Служебную роль по отношению к основному объекту выполняет вспомогательный объект - мера ответственности. Вместе с тем, используя метод конкретизации, основной объект правоотношения ответственности будет изменяться. Известно, что в правоотношении две стороны: управомоченная и обязанная. Так вот, в нарушенном позитивном правоотношении принудительно исполняется обязанность посредством принудительно правомерного поведения обязанного лица. Таким образом, справедливо утверждать, что объектом правоотношения ответственности является и принудительно-правомерное поведение лица. В свою очередь, правомерному поведению (даже под принуждением) имманентна ответственность, характеризующая его качество. Следовательно, и она является объектом правоотношения ответственности. Но коль скоро принудительная ответственность является объектом, то соответственно она является и элементом правоотношения ответственности. Эта ответственность не только объект (элемент) правоотношения ответственности, но и цель, смысл его возникновения, существования и развития. Дискуссионен вопрос в юридической литературе о моменте возникновения принудительной юридической ответственности. Например, одни авторы это связывают с моментом совершения правонарушения95. Другие, особенно в уголовно-правовой литературе, полагают, что на основании и с момента совершения правонарушения возникают лишь процессуальные правоотношения, материальные правоохранительные отношения, а вместе с ними и ответственность появляются либо после привлечения лица в качестве обвиняемого, либо с вынесением обвинительного приговора, либо со вступлением его в законную силу96. Главная причина существующей полемики в значительной мере проистекает из-за отсутствия ясности в понимании соотношения наказательной ответственности и правоотношения, в котором она существует и реализуется. Действительно, с момента совершения правонарушения возникает материальное отношение юридической ответственности, ибо после этого факта возникает известная связь государства с нарушителем. Между тем возникновение и движение правоотношения ответственности, оформленного процессуальными действиями компетентных органов, - это еще не сама наказательная юридическая ответственность. Она - итог его развития, для ее появления необходимо реальное, а не возможное претерпевание правонарушителем неблагопрятных последствий. И только в этом случае, после осуществления меры ответственности возникает принудительная (наказательная) юридическая ответственность. Процессуальные действия могут развивать, конкретизировать, осуществлять материальное правоотношение, но ни констатация факта правонарушения компетентными государственными органами, ни акт привлечения лица к ответственности, ни акт применения юридической санкции, ни ее реализация не могут породить право государства наказать человека97 и соответственно потребовать таким образом ответственного поведения, кроме как за факт допущенного правонарушения. Правоотношение юридической ответственности возникает объективно и независимо от усмотрения соответствующих государственных органов и должностных лиц. Говоря о стадиях развития указанного отношения, следует подчеркнуть, что его прекращение в предусмотренных законом случаях возможно на любой из них. Так, согласно ст. 22 КоАП РСФСР, при малозначительности совершенного административного правонарушения орган (должностное лицо), уполномоченный решать дело, может освободить нарушителя от административной ответственности и ограничиться устным замечанием. Аналогичное положение об освобождении от уголовной ответственности содержится в ст. 50 УК РСФСР. Приведенные примеры - это случаи, когда правоотношение юридической ответственности прекращается на первой стадии. В соответствии с той же ст. 50 (ч.1) УК РСФСР возможно прекращение отношения юридической ответственности на стадии конкретизации, если будет признано, что лицо, совершившее деяние, содержащее признаки преступления, ко времени рассмотрения дела в суде перестало быть общественно опасным, или это деяние вследствие изменения обстановки потеряло характер общественно опасного. На стадии реализации прекращение развития правоотношения ответственности возможно в силу условно-досрочного освобождения, амнистии, помилования, сокращения срока лишения специального права (см.ст.ст. 53, 55, 56 УК РСФСР, ст. 297 КоАП РСФСР). Не является исключением и стадия наказанности, где прекращение отношения юридической ответственности производится в связи с досрочным снятием судимости (ч. 2 ст. 57 УК РСФСР), дисциплинарного взыскания (ст. 137 КЗоТ РФ) и реальным исполнением контрагентом ранее не выполненной обязанности. К сожалению, КоАП РСФСР не предусматривает возможности до истечения срока снять административное взыскание за dnapnqnbeqrmne, правомерное поведение. Очевидно, что это лишает положительных стимулов, способствующих воспитанию лиц, совершивших административные правонарушения, и поэтому следует дополнить Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации соответствующей поощрительной статьей.
