Франк Малькольм, по прозвищу Акула, только что вернулся из бара. Он был уже почти у себя дома . стоял на причальной стенке, возле которой, точно мертвый кашалот около китобойца, неподвижно застыла веретенообразная подводная лодка. Он хотел было поставить ногу на сходни, ведущие на палубу "Каракатицы", но тут же остановился, заметив человека Моррила с пакетом.
      Малькольм взял пакет и опустился в каюту. В бумаге, вложенной в пакет, значилось: "
      Сегодня в 20 часов выйти в море и в 22 часа 30 минут быть на траверзе мыса Разбитых кораблей, в полумиле от берега. Здесь дождаться рыбачью лодку, забрать из нее пассажира и высадить его на острове Трепанг в районе Львиной пасти. Пароль . "Тускарора". Сигнал встречи - три коротких вспышки фонаря.
      Моррил".
      Дальше следовала дата. Посмотрел - и скривил лицо, точно от зубной боли: там стояло число "13".
      Однако приказ есть приказ, надо выполнять...
      Точно в назначенный срок подводная лодка отошла от причала. Стояла ночь. В чернильную темень погружены все постройки на берегу, причальные тумбы у воды. "Каракатица" тенью прошла мимо стоявших на рейде "купцов" и утонула во мраке.
      В море было свежо, ветер гнал длинные волны. Острый нос лодки с шипением разрезал набегавший вал, наклонялся вниз, и "Каракатица" скользила по скату волны, чтобы потом опять взобраться на водяной холм. Сильно качало, но Малькольм не думал погружаться: в надводном положении "Каракатица" могла давать до 37 миль в час, а в подводном - не больше восемнадцати узлов. До мыса Разбитых кораблей не близко, следовало спешить. Если опоздаешь, Моррил не простит, выгонит со службы. А местечко тепленькое, хозяин не скупится на деньги. Конечно, он опять задумал какую-нибудь аферу и решил забросить к русским своего агента. Интересно, что это за парень?
      В установленный срок лодка достигла указанного пункта. Впереди мигал то красный, то зеленый огонь маяка. Капитан стоял на стальной узкой палубе и всматривался в темноту.
      Ждать пришлось недолго. Вот Малькольм насторожился: он уловил стук весла о борт. Помигал карманным фонариком. Скрип уключин послышался ближе. Из темноты призраком выдвинулась рыбачья лодочка.
      - Тускарора, - тихо сказал человек в лодке, обернувшись к Малькольму.
      - Все в порядке, - небрежно бросил капитан. . Вы один?
      - Один, если не считать камней.
      - А как же с лодкой?
      - Затоплю. В дне прорублена дырка. Минутку, сейчас выдерну затычку...
      Человек немного повозился в лодке, выбросил за борт комок тряпок и перепрыгнул на "Каракатицу".
      - Ладно, и без нас пойдет ко дну, - заметил Малькольм, увидав, что пассажир следит за лодкой. - Идемте. Пора отправляться.
      И пропустил человека вперед. При этом он постарался рассмотреть пассажира.
      Незнакомец не стал расспрашивать, куда идти, где ему отведено место. Он уверенно направился к особой каюте, устроенной на лодке для перевозки ценных грузов, а также для секретной перевозки пассажиров, которыми могли заинтересоваться власти той страны, куда шла лодка. Впрочем, Акула старался пореже встречаться со сторожевиками и пограничниками. "
      Ого, стреляная птица", - подумал капитан, заметив, как уверенно держится на судне пассажир. Не успели они спуститься вниз и попасть в ярко освещенный коридорчик, как Малькольм сразу признал человека, шедшего впереди.
      - Волк? - сказал он без особого, впрочем, удивления.
      - Тише, - спокойно отозвался Волк, не оборачиваясь. - Я тебя сразу узнал, Акула. Дай ключ. Заходи...
      Волк отпер дверцу каюты, вошел и сел на железную табуретку. Малькольм задохнулся от негодования - Волк распоряжается здесь как хозяин! Вот нахал. Однако вошел и прикрыл за собой дверцу.
