Все, что мне оставалось, - это лечь. Я лег, и звон пружинного матраса прозвучал, как выстрел из ружья в запертой комнате. Я затаил дыхание. Сердце колотилось чуть ли не в самой глотке. Саманта лежала неподвижно спиной ко мне. Я натянул одеяло и повернулся к ней. Меня обожгло женским теплом. Ну!..
      Я вытянул руку и коснулся ее ладонью. Шелковая ночная рубашка была теплой. Моя рука легла на ее бедро. Она не двигалась. Примерно через минуту моя рука скользнула вперед и принялась за работу. Пальцы медленно, умело и осторожно разводили огонь.
      Она пошевелилась, легла на спину и сонно пробормотала:
      - Ах, дорогой... О Господи... Какой же ты...
      Я, разумеется, не раскрывал рта и не оставлял своего занятия..
      Прошло две минуты.
      Она не двигалась.
      Еще минута. Еще.
      Не шелохнется! Сколько же она так будет лежать?!
      Я удвоил усилия.
      Почему же она молчит? Что за странная скованность, отчего она как замороженная?
      Как вдруг я понял. Про Джерри-то я и позабыл! Я так распалился, что все его инструкции вылетели у меня из головы. Я действовал не в его стиле, а так, как привык! Его система была гораздо сложнее. До смешного. До бессмыслицы. Но она-то была приучена именно к ней! А теперь заметила, что что-то не то, лежит и пытается догадаться, в чем дело.
      Но было уже поздно менять что-нибудь. У меня не оставалось иного выбора, как продолжать в том же духе.
      И я продолжал. Женщина сжалась, как закрученная пружина. Я ощущал ее искрящее напряжение. У меня выступил пот.
      И тут она негромко застонала.
      В моем мозгу пронеслись жуткие картины: что, если она больна? Если у нее сердечный приступ? Может, мне лучше убраться, пока не поздно?
      Она застонала громче и неожиданно с криком "Да, да, да, да, да!!!" взорвалась, как бомба, у которой огонь дополз по бикфордову шнуру к взрывчатке. Она обхватила меня обеими руками и набросилась, как лютый тигр. Или тигрица.
      Я и не представлял себе, что женщина способна на то, что делала со мною Саманта. Она превратилась в смерч, слепящий вихрь, вырвала меня с корнем и понесла в небесные края, о существовании которых я и не подозревал.
      Я оставался пассивен. Я ничего не мог. Я был беспомощен, как щепка в водовороте, как ягненок в когтях у льва. Еще хорошо, что я вообще не задохнулся.
      Я полностью подчинился бешеной фурии, и шторм бушевал, не переставая, десять, двадцать, тридцать минут - кто мог измерить? Я здесь не собираюсь никого развлекать описанием пикантных подробностей, я не перебираю грязное белье в присутствии посторонних. Не обессудьте, и надеюсь, что моя сдержанность никого не разочарует. Что касается меня, то разочарованием и не пахло. В завершающем пароксизме я испустил вопль, который должен был поднять на ноги весь квартал, и с этим воплем я кончился. От меня осталась сморщенная пустая кожура.
      Саманта же попросту отвернулась и сразу заснула, как будто просыпалась, чтобы выпить стакан воды.
      Ничего себе! Я тихо лежал, медленно приходя в себя.
      Как видите, я не ошибся тогда про складку на ее нижней губе. Собственно, я не ошибся ни в чем касательно моей безумной затеи. Полный триумф! Я лежал в состоянии блаженного полузабытья.
      Интересно, который час? У меня не было подсветки на часах. Лучше, пожалуй, не задерживаться. Я сполз с постели и с меньшими предосторожностями, чем раньше, побрел на выход - вокруг кровати, в коридор, вниз по лестнице, к двери. Вот плащ и шлепанцы. В кармане плаща лежала зажигалка. При язычке пламени я посмотрел - без восьми два. Позже, чем я предполагал. Я открыл дверь и вышел в черную ночь.
      Теперь я начал думать про Джерри. Как там он со всем справился? Выбрался благополучно? В кромешной тьме я подошел к проему в зеленой изгороди.
      - Привет! - шепнул голос рядом со мной.
      - Джерри!
      - Все нормально? - спросил Джерри.
      - Фантастически, - ответил я, - грандиозно! А у тебя?
      - Тоже, - сказал он, и в темноте сверкнула его белозубая ухмылка. - Ай да мы, - шептал он, придерживая меня за локоть. - Вик, ты был прав, все сработало без единой задоринки! Классная штука!
      - До завтра, - оборвал я его. - Ступай к себе.
      Мы разошлись в противоположных направлениях. Я вошел в свой дом и через три минуты уже был в своей постели рядом со своей крепко спящей женой.
      Наутро было воскресенье. В половине девятого я спустился в пижаме и халате, чтобы приготовить завтрак для всей семьи. Мальчики - девятилетний Виктор и семилетний Уолли - ждали меня внизу.
      - Привет, пап, - сказал Уолли.
