– А как же предупреждение Мистры? – спросила чародейка. – Она сказала: для того чтобы боги смогли вернуться в свои владения, а в Королевствах вновь воцарились мир и покой, Камни надо возвратить на Уровни, Владыке Эо.

– Если Владыка Эо согласится заплатить достойную цену, я с радостью отдам ему Камни. Но пока об этом рано говорить. – Кайрик загасил небольшой костер, и лагерь погрузился во тьму.

– Безумие! – прошептала Миднайт.

Кайрик придвинулся к чародейке:

– Ничего подобного. Мы сражались с богами, Миднайт. Мы видели, как они умирают. Я их больше не боюсь. – Кайрик помолчал, затем улыбнулся и добавил: – Согласись, что боги не так уж сильно отличаются от тебя… или меня.

Даже в темноте Миднайт могла видеть, как сверкают глаза вора.

Менее чем через четверть часа путешественники вновь оказались на залитой лунным светом реке. Миднайт провела большую часть ночи, сидя на носу лодки и обдумывая слова Кайрика: о богах и об их силе.

Чародейка почти не спала в эту ночь, однако следующие два дня прошли тихо, так что Миднайт несколько раз удалось подремать и в дневные часы. Адон понемногу становился более общительным. Когда Миднайт в очередной раз пришлось сесть за весла, жрец держал перед ней открытую магическую книгу, так чтобы чародейка могла читать ее, переворачивал страницы и по просьбе Миднайт находил необходимые заклинания.

Кайрику уже порядком надоело вяленое мясо, поэтому он уселся на носу ялика и решил наловить рыбы. У него, конечно, не было рыболовных снастей, но он привязал рукоять своего кинжала к швартовой веревке и первыми же тремя бросками загарпунил каких-то трех больших плоских рыб. Правда, это не доставило вору большого удовольствия, поскольку он не испытал настоящего спортивного азарта.

За два дня путешествия Адону, Миднайт и Кайрику не попалось ни одного судна, если не считать небольшой лодки, встретившейся им после того, как они миновали Омеловый дол.

Приближался вечер третьего дня. Небо приобрело янтарный оттенок. Вдруг Адон заметил, что рядом с ними плывет клубок золотистых водорослей, вероятно зацепившихся за их суденышко.

Жрец перегнулся через борт и, опустив руку в воду, коснулся сплетения водорослей. Они были очень похожи на человеческие волосы, увлекаемые сильным потоком. В памяти Адона всплыли воспоминания о сладких поцелуях и ласках, которыми его награждало множества женщин, и его лицо расплылось в довольной улыбке.

– Что это с ним? – спросил Кайрик, стоявший на носу лодки.

Миднайт оторвалась от гребли.

– Он просто улыбается, – тихо произнесла чародейка и тоже улыбнулась. – Я рада видеть его счастливым.

Жрец, зачарованный видением переплетающихся водорослей, едва заметно кивнул. Но внезапно он напрягся, почувствовав под рукой что-то твердое. Жрец пригляделся и увидел, что рядом с лодкой плывет юная женщина с полупрозрачным телом. Золотистые водоросли оказались ее волосами. Пока Адон наблюдал за ней, женщина, прекрасная словно богиня, открыла глаза такого же золотистого цвета, улыбнулась жрецу и взяла его за руку. Затем удивительное существо поднялось из воды. У Адона перехватило дыхание, а Миднайт едва не выронила весла. Кайрик выхватил кинжал и принял боевую стойку, но, наблюдая за красавицей, ощутил, как злость и страх отступают. Кинжал медленно выскользнул из руки вора и упал на дно ялика.

Женщина, высунувшись из воды по пояс, продолжала плыть рядом с лодкой. Ее тонкое бело-золотое платье идеально облегало точеную, божественную фигуру. Кожа женщины была бледной, а сквозь полупрозрачное тело виднелись очертания берега. Плечи ее покрывала белая шаль.

– Кто вы? – спросила она неожиданно звучным голосом. Ее слова, казалось, эхом отражались от поверхности реки.