      Волк - это был Томпсон - знал каюту по описанию Ленди, секретаря Моррила, и теперь лишь мельком окинул ее взглядом. Впрочем, все видимое глазу заключалось в двух табуретках и крошечном столике у стены. Койка была вделана в стенку, как и шкаф, где должны находиться все вещи Томпсона.
      Прошли сутки, другие. Днем лодка следовала под водой, ночью - в надводном состоянии. Малькольм принимал все меры предосторожности, чтобы "Каракатицу" не заметили со встречных судов. Под конец вторых суток поднялся шторм. "Каракатица" нырнула.
      - Где мы? - спросил Томпсон Акулу, когда тот пришел.
      Малькольм ткнул пальцем в карту, разложенную на столике каютки. Там, куда указал капитан, было темно-синее пятно.
      - Мы над бездной Тускарора, - пояснил Акула беспечным голосом. - Здесь глубина более десяти километров. Если вдруг откажут механизмы, от нас не останется и следа. Не успеет лодка опустится и на половину, как вода сплющит ее в кленовый лист.
      Акула мстил приятелю за то пренебрежение, с каким Волк держался с ним, и со смаком описал все ужасы, которым подверглась бы лодка и ее команда, если бы "Каракатица" застряла над пропастью.
      Томпсон понимал положение и невольно ежился, хотя был не робкого десятка. Одно дело погибнуть на земле, в открытой схватке, от пули или ножа, и совсем другое - испытать мучительную смерть, попав в тиски между сжимающимися стенками плавучей мышеловки, откуда нет спасения... "
      Каракатица" тенью мчалась в зеленоватом мраке над великой пучиной Тускароры. Даже самолеты летают над землей обычно ниже, чем плыла сейчас лодка над дном океана. Свинцовая гирька, упав здесь на дно, "сама собой" превратилась бы в тончайший лист фольги. Да и не удивительно: на глубине десять километров, вода давит на каждый квадратный сантиметр поверхности всякого тела с силой в тысячу килограммов.
      Томпсон лежал на своей койке и вслушивался в шумы за стенками каюты. Лодка жила обычной жизнью, и если бы не десятикилометровая пропасть под "Каракатицей", все было бы хорошо и он чувствовал бы себя прекрасно. Но что это? Какой-то шум за дверью... Толчок... Лодка качнулась... и пошла вниз...
      Часть II
      Глава 1
      "Случайное" знакомство
      Автобус, шурша шинами по асфальту, катил мимо лип, насаженных вдоль тротуаров, мимо просторных витрин продуктовых и промтоварных магазинов, мимо рекламных щитов с театральными афишами. Валя чуть пригибалась, чтобы удобнее было смотреть через окно, и старалась отыскать глазами на щитах знакомую афишу синего цвета, вверху которой красными буквами было написано: "Театр оперетты". Сегодня должен был идти "Цыганский барон", и она хотела проверить, не ошиблась ли. Может, перепутала день? Может, не "Цыганский барон" идет, а "Сильва"? Но "Сильву" она слушала...
      - Можете сесть, - раздался позади нее приятный грудной голос.
      Валя обернулась. Ей улыбалась девушка в зеленом шелковом плаще и зеленой шляпке.
      - Вот, садитесь, - опять предложила девушка Вале и кивнула на пустовавшее сидение, возле которого стояла. Недавно здесь сидела старушка. Валя и не заметила, как освободилось место.
      - Благодарю, - ответила она. - Я скоро схожу. Садитесь сами.
      - Спасибо, я тоже скоро схожу. Через одну остановку.
      - И мне там, - заметила Валя, считая, что будет невежливо промолчать. Оттуда ближе до театра оперетты, чем со следующей.
      - Да, оттуда ближе, - подтвердила незнакомка. . Я всегда там схожу. Вы в театр?
      Валя утвердительно кивнула головой и пояснила:
      - Хочу "Цыганского барона" посмотреть. Сегодня, кажется, этот спектакль идет? Вы, случайно, не знаете?
