Геннадий Цыферов
      Сказки старинного города
      Однажды ко мне пришло странное письмо.
      "Сударь мой, - было написано в письме, - я жду вас. Вы вчера оставили у нас шляпу со страусовыми перьями".
      Я очень удивился. Да у меня и нет такой шляпы!
      Значит, надо мной шутят. Но кто же?
      Я пошёл на почту. Но там ответили:
      - Нет, письмо настоящее. Оно только опоздало на... на 300 лет.
      Значит, его должен был получить мой пра-пра-пра-прадедушка.
      И тут я отправился по обратному адресу. И что же? Я и правда нашёл там страусовую шляпу, а главное - услышал много старинных историй. Хозяин дома хранил их вместе со шляпой. И они долго, долго ждали меня.
      А теперь я расскажу их всем, и, конечно, история первая будет про шляпу.
      Да, кстати, эти сказки написаны страусовым пером.
      * * *
      Да здравствует - кто? Да здравствует - что? Просто старинная шляпа.
      Вы спросите: почему?
      А в старину уж так говорили. Не важен камзол, не важны сапоги, но шляпа, это, конечно, - главное. И она всегда должна напоминать клумбу.
      Ведь недаром старинным людям было приятно носить на макушке сад. И каждый хвалился:
      - А мой сад, сударь, лучше. Он из страусовых перьев.
      Впрочем, кроме шутки, и польза в том была немалая. В старину ведь не было дворников. И улицы подметали так: кланялись - и шляпные перья сдували пыль. И лишь один человек в шляпе не кланялся - король. Да. А шляпа у короля закрывала весь город. Как зонт. И когда долго, долго шел дождь, придворные всегда просили:
      - Не пора ли вам погулять, ваше величество.
      И в длинный солнечный день было то же.
      Короля просили гулять, и тем он спасал своих подданных от жары. А ещё он их спасал от скуки. Потому что на полях королевской шляпы играл оркестр, и казалось, что с неба льётся музыка. И в городе все танцевали, все веселились.
      Но теперь, ты, конечно, скажешь, как же король мог носить такую великолепную тяжесть? Очень просто. Её поддерживал целый полк гвардейцев. Мушкетами.
      И все дни рождения в нашем городе, и все праздники справлялись только на голубых полях королевской шляпы. Вот какие шляпы были в старину!
      * * *
      Кому в детстве не хочется быть сказочным принцем?
      Но если не принцем, то в крайнем случае... дрессировщиком в цирке.
      Да. Да. Ведь в наше время это почти одно и то же. Только у дрессировщиков ещё остались зеркальные сапоги и красный королевский плащ, который волочится по полу, точно городской закат над детским парком. Об этом плаще, о тех знаменитых сапогах когда-то мечтали все мальчишки нашего города. А больше всех один. Каждую ночь он видел одно и то же - огни цирка.
      А днём, днём он только и говорил:
      - Цирк, цирк!
      Но родители лишь смеялись над малышом:
      - Дрессировщик! Ты не можешь им быть. Дрессировщик должен быть строгим, а ты слишком добр.
      Да, конечно, он был добрым мальчиком, и однажды он попытался приручить птичку. Птичка прожила у него до осени, а осенью сказала:
      - Спасибо, мальчик, но мне пора лететь.
      И маленький дрессировщик отпустил её.
      Ну и шутили же над ним после:
      - Тоже мне укротитель! Не ты, а тебя приручают звери. Грустный ты очень дрессировщик.
      С той поры его так и звали: очень грустный дрессировщик. А очень грустный дрессировщик скучал.
      "Неужели, - думал он, - мне так никогда и не увидеть арены, никогда не надеть зеркальных сапог?"
      "Никогда" - какое трудное слово. И как трудно произносить его в детстве. Но едва мальчик его произнёс, как к нему в окошко кто-то стукнул.