      Вопросы для самопроверки
      1. Раскройте содержание социальной ответственность и определите место в ней юридической ответственности. 2. Назовите меры юридической ответственности и меры защиты, найдите общее и особенное. 3. В чем специфика отношения юридической ответственности?
      ГЛАВА II
      ЮРИДИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК КОМПЛЕКСНЫЙ
      МЕЖОТРАСЛЕВОЙ ИНСТИТУТ В СИСТЕМЕ ПРАВА
      I. Структура права и место в ней межотраслевых комплексных
      институтов
      В последнее время в правовой науке много внимания уделяется разработке методологических основ изучения правовой системы общества и ее ядра - права и законодательства, где особая роль принадлежит системному подходу как способу исследования правовой материи. Специфика этого подхода состоит в том, что все правовые явления рассматриваются как целое, в их взаимосвязи и взаимообусловленности98. Системный подход как одна из сторон научной методологии представляет собой дальнейшую конкретизацию и углубление диалектического учения о взаимной связи в развитии явлений природы и общества. Содержание системного подхода в самом широком смысле слова составляют онтология систем (их бытие, существование), гносеология систем (познание систем и системность знания о них) и управление системами (обеспечение их функционирования, совершенствования и развития, практика их созидания)99. Основанный на общенаучной теории исследования систем системный подход в юриспруденции пополнился началами и инструментарием, специфическими для данной области знания. Основываясь на этом способе исследования, Д.А. Керимов, С.С. Алексеев, С.В. Поленина, И.С. Самощенко и другие авторы100 сделали плодотворные выводы об основных законах генетических, структурных и функциональных связей элементов системы права, иерархии систем, о важнейших системообразующих факторах и т.д. Естественно, что подход к изучению системы права, к вскрытию начал и способов системного воздействия на общественные отношения предполагает единое научно обоснованное представление о системах вообще и системах права в частности. Философским отправным моментом такого подхода может стать определение системы, которое дал В.С. Тюхтин: "Система есть lmnfeqrbn связанных между собой компонентов той или иной природы, упорядоченное по отношениям, обладающим вполне определенными свойствами; это множество характеризуется единством, которое выражается в интегральных свойствах и функциях множества"101. Имманентными признаками всякой системы, считает Ю.А. Урманцев, являются: 1) единое основание объединения объектов (компонентов, элементов); 2) наличие отношений, обусловливающих единство совокупных объектов; 3) определенный закон композиции элементов102. На основе данной общей дефиниции систему права можно определить как совокупность правовых форм, внутреннее упорядоченную по отношениям, обеспечивающим относительную самостоятельность и единство этой совокупности, которое выражается в ее интегральных, обеспечительных и координационных свойствах и функциях103. Это определение в достаточной мере широко и охватывает существенные признаки как системы права, так и его подсистем: отраслей, подотраслей, институтов и т.д. Для права характерна иерархия систем различных уровней и функциональной направленности, начиная с нормы (моносистема) и кончая исторически определенной системой права (многосистемное образование)104. Иерархия систем различных уровней служит показателем специфики структуры права. Констатация элементов и их иерархичности (систем) в системе права лишь один из этапов для познания его структуры. "Собственно структурный анализ системы, - пишет Н.Ф. Овчинников, - начинается с выявления определенного состава системы, с детального исследования частей, или иначе, элементов, с открытия их неделимости в определенном отношении. Это отношение при дальнейшем анализе рассматриваемой системы предстает как структурное отношение"105. Второй этап познания структуры права, как это следует из приведенного высказывания, заключается в выявлении и анализе связей и отношений ее элементов. На этом, более глубоком этапе познания структуры права вырисовываются устойчивая упорядоченность его элементов, свойственные им отношения порядка, композиции (генетические и функциональные связи; интегративные свойства и др.). Вот здесь-то российское право и предстает в виде единой, внутренне юридически согласованной системы, цельного правового организма106. Рассмотрение структуры права не только как состав его компонентов (отраслей, институтов, норм), но и как устойчивую связь между элементами позволяет нам видеть не только ее статику, но и динамику. Поэтому структура может пониматься и как строение (состав) объекта, и как закон связи, система устойчивых отношений между элементами, и как результирующая структура, результат взаимодействия между элементами107. Перечисленные характеристики позволяют при анализе системы права рассматривать структуру в качестве инвариантного состояния его системы, а также выявить состав образующих систему элементов, закономерности внутренней организации системы через установление устойчивых связей между элементами и между каждым элементом и системой в целом. Выявление закономерностей в строении права и их использование способствует правильному уяснению и применению g`jnm`, а также дальнейшему его совершенствованию. Особое значение исследования структуры имеют для устранения правовых диспропорций, пробелов, разноречий и т.