Этап духовного развития высшей личности (продолжение). Безмятежность (шаматха) – сущность медитации.

Ламрим Ченмо (БОЛЬШОЕ РУКОВОДСТВО К ЭТАПАМ ПУТИ ПРОБУЖДЕНИЯ)
Том IV. Этап духовного развития высшей личности (продолжение)
Безмятежность (шаматха) – сущность медитации

ПРЕДИСЛОВИЕ

От редактора

      Четвертая часть фундаментального трактата Чже Цонкапы представляет интерес не только для буддистов. Она посвящена рассмотрению техники медитации – достижению и развитию однонаправленного сосредоточения мысли – самадхи, которое необходимо также и для всех разновидностей небуддийской йоги, и для занимающихся нерелигиозной психической саморегуляцией. Важность достижения сосредоточения ума подчеркивалась и в православной традиции христианства, где подобная техника именовалась «трезвением» и определялась как «духовное художество и лестница к созерцанию. Трезвение называется также сердечным безмолвием, и есть то же, что хранение ума в совершенной немечтательности держимого» (Добротолюбие, т.2. с. 157). И элементы техники медитации рекомендовались сходные: «смотреть неотступно за мечтанием, или за прилогом [дабы не допустить их]» (Там же, с. 160).
 
      На русском языке в последние годы уже вышло несколько достойных книг на эту тему, однако разработка Чже Цонкапы, как представляется, пока что не имеет себе равных по точности и глубине.
 

Технические замечания

      Используемая нами система транслитерации и транскрипции описывалась уже в предисловиях к первому и второму томам данной работы и здесь не воспроизводится.
 
      Как указывалось в предисловии к первому тому, с. IX, в примечаниях слогами «БА» и «НГА» обозначаются цитируемые переводчиком авторы интерполированного комментария.
 
      Напоминаю, что в квадратных скобках – поясняющие слова, предложенные переводчиком для уточнения переводимого тибетского термина.
 
       Курсивомвыделены те слова, которые, являясь переводами буддийских терминов, несут специфический смысл, не в полном объеме совпадая со значением использованного русского слова. Кроме того, ряд важных терминов, как и ранее, выделяется заглавными буквами.
 
      Помощь в редактировании текста и отождествлении ряда цитат оказали английский его перевод А. Вэймана «Calming the Mind and Discerning the Real», а также прочитанный дост. геше Чжамьян Кьенце (с устным переводом Р.Н.Крапивиной) в 1998 г. в Петербурге курс по данной части трактата Чже Цонкапы.
 
      Полезные критические замечания по стилистике русского текста высказали Т. Голубева и А. Любовский.
 
      А. Терентьев

От переводчика

      Взрастив в себе при помощи аналитического созерцания отречение от круговорота вредных эмоций (клеш) и воспитав сострадательную Устремленность к Пробуждению, а также приняв обет бодхисаттвы и исполняя его требования (см. Приложение 2), мы стараемся освоить парамиты – объясненные в томе 3 превосходные качества, переправляющие через реку всех омрачений ума и приводящие на сияющий берег совершенных способностей оказания духовной помощи другим.
 
      Культивируя парамиту медитации, прекращаем всякий анализ и закрепляем мысль на подходящем объекте, т.е. практикуем закрепленноесозерцание (`jog-sgom). Обретя в нем навык, проходим описанные в этой части трактата девять степеней сосредоточения. Хорошо свыкнувшись с последней степенью – ровным сосредоточением,которое «течет» естественно, без всякого усилия, достигаем безмятежности,сопровождающейся совершенной податливостьютела и ума.
 
      Хотя безмятежность находится на «пороге» Первого медитативного транса (Дхьяны), сама по себе, без установок отречения и Устремленности, она не является каким-либо этапом буддийского пути, ибо достигается и небуддийскими йогинами, желающими идти по мирскому пути Четырех Дхьян, который подавляет вредные страсти (клеши), но не искореняет их вплоть до «семян». Хотя по этому пути следуют и некоторые буддисты, характеристики которых автор дает в последнем разделе этого тома, главная цель безмятежности – достижение на ее основе проникновенияв конечную реальность, полностью искореняющего клеши. Без нее невозможен присущий проникновению тонкий анализ пустоты,поскольку иначе ум «колеблется» от ветра необузданных мыслей, как пламя светильника, и не способе" ясно освещать формы.
 
