Содержание телеграммы было очень радостным для него. Моррил советовал Томпсону связаться с человеком по кличке "Барон". Барон работал на судостроительном заводе и мог раздобыть чертежи "Соленоида" или фотоснимки с них. Встретиться с Бароном можно было в одно из ближайших воскресений в ресторане "Якорь" с шести до семи вечера. В левой руке Барон будет держать сложенную узкой полоской "Литературную газету". Его нужно было спросить: "Не разрешите ли просмотреть газетку?" Он должен ответить: "Это старый номер. Впрочем, если желаете..." И должен, расправив газету, подать ее. Томпсон в ответ обязан сказать: "Нет, меня старый не интересует. Благодарю. Очень сожалею, что побеспокоил вас". После этого Барон должен был незаметно выйти следом за Томпсоном и встретиться с ним в укромном местечке. Там Томпсон скажет ему: "Вам кланяется Керн". Это должно было означать для Барона, что он обязан работать на тоги, кто скажет эти слова.
      У Томпсона была отличная память, и он с первого раза запомнил пароль, место и час встречи. И вот, дождавшись воскресенья, он отправился в ресторан "Якорь". Это заведение находилось на отшибе, посещали его, главным образом, моряки. Так как ресторан стоял на окраине города возле шоссе, по которому проходил заводской автобус, то в "Якоре" частенько можно было увидеть и судостроителей. Автобусная остановка находилась в десяти шагах от ресторана.
      В начале шестого Томпсон вошел в ресторан и походкой праздного человека, которого сегодня не ожидают никакие дела, направился к буфету. Осмотрев полки и витрины с закусками и винами, он повернулся и, держа руки в карманах брюк, обвел глазами зал, как бы выискивая удобное место или свободный столик. А сам зорко оглядел посетителей, которых оказалось в этот час не так уж много. Никого с газетой в руках в зале не было. Так и должно быть: ведь еще нет шести...
      Томпсон сел за столик в углу зала, спиной к окну. Заказав бифштекс, красной икры и полтораста граммов "Столичной", он принялся подробно изучать посетителей. Облокотившись на стол, обернулся и посмотрел в окно. Створки были открыты, легкий ветерок шевелил тюлевые шторы. Отбросив штору в сторону, он как бы от нечего делать посмотрел, куда выходит окно... Обрывистый берег... Море... Что же, в случае опасности можно выпрыгнуть в окно.
      Приготовив себе на всякий случай путь отступления, он стал ждать условленного часа.
      Принесли бифштекс, икру, водку. Выпив и закусив икрой, Томпсон принялся разрезать мясо. Краем глаза посмотрел на дверь, в которую только что вошел посетитель. Это был Берсенев, инженер завода, Томпсон не раз возил его в своем автобусе и хорошо его знал. Зачем он сюда пришел? Может, он и есть Барон? Правда, еще без десяти шесть, но ведь он мог прийти и раньше. Вот сел за столик... достал из кармана газету... переложил в левую руку и принялся обмахиваться... Конечно, в зале жарко, но не сигнал ли это? Главное, газета сложена узкой полоской. Теперь надо посмотреть, какая это газета. Если "Литературная газета", то все ясно...
      Томпсон поднялся со своего места и подошел к буфету, попросил пачку сигарет. Возвращаясь на место, он бросил взгляд на газету, находившуюся в левой руке Берсенева - это была "Литературная газета"...
      Той же ночью Томпсон встретился с Берсеневым-Бароном в пещере "Планетарий" и приказал ему добыть чертежи "Соленоида".
      - Когда спустят со стапелей "Соленоид"? . осведомился Томпсон.
      - Через пять дней, - сообщил Барон.
      - Вам хватит пяти дней для выполнения задания?
      - Навряд ли...
      - Значит, надо затянуть спуск лодки.
      - Почему?
      - Я считаю, когда подводная лодка еще строится, к чертежам чаще обращаются; следовательно, в отдел ходит больше людей, больше сутолоки и так далее. Иначе говоря, вам будет легче добраться до чертежей, если они будут находиться в широком обращении между работниками завода. Вы сами имеете к ним доступ?
