Роалд ДАЛЬ
      Маточное молочко
      Перевод Натальи Мрост
      - Альберт, меня это страшно тревожит, - сказала миссис Тейлор.
      Она не отрывала взгляда от младенца, совершенно неподвижно лежащего на ее согнутой левой руке.
      - Я просто чувствую, здесь что-то не так.
      Кожа на личике ребенка полупросвечивалась, как перламутровая, туго обтянув кости.
      - Попробуй еще раз,-сказал Альберт Тэйлор.
      - Все это бесполезно.
      - Надо все же попытаться, Мейбл, - сказал он.
      Из кастрюли с горячей водой она вынула бутылочку с молоком и вытряхнула несколько капель на тыльную сторону своего запястья, проверяя температуру.
      - Ну, давай, - прошептала она, - давай, малыш. Просыпайся, надо немножко покушать.
      Рядом на столе стояла лампа, и свет создавал вокруг женщины мягкий желтый ореол.
      - Пожалуйста, - сказала она. - Ну хоть капельку еще.
      Муж наблюдал за ней поверх своего журнала. Он видел, что жена полужива от усталости, а ее бледное овальное лицо, обычно серьезное и спокойное, сейчас искажало отчаяние. Но даже несмотря на это, очерк ее головы, когда она смотрела на ребенка, был удивительно хорош.
      - Ну вот, видишь,- пробормотала она.- Все безтолку. Не хочет она есть.
      ПЧЕЛЫ В МАЕ МЕДОВАЯ КУЛИНАРИЯ ПЧЕЛИНЫЙ ФЕРМЕР И ПЧЕЛИНАЯ ФАРМАКОЛОГИЯ ИЗ ОПЫТА БОРЬБЫ С НОЗЕМАТОЗОМ ПОСЛЕДНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ МАТОЧНОГО МОЛОЧКА НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ НА ПАСЕКЕ 27 ЦЕЛЕБНАЯ СИЛА ПРОПОЛИСА ОТРЫГИВАНИЕ ЕЖЕГОДНАЯ ВСТРЕЧА
      БРИТАНСКИХ ПЧЕЛОВОДОВ ВЕСТИ АССОЦИАЦИИ
      Всю свею жизнь Альберт Тейлор увлекался пчелами и всем, что с ними связано. Еще мальчишкой он часто ловил их голыми руками и прибегал домой, чтобы показать матери; иногда он даже сажал их себе на лицо и позволял насекомым ползать по щекам и шее. И поразительная вещь - они никогда не кусали его. Напротив, создавалось впечатление, что пчелам нравится находиться при нем. Они никогда не пытались улететь, и для того чтобы избавиться от них, ему приходилось бережно соскребывать их пальцами. Но даже и тогда они частенько возвращались и снова усаживались ему на локти, ладони или колени - куда угодно, где была оголена кожа.
      Его отец, работавший каменщиком, как-то сказал, что мальчик, должно быть, испускает какую-то заклятую вонь, что через поры его кожи выходит какой-то ядовитый запах и что ничего хорошего из всей этой гипнотизирующей игры с насекомыми не выйдет. Мать же уверяла, что это дар Божий, и доходила даже до сравнения со святым Франциском и его "сестрицами птичками".
      С возрастом увлечение Альберта Тэйлора пчелами переросло в страсть, наваждение, и уже в двенадцать лет он построил свой первый улей. На следующее лето он отловил свой первый рой. Двумя годами позже, в четырнадцать, у него было уже пять ульев, стоявших рядком вдоль изгороди на заднем дворике отцовского дома, и уже тогда - наряду с обычной процедурой получения меда-он занимался весьма тонким и сложным делом, связанным с выведением собственных пчеломаток, пересадкой личинок в искусственные ячейки и прочими вещами того же рода.
      Он никогда не применял дым, когда находилась работа внутри улья, не надевал перчаток и не покрывал голову специальной сеткой. Было ясно, что между мальчиком и пчелами существовала какая-то странная симпатия, и скоро по всему поселку, в магазинах и пивных о нем стали говорить с определенным уважением, и люди приходили в дом Тейлоров, чтобы купить именно мед Альберта.