      - Сегодня будет потрясающий, небывалый завтрак, - провозгласил я. - Мы поджарим ломтики хлеба с маслом и апельсиновым мармеладом, а сверху положим тонко нарезанный, поджаренный до хруста бекон.
      - Бекон?! С мармеладом?!
      - Да-да. Попробуй - узнаешь, до чего вкусно.
      Выжав два стакана грейпфрутового сока, я выпил и сделал еще один для Мери, когда проснется, включил чайник, положил в тостер хлеб и начал нарезать бекон. В этот момент сверху спустилась Мери в полупрозрачном оранжевом пеньюаре, небрежно накинутом поверх ночной рубашки.
      - Доброе утро, - сказал я через плечо, не выпуская из руки сковородку.
      Она, не ответив, молча прошла к своему стулу, села и отхлебнула сок, не глядя ни на меня, ни на мальчиков. Я жарил бекон.
      - Привет, мам, - сказал Уолли.
      Она не откликнулась.
      Меня начало мутить от запаха горящего жира.
      - Налей мне кофе, - произнесла Мери, глядя прямо перед собой, незнакомым голосом.
      - Сейчас.
      Я снял сковороду с огня, сделал чашку растворимого кофе без молока и поставил перед ней.
      - Дети, - сказала она, - пойдите в вашу комнату с книжками, почитайте до завтрака.
      - Но почему? - спросил Виктор.
      - Потому что я так хочу.
      - Мы в чем-нибудь провинились? - спросил Уолли.
      - Нет, дорогой, просто я хочу поговорить с папой.
      Я сжался в комок и захотел раствориться в воздухе или сорваться с места, выбежать на улицу и спрятаться в кустах.
      - Вик, налей себе кофе и сядь.
      Ее голос звучал безжизненно, в нем не было сердитого выражения и вообще ничего не было. Она ни разу не посмотрела на меня. Мальчики вышли, захватив два комикса.
      - Закройте дверь, - сказала Мери им вслед.
      Я положил в чашку полную ложку кофе, залил кипятком, добавил сахар и молоко и сел напротив нее. Я знал, как чувствует себя человек на электрическом стуле.
      - Послушай, Вик, - заговорила она, уставясь в чашку. - Я хочу сказать тебе кое-что, пока еще владею собой достаточно, чтобы говорить об этом.
      - Да что такое стряслось? Случилось что-нибудь?
      - Да, Вик, случилось.
      - Что же?
      Ее лицо оставалось бледным и отстраненным, она явно не видела ничего вокруг.
      - Ну, говори, - храбро произнес я.
      - Тебе будет неприятно это услышать. - Ее взгляд скользнул по моему лицу и вновь ушел в сторону.
      - Что именно будет мне неприятно?
      От ужаса у меня внутренности сжались в комок, точь-в-точь как у тех взломщиков, о которых я разговаривал с полицейскими.
      - Ты знаешь, я не терплю разговоров про то, кто как занимается любовью и вообще про секс. С тех пор как мы поженились, я никогда не говорила с тобой об этом.
      - Это правда, - подтвердил я.
      Она отпила глоток кофе. Кажется, ей было все равно, кофе это или вода.
      - Дело в том, - продолжала она, - что я никогда не получала от этого удовольствия. Если хочешь знать, мне это всегда было противно.
      - Противно - что?
      - Противно заниматься с тобой любовью.
      - Господи! - выдохнул я.
      - Я ни одного разу не испытала при этом чего-нибудь приятного.
      То, что я услышал, было уже достаточно неприятным, но я не сомневался, что главное ждет меня еще впереди.
      - Прости, если это для тебя новость, - добавила она.
      Язык у меня прилип к гортани. Я промолчал.
      Она посмотрела мне в глаза, как будто что-то прикидывая, и вновь опустила взгляд.
      - И я бы никогда не обмолвилась ни словом, если бы не сегодняшняя ночь.
      Я с трудом выдавил:
      - Что же произошло сегодня ночью?
      - Сегодня ночью я поняла, ради чего люди занимаются этим.
      - Вот как?!
      - Да, именно так.
      Я сидел неподвижно.
      - Вик, Вик, дорогой! - Она вскочила и, подбежав ко мне, поцеловала так, что я задохнулся. - Как я тебе благодарна за эту ночь! Ты был великолепен, и я, я тоже! Мы были прекрасны сегодня ночью! И не гляди с таким изумлением. Ты можешь гордиться собой, ты был просто... просто невероятен! Я тебя люблю, люблю, люблю! Теперь, когда ты знаешь, что мне нужно, теперь, когда ты нашел... когда ты нашел... меня, теперь у нас все будет замечательно!
      Она отошла от меня и села. Неожиданно слезы потекли по ее щекам и, улыбнувшись сквозь слезы, она сказала:
      - Правда хорошо, что я тебе сказала?
      - Да, - проговорил я. - О да.
      Я встал и, чтобы она не видела моего лица, отошел к плите. В окно я увидел Джерри. Он шел через лужайку с утренней газетой под мышкой. На ходу он слегка раскачивался, изображая всем видом торжество. По лестнице он взлетел, перескакивая через ступеньку.