      - Нет.
      - Вот видите. А если "Соленоид" спустят со стапелей, то с чертежами будет иметь дело очень ограниченный круг специалистов и тогда вам будет гораздо труднее выполнить задание.
      - Хорошо, я постараюсь отодвинуть день спуска лодки.
      - Да уж для себя-то вам стоило бы постараться, . усмехнулся Волк. Получите пока три тысячи. Когда вручите мне пленку с чертежами, получите еще двенадцать.
      - Куда принести пленку? - А про себя подумал, что было бы что продавать. Связную, которую он ждал от своего "хозяина", вероятно перехватили; ну что ж, ему все равно, кому продавать, были бы деньги...
      Томпсон хотел было сказать, чтобы принес сюда, в пещеру, но раздумал. В самом деле, пока еще, как видно, за Гарри не взялись по серьезному, еще надеются, что он выдаст своего шефа, и разрешают пользоваться свободой. Но должно же наступить и такое время, когда органы госбезопасности потребуют от него открыть своих сообщников, потребуют строго. И тогда он может показать им это убежище. Правда, он, Томпсон, знает в пещере несколько запасных выходов и входов и сам-то он может в любой момент скрыться отсюда. Но пленка может пропасть.
      - Закопайте ее возле ножки крайней скамьи на пляже, - сказал он наконец. И подробно растолковал, возле какой скамьи следует спрятать пленку. - Я буду возле пляжа каждый вечер после пяти часов. Как увидите меня, так садитесь на скамью и раздевайтесь. И незаметно вдавите пяткой в песок пленку. Я буду следить и сразу же приду и заберу.
      Глава 2
      "Астарта"
      Прибор "Астарта" представлял собой пятиметровую стальную сигару в один обхват рук взрослого человека. Лобовая часть аппарата имела форму чуть вытянутого вперед полушария. Хвостовая часть была коническая и заканчивалась стабилизатором и рулями. Из кормового среза выступала на два сантиметра труба шириной с бутылку - это была выхлопная труба реактивного двигателя, сопло.
      Аппарат "Астарта" предназначался для исследования глубин Ледовитого океана. Приборы, размещенные в передней части аппарата, должны были во время движения "Астарты" автоматически записывать на ленту глубину погружения, рельеф дна, химический состав воды, температуру. Особый прибор предназначался для определения горных пород, из которых состояло дно океана. С помощью аппарата "Астарта" можно было бы довольно легко определить и состав горных пород подводного хребта Лазарева.
      Двигаться "Астарта" должна была под водой. Максимальная дальность пути сто километров. Запас горючего для реактивного двигателя находился в средней части аппарата. В кормовом отсеке размещались приборы, автоматически управляющие ходом "Астарты", и реактивный двигатель. Управляемый этими приборами, аппарат мог пройти под ледяными полями на 50 километров вглубь неисследованного района океана, повернуть на 180 градусов и вернуться в исходный пункт.
      Приборы управления ходом "Астарты" были очень капризные, нуждались в тщательной регулировке и проверке. Барон прекрасно разбирался в устройстве этих приборов, потому что они были не новинкой на заводе. Юрий просто использовал уже существующие приборы в своем аппарате, несколько реконструировав их. Вот их-то Барон и решил вывести из строя, чтобы задержать спуск "Соленоида" на воду. Ведь "Астарта" - как бы часть "Соленоида".
      Эта мысль родилась у него вечером, когда он гулял по берегу неподалеку от заводского пляжа. Пляж находился между заводом и гостиницей. Эта часть берега была покрыта чистым песком, и здесь всегда можно было видеть любителей загорать и покупаться. Во время бури волны захлестывали эту полосу песка и ударяли в обрывистый берег, на котором сейчас и стоял Барон. Внизу раскинулся пляж. Оттуда слышались голоса, шуршание волн, набегавших на пологую часть берега.
      На море спускалась ночь. Но на пляже очень людно. Над морем светлее, чем над сушей, и. можно различить головы, плечи и спины купавшихся. Вот двое парней, звонко перекликаясь, поплыли в сторону заводского цеха, стоявшего на сваях прямо в воде: это откуда производились испытания аппарата "Астарта". Судя по голосам, плыли Якорьков и Бессмертный. Курганов, вероятно, поехал к Отроговой в город.