      В восемнадцать лет он взял в аренду один акр довольно ухабистого пастбища в долине, примерно в миле от их поселка; участок подбирался к вишневому саду, там-то он и наладил собственное дело. Сейчас, одиннадцать лет спустя, он оставался на том же самом месте, разве что теперь у него было уже шесть акров земли, двести сорок хорошо оборудованных ульев и небольшой дом, который он построил в основном своими собственными руками. Женился он в двадцать, и брак этот, даже несмотря на то, что им пришлось девять лет ждать появления первого ребенка, тоже оказался удачным. И в самом деле, все у Альберта было в полном порядке, пока не родилась эта странная маленькая девчушка и не стала попросту сводить их с ума своим отказом как следует питаться и ежедневными потерями в весе.
      Он оторвал взгляд от журнала и задумался о дочери.
      Так, в этот вечер, например, когда она перед началом кормления открыла глаза, он заглянул в них и увидел нечто такое, что до смерти напугало его, это был затуманенный, какой-то пустой взгляд, словно глаза ребенка никак не были связаны с мозгом и просто лежали в глазницах подобно двум маленьким серым кусочкам мрамора.
      И понимали ли сами доктора, о чем они вели речь?
      Он потянулся к пепельнице и стал кончиком спички неторопливо выковыривать остатки пепла из своей трубки.
      Можно было, конечно, отвезти ее в другую больницу, в Оксфорд, например. Надо будет предложить Мэйбл этот вариант, когда он поднимется к ней.
      Он все еще слышал у себя над головой ее шаги по спальне, но сейчас она, верно, сменила туфли на шлепанцы, потому что звук шагов был едва различим.
      Он снова переключил внимание на журнал и продолжил чтение. Покончив со статьей, озаглавленной "Из опыта борьбы с нозематозом", он перевернул страницу и приступил к следующей, которая называлась "Последние исследования маточного молочка". При этом он весьма сомневался в том, что сможет обнаружить в ней нечто новое для себя.
      Что представляет собой это чудесное вещество, которое называется маточным молочком?
      Не отрываясь от чтения, он протянул руку к банке с табаком и стал набивать трубку.
      Маточное молочко представляет собой секрет, выделяемый железами пчел-кормилиц и предназначенный для кормления личинок сразу после вылушшвания из яиц. Процесс выработки данного вещества глоточными железами пчел во многом схож с функционированием молочных желез позвоночных. Сам по себе данный факт вызывает значительный биологический интерес, поскольку подобный процесс не отмечен ни у одного другого насекомого на земле.
      "Все старье", - сказал он про себя, однако за неимением более подходящего занятия продолжал чтение.
      Маточное молочко в концентрированном виде скармливается всем личинкам на протяжении первых трех дней после появления из яйца; по истечении данного срока все те из них, кому суждено стать трутнями или рабочими пчелами, начинают получать этот изысканный продукт сильно разбавленным медом и цветочной пыльцой. С другой стороны, те личинки, которым суждено стать пчеломатками, на протяжении всей стадии личиночного развития продолжают получать концентрат маточного молочка в чистом виде. Отсюда и происходит его название.
      Шорох шагов в спальне у него над головой стих окончательно. Дом погрузился в тишину. Он чиркнул спичкой и поднес ее к своей трубке.
      Маточное молочко представляет собой вещество, обладающее поразительными питательными свойствами, поскольку на одной лишь этой диете личинка медоносной пчелы всего за пять дней прибавляет в весе в полторы тысячи раз.
      Возможно, так оно и есть, подумал он, хотя раньше ему по какой-то причине не приходилось оценивать рост личинок в единицах веса.
      Таким образом, младенец весом в семь с половиной фунтов за это же время стал бы весить семь тонн.
      Альберт Тейлор остановился и снова перечитал это предложение.
      Потом еще, уже в третий раз.
      Таким образом, младенец весом в семь с половиной фунтов ...
      - Мейбл! - воскликнул он, вскакивая из кресла.Мейбл! Иди сюда!
