- Мерко не вернулся? - спросил Ниакар у вождя. - Я был занят, так и не успел поговорить с тобой ранее. Земель мотнул головой: - Нет. Мы оставили Арана. Ниакар в недоумении почесал в затылке. - Неужто и правда я был так занят, что не заметил? Вот это да. Вождь звучно прочистил горло, кашлянул. - Немудрено, - проговорил он. - Я чуть не забыл одеть портки. Ниакар улыбнулся, но улыбка быстро сползла с лица, он серьезно поинтересовался: - Как ты сам-то считаешь, у нас может быть хоть маленькая надежда на будущее? - Надежда на грядущее может быть всегда. Даже дурак верит, что когда-нибудь станет умным, но тем и отличаются все дураки, что никогда за всю долгую или краткую жизнь не меняются, то есть остаются прежними. Дураки живут завтрашним днем, в то время как на самом-то деле завтрашний день никогда не наступает, бывает только сегодняшний день... Вопрос в том, если у нас возможность? Здесь ответ следует искать опять же только в будущем. Искать что-то в будущем, значит ничего не найти, потому как найти можно лишь в настоящем. Поэтому нам остается лишь жить одним днем, жить тем, что есть в данный момент. Ниакар глубоко вздохнул: - Тот, кого одни громко называли дураком раньше, а позже другие посчитали умным, вовсе никогда дураком не был. - Ты это к чему? - Да так, просто к слову... Задумался малость. Земель хмуро взглянул на небо. Облака облепили его со всех сторон, просветов не видать, но это не так уж и плохо, армы не любят дожди, это несомненно задержит их приход к ирбийской крепости. - Тот, кого все вокруг громко называли дураком, скорее всего дураком никогда и не был. Просто выделялся чем-то из общины. Так уж устроены люди, если кто-то чем-то отличается от их большинства, то его гонят, клюют, бьют, унижают. Почему? Ответ прост, да потому что видят в нем скрытую опасность. Видят, что их-то самих очень много, а толку-то в них во всех очень мало. - Также, как армы относятся к нам? За что хотят побороть, за что хотят уничтожить? - За то, что верим в других богов, живем по-иному, нежели они. Правила у нас иные, обычаи, словом - культура. Они же называют нас дураками, не случайно, ведь мы слабы в сравнении с их мощью, и все же... они чего-то боятся. Ниакар фыркнул: - Раздражаем мы их, вот и все. - Это одно и то же. - Ну ежели так, то уместно вспомнить известную поговорку про дураков... - Везет дуракам? - Ну. Так говорят. - Вот именно, говорят. Те, кто говорит, сами дураки, потому что везет всегда умным, тем, кто умеет меняться. Многие считают, что дурак - это тот, кто не умеет читать и писать, но они ошибаются... - Дурак - это тот, кто не умеет меняться... или приспосабливаться. Земель посмотрел в чащу надвигающегося леса, лицо скривилось. - Посмотрим, - молвил он. - Сможем ли мы приспособиться. Во-он там! Среди этих вековых деревьев, голодных зверей, лютого холода и ничего не понимающего голода.