      - Ну, конечно, знаю, - охотно ответила девушка. . Я же там работаю. "Цыганский барон" идет сегодня последний раз на этой неделе. Но сейчас вы уже не достанете билетов.
      Автобус остановился. Они вышли. Валя нерешительно спросила:
      - Неужели так и нельзя достать на сегодня два билета?
      - Попытайтесь, - пожала плечами девушка и собралась идти. Подумав немного, она нерешительно сказала: - Знаете, идемте со мной. Я постараюсь найти для вас пару мест.
      - А вы кем там работаете? - повеселев, спросила Валя и отправилась с девушкой.
      - Кассиршей...
      - Ой, как мне повезло! - не могла удержаться от восклицания Валя.
      Кассирша скромно улыбнулась и спросила:
      - А вы где работаете?
      - В медицинском институте.
      - Ах, вон где, - с интересом посмотрела кассирша на Валю. - Простите, а как ваша фамилия?
      - Ежова.
      - Ежова Валя? - радостно переспросила девушка. . То-то мне ваше лицо показалось знакомым. Ведь ваш портрет был в "Огоньке" помещен, верно? Я же помню. Я даже позавидовала вам тогда, когда прочитала про экспедицию и увидела вашу фотографию. Честное слово. Наверно, очень страшно было на островке, правда? Какая вы счастливая...
      И она принялась расспрашивать Валю про экспедицию. Она очень легко перескакивала с одной темы разговора на другую, и когда подходили к театру, уже рассказывала своей новой знакомой о театре, о себе. Назвала она и свое имя - Галина Отрогова.
      Вручая Вале билеты, Галина сказала ей:
      - Если еще когда понадобятся билеты, вы прямо ко мне приходите. Выходная я по вторникам.
      После этого случая Валя еще несколько раз пользовалась услугами Галины. Однажды Валя была в театре оперетты вместе с Юрием. На другой день, встретившись с Валей, Галя спросила ее:
      - Почему ты такая грустная?
      - Я не грустная, - ответила Валя. - Просто я устала.
      - Ну, ну, говори, - улыбнулась Галя. - Скажи, кто тот человек, который был вчера с тобой в театре?
      - Это Юрий Курганов, аспирант Антарктического института.
      - Он тебе нравится?
      - Вот еще. Просто я его уважаю. Мы с ним друзья . и все.
      - Так я и поверила, - усмехнулась Галина. - Вы часто встречаетесь?
      - Где, на работе?
      - Вообще...
      - Нет. Он же очень занят.
      - Чем?
      - Ну, работой. Он пишет диссертацию о лучах "сигма".
      - Вероятно, сухарь, да?
      - Как тебе сказать...
      - Ты познакомь меня с ним, ладно?
      - Пожалуйста.
      ...В этот день Юрий так увлекся работой, что не заметил, как пролетело время после обеда. Случайно бросил взгляд на часы - без пяти шесть. Вот так раз, уже конец рабочего дня! Но зато и сделано много.
      Он окинул взглядом столы с приборами, листки с записями.
      Зазвонил телефон. Юрий снял трубку, сказал:
      - Курганов слушает.
      - Юра, это ты? - зазвенел из трубки голос. Юрий узнал голос Вали Ежовой. Это я, Валя. У меня к тебе очень важное дело.
      - Какое?
      - Очень важное, по телефону нельзя говорить. Касается нашего общего дела.
      - Да что стряслось?
      - Немедленно приезжай...
      - Куда?
      - Ко мне. Я в театре, в телефонной будке, в фойе.
      - В каком фойе? Почему ты там?
      - Как "почему"? В театр пошла. Да вот вспомнила - и позвонила. Сейчас же приезжай. Я жду. Уже и билеты взяла.
      - Да куда приезжать? В какой театр?
      - В оперетту, куда же еще. Жду на автобусной остановке!
      - Я занят! Валя! Валя!.. Уже повесила. Что же делать? Придется ехать. Наверно, с концентратором что-нибудь случилось...