      Он прошел в холл и, остановившись у нижней ступеньки лестницы, снова позвал жену.
      Ответа не последовало.
      Он поднялся наверх и зажег свет на лестничной площадке. Дверь в спальню была закрыта. Он открыл дверь и остановился, вглядываясь в темноту комнаты.
      "А, Мейбл, пожалуйста, спустись ненадолго. У меня возникла одна идея. Это насчет нашего ребенка".
      Лампа на лестничной площадке бросала слабый отблеск на кровать, и он не без труда разглядел, что жена лежит на животе, закинув над головой руки и уткнувшись лицом в подушку. Она снова плакала.
      - Мейбл, - сказал он, подходя к ней и касаясь ее плеча. - Пожалуйста, спустись ненадолго. Это может оказаться важным.
      - Уходи, - сказала она. - Оставь меня одну.
      - И ты не хочешь знать, что я придумал?
      - О, Альберт, я так устала, - всхлипнула женщина.- Я так устала, что даже толком уже не понимаю, что делаю. По-моему, я больше не выдержу. Я, наверное, не вынесу всего этого.
      Повисла пауза. Альберт Тейлор отвернулся от жены и, приблизившись к колыбельке, в которой лежал младенец, стал внимательно всматриваться в него. Было слишком темно, чтобы разглядеть лицо девочки, но, наклонившись, он смог различить звук ее дыхания - очень слабый и торопливый.
      - Когда время очередного кормления? - спросил он.
      - Кажется, в два часа.
      - А потом?
      - В шесть утра.
      - Я покормлю ее оба раза. А ты пойди поспи.
      Она не ответила.
      - Мейбл, укладывайся-ка в постель и постарайся сразу заснуть, ты меня поняла? И прекрати беспокоиться. На следующие двенадцать часов я все беру на себя. В противном случае при таком режиме у тебя произойдет нервный срыв.
      - Да, - ответила женщина, - я знаю.
      - Я вместе со своим пенсне, а заодно и с будильником немедленно отправляюсь в свободную комнату, так что ложись, расслабься и постарайся вообще забыть о нас. Договорились? - Он уже начал выкатывать колыбель из комнаты.
      - О, Альберт! - снова всхлипнула жена.
      - Ни о чем не беспокойся. Оставь все мне.
      - Альберт . . .
      - Да?
      - Я люблю тебя, Альберт.
      - Я тоже люблю тебя, Мейбл. А сейчас ложись спать.
      В следующий раз Альберт Тейлор увидел жену лишь на другой день в одиннадцать часов утра.
      - Боже правый! - воскликнула она, бросаясь вниз по лестнице прямо в ночной рубашке и шлепанцах. - Альберт! Да ты посмотри, сколько сейчас времени! Я же проспала не меньше двенадцати часов! Все в порядке? Что случилось?
      Он спокойно сидел в своем кресле, курил трубку и читал утреннюю газету. Ребенок лежал в некоем подобии переносной люльки, стоявшей у его ног, и спал.
      - Привет, дорогая, - с улыбкой проговорил он.
      Она подбежала к люльке и заглянула внутрь.
      - Альберт, она что-нибудь поела? Сколько раз ты ее кормил? Очередное кормление должно было быть в десять часов, ты знал об этом?
      Альберт Тейлор неторопливо сложил газету вчетверо и отложил ее на столик сбоку от себя.
      - Я кормил ее в два часа ночи и она съела не больше половины унции. Потом покормил еще раз в шесть, и на этот раз она поела уже лучше, уже две унции...
      - Две унции! О, Альберт, но это же чудесно!
      - А последнюю процедуру мы закончили всего десять минут назад. Бутылочка там, на камине. Осталась всего дна унция. А она скушала три. Ну как? - Он гордо улыбался, явно довольный своим достижением.
      Женщина быстро опустилась на колени и уставилась на младенца.
      - Ты не находишь, что она похорошела? - неторопливо спросил он. - И личико округлилось, правда ведь?
      - Это может показаться глупым, - ответила жена, - но мне кажется, так оно и есть. О, Альберт, ты просто чудо! Как тебе это удалось?