      Рис24: Вереница повозок огибает глубокий овраг. (Вид с высоты птичьего полета)
      В лесу было мрачно и сыро. Только воздух казался более свежим, все остальное наводило на мысли о том, что скоро ночь, холод, страх. Ирбы шли по краю, но повозки все равно с большим трудом пробирались сквозь заросли высоких трав, колеса проваливались и застревали в верхнем слое гнилых листьев и еловых иголок, приходилось подталкивать, ломая и без этого усталые спины. Впереди были ратники с мечами на изготовку, они протаптывали и прорубали дорогу лошадям, за ратниками двигались земледельцы, после женщины и дети, и только потом повозки. Иногда лошади вдруг пугались чего-то, возможно чуяли волков или змей, начинали упрямиться, иногда заходили туда, где пройти дальше было просто невозможно. Извозчики злились, били хлыстами, ведь перегруженные телеги развернуть непросто, это обычно занимает много времени и усилий. До вечера ирбы прошли немного. Остановились, когда перед глазами возникло большое молодое болото. На обследования дальнейшей дороги понадобилось бы немало времени, поэтому приняли решение разбить лагерь прямо здесь, а дальше отправляться уже на следующий день. Мужчины быстро установили походные шатры, слава богам, такие у ирбов были всегда и в большом количестве. Многие остались еще с давних времен. Это были шатры Земеля и его дружины, тех времен, когда они еще не жили в одном месте больше года, тех времен, когда большую часть времени молодой братство проводило в странствиях... Сейчас подростки собрали хворост, женщины запалили костры, взялись готовить пищу. У каждого костра расположились по несколько семей, то были земледельцы и жены военных, сами же ратоборцы держались вместе, расположившись чуть в стороне, у отдельных костров. Похлебку вояки тоже сготовили сами, без участия жен, кто-то из них даже затянул веселую песню, друзья сразу подхватили и тогда стало ясно, что теперь уж песни не замолкнут почти до самого рассвета. Вождь поставил свой шатер недалеко от шатров своих воинов. С ним вместе, невдалеке от шатра, находились два советника, главный волхв, хозяйственник Ниакар, единственный с женой и сыновьями, а также воевода Геррам и лекарь Костоправ. Костер у вождя был один, собравшиеся сидели вокруг, над пламенем коптился котелок с кашей. - Вечер теплый, - заметил Ниакар. - Значит день нас ждет солнечный. - Да, - согласился воевода Геррам, - потеплело. - Ветер пропал, поэтому и потеплело, - подытожил Войдан, первый советник. Мунн хмыкнул, безнадежно махнул рукой в сторону Войдана, проговорил: - Потеплело потому, что у костра, а ветра не чуешь, потому что в лесу деревья защищают. - Середина лета, Мунн, - заворчал Войдан. - А ты говоришь так, будто уже наступила зима. - Для нас наступило время, которое гораздо хуже зимы. - Не сгущай краски. Тем паче, что зимой будет еще хуже! Мунн привстал, взял в руки ложку, помешал кашу в котелке, пару ложечек попробовал. - Ну как, ничего? - спросил Геррам, кашу готовил он, вместе с женой Ниакара. - Сойдет. А что касается зимы, то до нее еще дожить надо. Второй советник, по имени Грай, передернул плечами, поплотней закутался в волчонку, потер ладони одна о другую. - Ты-то точно доживешь, Мунн, - сказал он. - Вон смотри, мы еще кашу даже и понюхать не успели, а ты, видать, уже пол котелка вылакал. - Лжешь, я только ложечку! - Смотря что брать за ложечку? - Ложечка - она и у руннов ложечка. - Во-во. Лопата - это, так сказать, тоже ложечка... даже очень неплохая ложечка.
      XII
      Мерко и Тора шли целый день, не особо торопясь, мирно болтая. Говорила в основном девушка, рассказывала о своей чудесной стране, о своем чудесном народе. Лишь иногда она позволяла вставить несколько слов своему спутнику, он, конечно, говорил о лесе, о животных, о том, что он чувствует, когда рядом такой живой и прекрасный мир со своими законами, неторопливой жизнью, тягой к постоянству и неизменности. Ну а когда говорила ламулийка, Мерко был совсем даже не против, он видел, что ей нравиться рассказывать, а ему было изумительно приятно слушать ее прекрасный мелодичный голос. Ему приходилось по сердцу то, какие она выбирает слова, как она строит предложения, как повышает или понижает тон. - Далеко ты уходишь от дома, ежели говоришь, что до армов ближе, чем до ирбов, - с удивлением покачала головой Тора. - Тебе не скучно одному? - Чем дальше в лес, тем толще звери, - улыбнулся Мерко. - И все же? - Мне совсем не скучно, я ж не один, вокруг много всего неизведанного, есть о чем подумать. Мыслями я все равно с людьми, только мое тело в стороне. Тора посмотрела на него добрыми ясными глазами. Никогда раньше Мерко не думал, что просто заглянув в глаза человеку можно увидеть такую искренность и душевное тепло. - Это помогает глядеть с высока? - поинтересовалась девушка. Мерко задумался, не зная, как ответить. Наконец произнес: - Я не ставлю себя выше других. Во всяком случае, такой цели у меня нет, просто когда смотришь со стороны, больше возможностей оценить правильно, так, как оно есть на самом деле. - Ты прав. Все мудрецы рано или поздно уходят в лес или в горы, удаляются подальше от мирской жизни... Так сколько нам еще добираться до армов? Мерко вздохнул: - Что ж, думаю, что к темноте мы уже начнем различать огни города. - Так уже ж темнеет? - А город-то прямо перед тобой. Тора вгляделась вперед, стараясь заглянуть вглубь, но стволы деревьев не давали заглянуть дальше, чем на пять целений. - Ничего не вижу. - Я уже вижу огонь, чувствую запах стряпни и немытых человеческих тел.
