства считались довольно состоятельными людьми. Брат хозяина был не единственным графом среди присутствующих, так что этот прием являлся вполне светским даже в Лондоне.
      Начались танцы, но Алекс не присоединилась к танцующим. Получив приглашение на этот бал, она вспомнила об обещании Коллина научиться танцевать вальс, но не стала поднимать этот вопрос. Она боялась услышать его отрицательный ответ. Тогда ее чувства были бы задеты, и она могла бы наговорить лишнего, нарушив тем самым хрупкое перемирие между ними. В течение нескольких недель они лишь изредка обменивались фразой-другой и в основном хранили неловкое молчание. Когда заговаривали друг с другом, то были нарочито вежливы и старались как можно тщательнее подбирать слова. Алекс сознавала, что их с Коллином влекло друг к другу, но только физически, но когда наконец произойдет окончательное примирение, она не могла предугадать и постоянно опасалась очередного столкновения.
      Алекс всегда ощущала присутствие мужа и чувствовала на себе его взгляд, когда же оборачивалась, замечала его мимолетную улыбку. Его глаза вспыхнули, когда он увидел ее в платье, которое она выбрала для нынешнего приема у Керклендов. Он даже подошел к ней с комплиментом и поцеловал в шею. Алекс улыбнулась при воспоминании об этом. Любовные ласки мужа ничуть не изменились. Он по-прежнему доставлял ей огромное удовольствие, но увы, все это происходило только по ночам. Чаще всего он будил ее глубокой ночью нежным шепотом – шептал ей на ухо всякие ласковые слова на своем мелодичном гэльском языке, – и они сливались воедино.
      Хотя Алекс не понимала, что шептал ей муж, при этом глаза ее наполнялись слезами. Однажды она спросила у Дженни, что по-гэльски означает «maith dhomh» – эти слова Коллин повторял неоднократно.
      – Прости меня, – ответила Дженни с красноречивым взглядом, но Алекс ничего на это не сказала.
      «Прости меня», – говорил он на своем языке, зная, что она не понимает его. Почему он делал так? Она хотела спросить его и набиралась храбрости последние несколько дней, чтобы поговорить с ним в карете во время поездки к Керклендам, но этим утром все изменилось.
      Во время верховой прогулки вдоль леса из-за деревьев неожиданно появился парень, которого Алекс не знала, и передал ей письмо. Проигнорировав все ее вопросы, парень поспешно скрылся в чаще.
      Вспомнив об этом письме, Алекс вздрогнула и осмотрелась – словно опасалась, что увидит среди гостей наблюдающего за ней Деймиена Сен-Клера.
      Развернув письмо, она прочла следующее:
 
      «Моя дорогая, ты спишь с моим врагом. Как ты могла выйти замуж за человека, который охотится за твоим любовником? Я требую возмещения за твое непостоянство.
      (Алекс посмеялась бы над этим год или даже несколько недель назад. Если бы он попытался шантажировать ее, когда она только прибыла в Шотландию, она с радостью помогла бы мужу устроить ловушку, чтобы поймать его. Но только не сейчас. О Боже, только не сейчас!)
      У нас здесь говорят, что твой муж ужасно ревнивый человек и что он нисколько не доверяет тебе. Как, по-твоему, он отреагирует, если узнает кое-что о твоем прошлом? Как он будет чувствовать себя, если все соседи начнут обсуждать истории о твоих похождениях? Не знаю, смогу ли достаточно красочно все описать, однако очень постараюсь, уж поверь.
      К счастью для тебя, мое молчание стоит недорого. Всего двадцать тысяч фунтов. Не отказывай мне в этом, иначе у твоего мужа будет основательный повод для ревности. Даю тебе два дня. Оставь деньги в том месте, где ты получила это письмо. Драгоценности тоже подойдут, если у тебя под рукой нет золота».
 
      Он не подписался. К чему утруждать себя этим, если и так ясно, кто написал это письмо.
      Поэтому сейчас Алекс не могла радоваться комплиментам мужа. Да и сам прием не доставлял ей удовольствия. Она даже не обрадовалась, когда Коллин взял ее за руку по дороге в Керкленд-Холл. Напротив, вздрогнула и похолодела, осознав, что предала мужа. Она предала его в тот момент, когда, получив это письмо, спрятала его.
      Предала, когда разложила свои драгоценности на туалетном столике, пытаясь оценить их.
      Она потеряла прежнюю уверенность в себе и теперь не знала, как держаться и как себя вести.
      Фергус был лучшим другом ее мужа, но теперь даже Фергус стал ее избегать.
      Она вела себя недопустимо. Да, совершенно недопустимо и неприлично. Теперь она наконец-то уверовала в то, что говорили о ней ее гувернантки, и поняла, почему кузина Мерриуэзер постоянно кричала на нее. Всем давно уже было ясно, что она собой представляет – так почему же ей потребовалось столько времени, чтобы осознать это?
      Тут Коллин стал представлять ее очередному гостю, и Алекс постаралась быть как можно любезнее. Она хотела, чтобы муж гордился ею. Хотела, чтобы он видел в ней настоящую леди. Хотела, чтобы в их отношениях все наладилось.
      К ним приблизился еще один гость, и Алекс заставила себя улыбнуться. Этот пожилой джентльмен пожал Коллину руку и вдруг тяжко вздохнул.
      – У вас что-то случилось, лорд Уотерфорд?
      Старик снова вздохнул:
      – Мы вынуждены были усыпить ее, Уэстмор.
      – Кого?
      – Мою кобылу. Она сломала переднюю ногу, угодив в яму. Неделю назад. Чертовски обидно, скажу я тебе. Да-да, обидно…
      – А это моя жена, – пробормотал Коллин, взяв Уотерфорда за локоть. Взглянув на Алекс, он кивнул в сторону библиотеки, давая понять, что будет ждать ее там.
      Алекс кивнула в ответ и отошла. Обернувшись, увидела, как Коллин с лордом Уотерфордом медленно идут по залу – старик, судя по всему, рассказывал подробности трагического происшествия. Алекс искренне сочувствовала пожилому джентльмену; она до сих пор помнила, какую боль испытала, когда усыпили ее первого пони, помнила, как тот смотрел на нее печальными умными глазами, понимая, что скоро наступит конец.
      Почувствовав, что на глаза навернулись слезы, заморгала, чтобы сдержать их. И ей вдруг показалось, что она ужасно устала. Похоже, время, когда она обычно ложилась спать, давно миновало, но гости вокруг нее продолжали веселиться. Дженни улыбнулась ей – она была среди танцующих, – а потом снова исчезла, поглощенная веселившейся толпой.
      В зале было довольно тихо, и Алекс вздохнула с облегчением. Но уже в следующее мгновение она вздрогнула и насторожилась – на нее пристально смотрел блондин с холодными глазами. Неужели это… Нет, это был не Сен-Клер. У противоположной стены стоял Роберт Диксон – его-то она никак не ожидала здесь увидеть.
      Алекс заметила, как он ухмыльнулся, скользнув взглядом по ее декольте, затем, извинившись перед своим собеседником, направился в ее сторону. Она хотела повернуться и уйти, но гордость не позволила ей спасаться бегством. У нее не было причин убегать от этого мужчины, хотя разговаривать с ним ужасно не хотелось.
      Наконец он приблизился к ней и, снова ухмыльнувшись, проговорил:
      – Леди… теперь Уэстмор, не так ли? – Алекс молча кивнула. – Очень рад видеть вас.
      Алекс по-прежнему молчала. И она не подала ему руки. Диксон же еще больше развеселился.
      – Ну-ну, неужели вы не рады видеть старого друга из родных мест? Я решил посетить этот прием, поскольку не сомневался, что вы тоже будете здесь.
      – Мне кажется, я дала вам ясно понять, чтобы вы не приближались ко мне.
      – Думаю, это недоразумение.
      – Что это значит?
      – Что значит? – Подавшись вперед, Диксон вполголоса проговорил: – Я вижу теперь, что вы разочарованы из-за того, что я не проявил тогда должного упорства.
      Алекс отшатнулась и с презрением процедила:
      – Отойдите от меня.
      – Представьте только мое изумление, когда я узнал, что известная, так сказать, скромница леди Александра отдалась незаконнорожденному шотландцу.
      Она с силой ударила Диксона веером по локтю:
      – Вы зашли слишком далеко.
      – Далеко? Не думаю.
      Алекс почувствовала, как пальцы Диксона обхватили ее запястье, однако она не осмелилась воспротивиться, поскольку двое гостей повернулись и посмотрели в их сторону. О жене Коллина и так ходило много толков. Она не станет устраивать сцену.
      Улыбнувшись стоявшей поблизости женщине, Алекс сквозь зубы процедила:
      – Отпустите меня немедленно.
      – Вы отдавались этому негодяю Сен-Клеру, теперь делите постель с каким-то коневодом, однако отворачиваетесь от меня, маленькая сучка.
      – Убирайтесь.
      – Я слышал, Блэкберн не очень-то доволен вами. Видимо, он удручен тем, что заплатил слишком высокую цену за плохой товар?
      – Убирайтесь немедленно – или вам придется пожалеть.
      Диксон наконец-то отпустил ее руку.
      – Вам чертовски повезло, что ваш брат – герцог. Иначе бы…
      – Вы представите меня этому господину, леди Уэстмор?
      Голос ее мужа прозвучал так близко, что Алекс вздрогнула. Обернувшись, она увидела Коллина, но его серые глаза были непроницаемы.
      – Ах, Коллин!..
      – Да, это я.
      Она заморгала. Неужели он все слышал? Нет, едва ли. Если бы он услышал их разговор, то был бы страшно разгневан. Приблизившись, Коллин окинул Диксона взглядом. Сердце Алекс учащенно забилось в груди. Что же сказать?.. Разумеется, она не должна говорить правду, если не хочет, чтобы ее мужа отдали под суд за убийство.
      Взглянув на побледневшего Диксона, Алекс проговорила:
      – Мистер Диксон, это мой муж лорд Уэстмор. Мистер Диксон – друг моего брата.
      Коллин видел протянутую Диксоном руку, однако не пожал ее. Поспешно опустив руку, Диксон что-то пробормотал и тут же удалился.
      Нервы Алекс были напряжены до предела: ее одолевало ужасное предчувствие.
      Окинув жену презрительным взглядом, Коллин спросил:
      – Ты готова к отъезду?
      – Да, – кивнула она и взяла мужа под руку. – Да, я готова.
      Они молча прошли мимо гостей. Алекс видела, что муж разгневан, но не знала, что сказать ему и как успокоить. Впрочем, она надеялась, что Коллин почувствовал ее неприязнь к Роберту Диксону.
      Уже в карете, со вздохом опустившись на мягкое сиденье, Алекс пробормотала:
      – Ах, я забыла попрощаться с Дженни.
      – Кто этот мужчина?
      – Какой?
      – Не притворяйся глупой, Алекс.
      – Коллин, почему ты злишься?
      – Даже не знаю… Возможно, потому, что случайно наткнулся на мою жену, ведущую интимную беседу с мужчиной, которого я никогда раньше не видел.
      Алекс молча стиснула зубы. Что она могла на это ответить?
      Коллин покосился на нее и вдруг спросил:
      – Он был одним из твоих любовников?
      – Что ты говоришь, Коллин! – Алекс в гневе взглянула на мужа. – И вообще, почему ты спрашиваешь меня об этом?
      – Ты не ответила на мой вопрос.
      – И не собираюсь. Вопрос глупый и совершенно неуместный.
      – Мы оба знаем, что ты не была невинной девушкой, когда оказалась в моей постели.
      – Я была девственницей!
      – Я не об этом. Не изображай из себя скромницу.
      – Скромницу? С кем я говорю? С идиотом? Почему ты такой подозрительный? Как ты можешь расспрашивать меня о моих любовниках, когда прекрасно знаешь, что был первым у меня?
      Он стиснул зубы, и глаза его сверкнули.
      – Да, верно, я был первым. Первым в том смысле, что полностью овладел тобой.
      Она взглянула на него с удивлением:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ты прекрасно знаешь, что существует много способов получать с мужчиной удовольствие, не теряя девственности.
      Сердце Алекс бешено колотилось, она едва могла говорить.
      – Коллин, чего ты хочешь от меня?
      – Просто скажи, кто этот человек. И не выдумывай, что будто бы он друг герцога.