      Обеспокоенный Юрий запер лабораторию и выбежал из института. Валю он увидел еще из окна автобуса. Она с тревогой поглядывала на машины. Заметив его, радостно замахала рукой и улыбнулась.
      Юрий оставался серьезен.
      - Что за манера - назначать деловое свидание в театре? - сразу же напустился он на девушку. . Можно было бы и раньше позвонить.
      - Я звонила, но тебя не было.
      - Можно было бы во второй раз позвонить.
      - Ладно, не сердись. Поспешим, скоро начало.
      - Но я не хочу идти в театр. Я совершенно по-другому распланировал сегодняшний...
      - Ой, какой же ты... - перебила его Валя, беря под руку и увлекая в театр. - У меня есть серьезный разговор. Касается концентратора. А потом, неужели ты не можешь хотя бы один раз в год сходить в театр?
      - Да нет, что ты. Просто я хотел сегодня иначе...
      - Ладно, вот билеты.
      Юрий положил билеты в карман, взял девушку под руку и пошел в фойе.
      - Ну, в чем дело? - спросил он Валю, когда они вошли в зал.
      - Не спеши, сейчас неудобно говорить об этом, . шепнула она ему, косясь на публику. - В антракте поговорим.
      Они отыскали свои места в партере, сели.
      Валя села справа от Юрия, слева от него место было занято красивой брюнеткой. Юрий бросил на нее взгляд и хотел было отвернуться, но тут Валя сказала:
      - Познакомься, Юрий. Галина Отрогова, моя подруга.
      - Очень приятно, Курганов, - поклонился Юрий.
      - Чшш... - зашипели на них соседи.
      Юрий не любил новых знакомств, особенно не любил знакомиться с женщинами, так как не знал, как вести себя с ними. Ведь их нужно было занимать разговорами, а он не умел этого делать, да и не хотел. Если женщине нечего делать и она хочет убить время, пусть болтает с другими, а его оставит в покое. И потом, всегда есть серьезные дела...
      Вот почему Юрий в течение всего действия не отрывал глаз от сцены и ни разу не взглянул на новую знакомую - он боялся, что Отрогова начнет делать замечания по ходу пьесы, критиковать артистов и, конечно, спросит его мнение о спектакле, попытается втянуть в разговор...
      Однако Галина Отрогова оказалась примерной зрительницей. Даже смеялась она реже, чем Юрий. И с ним - ни слова. Только в антракте разговаривали, причем вдохновителем разговоров была Валя. Впрочем, сегодня Юрий был несколько расстроен, рассержен на нее - оказывается, у Вали не было к нему никакого дела, просто она решила, как она выразилась, "вытащить" его в театр и "проветрить" на людях. Ладно, завтра он поговорит с ней...
      Долг вежливости требовал проводить Галину домой после спектакля, и Юрий проводил. Впрочем, если сначала им действительно руководил долг вежливости, то в конце пути от этого долга не осталось и следа, и Юрий почему-то еще несколько минут стоял и смотрел на закрытую дверь дома, за которой скрылась Галина.
      Через несколько дней они опять встретились в театре, а потом еще и еще. Галина все больше нравилась Юрию. Почему? На этот вопрос он и сам не смог бы дать исчерпывающий ответ. Может быть, его увлекла красота Галины?.. Однако и Валя не дурнушка, и много других красивых девушек в числе его знакомых, но ни одна из них не увлекла его, не заставила думать о себе при разлуке и чаще биться сердце при встречах. Правда, и встречи-то эти бывали какие-то полуделовые, не такие, при каких сердце способно забиться быстрее: или в лаборатории, или в метро, на пути к поезду, или во время обеда в кафе. И непременная принадлежность этих встреч - деловые разговоры, точнее, разговоры о делах Юрия или его собеседницы. Удивительно! Почему-то знакомые девушки считали, что с ним надо непременно говорить о его опытах с лучами "сигма", о концентраторе. Конечно, это очень интересные темы для разговоров, но нужно же когда-нибудь и отдохнуть от дел.