      Девушка посмотрела на своего спутника сверху вниз, тихо прошептала: - Я тебе не верю... Мерко рассмеялся: - Зато я себе верю! Точнее даже не себе, а своему носу. Он меня никогда не обманывает. Они прошли еще совсем чуть-чуть и сквозь стену леса действительно стали показываться небольшие огоньки. Потом огоньков стало больше, некоторые стали видны более отчетливо. Они подходили все ближе. Скоро лес внезапно закончился и перед ними раскинулась большая равнина. На равнине во тьме вырисовывались множество маленьких и больших домиков, на столбах горели яркие факелы, доносились прерывистые голоса жителей. - Город армов? - Ага. - Мерко зевнул. - А почему нет крепости? Они что не опасаются нападения? - Это не военный город, а торговый. Вокруг него еще много крепостей, так что этот город защищен снаружи и эту защиту трудно сравнить даже с лучшей крепостью мира. - Да. У них большое племя. Как же мне найти того, к кому мы с принцем направлялись? - Очень большое племя. Особенно по сравнению с моим братством, до нас им дела никакого нет. Нам придется поспрашивать, чтобы найти того человека. Ты уверена, что вы с царевичем... то есть, с принцем ехали именно в этот город? - Конечно. Одну из крепостей мы миновали, а направлялись как раз сюда. - Что ж, пойдем тогда в город, я думаю, там найдется пара комнат для двух путников, раз больших домов так много? - Идем. - Хорошо. А поиски начнем завтра. - Ты мне даже хочешь помочь? - А почему нет? Мерко поправил меч, висящий на поясе, забросил котомку за плечи и шагнул в сторону города. Что-то таинственное и непонятное рождалось в его душе, это была тревога, какое-то странное предчувствие. Этот город, от него прямо веяло холодом, он ощущал это каждой частичкой своего тела. Но никак не мог понять, чего боится, возможно, это все потому, что слишком много времени провел один в лесу, но раньше он пропадал еще больше, но людей после этого не страшился так, как сейчас. Что же с ним творилось? Как ни старался, разъяснить он этого не мог. - Большой город, - сказала Тора. - Да, большой. - Даже у нас таких немного, хотя племя просто огромное. - У армов много подобных городов, но это еще не самый большой. Мне довелось видеть и поболее. Они вошли в город как раз в тот момент, когда солнце уже полностью опустилось за далекий край горизонта и мир вокруг заволокло мрачной тенью ночи.