      – Коллин, я хочу, чтобы ты сказал мне, чего ты добиваешься. Вырази свои гнусные мысли словами, чтобы мы оба могли услышать их. Возможно, тогда ты наконец хоть что-нибудь поймешь.
      – Алекс, я хотел…
      – Говори же, Коллин! Говори, что ты имеешь в виду. Наверное, еще какую-нибудь гнусность, не так ли? Может быть, спросишь меня, твою жену, не подставляла ли я мужчинам свой зад?
      Алекс с горестным удовлетворением заметила, как глаза мужа расширились; и ей показалось, что в глазах его отразилась боль. Ну и пусть. Она сейчас испытывала еще большую боль.
      – Вероятно, ты думал, что я ничего не знала о таких вещах? Возможно, существуют и другие способы, которые мне известны и о которых ты не имеешь представления. Ведь не зря многие считают меня шлюхой.
      Коллин вздохнул и пробормотал:
      – Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом, даже когда я просил.
      Алекс с ненавистью взглянула на мужа:
      – А сколько женщин было у тебя, Коллин? И что именно ты с ними проделывал?
      – Ты никогда не спрашивала меня об этом. Если хочешь, я расскажу.
      – Нет, я не такая скотина, как ты. Так чего же ты хотел? Наверное, ты хочешь узнать, кем для меня является этот мужчина, верно?
      – Я только… – Он скрестил на груди руки и кивнул: – Да, мне хотелось бы это узнать.
      – Что ж, могу рассказать тебе кое-что про мистера Диксона. Теперь я вспомнила, что целовалась с ним и он сунул мне в рот свой язык. Что еще? А затем он решил, что может делать со мной все, что захочет, поэтому расстегнул свои штаны и попытался овладеть мной.
      Коллин заерзал на сиденье, и из груди его вырвался стон. Алекс, усмехнувшись, продолжала:
      – Разумеется, я поощряла его. Ведь я же шлюха, но, к сожалению, он в последний момент растерялся, и я была вынуждена потерять свою девственность с другим ублюдком.
      Внезапно Коллин вскинул руку и, с силой ударив по стенке кареты, закричал:
      – Эй, поворачивай обратно!
      – Перестань, – сказала Алекс, когда экипаж остановился. – Перестань. Ты теперь не имеешь права быть моим защитником.
      Коллин сделал глубокий вдох и на мгновение прикрыл глаза.
      – Что, возвращаемся, сэр? – раздался голос кучера.
      Алекс вскочила на ноги и прильнула к открытому окошку:
      – Нет-нет, поезжай! Поезжай вперед.
      Карета тронулась с места, и Коллин, взглянув на жену, проговорил:
      – Но я не могу это игнорировать. Я должен…
      – Я не прошу тебя ни о чем, – перебила Алекс. – А если я захочу попросить защиты от мужчины, то поеду к моему брату и пожалуюсь ему на тебя. Потому что ты единственный человек, по-настоящему меня оскорбивший. Теперь ты полностью раскрылся, показал свою истинную сущность. – «Полностью раскрылся».
      Коллин в смущении пожал плечами:
      – Александра, я сам не знаю, почему я так…
      – Полагаю, у тебя всегда одна причина. Ты постоянно подозреваешь меня в чем-то. Наверное, ты просто ненавидишь меня.
      – О Боже! Ничего подобного! Я люблю тебя, Алекс, и эта любовь терзает меня.
      – Любишь меня? – Она посмотрела на него с презрительной усмешкой. – Как ты смеешь говорить о любви после всего произошедшего.
      – Прости меня, дорогая. Мне кажется, я порой теряю рассудок и не способен себя контролировать.
      Алекс горестно вздохнула. О Господи, почему она вышла замуж за этого человека? Неужели она не могла сделать более разумный выбор? Ведь Коллин Блэкберн считал ее похотливой кошкой, готовой отдаться любому самцу. Не случайно он постоянно называл ее котеночком.
      – Алекс, что же ты молчишь? Пойми, увидев тебя с этим человеком, я подумал, что между вами что-то есть… Пожалуйста, прости меня за мои слова.
      – Простить за слова? А как быть с твоими мыслями? Их я тоже должна простить, как ты считаешь? И часто ли будет требоваться прощение в таком случае? – Алекс почувствовала на своей руке знакомое тепло его пальцев. Сделав над собой усилие, она отдернула руку. – Не надо, Коллин. И больше не говори ни о чем. Я не могу слушать тебя. – Взглянув на него, Алекс увидела панику, промелькнувшую в его глазах. – Поговорим завтра, может быть, – добавила она поспешно. – Во всяком случае, не сейчас.
      Алекс повернулась к открытому окошку, через которое в карету проникал холодный ночной воздух. Она старалась не смотреть на мужа, сидевшего напротив.
      Однако чувствовала каждое его движение и чувствовала, что гнев его постепенно сменяется смирением. В какой-то момент он откинулся на спинку сиденья, шумно вздохнул, и их колени соприкоснулись. Однако Алекс сделала вид, что не заметила этого.
      Время шло, они преодолевали милю за милей, а Алекс по-прежнему не замечала мужа. Иногда ей казалось, что в ее душу проник холод и она вот-вот превратится в каменное изваяние. За окном кареты становилось все холоднее, ветер усиливался, но Алекс никак на это не реагировала, хотя и заметила, что изо рта ее при дыхании выплывали облачка пара.
      Внезапно Коллин приподнялся и, закрыв окошко, тихо выругался. Потом наклонился, чтобы поискать под сиденьем одеяло, но карета уже сделала резкий поворот направо, выехала на дорожку, ведущую прямо к дому, – через несколько минут они должны были приехать.
      В следующую секунду Алекс ощутила на своем колене руку мужа.
      – Мы не можем вечно молчать, Александра. Может быть, все-таки стоит поговорить?
      Она молча посмотрела на его руку – большую и сильную, теплую и обманчиво мягкую. Она смотрела на нее, пока он не убрал ее.
      Алекс снова отвернулась, и рука Коллина снова коснулась ее колена.
      – Не трогай меня! – Тут карета резко остановилась, и Алекс невольно прижалась к спинке сиденья. – И поищи сегодня другую кровать. Я не хочу спать с тобой.
      – Черт побери…
      – Помолчи, – бросила Алекс через плечо, повернувшись к дверце.
      Через несколько секунд дверца кареты распахнулась, и Алекс, быстро спустившись на землю, стремительно зашагала к крыльцу мрачного замка.
      – Пусть принесут бокал вина в мою спальню, – сказала она сонной служанке и направилась в свою комнату.
      «Возможно, Коллин будет спать сегодня с Ребеккой, – подумала Алекс, поднимаясь по лестнице. – Возможно, он только и ждал предлога, чтобы устроиться между ног этой сучки. А если Ребекка осмелится сама принести мне вино, придется влепить ей пощечину».
      Судя по всему, экономка узнала о неудачной попытке Алекс выставить ее из дома. И теперь она даже не скрывала своего неуважения к хозяйке – разговаривала с другими слугами на гэльском, даже когда Алекс находилась в комнате. А когда они оставались одни, самодовольно ухмылялась, глядя на нее.
      О, Алекс очень надеялась, что именно Ребекка принесет ей вино. В таком случае экономка познакомилась бы с новой миссис Блэкберн. У Алекс чесалась ладонь при мысли о встрече с этой девицей, однако в дверях появилась Даниелла с бокалом в одной руке и с графином в другой. Закрыв дверь движением бедра, она спросила:
      – Как прошел вечер, мадам?
      – Я ужасно устала.
      – Теперь мы живем как фермеры, – сказала служанка с обидой в голосе.
      «Должно быть, Даниелла что-то имеет против фермеров», – подумала Алекс, поворачиваясь к ней спиной и подставляя тесемки своего платья.
      Даниелла, позевывая, раздела хозяйку. Она тоже, видимо, устала – и слава Богу, так как Алекс не имела желания поддерживать пустую беседу и тем более отвечать на неприятные вопросы.
      Почувствовав, что корсет распустился, Алекс сделала глубокий вдох, затем проговорила:
      – Завтра я буду долго спать, Даниелла. Не буди меня, пока я не позову тебя.
      Оставшись одна, Алекс заперла дверь на задвижку – она впервые заперлась на ночь, но, видимо, не в последний раз, если ей придется остаться в этом доме.
      Забравшись в постель, она не стала плакать, не проронила ни одной слезинки.

      Послышался какой-то резкий звук, прогнавший сон раньше времени. И вот опять… Эти непрерывные методичные удары напоминали звон колокола. Видимо, Адам ковал подковы. Клэнг, клэнг, клэнг… Ставни на окнах нисколько не заглушали звуки.
      Алекс открыла глаза. Открыла со вздохом и с ощущением разбитого сердца. Увы, сон совершенно не притупил боль. И теперь письмо Сен-Клера приобрело еще большее значение.
      Правда, теперь уже Алекс не чувствовала вины из-за того, что утаила его. В нем содержалась очень расчетливая ложь. «Истории о твоих похождениях». Можно подумать, что она целовалась со множеством мужчин.
      Да, она целовалась несколько раз с Деймиеном и даже с его лучшим другом и при этом искренне считала такое свое поведение скандальным. К тому же она отваживалась на весьма рискованные отношения, позволяя Деймиену ласкать ее в интимных местах. И сама ласкала его, испытывая даже некоторое удовольствие.
      Несколько раз Деймиен учил ее, как надо ласкать друг друга руками, и для этого они уединялись в комнате, где она задирала до пояса свои юбки.
      Алекс считала такие вещи слишком запретными, чтобы рассказывать об этом своему ревнивому мужу, и потому скрывала свой прошлый опыт. Однако она не могла понять, к чему он клонил сейчас. Неужели действительно думал, что она способна изменять ему, своему мужу? И почему он расспрашивает ее о прошлом? Выходит, Сен-Клер все очень точно рассчитал. Можно подумать, что он хорошо знал ее мужа. А может быть, все мужчины таковы.
      Алекс поднялась с кровати, испытывая ноющую боль во всем теле, и подошла к окну, чтобы раздвинуть шторы и раскрыть ставни.
      Внизу царило оживление – люди сновали туда и обратно, а лошади, выпущенные на выгон, вскидывали головы, явно наслаждаясь прекрасным солнечным утром. И никому не было дела до ее боли. Никто из них не нуждался в ней, а некоторые даже не хотели видеть ее здесь. Вероятно, она вела себя неправильно и не оправдывала их ожиданий. Да, она не заслуживала уважения с их стороны, и они не чувствовали в ней хозяйку. Даже слуги следовали в основном указаниям Ребекки.
      Да и как эти люди могли уважать женщину, не сумевшую наладить нормальные отношения даже с собственным мужем?
      Ей захотелось вернуться домой. В свой дом. Она здесь чужая и никогда не станет своей. Ей даже нет места в постели мужа.
      – Ублюдок, – прошептала Алекс. – Ублюдок. – Ее сердце сжималось от боли, и душу терзали сомнения. – Ублюдок, – повторила она, всхлипывая.
      Ее ноги подгибались, заставляя опуститься на пол, но она боролась с этим – боролась так, словно хотела победить Коллина. И победила, собрав всю свою волю. Расправив плечи, Алекс решительно направилась к двери и распахнула ее. Выглянув в коридор, увидела девушку-служанку и приказала:
      – Пришлите ко мне мою горничную. Немедленно.
      Молча кивнув, девушка поспешно удалилась. Алекс повернулась и окинула взглядом свою комнату. Есть ли здесь то, что ей необходимо? Например, деньги на дорогу…
      – Вы звали, мадам? – У порога появилась Даниелла. – О Боже, что случилось? – спросила она, с трудом переводя дыхание.
      – Заходи же, – сказала Алекс. И с силой захлопнула дверь, как только Даниелла переступила порог.
      – Миледи, в чем дело! Что случилось?
      – Я уезжаю, но мне необходимо, чтобы ты осталась здесь, Даниелла. Можешь сделать это для меня?
      – Остаться? Что вы имеете в виду?
      – Мой муж… мой муж обвинил меня в том, что я в прошлом была шлюхой, понимаешь?
      – Да. – Даниелла побледнела и отступила на шаг. – Да, конечно, мадемуазель… то есть мадам.
      – Я уезжаю. Этим утром. Который сейчас час?
      – Девять.
      – Значит, девять? – Очень хорошо. Обед еще нескоро, и до этого времени он не придет домой, хотя находится неподалеку. Впрочем, он не вернется до вечера, и тогда она уже будет за много миль отсюда. – Так вот, Даниелла, во-первых, мне потребуется завтрак, то есть провизия. И еще… и еще я должна упаковать в сумку кое-какие вещи. Ты можешь взять ее и спрятать где-нибудь за воротами? Я не хочу, чтобы слуги видели, как я выношу ее.