Миднайт перестала работать веслами и спокойно сказала:

– Я Миднайт из Глубоководья. Мои спутники – Кайрик и Адон.

Женщина улыбнулась:

– Не хотите… поиграть?

Едва она произнесла эти слова, как поверхность реки слегка вспенилась. Ялик начал покачиваться на неспокойных волнах.

– Нам некогда играть, – сурово произнесла Миднайт, вновь берясь за весла. – У нас важные дела.

Золотоглазая женщина засмеялась, подняв руку к лицу, и нежно провела пальцем по губам.

– Ах, как это волнующе звучит, – промурлыкала она. – Но, боюсь, вам все же придется остаться со мной.

Воздух вокруг ялика наполнился крошечными янтарными вспышками. Воля, казалось, внезапно покинула Адона и Кайрика. Они оба стояли, таращась на красавицу, а лодка раскачивалась все сильнее и сильнее.

Миднайт бросила взгляд на своих зачарованных спутников и внезапно поняла, с кем им довелось столкнуться – с наядой, речной девой, странным созданием с Водяного уровня. Похоже, что слышанные чародейкой легенды об этих капризных существах были недалеки от истины. Любой человек, увидевший наяду, оказывался в плену ее чар.

Прежде чем чародейка успела вспомнить какое-нибудь заклинание, за ее спиной раздался оглушительный рев. Повернувшись, Миднайт увидела, что прямо перед ними образовался огромный туннель. Опасаясь, что ялик может затянуть на дно реки, Миднайт быстро обернулась к золотоволосому созданию.

– Если ты убьешь нас, мы не сможем играть с тобой, – крикнула она.

– Я всегда могу играть с вами независимо от того, живы вы или мертвы, – произнесла наяда, хихикнув, и погладила Адона по щеке. – Никакой разницы нет.

В отчаянии Миднайт подняла один из мешков с поклажей:

– Мы можем дать тебе нечто обладающее могучими магическими свойствами. Но только мы знаем, как использовать это.

Когда лодка уже была готова войти в туннель, тот исчез так же внезапно, как и появился. Ялик сильно качнуло, и его окутал глубокий туман. Но и Адон, и Кайрик, ничего не замечая, продолжали неотрывно смотреть на женщину.

– Покажи мне, – потребовала наяда. Она встала на поверхность воды и пошла к лодке. Казалось, под ее ногами твердая земля.

У Миднайт не было времени, необходимого для того, чтобы наложить заклятие. «Если бы только в мешке оказалось хоть что-нибудь, что я смогла бы использовать против этого существа! – в отчаянии думала чародейка. – Хотя бы что-нибудь, чем я могла бы подцепить ее шаль!»

Если легенды не врали, то душа наяды была заключена именно в этом кусочке ткани. Завладевший шалью получал контроль над ситуацией.

– Покажи мне! – капризно закричало золотоглазое создание, и в тот же миг река ожила. Внезапно из воды поднялась дюжина мерцающих зеркальных отражений наяды. Двойники встали по обоим бокам ялика и, схватившись за борта, полностью остановили его.

Когда наяда подошла поближе, Миднайт смогла рассмотреть ее. Сквозь полупрозрачное тело существа чародейка видела воды Ашабы, озаряемые вспышками крошечных молний. Наяда, казалось, была создана из света, преломленного огромной глыбой льда. Миднайт открыла рот, чтобы произнести заклинание.

– Постой! – услышала она чей-то слабый голос и, обернувшись, увидела Адона, протягивающего руки к наяде. Золотоглазое существо казалось заинтересованным и осталось на месте. – Ты так прекрасна, – тихо прошептал Адон. В измученном разуме жреца всплыли воспоминания о Сьюн Огневолосой, богине Красоты, которой он когда-то служил.

Наяда улыбнулась и, потянувшись к Адону, погладила его по волосам.

– Я и вправду прекрасна, – произнесла она. Внезапно черты существа начали расплываться, словно воск, тающий под напором пламени. Юность и красота исчезли, уступая место образу морщинистой старухи. – А сейчас? – спросила наяда.