      - Здравствуйте, это я - ваша дрессированная птичка. Я вернулась к вам, чтобы помочь. Вот зёрнышко, посадите его, и ваши мечты...
      - Неужели, - не поверил мальчик, - мои мечты исполнятся?
      - Да.
      И он посадил зёрнышко.
      Росло птичье зёрнышко, росло и выросло. И стало самым высоким, самым толстым деревом в городе. Толпами приходили люди, чтобы посмотреть на удивительное толстое дерево.
      А как-то раз в сад пришёл учёный. Он сказал:
      - Вы молодец, мальчик, вырастили настоящий африканский баобаб. Поздравляю, вы удивительный садовник.
      Удивительный садовник, только и всего.
      Мальчик даже обиделся.
      А красный плащ, а зеркальные сапоги? Неужто птичка меня обманула, и я никогда...
      Но только он хотел вновь произнести это трудное слово, как в калитку сада стукнули:
      - Можно?
      Косматый африканский лев стоял перед мальчиком.
      - Здравствуйте, - смущаясь, сказал он. - Я слышал, вы вырастили баобаб. Баобаб - дерево моей родины. Мне очень приятно посидеть под ним и вспомнить родственников. Разрешите?
      - Разрешите?
      - Разрешите?
      - Разрешите?
      В тот день весь цирк, весь зоопарк побывал у мальчика. И каждый зверь сидел под деревом и вспоминал своих родственников...
      И, конечно, на другой день мальчик уже выступал в цирке. А вскоре он прославился и стал одним из самых знаменитых цирковых артистов. Да, да.
      А от прежнего осталось лишь одно: его по-старому и люди и звери продолжали звать очень грустным дрессировщиком. И всё потому, что если кто-то его в цирке не слушался, он никогда не ругался, а лишь грустно говорил:
      - Ну, что ж, я не покажу тебе сегодня твой баобаб.
      И тут все звери плакали и просили у него прощения. А ведь это и правда очень грустно - не видеть свой баобаб. Бао-бао-бао-баб.
      * * *
      Хорошо или плохо, если король обжора? Ты скажешь: "Конечно, плохо".
      Вообще и я тоже так думаю, но иногда...
      В одном старинном городе, где королём был обжора, существовала какая-то страшная вещь - дуэль.
      Дуэль - это значит, люди колют друг друга шпагами.
      - Нельзя! - закричишь ты. - Человек не жареная утка!
      Правильно. И этот король тоже кричал: "Нельзя, нельзя, нельзя!"
      Но это мало помогало. И тогда он просто раскрыл рот.
      И просто проглотил все шпаги.
      Как ты понял, в этом случае помог не королевский ум - королевское обжорство. Но вот что удивительно.
      После этого обжорства дуэли стали прекрасны.
      Лишённые шпаг дуэлянты стали просто дуть друг на друга. И дули до тех пор, пока один не улетал куда-то.
      Ну, а это, я думаю, самый лучший способ путешествия.
      Итак, да здравствует королевское обжорство!
      В некоторых случаях это помогает. А именно тогда, когда хочется не драться, конечно, а путешествовать.
      * * *
      Испокон века живут на земле сапожники. В моём старинном городе тоже был один, только не простой, а потомственный. Это значит, что и дед, и прадед, и прапрадед его - все они шили башмаки и туфли.
      Туфли... Целый ряд их, старинных, с бантами и вензелями, стоял у того сапожника за стеклом. Любопытные зеваки нередко заходили сюда, чтобы взглянуть и... ахнуть:
      - Ах, какие туфельки, ах, какие...
      Но мастер только ворчал:
      - Неужели вам и сказать больше нечего?
      - Нечего, - смущались люди. - Мы всё давно забыли.
      И тогда мой лукавый сапожник брал туфельки и ласково говорил:
      - Бальные туфельки - они подобны раковинам. Всегда поют. Вот туфелька из Варшавы. Вы слышите? Старая музыка. Это мазурка. Ну, а эта туфелька - она из Вены. Вы слышите? Менуэт.