д. Российское право полиструктурно, поскольку его, как и другие целостные системные образования, отличает известная иерархия структур, дифференцированная на нормы, институты, отрасли. И если наличие указанной триады (норма, институт, отрасль) всегда является необходимым в строении права, то имеются и не обязательные правовые образования, как подотрасли, субинституты, межотраслевые комплексные институты. С.С. Алексеев, выделяя в иерархии структур главную структуру в строении права: норма, институт, отрасль, - вместе с тем допускает удвоение и утроение структуры права, которые как комплексные образования наслаиваются над главной. Появление вторичных структур он объясняет богатством и многогранностью правового регулирования ряда общественных отношений, невозможностью вместить все особенности регулирования в рамках одной, хотя бы и главной структуры. Именно этим и объясняется иерархия структур108. Не отрицая онтологии комплексных правовых образований и их важной роли в регулировании общественных отношений, представляется, что они вторичных структур права не составляют, а лишь являются показателем его развития, предпосылкой образования новых отраслей права. Российскому праву присуща не только иерархия структур, ее образующих, но и многоуровневость. Многоуровневая структура права - не прихоть законодателя или результат научного творчества. Она существует объективно, будучи обусловлена и генетически связана с системой общественных отношений, основанных на экономическом базисе. Структура права как надстроечное явление, можно сказать, отражает различные уровни общественных отношений. Поэтому и происходит интеграция норм как первичных элементов структуры права в структурные образования более высокого уровня - институты, отрасли; завершается интегративный процесс образованием единой структуры права. Многоуровневость структуры права можно проследить и по нисходящей, т.е. сверху вниз, расчленяя структурные образования более высокого порядка на более низкого порядка. Все структурные уровни органически спаяны между собой и внутренне согласованы, что объясняется политическим и социально-экономическим единством российского права. Говоря об объективной обусловленности структурных элементов права системой общественных отношений, нельзя в связи с этим согласиться, в частности, с Ц.А. Ямпольской, предлагающей отказаться от деления права на отрасли. По ее мнению, существуют только отрасли законодательства как наиболее крупное членение правовых норм и вместе с этим и проблема системы законодательства, которая должна строиться на основе функционального критерия. Право же следует рассматривать как систему прочно взаимосвязанных в единое целое правовых норм, которые можно классифицировать внутри системы в зависимости от конкретных научных и практических задач109. Такой подход к трактовке права, как верно замечает М.В. Молодцов, равносилен отказу от признания его системного u`p`jrep`, ибо не может быть системы без определенной внутренней организации, без структуры110. "Структура не мыслима вне системы, равно как и система в своей основе всегда структурна"111. Эта позиция ведет к отрыву системы законодательства от обусловленной общественными отношениями объективно существующей и выявленной наукой системы права, с которой как с компасом сверяет свои действия законодатель при принятии того или иного конкретного решения112. Говоря о влиянии системы общественных отношений на структуру права, безусловно, имеется в виду их разнокачественность и своеобразие, требующие специфического правового регулирования. Эти качественно различные группы общественных отношений, представляющие собой предмет правового регулирования соответствующих подразделений структуры права, являются главным системообразующим фактором113, объективным критерием деления права на отрасли, подотрасли и институты. Так, главным системообразующим фактором для гражданского права являются имущественные отношения, а для административного права властно-управленческие отношения. Однако только предмета правового регулирования для дифференциации, в частности отраслей права, недостаточно. Так как нормы иногда регулируют аналогичные общественные отношения (например, по охране собственности), но относятся к различным отраслям права (уголовному, гражданскому и т.д.). Поэтому следующим системообразующим фактором в науке выделяют метод правового регулирования. Однако нужно заметить, что специфический метод в чистом виде свойственен только двум отраслям российского права - гражданскому и административному. Так, для первого характерно равенство участников общественных отношений, для второго - их подчиненность. Для всех остальных отраслей права характерны, хотя и особые, но комбинированные или сборные методы. Так, В.Ф. Яковлев справедливо отмечает, что отдельные черты метода могут быть присущи нескольким отраслям, хотя и в своеобразной форме; индивидуальность метода каждой отрасли права определяется соотношением дозировки элементов дозволения, обязывания и запрета. При этом В.