      А. Кугявичус

БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ (ШАМАТХА) – СУЩНОСТЬ МЕДИТАЦИИ

      С уважением склоняюсь пред досточтимыми великомилосердными святыми!
 
      Особые практики двух последних парамит [состоят] в методах освоения безмятежностии проникновения,относящихся соответственно к парамитам медитации и мудрости.
 
      Здесь шесть [разделов]: 1. Польза освоения безмятежностии проникновения.2. Указание, что они заключают в себе все самадхи. 3. Сущность безмятежностии проникновения.4. Почему необходимо осваивать и то и другое. 5. Установление очередности. 6. Правила практики.
 

1. [Польза освоения безмятежности и проникновения]

      Все мирские и немирские достоинства Большой и Малой Колесниц являются плодами безмятежностии проникновения.Ведь в «Священной [сутре] истолкования замысла» (8.32) сказано:

      «Майтрея! Знай, что все мирские и немирские достоинства шравак, бодхисаттв и Татхагат – это плоды безмятежности и проникновения.»

      Можно подумать: "Разве безмятежность и проникновение не являются достоинствами личности, достигшей результатов созерцания? Как же тогда все достоинства могут быть их плодами?"
 
      Хотя подлинные безмятежность и проникновение [действительно] являются, как будет объяснено, достоинствами личности, достигшей результатов созерцания, и поэтому вседостоинства Большой и Малой Колесниц не могут быть плодами этих двух, тем не менее, самадхи, начинающиеся с сосредоточения мысли на благом объекте, относятся к безмятежности, а блага мудрости при аналитическом исследовании сущности или явлений относятся к проникновению. На этом основании и сказано, что все достоинства трех Колесниц – плоды безмятежности и проникновения. Поэтому здесь нет противоречия.
 
      И в «Сутре культивирования благоговения к Махаяне» по этому поводу говорится:

      "Дети [благородной] Семьи! Подобным же образом знайте, что всякое благоговение перед Великой Колесницей бодхисаттв, как и все [прекрасные дела], совершенные в Великой Колеснице, – все это возникает из производимых совершенно неотвлекающимся умом правильных размышлений о духе и букве Дхармы."

      «Совершенно неотвлекающийся ум» – это сосредоточение мысли, относящееся к безмятежности, а «правильные размышления о духе и букве Дхармы» – аналитическая мудрость, относящаяся к проникновению. Поэтому для осуществления всех достоинств двух Колесниц требуются оба: исследование при помощи аналитической мудрости и однонаправленное сосредоточение мысли на объекте. Посредством одного лишь закрепленного созерцания или только аналитического они не достигаются.
 
      И еще в «[Священной сутре] истолкования замысла» (8.32) сказано:

      "Человек, обретший навык
      в проникновении и безмятежности, освобождается
      от пут скверных потенций
      и [их] проявляющихся признаков."

      Здесь «скверные потенции» – это содержащиеся в душе склонности, способные все более усиливать иллюзии субъекта, а «проявляющиеся признаки» – предшествующие и последующие [за восприятием] проявления влечения к иллюзорному объекту, питающие эти склонности. От первых избавляются посредством проникновения, а от вторых – благодаря безмятежности. Так объяснено в «Наставлении о парамите мудрости».
 
      Такова польза, прямо связанная с их названиями. И следует знать, что указанная выше польза медитации и мудрости также является пользой этих двух, ибо она подобна, хотя и не связана с названиями «безмятежность» и «проникновение».
 

2. [Указание, что безмятежность и проникновение заключают в себе все самадхи]

      Дерево, например, имеет бесчисленные ветви, листья, цветки и плоды, но основа их всех – корни. Так и все бесчисленные самадхи Большой и Малой Колесниц, о которых поведал [Будда], сводятся к [единой] превосходной основе – безмятежности и проникновению.
 