      Мазурка, менуэт, вальс - каждая старинная туфелька пела, и у каждой был свой голос.
      И лишь одна молчала. Без вензелей и бантов, молча пряталась она в углу.
      - Наверное, - говорили не раз посетители, - то туфелька самой бедной женщины.
      Но мастер только ласково ворчал:
      - Неужели вам и сказать больше нечего?
      - Нечего, - вновь смущались люди.
      А сапожник вновь ласково говорил:
      - В старинное время жила в нашем городе одна старинная принцесса. Языкам, реверансам учили её и... конечно, танцам. Лучшие учителя занимались этим, но, увы, принцесса не понимала музыки.
      И тогда по всему королевству расклеили строгий указ:
      "ДАРУЕМ ТОМУ, КТО НАУЧИТ НАШУ ПРИНЦЕССУ ТАНЦЕВАТЬ ЛЕГКО И ВОЗДУШНО, ДАРУЕМ ТОМУ ЕЁ РУКУ И СЕРДЦЕ".
      Получить руку принцессы - это значит самому стать принцем.
      Блестящие графы, чопорные князья, солидные бароны - кто только не пробовал обучить королевскую дочь танцам! И однако все придворные дамы превосходили её в этом великом искусстве.
      Совсем отчаялась принцесса.
      И вдруг во дворце появился сапожник.
      - Ваше прелестное величество, - сказал он ласково, - я знаю про вашу печаль. И знаю - нет ничего проще избавиться от неё. Разрешите лишь смерить вашу королевскую ножку.
      Тут же бархатной лентой королевская нога была измерена, и на другой день сапожник сшил прелестные туфельки.
      - Да, они прелестны, - вздохнул мастер, взглянул на них. - Однако им не хватает бантов. Тех самых бантов, что придают туфелькам лёгкость, учат их порхать и летать. А принцессе это так нужно!
      И тогда сапожник придумал. Он пошёл на луг и поклонился двум большим бабочкам.
      - Вам всё равно, - сказал он, - где кружиться. Но если вы сейчас станете бантами знатных туфель, завтра вы закружитесь в королевском зале. И вам, милые бабочки, будут играть королевский котильон.
      Конечно, милые бабочки не посмели отказаться.
      И вскоре принцесса уже танцевала. Туфельки с крылышками несли её по залу, кружили.
      А все гости поздравляли короля и королеву.
      - Как воздушно танцует ваша дочь!
      - Она сегодня - словно белая бабочка.
      Но у белых бабочек бывает доброе сердце.
      А у принцессы, увы, оно было иным.
      И когда после танца к ней подошёл в поклоне сапожник, она произнесла лишь:
      - А вы мне больше не нужны, фи!
      И ненужный сапожник ушёл, но вслед за ним улетели и бабочки - белые банты с королевских туфелек. И никогда больше принцесса уже не танцевала так легко. Тот воздушный котильон был последним в её жизни.
      * * *
      Вот я говорю тебе о королях, гвардейцах, принцах, князьях, графах. А что от них осталось. Фу. Ничего. Впрочем от одного графа... Да, от него кое-что осталось.
      А, был этот граф страшно завистливый. Всем-всем завидовал. А главное, всегда хотел быть выше всех, чтобы среди придворных его обязательно заметил король. Вот и вытягивал граф без конца шею. Шея у него была длинной-длинной, как у жирафа. А ещё граф любил поесть. И поэтому живот у него был толстый-толстый, как у бегемота. Ты представляешь себе такое?
      И вот однажды один стекольный мастер решил посмеяться. Он сделал бутыль, похожую на графа. И был у той бутыли огромный живот и длинная шея.
      Конечно, тут же все поняли, на кого та бутыль похожа. И в честь графа так и назвали её - графин.