      XIII
      - Наши планы остаются прежними? - поинтересовался Войдан у Земеля, когда они сидели у догорающего костра, а все остальные уже крепко спали в шатре. Вождь при помощи корявого сучка сгреб все угли в одну небольшую кучку, поднялся, отряхнул руки и, покопавшись в подкладке рясы, выудил оттуда баклажку с вином, после чего протянул ее первому советнику. - Сделай глоток за то, чтобы так и было, - кивнул Земель. Первый советник принял баклажку, пригубил. - Идем на восток? - Да. Будем чуть смещаться в северную сторону, чтобы двигаться параллельно Мирии. В конце концов мы выйдем из леса и упремся прямо в нее. - Верно, - подтвердил Войдан. - Мирия резко меняет направление, когда на одной ее стороне начинаются владения гиритов, а на другой - тролов. - Река - это наш хороший шанс. Там мы можем найти питание и спасение. Войдан оторвал баклажку от губ, небрежно вытер подбородок рукавом. - Я понимаю на счет пищи, но какое спасение даст нам Мирия или как называют ее гириты и тролы - Сон, когда мы выйдем прямо к гиритам! - Это рискованно, но первый большой гиритийский город - на западе, глубоко в лесах, мы же выйдем как раз там, где резко сворачивает сама река. Леса там дремучие и суровые, зато людей очень мало и есть место, где мы могли бы спрятаться и перевести дух. После же мы пойдем против течения реки и лесами минуем все поселения гиритов. Если повезет, то до начала лета доберемся до моря. Там построим большие плоты, спустим их на воду. Море это спокойное, так что отправимся дальше на северо-запад, где войдем в реку Шилию, которая затем перейдет в Дор, а там север и свобода. Первый советник прищурился: - Горы? - Гряда Риликия - знаменитая Опора Небес. Мраморные Горы. Там свободного места много, там мы выживем и сможем остепениться на долгие годы. - Главное добраться. Это будет непросто, но мы должны отдать все силы. - Хорошо, - кивнул Мунн, - это все в далеком будущем, а что же сегодня и завтра? Нам необходимо как-то запутать следы, ведь чтобы протащить повозки, нам приходится прорубать целую дорогу. Найти ее и догнать нас, что может быть проще! - Ты прав, Мунн, - согласился Земель. - Но Путевод кое-что приберег на этот случай. Вы же видите, мы идем по краю леса. Совсем рядом выход в степь. Сейчас мы не можем выйти туда, там скоро пройдут армы, но как только они пройдут, мы сделаем это. Будем идти день по степи, после снова уйдем в лес, и тогда уже пусть ищут, где мы вошли. Высоко на востоке появилась первая полоска солнечного света. Близился утренний рассвет. В глазах вождя появилась печаль и скорбь. - Мой сын ушел на запад, - молвил он, - а мы идем на восток. Вряд ли он нас теперь нагонит. - Почему нет? Аран ведь знает, куда мы отправились. - Знает. Но Мерко может уйти далеко, и Аран его не дождется. Кроме того, скоро к крепости придут армы. - Как придут, так и уйдут. Я не думаю, что Мерко и армы окажутся в нашей крепости одновременно. - Но армы могут и не уйти сразу. - Уйдут. Что им там делать? Туда придут воины, а у них ума не много. Разграбят, сожгут и уйдут восвояси. Их вояки точно также как и все поскорее хотят вернуться домой, к своим женам, к своим детям. - Ты говоришь слишком самоуверенно. Почему думаешь, что сожгут? Может и нет. А тогда наверняка оставят кого-то в дозор. - Брось. Это же армы. Им чужого не надо. Точно сожгут. Ты же хорошо знаешь, их боги это очень любят. Вождь наблюдал за восходом солнца, но видно было, что думает он совсем даже ни о том как первый солнечный луч прорезает темный небосклон, пробивая дорогу наступающему на мир рассвету. - Но армы могут поймать Мерко ни только у крепости, он ведь сам может оказаться в одном из их городов. Первый советник махнул рукой: - Они не будут проверять его. Мало кто из них вообще ведает, кто такие ирбы. Да и зачем Мерко идти в город армов? - Не знаю. Мало ли что. - Не волнуйся, твой сын не пойдет в чужой город. По крайней мере, ежели на то не будет веских причин. - Каких это веских причин? - поинтересовался вождь. Войдан задумался, потом ответил медленно: - Вот именно. Таким и взяться-то неоткуда. Главное не это. - А что? - Ты же сам об этом говорил только что. Главное, чтобы Мерко и Аран отыскали нас. Главное, чтобы они смогли это сделать. И я думаю, у них получиться. Тебе не стоит волноваться, будь уверен, твой сын обязательно вернется!