      - Кризис проходит, - ответил он. - Вот и все. Как и предсказывал доктор, кризис проходит.
      - Молю Бога, Альберт, чтоб ты оказался прав.
      - Ну конечно же, я прав. А теперь твоя смена.
      Женщина с любовью смотрела на ребенка.
      - Да и ты, Мейбл, тоже выглядишь гораздо лучше.
      - Я себя чувствую просто великолепно. Извини зa вчерашнее.
      - Давай вот как договоримся,-сказал он. - я бyду кормить ее по ночам, а ты - в дневное время.
      Она посмотрела на него поверх колыбельки и нахмурилась.
      - Нет,- сказала Мейбл,- я не могу позволить тебе это.
      - Но Мейбл, я не хочу, чтобы ты довела себя до нервного срыва.
      - Теперь, когда я выспалась, его уже не будет.
      - Но ведь гораздо легче, когда мы делим сутки.
      - Нет, Альберт. Это моя обязанность и я намерена сама справляться с ней. Прошлый вечер больше не повторится.
      Возникла пауза. Альберт Тейлор вынул трубку изо рта и исследовал содержимое чубука.
      - Хорошо, - сказал он. - В таком случае я освобожу тебя от черновой работы и возьму на себя стерилизацию и подготовку смеси, ну, в общем, чтобы все было готово. Ведь так тебе будет легче, правда?
      Она внимательно посмотрела на него, гадая, что это так неожиданно нашло на ее супруга.
      - Видишь ли Мейб, я все думал ... Думал о том, что вплоть до этого самого вечера даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь тебе с ребенком.
      - Но это же не так. Именно так. И поэтому я решил, с этого момента непременно буду выполнять свою часть забот о малышке. Я стану готовить смеси и стерилизовать бутылочки. Договорились?
      - Очень мило с твоей стороны, дорогой, но я и правда считаю, в этом нет особой необходимости ...
      - Да ты что! - воскликнул он. - Не спугни удачу! Я проделал все это три последних раза, и посмотри, как все вышло! Когда следующее кормление? В два часа, так?
      -Да.
      - Смесь готова,- сказал он,- Все смешано и готово. Тебе остается лишь, когда подойдет время, сходить в кладовку, взять бутылочку с полки и разогреть ее. Хоть какая-то польза от меня, ты не находишь?
      Женщина поднялась с колен, подошла к мужу и поцеловала его в щеку.
      - Ты у меня такой славный, - сказала она. -С каждым днем узнавая тебя, я люблю тебя больше и больше.
      Позже, уже в середине дня, когда Альберт работал на солнцепеке с ульями, он услышал, как жена из дома зовет его.
      - Альберт! - прокричала она. - Альберт, иди сюда! - Она бежала к нему по полю лютиков.
      Он бросился ей навстречу, недоумевая, что же могло случиться.
      - О, Альберт! Ты ни за что не догадаешься!
      - Что такое?
      - Я только что закончила двухчасовое кормление, и она съела все!
      - Не может быть!
      - До последней капли! О, Альберт, я так счастлива! Она обязательно поправится! Как ты и сказал, кризис проходит!-Она бросилась к нему, обхватила руками за шею и обняла, а он похлопал ее по спине, засмеялся и сказал, какая она чудная маленькая мамаша.
      - Хочешь в следующий раз сам сходить и посмотреть, как она управится с очередной порцией?
      Он сказал, что ни за что не упустит такого случая, и она снова обняла его, потом повернулась и побежала к дому, припрыгивая и что-то напевая.
      Вполне естественно, что ко времени шестичасового кормления в воздухе как бы зависла тень некоторого беспокойства. Уже в половине шестого оба родителя сидели в гостиной в ожидании долгожданного момента.
      Бутылочка с молочной смесью стояла на камине, в кастрюльке с теплой водой. Дитя мирно спало в переносной люльке, поставленной на диване.
      В без двадцати шесть девочка проснулась и огласила комнату своим криком.
      - Ну вот! - воскликнула миссис Тейлор. - Она просит свою бутылочку. Альберт, быстренько подними малышку и дай мне. Но сначала дай бутылку.
