Клод угрюмо молчал.
      - Да, нужно было все проверить на курах, - наконец произнес он. Папаша так бы и сделал.
      - Твой папаша был гением. В эту минуту в лесу позади нас что-то мягко упало на землю.
      - Эй!
      - Ш-ш!
      Мы прислушались. Шлеп!
      - Еще один!
      Приглушенный звук, который привлек наше внимание, походил на падение мешка с песком с высоты человеческого роста. Шлеп!
      - Это же фазаны! - воскликнул я.
      - Тихо ты!
      - Да, точно, фазаны!
      Шлеп! Шлеп!
      - Кажется, правда фазаны!
      Мы бросились в лес.
      - Где же они?
      - Да здесь!
      - А мне показалось там.
      - Ищи-ищи! - закричал Клод.
      - Они должны быть где-то рядом!
      С минуту мы внимательно осматривали землю.
      - Ага, вот он!- сказал наконец Клод.
      Когда я подошел, в руках у него уже был необычайной красоты петух. Мы осмотрели его при свете фонарей.
      - Ты посмотри, спит мертвецким сном, - заметил Клод. - А ведь живой, зараза. Чувствуешь, как сердце бьется?
      Шлеп!
      - Еще один!
      Шлеп! Шлеп!
      - Два!
      Шлеп! Шлеп! Шлеп!
      - Господи, помилуй!
      Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп!
      Фазаны посыпались с деревьев как град. Мы бешено носились по темному лесу, освещая землю фонарями.
      Шлеп! Шлеп! Шлеп! Один из фазанов чуть было не угодил мне прямо по голове. Я как раз стоял под деревом, а они свалились сразу втроем - два петуха и курочка. Собирать их было одно удовольствие: сами мягкие и теплые, а какие нежные перья!
      - Куда их девать? - крикнул я Клоду, держа всех троих за ноги.
      - Клади их сюда, Гордон! Сложим пока, где посветлее.
      Весь залитый лунным светом, Клод стоял на самом краю поляны - в каждой руке по несколько фазанов. Его лицо, его глаза светились радостью и счастьем. Он озирался по сторонам, словно ребенок, только что узнавший, что все в мире сделано из шоколада.
      Шлеп! Шлеп! Шлеп!
      - Послушай, Клод! Тебе не кажется, что это слишком?
      - Все отлично! - воскликнул он в ответ, бросил птиц на землю и тут же убежал искать других.
      Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп! Шлеп!
      Искать их было теперь совсем легко. Под каждым деревом лежали две-три птицы. Я быстро подобрал еще шесть - по три в каждую руку - оттащил и свалил их в общую кучу. Потом еще шесть. И снова столько же.
      А фазаны продолжали падать.
      В исступленном восторге Клод метался от дерева к дереву, похожий на лесное приведение. Я видел, как мелькает в темноте его фонарь, а всякий раз, когда Клод находил новую птицу, раздавался победный крик.
      Шлеп! Шлеп! Шлеп!
      - Послушал бы Хейзел! - радостно завопил Клод.
      - Да не кричи ты, - отозвался я. - И так страшно.
      - С чего бы это?
      - Не кричи! А вдруг лесники все-таки здесь?
      - Черт с ними, с лесниками! - успокаивал меня приятель. - Они все давно разошлись на ужин.
      Фазаны падали беспрерывно минуты три-четыре. Неожиданно все стихло.
      - Ищи! - крикнул мне Клод. - Их должно быть здесь еще много!
      - Может, давай смываться, пока не поздно?
      - Нет, - твердо ответил он. Поиски фазанов продолжались. Мы обшарили лес в радиусе ста ярдов от поляны и, в конце концов, думаю, собрали почти всех. В итоге получилась куча размером с большой костер.
      - Это просто чудо! Настоящее чудо, черт побери! - медленно сказал Клод, глядя на фазанов, словно завороженный.
      - Давай возьмем по десятку и смоемся, - предложил я.
      - Подожди, Гордон, я хочу их посчитать.
      - У нас нет времени, пойдем.