Ф. Яковлев, занимаясь исследованием метода гражданского права, пытается доказать, как основные его черты проявляются в институтах права собственности, обязательственного права, наследственного права и т.д.114 Таким образом, можно констатировать, что предпринимается попытка найти один из системообразующих факторов подразделений структуры права на уровне институтов. Очевидно, что в комплексных отраслях (морское, банковское, страховое право и т.д.), где нормы, в них входящие, не связаны единым методом и механизмом регулирования и где почти все они (нормы) имеют "прописку" в основных отраслях, довольно сложно определить специфический метод регулирования. Тем не менее С.С. Алексеев полагает, что эту комплексную общность отличает не специфический метод и механизм регулирования, а некоторые особые принципы, общие положения, отдельные специфические приемы регулирования, свидетельствующие о существовании специального, хотя и не видового юридического режима115. "К сожалению, - как верно замечает С.Н. Братусь, - утверждение nrmnqhrek|mn появления общих принципов, положений и специфических приемов регулирования, например. в морском и страховом праве не было подкреплено автором достаточными доказательствами"116. Метод правового регулирования как системообразующий фактор производен от предмета, т.е. от совокупности тех общественных отношений, являющихся объектом его воздействия. Природа общественных отношений определяет ту или иную комбинацию юридических приемов, способов и средств, предназначенных для достижения целей правового регулирования. Поэтому методы (средства) регулирования, взятые сами по себе, взятые абстрактно, независимо от предмета, на которые они направлены и независимо от их типичных сочетаний по отношению к определенным предметам, не могут служить основанием для разделения права на отрасли117. В.Ф. Мешера, игнорируя указанную взаимосвязь и ориентируясь на виды санкций, при построении системы права, пришел к ошибочному выводу о существовании всего лишь трех отраслей права: уголовного, гражданского и административного118. К другим вспомогательным системообразующим факторам, которые, как и метод правового регулирования, находятся в самой правовой материи, относятся принципы права, механизм правового регулирования. Особое место среди указанных критериев занимают правовые принципы. Отражая в концентрированном виде сущность, основные задачи, цели и функции российского права, они выступают в качестве активного или управляющего центра структуры права. Принципы права не только определяют строение системы права, но их требования учитываются и при ее изменении. Ни норма права, ни институт, а также отрасль права не могут противоречить принципам российского права. В свою очередь, изменение в содержании правовых принципов, появление новых неизбежно сказывается на содержании соответствующих структурных подразделений системы права. Собственно, поэтому ряд основных принципов закреплен в Конституции Российской Федерации, конституциях республик в составе Российской Федерации, т.е. главных законах, которые служат основой для российского законодательства. Система принципов российского права, в зависимости от сферы их действия от той области правовых норм, на которую они распространяются, или, иначе говоря, от совокупности тех или иных общественных отношений, на которые они воздействуют, подразделяются на четыре уровня: общие, межотраслевые, отраслевые и принципы отдельных институтов. К принципам институтов можно отнести с известной долей условности и принципы подотраслей права, например жилищного, воздушного, морского права. Между принципами существует прямая и обратная связь: общеправовые принципы прямо влияют на формирование отраслевых, которые, в свою очередь, обусловливают становление принципов отдельных институтов права. Но и принципы институтов могут быть и являются базой формирования принципов отраслей права, которые сами служат базой формирования общеправовых принципов119. Взаимосвязь между принципами отражает одну из сторон проявления связей между различными уровнями структуры права. В rn же время они придают российскому праву несущую конструкцию, вокруг которой формируются нормы, институты, отрасли и вся система120. Наличие тесных связей между принципами различных уровней отнюдь не умаляет как их известной автономности, так и автономности структурных подразделений права, где принципы выступают в качестве цементирующего начала. Отмечая немаловажную роль в выявлении структуры права вспомогательных критериев, необходимо подчеркнуть их служебную роль. Это объясняется тем, что объективную основу структуры права составляют различные виды общественных отношений. Поэтому вспомогательные критерии лишь помогают в установлении, конкретизации определенной группы общественных отношений, в то же время они сами обусловлены характером и спецификой этих отношений, составляющих предмет правового регулирования. С учетом изложенного выше отрасль права можно определить как объективно обособленную в системе права совокупность юридических норм, которыми