      Графины живы поныне. Ну, а графы? Зачем они?
      Так и говорят теперь люди:
      - Если есть графин, совсем не надо графа. И так очень весело.
      Ведь до сих пор никак не могут решить, что же это: бегемот с жирафьей шеей или жираф с бегемотьим животом?
      * * *
      А ты знаешь, как лечились в старину? Камушками! Да, камни толкли в порошок и клали в чай, в суп.
      А жить тогда в каменном доме было просто опасно. Если, например, в городе случалась какая-нибудь болезнь, то ваш домик могли разнести по кирпичику. И по кирпичику - это ещё хорошо.
      А то бывало и так: мог прийти большой великан и просто проглотить ваш каменный домик, чтобы вылечиться. Да. Ведь так и случилось однажды.
      Спустился с гор великан, разинул рот и проглотил королевский замок. И не только замок, а вместе с замком и самого короля.
      Ужас, конечно. И сам великан ужаснулся, когда узнал об этом. Он плакал, и, словно большие бочонки, катились по мостовой слезы.
      - Трах-тарарах. Что я наделал? Как же вы будете жить без вашего короля? Трах-тарарах.
      - И не знаем, не знаем, - отвечали придворные. - Король всё-таки нужен. Кому же кланяться тогда?
      И тут великан хлопнул себя по затылку.
      - Придумал, - сказал он. - Я дам вам короля.
      И умный великан сделал короля из глины. Нет, вы не думайте, этот король был не хуже настоящего - он был в короне и в сапогах. И даже в мантии. А главное, он сидел на троне и редко во что вмешивался.
      Единственное, о чём он беспокоился, это о песочке для детей. А главное - о зонтиках. Ведь этот король боялся размокнуть.
      Но как-то раз глиняный король промочил-таки затылок, и у него в голове появилась дырочка.
      Ужас! С той поры в голове у короля стал гулять ветер. И он выдул из неё все-все серьёзные мысли. Теперь его величество только и делало, что улыбалось:
      - Хи-хи, хи-хи!
      Придворные сердились. И не выдержав, наконец сказали:
      - Лучше жить совсем без короля, чем с таким клоуном.
      - Ну, хорошо, - сказал глиняный король. - Ваши скучные лица мне тоже надоели. До свидания.
      И он раскланялся и пошёл к мудрецу.
      - Я был королём, - сказал он мудрецу. - Но мне стало скучно. Кем мне быть теперь?
      Мудрец взглянул на короля, увидел в его голове дырочку и спросил:
      - А вы любите детей?
      - Да.
      - Тогда вам лучше всего быть детской копилкой. Копить весёлые денежки на весёлые игрушки.
      С той поры так и было. Конечно, король по-прежнему оставался королём. Но он уже был не просто король, а король детских копилок.
      Ты, наверное, обиделся, что моя сказка кончилась восхвалением короля? Ну что же. Ведь это не просто король, а наш детский король. А это очень хорошо, что детские короли вечны.
      Теперь ты догадался, о чём моя сказка? О вечности.
      Не вечно люди едят камни, города воюют. Но вечно будут детские копилки и детские короли.
      Они добрые. И очень нужны.
      * * *
      А однажды я влюбился в старинного человека, который сказал так:
      - Ветер вернулся, чтобы погасить последнюю свечу.
      Хорошее слово - "вернулся". Например, солнышко не взошло, а вернулось.
      Вернулось к тебе, значит, оно доброе.
      И звёзды тоже добрые. Всякий раз они возвращаются на небо.
      Нет, это не сказка.
      Просто я хочу, чтобы ты любил людей и думал о них.
      Когда думаешь о человеке, он как бы вновь возвращается к тебе. Входит в твою комнату, садится за стол, говорит с тобой.
      Так вернулись ко мне эти старинные люди.
      Так думай же всегда хоть немного о людях.
      И пусть всегда твои друзья и твои знакомые будут с тобой.