      Как сказано в «Истолковании замысла»:

      «Знайте, что все поведанные мною многочисленные разновидности самадхи шравак, бодхисаттв и Татхагат заключены в безмятежности и проникновении.»

      Поэтому стремящиеся к самадхи, не имея возможности стремиться ко всем бесчисленным его разновидностям, пусть как следует выясняют и постоянно используют метод практики безмятежности и проникновения, общего связующего звена всех самадхи. Как сказано в «Последней ступени созерцания» (1.2-5):

      «Хотя Бхагаван учил о разных безмерных, бесчисленных самадхи для бодхисаттв, все они охватываются безмятежностью и проникновением. Поэтому изложу стезю сочетания безмятежности и проникновения.»

      И в «Средней ступени созерцания» (4):

      «Поскольку эти два заключают в себе все самадхи, то всем йогинам, конечно, следует прибегать к безмятежности и проникновению.»

 

3. [Сущность безмятежности и проникновения]

      Сущность безмятежности определена в «Истолковании замысла» (8.3):

      "Сидя в уединении, полностью обратив [мысль] внутрь, направляют внимание именно на то [положение] Дхармы, которое правильно и хорошо обдумано. При этом ум контролирует непрерывность установки направленного внимания.
 
      У того, кто таким образом многократно входит в [созерцание] и пребывает в нем, появляется совершенная податливость тела и ума, что называется безмятежностью. Именно так бодхисаттвы стремятся к безмятежности."

      То есть, избрав объектом созерцания какое-нибудь подходящее положение из двенадцати разделов Слова [например] суть совокупностей[личности], – при помощи внимательности и бдительности поддерживают постоянное закрепление мысли на этом объекте, не допуская отклонений. При достижении таким способом естественного пребывания мысли на объекте, зарождаются радость и блаженство совершенной податливоститела и ума. Тогда самадхи становится безмятежностью.Она появляется благодаря всего лишь неуклонному держанию мысли на внутреннем объекте – независимо от понимания подлинной сущности вещей.
 
      Сущность проникновенияопределена в той же сутре (8.4):

      "Достигнув совершенной податливости тела и ума, пребывая в ней и избегая мысленных образов, правильно исследуя объект самадхи – то же самое обдуманное [положение] Дхармы, т.е. отражение [в уме представления о нем], – уверяются в нем.
 
      Итак, исследование, основательное исследование, размышление, анализ, терпеливое признание, стремление, различение, рассмотрение и рассуждение о подлежащей познанию сути этого отражения – объекта самадхи – называют проникновением.
 
      Именно так бодхисаттвы искусно трудятся в проникновении."

      Известно, что китайский наставник Хэшан, обнаружив в этой сутре неопровержимое и ясное толкование проникновения как аналитического различения, сказал: «Сутра ли это, не знаю...» – и пнул ее ногой. Он так поступил потому, что [это толкование] не соответствовало его пониманию любой мысли как цепляния за признаки [реального существования] и отказу признать аналитическое различение – то есть мнению, что полное отсутствие мыслей [является] созерцанием глубинной сути.
 
      Последователи этой традиции весьма многочисленны.
 
      «Исследование» здесь – это исследование явлений.
 
      «Основательное исследование» – исследование сущности.
 
      Распознавание характеристик с проницательным обдумыванием – это «размышление», а правильное осмысление – это «анализ».
 
      Так определяет Арья Асанга.
 
      «Размышление» – это обдумывание, не вдаваясь в подробности, а «анализ» – детальный разбор.
 
      «Распознавание характеристик» (mtshan-mar `dzin-pa) [здесь] означает не цепляние за реальное(bden-'dzin) , а тщательное исследование объекта.
 
      Значит, в исследовании как явлений, так и сущности присутствуют оба: размышление и анализ.
 
      В соответствии с «Истолкованием замысла», ясно сказано и в «Священной [сутре] облака драгоценностей»:

      «Безмятежность – это сосредоточение ума. Проникновение – это правильный анализ.»