      – Хорошо, мадам. Я пойду за едой?
      – Да, иди. Я пошлю за тобой, как только приеду к себе домой, поняла? К сожалению, сейчас я не могу взять тебя с собой, так как ты терпеть не можешь верховой езды и… – Голос Алекс прервался, и по щекам ее потекли слезы.
      Даниелла вскрикнула и протянула к ней руки, но Алекс отстранила их:
      – Ничего страшного. Отправляйся за провизией, а я начну собирать вещи.
      Как только дверь за служанкой закрылась, Алекс принялась за дело. Руки ее дрожали, но слез больше не было.
      Шерстяные чулки… Шерстяной шарф… Деньги… Дорожное платье, которое она надевала всего лишь раз. Дополнительная пара перчаток. Что еще? Что еще? Оставалось место для еды, и можно было положить еще что-нибудь, но она не знала, что именно. Алекс на всякий случай сунула в сумку свечу, хотя не представляла, зачем она ей, ведь она решила, что найдет какую-нибудь гостиницу до наступления темноты.
      Вспомнив о ноже, Алекс достала его из потайного места под кроватью и начала укладывать в сумку. Потом вдруг подумала о Сен-Клере. Он ненавидит ее теперь и способен даже на убийство. Алекс вытащила нож из сумки и задумалась. Если Сен-Клер наблюдает за замком и последует за ней… Что ж, она сделает все возможное, чтобы пустить ему кровь.
      Алекс положила нож на туалетный столик. Она спрячет свое оружие в сапог, когда оденется.
      Теперь она не могла думать ни о чем другом, кроме предстоящего путешествия, и начала действовать. Сняла ночную рубашку, затем натянула на ноги плотные чулки, надела длинные панталоны, подбитые ватой для тепла, а также сорочку и кофточку. Немного подумав, отодвинула в сторону сапоги и достала из комода еще одну пару чулок. Потом положила на кровать костюм для верховой езды, теплый плащ, перчатки и еще один шарф.
      А одеяло? Тщательно скатав одеяло, Алекс затолкала его в сумку. Теперь сумка полна, хотя есть еще возможность поместить туда хлеб, немного сыра и ветчины.
      Тут вошла Даниелла с подносом в руках. Окинув взглядом одежду на постели и раздувшуюся сумку, служанка тяжело вздохнула. Алекс же, сунув в рот кусочек бекона, занялась продуктами – следовало упаковать их как можно тщательнее. С грустью глядя на хозяйку, Даниелла пробормотала:
      – Мадам, может, возьмете карету?
      – Нет-нет, я должна уехать немедленно, пока он не хватился меня. Он из благородных побуждений начнет извиняться и попытается задержать меня. Но я не нуждаюсь в его благородстве и не хочу слышать никаких извинений.
      – Но такое путешествие небезопасно…
      – Безопаснее, чем оставаться здесь! Похоже, он убьет меня когда-нибудь – стоит мне только бросить лишний взгляд на кого-нибудь из слуг.
      – Но ведь вы не… Как вы найдете дорогу?
      – Я помню, куда надо ехать. За день я доберусь до города, где мы останавливались на ночь.
      Укладывая в сумку провизию, Алекс косилась на служанку – Даниелла побледнела, и губы ее дрожали. Алекс прежде этого не замечала, и ее сердце сжалось от тоски.
      – Не беспокойся, Даниелла. – Алекс взяла ее за руки. – Поверь, все будет хорошо. Я приеду домой к моему брату и пошлю за тобой. И мы будем жить так же, как и прежде.
      – Но, мадам, вы же замужем…
      – Ха! – Алекс криво усмехнулась. – Пожалуйста, помоги мне одеться.
      Служанка кивнула и потянулась за одеждой, лежавшей на кровати.
      – Оставайся в комнате как можно дольше, – сказала Алекс. – Я не хочу, чтобы ты снова лгала из-за меня, если кто-нибудь обо мне спросит.
      – Ох, мадам, ваш поспешный отъезд не очень-то хорошая идея. Может, останетесь?
      Алекс решительно покачала головой:
      – Нет, Даниелла. Я не смогу сейчас принять другое решение, даже если очень постараюсь. Да и какой смысл оставаться? – Накинув плащ, Алекс сделала глубокий вдох и осмотрелась. Потом вдруг рассмеялась и воскликнула: – А сапоги? Ах, какая же я рассеянная! Надела все, кроме сапог! – Она уселась на стул, и служанка принялась обувать ее. – Понимаешь, Даниелла, я просто обезумела…
      – Еще не поздно остановиться и подумать, что вы делаете! – пробормотала француженка.
      – Видишь ли, мой муж… Ох, я даже не могу сказать тебе, в чем он обвинил меня. Для такого человека, как он, даже девственность не является убедительным доводом… Я не хочу жить с ним. Не хочу и не могу. Он подозревает меня, Даниелла. Подозревает в неверности. Неужели я такая порочная?
      Глаза служанки наполнились слезами.
      – Мадам, вы не должны так думать. Он просто дурак. Разве я не говорила вам, что все они дураки? Напишите герцогу. Он сам приедет за вами.
      – Я очень сожалею, что оставляю тебя здесь, но я больше не могу ни минуты находиться в этом доме. Возьми эту сумку. Может быть, стоит завернуть ее в простыню? Оставь ее за воротами, где трава особенно густая. Иди же.
      Оставшись одна, Алекс сунула в сапог свой нож в ножнах и снова окинула взглядом комнату. Она не чувствовала себя здесь дома. Это не ее комната – и никогда таковой не станет.
      Надев перчатки, Алекс решительно шагнула к двери и вышла из комнаты.
 
      Кобыла захрапела и слегка задела копытом подбородок Коллина.
      – Проклятие! – Он отвел в сторону ногу лошади и, приподнявшись, похлопал ее по шее, пытаясь успокоить.
      Однако удар копытом был не таким уж тяжелым по сравнению с тем ударом, который он получил накануне. Почти всю ночь он ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть. «Интересно, как долго мне придется здесь ночевать? – думал Коллин, выходя из полутемного сарая. – Неделю, две или дольше?»
      Вспомнив о том, как Алекс беседовала с мистером Диксоном, Коллин невольно сжал кулаки. Неужели у нее в прошлом что-то было с этим человеком? В тот момент ему казалось, что он способен задушить его. По-видимому, так и следовало сделать.
      – Самодовольный глупец, – пробормотал Коллин, имея в виду Диксона, хотя чувствовал, что это относится и к нему самому.
      Всю ночь он вспоминал осуждающий взгляд Александры, и взгляд этот преследовал его и сейчас.
      – Черт бы тебя побрал, – проворчал он, имея в виду себя самого, а не мальчишку, в испуге шарахнувшегося и сторону с его пути.
      Задержавшись у двери, Коллин очистил от навоза сапоги и, выпрямившись, помассировал пальцами мышцы шеи. «Я обидел Алекс, обидел, – говорил он себе уже в который раз. – Да, обидел, и это совершенно непростительно с моей стороны».
      Увы, он дал волю своему гневу, а ведь она так нуждалась в его защите… Одному Богу известно, что этот подлец говорил ей. Этот белокурый английский трус. А лицо Александры выражало страх… и это не был страх разоблачения. В тот момент она казалась совершенно беспомощной и, видимо, с трудом терпела присутствие этого наглеца.
      Конечно, он теперь очень сожалел, что необоснованно обвинил жену, но что, если он все-таки был прав? Что, если она действительно оказывала услуги многим мужчинам до его знакомства с ней? Но разве он сам до знакомства с Алекс не имел дела с женщинами? Разве не ласкал их и не спал с ними, не испытывая при этом никаких угрызений совести? Да, он жестоко обошелся с Алекс, поэтому теперь и чувствовал себя таким несчастным.
      Он любил ее. Любил и тем не менее оскорбил.
      Коллин вошел в большой зал и двинулся между столами, на которых в беспорядке была оставлена посуда. Маленькая дочка Брайди трудилась, собирая в стопки металлические тарелки и кружки. Значит, обед закончился. Поела ли Алекс?
      Стуча сапогами, Коллин устремился вверх по лестнице, охваченный желанием поскорее увидеть ее. От него пахло потом и лошадьми, так что она, несомненно, начнет возмущаться, но он хотел видеть ее, хотел снова извиниться.
      Дверь в ее комнату была приоткрыта.
      – Алекс!.. – позвал Коллин. К его разочарованию, из комнаты вышла женщина со светлыми волосами. – Даниелла, где твоя госпожа?
      Служанка не ответила, и Коллин повторил вопрос. Женщина пожала плечами и проговорила:
      – Я думаю… Вероятно, она отправилась куда-то…
      – Куда именно? На верховую прогулку?
      – Да, можно и так сказать.
      Стараясь держать себя в руках, Коллин спросил:
      – Даниелла, что это значит?
      Она снова пожала плечами:
      – Понимайте как хотите, сэр.
      – Пожалуйста, не груби мне. Скажи только, где она.
      – Глупец.
      – Что?..
      – Она оставила вас, грубиян.
      – Оставила меня? Но…
      Резко развернувшись, Даниелла ушла в смежную комнатку и захлопнула за собой дверь.
      – Оставила меня? – пробормотал Коллин. Он никак не мог осознать смысл этих слов и осматривал комнату в поисках жены. Наконец подошел к гардеробу и распахнул дверцы. Неужели действительно жена оставила его?.. Но ее вещи вроде бы здесь… Да и служанка сидела сейчас в соседней комнате. Нет, Алекс не могла никуда уехать. Вероятно, она где-то прячется.
      – Даниелла! – Коллин распахнул дверь. – Черт возьми, она здесь?!
      Но его жены не было и в этой комнате; здесь находилась только служанка, смотревшая на него сквозь слезы Даниелла плачет? В чем же дело?
      Переступив порог, он проговорил:
      – Черт побери, что происходит?
      – Я же сказала вам! – Даниелла поднялась со стула по щекам ее текли слезы. – Она оставила вас.
      – Но все ее вещи здесь. И ты тоже. Куда она могла пойти?
      Внезапно он почувствовал холодок в душе. Похоже, Алекс действительно сбежала от него. Но куда же она могла отправиться? Может быть, в Керкленд-Холл?
      И тут его охватило ужасное подозрение. Фергус! Алекс нравилась ему, он защищал ее, и сегодня его нигде не было видно весь день. Фергус жил в двух милях отсюда, и его сегодня не было на месте.
      Коллин крепко сжал руку служанки:
      – Она отправилась к нему? Не так ли?
      Лицо Даниеллы вспыхнуло и исказилось от боли, когда она попыталась вырваться. Однако француженка не ответила на вопрос. Вместо этого она вскинула подбородок и плюнула ему в лицо.
      Коллина охватило бешенство, и он готов был влепить служанке пощечину. К счастью, ему удалось сдержаться. Выругавшись сквозь зубы, он выскочил из комнаты и бросился на поиски жены и ее любовника.
      Боже, он оказался прав. Прав во всем! Его жена сошлась с его лучшим другом.
      «Нет-нет, этого не может быть, – убеждал внутренний голос. – Конечно же, это какая-то ошибка». Коллин не верил, что его жена способна на измену, однако боялся этого.
      Ворвавшись в конюшню, он осмотрелся. Затем вопросительно взглянул на конюха:
      – Миссис Блэкберн была здесь сегодня?
      – Да, сэр. Она отправилась куда-то на своей кобыле.
      – Когда?
      – Около десяти. Может быть, чуть раньше.
      – Значит, сегодня утром около десяти?
      – Да, сэр.
      – Седлай Тора. Быстро, – приказал Коллин конюху.
      Он лихорадочно размышлял, намечая дальнейшие действия. Сначала следовало посетить Фергуса, хотя они не настолько глупы, чтобы оставаться в его доме. Но на всякий случай надо все-таки проверить. А потом он поедет к Дженни. Скорее всего, Алекс именно там. Ему будет крайне неприятно забирать свою жену у соседей, но он это заслужил.
      Тут конюх подвел к нему Тора, и Коллин вскочил в седло. Ему потребуется минут десять, чтобы добраться до дома Фергуса, и тогда все станет ясно.