      Головы парней затерялись среди волн. "Наверно, до самой трассы доплыли, подумал Барон. - Если бы они заплыли на трассу днем, то могла бы произойти катастрофа: "Астарта", проходя по трассе, могла бы наткнуться на пловца . и несчастный случай обеспечен. Пока велось бы расследование, испытание аппарата приостановилось бы. Вот и необходимый выигрыш времени. Правда, так далеко еще никто не заплывал, но чем черт не шутит? Хотя нет, ждать некогда... Впрочем, зачем ждать, когда пловец случайно окажется на трассе? Ведь если сама "Астарта" свернет с прямого пути и ринется к пляжу, то результат будет тот же, если не лучше. Врезавшись в гущу купающихся, аппарат столько дел здесь натворит, что потом год не разберешься, кто виноват. Глядишь, еще и посадят кого-нибудь. Может, Курганова обвинят. Тогда-то уж наверняка надолго затянется спуск подводной лодки..."
      Виктор искал Юрия по всему заводу, но никак не мог найти. Забежал в испытательный цех - но и здесь никого не оказалось. Вот лежит на тележке "Астарта", а на столе рядом с ней разложены приборы, вынутые из аппарата. Среди них и прибор "Обри". Он такой капризный, что нужны железные нервы, чтобы его отрегулировать. Малейшая неточность - и "Астарта" пойдет не по прямой линии, а вправо или влево. Для этого достаточно лишь чуть-чуть повернуть балансирный винт в волчке прибора...
      Виктор повернулся, чтобы выйти из помещения. В цех прошел инженер Берсенев. Он был чем-то озабочен. Увидав в цехе Виктора, нахмурился еще сильнее, быстрым взглядом окинул помещение, спросил:
      - Не видали Потапыча?
      Потапыч был мастер, ведающий испытанием аппарата.
      - Нет, не видал, - ответил Виктор, с некоторой настороженностью посмотрев на инженера.
      - Безобразие! - в сердцах бросил Берсенев и вышел из цеха, бормоча на ходу: - Говорим о бдительности, а сами пускаем кого не лень во все цехи...
      Минут через пятнадцать он опять забежал в цех, прошел в помещение, где находилась "Астарта", сердито огляделся, взял в руки прибор "Обри", в раздражении положил его опять на стол и вышел, на чем свет стоит ругая Потапыча. В этот момент ему и встретился небольшого роста щуплый паренек - это его все на заводе звали Потапычем. Причиной тому была необычайная серьезность паренька. Еще никто на заводе не мог похвастаться тем, что видал его улыбающимся.
      - Слушай, дружок! - воскликнул Берсенев, наступая на Потапыча своим животом. - Что же это получается, а? Ищу, ищу его, а он и в ус не дует, расхаживает где-то там. Ты когда начнешь готовить аппарат к испытанию? Думаешь, я еще вечером останусь здесь? Благодарю покорно.
      - Ничего, мы и сами проведем испытания, . спокойно сказал Потапыч. - Вы только электрическую часть проверьте.
      - Проверьте... - сердито, но уже тише пробурчал Берсенев. - Я уже проверил бы, да вас не было. Без помощника нельзя, сами знаете. И потом, уходите, а спросят, если что случится.
      - Ничего не случится. Идемте...
      - Очень уж умная стала нынче молодежь, . ворчливо заметил Берсенев, направляясь к аппарату. - Прямо хоть и не подходи...
      Рабочий день закончен. Рабочие и служащие завода расходятся по домам. Некоторые направляются на пляж, чтобы смыть с себя пот и пыль. Пришел на берег и Барон. Он разделся и бросился в море. Водяные валы закачали его, точно в люльке. Над водой разносились визг и смех. Барон поморщился...