      И досточтимый Майтрея в «Украшении сутр» (14.8) сказал:

      "Знайте, что редуцирование положений Дхармы –
      это стезя безмятежности,
      а анализ, разбор их смысла –
      стезя проникновения."

      И далее (18.66):

      "Поскольку при помощи правильного сосредоточения
      закрепляют ум на [одной] мысли и поскольку
      глубоко исследуют дхармы, то это (соответственно) –
      безмятежность и проникновение."

      То есть фиксация мысли благодаря подлинному самадхи – это безмятежность, а мудрость глубокого исследования дхарм – проникновение. Такое толкование вполне соответствует замыслу этих сутр, и уже невозможно понять их смысл по-иному.
 
      И в «Уровнях бодхисаттв» сказано:

      "Когда, по-настоящему закрепив мысль только на несловеснцм (смысловом) объекте или только на представлении, устремляют осознающее внимание, лишенное всякого концептуализирования и отвлечений, на любые внешние объекты, то [состояния] закрепленияи поправляемого закреплениямысли на источниках внутреннего сосредоточения вплоть до полной поглощенности и самадхи называются безмятежностью.
 
      ***
 
      Что же такое проникновение?
 
      То, что начинается исследованиеми основательным исследованием Источниковтого же правильно продуманного [положения] Дхармы с тем же вниманием, с которым культивировалась безмятежность, а также основательным исследованием дхарм и завершается обширным познанием и мудростью, – называется проникновением."

      Сказанное соответствует предыдущему. Такое толкование, согласное мысли упомянутых ранее сутр и досточтимого [Майтреи], твердо убеждает в [правильности] приведенного определения безмятежности и проникновения.
 
      И в «Средней ступени созерцания» (8) говорится:

      "После унятая (zhi) влечения [мысли] ко внешним объектам [она] продолжительно, естественно закрепляется на внутреннем объекте, вследствие чего ум пребывает (gnas-pa) в радости и совершенной податливости;отсюда и название «безмятежность» (zhi-gnas).
 
      Анализ того же [объекта] во время пребывания в такой безмятежности есть проникновение."

      И [Шантипа] в «Наставлении о парамите мудрости» сказал:

      «Отражение [в уме] явлений или сущности без анализа – объект безмятежности. Отражение явлений или сущности с анализом – объект проникновения.»

      То есть недискурсивное сосредоточение на сути явлений или сущности – это безмятежность, а анализ этих двух [типов] объектов – проникновение.
 
      Об этом же сказано в «Истолковании замысла» (8.2):

      "– Бхагаван! Сколько есть объектов безмятежности?
      – Один: недискурсивное отражение.
      – А сколько есть объектов проникновения?
      – Единственный; дискурсивное отражение.
      – Сколько же есть объектов обоих?
      – Два: пределы сущего и осуществленная цель."

      Поскольку в «Антологии [Абхидхармы]» говорится о двух пределах сущего: явлениях и сущности – и поскольку, согласно предыдущему указанию Шантипы, безмятежность и проникновение имеют по два [типа] объектов – явления и сущность, – то безмятежность и проникновение не отличаются по своим объектам: возможны безмятежность с постижением пустоты и проникновение без ее постижения.
 
      Итак, поскольку ускользание мысли ко внешним объектам унялось и [она] пребывает на внутреннем объекте, это – «безмятежность». А поскольку [наличествует] все большее (lhag-pa), особое прозревание (mthong-ba), то это – «проникновение» (lhag-mthong).
 
      Не правы те, кто полагает, что недискурсивное состояние [сосредоточения] ума без отчетливого осознавания – это безмятежность, а с отчетливым [осознаванием] – проникновение. Ведь [такое мнение] противоречит Слову Победителя, трактатам Майтреи, сочинениям Асанги, «Ступеням созерцания» и другим исходным Текстам, в которых четко определены безмятежность и проникновение; то есть самадхи – полное сосредоточение мысли на объекте – определено как безмятежность, а мудрость правильного исследования подлежащей познанию сути – как проникновение. В частности, наличие или отсутствие в недискурсивном [состоянии] ума силы ясности сознания – это особенности отсутствия или наличия в самадхи расплывания,а вовсе не отличительные черты безмятежности и проникновения. Ведь при безмятежности расплывание обязательно должно отсутствовать во всех самадхи, а во все самадхи, лишенные расплывания, несомненно, приходит четкость мысли.
 