      Земля стремительно уносилась из-под ног жеребца, а Коллин то и дело повторял, словно молитву:
      – Ты не можешь быть там. Не можешь быть там. Пожалуйста, Алекс, ты не должна быть там.
      Тор вихрем взлетел на холм и также быстро спустился вниз по другую сторону. Порыв холодного ветра со снегом застал коня на гребне следующего холма, и он на мгновение замедлил бег. Но внизу, в долине, ветер уже был не так силен.
      Вскоре Коллин увидел дом, а также низкую скамейку, на которой частенько сидел летними вечерами со стаканчиком виски. Вот яблоня, а пониже – окошко, через которое можно увидеть небольшую комнату Фергуса и его кровать.
      Горло Коллина сковал страх, и он, немного придержав жеребца, направил его по узкой тропинке, ведущей к дому Фергуса.
      – Ты не должна быть здесь, – прошептал он, останавливая коня.
      Коллин спешился, чувствуя слабость в коленях, подошел к дому и открыл парадную дверь. Это была уже третья дверь за сегодняшний день, за которой, по его мнению, скрылась Алекс. А слева от него находилась еще одна дверь, и она была плотно закрыта. К чему бы это? Зачем закрывать внутреннюю дверь в доме, где живешь один?
      Сердце Коллина мучительно сжалось. Комната находилась в двух шагах от него, и он должен был войти в нее.
      Первое, что он увидел – это врезалось в его сознание, – была загорелая рука Фергуса, обнимавшая кого-то, скрытого под одеялом. А уже в следующее мгновение Коллин увидел обнаженную ногу Фергуса, согнутую в колене и перекинутую через изящную женскую ножку.
      И, увидев это, Коллин едва не лишился рассудка.
      – Проклятый предатель! – закричал он. И тотчас же услышал, как женщина в испуге вскрикнула. – Да, ты предатель, Фергус. Можешь спать с ней, если хочешь, но только не на моей земле!
      Фергус вскочил с постели и в изумлении уставился на друга:
      – Коллин, какого черта? Что ты здесь делаешь?
      Перед затуманенным взором Коллина все поплыло – обнаженное тело Фергуса, его собственные поднятые кулаки и дрожащая женская фигурка в постели любовника.
      – Шлюха! – прорычал Коллин.
      Лицо Фергуса побагровело.
      – Она не шлюха, проклятый ублюдок, и я убью тебя, если ты еще раз скажешь такое.
      Задыхаясь от ярости, Коллин протянул руку к одеялу.
      – И ты еще смеешь защищать мою жену, когда она лежит в этой постели, голая и наполненная твоим семенем?
      Он рванул на себя одеяло и отбросил его на середину комнаты. Фергус что-то закричал, а лежавшая на кровати обнаженная женщина громко всхлипнула. Коллин же, совершенно сбитый с толку, смотрел на нее, раскрыв рот. Это была не его жена.
      Внезапно Фергус сбил его с ног и навалился на него всем телом.
      – Как ты посмел?! – Он схватил Коллина за волосы. – Как ты посмел прийти в мой дом и… и…
      – Где она?
      Фергус дернул друга за волосы.
      – Убирайся отсюда!
      Коллин с трудом перевел дыхание и пробормотал:
      – Где моя жена?
      Фергус чуть приподнялся – он смотрел на Коллина во все глаза.
      – Черт возьми, ты с ума сошел?
      Коллин в замешательстве пожал плечами и снова взглянул в сторону кровати. В следующее мгновение он вдруг понял, что за женщина была в постели Фергуса. Пытаясь прикрыться подушкой, прижатой к груди, на него с ужасом смотрела Дженни Керкленд.
      И тотчас же в воздух взметнулась женская рука, ударившая его по щеке.
      – Здесь находится леди, безмозглый болван, и если ты сию минуту не уберешься, то я выцарапаю тебе глаза, – задыхаясь, проговорила Дженни.
      Коллин попятился к выходу. Фергус и Дженни что-то говорили, но он не понимал, что именно. Впрочем, для него их слова не имели значения. Выбравшись из дома, Коллин остановился в ожидании. Прошло минут пять, прежде чем дверь со скрипом открылась. И может быть, еще пять, прежде чем он повернулся, чтобы взглянуть на своего лучшего друга.
      – Я потерял жену, – глухо произнес Коллин.
      – Ты не достоин ее.
      Коллин никак не отреагировал на такой ответ. Он сознавал справедливость упрека, и ему нечего было сказать. Да, он не достоин ее – в этом не могло быть сомнений.
      – Коллин, ты действительно ожидал найти ее здесь?
      В голосе Фергуса уже не было, гнева, и Коллин, внимательно посмотрев на друга, увидел в его глазах печаль.
      – Я не хотел этого, – пробормотал Коллин, судорожно сглотнув.
      – Однако думал, что найдешь ее здесь.
      – Нет-нет, я не думал… И потому был ошеломлен, решив поначалу, что увидел именно ее…
      Дверь снова открылась, и на пороге появилась рыжеволосая Дженни. Вскинув подбородок, она пристально посмотрела на Коллина, но промолчала.
      – Прости, Дженни, – сказал он, потупившись. Она в ответ тихо выругалась.
      Коллин снова взглянул на Фергуса:
      – Почему вы здесь?
      Дженни проворчала что-то, а Фергус обнял ее и прижал к себе.
      – Ты лучше занимайся своим делом, Коллин. Мне кажется, у тебя полно своих забот, и нечего беспокоиться о моей женщине.
      – Она твоя женщина?
      – Да.
      – Но ее отец не одобрит вашу связь.
      – Я знаю, что ее отец против. Но почему, черт возьми, она не может находиться здесь без благословения священника? – сказал Фергус, покосившись на Дженни.
      Девушка молчала. Коллин, сокрушенно вздохнув, пробормотал:
      – Я поговорю с ее отцом.
      – Я сам с ним поговорю, – заявил Фергус, и лицо Дженни просветлело.
      – Вы оба сумасшедшие, – сказала она. – Как иначе вас назвать? – Девушка внимательно посмотрела на Коллина: – Что у вас произошло? Как ты добился, что твоя молодая жена сбежала от тебя?
      Коллин стиснул зубы. Он не знал, как ответить на этот вопрос.
      – Ты, Коллин, разбил ее сердце, разве не понимаешь? – продолжала Дженни. – Ты своей непомерной гордыней окончательно подавил ее и унизил. Скажи, когда последний раз ты видел свет в ее глазах? А ведь она твоя жена. И твоя ответственность не только в том, чтобы держать ее под башмаком! Ей давно уже следовало сбежать от тебя.
      – Не надо, Дженни, – тихо произнес Фергус.
      Но она не унималась:
      – Александра любит тебя, Коллин. Она считает тебя порядочным человеком, а ты стараешься унизить ее.
      – Дженни, прекрати! – потребовал Фергус.
      Слова девушки звучали для Коллина как бы издалека; перед его мысленным взором возникли печальные глаза Алекс, в которых уже не было прежнего веселья и прежней дерзости. Он вспомнил, как она смеялась, но это случалось все реже. Да и улыбалась она чаще всего в тех случаях, когда общалась с Фергусом, а не с собственным мужем.
      Дженни уткнулась лицом в плечо возлюбленного, а тот ласково погладил ее по волосам – так и следовало мужчине обращаться со своей женщиной, а вот он, Коллин…
      Глядя на эту пару, Коллин испытывал угрызения совести. «Почему же ты не мог так же относиться к своей жене?» – спрашивал он себя.
      – Извините, я пойду, – пробормотал Коллин. Он направился к Тору, но друг догнал его и положил руку ему на плечо, прежде чем он сел в седло. Прижавшись лбом к шее жеребца, Коллин тихо сказал: – Фергус, не сердись на меня, пожалуйста.
      Дженни же смотрела на них, с трудом сдерживая слезы. Она тоже хотела подойти к Коллину, но была еще слишком сердита на него.
      – Хочешь, я поеду с тобой? – спросил Фергус.
      Коллин взглянул на него и покачал головой:
      – Нет, это моя проблема. Пожалуйста, скажи Дженни, что я прошу у нее прощения. И скажи ей, что я очень рад за нее.
      Услышав эти слова, девушка вздохнула с облегчением.
      – Значит, ты готов поддержать нас? – спросил Фергус. – Готов поддержать даже без благословения Керклендов?
      Тут Дженни не выдержала и все-таки подошла к мужчинам. Коллин взглянул на нее, потом на друга.
      – А вы намерены просить меня об этом?
      – Да, Коллин. Для меня и для Дженни ты как брат. – Фергус обнял Коллина за плечи. – Мы будем рады, если ты согласишься.
      – Что ж, если старый Керкленд не убьет тебя, я сам устрою ваше венчание. – Коллин крепко обнял Фергуса, потом повернулся к девушке: – Прости, если я обидел тебя, Дженни. – Он поцеловал ее в лоб. – Надеюсь, ты не будешь на меня сердиться.
      – Ты не обо мне должен беспокоиться, мужлан. – Дженни ласково ему улыбнулась.
      – Да, я знаю.
      Коллин вскочил в седло и вскинул руку, прощаясь.
      – Бог в помощь! – прокричал Фергус ему вслед, но его голос заглушил стук копыт.
      – Желаю удачи, – прошептала Дженни.
      Они смотрели вслед Коллину, пока тот не исчез за холмом.
      – Мне следовало поехать с ним, – сказал Фергус.
      – Нет, он должен сам все уладить.
      – Но… Ему сейчас очень тяжело.
      – Не беспокойся. Все будет хорошо, если он найдет ее. А тебе надо позаботиться о своих делах, Фергус Маклейн.
      Дженни заметила, как он улыбнулся, прежде чем взглянуть на нее.
      – Да, конечно, дорогая Дженни. Но я пока что не могу предложить тебе ничего, кроме этого небольшого домика и теплой постели.
      – О, Фергус!..
      – Однако надеюсь, что нам будет достаточно и этого, если мы поженимся через несколько недель и ты останешься здесь, у меня.
      – Я согласна, – в волнении прошептала Дженни и заплакала.
      Фергус назвал ее глупенькой и, подхватив на руки, понес обратно в теплую постель.

      Вернувшись в Уэстмор, Коллин сразу заметил произошедшие там перемены. В большом зале не было привычного шума и веселых возгласов – все смотрели на него молча, смотрели с любопытством. Даже не спрашивая, Коллин понял, что Алекс нет здесь. И конечно же, не было ее и у Керклендов. Она не отправилась к подруге, чтобы поплакаться и пожаловаться ей. Нет, теперь уже было ясно, что Алекс действительно сбежала. Решила вернуться в дом брата, потому что больше не желала оставаться с ним, с Коллином.
      Он проклинал себя за глупость и за грубое обращение с Александрой. Однако самобичевание не имело смысла. Ему следовало изменить свое отношение к жене и постараться искупить свою вину.
      О Боже, ведь он любил ее. Он восхищался ею и в то же время немного побаивался, откровенно говоря. При этом он никогда не стремился обидеть ее или как-нибудь унизить. Он только хотел избавиться от страха, терзавшего его, хотел отсрочить неизбежный конец своего счастья. Что ж, теперь по крайней мере ему уже нечего бояться. Она ушла, и его тревожным ожиданиям пришел конец.
      Собравшиеся в зале слуги и работники молча переглядывались. Некоторые из них хмурились, а кое-кто злорадно улыбался. Коллин не знал, что сказать им. Да и следовало ли что-либо говорить?
      – Милорд! Коллин… – раздался голос Ребекки. К нему быстро приближалась экономка, расталкивая локтями слуг и работников. – Коллин, не стоит так переживать из-за нее, – сказала она с сочувствием в голосе.
      Нервы Коллина были напряжены до предела. Отвернувшись от Ребекки, он окинул взглядом всех присутствовавших.
      – Кто-нибудь видел, как она уезжала? – Люди снова начали переглядываться. А один юноша вдруг покраснел и потупил глаза. – Что скажешь, Бен? – Коллин пристально взглянул на него.
      Парень наморщил лоб и пожал плечами.
      – Я видела ее! – громко заявила Ребекка.
      Покосившись на экономку, Коллин поморщился. Теперь ему уже казалось, что он напрасно не послушал жену и не выгнал эту женщину.
      – Она незаметно пробралась в конюшню этим утром, пока ты занимался новым домом, Коллин, – продолжала Ребекка. – А потом верхом направилась на север. Я часто видела, как она отправлялась на прогулку в том же направлении и потому не придала этому значения.
      – Значит, на север? А что ты видел, Бен?