      XIV
      В торговый город армов Мерко и Тора вошли ночью. Удивительно, но в Большой Град можно было проникнуть с любой стороны, вокруг города не было ни стены, ни защитного канала или рва. Похоже, что армы действительно не боялись нападения извне и были уверены, что необходимую защиты приносят города-крепости, стоящие на границах их владений. На улицах города было светло: повсюду возвышались столбы, на которых крепились большие яркие факелы. Домики стояли разнообразные по зодчеству, но все какие-то приземистые, отчего казались совершенно безликими творениями неумелого мастера. Людей встречалось мало. Только пара бродяг и отряд воинов быстро прошагали мимо, даже не обратив внимание на путников. Они шли недолго и свернули в самую первую корчму, что попалась им на пути. Внутри пахло крепким мужским потом, прогоркшим вином, несвежей кашей и кислыми щами. За столами сидели в большинстве своем грузные мужики в рубахах, женщин было мало, лишь за тремя столиками уместились толстые краснощекие бабы, те самые, что в поглощении вина почти не уступают своим волосатым собратьям. Тора и Мерко прошагали за свободный столик, кстати единственный, что был пока не занят, и стали ждать. На столе стояли две кружки и кувшин с прохладной водой. Мерко наполнил кружки и одну протянул девушке. - Пей, - сказал он. - Это вода. - Я поняла, что не вино. - Ну, что скажешь по поводу этого местечка? - Тут грязно и ужасно воняет. Эти армы, наверное, никогда не моются. Хотя у нас все точно также, правда сказать. В таких местах я стараюсь обычно не появляться. - Мне тоже это не по душе, но только здесь мы можем рассчитывать на комнаты. Тора вертела головой по сторонам. Выражение ее лица все время менялось, она недовольно хмурилась, качала головой. Большие серые глаза взирали со злостью, иногда проскальзывало удивление, тонкие губки были плотно сжаты, от напряжения даже побелели. - Где этот корчмарь? - уже начинал ворчать Мерко. Почти сразу после этих слов появился пухленький высокий мужик, с длинными рыжими усами, зато бритый наголо, одетый в широкую красную рубаху. На Мерко корчмарь посмотрел с недоверием, мол, что это за парень такой, откуда взялся. Сам мужик был высок, здоров в плечах, но прибывший парень выше на полторы головы, если не больше, а о мышцах и говорить не стоит. - Что желаете, путники? - спросил корчмарь сухо, узенькие глазки хитро посматривали на молодого ирба. Мерко выложил на стол несколько монет, проговорил спокойным голосом: - Свежей каши и вина. Доброго вина! Корчмарь, хмурясь, зыркнул на девушку, что сидела рядом с парнем. Красивая. Лицо белое, чистое. А в глазах уверенность и бесстрашие. Молодая бестия любого может свести с ума, достаточно лишь одного взгляда. Однако, подумал корчмарь, странная парочка: один здоров как лось, но лицо как у ребенка, а другая хрупкая, как богиня Рита, зато в ярких очах горит злость сурового воина. - Только неси все самое лучшее и самое свежее! - пригрозила Тора, когда корчмарь уже собирался уйти. - А не то заставлю тебя съесть все то дерьмо, что мне не понравиться! Незаметно оскалив гнилые зубы, корчмарь развернулся и лениво поплелся в сторону кривой арки, уводящий в темный коридор, в котором мужик и пропал из виду, направившись, видимо, на кухню. Тора смотрела ему вслед пристальным строгим взглядом, с силой сжимала маленькие кулачки. Видно было, что внутри ее все кипит, прямо булькает. Мерко задумался над тем, что его спутница злится по-настоящему, раньше казалось, что это она так, для начала, чтобы произвести впечатление этакой непреступной богини, но теперь он заметил и понял, что ошибался. Все это далеко не так. Тора за что-то ненавидит мужчин, всех без исключения, во всяком случае, пока не узнает чуть поближе. Но первые ее мысли всегда отрицательны, всегда предвзяты и пристрастны. - Чего они все так на меня смотрят? - спросила Тора раздраженным голосом. Мерко нервно сглотнул, голос чуть дрогнул: - Ты... красивая. Они здесь таких не видели. Это место не для таких... как ты. Тора даже не показала виду, что ей было приятно выслушать такое о себе, вся она была в глубоком напряжении, как кошка, в любой момент готовая к прыжку. Наконец появился корчмарь. Он принес вина и две миски с вязкой остывшей кашей. - Спасибо, - поблагодарил Мерко. - На здоровье, - кинул корчмарь безучастно. - Это все? - Гмм... А не будет