Адон выпрямился, и солнечный свет осветил шрам, рассекавший его лицо.

– Никакой разницы нет, – твердо сказал он.

Старческая маска расплылась, и наяда снова стала прекрасной юной женщиной.

– Ты влюблен в меня, – сухо произнесла она. – И сделаешь все, что я скажу.

Когда-то, спасая богиню Магии, Адон, Миднайт, Келемвар и Кайрик очутились в руинах замка Килгрейв. И там бог Раздора показал героям их самые сокровенные желания. Адону привиделась Сьюн Огневолосая – и он едва не погиб из-за этой иллюзии. Его спасло лишь вмешательство друзей.

Сейчас, когда Адон смотрел в чарующе прекрасные глаза наяды, в глубинах его разума всплыло воспоминание о той иллюзии. Жрец почувствовал, как задрожала его нижняя губа.

– Нет… – произнес он. – На этот раз – нет.

– Молниеносным движением Адон сорвал шаль с плеч наяды.

– О-о! – застонало существо, пытаясь вырвать кусок ткани из рук жреца. И двойники наяды сразу же приподняли ялик над поверхностью воды.

Адон упал на Миднайт, и они рухнули на дно лодки. Кайрик все так же продолжал стоять на корме. Миднайт, увидев рядом с собой кинжал Кайрика, схватила оружие и вырвала шаль из рук Адона.

– Опусти лодку! – закричала чародейка, обмотав материю вокруг острого лезвия.

В тот же миг ялик вновь очутился на воде. Кайрик упал на дно лодки, неловко ударился головой и затих. Наяда закричала от боли:

– Нет! Не трогай мою шаль!

– Я думала, ты хочешь поиграть, – холодно произнесла Миднайт.

На какой-то миг единственным звуком, который слышали Миднайт и Адон, было легкое бурление воды. Внезапно все вокруг заволокло густым туманом. Жрец повернулся и увидел, как ближайший из двойников наяды скривил свое лицо в жуткой гримасе и угрожающе зашипел.

– Отзови своих слуг! – потребовала Миднайт, надавив кинжалом на шаль. – Отпусти нас с миром!

Двойники издали несколько булькающих стонов и разлетелись тучей брызг. Наяда прищурила золотые глаза, и внезапно ялик вновь обрел свободу движения.

– Адон, садись на весла! – закричала Миднайт, когда речной поток развернул ялик и потащил вниз по течению.

Жрец схватил весла и попытался грести.

В этот момент Кайрик пришел в себя и присел на корточки. Внезапно наяда метнулась к вору, схватила его за руки и попыталась утащить в воду. Однако Адон успел крепко схватить Кайрика за правую лодыжку.

В этот момент Миднайт погрузила кинжал в шаль.

Наяда тотчас замерла на месте, ее тело сотрясла неистовая болезненная дрожь. Наконец существо издало пронзительный, жалобный вопль и исчезло в воде.

Адон втащил Кайрика назад в ялик. Пока жрец, улыбаясь, стоял над ним, Кайрик потирал лоб и ошеломленно оглядывался вокруг, пытаясь вспомнить, что же произошло с ним после появления наяды.

Прекрасная белая шаль в руках Миднайт постепенно стала чернеть и крошиться. Чародейка посмотрела на реку, но наяды там уже не было – она вернулась на Водяной уровень. Покачав головой, Миднайт выбросила распадающуюся в ее руках шаль в Ашабу и еще долго наблюдала, как быстрый поток уносит ее прочь.

Полумертвый Эфзул Чембрин лежал на разодранном матрасе и сквозь полуразрушенную крышу заброшенной фермы, расположенной на оккупированной зентиларами территории Долины Кинжалов, наблюдал за угасающим отблеском послеполуденного неба. Несмотря на поражение армии Бэйна в битве у Долины Теней, жители долин не стали прогонять своих противников из ближайшего поселения к западу. На какое-то время Эфзул мог чувствовать себя в безопасности.