      Следовательно, самадхи – сосредоточение на сущности и мудрость [– проникновение в нее] следует определять по тому, постигает ли ум объект – какой-нибудь из двух [аспектов] отсутствия самости, а не по тому – пребывает ли он в блаженном, ясном, недискурсивном [сосредоточении]: ибо возможны бесчисленные блаженные, ясные, недискурсивные сосредоточения (самадхи), отвлеченные от реальности – отсутствия самости.
 
      И очевидно, что, хотя и не обретено такое воззрение, постижение бытия как оно есть, – [для осуществления безмятежности] достаточно держать ум без всякого рассуждения: непонимание пустотыотнюдь не мешает зарождению недискурсивного самадхи. Если же долго держать ум в таком [состоянии], то силой удержания мысли ветрыстановятся совершенно послушны, вследствие чего в теле и уме обязательно зарождаются радость и блаженство. Значит, [непонимание пустоты] не мешает зарождению блаженства. А когда оно зарождается, то силой явно выраженного радостного, блаженного чувства в ум приходит ясность. Поэтому невозможны никакие истинные доказательства того, что во всех блаженных, ясных, недискурсивных самадхи постигается реальность.
 
      Итак, поскольку и в те самадхи, в которых постигается пустота, приходят блаженство, ясность и недискурсивность, которые тем более часты в отвлеченных от пустоты самадхи, – нужно [уметь] различать эти два [вида самадхи].
 

4. Почему необходимо осваивать и безмятежность и проникновение

      Почему же недостаточно культивировать только безмятежность или только проникновение, а необходимо культивировать и то и другое? Сейчас объясню.
 
      Например, если зажечь светильник, чтобы посмотреть ночью на фрески, то при наличии двух [условий]: яркости пламени светильника и недвижимости пламени ветром – живописные образы видны отчетливо. Если же пламя светильника неярко или, хотя и яркое, его колышет ветер, то образы ясно не видны.
 
      Так и при узрении глубинной сути. Если обладаем обеими: мудростьюбезошибочного понимания смысла реальностии неколебимостью мысли, послушно пребывающей на объекте, – то прозреваем реальность ясно. Если же не имеем мудрости понимания бытия как оно есть, то, хотя и владеем недискурсивным самадхи, в котором ум пребывает без отвлечений к стороннему, мы лишены глаза, видящего реальность, и поэтому не постигаем [подлинного] состояния бытия, сколько ни усердствовали бы в самадхи. Если же мы не владеем устойчивым самадхи – пребыванием ума в однонаправленном сосредоточении, – то, хотя бы и обладали воззрением,пониманием реальности отсутствия самости, мы ясно не зрим сути бытия как оно есть, ибо ветер дискурсивных мыслей, налетающий помимо нашей воли, смущает [наш ум]. Поэтому необходимы оба – безмятежность и проникновение.
 
      Как говорится в «Средней ступени созерцания» (4):

      «При одном лишь проникновении, без безмятежности, ум йогина отвлекается к объектам: не бывает устойчивым, подобно пламени светильника на ветру. Из-за этого не возникает яркий свет прозрения (ye-shes). Поэтому следует одинаково полагаться на то и другое.»

      По той же причине [Будда] в священной «Сутре великой нирваны» сказал:

      "Шраваки не видят исконной сущности Татхагат, ибо [у них] преобладает самадхи и недостает мудрости.Бодхисаттвы видят ее, но неясно, ибо [у них] преобладает мудрость и недостает самадхи.
 
      Татхагаты же видят все, поскольку безмятежность и проникновение у них равные."

      Благодаря безмятежности ум перестает возмущаться ветрами дискурсивных мыслей, подобно пламени светильника, недоступного ветру. Благодаря проникновению избавляемся от всех сетей дурных воззрений, и чужаки (т.е. иноверцы) уже не могут сбить нас с толку.
 