      Выбрасывая руки далеко вперед, Барон поплыл подальше от расшалившейся молодежи. Впереди виден испытательный цех, открытая площадка и рабочие над ней. Что это они там собрались делать? Неужели думают испытать "Астарту"? Вот еще новость! Ведь Потапыч в конце дня сам сказал, что сегодня не будет испытывать, не все еще готово... Скорее на берег...
      В этот день Толик Арбалетов приехал к отцу на завод на автобусе, чтобы затем вместе с ним вернуться в город на моторной лодке "Стрела". Лодка была очень быстроходная . Арбалетов установил на ней ракетный двигатель собственной конструкции, и Толик очень любил кататься на "Стреле". Лодка была привязана недалеко от пляжа. В ожидании отца Толик купался. Вода была теплая, можно хорошо поплавать...
      Желая показать заводским мальчишкам, которых было здесь немало, как он хорошо плавает, Толик заплыл очень далеко от берега. Вдруг он услышал крик.
      Посмотрел в сторону цеха, откуда неслись крики, и удивился: прямо на него катился седой бурун! Толик не мог сообразить, что это: катер, лодка? И только когда бурун приблизился метров на тридцать, мальчик различил в каскаде брызг длинное круглое тело аппарата.
      Раздумывать было некогда: "Астарта" двигалась со скоростью экспресса. Быстрее в сторону и вниз!
      Толик нырнул. Над головой с оглушительным грохотом пронесся аппарат. На миг в левой ноге возникла боль, потом прошла...
      Другие купающиеся оказались в этот момент ближе к берегу и имели больше времени для размышления. Бросившись в разные стороны как стая рыб, они очистили "Астарте" дорогу - и аппарат с разгона выскочил на песчаную отмель. Люди окружили аппарат, держась от него на почтительном расстоянии и с удивлением рассматривая диковинную штуку. Вид у аппарата был устрашающий. Выскочив на две трети из воды и стреляя выхлопной трубой, он весь содрогался и медленно двигался вбок, точно собираясь повернуться, соскользнуть опять в воду и скрыться в море. От кормового среза разлетался фонтан водяных брызг, песка и мелких камешков.
      От пристани к месту происшествия уже шла мотолодка. В ней сидели Потапыч и Юрий. Вот кто-то помахал рукой, закричал:
      - Эй, на лодке! Давай сюда!
      Лодка подошла. Юрий увидал Берсенева, вернее, его голову. И сына Арбалетова - Толика, которого поддерживал на воде Берсенев. Толик часто дышал, отплевывался и отбрасывал назад волосы - вода с них стекала на глаза, мешала смотреть.
      - Ваш аппарат чуть ребенка не убил, - сказал инженер Юрию. - Возьмите в лодку, у него нога поранена...
      Как и предполагал Барон, спуск "Соленоида" на воду затянулся, но не потому, что началось расследование случая с "Астартой", а вследствие того, что аппарат оказался основательно помятым от ударов о берег.
      Юрий после этого случая познакомился с Толиком. Рана на ноге оказалась неглубокой, и нога зажила быстро. Зато мальчик был с избытком вознагражден за испуг и рану: Юрий добился разрешения показать ему "Соленоид". Когда Толик увидал подводную лодку, стоявшую в лесах точно в клетке, он замер от восхищения: "Соленоид" показался ему похожим одновременно и на обтекаемый автомобиль, и на самолет без крыльев, и на огромного кита с разинутым ртом.
      Толик хотел было забраться в середину лодки, но отец не разрешил.
      - Вот когда спустим на воду, - сказал он, . тогда милости просим. А сейчас ты будешь мешать работать.
      Толик в душе не согласился с тем, что он будет мешать работать. Как это так он, такой маленький, будет мешать в такой большой лодке? Просто жалко, вот и не пускает...
      У Толика с Юрием завязалась самая настоящая дружба. Мальчик теперь частенько приезжал к Юрию. Иногда он приходил вместе с Таней.
      Сегодня дети тоже пришли к Юрию, но его не оказалось дома.
      - Он в город уехал, - сказала тетя Глаша.
      - Тогда пошли к заводу, - предложил Толик Тане. . Дождемся отца и на "Стреле" домой вернемся. Хочешь?
      - Ладно, - ответила девочка.