«Неужели эта жалкая лачуга станет моим последним пристанищем? – думал он. – Я, могущественный жрец бога Раздора, лидер Зентарима, второй по старшинству после Маншуна, должен умереть в этом вонючем, выжженном сарае на захваченной территории». На какой-то миг Эфзул представил, что Зентарим, могущественная секретная организация, преданная богу Раздора, послала кого-нибудь на его поиски. Однако затем жрец мрачно улыбнулся, уверенный, что многие в Зентариме были бы только рады видеть его мертвым.

– Во всем виновата наша самоуверенность! – Произнес вслух рыжеволосый жрец, хотя поблизости никого не было. – И твоя жадность, Бэйн. Твое безумие и твоя жадность…

Эфзул попробовал пошевелиться, но не смог. Каждый раз, когда он пытался забыть о ране, полученной при атаке на Долину Теней, боль в груди вновь и вновь набрасывалась на него, словно огромная, злобная сторожевая собака.

Верховный жрец Бэйна метался в бреду (такое часто происходило с ним в последнее время), и перед ним вновь всплывали события минувших дней.

Он вспомнил, что Темпус Блэкторн, бывший помощник Бэйна, погиб, став жертвой нестабильной магии. Тогда Бэйн разделил обязанности Блэкторна между Эфзулом и его соперником, Семеммоном из Темной Твердыни.

Строя грандиозные планы, мечтая о том, какую выгоду может принести его новое назначение и как он сможет укрепить свое влияние, Эфзул принял новую должность с таким энтузиазмом, которого не испытывал уже в течение многих лет. Но его пыл угас очень быстро, едва он выяснил секреты бога во плоти. Черному Властелину приходилось есть, пить и спать, как и всем остальным людям. Ударь бога мечом – и он истечет кровью, как обычный человек. Эфзул, к своему разочарованию, должен был заботиться о человеческих потребностях своего хозяина и ценой жизни защищать секреты Черного Властелина.

Мысли Эфзула беспорядочно метались по всем уголкам его больного мозга. Внезапно всплыли воспоминания о подготовке к атаке на Долину Теней. Тогда Семеммона выбрали помощником лорда Бэйна на время перехода через Вунлар. Эфзулу же было поручено возглавить отряд из пяти сотен воинов, с которыми он должен был пересечь мост через Ашабу и захватить Изогнутую Башню.

Однако защитники Долины Теней уничтожили мост, не позволив отряду Эфзула насладиться легкой победой. К несчастью, когда мост рухнул, жрец оказался на западной стороне, отрезанный от своих основных сил. Затем худощавый крючконосый командир защитников моста ранил Эфзула стрелой в грудь. Верховный жрец рухнул с моста в воду, где его вместе с горсткой остальных выживших подхватил поток. Небольшой отряд солдат вместе боролся за жизнь, пока их не выбросило на берег и они не обнаружили другую группу зентиларов, которую оставили наблюдать за подъездными путями. Раны рыжеволосого жреца сделали его путешествие назад в Зентильскую Твердыню невозможным; Эфзул знал, что ни за что не выдержит длительного переезда. Ферма была единственным убежищем, которое смогли найти для него зентилары-солдаты.

– Я проливал кровь во имя тебя, а ты бросил меня! – хрипел Эфзул. – Будь ты проклят, Бэйн!

Вынужденный вверить свою жизнь подчиненным, Эфзул лежал на куче грязной соломы и пытался прогнать мысли о приближающейся смерти. Всматриваясь сквозь полуразрушенную крышу в янтарное небо, верховный жрец внезапно понял, что свет стал ярче и сильнее. Наконец небо приобрело кроваво-красный оттенок, и полумрак фермы разрезали лучи света, словно кто-то распахнул запертое до того окно.

– На помощь! – закричал Эфзул, пытаясь встать, несмотря на дикую боль. Внезапно на грудь Эфзула легла иссохшая рука и мягко уложила его обратно на солому. Верховный жрец обнаружил, что смотрит в лицо, которое скорее могло принадлежать трупу, оставшемуся на поле битвы, нежели живому существу.