ли у вас здесь двух лишних комнат? Корчмарь посмотрел на парня с глубочайшим изумлением. Потом издевательски улыбнулся, спросил: - А зачем тебе две? - Мне и ей. Корчмарь уже хотел засмеяться на весь зал, но внезапно перехватил злобный взгляд Торы, отчего тут же уяснил, что не стоит этого делать, а то эта девчонка может вцепиться в глотку так, что не оторвешь. - Это не твое дело! - рыкнула Тора. - Есть две комнаты? Корчмарь осторожно подмигнул Мерко, проговорил напыщенно равнодушным тоном: - Двух нет, но одна есть. Все занято, вы не одни в Большом Граде. Путников и всяких так торговцев полным-полно, а комнат здесь, знаете ли, не каждому чужаку. - Мы можем найти и другую корчму, - сказал Мерко. - Попробуйте, - бросил корчмарь равнодушно. - Что ж, тогда нам одну! - отрезала Тора. - А теперь, давай, проваливай отсюда! Пригрозив крючковатым пальцем девушке, корчмарь наклонился к Мерко и произнес шепотом: - Ох и нелегко тебе будет ее уговорить. - А когда уже уходил, обернулся и добавил: - Но она правда того стоит! Они неспешно ели кашу, запивали теплым вином. Тора продолжала гневно зыркать по сторонам, а Мерко все время смотрел в ее прекрасное лицо, глубокие очаровательные глаза и думал, конечно же, о ней. Кто она? Откуда она взялась? Зачем приехала сюда, из своей далекой таинственной Ламулии? Собирается ли обратно или навсегда останется здесь?.. Неожиданно к их столу подсел бородатый красноглазый мужик с немытыми сальными волосами. Запах от него шел просто ужасный, Тора тут же заткнула носик двумя пальцами. Мерко смутился, на девушку посмотрел с укором. - Эй ты, парень! - обратился красноглазый. - Я даю тебе за нее золотой! Мерко ухмыльнулся, подвинул красноглазому тарелку каши и сказал: - Бери. Мужик глядел с непониманием: - Издеваешься? Ирб забрал кашу обратно, в недоумении пожал плечами. - Ты понял меня или нет, я говорю: золотой! Тора уже потянулась за мечом, но Мерко отвечал все так же спокойно: - Понял-понял. То хочу, то не хочу. Раньше надо было, когда я предлагал. Красноглазый покачал головой, запыхтел, приподнялся на стуле и стал говорить еще более выразительно, прямо Мерко в лицо: - Но я же не забираю ее у тебя навсегда, только на полчаса! Что скажешь, парень? Она же твоя? - На пол часа? - Ну! С сомнением посмотрев в тарелку, Мерко проговорил медленно, но уже с угрозой: - Иди вон из-за нашего стола! Мужик покраснел от гнева, на ирба глянул как на умалишенного, проговорил тихо и ласково, уже обращаясь к молодой ламулийке: - Тогда я дам золотой тебе, девочка, а он останется с носом, раз такой дурак. - Ты что не слышал!? - закричала Тора так, что все в корчме повернулись и уставились на них. - Пошел вон, недоумок! Это был уже предел. Красноглазый зарычал, замахнулся на Тору. Мерко стремительным движением перехватил выброшенный в лицо девушки кулак, вывернул в сторону. Раздался хруст, мужик истошно завопил. - Вон! - прошипел Мерко на зубах. - За что? - прохрипел мужик, здоровой рукой он придерживал себя на изуродованное запястье. Тора наконец не выдержала, рывком вскочила из-за стола, выпрямилась, потянула из-за пояса меч, перехватила двумя руками, подняла вверх и рукоятью ударила красноглазого в лоб. Череп треснул, на стол брызнула кровь. Мужик ухнул, глаза его закатились, спустя мгновение он замер на деревянном полу. В корчме воцарилось могильное молчание. Все перестали жевать, глотать и спорить. Все взирали, как немые, каша валилась из открытых ртов и звучно шлепалась о пол. Мерко смотрел на Тору с непониманием. Она увидела, что он явно не одобряет содеянного ею, не выдержала его взгляда, отвернулась: - Он же сам напросился! Пойдем в комнату. - Не дожидаясь Мерко, Тора повесила меч на пояс и устремилась в направлении лестницы, ведущей на верх. Сердце Мерко билось в груди и разрывалось от странного чувства. Он не мог понять ее, только недавно она была такой доброй и милой, но во что превратилась сейчас. Сейчас готова разорвать глотку любому, а вчера... вчера была такая хрупкая, такая беззащитная. Почему? Наверное, ответ кроется в ее прошлом... Но убивать - это не для женщины. Пусть даже на кону честь. Да и разве такая у женщины должна быть честь? Этой ночью уснуть молодому ирбу так и не удалось. Ворочаясь с боку на бок, он снова и снова вспоминал случай с красноглазым мужиком, который может и был виноват, но смерти явно не заслуживал.