      А Галина - та просто клад. От нее за весь вечер не услышишь ни одного вопроса о концентраторе, ни одного слова про атомную энергию, и Юрию даже самому пришлось как-то рассказать ей все, что можно сказать, без ущерба для дела, о приборе, над которым он трудится. Конечно, он не стал разъяснять ей все тонкости устройства концентратора, да она и не поняла бы. Просто ему нужно было объяснить ей, почему он однажды не смог прийти на свидание, а во второй раз отказался от загородной прогулки.
      - Понимаешь, я очень занят, - сказал он ей, отклонив приглашение. Концентратор очень сложен, и приходится тратить много времени...
      - Напрасно оправдываешься, - заметила Галя. . Тебе виднее. Ладно, не поедем за город. Пойдем сегодня вечером на танцы во Дворец труда. Хорошо? Знаешь, там уже три дня играет новый джаз...
      Эта девушка вообще мало интересовалась наукой. Даже когда советские инженеры и ученые запустили второй искусственный спутник Земли, ее заинтересовало не то, как устроен спутник, как управляется ракета, а собака в спутнике. Галя просто забрасывала Юрия вопросами о собаке: и жива ли она там сейчас, и как она там питается, и как она спустится на землю. А когда узнала, что Лайка обречена на смерть, взгрустнула. Впрочем, грустный вид очень шел к ней, к этой немного легкомысленной красивой девушке, больше всего на свете думающей над тем, как бы веселее прожить очередной день.
      И, как это ни странно может показаться рассудительным людям, именно поэтому она и нравилась ученому Юрию Курганову - серьезному, погруженному в работу человеку. С ней он отдыхал, хотя сам не подозревал об этом. Он стал испытывать потребность видеться с ней каждый день. Они встречались или в парках, или в театре, или на автобусной остановке. Иногда он провожал ее до дому и оставался часа на два у нее. Раза три-четыре она была у него, познакомилась с Захаром Бессмертным, который жил в той же квартире, в соседней комнате.
      - Вот теперь и у нас есть хозяйка, - как всегда неуклюже пошутил Захар, когда они втроем сидели за столом и Галя раскладывала по тарелочкам шпроты. Захар разливал в рюмки вино и бросал на приятеля хитрые взгляды. Себе он налил водки. Когда выпили, он нарочно скривил рот и крикнул:
      - Горько!
      В этот вечер Юрий впервые серьезно задумался над тем, какое место в его жизни занимает Галя...
      Глава 2
      Ее добыча
      В один из вторников, когда Галя была свободна, Валентина позвала ее погулять.
      У Гали был расстроенный, задумчивый вид. Она шла и нервно теребила руками сумочку. Валя заметила состояние подруги, спросила:
      - Поссорились?
      - Нет...
      - А что ты такая?
      - Так...
      - Ты его любишь?
      Галина утвердительно кивнула головой. Потом с грустью пожаловалась:
      - А он и смотреть на меня не хочет...
      - Ну что ты, - искренне возразила Валя. - Он тоже любит тебя. Он за этот месяц так изменился, просто не узнать. И все из-за тебя. Знаешь, таким внимательным стал, вежливым. А вчера даже обратил внимание, что я в новом платье пришла в институт. Просто поразительно. А как тебя увидит, так совсем преображается.
      - Нет, - отрицательно покачала головой Галя. . Не замечала... Вот как тебя увидит, то действительно преображается. И каждый день к тебе в институт ходит...
      - Так это же не ко мне, чудачка, - засмеялась Валя. - Просто у него там работа, вот он и ходит. Он же там вместе с профессором Недоборовым концентратор усовершенствует. Ты же знаешь об этом аппарате? Нет? Не читала? Об этом писали. О, это же замечательный аппарат! Они сейчас переделывают его, делают мощнее. А этот солнечный эликсир, который они получают от солнечных лучей, просто чудо, уверяю тебя. Вот он и занят. Потому и ходит. И совсем не ко мне. К тому же он совершенно безразличен мне, поверь.