– Зентилары! Ко мне! – закричал Эфзул, пытаясь отползти от ужасного разлагающегося создания, положившего руку ему на грудь. От боли у жреца начались сильнейшие конвульсии.

Ссохшаяся фигура зловеще улыбнулась:

– Увы, Эфзул Чембрин, высший жрец Бэйна, зентилары, стоявшие лагерем возле этой лачуги, исчезли. – Жуткий пришелец убрал руку с груди жреца. – Думаю, ты знаешь, кто я?

– Наконец-то ты пришел за мной, – прошептал Эфзул и закрыл глаза.

– Нет нужды быть столь мелодраматичным, – поморщился Миркул. – Рано или поздно все люди ощущают мое прикосновение. Но твой черед войти в мои владения еще не пришел.

Эфзул попытался скрыть страх:

– Чего же ты хочешь?

Бог Смерти поднял костлявую руку и побарабанил пальцами по бледному подбородку. Звук получился высоким и резким.

– Не я, – вздохнул Миркул. – Я здесь, ну, скажем, в качестве представителя твоего повелителя и божества, бессмертного бога Раздора.

Верховный жрец коротко рассмеялся.

– Посмотри на меня – я едва дышу, – произнес он. – Что может потребоваться от меня лорду Бэйну?

– В битве, у Долины Теней, в храме Летандера, была уничтожена аватара Черного Властелина, – спокойно произнес Миркул. – Тебе выпала великая честь стать новой оболочкой сущности лорда Бэйна – Бог Смерти обвел взглядом разрушенную лачугу и улыбнулся.

– Но мои раны… – начал Эфзул.

– Они для бога ничто. Тебя вылечат, и ты возродишься для славы, о которой мечтал всю свою жизнь, – вздохнул Миркул, вновь поворачиваясь к верховному жрецу. Черты Эфзула отразили сильное волнение. Миркул покачал головой так, что на его щеке лопнула кожа. – И не говори, что не согласен. Твоя забота о собственном благе всем хорошо известна.

– Почему Бэйн попросту не придет и не возьмет меня? – спросил Эфзул. Он снова попытался сесть, но не смог. – Ясно ведь, что я не смогу помешать ему.

– Если лорд Бэйн сам завладеет тобой, то твоя личность и воспоминания могут пострадать. Черный Властелин хочет уподобить твою сущность его, но не может сделать этого без твоей помощи, – сказал Миркул, зевнув.

Боль в груди Эфзула была просто ужасна, и он едва мог дышать.

– Почему… почему он не пришел сам? – произнес жрец между хриплыми вздохами.

– Он пришел, – усмехнувшись, произнес Миркул. – Оглянись вокруг.

Кроваво-красная дымка, которую Эфзул вначале принял за небесный свет, вплыла в лачугу сквозь пролом в потолке и зависла над верховным жрецом.

– Смерть или жизнь? – спросил ссохшийся скелет. – Выбор за тобой.

Эфзул увидел, как засияла красная пелена и затем начала пульсировать в такт с биениями его сердца. Из недр красного облака вырвалось черное пламя.

– Я хочу жить! – закричал Эфзул, когда пламя взметнулось высоко в воздух. Черное пламя скользнуло в его тело сквозь рану в груди.

– Увы, я так и знал, что ты согласишься, – вздохнул бог Смерти, отступая назад и наблюдая, как корчится тело Эфзула. Из открытых глаз, носа и рта жреца вырывались столбы черного и красного света.

Верховный жрец почувствовал, как немеет его плоть по мере того, как темная сущность Бэйна все глубже и глубже проникает в его тело. Потоки крови, бегущей по венам Эфзула, замедлились, и в тот момент, когда злое божество взяло верх, застыли совсем. Затем, когда божественное сплелось с человеческим, все внутренности жреца словно окаменели. Эфзул почувствовал, как внутри него набирает силу злость Бэйна, и ему понравилось это чувство.

Однако приятные ощущения длились недолго. Внезапно сознание Эфзула прорезала резкая боль – перед Черным Властелином обнажились все его воспоминания и желания. Затем так же внезапно боль стихла, и в мозгу жреца зазвучал голос Бэйна.