      - Я должен их посчитать.
      - Нет, - настаивал я. - Пойдем!
      - Один, два, три, четыре... - и он принялся старательно считать фазанов, поднимая одну птицу за другой и аккуратно складывая их в новую кучу. Луна теперь была уже прямо над нами и ярко освещала всю поляну.
      - Ты как хочешь, а я здесь больше не останусь, - сказал я и отошел в тень.
      - Сто семнадцать... сто восемнадцать... сто девятнадцать... сто двадцать! - радостно завопил он. - Сто двадцать фазанов! Непревзойденный рекорд!
      Уж в этом-то я ничуть не сомневался.
      - Даже папаше больше пятнадцати за ночь никогда не удавалось. Он потом по неделе не просыхал.
      - Можешь считать себя чемпионом мира, - сказал я. - Но теперь-то мы пойдем?
      - Минуту, - он поднял свитер и достал большие мешки. - Это тебе, сказал он, протягивая один из них.- Давай быстрей!
      Луна светила так ярко, что я без труда разобрал надпись на мешке: J. W. Grump, Keston Flour Milis, London SW 17.
      - Послушай, Клод, а этот урод с гнилыми зубами не может сейчас наблюдать за нами откуда-нибудь из-за дерева?
      - Не может, Гордон, не может, - спокойно ответил он. - Я же тебе сказал: он теперь на бензоколонке - поджидает, когда мы вернемся.
      Мы стали складывать фазанов в мешки. Головы у них при этом безжизненно болтались из стороны в сторону, но внизу под перьями кожа была еще теплой.
      - Ну а теперь прошу в такси, - заявил Клод.
      - Что?!
      - Ты разве не знаешь, Гордон, что я всегда возвращаюсь домой на такси?
      Еще один сюрприз!
      - Такси со шторками - это секрет, который тоже подсказал мне папаша, объяснил Клод. - Ни одной душе не известно, кто в такси, за исключением, конечно, самого водителя.
      - А кто водитель?
      - Чарли Кинч. Он никогда не в отказывает.
      После того как все фазаны были g уложены, я попытался взвалить свой мешок на плечо. Однако из этого ничего не вышло, потому что мешок с шестьюдесятью фазанами оказался просто неподъемным.
      - Ну зачем нам столько, - взмолился я. - Давай оставим хоть немного!
      - Тащи, тебе говорят, - не соглашался он. - Тащи за собой! Вот так!
      И мы вновь устремились в кромешную тьму леса, волоча за собою мешки.
      - Так мы с тобой и к утру до деревни не доберемся, - заметил я.
      - Ничего, Чарли меня ни разу не подводил.
      На краю леса Клод осторожно раздвинул кусты и тихо позвал:
      - Э-эй, Чарли!
      Из машины ярдах в пяти от нас выглянул старик и лукаво улыбнулся нам беззубым ртом. Мы опять взялись за мешки и стали продираться сквозь кустарник.
      - Привет! - сказал Чарли. - А это что?
      - Капуста, - ответил Клод. - Открывай.
      Через минуту мы уже преспокойно катили вниз по склону холма в направлении деревни.
      Теперь, когда опасность была позади, Клод совсем разошелся. Он торжествовал, его распирало от гордости и возбуждения. Он то и дело нагибался вперед и, похлопывая Чарли Кинча по плечу, приговаривал:
      - Ну что, Чарли? Вот это улов, а?
      Чарли всякий раз оборачивался и, косясь на громадные мешки за своей спиной, отвечал:
      - Боже мой, ребята, как вам удалось?
      - Дюжина твоя, Чарли, - пообещал Клод.
      - Похоже, в этом году на открытие охоты у мистера Хейзела фазаны будут в большо-о-ом почете, - о заметил шофер.
      - Будут, Чарли, обязательно будут.
      - Объясни мне, ради бога, что ты собираешься делать со ста двадцатью фазанами? - спросил я.
      - Как что? Оставим в холодильнике до зимы. Положим в морозилку вместе с мясом для собак.
      - Надеюсь, хоть не сегодня?