      Он дал ей бутылочку, после чего положил младенца на колени матери. Очень осторожно она прикоснулась концом соски к губам ребенка. Тот мгновенно ухватил деснами резиновый сосок и принялся жадно, с силою, сосать.
      - О, Альберт, посмотри, как чудесно, правда ведь? - со смехом проговорила женщина.
      - Это восхитительно, Мейбл.
      За семь или восемь минут все содержимое бутылки исчезло в горле младенца.
      - Умница, - проговорила миссис Тейлор, - Снова четыре унции.
      Альберт Тейлор, сидя в кресле, наклонился вперед и стал внимательно всматриваться в лицо ребенка.
      - Ты знаешь, - сказал он, - мне даже кажется, что она и в весе прибавила. Что ты думаешь по этому поводу?
      Мать посмотрела на дитя.
      - Мейбл, тебе не кажется, что по сравнению со вчерашним днем она покрупнела и даже потолстела?
      - Может и так, Альберт. Я, правда, не уверена. Хотя едва ли за столь короткий срок могут быть реальные изменения. Главное, она снова стала нормально есть.
      - Она миновала кризис, - сказал Альберт.-Думаю, тебе можно уже не беспокоиться на ее счет.
      - Это уж точно.
      - Альберт Тейлор! Как ты мог?
      - Не надо так волноваться, - сказал он. - Я все тебе расскажу, если ты действительно этого хочешь, только ради всего святого держи себя в руках.
      - Пиво!-воскликнула она. -Я знаю, это было пиво!
      - Мейбл, пожалуйста, не говори глупости.
      - Что же тогда?
      Альберт аккуратно положил трубку на столик рядом с собой и откинулся на спинку кресла.
      - Скажи, - проговорил он, - тебе никогда по какой-нибудь случайности не приходилось слышать от меня ничего относительно того, что называется маточное молочко?
      - Нет.
      - Это волшебство, - сказал он. - Чистое волшебство. И вчера вечером мне неожиданно пришла в голову мысль о том, что если я подмешаю небольшое его количество к молоку ребенка ...
      - Да как ты посмел!
      - Но послушай, Мейбл, ты даже не знаешь, что это такое.
      - Меня не интересует, что это такое,- ответила женщина.- Ты не можешь подмешивать посторонние продукты в молоко такого крохотного младенца. Да ты с ума сошел.
      - Оно абсолютно безвредно, Мейбл, иначе я никогда бы не пошел на это. Его производят пчелы.
      - Я так и поняла, - Кроме того, они настолько дорогое, что практически никто не может позволить себе им воспользоваться. Но даже если и могут, то только по капле.
      - Могу я спросить, сколько же ты дал нашему младенцу?
      - Так вот, - проговорил он, - в этом-то как раз весь вопрос. Именно здесь основное различие. Я полагаю, что за последние четыре кормления наш ребенок проглотил маточного молочка примерно в пятьдесят раз больше, чем любой из когда-либо живших на земле людей. Ну, как тебе это?
      - Альберт, может ты прекратишь разыгрывать меня?
      - Я клянусь в этом, - с гордостью произнес он.
      Она сидела и смотрела на него, ее бровь надломилась, рот слегка приоткрылся.
      - Мейбл, тебе известно, сколько стоит это вещество, если бы ты вздумала купить его? Одно предприятие в Америке прямо сейчас предлагает купить у него это молочко по цене пятьсот долларов за однофунтовую банку! Пятьсот до л л а р о в! Это же дороже золота, понимаешь ты это?
      Она не имела ни малейшего представления, о чем он говорит.
      - Я докажу это, - сказал он выскакивая из кресла и бросаясь к книжным полкам, где хранилась его литература о пчелах. На самой верхней полке были аккуратно сложены номера "Американского журнала о пчелах", рядом лежали экземпляры "Британского журнала о пчелах и пчеловодстве", а также другие наименования. Он взял последний номер американского журнала и нашел страницу с маленьким рекламным объявлением.