Даже не думай о том, кто из нас владеет твоим телом, – прогрохотал бог Раздора. – От тебя не требуется многого. Подведи меня или попытайся восстать хоть раз, и я тебя уничтожу.

К Эфзулу вернулись все ощущения, и он смог почувствовать прохладу ночного ветерка, задувавшего сквозь проломленную крышу. «Сколько времени заняло соединение?» – подумал он, попытался задать этот вопрос вслух и почти не удивился, когда так и не смог ничего выговорить.

Из далекого уголка своего собственного разума верховный жрец наблюдал, как его рука поднялась, согнулась и сжалась в кулак, затем раскрылась и прошла над окровавленной грудью. Тотчас рана исчезла, и Эфзул осознал, что пытается сесть.

– Миркул! – произнес Черный Властелин голосом верховного жреца. Он сел на потрепанном соломенном матрасе и потянулся. – Помоги мне.

– Не стоит, лорд Бэйн, – спокойно произнес Миркул, поклонившись. – Как только я доставлю тебя в Зентильскую Твердыню, тебе самому придется заботиться о себе. Так что начинай прямо сейчас.

Черный Властелин недовольно нахмурился:

– Ты заходишь слишком далеко, Миркул! Я не потерплю подобного непослушания!

Когда бог Смерти поклонился еще раз и развел руками, Черному Властелину захотелось ударить ссохшееся божество. «Или, возможно, – подумал он, – следует произнести заклинание? Конечно, не очень сильное, но достаточно действенное, чтобы показать Миркулу, кто здесь главный».

Эфзул попытался закричать. Бэйн уничтожит их обоих, если попробует использовать заклинание, и оно обратится на них!

– Помни свое место! – рявкнул Бэйн. Миркул кивнул, и Эфзул вновь обнаружил себя в самом дальнем уголке своего собственного разума.

– Прошу прощения, лорд Бэйн, – пробормотал бог Смерти. – Для меня это было очень трудное и напряженное время. Ты готов вернуться в Черный храм в Зентильской Твердыне?

Бэйн ощупал тело своей аватары. Предыдущее воплощение он превратил в ужасное создание с острыми когтями и жесткой, обуглившейся кожей, проникнуть сквозь которую могли лишь самые острые клинки. В бледной, уязвимой плоти верховного жреца Черный Властелин чувствовал себя очень неуютно. Миркулу долго пришлось убеждать его, что выбор сделан правильно, что люди будут больше доверять богу, похожему на одного из них. Бэйн, хотя и с большой неохотой, все же согласился с доводами Миркула. Помимо всего, его предыдущая тактика – запугать свои войска так, чтобы добиться полного подчинения, – обернулась несомненным провалом. После поражения у Долины Теней ему вновь было необходимо обрести доверие своих последователей.

Бог Раздора заметно вздрогнул, осознав, что вся его сила в Королевствах заключалась лишь в его последователях. Эта мысль была ему отвратительна.

– Да, – через некоторое время выдохнул он, – доставь меня в Зентильскую Твердыню.

Создав магические ворота, Миркул отошел в сторону и жестом пригласил Бэйна войти. Сквозь портал Черный Властелин различал кажущиеся заброшенными улицы Зентильской Твердыни. Он шагнул в проем. Через мгновение Бэйн стоял в темном, кишащем крысами переулке. Один из карманников издал дикий крик, когда рядом с ним появилась аватара Черного Властелина, и тотчас в панике бросился бежать.

– Итак, все начинается снова, Миркул, – произнес Бэйн, оглядывая виднеющиеся вдалеке частично отстроенные башни своего храма. Так и не дождавшись ответа, Черный Властелин обернулся и увидел, что портал уже закрылся и бога Смерти рядом больше нет.

«Не важно», – подумал Бэйн, покидая переулок. Пока что Миркул хорошо служил ему.