регулируется определенный вид или группа общественных отношений, отличающихся качественным своеобразием. Несколько институтов, входящих в одну и ту же отрасль, образуют подотрасль права. Ее выделение сопряжено с тем, что институты, ее составляющие, регулируют качественно однородные общественные отношения, входящие в предмет регулирования отрасли права. Институт права отличается от отрасли прежде всего масштабом предмета регулирования: он регулирует не всю совокупность качественно однородных общественных отношений, а лишь различные стороны (признаки, особенности) одного типичного общественного отношения. Институт права, будучи подсистемой системы отрасли права, имеет общие с ней характеристики объективную обособленность и органическое единство компонентов, специфичность метода, относительную самостоятельность, устойчивость и автономность функционирования, хотя и другого уровня121. Как правило, институт права полностью входит в состав определенной отрасли, например, институт договора дарения или купли-продажи - в состав гражданского права. Между тем встречаются случаи, когда одни и те же общественные отношения являются предметом регулирования норм различных отраслей права. Такое положение сопряжено с тем, что "чистых" явлений как в природе, так и в обществе не существует. Поэтому при конструировании системы права по предметному критерию мы сталкиваемся с тем, что они, как правило, взаимодействуя друг с другом, пересекаются, что порождает возникновение промежуточных, пограничных явлений на стыке такого взаимодействия122. Отражением указанных промежуточных пограничных явлений и служит такая правовая общность в структуре права, как межотраслевой комплексный институт. Существование этих институтов - не искусственное объединение тех или иных норм права, их бытие обусловлено необходимостью регулирования отдельных видов общественных отношений. Формирование указанных институтов вызвано тесным контактированием между отраслями, их взаимосвязью, обусловленной существованием "пограничных" nayeqrbemm{u отношений, функциональными и генетическими связями, необходимостью "подстройки" под режим соседнего участка правового регулирования и т.д.123 В литературе различают, в частности, межотраслевые функциональные и межотраслевые пограничные комплексные институты124. Как первые, так и вторые появляются на стыке смежных отраслей права, которые близки характером регулируемых ими отношений. При этом в зависимости от характера отраслей права определяется и вид комплексного института. Так, для межотраслевого функционального комплексного института почвой для его возникновения необходим "стык" неоднородных отраслей права. Примерами данного института могут служить поставка и перевозка. Для этих институтов, особенно для института перевозки, характерна концентрация норм административного и гражданского права. Между нормами указанных отраслей при регламентации общего предмета регулирования имеются функциональные связи. Чаще всего указанная связь проявляется в том, что прямое указание закона выступает в качестве необходимой предпосылки, одного из элементов сложного фактического состава, служащего основанием возникновения гражданских отношений125. Соотношение, в частности, акта планирования и транспортного договора имеет определенную подвижность, обусловленную наличием между ними функциональных связей. Пограничные межотраслевые комплексные институты, в отличие от функциональных, возникают на стыке смежных, но уже однородных отраслей права, примером которых могут быть отрасли цивилистического профиля: гражданское, семейное, трудовое и другие. Для этого вида комплексных институтов характерна уже не функциональная, а подвижная предметно-регулятивная связь между нормами смежных однородных отраслей права. Эта связь находит свое выражение в том, что на предмет одной отрасли права налагаются некоторые элементы метода правового регулирования другой отрасли. Институтами такого рода можно назвать, например, институт возмещения вреда, причиненного здоровью гражданина увечьем либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением им трудовых обязанностей; институт права собственности граждан, институт опеки и попечительства126. Нужно отметить, что положение в системе права указанных межотраслевых комплексных институтов с точки зрения перспектив развития российского права далеко не однозначно. Так, если для межотраслевых функциональных комплексных институтов характерна известная устойчивость в структуре права, то для пограничного комплексного института имманентны потенции совершенствования и развития системы права. Ф. Энгельс отмечал, что "ход правового развития состоит по большей части только в том, что сначала пытаются устранить противоречия, вытекающие из непосредственного перевода экономических отношений в юридические принципы, и установить гармоническую правовую систему, а затем влияние и принудительная сила дальнейшего экономического развития опять постоянно ломают эту систему и втягивают ее в новые противоречия"127. Таким образом, в "правовом развитии" действуют две тенденции: одна к обеспечению согласованности системы права, а другая - к ее нарушению. Причем данный противоречивый процесс объективно обусловлен экономическим ходом развития исторически определенного общества. Выводы Ф. Энгельса о тенденциях в правовом развитии однозначно свидетельствуют об актуальности исследований в целях установления действительных путей в развитии российского права, его структуры. В этом направлении заслуживают внимания исследования С.