      Парень вздрогнул и, смутившись, пробормотал:
      – Я… я видел, как ее французская служанка спрятала что-то в траве, а потом ее светлость выехала и подобрала это. Но она поехала не на север, сэр, а на юг. При ней была большая сумка, которую она привязала позади себя.
      – Когда это было?
      – Несколько часов назад. Задолго до полудня.
      – Говоришь, она направилась на юг?
      Бен молча кивнул, но Ребекка не унималась.
      – В таком случае где твой управляющий? – прошипела она. – Где Фергус?
      За спиной Коллина открылась дверь, и порывом ветра внесло опавшие листья вместе с запахом снега.
      – Я хочу, чтобы Тора хорошенько покормили и напоили, а также приготовили мне вещи в дорогу на неделю, – сказал Коллин. – А ты… – он посмотрел на Ребекку пронизывающим взглядом, – ты должна покинуть этот дом к моему возвращению.
      При этих словах Коллина все ахнули, а одна женщина даже испуганно вскрикнула. Ребекка же пристально смотрела на Коллина. Тот шагнул к экономке и, сорвав связку ключей с ее фартука, бросил их миссис Кук.
      – Получишь двухнедельную плату, Ребекка, и больше ничего.
      – Ты глупец! Она встречается не только с Фергусом, – прошипела экономка, когда Коллин отвернулся от нее. – Есть еще один мужчина. Я встретила его в лесу. Он говорит, что твоя распрекрасная жена – просто-напросто шлюха, которая обманом заставила тебя жениться на ней. Я не могу видеть, до чего ты опустился, Коллин!
      Он снова повернулся к Ребекке:
      – Кто такой этот мужчина в лесу?
      Щеки Ребекки порозовели.
      – Он явно джентльмен, а не бродяга. Он говорит, что был твоим другом и что ваши пути разошлись из-за этой…
      – Как его зовут?
      – Джон.
      – Джон?..
      Ребекка отступила на шаг.
      – Я только хотела помочь тебе, Коллин.
      Он крепко схватил ее за руки:
      – Что ты сделала?
      – Ничего. – Ребекка попыталась высвободиться. – Ничего я не сделала! Только встретилась с ним три дня назад. Ты был занят утром своими делами, и я подумала, что она могла отправиться на встречу с ним. Ой, Коллин, отпусти! Ты делаешь мне больно!
      Он наконец-то выпустил ее руку, и Ребекка попятилась. С презрением взглянув на нее, Коллин проговорил:
      – Я, конечно, тоже виноват, Ребекка. Но тебя не должно быть здесь, когда я вернусь, иначе пожалеешь.
      Слуги расступилась перед ним, когда он направился к лестнице. Коллин быстро поднялся наверх и вскоре спустился с зимним плащом, одеялами, пистолетом, кинжалом и мешочком с золотом.
      Зал уже опустел, но Коллин даже не заметил этого. Он стремительно направился к выходу, а затем – на конюшню.
 
      Что-то капнуло с ее носа на мокрый плащ. Возможно, это были слезы или растаявший снег – Алекс не знала, что именно. Жалость к себе охватила ее одновременно с начавшимся снегопадом, и она чувствовала себя ужасно несчастной. Ах, почему она не остановилась в том темном домике, который заметила недавно, до того, как пошел густой снег? Почему не повернула обратно?
      Бринн фыркнула у нее за спиной и подтолкнула мордой, но Алекс, обидевшись на лошадь, даже не взглянула на нее. Бринн подвернула свою деликатную ногу на первой же обледенелой полоске земли, и ее хозяйке теперь пришлось идти пешком.
      Алекс не видела ни одного дома, после того как испортилась погода, и только один всадник догнал ее по пути. Но она даже не взглянула на этого мужчину и не стала просить у него помощи.
      В облаках вдруг образовался просвет, и землю осветила бледная луна. Однако даже ясной ночью от нее было мало света, а во время снегопада – тем более, поэтому она совершенно не видела лед, на котором то и дело скользили ноги.
      К тому же было ужасно холодно, и Алекс настолько замерзла, что почти не чувствовала боли в уставших ногах, не чувствовала боли, даже когда падала. Совершенно обессилев, она опустилась на колени и горестно вздохнула.
      Ох, почему же она так сглупила? Это ее бегство – ужасная ошибка. Еще одна ошибка в ее жизни. Боже, а ведь ей только двадцать. Сколько же еще ошибочных решений ждет ее впереди? Когда она доберется до Сомерхарта – если вообще когда-нибудь доберется, – непременно сделает все возможное, чтобы избежать общения с внешним миром. Она будет скрываться в своей комнате во время приемов, чтобы не встречаться с распутными мужчинами. По праздникам будет посещать женские монастыри, стараясь сохранять невозмутимость и не давать волю своим чувствам. А может быть, если Харт женится, она поселится в своем коттедже и будет жить там одна, подобно старой деве.
      Алекс закрыла глаза, вспоминая стоящего над ней Коллина с разгневанным лицом.
      Нет, если уж скрываться, то только не в коттедже, а в каком-нибудь небольшом доме во владениях Харта, там, где нет мужчин. Со временем она станет старухой с косматыми волосами и безумными глазами – женщиной, за которой бегают полудикие кошки и от которой пахнет дымом.
      Прижимая ладони к влажным глазам, Алекс представляла себя старой и одинокой.
      Ее охватила дрожь, и становилось все холоднее. Она, наверное, скоро умрет здесь, на этом снегу.
      Внезапно послышалось какое-то позвякивание, и сердце Алекс гулко забилось.
      Видимо, сзади приближается всадник. Но кто же это? «Нет-нет, только не Сен-Клер! – мысленно воскликнула Алекс. – Да и едва ли он мог последовать за мной в такую погоду. Он не осмелился бы». Однако страх не ослабевал, сколько она себя ни уговаривала. Алекс попыталась подняться с земли, но ее ноги совершенно онемели. Как долго она стояла здесь на коленях?
      Тут ее коснулось горячее дыхание Бринн, и лошадь ухватила хозяйку зубами за волосы.
      – Перестань, Бринн! Ну, давай… Мы должны двигаться. Пожалуйста, пойдем.
      Алекс отстранила морду кобылы и снова попыталась встать, однако ноги не слушались ее. А топот копыт слышался уже совсем близко.
      – Бринн, шевелись же, – прошептала Алекс и поползла к канаве, потянув за собой поводья. Бринн неохотно последовала за хозяйкой.
      Алекс несколько минут ползла на коленях и наконец выбралась к траве, чуть присыпанной снегом. И в тот же миг воздух всколыхнулся от проезжавшего мимо всадника. Он не остановился, так как не заметил Алекс в темноте. Она почувствовала облегчение, но затем ее охватил страх – ведь она могла позвать на помощь, но не сделала этого. «Впрочем, теперь все равно уже ничего не изменишь», – со вздохом подумала Алекс.
      Внезапно поводья натянулись, и она, потеряв равновесие, растянулась на траве, Бринн же громко заржала – кобыла явно хотела последовать за всадником.
      Алекс приподнялась и снова потянула за поводья:
      – Бринн, тихо! Успокойся!
      Но кобыла опять заржала, и Алекс почти тотчас же услышала ответное ржание где-то впереди. Она крепко зажмурилась, не веря в свое спасение, и сердце ее учащенно забилось. Кажется, она спасена!
      Испытывая одновременно облегчение и страх, Алекс прислушивалась к стуку копыт.
      Впереди снова прозвучало ржание, и Бринн радостно на него ответила. В голову Алекс тут же закралось подозрение: «А может… Нет-нет, не может быть! Коллин не мог догнать меня так быстро!»
      Внезапно из темноты возник силуэт огромного кентавра. И тут же из-за туч снова выглянула луна, высветившая металлическую пряжку на поясе всадника.
      – Кто здесь?! – крикнул он.
      Алекс, услышав этот голос, затрепетала; она не могла вымолвить ни слова. Поводья же вдруг выскользнули из ее руки, и Бринн устремилась к своему приятелю.
      Алекс упрямо покачала головой. «Нет, он не должен меня найти, – сказала она себе. – Не хочу к нему возвращаться».
      – Алекс?.. – Теперь в его голосе прозвучал страх. – Алекс, где ты?! – Он спешился, и лед захрустел под подошвами его сапог где-то совсем рядом. – Александра!
      Алекс тихонько вздохнула. Совсем не такой представлялась ей встреча с мужем. Ей рисовалась сцена в роскошной гостиной Сомерхарта, украшенной портретом ее красивой матери, где она, Алекс, намеревалась с презрением отклонить все просьбы вернуться в Шотландию и заявить мужу, что она нисколько не нуждается в нем. Увы, сейчас она лежала в траве у его ног, и ей оставалось лишь надеяться, что он, возможно, не заметит ее.
      Коллин сделал еще несколько шагов – и рука коснулась ее плеча. Едва удержавшись от крика, она отстранилась, но Коллин тут же коснулся пальцами ее лица.
      – Алекс…
      – Держи свои руки при себе!
      – Алекс, любовь моя, ты не ранена?
      – Нет!
      – Тогда что ты здесь делаешь?
      Коллин приподнял жену с земли и поставил на онемевшие ноги. Она старалась всеми силами удержаться самостоятельно. Ей хотелось оттолкнуть мужа и стоять без его поддержки, однако ноги не слушались ее и подгибались.
      – Дорогая, – прошептал Коллин, прижимая ее к груди, – что же ты сделала с собой?
      Он крепко обнял ее, и Алекс вдруг поняла, что уже не злится на него, нисколько не сердится. По щекам ее потекли горячие слезы, и она уткнулась лицом в грудь мужа, вдыхая знакомый запах.
      – Ты совсем промокла, дорогая. – Коллин подхватил жену на руки и понес ее к Тору.
      Алекс вдруг поняла, что муж снимает с нее плащ, и тотчас же почувствовала, как холодный ветер продувает насквозь ее влажную одежду.
      – О, мой плащ! – воскликнула она.
      – Тихо, потерпи. – Он начал расстегивать пуговицы на ее амазонке.
      – Не смей! – Она попыталась отстранить его руки.
      – Дорогая, тебе нельзя оставаться в мокрой одежде. Потерпи минуту, и ты согреешься.
      Ее обжигал жгучий холод, и она вся дрожала в одной сорочке и сапогах. Затем Алекс почувствовала, как что-то теплое и сухое легло ей на плечи. Снова подхватив жену на руки, Коллин прижал ее к себе и принялся растирать ей спину, пока дрожь не начала стихать.
      – Бринн повредила ногу? – спросил он.
      – Да.
      – А Тор очень устал, – пробормотал Коллин. – Поэтому придется ехать медленно.
      Усадив жену в седло, Коллин устроился позади, прикрыв ее ноги еще одним одеялом. Согревшись, Алекс посмотрела вперед и заметила мерцающие огоньки у ближайшего холма.
      – Это гостиница? – спросила она, почему-то снова разозлившись на Коллина.
      – Да. Примерно в миле отсюда.
      Но они не проехали и нескольких минут, как в просвете между деревьями показался свет окон – неподалеку находился небольшой домик. Слава Богу. Значит, теперь она снова окажется в нормальных условиях, и ей вовсе не нужна помощь мужа.
      – Спусти меня на землю.
      – Что?..
      – Я не хочу, чтобы ты помогал мне. Спусти меня.
      – Алекс, на тебе почти нет одежды.
      – Тем легче будет договориться о цене за комнату.
      Смех Коллина еще больше разозлил ее, и она, высунув руку из-под одеяла, начала колотить мужа кулаком по колену.
      – Успокойся, дорогая. Я был ослом.
      – Конечно.
      – Я был ужасным мужем.
      – Мы уже говорили на эту тему, – отрезала Алекс.
      Коллин ненадолго умолк, потом вдруг спросил:
      – Что же ты собираешься теперь делать?
      – Вернусь к себе домой, и мы оба будем счастливы.
      – Я не буду счастлив, Алекс. Ты должна выслушать меня и поговорить со мной этой ночью, а утром я отпущу тебя, если пожелаешь.
      – Правда? – Алекс старалась не показывать, что слова мужа больно задели ее. Она не ожидала, что Коллин может так легко отпустить ее, пусть даже он не хотел иметь такую жену. Но видимо, смирился с тем, что не сможет удержать ее. – Хорошо, мы поговорим, – согласилась Алекс. – Поговорим вечером. – Она пыталась не думать о том, что все-таки любит мужа и хочет остаться с ним, однако ничего не могла с собой поделать, не могла не думать об этом.