      Пошли к заводу, но не берегом, а вокруг Маяка. Мальчик еще надеялся встретить по пути Юрия: тот обещал сегодня еще раз показать ему удивительную подводную лодку. Может, и Тане покажет...
      Но встретить Курганова не удалось. Пришлось идти дальше. Шли по шоссе, поглядывали на горы, по сторонам... Поперек дорога шел овраг. Он начинался в степи и, извиваясь, уходил к горе. В том месте, где шоссе проходило через овраг, он был засыпан, а слабенький ручеек, журчавший по дну балки, пробегал по бетонной трубе.
      Толик поднял камешек с обочины дороги и бросил в ручей. Потом бросил еще один камень. А через несколько секунд уже был возле ручейка.
      - Давай посмотрим, куда он течет, - солидно сказал Толик Тане, не пожелавшей отстать от своего товарища. - Будем путешественниками. Ладно? Будто нам надо составить карту неизвестной местности.
      Пошли. Овраг становился все глубже и глубже, берега отвеснее, почва на дне сырее. Ручей бежал под правым берегом и занимал не так уж много места. Остальная часть дна была покрыта жесткой травой, речной галькой и песком.
      - Какой глубокий, - тихо сказала Таня, глядя вверх. - Лошадь скроется.
      Толик осмотрелся. Овраг здесь был действительно очень глубок. Берега балки отвесные. По ним, пожалуй, невозможно выбраться наружу или спуститься сверху... А дно перегорожено от берега до берега плотной стеной шиповника. Дальше идти некуда...
      Ручей бежал в узком, усеянном камнями ложе, пробитом водой среди корней шиповника. Интересно, что там, за шиповником?
      Дети поискали, нет ли где прохода - и неожиданно нашли узкую тропинку, проложенную между отвесным берегом оврага и стеной зарослей.
      - Ишь ты! - удивился Толик. - Значит, есть ход и дальше.
      Он ступил на тропинку и медленно двинулся вперед. Его начинала захватывать таинственность обстановки. Куда ведет тропинка? Что здесь делал человек, следы которого отчетливо видны на песчаной тропинке?
      Стена кустарника отодвинулась вправо - и Толик увидал почти отвесную скалу. Овраг как бы упирался в нее. Дальше за скалой почва поднималась: там начиналась гора Маяк. Ручей бежал среди камней по направлению к глухой стене-скале. Никакого отверстия в ней Толик не видел.
      - Вот это да... - вслух подумал Толик. - Куда же течет ручей?
      - Не знаю... - пробормотала Таня. Почему-то ей было страшновато.
      Толик ступил на плоский камень, лежавший в воде. Осторожно шагая по камням - берега оврага в этом месте поднимались от самого ручья, - он подошел к скале и остановился, пораженный: вода с глухим шумом прорывалась между нагроможденными валунами и уходила в черневшее мрачным зевом отверстие. Издали этого отверстия не было видно: его прикрывала большая глыба песчаника, лежавшая поперек ручья перед отверстием. Нужно было подойти вплотную к глыбе и, перегнувшись, заглянуть через нее, чтобы обнаружить отверстие в скале.
      Толику стало как-то не по себе. Что это: дыра или вход в пещеру? Кругом некого нет, пустынно. Страшно.
      Таня тоже заглянула за глыбу. Поежилась.
      - Наверно, там пещера, - сказала она Толику.
      - Может, и пещера... Вот забраться бы, а?
      - Да, забраться. А если там... медведь? Или еще кто-нибудь?
      - Скажешь... - пробормотал Толик с сомнением, но все же на шаг отошел от камня.
      Таня тоже немного отошла и предложила:
      - Давай домой. Без фонаря нельзя лезть. Там еще и змеи могут быть. Думаешь, нет? Еще как будут...
      - Да, без фонаря действительно нельзя, - как бы нехотя согласился Толик. Фонарь очень нужен. Ладно, мы в другой раз исследуем пещеру.
      Толик был очень доволен, что нашелся такой простой выход из трудного положения. А то еще Таня подумает, что он струсил...
      И ребята пошли обратно. Выбравшись на шоссе, они побежали к заводу.