      Как сказано в «Сутре светила луны» (8.10):

      "Силой безмятежности становятся невозмутимыми.
      Благодаря проникновению становятся подобными горе."

      Итак, неуклонное, неотступное пребывание мысли на том объекте, на котором она закреплена, – это печать безмятежности.
 
      А постижение реальностиотсутствия самости, избавление таким образом от воззрения [о реальности] "я" и от прочих дурных взглядов и уподобление горе, которую не могут поколебать противники, – это печать проникновения. Так следует их различать.
 
      Пока не осуществлена безмятежность, хотя и исследуем при помощи аналитической мудрости понятие бессамостности, – суть отсутствия самости не проясняется, ибо мысль слишком колеблется, как пламя светильника на ветру. Если же анализировать, предварительно осуществив безмятежность, то изъян чрезмерного возмущения [мысли] устраняется и общий смысл отсутствия самости становится ясным. Поэтому аспект невозмутимости проницающей мысли возникает из незатронутой рассуждением безмятежности, а аспект постижения бытия как оно есть из безмятежности не возникает. Так, например, ясное освещение образов светильником в первую очередь обеспечивается фитилем и пламенем, а не занавесом, защищающим от ветра и т.п., хотя неколебимость, устойчивость пламени светильника обеспечивается занавесом и т.п.
 
      Итак, если применять проницающийанализ при безмятежном ровном сосредоточении ума, лишенном «неровностей» расплыванияи возбужденности,то истинный смысл постигается. Об этом и говорится в «Подлинном своде Дхармы»:

      «Если ум уравновешен, то истина постигается подлинно.»

      И в «Первой ступени созерцания» сказано:

      «Поскольку ум волнуется, как река, лишен основ безмятежности, он не пребывает [в сосредоточении]. Без ровного сосредоточения ума невозможно подлинно познать истину. И Победоносец ведь сказал: „Истина подлинно познается благодаря ровному сосредоточению“.»

      Если осуществляем безмятежность, то избавляемся не только от колебаний мудрости, правильно исследующей бессамостность, но и от изъяна отклонения [мысли] от объекта при любом проницающе-аналитическом созерцании непостоянства, кармы, ущербности сансары, воспитания любви, сострадания, Устремленности к Пробуждению и т.д.
 
      Вследствие этого [ум] пребывает на любом объекте, не отвлекаясь к стороннему, что [придает] мощь всем духовным занятиям. А пока безмятежность не обретена, [ум] сильно отвлекается от предмета [сосредоточения], из-за чего все духовные занятия слабы. Как сказано во «Введении в практику» (8.1):

      "Тот человек, чей ум блуждает,
      находится в клыках у клеш."

      И еще (5.16):

      "Хоть бы и долго ты мантры читал,
      долгие годы аскезы держался, –
      если при этом умом отклонялся, –
      все бесполезно", – так Мудрый сказал.

      Итак, осуществление самадхи – недискурсивного, неотвлекающегося сосредоточения мысли на одном объекте – необходимо для того, чтобы получить совершенную податливость ума – способность произвольно сосредоточиться на любом благом объекте. При этом мысль, закрепленная на одном объекте, способна [долго] пребывать на нем, но и отпущенная послушно идет [к любому] из бесчисленных благих объектов, подобно воде, пущенной по оросительному каналу на плодородное [поле]. То есть, осуществив безмятежность, необходимо осваивать мудрость, при помощи которой [исследуют] сущность и явления, культивировать щедрость, воздержание, терпение, усердие, веру, разочарованность [в сансаре] и другие установки, содержащие безмерное благо и избавляющие от безмерного зла. А [кто] постоянно держит [мысль] закрепленной на одном объекте, [тот] не ведает [подлинной] цели осуществления безмятежности, и [его] благое занятие, знайте, не приносит большой пользы.
 
      Если, таким образом, отвергнуть деятельный и воззренческий аспекты проницающего аналитического созерцания, то польза освоения самадхи – однонаправленного сосредоточения мысли – ничтожна. Особенно, если отсутствует средство порождения сильной и несгибаемой убежденности в бессамостности – проникновение в сущность, поддерживаемое после аналитического [ее] исследования, то неважно, как долго культивировалась безмятежность, – имеет место лишь подавление проявлений, ростков клеш, а не искоренение их вплоть до семян.
 