      Когда они подъехали к гостинице, ветер немного утих и где-то рядом заухала сова. Алекс повернулась лицом к Коллину, их взгляды встретились, и она тут же почувствовала ужасную слабость, а сердце ее наполнилось болью. Она знала, что любит мужа, но он не любил ее.
      Почему он не любил ее?
      – Алекс, что случилось с Бринн? Она поскользнулась?
      – Да, поскользнулась и начала хромать на правую ногу.
      – Как долго ты шла пешком?
      Она пожала плечами, коснувшись при этом его руки. Он привлек ее ближе к себе, и она не стала сопротивляться, сказав себе, что это в последний раз, хотя ужасно соскучилась по его объятиям.
      Биение его сердца убаюкивало ее, и в какой-то момент она поймала себя на том, что трется щекой о его грудь. Коллин еще крепче прижал ее к себе: когда же он склонился к ней, чтобы поцеловать ее в губы, она почувствовала, что совсем размякла в его объятиях.
      «Я просто замерзла, – убеждала она себя, как бы оправдываясь. – Но я должна оставаться неприступной».
      «Однако ты всегда питала слабость к нему, – отвечал ей внутренний голос. – Всегда».
      Наконец, собравшись с силами, Алекс отстранилась от мужа и отвернулась от него, словно обретая независимость. А через минуту-другую они достигли вершины холма, где находилась гостиница, из светящихся окон которой доносился громкий смех.
      Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы заказать ужин с горячим чаем, позаботиться о Торе и перебинтовать ногу Бринн. Когда же Коллин наконец вернулся в комнату, он обнаружил, что его жена уже заснула, уютно устроившись на кровати. Лицо ее освещало пламя камина, и чувствовалось, что теперь она уже окончательно согрелась. Коллин невольно залюбовался ею; ему хотелось поцеловать ее, но он не решился – боялся ее разбудить.
      Какое-то время Коллин стоял у двери, глядя на спящую жену. Ему было приятно находиться в одной комнате с ней; он всегда чувствовал себя счастливым даже от одного ее присутствия. Но как он сможет жить с ней в дальнейшем, если она способна покинуть его в любой момент? И что будет, если она устанет от него? Как сможет он быть счастливым с ней, если не имеет возможности воздействовать на нее?
      Однако у него нет выбора. Она нужна ему, и осознание этого успокоило его.
      Раздался стук в дверь, и Алекс тут же проснулась. Коллин впустил молодую служанку – та принесла ужин. Когда дверь за девушкой закрылась, Алекс сказала:
      – Если ты подашь мне мою сумку, я достану свою запасную одежду и смогу переодеться.
      – Да, конечно.
      Алекс попыталась завернуться в одеяла, и Коллин, сообразив, что она нуждается в уединении, отвернулся, уязвленный тем, что жена скрывает от него свое тело. «Неужели она стала стыдиться меня?» – подумал он.
      Когда Алекс оделась, они сели за стол, чтобы поужинать жареной уткой и пудингом. Оба предпочли чаю эль и пили в тишине, пока кружки не опустели.
      – Ребекка ушла, – сказал наконец Коллин.
      Алекс внимательно посмотрела на его, потом спросила:
      – То есть сбежала?
      – Нет, я выгнал ее. Я наконец-то понял, что ты пыталась мне тогда объяснить.
      – И куда же она отправилась?
      – Надеюсь, туда, где она будет доставлять мне меньше хлопот. – Снова воцарилось тягостное молчание. Казалось, Алекс ничуть не тронуло его сообщение. – Дорогая, позволь быть откровенным с тобой…
      – Пожалуйста.
      – Я хотел найти тебя сегодня, чтобы извиниться, чтобы объяснить свое поведение. Я хотел сказать, что понял наконец-то, почему вел себя так… Почему был таким…
      – Ревнивым?
      – Не только. Я был слишком грубым и трусливым. Я старался подавить свои страхи, прикрываясь недоверием к тебе. И я хотел объяснить, почему это происходило.
      Она смотрела на него, не отводя глаз.
      – Почему же?
      – Потому что я люблю тебя, и это пугает меня до смерти.
      Алекс сделала глубокий вдох, затем покачала головой:
      – Коллин, не надо…
      – Подожди. Выслушай меня. И я расскажу тебе все, прежде чем попросить прощения… Я пришел сегодня в твою комнату, чтобы загладить свою вину, но когда Даниелла сообщила, что тебя нет в доме, я сразу заподозрил худшее.
      – Худшее? – Она презрительно усмехнулась. – Ты подумал о Фергусе?
      – Да, о нем. – Коллин хотел отвернуться, чтобы не видеть ненависти, вспыхнувшей в ее потемневших глазах. – Я приходил к тебе, чтобы выразить свое доверие, однако при первом же испытании меня снова охватила ревность. – Алекс хмурилась, и он поспешно продолжал: – На самом деле я не верил, что найду тебя там, Алекс, однако не исключал такую возможность.
      – Разумеется, ты полагал, что застанешь меня с Фергусом. – Она встала и подошла к окну.
      Коллин последовал за ней, однако остановился на некотором расстоянии.
      – Нет, я никогда не думал, что ты неверна мне и не заслуживаешь доверия. Просто я скрывал за этим свои истинные чувства. Я понял это, когда пришел к Фергусу и увидел его в постели с женщиной. Я не мог поверить своим глазам, мне казалось, что я умираю.
      – Но почему, Коллин? Почему ты всегда подозревал меня? Из-за моего прошлого? Потому что я затащила тебя в свою постель?
      – Нет, Алекс. Твое прошлое… Если бы это было правдой, то ты едва ли оставалась бы девственницей. Дело не в тебе, а во мне… – «Ты лучше, чем я, – хотел он сказать. – И ты однажды поймешь это». Но у него перехватило горло, и он не мог больше произнести ни слова.
      Алекс пристально посмотрела на мужа:
      – Но что тебя пугает во мне?
      – То, что… я не был твоим избранником, Александра.
      – О чем ты?
      Коллин запустил пальцы в волосы и почувствовал, что его руки дрожат.
      – Дело в том, что наш брак был для тебя меньшим из двух зол. Так мне тогда казалось. Выходит, что ты не выбирала меня в качестве мужа.
      – Но, Коллин… – она поморщилась, – Коллин, это просто смешно. Разумеется, я выбрала тебя и потому завлекла тебя в свой коттедж…
      Он прервал ее резким жестом.
      – Ты выбрала меня, чтобы лечь со мной в постель, но не для брака.
      – Но я…
      – Спать с незаконнорожденным – одно, а выйти замуж за него – совсем другое.
      – Я… я вовсе так не думала!
      – Думала, когда я обвинил тебя в том, что ты устроила мне ловушку, чтобы выйти замуж.
      – О, ради Бога! Ведь ты так кричал на меня тогда…
      – Ну и что?
      – А то, что я совсем лишилась рассудка! В таком состоянии твои доводы казались мне нелепыми. Кстати, все твои предположения применимы к тебе в большей степени, чем ко мне. Это у тебя не было выбора.
      – Полагаю, выбор был.
      – О, какой же? Жениться на мне – или пустить себе пулю в лоб? Жить с позором всю оставшуюся жизнь? Какой же это выбор? А я желала тебя, Коллин. Желала так сильно, что вышла за тебя замуж, зная, что ты не хотел этого.
      Коллин внимательно посмотрел на жену; он почувствовал, как в душе его зарождается надежда.
      – Но ведь ты английская леди, дочь и сестра…
      Ему с трудом удалось перехватить руку Алекс, собиравшейся ударить его кулачком в грудь.
      – Я люблю тебя, идиот. Люблю, понимаешь?
      – Но… но почему ты никогда не говорила этого?
      – А почему ты не говорил мне о своих чувствах? – На ее глазах блеснули слезы.
      – Ты имела слишком большую власть надо мной.
      – Какую власть?
      Из его горла вырвался сдавленный смех.
      – Ты овладела моим телом и душой.
      – Коллин, ты даже не хочешь говорить со мной серьезно!
      Коллин поднес к губам ее руку.
      – Я очень сожалею, дорогая. Поверь, действительно сожалею. Мне даже в голову не приходило, что я могу обидеть тебя.
      – Мне казалось, Коллин, что лучше оставить тебя и вернуться к прежней жизни. Пойми, я хотела сохранить свою гордость. Но ты завладел моим сердцем, и теперь я не знаю… – Она умолкла, не в силах продолжать; в глазах ее, смотревших на мужа, были любовь и нежность.
      Коллин был уверен, что никогда в жизни не видел ничего более прекрасного, чем лицо жены в эти мгновения. Он снова поднес к губам ее руку и ласково улыбнулся ей.
      – Да, я люблю тебя, Коллин. – Она провела ладонью по его щеке. – Я ушла от тебя только потому, что ты слишком отдалился от меня. Я думала, что смогу заставить тебя полюбить меня, но, кажется, мне это не удалось.
      – Поедем домой, дорогая, – прошептал он, не отрывая губ от ее ладони. – Поедем со мной, Алекс. Пожалуйста…
      Она не ответила.
      – Дорогая, мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты помогла мне деньгами и взялась управлять поместьем. У вас с Фергусом будет кабинет в новом доме. Клянусь, я не обманываю тебя.
      – Правда? – Она засмеялась, когда он кивнул. – И ты больше не будешь оставлять меня одну?
      – Никогда. – Он поцеловал ее в губы. – Прости меня, пожалуйста.
      – И ты будешь есть вместе со мной? Каждый день?
      – Да. – Он снова поцеловал ее.
      – И ты позволишь мне работать в конюшнях?
      – Да. – Еще один поцелуй.
      – И я смогу ходить… в своих мужских штанах?
      Он в смущении пробормотал:
      – Я думаю… Э-э…
      Ее смех едва не вызвал у него слезы облегчения.
      – Maith me duit, – тихо сказала она, привлекая его к себе.
      – Что?
      – Maith me duit. Я прощаю тебя. Я правильно сказала это по-гэльски?
      – О Боже, теперь я не смогу скрыть от тебя свои секреты! – воскликнул он со смехом.
      Губы их слились в поцелуе. Минуту спустя Коллин заглянул жене в глаза и с улыбкой прошептал:
      – Я не думал, что у тебя такое мягкое сердце.
      На сей раз Коллин не успел защититься от удара, и маленький кулачок его жены довольно больно ударил в левое ухо. А мягкосердечная жена весело рассмеялась – казалось, она была вполне удовлетворена, когда он взвыл от боли.

      Александра никогда не чувствовала себя такой счастливой. Ведь она не только помирилась с Коллином, но и передала ему письмо Деймиена. И увидела, как муж выругался и нахмурился, пробормотав угрозу в адрес этого негодяя. О, теперь она была по-настоящему счастлива…
      Ее сердце радостно забилось, когда Коллин поднял голову, прочитав письмо в третий раз. Он посмотрел на нее и извинился за то, что «заставил поверить в угрозы этого мерзавца». То есть Коллин все понял.
      В данный момент он ехал на Торе, а она – рядом с ним на лошади, заимствованной у хозяина гостиницы. Коллин то и дело посматривал по сторонам, и рука его находилась у рукояти пистолета. Бринн же, ничем не обремененная, следовала за ними на привязи. Супруги почти не разговаривали, однако постоянно улыбались друг другу, и Алекс едва сдерживалась, чтобы не захихикать при каждом взгляде его ласковых глаз.
      Алекс чувствовала себя новобрачной, невинной девушкой, которую впервые раздели и стали ласкать. При этой мысли она даже покраснела.
      – Ты думаешь о прошедшей ночи, жена? Или о предстоящей? – Коллин снова улыбнулся ей.
      Она радостно рассмеялась:
      – И о той и о другой.
      – А как насчет середины дня?
      – Прямо сейчас?
      Он в ответ ухмыльнулся, и глаза его сверкнули. Алекс взвизгнула, когда муж, обхватив ее за талию, стащил с седла и усадил себе на колени.
      Почувствовав на спине дополнительный груз, Тор качнулся в сторону, и Алекс машинально ухватилась за то, что попалось под руку, причем под руку попалась именно та часть тела ее мужа, за которую ей в любом случае хотелось ухватиться.
      – Черт побери!.. – прохрипел Коллин и тут же застонал от удовольствия.
      – Ох, извини! – воскликнула Алекс, убирая руку.