      XV
      Рано утром ирбы сняли шатры, собрали пожитки и снова тронулись в путь. Новый день, как и предполагали минувшим вечером, действительно оказался теплым. Облака разошлись, солнце светило ярко. Земля подсыхала, телеги шли уже намного легче. Чувствовались перемены в настроении людей, ведь первая ночь прошла спокойно, многие уже начинали привыкать, да и с погодой стало лучше, а это обычно значит много. К полудню прошли примерно столько же, сколько за весь предыдущий день, тогда же решили остановиться ненадолго и перевести дух. Накормили лошадей, быстро разожгли костры, разогрели пищу. Некоторые мужчины отправились на кратковременную охоту, им повезло - удалось завались молодого мясистого лося. Детей отправили собирать ягоды и грибы, те кто постарше, подпарубки, полезли на деревья, чтобы достать яйца из птичьих гнезд. - Обязательно оставляйте два или три! - наказывал Солнцеслав требовательно. То был Солнцеслав - самый старый среди всех ирбов, поэтому к его мнению прислушивались, с ним считались, его уважали. - Не допустите, чтобы птичий род прервался! Не берите грех на душу! - Как я могу оставлять два или три, - удивлялся Торк, младший сын Риккета, внук Войдана, - когда в каждом гнезде их не больше двух? - Не ври! - злился Солнцеслав. - Быть такого не может! Птицы несут много яиц. - Может быть, - продолжал Торк, - и много. Зато таких как мы здесь тоже пред пруди! А то стали бы эти птицы яйца нести посредине лета! После того как отдохнули, ирбы отправились дальше. Лес часто менялся, то сосновый, то березовый, то вдруг дубовый, с большим обилием самых ценных грибов - белых. Путь был нетрудным, лес стоял не такой уж и дремучий, расстояние между деревьями было достаточным, чтобы повозки прошли без труда. Шли быстро, лошади сами выбирали дорогу, в тупики не заводили. Пока что стало полегче, но что там дальше?.. Вождь шел мрачный, с виду напоминал угрюмую серую тучу. Ноги передвигал с трудом, будто к каждой прикрепили пудовые гири, спину держал неровно, сгорбатился, голова безжизненно повисла на плечах. Он думал, размышлял. Мысли текли в голове мучительно медленно, так, как варится похлебка на маленьком затухающем огне... Дальше. Если бы знать, что там дальше. Жизнь напоминает полосатую кобылу, которую южные племена обзывают грубым и непонятным словом "зебра". Так или иначе, но схожесть отметить можно. То тебе хорошо, то тебе плохо, потом вдруг прекрасно, а тут раз и все опять рушится и становится ужасным. Как же придать своему пути немного постоянства? Как сделать так, чтобы стало полегче, понадежнее, поувереннее?.. Кто-то скажет: "Смешайте краски, смешайте черный и белый!" Но ведь в этом столько же лжи, сколько правды. Смешивая краски, получаем один цвет, и это будет серый цвет. В жизни не будет ни радости, ни горести. Плохо ли это? Это также плохо, как хорошо. Люди почти все до единого скажут: "Это ужасно!" Странно, но ведь большинство из них существуют именно так... Вся эта серость притупляет людей, а чтобы развиваться, совершенствоваться нужны перемены, к сожалению, зачастую в худшую сторону. И все-таки, наверное, серым быть все же легче. Живи себе, да живи. Но ирбы потеряли возможность быть серыми, они потеряли свой дом. Теперь в их жизнях могут быть победы, а могут быть и поражения. Победа приносит радость. Любая победа. Но без войн ведь побед не бывает.