      Поэтому нельзя осваивать лишь безмятежность: требуется и проникновение. Ведь в «Средней ступени созерцания» (4) говорится:

      «Освоив лишь безмятежность, йогины не избавляются от скверны, а лишь в некоторой степени подавляют клеши. Пока не засияет мудрость, глубинная скверна полностью не уничтожается.»

      Да и в «Священной [сутре] истолкования замысла» сказано:

      «Медитация подавляет клеши. Мудрость полностью уничтожает глубинную скверну.»

      И в «Священной [сутре] царя самадхи»:

      "Освоившие это [безмятежности] самадхи,
      однако, не избавятся от веры в "я".
      Их клеши снова [проявляются] и [ум] смущают,
      как у достигшего самадхи Удраки.
 
      Анализировать бессамостность явлений
      и созерцать, исследуя ее,
      вот что дает нам плод – нирваны достижение:
      другой причиной не рождается Покой."

      И в «Корзине бодхисаттв» сказано:

      "Те, кто не слушает сего учения «Корзины бодхисаттв», не слушает священной Дисциплины, а довольствуется лишь достижением самадхи, – из-за своей гордости впадают в явное высокомерие и вовсе не освобождаются от рождения, старости, болезни, смерти, горя, рыдания, мучения, уныния и смущения, вовсе не освобождаются от сансары шести уделов, вовсе не освобождаются от скопища страданий. Об этом Татхагата сказал:
 
      "Выслушивание у других достойных [наставлений]
      от старости и смерти избавляет"."

      Поэтому желающие, чтобы благодаря избавлению от всей скверны возникло совершенно чистое прозрение, пусть, пребывая в безмятежности, осваивают мудрость.
 
      Об этом сказано и в «Священной [сутре] груды драгоценностей»:

      "Соблюдая нравственность, достигают самадхи.
      Достигнув самадхи, осваивают мудрость.
      Благодаря мудрости достигают чистейшего прозрения.
      Благодаря чистейшему прозрению нравственность совершенна."

      И в «Священной сутре культивирования благоговения к Махаяне» сказано:

      «Дети [благородной] Семьи! Я не говорил, что при отсутствии мудрости [возможны] благоговение к Великой колеснице бодхисаттв и свершения в Великой колеснице.»

 

5. Установление очередности

      Во «Введении в практику» (8.4) сказано:

      "Зная, что проникновение
      на основе безмятежности
      полностью уничтожает клеши,
      сначала буду добиваться безмятежности."

      Согласно сказанному, сначала осуществляют безмятежность, а затем на ее основе осваивают проникновение.
 
      Однако можно подумать: "В соответствии со сказанным в «Первой ступени созерцания» о неопределенности объекта безмятежности: «Ее объект не определен», – и согласно ранее изложенному, – как явление (chos-can), так и сущность (chos-nyid) могут быть объектом безмятежности. Поэтому, сначала поняв суть бессамостности и затем созерцая ее в качестве объекта, можно одновременно породить безмятежность ума, не отвлекающегося к стороннему, и проникновение в пустоту. Так зачем же сначала добиваться безмятежности, а затем осваивать проникновение?!"
 
      Что касается предварения проникновения безмятежностью, то не требуется, чтобы безмятежность предшествовала зарождению воззрения, пониманию бессамостности, ибо зарождение воззрения наблюдается и при отсутствии безмятежности.
 
      Также нет необходимости, чтобы безмятежность предшествовала зарождению духовно преображающего опыта в этом воззрении, поскольку отсутствие безмятежности не исключает духовного преображения, наступающего благодаря освоению [воззрения] неустанным аналитическим исследованием. Если бы исключало, то последовал бы ложный вывод, что от безмятежности зависит и зарождение духовно преображающего опыта относительно непостоянства, ущербности сансары и воспитания бодхичитты: ибо причина [этого опыта] для всех [перечисленных случаев] одна.