      - Вот, - сказал он. - Как я тебе и говорил. "Мы продаем маточное молочко - оптовая цена 480 долларов за однофунтовую банку".
      Он протянул жене журнал, чтобы та сама прочла объявление.
      - Сейчас-то ты веришь мне? Такой магазин действительно существует в Нью-Йорке, Мейбл. Об этом так и говорится.
      - Но здесь ничего не говорится о том, что ты можешь добавлять его в молоко практически новорожденного младенца. Я не понимаю, Альберт, что такое нашло на тебя, просто не понимаю.
      - Но ведь оно помогло ей, не так ли?
      - Сейчас я уже в этом не уверена.
      - Мейбл, только не веди себя так глупо. Все-то ты прекрасно знаешь.
      - Почему же другие люди не дают его своим младенцам?
      - Еще раз повторяю, - сказал он. - Оно слишком дорого. Практически никто на свете не может позволить себе покупать маточное молочко для еды разве что один-два мультимиллионера. Его покупают лишь крупные компании, производящие косметические кремы для лица и тому подобное. Они используют его как приманку. Добавляют малую капельку молочка к большой банке крема и потом продают по баснословным ценам. Говорят, это разгоняет морщины.
      - В самом деле?
      - Ну откуда, Мейбл, я могу это знать? В любом случае, - проговорил он, возвращаясь к креслу, - речь идет не об этом. Речь о другом. Буквально за несколько последних часов оно принесло нашему ребенку такую пользу, что, по-моему, мы и впредь должны давать ему его. Мейбл, пожалуйста, не перебивай, дай мне закончить. Сейчас у меня двести сорок ульев, и если я хотя бы сто из них пущу на производство маточного молочка, то тем самым наверняка удовлетворим потребности нашей дочки.
      - Альберт Тейлор, - проговорила женщина, устремляя на мужа взгляд широко раскрытых глаз - Ты что, с ума сошел?
      - Но ты только послушай меня, прошу, послушай.
      - Я запрещаю тебе это,- сказала жена, - раз и навсегда. Ты больше не даешь моему ребенку ни единой капли этого мерзкого молочка, ты меня понял?
      - Но Мейбл ... Трутни - это мужские особи. Нас они сейчас не интересуют. Рабочие же пчелы - особи женские; матка, естественно, также принадлежит к их числу. Однако рабочие пчелы являются, если так можно выразиться, бесполыми женскими особями. Их половые органы совершенно неразвиты, тогда как матка, напротив, неимоверно плодовита. За один-единственный день она может отложить столько яиц, сколько весит ее тело.
      Он чуть замешкался, собираясь с мыслями,
      - Итак, происходит следующее. Матка ползает по сотам и откладывает яйца в то, что мы называем ячеёй. Ну, ты видела эти маленькие отверстия в сотах? Так вот, гнездовые соты - это почти то же самое, с той лишь разницей, что меда в них нет - одни яйца. Матка откладывает по одному яйцу в каждую ячею, и за три дня каждое яйцо превращается в крохотную личинку. Мы называем ее черва. Теперь, как только появляется эта самая черва или личинка, пчелы-кормилицы - это молодые рабочие пчелы - собираются кругом и как сумасшедшие начинают ее кормить. И ты знаешь, чем они ее кормят?
      - Маточным молочком, - терпеливо сказала Мейбл.
      - Правильно! - воскликнул он.-Именно им-то они ее и кормят. Вещество это вырабатывается специальной железой, расположенной у них в голове, и именно его они закачивают в ячейки в качестве продукта питания личинок. А что происходит потом?
      Он сделал драматическую паузу, глядя на нее своими помаргивающими, маленькими, серовато-водянистыми глазками. Затем он неторопливо повернулся в кресле и достал журнал, тот самый, что читал накануне вечером.
      - Хочешь знать, что происходит потом? - спросил он, облизывая губы.
      - Жду не дождусь.
      - "Маточное молочко, - прочитал он вслух, - является веществом с необыкновенно питательными свойствами, ибо на одной лишь подобной диете личинка рабочей пчелы всего лишь за пять дней увеличивается в весе до полутора тысяч раз!"