Бэйн брел по городу, стараясь избегать встреч с бедными и бездомными бродяжками, попадавшимися ему навстречу. Звуки, которые могли быть только стонами людей, ставших жертвами воров или работорговцев, раздавались почти из каждого темного угла, заставляя Бэйна ускорять свой шаг, пока наконец он не побежал по улице, не сводя взгляда с башенок своего храма. Миновав последний поворот и приблизившись к храму, Бэйн заметил, что путь ему преграждают несколько стражников.

– Стража! – закричал Черный Властелин голосом Эфзула, затем остановился, ожидая, пока к нему не подойдут.

– Здесь нет бесплатной кормежки! – рявкнул стражник, разглядев на изодранной одежде аватары символ Бэйна – черную руку на красном фоне. – Проваливай прочь!

– Разве ты не узнал меня, Дир Ашлин? – спросил Бэйн, пытаясь пригладить копну своих рыжих волос.

Стражник прищурился и вгляделся в уставшего, мрачного человека, облаченного в разорванные остатки формы командира. Рубашка рыжеволосого была вся в крови, лицо покрывали пот и грязь. Но даже они не могли скрыть черты Эфзула Чембрина.

– Л-л-лорд Эфзул! – вскрикнул Ашлин, опуская свой меч.

– Собственной персоной! – рявкнул бог Раздора. – Проведи меня внутрь. После битвы я прошел весь путь от Долины Теней.

– Ты хотел сказать, после бойни, – пробормотал Ашлин, повернувшись к нему спиной и направляясь к входу в храм.

Черный Властелин мог убить стража на месте, но что-то внутри него – возможно, Эфзул – подсказало, что сейчас не стоит отвлекаться по пустякам. В первую очередь богу Раздора надо восстановить свою власть.

Когда они вошли в частично отстроенный Черный храм, лорд Бэйн был поражен объемом работы, проделанной с тех пор, как он был здесь последний раз. К несчастью, из-за битвы у Долины Теней большинство людей, занимавшихся постройкой храма, погибло. Сейчас, не считая стражи, раненых, которым удалось выжить после путешествия из Долины Теней, и горстки фанатиков, храм был пуст.

– Кто наблюдает за храмом сейчас, когда наш повелитель исчез? Я думал, что эти обязанности возложит на себя Семеммон, – произнес Бэйн, остановившись у окна.

Ашлин пожал плечами:

– Семеммона ранило во время битвы. Некоторые из наших людей видели, как он отполз куда-то в сторону. С тех пор о нем ничего не известно.

По спине аватары пробежала дрожь.

– Значит, город вновь в руках недоумков! – зарычал бог Раздора. Сжав руки в кулаки, Бэйн повернулся к стражнику: – Лорд Чесс?

– Да, – пробормотал Ашлин. – Бэйн исчез, ты и Семеммон также пропали, а Маншун где-то затаился, поэтому лорд Чесс больше не видел причин достраивать храм и прекратил работу. Ходят слухи, что Чесс, этот вонючий орк, хочет превратить храм в бордель!

Лицевые мускулы аватары напряглась.

– Я бы хотел увидеть лорда Чесса, – рявкнул Черный Властелин. – Сегодня ночью. – Бог Раздора вновь отвернулся к окну и обвел взглядом грязные, мощенные камнем улицы вокруг Черного храма.

– Слушаюсь, лорд Чембрин, – произнес Ашлин и повернулся, чтобы уйти.

– Стой! Я еще не отпустил тебя! – выкрикнул Черный Властелин, не поворачиваясь. Стражник тотчас замер на месте. – Я хотел бы видеть еще кое-кого…

В течение следующих часов Бэйн сидел в своих личных покоях, скрытых позади тронного зала, и готовился к встрече. Черному Властелину были доставлены церемониальные одеяния, которые Эфзул оставил в своих покоях перед самой битвой. К тому времени, как начали прибывать его гости, он успел принять ванну и переодеться.

Когда шум, доносящийся из тронного зала, перерос в рев, Бэйн открыл небольшое потайное окошко и прислушался. Члены Зентарима – Черной Сети Бэйна, как некоторые называли их, – хранили молчание. Люди лорда Чесса, высшие чины города и начальники стражи, наоборот, оживленно обменивались мнениями.