      Галина оживилась. Видно было, что слова Вали подействовали на нее.
      Девушки пошли в городской парк. Погуляли с полчаса, поболтали о модах, посмотрели, как одета публика. Потом Галя предложила:
      - А что, если позвонить Юрию?
      - Зачем?
      - Как зачем? Пусть приезжает.
      - Но он может оказаться занятым своими лучами "сигма"...
      - Тем более! - воскликнула Галя, глядя на подругу озорными глазами. Пусть отдохнет.
      Телефонная будка оказалась неподалеку, точно на заказ. Валя набрала номер...
      - Юра, ты?.. Да, Валя... Угадай, с кем... Нет, нет... Я из парка. А почему же я не могу быть здесь? С кем? Не скажу. Приезжай, сам увидишь... Ну, на сегодня можно и закончить...
      - Юра, мы ждем! - крикнула в трубку Галя.
      - Это Галя, - сказала Валя с улыбкой. - Да, мы вдвоем. Приедешь? Галя очень хочет тебя видеть. Ждем у главного входа.
      И повесила трубку.
      - Как услыхал, что ты здесь, - сказала она, . сразу согласился.
      - Ну ладно, ладно, пошли, - смущенно пробормотала Галя и полезла в сумочку за зеркальцем.
      Юрий появился у ворот неожиданно быстро. Увидев девушек, очень обрадовался.
      Домой возвращались поздно.
      Однажды Галина пришла к Юрию в воскресный день. Захара дома не оказалось. Галя критическим взглядом окинула комнату Юрия и с недовольным видом сказала:
      - Юра, как ты можешь жить в такой комнате?
      - А что? - не понял Юрий. Он сидел на корточках и заталкивал под кровать чемодан, из которого только что достал рубашку.
      - Можно подумать, что это номер гостиницы, . пояснила Галя. - Неуютно, голо... Посмотри, на что похож твой стол: книги разбросаны, бумаги... Из-за него твоя комната похожа на... контору домоуправления.
      Юрий обвел глазами помещение, пожал плечами.
      - Не вижу ничего плохого... И потом, как ее сделать лучше?
      - Ладно, я тебе помогу, - сказала Галина. - Пока я тут буду наводить порядок, сходи за букетом цветов. А здесь тебе делать нечего. Ну, иди, иди.
      Юрий повиновался. По тому, с каким довольным видом он уходил, ему явно нравилось, что Галя командует им в таких делах.
      Прислушавшись к затихающим шагам, Галина бросилась в коридор, проверила, защелкнулся ли замок входной двери, и метнулась обратно. Здесь она проворно стала просматривать бумаги на столе, потом принялась выдвигать ящики и копаться там. Очевидно, она искала что-то вполне определенное, так как ворошила папки довольно быстро. Вдруг она замерла, а потом схватила тоненькую серенькую папку с надписью "Концентратор".
      Глаза у девушки загорелись. Она раскрыла папку и разочарованно фыркнула: в папке лежало всего два листочка. На одном из них была вычерчена от руки карта Антарктики, другой был исписан лишь на одну треть. Вряд ли здесь могло быть что-то стоящее...
      Она быстро прочитала текст. Это было заявление, точнее черновик заявления, Юрия директору медицинского института Медведеву. В заявлении Курганов просил директора выдать ему пропуск в институт для работы совместно с профессором Недоборовым в лаборатории над концентратором. Ничего интересного...
      Галина отложила заявление, посмотрела карту. Тут ее ожидала удача: на карте был проложен синим карандашом маршрут дрейфа искусственного острова с обозначениями координат против каждого пункта. В одном месте стояла красная точка, а рядом надпись: "Невидимый пик. Залежи лучей". Галина моментально догадалась, "залежи" каких лучей здесь скрывались. Конечно, Юрий сделал эту надпись тогда, когда еще не решил, как назвать минерал, который испускал лучи "сигма", и потому написал "залежи лучей". Для него это вполне ясно. Так вот, оказывается, где залегает таинственный "ледовит"! Томпсон будет доволен...