      - Сколько?
      - Полторы тысячи раз, Мейбл. Представляешь себе, что это значит применительно к человеку? Так вот, - он понизил голос и подался вперед, вперив в нее взгляд своих маленьких бледных глаз, - это означает, что за пять дней ребенок с начальным весом в семь с половиной фунтов достигает веса в пять тонн!
      Миссис Тейлор во второй раз прекратила свое вязание.
      - Но, Мейбл, не надо воспринимать все это так буквально.
      - Это почему же?
      - Ну, просто так принято выражаться в научных кругах.
      - Очень хорошо, Альберт, продолжай.
      - Но это лишь половина моего рассказа, - сказал он. - Самое интересное впереди. Я еще не рассказал тебе про поистине поразительное свойство маточного молочка. Сейчас я тебе объясню, каким образом оно может превратить бесцветную и некрасивую маленькую рабочую пчелу, практически лишенную половых органов, в прекрасную, большую и способную к размножению пчеломатку.
      - Ты хочешь сказать, что наш ребенок бесцветен и некрасив? - резко спросила она.
      - Мейбл, пожалуйста, не надо говорить за меня. Ты только послушай. Известно ли тебе, что и пчеломатка, и рабочая пчела, несмотря на их абсолютную непохожесть во взрослом возрасте, вылупляются из одного и того же вида яиц?
      - Я не могу в это поверить,-сказала жена.
      - Мейбл, это так же.верно, как и то, что я сейчас сижу перед тобой, честное слово. И всякий раз, когда пчелам надо, чтобы из яйца вылупилась пчеломатка, они вполне могут это сделать.
      - Каким образом?
      - О, - проговорил он, покачивая пальцем в ее направлении,- Именно к этому я и веду. В этом-то весь секрет. Итак, Мейбл, как ты считаешь, благодаря чему становится возможным подобное чудо?
      - Благодаря маточному молочку, - ответила женщина. - Ты мне уже говорил.
      - Вот именно, маточному молочку! - воскликнул он, хлопая в ладоши и подпрыгивая в кресле. Сейчас его большое круглое лицо сияло от возбуждения, а на верхней части щек проступили ярко-красные пятна.
      - Вот как все это происходит. Я постараюсь изложить все это тебе с максимальной простотой. Пчелам требуется новая матка. Тогда они строят особенно большую ячею, мы ее называем маточной ячеёй, и делают так, чтобы старая матка отложила туда одно из своих яиц. Остальные тысячу девятьсот девяносто девять яиц она откладывает в обычные рабочие ячеи. Далее. Как только из этих яиц вылупляются личинки, пчелы-кормилицы начинают суетиться и подносить туда маточное молочко. Его получают все-как рабочие пчелы, так и матка. Но здесь, Мейбл, есть одно крайне важное обстоятельство, поэтому слушай внимательно. В этом и заключается вся разница. Червы рабочих пчел получают это особое чудесное питание лишь в течение первых трех дней своей жизни в стадии личинки. Затем их диета, полностью меняется. Их, в сущности, отлучают от этой пищи, хотя этот процесс весьма специфичен, поскольку происходит резко, внезапно. По истечении трех дней их сажают на более или менее регулярную пчелиную диету - смесь меда и цветочной пыльцы - и примерно две недели спустя они покидают улей уже как взрослые рабочие пчелы. Совершенно иначе обстоят дела с маточной ячеёй! В нее маточное молочко поступает на протяжении всей стадии личиночного развития. Пчелы-кормилицы попросту закачивают его в ячею, в результате чего маленькая черва буквально плавает в нем. И именно благодаря этому она превращается в пчеломатку!
      - Ты не можешь этого доказать,- сказала жена.
      - Мейбл, пожалуйста, не говори глупости. Тысяча людей многократно уже доказали это, известные ученые едва ли не всех стран мира подтвердили данный факт. Все, что требуется проделать, - это извлечь черву из рабочей ячеи и поместить ее в маточную ячею - мы называем это прививкой - и, если пчелы-кормилицы в достаточной степени снабжают ее маточным молочком, мы получаем - гоп-ля! - ее превращение в пчеломатку! Но все это выглядит еще более поразительным потому, что между взрослыми рабочими пчелами и пчеломаткой существуют громадные, невероятные различия. У них совершенно разная конфигурация брюшка, разное жало, разные ноги, разн ...