      - Нет, Гордон, не сегодня. Сегодня мы отвезем их к Бесси.
      - Какой еще Бесси?
      - Бесси Орган.
      - Бесси Орган?
      - Разве ты не знаешь, что Бесси всегда прячет мою добычу?
      - Ничего я не знаю, - ответил я, окончательно ошеломленный его словами. Миссис Орган была женой его преподобия Джека Органа, нашего приходского священника.
      - В помощницы надо выбирать женщину из хорошей семьи, - продолжал Клод. - Правильно я говорю, Чарли?
      - Бесси - бабенка что надо, - подтвердил шофер.
      Тем временем мы уже въехали в деревню. Фонари еще горели. Мужчины разбрелись по домам из пабов. Я увидел, как Уилл Преттли пытается потихоньку черным ходом пробраться к себе в рыбную лавку, а жена наблюдает за ним, высунувшись из окна как раз над самой его головой.
      - Наш священник большой любитель жареных фазанов, - сказал мой приятель.
      - Он их вывешивает на восемнадцать суток, - добавил Чарли, - а потом встряхнет хорошенько, и перья сами осыпаются.
      Машина свернула влево и въехала во двор дома священника. Окна в доме были темные, и нас никто не встречал. Мы с Клодом отволокли фазанов в угольный сарай в глубине двора, простились с Чарли и по залитой лунным светом дороге налегке отправились к себе на бензоколонку. Не знаю, наблюдал ли за нами в тот вечер мистер Реббеттс, но, когда мы возвращались, его не заметили.
      - А вот и она, - сказал мне Клод утром.
      - Кто?
      - Бесси, Бесси Орган, - он произнес это имя гордо и чуть высокомерно, как генерал говорит об отважнейших из своих офицеров. Я вышел за ним на улицу.
      - Вон там, - показал рукой Клод.
      Далеко на дороге я увидел приближающуюся к нам женскую фигуру.
      - Что это она катит? - спросил я.
      - Детская коляска, - хитро улыбнулся Клод, - самое надежное средство для перевозки дичи.
      - Ах да, конечно, - пробормотал я.
      - Это Кристофер Орган, чудный ребенок полутора лет.
      Только теперь я разобрал, что над коляской, верх которой был опущен, действительно возвышался малыш.
      - Под этим мальцом сейчас шестьдесят, а то и все семьдесят фазанов, радостно сказал Клод. - Представляешь?
      - В коляску столько не войдет.
      - Войдет, если коляска глубокая и если вынуть из нее матрац, а фазанов уложить аккуратно до самых краев и накрыть их сверху пеленкой. В таком состоянии они занимают удивительно мало места.
      Мы встали возле насосов и ждали, когда подойдет Бесси. Было утро одного из тех теплых безветренных сентябрьских дней, когда темнеющее небо и специфический запах в воздухе предвещают скорую грозу.
      - Ты смотри, по нахалке через всю деревню! Молодец, Бесси!
      - Она вроде торопится.
      Клод прикурил от окурка новую сигарету и сказал:
      - Бесси никогда не торопится.
      - Во всяком случае, это не прогулочный шаг. Да ты сам посмотри!
      Он взглянул на нее сквозь табачный дым, потом вынул изо рта сигарету и присмотрелся.
      - Ну? - спросил я.
      - Хм, она и правда идет довольно быстро, - осторожно заметил Клод.
      - Да нет же, очень быстро, черт побери!
      Наступила пауза. Клод пристально разглядывал приближавшуюся к нам женщину.
      - Послушай, Гордон, а может, она боится попасть под дождь? Ну, конечно. Решила, наверно, сейчас пойдет дождь, и боится, что ребенок промокнет.
      - Что она верх у коляски не может поднять?
      Клод не нашелся, что на это ответить.
      - Смотри, она бежит! - воскликнул я.
      Клод молча наблюдал за бегущей женщиной. Все вокруг стихло, и мне показалось, что я слышу детский плач.
      - Что происходит, Клод?
      Он не ответил.