      XVI
      Аран, главный стражник, не смыкал очей уже два дня и две ночи. Ему было велено ждать Мерко, сына вождя, но он все это время не сидел без дела, решив сделать еще кое-что. Он, не щадя себя, трудился, не выпуская из рук топора и молота, делая короткие перерывы лишь затем, чтобы вскарабкаться на стену и поглядеть вдаль, туда, откуда вскоре должны будут появиться вражеские отряды. Бритая голова блестела на солнце, большие капли пота скатывались, падали на землю. Широкое лезвие топора то опускалось, то поднималось, летели щепы, дерево трещало под напором стали, движимой руками и умной человеческой головой. Аран рубил бревна, крепил их между собой, связывая веревками. Работал упорно. Кряхтел от изнеможения, в некоторых местах разодрал руки до кости, сильно оцарапал лицо, но продолжал неистово взмахивать топором, вбивать стальные скрепы, натягивать толстые канаты. Только он один знал, зачем все это делалось и только он один знал, что из всего этого должно было в конце концов получиться. Он не думал о том, сколько осталось времени. Он не думал о том, что один. Он не думал о том, что все его старания могут оказаться попросту напрасными. Нет, он не хотел никому ничего доказывать, не хотел ничего доказывать и себе. Потребность в самовыражении покинула его, как покинула и физическая боль, как покинул страх. Осталась только предельная сосредоточенность на том, чего обязательно необходимо достичь в итоге, да и она, по правде сказать, затерялась где-то там, в глубине сознания. Он знал одно: все те армы, которые вступят в пределы их крепости, целыми и невредимыми оттуда не выйдут. Уж он-то об этом позаботится, он отдаст этому все силы и если для этого нужно будет расстаться с жизнью то он готов это сделать.
      Рис25: Аран с топором в руках
      XVII
      Рано утром Мерко проснулся от странного грохота. Ему снилось, что он где-то в горах и будто начался камнепад, и страшный оползень несся вниз, снося все на своем пути. А он, Мерко, стоял внизу и ему некуда было деться, камни летели прямо на голову. Он попытался бежать, но бежать было уже поздно, он поднял голову и почему-то успел проснуться до того, как страшная каменная лавина накрыла его. - Что такое? - спросил он спутницу, она уже ухватилась за меч и приняла боевую стойку. - Спишь ты чутко! Кто-то ломиться в дверь! - В голосе проступили нотки страха, это казалось удивительным. Может спросонья, подумал Мерко в растерянности. - Ну и что? - Ирб зевнул и потянулся. - Если бы хотели убить, то наверняка бы вошли бы тихо и перерезали нам глотки еще до того, как мы успели бы пикнуть. Тора на цыпочках двинулась к двери, прошептала затихающим голосом: - Не знаю, как там у тебя, но мне ночью глотку просто так не перережешь. Снова раздался грохот - за дверью явно был кто-то совсем нетерпеливый. Мерко еще раз зевнул, спросил тихо: - Как спалось? - Тише ты! Тора откинула стальную щеколду, громко произнесла: - Входи, быстро! Скрипнули ржавые петли, дверь приоткрылась. Девушка сделала несколько шагов назад, меч подняла, держала наготове. В комнату вошел усатый мужик, это был корчмарь, в руках он держал странную шкатулку, выделанную из дерева. При виде Торы, он дернулся, боязливо спросил: - В чем это у вас тут дело? - Ни в чем! - ответила девушка грубо. - Зачем пришел? - Это передали тебе. - Корчмарь протянул ей шкатулку. - Какой-то придурок, вроде вас. Тора некоторое время смотрела с подозрением, потом ответила полным уверенности голосом: - Ты ошибся. Мы не местные, нам тут никто ничего передавать не станет. - Я не ошибся, - покачал головой корчмарь. Мерко поднялся на ноги, забросил меч за спину, поднял котомку. При этом спросил: - Кто передал? - Парень в плаще, лица я не разглядел. Странноватый такой. - Чем же?