      – Главное – что ты не упала, – ответил он с усмешкой; затем взял ее руку и вернул на прежнее место. – Держись, дорогая. Только не так крепко на этот раз.
      Алекс прижалась к мужу бедром, и в тот же миг Тор снова шарахнулся в сторону.
      – Мне кажется, Тору не нравится дополнительная нагрузка, – прошептал Коллин, касаясь губами ее уха.
      – М-м…
      – Вероятно, он устал и нуждается в отдыхе.
      – Да, наверное.
      – Впереди есть небольшой ручей и поляна. Мы можем остановиться там и позавтракать.
      – Прекрасно. – Алекс просияла. Там и прошел их день.

* * *

      Они возвращались домой, и до Уэстмора оставалось уже не более трех миль.
      – Ведь это была Дженни в постели Фергуса? – неожиданно спросила Алекс.
      – Откуда ты знаешь?
      – Мне подсказывает интуиция. – Она посмотрела на мужа, потом отвела глаза. – Я не думала, что Дженни окажется там.
      – Фергус говорит, что будет просить ее руки.
      – О, Коллин! Это так…
      Внезапно земля закачалась под ней, и она, соскользнув с седла, упала на землю. И тотчас же весь мир словно навалился на нее, так что она едва могла дышать.
      – Алекс! – раздался голос Коллина.
      В следующее мгновение у ее головы промелькнули лошадиные подковы, она увидела над собой лицо мужа, смотревшего на лошадь, из груди которой струилась кровь. И в тот же миг рукоять пистолета опустилась на голову Коллина, и он рухнул на землю, исчез из поля зрения.
      – Коллин!.. – крикнула Алекс и закашлялась; перед глазами у нее поплыли темные круги.
      – Приветствую вас, леди Уэстмор. Очень рад видеть вас. – Перед ней вдруг возник силуэт мужчины. – Видите ли, моя дорогая, я не привык, чтобы меня игнорировали и постоянно обманывали. Что ж, Александра, теперь твой муж в моих руках и будет для тебя более весомым аргументом, чем угроза разоблачения твоих похождений. А если ты отказываешься дать мне деньги, то я решу свои проблемы другим способом.
      – Деймиен?..
      – О, мое имя все еще звучит довольно мило в твоих устах.
      Лежа у ног Сен-Клера, она чуть приподнялась и окинула взглядом дорогу. Коллин, неподвижный и окровавленный, лежал в нескольких метрах от нее.
      – Что ты сделал с ним?
      – Он всего лишь без сознания.
      – Но… Почему?
      – Я просил, чтобы ты оставила деньги в условленном месте. И представь мое разочарование, когда я обнаружил, что ты ускользнула, не заплатив мне.
      – Но я… я собиралась вернуться с деньгами.
      – О, какая же ты очаровательная лгунья. Нет, ты намеревалась бросить своего грубого мужа, однако это не вызвало у меня беспокойства. Я знал, что он вернет тебя.
      – У меня есть деньги, драгоценности. Я отдам их тебе.
      – Да, конечно. Иначе я перережу его мерзкую глотку.
      – Нет! Ты не можешь…
      – Давай сойдем с дороги. Я расположился неподалеку. Правда, твой муж слишком тяжелый, и я не смогу поднять его.
      Деймиен отвернулся к лошадям, а Алекс попыталась подняться на ноги, но ей удалось только встать на колени.
      – Ах, какая жалость. – Сен-Клер снова на нее посмотрел. – Твое лицо распухло, дорогая. Но мы скажем, что муж бил тебя. Это ведь соответствует его натуре, не так ли?
      – Нет, он совсем другой, – пробормотала Алекс, она снова попыталась подняться.
      Сен-Клер вдруг склонился над ней и связал ей руки. Алекс, правда, пыталась сопротивляться, но тщетно – она была слишком слаба.
      – Надеюсь, тебя не стошнит на меня. – Сен-Клер усмехнулся и похлопал ее по плечу. Алекс закрыла глаза, когда перед ней замелькали темные точки. – Я помогу тебе сесть на лошадь. А если попытаешься сбежать, то с тобой будет то же, что и с твоим мужем.
      И тут Алекс с ужасом обнаружила, что ее муж тоже связан; он лежал на дороге со связанными за головой руками, а другой конец веревки был привязан к седлу Тора. Деймиен собирался тащить Коллина на веревке.
      – Нет! – крикнула Алекс, глядя на острые камни на дороге. – Нет, ты этим убьешь его!
      – О, здесь совсем недалеко. К тому же я не смогу поднять его и уложить на лошадь. Подожди минуту, пожалуйста.
      Отвернувшись от своей пленницы, Сен-Клер отвел раненую лошадь в ближайшие кусты и, выхватив из-за пояса нож, перерезал ей горло.
      Алекс едва не задохнулась; она чувствовала, что ее вот-вот стошнит.
      – В чем дело? – с усмешкой спросил Сен-Клер. – Неужели я должен был оставить на дороге раненую лошадь, чтобы ее кто-нибудь нашел потом?
      Алекс смотрела на его окровавленную руку, которую он вытирал носовым платком. Она наклонилась, решив, что ее сейчас вырвет, но тошнота отступила.
      – Итак, в путь, дорогая. Садись в седло.
      Сен-Клер поднял ее на ноги и подвел к Тору. И тут Алекс, забыв про свою гордость, проговорила со слезами на глазах:
      – Деймиен, пожалуйста, не делай этого…
      – Заткнись. Ты всегда слишком много болтаешь, – заявил Сен-Клер.
      Алекс попыталась сесть в седло Коллина, но едва не упала.
      – Подожди. Давай помогу. – Сен-Клер задрал ее платье и нижнюю юбку до бедер. – Так будет удобнее. На тебе ведь еще и подштанники, верно?
      Алекс содрогнулась и с трудом сдержала крик, когда он обхватил ее обеими руками. Усевшись в седло, она тотчас же отстранила его руки.
      Деймиен посмотрел на нее, прищурившись, и вдруг рассмеялся:
      – Скажи, дорогая, муж был груб с тобой, не так ли?
      – Заткнись.
      – А может, тебе нравится грубость. Если так, то я не удивлюсь.
      – Не смей прикасаться к ней, грязный мерзавец, – раздался голос Коллина.
      С губ Алекс сорвался крик: она обрадовалась, что Коллин жив, и в то же время испугалась за него, ведь он находился в руках Сен-Клера.
      – А… Блэкберн. Рад, что ты готов присоединиться к нам. Надеюсь, ты способен держаться на ногах. – Деймиен подвел Тора к своей лошади и сел на нее, держа на привязи также и Бринн.
      Алекс не отводила глаз от Коллина, но, увы, она ничем не могла помочь ему. К счастью, он поднялся на ноги и, спотыкаясь, побрел за лошадьми. «Только бы он не упал, – думала Алекс. – Иначе этот негодяй потащит его по земле».
      Они почти сразу же повернули на тропинку, петлявшую среди кустов, и поэтому двигались медленно. Коллин время от времени поглядывал на Алекс, но в основном смотрел себе под ноги, чтобы не упасть.
      Минут через десять Сен-Клер весело закричал:
      – Почти прибыли!
      К горлу Алекс снова подкатила тошнота, но она и на этот раз сдержалась. У нее ужасно болела голова, и перед глазами по-прежнему расплывались темные круги, так что она временами почти ничего не видела. «Ты должна справиться с этой темнотой, – говорила она себе. – Ты должна справиться, потому что Коллин один не сможет».
      Вскоре они добрались до живописной поляны, заросшей травой. Здесь, около ручья, под сенью одинокого дерева, и обосновался Сен-Клер. С самого утра ярко светило солнце и под деревом было сухо, да и трава вокруг уже начала подсыхать.
      Сен-Клер отвел лошадей в дальний конец поляны и привязал их там. Он держался весьма непринужденно под пристальным взглядом Коллина, однако чувствовалось, что бдительности негодяй не терял.
      Внезапно в тишине раздался щелчок пистолетного курка.
      – Стой на месте, Александра, – приказал Сен-Клер. Коллин выругался по-гэльски и натянул веревку, конец которой был в руке Сен-Клера.
      – Твоя жена в моей власти, ублюдок. Так что иди.
      Коллин снова дернул веревку.
      – Мы оба знаем, что ты не намерен отпускать ее.
      – Напротив. – Сен-Клер направил дуло пистолета в грудь Коллина. – Она вернется в Уэстмор, чтобы взять там свои драгоценности. Если она откажется или обратится за помощью, я убью тебя.
      – Не слушай его, Алекс. Он убьет меня в любом случае. – Замолчи! А теперь иди к дереву, или я отрежу одно из ее прекрасных ушек. – Внезапно в руке Сен-Клера появился нож, которым он убил лошадь. – Она сможет прекрасно обходиться и без мочки уха, как ты думаешь?
      – Не слушай его, Коллин. Он ничего мне не сделает.
      Усмешка Сен-Клера заставила ее похолодеть. Колин взглянул на жену, затем подошел к дереву и, прислонившись плечом к стволу, проговорил:
      – Не возвращайся сюда, дорогая.
      – Что ж, хорошо… – нараспев произнес Сен-Клер. Шагнув к Коллину, он затянул потуже узел на его запястьях. Потом достал из кармана куртки носовой платок и, усмехнувшись, сказал: – Это для того, чтобы ты не отвлекал ее. – Заткнув рот Коллина платком, он закрепил кляп витком веревки, после чего притянул голову пленника к дереву и другой веревкой привязал его за шею к стволу. – Знаешь, ты не очень-то похож на своего брата. Должно быть, вырос такой огромный благодаря крови матери-простолюдинки.
      – Почему ты делаешь это? – спросила Алекс, отчаянно пытаясь отвлечь Сен-Клера от Коллина.
      – Потому что мне нужны деньги, разумеется.
      – Но почему ты затеял все это? Почему убил Джона?
      – Я не собирался убивать его. Я только хотел морально его сломить. Убийство произошло в результате внезапного порыва, хотя, возможно, не имело смысла. Просто я не мог удержаться.
      – Но почему? Почему?
      – О, по многим причинам. У него было все, чего мне недоставало, – деньги, титул отца, дружба со всеми в школе. И он постоянно отбирал у меня что-нибудь. Взять, например, эту светловолосую потаскушку из «Приори», которую он увел у меня прямо из-под носа, хотя знал, что я положил глаз на нее. Он лишал меня денег, хотя и так имел достаточно много на карманные расходы. Он подстрекал меня к азартным играм, выигрывал, а потом бросал расписки мне в лицо, демонстрируя всем, что я не способен расплатиться наличными.
      – Просто он был очень добрым!
      – Ты ничего не знаешь. Он мог ударить меня по лицу прямо в клубе. И делал это не раз. А потом протягивал руку с выражением сожаления. Видела бы ты физиономии присутствовавших там. О, им нравилось наблюдать такие сцены. Я хотел убить его тогда, но еще недостаточно созрел для этого. Все знали, что он влюблен в тебя, поэтому я решил увести тебя у него из-под носа. Шлюху за шлюху.
      Алекс почувствовала, как в ней закипает гнев, заглушавший страх. Он убил Джона из-за пустяков, из-за воображаемого оскорбления. Он завлек ее в ту комнату и усадил на стол так, чтобы Джон, открыв дверь, увидел ее обнаженные бедра.
      – Ты трус! – прокричала Алекс, когда он отошел от Коллина и приблизился к ней.
      Но она тут же пожалела о своих словах, взглянув на мужа. Привязанный к дереву, со связанными за головой руками, он был совершенно беспомощен, так что ей, конечно же, не следовало доводить Сен-Клера до бешенства. А вот если он отпустит ее за драгоценностями, то тогда она наверняка сможет сделать что-нибудь…
      – Слезай ко мне, красотка. – Сен-Клер протянул руку и стащил Алекс с лошади. – Меня никто никогда не называл трусом.
      Он поволок ее к мужу. Коллин выразительным взглядом хотел дать ей понять, чтобы она повиновалась Сен-Клеру. Однако Алекс была неглупой женщиной. Она понимала, что этот негодяй мог убить их обоих.
      – Я готов признать, что проявлял осторожность, – продолжал Сен-Клер. – Например, я мог бы без труда опорочить и погубить тебя. Ты вполне заслуживала этого. – Алекс взглянула на него с презрением, но промолчала. – Однако я не хотел навлечь на свою голову гнев герцога. Всем ведь известно, что твой брат потворствует любым твоим выходкам. А может, это он пробудил в тебе страсть к мужчинам? Твой братец чем-нибудь занимался с тобой в детской?