      Глава 3
      Закономерность "
      ...Более мощный концентратор нам необходим как воздух. Прежний слишком мал, он не в состоянии обеспечить лекарством даже сотой части всех больных раком, обращающихся в диспансер.
      Мы сейчас и строим более мощный концентратор, и через неделю он будет готов. Но вы сами понимаете, Юрий, что без "ледовита" - он просто железный хлам. Умоляю вас: торопитесь с постройкой "Соленоида", без него нам не добыть ни грамма "ледовита" для нового концентратора, точнее для многих новых концентраторов, строительство которых начинается по решению нашего правительства... От "Соленоида" зависит жизнь десятков тысяч людей, помните это, Юрий, и торопитесь. Но торопитесь так, чтобы потом не переделывать судно..."
      Юрий окончил читать письмо Недоборова, спрятал его в карман пиджака и посмотрел в окно кабинета. На дворе была ночь. Он вышел на заводской двор и направился в сборный цех, где находилась отремонтированная "Астарта". Нужно еще раз проверить прибор "Обри". Правда, мастер уверен в приборе, но лучше посмотреть его вторично, чем рисковать и "Астартой" и "Соленоидом". Недоборов прав: надо торопиться. И секретарь партбюро завода того же мнения...
      Сборный цех находился под одной крышей с механическим. Точнее говоря, огромное помещение было разгорожено вдоль глухой стеной и получились два цеха. Но сборочный цех был метра на четыре короче механического, потому что в конце его находилось небольшое помещение, где обычно держали необходимый для сборщиков инструмент. Вот в этом-то небольшом помещении и находилась "Астарта".
      Арбалетов распорядился поместить ее сюда потому, что боялся вторичного покушения на аппарат - он, как и полковник Сахаров, которому немедленно рассказали о случае на пляже, видел здесь диверсию. Следовательно, нужно было хорошо охранять "Астарту". Лучше этого помещения не придумаешь: двери окованы железом, запираются на двойные запоры, окно забрано решеткой. Крепость, да и только.
      Юрий вошел в сборочный цех. Здесь уже не было ни одной живой души. Значит, все разошлись. Да и что им еще оставалось тут делать? Отремонтировали "Астарту", сдали отделу технического контроля - и пошли по домам. А дежурный, наверно, спит себе в кабинете начальника...
      Юрий вошел в кабинет. Здесь находился технолог Борзенко. Он сидел на диване и читал - томик Гоголя. Завидев Курганова, технолог зевнул и благодушно заворчал:
      - И що вам не спится? Бродют, ходют, як нэпрыкаянны души. Що на вас, бэссонница напала, чи що? Мабут, вы карбованцы туточки посиялы и зараз шукаите?
      - Да я один прибор в "Астарте" хотел посмотреть. Что, уже весь народ разошелся?
      - Увесь, хвакт.
      - Аппарат заперт?
      - А як же.
      - Мне бы ключи...
      - Пожалуйста.
      Дежурный подал Курганову ключи и опять уткнулся в книгу.
      Цех по-прежнему безлюден и молчалив. Под крышей замер мостовой кран. На узкоколейном пути, проложенном по середине цеха из конца в конец, тут и там стояли низкие вагонетки, на которых подвозились из других цехов тяжелые детали. Путь уходил под дверь, ведущую в то помещение, где находился аппарат.
      Юрий подошел к двери, выбрал нужный ключ и попытался вставить его в скважину замка. Но ключ не шел в отверстие. Посмотрел - в скважине торчал ключ. Он был вставлен изнутри.
      Вдруг за дверью послышался лязг железа и слабый шорох. Значит, там действительно кто-то есть?
      - Откройте! - застучал Юрий кулаком в дверь. И затих в ожидании. Дверь не отворялась. Шум внутри комнаты прекратился. "Какого же черта он там копается? - подумал Юрий. - Или, может, мне просто послышалось? Но откуда же появился ключ?"