– Лорд Бэйн покинул нас! – кричал один. – Городом должен править лорд Чесс!

– Бэйн предал нас! – восклицал другой. – Он завел нас в западню в Долине Теней, а затем оставил на растерзание долинцам.

Группа стражников, стоявшая ближе всего к окошку, поддержала эти слова одобрительными возгласами. «Пора появиться на публике, – подумал бог Раздора. – Сейчас, когда они высказались, нетрудно будет взять контроль над ситуацией в свои руки».

Едва аватара Бэйна появилась из-за большого черного трона, стоявшего в глубине зала, как крики поутихли. Однако в зале все еще стоял гул от негромких переговоров, изредка перемежающихся бранью или угрозами. Черный Властелин поднял руки Эфзула, и все умолкли.

– Я здесь, чтобы вновь сплотить зентиларов! – закричала аватара.

Бэйн медленно подошел, к черному трону. Обернулся к толпе, которая теперь хранила абсолютное молчание, и улыбнулся широкой злобной улыбкой. Затем опустился на трон.

По залу прокатилась волна вздохов и яростных криков.

– Это немыслимо! – крикнул темноволосый жрец. – Неужели нас вытащили из дома в середине ночи лишь для того, чтобы мы стали свидетелями подобного святотатства? Чем ты можешь объяснить свой поступок, Эфзул?

– Кровью, – произнес рыжеволосый жрец, вновь воздевая руки, – Я отвечу на твои слова кровью. Так как я не Эфзул Чембрин, хоть и нахожусь в оболочке его тела. Я твой повелитель и хозяин, и ты склонишься передо мной!

Темноволосый жрец закричал, схватившись за голову, и тут же рухнул на землю. Разум жреца наполнили картины мира, которым правил бог Раздора. Реки Фэйрана покраснели от крови, а земля содрогнулась от поступи могучих армий Бэйна. И там, среди опустошения и разрухи, жрец увидел себя покрытым кровью и драгоценностями побежденных врагов.

Поднявшись с колен, жрец опустил руки и открыл мерцающие кроваво-красные глаза.

– Бэйн вернулся! – воскликнул он. – Наш бог вернулся, чтобы освободить нас!

– Все мои дети познают славу! – сказал Бэйн, и через мгновение зал содрогнулся от криков последователей Черного Властелина, узревших картины победы и власти. Глядя сквозь кроваво-красную дымку, служившую напоминанием об их истинной преданности, почитатели Бэйна стояли перед своим господином, ожидая приказов.

– Вначале мы должны выяснить мощь наших врагов. Верни шпионов из Долины Теней! – приказал Бэйн, указывая на одного из высших чиновников, стоявшего рядом с троном. – Я хочу выяснить судьбу тех, кто противостоял мне в храме Летандера. Если Эльминстер или эта черноволосая прислужница Мистры все еще живы, я хочу, чтобы их доставили ко мне!

Чиновник склонился перед Черным Властелином, затем мгновенно вылетел из зала.

– Конечно, лорд Бэйн, – шептал он вновь и вновь, торопясь исполнить приказ.

– А сейчас мы должны обратиться к населению Зентильской Твердыни, – прорычал бог Раздора и вновь обернулся к толпе. – Прежде чем мы сможем достигнуть вершины нашей славы, следует рассеять недовольство, страх и смятение народа. Этой ночью мы обойдем все улицы города и распространим весть о моем возвращении. Огни надежды, что пылают в ваших глазах, разгорятся в настоящее адское пламя. Вместе мы развеем сомнения народа и ступим в новый век!

Зал заполнился криками благодарности и уверениями в преданности Черному Властелину. Бэйн позволил себе слегка улыбнуться. Вновь он держал своих последователей железной хваткой.

Когда безумие достигло кульминации, бог Раздора поднял сжатый кулак и вновь заговорил:

– Вместе мы победим там, где в одиночку проигрывают даже боги!

Бэйн встал с трона и прошел к центру зала. Постояв несколько мгновений среди своих кричащих последователей, он вывел толпу из храма в ночь.