      Галина сфотографировала карту фотоаппаратом, заключенным в замок сумочки, и стала наводить в комнате порядок.
      Глава 3
      Песенка о Джое
      Юрий вошел в вестибюль медицинского института, машинально бросил взгляд на вахтершу, поздоровался с ней, посмотрел влево, где всегда стоял столик с театральными афишами и сидела полная, старая женщина. Посмотрел - и увидел за столиком Галю.
      - Ты? - спросил он с удивлением.
      - Я, - кокетливо улыбаясь, ответила Галина. Она была восхитительна в своем зеленом шелковом платье с глубоким вырезом на груди, с короткими рукавами, с ожерельем на точеной шее. Вокруг столика толпились студенты, преподаватели, но смотрели они не столько в афиши, сколько на Галю. Правда, некоторые из них все же покупали билеты, но выбирали подешевле.
      Юрий начал кое-что понимать: у него не осталось ни малейшего сомнения в чувствах Галины к нему. Несколько взволнованный, он побежал по лестнице на второй этаж. При этом он раза два обернулся и посмотрел на Галину. Она тоже посмотрела на него и помахала рукой.
      Она села за столик и выжидательно посмотрела на человека, достававшего из кармана деньги. Вероятно, он уже выбрал себе место, пока Юрий разговаривал с ней...
      - Пожалуйста, на сегодня, - сказал человек. . Один билет.
      Человек отдал деньги, взял билет и вышел из вестибюля. При этом он взял и сдачу - три рубля.
      Это был Томпсон. Придя домой, он заперся на замок, налил в блюдце молоко и окунул в него полученные от Галины три рубля. На деньгах выступила надпись. Томпсон сел за стол и принялся писать ноты. Часа через два он закончил сочинять музыку и взялся за слова.
      Вечером он положил перед собой ноты, взял концертино и стал играть, напевая: В моей Оклахоме далекой
      Все знали мы черного Джоя.
      Кожа его всегда мокла
      От сырости, сохла от зноя.
      И нечем прикрыть ему тело,
      Хотя голова поседела,
      Хоть с детских лет гнул он спину,
      С хлопком таская корзину.
      Из хлопка наткали отличных
      Вагоны рубашек столичных,
      Но нечем прикрыть Джою спину:
      Хозяйскою был он скотиной...
      В этот вечер песенку слушала не только квартирная хозяйка, но и некоторые радиослушатели, "поймавшие" волну неизвестной радиостанции. В этот же вечер песенку Томпсона слушал и радист Моррила. Он не просто слушал, а записывал ее на пленку с помощью магнитофона. Потом перемотал пленку на другую бобину - и принялся вновь прослушивать песенку, но не всю, а кусками. Прослушает кусок и быстро запишет на нотную бумагу. Опять пустит магнитофон, остановит - и опять нанесет на бумагу нотные знаки. Потом, когда пленка кончилась, на чистом листе бумаги появились вереницы точек и тире. Когда же и эта работа пришла к концу, радист занялся переводом точек и тире на язык букв. Переписав текст шифровки начисто, вложил в конверт, заклеил и поднял телефонную трубку.
      - Хэлло, мистер Ленди. Есть важные сведения.
      Ленди пришел быстро. Забрал записи и понес шефу.
      В тексте говорилось: "
      Минерал "ледовит", необходимый для работы концентратора, залегает на подводной вершине Невидимый пик. Его координаты..."
      - Так, отлично, - сказал Моррил, бережно складывая лист и пряча его в стол. - Ленди, готовь полярную экспедицию в Антарктику.
      - Значит, чертежи в наших руках?
      - Еще нет, но скоро будут у нас. Томпсон не подведет. Пригласи для консультации одного-двух полярных исследователей и немедленно готовься в поход. Полетишь сам. Отвечаешь за это дело головой...