      - Что-то случилось с ребенком, - сказал я. - Слышишь?
      Бесси быстро приближалась и была уже ярдах в двухстах.
      - Теперь слышишь? - переспросил я.
      - Слышу.
      - Орет, как резаный.
      Пронзительный детский крик, неистовый, оглушительный, почти истерический, нарастал с каждой секундой.
      - Зашелся он у нее, что ли? - предположил Клод.
      - Может быть.
      - Точно, Гордон. Поэтому она и бежит. Торопится скорей сунуть его под холодную воду.
      - Наверное, ты прав, - ответил я. - Конечно, ты прав. Но сколько шуму!
      - Что бы там ни было, но, господи, только бы она перестала бежать, взмолился Клод.
      В этот момент тяжелый грузовик с кирпичом нагнал Бесси. Шофер притормозил, высунулся из кабины и удивленно на нее уставился. Бесси, не обращая на него никакого внимания, продолжала бежать. Она приблизилась настолько, что я уже мог различить ее красное, запыхавшееся от бега лицо. На руках у нее были белые перчатки, очень я изящные и аккуратные, а на голове такая же белая смешная шляпка грибком.
      И вдруг... прямо из коляски вылетел здоровенный фазан!
      Клод издал ужасающий вопль.
      Водитель грузовика надрывался от хохота.
      Фазан неуклюже похлопал крыльями, стал терять высоту и свалился в траву у обочины.
      3а грузовиком пристроился фургон бакалейщика и принялся сигналить, чтобы его пропустили. Бесси продолжала бежать.
      И вдруг снова - фурш-ш! - из коляски вылетел еще один фазан. За ним третий, четвертый, потом пятый.
      - Эх черт!- досадовал я. - Снотворного мало!
      Клод молчал.
      Последние пятьдесят ярдов Бесси неслась совсем как угорелая. Когда она свернула с дороги к заправке, птицы уже разлетались из коляски во все стороны.
      - Что это такое, черт вас всех побери? - кричала она.
      - Заезжай за угол! - заорал я на нее. - За угол!
      Но Бесси остановилась у первой же колонки и выхватила из коляски ревущего во весь голос младенца прежде, чем мы успели до нее добежать.
      - Стой! - на ходу вопил Клод.- Стой! Не трогай ребенка! Положи на место! Держи пеленку!
      Однако Бесси его не слушала. А фазаны, неожиданно для себя почувствовав свободу, устремились из коляски все разом. Их и правда оказалось не менее пятидесяти. Небо над нами сплошь покрылось большими коричневыми птицами, беспорядочно хлопавшими крыльями в тщетных попытках набрать высоту.
      Мы с Клодом забегали, размахивая руками и пытаясь их разогнать.
      - Прочь! - орали мы. - Кш-ш! Пошли прочь!
      Фазаны же, окончательно не пришедшие в себя после снотворного, никак не могли понять, чего мы от них хотим. Покружив с полминуты в воздухе, они вернулись и дружно расселись на фасаде моей конторы. Они расположились везде, где только можно: на краю крыши, на бетонном навесе и даже на подоконнике. Некоторые примостились на полке, где я держал бутылки с машинным маслом. Другие пытались удержаться на капотах моих старых автомобилей. А один петух с большим красивым хвостом грациозно восседал на заправочной колонке. Те фазаны, которые так и не смогли взлететь, оставались на дорожке у нас под ногами, оправляя перья и сонно моргая своими маленькими глазками.
      На дороге за грузовиком и фургоном выстраивалась длинная вереница машин. Любопытные выходили, чтобы получше все рассмотреть. Я взглянул на часы. Без двадцати девять.
      "Боже, - подумал я. - С минуты на минуту покажется "роллс-ройс", а в нем - мистер Хейзел собственной персоной".
      - Они его чуть на куски не разорвали! - кричала Бесси, прижимая к груди неунимающегося малыша.
      - Ладно, Бесси, иди домой, - Клод был бледнее полотна.
      - Закрывай, - сказал я. - Повесь табличку, что у нас выходной.