      Вот до слуха опять долетел звук... Как будто скрипнула дверь... Черт возьми, да это же кто-то открыл дверь в механический цех! Там есть такая дверь. Когда-то через ту дверь было сообщение между этими двумя цехами. Кто же здесь ходит? И почему вышел не через эту, а через ту дверь? Ведь той дверью никто почти не пользуется. Неужели человек хочет, чтобы его не видели? Надо посмотреть, кто это такой...
      Из сборочного цеха в механический можно было пройти через специальную дверь, никогда не запирающуюся, так как ею часто пользовались. Юрий открыл дверь в механическое отделение, миновал линию токарных станков - и остановился, пораженный: на полу у стены полыхало пламя! Огонь подползал к открытой двери, через которую была видна "Астарта". Юрий бросился вперед и зашлепал ботинками по мокрому полу. В нос ударил резкий специфический запах керосина. Только тогда Юрий заметил, что бежит по темной луже керосина, которая широкой полосой тянулась из-под двери, ведущей в соседний цех. "
      Беда! - молнией пронеслось в голове. . Кто-то разлил керосин и устроил пожар..."
      Он шире распахнул дверь - и увидал кормовой срез аппарата "Астарта". Еще полчаса назад аппарат находился на середине помещения, а теперь подвинут вместе с вагонеткой, на которой он лежал, вплотную к двери. Какой же негодяй это сделал?
      Но раздумывать было некогда. Надо быстрее захлопнуть дверь и не дать огню проникнуть в помещение с аппаратом. Иначе "Астарта" сгорит: весь пол залит керосином, по всей вероятности вылитым из бачка, валявшегося возле стены. Керосин залил весь пол и рельсы, на которых стояла вагонетка. Достаточно малейшей искры, чтобы аппарат утонул в сплошном море огня.
      Моментально оценив обстановку, Юрий рванул дверь к себе. Но она уперлась в горизонтальные рули аппарата и не смогла закрыться: она не дошла до косяка пальца на два. Значит, надо откатить аппарат...
      Юрий попытался сдвинуть вагонетку, толкая аппарат в корму всем телом, но поскользнулся и упал на колени. Брюки намокли в керосине. Но он не обратил на это внимания: глаза остановились на колесе, соскочившем с рельса. Тут же валялся болт. Все ясно: враг положил болт на рельс, разогнал вагонетку - и колесо соскочило на пол. Теперь аппарат не сдвинешь. Что же делать? Кричать? Звать на помощь? А если враг вернется? Ведь достаточно бросить спичку, как все вспыхнет факелом. Нет, уходить нельзя. Надо потушить огонь, не дать добраться сюда. Очевидно, враг побоялся сам сгореть, потому и не поджег керосин здесь, а поджег там, в механическом цехе...
      Огонь распространялся вдоль стены от какой-то кучки белого вещества, насыпанного возле медницкой. Пламя не достигло керосиновой лужи, его можно было еще потушить.
      Обежав глазами цех, Юрий увидал неподалеку ящик с песком. Лопата была здесь же, за ящиком. Тут же, на стене, имелся и красный пожарный кран с рулоном пожарного рукава.
      - Вот что мне нужно! - воскликнул невольно Юрий, бросаясь к пожарному крану. Но в тот же миг сообразил, что керосин водой не тушат, и взялся за лопату: он был уверен, что огонь распространяется вдоль стены от налитого там керосина. Ведь не может же гореть кучка мела, находящаяся в самом центре пламени?!
      Найдя средство для борьбы с огнем, он несколько успокоился. Подхватив на лопату песок, Юрий случайно взглянул на закрытую дверь цеха, выходящую во двор, и с удивлением увидал, что она резко дергается. И в тот же момент до его слуха стали доноситься глухие мощные удары и гневные восклицания. "
      Так вот оно что!" - понял Юрий: в течение тех нескольких секунд, которые он провел в этом цехе, ему все время чудились какие-то звуки. Теперь же, взглянув на дверь, он понял, что кто-то хотел войти в цех и ломился в дверь, запертую на засов. Сейчас массивный засов жалобно звенел и прыгал в своих скобах, дверь трещала и металась на петлях во все стороны, штукатурка возле дверной коробки отваливалась кусками. Казалось, в дверь ломился слон.