В. Полениной, конкретно указавшей условия становления новых отраслей права: а) распространение правовой регламентации на ту часть социальной действительности, которая раньше не была объектом правового регулирования; б) отпочкование от одной или нескольких отраслей права взаимосвязанной совокупности норм (правовых институтов), приобретших качественно новые свойства. Материальным субстратом для появления новой отрасли права применительно только ко второму случаю является межотраслевой пограничный комплексный институт. Его превращение, а точнее, группы взаимосвязанных пограничных институтов в новую отрасль права возможно лишь тогда, когда этот институт приобретает некую определенную "критическую массу", лишь по достижении которой у него появиться необходимая сумма новых свойств, касающихся предмета, метода, принципов и механизма правового регулирования. Наличие особых критериев или системообразующих факторов (предмета, метода, принципов, механизма регулирования), безусловно, свидетельствует об утрате соответствующим правовым образованием признака комплексности и появления новой отрасли права. Поэтому закономерен вывод автора, что сама природа отрасли права как категории социальной действительности исключает возможность существования "комплексных" отраслей права128. Думается, дальнейшим шагом в изучении развития структуры права, в частности, такой его части, как отрасли, будут служить исследования, направленные на выяснение признаков отраслеобразующей "критической массы" нормативного материала. До сих пор рассматривалась структура права с позиции дифференциации ее по предметному критерию и сопутствующих ему вспомогательных критериев. Однако сложность и многоуровневость структуры права, ее не только предметные, но и функциональные характеристики предполагает анализ системы права и со стороны присущих ей связей. Это позволяет взглянуть на структуру права под иным углом зрения, обнаружить новые свойства и закономерности, присущие структуре права, ее другую плоскость. Необходимость такого подхода прямо вытекает из известного высказывания Ф. Энгельса: "В современном государстве право должно не только соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть внутренне согласованным выражением, которое не опровергло бы само себя в силу внутренних противоречий"129. В настоящей работе мы не будем останавливаться на структурных подразделениях российского права, появление которых обусловлено функциональным "разделением труда" между нормами права, сопряженные с тем, что различные группы норм осуществляют различные функции в сложном механизме правового регулирования130. Предметом рассмотрения будет лишь межотраслевой комплексный институт принудительной юридической nrberqrbemmnqrh, а также межотраслевой комплексный институт государственного поощрения131. В связи с тем, что стимулирующее воздействие позитивной правовой ответственности на поведение людей опирается главным образом на механизм положительных санкций (мер поощрения)132, считаем, что институт государственного поощрения точнее будет именовать межотраслевым комплексным институтом позитивной юридической ответственности. Указанные институты относятся к группе функциональных, обслуживающих различные отрасли права; первый из них осуществляет "сквозную" регламентацию важнейших положений, связанных с привлечением правонарушителей к юридической ответственности, второй регулирует вопросы применения мер государственного поощрения (мер позитивной юридической ответственности) к лицам, поступающим юридически ответственно. В известном смысле эти правовые образования можно представить и как предметные институты. Так, предметом своего регулирования у межотраслевого комплексного института принудительной юридической ответственности являются конфликтные, негативные (деликтные) отношения, которые, хотя и отличаются по видам в зависимости от степени общественной вредности, однако все они схожи по типу. Одинаков и метод регулирования этих отношений карательнопринудительный. Имеются и характерные для данного института принципы: законность, справедливость, персонифицированность и т.д. Наличие указанных критериев или системообразующих (структурообразующих) факторов, естественно, обусловливают и особый механизм правового регулирования. Причем перечисленные критерии присущи всем структурным подразделениям, составляющим межотраслевой комплексный институт принудительной юридической ответственности133. Кроме того, цементирующим началом этого института, его первичным строительным материалом являются однотипные нормы юридической ответственности, предусматривающие меры карательнопринудительного воздействия. И конечно, в силу своей специализации и особой функциональной направленности они обеспечивают высокую степень целостности межотраслевого института как структуированного системного образования134.