      – Ты подлый негодяй.
      – М-м… – Сен-Клер остановился перед Коллином и повернул Алекс лицом к мужу, прижимаясь грудью к ее спине. Одной рукой он удерживал ее, а другой взял за подбородок, повернув голову сначала в одну сторону, потом в другую. Алекс же не отрывала глаз от лица Коллина. – Я и сейчас достаточно осторожен. Когда мы покинем этот лагерь завтра утром, я отпущу тебя в Уэстмор. А твой дорогой муженек и я… Мы переберемся в другое место. Ведь тебе непременно захочется привести сюда людей, не правда ли? – Его рука скользнула к ее шее, и он продолжал: – Ты оставишь деньги и драгоценности там, где я скажу. И имей в виду: Блэкберна не будет со мной, когда я приду, чтобы забрать их. И не пытайся устроить засаду, иначе никогда не найдешь своего мужа.
      – Но ты не убьешь его? – спросила Алекс с дрожью в голосе.
      – Нет-нет. Даю слово джентльмена.
      Проигнорировав выразительный взгляд мужа, Алекс проговорила:
      – Не смей его трогать, Деймиен, не смей.
      – Я же обещал… – Его рука спустилась к ее груди. – Не трону, если мы с тобой поладим.
      Алекс почувствовала, как ладонь Сен-Клера легла на ее грудь, и тут же отвела глаза от побагровевшего лица Коллина. Толстая шерсть ее амазонки оказалась слабой защитой от пальцев, пощипывавших ее сосок.
      Коллин зарычал даже с кляпом во рту. Алекс закрыла глаза, и по щекам ее потекли слезы. Рука же Деймиена поползла вниз.
      – У нас впереди целая ночь, моя сладкая. Не начать ли нам с того места, где мы остановились несколько лет назад?
      – Да, делай все, что хочешь, – задыхаясь, произнесла Алекс.
      Ее охватила дрожь, но она заставила себя терпеть его прикосновения, заставила себя, запрокинув голову, положить ее ему на плечо. Когда же он приподнял ее юбки и его руки скользнули меж ее ног, она до крови закусила губу, затем схватила его за кисть.
      – О да, – ухмыльнулся Сен-Клер. – Мне чрезвычайно приятно твое поведение. Тебя возбуждает это? Ты хочешь сделать это прямо на глазах у мужа? Вижу, что хочешь.
      Алекс не отвечала. Она боялась, что если откроет рот, то начнет пронзительно кричать и не сможет остановиться. Ее охватывал ужас при мысли о том, что она, открыв глаза, увидит лицо Коллина, искаженное гневом и болью от сознания того, что его жена – шлюха. Однако она должна была любым способом отвлечь Сен-Клера.
      – У твоего мужа есть хороший повод для ревности. – Сен-Клер рассмеялся, обжигая ее щеку своим дыханием. – Дорогая, ты всегда легко возбуждалась. Может, готова даже здесь, прямо перед ним? – Он провел языком по ее шее. – Наверное, это одна из твоих фантазий…
      Не в силах вымолвить ни слова, Алекс оттолкнула Сен-Клера и покачала головой, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Потом повернулась и пошла в другой конец поляны. Сен-Клер рассмеялся ей вслед, но его смех не мог заглушить сдавленного крика ее мужа.
      Алекс зашла за деревья и начала раздеваться.
      Коллин почувствовал на руке теплую влагу, когда попытался освободиться от веревки. Кровь смочила узел, но нисколько не ослабила его. Он сделал еще одну попытку, но у него и на сей раз ничего не получилось.
      О Боже, ее глаза! Он видел, как они потускнели, когда она решила пожертвовать собой ради него. Но она не сможет спасти этим его. Неужели она не понимает? Сен-Клер убьет его, как только она отправится в Уэстмор, и она будет винить себя потом… если этот негодяй оставит ее в живых.
      Коллин затих, прижавшись спиной к дереву, и напряженно прислушался. Сен-Клер перестал смеяться. Черт возьми, что он сейчас делает?
      Внезапно до него донесся шепот. Коллин тут же начал строить догадки, отчего голова его пошла кругом. Ему надо было оказать сопротивление этому чудовищу и не поддаваться на его угрозу убить Алекс. Возможно, Сен-Клер не сделал бы этого. Возможно.
      – Изображаешь из себя застенчивую девицу? – послышался голос Сен-Клера.
      Коллин вновь попытался освободиться, однако ничего не добился.
      – Сними сорочку. Я никогда не видел тебя голой.
      Последовала пауза, а затем Коллин услышал голос жены, но не смог разобрать слов из-за шума в ушах.
      – Я не могу тратить время на разжигание костра. Потом согреешься, дорогая.
      – Пожалуйста… мне холодно.
      – Не тяни время.
      Послышались шаги. Шорох. Тяжелое дыхание Алекс.
      Коллин застыл в напряжении. О Боже, нет! Пожалуйста! Только не это.
      Послышался шепот Сен-Клера, потом ворчание, стон – громкий крик Алекс, переходящий в рыдание.
      Коллин тоже закричал, но кляп заглушал его крик. Нет, нет, нет! Он попытался оттолкнуться от дерева и тут же почувствовал, как с рук его снова закапала кровь. Внезапно в груди у него все словно омертвело, и он затих, провалившись во тьму.
      Где-то совсем рядом хрустнула ветка, и он, очнувшись, открыл глаза и чуть повернул голову.
      Алекс!
      Она стояла перед ним, безвольно опустив руки и закрыв глаза; ее белая сорочка была испачкана кровью. Коллин в ужасе содрогнулся. Боже, этому негодяю недостаточно было изнасиловать его жену, он еще и ранил ее, возможно – смертельно. Но зачем?..
      Алекс сделала шаг к мужу, потом – еще один. С рукава ее сорочки капала кровь. Внезапно глаза ее открылись, и она посмотрела на него. Теперь Коллин увидел испачканный кровью кинжал, который был сначала незаметен в ее окровавленной руке. Кинжал, который она сунула в свой сапог этим утром, когда он напомнил ей о нем.
      – Коллин… – прошептала Алекс, приблизившись к нему почти вплотную, и кинжал выпал из ее руки. Бросившись к мужу, она обняла его. – О, Коллин…
      Он попытался прижать ее к себе, но веревки по-прежнему впивались в его руки. Алекс же вдруг отпрянула и пробормотала:
      – О Господи, ты же привязан.
      Опустившись на колени, она стала искать в траве кинжал.
      Наконец с губ ее сорвался громкий крик, и она вскочила на ноги, сжимая в руке кинжал.
      Коллин почувствовал натяжение веревки, когда Алекс начала перерезать ее. Через несколько секунд шея освободилась, а затем – и руки.
      – Я убила его, – прошептала она, уткнувшись лицом в его грудь и крепко обнимая.
      – Слава Богу, Алекс. Слава Богу. Ты не пострадала?
      – Я убила его, – повторила она, поднимая голову и глядя ему в глаза. – Я не хотела…
      – Даже не говори об этом. Никогда. Я все понимаю. Я люблю тебя.
      Его ноги подогнулись, и он опустился на траву вместе с женой.

      Новобрачная с красивыми рыжими волосами раскраснелась, как невинная девица.
      – Не могу поверить, что я замужем, – прошептала Дженни, повернувшись к Алекс. И тотчас же муж взял Дженни за руку и повел по боковому проходу к двери церкви. Гости тоже устремились к выходу, к ожидавшим их каретам – все были готовы отправиться в Керкленд-Холл.
      Отец Дженни сдался в конце концов, хотя уговорить его было не так-то просто. Именно поэтому жених явился на брачную церемонию с подбитым глазом.
      Взглянув на мужа, Алекс просияла. Она просто таяла от любви к нему. Но вместо того чтобы прильнуть к мужчине, как подобает умирающей от желания распутной женщине, каковой она себя считала, Алекс осторожно провела ладонью по его виску, где заживал свежий шрам.
      Какая замечательная компания собралась на эту свадьбу! Фергус с подбитым глазом, Коллин с раной на голове, она с ужасным синяком на щеке, который уже приобретал желтоватый оттенок. Только Дженни выглядела безупречно. В своем светло-золотистом платье она была чрезвычайно мила.
      Алекс чувствовала на себе и Коллине взгляды гостей и слышала приглушенный шепот. Все знали, что с ними произошло, или по крайней мере думали, что знали. На самом же деле было известно только одно: убили какого-то мужчину и представители властей приезжали в Уэстмор, чтобы опросить там всех.
      Однако взгляды присутствующих не беспокоили Алекс. Она с сияющей улыбкой шла по проходу рядом с Коллином, который тоже улыбался, хотя о них и распространялись всевозможные сплетни в течение нескольких недель. Незадачливая пара неожиданно преобразилась в счастливых новобрачных. Алекс радостно рассмеялась, когда они вышли из церкви на яркий солнечный свет.
      – Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если мы совершим небольшую прогулку по окрестностям? Разумеется, чтобы подышать свежим воздухом, – сказал Коллин.
      Алекс ненадолго задумалась.
      – Но ведь наше присутствие – это важно для новобрачных, не так ли? Думаю, они заметят, если мы уйдем.
      – Тебя это волнует?
      – Полагаю, что не стоит покидать свадьбу. – Она не могла скрыть сожаления в своем голосе. – Мне не хотелось бы уходить в такой торжественный для Дженни день.
      – Но я ужасно скучал по тебе прошлым вечером.
      – Бедный муж, – сказала Алекс со вздохом. Коллин не понимал, почему Дженни хотела, чтобы она осталась с ней в ее спальне.
      «Ведь Дженни не девственница! – воскликнул он накануне вечером. – Ей нечего бояться в супружеской постели».
      Алекс пробормотала тогда что-то относительно женских опасений и естественной стыдливости, потом устремилась в комнату Дженни, чтобы похихикать там, повздыхать и поделиться секретным опытом. При этом и Коллин, и Фергус – оба получили высокие оценки.
      – Через несколько часов мы будем дома, Коллин, и я обещаю, что ты забудешь о том, что провел прошлую ночь в одиночестве.
      – Ловлю тебя на слове, – проворчал он, однако не смог удержаться от улыбки. Он стал совсем другим, и Алекс хотелось крикнуть всему миру, какая она счастливая.
      И только одно немного омрачало ее счастье – отсутствие чувства вины в связи со смертью Деймиена. Может быть, она стала бессердечной? Ведь она сейчас не испытывала ничего, кроме благодарности судьбе – благодарности за то, что они с мужем остались живы и здоровы. Алекс поделилась с друзьями своими опасениями, но Дженни только посмеялась над ней, братья Керкленды сочувственно похлопали ее по спине, а Фергус просто крепко обнял ее и долго не отпускал.
      – Кстати, муж…
      – Да, слушаю.
      – Дженни просила передать тебе кое-что.
      – Что именно?
      – Она говорит, что ты не должен краснеть, когда разговариваешь с ней. И можешь считать, что вы в расчете, потому что она когда-то подглядывала за тобой, когда ты купался голый в реке.
      Коллин нахмурился и что-то пробурчал себе под нос.
      – Ты часто видел раньше голых женщин, а, Коллин?
      – Если ты о Дженни, то ведь она для меня как маленькая сестра.
      – Не такая уж маленькая.
      – Перестань, Алекс!
      Она засмеялась и прижалась к его груди. Он обнял ее и поцеловал в губы.
      – Мой котеночек…
      – Что, дорогой?
      – Боюсь, твое наказание нельзя отложить до ночи.
      – Наказание? За что?
      – За насмешки над своим господином. За такое неуважение я должен как следует отшлепать тебя.
      Тонкие стенки кареты не могли заглушить ее визг. Птицы в испуге вспорхнули с купола церкви и взмыли в небо над головами тех, кто еще находился в церковном дворе.
      Она никогда не станет настоящей леди. Она слышала, как ее называли скандальной и бесстыдницей. И эти разговоры не прекратятся, даже когда карета свернет за угол и она больше ничего не услышит.
      Она никогда не будет леди, соблюдающей все правила приличия, но это ее нисколько не волнует. Потому что она жена фермера. И этот фермер любит ее со всеми ее недостатками.
      Алекс положила голову на крепкое плечо Коллина и улыбнулась, предвкушая свадебный завтрак и ночь, которую они проведут наедине… Всю дальнейшую дорогу Алекс размышляла: сумеет ли она заставить мужа хорошенько отшлепать ее, как только они приедут домой?