      Юрий в несколько прыжков достиг двери, хотел было отодвинуть засов, но в тот же момент оказался сбитым с ног страшным ударом двери и отброшен метра на четыре в сторону, на токарный станок. Ударившись спиной о станину и не почувствовав боли, он упал на пол, но все же успел заметить, как в распахнутую дверь с размаху влетел человек. Это был Берсенев. С растрепанными волосами, распахнутым воротом полотняной рубашки, выбившейся позади из брюк, и с поржавевшим коленчатым валом от мотора автомашины он выглядел воинственно. Коленчатый вал он держал на руках как спеленутого ребенка. Как потом узнал Юрий, Вадим Кондратьевич этим-то валом и сокрушил дверь цеха.
      Пробежав с разгону несколько метров, Берсенев остановился, мельком взглянул на Юрия, поднимавшегося на ноги, на огонь. Потом бросил коленчатый вал на пол и скрылся в медницкой. Не успел Юрий взяться за лопату, как Вадим Кондратьевич выбежал из медницкой с огнетушителем. Ударил наконечником о пол и направил пенистую струю на огонь. Юрий бросил лопату и тоже побежал за огнетушителем.
      Через несколько минут пожар прекратился. В воздухе носились черные хлопья копоти. Усталые, перепачканные, Вадим Кондратьевич и Юрии стояли возле открытой двери, смотрели на аппарат и улыбались.
      - Давайте аппарат откатим, - предложил Вадим Кондратьевич. - А то, я вижу, дверь не закроется.
      - Давайте, - согласился Юрий. - Только вначале надо вагонетку поставить на рельсы.
      - Это мы сейчас... - вытирая рукавом рубашки пот с лица и размазывая при этом сажу, сказал Берсенев. Он присел на корточки, осмотрел колеса и добавил: - Я приподниму корму и поверну ее вправо, а ты поставь колеса на место.
      Он, поднявшись на ноги, обхватил своими волосатыми толстыми руками корму аппарата и, крякнув, потянул ее вверх. Соскочившие с рельсов колеса и один край вагонетки тоже приподнялись и повисли в воздухе.
      - Опускайте, - сказал Юрий, направляя ломом колеса на рельсы.
      Берсенев бережно опустил корму "Астарты" и легонько, как показалось Юрию, толкнул аппарат рукой. Вагонетка с аппаратом покатилась к противоположной стене.
      Пока они возились с аппаратом, в цех прибежал народ. Прибежал и дежурный по цеху, и начальник цеха, но все уже было закончено. Зотов тоже прибежал посмотреть и узнать, что тут случилось. Однако Берсенев, подмигнув многозначительно Юрию, сказал всем любопытствующим:
      - Вот керосин загорелся случайно. Кто-то пролил. В общем, идите спать, товарищи, а кому надо - тот все узнает, во всех подробностях. Так-то вот. - И к Юрию: - Вот что, Юрий, позвони Житкову. В конце концов, надо положить конец этим штучкам. Хватит.
      - Бегу, Вадим Кондратьевич, - сказал Юрий.
      Когда Юрий ушел, Берсенев сказал начальнику механического цеха:
      - Вы уж, Семен Андреевич, извините меня, что дверь испортил. Понимаете, иду мимо - и вдруг вижу в окно пламя. Ну, дверь оказалась запертой. Пришлось подобрать, что потяжелее, и, значит, открыть... Хорошо, вал нашелся возле стены. Там, кстати, немало их...
      - Ничего, вот скоро уберем валы, тогда нечем будет двери ломать, - пошутил начальник цеха. Вокруг засмеялись. Народ стал расходиться. Когда прибыли Ярцев и Житков, в цехе находились только Берсенев и начальник цеха. Впрочем, к ним скоро присоединился Зотов. И когда подошли к стене, где лежала белая кучка неизвестного вещества, он очутился впереди всех.
      - Что это такое? - спросил Ярцев. - Известка?
      - Это каустическая сода, - ответил Берсенев. . Отсюда и распространилось пламя.
      - Это вполне понятно, - заметил Зотов. . Каустическая сода способна самовозгораться, если смочить ее водой.