      - А что с ногами? - спросила она, явно проверяя его,
      - С ногами? Ну, у рабочих пчел на ножках имеются маленькие "корзиночки", в которых они переносят пыльцу. У матки таких "корзиночек" нет. Но это не все. У пчеломатки имеются вполне развитые половые органы, которые отсутствуют у рабочих пчел. Но самое поразительное из всего этого, Мейбл, это то, что пчеломатка в среднем живет от четырех до шести лет, а жизнь рабочей пчелы не насчитывает даже такого числа месяцев. И все эти различия имеют место лишь потому, что кто-то получал маточное молочко, а кто-то нет!
      - Трудновато поверить, - заметила женщина, - что все это происходит исключительно из-за разницы в питании.
      - Ну конечно же - трудно в это поверить. Это еще одно из чудес улья. По сути дела, это самое значительное и яркое из этих чудес. Масштабы этого чуда столь грандиозны, что оно на многие сотни лет сбивало с толку величайшие научные умы. Подожди минутку, побудь здесь, никуда не уходи.
      Он снова вскочил с кресла и бросился к книжным полкам, где начал копаться среди лежащих на них книг и журналов.
      - Я хочу показать тебе несколько подобных статей. Вот, нашел. Это одна из них. Послушай, - он начал читать вслух статью из "Американского журнала о пчелах": "Проживая в Торонто и возглавляя прекрасную исследовательскую лабораторию, предоставленную ему канадским народом в знак признания его поистине грандиозных заслуг перед человечеством благодаря открытию инсулина, доктор Фредерик Бантинг заинтересовался проблемой маточного молочка. Он поручил своим сотрудникам провести всесторонний фракционный анализ. . ." Он сделал паузу.
      - Ну, все это читать незачем, однако что из этого вышло? Доктор Бантинг и его сотрудники взяли пробу маточного молочка и из маточных ячей, в которых находились двухдневные личинки, и подвергли его анализу. И как ты считаешь, что они обнаружили?
      - Они обнаружили, - продолжал он, - что маточное молочко содержит фенолы, стеролы, глицерины, декстрозу и - вот это место - и от восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов неидентифицированных кислот!
      Он стоял с журналом в руках рядом с книжной полкой, на его губах гуляла забавная полуулыбка торжества; жена с изумлением смотрела на него.
      Он не был высоким мужчиной; его толстое, пухлое, мясистое тело крепилось невысоко над землей на коротких и к тому же кривоватых ножках. Голова была громадной и круглой, покрытой жесткими, коротко остриженными волосами, а значительную часть лица - он совсем перестал бриться - покрывал коричневато-желтый пушок примерно в дюйм толщиной. Едва ли можно было отрицать тот факт, что вид у него, с какой стороны ни посмотреть, был довольно нелепый.
      - От восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов, - повторил он, неидентифицированных кислот, фантастика! - Он повернулся к полкам и стал снова копаться в стопках журналов.
      - Что это значит - неидентифицированные кислоты?
      - В этом-то все и дело! Этого никто не знает! Даже Бантингу не удалось это выяснить. Ты слышала о Бантинге?
      - Нет.
      - Пожалуй, сейчас он является самым известным из живущих на свете докторов, вот и все.
      Глядя сейчас на него, снующего перед книжными полками, на его жесткие волосы, волосатое лицо и толстое, пухлое тело, она не могла избавиться от мысли, что каким-то странным образом этот человек напоминает ей пчелу. Ей часто приходилось видеть женщин, походивших на лошадей, на которых они ездили, и она замечала, что люди, разводившие птиц, бультерьеров или болонок нередко имели в своей внешности пусть небольшое, но разительное сходство со своими питомцами. Однако до настоящего момента ей как-то не приходила в голову мысль о том, что ее муж может походить на пчелу. Это даже немного потрясло ее.