      Глава 4
      Непризнанная артистка
      Галина Отрогова с детства стремилась в театр. Самым горячим ее желанием во все времена, сколько она себя помнит, было одно - стать артисткой. Она еще не ходила в школу, а уже участвовала в выступлениях на детских утренниках. Потом стала самой горячей участницей школьной художественной самодеятельности. Правдами и неправдами она заводила знакомства в театрах города и проникала на спектакли. Не закончив десятилетки, она пошла работать в театр, надеясь завоевать сцену с черного хода, так как в театральное училище ее не взяли - не выдержала конкурса. Стараясь вращаться лишь в артистическом кругу и подражая некоторым "звездам" оперетты, она стремилась модно одеваться, иметь всегда модную прическу и тратила на это все заработанные деньги. Денег ей не хватало. Но она все же не ухватилась бы за предложение Томпсона неотступно следить за Юрием Кургановым, если бы не ее родные... Лично против Юрия она ничего не имела. Мало того, он все больше и больше начинал ей нравиться. Однако пять тысяч рублей, которые обещал ей Томпсон, на улице не валяются. Да и Юрию от этого не будет никакого вреда. Ведь она будет лишь следить, где он бывает, что делает. А координаты горы - чепуха: ведь гора не его...
      Познакомившись с ним, она поняла, что надо пробираться в медицинский институт, иначе не будешь в курсе работы Юрия. К тому же предоставлялся прекрасный случай для этого . старая кассирша, торговавшая театральными билетами в вестибюле института, уходила на пенсию. И Галина перевелась на ее место. Этот шаг она объяснила администратору театра тем, что имеет в медицинском институте "знакомого молодого человека, и вообще..."
      Администратор отлично понял это "вообще" . ведь он тоже был когда-то молодым человеком, но все же посчитал своим долгом заметить ей:
      - У вас там будет меньше заработок.
      - Что мне заработок? - повела глазами Галина. . Мы скоро поженимся, и я вообще, брошу работать. Он скоро окончит аспирантуру.
      - Он аспирант?
      - Конечно. Вы, возможно, видели его. Он бывает в нашем театре. Он такой высокий, представительный. Уже не раз участвовал в полярных экспедициях.
      У Галины эта сцена получалась прекрасно: ведь почти все, о чем она говорила, было правдой. Кроме того, она была от природы артисткой, хотя и непризнанной.
      Зная, что знакомства в ее деле не вредны, она надумала завести их.
      Завоевывать институт Галина решила с вахтерш, по очереди дежуривших у входа. И добилась этого. Она вскоре хорошо познакомилась с женщинами, каждая из которых годилась бы ей по возрасту в матери. Впрочем, сказать "хорошо познакомилась" - значит сказать очень мало. Она просто обворожила вахтерш.
      Решив покорить сердца старых привратниц, она для начала применила очень простой, но неотразимый прием: вдруг поднималась со своего места, подходила к столику с телефоном, за которым сидела вахтерша, и ласково говорила:
      - Елизавета Никитишна, посмотрите, пожалуйста, минутку, я сейчас.
      И, не дожидаясь ответа, быстренько выпархивала в дверь, оставляя ящик стола с деньгами и билетами полуоткрытым.
      Елизавета Никитишна пожимала плечами, некоторое время сидела на своем месте, потом, заметив, что ящик открыт, начинала слегка тревожиться - ведь мимо столика с театральными афишами проходили люди. Поднималась, подходила . и хваталась за голову, заметив в ящике деньги и билеты. Она задвигала его и уже не отходила до возвращения Отроговой. Завидев ту в дверях, начинала хмуриться, приготавливаясь отчитать легкомысленную девчонку. Но Галина подбегала, протягивала пирожное или кулёчек конфет и говорила:
      - Ах, простите! Я, наверно, заставила вас тревожиться? Я вам так признательна. Здесь, за углом в кондитерской, очень хорошие пирожные. Попробуйте, пожалуйста. Вы извините, мне нужно было письмо опустить, а то все забываю.
      Елизавета Никитишна оттаивала, снисходительно улыбалась, но пирожное брала. Впрочем, не забывала ласково пожурить девушку:
      - А вот уж деньги-то и незачем открытыми оставлять.